26 лет Высшее художественное образование (год окончания 24 июля 2011).

Гац Владимир Владимирович
26 лет
Высшее художественное образование (год окончания 24
июля 2011).
Учреждение: УО «Витебский государственный университет
имени П.М. Машерова».
Специальность: Изобразительное искусство и черчение.
Технология.
Должность: Преподаватель. Педагог-художник.
Виды изобразительного искусства: живопись, графика.
Жанр: тематическая композиция, пейзаж.
Техника выполнения: масленая живопись, графика (линогравюра, граттаж,),
2004 г. Стипендиат Президентского фонда Республики Беларусь по поддержке талантливой молодёжи “Свет казак,
легенд і паданняў зямлі беларускай”. С заявленными работами “Мужык і жонка”. 2004 г. і “Маленькі анел”.2004
г.
В 2006 г. закончил Кобринский государственный художественный профессионально-технический колледж по
специальности художник-оформитель.
В 2011 г. закончил УО «Витебский государственный университет имени П.М. Мащерова» Художественнографический факультет.
В 2007 г. Принял участие в международной выставке «АРТ - сессия» 2007 г. в Витебске с заявленной работой «У
самой черты смут».
В 2009 г. Выполнял сборочные чертежи к учебно-методическому пособию «Введение в конструирование» :
учебное-методическое пособие / Т.И. Рыбакова. – Витебск : УО «ВГУ им. П.М. Машерова», 2009.- 119 с.
С 2011г. по 2013 г. работал по распределению в УО «Глубокская детская школа искусств имени Язепа Дроздовича»
преподавателем изобразительного искусства.
В 2013 г. 12 апреля состоялась персональная выставка «Присутствие», зал ГЦК в г. Глубокое.
1
2
Присутствие
Преддверием к осмыслению факта присутствия стало постоянное удивление великого многообразия мира,
находящихся в нем, различных предметов (вещей), с их природной самобытностью, составляющие в сумме его
образ. Восхищение ходом вещей, в мире, по закономерности через целесообразность, неминуемо одаривает
приливом мысли о проявленном: в формах, явлениях, и такое движение от непосредственного созерцания к
умопостижению, не может просто приниматься как привычное или разумеющееся, а отзывается живым импульсом,
со всей своей способностью принимать воплощенное «смеющимся» умом. Наблюдая за внешним процессом
шествия вещей, от зари к закату – по кольцевой, встает молящийся вопрос о началах бытия т.е. проявленного. И
первичное вопрошание к наблюдаемому, делаю от посыла созерцательности к умозрению. Встают в полный рост
такие вопросы: какова действительная природа присутствия, каким образом, возможно, вести познание, какими
инструментами познания обладает человеческая природа, и каковы их возможности? Позволит ли понятийное
познание приблизиться к адекватной сущности познаваемого? И не является ли категориальное познание в формах
замкнутых систем, постулатов, аксиом, удобной и конечной способностью разума, не претендующие на полное
понимание действительности, умножающее бег издержек, остывая мнимым пониманием вопроса?
Все вышеперечисленные вопросы познания и намечающиеся, следует рассмотреть для ясного и
незамутненного понимания проблемы.
Для раскрытия сути категории «присутствие» необходимо избрать тот способ изложения, который бы не
просто декларировал бы книжную истину или общепринятое представление о ней, но использовать ту форму
освещения вопроса, позволяющая рассмотреть проблему всесторонне. И форма исследования, оправдывает себя тем,
что она постоянно стремится к незапятнанному, чистому и ясному восхождению к пониманию исследуемого, и,
исследующему, очень важно чистота в понимании проблемы: он обеспокоен этим первостепенно. Поэтому, в
исследовании вопроса «присутствие» следует изначально рассмотреть не сам предмет исследования, а те основания
и средства служащие нам в качестве инструментов в процессе познания. Если исследование начнется прямо с
предмета исследуемого, без принятие во внимание способность познания человека вообще, то такое исследование, в
строго смысле этого слова, не будет называться как таковым, ведь оно не способно критически оценивать свое
обуславливающее движение разума, не учитывая, рассматриваемые основания, что так легко принимаются и
соглашаясь без тщательного разыскивания, осторожного сомнения, и поэтому, о чистоте познания не может вестись
3
речь. Необходимо соблюдать постоянную бдительность в использовании чистых рассудочных движения разума, без
налетов исторической обусловленности во всех возможных формах. Ограничиваться лишь простой ближайшей
целью, обоснованием явления, изложенного в форме исследования, имеющую конечную цель, есть буквальное
подтверждение отрицания исследования. Исследование, по-видимому, должно отказаться от соблазна «разумных»
предубеждений, попустительства бездействие разума, «усыпленного» обоснованностью. Видится совершенно
очевидным, что использование чистого инструментария (понятий), позволит, исследующему, вести свежее
познание, без оглядки на тысячи вчерашних дней. А значит, само исследование есть не окончательная остановка (
успокоенность), а беспрерывное допытывание через «всматривание», без малейшего оттенка патий безопасности.
По-видимому, исследование начинается с вопроса. Кто исследует? На что направленно познание?
Насколько, вообще, необходимо понятийное познание? Какими способностями в познании действительности
обладает человек? Каковы психологические мотивы понятийного познания? Если мы задаемся основными
исходными вопросами познания действительности, как преломление их в самопознании, то в заданных вопросах,
видится понимание важности, с чего начинается исследование- с основных начал.
Есть исследующий, который задается вопросом. Но, прежде чем исследовать проблему, необходимо задается
множественным вопрошанием к собственной способности познания, как инструментов т.е. сам задающий вопрос
(исследующий) представляется как совокупность гармонично расположенных между собой инструментов
вобранную в единство- форму человека.
Зеркальной регистрацией в человеке служит сознание, которое находит себя среди
предметов
действительности, являющееся его неотъемлемой частью, преломляет в себе все те отношения, в которых состоит
исследующий. Поэтому, сознание, как главный независимый инструмент, лишенный субьективных признаков, дает
нам незаинтересованные факты, которые в дальнейшем окрашиваются «разумной» интерпретацией. Понимание
того, какой способностью и обладает человек, сразу же сводит все наше внимание к инструмента познания, как то,
что в действительности мы и представляем собой.
Когда мы употребляем слово «присутствие», то, что подразумеваем под ним, вкладывая определенное
содержание в эту категорию. Неминуемо, наш разум отсылает себя к закуточькам памяти, что он впитал до этого
времени и это памятование именуем знанием о предмете. Такое знание, по-видимому, бледное убаюкивающее
представление, не претендующее на действенное значение. Это, наверное, очевидно без ударения на
доказательство. Если наше относительное представление не проверяется постоянно, то оно превращается в сытое
довольство конкретностью, в не зависимости в каком окрашенном свете оно представляется нам. Вдобавок,
познаваемое окрашивается мыслительными и чувственными атрибутами, с излишествами оттенков человеческих
надежд, страха, абстракции и т.д. Хорошо логически стройное, академическое обоснование проблемы, не может не
приниматься нами как не мыслимое иначе. Только простое уделение этому вопросу внимания, требует
колоссального безусилия, что на первый взгляд противоречит самому способу познания, но если понаблюдать без
какой –либо практической цели, то само наблюдение, без желания что-то «приобрести» и есть чистое исследование.
В осмыслении, и подавно, необходимо постоянно с трепетом «ухаживать» за вопросом, потому-что всегда есть
большая опасность впасть в заблуждение; лишь полная отдача исследуемого, руководствуясь сомнением, отрицает в
итоге само исследование, не подозревающее об этом и есть чистой формой познания.
Это исследование не претендует на тщательность, но лишь краем способно задеть основные магистральные
пути познания собственной способности, структуру, а в этой связи может и должно смело касаться фактического
познания «присутствия». Потому что, в понимании каких-либо вопросов с которыми сталкиваемся, в виду
осмысления, синхронно возникают сложности, ведущие к шероховатости их значения в момент самого знакомства с
ноуменом, как не подающейся удобному осмыслению собственной способностью, не «гостеприимной» для
«прописки» допустимого, в связи с отсутствием знания о своей способности мыслить каким то образом.
Статичность знания в частых случаях превращается со временем «в», если ему не дать «прорости» в иное-новое,
если движение мысли останавливается, то знание скоро становиться убеждение, отпускающее усладу довольству
завершенностью, удобное по форме и содержанию в понимании. От этого знание, являющееся конвенциональным,
пропастью оторвано от мыслящего существа, пребывает в «покинутом» состоянии, в отрыве от действия мысли.
Непоколебимое утверждение, не имеющее выхода для иного-нового, является самым губительным заблуждением не
предусматривающий «пожарный» вдох для свободы исследования. Как было сказано выше, если познание не
является живым процессом, то оно, неминуемо преобразуется в косность. Если оно постоянно не изменяет своего
качественного содержания, то опять, превращается в своего безысходного родственника - статичность. Знание
статично и упорно сопротивляется смене своих фаз понимании, к постоянным граням «молодости». Что
препятствует ему?
4
Для того чтобы вести чистое исследование проблемы «присутствие», представляется совершенно
необходимым увидеть и вскрыть все имеющиеся завершенные представления, с их «достоинствами» и
обоснованность и как итог, успокоенностью. С этого и должно вестись исследование. Уместно будет еще раз
подчеркнуть, что чистое исследование стремится не к завершенности, уверенности в чем-то конкретном,
«вкусности» и всему приятному, на чем есть соблазн остановиться познанию, такое познание в строгом смысле
утилитарно. А оно, прежде чем рассматривать его, должно задаться: как оно «парит» в мышлении, и что собственно
означает остановка, если «работяга» мысль вдруг утопает в реалаксации.
Все, якобы периферийные блуждания за горизонтом темы не является отступлением, в чем отказываются
купаться, атлетически воспитанный разум, нащупывая позвоночный корень проблемы, но пренебрегает порой
зерном, дающий возможность корню. Ведь на самом деле есть одна тема, о чем бы мы не говорили, и блужданий
просто быть не может.
Продвигаясь дальше, можем заметить, что какое ни было понятийное познание, не может идти выше в
своих представлениях, оно признает свою исчерпаемость с момента нахождении предела. Это касается
умозрительных движений разума в вопросах познания.
Исследование проблемы начинается с того, что до всякого мышления в понятиях, очевидно, предшествует
созерцание предмета познания, то, как он нами воспринимается. Не обладая зачаточным представлением о значении
слова «присутствие», трудно вообще выделить в природе такую категорию. Но ее появлению, как и другим
категориям, предшествовало то основание, на котором и строится сама механика определения сущего по его
проявлению в понятиях. Понимание самого механизма, (способность мыслить) в итоге, означает измерить
«дистанцию», разделяющую субъекта от объекта. Разум, в таком случае, находиться на постоянном расстоянии «к»,
и чтобы сжать этот отрезок для понимания, требуется усилие в преодоление дистанции во времени.
То, как предмет исследования на нас воздействует, вплоть до простого своего присутствия, по этому
опознанию, можно уже говорить о познании на присущем уровне, только человеку. Всем известное утверждение присутствие, есть простое фактическое наличие, пребывание кого или чего либо. Оно, явится отправной точкой в
дальнейшем рассмотрения вопроса. Это утверждение строго эмпирическое, и легко усматриваемые пути его
определения. В данном определении находим ключ логического отражения закономерности явления присутствия в
пространстве, которое постулируется в определение. Но изначально опережающее предубеждение склоняет к
заключению о, относительности этого определения. Из этого можно сделать осторожный вывод, не претендующий
на утвердительность, что присутствие, в таком случае, является, весьма относительным, явлением, и его
существование признается только при условии воспринимающего. Если основные начала мира существуют, то
абсолютно и постоянно. Но к этому вопросу можно подойти с другой стороны.
Когда человек воспринимает свое фактическое соприсутствие, то в чем, спрашивается, оно, находит свое
пребывание? В самом вопросе заложен предвосхищающийся ответ- «в чем», как условие его проявлении. Для его
пребывания необходимо условие -и этим условиями являются пространство и время одновременно. Одно только
фактическое осознанное восприятие, говорит о действительном присутствии. Но снова логика приводит к указанию
блуждающему разуму к относительности присутствия в таком случае. Мы признаем не исчерпывающее наше
вопрошание к поиску, и допустим с отрицательной осторожностью возможность показать иное определение
«присутствия».
Если наша способность познавать опосредована восприятием (зрение, слух, ощущение, обоняние, вкус ) и
мышлением, как данность присущая человеку, то в этом диапазоне человеческой способности и должно вестись
адекватное для каждого инструмента познавательная способность. Если человек, имеющий познавательные
способности находиться в окружающем мире, то знание о нем он получает исключительно из своей способности, и
каждый имеющийся у него инструмент говорит о доступной человеку относительной характеристике аспектов этого
мира.
То, что называем присутствием, является, по-видимому, аспектом пространственно-временной структуры,
или более полно - бытия. Присутствие наличествует в абсолютном постоянстве присутствия, как необходимое
условие нахождение в нем великого многообразия вещей. Например, простое наличие какого-либо предмета в
пространстве, допуская механистическую статичность или динамичность
движение тела в пространстве,
характеризует пространство как пустое, являясь бесплатным общежитием наполненностью предметами. Мозаика
мира воспитывается в состоянии «между», вставшая на расстоянии “n” между предметами, что опять же
потверждает ее пространственную геометрию для нахожления, присутствия, движения предмета исходя из его
способности быть в нем, а также вожможность самого пространства “отрыватся” для присутсявия. Пустота
пространственная, «прозрачная» для физического, визуального, слухового восприятия в познании она сворачивается
в различные категории: «пространство», «присутствие», «пустотность».
5
Присутствие признается субьектом, с самого момента разграничения, осознанной регистрацией разделения
субьект, обьект, находящиеся в соприсутствии в пустом пространстве. Такое заключение добыто от
непосредственного наблюдения явления, и разум в таком случае не касается подлинного начала, а довольствуется
лишь проявлением видимой описательностью вещей. Утверждение абсолютного присутствия, вбирает в свое
представление все возможные аспекты мыслимых категорий исследуемого, допускает при этом не полноту охвата
принимаемых во внимание вещей. И для многогранного отражения предмета исследования, видит прямую
необходимость в выработке достаточного категориального аппарата в процессе познания, как возможность более
полно отразить предмет познания. Ее утверждение похоже на заявление о том, что присутствие или какая-либо
другая категория, как прямое отражение аспектов бытия, является опознающей, лишь при условии встречи
способности осознавать и переводить зеркальный факт способность присутствия бытия различным способом быть
на язык мышления.
Инструментарием, которым обладает человек, гармонично сплетены, друг с другом, и такое соитие в
«дружбе», открывает нам воспринимаемый образ мира, посредством инструментов, находящиеся с ним в
отношении. Постоянное соприсутствие с «ним», кажет нам, о тождестве «нас», присутствующих, как неустанное
следование своей способности быть, различным способом, и этот способ присутствия, есть шаткое «различие»
именуемое «мостом», когда одному берегу даем имя присутствие, другому- антогонист.
Дуалистичность, абсолютно категорична в разящихся условных противоположностях, ее отвлечение «от»,
множества сменяющихся фаз одного и того же явления вплоть до «противоположности», сам процесс изменения
явления говорит о различных гранях одного предмета, возможность его существования исключительно в
постоянном перевоплощении образа быть, твердо следуя своей природе.
Если исследование движется от признаков, как ориентиров или допуская другие какие-либо аспекты во
внимание, предвосхищают вопрос о причине их наличествования. По признакам мы определяем, классифицируем,
упорядочиваем наше познание.
Вводим титул «присутствие красноречия» для полной демонстрации сути идеи «присутствие» в ее крайнем,
мыслимом значении. Категория «присутствие» позволит показать и обратить внимание на реально воспринимаемый
и мыслимый факт исследуемого, а не воображаемую абстракцию.
Присутствие «красноречия» есть сущее . Присутствие (действительность) существует. Сущность
присутствия лежит в быть т.е. в присутствии. Присутствие есть способ бытия сущего. Существование бытия кажет
себя через способы быть. Присутствие, не высказанное за ранние, воспринимается как наличное. Наличность,
однако, есть образ сущего. Бытие есть то, что всякий раз есть присутствие. Бытийный образ сущего, которое
именуем присутствием, есть наличествование.
Все умозрительные положения, основанные на добывании представлений о проявлении предметов (вещей) в
самом широком их способе быть, и есть, собственно то исчерпывающее познание разума в форме постулатов, но это
описательность признаков предметов, то как мы их «распознаем» ни в коем случае не объясняет положение вещей,
а лишь указывает на множество прилагательных вопросов (какой? какое? какие? ) в итоге вводимых в признаки,
свойства, качества. То, как предмет существует, не дает полное основание для утверждения более превосходящего
утверждения о его сути. Такое познание нам не дано.
Использование понятий в преломлении того, что они отражают: закономерности отношения природы
вещей друг с другом, и др. отношения, показывают основания общих связей, присущих всем вещам без
исключения.
Каковы родственные отношения «различных» предметов и явлений? Следуют ли все предметы и явления
общей закономерности и целесообразности? Осмелимся предположить, что их следование происходит различным
способом быть, и само их присутствие (существование) дает твердое основание для утверждения, что каждый
момент присутствия предмета имеет в «впереди» себя «место», для быть. Различие предметов, подтверждают своей
характерной внешностью, «говорят» о различном способе сущего.
Предмет следует закономерности природы присущим для него способом, и благодаря этому в постоянстве
следования можем отличать одно от другого по тем ориентирам (признакам) которые и составляют его образ, как
проявленного, существующего т.е. присутствующего.
Если допустить, что восприятие реальности сопровождается схватыванием, отображенным на экране
сознания, как игра материи сама с собой, в каком-либо отношении, то присутствие, собственно, и есть осознание
соприсутствия себя, как субьекта, среди множества вещей. В таком случае, когда, в сознании проявляется
протяженность в схватывании, через зрительные двери восприятия, то такая чистота восприятия есть само-сознание.
И одно только включенность сознания, как незыблимое, и есть присутствие.
6
Если слово, являющееся вторым опосредованным изобретением природы, призвано давать имена,
описывает предметы и явления, то само присутствие, (бытие) «красноречивее» и полнее словесного наименования
«присутствие». Присутствие бытия, для нашей способности его схватывать, обнажено при условии, когда
множество инструментов, составляющие в сумме форму человека, не препятствуют целостному восприятию
действительности.
Присутствие, есть аспект бытия, проявляющийся своим присущим способом быть, как присутствие образа
мира со всеми слагаемыми возможностями.
Вектор разума, в разыскивании механизма схватывания соприсутствия, допытывается, что в нем схватывает
(способность) соприсутствие. Что, регистрирует его присутствие? Наблюдая за своим присутствием, разум
осторожно отмечает, что его присутствие проявляется само собой, естественным образом. Присутствие просто
наличествует ,и нет ничего кроме, схваченного наличествования. Само действие сознания, его включенность, есть
схватывание субьекта, смотрящего из пещеры вовне, выделяющего себя в соприсутствии, через со-бытие. Каждый,
открывающийся момент со-бытия принимается как данность, потому что ничего другого, кроме присутствия, разуму
не дано знать. Присутствие человека в пространстве и времени, как условие, уже говорит о включенности сознания
во взаимосвязь пространства и времени, отданного на воспитание пустого пространства. Эта, тесная связь пустого
пространства и сознания родственна, ведь сам процесс, включенности сознания параллелен разварачиванию
пространства и времени, пребывающие с такой же идентичной интенсивностью в сознании. Распахнутость сознания
в каждое мгновение, является той обязательной необходимостью присутствия, при взаимоотношении с другим
вещами, как безусильная максима человеческих сил, в неконцентрированном внимании, и такое открытое
осознание, с вкрапление разума, благодарно за то мгновение, которого оно удостоено. Удостоенный слитных
мгновений – это гармония, мелодичность, достигнутая пламенным вниманием за собой, самопознанием во
взаимоотношении.
Действительным «открытием» чего-либо является проницательность восприятия, когда воспринимающий
открыт для восприятия, тогда причалом распахнутостью присутствия,
приходит забвение, с потерей
декларированной привычности. Когда есть осознающий; смотрящий на проявленное, высвечивает сознание свое
соприсутствие среди множества нас, вместе, неспешно, откладывает допытывание, и эта неторопливость говорит о
слитной связности с со-бытием, и как итог - общение с самой жизнью. Соприсутствие, подтверждает существование
присутствующих, как одно присутствие.
7
Письмена. 2013 г. х/м 75,5×83 – Работа символического характера, отражающая один из циклов
поступательного развития природы по спирали Бесконечности. Источником силы является Начало
“пишущее” письмо через отдельных моно-существ.
Кладезезь –это Клад
Тайна – это Вода
Вода –это Сила
Сила – это Мягкость
Мягкость – Человечность
Человечность – это Добродетель
Добродетель – это Красота
Красота – это Кладезъ.
Кладезъ. 2012 г. д/м (23×22)
8
Берег. 2012 г. д/м (63×35,5)
9
.
У самой черты смут. 2008 г. д/м (42,5×62) – Этапная работа. Образно-обобщенное отражение такого
социально-политического явления как смута. Общий упадок нравственно-этических норм и как следствие
проявление этих изъянов в обществе, такова идея картины. Смута не относиться к какому-то определенному
историческому периоду, она в явной или скрытой степени присутствует в каждом историческом цикле.
Аллегорическая и символическая форма произведения пытается высветить панорамно и через конкретносамостоятельный образ - шифр упадка.
Хор бликов. 2012 г. д/м (47,5×45,5) – Когда только задумывалась эта картина, то основой её
послужили разнохарактерные бутылки, бутылочки, банки; всех их, стеклянных объединяло одно материал, форма же противопоставляла их характеры. Через некоторое время работы над картиной
вместо формы, напоминающую бутылку, видел только блики характеров. Особенность, характер –
способность отражать или поглощать свет.
10
Тишина. 2011 г. х/м (75×70) (авторская копия дипломной работы) – Тишина есть присутствие красноречия.
11
Светильник. 2012 г. д/м (52,5×70,5) – Натюрморт.
Кур-курурей. 2012 г. д/м (31×33) – Стоит сразу же объяснить название работы. В названии намеком делается
ударение на нереализованный полный замысел: ненаписанные домашние пернатые птицы – куры. Название в
какой-то мере его восполняет.
12
Валуны. 2012 г. х/м (60×100) – Первоначальное ощущение чувств незыблемого, векового, твердыни, искало
подходящую форму для своего воплощение через сильную и ёмкую (лаконичную) природную форму в своей
предельной простоте. Именно композиция валунов в своём могучем спокойствии удовлетворило мой
композиционный поиск в полной мере.
Проминады в чернозёме. 2012 г. д/м 40,5×54 – т.е прогулка ночью. Некоторая застывшая ирреальная
атмосфера среди затертых домов, как маяков.
13
Отражение. 2007 г. д м 40×62
Колодец. 2012 г. д ×м 29,5×31 - Этюд
14
Сельская заводь. 2012 г. - д×м (33×24) – Этюд сельского дома в период первой свежей зелени, где
так тихо и спокойно и только приливы света и набеги ветра в этой глуши, напоминают о присутствии
времени.
Сильная хата. 2012 г. д м 70×48– Этюд.
15
Солнцеворот. 2012 г. Линогравюра. Оттиск. (21×50,5) – Воротиться к Солнцу. Образная форма передачи
такого космического и природного явления как «Солнцеворот».
Кампеляцыя вставак і віньетак з кнігі «Ф. Скарына. Энцыклапедычны даведнік». Да Дня беларускага
пісьменства і друку у г. Глыбокім 2012 г.
Линагравюра. Оттиск 2012 г.
16
Сторожа полей. 2009 г.тушь, перо. 22,5×63 – Главный персонаж графической композиции страж полей
(чучело) представлен в каждом из четырех окошек (листов) где по-разному в образной форме и в сочетании
фактур передаётся идея замысла.
Мир требует автора. 2009 г. Граттаж. (26×21,5) – Сама манера выполнения работы и присущая ей
ассоциативность пятна с упором на определенный сюжет, выдвигают её в ранг колобка, по ее неоднозначности
и вариативности восприятия.
17
Инкубаторский ореал. 2010 г. д /м (60×120) – Работа относиться к критическому реализму. Отражает
абсурд тотального общественного механицизма (технократию).
Присутствие. 2011 г. х/м 40×58
18
Этюд.2010 г. д/м 40×37
Этюд.2010 г. х/м 50×55
Маленькі анёл. 2004 г.ДВП, гуашь. 68×51
Стипендиат Президентского фонда Республики Беларусь по поддержке талантливой молодёжи “Свет казак,
легенд і паданняў зямлі беларускай”.
Мужык і жонка. 2004 г. ДВП, гуашь. 61×43
19
Дон-Кихот нападает на мельницы. 2012 г. к/м 17×27. Копия репродукции Оноре Домье.
Прачка. 2012 г. к/м 27×17,3. Копия репродукции Оноре Домье.
Комедианты на отдыхе. 2012 г. к/м 17,5×21,5. Копия репродукции Оноре Домье.
20
Рожь. 2005 г. 90× 190. Копия репродукции И.Шишкин.
В сосновом бору. 2005 г. 70×100. Копия репродукции И.Шишкин.
Копии работ В.Цвирко 2006 г.
21
Последние проблески солнца. 2009 г. д/м, 45×150.
Экстерьер. 2008 г. х/м, 60×65.
Панорама Смоленска.Этюд.2010 г. 110×65
22
Этюды выполненые в Смолнске 2010 г.
Пастушка. 2008 г. х/м, 45×68
Свобода. Диктант правящей воли. 2009 г.70×65
23
Хол художественного музея в Витебске.2010 г. д/м, 50×40
Атрибуты музыканта. 2006 г. д/м, 60×40
Этюд. 2008 г. х/м, 40×60
Тишина. 2012 г. х/м, 75×70. Авторская копия дипломной работы.
24