Депрессия и реальность. Разочарования и потери естественным образом переживаются негативно и
advertisement
Депрессия и реальность. Всем нам свойственно переживать депрессивные состояния, время от времени. Разочарования и потери естественным образом переживаются негативно и сопровождаются снижением настроения, неспособностью радоваться, пессимистическими мыслями. Однако, некоторые из нас переживают депрессию легко и скоротечно, другие погружаются в неё с головой. От чего зависит то, как человек реагирует на утрату, и как депрессия связана с качеством мышления и реальностью? Благодаря Мелани Кляйн нам стало известно о доэдипальных этапах развития психики ребенка. Она выделила параноидно-шизоидную позицию в которой мать воспринимается фрагментарно и двойственно (хорошая и плохая грудь) и депрессивную позицию в которой преодолевается расщепленность материнского объекта и (при нормальном развитии) хорошая грудь интегрирует в себя грудь плохую, возникает целостный материнский объект. Так можно представить себе, что на параноидно-шизоидной позиции существует две разных матери: одна абсолютно хорошая (не фрустрирующая), и другая абсолютно плохая (не удовлетворяющая). При этом, первая абсолютно любима необходима и притягивается, а другая уничтожается криком без всякой пощады. Если хорошая грудь достаточна представлена и стабильна, возникает возможность для синтеза, в котором хорошая грудь инкорпорирует грудь плохую. То есть, условием возникновения целостного материнского объекта является позитивный опыт отношений с матерью, хороший настолько, чтобы можно было ей простить, и включить в её состав, некоторое несовершенство, разочарование. Если же мать плоха, то атака на мать слишком опасна, т.к. это грозит не только уничтожением плохой груди, но и нанесением повреждений груди хорошей, поэтому, ради сохранения хорошей груди агрессия перенаправляется на себя, вслед за плохой грудью, а мать соответственно идеализируется (так детям характерно оправдание матери, которая о них плохо заботится, "это я сам плохой поэтому она расстраивается, пьет и бьёт меня"; всё ради сохранения хорошей груди, даже ценой превращения себя в отброс. Зачастую матери поддерживают это высказываниями типа "Ты испортила мне всю жизнь, если бы не ты я была бы счастлива!" ). В дальнейшем, то как пройдена депрессивная стадия определит возможность прохождения Эдипова комплекса, и, что немаловажно, определит когнитивные способности индивида. Если параноидно-шизоидное расщепление не преодолевается достаточно успешно в депрессивной позиции, что связано с утратой хорошей грудью своей "божественности" "целомудренности" "чистоты" (картины кормящей матери, Марии), и переживается как потеря "сокровенного", то в психике остаются психические компоненты, не имеющие возможности стать включенными в работу принципа "реальности" и остаются, по словам Фрейда, в "резервациях" полностью подчиненные принципу удовольствия. Если содержанием мышления не выступают целостные объекты (а не только хорошие и только плохие), то исчезает возможность диалектического разделения на сознание и материю, возможность отделения психического от физического. Нецелостные объекты оказываются смешаны в магическом мышлении с вещами, и, как следствие, признается возможным воздействие на предметы силой мысли (Крик уничтожает плохую грудь и ожидается хорошая. Н-р, жена пилит мужа за отсутствие шубы, не желая знать о реальной ситуации в которой тот находится. Это и есть господство принципа удовольствия над принципом реальности). С другой стороны, материальность мысли обеспечивает симптомы, в крайних проявлениях которых человек приобретает убеждение, что в нем находится некий плохой материальный объект (н-р опухоль в голове, или в животе, или под кожей, или в волосах), который следует удалить механически. Стоит ли говорить, как это отражается на когнитивных процессах, в которых господствует расщепление на хорошее и плохое, при этом хорошее всегда сохраняется от потери его совершенства, всеми силами, ритуалами и обрядами подавляется и изгоняется плохое. Отрицается возможность синтеза мыслимого объекта и противопоставление мыслимого реальному. В плане отношений ведется поиск несуществующего идеального партнера (н-р, все мужики сволочи) и несуществующих в реальности идеальных отношений. Невозможность обнаружить идеал в объективном мире толкает на наркотизацию и бегство в иллюзии, вплоть до деперсонализации. Но самое важное это то, что подлинное Я никогда не соответствует идеалу, а значит Я приобретает характеристику плохой груди, уничтожается, подавляется и вытесняется (режется лезвиями, наказывается, выбрасывается, аскетически нивелируется, подвергается пластическим операциям, изнуряется тренировками и т.д.). На уровне массовой психологии утопия может стать основанием для беспощадной эксплуатации (коммунизм и реальность, религия и holy war). Последствия тотальны и представлены на всех уровнях психической жизни индивида и человеческих сообществ. Таким образом можно сказать, что способность к мышлению, как и к объектным отношениям, есть результат не завершающегося всю жизнь (хотя ширина основания этой способности закладывается в очень ранних отношениях с матерью) процесса синтеза представлений хорошего и плохого, добра и зла, связанного с переживанием утраты сокровенных иллюзий, возвышенных мечтаний, любимых людей и представлений о их бессмертии; через боль и депрессию навстречу реальности. Плоды депрессии это потерянные идеалы, но в тоже время, приобретения подлинные, хотя и скромные (н-р, высокие идеалы медицины и мечты молодых врачей о спасении страждущих и преодолении смерти, разбиваются о рутину, компенсируются чёрным юмором и алкоголизацией. Тем не менее, их помощь конкретна и ощутима, за неё они получают шоколадки, жалования и грамоты.) Депрессия это всегда скорбный урок, который преподносит нам сама реальность, лишая нас драгоценных иллюзий и заблуждений. Это предельно строгий учитель, отрицая требования которого мы остаемся в дураках, страдая только лишь затем, чтобы удержать то, чего уже давно нет - наш "потерянный рай".
