Глава 51. Марен Мерсенн – генеральный секретарь ученой
advertisement
Глава 51. Марен Мерсенн – генеральный секретарь ученой Европы (продолжение) Отец Мерсенн поздоровался с собравшимися. В ответ послышались почтительные приветствия; некоторым из них, быть может, недоставало изящества и того особого лоска, что приобретается в светских салонах, зато не было ни одного неискреннего. - Отец Мерсенн, мои друзья тоже интересуются естествознанием и почтительно просят вашего разрешения присутствовать на столь представительном ученом собрании, ! сказал Арамис, приблизившись к преподобному Мерсенну. У Портоса глаза округлились. - Что вы такое несете, Арамис?! – в ужасе шепнул он. – Я с детства не переношу наук! - Тс-с! Молчите! – также шепотом отвечал Арамис. Разница заключалась лишь в том, что шепот Арамиса не достигал ничьих органов слуха за исключением ушей адресата, в то время как шепот Портоса наполнял комнату звуком, сродни рокоту надвигающейся грозы. Я буду рад, если беседа немного развлечет наших гостей, - мягко улыбнулся Мерсенн. У Арамиса сложилось впечатление, что его дипломатия не ввела минорита в заблуждение. Однако разрешение было дано, и самое лучшее, что они могли сделать это воспользоваться им. - Благодарю вас, господа, за то внимание, которое вы проявили к нашему собранию, - начал Мерсенн. – За то, что нашли время посетить меня и доставить мне радость свидания с вами. Прошедший год принес много печалей. Не стало Иоганна Кеплера, этого, без всякого преувеличения, великого человека, который описал нам движение планет вокруг Солнца и превзошел своего знаменитого учителя1. - Что он такое говорит, ваш патер? – осведомился своим могучим шепотом Портос у Арамиса. – Каждый день солнце встает на востоке, а садится на западе.... Но вокруг него не видно никаких планет! - Тс-с, это оттого что солнце светит слишком ярко. Его сияние ослепляет вас и вы не замечаете того, что творится вокруг него, - коротко отвечал Арамис. - Но как, в таком случае, этот господин смог разглядеть все эти планеты? – не унимался Портос. - Он увидел их в телескоп. Я потом покажу вам.... - А-а...понимаю..., - ответил сбитый с толку Портос, отказываясь на время от дальнейших попыток проникнуть в тайны астрономии, так как соседи начали недовольно поглядывать на него. - .... ушел из жизни господин д’Обинье, которого в светских салонах любили за его поэзию, но многие среди собравшихся почитали прежде всего за исторические труды 2, продолжал тем временем Мерсенн. – Нельзя не упомянуть господина Тавана3, земной срок которого также был отмерен ушедшим годом. Теперь вы сами видите, что это был нерадостный год.... - Я всегда полагал что занятия науками не доводят до добра, - снова подал голос Портос. – Судя по всему смертность в ученой среде превышает среднюю войсковую в период боевых действий! Разумеется Портос произнес это не во всеуслышание, а шепнул на ухо Арамису. Шепот Портоса, однако, неминуемо достигал нескольких человек поблизости. - Молчите же! – строго отвечал Арамис. – Что вы скажете, если узнаете что одному из упомянутых господ было семьдесят пять лет, а другому без малого восемьдесят, когда Господь прибрал их к себе. Где вы видели военных доживших до столь почтенного возраста? - Хм! Вы меня озадачили, - тем же громогласным шепотом откликнулся Портос. – Возраст, черт побери, действительно почтенный! Тут господин, сидевший рядом с Портосом, слева от него, поднялся со своего места и пересел подальше – к противоположной стене кельи. - Кто этот господин? – поинтересовался Портос. - Господин Паскаль4. Замолчите же наконец! - .... Но все мы в руках Божьих и должны продолжать свой жизненный путь, покуда не настанет и наш черед. Жизнь идет дальше. И всякий день радует нас своими маленькими чудесами и открытиями..... Многие из вас знают, что наш знаменитый философ господин Декарт5 был принужден временно покинуть нас и поселиться в Голландии. Думаю собранию будет интересно познакомиться с его наблюдениями и мыслями по поводу тех мест, где он нашел себе пристанище. Позволю себе прочитать отрывок из недавно полученного письма.... Одобрительный гул свидетельствовал об интересе собравшихся. Рене Декарт вызывал разноречивые толки и мнения у современников, но вниманием их этот выдающийся человек никогда обделен не был. - Вот что он пишет: «Я приглашаю Вас избрать Амстердам своим убежищем и отдать ему предпочтение не только перед всеми капуцинскими и картезианскими монастырями, но даже перед всеми прекраснейшими резиденциями всей Франции и Италии и даже перед знаменитыми местами Вашего прошлогоднего отшельничества. Как бы совершенно ни был обставлен деревенский дом, все же в нем будет не хватать бесчисленного множества удобств, которые можно иметь в городах.... - Этому господину Декарту следовало бы посетить мой замок, - неодобрительно вставил Портос. – Тогда бы ему не пришло в голову нести подобную чепуху! Еще один из ученых гостей ретировался в дальний угол кельи вместе со своим стулом. - А это еще кто такой, - осведомился Портос у Арамиса, проводив своего бывшего соседа неодобрительным взглядом. - Интендант фортификаций, господин Пьер Пети. - Уж он-то должен бы знать что любое строение можно довести до совершенства, особенно если это – замок. Надо только пригласить дельного архитектора, назидательным тоном заметил Портос, одаривая интенданта фортификаций еще одним неодобрительным взглядом. «.....и даже само уединение, которое человек надеется найти в деревне, никогда не может быть полным, - продолжал чтение преподобный Мерсенн. – «Положим, вы найдете ручей, превращающий в мечтателей величайших болтунов, или уединенную долину, радующую и восхищающую взор, но там вместе с тем явится и множество незначительных и назойливых наносящих визиты соседей, еще более нежелательных, чем те, которых приходится принимать в Париже. Напротив, здесь, в этом большом городе, я единственный человек, не занимающийся торговлей; все другие так заняты своими собственными интересами, что я мог бы провести здесь свою жизнь совершенно незамеченным. Я гуляю ежедневно в самой гуще народа так свободно и спокойно, как и Вы в своих аллеях; я обращаю не больше внимания на людей, движущихся вокруг меня, чем Вы на деревья в лесах и на зверей в лугах; даже шум от их сутолоки так же мало прерывает мои мечты, как журчание ручья. И если я начинаю несколько размышлять об их действиях, то получаю от этого столько удовольствия, сколько и Вы, когда смотрите на крестьян, обрабатывающих поля; ибо я вижу, что вся работа этих людей направлена к тому, чтобы красивее устроить место, в котором я живу, и сделать так, чтобы я ни в чем не испытывал недостатка. И если Ваш взор радует вид множества созревающих плодов в Ваших садах, то тем более восхищает меня здесь вид прибывающих кораблей, которые доставляют нам в изобилии все, что производят обе Индии, и все, что есть редкого в Европе. Есть ли во всем мире место, где можно было бы так легко приобрести все удобства жизни, все достопримечательности, какие только можно пожелать, как здесь? В какой другой стране можно наслаждаться более полной свободой, где можно спать с большей безопасностью?...» Тут преподобный Мерсенн прервал чтение и обвел взглядом собравшихся: - Давайте отвлечемся от философской стороны вопроса – так ли уж необходимо для человека «приобрести все удобства жизни и все достопримечательности, какие только можно пожелать», так как мое мнение, вам хорошо известное, здесь расходится с мнением автора письма, но обсудим его с другой стороны – практической. Что послужило причиной быстрого развития этих земель? В чем истоки нынешнего процветания Нидерландов? - Несомненно, в морском положении страны и плодородии почв, - уверенно заявил один из присутствующих – человек лет тридцати, одетый скромно но опрятно. – Первое позволяет успешно развивать рыболовство и судоходство, а следовательно и торговлю с заморскими странами, которая, в свою очередь, питает их собственную промышленность и позволяет голладцам принудить весь мир обслуживать их предприятия; второе дает возможность интенсивного земледелия почти на всей территории. - Дельно, - сказал Портос. – Сразу видно, что это не какой-нибудь книжный червь, заработавший себе горб над математическими формулами, а человек практический знающий толк в ведении хозяйства... - А между тем, любезный друг, - со смехом отвечал Арамис, – этот хозяйственный человек – чиновник по приему жалоб в касационной палате – господин Ферма, которого знающие люди полагают одним из лучших математиков Европы за его сочинения «О наибольших и наименьших величинах». Он приехал сюда из Тулузы, чтобы повидать отца Мерсенна. - Не забудем о том, что то самое морское положение Нидерландов, о котором здесь говорили, а также обилие болот и польдеров, о котором пока не было сказано, делает легкой и дешевой оборону страны, - подал голос интендант фортификаций Пети. - Господа, а меня в последнее время занимает проблема ветряного двигателя. Ведь и в Голландии, морская равнина которой открыта действию ветра, поняли что ветряные двигатели экономят труд – посмотрите сколько там ветряных мельниц! – воскликнул какой-то молодой человек, горячась и взмахивая руками подобно упомянутым сооружениям. - Знаете кто это? – спросил Арамис, уже не понижая голос до шепота, так как все наперебой принялись высказывать свои мнения и в этом шуме уже не приходилось опасаться что их кто-либо услышит. – Это господин де Роберваль – тот самый, который доставил мне письмо отца Мерсенна, где сообщалось, что д’Артаньян в Бастилии, а королева бессильна ему помочь. - Вот как! В таком случае из этого господина еще может получиться что-нибудь дельное, - заявил Портос. – Я хочу познакомиться с ним и заверить его в том, что он всегда может рассчитвать на меня. - А также и на меня, - присоединился Атос. - Отлично! Как только завершится собрание, у вас будет удобный случай, но не стоит пытаться сделать это сейчас. - Но отчего же? - Портос, неужели вам непонятно? - Признаться, нет.... - Послушайте, о чем они толкуют между собой и вы убедитесь сами в том, что приближаться к любому из них совершенно бесполезно. Портос подошел поближе к одной из группок, на которые разбились собравшиеся ученые мужи и прислушался. Атос же благоразумно остался с Арамисом; он и так догадывался о результате эксперимента, предпринятого их другом. Портос остановился рядом с человеком средних лет в довольно дорогом, но запыленном коричневом костюме для верховой езды. Вокруг него стояли трое или четверо гостей Мерсенна. - Я полагаю вы не станете оспаривать тот несомненный факт, что все материальные объекты действуют друг на друга посредством эфирной субстанции, которую я называю скрытым энергетическим флюидом, - говорил человек в коричневом - Я бы определил эту субстанцию словом «сила», - вмешался один из собеседников. – Это «сила» имеет ту же природу, которую имеет имеет сила, с коей воздух давит на каждого из нас и которую можно вычислить посредством умножения его плотности на его объем и на прибавку скорости в единицу времени..... - Ну, положим результат будет верен только в том случае, если вы поделите все это на площадь...., - вмешался третий. Атос с Арамисом наблюдали как Портос долго и добросовестно вслушивался в беседу, затем он протер глаза кулаками и тряхнул головой, словно отгоняя ночное наваждение, и перешел к следующей кучке ученых мужей. - .... я набросал черновой проект подхода к расчету того, что происходит при встрече конуса с плоскостью, - донеслось до него. Портос не задержался около геометров и постепенно набирая скорость зашагал дальше. Ему казалось что он грезит наяву. - .... во всяком «мистическом шестивершиннике», вписанном хоть в эллипс, хоть в гиперболу – точки пересечения трех пар противоположных сторон лежат на одной прямой... – неслось ему вдогонку. Великан устремился к отцу Мерсенну как к спасительному островку посреди бушующих волн и остановился рядом с ним, переводя дух. Минорит стоял спиной к Портосу и мирно беседовал с Робервалем. В этом Портос усмотрел добрый знак. - Видите-ли, друг мой, - говорил Мерсенн своим обычным мягким голосом. – Дело в том, что религиозное понятие чуда скомпрометировано «магическим натурализмом» двух последних столетий, и, чтобы окончательно не обесценить само это понятие в христианском учении, давно пора лишить природу презумпции чудесности и магичности. Сделать это можно и должно только доказав что она подчиняется строго позитивным законам механики и познается путем позитивной науки как самостоятельного средства, независимого от любых метафизических теорий. Лица Мерсенна Портос видеть не мог, но лицо Роберваля он видел хорошо. Глаза молодого человека светились неподдельным интересом и радостью. Он кивал головой в знак полного согласия со словами патера и, очевидно, только глубочайшее уважение к собеседнику удерживало его от того, чтобы перебить речь председателя собрания, горячей тирадой. Портос отшатнулся – спасительный остров оказался миражем. Пошатываясь он вернулся к друзьям. - Ну, что скажете, Портос? Удалось ли вам составить мнение о тех проблемах, которые волнуют научный мир, - лукаво спросил Арамис. - Тысяча чертей! Будь я проклят, если понял хоть слово! – простонал Портос, плюхнувшись на скамью. - Но ведь они говорят по-французски, надеюсь? – уточнил Атос. – Я слышал, что у адептов естественных и точных наук латынь не в таком почете как у богословов... - Они говорят по французски! Даже ваш патер! – вскричал гигант в полном отчаянии. – Друзья, не проводите ли вы меня на свежий воздух?!! Примечания 1. Кеплер был помощником Тихо Браге, когда обрабатывая астрономические наблюдения последнего, вывел свои три знаменитых закона обращения планет. 2. Теодор Агриппа д’Обинье – французский поэт, историк и политический деятель, один из вождей гугенотов и соратник Генриха IV. 3. Жан Таван – французский историк и мемуарист. 4. Речь идет об Этьене Паскале – отце знаменитого ученого и философа Блеза Паскаля. 5. Рене Декарт (1596 – 1650) – выдающийся французский ученый и философ. Ему принадлежит знаменитое высказывание «Я мыслю, следовательно существую».
