ловушка» художественного текста, «реальный» читатель, «

Иоскевич М.М.
«ЛОВУШКИ» ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА
Аннотация. В статье рассматриваются «ловушки» художественного
текста как способы авторского конструирования читательского восприятия.
В аспекте читателя как участника эстетической коммуникации «ловушка»
может возникнуть в любом тексте, способная дезориентировать, направить
по ложному пути истолкования художественного произведения, привести к
неадекватному восприятию.
Ключевые слова: интерпретация художественного текста, «ловушка»
художественного текста, «реальный» читатель, «наивный» читатель.
Сведения об авторе: Иоскевич Марина Михайловна, кандидат
филологических наук, доцент кафедры перевода и межкультурной
коммуникации Гродненского государственного университета имени Янки
Купалы, г. Гродно, Беларусь.
Метафора «ловушка» часто используется литературоведами, прежде всего
по отношению к постмодернистскому игровому тексту.
Так, А. Люксембург утверждает, что «если трактовать лабиринт более
широко как специфику структуры и формальный элемент поэтики игрового
текста, то функции “Тезея” гораздо уместнее уступить читателю, от которого и
требуется разобраться во всех обманах, ловушках и хитросплетениях
сконструированной автором игровой системы» [Люксембург 2008].
Говоря о прагматике текста, Е. Задворная указывает, что «автор может
либо резко расширять коммуникативные права читателя, предоставляя ему не
только полную свободу интерпретации, но и возможность участия в
порождении текста; либо, предлагая читателю роль своеобразного
интеллектуального “спарринг-партнера”, вступать с ним в сложную
прагматическую игру, умело расставляя в тексте ловушки, западни,
замаскированные “ключи” и псевдомногозначительные намеки, выстраивая
систему двойников, зеркальных отражений и т.п.; либо в той или иной степени
игнорировать коммуникативные права читателя (например, “незаконным”
образом пересекая границы текстового пространства, делая невозможной
процедуру непротиворечивого отождествления персонажей) и т.п.» [Задворная
2007].
По мнению И. Ковалевой, «автор нередко заманивает своего адресата в
ловушку: сначала он вызывает в сознании читателя определенный горизонт
ожидания, воспроизводя легко узнаваемые формальные или содержательные
приметы какого-либо дискурса, а потом тем или иным способом заставляет
читателя поменять рецептивную установку. Довольно часто для этого
используется игра, подстановка, мистификация» [Ковалева 2008].
На наш взгляд, понятие «ловушка» применимо не только к
постмодернистским или – шире – игровым текстам. Чаще всего «ловушки»
являются
принадлежностью
многосмысленных,
сложноорганизованных
произведений.
Мы выделяем следующие «ловушки» художественного текста: жанра, акта
рассказывания,
пропусков-лакун,
ценностных
оппозиций,
тематики,
метафоризации, интертекстуальности и конфликта.
«Ловушка» жанра. Жанровая сущность художественного произведения
способна формировать значимую «ловушку» для читательского восприятия,
особенно актуальную для жанра романа, синтетичного по своей природе.
Совмещение в одном произведении признаков различных жанров или
жанровых разновидностей может таить следующую «опасность»: читатель
заметит лишь традиционные жанровые признаки произведения (к примеру,
признаки семейно-бытового романа или романа воспитания) и не распознает
глубинных (философских, мифологических) пластов его содержания.
Сложность заключается еще и в том, что произведение того или иного жанра
ориентировано на определенные конвенции восприятия. Читатель по инерции
продолжает воспринимать произведение в русле одной жанровой схемы и не
замечает, что действует уже иная.
«Ловушка» акта рассказывания. Восприятие художественного
произведения стимулируется совокупностью композиционных приемов и
средств, посредством которых читатель познает замысел, идею
художественного произведения. Центральной проблемой композиции, по
мнению Б.А. Успенского, является проблема «точки зрения», составляющая ее
«глубинную композиционную структуру, и особенно актуальная в
произведениях, которым присуще многоголосие рассказчиков» [Успенский
1990: 5]. Композиционной «ловушкой» для читательского восприятия может
стать акт рассказывания, а именно взаимоотношения между различными
субъектами изображения и речи, такими, как повествователь, рассказчик и
«образ автора». Позиция автора может совпадать и не совпадать с позицией
рассказчика и повествователя, что способно ввести в заблуждение «наивного
читателя» и, как результат, привести к неадекватному восприятию всего
произведения. Читатель, по словам Б.О. Кормана, «совмещается с говорящим как
субъектом сознания < …>, а с другой стороны, ему дана возможность возвыситься
над говорящим, дистанцироваться от него и превратить его в объект. Чем в большей
степени реализуется вторая возможность, тем в большей степени приближается
реальный читатель к читателю предполагаемому и постулируемому текстом»
[Корман 1992: 126].
«Ловушка»
пропусков-лакун.
Некомпетентность
рассказчиков
произведения подтверждает и такой композиционный прием-«ловушка», как
пропуски-лакуны – сознательное опускание автором деталей событийного ряда.
Это стимулирует читателя к досотворению текста, к прогнозированию событий
согласно ожиданиям: «Скупость текста – это богатство восприятия» [Веллер 2003:
8].
«Ловушки» пропусков-лакун могут «создаваться» автором намеренно с
целью ввести читателя в заблуждение, обмануть его ожидания, чтобы затем
«потрясти» неожиданным событийным поворотом. Возможно, автору
неизвестно, как разворачивались события в определенный момент. Тогда
читателю или будут предложены на выбор варианты того, что могло произойти,
или будет предоставлена свобода сотворчества.
«Ловушка» ценностных оппозиций. В персонажной организации и
сюжетном построении жанра романа преобладают события и персонажи,
находящиеся между собой в оппозиционных отношениях. Ценностные оппозиции
могут быть обозначены автором четко и однозначно в том случае, если авторская
позиция совпадает с позицией рассказчика. Однако мнение автора о ценностной
сущности полюсов оппозиции может кардинально отличаться от мнения
персонажей произведения, что направит читателя по ложному пути. Также
оппозиции могут трансформироваться в произведении, становясь поводом для
дискуссии между персонажами, читателем, автором. «Реальный читатель» должен
учитывать, что при смене контекстного фона (в рамках различных подходов)
ценностные оппозиции могут освещаться по-разному, становясь «ловушкой» для
читательского восприятия.
«Ловушка» тематики. Тематика имеет свойство воплощаться в
произведениях эксплицитно или имплицитно, порой независимо от намерений
автора, что может оказаться «ловушкой» для читательского восприятия.
Ориентация читателя только на эксплицитные темы произведения приводит к
упрощенному пониманию романа. Применение читателем методики
«пристального чтения» позволяет проникнуть на имплицитные уровни тематики
произведения, постичь множество его скрытых смыслов через установление
новых причинно-следственных связей в сюжетной организации.
«Ловушка» метафоризации. Как правило, текст художественного
произведения насыщен различными тропами. С их помощью автор
демонстрирует свое отношение к предмету. Метафоризация (очередная
«ловушка» для читательского восприятия) пробуждает рефлексию при
восприятии текста.
В теории метафоры, предложенной такими исследователями, как Л.Д. Гудков
и Е.К. Созина, обосновывается понимание метафоры не как замещающего слова, а
как «семантически аномальной предикации» [Созина 2008], получающей
расширительное значение. Как мы полагаем, за «прямым» значением метафоры,
доступным «наивному читателю», стоит значение «контекстное», способное
расширить смысл фразы до смысла текста в целом. В этом случае метафора
включает читателя «в модальные отношения, заданные ценностной сферой самого
субъекта (автора, лирического героя и т.д.) – пространством его сознания, и
именно ценностно-субъектный аспект семантики определяет предикацию
метафоры, а не объектно-предметная, нормативная данность» [Созина 2008].
Восприятие метафоры на уровне «прямого» значения блокирует проникновение в
скрытые смыслы произведения, препятствует адекватному его истолкованию.
«Ловушка» интертекстуальности. Согласно теории интертекстуальности,
«каждый текст представляет собой новую ткань, сотканную из старых цитат,
культурных кодов, фрагментов социальных идиом и т.д.» [Барт 1987: 78]. Между
тем факторы интертекста – еще одна «ловушка» художественного произведения,
они усиливают его смысловое напряжение. При анализе многослойного
художественного образа, основанного на использовании аллюзий, цитаций,
реминисценций, необходимо распознать то, что в него «заложено» традицией, и то
новое, что в него привнес автор, а также определить, употреблен
интертекстуальный элемент с целью установления сходства или контраста.
«Ловушка» конфликта. На основной субстанциональный конфликт
художественного текста могут наслаиваться многочисленные локальные
конфликты (социальный, расовый, гендерный, психологический и т.д.), которые
определяются в зависимости от литературоведческого подхода к интерпретации,
избранного «реальным читателем». В отличие от основного субстанционального
конфликта, преходящие локальные конфликты, расположенные на первичном для
читательского восприятия уровне, легко распознаются и тем самым играют
активную роль в формировании «ловушки».
Как мы полагаем, в аспекте автора «ловушки» могут относиться как к
осознанным, так и неосознанным способам авторского конструирования
читательского восприятия, но в любом случае они предполагают такого читателя,
который в состоянии их преодолеть, «разомкнуть» и таким образом приблизиться к
высокой степени адекватности интерпретации.
Библиографический список
Барт, Р. Введение в структурный анализ повествовательных текстов
[Текст] / Р. Барт // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX–XX вв.:
трактаты, статьи, эссе. – М.: МГУ, 1987. – С. 387–422.
Веллер, М. Гуру [Текст] / М. Веллер // Долина идолов. – СПб.: Фолио,
2003. – С. 3–17.
Задворная, Е.Г. Прагматика текста / Е.Г. Задворная [Электронный
ресурс]. –
Режим
доступа:
http://
www.culture.niv.ru/doc/philosophy/encyclopedia-post-modern/380.htm.
Ковалева, И.С. Опыт прочтения постмодернистского текста. «Белоснежка»
Д. Бартельми и «Химера» Дж. Барта / И.С. Ковалева [Электронный ресурс]. –
Режим доступа: http:// www.amstud.msu.ru/full_text/texts/conf 1995/kovaleva
32.htm.
Корман, Б.О. Творческий метод и субъектная организация произведения
[Текст] / Б.О. Корман // Избранные труды по теории и истории литературы. –
Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1992. – С. 141–149.
Люксембург, А. Лабиринт как категория набоковской игровой поэтики /
А. Люксембург
[Электронный
ресурс].
–
Режим
доступа:
http://www.relga.rsu.ru/n22/cult22_2.htm.
Созина, Е. Символы: учеб. пособие / Е. Созина [Электронный ресурс]. –
Режим доступа: http:// www.abursh.sytes.net/korona/statii_s/SYMBOL2_2. htm.
Успенский, Б.А. Поэтика композиции: структура художественного текста и
типология композиционной формы [Текст] / Б.А. Успенский. – М.: Искусство,
1970. – 256 с.