Цикушева С.Я. Устные источники в работах Ш. Ногмова и Хан
advertisement
Цикушева С. Я. УСТНЫЕ ИСТОЧНИКИ В РАБОТАХ Ш. НОГМОВА И ХАН-ГИРЕЯ Полнота и достоверность исторических источников могут значительно повлиять на создаваемую исследователем картину прошлого. Каждый вид исторических источников имеет свои специфические черты, но общим, объединяющим для них, является то, что они «продукты деятельности человека». По этому признаку источники могут отражать прошлое непосредственно или опосредованно. Так, вещественные источники отражают материальный мир, не преломляясь через сознание человека, вербальные же источники, к которым относятся письменные и устные, проходят через сознание человека и несут в себе субъективные элементы. К устным источникам относятся фольклор и информация очевидцев, в том числе и самого автора, о событиях, людях, местностях и нравах. Работа с этой категорией источников требует освоения определенных навыков. В трудах Ш. Ногмова и Хан-Гирея устные источники являются преобладающими. Это объясняется отсутствием достаточного количества других видов источников: вещественных и письменных. Следует подчеркнуть, что только фольклор и сведения информаторов, т.е. устные источники, происходят именно из адыгской среды. Все историки, вплоть до XVIII в. включительно, считали необходимым сбор устных свидетельств очевидцев событий и включение их в свои сочинения. В XIX в. Европа фактически открывает для себя фольклор, активно используемый в художественной литературе и романтической историографии, но в связи с увеличением количества письменных источников и разработкой методов их анализа, устные источники стали терять свое значение. Хотя, следует оговориться, использование их не прекращалось никогда. Всплеск интереса к устным источникам проявился во второй половине XX в., когда появились школы и направления, ориентированные на собирание свидетельств очевидцев недавнего прошлого и сохранившийся фольклор народов Африки и Азии. Особенную актуальность этот вид источников приобретает для обществ, не имеющих письменности. Во многих из них этническая идентичность, социальный статус, притязания на политическую власть и земельное право до сих пор определяются на основе устной традиции, сохраняющейся благодаря памяти ныне живущих его членов1. В «Истории адыхейского народа» Ш. Ногмова основным историческим источником является фольклор, в исследованиях ХанГирея он также играет определенную роль, но не столь превалирующую. Трудно согласиться с исследователем творчества адыгских просветителей, считающим, что у Ш. Ногмова и Хан-Гирея было одинаковое отношение к фольклору, что они безоговорочно верили в историческую достоверность и правдивое отображение реальной действительности в фольклоре2. Отношение к фольклору как историческому источнику у двух авторов различное. В «Записках о Черкесии» Хан-Гирей неоднократно высказывается на эту тему. Он подходит к фольклору очень осторожно, не раз подчеркивая его «баснословие». Но было бы ошибочно предполагать, что отношение Хан-Гирея к этому вопросу столь поверхностно. Отмечая главные недостатки фольклора - отсутствие летоисчисления и выраженную мифологизацию - он в тоже время не отрицает, что фольклор содержит «в себе драгоценные для любопытства потомков события, современные их предкам, и черты характера людей минувших веков»3. Можно отметить, что Хан-Гирей обозначил два основных элемента содержания фольклорных произведений - это факт (событие) и ментальность эпохи. Как известно, использование источников этой категории методологически является достаточно сложным. Достижение наибольшего результата возможно при совокупном сочетании устных источников с другими видами источников. Описывая исторические факты, Хан-Гирей прибегает к данным фольклора только в том случае, если не было возможности получить информацию из другого источника, или если данные фольклора можно проверить. Упоминая сказания о нартах, автор «Записок» склонен верить в то, что это «воинственное рыцарское сообщество» существовало, так как в фольклорных источниках есть подтверждение: «название кавказских кислых вод, около Пятигорска нартсан (вино нартов); река за Кубанью Нарт-пс-хо (река нартов) и многие другие наименования», кроме этого «на местах, где по указанию народных преданий, жили нарты и где тела их погребены, находят в земле оружия, отличающиеся своею огромностью»4. В другом случае Хан-Гирей проверяет данные кабардинского фольклора, сопоставляя их со сведениями историографического источника, в качестве которого им была привлечена «История государства Российского» Н.М. Карамзина. Так как сведения Н.М. Карамзина совпадают с данными фольклора, Хан-Гирей делает вывод, что предания кабардинцев относительно царства Астраханского справедливы, и народные песни «содержат истины весьма важные»5. Автор «Записок» для выяснения истинности фольклора сопоставляет его с материалами топонимики и с историографическими источниками то есть, он понимает возможность использования фольклора как исторического источника, но с должным критическим подходом и в совокупности с другими видами источников. Одним из главных недостатков устных источников является их выраженная субъективность. Воспоминания человека, прошедшие через его сознание, отражают его «видение» событий, не обязательно совпадающее с «видением» других людей или с реальностью. Фольклор со временем трансформируется в соответствии с нуждами общества, которое он обслуживает. В то же время субъективность может быть достоинством устных источников, предоставляя широкое поле для исследований в области формирования и трансформации исторического сознания, а так же ментальности народа. Именно последний аспект в содержании фольклора внушает ХанГирею большее доверие. Для отображения «главных черт характера народа» он отводит целую главу, в которую помещает четыре «анекдота» фольклорного происхождения. Под термином «анекдот» Хан-Гирей, естественно, подразумевал не современное значение юмористического рассказа, а получившие широкое распространение в XVIII в. и первой половине XIX в. короткие повествования об историческом лице, происшествии, чаще всего с элементом поучительности6. В конце своего труда он поместил рассказы, наиболее ярко демонстрирующие те качества, которые превозносились в адыгской среде - свободолюбие, гордость, храбрость, гостеприимство, любовь к славе. Чаще всего фольклорные материалы использовались в целях ознакомления инонационального читателя с миропониманием, историей, культурой, бытом, нравами и обычаями адыгов. Хан-Гирей осознавал, что благодаря этим «анекдотам» есть возможность реконструировать ментальность народа. У Ш. Ногмова отношение к фольклору было несколько иным. Это понятно уже из названия его произведения, из той задачи, которую он перед собой поставил. Он воспринимал фольклор «в плане непосредственного следования... по стопам истории»7. В его понимании фольклорный материал несёт в себе конкретные фактологические данные: он считал возможным на его основе воссоздать историю адыгов. Если Хан-Гирей стремился проверять фольклорные сведения другими источниками, то Ш. Ногмов указывал на взаимопроверяемость фольклорных источников разных жанров8. Доверие Ш. Ногмова к фольклору было столь безгранично, что в тех случаях, когда его данные расходились с данными других источников, он решал вопрос в пользу фольклора: «Они увидят из следующих преданий, что две повести, происшедшие собственно у нас, перенесены греческими историками к восточным славянским народам»9. Обнаружив похожие сюжеты у Н.М. Карамзина, Ш. Ногмов без тени сомнения, утверждал, что по недоразумению славяне спутаны с кавказскими антами, подтверждая свое мнение верностью имен, приведенных в сказании, и наименованием пути от моря до р. Кубани. Современник Ш. Ногмова и его личный знакомый Д. Кодзоков указывал, что он при обработке фольклора пользовался письменной традицией В. Скотта10. Как известно, В. Скотт стал основоположником исторического романа. Главным его достижением было то, что он в своих романах не просто передавал какие-то факты, но пытался передать колорит эпохи. Нечто похожее присутствует в работе Ш. Ногмов: в методах художественной обработки фольклора, в расположении материала таким образом, чтобы получалось последовательное изложение, часто в ущерб хронологии. В этом смысле можно согласиться с утверждением о том, что Ш. Ногмов собирает исторические факты, предания и легенды и стремится выстроить их не просто в хронологическом порядке, но так, чтобы в них прослеживался смысл истории адыгов. Если В. Скотт стремился сохранить стереотип, существовавший в обществе, об эпохе, то Ш. Ногмову, если учесть, что он писал на русском языке, а значит, в первую очередь, для русского читателя, надо было не сохранить, а создать целостное впечатление о ходе адыгской истории. Важным источником для первых адыгских историков являлись собственные знания и воспоминания. Учитывая, что объектом исследования обоих авторов, было общество, к которому они принадлежали, у них не было проблемы «вживания» в среду, значительный пласт информации был ими впитан еще с детства. В жизни любого человека есть определенное «поле знаний», воспринимаемое им в процессе социализации. Ш. Ногмов и Хан-Гирей получили свои знания на народных праздниках, в кунацких, где обсуждались важные вопросы, в том числе и исторические темы, в разговорах со старшими и ровесниками. На это указывают сами авторы в своих текстах: «Имея часто случай участвовать в общественных беседах, я с жадностью слушал повествования наших стариков и с течением времени успел собрать множество слышанных от них преданий и песен»11. Если Ш. Ногмов использовал в своем произведении, воспринятый таким образом фольклор, то Хан-Гирей - элементарные знания о нормах поведения, общественных отношениях, быте. Для человека, живущего в реалиях этих норм, они являются само собой разумеющимися и у простого обывателя не вызывают особого интереса. Хан-Гирей, конечно, не относился к числу простых обывателей. Он сумел осмыслить накопленные знания, сопоставить их с данными других информаторов и исторической литературы, и дать достаточно полную картину жизни адыгского общества Личный опыт и знания ему пригодились не только в описании бытовых реалий, но и в воспроизведении конкретных моментов истории. Одним из ярких примеров является описание взятия Анапы в 1828 г., в котором он принимал личное участие. Можно сказать, что для Хан-Гирея собственные знания - это основной источник, особенно в этнографической части. Кроме этого, Хан-Гирей активно использовал сведения, полученные от очевидцев «методом расспрашивания», о чем есть неоднократные упоминания в его текстах. Этот метод, один из наиболее древних, использовался ещё Геродотом12, но не потерял актуальности и в наши дни, особенно, учитывая возросший интерес к устной истории. Опросы проходили в форме непринужденных бесед, возможно даже Хан-Гирей не всегда ставил перед собой цель получить информации определенного характера, а просто в ходе общения затрагивал, те или иные вопросы из любознательности. Один из примеров целенаправленного сбора материала по конкретной проблеме есть в «Записках»: «Ни досуг, ни обстоятельства не позволили мне во время нахождения моего на Кавказе собирать подробнейшие сведения о населенности Черкесии таким образом, как это должно бы было делать по всей строгости отчетливого собирателя статистических сведений о крае малоизвестном»13. Хотя он указывал, что не доволен методами сбора материала, важен сам факт того, что такой целенаправленный сбор полевого материала имел место. В те периоды, когда Хан-Гирей находился вне пределов Кавказа, информацию могли предоставлять земляки, по тем или иным причинам находящиеся в столице. В первую очередь, это были его сослуживцы по Кавказско-горскому полуэскадрону. Состав полуэскадрона постоянно обновлялся, поэтому Хан-Гирей имел возможность увеличивать количество информаторов и расширять свои сведения14. Кроме этого, Хан-Гирей был знаком с двумя выдающимися адыгами, Бесльний Аббатом и князем Пшьским Аходягоко, ставшими главными героями «Биографических очерков»15 и информаторами автора. Сведения, полученные от земляков, Хан-Гирей сопоставлял, выявлял противоречия и иногда сравнивал с данными, опубликованными в литературе16. «Сведения же, в следующей таблице предлагаемые, - подчеркивал автор, собранные мною наскоро, по разным показаниям, - неудовлетворительны; лица, которые сообщали мне эти сведения, во многом между собой противоречили...»17. Подобное критическое отношение к устным источникам Хан-Гирей проявляет постоянно. Таким образом, использование Ш. Ногмовым и Хан-Гиреем устных источников имеет свои отличия. Хан-Гирей, в отличие от Ш. Ногмова, использовал не только фольклор, но и сведения информаторов. К тому же, он более критично относился к содержанию устных источников, всегда сопоставляя и проверяя их. Примечания 1. Тош. Д. Стремление к истине. Как овладеть мастерством историка. М., 2000. С. 275. 2. Хакуашев А.Х. Адыгские просветители. Нальчик, 1978. С. 182-183. 3. Хан-Гирей. Записки о Черкесии. Нальчик, 1978. С. 112. 4. Там же. С. 223. 5. Там же. С. 228. 6. Шмидт С.О. «Устная история» в системе источниковедения исторических знаний // Шмидт С.О. Путь историка: Избранные труды по источниковедению и историографии. М., 1997. С.103. 7. Шортанов A.T. Ногмов как фольклорист и историк // Общественно-политическая мысль адыгов, балкарцев и карачаевцев в XIX - начале XX в. Материалы конференции 28 - 29 марта 1974 г. Нальчик, 1976. С. 64. 8. Ногмов Ш. История адыхейского народа. Нальчик, 1994. С. 54 -55. 9. Там же. С.60. 10. Кумыков T.X. Дмитрий Кодзоков. Нальчик, 1985. С. 163. 11. Ногмов Ш. Указ.соч. С. 55. 12. Шеуджен Э.А. Историография. История исторической науки. Майкоп, 1999. С. 33. 13. Хан-Гирей. Записки о Черкесии... С. 65. 14. Гарданов В.К., Мамбетов Г.Х. Введение // Хан-Гирей. Записки о Черкесии. Нальчик, 1978. С. 30. 15. Хан-Гирей. Бесльний Аббат // Шаги к рассвету. Адыгские писатели-просветители XIX века Избранные произведения. Краснодар, 1986. С. Ю7-164;Онже. Князь Пшьской Аходягоко //Там же. С. 165-198. 16. Гарданов В.К., Мамбетов Г.Х. Указ.соч. С. 31. 17. Хан-Гирей. Записки о Черкесии... С. 65.
