ОДИНОЧЕСТВО КАК ЛИЧНОСТНАЯ ЧЕРТА И СПЕЦИФИКА ВОВЛЕЧЕННОСТИ В ИНТЕРНЕТ

ОДИНОЧЕСТВО КАК ЛИЧНОСТНАЯ ЧЕРТА И СПЕЦИФИКА
ВОВЛЕЧЕННОСТИ В ИНТЕРНЕТ
Алтухова Л.В., Козлова Н.С.
Ивановский государственный университет, Иваново, Россия
Данная работа представляет собой анализ влияния одиночества на особенности
вовлеченности личности в Интернет. При этом, в рамках специфики сети рассматриваются
различные виды интернет-активности, потребности, удовлетворяемые там личностью, а
также воспринимаемые пользователями последствия пребывания в виртуальной реальности.
Интернет-среда, социальные сети, вовлеченность в виртуальный мир, одиночество,
диффузное одиночество, отчуждающее одиночество, диссоциированное одиночество.
Научный интерес психологов к проблемам виртуального пространства очевиден. Среди
них множество работ посвящено проблеме одиночества, как причины обращения и ухода в
сеть [1;5;8;9;10]. Однако, данный вопрос нельзя считать до конца изученным и решенным. С
другой стороны, изучая такое понятие как виртуальный коллективный субъект [2,7], мы
также пришли к выводу, что именно попытка избежать одиночество способствует его
формированию. Все это заставляет нас обратиться к более подробному изучению влияния
одиночества (присущего человеку в реальном мире) и его видов на ту активность и,
особенно, на и те социальные процессы, которые личность реализует в интернете. С этой
целью нами использовался диагностический опросник «Одиночество (С. Г. Корчагина) [4].
Данная методика предполагает оценку таких видов одиночества как диффузное,
отчуждающие и диссоциированное, так и его общего уровня. Также применялась авторская
анкета, применяемая в цикле предыдущих исследований [3;6].
Начнем анализ именно с общего показателя одиночества. Те пользователи, у которых
данный показатель выше характеризуются использованием сети для устройства своей
личной жизни (r=0,38, при р≤0,05). Вероятнее всего их одиночество в реальности связано со
сферой именно личной жизни, поэтому и направленность активности в интернете сводится
преимущественно к поиску партнеров. Такие лица считают, что Интернет действительно
может помочь избежать одиночества (r=0,36, при р≤0,05). Среди других социальных
потребностей, реализуемых именно в виртуальном мире, встречается потребность в
автономии (r=0,3, при р≤0,05). Вероятно, это можно расценивать, как механизмы
психологической защиты: чтобы снизить напряженность от осознания своего одиночества,
личность начинает придавать большее значение независимости. Кроме этого присутствует
стремление реализовать в сети мотив достижения (r=0,35, при р≤0,05), избегания наказания
(r=0,37, при р≤0,01), потребность игры (r=0,3, при р≤0,05), потребность в проявлении
эгоизма (r=0,38, при р≤0,01), потребность самозащиты (r=0,28, при р≤0,05). Таким
пользователям присущ специфический взгляд на влияние виртуального пространства на их
жизнь. Среди позитивных последствий они указывают, что стали больше знать о других
(r=0,36, при р≤0,01), что, опять же, касается именно коммуникативной сферы, в том числе и
межполового аспекта.
Таким образом, выраженность общего показателя одиночества проявляется в
виртуальном пространстве в поиске партнеров, который сопровождается и «попутной»
реализацией целого блока социальных мотивов. То есть, по сути, в сети пользователь
стремится удовлетворить ту потребность, которая является одновременно нереализованной и
доминирующей в реальности.
Далее рассмотрим особенности интернет-вовлеченности лиц с выраженным
диффузным одиночеством. В первую очередь, они ориентированы на достижение
виртуальной идентичности (r=0,28, при р≤0,05), но то же время, с их точки зрения, Интернет
не способен удовлетворить потребность в принадлежности к группе (r=-0,45, при р≤0,01).
Данная закономерность весьма интересна. Демонстрируя явное стремление ощущать свое
единство с группой именно в виртуальной среде, эти пользователи не способны достичь
этого. Объясняется это, на наш взгляд, как раз выраженностью диффузного одиночества,
которое обусловлено преобладанием у субъекта тенденции идентификации себя с другими
людьми, социальными группами, идеями.
В то же время, в сети они удовлетворяют потребность в поиске дружеских связей
(r=0,30, при р≤0,05) и в любви (r=0,29, при р≤0,05). Само влияние Интернета они оценивают
как отрицательное (r=0,29, при р≤0,05), обосновывая это тем, что сеть отвлекает от решения
проблем (r=0,34, при р≤0,05), а также уменьшает количество живого общения (r=0,30, при
р≤0,05) и времени на хобби (r=-0,30, при р≤0,05).
В целом, подобная группа пользователей переносит нереализованные потребности в
сеть. Однако, не получая искомого, начинает негативно оценивать виртуальное
пространство, не воспринимая никакие функциональные возможности виртуальной среды.
Следующий анализируемый вид одиночества – диссоцииорванное, присущ
пользователям, у которых в качестве интернет-активности доминирует знакомство с новыми
людьми (r=0,31, при р≤0,05), поиск единомышленников и групп по интересам (r=0,32, при
р≤0,05), устройство личной жизни (r=0,31, при р≤0,05), а также общение с теми, с кем редко
встречаются в жизни (r=0,34, при р≤0,05). Таким образом, мы видим комплекс активности,
который также определяется проблемой взаимоотношений личности. Вероятно, для решения
проблемы поиска глубоких контактов, такие респонденты стремятся и к виртуальной
публичности (r=0,36, при р≤0,01). Среди потребностей, которые они реализуют именно в
виртуальном пространстве, они называют потребность в уважении и поддержке (r=0,36, при
р≤0,01), в социальной активности (r=0,35, при р≤0,05), в творчестве (r=0,33, при р≤0,05). В
отличие от предыдущей группы пользователей, они ориентированы видеть позитивное
влияние Интернета, а именно больше знать о других (r=0,34, при р≤0,05), поддержка
контактов с лицами, находящимися далеко (r=0,28, при р≤0,05). Однако, они отмечают и
некоторые негативные последствия, которые сводятся лишь к ощущению траты времени в
пустую (r=0,37, при р≤0,01).
В итоге, про данную группу можно также сказать, что основной полюс их интернетактивности – коммуникация и реализация социальных потребностей.
В значительной степени от всех выше анализируемых лиц отличаются те, у кого
выраженно отчуждающее одиночество. Им свойственно более рациональное использование
сети, это проявляется в том, что они ведут профессиональную переписку (r=0,36, при р≤0,01)
и размещают продукты своей творческой деятельности (r=0,28, при р≤0,05). Но в то же время
у них также сохраняется ориентация на взаимоотношения: они общаются в сети с теми, с кем
находятся в постоянном контакте в реальной жизни (r=0,28, при р≤0,05), при этом качеством
виртуального общения они не удовлетворены (r=-0,35, при р≤0,05). Интересно то, что таким
пользователям сеть помогает удовлетворить потребность в агрессии (r=0,34, при р≤0,05), в
избегании наказания (r=0,33, при р≤0,05), в игре (r=0,32, при р≤0,05), в автономии (r=0,38,
при р≤0,01), в избегании опасности (r=0,30, при р≤0,05), в суждении (r=0,36, при р≤0,01). В
то же время присутствует блок социальных потребностей, четко ориентированных на
взаимодействие с другими: потребность в социальности (r=0,30, при р≤0,05), потребность
оказания помощи (r=0,33, при р≤0,05), потребность участвовать в совместной деятельности
(r=0,35, при р≤0,05). Заметим, что при таком разнообразии удовлетворяемых в сети мотивов,
нереализованным по мнению самих испытуемых, остается желание любви (r=-0,38, при
р≤0,01).
С точки зрения оценки влияния Интернета выявлено, что лица с выраженным
отчуждающим одиночеством подвержены таким последствиям, как нехватка времени на
решение дел (r=0,28, при р≤0,05) и возникновение ощущения деградации (r=0,31, при
р≤0,05).
Таким образом, у данных пользователей коммуникативная направленность интернетактивности дополняется как практико-ориентированными действиями, так и более широким
спектром реализуемых потребностей.
В итоге, мы видим, что пользователи, характеризующиеся как общим высоким уровнем
одиночества, так и выраженностью диффузного или диссоциированного типа, не используют
Интернет ни в деловых, ни в профессиональных, ни в практических, ни в развлекательных
целях. Сеть не становится для них функциональным инструментом решения конкретных
жизненных проблем. Она остается средой реализации различных социальных потребностей,
в первую очередь связанных с межличностным общением, как на уровне индивид-индивид,
так и на уровне индивид-общество. Более разнообразной и рационально-направленной
активностью отличаются лица с высокими значениями отчуждающего одиночества. Однако,
именно по отношению к ним выявлена тенденция практически полного переноса реализации
всех социальных потребностей в виртуальное пространство.
1. Войскунский А. Е. Актуальные проблемы психологии зависимости от Интернета //
Психологический журнал.2004. N1.
2. Козлова Н.С. Коллективный субъект как среда проявления жизнедеятельности
личности. Вестник Костромского государственного университета имени Н.А.
Некрасова. Серия: Педагогика. Психология. Социальная работа. Ювенология.
Социокинетика. 2015 – Т. 21 – № 2 С. 56-59
3. Козлова Н.С. Интернет как среда реализации социальных мотивов личности.
Universum: Психология и образование : электрон. научн. журн. 2014. № 11(10) . URL:
http://7universum.com/ru/psy/archive/item/1713 (дата обращения: 08.11.2014).
4. Корчагина С. Г. Генезис, виды и проявления одиночества: монография. – М.:
Московский психолого-социальный институт, 2005. – 196 с
5. Рогов Е.И., Рогова Е.Е. Интернет-зависимость как стремление к одиночеству //
Психология образования в XXI веке: теория и практика.
6. Козлова Н.С. Сушков И.Р. Взаимосвязь базовых процессов и потребностей,
реализуемых личностью в интернет-среде. Вестник Костромского государственного
университета имени Н.А. Некрасова. Серия:педагогика. психология. социальная работа.
ювенология. Социокинетика 2014 – Т. 20 – № 3 С. 58-62
7. Сушков И.Р. Козлова Н.С. Интернет-активность как проявление потребности личности
в коллективном субъекте
Психологический журнал, 2015, том 36, №4 С. 75-83.
8. Caplan S.E. Preference for online social interaction // Communication Research. 2003. Vol.
30, No 6.
9. Engelberg E., Sjoberg L.A. Internet use, social skills and adjustment // CyberPsychology &
Behavior. 2004. Vol. 7.
10. Moody E.J. Internet use and its relationship to loneliness // Cyberpsychology and Behavior.
2001. Vol. 4, No 3.