Пен Сергей Геннадьевич процессуального кодекса Республики Казахстан от 04.07.2014 Заведующий кафедрой уголовно-
advertisement
Пен Сергей Геннадьевич Заведующий кафедрой уголовнопроцессуального права и криминалистики КазГЮУ, к.ю.н., доцент Соглашение о сотрудничестве – важная новелла Уголовнопроцессуального кодекса Республики Казахстан от 04.07.2014 В редакции нового Уголовно-процессуального кодекса Республики Казахстан (далее – УПК) cтатья 7 пункт 34) закрепляет, что «досудебное производство» - производство по делу с начала досудебного расследования до направления уголовного дела в суд для рассмотрения его по существу либо прекращения производства по делу, а также подготовка материалов по уголовному делу частным обвинителем и стороной защиты». При этом, для эффективного осуществления прокурорского надзора за законностью досудебного производства, необходимо четко обозначить предмет и границы каждой из форм досудебного расследования. Однако при первом же знакомстве с новеллами проекта УПК в этой части, становится очевидным, что это весьма сложная и запутанная задача. Итак, согласно части 1 статьи 189 УПК «Досудебное расследование производится в форме дознания, предварительного следствия и протокольной форме». Таким образом, совершенно четко провозглашается три формы досудебного расследования: 1)предварительное следствие, 2)дознание, 3)протокольная форма. Также часть 2 этой же нормы устанавливает, что «Досудебное расследование может быть окончено в ускоренном порядке, за исключением дел протокольной формы». Иными словами, «ускоренный порядок» - это не самостоятельная форма досудебного производства, а лишь некий правовой режим, который может применяться как в рамках предварительного следствия, так и дознания. Приступим к его анализу, чтобы определить все самые существенные признаки этого института, а также возможные правовые последствия его применения. Термин ускоренное досудебное расследование встречается по тексту УПК РК 16 (шестнадцать) раз, но ни в одном из них не раскрывается самое важное – в чем же заключается этот самый ускоренный порядок производства досудебного расследования? Каков его процессуальный режим и особенности? Какие у него преимущества перед обычным порядком предварительного следствия и дознания, произведенного в краткие сроки? Ответ, который мы пытаемся найти на последний, этот самый элементарный вопрос, одновременно вскрывает и недостатки такой декларативной конструкции как «ускоренный порядок досудебного расследования», который, к тому же, на первый взгляд, дублирует досудебное расследование в форме процессуального соглашения в случае согласия с обвиняемым. Итак, ускоренное досудебное расследование: что это такое? В ускоренном досудебном расследовании требуется наличие условий, которые идентичны действующему УДП (упрощенному досудебному производству). При этом, мнение потерпевшего не учитывается и его несогласие либо возражение не является препятствием для производства ускоренного досудебного расследования. Давайте уточним эти условия: 1) преступление небольшой, средней тяжести, а также тяжкое 2) полное признание вины, 3) согласие с размером (суммой) причиненного ущерба (вреда). Теперь нам необходимо оценить - привносит ли в практику этот институт реальное упрощение процедуры досудебного расследования? Так, согласно части 3 статьи 190 УПК «Лицо, осуществляющее досудебное расследование, вправе произвести только те следственные и иные процессуальные действия, результаты которых закрепляют следы преступления и иные доказательства вины подозреваемого, обвиняемого». Видимо подразумевалось, что следователь, дознаватель могут сократить объем выполняемой работы в этом режиме, но под такую формулировку подпадает практически весь объем следственных действий, предусмотренных проектом УПК. Используемая категория «иные доказательства вины» охватывает практически весь предмет доказывания по уголовным делам. Взглянем на это с точки зрения надзирающего прокурора. Как оценить полноту и достаточность имеющихся доказательств в этом случае, если нет абсолютно никаких критериев? Более того, как сам следователь, дознаватель станут трактовать эти положения? Существует ли какой-то определенный набор следственных действий или один следователь сочтет достаточным осмотр места происшествия и объяснение потерпевшего, а другой следователь в аналогичной ситуации произведет допросы, опознания, очные ставки, обыски и экспертизы? Как будет складываться практика надзора за этой категорией уголовных дел? В действующем УПК РК при регламентации очертаний упрощенного досудебного производства (Глава 23-1 УПК РК) эта проблема решена путем ограничения инструментария, то есть путем закрепления конкретного перечня действий, которыми следователь или дознаватель могут устанавливать указанные обстоятельства (ч.3 ст.190-2 УПК РК). Есть надежда, что следственная практика отрегулирует некоторые нюансы, но я бы хотел напомнить коллегам, что действующая практика по производству дознания по делам, по которым предварительное следствие не обязательно, свидетельствует отнюдь не в пользу упрощения. Самый яркий и известный пример это положения части 6 статьи 286 УПК РК, согласно которой «Допрос лица в качестве потерпевшего (свидетеля) производится, как правило, в случаях, когда есть основания полагать, что в связи с предстоящим выездом из данной местности, переменой места жительства, по состоянию здоровья либо по иным причинам он не сможет принять участия в судебном разбирательстве уголовного дела. Потерпевший, являющийся частным обвинителем, подлежит допросу во всех случаях». Теперь прошу взглянуть на наши уголовные дела, расследуемые в форме дознания, и обратить внимание – везде ли есть протоколы допроса свидетелей? Если они есть (а они есть в огромном количестве), то разве во всех этих случаях действительно были сведения, что свидетель не сможет явиться в суд в связи с выездом или сменой места жительства? Все вышесказанное подчинено лишь одной цели – поставить вопрос о том, получим ли мы реальное упрощение производства по уголовному делу, о котором говорил Лидер Нации? Как организовать практику надзора в условиях нового УПК, чтобы из всех упрощенных и ускоренных форм не получить замаскированное полноценное предварительное следствие? Главное, что следует понимать – это то, что цели ускоренного расследования – это случаи, когда до истечения срока в 15 суток с момента начала досудебного расследования, мы можем обеспечить все три условия ускоренного порядка. При этом, мы подразумеваем так называемые случаи очевидности, когда на самом раннем этапе уже установлено лицо, совершившее преступление и имеется совокупность первичных доказательств его виновности, оспаривать которые просто не имеет смысла. Очевидно, что в силу четко выраженной юрисдикции (только дела об уголовных проступках), институт протокольной формы производства не конкурирует и не вступает в противоречие с другими формами досудебного расследования. Этого нельзя, к сожалению, сказать о таком производстве, как «Досудебное расследование в форме процессуального соглашения» (ст.611 проекта УПК), которое не просто конкурирует с ускоренным порядком досудебного расследования (ст.190 проекта УПК), а, на первый взгляд, противоречит ему, дублируя основные моменты. Так, статья 612 УПК называется «Досудебное расследование при заключении процессуального соглашения», то есть закрепляется четвертая, не указанная в ст.189 проекта УПК форма досудебного производства. Вместе с тем, название нормы и института не оправдывает его содержания, так как Глава 63 УПК (Процессуальное соглашение, особый порядок его заключения) вообще не создает никаких конструкций, которые можно было бы назвать досудебным расследованием. Речь идет только лишь о процедуре заключения процессуального соглашения на досудебном расследовании, а не о сокращенном порядке расследования. Итак, корни процессуального соглашения проистекают из двух самостоятельных видов так называемых «сделок» в уголовном процессе. Вот как их обычно обозначают в теории уголовного процесса: 1) сделка о признании вины; 2) сделка с правосудием. Главное, что необходимо понять – это совершенные разные институты и основной критерий их разграничения – это цель, которую преследуют каждый из видов. Цели, как можно догадаться, у них совершенно разные. Остановимся на этом подробнее. Итак, соглашение о признании вины (сделка о признании вины) в американской юриспруденции называется «plea bargain» и в тексте нашего УПК РК при обозначении общего названия этих двух видов сделки заменили на термин «соглашение», а термин «сделка» оставили для обозначения только одного вида – сделки о признании вины. Вероятно, от тотального применения термина «сделка» решили отказаться, так как он слишком явно подразумевает некий взаимовыгодный торг сторон, не совсем уместный или привычный для отечественного законодателя в контексте уголовно-правовых и уголовнопроцессуальных отношений, хотя суть, разумеется, абсолютно одинаковая. Соглашение в форме сделки о признании вины имеет только одну цель – избежать длительного расследования, большого объема следственных действий и экспертиз, то есть так называемая «процессуальная экономия» экономия времени, сил, средств, ресурсов в обмен на сокращение срока наказания. Обвиняемый получает гарантированный размер наказания по приговору суда, не превышающий половину максимального срока, а органы уголовного преследования и судебная система получает экономию затраченного времени и ресурсов. При этом, очень важно понимать, что в отличие от ускоренного расследования, где лицо также признает вину, роль соглашения несколько другая. Это уже не очевидные случаи, в которых поиск доказательств не представляет какой-либо сложности и они находятся, грубо говоря, «на расстоянии вытянутой руки» и обе стороны понимают это, а совсем другая ситуация – когда на данный момент существует некоторая неуверенность в доказательственной базе, либо вина, наверняка будет доказана, но это потребует очень больших усилий, затрат, времени (сроков), множество следственных действий и судебных экспертиз и т.д. Вот именно для такой ситуации предназначен этот институт соглашения о признании вины (ст.613-617 УПК РК) – 15-суточный срок истек, лицо не признавало свою вину в совершенном преступлении, однако впоследствии осознало, что результат расследования неминуемо приведет к предъявлению подозрения, составлению обвинительного акта и направлению дела в суд через прокурора. Аналогично следователь и прокурор приходят к выводу, что гораздо выгоднее заключить соглашение о признании вины и прекратить поиск новых доказательств, поэтому имеет смысл «сесть за стол переговоров» со стороной защиты. Участие защитника, разумеется, обязательно – это одна из гарантий этого института, позволяющая исключить факты принуждения к заключению процессуальных соглашений. Совершенно другая цель у так называемой «сделки с правосудием», которая в УПК РК обозначена как «процессуальное соглашение о сотрудничестве» (ст.618 – ст.621 УПК РК). Цель – раскрытие более тяжких, более общественно опасных деяний, привлечение к уголовной ответственности более опасных лиц (организаторов преступления, например, членов транснациональной ОПГ и т.д.) в обмен на гарантированный размер наказания по приговору суда, не превышающий половину максимального срока тому, кто предоставит такую информацию. Здесь важно подчеркнуть один момент – оценивать полезность потенциальных сведений целиком и полностью возложено на руководителей органов прокуратуры не ниже областного уровня, а в случае ходатайства о соглашении со стороны осужденного – на Генерального прокурора и его заместителей. Таким образом предпринята попытка избежать злоупотребления этим институтом, чтобы никто не мог использовать его только для получения преференций для обвиняемого без реальной пользы для раскрытия и расследования более опасных преступлений. Надзорная практика покажет, насколько эффективен данный вид процессуального соглашения, но есть определенные сомнения. Так, например, в США прокурор не связан обязательностью уголовного преследования лица, который заключил сделку о сотрудничестве, вплоть до предоставления ему полного иммунитета от уголовного преследования за совершение преступлений, которые уже известны обвинению. Наш законодатель в силу правовых традиций и принципа публичности (как и в России) на такие гарантированные преференции пойти не смог и лицо, сотрудничающее со следствием, все равно, как правило, понесет наказание и, возможно, будет отбывать наказание в виде лишения свободы. По опыту российских коллег, здесь кроется несовершенство такой конструкции, так как обеспечить его безопасность в местах лишения свободы - практически невозможно и в отношении него не исключены акты возмездия со стороны тех, кого он изобличал в рамках соглашения о сотрудничестве. Однако, при этом есть возможность освобождения от уголовной ответственности при выполнении всех условий процессуального соглашения на основании статьи 67 УК РК от 03.07.2014 года. При этом, это не императивная, а дискреционная норма, то есть лицо «может быть освобождено» на усмотрение органа, ведущего уголовный процесс. В этой связи, сложно спрогнозировать какие-то конкретные последствия в части следственной и судебной практики применения данной нормы, так как в таком виде применение этого основания освобождения от уголовной ответственности могут создать обширное поле для злоупотреблений. Надеюсь, что совместными усилиями, ученые и практики смогут своевременно внести коррективы в действующее законодательство, чтобы устранить возникающие проблемы правоприменения и обеспечить эффективность правоохранительной деятельности в части применения описываемых институтов.
