русская икона

РУССКАЯ ИКОНА
http://art.1september.ru/article.php?ID=200900502
Ирина ЯЗЫКОВА
Происхождение иконы
Русское слово «икона» происходит от греческого «ейкон» (
), что
значит «образ» или «портрет». И хотя на иконах изображаются
люди, это не портреты в привычном смысле слова, потому что
человек представлен в особом, преображенном виде. Да и не
всякий человек достоин быть изображенным на иконе, а только тот,
кого мы называем святым, — Иисус Христос, Богородица,
апостолы, пророки, мученики. На иконах изображаются также
ангелы — бесплотные духи, которые и вовсе отличаются от людей.
Мир в иконе тоже является преображенным — это не окружающая
нас действительность, а мир духовный, «Царство Небесное».
Задача иконописца весьма трудна, ведь он должен написать то,
чего нет или почти нет в нашем привычном опыте. Апостол Павел
писал: «Не видел того глаз, не слышало ухо и не приходило на
сердце человеку, что приготовил Бог для любящих Его».
Богоматерь Владимирская
Первая треть XII в. ГТГ, Москва
Иконописное изображение на первый взгляд необычно: оно не
реалистично, вернее, не натуралистично, а сверхприродно. Язык
иконы условен и глубоко символичен, потому что в иконном образе
открывается нам иная реальность. Создание первых икон предание
относит ко временам апостолов и называет первым иконописцем
апостола и евангелиста Луку. Правда, историки отрицают, что в то
время вообще кто-либо писал иконы. Но Лука создал одно из
четырех Евангелий, а в древности Евангелия называли «словесной
иконой», икону — «живописным Евангелием», так что в каком-то
смысле Луку можно назвать одним из первых иконописцев.
С. Спиридонов Холмогорец. Св. Лука
80-е гг. XVII в. Ярославский историко-архитектурный музейзаповедник
Однако первые три века своей истории христиане не писали икон и
храмов не строили, поскольку жили в Римской империи в окружении
язычников, враждебно относившихся к их вере, и жестоко
преследовались. В таких условиях христиане не могли проводить
богослужения открыто, они собирались тайно, в катакомбах. За
стенами Рима простирался целый город мертвых — некрополь,
состоящий из многокилометровых подземных галерей-катакомб.
Здесь-то и собирались римские христиане на молитвенные
собрания — литургии. В катакомбах сохранилось немало
изображений II–IV вв., свидетельствующих о жизни первых
христиан — рисунки-граффити, живописные композиции, образы
молящихся людей (орант), небольшие скульптурки, рельефы на
саркофагах. Именно здесь истоки иконы — в этих символических
изображениях вера христиан обретала зримый образ.
Св. Агнесса в окружении голубей, звезд
и свитков Закона. III в. Катакомбы Памфила, Рим
На плитах захоронений и на саркофагах рядом с именами умерших
встречаются очень простые рисунки: рыбка — символ Христа,
кораблик — символ Церкви, якорь — знак надежды, птицы с
веточкой в клюве — души, обретшие спасение, и др. На стенах
можно видеть и композиции более сложные — сцены из Ветхого
Завета: «Ноев Ковчег», «Сон Иакова», «Жертвоприношение
Авраама», а также из Нового Завета — «Исцеление
расслабленного», «Беседа Христа с самарянкой», «Крещение»,
«Евхаристия» и др. Часто встречается образ «Доброго пастыря» —
юноши с овечкой на плечах, символизирующего Христа Спасителя.
И хотя первые христиане вынуждены были скрываться в
катакомбах, их искусство свидетельствует о радостном восприятии
жизни, и даже смерть они встречали светло, не как трагичный уход
в никуда, а как возвращение к Богу, в Отчий дом и встречу с
Христом, их Учителем. В росписи катакомб нет ничего мрачного,
аскетичного,
манера
письма
свободная,
легкая,
сцены
перемежаются орнаментами с изображениями цветов и птиц,
символизирующими рай и блаженство вечной жизни.
Добрый пастырь. Катакомбы
св. Каллиста. IV в. до н.э. Рим
В 313 г. римский император Константин Великий издал Миланский
эдикт о веротерпимости, отныне христиане могли исповедовать
свою веру открыто. По всей империи стали возводить храмы, их
украшали мозаиками, фресками, иконами. И все, что было
наработано в катакомбах, пригодилось в украшении этих храмов.
Иисус из Назарета в образе императора. Ок. 494–520
Архиепископская Часовня, Равенна
Древнейшие из дошедших до нас икон были найдены в монастыре
Святой Екатерины на Синае, их датируют V–VII вв. Написаны они в
технике энкаустики (восковыми красками), энергично, пастозно,
натуралистично, как было принято в античности. Стилистически они
близки фрескам Геркуланума и Помпей и позднеримской
портретной живописи. Некоторые исследователи прямо выводят
икону из так называемого фаюмского портрета (первые такие
портреты были найдены в оазисе Фаюм, близ Каира) – небольшие
дощечки с изображением умершего человека, их клали на
саркофаги при погребении. На этих портретах мы видим
выразительные лица с широко раскрытыми глазами, глядящими на
нас из вечности. Сходство с иконой значительно, но велико и
различие, оно касается не столько изобразительных средств,
сколько смысла образа. Погребальные портреты писались, чтобы
удержать в памяти живых облик ушедших из жизни. Они всегда
напоминают о смерти, о ее неумолимой власти над миром. Икона
же, напротив, свидетельствует о жизни, о ее победе над смертью,
ведь образ святого на иконе есть знак его присутствия рядом с
нами. Икона есть образ Воскресения, ибо религия христиан
зиждется на вере в Воскресение — победу Христа над смертью,
которая, в свою очередь, есть залог всеобщего воскресения и жизни
вечной, в которую первыми входят святые.
Портрет супругов.
Ок. 65 г. Помпеи
Фаюмский портрет. I в.
ГМИИ им. А.С. Пушкина, Москва
В VII–VIII вв. христианский мир столкнулся с ересью
иконоборчества, которую поддержали императоры Византии,
обрушившие весь репрессивный аппарат империи не только на
иконы, но и на приверженцев священных изображений. Более ста
лет в Византии шла борьба между иконоборцами и
иконопочитателями, закончившаяся победой последних. На VII
Вселенском соборе (787 г.) был провозглашен догмат об
иконопочитании, а Константинопольский собор (843 г.) утвердил
праздник Торжества Православия как истинного исповедания
Христа, исповедания и в слове, и в образе. С этого времени во всей
христианской ойкумене иконы стали почитать не только как
священные изображения, но и как образ, в котором выражена вся
полнота веры в Боговоплощение и Воскресение Христа. В
иконописном изображении соединились слово и образ, догмат и
искусство, богословие и эстетика, поэтому икону называют
умозрением, или богословием в красках.
Св. Петр. V–VII вв.
Монастырь св. Екатерины, Синайский полуостров
Согласно церковному преданию, первое изображение Иисуса
Христа было создано при его земной жизни, вернее, оно
проявилось само собой, без всякого человеческого усилия, отчего и
получило название Нерукотворного образа, по-гречески Мандилион
(
), в русской традиции — Нерукотворный Спас.
Происхождение Нерукотворного образа предание связывает с
исцелением царя Авгаря, правителя Эдессы. Будучи неизлечимо
больным, Авгарь услышал об Иисусе Христе, исцеляющем больных
и воскрешающем мертвых. Он послал в Иерусалим своего слугу,
чтобы пригласить Иисуса в Эдессу. Но Христос не мог оставить
предназначенного ему дела. Слуга попытался нарисовать портрет
Христа и не смог этого сделать из-за сияния, исходившего от его
лика. Тогда Иисус попросил принести воды и чистое полотенце,
умыл лицо и вытерся полотенцем, и тотчас на ткани изобразился
нерукотворно его лик. Слуга доставил это изображение в Эдессу, и
Авгарь, приложившись к образу, получил исцеление.
Однако до IV в. о Нерукотворном образе в христианском мире
ничего не было известно. Первое упоминание о нем мы находим у
Евсевия Кесарийского (ок. 260–340) в «Церковной истории», где он
называет Нерукотворный образ «богоданной иконой». А история
Авгаря рассказана в «Учении Аддаи». Епископ Эдессы Аддаи (541
г.) повествует также, что во время нашествия персов на Эдессу
плат с запечатленным на нем ликом Христа был замурован в стене,
но в один момент образ проступил на стене и так был вновь
обретен. Отсюда берут происхождение два иконописных варианта
Нерукотворного образа: «Спас на убрусе» (то есть на полотенце), и
«Спас на чрепии» (то есть на черепице, или на кирпичной стене).
Туринская плащаница. Фрагмент
Постепенно почитание Нерукотворного образа стало широко
распространяться на христианском Востоке. В 944 г. византийские
императоры Константин Багрянородный и Роман Лекапин выкупили
святыню у правителей Эдессы и торжественно перенесли в
Константинополь. Этот образ стал палладиумом Византийской
империи. В 1204 г. во время разгрома Константинополя
крестоносцами Нерукотворный образ исчез. Считается, что
французские рыцари вывезли его в Европу. Многие ученые
отождествляют пропавший Нерукотворный образ с Туринской
плащаницей. И сегодня в научных кругах споры о происхождении
Туринской плащаницы не прекращаются, в церковном же предании
Нерукотворный образ считается первой иконой.
Спас Нерукотворный. 1130–1190-е гг.
Государственная Третьяковская галерея, Москва
Как бы ни относиться к историчности предания о Нерукотворном
образе, это изображение, прочно вошедшее в иконографию,
связано с главным догматом веры христиан — тайной
Боговоплощения. Всемогущий и Непостижимый Бог, которого
невозможно видеть человеку (отсюда и запрет на его изображение
в Ветхом Завете), являет свой лик, становясь человеком —
Иисусом Христом. Апостол Павел в своих посланиях прямо
называет Христа иконой Бога: «Он есть образ (
) Бога
невидимого» (Кол. 1:15). И сам Христос в Евангелии говорит:
«Видевший Меня видел Отца» (Ин. 14: 9). Запрет Ветхого Завета на
изображение Бога, о чем гласит вторая заповедь Декалога (Исх. 30:
4), в Новом Завете обретает иной смысл: если Бог воплотился,
принял видимый образ, значит, Его можно изображать. Правда,
святые отцы всегда оговаривали, что икона изображает Иисуса
Христа по человеческому естеству, а божественная его природа,
оставаясь неизобразимой по сути, в изображении присутствует.
Человек согласно Священному Писанию также есть образ, или
икона, Бога. В книге Бытие читаем: «...и создал Бог человека по
образу (
) Своему» (Быт.1: 27). Апостол Павел задолго до
появления иконописи писал: «Дети мои, для которых я снова в
муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос!» (Гал. 4: 19).
Святость в христианстве всегда воспринималась как отражение
Божьей славы, как печать Бога, поэтому уже в первых веках
христиане почитали тех, кто последовал за Христом, и прежде всего
апостолов и мучеников. Святого можно назвать живой иконой
Христа.
Первые иконы Богоматери христианская традиция приписывает
евангелисту Луке. На Руси Луке приписывается около десяти икон,
на Афоне — около двадцати, столько же на Западе. Наряду с
Нерукотворным образом Христа почитался и Нерукотворный образ
Божьей Матери. Так именуется Лиддская-Римская икона,
представляющая первоначально изображение на столбе. Предание
гласит, что Богоматерь обещала апостолам Петру и Иоанну,
шедшим в Лидду на проповедь, что она их там встретит. Когда они
явились в город, то увидели в храме изображение Богоматери,
которое, по словам жителей, нерукотворно проступило на столбе. В
иконоборческие времена по приказу императора это изображение
пытались убрать со столба, его закрашивали, стесывали
штукатурку, но оно снова проступало с неумолимой силой. Список
этого образа был отослан в Рим, где также прославился чудесами.
Икона получила именование Лиддской-Римской.
Римская икона Пресвятой Богородицы из
храма во имя святого Григория Неокесарийского, что на Большой Полянке.
Церковное предание знает немало историй о чудотворных иконах,
но церковь, утверждая иконопочитание, подчеркивает, что главный
смысл его в почитании Иисуса Христа как истинного образа Бога. В
своей
глубине
христианское
искусство
направлено
на
восстановление истинного образа человека в его подлинном
достоинстве, как создания богоподобного. Святые отцы говорили
так: «Бог стал Человеком, чтобы человек стал богом».
Входя в храм, мы видим множество самых разных образов: иконы в
иконостасе и киотах, фрески на сводах и стенах, вышитые
изображения на пеленах и хоругвях, каменные рельефы и
металлическое литье и др. Через эти изображения невидимый
духовный мир становится зримым. В Средние века церковное
искусство называли «Библией для неграмотных», потому что для
людей, не умеющих читать, оно служило главным источником
знаний о Боге, мире и человеке. Но и сегодня, несмотря на то что
все стали грамотными, икона остается кладезем мудрости.
Ветхий и Новый Завет, сотворение мира и будущая его кончина,
история церкви и судьбы царств, чудесные явления и Страшный
суд, подвиги мучеников и жития святых, представление о красоте и
святости, о доблести и чести, об аде и рае, о прошлом и будущем
— все это запечатлено в иконописном искусстве. Иконопись —
древнее искусство, но оно не принадлежит только прошлому, оно
живо и сегодня: иконописцы пишут священные образы, как и много
веков назад. В сюжетах, казалось бы, традиционно повторяемых
веками, как в зеркале вечности, мы находим новый и порой
неожиданный взгляд на нас самих, нашу жизнь и наш мир, его
идеалы и ценности.