Да, и он посылал посылки…

Евгения Ершова. Интервью
1
Евгения Ершова
Интервью
Евгения Львовна, скажите, пожалуйста, когда вы родились и где?
Я родилась в 37-м году в Киеве.
В каком месяце и какого числа?
20-го августа.
А Ершова, это ваша?..
Это по мужу.
А девичья фамилия?
Гутянская.
Это фамилия вашего отца, да?
Да.
Как вашего отца звали?
Мы называли его Лев Ильич. А вообще-то, по-еврейски, раньше он был Лейб
Юльевич Гутянский. Ну, там каждый раз меняли и Лейб Юльевич, и Лейб
Ёльевич, писали как угодно, по всякому.
Какого он года рождения?
1901-го.
Какого числа, вы не помните?
Числа я знала, недавно узнала, 27-го сентября.
Как вы это узнали?
Там нашла бумагу, он писал свою автобиографию. И поэтому я узнала. Матери
день рождения я не знаю, потому что она не знала. Нигде не было написано.
Просто знали, что 903-й год…
Это мама родилась?
Мама родилась в 903-м году, но числа и месяца не знали.
А как маму звали, ее девичья фамилия?
Мамина девичья фамилия Трахтенберг, звали ее Соня Мотелевна.
И родилась она в 1903-м году?
Родилась в 1903-м году.
Что вы знаете о семьях ваших родителей, из какой семьи ваш отец?
Отец, то, что я знаю, что он был краснодеревщиком.
Дедушка?
Дедушка, да.
Которого звали Юлий?
Юлий. Больше ничего не знаю. Ну, наверно, там где-то есть, но документов я не
нашла.
А где они жили? Где родился ваш отец?
В Винницкой области, где – не знаю точно.
Где отец родился точно, вы не знаете, в одном из местечек, да? Поблизости
от Бершади, да?
Да. Я знаю, что есть Красно… Мама, я знаю, вроде жила в Соболевке, есть
такое…
Тоже в Винницкой области?
Да. Еще называлось много селений, но я уже не помню.
Значит, дедушка был краснодеревщиком? А как бабушку звали, вы знаете?
Нет… По-моему, Геня. По-моему в ее честь меня назвали Евгения.
Много детей было у них, у отца много братьев и сестер было?
Евгения Ершова. Интервью
2
У отца была одна сестра, Фаня.
Какого года рождения она?
897-го.
Старше отца?
Да. Старше еще два брата были у него, значит, и младший брат был.
Знаете о них что-нибудь?
Значит, старший брат, он где-то в Америке.
Как его звали?
Гриша.
А когда он уехал в Америку?
Он уехал, по-моему, в революцию.
Да, тогда можно было уезжать. А что с ним стало, с ним была связь?
Он во время войны нам присылал посылки.
В эвакуацию?
В эвакуацию, да, получали от него посылки, но потом, я пыталась его уже
сейчас разыскать, подруга моей сестры уехала в Америку, и я ей дала адрес. Он
жил в Филадельфии, у него там был какой-то писчебумажный магазин.
То есть он занимался бизнесом и довольно успешно?
Да, и он посылал посылки…
У него семья была?
Семья была, у него дочка, старше моей сестры, звали ее Элеонора. А найти мы
их не смогли. Потому что она написала, она сама, подруга моей сестры,
преподавала здесь английский язык, и она послала письмо на английском языке
по тому адресу, что я дала. Конечно, это во время войны было, конечно, там уже
никто не живет.
Это старший брат отца, Григорий?
Это старший брат. И еще старший, старше моего отца, он самый старший,
Борис.
А что с ним было?
Он жил в Киеве, у него детей не было, он был женат. Он очень любил детей и
работал в доме для детей с отклонениями умственными. Он очень хорошо с
ними работал, занимался…
А у него образование какое-то было педагогическое?
Да, он педагог.
Он был женат?
Он был женат, но детей у них не было.
А во время войны он где был?
Не знаю.
В эвакуации?
Наверно, я не знаю.
А когда он умер?
Он умер уже здесь, уже после войны, но я не помню.
А вот сестра отца, Фаня, вы можете рассказать ее историю?
Она нам была ближе всего. Потому что это наша тетя, она с нами жила, и потом
она, у нее была комнатка, она жила в какой-то комнатке частного дома…
Расскажите по порядку, она 97-го года, жила она в отцовском доме, потом
что? Как она училась?
Я вот этого точно не знаю, но вот по документам я вижу, что она закончила
Одесскую гимназию. Короче она выучилась. По-моему, она в институте
училась, в университете, в Одесском. Закончила его и стала преподавать
Евгения Ершова. Интервью
3
математику в старших классах. Сначала она в младших преподавала, а потом в
старших классах преподавала математику. Был у нее один-единственный сын.
Она замужем была?
Замужем.
Как ее мужа фамилия?
Я не знаю.
А ее фамилия?
Она осталась на фамилии Гутянская. У нее был единственный сын. Когда ему
исполнилось 18 лет, его призвали в армию, и он там погиб.
На фронте?
На фронте. Хороший мальчик был, очень талантливый…
Как его звали, вы не помните?
Витя.
И она осталась одна?
Она осталась одна, замуж она не выходила больше, осталась одна.
А муж ее тоже погиб?
С мужем они развелись.
Они просто развелись?
Да, развелись, он остался там, в Бершади. Они в Бершади жили.
То есть, когда она вышла замуж, она попала в Бершадь? Они жили в Бершади?
Наверно.
И после войны…
Она вернулась в Киев, да. Она раньше переехала, она до войны и развелась, и
переехала в Киев с матерью своей, с матерью моего отца.
Геня, мать ее?
Я не знаю, полагаю. Или ту бабушку, или эту… не знаю.
Когда она умерла, Фаня?
Фаня умерла в 64-м году.
И еще вы не рассказали о младшем брате отца.
Младший брат отца, он, значит, был еврейским писателем.
Как его фамилия?
Гутянский.
Гутянский, он не менял…
Вениамин Ильич Гутянский.
Какого он года?
Даже не знаю…
Ну, примерно хотя бы. На сколько он лет был младше отца?
Не знаю.
Как его судьба сложилась?
Судьба его очень тяжело сложилась.
Расскажите, пожалуйста.
Во-первых, его в 50-х годах…
Подождите, до того, что было? Он учился где-то, вы не знаете?
Нет, не знаю.
А в революции он как-то участвовал?
Нет, он же молодой еще, как же он мог участвовать?
А писателем он стал еще до войны?
Да.
Он издавался?
У меня даже… Детский писатель, он стихи писал.
Евгения Ершова. Интервью
4
На каком языке?
На еврейском.
На идиш, да?
Да.
А во время войны он где был?
Во время войны мы были в Свердловске, а они, я не знаю.
Он в эвакуации был, не на фронте?
Он не был на фронте.
Я забыла спросить, как его зовут?
Вениамин…
А, Вениамин, да. Я поняла, что он был в эвакуации. Что было дальше,
рассказывайте. 50-е годы, что?..
Ну, в 50-е годы, видно, кто-то…
Когда антисемитизм был?
Да, его посадили, ну как посадили, сослали в Казахстан.
Одного его или с семьей?
С семьей.
А кто были в его семье?
Семья у него была, значит, его жена, мать жены и дочка. Вторая дочка уже…
Причем жену его тоже посадили в тюрьму.
Так они были в тюрьме, а потом их сослали?
Да.
А там они были на вольном поселении или в тюрьме жили?
Нет, в тюрьме они были сначала. Отдельно были, в тюрьме. Девочка родилась в
тюрьме, вторая.
Она, наверно, была беременная, когда…
Да, она родилась в тюрьме. Потом их сослали уже туда, в Казахстан, в
Семипалатинск, по-моему, точно не помню.
А арестовали их в Киеве?
Да, а как же? Они тут работали. Она работала в институте литературы.
То есть, по-видимому, где-то в 49-м, в 50-м году? Тогда был разгул.
Дочка родилась у нее, по-моему, в 49-м году.
Ну, что потом было? Они там остались в Семипалатинске, или вернулись в
Киев?
Вернулись в Киев.
Когда, примерно?
Они еще маленькие были, девочки.
Его уже нет в живых?
Он умер там, там умер, в ссылке. И вернулись вчетвером. Две девочки, мама и
бабушка. Они все вернулись, они одно время жили у нас, на Сталинке. Мы же
тоже были в эвакуации. Они жили у нас.
А он был реабилитирован, вы не знаете?
Да, их потом обоих реабилитировали. И потом издали его книжки.
А она писала на идиш?
Она, нет. Она была просто литературным работником.
Скажите, пожалуйста, ну, отец, конечно, вы не успели с ним общаться, тетя,
что рассказывала о дедушке, о их жизни, о детстве, как они жили? У них был
свой дом, вы не знаете?
Я такого не знаю.
Были ли они религиозны, не знаете?
Евгения Ершова. Интервью
5
По-моему, да. По-моему, были, потому что тут вот написано, что
«вероисповедание иудейское», а так я не знаю, значит, у них у всех было такое.
И никогда не рассказывала, проходили ли у них праздники какие-то еврейские?
Нет, тогда было не до этого.
Ну, по-видимому, они дома говорили на идиш, раз Вениамин стал писателем?..
Да, они учились в еврейской школе. И мама училась в еврейской школе. 4
класса закончила.
А ваш отец тоже учился в еврейской школе?
Да.
В хедере, вы имеете в виду? Начальную школу религиозную, или просто,
общеобразовательную?
Я не знаю, вот этого я ничего не знаю, потому что никто ничего не говорил,
просто мы не интересовались.
Понятно.
Мы еще не настолько взрослыми были, чтобы интересоваться.
А дедушка, до какого года он дожил?
Не знаю, я его вообще не знала.
Не рассказывали, он до революции умер, после?
Наверно, до революции.
А их семью не коснулись погромы, то, что было на Украине во время
революции?
Ну, что-то, наверно…
Не рассказывали? Ваш отец учился в еврейской школе. А что потом было? Вы
же об отце, наверно, немножко больше знаете?
Тоже особенно немного. Единственно знаю, что он где-то на заводе в
Винницком районе…
Это уже после революции?
После революции. А до революции я ничего не знаю.
Он работал в Винницкой области рабочим обычным, да?
Сначала рабочим, потом учетчиком, потом он учился…
Где он учился?
Я не знаю.
Но он окончил институт?
Понятия не имею. Какие-то курсы… Работал на заводе, потом сначала там
бухгалтером, учетчиком, так называется, учетчик, а потом, когда уже они с
мамой поженились, переехали в Киев, он работал на «Красном резинщике»,
заводе. Вот, он работал старшим бухгалтером.
А когда они с мамой познакомились, вы не знаете? А мама ваша откуда?
Из Соболевки.
А ее братьев и сестер вы знали?
У нее брат, по-моему, был, но он умер, я его даже не знала. Я знала ее только
двух сестер.
Как их звали?
Одну звали Конця, это значит…
Она старше мамы была?
Самая младшая она. И самую старшую, это Бобця. Мы ее называли Бубця, но
вообще, она себя называла Люба.
А что вы можете рассказать об их судьбе?
Значит, тетя Конця так они прожили всю жизнь в Ярославле. Значит, они
никуда не эвакуировались, потому что там не было…
Евгения Ершова. Интервью
6
Ну, в Ярославль же она попала позже, она же из Винницы…
Замуж вышла. А Бобця, до революции – ничего не знаю. Во время войны она
была в гетто.
А где именно?
Где-то там, наверно, в Винницкой…
Значит, она оставалась в Винницкой области, она с дочкой была в гетто. А
муж ее где был?
Я не знаю, наверно, на фронте.
Вы не знаете ее фамилию по мужу?
Не знаю.
А дочерей как звали?
Дочерей – Маня и Фира.
Они рассказывали что-нибудь о пребывании в гетто?
Дело в том, что они были далеко. Они жили в Гайсине.
Так они и в Гайсине и в гетто были, не знаете?
Не знаю. Где-то там были в гетто.
И они выжили, всю войну прожив в гетто, остались живы?
Да. Освободили.
Освободили их?
Да.
А что потом было с ними?
Потом, мать, Бобця, осталась жива, она самая старшая у них вообще.
Когда она умерла?
Я еще училась в школе.
То есть где-то в начале 50-х годов?
Да, наверно. Потому что она очень, она много старше была моей мамы. Мама
903-го года, а она…
890-какого-то?
Где-то на 20 она старше.
Даже так?
Да.
То есть были еще, наверно, братья и сестры у них, просто вы не знаете?
Нет, у нее были еще сестры…
У мамы?
У мамы, которые попали… в общем, в Бабий Яр пошли, не обязательно в
Киеве…
Я хочу, чтобы вы рассказали обо всех, кого вы знаете, то есть вы не знаете, а
о них вы знаете.
Я слышала, что одна сестра пошла в Бабий Яр.
В Бабий Яр, или где-то в другом месте?
Ну, в Бабий Яр, ну, не знаю, здесь, или в другом месте.
То есть Бабий Яр – это был в Киеве. Там они назывались иначе. Как ее звали?
Это одна сестра мамина, да? А еще были?
Были. По-моему, был еще брат, но она так, не говорила ничего. Мама была
очень и очень неразговорчивая.
Скрытная, да? Может, маминой семьи коснулись погромы, если вам она ничего
не рассказывала?
Может быть. Она говорила, что были погромы.
Ну, вот про бабушку, про дедушку, чем они занимались, не знаете, да? И их уже
не было в живых, когда вы родились?
Евгения Ершова. Интервью
7
Я вообще не знаю. Единственное, что я помню, только папину бабушку…
Папину маму?
… потому что она с нами даже ездила в эвакуацию. Мне тогда было 4 года. Что
я могла помнить?
Вот, познакомились ваши родители, по-видимому, где-то там же, у знакомых.
Вы не знаете, у них была еврейская свадьба? Или просто расписались они?
Наверно просто расписались.
И где они начали свою совместную жизнь?
В Киеве.
В Киеве да? То есть папа тогда уже был в Киеве?
Да.
А у них была своя квартира, или общежитие какое-то?
Я не знаю, сразу ли, но жили на Сталинке, там был такой домик…
На Демеевке, по-старому, это вы когда уже родились, а вот сестра ваша 29-го
года?
Сестра родилась… А, нет, они начали жизнь там.
Где?
В Винницкой… Потому что она там родилась, сестра.
Значит, они поженились в Винницкой области и в 29-м году родилась сестра.
Как ее зовут, вашу сестру?
Элла.
А в Киев, вы не знаете, когда (нрб), ее уже нет в живых?
Да.
Когда они в Киев переехали, вы не знаете?
Ну, не знаю, наверно, перед тем, как мне родиться.
Вы не знаете, с чем был связан этот переезд?
Не знаю. Никто мне ничего не говорил.
Значит, в Киеве, вот когда вы уже родились, жили на Демеевке?
На Демеевке.
У вас была квартира, или это частный дом был?
Я не знаю, как там частный, там был маленький домик, такой двор, маленький
домик. И в этом домике было две комнаты, двухкомнатная квартира. В одной
комнате жила моя тетя Фаня, проходная была…
Это уже после войны вы рассказываете то, что вы помните?
Нет, до войны.
Да, да.
Это я знаю просто потому, что я…
Фаня жила со своим сыном?
Да, и с бабушкой. И вторая комната у нас была. Мы все там жили.
Ваша мама работала?
Да, работала.
Где она работала?
Раньше, до войны, я не знаю.
Ну, давайте, рассказывайте, до войны что было.
До войны я не знаю, работала ли она.
А вы в детский сад ходили?
Да. Во время войны. И, наверно, до войны тоже.
А ваша сестра дома была, или ходила в детский сад, когда вы родились?
Наверно ходила в детский сад, я так думаю. Ну, ей было 8 лет, она уже в школу
ходила. Ей было 8 лет, когда я родилась. Она на 8 лет старше меня.
Евгения Ершова. Интервью
8
Я понимаю, что вам наверно не рассказывали о репрессиях 30-х годов. Никто не
пострадал из ваших родственников? Был брат отца, который пострадал в 50е годы.
Ну, единственный брат папы, который уехал, но это было раньше.
Нет, он просто уехал.
Да.
Репрессированных не было. Отца вашего не коснулось?
Нет.
Мама никогда не рассказывала про эти годы, конец 30-х годов, как они
пережили?
Нет.
А начало войны, где застала война вашу семью?
Здесь, в Киеве.
Отец работал?
Отец работал, мама работала на этом же заводе.
Когда началась война, что было дальше? Отца сразу призвали в армию или
нет?
Нет, нет. У него вообще был «белый билет». У него было плохое зрение.
Я понимаю, у него было освобождение. Но как же он попал туда?
Добровольцем пошел.
В первые дни войны?
Нет, в 42-м году, в Свердловске когда мы были.
Расскажите, вы эвакуировались в Свердловск с заводом, да?
С заводом.
«Красный резинщик»?
Да, «Красный резинщик» эвакуировали и нас вместе с ним. Мы жили там в
общежитии.
Это время вы помните уже?
Немножко.
Расскажите, что вы помните.
Значит, мы жили не в общежитии, а в бараке. Там нам, в бараке, дали комнату.
В этой комнате мы жили. И тетя эта, тоже с нами жила, и бабушка. Мы жили
все в этой комнате. И в 42-м году он просто пошел добровольцем на фронт. А
почему? Потому что он видел, что люди, которые там, на заводе, он же был
старшим бухгалтером, давали ему подписывать такие документы, ну, в общем,
жулики. «Чем я буду с этими жуликами работать, я лучше пойду защищать
своих детей на фронте».
А мама не была против?
Мама была против, а что она могла сделать?
Вы помните, как отец уходил?
Нет. Может, я в садике была тогда. И он ушел на фронт.
Куда он попал, где он на фронте был, вы не знаете? Не надо смотреть…
Письма есть.
А в каком году его не стало? Ну, еще на территории Союза он погиб, в 43-м
году?
В 43-м году.
А в каких войсках он был, у него же зрение плохое?
Вы мне не поверите, он был пулеметчиком. Видите, везде он в очках.
Да, везде в очках.
Евгения Ершова. Интервью
9
У него очень плохое зрение было, он близорукий был. И был пулеметчиком,
был ранен не один раз. А потом перестали письма приходить, пришло
извещение, что он пропал без вести. И все.
А когда он ушел на фронт, вы получали какой-то паек, содержание на него?
Да. Когда он ушел, мы получали. Я видела бумаги, есть карточки.
Вы помните какие-то свои ощущения от жизни в эвакуации? Вы были совсем
ребенком…
Да, я была ребенком.
Есть хотелось, или у вас было?..
Не спрашивайте, я была в таком садике, мясокомбината. Там кормили чудесно.
Я была такая полненькая. И все равно хотелось кушать. Не знаю, почему.
Ну, наверно дома не было?
Дело в том, что я была в садике на пятидневке. Но было такое время, что мама
не могла меня забрать, и сестра, они меня забирали. Во-первых, очень далеко,
надо было через пути переходить, очень далеко от нашего жилья садик. И, в
общем, когда мама шла, она всегда шла мимо садика. Она работала на «Красном
резинщике», делала сапоги, видно, как-то угождала этим людям в столовой, и
они давали ей ведро с вермишелью. И в вермишели столько масла. Вкуснаявкусная вермишель. И я всегда стояла с ложкой, ждала маму. Это я хорошо
помню, я всегда стояла и выглядывала. Мама приходила ко мне, сажала меня на
подоконник, и я из этого ведра…
Дома, да?
Не дома, в садике.
То есть вам даже было мало того, что давали?
Меня даже клали в больницу по этому поводу.
Дистрофия была?
Ну, не знаю, мне назначили дополнительное питание, яйцо. Дополнительное
питание.
А сестра ходила в школу там?
А сестра училась в школе и работала на заводе каком-то оборонном, носила
снаряды, подносила снаряды.
А вы не помните, в садике были еще еврейские дети, из эвакуированных?
Не помню.
Но вас там никто не обижал, не оскорблял, еврейкой не называл?
Вы знаете, за всю жизнь меня никто не оскорблял.
Вы не сталкивались?
Не сталкивалась. Единственное что было в школе, когда посадили моего дядю,
мой дядя сидел, у нас преподаватель конституции, ну, истории, конституции, в
школе, по-моему в 7-м классе изучали конституцию, он мне снижал оценки.
Не объясняя почему?
Не объясняя. Но я понимала. Все страшно возмущались, он мне снижал оценки,
непонятно почему.
Скажите, у вас есть воспоминания про день Победы, вы еще в эвакуации были?
Или вы вернулись уже?
Мы приехали сюда в декабре 45-го года.
То есть в день Победы вы были еще в Свердловске? Вы не помните?
Нет.
А когда вы приехали в Киев, это мама вместе с заводом вернулась?
Да. Мы в товарняке ехали.
Как вы ехали туда вы не помните?
Евгения Ершова. Интервью
10
По рассказам, помню. Очень тяжело. Мы ехали на барже.
Наверно, через Волгу переправлялись, да?
Через Волгу. Попали там… В Пищенакопске где-то были, еще каких-то там,
где-то… В общем, через всю Россию проезжали.
В эшелоне товарном ехали?
Нет, я ж вам говорю, на барже ехали.
На барже вы же не могли проехать… Это вы переправлялись только.
На барже, там было очень тяжело, сестра упала в воду, но ее спасло, у нее было
такое платье, и оно вот так, как парашют стало и ее держало. Ее потом спасли.
А я заболела там корью. Нас с мамой хотели высадить, но мама пряталась там, в
туалете, в общем, пряталась, чтобы не высадили. Ну и я вылечилась каким-то
образом. Нас не высадили.
А назад вы ехали в товарном вагоне?
В товарном вагоне, да. Много, много семей. Все возвращались.
Ну, а когда вы вернулись в Киев, вы помните Киев, вот когда вы уже вернулись?
Ой, одни развалины. Нас поселили в наш…
Квартира была занята?
Квартира была занята, да. Сестра начала писать, я ж еще маленькая, мне 8 лет
было, а сестра писала.
Добивалась, да?
Добивалась. Везде писала. Кагановичу писала.
А кем он был тогда, Каганович?
Не знаю, кем он был.
А поселились, у вас же не было, где?..
Мы жили на Ветянской, это общежитие, Ветянская, Сталинка.
Общежитие от завода, да?
Да, от завода. Но нас жило в одной комнате 12 метров, жило 2 семьи. Значит, 3
женщины – одна кровать, три женщины – другая кровать.
Значит, вы втроем на одной кровати…
Значит, мы, я две сестры, и там тоже, мать и две сестры.
Все это было в одной комнате?
Вот это туда мы получали посылки.
Ну, что присылал дядя?
Он присылал (нрб), обувь, капроновые чулки, что нам еще было неизвестно,
футболочки такие, беленькие, симпатичные, туфли вообще, 40-й размер на
таком, громадном каблуке…
Наверно мама продавала, чтоб какую-то копейку иметь?
Наверно продала, а там соседи у нас по кровати, по комнате, шарили по этим,
вот и… воровали, конечно.
Вы вернулись в свою квартиру?
Да.
Когда это было?
Года два мы в этой комнате прожили, потом нам вернули. Ну, как вернули?
Одну комнату. Потому что вторую комнату дали другим. Маленькую комнатку
другой семье дали. А эту комнату нам вернули, и пока мы там, те, которые у нас
жили, они, значит, жили у нас на кухне, пока строился их дом. Вот так вот мы
жили. Ну, мы жили дружно, мы никогда с ними не ругались. У них тоже
несчастье было. Во время войны их сын, у нас там (нрб) был, их сын прятался…
Еврей тоже был?
Нет, Кашмелюки, они…
Евгения Ершова. Интервью
11
И сын погиб, да?
Нет, нет.
А почему он прятался?
Ну, не знаю. От немцев прятался.
Скажите, пожалуйста, вы пошли в школу. Вы говорили, что вы не
сталкивались с проявлениями антисемитизма?
Дело в том, что у нас было в классе, вообще, в школе, очень много евреев.
Очень.
А преподаватели были евреи?
Были.
А вы не помните начало 50-х годов, когда репрессии коснулись вашей семьи,
дяди? А были еще какие-то знакомые, родители ваших соучеников, которых
это тоже коснулось, не помните? А вот «Дело врачей», борьба с
«космополитизмом», это обсуждалось в школе?
Нет, мы же абсолютно этого не касались. Единственное, я помню, смерть
Сталина.
Опишите, как…
Значит, у нас включили радио, а потом, значит, у нас отменили занятия и мы все
пошли на площадь Толстого. И там, на площади Толстого, громкоговоритель, и
все стояли возле этого громкоговорителя, и когда говорили, плакали все.
Траурные повязки были?
Нет, но плакали самым настоящим образом. Плакали, что такой человек умер.
А сестра ваша в это время уже работала или она училась в институте?
Она училась.
Как ее жизнь сложилась? Расскажите о сестре вашей.
Она закончила в 48-м году школу.
И в какой институт она поступила?
Поступила в университет.
И не было никаких проявлений антисемитизма?
Нет. Все очень ее уважали.
На какой факультет она поступила?
На филологический, логики и психологии. Она закончила университет и начала
преподавать. Ее послали в Кузьминогреблю…
Где это?
В Черкасском районе.
И она работала в школе?
Работала в школе, в селе. Там, знаете, есть артист в Львовском театре…
Необязательно.
Нет, знаменитый артист, он, по-моему, директор сейчас этого театра… Федор…
забыла.
Ну так что, как он с ней связан был?
Она его учила, собственно, приучила к этому, к пению. Она организовала там
ансамбль…
А она пела, кроме того?
Она в университете пела в ансамбле Светличной, может, знаете, ансамбль такой
был? Ну, они народные песни пели. Театрализованный ансамбль. А она
подобный ансамбль организовала там, у себя в школе. И заставила его, этого
Федю, Федора аккомпанировать. И благодаря ей. Он так говорит: «Благодаря
вам я стал артистом». Он ведущий артист там.
А потом как ее жизнь сложилась? Она была замужем?
Евгения Ершова. Интервью
12
Нет.
И детей не было?
Нет.
А когда она умерла?
Она умерла в 94-м году.
А что с ней было?
У нее рак яичников, что ли.
Она была членом партии, не знаете?
Нет, никогда.
А вот вы говорите, вы не знаете, как было у дедушек, у бабушек с еврейскими
традициями, с языком. А вот ваша семья, вы, мама и сестра. Вы отмечали както еврейские праздники?
Нет.
Но вы знали, что вы еврейка, вы себя ощущали еврейкой?
Нет, я просто ощущала себя советским человеком.
Вы были пионеркой, комсомолкой…
Так нас воспитывали.
Ну, да. Что вам было интересно, какие дела, поручения, может быть, науки,
предметы – чем вы занимались в школе?
Не помню.
А в институт вы поступили?
Нет.
Вы не поступали даже?
Нет.
А почему так получилось?
Не знаю, так вот получилось, пошла работать.
Куда?
Сначала на стекольный завод пошла.
Просто рабочей?
Да. Потом на «Резинщик».
То есть там, где мама?
Да, а потом я закончила курсы радистов и пошла радисткой. В воинской части
работала 8 лет, а потом ушла и стала работать связистом. Работала связистом
сначала на узле связи, Печерском, а потом меня взяли в министерство
промышленного строительства. Там организовали узел связи, там я работала.
До конца уже, до пенсии.
Скажите, пожалуйста, когда вы замуж вышли? Ваш муж русский, да?
Русский, да.
Где вы с ним познакомились?
В воинской части.
Он там служил?
Он там служил, да.
Вы сказали, у вас от него нет секретов, вы, наверно, очень хорошо с ним жили?
Ну, нормально.
А как он относится, не только к вам, а вообще, к евреям?
Нормально.
Ну, никогда не возникало каких-то споров, упреков, может быть?
Никогда.
Ваша мама с вами жила?
Да, с нами. Дело в том, она умерла, мы только поженились.
Евгения Ершова. Интервью
13
В каком году она умерла?
Мы в 61-м году поженились, а в 64-м она умерла.
А у вас свадьба была?
Ну, такая, вечеринка.
Но кольца покупали?
Нет.
Не было возможности?
Ну, потом, потом уже тетя подарила нам монетки золотые…
Тетя Фаня?
Тетя Фаня, да, и мы сделали себе кольца, потом эти кольца я подарила сыну.
У вас один сын?
Два.
Какого года они?
Один в 63-м, второй в 67-м.
Как их зовут?
Юрий и Сергей.
А они себя кем ощущают, русскими, евреями?
Ну, они считают себя евреями.
Ну, вначале, наверно, вы их записали русскими?
Да.
Чтобы они могли учиться?..
Да и в паспорте было: «русский».
А что, они учились, окончили что-то?
Они окончили вообще-то техникум.
Какой?
Судостроительный. А потом они пошли в институт, но не закончили. В
вечерний институт.
В какой институт?
В ленинградский.
Понятно, это же был водного транспорта…
Здесь его ликвидировали, надо было ехать в Ленинград, короче, они бросили.
Меньший еще поехал в Одессу, но тяжело было туда-сюда мотаться, и он
перевелся сюда в институт, и так и не пошел, а потом семья…
А чем они занимаются сейчас? У них семьи?
Значит, старший у меня развелся. У него двое детей, большие уже дети.
А он где работает?
Занимается сигнализацией. А младший – менеджер, фирма какая-то.
А у него семья есть, он не разведен?
У него семья.
У вас внуки и от старшего, и от младшего есть?
От младшего, один внук, у его жены тоже дочка есть, но это не моя внучка.
Скажите, пожалуйста, ваши дети получили такое, интернациональное,
воспитание, как и вы, в общем. Вы говорите, что сейчас они себя ощущают
больше евреями. С чем это связано? Как это проявляется?
Ну, как? Они, во-первых, очень сочувствуют, особенно, что творится сейчас,
они очень переживают, оба. У меня старший внук вообще учился в Израиле.
Как его зовут?
Андрей.
Но он вернулся сюда?
Евгения Ершова. Интервью
14
Он ушел, да. Уехал, потому что мы сказали: «Хватит». Он учился год на але,
потом поехал туда, год проучился, потом поехал туда еще, стало такое
происходить из-за этих терактов. И они сказали: «Давай, приезжай», выслали
ему деньги, и он приехал. Сейчас учится в еврейской школе.
Сколько ему лет?
Ему 17 лет. Если бы он туда не поехал, он бы уже закончил школу.
Понятно.
Он год потерял.
Получается так, что ваши дети как бы немножечко вернулись в еврейство. А
вот вы сейчас, вы отмечаете какие-то праздники еврейские, участвуете в
какой-то еврейской жизни?
Ну, как вам сказать? Вообще-то мы все нерелигиозные.
Ну, понятно. Но традиции какие-то вы соблюдаете? Может быть,
православные, у вас же муж русский, еврейские, или у вас вообще?..
Вообще такая семья…
Только общегосударственные какие-то праздники?
Да.
А у вас в семье никогда не думали об эмиграции? Не возникали такие вопросы?
Думали, причем это не я думала, это дети думали.
В Израиль, да?
Уже были в посольстве, уже и паспорт заказали.
Ну, потому что сейчас такое творится?
Да, пропали деньги, паспорта…
В общем, вы решили пока не эмигрировать именно из-за этой войны?
Ну, зачем?
Конечно.
Причем, это сын надоумил, мы не хотели страшно.
То есть вы никогда не сталкивались?..
Мы не думали вообще куда-то ехать. Знаете, представляете, как в таком
возрасте собраться и уехать? Хотя у нас соседка уехала, я не знаю, как она… У
меня там живет племянник, в Израиле, это Бобци дочь…
Спасибо большое.