Биография- Гоголь
advertisement
Биография Николая Васильевича Гоголя Гоголь - величина мирового значения. Второго Гоголя человечество не получит никогда. Он неповторим как художник и его притягательная человеческая красота души также неповторима. День рождения: 20 марта (1 апреля) 1809 г. День смерти: 21 февраля (4 марта) 1852 г. Николай Васильевич Гоголь, великий русский писатель, прозаик, драматург, критик, историк, публицист, родился 20 марта 1809 года в местечке Великие Сорочинцы Миргородского уезда Полтавской губернии в семье помещика среднего достатка. У Гоголей было свыше 1000 десятин земли и около 400 душ крепостных. Предки писателя со стороны отца были потомственными священниками, однако уже дед Афанасий Демьянович оставил духовное поприще и поступил в гетмановскую канцелярию; именно он прибавил к своей фамилии Яновский другую - Гоголь, что должно было продемонстрировать происхождение рода от известного в украинской истории 17 в. полковника Евстафия (Остапа) Гоголя (факт этот, впрочем, не находит достаточного подтверждения). От второй части фамилии "Яновский" впоследствии Николай Васильевич отказался из-за ее, как он считал, польского происхождения. Отец писателя, Василий Афанасьевич Гоголь-Яновский (1777-1825), служил при Малороссийском почтамте, в 1805 уволился с чином коллежского асессора и женился на Марии Ивановне Косяровской (1791-1868), происходившей из помещичьей семьи Косяровских, по преданию, первой красавице на Полтавщине. 22 марта младенец был крещен в Спасо-Преображенской церкви настоятелем храма отцом Иоанном Беловольским. Назвали Николаем в честь чудотворной иконы святого Николая, хранившейся в церкви села Диканька. В семье было шестеро детей: помимо Николая, сын Иван (умер в 1819), дочери Марья (1811-1844), Анна (1821-1893), Лиза (1823-1864) и Ольга (1825-1907). Детские годы Гоголь провел в имении родителей Васильевке (другое название — Яновщина, теперь село Гоголево) в атмосфере малороссийских народных поверий, фольклорных традиций и исторических сказаний, наведываясь вместе с родителями в окрестные места - Диканьку, принадлежавшую министру внутренних дел В.П. Кочубею, к которой Гоголь приурочил действие своих ранних повестей, в Обуховку, где жил писатель В.В. Капнист, но особенно часто в Кибинцы, имение бывшего министра, выбранного в поветовые маршалы (в уездные предводители дворянства), дальнего родственника Гоголя со стороны матери - Д.П. Трощинского (1754-1829). Его первые художественные и сложные психологические переживания связаны с Кибинцами, которые являлись культурным центром края. Отец Гоголя исполнял у Трощинского обязанности секретаря. В Кибинцах находилась большая библиотека, существовал домашний театр, для которого отец Гоголя писал комедии, будучи также его актером и дирижером. Гоголь получил возможность пользоваться богатой библиотекой имения. Здесь же он столкнулся с неуемными проявлениями барской вседозволенности и унижением человеческого достоинства – в имении по-старинному держали шутов и постоянно ими помыкали. Сознание Гоголя рано столкнулось со сложным переплетением интеллектуальных интересов, провинциального стремления утвердить свою культурную состоятельность и грубого самодурства. Отец писателя - выпускник Полтавской семинарии - всю жизнь занимался литературным творчеством: писал стихи и прозу. Василий Афанасьевич был человек весьма образованный и несомненно имел влияние на сына в его детские годы. С Кибинцами связаны ранние художественные впечатления будущего писателя. Уже в раннем детстве Гоголь сочинял стихи, получившие одобрение Капниста, который объявил родителям Гоголя: «Из него будет большой талант, дай ему только судьба в руководители учителя-христианина». Мать проявляла большую заботу о религиозном воспитании сына, на которого, однако, влияла не столько обрядовая сторона христианства, сколько его пророчество о Страшном суде и идея загробного воздаяния. В 1818-19 Гоголь вместе с братом Иваном обучался в Полтавском уездном училище. После смерти Ивана отец забрал юного Гоголя из этого учебного заведения. В 1820-1821 Никоша брал уроки у полтавского учителя Гавриила Сорочинского, проживая у него на квартире. В мае 1821 года с помощью Трощинского отец устроил его в только что основанную Нежинскую гимназию Высших Наук князя Безбородко - лицей, где Гоголь был сначала своекоштным, потом пансионером гимназии. Учился Гоголь довольно средне. Он не был прилежным учеником, но обладал прекрасной памятью, за несколько дней готовясь к экзаменам и переходя из класса в класс. В языках был слаб и делал успехи только в рисовании и русской словесности. Здесь Гоголь исполняет обязанности библиотекаря, занимается живописью, участвует в спектаклях. Он был душой школьной труппы: выполнял обязанности режиссёра, художникадекоратора, превосходно играл комические роли. По словам очевидца, "у него был громадный сценический талант и все данные для игры на сцене: мимика, гримировка, переменчивый голос и полнейшее перерождение в роли, какие он играл. Думается, что Гоголь затмил бы и знаменитых комиков-артистов, если бы вступил на сцену". "Гоголь был истинно неподражаем, особенно в комедии Фонвизина "Недоросль", в роли г-жи Простаковой", - вспоминал писатель Н.В. Кукольник, школьный товарищ Гоголя. Пробует себя и в различных литературных жанрах (пишет элегические стихотворения, трагедии, историческую поэму, повесть). В годы учебы Гоголь создал свои первые литературные произведения: не сохранившиеся стихотворную балладу "Две рыбки", трагедию "Разбойники", историческую поэму "Россия под игом татар", "Славянскую повесть", "Братья Твердиславичи". А также идиллию "Ганц Кюхельгартен". Тогда же пишет сатиру "Нечто о Нежине, или Дуракам закон не писан" (не сохранилась). Однако мысль о писательстве еще "не всходила на ум" Гоголю, все его устремления связаны со "службой государственной", он мечтает о юридической карьере. В нем рано формируется особая этика долга, благоговейное отношение к высшим авторитетам и представление о своем особом общественном предназначении. В марте 1827 он сообщает родным о том, что ощущает "силы для поднятия труда важного, благородного, на пользу отечества, для счастия граждан, для блага жизни подобных", расцвет которого заглушается отравляющими общество пороками и злоупотреблениями. На принятие Гоголем такого решения большое влияние оказал профессор Н.Г. Белоусов, читавший курс естественного права, а также общее усиление в гимназии вольнолюбивых настроений. В 1827 здесь возникло "дело о вольнодумстве", закончившееся увольнением передовых профессоров, в том числе Белоусова; сочувствовавший ему Гоголь дал на следствии показания в его пользу. Ближайшими друзьями Н.В. Гоголя на всю жизнь стали его соученики по гимназии: А.С. Данилевский и Н.Я. Прокопович. В последних классах гимназии Гоголь грезит Петербургом. Окончив гимназию (курс наук по второму разряду) в 1828, Гоголь в декабре вместе с другим выпускником А.С. Данилевским (1809-1888), едет в Петербург. Начался петербургский период жизни и творчества Н.В. Гоголя. Столица его глубоко разочаровывает. Он остро ощущает механистичность, обезличенность этого города, его отчужденность от человека – все то, что позднее в повестях сплетется фантасмагорической тканью петербургских образов. Вместо благородных порывов служить «не за страх, а за совесть» Гоголь встретил «людишек», проникнутых духом чинопочитания и своекорыстия. Он вливается в толпу вчерашних провинциалов, скитающихся по углам, хлопочущих о месте и испытывающих постоянные денежные затруднения. Он долго не мог найти своего истинного призвания. Испытывая денежные затруднения, безуспешно хлопоча о месте (без связей и знатного происхождения в Петербурге должностей не давали), Гоголь делает первые литературные пробы. Первые его публикации появились в изданиях "Сын Отечества" и "Северный Архив". 12 февраля 1829 без указания имени автора опубликовано стихотворение Гоголя "Италия". Полагая, что его призвание - поэзия, весной 1829 года под псевдонимом "В. Алов" Гоголь печатает "идиллию в картинах" "Ганц Кюхельгартен" (с пометой «писано в 1827»). Эта поэма носила еще откровенно ученический характер, была построена на общих местах романтической эстетики, пронизана заимствованиями из В.А. Жуковского, А.С. Пушкина и популярных немецких романтиков, отличалась доходящей до курьезности шероховатостью стиха и стиля. Критика встретила появление поэмы едкими насмешками. Гоголь пережил фиаско очень болезненно. Отправив слугу скупить все поступившие в продажу экземпляры, в июле 1829 он почти полностью сжег нераспроданный тираж и спешно бежал за границу, в Германию, откуда, однако, через два месяца к концу сентября неожиданно вернулся в Петербург. После Гоголь загадочно оправдывал эту странную выходку тем, что Бог указал ему путь в чужую землю, или ссылался на какую-то безнадежную любовь. В действительности, он, вероятно, бежал от самого себя, от разлада своих высоких мечтаний с практической жизнью и, наконец, от тяжко переживаемой неудачи с "Гансом Кюхельгартеном". «Его тянуло в некую фантастическую страну счастья и разумного производительного труда», – говорит биограф Гоголя В.И. Шенрок. Такой страной представлялась ему Америка. Предполагавшееся бегство в Америку в поисках достойного поприща для Гоголя во многом было подобно отъезду с теми же целями в Петербург. Этим иллюзиям суждено было разбиться о прозаическую реальность: встретив в Германии некоего «гражданина Американских Штатов» и пообщавшись с ним, он неожиданно пересматривает свои планы и возвращается в Россию. Вскоре по возвращении Гоголь переживает еще одну неудачу — безуспешной оказывается его попытка поступить на сцену в качестве драматического актера. Гоголь пытался поступить в Петербургский императорский театр. Но получил следующий ответ: «Совершенно неспособен не только в трагедии и драме, но и в комедии». Также безуспешной оказывается его попытка стать живописцем. В ноябре 1829 ему удается определиться на службу в Департамент государственного хозяйства и публичных зданий Министерства внутренних дел на место канцелярского служащего. Серая чиновничья жизнь скрашивалась занятиями живописью в вечерних классах Академии художеств. Кроме того, властно влекла к себе литература. С апреля 1830 до марта 1831 служит в Департаменте Уделов вначале писцом, потом помощником столоначальника. Пребывание в канцеляриях вызвало у Гоголя глубокое разочарование в "службе государственной", но зато снабдило богатым материалом для будущих произведений, запечатлевших чиновничий быт, функционирование государственной машины и психологии мелкочиновничьего круга, что отозвалось в дальнейших «петербургских повестях». В то же время в Департаменте Гоголь служит под началом известного поэтаидиллика В.И. Панаева, который вводит его в столичный литературный круг и помогает начать более или менее регулярно печататься. К этому времени Гоголь все больше времени Hтурной работе. В 1830 в «Отечественных Записках» Свиньина был опубликован с редакторской правкой рассказ "Бисаврюк, или Вечер накануне Ивана Купала"; чуть ранее, в 1829, начаты или написаны рассказы "Сорочинская ярмарка и Майская ночь, или Утопленница". Другие сочинения Гоголь печатал тогда в изданиях А.А. Дельвига, «Литературной Газете» и «Северных Цветах», где, в частности, была помещена глава из исторического романа "Гетман" (1830). Вслед за первой повестью "Бисаврюк, или Вечер накануне Ивана Купала" (1830) Гоголь печатает ряд художественных произведений и статей: "Глава из исторического романа" (1831 г.), "Учитель” из малороссийской повести „Страшный кабан" (1831 г.), "Женщина" (1831 г.). Повесть "Женщина" стала первым произведением, подписанным настоящей фамилией автора. Вероятно, Дельвиг в 1831 рекомендовал Гоголя В.А. Жуковскому, который принял начинающего писателя с большим радушием: повидимому, между ними с первого взгляда сказалось взаимное сочувствие людей, родственных по любви к искусству, по религиозности, склонной к мистицизму. Жуковский обратился с просьбой к П.А. Плетневу пристроить Гоголя на иную, более подобающую ему службу, и уже в феврале 1831 Плетнев рекомендовал Гоголя на должность учителя истории в Патриотическом институте, где сам был инспектором. В Патриотический институт Гоголь позднее определяет и своих сестер - Анну и Лизу. Узнав ближе Гоголя, Плетнев ждал случая «подвести его под благословение Пушкина». Это случилось в мае того же 1831 года, когда у себя дома (очевидно, 20-го) представил Гоголя А.С. Пушкину. Пушкин ввел его в свой круг, где бывали Крылов, Вяземский, Одоевский, художник Брюллов. Вступление Гоголя в этот круг, вскоре оценивший в нем неподдельный талант, имело большое влияние на всю его судьбу. Перед ним раскрывалась, наконец, перспектива широкой деятельности, о которой он мечтал, – но на поприще не служебном, а литературном. К лету 1831 его отношения с пушкинским кругом становятся довольно близкими: живя в Павловске, Гоголь часто бывает в Царском Селе у Пушкина и Жуковского; выполняет поручения по изданию "Повестей Белкина". Материальное положение Гоголя упрочивается благодаря педагогической работе: кроме места в институте, Плетнев доставил ему частные занятия в домах Н.М. Лонгвинова, П.И. Балабина, А.В. Васильчикова. Гоголь вошел в круг лиц, стоявших во главе русской художественной литературы: его давние поэтические стремления теперь получили шанс развиваться во всей широте, инстинктивное понимание искусства могло трансформироваться в сознательную эстетическую систему; личность Пушкина произвела на него чрезвычайное впечатление и навсегда осталась предметом поклонения. Служение искусству становилось для него нравственным долгом, требования которого он старался исполнять свято. У Жуковского Гоголь встречал избранный круг, частью литературный, частью аристократический; в последнем у него завязались отношения, игравшие потом немалую роль в его жизни. В частности, у Балабиных он встретился с фрейлиной А.О. Россет, впоследствии Смирновой, ставшей со временем его конфиденткой. Горизонт жизненных наблюдений расширялся, давнишние стремления получили почву, и понятие Гоголя о своем предназначении начало постепенно наполняться живым смыслом. Сразу по прибытии в Петербург Гоголь обнаружил, что Малороссия возбуждает в столичном обществе неподдельный интерес и все малороссийское здесь «в большой моде». Природа этого интереса – распространенная в России 1810– 1830-х романтическая мифологизация фольклорных форм быта, восприятие украинской культуры как живой плоти древнего славянства, не подверженной грубой обтеске современной цивилизацией. Этот романтический комплекс этнографических интересов был инспирирован немецким влиянием (И.Г. Гердер, школа Я. Гримма) и составил благодатную почву для художественного проявления гоголевского украинофильства. Еще с первых месяцев 1828 Гоголь осаждает мать просьбами прислать ему сведения о малорусских обычаях, преданиях, костюмах, а также «записки, веденные предками какой-нибудь старинной фамилии, рукописи стародавние» и пр. Все это составило материал для рассказов из малороссийского быта, которые стали началом его литературной славы и были опубликованы в 1831–1832 двумя частями в Петербурге под названием "Вечера на хуторе близ Диканьки. Повести, изданные пасечником Рудым Паньком" (осенью 1831 года выходит 1-я часть сборника повестей и, в следующем 1832 году появилась 2-я часть). "Вечера" были восторженно встречены Пушкиным: «Они изумили меня. Вот настоящая веселость, искренняя, непринужденная, без жеманства, без чопорности. А местами какая поэзия! Какая чувствительность! Всё это так необыкновенно в нашей нынешней литературе, что я доселе не образумился». Это - новаторское произведение и по форме и по содержанию. Книга вызвала почти всеобщее восхищение. Критика едва ли не единодушно приветствовала "Вечера", отметив их неподдельную веселость и искренность. «Все обрадовались этому живому описанию племени поющего и пляшущего», – заметил А.С. Пушкин. Тема Украины не оставалась здесь в рамках ограниченного этнографизма, но была переведена в русло самодовлеющего художественного мира. Воссозданный здесь мифический мир малороссийского казачества нес в себе явственные черты оппозиционности по отношению к миру петербургскому, неестественному, холодному и слишком реальному, причем оппозиционности не только географической и моральной, но и исторической. Диканька воплощала собой некое эпическое абсолютное прошлое мира, противопоставленное петербургской абсолютной современности. А потому столичные литераторы, приверженные романтической эстетике, с восторгом восприняли столь пленительные в своей экзотичности черты гоголевских парубков и девок, старых казаков и ведьм, как полнота чувств, естественность, сила переживаний, свободных от жеманства и чопорности. Возвышенный лиризм в описаниях украинской природы соединялся с колоритом «жанровых сцен», и все это пронизывалось фантастикой, опирающейся на фольклор и народную демонологию. В "Вечерах" царствует особая стихия народной веселости, названная М.М. Бахтиным «карнавальным смехом». Карнавализацией, духом ритуального смеха навеяны мотивы нарушения всяческих правил – моральных, этических, социальных, – веселые проделки влюбленных, развенчание потусторонних сил и т.д. Вместе с тем «веселость» гоголевской книги обнаруживала различные оттенки - от беззаботного подтрунивания до мрачного комизма, близкого к черному юмору. При всей полноте и искренности чувств гоголевских персонажей мир, в котором они живут, трагически конфликтен: происходит расторжение природных и родственных связей, в естественный порядок вещей вторгаются таинственные ирреальные силы (фантастическое опирается главным образом на народную демонологию). Уже в «Вечерах...» проявилось необыкновенное искусство Гоголя создавать цельный, законченный и живущий по собственным законам художественный космос. С этим произведением связано начало творческой деятельности Гоголя как великого писателя. Но вместе с тем комическое здесь неизменно оказывается двойственным, смешное чревато ужасным. Обычное «веселое место» (например, Сорочинская ярмарка) обращается местом «проклятым». Существуют две устойчивые трактовки образа черта у Гоголя. Согласно одной из них, черт здесь, в соответствии с украинской народной традицией, «одомашнен», «приручен», он оказывается безвредным злодеем, обманутым обманщиком. Другая интерпретация восходит к работе Д.С. Мережковского "Гоголь и черт". Ее сторонники обращают внимание на то, что сюжет всех повестей "Вечеров" выстраивается как вариация одной темы – вторжения в жизнь людей демонического начала, борьбы с ним и нередкого от него поражения (в "Вечере накануне Ивана Купала" побеждает Басаврюк; в "Страшной мести" все, прикоснувшиеся к злой силе, осуждены на гибель и т.д.). Даже если нечисть в "Вечерах" посрамляется, как, например, в "Ночи перед рождеством", страх перед ней все же не исчезает окончательно. Во второй половине жизни Гоголь, подвергший религиозной ревизии свой предшествующий опыт, горячо сожалел о том, что некогда дал жизнь темным порождениям своей фантазии. Литературная репутация Гоголя устанавливается окончательно, многие угадывают в его таланте силу, которой предстоит совершить переворот в отечественной литературе. Тем временем в личной жизни Гоголя происходили события, существенно влиявшие на внутренний склад его мысли и фантазии. После выхода 2-й части "Вечеров" Гоголь в июне 1832 впервые с момента отъезда в Петербург побывал на родине. Остановившись по дороге в Москве, он знакомится с людьми, ставшими позднее его близкими друзьями: М.П. Погодиным, С.Т. Аксаковым и его семейством, М.Н. Загоскиным, И.И. Дмитриевым. Пребывание дома сначала вызвало у Гоголя тяжелое разочарование. Домашние дела были расстроены; сам он уже не был тем восторженным юношей, каким он оставил родину; жизненный опыт научил его вглядываться глубже в действительность и за внешней оболочкой видеть ее часто печальную, даже трагическую основу. Уже вскоре "Вечера" стали казаться ему поверхностным юношеским опытом, плодом той «молодости, во время которой не приходят на ум никакие вопросы». Малороссийская жизнь и теперь доставляла материал для его фантазии, но настроение было уже иное: в последующих произведениях на украинскую тему зазвучала грустная нота, доходящая до высокого пафоса. В этот приезд или во вторичный (на обратном пути через Москву из Васильевки) он встречается также с И.В. и П.В. Киреевскими, М.С. Щепкиным, сближается с М.А. Максимовичем. Следующий, 1833, год для Гоголя— один из самых напряженных, исполненный мучительных поисков дальнейшего пути. Вернувшись в Петербург, Гоголь пишет первую комедию "Владимир 3-й степени", однако, испытывая творческие трудности и предвидя цензурные осложнения, прекращает работу. Но материал послужил для нескольких драматических эпизодов – "Утро делового человека", "Тяжба", "Лакейская" и "Отрывок". Первая из этих пьес была напечатана в «Современнике» Пушкина (1836), остальные – в первом собрании сочинений Гоголя (1842). В том же собрании увидели свет пьесы "Женитьба", первые наброски которой относятся к тому же 1833, и "Игроки". Он продолжает строить жизненные планы за пределами литературной сферы и с конца 1833 увлекается мыслью поступить на ученое поприще, заняться историей. Очень важным, едва ли не основным направлением своей деятельности Гоголь считает изучение истории - украинской и всемирной. В эту эпоху он занялся изучением Средних Веков. Интерес Гоголя к истории был глубоким и постоянным. Он считал, что "она должна обнять вдруг и в полной картине всё человечество", показывая, "каким образом оно из своего первоначального, бедного младенчества развивалось, разнообразно совершенствовалось и наконец достигло нынешней эпохи". Взгляды Гоголя на историю "характеризовались большей прогрессивностью, чем взгляды предшественников и современников: Карамзина, Полевого, Каченовского, Погодина". Он мечтает возглавить кафедру истории в открывающемся Киевском университете. Киев представляется ему «русскими Афинами», где сам он думал написать нечто небывалое по всеобщей истории, а вместе с тем изучить и малороссийскую старину. В 1834 Гоголь создает "План преподавания всеобщей истории" и "Отрывок из истории Малороссии…" (впоследствии под измененными названиями вошли в "Арабески"), но кафедра истории была отдана другому лицу. Вскоре в июне 1834 благодаря влиянию именитых литературных друзей Гоголю предложили кафедру всеобщей истории в Петербургском университете. Он был определен адъюнкт-профессором по кафедре всеобщей истории при Санкт-Петербургском университете (мемориальная доска в кабинете научных сотрудников университета). Однако, он оказался совершенно для этого неподготовленным и вскоре в 1835 отказался от профессорской деятельности. В 1834 году Гоголь был избран в действительные члены Общества любителей российской словесности при Московском университете, тогда же ему пожалован за труды в Патриотическом институте бриллиантовый перстень от Императрицы. Он продолжал писать и создавать замечательные произведения. 1835 год необычаен по творческой интенсивности и широте гоголевских замыслов. В этот год выходят следующие два сборника прозаических произведений — «Арабески» и «Миргород» (оба в двух частях). Их предвестием явилась "Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем" (впервые опубликована в книге "Новоселье" в 1834 г.). Экземпляр “Миргорода” он передает министру Уварову для поднесения императору Николаю I. Начата работа над поэмой «Мертвые души» , закончена в основном комедия «Ревизор», написана первая редакция комедии «Женихи» (будущей «Женитьбы»). «Миргород» и «Арабески» обозначили новые художественные миры на карте гоголевской вселенной. Тематически близкий к «Вечерам...» («малороссийская» жизнь), миргородский цикл, объединивший повести «Старосветские помещики», «Тарас Бульба», «Вий», «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», обнаруживает резкое изменение ракурса и изобразительного масштаба. Обыкновенность современной жизни оттенялась колоритностью и экстравагантностью прошлого, однако тем разительнее проявлялась в нем, в этом прошлом, глубокая внутренняя конфликтность (например, в «Тарасе Бульбе» столкновение индивидуализирующегося любовного чувства с общинными интересами). Мир же «петербургских повестей» из «Арабесок» («Невский проспект», «Записки сумасшедшего», «Портрет»; к ним примыкают опубликованные позже, соответственно в 1836 и 1842, «Нос» и «Шинель» ) — это мир современного города с его острыми социальными и этическими коллизиями, изломами характеров, тревожной и призрачной атмосферой. Выход в свет в 1835 сборников "Арабески" и "Миргород" ознаменовал отход Гоголя от романтизма в сторону эстетики нового типа, названной несколько позже «реализмом». Принципы новой эстетики были сформулированы в статье "Несколько слов о Пушкине", вошедшей в "Арабески": «…Чем предмет обыкновеннее, тем выше нужно быть поэту, чтобы извлечь из него необыкновенное и чтобы это необыкновенное было между прочим совершенная истина». Стремление к обыкновенному означало решительную перемену в предмете изображения: вместо сильных и резких романтических характеров – пошлость и безликость обывателя, вместо поэтических и глубоких чувств – вялотекущие, почти рефлекторные движения. Ординарность жизни, однако, в сочинениях Гоголя этой поры обманчива. К примеру, «привычка» двух пожилых людей в "Старосветских помещиках" оказалась сильнее и человечнее самой пылкой романтической страсти. Гоголь продолжает пушкинскую тему «маленького человека» и открывает ее метафизику. «Малость» «маленького человека» несет в себе скрытые бездны. Так, ссора двух обывателей по ничтожному поводу поглотила не только все их интересы, но и саму жизнь ("Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем"). В рассказах из столичной жизни, вошедших в сборник "Арабески" и впоследствии объединенных критикой в цикл «петербургских повестей» ("Невский проспект", "Записки сумасшедшего", "Портрет"), ощущение необыкновенности обыкновенного было поднято до напряженного трагического пафоса, исполненного тревожного, катастрофического духа современного существования в фантастическом городе на грани безумия и дьявольщины. В миргородском и петербургском циклах все более заявляла о себе фантастика неявная, завуалированная, предельно заземленная, выраженная в мелких деталях быта и поведения персонажей. Постепенно устранялся олицетворенный, «персональный» носитель зла (черт, колдун и т.д.). Иррациональное переключалось в повседневный, будничный, бытовой план, что чрезвычайно усиливало эффект, ибо призрачной становилась сама жизнь. Эта призрачность проявлялась в бесконечном ряду странных, нелогичных, внутренне непоследовательных движений, фактов и явлений, от противоречивых поступков персонажей до обособления и автономности окружающих их вещей, предметов туалета и даже телесных органов. Вещи, вроде бы принадлежащие людям, начинают жить независимой от них жизнью. Верх сугубо гоголевской фантастики такого рода – «петербургская повесть» "Нос". Рассказ о том, как майора Ковалева покинул собственный нос, как этот нос начал самостоятельную жизнь, заслоняющую жизнь прежнего хозяина, – чрезвычайно смелый гротеск, предвосхитивший литературный сюрреализм и экспрессионизм 20 века. Повесть "Шинель" была самым значительным произведением петербургского цикла, в черновом варианте прочитана Пушкину в 1836, а закончена в 1842. Контрастом по отношению к современному провинциальному и столичному мирам стала повесть "Тарас Бульба" (1835 – в составе "Миргорода"; 2-я, переработанная редакция – 1842), в основу замысла которой легло изучение трудов по истории Украины. Погружение в эпическое прошлое, когда «народ» (запорожские казаки) защищал свою суверенность (временные рамки здесь условны – действие пронизано анахронизмами, переплетающими исторические реалии 15–17 вв.), способствовало романтизации образов главных героев. Казаки рисуются здесь единой молодецкой силой, определившей характер европейской истории. В повести чрезвычайно важную роль играет стилизация повествования под поэтику фольклорных украинских песен и русских былин. Лето 1835 г. писатель проводит в Васильевке, Крыму, а также в Киеве, где гостит у Максимовича и вместе с Данилевским изучает архитектурные памятники. В сентябре возвращается в Петербург и оставляет преподавательскую деятельность (в июне увольняется из Патриотического института, в декабре — из университета). Осенью 1835 он принимается за написание "Ревизора", сюжет которого был ему подсказан Пушкиным. Над комедией "Ревизор", которая была значительным событием в истории русской драматургии и театра и более 170 лет пользуется неизменным успехом у зрителей, Гоголь работал семь лет (с 1835 по 1842 год). Работа продвигалась столь быстро и успешно, что уже 18 января 1836 он читает комедию на вечере у Жуковского (в присутствии Пушкина, П. А. Вяземского и других), а в феврале - марте уже занят ее постановкой на сцене Александрийского театра. 19 апреля 1836 состоялась премьера “Ревизора” на сцене Александрийского театра в Петербурге, на которой присутствовал Государь Николай Павлович, разрешивший пьесу к постановке и печатанию. За экземпляр “Ревизора”, поднесенный Императору, Гоголь получил бриллиантовый перстень. 25 мая - премьера в Москве, в Малом театре. Сообщая о новых созданиях писателя, в том числе и о предстоящей в петербургском Александринском театре премьере «Ревизора» (19 апреля 1836), Пушкин отмечал в своем «Современнике»: «Г-н Гоголь идет еще вперед. Желаем и надеемся иметь часто случай говорить о нем в нашем журнале». Кстати, и в пушкинском журнале Гоголь активно публиковался, в частности, как критик (статья «О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 году»). "Ревизор" стал первой русской комедией, в которой автор практически полностью отказался от любовной интриги и сочленил принципы комедийных характеров с установкой на широкое, универсальное обобщение. В пьесе вызван к жизни образ провинциального города, символически воплощающего любое более крупное социальное объединение вплоть до всей России или даже всего человечества (Гоголь применил к этому образу определение «сборный город»). Потенциальная критическая сила такого образа практически безгранична. Так реализовались, с одной стороны, идущая из детских лет гоголевская страсть к театру, с другой – с юности одушевлявшая его гражданская устремленность и идея борьбы с общественными пороками. По мнению писателя, трибуной, с которой можно много сказать миру, является театр. Гоголь хотел, чтобы публика смеялась не над «кривым носом, а над кривою душою». Автор нашел особый драматургический момент в существовании этого города – момент встречи с ревизором, представляющим высшие иерархические инстанции, и особую общую ситуацию, объединяющую всех персонажей. На комедийную почву Гоголь перенес основной конструктивный принцип, подмеченный им в картине К.П. Брюллова "Последний день Помпеи", когда «все явления» соединены в «общие группы» и «выбраны сильные кризисы, чувствуемые общею массою». Выражением этой общности в комедии стал страх героев перед неминуемым наказанием. Новаторство Гоголя заключалось и в том, что впервые двигателем интриги был выведен такой человек, как Хлестаков, по определению Гоголя, «лицо фантасмагорическое», «лживый олицетворенный обман». Не являясь сознательным обманщиком, оказываясь в ложной роли ревизора, он становится фиктивным двигателем интриги, невольно служа идеальным центром приложения усилий иных персонажей. Гоголь отступил также не только от традиции наказания порока (в финале дано лишь указание на вмешательство высшей, монаршей власти – «по именному повелению» прибывает настоящий ревизор, – но никак не конкретизируется ее решение), но отказался и от «итогового», «разрешающего» конфликта, все проясняющего финала. Увенчивающая картину «немая сцена», написанная под влиянием той же картины Брюллова «Последний день Помпеи», не снимает кризисную ситуацию, а, напротив, ее бесконечно продлевает. Центр тяжести перенесен на само действие, на длительность онемения, что оставляет простор для широких символических толкований. Гоголь испытал потребность, отталкиваясь от "Ревизора", теоретически осмыслить основы комедийного искусства и в пьесе 1836 "Театральный разъезд после представления новой комедии" подчеркнул этическую роль смеха как единственного «честного, благородного» лица комедии, раскрыл мучительную драму комического писателя, на которого обрушивается шквал брани, кривотолков и близоруких суждений. Глубина комедии не была отражена ее первыми постановками, придавшими ей налет водевильности и фарса; особенно обеднен был образ Хлестакова игравшими эту роль Н.О. Дюром в Петербурге и Д.Т. Ленским в Москве. Гораздо большее понимание обнаружила критика, отметившая оригинальность комедии, назвавшая автора "великим комиком жизни действительной". Однако первыми по времени прозвучали резко недоброжелательные отзывы Ф.В. Булгарина, обвинившего писателя в клевете на Россию, и О.И. Сенковского, который считал, что комедия лишена серьезной идеи, сюжетно и композиционно не оформлена. На Гоголя, успевшего до отъезда за границу прочитать только эти отзывы, они произвели гнетущее действие, усиленное еще множеством устных суждений. Душевное состояние писателя усугублялось осложнением отношений с Пушкиным; причины этого еще недостаточно ясны, но одной из них послужили трения при редактировании "Современника", для сотрудничества в котором Пушкин привлек Гоголя. В 1836 г. были опубликованы повесть "Коляска", драматическая сцена "Утро делового человека", несколько рецензий и статей. Некоторые выражения последних показались Пушкину рискованными и некорректными; в редакционной заметке он дал понять, что статья не является программой "Современника". Тяжело переживая непонимание своей комедии, в июне 1836 Гоголь (снова вместе с Данилевским) уезжает за границу, где он провел в общей сложности более 12 лет, если не считать двух приездов в Россию — в 1839-40 и в 1841-42. Писатель жил в Германии, Швейцарии, Франции, Австрии, Чехии, но дольше всего в Италии. Отныне для глубинного постижения происходящего на Родине и пестования в себе тех черт, которые необходимы для выполнения высокой патриотической миссии, Гоголь будет испытывать потребность именно стороннего взгляда «из Европы». Конец лета и осень 1836 проводит в Швейцарии, где принимается за продолжение "Мертвых душ", сюжет которых (как и «Ревизора») был подсказан ему Пушкиным. Работа началась еще в 1835, до написания "Ревизора". Замысел новой книги сразу обрел широкий размах: «предлинный роман» должен был обнимать «всю Русь», хотя и «с одного боку», то есть преимущественно с комической стороны. В Петербурге несколько глав были прочитаны Пушкину, вызвав у него и одобрение и одновременно гнетущее чувство, выразившееся в словах: «Боже, как грустна наша Россия». Свойственная Гоголю обобщенность масштаба получала теперь пространственное выражение: по мере развития чичиковской аферы (покупка «ревизских душ» умерших людей) русская жизнь должна была раскрыться многообразно - не только со стороны «низменных рядов ее», но и в более высоких, значительных проявлениях. Одновременно раскрывалась и вся глубина ключевого мотива поэмы: понятие «мертвая душа» и вытекавшая отсюда антитеза «живой» - «мертвый» из сферы конкретного словоупотребления (умерший крестьянин, «ревизская душа») передвигались в сферу переносной и символической семантики. Возникала проблема омертвления и оживления человеческой души, и в связи с этим - общества в целом, русского мира прежде всего, но через него и всего современного человечества. Со сложностью замысла связана жанровая специфика «Мертвых душ» (обозначение «поэма» указывало на символический смысл произведения, особую роль повествователя и позитивного авторского идеала). С начала заграничного путешествия замысел перестраивается. Гоголь устанавливает для себя универсальное задание, не ограничивающееся только комическим ракурсом. Отныне он надеется, что «вся Русь отзовется» в новой книге, иными словами, желает создать грандиозный национальный эпос. Но эпос нового типа, в отличие от поэм древности, ориентированный не на абсолютное прошлое, а на идеальное будущее, в котором раскроется провиденциальность исторических путей России и явится во всей своей нравственной мощи новый русский человек. "Мертвые души" изначально расценивались Гоголем как самое значительное его произведение, долженствующее упрочить его славу. Однако по мере расширения замысла художественное значение поэмы все теснее сливалось со значением общественным, национальным и даже религиозным: книга, по мысли Гоголя, должна открыть нечто существенно важное для судеб страны и народа. В настроениях Гоголя все явственнее проявляются мотивы высокого избранничества, мессианства («И ныне я чувствую, что не земная воля направляет путь мой»), предощущение подвига, который одновременно станет и подвигом патриотическим («Клянусь, я что-то сделаю, чего не делает обыкновенный человек. Львиную силу чувствую в душе своей...»). Продолжая работу над "Мертвыми душами", Гоголь путешествует по Германии, Швейцарии, зиму 1836 проводит с А. Данилевским в Париже, где знакомится с А. Мицкевичем и особенно сближается с А.О. Смирновой. Здесь в феврале 1837, в разгар работы над "Мертвыми душами", он получает потрясшее его известие о гибели Пушкина. В приступе "невыразимой тоски" и горечи Гоголь ощущает "нынешний труд" как "священное завещание" поэта. В начале марта 1837 впервые приезжает в Рим, который чрезвычайно ему полюбился и стал для него "второй родиной". Здесь он проводит время в обществе художника А.А. Иванова, И.С. Шаповалова, а также княгини 3.А. Волконской. Европейская политическая и общественная жизнь была чужда и мало знакома Гоголю; его привлекали природа и произведения искусства, а Рим мог удовлетворить этим интересам идеально. Он изучал памятники древности, картинные галереи, посещал мастерские художников, любовался народной жизнью и любил показывать Рим, «угощать» им приезжих русских знакомых и приятелей. В Риме он и усиленно работал над поэмой, закончил повесть "Шинель", писал повесть "Анунциата", переделанную впоследствии в "Рим". В конце лета Гоголь вновь в разъездах: Турин, Баден-Баден, Франкфурт, Женева. В октябре приезжает вторично в Рим, где развернулась заключительная стадия работы над 1-м томом поэмы. К этому времени относится ряд новых важных встреч. В 1838 в Риме писатель сближается с композитором-дилетантом графом М.Ю. Виельгорским и его семьей; особенно привязался Гоголь к его сыну И.М. Виельгорскому, чью раннюю гибель (в 1839 в Риме) писатель горько оплакал в произведении "Ночи на вилле" (не закончено, опубликовано в 1856). В декабре 1838 года в Рим приехал Жуковский, сопровождавший наследника (Александра II); Гоголь был чрезвычайно обрадован приездом поэта, показывал ему Рим; рисовал с ним виды. Летом 1839 в Ханау-на-Майне знакомится с Н.М. Языковым, ставшим вскоре одним из его ближайших друзей. В сентябре 1839 в сопровождении Погодина Гоголь приезжает в Москву, где его встречают с восторгом, и в Петербург, чтобы заняться делами своих сестер. В Петербурге и Москве Гоголь приступает к чтению глав "Мертвых душ" вначале в доме Аксаковых, потом, после переезда в октябре в Петербург, - у Жуковского, у Прокоповича в присутствии своих старых друзей. Всего прочитано 6 глав. Восторг был всеобщий. 9 мая 1840 на праздновании своих именин, устроенном в доме Погодина в Москве, Гоголь встречается с М.Ю. Лермонтовым. Спустя 9 дней вновь покидает Москву, направляясь в Италию, в любимый Рим для окончательной отделки 1-го тома, пообещав друзьям вернуться через год с готовым первым томом поэмы. Но в конце лета 1840 в Вене, где Гоголь остановился, чтобы продолжить работу над начатой еще в 1839 драмой из запорожской истории ("За выбритый ус"; автор сжег рукопись в 1840; фрагменты опубликованы в 1861), его внезапно постигает приступ тяжелой нервной болезни. С конца сентября 1840 по август 1841 Гоголь живет в Риме, где завершает 1-й том поэмы. Гоголь посвятил первому тому "Мёртвых душ" шесть лет своей короткой жизни. Взыскательный художник переделывал написанное десятки раз. "Огромно, велико моё творение, и не скоро конец его", - сообщал он Жуковскому. Весной 1841 поэма была переписана набело. Гоголю помогал находившийся в Риме П.В. Анненков. К лету 1841 первый том был готов. В сентябре того же года Гоголь поехал в Россию печатать свою книгу. В октябре он через Петербург возвращается в Москву; читает в доме Аксаковых последние 5 глав "Мертвых душ”. Ее судьба складывалась не гладко. Поэма была представлена сначала в московскую цензуру, которая собиралась совсем запретить ее; затем в январе 1842, писатель, опасаясь запрещения поэмы, переправляет рукопись с В.Г. Белинским в Петербургский цензурный комитет, прося также о содействии петербургских друзей. 9 марта книга была разрешена цензором А.В. Никитенко, однако с изменением названия и без "Повести о капитане Копейкине", текст которой Гоголь вынужден был переработать. В мае 1842 в Москве она была опубликована под измененным названием "Похождения Чичикова, или Мертвые души" (т. 1, М., 1842), существенно затемнявшим сложную символику душевного омертвления поверхностным сходством с традиционными заглавиями плутовских романов. Появление в печати 1-го тома "Мертвых душ" вызвало в читательских кругах небывалое возбуждение. Гоголь осознается «демократическим» лагерем русской литературы ведущим писателем современности. К.С. Аксаков в брошюре 1942 "Несколько слов о поэме Гоголя: Похождения Чичикова, или Мертвые души" проводил радикальную мысль о том, что «в «Мертвых душах» древний эпос предстает перед нами». В.Г. Белинский, однако, оспорил мысль о бесстрастном характере гоголевского письма и напрочь отрицал всякую связь поэмы с гомеровским эпосом. Критик ошибался: работая над "Мертвыми душами", Гоголь специально изучал Гомера. Оправившись после приступа тяжелой нервной болезни, он переживает перестройку внутренней системы ценностей, углубление религиозномистических настроений, доходящих до экзальтации. Гоголь все более высоко оценивает мессианское значение своей поэмы. При этом в его глазах искупительное и исцеляющее воздействие оказывает не только поэма, но и собственное жизненное поведение, и слово, независимое от литературного труда. В одном из писем Аксакову от марта 1841 он говорит: «Труд мой велик, мой подвиг спасителен; я умер теперь для всего мелочного». Тон его писем и публичных заявлений становится поучающим, не допускающим возражений. Сосредоточившись на взращивании в себе «внутреннего человека», Гоголь тем не менее начинает щедро расточать наставления друзьям и знакомым. Его религиозность эволюционирует. Это умонастроение Гоголя вступило в сложное взаимодействие со смыслом уже написанной книги и повлияло на содержание и поэтику некоторых лирических отступлений – прежде всего тех, где речь идет о «птице-тройке», о грядущем и неясном откровении, которым России суждено одарить мир. В целом в поэме нашло новое выражение основное требование сложившейся гоголевской эстетики – извлечение «необыкновенного» из «обыкновенного». Испытанным приемом для получения этого эффекта служила исключительная ситуация – Чичиков скупает не просто души крепостных крестьян, прописанные в документах последней ревизии, но души мертвые. В результате накладываются друг на друга конкретно-социальный и обобщеннофилософский смысловые планы. На уровне социальном поэма обнажала язвы сложившегося крепостнического уклада жизни, основанного на торговле «живым товаром». Но раскрывающаяся при этом подмена моральных категорий придает поэме потенциал философского обобщения. Само понятие «мертвая душа» от конкретного смыслового наполнения эволюционирует к символикофилософскому. В нем заключено противоречие: душа бессмертна – мертвыми душами торгуют. Речь идет прежде всего о духовном омертвлении душ людей, по видимости вполне живых – помещиков, жителей города N и, разумеется, самого Чичикова. Поэма строится на сложной диалектике антитезы «живой – мертвый»: мертвые в буквальном смысле вчерашние крепостные оказываются в сущности живыми, в отличие от всех населяющих поэму собственно живых персонажей. Проблема омертвления и оживления человеческой души поднималась здесь до общечеловеческого масштаба. С этим связаны нетрадиционность и многосоставность жанра "Мертвых душ", где элементы плутовского романа сплавлены с элементами романа-путешествия, нравоописательного и бытового романа, и все это возведено в более высокую степень символического повествования. После первых, кратких, но весьма похвальных отзывов инициативу перехватили хулители Гоголя, обвинявшие его в карикатурности, фарсе и клевете на действительность. Позднее со статьей, граничившей с доносом, выступил Н.А. Полевой. Вся эта полемика проходила в отсутствие Гоголя, выехавшего в июне 1842 за границу. Перед отъездом он поручает Прокоповичу издание первого собрания своих сочинений. Лето Гоголь проводит в Германии, в октябре вместе с Н.М. Языковым переезжает в Рим. В Италии Гоголь окончательно решает, что "Мертвые души" должны иметь трехчастную структуру. Во многом моделью для писателя служила "Божественная Комедия" Данте. Поэма Гоголя должна была реализовать современную «комедию о душе», идею восстановления человеческого духа на пути восхождения от «адских» глубин через «чистилище» к «райскому» свету. В схематичном виде первый том, изображающий «хотя с одного боку всю Русь», был соотнесен с дантовым "Адом", а второй и третий тома предполагалось соотнести с "Чистилищем" и "Раем" соответственно. В первом томе поездки Чичикова по имениям помещиков вокруг города N напоминают спуск по кругам дантовского «Ада». Каждый новый помещик несет в себе большую, чем у предшественника, меру омертвления души. Гоголь предполагал во 2-м и 3-м томах поэмы подвести Чичикова к душевному воскресению. Замыслам этим не суждено было реализоваться. В 1842–1845 Гоголь напряженно работает над 2-м томом поэмы, начатым, по-видимому, еще в 1840; много времени отдает подготовке собрания сочинений. "Сочинения Николая Гоголя" в четырех томах вышли в начале 1843, так как цензура приостановила на месяц уже отпечатанные два тома. Написание "Мертвых душ" идет чрезвычайно трудно, с большими остановками. Крайне трудное продвижение вперед писатель связывал с собственным настроением души, ее направлением к истине и Богу. Вспоминая о Гоголе этих лет, С.Т. Аксаков писал о «его постоянном стремлении... к улучшению в себе духовного человека и преобладании религиозного направления, достигшего впоследствии... такого высокого настроения, которое уже несовместимо с телесною оболочкою человека». Процесс написания поэмы все более превращался в процесс жизнестроения себя, а через себя и всех окружающих. Гоголь смотрел на поэму, как на что-то, что лежало вне его, ему казалось, что он должен раскрыть какие-то заповедные тайны. "Когда я пишу, очи мои раскрываются неестественной ясностью. А если я прочитаю написанное ещё не оконченным, кому бы то ни было, ясность уходит с глаз моих. Я это испытал много раз. Уверен, когда сослужу свою службу и окончу, на что я призван, то умру. А если выпущу на свет не созревшее или поделюсь малым, мною совершаемым, то умру раньше, нежели выполню, на что я призван в свет". Работа несколько оживилась с переездом в Ниццу, где Гоголь провел зиму 1843-1844, проживая на квартире Виельгорских. Гоголь заставляет себя писать, преодолевая душевную усталость и творческие сомнения. В Остенде летом 1844 особенно сблизился с А.П. Толстым, бывшим тверским губернатором и одесским военным губернатором. Беседы с ним относительно обязанностей высших чиновников легли затем в основу письма XXVIII из "Выбранных мест..." "Занимающему важное место". В феврале 1845 года Указом Государя Николая I Гоголю присвоено звание почетного члена Московского университета. В начале 1845 у Гоголя, силы которого были подорваны, появляются признаки нового душевного кризиса. Писатель едет для отдыха и "восстановления сил" в Париж, но в марте возвращается во Франкфурт. Начинается полоса лечения и консультаций с различными медицинскими знаменитостями, переездов с одного курорта на другой - то в Галле, то в Берлин, то в Дрезден, то в Карлсбад. В конце июня или в начале июля 1845, в состоянии резкого обострения болезни, Гоголь сжигает рукопись 2-го тома. Впоследствии (в "Четырех письмах к разным лицам по поводу „Мертвых душ" - "Выбранные места") Гоголь объяснил этот шаг тем, что в книге недостаточно ясно были показаны "пути и дороги" к идеалу. Улучшение в физическом состоянии Гоголя наметилось лишь к осени. В октябре 1845 он уже в Риме. С мая по ноябрь 1846 Гоголь опять в разъездах. В ноябре поселяется в Неаполе у С.П. Апраксиной, сестры А.П. Толстого. Здесь тяжело переживает весть о смерти Н.М. Языкова (1847). После 1845 Гоголь продолжает работать над 2-м томом, однако, испытывая возрастающие трудности, отвлекается на другие дела: составляет предисловие ко 2-му изданию поэмы (опубликовано в 1846) "К читателю от сочинителя", пишет "Развязку Ревизора" (опубликована в 1856), в которой идея "сборного города" в духе теологической традиции ("О граде божием" Блаженного Августина) преломлялась в субъективную плоскость "душевного города" отдельного человека, что выдвигало на первый план требования духовного воспитания и совершенствования каждого. Гоголь испытывает желание объяснить обществу, почему книга до сих пор не написана. Кроме того, он чувствует потребность публично изложить свои основные учительные идеи, наставить современников на путь «истинного совершенствования». Все это заставляет его опубликовать в 1847 в Петербурге часть своих писем близким людям в виде книги "Выбранные места из переписки с друзьями". Книга отразила мучительные сомнения автора в действенной функции художественной литературы и поставила его на грань отречения от своих прежних созданий, ибо они, в его глазах, не отвечали задачам прямой моральной дидактики. В поисках выхода из поразивших Россию общественных и нравственных болезней Гоголь конструирует идеальную программу выполнения своего долга всеми «сословиями» и «званьями», от крестьянина до высших чиновников и царя. Каждому из своих адресатов он методично и с полным осознанием несомненного на то права указывает, какие действия он обязан предпринимать для исполнения раскрытого перед ним долга (как помещику управлять крестьянами, как чиновникам служить и т.д.). В духе протестантского социального утопизма Гоголь «идеальное небесное государство» связывал с реальными бюрократическими инстанциями современной ему России, которые, с его точки зрения, должны осуществить свое высокое предназначение. Одновременно Гоголь работает и над трудами теологического характера, самый значительный из которых — «Размышления о Божественной литургии» (опубликован посмертно в 1857). Выход "Выбранных мест" навлек на их автора настоящую критическую бурю со стороны «демократических» литературных кругов, которые восприняли ее как проявление «поповского» ренегатства со стороны вчерашнего нелицеприятного «изобразителя натуры». Резкой критике "Выбранные места" были подвергнуты В.Г. Белинским. Эскапады подобного рода наиболее явственно прозвучали в знаменитом публичном письме Гоголю В.Г. Белинского от 15 июля 1847 из Зальцбрунна. С другой стороны, в умеренно настроенных общественных и церковных кругах книга также вызвала явное отторжение. Показательно, что один из наиболее почитаемых духовных авторитетов эпохи, епископ и будущий святитель Игнатий (Брянчанинов) счел ее вредной. Л.В. Брант, Сенковский, Е.Ф. Розен и другие писали о поражении Гоголя, о его чрезмерных и неоправданных претензиях. Н.Ф. Павлов упрекал Гоголя в противоречиях и ложных основаниях. В измене своему призванию обвиняли Гоголя многие его друзья, прежде всего С.Т. Аксаков. О необходимости более осторожного подхода к книге писали П.А. Вяземский и А.А. Григорьев. Среди критиков "Выбранных мест" был и ржевский протоиерей отец Матвей (Константиновский), который склонял писателя к еще большему ригоризму и неуклонному моральному самоусовершенствованию. Гоголь уступал воздействию этой проповеди, хотя и отстаивал свое право на художественное творчество. Все эти отклики настигли писателя в дороге: в мае 1847 он из Неаполя направился в Париж, затем в Германию. Гоголь не может прийти в себя от полученных "ударов": "Здоровье мое... потряслось от этой для меня сокрушительной истории по поводу моей книги... Дивлюсь сам, как я еще остался жив". Чтобы отвести удары и оправдаться, Гоголь предпринимает "исповедь литературного труда моего" (опубликована в 1855 г.), где настаивает на том, что его творческий путь был последователен и непрерывен, что он не изменял искусству и прежним своим созданиям. Тем не менее, признает неудачу "Выбранных мест" и выражает стремление избежать недостатков книги в готовящемся 2-м томе. Зиму 1847-1848 Гоголь вновь проводит в Неаполе, усиленно занимаясь чтением русской периодики, новинок беллетристики, исторических и фольклорных книг - "дабы окунуться покрепче в коренной русский дух". В то же время он готовится к давно задуманному паломничеству к святым местам. В январе 1848 морским путем направляется в Иерусалим в Святую землю к гробу Господню. Пребывание в Иерусалиме не произвело того действия, какого он ожидал. "Еще никогда не был я так мало доволен состоянием сердца своего, как в Иерусалиме и после Иерусалима, - говорит он. - У Гроба Господня я был как будто затем, чтобы там на месте почувствовать, как много во мне холода сердечного, как много себялюбия и самолюбия". Паломническая поездка в Иерусалим заставляет писателя пристальнее присмотреться к тому духовному пути, который ему еще предстоит пройти. Гоголь молится о том, «чтобы собрать все силы наши на произведенье творений, нами лелеемых», то есть на завершение "Мертвых душ". В апреле 1848 возвращается в Одессу, окончательно возвратившись на родину. Лето 1848 Гоголь проводит в Одессе, Васильевке. В сентябре в Петербурге, на вечере у поэта и преподавателя русской словесности А.А. Комарова, знакомится с молодыми писателями: Н.А. Некрасовым, И.А. Гончаровым, Д.В. Григоровичем, А.В. Дружининым. В середине октября Гоголь живет в Москве. В 1849–1850 Гоголь читает отдельные главы 2-го тома "Мертвых душ" своим друзьям. Всеобщее одобрение и восторг воодушевляют писателя, который работает теперь с удвоенной энергией. Весною 1850 Гоголь предпринимает первую и последнюю попытку устроить свою семейную жизнь - делает предложение А.М. Виельгорской, но получает отказ. В июне 1850 Гоголь предпринимает поездку (вместе с Максимовичем "на долгих") в родные места; по дороге навещает А.О. Смирнову в Калуге, затем посещает Оптину пустынь. Лето и раннюю осень 1850 проводит в Васильевке, встречается с Данилевским, продолжает работу над 2-м томом. В октябре приезжает в Одессу. Состояние его улучшается; он деятелен, бодр, весел; охотно сходится с Л.С. Пушкиным, с местными литераторами. Актерам одесской труппы дает уроки чтения комедийных произведений. По воспоминаниям современника, "читал Гоголь так превосходно, с такой неподражаемой интонацией... что слушатели приходили в восторг...". В марте 1851 покидает Одессу и, проведя весну и раннее лето в родных местах, в июне 1851 возвращается в Москву, где жил в доме графа А.П. Толстого, продолжая работать над вторым томом "Мертвых душ". Следует новый круг чтений 2-го тома поэмы, главы из которой Гоголь читал ближайшим друзьям - А.О. Смирновой-Россет, С.П. Шевыреву, М.П. Погодину, С.Т. Аксакову и членам его семьи и другим. Всего было прочитано до 7 глав. В октябре присутствует на "Ревизоре" в Малом театре с С.В. Шумским в роли Хлестакова, и остается доволен спектаклем; в ноябре читает "Ревизора" группе актеров, в числе слушателей был и И.С. Тургенев. 1 января 1852 Гоголь сообщает Арнольди, что 2-й том "совершенно окончен". Но в последних числах месяца явственно обнаружились признаки нового кризиса болезни, которая так и не была врачами диагностирована. Толчком к тому послужила смерть Е. М. Хомяковой, сестры Н.М. Языкова, человека, духовно близкого Гоголю. Его терзает предчувствие близкой смерти, усугубляемое вновь усилившимися сомнениями в благотворности своего писательского поприща и в успехе осуществляемого труда. В конце января начале февраля Гоголь встречается с приехавшим в Москву своим духовным священником ржевским протоиереем отцом Матвеем (Константиновским), человеком строгого церковного духа, оказывавшем определяющее влияние на последний этап внутренней жизни писателя. Содержание их бесед осталось неизвестным, однако есть указание на то, что отец Матвей советовал уничтожить часть глав поэмы, мотивируя этот шаг их вредным влиянием, какое они будут иметь. Гоголь же, со своей стороны, мог перетолковать его реакцию в том смысле, что 2-й том остался художественно неубедительным. Однажды, когда он проводил ночь в молитве, ему послышались голоса, говорившие, что он скоро умрет. 7 февраля Гоголь исповедуется и причащается, а в ночь с 11 на 12 февраля в своей последней квартире в доме Талызина на Никитском бульваре в Москве, где Гоголь жил у графа А.П. Толстого, им овладевает сомнение, что он не так исполнил долг, наложенный на него Богом; он разбудил слугу, велел открыть трубу камина и, отобрав из портфеля бумаги, в состоянии глубокого душевного кризиса сжигает беловую рукопись 2-го тома (сохранилось в неполном виде лишь 5 глав, относящихся к различным черновым редакциям; опубликованы в 1855). Наутро он с раскаянием рассказал об этом графу Толстому. С тех пор он впал в мрачное уныние. Последние дни жизни Гоголь проводит в чрезвычайно строгом посте и молитве. Утром 21 февраля 1852 года он умер. Смерть Гоголя вызвала в русском обществе глубокое потрясение. Похороны писателя состоялись при огромном стечении народа на кладбище Свято-Данилова монастыря. От университетского домового храма Св. мученицы Татианы, где отпевали писателя, до места погребения гроб несли профессора и студенты университета. На надгробном памятнике Гоголю была высечена цитата из библейской книги пророка Иеремии, 20, 8: «Горьким словом моим посмеюся». В 1931 останки Гоголя были перезахоронены на Новодевичьем кладбище. После его смерти И.С. Тургенев писал: "Гоголь умер! Какую русскую душу не потрясут эти слова!.. Да, он умер, этот человек, которого мы теперь имеем право назвать великим, человек, который своим именем означил эпоху в истории нашей литературы, человек, которым мы гордимся как одной из слав наших!"