Игорь Моисеев о танце

Игорь Моисеев о танце
Почему я выбрал народный танец
Что такое народный танец? Это пластический портрет народа. Немая поэзия, зримая
песня, таящая в себе часть народной души. В его неистощимой сокровищнице много
бесценных жемчужин. В них отражены творческая сила народной фантазии, поэтичность
и образность мысли, выразительность и пластичность формы, глубина и свежесть чувств.
Это эмоциональная, поэтическая летопись народа, самобытно, образно, ярко рисующая
историю событий и чувств, пережитых им.
Меня часто спрашивают: "Чем привлекает вас народный танец?" Задумываясь над этим,
я пришел к выводу, что не вижу более праздничного, жизнелюбивого вида искусства,
чем народный танец. Он с детской непосредственностью раскрывает свои чувства,
вовлекает в свое веселье. Народный танец румянит щеки, зажигает кровь мышечной
радостью. В нем таится такой заряд веселья и бодрости, который в состоянии опрокинуть
все печали, заботы и страхи, нависшие над человеком наших дней. У народного танца
нет служебного хореографа, он рождается из окружающей среды. И в этом его отличие
от классического балета, рожденного рациональным умом.
Классический танец обладает ключом проникновения в лирический мир исполнителя.
Когда балерина поднимается на пальцы, она уходит в мир лирики, мечты, выражая то,
что хранится в ее сердце. Поэтому я назвал бы классический танец танцем надземным, а
народный танец танцем земным. Народный танец, будь это гопак, жок, вензеля, в
высшей степени точен, ясен, у него конкретный адрес.
При этом любой из них является законченным произведением, имеющим глубокое
содержание и смысл. В большинстве своем, будучи краткими, немногословными,
народные танцы раскрывают целые пласты народной жизни и разные исторические
эпохи. Это не просто танец для развлечения, сиюминутного удовольствия, а выразитель
определенных мыслей и чувств, обладающий поэзией достоверности.
Народный танец нуждается в тщательном изучении. Мы не коллекционеры танца и не
накалываем их, как бабочек, на булавку. Опираясь на народный опыт, мы стараемся
расширить возможности танца, обогащая его режиссерской выдумкой, техникой танца,
благодаря которой он еще ярче выражает себя. Короче говоря, мы подходим к народному
танцу как к материалу для творчества, не скрывая своего авторства в каждом народном
танце. Но наше творчество продолжается в природе самого народного танца. Такой путь
не мною придуман.
Мы, по существу, восприняли уроки великих художников прошлого, таких, как Пушкин,
Глинка, Римский-Корсаков, - они вернули народу его же образы, но в
высокопрофессиональной интерпретации.
Танец классический и танец народный
Классический танец был рожден для выражения идеи надземности, бесплотности духа.
Его создатели стремились передать чувства, уносящие нас в мир мечты, фантазии,
сказки. Балерина вставала на пуанты, и эта гениальная условность объясняла зрителю,
что героиня находится в ирреальном мире, в мире собственных переживаний. Эти идеи
породили определенный язык.
Однако постепенно этот язык стал настолько привычным, что из возвышенного
превратился в будничный и утратил свой смысл. Балетмейстеры стали пользоваться его
элементами в самых прозаических обстоятельствах. У Ростислава Захарова Золушка
подметала пол, танцуя на пуантах. И, когда фея превращала ее в принцессу, балетный
язык оставался тем же. Возникало противоречие между формой и содержанием. А если
бы в первом акте Золушка убирала комнату в деревянных сабо и только после чудесного
преображения вставала на пуанты, нам стало бы ясно, что она из мира реального
перешла в мир сказочный.
В старину хореографы не пренебрегали возможностями характерного танца. Например,
героиня "Жизели" в первом акте танцевала в прозаической одежде, не вставая на пальцы,
а во втором, когда она становилась видением, пользовалась языком классического танца.
В классическом танце все движения строго отредактированы неумолимой грамматикой
танца, которая требует от исполнителя кристальной чистоты линий и допускает только
аристократические движения. Поэтому богатство языка классического танца ограничено.
Классический танец требует особого костюма: чистоту линии можно показать, только
если нога полностью открыта. Балетные туфли не предполагают каблука - как у мужчин,
так и у женщин; поэтому в классическом танце полностью отсутствуют каблучные
движения. А они намного богаче и разнообразнее движений, входящих в строгую
систему классики.
Я не хочу умалить значение классического танца. Когда классический танец выражает
лирические чувства, мир фантазии и сказки, для чего он и был создан, все его
ограничения оправданны, ибо отображение реального мира предоставлено танцу
характерному.
Сочетание двух систем танца, взаимно дополняющих друг друга, давало балету
возможность выразить поведение героев в реальном и условном мире.
Но сейчас в репертуаре Большого театра после переделок всех балетов Юрием
Григоровичем характерный танец сведен к нулю. Реальность и условность оказались
выкрашенными в одну краску, что привело к чудовищному оскудению танцевального
языка. Из балетов выпали национальные танцы.
Великолепную возможность для постановки ярких номеров предоставляет
балетмейстеру третий акт "Лебединого озера". В сцене смотрин, где принцу предлагают
выбрать себе невесту, по замыслу автора, претендентки из разных стран танцуют танцы
своих народов. Раньше каждый танец исполнялся в своем национальном ключе и на
своем национальном танцевальном языке. Теперь же все невесты встали на пальцы:
мазурка, чардаш, тарантелла... - на пальцах! Но на пальцах имеет право танцевать только
одна девушка, в которую влюблен принц, потому что она воплощает его мечту. Другие
девушки непохожи на нее и поэтому неинтересны принцу.
Пуанты использованы не к месту, и вся философская суть балета распадается. Вместо
разнообразия красок двух танцевальных систем зрителю предлагается блеклая
одноцветная условность.
Классический танец не выигрывает оттого, что существует в замкнутой системе,
изолированной от жизни, вне времени и вне пространства. Перед каждым искусством
всегда стоит проблема отображения своего времени, потому что искусство, не
отображающее свое время, не переживет своего времени.
Народный танец незримо прочно связан с жизнью и незаметно подчиняется ее
переменам. Когда во Франции при Франциске I был изобретен чулок, народный танец
немедленно отреагировал на это новшество. До этого времени женская нога, одетая в
мешок из материи, не имела притягательного вида и женщины прятали ноги под длинной
юбкой. Костюм диктовал танцевальную пластику: в юбке до полу затруднительно делать
какие-то динамичные движения. С появлением чулка женщине не надо было больше
прятать свои ноги, напротив, всем сразу захотелось показать их в таком привлекательном
виде миру. Юбки очень быстро укоротились, а вслед за этим в корне изменились танцы.
Бытовой танец тесно связан с костюмом. С появлением мужского сапога в танце
появились движения отбивки ритма по голенищу; как только появились каблук или
шпоры, танцоры незамедлительно отмечали ритм каблуком и звоном шпор. Широкая
развевающаяся юбка позволяла играть ею в танце. Таких примеров можно привести
множество.
Если классический танец восклицает: "Как красива мечта!" - то народный танец говорит
нам: "Да здравствует жизнь!" Классический танец требует внутренней приподнятости.
Он патетичен и торжествен по природе и не терпит прозаизмов.
Народный танец сопутствует человеку там, где возникает в нем потребность. Он имеет
четкую функциональную задачу. Например, охотничьи танцы возникли у первобытного
человека как заклинание и моление об удачной охоте. Так же, как военные танцы,
называвшиеся у греков пиррическими, были учебными танцами, которые воспитывали в
молодых людях ловкость фехтовальных приёмов и исполнялись на победных
торжествах.
Существовали знахарские танцы, изгонявшие злых духов и имевшие функции
врачевания. Именно такую функцию выполняла тарантелла. Сам танец получил своё
название от тарантула. Яд от укуса этого паука можно было изгнать только вместе с
потом. Потому-то знахари и предлагали своим больным кружиться в бешеной пляске.
Древний Египет знал астральные танцы: жрецы выстраивали танцующих соответственно
расположению небесных тел, а сам танец отображал эволюции, которые проделывали
звёзды и планеты на небе.
Как возникает танец
Работая в области фольклора, я невольно углублялся в вопросы этнографии и истории.
Желая понять тот или иной танец, заглядывал в историю народа, и она мне многое
объясняла. Например, болгары, находясь долгое время под властью турок, переняли у
них одежду, заимствовали музыку. Но турецкое влияние ни в малейшей степени не
коснулось их религии, которая осталась сугубо славянской, и языка. Таким образом,
болгары сохранили свою самобытность в самом главном, подтвердив своей историей,
что, если что-то обретает устойчивые формы, оно способно противостоять всякому
влиянию, даже насильственному. И это нашло свое отражение в искусстве народа и в том
числе в его танцах. Событие пятисотлетней давности в истории Испании - завоевание
части ее маврами также повлияло на национальный танец. Сохранив железную ритмику
подлинной Испании, его эстетика подверглась влиянию Востока.
Наши танцы различны по тематике, композиции, стилевым краскам. Одни возникли под
впечатлением произведений классиков, среди которых - Чехов, Островский; другие
родились после поездок по разным странам. Поводов для создания танцев много, и в
каждом отдельном случае есть своя причина, свой смысл.
Интересуясь фольклором, я ездил по белорусским деревням. Дело было осенью,
поспевал урожай картофеля. Навстречу нам шла группа девушек, которые несли на
плечах вилы и весело пели по-белорусски. Я спросил моего спутника, о чем они поют.
Оказалось, они пели о картошке: просили, чтобы погода помогла картошке уродиться,
тогда год будет сытный, счастливый, а значит, будут и песни, будут и пляски. Побелорусски "картошка" - "бульба". Поется "Бульба" в ритме польки. Основные
белорусские движения я знал и, возвратившись в Москву, сделал танец. Идут веселые
девушки, сажают картошку, потом окучивают ее. Картошка начинает расти (сами
девушки изображают как растет картофель, постепенно поднимаясь с корточек).
Набирается большой мешок картошки: исполнительницы сбиваются в кучу. Одна
девушка берет крайнюю за юбку и утаскивает всех за кулисы. Необычайно весело, очень
образно. Всем понятно, о чем идет речь.
Когда лет через пятнадцать я побывал в Белоруссии, то обнаружил, что всюду танцуют
мою "Бульбу". Спрашиваю: откуда у вас этот танец? Мне отвечают: "А он у нас всегда
был". Хотя все фольклористы подтверждали, что этот танец появился в Белоруссии
после моей постановки. Но когда твое творчество настолько признает народ, что считает
его своим, - это высшая форма признания.
Кстати, в этот мой приезд я собирал материал по белорусской кадрили и польке. А
сопровождал меня в поездке очень интересный человек, Адам Герасимович Русак. Он
был коренной белорус. Окончил Ленинградскую консерваторию по классу валторны и
много лет играл в оркестрах Кировского и Малого оперного театров. Одновременно стал
заниматься литературой и написал слова к ставшей весьма популярной белорусской
песне "Так будьте здоровы, живите богато..."
Зачем нужен танец?
Мы очень часто злоупотребляем понятием "культура", включая в него то, что не всегда
имеет отношение к культуре. Я бы разграничил понятие "культура" на понятия
"цивилизация" и "собственно культура". Под культурой я разумею богатство
внутреннего мира человека, под цивилизацией - обогащение человеком окружающего
его мира. Я хочу этим сказать, что цивилизация - это созданный человеком комфорт и
техника в материальном мире. Мне кажется, что в наше время эти понятия настолько
перепутаны, что очень часто превращаются в свою противоположность. Всемогущая
цивилизация, которая многое созидает, но также способна разрушить многое,
воспринимается как понятие прогрессивное. Культура, которая не может никого
уничтожить, сопоставляется с чем-то пассивным. Я думаю, что много наших бед
происходит именно по той причине, что, приветствуя цивилизацию, человечество готово
пренебречь культурой. Но без внутреннего богатства человека никакая цивилизация не
может принести пользы. Как писал Франсуа Рабле: "Знания без совести - погибель
души". В древности была такая поговорка: "Не учи сына своего стрелять из лука, прежде
чем не научил его добру. Если хочешь избежать беды, научи сына сначала добру, а
потом стрелять из лука".
Присматриваясь к жизни, мы не можем не заметить, что цивилизация, создающая
огромное количество удобств, не только не обогащает нас, но во многом и обедняет. Что
я хочу этим сказать? Со времени изобретения телефона и телеграфа оскудела
эпистолярная литература. Развитие телевидения обеднило фантазию человека, поскольку
при пассивном зрительстве творческий процесс отсутствует. Когда человек додумается
до того, что за него начнет думать машина, сам человек превратится в животное.
Из жизни человека постепенно уходит физический труд. Человек, который раньше
косил, молотил, пахал и т.д., теперь использует технику. Ему остается только нажимать
на кнопки, надев на всякий случай железную каску на голову. Без физической нагрузки
человек неизбежно деградирует. Чтобы этого не случилось, должны быть найдены такие
формы человеческого поведения, которые восполнят эту потерю. Все шире
распространяются спорт, гимнастика, которые воспринимаются и как забава, но вместе с
тем выполняют и определенные, необходимые человеку функции. Танец как вид
искусства никогда не был дармоедом, он выполнял определенные задачи, и, повидимому, танец в жизни человека просто необходим, как одно из средств
самовыражения человека, через которое он передает свои эмоции и чувства и понимание
красоты. И по мере развития этого вида искусства он в состоянии передавать какие-то
свои духовные богатства. Мы знаем, что чем богаче внутренний мир человека, тем
богаче средства его выражения - в любом виде искусства.
Человеческая эволюция двигается крайне медленно, извилистыми путями, и, тем не
менее, ее поступательное движение неизменно. Танец пережил в своем развитии разные
стадии: от первобытного, выполняющего чисто утилитарные функции к эстетическим.
Со временем танец, который вошел в мою жизнь как основа моего существования, я
предвижу, неизбежно найдет новые формы и потребует от человека такой пластической
культуры, которой мы еще сегодня не достигли.
Человек через пластику, через движение выражает свои чувства, эмоции, радость,
печаль. Через них, через свое поведение в танце он, как в зеркале, отражает те навыки,
которые развились в нем благодаря, к примеру, навыкам трудовым. Не случайно ритмы
народного танца очень часто похожи на ритмы трудовых процессов, которые наиболее в
этом народе развиты. Это входит в подсознание, а оно диктует тот ритм, к которому
привыкло не только сознание, но, может быть, мышцы и тело человека. Таким образом,
танец возникает как отражение быта человека и его сознания. Через танец мы можем
судить о характере человека, его культуре и мировоззрении. Классический танец возник
как отражение романтического сознания человека. Идеализация женского образа,
предстающего как существо воздушное, неземное, - его характерная особенность. В
бальных танцах женщина - предмет ухаживания. Вводится чисто эротический элемент, в
самом здоровом смысле слова, как выразитель нравов. Танец имеет свои пределы - что
можно и чего нельзя.
Вспоминается история вальса, имевшая весьма драматическое развитие. Дело в том, что,
как и всякая мода, мода танцевальная имеет своих приверженцев и своих
недоброжелателей. Возникает борьба вкусов. Что-то принимается, что-то отвергается. До
вальса ни в одном виде танца не было принято брать женщину за талию, это считалось
непристойным. И подобную вольность можно было встретить только в танцах
примитивных народностей. В вальсе кавалер впервые взял даму за талию. В грузинских
народных танцах партнер не имел права не только прикоснуться к женщине, но даже
дотронуться до ее одежды. Почему в вальсе произошла такая перемена? Потому что в
сознании людей, в быту общение стало настолько свободным, что такое стало
возможным. Танец как зеркало тут же отразил это изменение в сознании. Но, тем не
менее, когда вальс из своей родной Вены пришел в Англию, он не всеми был воспринят
доброжелательно. Правда, первоначально вальс из Вены перекочевал во Францию,
которая враждовала с Англией. Но его неприятие, думаю, неверно объяснять лишь
политическими причинами. Самым ярым гонителем вальса был не кто иной, как лорд
Байрон, который написал такие строки:
О, нежный вальс!
Совсем затмил твой тон
Ирландский джиг и древний ригодон;
Шотландский рил и модные кадрили, Все, все тебе, пришельцу, уступили;
Вальс, вальс один привлечь искусно мог
К участью в танцах руки, кроме ног;
Ногам дана изрядная свобода,
А воле рук - предела вовсе нет;
Рука заходит, на глазах народа,
Куда захочет. Поубавьте свет...
Байрон - властитель дум, повлиявший на Пушкина, Лермонтова, Грибоедова.
Неизвестно, был бы без его "Чайльд Гарольда" Онегин или Печорин, написал бы
Грибоедов "Горе от ума". Именно Байрон создал современного героя и сумел его
опоэтизировать. И этот Байрон так накинулся на вальс. То ли жила в нем чопорность
лорда, требующая соблюдения приличий во всем. А может быть, такое озлобление было
вызвано тем, что сам он не мог танцевать, будучи хромым. Известна его необычайная
красота, сводившая женщин с ума. Но в этом виде искусства он не мог прельщать, и,
вероятно, поэтому танец был ему так неприятен. Впрочем, это уже посторонние
замечания.
Заразительность таланта
Я стараюсь приучить своих актеров жить эмоциональной жизнью, положенной в
танцевальную пластику. Тогда даже пауза будет наполнена смыслом. На сцене, как это
ни странно, даже для танцовщика труднее всего - это правильная походка. Просто
пройтись и выразить при этом определенное состояние духа, в котором ты идешь:
довольный, сердитый, больной, здоровый, веселый, грустный, - подчас это невероятно
сложнее, чем станцевать, решая уже какую-то танцевальную задачу. Самое простое, на
первый взгляд, вдруг становится самым сложным. Поэтому особенно важно вложить в
каждое движение верность чувств. Причем часто танцовщик делает абсолютно верные
движения, не контролируя себя, а как только начинает размышлять над тем, как он это
делает, он попадает в положение сороконожки, которую спросили: "Когда ты
двигаешься, какую ногу ты ставишь первой, какую второй и какую третьей?"
Сороконожка задумалась и не могла уже двинуться ни шагу.
Недавно ирландцы попросили меня поставить танец на музыку, написанную ирландским
композитором в национальном ключе. Музыка довольно однообразная, но совершенно
не похожа ни на какую другую. Я понял, что какой-то конкретный сюжет в этом случае
невозможен. И все-таки я поставил себе задачу: показать молодость, с ее брызжущей
энергией, полнотой чувств, с ее динамикой. Танец этот получился очень длинным. Три
пары танцуют шесть с половиной минут, ни на секунду не останавливаясь. Я придумал,
где отдохнуть, где повеселиться, поиграть, и потом - новый взрыв энергии.
Я всегда приспосабливаюсь к той музыке, которая в данный момент нужна для того или
иного танца. В тот момент, когда я работаю, скажем, над молдавским танцем, все мои
пристрастия вокруг молдавской музыки. Она, кстати, очень зажигательна, спокойно
слушать ее нельзя - она зовет к движению.
Невозможно без длительной подготовки стать классическим танцовщиком. Там каждый
палец подчинен законам балетной грамматики. Поэтому для дилетантов классика
противопоказана. Дилетантизм будет виден в каждом движении. В народном танце как
будто бы все значительно проще. Любители в народном танце бывают подчас
великолепные. И, как правило, любители танцуют лучше профессионалов. В чем это
выражается? Любитель танцует неравнодушно. В то время как человек, которого
тренировали в балетной школе на механических элементах, порой утрачивает вкус к
подлинному танцу как к самовыражению.
Если артист танцует грамотно, но без темперамента, это не заразительно. Такой
профессионально равнодушный артист очень часто оказывается в дураках по сравнению
с талантливым любителем, который горит на сцене и заражает своей энергией
зрительный зал. Движение в танце не самоцель, а средство выражения. Профессионал
часто забывает об этом. Я быстро понял это и не боялся выдвигать талантливых
любителей. В этом я почти ни разу не ошибся.
Однако это не значит, что не нужна профессионализация в исполнении народного танца.
Всякая форма любительства всегда несовершенна.
Мне кажется необходимым участие артиста в создании танца. Если не увлечь артиста в
процессе работы, мало что получится. А в процессе творчества обязательно возникает
азарт. Начинаются предложения, очень часто нелепые. Но я никогда их грубо не
отвергаю. Делаю вид, что соглашаюсь, предлагаю попробовать их воплотить,
предлагающий видит, что его предложение явно проигрывает, и сам от него
отказывается. Ведь творчество - это всегда поиск и фантазия.
В творческом процессе многое имеет значение. Новая идея часто возникает от какого-то
движения. Если музыка увлекает, получается что-то хорошее. И наоборот бывает:
музыка не нравится, а ставить ее надо. В этом случае я заранее знаю, что у меня ничего
не получится. Все должно помогать: музыка, тема, артисты. Все должны петь в унисон и
быть одинаково увлечены этим процессом. Большое значение имеет интуиция. Бывает,
вдруг почувствуешь себя в силах сделать что-то. Попробовал - получается. Значит,
бросаешь ранее намеченное по плану, чтобы сделать то, что пришло в неожиданном
вдохновении. Но все нужно делать с азартом и увлечением. Если танец говорит о чем-то
в художественной форме и эмоционально, он обогащает мое познание своей новизной.
ИСТОЧНИК:
Игорь Моисеев. Я вспоминаю... Гастроль длинною в жизнь. Москва. "СОГЛАСИЕ",
1998г. Издание 2-е, исправленное и дополненное.