A0070000_vozrastnaya_zerkovnaya_pedagogika_03.05.2011
advertisement
-1- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 Прот. Анатолий Гармаев A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 Добрый вечер, мы продолжаем занятия нашего курса возрастной церковной педагогики, сегодня второе занятие. Оно посвящается словообразованию. Перед этим я хочу напомнить три важнейших процесса, которые совершаются в ребенке от рождения до трех лет – это обретение троического союза или собрания семьи, второе – это развитие сыновства и отсюда сыновних отношений со своими родителями и третье – это словообразование. При этом поразительная вещь: оказывается, словообразование есть как раз процесс, который невозможен без первых двух. Более того, именно наличие вот этого чувства троичности в своей семье и троичности семьи, Бога и самого ребенка позволяет самому процессу словообразования совершаться. Когда же ребенок теряет это, то образование слова и вообще способность к речи и речевые функции ребенка резко оскудевают вплоть до полного исчезновения каких-то очень важных содержаний, важных слов, которые остаются у такого ребенка порою до конца его уже взрослой жизни, практически не воспринимаемыми, т. е. ребенок не может их не освоить – эти слова, которыми пользуются все окружающие люди, а он эти слова не осваивает и не может их услышать. Наиболее яркий пример мы вчера приводили – воспитание ребенка за пределами вообще человеческого общения – это двое детей Амала и Камала, которых воспитала волчица, и которые, потеряв период как раз младенческого словообразования и, не имея человеческого общества, получив его только потом, уже спустя четыре года их пребывания с волчицею, не смогли восстановиться в слове. Но, не восстановившись в слове, они не смогли восстановиться во многих человеческих функциях, т. е. оказывается, со словом связано и собственно человеческие признаки, признаки человека. И проявление, поведение человеческое глубоко соединено и связано со словом. Как это происходит, попробуем сегодня с вами вникнуть и разобраться. Ну, начнем сначала с видимой части происходящего с ребенком. Для этого мы обратимся к современным вот рекомендациям по воспитанию ребенка после родов от рождения до трех и до 5 лет и наблюдения современных специалистов, что происходит с речевыми навыками, с речевыми способностями ребенка. Вот ребенок к двум с половиной месяцам. Итог развития ребенка к двум с половиною месяцам. Речевые навыки, т. е. в норме ребенок узнает материнский голос, произносит звуки, когда с ним говорят или ему поют, улыбается, когда слышит свое имя или другое слово, -2- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 произнесенное нежным голосом. Пользуется голосом для выражения эмоций, т. е. не слово, а голосом. Пользуется голосом для выражения эмоций, т. е. уже применяет голос в своем общении с родителями. К семи месяцам. Лепечет слоги: ла, ва, ма, ба, на, ня, дя. Поет. Старается привлечь к себе внимание определенными слогами и звучащими звуками – привлекает к себе внимание, т. е. видите, все больше и больше начинает пользоваться своим голосом, способностью производить звук. Сидя на руках у мамы, отслеживает глазами предметы или людей, которых мама назвала перед этим три раза: папа, баба. Воркует, пищит, издает радостный крик. Понимает, когда его ругают, понимает действия: дай руку, садись, хлопай в ладоши. Мы видим, что это как раз признаки живого общения, отклика ребенка на действия родителей и причем это такие движения ребенка, в которых выражается движение его души навстречу родителям. Итог развития ребенка к году. Лепечет слоги, первые слова, «говорит» на своем языке, крутит головой, обозначая «нет», понимает названия игрушек, частей тела, понимает действия – кушай, спи, т. е. уже восприемлет слова. При этом слыша слово, восприемлет значение его. И при этом откликается согласно значению слова тем действием, каковое слово в себе содержит. Смотрите, сколько сложных движений. – узнает слово, и для того, чтобы узнать слово, оказывается, откликается на него, воспринимает его согласно с его значением и действует согласно значению слова. Хлопает в ладоши, когда попросят, выполняет поручения: найди, принеси, где носик, вытяни ножку, понимает слово «нельзя», показывает, где мама, а где папа. Реагирует на слова: «иди ко мне», протягивая руки. Подражает покашливанию, мычанию, цоканью и другим звукам, которые произносят родители. Пытается подпевать под музыку. Прислушивается к тиканью часов, приставленных к уху, реагирует на свое имя. И наконец, полутора годам. В полтора года понимает более ста слов и словосочетаний, понимает и выполняет слово «нельзя». Взрослые создают необходимость называть предметы, отодвигают игрушку, чтобы ребенок ее попросил. До двух лет главное – это понимание слов, а не произношения. Использует существительные, прилагательные, глаголы. К двум годам произносит простые фразы без падежных окончаний и согласования слов. Называет группой однородных предметов. Считает, усваивает триста и более слов к двум годам. В два года песенки про гласные и согласные может рассказывать стихотворения. -3- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 Теперь пойдемте к невидимой части. Прежде всего, к сыновнему общению и всмотримся в уровни сыновнего общения. Сыновнего, дочернего, соответственно, ну, мы будем одним слово это называть, вот. Значит, видимый уровень общения – это ребенок действительно общается с родителями, реагирует на их прикосновения, на различные игры с его ручкой, ножкой, на ласку, целование, на улюлюкание, люлюкание с ребенком и разные речевые общения родителей, хотя ребенок сам в ответ может не говорить ничего, но тем не менее в общении он непременно включается, и очень рад и всегда ищет этого общения. Вторая глубина или же уровень общения – это любить и быть любимым. Это особенность каждого ребенка. И потребность быть любимым одновременно самому любить – это единая природа души и ребенка. Дитя не может по-другому кроме как любить и быть любимым, это естество детского обращения или же естество детского соединения с родителями. По мере того, как развивается ребенок, в нем появляется потребность и необходимость служить родителям, помогать, участвовать, делать что-либо, тоже, что делают родители, не столько в подражание им, хотя и это присутствует, но для нас сейчас более важны моменты, когда ребенок искренне хочет участвовать в делах родительских и служит, помогает им, в том числе и непосредственно отвечает на просьбы там: принеси, переставь, отдай, дай и с радостью это делает. Причем поразительно вот: если не повреждено нравственное здоровье ребенка, то потребность служить естественна для детей, – нет жадности, нет такой вот, удержания при себе, – это при здоровом нравственном, при нравственном здоровье ребенка, при нравственно здоровой душе. А далее появляется еще в ребенке удивительное свойство – это потребность угождать, угодить родителям, т. е. менять характер, меняться в характере, в согласии с желаниями родителей. И при этом ведь для того, чтобы угодить, т. е. поменяться в характере, необходимо уловить, что родитель хочет. Мы увидим, что например, недовольство ребенком поначалу родители выражают чисто вот бессловесным образом, т. е. покачивая головой. – ай-ай-ай, даже не произнося слово «нельзя», просто погрозив пальчиком, или же прижав пальчик к губам, или нахмурив брови, или сделав несколько суровые глаза, т. е. это внешние видимые проявления недовольства родительского, но при этом ребенок за этим читает само недовольство родителей. Более того читает не недовольство как таковое, на котором бы мог бы остановиться, но в своем естественном нравственном движении он читает потребность -4- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 родителя видеть его в другом, чем в том, что он сейчас, ребенок, делает. Это только у индивидно испорченного потом ребенка, а потом и взрослого мы с вами уже как взрослые чаще всего останавливаемся на недовольстве. Нам выказали, выразили укор, нас обвинили, нам выразили свою обиду, и мы, подхватив то, что нам выдали, на том оставшись, с этим обращаясь, в этом остаемся, в отклике на это остаемся часто, даже не подозревая о том, что человек, который укоряет, он одновременно это делает ради того, чтобы мы переменились и сделали нечто такое, что укору не подлежит. Чтобы мы, от зла отложившись, сделались бы добрыми. И он укоряет или же обличает нас не ради утверждения нас во зле – это когда он обзывает нас уже злыми словами и присваивает нам кличку, что ты такой, – тогда да, конечно, можно за этим услышать, что он нас припечатывает быть такими, т. е. злыми. Но реально-то действительное-то обращение всякого человека, особенно когда в близком общении мы друг с другом пребываем, сотрудники или живущие в одной общине, в одном приходе, тем более в одной семье – всякое недовольство другим непременно содержит в себе потребность видеть его в добром. И из этой потребности добра указуется зло. Так вот, ребенку изначально свойственно не останавливаться на указанном зле или же несостоятельности или не добре, а непременно сразу слышать пожелание родительское по отношению к себе, пожелание добра в ребенке. И отсюда естественное желание и согласие тут же меняться, угождать. Поразительно, что вот эту потребность перемены ребенка в нраве родитель вовсе необязательно выразит словами. И маленькие дети еще даже до того, как начали произносить сами слова, укорение родительское, несогласие родителей или же вот какое-либо указание вины ребенка выражают различными действиями. И ребенок за этими действиями слышит недовольство родительское, а за этим недовольством слышит желание, доброе желание родителя. И поразительно, угождая, меняется. Причем меняется не просто в действиях, а меняется во внутреннем нравственном отклике, т. е. то, что видимо, было перекрыто, как-то в некотором смутном проявлении и было поэтому добро было опережалось злом, или же неправильным и ребенок, невольно переступив в себе добро, начал делать что-то несоответственное, однако, при недовольстве родителей откликается соответствием добру, которое ожидают от него родители. И это свойство сыновства, это глубокая потребность вообще пребыть с родителями в согласии с их нравственным устроением, в согласии с тем добром, которое родитель в себе несет. -5- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 И наконец, есть самая глубокая суть сыновства, которая не зависит от характера обращения родителей с ребенком. Как бы родитель с ребенком не обращался, ребенок будет во внутреннем своем расположении к родителям пребывать в любви родительской. Вслушайтесь: пребывание в любви родительской независимо от того, любит родителей или не любит. Независимо вообще ни от какого обращения родителей с данным ребенком. Мы встречаемся здесь с таинством любви, т. е. таинством, таинство слово мы применяем там, где причиною какого-либо явления является Бог. И вот эту, это пребывание в любви родителей, а значит, внутреннее доверие Богу, что данные родители, которые ему, ребенку, Богом даны, есть действительно родители. Ребенок, родившийся у данных родителей, получил этих родителей от Бога. Ребенок, доверяя Богу, приемлет родителей, как естественно любящих. Ну вот в юриспруденции есть такое слово, как невиновности, презумпция невиновности, да, т. е. когда судьи подходят к разбору преступления, имея отношение к самому преступнику как к невиновному. И из этой позиции слушают прокурора, который, или обвинителя, который обвиняет данного преступника. И вот в данном случае презумпция любви родительской, которая усвоена самой сути сыновства каждого ребенка. Благодаря этому дети независимо от поведения родителей продолжают воспринимать их как отца и мать. Ну в последующем уже в возрастах более старших – там три, пять семь лет, мы наблюдаем немало случаев, когда родитель может, ну в сильнейшем раздражении просто побить, избить ребенка, и он ударяет так, что ребенок летит от него, – ребенок подымается и навстречу бросается опять: Папа! Отец в раздражении снова швыряет его в сторону от себя, ребенок подымается и снова кричит и бежит навстречу: Папа! Родитель еще с большим раздражением швыряет его от себя, ребенок продолжает опять поднявшись, бежать ему навстречу и кричать: Папа! Откуда это? Это практически неиссякаемое у некоторых детей и ничем не перебиваемое узнавание в отце отца, в папе папы при том, что папа никакого папиного поведения вообще не выражает, наоборот, полное отторжение, отвержение и гнев на ребенка. Вот это таинство любви или же доверие Богу, вера в Бога, давшего родителей, оно есть самая главная суть вот всякого призвания любви, начиная с сыновнего призвания любви, дальше супружеского, родительского, гражданского. Каждое из этих призваний, которое дано от Бога, как нравственное начало в человеке, как собственно ядро нравственное в человеке – они имеют вот в себе в тайне вот самой любви супружеской, -6- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 сыновней, родительской, гражданской имеют таинство, хранимое Самим Богом и от Бога поддерживаемое в силах в тех или иных детях. Еще раз давайте остановимся на уровнях общения из сыновнего чувства или же из сыновства с родителями. Видимый уровень – это общение, далее внутренняя нравственная или духовная, душевная потребность любить и быть любимым и отсюда то удивительное чувство мира, какого-то уюта, тишины, теплоты в доме с родителями. Далее разворачивающаяся из глубины потребность служить родителям и участвовать в их делах, помогая им, далее угождать родителям переменой своего характера в согласии с их родительскими пожеланиями и желаниями внутренними. Пожелания – это выраженные пожелания, а желания внутренние – вот самое удивительное, что не всегда родитель может свои желания выразить в пожелании видимом, слышимом. Но само желание ребенок все равно подхватывает. И, угождая, меняется в согласии с ним. И, наконец, самая глубина, Богом хранимая в сыновстве – это пребывание в любви родителей. Вне такого общения не образуется слово. И только при наличии такого обращения, любого из этих уровней образуется в итоге слово. Понятно, что первые слова – это слова, выражающие как раз само общение, да, недаром сначала ребенок начинает говорить: ма, па, ба, да, при этом когда реагирует на те или иные предметы, которые родители ему показывают и называют эти предметы по нескольку раз, то ребенок и воспринимает только в силу того, что это говорит мама или папа. Если будет говорить другой человек, даже из родственников, в каком-то периоде до пяти, до семи месяцев ребенка, то восприятие не будет или будет восприятие не того уровня, может быть чисто на уровне общенческом, но вовсе не на уровне любви и быть любимым. Тем более это не будет связано, слово не будет восприниматься на уровне угождения. И только глубина восприятия слов вот, особенно различных словосочетаний, восприятия мыслей, восприятия потом дальше речи, – она вся зависит от уровня общения родителей со своим сыном или дочерью, т. е. уровня сыновнего или дочернего отклика навстречу родителям. Здесь мы встречаемся с одной особенностью – дарование сыновства у всех детей разное. Вершина дарования сыновства, вершину дарования сыновства явил на земле Сам Господь. Больше, чем Он Сына по человечеству Его, никого не было. Ну, разве, что, может быть, Матерь Божья была близка вот к проявлению сыновства своего, дочернства своего родителям. Соответственно и дети, когда рождаются, они имеют разную меру вот сыновства, а соответственно тогда и разную способность глубины -7- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 общения с родителями. Имеющаяся наличная глубина общения ребенка с родителями подлежит развитию, т. е. в ребенке есть потребность собственно потребность развиваться в той способности общения, к общению, каковая у него есть. Но у очень одаренных детей это развитие происходит от их собственной подвижности, приснодвижность детской души и детской природы духа и души – она позволяет ребенку самому активно навстречу развиваться, так, что даже родители развиваются в результате вот общения ребенка с родителями. Порою ребенок способен родителям придать сил, вызвать неожиданные новые настроения, неожиданные повороты души во всех ее трех силах и в уме, и в сердце, и даже в волевых движениях навстречу ребенку. Вот родитель пришел домой, совсем уставший, ничего неохота, ничего не хочется, а тут еще ребенок, начинается некое раздражение, но дитя вдруг так себя поведет навстречу родителям, такое проявит общение и такую образ его подаст, что невольно исчезнет вся усталость и умирится родитель и воодушевится родитель даже. И навстречу ему откликнется даже некоторым неожиданным для себя движением вот. И конечно, это все от очень даровитых детей. Но сегодня очень много детей, которые, к сожалению, к общению мало способны и поэтому а зависит это еще и от утробного, периода утробного развития, где недостаточно было участие родителей в ребенке, особенно отцов. И в силу этого тогда ребенок рождается не только с малою способностью к общению, но даже и малоэмоциональным. Потому что эмоциональность – это внешняя сторона общения. Она естественно должна быть в каждом ребенке, легкая, свободная, радостная. Ну а тут не только глубина общения там, служение, угождение в ребенке не проявляется, но и даже эмоциональность – и та может быть заглушена. Значит ли это, что естественный дар ребенка таков и есть, каким он проявляется сейчас? Нет, необязательно. Он может быть подавлен в силу неправильного внутриутробного развития, т. е. в силу отсутствия живого общения родителей с ребенком, когда он был в утробе. А сейчас это может быть восстановлено, но при этом все равно восстановится и придет в развитие та мера, какая у каждого ребенка есть. Ну и там, в многодетных семьях например, все очень знают очень подвижных в общении детей, т. е. душою подвижных, духом активных, т. е. настойчивых и имеющих долготу своего вот встречного общения с родителями, а другие дети, наоборот, средне выраженность вот такого дара к общению. Мы увидим, что от дарования к общению зависит и объем слов, которые воспринимают дети, и особенно качество слов, т. е. слова, которые обозначают вообще глубину жизни, воспринимаются даровитыми к общению детьми. Дети, -8- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 недаровитые к общению – они не воспринимают слова, обозначающие глубину общения. Третий момент. Пребывание в троической глубине общения. Т. е. мы сначала с вами рассмотрели вообще общение ребенка с любым из родителей: мамы и папы. Но это общение непосредственно с каждым из них имеет свое основание и свой источник что ли питания, который лежит в глубине именно троического общения ребенка. Мы с вами вчера говорили о четырех видах троического пространства, в котором живет ребенок, троической емкости жизненного пространства. Первая емкость – это мама, папа, ребенок, вместе семья, не моя семья, а семья, т. е. ребенок воспринимает не отдельно семью от себя, а вот это троическое единение: мама, папа и ребенок воспринимает как себя самого – это и есть я. И поэтому семья и я у ребенка до пяти лет сливаются. При нормальном здоровом развитии ребенка так естественно должно происходить и так происходит у развитых нравственно детях, в развитых нравственно детях. Папа, мама, ребенок, семья – я. Равно я. Второе троическое глубина общения – это Бог, родители, ребенок, вместе Божия семья. И это тоже я. Ну, на сегодняшний день далеко не все дети эту емкость жизненного пространства ли, человеческого пространства воспринимают, емкость жизненного пространства не все воспринимают в силу того, что сейчас много прерванных в вере семей, где в семьях была в предыдущих поколениях вера прервана. Ну и сегодня она тоже только будучи начинающаяся, она может быть воодушевленной, вдохновленной призывающей благодатью Божиею, но собственно живым откликом самих родителей еще не стало и поэтому дети, рождаясь в этот период у родителей, не всегда могут иметь эту тройственную емкость жизненного пространства: Бог, родители, ребенок вместе – Божия семья. И это тоже я. А вот третью емкость, ну, во всяком случае, в прежних столетиях во всех даже в малых народах любых национальностей всегда воспринимали по причине просто религиозности людей, религиозности вообще народов. Это родственники, усопшие родные, ребенок, родственники живые, усопшие родные и ребенок, вместе родовая семья. Чувство родовой семьи, ну, к сожалению, сегодня двойное что ли, двойственное, не двойственное, а двойное. Мы все практически, ну, это знаем, так родственники и я – вместе родственная семья, да вот, вместе родовая семья. Но выпадают у современных людей усопшие, потому что к сожалению, в большинстве своем современные люди развивались в нерелигиозной обстановке и тем более не в обстановке живого отношения -9- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 и общения с усопшими. Если же мы обратимся вообще к религиозности народов особенно в прежние времена и древние времена, то мы увидим, что культ усопших и дань усопшим был столь выраженным и стоял на первом месте, что дети с самого рождения уже входили в это пространство отношений с усопшими, как с живыми. И поэтому вот это чувство родовой семьи было тоже троическим, а не двоическим. И сегодня оно постепенно восстанавливается там, где правильно развивается современная церковная семья: родственники, усопшие родные, ребенок, вместе родовая семья. Ну и наконец, четвертое пространство – жизненное пространство – это община церковная, да, святые, ребенок. Община, святые, ребенок, вместе – церковная семья. Мы с вами отчасти это воспринимаем или же в большей части это воспринимаем чисто интеллектуально. Но тем не менее хоть что-то наверное, откликается сейчас как внутреннее чувство, как сердечное чувство этой троичности. Но мало может быть в нас с вами жизненное чувство троичности вот всех четырех емкостей, жизненных пространств. Когда мы говорим о словообразовании, то все четыре емкости троического измерения жизненного пространства имеют первейшее значение для обретения глубины словообразования. Если этого такого измерения жизненного пространства в ребенке нет по причине ну, либо нравственно неустроенных родовых связей, либо церковно неустроенных или религиозно неустроенных жизни в роду или в семье, то тогда и глубина словообразования будет малая. Дитя не будет достигать того уровня, которому оно назначено и в которое сотворен был Адам и которое было преподано или претворено каждому нарождающемуся в поколениях после Адама, значит во всех нас с вами. Когда мы говорим о апостоле Павле, его словах, что помните эти слова: тех, кого предуведе, тех и предустави, т. е. приуготови, да, тех, кого предустави, тех и призва. Так вот это вот предуставление, т. е. приуготовление человека к призываию в веру, т. е. к прикасанию благодати Святаго Духа – это предуставление Господь совершает с нами, и в этом предуставлении восстанавливая в нас как раз это троиическое единение, эту глубину троических отношений, особенно начиная со второго: Бог, родители, ребенок – это восстанавливается в душе детской. И когда оно, второе, – община, святые ребенок, вместе церковная семья. Значит, Божья семья – в первом случае, во втором случае – церковная среда, семья. Это чувство троической принадлежности предуставляется Богом, т. е. постепенно возгревается, напаяется силою, жизненностью. Правда, в первый -10- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 период призывающей благодати, когда тех, кого предустави – тех и призва, – человек этого еще не испытывает, он только лишь испытывает личные свои отношения с Богом, потому что он как бы к Богом призван к себе, но он призван-то во всей своей богоданной природе. А природа человеческая – это природа жизни сообща, это природа жизни троического единения, равно как и едина Троица. И всему этому должно быть в конечном итоге по мере развития религиозного развития и тем более церковнорелигиозного развития человека. Где и как мы с вами встречаемся с моментами восстановления в нас этого троического единения? Когда мы осваиваем церковнославянский язык. Поразительно вот первое чтение церковнославянской псалтири, ну, обычно заканчивается тем, что прочитав полстраницы такого текста, мы закрываем псалтирь и говорим: ничего не поняли. Да, действительно, душа даже не знает, чем откликнуться на большинство слов псалтири душа не знает, чем откликнуться. Мы не просто не узнаем, мы не просто не откликаемся, но мы даже и не узнаем в словах какого-либо значения, они для нас совершенно пустые. Хотя при этом лишь отдельными моментами мы чувствуем некоторую теплоту жизненности от того, что мы эту полстраницы прочли. Или вот я помню сам по себе, когда я только-только воцерковлялся, это был где-то третий-пятый год моего воцерковления, так сподобил Господь, что ну, был сотрудником академической библиотеки духовной академии Московской. И однажды, зайдя в свой рабочий кабинет, мои глаза вдруг упали на стол рядом сидящей сотрудницы, а у ней была открыта древняя Библия с крупными буквами такого большого формата, и меня поразили сами буквы, поразили каким-то живым откликом моего, моей души навстречу и какой-то удивительною жизненностью самих этих двух страниц, которые вот передо мной лежали. Я остановился и долго не мог понять, что происходит. Я естественно, не мог читать, я даже о чтении даже и не подумалось. Но один вид самих букв, слов на церковнославянском языке написанных, начертанных, – оно доставляло душе какую-то неизъяснимую радость и жизненность. Это впечатление так и осталось на всю жизнь. И вот я до сих пор – вот уж прошло почти двадцать пять, больше лет, – я продолжаю это носить в себе. И отсюда некоторая такая вот любовь именно к тем книжным изданиям, где современное издание приближено по своему характеру типографскому характеру к тем древним изданиям, где большое небо вокруг всех этих слов и букв, где сами буквы. Тщательно прописанные со всеми их тонкими этими деталями, буквенной линии. Т. е. оказывается, душа имеет что-то в себе, в глубинах себя самое то, что отображается в -11- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 этих буквах. И откликаясь на эти буквы, ими побуждаемая, оживает навстречу и тогда эта буква может затем в конечном итоге со временем вернуться назад к самой душе, т. е. когда мы эту букву начнем уже читать, и псалтирь начинает постепенно открываться для нас в своем уже значении и содержании слов. И при этом заметьте: какая-то часть слов открывается нам без всяких словарей и без всяких переводов, т. е. никто нам не подсказал, что означает данное слово – просто открылось и все, постепенно. Т. е. значит, душа восстанавливается в каких-то своих глубинах восприятия слова. И вот эта способность восстановления имеет отношение вот этой к троической глубине жизненного пространства, в котором пребывает ребенок. Поэтому вне такого троического общения нет глубины словообразования. Я сейчас об этом так рассказываю и говорю, рассчитывая, что каждый родитель, сейчас слушая, сделает из этого сам свои выводы и как быть теперь со словообразованием своего ребенка, найдется сам, потому что можно было бы конечно, взять и написать, как в этом руководстве сразу расписать весь тренинг там, все упражнения – теперь делайте так, делайте эдак, теперь делайте то, делайте то-то. Но рецептурный способ мало что даст. Да, конечно, родители что-то будут делать, но эту глубину, о которой мы сейчас с вами говорим, рецептурным образом не передашь и не сделаешь с ребенком. А вот если мы ее сейчас услышим и от нее начнем пребывать с детьми, найдется, как и где быть и действовать с ребенком. Тогда появятся рецепты, тогда появятся мама и папа, которые могут другим мамам, папам сказать: а ты делай так, а ты сделай это, – а я вот делаю так, а мы вот так вот были с нашим дитя. И он в итоге начал вот то-то и то-то выдавать, вот то-то и то-то с ним начало происходить в его речи, в его словах, в его творчестве слов. Четвертый момент. Теперь мы посмотрим саму глубину слова. В глубине слова можно выделить пять глубин, т. е. значит каждое слово имеет пять глубин в себе, каждое слово. Ну, за исключением тех, которые образовались именно в последнем столетии или же в последних трех столетиях, когда словообразование оторвалось от своих исконных глубин. И по мере того, как оно отрывалось о своих исконных глубин, оно становилось все более поверхностным словом и оно теряло свою богоданную основу. И в значительной степени в общем-то в итоге, потом еще и закрепляемое разными реформами, которые мы пережили уже целых три реформы слова – что такое реформы слова? – Это закрепление отрыва словарного запаса, отрыва слов от их богоданной причины, закрепление в речи, реформа – это закрепление. Ну вот, три -12- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 уровня или степени отрыва от богоданных основ слово пережило за последние несколько столетий, три или четыре столетия. Внешняя государственность это уловила с помощью разных научных всяких изысканий и в конечном итоге министерским аппаратом закрепило эту реформу. Ну вот сейчас к сожалению, готовится буквально несколько лет назад уже собирались делать еще четвертую реформу слова, но милостию Божиею это не произошло – восстали люди и не дали этой реформе произойти, но она вот уже была почти полностью приготовлена. Эта реформа слова узаконивала все бранные слова и матерщину как обычную норму человеческой речи. Но это уже не просто отрыв от богоданных основ или глубины слова, а это уже переход за пределы богоданного, это уже выход вообще к вражескому вообще пребыванию в слове. Итак пять глубин. Первая глубина слова или видимая часть слова – это ее форма. Слово имеет свою форму. Что такое форма или рубашка ее еще звать или одежда слова, да, по-разному люди называют, т. е. ученые называют это, форма или звучание слова. Значит, здесь это собственно сами звуки, т. е. буквы в звуке отображенные, да, ну и мы увидим, что при этом значение слова, т. е. само слово вне, под рубашкою или же под одежкою слова, под формою лежит значение самого слова. Так вот значение слова может быть на разных языках одно и тоже. Вот. Например стол – это же на немецком этот же стол. Немец будет смотреть на этот стол, японец будет смотреть на этот стол, русский смотрит и мордвин смотрит на этот стол. Значение предмета будет одно и тоже, – данный стол. А прозвучит он в звуке, т. е. в одежке или в рубашке он по-разному. Понемецки он прозвучит der Tisch, по-русски прозвучит стол, по-английски table, а пояпонски кто может сказать? Слышите, да. Звучание разное, а значение одно и тоже. Значит, первая, видимая часть слова – это его звучание или его форма. Ну вот, чтобы немножко более ясно прочувствовать вот именно одежку слова от его значения, давайте попробуем обратиться древнерусскому языку и церковнославянскому языку. Я вам сейчас произнесу одно слово на древнерусском языке, а другое слово на церковнославянском языке. Итак, на древнерусском языке: бзык. Еще раз послушайте: бзык. Теперь скажите, значит, рубашка одна, да – бзык, больше нету другой рубашки. А давайте посмотрим, какое значение? Что оно означает для тебя, когда ты его услышал? (ответы: неопределенно негативное, да. Что-то неправильное и неестественное). Ну вот а теперь я вам приведу, дам вам перевод. Это слово у древнерусских людей было нормальное обычное слово – они так называли слепней. Бзык – это слепень или овод, муха вот эта большая, кусучая, которая грызет, -13- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 слепень. Либо назывался сам слепень, либо называлась беготня скота в результате укусов оводов, когда слишком много слепней нападало на скот, то скот начинал бегать от них и вот эта вот беготня скота называлась бзыком. Скотина пришла в некоторую истерику вот да. Но видите, все-таки какой-то отголосок этого слова остался. Вы теперь слышите, что одно дело – звучание и совсем другое дело – его значение, которое, кстати, отобразилось в нас, как некое живое движение души, живой образ. А вот теперь церковнославянское слово вежда. Ну вот, звучание мы повторили. А что под этим вы услышали? Взгляд, вежда, невежда, что-то ведает да, знает, да. Ну а в словаре церковнославянском вежда переводится – ресница. Ну вот кто из вас это значение мог вообще вложить в это звучание? Видите как, т. е. или же вот, например, в псалтири такие слова есть: веждома моима дремание. В тоже время рядышком стоит в словаре церковнославянском слово: веждь – знающий, вежливый. Видите как, т. е. звучание не совпадает у нас с вами со значением. Хотя некоторое предчувствие все-таки возникает. Да. Значит, вот это само предчувствие – оно говорит о том, что слово в его звучании имеет какую-то подоснову, реальную подоснову, которая откликается в нашей душе как живой образ. Поэтому вторая глубина слова – это живой образ, который имеет, который появляется уже в нас, если звучание просто приходит к нам или же мы его можем произвести, то живой образ уже в нас совершается. Или же как слово отзовется, т. е. это означает, что как слово отзовется. Иногда философы это называют смыслом, это отзыв слова или же живой образ слова. Я вам сейчас назову два слова, и давайте попробуем услышать отзыв, отклик наш на это слово, т. е. как оно отзовется в нас. – Лад. И другое слово – устроение, устроенность. Два этих слова почти синонимы, вот, практически они могут переводить устроение, устроенность может быть переводом слова лад. Но одинаково ли оно образуется, откликается в вас как живой образ? Лад, ладушки, ладить, ладный. Или: совершенно такой же ряд, о том же самом – устроение, устроились, устраивать, устроенный. Одинаково ли живет душа в первом ряду и во втором ряду? Нет, не одинаково. При этом мы слышим в этом случае не просто неодинаковость, а мы слышим разноуровневость отклика, т. е. один уровень души в первом ряду – лад, ладушки, ладить, ладный; и другой уровень души, ее отклика в словах: устроение, устроились, устраивать, устроенный. В силу этого мы можем увидеть, что оказывается, живой образ сам по себе тоже имеет разные уровни живого отклика души. Оказывается, живой образ происходит именно по причине оживления души в ее движениях. И вот это оживление -14- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 происходит на разных уровнях. Так например, может быть представлен, образ может быть живой, а может быть воображаемый, а может быть представляемый. Представляемый – это представить. Представить образ, который ты видел, вот он был тебе поставлен прежде, дан тебе, а затем ты его представил в уме, т. е. ты его перенес в ум и в уме представил тот же, что и был перед тобою. А воображаемый образ – это ты его сам родил, ты его производишь, воображаешь. А живой образ – это та реальность, которая лежит в самом слове и которую узнает твоя живая душа и откликается. И вот этот уровень отклика уже может быть разным, видите – лад, устроенность – разный отклик души. Но помимо этого еще предваряя даже представляемый образ, есть еще и ассоциативный образ, т. е. ты никак не можешь ни даже не сообразить, ни представить, ни вообразить, ни сообразить, что это за слово по значению своему, да. Так например, вот бзык или вежда – вы по началу не узнавали его. Но невольно притягивали какие-то ассоциации, т. е. уподобление, да. И тогда возникало некое ассоциативное предчувствие этого слова, ассоциативный образ возникал. А может и вообще быть просто формальный. Кто-то из вас слушал слово вежда, и ничего не откликаясь, просто слышал его звучание и никакого значения и как-то и не хотелось особенно найти в нем, т. е. настолько душа была равнодушна к этому слову вежда, что ничего не искала в нем. Вот например, таким словом когда-то на Русь пришло слово машина. Крестьяне вообще не понимали этого слова, оно настолько не откликалось в них, что они просто его не принимали. Ну, могли повторить его как звучание, но не более того и оставались холодны к этому слову. Но если мы с вами прислушаемся к самим себе, то мы тоже увидим, что в общем-то к слову машина мы тоже холодны, ну, за исключением тех, у кого есть страсть к машине, там водить ее или же с нею возиться, еще что-то такое, но и то, это слово уже утепляется занятием с машиной. Но сама по себе машина, как механизм, может оказаться тоже достаточно равнодушным словом. И вот сегодня в нашем языке очень много таких слов, которые не имеют живого отклика, т. е. не имеют живого образа. Потому что живой образ имеют те слова, которые имеют пятую глубину, четвертую глубину, пятую глубину в себе. Итак, мы с вами от второй глубины – живой образ, живой отклик – переходим к третьей глубине. Это уровень отклика души навстречу слову. Давайте посмотрим это на примере слова самоукорение, ну, очень знакомое всем слово, я думаю, что и тогда какой может быть уровень или глубина живого образа? Ну, например, если самоукорение уже идет как живой образ и как внутренний отклик, т. е. значит, как производимый, -15- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 производимое действие, самоукорение как производимое в ответ действие души, да. Т.е. ты начинаешь, услышав, ты начинаешь укорять себя. И вот это укорение себя при самоукорении – оно может происходить, ну минимум, по пяти причинам. Первая – от доверия говорящему, он говорит твою вину, и ты, доверяя ему, веришь, что ты виноват. И отсюда у тебя и укорение себя. Но может быть другая глубина – от собственного сознания, от рефлексии. Да, ты услышал, что ты виноват, но ты еще и сам посмотрел, сравнил, сопоставился со знаниями своими, с опытом и с словами, которые сказал, и с собственным сознанием увидел свою вину, – своя рефлексия произошла. А есть еще более глубокая причина самоукорения – просто от самого чувства вины, – чувство вины само явилось без всякого сознания и более того, даже без того, как человек сказал. Так бывает с детьми – вот они уронили в трапезной чашку, чашка разбилась – тут же у ребенка чувство вины, непроизвольное. И он так с этим чувством вины смотрит на маму: мама, что теперь будет! Не в смысле, что от мамы будет мне, а что теперь будет с нами, коль чашки у нас нету. Еще большая глубина, когда вдруг реагирует на то или иное происшествие совесть. И она уже укоряет, это уже собственно самоукорение, это уже не рефлексия. Рефлексия – от знаний, а самоукорение, собственно самоукорение уже от совести, совесть укоряет, и пока ты ее не удовлетворишь, не исправишься, не изменишь ситуацию и своего поведения, не успокоится совесть в тебе. И наконец, есть еще более глубокое проявление вот укора себе – это от благодати, когда откроется благодатью содеянное тобою или в очах Божиих или пред Богом. И это будет покаянием. Мы с вами сейчас говорили о третьем уровне содержания слова – это его глубина или его глубина живого образа, или же уровень отклика души или человеческой природы навстречу слову. Вот в этом смысле мы точно можем сейчас с вами различать разницу отклика на церковнославянский язык, затем на язык дореволюционный, литературный и простонародный. Ну, литературный язык – это Тургенев, дореволюционный если взять – Тургенев, Пушкин. Простонародный язык в благочестивых деревнях, язык, который собран, например, Далем в тех же пословицах, поговорках народа. И сравним с этими двумя современный язык. Мы услышим разницу вообще жизни души во всех трех языках. Ну, у современного человека с чего начинается? Он вообще себя не находит в церковнославянском языке – это мы все с вами пережили, когда-то мы вообще не понимали ни одного и не чувствовали никакого отклика на церковнославянские тексты, и сейчас если нам житие, например, на -16- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 церковнославянском читать, или же например, во время Богослужения там, часто бывают разъяснения, которые надо прочесть во время службы очередного праздника или же постового события, да. И вот когда мы пытались эти тексты читать вслух, то в итоге мы пришли к выводу, что это дело бесполезное, никто ничего не понимает. Вот наше движение души на церковнославянский язык. Хотя при этом мы с вами точно уже имеем опыт, что на какие-то допустим, знакомые слова псалтири мы уже имеем этот живой отклик, возникает живой образ. Значит, для современного человека наиболее трудный – это церковнославянский язык, потому что не откликается еще душа, значит, она не добралась, человек не добрался в своей душе до тех глубин, в которых живет, которыми человек живет в церковнославянском языке. Но сегодня очень много молодых людей, которые не откликаются вообще даже на дореволюционный литературный язык, ничего не понимают в Тургеневе и не различают Тургенева и Шолохова по языку, тем более Тургенева и Шолохова и какого-нибудь современного писателя. Для них Тургенев – скука, Шолохов, – ну еще что-то там особенно. Когда там рассказывается про какого старичка-то, Щукаря, – когда про него рассказывается, там хоть фабула еще можно жить, но сам язык, литературное достоинство самого слова человек современный может вообще не воспринимать, молодежь особенно. Ну а какую-нибудь там современную книжицу, написанную там в виде какого-нибудь приключенческого рассказа или же фантастики или же детектива, написанного в самом пустым словом сегодняшним, – будет с удовольствием читать, в общем все понимая и разбираясь и в общем не имея никаких проблем. Т. е. это разная глубина отклика. Ну, наконец. Значит, идем к четвертой глубине содержания слова – это его богоданное явление, отраженное в данном слове, т. е. всякое слово в действительности принадлежит какому-то явлению, даже простое явление – ходьба, имеет свое слово, которое ни к какому другому явлению не принадлежит. Кашу я не назову ходьбой, – правильно? Девочку я не назову ходьбой. Но вот, когда девочка пойдет, то ее ходьбу я могу увидеть – неказистая, стройная, еще какая-то ходьба. Слово ходьба принадлежит конкретному явлению – и так каждое слово принадлежит конкретному явлению, тем более слово Бог принадлежит Самому Богу. В связи с этим появляется вот такое мистическое восприятие или же мистическое обращение со словами, где богоданное явление открывается в своей реальности. И вот наше освоение фактически молитвы, постепенное, сначала механическая, мы говорим, молитва, потом молитва понимаемая, потом сердечная молитва – это постепенное восстановление слов молитвы в их -17- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 реальном значении, а за значением в их реальном явлении, причем тогда, когда наше произнесение данного слова выйдет на уровень самого явления, то явление произойдет в нас. И может быть, кто-то уже имеет этот опыт на отдельных словах, когда вдруг какоето из слов – Боже, услыши молитву мою, – и вдруг услыши – одно из этих слов вдруг как явление произошло в тебе. Боже, услыши, – и вдруг ты услышал ответный ответ Бога. Твое услыши наполнилось жизнью, самим явлением твоего обращения к Богу. И в ответ ты услышал ответ Божий, который это услыши оживил еще больше, и ты в нем еще более ожил. Вот такие, такой опыт, когда слово открывается тебе в своем явлении. Ну и наконец, пятая наибольшая глубина всякого слова – это неизреченное Богоданное, т. е. есть в слове еще и его неизреченная часть или же то, что Максим Исповедник называет Логосами слова, которые известны Самому Богу, тебе они не известны. Но вот когда святые попадали в рай, и на то или иное небо, на третье и седьмое небо, то там открывались для них неизреченные глаголы, т. е. явления открывались в их неизреченной глубине, которая воспринималась как неизреченные глаголы. Они их слышали словесно, как глаголы слышали, но неизреченные. Ну, как еще это выразить, не знаю. Вот пять глубин каждого слова. Лежит ребенок, ему всего лишь полтора-два месяца. Этими удивительными глазками внимает маме и папе, какой глубины слово они сейчас произносят. На какой глубине слова они сейчас живут, какую глубину слова они дают ему, ребенку как пример, как образец. Из какой глубины слова они сейчас обращаются к самому ребенку, побуждая в нем его детскую глубину. Одно дело, когда Эллочка Людоедка обращается к своей дочери тридцатью словами, которых она больше, больше которых она не знает, а все остальное – одни только междометия. И совсем иное, когда с ребенком обращается та из святых матерей, у которой в итоге явился святой угодник Божий. Или вот сегодняшний любой из родителей – ведь он же имеет всякую возможность идти в ту глубину, которая для него сегодня реальна, но идти туда, а не оставаться на той случайной глубине, которую он на сегодняшний момент имеет по своему настроению или по своему бзыку. И тогда конечно, еще одна тема – мы уже подходим к концу, хотя время уже 1 час, 15, ну как-то так получается, что мы никак не укладываемся – ни вчера не уложились в час, и сегодня не укладываемся в час, было вчера даже предложение – всетаки узаконить время – полтора часа. Но много ли из наших слушателей выдержит это, не знаю. И вот я сейчас хочу вам прочитать некоторые моменты, дальше следующая наша тема о слове – это сила имени и сила слова. -18- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 Имя Божие в Новом Завете. Именем Моим бесы ижденут. Видите, слово совпадает с самим явлением. Это та глубина слова, переживаемая или произносимая человеком. Когда им произносимое слово совпадает с самим явлением. Именем Моим бесы ижденут. Кто примет дитя во имя Мое, Меня принимает. Но омылись, но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисусу Христа и Духом Бога нашего. Смотрите – именем омылись, освятились, оправдались – это же величайшее событие происходит с человеком одним только именем Господним, которое происходит и производится на такой глубине его воспроизведения, где имя совпадает со своим явлением, богоданным явлением и с Самим Богом. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякаго имене, дабы пред именем Иисуса приклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних. Бог благословил их и нарек им имя: человек в день сотворения их. Слышите? – это про нас. Каждый из нас с вами от Бога получил благословение и наречение. И назвал Бог нас – человек. На какой глубине воспроизведения этого слова мы сейчас его воспринимаем? И сказал ей – Агари – Ангел Господень: вот ты беременна и родишь сына и наречешь имя ему: Измаил, ибо услышал Бог страдание твое. И не будешь ты больше называться Аврамом, но будет тебе имя – Авраам, ибо я сделал тебя отцом множества народов. Изменилось имя и изменилась сила пребывания среди своего народа, данного человека. Перемена имени привела к перемене силы пребывания, характере пребывания в народе так, что от него стало образовываться множество народов. Сару, жену твою не называй Сарою, но да будет имя ей Сарра. Какой-то особою благоговейностью надобно пытаться внимать этим отдельным фразам и отдельным текстам Ветхого Завета, чтобы в конечном итоге начала бы резонировать в ответ твоя душа и восстанавливаться и побуждаться в тех ее глубинах, на которых данные тексты становятся живым образом. Данный живой образ обретает свою богоданную глубину явления. И тогда эта явленность данного слова в тебе сделается твоим характером, твоим поведением, твоим поступком. Только одно только вмещение имени может совершать с тобою одно только вмещение слов Богосказанных может вмещать тобою само явление, меняя и характер и поступок, и поведение. Эту способность возможно усвоить в какую-то ту или иную меру каждому ребенку с рождения до 3-х лет, особенно в первые полтора-два года, и эту способность так слышать имя, так слышать слово и доводить его во внутреннем усвоении до явления, а -19- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 явление превращать свой характер, поведение и поступок – эти условия и такое воздействие или же такое пребывание с ребенком могут даровать ему родители. Наречение имени на образе много значит для верующего, ну, на иконах, да. Это имя как бы вместо души служит ему. Призови от всей души имя святого – он услышит тебя и в образе явит чудодейственную силу свою. Мы с вами удивляемся вот некоторым случаям, которые описываются в литературе церковной, как верующие припадают к образу в иконе и получают от иконы исцеление, ответы, вразумление, действования разные – от иконы получают. Как это? А оказывается, просто-напросто от всей души призови имя святого, т. е. от той глубины души, в которой слово или же имя святого для тебя становится явлением самого святого и его явление в его поступке по отношению к тебе ты услышишь на просьбу твою. В такое восприятие слова назначены трудиться все родители по отношению к своим детям в возрасте до полутора-двух лет. В такую возможность восприятия слова нарожден каждый ребенок, лишь бы только родители об том имели попечение, лишь бы родители к этому имели бы усердие. Имя Спасителя, с верой призываемое, делает чудеса: изгоняет бесов, погашает страсти, исцеляет болезни, по благодати Бога и святые, с верою призываемые по имени, делают также чудеса. Вы читаете молитву, и Он, Господь, весь в каждом слове, как святой огнь, проникает в каждое слово. Каждый сам может это испытать, если будет молиться. Теперь смотрите: что надо развить в себе, чтобы такое было. Искренно, усердно, с верою и любовью. Но особенно Он – Господь, весь в принадлежащих Ему именах: Отец, Сын и Святый Дух, или Троица, или Господь, Господи Боже, Господь Саваоф, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, Душе Святый. Царю Небесный, Утешителю, душе истины – и прочих именах, Ангелов и святых. Так они в своих именах близки нам, как близки имена их и вера наша к ним, в них, к сердцу нашему. Что тверже, неизменнее, могущественнее слова? Словом мир сотворен и стоит. И однако, как мы грешные обходимся со словами легкомысленно и небрежно, не вспоминаем мы, что словом, происходящим от верующего и любящего сердца мы можем творить чудеса для души своей и для душ других. Например, при молитве, при Богослужении, при проповедях, при совершении таинств, при воспитании детей. Помимо, что слово начато, помимо, что слово начало жизни, слово, потому надо его еще уважать крепко, что и в едином слове бывает: Вездесущий и все Исполняющий. Единый и Нераздельный Господь. Потому и говорится: не приемли имене Господа твоего всуе, что в одном имени Сам Сый Господь, простое существо Единице приснопоклоняемая. Когда ты про себя в сердце говоришь -20- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 или произносишь Имя Божие, Господа или Пресвятой Троицы, или Господа Саваофа, или Господа Иисуса Христа, то в этом имени ты имеешь все существо Господне, в Нем его благость, бесконечную премудрость, беспредельный Свет Неприступный, всемогущество, неизменяемость, со страхом Божиим, с верою и любовию прикасайся мыслями и сердцем к этому Всезиждущему, Всеуправляющему имени. Интересно, между прочим и такое суждение, что человек произошел от слова Божия, доказательством тому служит самое имя: человек. И потом имя, данное ему при крещении или при обряде наречения имени. Доколе человек живет, дотоле все его называют этим именем, и он отзывается на него, что он точно то, он весь заключается в своем имени, наконец, когда он умрет, и тленные останки его схоронятся в землю, остается в памяти одно имя его, как свидетельство происхождения его от слова Божия – это невещественное, вечное, как душа, достояние его и наше. Ну вот, и завершая сегодняшнюю тему, мы теперь обращаемся к приемам общения с детьми ради словообразования. Я начну только этот перечень приемов, а все мы вместе давайте его продолжим уже в опыте нашей жизни с нашими малышами. Например, известный педагог Рачинский очень большое значение придавал к преподанию детям слова псалтири. Так, школа, которую он организовал, она была вся основана на изучении прежде всего именно отдельных фраз псалтири. Сначала изучение в аудитории, потом их слушание и узнавание во время Богослужения, а потом и действование и хождение в самой жизни по этим словам во исполнение образа этих слов в своем поведении, когда слово доведено до явления в самом ребенке. И когда он искал, чем пособить этой возможности вот такого обучения детей, он пришел к выводу, что это пособление как раз происходит фундаментально в первые месяцы и в первые полторадва года жизни ребенка на земле после родов. И поэтому рекомендация матерям – непременно преподавать детям еще не говорящим, еще внимающим только лишь движениям материнской души и отцовской души, преподавать им слово псалтири. Ну вот, некоторые из современных родителей вот, из тех, кого я знаю, они пробуют и пробовали просто читать псалтирь вслух над ребенком, когда он засыпает, когда он проснулся, когда он спит – вслух читать, причем свое личное правило – псалтирь они читали вслух просто при ребенке, над ребенком. Удивительная традиция старообрядчества: у них вообще свойство в те времена еще до раскола было свойственно всякой благочестивой семье очень много уделять внимание псалтири особенно зимними и осенними вечерами. И это было естественно и нормально, когда в -21- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 каждой семье вечер весь посвящался чтению псалтири и читали по очереди: сначала в данный день кто-то один, потом в следующий день кто-то другой, сегодня мы вместо этого телевизор сидим смотрим, да, а тогда читалась псалтирь и читалась часами. И при этом дети тоже при этом присутствовали. При той строгости отсечения в детях разной пустой шаловливости, которая была и есть сейчас в старообрядческих семьях, дети както легко шли за отцами и отсекались от всякой такой вот пустого времяпрепровождения и пустых настроений и присутствовали при этом чтении псалтири. Есть опыт современных родителей, которые читают вслух Евангелие детям, причем неадаптированное, не то детскую Библию, которая является просто изуверством над детскою душою, а именно церковнославянскую текст Евангелия. И поразительно, как дети, внимавшие Евангелию в свои первые полтора-два года, потом любили Евангелие, любят Евангелие до сих пор. Ну, во всяком случае мне довелось наблюдать четверых таких детей в одной семье на протяжении, до достижения ими десятилетнего возраста – самые старшие когда достигли десяти лет возраста. Правда, старший начал слушать Евангелие не с самых, с самого рождения, а где-то лет с трех, а зато последующие за ним детки – они вот трое, они все слушали Евангелие в самом младенчестве своем. И вот по вечерам, когда они и при мне, или же когда я прихожу – они первое, что бросались – это вручали мне, сажали меня на стул, стульчик, вручали мне Евангелие и просили почитать. Более любимой книги у них не было. И я читал. И 15 минут и 30 минут читал. А заведен был обычай – на ночь всегда читать Евангелие. Уже молитовки прочли, прочитали, детишки уже приготовленные ко сну, одетые в рубашечки ночные, садились на кровать и уже на кровати слушали Евангелие, а мама читала или папа читал Евангелие. И в конечном итоге потихонечку один ребенок заполз под одеяло и заснул, другой – заполз под одеяло, третий прямо так вот свалился на подушку, потом его мама вытянула из под него одеяло и накрыла его и он заснул. И так каждый вечер. Есть одна такая простая рекомендация – не только читать Евангелие, потому что одно дело – просто звучащее Евангелие, слово Евангелия, а другое дело – когда живой образ в самом родителе извещает Евангелие ребенку. И поэтому после того, как родитель прочитал Евангелие – это он озвучил слово. А дальше хорошо, если бы этот мама или папа еще бы сами разъяснили это Евангелие своими словами, тогда они вынуждены будут из живого своего образа – это второй уровень уже, да, помните. Воспроизведения Евангелия в человеке. Из живого образа они бы начали рассказывать -22- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 ребенку это же Евангелие, этот же текст, стараясь не уходить от его смыслов и содержания. И пошло бы тогда живое общение с ребенком. И конечно, это все должно быть небольшими сначала порциями в пределах поначалу может быть, всего лишь пять минут, десять минут, а потом по мере того, как детям это становится любо и дорого и в них начинает оживать душа и получать свою жизненность и приснодвижность и увеличивайте объем читаемого Евангелия, как разового, так и сколько раз в день мы будем прибегать или к Евангелию, или к псалтири. При этом надо вот, да, одно дело – само чтение, другое дело – изъяснение из своего, в тебе откликнувшегося живого образа, родительского образа. Третье – еще могут быть применяемы толкования. Но их надо заранее подготавливать с тем, чтобы на данное Евангелие потом еще прочитывать толкование, но определенные фразы – не все, потому что толкование – наиболее сложные тексты для восприятия детей. И тогда уже толкование изъяснять своими словами ребенку. И тогда два уровня мы точно достигаем: уровень звучания и уровень живого образа. Ну, а остальные возможности обращения детей к настоящему слову – они простые: никогда не произносите в доме при детях да и вообще в своем лексиконе пустые слова. Для этого надо иметь, сейчас хорошо бы как-то вот проверить весь свой лексикон. Ну, как это делать? Сегодня есть хорошая аппаратура для этого – включите диктофон во время простого разговора домашнего – вот сели родители между собой разговаривать и вот в течение получаса вы беседовали о чем-то. После этого с диктофона перепишите всю свою, переведите звуковой разговор в текстовой. И затем вот по тексту начните смотреть каждое слово в две, в три, в четыре колонки, насколько вам хватит различать их наполняемость слова образом. Самые пустые слова запишите в одну колонку. Слова, имеющие хоть какое-то для вас значение – во вторую колонку, слова, имеющие живой отклик – в третью колонку, слова, имеющие в отклике живом какую-то глубину этого живого отклика – в четвертую колонку, и посмотрите процент слов. Ясное дело, что первую колонку надо начать изымать из своего лексикона. К сожалению, мы с вами встретимся с таким явлением, что некоторые слова вообще не изымаются. Ну, например, слово нет, которое предваряет каждую фразу, которую человек говорит. Обратите внимание: большинство людей сегодня прежде чем что-либо сказать, сначала произносят нет, а потом говорят. И это обязательно именно в беседе, т. е. когда они в ответ что-либо говорят своему собеседнику, то они сначала говорят – нет, а потом говорят свое. Этим самым нет, – они стирают собеседника и после этого -23- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 водворяют себя. Правило: не произносить слово нет, – почти не удается первые две-три недели. Опыт известный, большинство людей, кто пробовали это делать, встречаются с этим удивительным явлением – почти невозможно его изъять из своего лексикона это слово. А есть еще одно вреднейшее слово, которое тоже используется при всяком добром образе, когда человек хочет сказать какое-то добро, то он обязательно скажет – как бы. Ну, многие считают, что это просто слово-мусор. Но если они попробуют начать избавляться от этого слова, или посмотрят, когда они это слово применяют и будут стараться его не применять перед словами, значениями добра и применять перед значениями зла – они вдруг обнаружат, что никак не получается как бы сказать перед чем-то злым – оно обязательно просится сказать перед чем-то добрым. Т. е. всякое доброе мы сразу переводим в некое иллюзорное, виртуальное пространство некоторое, а все злое – оно без этого как бы произносится и утверждается как реальность. Все добро делается виртуальным и несуществующим – перед ним всегда стоит как бы. А все злое без этого как бы утверждается как реальность. Ну, помимо вот этих уже вот таких уже слов именно сегодняшнего человека вот да, который очень ну, как признаки времен уже, признаки крайней глубокой какой-то извращенности души, если мы посмотрим лексикон своих слов, то мы обнаружим, что там немало разных пустых просто, ничего не значащих слов. А очень много еще разных измов, т. е. заимствований, иностранных заимствований, которым кстати, есть русские слова. Но мы почему-то русское слово не воспринимаем, т. е. приятнее назвать иностранным словом, ну, говорят, что это привычнее. Да, но ведь за привычностью-то лежит некоторый уровень или слой души, который уже живет в этом слове. А когда мы называем это же самое иностранное, этот же предмет своим русским наименованием, то душа, оказывается, это должна назвать из другого уровня. А он у нас не действующий, и нам поэтому неудобно, непривычно, – мы говорим. – Нет, не непривычно, а просто уже отмирает та глубина души, которая произносила это русским словом, этот предмет русским словом. Попробуйте сейчас просто взять для себя правило – потихонечку все иностранные заимствования заменять на русские слова. Труд величайший, но вы увидите удивительную пользу, как дети поразительным образом подхватывают русское слово и очень долго вообще не слушаются, когда ты произносишь иностранное слово. Ну, например, еще один такой момент, когда наши родители получили три года назад задание: разговаривать с детьми пословицами. Не надо сыпать пословицы, вы выберите -24- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 в день три-пять пословиц, которые относятся к существу разных дел, которые лежат на детях. Ну вот, задание получено. Но мама как по своей привычке, вот, наезжает на ребенка и начинает ему говорить, что он неправильно делает, что не надо так, что эдак, – а ребенок не слушается ее. Полчаса она бьется с ним, а ребенок ее не принимает. Не слушается ее и все тут. А вдруг она вспомнила пословицу и сказала прямо эту пословицу – ребенок моментально послушался. Т. е. слово пословицы, простонародья, то самое христианского простонародья слово – имеет силу, поразительно – дети открыты на эту силу, т. е. уровень души ребенка открыт еще на эту глубину простонародного слова пословичного. Попробуйте общаться пословицами друг с другом или с детьми. Ну вот, опыт к сожалению показывает, что никак не получается – пословицы, во-первых не запоминаются, во-вторых, они к данному моменту как-то все время не прилаживаются, вот ну вроде бы понимаешь, что вот ситуация, в которой можно как раз сказать эту пословицу. Терпение и труд – все перебьют, – вот не говорится она и все тут. Ситуация та, обстоятельство то, момент тот – а не произносится. И ты помнишь главное, эту пословицу, но не произносится. В душе чтото не происходит, душа не оживает, живого образа не возникает. На уровне просто формального значения пословица слышится. На уровне сознательного значения пословица слышится. А на уровне деятельного исполнения – не берет душа. Но это же что-то с нами произошло, взрослыми уже что-то произошло, мы уже нуждаемся в каком-то реанимировании. Ну вот, конечно, тема конечно, настолько богата и емкая, что можно ее продолжать еще много-много, но времени уже целых час сорок пять минут – простите за это удлинение сегодняшнего занятия. (Вопросы на трансляции): Батюшка, может быть вопрос просто такой самый горячий, посмотрите: Пришли вопросы: зависит ли глубина уровней слова от его звучания? Зависит. Мы это увидели на разнице церковнославянского звучания, русского дореволюционного звучания и современного звучания – это же разные звучания. И вот эта реформа слов, да, реформа, вернее, языка – она как раз узаконивала звучание. Какое? То, которое в себе несет поверхностный уровень, все более поверхностный уровень, все более оторванный уровень от его первопричины. Поэтому конечно же, звучание слова и уровень слова прямо связаны между собою. Ну и кстати, когда мы сейчас говорили о том, что попробуйте сейчас пословичное слово применять в своих обращениях друг с -25- A0070000 возрастная церковная педагогика 03.05.2011 другом, мы увидим, что пословичное слово – это звучание, часто не соответствующее сегодняшнему звучанию, звучанию сегодняшних слов. Нам хочется все время какимнибудь иностранными заимствованиями сказать это или же какими-нибудь современными пустыми словами это назвать. Труднее назвать словами, звучащими пословицею. И еще один вопрос: не являются ли современные слова просто новым звучанием тех же смыслов и уровней? – Не являются. Оно действительно, новое звучание. Но не тех же смыслов и не тех же уровней, потому что уровень имеет всегда свое звучание. И когда звучание не совпадает с уровнем, то тогда либо человек данное звучание не приемлет, либо человек, живущий данным звучанием, не слышит уровня – он вообще в этом уровне, которому не соответствует данное слово, не присутствует. Ну вот, спаси Господи за труды, терпение и слушание, всего доброго. Следующая наша встреча в следующий понедельник в 21: 00. Мир вам. Помолимся.
