Климочкина А.Ю. История советской России сквозь призму
advertisement
Министерство образования и науки Российской Федерации Московский государственный университет тонких химических технологий имени М.В. Ломоносова Кафедра истории, социологии и права А.Ю. Климочкина История Советской России сквозь призму повседневности. Часть 1 Учебное пособие Москва МИТХТ им М.В. Ломоносова 2012 УДК 930.85 ББК Ч213 Рецензент: доктор Крившенко Л.П. педагогических наук, профессор Климочкина А.Ю. История советской России сквозь призму повседневности. Часть 1. / Под общ. ред. В.В. Бариса. – М.: МИТХТ им. М.В. Ломоносова, 2012. Утверждено Библиотечно-издательской комиссией МИТХТ им. М.В. Ломоносова в качестве учебного пособия. Пособие позволяет получить расширенную информацию по элективному курсу "История Советской России сквозь призму повседневности", рассматривает круг вопросов, предназначенных для изучения в рамках самостоятельной и индивидуальной работы по дисциплине. УДК 930.85 ББК Ч213 ©А.Ю. Климочкина, 2012 ©МИТХТ им М.В. Ломоносова,2012 Вводная часть Повседневная жизнь людей составляет важную часть истории. Исследование повседневности – это переход от анализа абстрактных структур к анализу конкретной ситуации, что позволяет по-новому высветить политические, экономические, социальные, культурные процессы. Такое направление в исторической науке как история повседневности занимается изучением истории быта, событийной историей и историей личных переживаний, картины мира человека. Предлагаемое учебное пособие дает возможность познакомиться с повседневной жизнью России в советский период. В представленной первой части пособия будут рассматриваться такие аспекты повседневности, как социально-демографические процессы и жилищная сфера в период становления основ советского строя 1917-1941 гг. Это время удивительно насыщено событиями, крупными поворотами как в общественно-политической, так и в повседневной жизни людей. Цель данного пособия дать студентам представление о повседневной жизни людей в разные эпохи, научить выделять, анализировать, обобщать наиболее существенные связи и признаки повседневной культуры, соотносить и сравнивать исторические факты во времени и пространстве. Предлагаемый курс поможет ответить на вопросы: как элементы "советского образа жизни" продолжают сохраняться в разных сферах 3 (материальной культуре, стилях взаимоотношений, эстетических и этических нормах и т.п.); в какой степени советское (материальное и идейное) наследие продолжает проявлять себя на уровне социально-политических практик и институтов. Прежде всего, пособие нацелено на изучение городской советской повседневности. Это обусловлено тем, что модернизация конца 1920-х-1930-х гг., определившая экономическое и социальное развитие страны, была связана именно с городской местностью, и с этого времени городская повседневность становится более доминирующей и динамичной по сравнению с сельской. Основное внимание будет уделяться периодам слома повседневности, или обыденной жизни в чрезвычайных условиях. А чрезвычайными описываемое время сделали революция 1917 г. и гражданская война, голод и эпидемии, форсированная индустриализация и коллективизация. Это были годы массового перемещения социальных слоев, когда миллионы людей меняли род занятий и место жительства. Потом была Великая Отечественная война 1941-1945 гг. и такие же чрезвычайные годы послевоенного восстановления. Более-менее страна отошла от ощущения чрезвычайщины с 1950-х гг. Особый акцент в пособии будет делаться на рассмотрении 1930-х гг., что связано со значимостью этого периода для становления классического советского общества, когда формировался особый тип личности, складывались устойчивые стереотипы массового сознания, 4 принципы отношений к труду и собственности, нормы социалистической морали и культуры. Многие черты обычной городской жизни, оформившиеся в это время, пройдут через весь советский период, а отчасти будут присутствовать и в постсоветское время. Для советского человека государство было вездесущим и играло огромную роль в его жизни, поэтому в пособии будут рассматриваться повседневные взаимодействия включающие участие государства. В связи с возрастанием роли в учебном процессе самостоятельной работы студентов в конце пособия представлены список дополнительной литературы и словарь-справочник, содержащий сведения по понятиям и терминам, которые встречаются при изучении курса. 5 Глава 1. Изменения в социальной структуре населения в 1917-1941-е гг. Вопрос о социальной структуре советского общества, об изменениях, которые произошли в ней за 1920-1930-е гг., в исторической литературе признается одним из самых сложных. В результате демографических катаклизмов 19141922 гг. (Первая мировая война, революции, гражданская война, голод и эпидемии, эмиграция) произошли сильные деформации в социальной структуре и составе населения России. Прежде всего, необходимо упомянуть о громадной цифре людских потерь, которая, начиная с 1914 г., к середине 1920-х гг. приближалась к 18 млн. человек. Серьезный урон был нанесен взрослому мужскому населению страны за счет погибших на фронтах. От политики "ликвидации эксплуататорских классов", которая в 1919-1920 гг. нередко переходила в физическое истребление их представителей, пострадали, прежде всего, имущие слои и значительная часть с ними связанной интеллигенции. Около 2 млн. человек составила эмиграция из России. Белый террор также носил социальную направленность: от него пострадало немало рабочих и революционно настроенной интеллигенции. От голода, эпидемий в этот период также погибло много людей, но особенно велика была детская смертность. Главным образом эти катаклизмы коснулись города и городских слоев населения. Голодные, холодные и опасные, города в 6 1917-1922 гг. не притягивали жителей. Население Петрограда и Москвы сократилось почти в два раза. Численность рабочих в ведущих индустриальных городах уменьшилось в 6-7 раз. В данный период проявилось "деклассирование" или "размывание" пролетариата, который считался социальной опорой новой советской власти. Этот феномен проявился в нескольких аспектах: 1) произошел значительный отлив рабочих в госаппарат, в Красную Армию; 2) многие рабочие ушли в деревню, вернулись к крестьянским занятиям из-за тяжелого продовольственного положения в городах; 3) даже те рабочие, которые остались в промышленных центрах, вынуждены были заниматься случайными занятиями ("мешочничеством", "кустарничеством" и т.п.); 4) многие рабочие попали в разряд люмпенов, пополняя ряды преступных банд, нищих. Для большевиков "деклассирование пролетариата" имело особое значение. Но на самом деле "деклассированию", маргинализации подверглись не только рабочие, но и другие слои населения. Маргиналы заполнили города и наводнили сельскую местность. Гибель людей, распад семей вызвали небывалое распространение детской беспризорности, что стало еще одним из источников роста преступности, нищенства и одичания. Сильный урон потерпела российская интеллигенция. Ее ряды поредели, а влияние в обществе несколько упало. 7 Значительная часть выдающейся российской интеллигенции не приняла новую власть и была вынуждена покинуть Родину. Что касается оставшейся интеллигенции, многие ее представители становились служащими советских учреждений. Единственной социальной категорией, которая в первые послереволюционные годы обнаружила тенденцию к устойчивому росту, были государственные служащие. К 1921 г. число чиновников выросло в 2 раза по сравнению с дореволюционной Россией. Эта тенденция только усилилась во времена нэпа. В годы новой экономической политики (1921-1929 гг.) наблюдались высокие темпы роста населения СССР. Во второй половине 1920-х гг. естественный прирост достиг цифры в 3 млн. человек. Причем по переписи 1926 г. всего лишь четверть населения страны (которое составляло более 147 млн. чел) с полным правом можно было включить в число занятых в народном хозяйстве (или, как тогда было принято говорить, в число "самодеятельного населения"). Социальная структура советского общества, в соответствии с социальной и политической иерархией новой власти, выглядела как бы перевернутой по сравнению с дореволюционной и в определенной мере отражала характер изменений, произошедших после революции. На верхнюю ступень социальной лестницы ставился "пролетариат", к которому относились рабочие, и так 8 называемые выдвиженцы – выходцы из рабочей среды, делавшие карьеру на государственной и партийной службе, пополнявшие ряды советской номенклатуры (см. словарь). Эта поднимающаяся к власти группа, с особым положением и интересами, методами действий, подпираемая снизу новыми выдвиженцами, стремилась расширить свое влияние, захватывая одно за другим различные звенья управления. Так, продвижение номенклатуры не могло не вызвать конфликта со старыми кадрами и гонений на старых специалистов. Номенклатура подчеркивала свою связь с рабочим классом, ей удавалось в условиях трудностей нэпа направлять в нужное русло недовольство рабочих (против буржуазных специалистов, нэпманов, кулаков и др.). Вместе с тем, отрываясь от производства и приобретая иной социальный статус, выдвиженцы все более отдалялись от реальных нужд рабочего класса. В годы нэпа в некоторой степени удалось преодолеть "деклассирование пролетариата", но он все еще не составлял большинства в социальной структуре населения. К началу 1928 г. численность рабочих составляла 2,7 млн. человек. Многие из них были вчерашними выходцами из деревни. В город шла в основном молодежь, наиболее заинтересованная в изменениях и более всего приверженная новым ценностям и идеалам. Между тем рынок труда в городе не мог обеспечить занятости, количество безработных в 1929 г. приближалось к отметке 9 2 млн. человек. Это создавало дополнительные трудности и неудовлетворенность своим положением у пролетариата. В городской жизни 1920-х гг. наблюдались оживление и рост слоя мелких и средних предпринимателей – нэпманов, владельцев торговых заведений, мастерских, кафе и т.п. Официальная политика по отношению к нэпманам колебалась от вынужденного признания до периодически проводимых гонений. Такая обстановка создавала у нэпманов ощущение зыбкости своего положения, в соответствии с этим у них складывался своеобразный стиль жизни – кутежи, рвачество, готовность идти в обход закона. Кроме того, определенный процент городского населения Советской России составляли мелкие ремесленники-кустари и крестьяне, проживающие в пригородной зоне, а также крестьяне отходники, уходившие в город на заработки. Покончить с "деклассированными элементами" во времена нэпа не удалось, пышным цветом расцвела преступность. После свертывания нэпа и перехода страны к эпохе плановой экономики и форсированной индустриализации с социальной структурой советского общества произошли серьезные изменения. Проведение насильственной коллективизации, ликвидация кулачества и репрессии, голод 1932-1933 гг. оказали влияние на снижение естественного прироста населения. Мероприятия власти по улучшению демографических показателей включали в 10 себя меры по укреплению семьи и повышению рождаемости, организацию бесплатной системы здравоохранения, социального обеспечения и т.п. В начале 1937 г. в стране была проведена перепись населения, ее общий итог (162 млн. человек) при сопоставлении с данными текущего демографического учета показал нехватку 6,3 млн. человек. Это вызвало серьезное недовольство властей, и лица, ответственные за проведение переписи, были репрессированы. Было решено провести в 1939 г. новую перепись, дабы "исправить недостатки предыдущей". По данным переписи 1939 г. общая численность населения СССР составила 170,6 млн. человек. Большинство исследователей сходится на том, что ближе к истине цифра в 167,3 млн. человек, полученная в качестве одного из промежуточных итогов переписи, затем скорректированная в сторону повышения. В то же время даже официальная цифра численности населения (170,6 млн.) признавала, что в предшествующие годы были значительные людские потери (примерно 4 млн. человек). В действительности, по мнению ученых, число убыли населения, пришедшейся на 1930-е гг., находится в пределах 7- 7,5 млн. человек. Сама по себе эта огромная цифра напоминает о значительных демографических катаклизмах в истории, поэтому не стоит громоздить десятки миллионов жертв, как это сейчас часто делается в публицистической литературе, чтобы 11 лишний раз подчеркнуть преступный характер режима, вступая при этом на путь искажения правды. Рост населения за счет присоединенных в 1939-1940 гг. территорий сгладил проблему "нехватки цифр". К началу Великой Отечественной войны население СССР по официальным данным составляло 197 млн. человек, причем его состав был отмечен явным преобладанием молодых возрастов. Одним из важнейших изменений, произошедших в 1930-е гг., стал существенный сдвиг в соотношении городского и сельского населения. Если в 1926 г. в городах проживало 18% жителей, то в 1939 г. – уже 33%. Процесс урбанизации имел постоянно нарастающий характер. Доля сельского населения уменьшалась и в относительном и в абсолютном выражении, положив начало длительному процессу постоянного сокращения сельских жителей вплоть до конца 1980-х гг. Произошли и существенные изменения в структуре занятости. После Великого перелома 1929 г., в связи с экспроприацией частных предприятий, с процессами коллективизации и индустриализации в городском обществе ликвидируется "нетрудовой" слой лиц, использующих наемный труд. Одновременно, в ходе первой пятилетки исчез слой безработных. В данные переписи 1939 г. была включена категория "безработные", однако людей, проходивших под этой категорией, было очень мало – 0,02%. Таким образом, уровень занятости по 12 отношению к взрослому населению страны был достигнут весьма высокий. Скачок в развитии промышленности привел к росту численности рабочих почти в 4 раза по сравнению с периодом нэпа. К 1939 г. рабочие в городах составляли 60 % самодеятельного населения, или 32% всего населения страны. Новые технологии и их освоение породили громадный спрос на квалифицированную рабочую силу. Это привело к тому, что из рядов аморфной и безликой массы, которая двигалась из деревни в город, начинают складываться постоянные кадры квалифицированных рабочих с определенными стандартами жизни и поведения. Увеличилась и доля советских служащих (16,6% населения). Самой быстрорастущей группой населения стали руководители партийных и государственных учреждений (номенклатура), на втором месте по темпам роста была группа советской интеллигенции и технократической бюрократии. В категорию советских служащих влилась часть бывших "нэпманов". Остальная часть бывших частных предпринимателей вступила в кооперативы кустарей. И совсем незначительная прослойка продолжала заниматься мелкой торговлей и предпринимательством, сформировав группы некооперированных кустарей и единоличников - 3% населения российских городов. Из-за массовых миграционных процессов на деле в советском обществе существовали различные промежуточные слои, а социальные границы были 13 размыты. Однако, доля деклассированных маргинальных элементов резко сократилась в результате ликвидации безработицы, беспризорности и усилившейся борьбы с преступностью. Анализ социальной структуры был бы неполным без учета ряда специфических категорий: военнослужащих, заключенных и спецпоселенцев. Согласно переписи 1939 г. военнослужащих насчитывалось 2,1 млн. человек. Роль армии в жизни общества в это время заметно возросла. К системе НКВД (Наркомата Внутренних Дел) на начало 1939 г. относилось 3,7 млн. человек. Из них: 366 тыс. составляли административный и оперативный состав, пограничные и внутренние войска НКВД; 269 тыс. – милиция, пожарные, служащие тюрем, лагерей, трудовых поселков; и 3,1 млн. человек - заключенные в тюрьмах, лагерях, спецпоселенцы. Интересно, что по уровню образования структура заключенных имела двухполюсной характер. С одной стороны, среди них было больше лиц с более высоким уровнем образования, чем среди остального населения (1,7% имели высшее образование, 9,1% - среднее). Это качество было скорее присуще осужденным по политическим мотивам. С другой стороны, среди заключенных было существенно больше малограмотных и неграмотных. Эта черта более свойственная уголовному миру, составлявшему значительную часть населения ГУЛАГа. 14 В СССР особенно важно было политическое измерение неравенства. Эта особенность советской системы стратификации отразилась на частной жизни людей. В определенной степени "изгоями" в советской системе стратификации с 1918 до 1936 гг. были так называемые "лишенцы" или "люди, лишенные избирательных прав". После Октябрьской революции 1917 г. в общественном лексиконе появилась социальная категория "бывшие", к которой относили лиц "бывших эксплуататорских классов". С принятием Конституции 1918 г. "бывшие" юридически оформляются в "лиц, лишенных избирательных прав". К ним относились душевнобольные, осужденные, лица, использующие наемный труд или живущие на нетрудовые доходы, частные торговцы и посредники; служители религиозных культов; бывшие полицейские и жандармы, а также крупные царские чины, офицеры. В 1926 г. в городах РСФСР "лишенцы" составляли 5,6%, в деревне – 3%. С 1927 г. численность этой категории возросла из-за включения в нее тех, кто использовал наемный труд или жил на нетрудовые доходы в прошлом, а также членов семей лишенцев. Также всплеск лишения прав произошел в 1929-1930 гг. в связи с политикой коллективизации и раскулачивания в деревне. В 1929 г. по городам РСФСР насчитывалось 8,5% лишенцев, на селе – 4%. Вне зависимости от принадлежности к различным социальным стратам, лишенцы уравнивались в своем 15 неполноправном состоянии и начинали испытывать на себе ограничения, например, исключение из профсоюзов и кооперативов, а, следовательно, лишение продовольственных карточек, значительное повышение налогового бремени и т.п. Произвол в отношении лишенцев был частым явлением на местах, несмотря на то, что негативно оценивался центральной властью. Это проявлялось в выселении лишенцев из муниципальных домов, конфискации их имущества, изгнания из учебных заведений. Социальный слой лишенцев исчез с принятием Конституции 1936 г. и уравниванием в правах всех граждан СССР. Представляется любопытным мнение историка Ш. Фицпатрик, что структура советского общества 19201930-х гг. тяготела к сословности. Существовали различия между правами и привилегиями разных социальных групп (принадлежность к которым фиксировалась в паспортах), некоторые из которых были определены в 1 законодательном порядке . Действительно, например, фиксировалось право крестьян-единоличников, в отличие от горожан и колхозников, иметь лошадь, право рабочих и служащих на получение в городе приусадебного участка, право колхозников торговать на рынке, в то же время отсутствие ряда прав у лишенцев и т.д. Таким образом, принадлежность к тому или иному социальному слою Фицпатрик, Ш. "Приписывание к классу" как система социальной идентификации // Американская русистика: Вехи историографии последних лет. Советский период: Антология / Сост. М. Дэвид-Фокс. – Самара: "Самарский университет", 2001. – С.195196. 1 16 непосредственно отражалась на повседневной жизни советских граждан. Глава 2. Жилищная проблема и социальная политика советской власти в этой сфере, 1917-1941 гг. Одним из важнейших компонентов изучения повседневности является вопрос обеспеченности жильем, развития его форм и восприятия своего дома человеком. Жилье для человека – пространство, где протекает его обыденная жизнь, это важная категория, связанная со многими сторонами его жизни, от воспитания детей и взаимодействия с соседями до отношений с государством. С самого начала советская власть декларировала, что задача партии состоит в том, чтобы всеми силами стремиться к улучшению жилищных условий населения. Бесплатное предоставление жилья трудящимся провозглашалось одной из важнейших социальных гарантий социалистического государства. Однако обеспечить эти гарантии оказалось не так просто. С 1918 г. большевики решили наделить победивший пролетариат весьма существенным знаком господства – квартирой. Жителей рабочих казарм начали переселять в "богатое жилье" буржуазии и интеллигенции. Весной 1918 г. начался "жилищный передел". Первоначально рабочих поселяли в пустующих квартирах, ведь в 1917-1918 гг. в городах оказалось много свободной площади: кто-то эмигрировал, кто-то предпочел остаться в деревне, кто-то просто находился в отъезде. Трехмесячное отсутствие 17 хозяев являлось оправданием для объявления квартиры "пустующей", а значит пригодной для заселения. Одновременно описывалось и разделялось между въезжающими имущество, находившееся в квартире. В августе 1918 г. советское правительство приняло декрет "Об отмене частной собственности на недвижимое имущество", означавший официальное начало муниципализации жилья в России. Теперь специальные комиссии законодательно получили право делить площадь и при этом выселять с излишков жилплощади бывших владельцев квартир, мотивируя подобную практику целесообразностью вселения в дом "наиболее ценного" в социальном плане жильца. Многим пришлось потесниться и получить незваных соседей. В 1919 г. Народный комиссариат здравоохранения РСФСР установил санитарную норму жилплощади в 10 кв. м на взрослого и 5 кв.м. на ребенка, а в 1924 г. независимо от возраста была установлена единая норма в 8 кв. м. Появившаяся концепция "жилплощади" позволяла распределять жилье, независимо от семейного и социального статуса жильцов, а также конфигурации жилого помещения, и поселять в одной квартире чужих людей. После этого городские советы стали активно "уплотнять" квартиры с "излишками" жилплощади на человека. В качестве основного мотива такого уплотнения выдвигалось стремление уравнять жизнь рабочих и буржуазии. 18 К примеру, в результате такой переселенческой жилищной политики число рабочих в пределах Садового кольца в Москве выросло с 1917 г. по 1920 г. с 5% до 4050%. Недавние жители фабричных окраин внесли в бывшие квартиры "буржуев" привычки городских трущоб. Порой новые жильцы бесцеремонно пользовались вещами прошлых хозяев, в целях удобства сбивалась лепнина, на дрова крушился старинный паркет, ломались водопровод и канализация. Однако, и сами новые жильцы испытывали дискомфорт от жизни в непривычной обстановке. В роскошных апартаментах они чувствовали себя неуютно, прежние хозяева косились, да и большие квартиры трудно было натопить, требовалось много дров. Многие рабочие не хотели въезжать в буржуазные квартиры в центре, потому что их заводы располагались на окраинах, и им пришлось бы тратить лишнее время и деньги на проезд. После окончания гражданской войны в целях восстановления жилищного фонда декретами советского правительства было разрешено частное жилищное строительство, возобновлены сделки с недвижимостью, проведена частичная демуниципализация мелких домов, а также изменены формы управления домами: появились жилищные товарищества (жакты), в распоряжение которых переходил жилой фонд. В результате предпринятых мер в 1928 г. 85% жилфонда в городах России находилось в частной собственности. Середина 1920-х - начало 1930-х гг. в Советской России проходили в происках оптимальной формы новой 19 городской жилищной застройки. Развитие жилищного строительства в 1920-е годы провозглашалось крупнейшим завоеванием нового общественного строя. Впервые в истории архитектуры централизованно пытались решить важнейшую социальную проблему - обеспечение жилищем всего народа. Большевики поначалу с энтузиазмом восприняли идею "города-сада" английского социолога Э. Говарда. Она основывалась на том, что в существовавших городах, разрешить жилищную проблему представлялось невозможным, из-за высокой стоимости земли. Идея возведения новых поселений за чертой существующих городов позволяла серьезно снизить эту часть расходов. При строительстве на пустом месте обеспечивалась возможность комплексного возведения инфраструктуры, осуществление рационального использования пространства. Архитекторы-новаторы надеялись, что советская власть создаст подлинные города-сады – с комфортабельными домиками коттеджного типа. Принципы города-сада воплотились в проектах поселковсадов для рабочих под Москвой, в Марьиной Роще, Сокольниках, поселке Сокол. Для города-сада, отводилась государственная земля. Люди создавали товарищества и брали на льготной или даже безвозмездной основе ссуду у государства на строительство. Но в конце 1920-х гг. неожиданно началась критика концепции города-сада: в нем советские рабочие могли 20 увидеть пример английских городов-садов: "одна семья – один коттедж или отдельная квартира", что оказывалось несовместимым с советскими установками, Противники идеи города-сада вполне резонно замечали, что "в такой город не проникает идея коммунизма. Рабочий, попавший в такой рай, становится туг на ухо к революционной пропаганде". На смену пришла концепция "социалистического рабочего поселка", который по планировке был похож на город-сад, но в обязательном порядке обладал промышленным ядром. В социалистических рабочих поселках предполагалось строительство трех-, четырехэтажных многоквартирных жилых домов. В отличие от "города-сада", рабочие поселки строились с целью создания такой организации жилых районов, которая способна была обеспечить государственный контроль над жизнью и производственной деятельностью людей. Преимуществами рабочих поселков провозглашалась разумная планировка всех его элементов, близость рабочих от места работы, наличие необходимой, сознательно размещенной инфраструктуры (амбулатории, магазина и т.п.). Еще в первые годы советской власти большевистское руководство организовало своеобразное коллективистское жилье. В крупных городах образовались коммуны, в которых обосновались представители партийно-советского руководства. Так, после октября 1917 г. видные большевики жили в здании Смольного института, где 21 помимо административных служб, размещались библиотека, ясли, баня, столовая. После переезда правительства в Москву в своеобразное общежитиекоммуну была преобразована гостиница "Националь". Такие коммуны для партийного руководства получили название Дома Советов. Во второй половине 1920-х по всей стране развернулась пропаганда "нового, социалистического, коллективного быта". У архитекторов возникла идея вынести ряд функций за пределы жилой квартиры и обобществить часть бытовых процессов. Так появился истинно советский феномен – Дома-коммуны – которые должны были дать советскому человеку отдельную комнату с общими коммунальными службами (кухней, прачечной, залом отдыха). Дома-коммуны считались идеальным вариантом расселения, образцовыми домами для трудящихся и школой коллективизма, они должны были освободить женщину от рабского домашнего труда, приучить людей к самоуправлению и способствовать переустройству быта. Идея коллективного быта первое время реализовывалась на практике. В Домах-коммунах и просто в общежитиях были организованы бытовые коммуны, куда в основном вступала пролетарская молодежь. Многим представлялось, что общими усилиями, объединив свои скудные доходы и имущество, можно было решить бытовые проблемы. В бытовых коммунах все вопросы решались коллективно: зарплату тратили сообща, питались 22 с одного котла, молодежь даже вступала в семейную жизнь, обсудив все с членами коммуны. Однако, несмотря на активную пропаганду коллективизма, коммунары сталкивались с определенными трудностями. Затея с радикальной перестройкой быта требовала колоссальных затрат и усилий, для создания необходимых коммунальных служб (столовых, прачечных и т.п.). Но средства остро нужны были на главном направлении государственной политики – индустриализации. Поэтому у правительства созрело решение дать "отбой" пропаганде коллективного быта. В июне 1931 г. вышло постановление признававшее, что основные принципы организации быта остаются традиционными: "семья - основная ячейка общества, действующая независимо от других в своем отдельном жилище". Постепенно бытовые коммуны стали объектами насмешек. Теперь, если молодежь и объединялась, то только с целью совместного общественно-политического обучения. Однако, даже в середине 1930-х гг. после наметившегося крена в сторону укрепления семьи и строительства индивидуального жилья, концепция жилой площади, как квадратных метров, так и не была вытеснена до конца понятием отдельной комнаты или квартиры В начале 1930-е гг. развернувшиеся процессы индустриализации и насильственной коллективизации привели к резкому ухудшению жилищных условий в городах, из-за огромного прироста городского населения. Причем качество жилья и коммунальных услуг резко 23 ухудшалось по мере удаления от столицы. Так, в городах Сибири без водопровода, канализации и центрального отопления обходилось подавляющее большинство населения. Еще меньшими удобствами обладали новые индустриальные города, где наиболее остро чувствовался "жилищный голод". В то же время, строительство жилья не являлось приоритетным направлением в политике государства и осуществлялось по остаточному принципу. Если в директивах XV съезда партии 1927 г. подчеркивалось, что жилищному строительству следует уделять чрезвычайное внимание, то уже с трибуны XVI съезда в 1930 г. И.В. Сталин дал понять, что жилищная проблема является одним из второстепенных вопросов. Распространение коммунальных квартир (с одной кухней и другими местами общего пользования на всех) теперь не столько отвечало лозунгам коллективизма, сколько было неизбежностью в условиях острейшего дефицита жилья. За исключением новых промышленных центров, большинство коммуналок были не построены, а переделаны из старых отдельных квартир, что объяснялось уже не идеологией, а элементарной нехваткой жилья. Если в 1930 г. в Москве средняя норма жилплощади составляла 5,5 кв. м на человека, то к 1940 г. она снизилась почти до 4х кв.м. В провинции положение с жильем нередко было и того хуже. Например, в Донбассе уже в середине 1930-х гг. 40% рабочих имели менее 2 кв.м. жилой площади на человека. Это объяснялось повсеместной практикой 24 "уплотнений", когда в одно мгновение квартира, занятая одной семьей, по велению местного начальства, превращалась в коммунальную. Правда, жильцам было дано "право на самоуплотнение", которое владельцы "излишков" жилой площади должны были реализовать в течение 3-х недель. Коммуналка представляла собой микрокосмос советской цивилизации. Если в начале 1930-х гг. коммунальные квартиры рассматривались как вынужденная форма жилья, то в середине 1930-х – уже как тип жилья, выгодный по многим соображениям, приспособленный к жизни. Социально-пространственные характеристики коммунальной квартиры – вынужденная взаимозависимость жильцов, усиленный контроль, публичная частная жизнь – отражали социальный порядок советского общества. В источниках отразилось происходившее в коммуналках противоборство частной и публичной сферы. Горожане с согласия, а часто без согласия властей и коммунальщиков, строили перегородки в квартирах, часто ухудшая состояние жилищ, но создавая таким образом "места приватности". Перегородка стала основным символом коммунальности и сопротивления ей. Публичное пространство принадлежит всем и никому в отдельности. Поэтому места общего пользования рассматривались жильцами с сугубо практической точки зрения. Если свои личные комнаты жильцы поддерживали в относительном порядке, то до мест общего пользования 25 никому не было дела. Они часто не отапливались, были захламлены и т.п. Кроме того, места общего пользования вызывали постоянные конфликты по поводу справедливого распределения этих ресурсов, обязанностей по поддержанию их в порядке, по поводу общественных расходов. Для регулирования подобных конфликтов массовыми тиражами издавались специальные бытовые правила – "Правила внутреннего распорядка в квартирах". За несоблюдение правил виновные должны были привлекаться к товарищескому суду и выселению. Однако нельзя не отметить, что также для жителей коммунальных квартир была характерна взаимопомощь. Самыми распространенными формами взаимопомощи были присмотр за детьми, забота о больных и беспомощных. Таким образом, ужасы коммуналок сочетались с взаимовыручкой соседей в трудные минуты, а в праздничные дни – с объединяющими минутами радости и веселья, с небогатыми, но многолюдными застольями и танцами под патефон. В итоге коммуналка превратилась в некий символ советской повседневности, нашедший свое отражение в литературе и кинематографе В жилищной сфере была сформирована определенная социальная иерархия. В частности, практиковалось строительство специальных домов для советской элиты (номенклатура, военная верхушка, выдающиеся представители творческой и научной интеллигенции). Как правило, в таких домах имелся 26 многочисленный обслуживающий персонал, существовали закрытые распределители и гаражи. Помимо квартир в городе, представителям советской элиты полагались государственные дачи. 1 августа 1931 г. советское правительство издало специальное постановление "Об улучшении бытовых условий инженерно-технических работников", 25 марта 1932 г. последовало постановление о "строительстве домов для специалистов". Эти акты были направлены на улучшение жилищных условий советской интеллигенции. В связи с этим началось строительство домов специалистов, что явилось формой своеобразной государственной благодарности этому социальному слою. Создавалась возможность получения отдельной квартиры крупным инженерам, профессорам и другим представителям советской интеллигенции. Преимущественное право заселения в такой дом было у работников, имеющих заслуги в области социалистического строительства и обороны страны. В таких "элитных домах" квартиры были распланированы с учетом пожеланий будущих жильцов, однако, здесь также действовал принцип нормирования жилплощади. Статус работника умственного труда давал льготу в виде дополнительных 18 кв.м. Характерной приметой жилищной ситуации в новых индустриальных городах было то, что жилье и коммунальные услуги предоставлялись не местной властью, а предприятиями. Подобные "ведомственные 27 городки", "ведомственные дома" постепенно стали неотъемлемой чертой жизни рабочих семей в СССР. Основными формами ведомственного жилья, предоставляемого от предприятий и учреждений, помимо комнат в домах, были комнаты в бараках и общежитиях. В ситуации жилищного кризиса 1930-х гг. местные власти призывали предприятия города разворачивать свое жилищное строительство, однако заводы в соответствии с общей конъюнктурой вкладывали средства в производство, а не в жилье для работников. Обстановка в рабочих общежитиях в этот период, как правило, была не совсем благополучной. Зачастую в комнате на 20 человек располагались все 40, а на кровати спали в две или в три смены. Санитарные условия были далеки от идеальных, порой на пару сотен человек приходился один умывальник. Основная масса рабочих и служащих, которым удалось получить жилье, довольствовалась бараками. В докладе об обследовании бытовых условий работников Карбюраторного завода города Куйбышева говорилось: "1500 человек размещены в палатках и бараках. В бараках еще только кладут печи, не навешены двери, нет обивки, грязь, холостые и семейные живут вместе. 400 человек живут в палатках по 12-15 человек в каждой. В палатках сплошные нары. Очень грязно". О бараках мало заботились, так как они позиционировались как временное жилье, хотя для многих семей они стали постоянным домом на многие годы. 28 В конце 1920-х-1930-е гг. был издан ряд законов по усилению прав предприятия на выселение из ведомственного жилья уволенных работников. Таким образом, складывалась система мер внеэкономического принуждения к труду. Страх потери жилья в условиях жилищного кризиса был серьезным стимулом к работе. Однако эти постановления не всегда соблюдались. Исторические источники информируют о том, что уволенных не так уж легко было выселить. Жилплощадь часто регистрировалась не на имя главы семьи, занятого на предприятии, а на имя жены или кого-либо из родственников. Таким образом, потеря работы кормильцем не влекла потерю жилья для семьи. Люди ловчили, как могли, чтобы получить жилье, и, если им это удавалось, то держались за него всеми доступными способами. В провинции основной массой жилья оставался частновладельческий фонд, в наиболее крупных городах частный сектор занимал преимущественно окраины. Самовольная постройка жилья частными лицами продолжалась на протяжении 1930-1940-х гг. Власть практически не боролась с "нахаловками" ибо понимало, что, снося самовольно построенное убогое жилье, она будет вынуждена брать на себя заботу о бездомных. Поэтому власти мирились с "нестратегическим" присутствием в городах индивидуальной застройки. К концу 1930-х гг. правительство, осознав невозможность быстрого разрешения жилищного кризиса, даже стало стимулировать индивидуальных застройщиков. В 1939 г. 29 было издано постановление, вводившее систему ипотечного кредитования, которая на льготных условиях предоставляла многим трудящимся возможность обзавестись жильем. Основной формой жилья в частновладельческом секторе оставались маленькие деревянные дома. Жилищные условия в них едва ли можно назвать благоприятными. Такие дома не были благоустроены, а скученность здесь была не меньше, чем в домах муниципального или государственного фондов. Кроме того, многие семьи в этот период проживали в подвалах и землянках, которые также относились к частному сектору. В некоторых регионах существовали целые земляночные городки. Вот, например, описание санитарной комиссией одного такого поселения в 1936 г.: "За Клинической больницей находится земляночный городок "Соловки". Представляет собой земляные ямы, в которых сделаны ямы поменьше в виде подвалов. В каждой такой яме, в каждом из ее четырех углов живут по одной семье с детьми… В ямах в основном проживает пришлый элемент, бывшие крестьяне. Специфическая публика, с которой трудно вести санитарную работу". Несмотря на усилия властей, пытавшихся вывести рабочих из землянок, из-за постоянного притока населения в города число таких строений только увеличивалось. Из-за недостаточного коммунального строительства и власть, и население пытались по своему найти дополнительные пути решения жилищной проблемы. 30 Властями проводились различные кампании по изысканию дополнительной жилплощади. Помимо "уплотнений" местными органами часто практиковалось выселение "нетрудового" элемента и "лишенцев" из занимаемого жилья. Одновременно местные власти проводили выселение горожан из ведомственных зданий, из ВУЗов, больниц, школ. Выселенных людей переводили в поселки за городом, селили в сараи, в пивные, библиотеки, в бывшие церкви. Еще одним способом получения жилой площади были надстроечные и восстановительные кампании. В начале 1930-х гг. проводилась масштабная надстройка существующих невысоких каменных домов с использованием легкого кирпича. Следы подобной деятельности до сих пор можно наблюдать на зданиях различных городов. Одновременно практиковалось переоборудование под жилье дворовых хозяйственных построек. Как правило, жилье, получаемое в результате таких операций, было малопригодным, низкокачественным. Но такие перестроечные кампании в отличие от полноценного жилищного строительства позволяли в короткие сроки обеспечить часть населения жилплощадью и хотя бы в малой доле снизить остроту жилищного кризиса. Еще одним источником пополнения свободного жилфонда, стала жилплощадь, освобождавшаяся в результате арестов в период массовых репрессий 1937 г. Жилплощадь репрессированных немедленно бралась на 31 учет местными райсоветами для удовлетворения нужд трудящихся. Население же придумывало свои стратегии выживания в жилищном кризисе и пыталось найти какието пути улучшения жилищных условий. Одни заключали фиктивные браки, другие за некую сумму под видом "самоуплотнения" подселялись на лишнюю жилплощадь, третьи вселяли к себе всех возможных родственников в надежде на получение большей жилплощади. Насколько жилищный вопрос волновал горожан, видно из огромного количества заявлений в бюро жалоб, исков в народные суды, наказов избирателей, доносов и просьб в местные органы власти. Правительственные учреждения утопали в просьбах и жалобах граждан на отсутствие подходящего жилища. Постоянно ухудшающаяся ситуация с жильем провоцировала недовольство горожан по отношению к вновь прибывающим в город людям, требование очистить города от "понаехавших" крестьян и "чуждого элемента". Некомфортные условия существования и вынужденное соседство многих чужих друг другу семей в обобществленном жилье провоцировало бурные и частые конфликты среди жильцов. Совместное проживание порождало массовое соглядатайство и доносительство. В итоге жилье становилось своеобразным инструментом контроля государства за обитателями советских городов. Именно в тридцатые годы коммунальное жилье (бараки, общежития, коммунальные квартиры) 32 превращается в некий социокультурный феномен, когда, во-первых, оно становится преобладающим типом жилища в больших городах и, во-вторых, перестает восприниматься как временное бытие. Начало разрушения "коммунальной субкультуры" было положено во времена "хрущевской оттепели" решениями ХХ съезда партии 1956 г., поставившего задачу обеспечить за три пятилетки квартирой каждую советскую семью. То есть коммунальное расселение превратилось из распространенного и социально приемлемого способа организации городской жизни в социальную проблему, требующую скорейшего решения. После образования в 1956 г. домостроительных комбинатов, производящих типовые секции для всего городского жилищного строительства, число вводимых домов стало стремительно расти. Несмотря на это, даже в конце 1950-х гг. в советских городах встречались семьи, занимавшие не отдельные комнаты, а углы. Таким образом, в результате победы большевиков был определен дуалистический путь развития страны: внешняя механистическая модернизация проходила одновременно с внутренней консервацией традиционных ценностей российской цивилизации, в том числе и общинности, что проявилось, в частности, в спрессованности коллективного быта в коммунальных квартирах, бараках, общежитиях. 33 Словарь понятий и терминов Барак – легкая постройка, предназначавшаяся для временного жилья, получившая особое распространение в СССР в годы первых пятилеток. Бараки, как правило, были разделены тонкими перегородками на отдельные помещения, имевшие выход в один коридор, в конце которого располагалась общая кухня. В связи с длительным жилищным кризисом в СССР превратились в долговременное постоянное жилье для многих советских граждан. "Великий перелом" — выражение И. В. Сталина, которым он охарактеризовал в 1929 г. свертывание политики нэпа и начало политики форсированной индустриализации и коллективизации сельского хозяйства. Выдвиженцы – выходцы из рабочей среды, делавшие карьеру на государственной и партийной службе. Деклассирование - выход за пределы своего класса. Деклассированный человек - утративший связь со своим классом или социальной группой, как правило, не занимающийся общественно полезной деятельностью. Дом-коммуна – конструктивистские постройки конца 1920-х-начала 1930-х гг., предназначенные для коллективного проживания. В подобных зданиях 34 организовывались бытовые коммуны, члены которых, объединив свои доходы и имущество, решали бытовые проблемы. ЖАКТ – жилищно-арендные кооперативные товарищества (1924-1937 гг.). Жакты имели право распоряжаться финансами конкретного дома и распределять жилую площадь в нем. Жилищный передел – процесс муниципализации жилого фонда, развернувшийся в Советской России в 1918-1920- е гг. Излишки (жилплощади) – В 1919 г. для прояснения механизма заселения квартир были разработаны специальные нормы. Наркомат здравоохранения РСФСР установил максимальную величину кубатуры воздуха нужную человеку для полноценного функционирования, из чего потом родилась норма жилой площади - 8 кв.м. на человека. Все, что превышало указанные метры, называлось излишками, которые заселялись теми, кто нуждался в жилье. Коммуналка – коммунальная квартира, находящаяся в государственной собственности, заселяемая государственными органами в соответствии с нормативами жилой площади, положенной на одного человека, независимо от семейного статуса жильцов и конфигурации 35 квартиры. Как правило, в коммунальной квартире жило несколько семей. Каждая семья обычно занимала одну комнату, а к «местам общего пользования», относились общие ванная, туалет, кухня, а также коридор и прихожая. Конструктивизм – направление в советской авангардистской архитектуре, стремящееся к простоте и гармонии композиции, подчеркнутому утилитаризму, рационализму и экономичности. Получил развитие в 1920-х-начале 1930-х гг. Характерные памятники конструктивизма — фабрики-кухни, Дворцы труда, рабочие клубы, дома-коммуны. Лишенцы - "лица, лишенные избирательных прав", уникальный социальной слой в социальной структуре советского общества, существовавший в 1918-1936 гг. К этому слою преимущественно относили лиц "бывших эксплуататорских классов" или живших на нетрудовые доходы. Люмпены, люмпен-пролетариат – прослойка общества, не занятая общественно-полезным трудом, не имевшая определенного статуса (преступный мир, нищие, бродяги, бездомные) Маргинальность – промежуточность, "пограничность" положения человека между какими-либо социальными группами и статусами. 36 Муниципализация – передача собственности частных лиц органам местного самоуправления. Номенклатура — высший слой партийного, хозяйственного и военного руководства в СССР. Как правило, из членов коммунистической партии, Нэпманы – разговорное название частных предпринимателей в Советской России и СССР в период нэпа. Самоуплотнение – право владельца или съемщика квартиры или комнаты вселять к себе на излишки площади любого человека, по своему желанию. Противопоставлялось "уплотнению", официальными органами. осуществляемому "Сталинские дома" – тип жилых зданий, начавший строиться в СССР с середины 1930-х гг. В апреле 1934 г. специальным постановлением советского правительства "об улучшении жилищного строительства" было указано на необходимость возводить жилые дома с высотой потолков не менее 3 – 3,2 м и толщиной стен не менее двух кирпичей. Однако широкое строительство таких зданий производилось лишь в начале 1950-х гг. 37 Уплотнение – процедура подселения официальными органами дополнительных жильцов в квартиры, где были выявлены излишки жилплощади. Урбанизация – процесс повышения роли городов в развитии общества, который охватывает социальнопрофессиональную, демографическую структуру населения, его образ жизни, культуру, размещение производит, сил, расселение и т.д. Фабрика-кухня - уникальный тип сооружения с архитектурной и социокультурной точки зрения - крупное, механизированное предприятие для массового производства готовых блюд. Предусматривалось, что здесь рабочие будут не только удовлетворять потребность в пище, но и проводить свой досуг. 38 Список дополнительной литературы: Журавлев С., Мухин М. "Крепость социализма": повседневность и мотивация труда на советском предприятии, 1928-1938 гг. М., 2004. Лебина Н.Б. Повседневная жизнь советского города: Нормы и аномалии. 1920-1930-е годы. СПб., 1999. Лебина Н.Б. Энциклопежия банальностей: Советская повседневность: Контуры, символы, знаки. СПб., 2006. Маргиналы в советском обществе 1920-1930-х годов. Новосибирск, 2001. Паперный В. Культура Два. М., 2007. Российская повседневность: вторая половина XIX – начало XXI века. Учебное пособие / Под ред. Л.И. Семенниковой. М., 2009. Синявский А. Основы советской цивилизации. М., 2002. Советская социальная политика 1920-1930-х годов: идеология и повседневность. М., 2007. Соколов А.К. Курс советской истории. 1917-1940: Учебное пособие для вузов. М., 1999. Утехин И. Очерки коммунального быта. М., 2004. Фицпатрик Ш. Повседневный сталинизм. Социальная история советской России в 30-е годы: город. М., 2001. 39 Содержание Вводная часть .................................................................................... 3 Глава 1. Изменения в социальной структуре населения в 19201930-е гг. ............................................................................................ 6 Глава 2. Жилищная проблема и социальная политика советской власти в этой сфере ........................................................................ 17 Словарь понятий и терминов........................................................ 34 Список дополнительной литературы:........................................... 39 40 Издание учебное Климочкина Александра Юрьевна История Советской России повседневности. Часть 1. сквозь призму Учебное пособие Подписано в печать _______. Формат 60х84х16. Бумага писчая. Отпечатано на ризографе. Усл. печ. листов_____. Тираж 100 экз. Заказ №____. ГОУ ВПО «Московский государственный университет тонких химических технологий им. М.В. Ломоносова» Издательско-полиграфический центр 119571 Москва, пр. Вернадского 86.