Таков поэт

Стихотворение М.Ю. Лермонтова «Молитва» написано в 1829 году.
«Молитва» - «Не обвиняй меня, Всесильный...» занимает особое место в
ранней лирике М. Ю. Лермонтова. В этом стихотворении впервые с
отчетливостью вырисовывается образ лирического героя поэта «лермонтовского человека» с его мятежностью и неуспокоенностью
духа, штурмующего с юношеской дерзновенностью вечные вопросы
бытия, среди которых вопрос об отношении к Богу - один из самых
главных. «Лермонтовский человек» сам присваивает себе право прямого
обращения к Богу, устраняя все преграды на пути установления личного
контакта с Ним. Отсюда ощущение полной интимности в общении с
Богом, не свойственной в такой степени ни одному из русских поэтов: «...
у В. А. Жуковского, А. С. Пушкина, Ф. И. Тютчева этой непосредственной
близости в обращении к Богу как “соучастнику” личной судьбы нет».
Поэт в первой части стихотворения-молитвы, перечисляя свои грехи,
обращается к Богу всесильному с мольбою о милосердии. На первом
месте в перечне оказалась любовь к жизни, с ее страстями, желаниями,
соблазнами. Земную жизнь молящийся называет «мраком земли
могильным», вероятно, потому, что земля не только место жизни людей,
но и напоминание о том, что все они смертны. Второй и третий грехи
взаимосвязаны и противопоставлены первому: любя страсти земные,
человек забывает о душе, реже обращается к Богу. Ум поэта «бродит»
далеко, его сжигает «лава вдохновенья». Именно творчество заставляет
забывать его о Боге. То, что вдохновение сравнивается с лавой, с
извержением вулкана, дает нам возможность представить себе силу,
красоту и разрушительность этого процесса. Поэт – вулкан, а стихи,
песни – лава, вырывающаяся, изливающаяся из него, возможно, помимо
воли. Это стихия, бороться с которой человек не в силах. Внутреннее
волнение, чувства, побуждающие поэта творить, «мрачат стекло…очей»
его.
Вторая часть молитвы начинается с союза «но», то есть
противопоставляется первой. Композиция данного стихотворения
основана на антитезе.
Тогда на тесный путь спасенья
К тебе я снова обращусь.
Завершающие строки – обещание, которое дает поэт в своей молитве ко
всесильному.
Поэт не в силах отказаться от творчества самостоятельно, спастись
самому, только Господь своей волей может погасить этот «чудный
пламень», «всесожигающий костер», превратить сердце поэта в камень,
остановить вечно «голодный взор». Все, что вложил в поэта творец,
только он и может отобрать. «Жажда песнопенья» противопоставлена
жажде спасенья души от мук творчества.
В стихотворении “Молитва” (“Не обвиняй меня, всесильный”),
Лермонтов называет творчество “всесожигающим костром”, а “жажду
песнопений” — “страшной”. Это существенно отличает его от поэтов
прошлых лет, в особенности от Пушкина, для которого поэзия - дар,
приходящий легко и естественно. Но Лермонтов - человек уже другой
эпохи, он видит разъединение людей, а не их общность. Он видит, что
люди изменились, что общество уже не то, и это нашло отражение в
душах людей, в их жизненных потребностях. Лермонтов также замечал,
что в сей век “позорно малодушных” людей поэт утратил свое истинное
назначение, “на злато променяв ту власть, которой свет внимал в немом
благоговенье”.
Тема поэта и поэзии вообще занимает значительное место в лирике
Лермонтова. Особо надо отметить стихотворение «Смерть поэта»,
созданное в состоянии аффекта, которое вызвала смерть Пушкина. В
этом произведении Лермонтов гневно обличает общество, не сумевшее
уберечь светоч русской поэзии. Последние строки напрямую
направлены против царских палачей, которых автор считает также
виновными в гибели Пушкина:
Вы, жадною толпою стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда – все молчи.
В стихотворении “Поэт” (“Когда Рафаэль вдохновенный”, 1828), одном
из первых стихотворений Лермонтова, поэт сравнивается с художником,
который, восхищенный своим искусством, “перед картиною упал”. Но
вскоре этот порыв восхищения проходит, и художник о нем забывает.
Лермонтов пытается понять сущность поэта и такого явления, как
вдохновение:
Таков поэт: чуть мысль блеснет,
Как он пером своим прольет
Всю душу...
И вдруг хладеет жар ланит,
Его сердечные волненья
Все тише, и призрак бежит!
Лермонтов рисует образ поэта, который под властью вдохновенья
“чарует свет” своими стихами, но, когда вдохновенье покидает его, он
забывает этот “огонь небесный” и только хранит в себе “первые
впечатления” о нем.
В стихотворении “Поэт” (“Отделкой золотой блистает мой кинжал”)
1838 года автор использует символ-иносказание для сравнения поэта с
грозным некогда оружием. Боевой кинжал был снят отважным казаком
с убитого господина, затем стал предметом купли-продажи. В конце
концов - это игрушка с золотой отделкой:
Теперь родных ножон, избитых на войне,
Лишен героя спутник бедный,
Игрушкой золотой он блещет на стене Увы, бесславный и безвредный!
Такой кинжал безвреден, но и бесславен. Автор пользуется
положением бездействия кинжала для сравнения его с поэтом:
В наш век изнеженный не так ли ты, поэт,
Свое утратил назначенье,
На злато променяв ту власть, которой свет
Внимал в немом благоговенье?
Поэт вспоминает славное прошлое, когда поэт достойно выполнял
свою
миссию:
Бывало, мерный звук твоих могучих слов
Воспламенял бойца для битвы,
Он нужен был толпе, как чаша для пиров,
Как фимиам в часы молитвы.
Твой стих, как божий дух, носился над толпой
И, отзыв мыслей благородных,
Звучал, как колокол на башне вечевой
Во дни торжеств и бед народных. Лермонтов заканчивает
стихотворение вопросом:
Проснешься ль ты опять, осмеянный пророк.
Иль никогда, на голос мщенья
Из золотых ножон не вырвешь свой клинок,
Покрытый ржавчиной презренья?..
Лермонтов обвиняет поэтов-современников, променявших высокое
назначение поэта на обеспеченное, сытое существование. Он осознавал
то печальное положение, в котором находились поэт и поэзия, и
старался бороться за жизнь настоящего, подлинного искусства, а не
заменять его пустой болтовней ради денег.
Художественное своеобразие стихотворения заключается в том, что
поэт сравнивается с кинжалом - грозным оружием. В стихотворении
много риторических вопросов, метафор (“покрытый ржавчиной
презренья”), эпитетов (“осмеянный пророк”).
Для самого Лермонтова творчество — это спасительное освобождение
от страданий, приход к вере, к гармонии. Он осознавал, что поэзия
призвана объединять людей, сила заключенного в слове чувства — зов
человечества к высшей духовности.
Из стихотворения “Есть речи - значенье...” (1840) мы понимаем,
почему в Лермонтове побеждала вера в поэзию при всей мучительности
творческого процесса. “Из пламя и света рожденное слово” вызывает не
просто волнение, а страстное желание творчества, порыв броситься к
нему навстречу:
Как полны их звуки
Безумством желанья!
В них слезы разлуки,
В них трепет свиданья.
Это творчество, вера в “слово”, помогают поэту сохранить веру в
жизнь, в духовные, нравственные ценности и не пасть духом.
Лермонтов выступил достойным преемником Пушкина в вопросах о
месте и назначении поэта и поэзии в современном обществе. Он
продолжил мысль о гражданском назначении поэзии, она должна
откликаться на насущные нужды современности.
Беру!