ЕЛИН РАХНЕВ Действующие лица: ОНА – около 70 лет

ЕЛИН РАХНЕВ
ФАСОЛЬ
Действующие лица:
ОНА – около 70 лет
ОН – около 70 лет
ПИАНИСТ - около 70 лет
Пьеса для ночного бара, джаз-клуба, кондитерской, камерной сцены.
ОН. Она все время мне лгала. (пауза) Мне больше всего нравилось, когда она лжет.
Смотрит мне в глаза и лжет. В глаза… Такой я ее любил…Это меня возбуждало.
Мне становилось хорошо. Я просто с ума сходил, когда она лгала. Иначе, что бы
мы делали сорок лет. Хоть так забавлялись. И это было невероятно. Сейчас,
когда я начинаю задумываться… Нам было хорошо. Я знаю, что каждый может
меня обмануть. В чем угодно. (пауза)
Все время мне лгала. Как будто любит только меня, а любит всех мужчин. Будто
думает только обо мне, а думает о целом квартале. Будто готовит фасоль для
меня, а на самом деле для целой дивизии. Она все же аристократка, а я что-то
низшее. (пауза) Конечно, рядом с ней я начал читать Чехова. Его очень нелегко
прочесть целиком. Очень нелегко. Ради одного только Серебрякова можно всю
жизнь провести у включенной лампы. (пауза) А мне это нравится.
Пауза
И фасоль. Лечит болезни. И Чехов лечил болезни. (пауза) Может и правда
лечит.(задумывается) Ну может и так, она могла врать, как никто другой.
(Пауза)
И кто придет на мои похороны? Никто. Совсем никто. Даже дети не узнают
(пауза) Где они сейчас? Где они? Я уже и лица их забыл. Походки. Все забыл.
Важно, что у них нет склонности к музыке. Это важно. А остальное…(пауза) А
на ее похоронах – народ. (пауза) Столько мужчин. Я их считал, считал. Не смог
сосчитать…. И все мужчины. Почему так много мужчин? Даже продавщица не
пришла. Но и пианиста не было. (пауза) И у всех слезы на глазах. И молодые
мужчины. Много молодых мужчин…
Картина первая
Кухня. Стол. Стулья. Около 20.00 часов. Он входит, слегка запыхавшийся.
ОН: Готово?
ОНА: Еще чуть чуть
ОН: Я думал, что уже готово.
ОНА:Еще чуть-чуть.
ОН: И будет готово.
ОНА: Да, будет готово.
1
ОН: Я читал, пока ждал.
ОНА: Опять?
ОН: Я читал по другому в этот раз.
ОНА: Но ты только это и делаешь
ОН: Что-то мне не хочется есть.
ОНА: Совсем.
ОН: Да
ОНА: Есть водка и сок. И несколько яблок.
ОН: Выпью стакан сока.
ОНА: Я сегодня утром гуляла. Давно никуда не выходила.
ОН: Тебе надо это делать почаще.
ОНА: Так хорошо было среди деревьев. Любовалась зеленью. Наполниась ею. Давно не
чувствовала себя так хорошо.
ОН: Тебе надо делать это почаще.
ОНА: Знаешь, я поем чуть-чуть.
ОН: Уже точно готово.
ОНА: Должно быть готово. Сейчас положу.
ОН: Все пахнет луком.
ОНА идет к печке. Начинает помешивать фасоль.
ОНА: Должно покипеть еще немного.
ОН: Со мной что то происходит последнее время.
ОНА: Наверное сезон ткаой.
ОН: В прошлом году в это же время такого не было.
ОНА: Ты изменился за последние недели.
ОН:Точно. Может это от лука.
ОНА: Даже очень сильно изменился. (пауза) Странно…
ОН: Возраст.
ОНА идет к печке и слегка помешивает фасоль
ОНА: Мы сегодня уже третий раз едим фасоль.
ОН: Третий? (удивленно)
ОНА: Ты не думаешь, что…
ОН: А что плохого?
ОНА: Я ингда тебя не понимаю. Особенно в последнее время.
ОН: Думаю, в этом нет ничего плохого. А что плохого? Каждый день так. Не думаю,
что есть большая разница.
ОНА. Я завтра встану очень рано. Выйду на улицу. Выпью кофе где-нибудь на улице.
Подстригусь. Мне нужна новая одежда. Могу пойти к портнихе. Потом вернусь.
Приготовлю фасоль. Думаю приготовить ту, особенную. Мы ее еще не
пробовали. Говорят, очень хорошая. Только от нее полнеют. Это какой-то
смешанный сорт, очень специфический.
ОН: Первый раз слышу, чтобы от фасоли полнели.
ОНА: И я никогда не слышала.
ОН: Я никак не могу понять Елену Андреевну. Столько лет – и никак не пойму.
Серебряков ли во всем виноват? Ничего не могу понять.
ОНА: Нет, не Серебряков.
2
ОН уходит, слегка задыхаясь.
Свет гаснет.
Утро следующего дня. Где-то около 8.00.
ОН: Дом пропах луком.
ОНА: Это из-за фасоли.
ОН: Я не хочу, чтобы пахло луком.
ОНА: Я его не чувствую.
ОН: Хочу, чтобы дни, которые нам остались, были разными. И чтобы не пахло луком.
ОНА: Я проветриваю, насколько это возможно.
ОН: Это абсолютно не чувствуется.
ОНА: Ты уже ничего не замечаешь.
ОН: Ты всегда так говоришь. И это не правда. И ты очень хорошо это знаешь.
ОНА: Хотелось бы, чтобы было так.
ОН.Так и есть.
ОН хватает ее за плечо
ОН: Почему ты так думаешь?
ОНА: У меня есть на то основания.
ОН: Но я не давал тебе повода.
ОНА: Ты мне снишься. Это звучит глкпо, после стольких лет. Этой ночью ты мне опять
снился.
ОН: Звучит прекрасно. Нежно
ОНА: Иногда даже (смеется) мне все еще хочется, чтобы ты вошел в меня – гладко
выбритый, немного меланхоличный, стеснительный. Чтобы считать твой пульс.
Чтобы он мне снился потом. Рисовать их на стене. Чтобы ты был бледным и
мнительным. Гладко выборитым. Слега поглупевшим. Маленьким. (Пауза) Как
раньше…
ОН: Насколько маленьким?
ОНА: Совсем маленьким. (Задумывается)
ОН: Я пойду читать.
ОНА: Хорошо. Сейчас приготовлю эту фасоль.
ОН: Не буду мешать. (выходит)
ОН: Готово?
ОНА: (молчит)
ОН: Фасоль?
ОНА: Еще нет. Хочешь, пойдем куда-нибудь поужинаем?
ОН: Я бы предпочел остаться дома. Нам есть, чем тут заняться.
ОНА: Мне не сидится дома. Пойдем в тот клуб, в который мы ходили в 1956. Будем
пить водку с орешками и шоколадом.
ОН: В последнее время ты опять начала пить.
ОНА: Когда я тебя увидела в первый раз, я мечтала, чтобы мы не разговаривали.
Только смотрели друг на друга. Долго смотрели. Ходили бы по кабакам, пили и
смотрели.
ОН: Ты мне никогда не нравилась пьяной. Только в тот раз.
ОНА: И глядя друг на друга влюблялись бы еще больше. Вливались бы друг в друга.
Спонтанно. Снились бы друг другу. Вместе читали. Одно движение диафрагм.
Делали бы это постепенно…
3
ОН: Чтобы наши желудочные соки стекали по простыне… Переливались из одного в
другого… Друг в друга… Я это знаю наизусть. Ты повторяешь это сорок лет.
ОНА: Да.
ОН: А после этого поедем в Зеландию.
ОНА: Да
ОН: Или весной или летом.
ОНА: Если буду жива, пошью себе новое платье.
ОН. На самолете или на корабле. До Зеландии.
ОН встает и приносит две миски для фасоли
ОН: Фасоль готова. Тот, с севера. От которого полнеют. Тебе положить?
ОНА:Надо поехать в Зеландию… Иногда думаю, как же нам много надо, чтобы поехать
в Зеландию. И в скольких местах мы не были… Почти нигде не были.
ОН: Не были.(пауза) Сегодня утром я снова читал. И снова не понимаю. Что-то не
сходится.
ОНА: Что?
ОН: Не могу понять, что. Этого не могу.
ОНА: Ты внимательно читал?
ОН: Очень….
Они садятся за длинный деревянный стол на другом краю сцены. Начинают есть. Едят
дисциплинированно, с определенными навыками и привычками. 12 часов.
ОН: Люблю женщин, которых возбуждают неизвестные солдаты. В их взгляде я вижу
все.
ОНА: Все?
ОН: Да…
ОНА: Кто тебе это простит?
ОН: Женщины!
ОНА: Никто.
ОН: Это самая лучшая фасоль, которую я когда либо ел.
ОНА: Я делала и получше.
ОН: Когда?
ОНА: Не могу сейчас вспомнить.
ОН: Попробуй.
ОНА: Почему?
ОН: Я никогда не задавал тебе этот вопрос.
ОНА: Момент настал.
ОН: Люблю войну. Самолеты и бомбы. И женщин, которых возбуждают неизвестные
солдаты.
ОНА: Ты не неизвестный солдат.
ОН: Откуда ты знаешь?
ОНА: Есть только один неизвестный солдат.
ОН: Их сотни.
ОНА: Я ела фасоль и получше.
ОН: Где?
ОНА: Сейчас не могу вспомнить.
ОН: В детстве?
ОНА: Нет, не в детстве.
4
Картина вторая
ОНА: Сколько у нас было детей?
ОН: Двое.
ОНА: И где они сейчас?
ОН: Мотаются по свету.
ОНА: Почему не заезжают?
ОН: Они далеко.
ОНА: Как далеко?
ОН: Достаточно, чтобы не заезжать к нам.
ОНА: Посмотри на занавески. Ветер их колышет. В них играет свет.
ОН: Солнышко хочет войти. Я знаю это наизусть. Сорок лет мне это говоришь.
ОНА: Нам нужно сменить занавески. Уже столько времени одни и те же.
ОН: Мне нравятся эти занавески. Всегда мне нравились. (задумывается) Готово?
ОНА: Нет еще
ОН: Очень хочется фасоли с жареной колбаской.
ОНА: Не могу вспомнить, есть ли у нас колбаса.
ОН: Я купил.
ОНА: Почем утогда спрашиваешь?
ОН: Действительно нужно сменить занавески.
ОНА: И сколько раз ты говоришь мне изменял?
ОН: Только один раз. В сущности, еще один раз.
ОНА: Фасоль уже точно готова.
ОН: Три раза, три раза.
ОНА: С колбасой или..?
ОН: Я купил.
ОНА: Я только один раз. С одним пианистом из оперетты.
ОН: Знаю.
ОНА: И еще раз с одним тромбонистом, тоже из оперетты.
ОН: И о нем знаю.
ОНА: И еще раз. Тоже с одним из оперетты
ОН: Случайно не волторнист?
ОНА: Нет, нет. Не волторнист.
ОН: Хорошо, что хоть не волторнист. Если бы было с волторнистом, я просто не знаю.
Просто не выношу волторнистов. Что я должен был делать? Не знаю. Правда, не
знаю.
ОН: Помнишь, как мы выскочили из того бассейна? Ты ударилась коленом. Там был
один писатель..
ОНА: Не помню.
ОН: В Зеландии.
ОНА: В Зеландии? А не в Несебре? Мы так давно не ездили в Несебър.
ОН: Он сошел с ума от тебя. И, как говорится, начал болтать без умолку. Помер поди,
старый графоман.
ОНА: Он водил меня в какой-то кабак, где были очень вкусные кальмары. Это были
самые лучшие кальмары, что я когда-либо ела.
ОН: Знаю…(задумывается, встает, ходит)
ОНА: Сколько детей у нас было?
ОН: Двое.
ОНА: Почему они сбежали от нас?
ОН: Мы старые. Пахнем. Дом пахнет луком.
5
ОН: Пришьешь потом мне эту пуговицу? (показывает рубашку)
ОНА: Я ничего не вижу. Даже фасоль уже не могу хорошо приготовить. Сними, я
попробую. Увидеть бы только, куда я очки дела. Ты нигде не видел? Может они
в спальне. Пойду проверю.
ОН: В спальне их нет. Посмотри в другом месте.
Картина третья
ОН и ОНА идут на другой край сцены. Деревянный стол. Едят фасоль. Шума ложек почти не
слышно. 12.00 часов.
ОН. Помнишь войну в бывшей Югославии, Карибский кризис, Вторую мировую войну,
первую мировую войну, войну на Балканах, войну между Ираком и Кувейтом?
А Хиросиму, Нагасаки? Помнишь?…
ОНА. Мне кажется, нет. Почему я должна это помнить?
ОН: Помнишь военное положение в Тайланде? Рюкзаки солдат, полные фасоли?
ОНА: И смерть…
ОН: Да…,(задумывается), их рюкзаки, полные фасоли. Этого, дешевого сорта.
Который можно приготовить только в казане. В горшке не получается. И в нем
полно каких-то насекомых….
ОНА: А не было ли все одним рюкзаком фасоли? Одним рюкзаком фасоли? Если не
рюкзак фасоли, то что тогда…(задумывается)
ОН: нету более дерьмового сорта, чем этот. Самый дерьмовый сорт…
Картина четвертая
ОН и ОНА на кухне. Пустой стол. Около 20.00 часов. Тихо, спокойно, меланхолично…
ОНА: Я хочу чтобы ты меня повалил как когда-то. Чтобы мне стало больно. Чтобы я
начала блеять. А потом замолкла. Выдумывала бы вещи, сюжеты… Придумаа
бы все заново. Совсем по-новому.
ОН: Я знаю это наизусть. (задумывается) Да и старые мы уже…
ОНА (молчит) Да…
ОН: Уже пахнем.
ОНА: Знаешь, пчему я не смею ходить на рынок7 Потому что когда я вижу продавца,
мне хочется.
ОН: Ты бы пошла прилегла.
ОНА: Я знаю, что ты думаешь…
ОН: Ни о чем я не думаю.
ОНА: Ты никогда ни о чем не думаешь. Да и очем тебе думать.
ОН: Лето скоро. Надо купить салат и редиску. Много редиски и салата.
ОНА: И соли надо купить. Каждое утро будем покупать соль.
ОН: Видишь, ничто не может помешать нам покупать редиску, салат и соль.
ОНА: Да, ничто. Даже несмотря на то, что мы старые и пахнем. И это не может нам
помешать.
ОН: Большая миска фасоли. Вьется легкий пар. Зерна – слегка коричневатые. И еще
огромная миска салата. Зелень наполняет комнату. Пахнет летом. А ты мне
говоришь о…
ОНА: А я тебе говорю…(пауза) А о чем я говорю?
ОН: Знаешь, что я начал сходить с ума. Знаешь это. Поэтому мне не говорила, не
говорила….Ни о чем…Знаешь это? (раздраженно) А? Знаешь?
6
ОНА: Теперь я уверена.
ОН: Знаешь, очень хорошо знаешь. Только делаешь вид, что ничего не понимаешь.
Всю жизнь так делаешь.
ОНА: Завтра воскресенье.
ОН: Это не важно
ОНА: Я просто старая кухарка, готовлю фасоль. Вот и все. А ты – чувствительная
нежная душа…
ОН: Все закончится очень скоро.
ОНА: Ненавижу кухарок, всей душой ненавижу
ОН: Ты меня удивляешь.
ОНА: Больше никогда, слышишь – никогда не буду готовить фасоль.
ОН:Почему? (нервничает, начинает слегка дрожать)
ОНА: Каждый раз когда я тебе говорю, что больше не буду готовить, ты просто с ума
сходишь. Меняешься в лице, покрываешься пятнами, жилы вздуваюся. Задница
поднимается вверх.
ОН: (спокойно) Ты покупала фасоль в магазине за углом. Я засмотрелся на тебя. Ты его
выронила. Вся дорожка была усыпана фасолью. Я начал его собирать. Ты
расплакалась. Потом мы пошли в кафе.
ОНА: Потом я приела тебя домой. И сказала матери, что выхожу замуж. (пауза) Знаю
это наизусть. Сорок лет ты это повторяешь.
ОН: Тво мама обрадовалась. Я всегда ей нравился. Даже очень нравился.
ОНА: Давай не будем это повторять. Только об этом и твердим.
ОН: Потом мы пошли домой…
ОНА: И так сорок лет. Знаю наизусть.
ОН: Ты всегда мне говорила, что только фасоль, только фасоль…
ОНА: Так…
Он впадает в истерику. Вскакивает и бросается к ее ногам.
ОН: Ты думаешь о чем угодно, только не об этом. Разбиваешь волшебство. Тебе
хочется делать все что угодно, только не готовить фасоль. Это же из-за тебя?
Все же из-за тебя? (Встает с пола и выходит, слегка задыхаясь.)
ОНА: Вернешься. Никто на этом свете не будет готовить тебе фасоль на завтрак обед и
ужин. Никто…
Пауза
ОНА: (сама с собой) С утра, в обед и вечером готовлю фасоль. Стираю, глажу, чищу.
Готовлю фасоль. Во сне вижу поля фасоли. На них садятся аисты. Синие аисты.
Темно-синие. Так садятся на фасолевое поле, что даже страшно проснуться.
Иногда занимаются любовью на фасоли. Когда просыпаюсь, мне кажется, что
весь мир – это одно зерно фасоли. Огромное зерно фасоли. И Марс и Венера в
нем. И оно вертитсяююю Снова засыпаю. Гуляю по полю. Никого нет. Мои
колени слегка поцарапаны… Приятные царапинки. Приятнее всего на свете.
Мне хочется пить. Хочется много воды. И даже если я не сплю, я все равно в
этом сне. Он не может этого понять. (пауза) Когда я прихожу в магазин,
продавец сразу же наполняет мою сумку фасолью. Даже не спрашивает, не хочу
ли я молока, сыра, хлеба, кабачков…Когда нет фасоли, он впадает в истерику.
Просто с ума сходит. Я уже не чувствую вкус фасоли. Ем и представляю, что это
что-то сладкое. Как мороженое. Или соленое как кальмары. Или не знаю что.
7
Входит ОН
ОН: Готово?
ОНА: (со всей душой) Сейчас-сейчас будет, …через десять минут
ОН: Мне говорили, что на соседней улице завезли какой-то новый сорт.
ОНА: (так же со всей душой) Утром схожу.
ОН: Можем вместе сходить.
ОНА: Конечно… было бы чудесно.
ОН: Чудесно… Пойдем вместе и купим фасоли. Мне очень хочется, чтобы мы пошли
вместе…
Картина пятая
Кухня. Стол. Стулья. Около 20.00 часов.
ОНА: У нас есть какие-нибудь деньги в банке?
ОН: Ничего нет…
ОНА: А то, что я выиграла тогда?
ОН: Это было в пятидесятом или еще раньше. Даже не помню уже…
ОНА: Я думала, что-то осталось еще в банке…
ОН: У нас было достаточно денег. Сейчас нет…
ОНА: Помнишь, как мы занялись этим почти на бакенбардах у того пианиста. Тогда у
нас было много денег.
ОН: Помню.
ОНА: Тогда ты мне сказал, что это все. Что нам больше нечего делать. И можем только
спокойно дожидаться ее.
ОН: Так и было. Я его помню. У него бакенбарды были больше чем лицо…
ОНА: Там был полумрак. Немного народу. Он играл прекрасно. Мы вышли вперед, к
пианино. Пол был досчатый. Сейчас так не делают.
ОНА: Мы долго танцевали. И в один момент не выдержали. Ты начал прижимать меня
к пианино. Все кончилось очень быстро. Никто ничего и не понял. Тогда я
почувствала, что сердце как бы потеряло форму. Впервые в жизни.
ОН: Потом пианист подошел к нашему столику. Мы пили втроем. Были как герои без
войны. Совсем как герои. Так давно это было. Даже не могу вспомнить, когда
именно… Не хочу знать! (сердито)
ОНА: Знаешь, что спустя годы я спала с пианистом? (пауза) Однажды он позвонил мне.
Пригласил поужинать. Ты уехал куда-то. Мы ели каких-то безумно вкусных
кальмаров. Кажется, шотландских.
ОН: Первый раз слышу, что бывают шотландские кальмры.
ОНА: Такие вкусные. Немножко сладковатые… Немного напоминают венгерскую
фасоль, но не совсем то.
ОН: Мне не нравится венгерская.
ОНА: Я всегда думала, что тебе нравится.
ОН: Мы никогда с тобой не говорили про венгерскую фасоль. Ели ее два-три раза, но
не более того.
ОНА: Потом он привел меня к себе. Я все время думала о тебе. Но в сщности мне было
приятно. Мы пили вино с орешками.
ОН: Это было очень давно. Лет двадцать назад …
ОНА: Раньше.. намного раньше…
ОН: Припоминаю его физиономию. У него были огромные бакенбарды и живот. Он
потел, когда играл. Да-да, помню. У него был очень большой живот. Зверски
большой живот… (серьезно)
8
ОНА: У него была одна зеленая рубашка. (пауза) Когда мы занимались этим, он все
время смотрел. Потом, когда я была с ним, он говорил, что очень меня любит.
Просто с ума сошел. Не спал несколько недель.
ОН: Вспомнил про венгерскую фасоль. Точно. Сначала я думал, что она появилась в 13
веке… Точно….Нужно проверить в справочнике. Точно, в 13 веке. Но правда,
чтобы быть уверенным, надо уточнить в справочнике.
ОНА: Когда мы пришли к нему, он сел за пианино и начал играть. Кажется, Шуберта.
Потом спросил меня, не хочу ли я это сделать на пианино.
ОН: По существу, венгерская фасоль выращена по специальной технологии. Первые
семена – это гибрид нескольких неизвестных тогда культур. Кажется, так было в
справочнике.
ОНА: Я ему сказала, что пианино это только для тебя. И мы занялись этим на каком-то
замызганом диване со сломанными пружинами. (задумывается) Потом он
долго играл…. Сказал, что я одна из немногих женщин в его жизни. Точнее он
сказал, что я единственная.
ОН: Да, точно, так было написано в справочнике.
ОНА: Так он сказал…
ОН: (пауза) Он наверное умер от инфаркта. Он был похож на человека со слабым
сердцем.
ОНА: Может и умер. Да, да, скорее всего умер.
Свет гаснет.
Около 7.00 утра. Кухня. Стол. Стулья
ОНА: Сколько детей у нас было?
ОН: Двое…
ОНА: Наверняка они где-то сейчас едять фасоль.
ОН: Былдо бы хорошо.
ОНА: Когда они были маленькие, мы их учили.
Какие же смешные они были!
Постоянно ссорились. Целые представления устраивали…
ОН: Мы сидели за этим столом. Все вместе. Никто еще не уехал. Мы надевали им
слюнявчики. Я сделал им специальные деревянные ложечки. Каждая с
инициалами.
ОНА: Они много играли, пока не умели читать.
ОН: Мы ели под музыку. Торжественно. Очень торжественно. Всегда был праздник.
ОНА: И мы ели долго. Очень долго. Иногда они даже засыпали за столом.
ОН: Тогда я думал, что так будет всю жизнь – мы вдвоем и они. Едим фасоль. Все
вместе читаем Чехова.
ОНА: Иногда и гости приходили. И тоже садились за стол. Я готовила еще фасоли. Все
меня хвалил, говорили, что я лучше всех готовлю фасоль. Даже, понишь, один
раз я выступала по радио, рассказывала о специальных рецептах. Мыло мног
звонков. А потом какой то издатель мне предложил составить книгу рецептов.
Помнишь?
ОН: Издатель заморочил тебе голову, но ты отказалась от книги. Хотела, чтобы
большинство рецептов осталось только для нас. Не знаю, правильно ли ты
сделала. В сущности….у тебя было что то с этой скотиной издателем?
ОНА: Берешь килограм фасоли. Сначала ее варишь. Сливаешь воду. Кладешь фасоль в
сковородку. Потом наливаешь туда 200 грамм томатного сока. Режешь морковь
на четвре части. Одну часть мелко, другие кладешь целиком. Две ложки сахара.
Петрушка. Чернослив.
ОН: Можно немого миндаля, немного муки. Изюм и свежий лук.
9
ОНА: Кто-то звонит.
ОН: Да кто может звонить…
ОНА: Ты проголодался?
ОН: Еще нет…
ОНА: У нас полный чердак фасоли. Когда мы умрем, кто ее будет есть? Всю жизнь его
собирали. Сорт за сортом. Страна за страной. Всю жизнь. По карте собирали.
(пауза) И дети наши далеко.
ОН: И не вернутся.
ОНА: Да….
ОН: Почему они должны возвращаться? Если у них все в порядке, почему? Ведь живут
где то и едят фасоль. Что может быть учше? Они, как и я любят много уксуса,
прямо как я. Две ложки уксуса.
Картина шестая
Он и ОНА в разных частях комнаты. Стол, стулья. ОНА сидит на стуле. ОН стоит и смотрит в
окно.
ОН: Одни шлюхи кругом. Шастают туда-сюда. Постоянно шастают. Ходят в
нейлоновых бикини. Все наружу. Только ветер и шлюхи. Ветер обдувает
задницы. Бегают, гуляют… Блядский город. Мелкий дождь. Почти не идет.
Деревьев мало. И кустов нет. Только шлюхи. Их фигуры погллощают мое окно.
Мое зрение. Мою диафрагму. Все…. Вдыхаю их. Потом не могу от этого
избавиться. Немного возбуждают. Шлюхи не возбуждают меня. Не должны
меня возбуждать. Только Елена Андреевна может меня возбудить. (пауза) Очень
сильно может возбудить. (пауза) А я сижу тут и ем фасоль. С утра до вечера ем
фасоль. И мне хорошо. Очень внимательно поглощаю каждое зернышко. Он
каждого ощущаю дрожь. Жилы на шее вздуваются от удовольствия. А снаружи
только шлюхи. Они никогда не ели фасоль. Болгарскую, корейскую,
филипинскую, шведскую… Всякую фасоль. Хорошо мне, хорошо мне тут… Не
хочу даже в окно смотреть. Не хочу выходить. Выхожу только до магазина
купить фасоли. Читаю Чехова и ем фасоль. Не Бог весть какая философия, но
все таки… Требует чувства ответственности. Очень серьезной ответственности.
Если ее нет, начинаешь задыхаться. Тошнит. Нужно все время от этого
избавляться. (пауза) Иначе, что может быть приятнее, чем наложить себе
тарелку? Можно чуть-чуть посолить. Уксус можно и не класть. И можно без
хлеба. И начинаешь медленно. Празднично. Включаешь музыку. Какое-нибудь
барокко, 18 века. И жизнь становится кайфом… Можно даже себе специальную
одежду купить для этого. Фрак, бабочка. Есть фасоль во фраке, бабочке и
блестящей обуви. А они пусть шастают с нейлоновыми задницами. И она такая
же…(обращается к ней) Точно как они.Думают, что могут меня…А вот
(показывает средний палец) Ничего не могут во мне поднять. Блядский город.
Никто не ест фасоль. Только я. Только я совершаю этот ритуал. Всю жизнь, с
утра до вечера. Иногда и ночью не сплю. А ем. А когда мне не хочется есть, я
просто глажу, трогаю зерна. Нюхаю их. И это меня страшно возбуждает.
Наполняет сладостью. Иногда даже кончить могу. Когда глажу их. Зерно за
зерном. Их так много и все такие разные. У каждого своя форма и свой запах.
Возбуждаюсь аж до пяток. И мне так нравится это возбуждение. Асолютно
другое, не обычное возбуждение. Другое, особенное.
ОНА: Чем тебе мешают шлюхи? Почему они всю жизнь тебе мешают? А если не
шлюхи – так что нибудь другое. Елена Андреевна тоже шлюха. И ты очень
10
хорошо это знаешь. Из таких, самых гадких шлюх, скрытых. Они как будто
совсем безобидные. Но по сути своей шлюхи. И ты очень хорошо это знаешь…
ОН: Она не шлюха (садится на диван)
ОНА: Да большей шлюхи в целом свете нет! Она самая большая шлюха. Самая. Шлюха
с чувством ответственности.
ОН: Елена Андреевна не шлюха. (встает и выходит)
ОНА: (долгая пауза) Со мной уже ничего не может случиться. Солнце припекает.
Апрель заканчивается. Жизнь мерцает то тут, то там. Все по другому. И фасоль
другая. Только фасоль. Фасоль – дорога, фасоль – весенний цвет. Фасоль – звук.
Мои дни кипят как фасоль в сковородке. Медленно… Нудно… Вечером не не
спится. Окна закрыты. Занавески задернуты. Ничего не происходит. Собираю
пауков со стен и готовлю фасоль. Перевожу фасоль на все языки. Я должна есть
ее на всех языках. Мне было хорошо только в самом начале. Потом все
закончилось. Выкипело. Переварилось. (Пауза) Даже не поправляюсь от фасоли.
А ведь вегда хотела поправиться. Даже очень хотела. Только здоровье
улучшается. Становишься более жилистым. Но и более чувствительным. Давно,
когда первый раз ела фасоль, испытала волнение. Как будто ехала в Индию.
Начала немного стесняться. Кровь прилила к голове. Покраснела. Был октябрь.
Прекрасная, горькая на вкус осень. Сидела с отцом и матерью, мы ели. Было
прекрасно. Был какой-то не распространенный сорт. У нас еще такого не было.
Мама купила его у какой-то женщины, которая выращивала его в своем огороде.
Входит ОН, снова задыхается.
ОН: Ты шлюха. А не Елена Андревна. Ты заставила меня есть фасоль. Мы поженились
и ты меня заставила. Все ради тебя – утром, в обед и вечером - есл по горстке.
Было полезно, или не знаю как там. Для мужиков. Ты виновата. Сучка. Елена
Адреевна истинная женщина. Волшебная женщина.
ОНА: (спокойно) Ты встречал ее?
ОН: Однажды, когда покупал какой-то новый сорт, одна женщина рядом со мной тоже
покупала. У нее были необычные, длинные руки. Особенный маникюр. Я такого
никогда не видел. Икры совершенные. Шея – совершенная. Все совершенное.
Само собой вышло, что мы познакомились. Она уронила монету. Я поднял и
отдал ей. Она поблагодарила. Она излучала восторг. Не была шлюхой. Я позвал
ее выпить кофе. Мы сидели долго, пили кофе, водку, коньяк, сок…Что мы
только не пили. Сидели больше десяти часов. Она позвала меня к себе. Она жила
одна. Приготовила свою фасоль. Он был просто совершенным. Мы поели. И я
ушел домой. Даже не дотронувшись до нее. Через несколько месяцев я снова
встретил ее в магазине. Она покупала фасоль. Я пригласил ее на кофе. Пили
кофе целый день. Пошли к ней. Она приготовила фасоль. Поели.. Я провел там
вечер. И другой вечер. И еще…И не прикасался к ней. У нее были совершенные
столовые приборы для фасоли. Вернулся домой. Ты ждала меня. Думала, что я
изменил тебе. Переспал с какой-нибудь нейлоновой задницей. А ты
приготовила… Тарелка стояла и ждала меня на столе.
ОНА: Ты встречался с Еленой Андреевной?
ОН: Иногда, иногда, очень редко.
ОНА: Я так не хотела стареть, что целыми днями смотрела в зеркало. Это началось,
когда я была еще совсем молодой. Стояла и изучала свои морщины. Их было
мало, но достаточно… Ты поначалу редко приходил. Редко ел, мы редко
занимались любовью. У нас еще не было детей.(пауза) Где-то в это время мы
11
высадили первую фасоль на чердаке. И тогда я поняла, что жизнь изменилась.
Сильно изменилась. И начала стареть быстрее. А ты каждый вечер ходил ее
поливать. Иногда засыпал на чердаке. Потом тебе принесли индийские
семена.Из них выросла действительно прекрасная фасоль. Мы еще реже
занимались любовью. Фасоль начала отнимать у тебя все время. Ты ушел с
работы. Сначала продали машину, потом часть дома. Обросли долгами. Ты не
хотел, чтобы мы куда-нибудь выходили. Только время от времени в бакалею за
фасолью. Потом стало не хватать чердака. Пришлось искать еще место.
ОН: Я все это знаю наизусть. Тут нет ничего общего с Еленой Андреевной.
ОНА:Тут все общее с Еленой Андреевной.
ОН: Мне это нравилось больше всего. Я весь окружен фасолью. И тобой. И чеховым.
Редко занимались любовью. Так….
ОНА: Под старость я стала очень сентиментальной. Стала замечать, что впадаю в
крайности. Принимала лекарства. Когда смотрелась в зеркало, оно трескалось и
я исчезала. Убегала… Нервы стали похожи на какие-то дешевые побрякушки.
Тогда я поднималась наверх и начинала поливать фасоль. Яростно,
самозабвенно, упорно ее поливала. Так я мстила. В первую очередь самой себе
Потом тебе. И Елене Андреевне. Возвращалась домой. Готовила фасоль и
засыпала. Иногда мне снилось много мужчин. Голых, или в одних плавках. И
все голодные. И некому их накормить. И я начинаю накладывать, накладывать,
накладывать…И так до тех пор, пока… (задумывается) Надо покрасить дом в
зеленый цвет. Такой зеленый, чтобы чирикали птицы и ползали муравьи. В этом
единственный смысл сейчас. По крайней мере для меня. Чтобы все было
зеленым. И зеркало зеленое. Нужно все покрасить зеленым… Как петрушка,
такое зеленое.
Картина седьмая
ОНА и ОН садятся за деревянный стол и начинают есть фасоль. 12.00 часов. Слышен только
стук ложек.
ОН: Я иногда ухожу от Чехова.
ОНА: Понимаю…
ОН: Ухожу от всего “Дяди Вани”
ОНА: И?…
ОН: А ты?…
ОНА: Я – нет….
ОН: Когда Серебряков покидает свое имение..
ОНА: Я же тебе сказала, что я не…
ОН: И знаешь, почему он больше не возвращается?
ОНА: Почему?
ОН: Потому что он не мог…совсем не мог это перенести.
ОНА: Почему?
ОН: (что-то бормочет неразборчиво)
ОНА: Что с тобой?
ОН: Целые толпы…
ОНА: И у рыб точно так же…
ОН: (надолго задумывается) У рыб по-другому.
ОНА: Точно так же.
ОН: В “Дяде Ване” есть вход и выход. Вполне естественно.
ОНА: Как бегство?
12
ОН: Не совсем так. Раздвоение личности, которое заставляет тебя ущипнуть себя.
Грызть ногти. Даже кидаться к зеркалу.
ОНА: Точно как у рыб?
ОН: Не совсем так.
ОНА: Ты отчего так уверен?
ОН: Когда Серебряков и Елена Андреевна уезжают из имения, за ними остается только
прах и толпы.. Чехов не продолжает дальше, потому что после этого могут быть
только пустые страницы…. Сто тысяч пустых страниц. Ты понимаешь, что
значит сто тысяч пустых страниц?
ОНА: Страшно, когда пустые страницы. Очень страшно. Наверное нет ничего
страшнее.
ОН: Может так и есть…
ОНА: Это так.. Так… Пустые страницы…
Пауза
ОН: Когда перечитываю “Дядю Ваню” я так влюбляюсь в Елену Андреевну, так
влюбляюсь в Елену Андреевну, что….
ОНА: Можешь мне не рассказывать это каждый раз? Если ты хоть чуть-чуть меня
любишь.
ОН: Перестань. Мне нужно говорить это тебе каждый раз.
ОНА: Ты видел ее?
ОН: Елену Андреевну?
ОНА: Ну а о чем я говорю? И даже если ты ее видел.
ОН: Знаешь, давай поговорим о чем-нибудь другом. Что скажешь?
Поедим фасоли и поговорим о чем нибудь другом.
ОНА: Ты начал говорить о Чехове… Я не хочу о нем…
ОН: Я начал о “Дяде Ване”
ОНА: А это не одно и то же?
ОН: Не одно и то же (раздраженно) Одно и тоже… Хватит
ОНА: Подожди… как ты влюбился в Елену Андреевну? Когда ты ее никогда не видел,
а? (зло, нервно) Ты сам начинаешь, а потом запрещаешь мне говорить…Мы
разговариваем, а потом – ты ее не видел. Ты ее встречал только в книге, да?
Только в книге ее встречал. И выдумываешь себе. И все остальное также
выдумываешь. Видел ли ты ее глаза, грудь, задницу, за что ты так влюбился в
нее? Ну скажи…?
ОН: (весь трясется) Отстань от меня. Давай поговорим о чем-нибудь другом…
ОНА: Я от тебя отстану, если ты мне скажешь, какие глаза у Елены Андреевны – серые,
оранжевые, розовые? Тогда я от тебя отстану.
ОН: (спокойно) Чеховские… чеховские глаза….(слышится песня Заппы, сначала тихо,
потом звук нарастает)
Картина восьмая
Кухня. Стол. Стулья. Где-то около 16.00 часов.
ОНА: Скольку детей у нас было?
ОН: Онять что ли забыла? (пауза) Сучка….(спокойно)
ОНА: Не хочу вспоминать.
ОН: Ты все помнишь. И не только это.
ОНА: Что-то не могу вспомнить.
13
ОН: Ты ее поставишь варить?
ОНА: Да, но мне надо почистить лук. (встает иначинает чистить лук) (пауза) Завтра
тебе исполнится 72. Впервые в жизни тебе 72. Я купила тебе подарок.
ОН: Сколько мне исполняется?
ОНА: 72 (считает на пальцах) Да, точно 72.
ОН: Как много….Без конца, без конца.. (раздраженно) Я вот думаю, а когда закончатся
эти годы? После этого – пустые страницы. Много пустых страниц…Без конца и
без края.
ОНА: 72 – это прекрасный возраст. (чистит лук)
ОН: Не говори мне этого. Все кончилось.
ОНА: Я купила тебе подарок.
ОН: Не надо было (нежно)
ОНА: хотела утром тебя удивить, но не сдержалась (прекращает чистить лук)
Угадай, что это.
ОН: Не могу…
ОНА: Новый справочник.
ОН: Что?
ОНА: С самыми новыми, последними рецептами. (улыбается)
ОН: (встает, дрожа от волнения) Не могу, не могу, сейчас с ума сойду.. Я уже
сколько его жду… где, где ты его нашла? Я его столько времени ищу.
ОНА: Не важно. Разве не сюрприз?
ОН: Дашь посмотреть?
ОНА: Он там, на холодильнике.
ОН берет справочник, гладит его, целует, падает на колени, на глазах появляются слезы, он не
может сдержаться, его трясет. ОНА продолжает чистить лук. Не обращает на него
никакого внимания. ОН идет к ней. Падает в ноги и начинает всхлипывать. ОНА
продолжает чистить лук.
ОН: Меня сейчас инфаркт хватит. Это самый лучший подарок, что я когда либо
получал. Это самое прекрасное, что было в моей жизни за последние годы.
Дождался его… Не могу поверить. .. Правда, не могу.
ОНА: Я рада (продолжает чистить лук)
ОН: Я сейчас похож..
ОНА: Немного…
ОН: Почему немного? Сейчас я должен быть очень похож.
ОНА: Нужно еще немного. Серебряков, понимаешь… он как будто утонул. И вместе с
тем плывет. Плывущий утопленник.
ОН: Я его не понимаю. До сих пор не могу его понять.
ОНА: Еще чуть чуть. У него напряженные жесты. Но душа, душа спокойна. А ты на
самом деле сумасшедший. Понимаешь, он не такой нервный. А ты сейчас
нервный, очень.
ОН: Это не нервы. Это эмоции. Возбуждение.
ОНА: У него не было таких эмоций. Все естественно. Очень естественно.
ОН: Пойду еще раз перечитаю.
ОНА: Да, а то еще не скоро будет готово. (продолжает чистить лук).
ОН выходит на дрожащих ногах. Она продолжает чистить лук. Потом принимается за фасоль.
Суетится на кухне. Включает Заппу. Начинает двигаться в такт музыке. Это
продолжается пол-минуты. Музыка стихает.
Открывается дверь. Входит ОН.
14
ОН: Не могу читать, спать тоже не могу. Ичего не могу делать.
ОНА: Пойди прогуляйся. Может появился какой нибудь новый сорт. Я бы тебе
приготовила его на день рождения.
ОН: Мне не хочется… На чердаке полно всего…
ОНА: А мы позовем гостей?
ОН: Гостей? (удивленно) Мы разве когда нибудь приглашали? Я и не знаю никого.
ОНА: Ну, когда нибудь можем пригласить.
ОН: Я не знаю, кого. Может быть ты…Мне некого приглашать. Только детей, но они
далеко. Некого…(задумывается) Некого.
ОНА снимает фартук. Садится на диван.
ОНА: Я бы хотела пригласить одного человека, которого мы оба очень хорошо знаем.
(стесняется) Он скорее всего придет. Даже с радостью.
ОН: (лихорадочно) Хорошо, хорошо, позови его. Позови кого хочешь.
ОНА: Пианиста… из бара.. Ну когда мы делали это… на…
ОН: Того с бакенбардами, в зеленой рубашке, который потел? (пауза) Тот, с которым
ты спала?
ОНА: (смущенно) Он самый.
ОН: Ты вроде говорила, что он умер?
ОНА: Нет, не умер. Даже..
ОН: Что даже?
ОНА: Он даже нашел мне этот справочник.
ОН: Почему именно он нашел этот справочник? Какой-то пианист мне нашел
справочник. Сначала умер, теперь живой..Трахал тебя, не трахал…Даже нашел
для меня справочник….
ОНА: Я поддерживаля с ним связь с 1954 года до сих пор. Мы перезванивались, ходили
гулять. У меня даже двое детей от него…
ОН: Что с 1954 года? Что ты сказала в конце? (встает с дивана)
ОНА: У меня двое детей от него.
ОН: (снова садится на диван) То есть ты хочешь сказать, что наши дети…
ОНА: Именно это я и хотела сказать. Наши дети. Твои дети.
ОН встает. Идет к окну. Включает Заппу. Спокоен.
ОН: Я правильно понимаю, что наши дети это его дети и наоборот.
ОНА: Абсолютно верно.
ОН: Мои дети это его дети и наоборот..?
ОНА: Да. Ты правильно меня понял.
ОН: Опять врешь мне. Сорок лет только это и делаешь. Сучка. Только это и делаешь.
Снова ходит ок омнате. Долгая пауза. Только музыка. Постепенно наступает полная тишина.
ОНА: Я была уверена, ты должен об этом знать.
ОН: И что мне делать сейчас. Ты можешь объяснить, что мне сейчас делать?
ОНА: Ничего. Тоже, что и всегда.
ОН: Я не понимаю…
ОНА: Ты никогда этого не поймешь. Для них ты единственный. Другого нет. Хочу
чтобы ты понял меня сейчас – нет другого. Это важнее всего, правда? Это самое
важное. (пауза) я должна была тебе это сказать, ведь так? Скажи, разве я не
15
права? (нервно, почти истерично) Я не права? А если бы я тебе не сказала, то
что…?
ОН молчит. Не двигается.
ОНА: Скажи мне хоть что нибудь. Что нибудь. (истерично) Ну обругай меня…
Обругай. Скажи, что я сучка. Шлюха. Что я не Елена Андреевна.
Ты всю жизнь на нее онанируешь. Умоляю, побей меня. Один раз, только один
раз. Ударь меня. Как мужчина.
Свет гаснет.
Картина девятая
Деревянный стол на другом краю сцены. Едят фасоль. Едва слышен стук ложек.
ОН: Хочу, чтобы кто-нибудь мне рассказал про бабочку. ..
ОНА: О чем?
ОН: Ну если не сможет, пусть хотя бы попытается.
ОНА: О чем?
ОН: Пусть скажет, есть ли она вообще.
ОНА: С тобой что-то происходит. Что-то происходит, понимаешь?
Пауза
ОНА: Ты о Елене Андреевне? Скажи мне, прошу тебя, скажи.
ОН: Она одна, единственная
Пауза
ОН: Я спал с бабочкой, (пауза) было легко, приятно, прекрасно….
ОНА: Ты сходишь с ума.. Я виновата… Сходишь с ума…
ОН: Поставь Заппу…
ОНА: Нет Заппы, нет Шуберта, ничего нет… Ты, ты…
ОН: Споем про бабочкк, утопим ее в гимнах
ОНА толкает миску с фасолью и смотрит на него проницательно, как будто первый раз видит.
Хочет что-то сказать, но не может.
ОН: Попробуй с бабочкой, попробуй. Это легко…
ОНА: Хорошо, хорошо…(истерично)
ОН: И приятно и легко
Музыка – Заппа
Свет гаснет.
16
Десятая картина
День рождения. На столе – фасоль, орехи, фрукты, цветы. Около 20.00 часов. Играет музыка
Заппы. ОНА и ОН не едят. Стоят и молчат.
ОН: Придет ли?
ОНА: Обещал.
ОН: Он знает, что ты мне все рассказала?
ОНА: Догадался…
ОН: Он их не видел, так? (нервно)
ОНА: Никогда.
ОН: А хотел?
ОНА: Очень.
ОН: Сколько ему лет?
ОНА: 72
ОН: У него есть другие дети?
ОНА:Это не его дети.
ОН: Я так и подумал.
Слышится звонок. ОН нервно встает и не знает, что делать. ОНА тоже встает.
ОНА: Я пойду открою.
ОН кивает. Она уходит. Открывает дверь. Появляется ПИАНИСТ. У него в руках бутылка и
цветок.. В первый момент он очень стесняется. На лице выступает пот. Дарит ей цветок.
ПИАНИСТ: Очень приятно познакомиться. (подает ему руку) Давно хотел это сделать.
Желаю вам здоровья и успехов в выращивании фасоли. (ставит бутылку на
стол)
ОН: Спасибо. (обращается к ней) Я думаю самое время выпить.
ОНА: Я тоже…
Втроем садятся за стол. Неловкая тишина. Слышно только музыку
ОН: По иронии судьбы у меня сегодня день рождения.
ПИАНИСТ: Почему по иронии?
ОН: Так, к слову пришлось.
ОНА: (обращается к обоим) Кто что будет пить? (лучезарно улыбается)
ОН: Я налью.
ПИАНИСТ: Мне чуть чуть ракии.
ОНА: А мне побольше ракии.
ОН разливает ракию, себе наливает водки.
ОН: Сегодня что-то должно случитья?
ОНА: Не думаю. Просто хотела чтобы вы познакомились. Вы в сущности итак
знакомы. Но так, заочно.
ПИАНИСТ (к Нему) Я совсем мельком вас помню.
ОН (ПИАНИСТУ) Вы тогда только не нее смотрели. Так что нормально. Нормальнее и
быть не может.
17
ПИАНИСТ украдкой смотрит на нее.Поравляет волосы. Трогает нос.
ОНА (Ему) Он на нас обоих смотрел. Но я все таки женщина.
ОН (ей) Смотрел только на тебя.
ОНА (ему) Но я все таки женщина.
ПИАНИСТ: (ей) Я что-то не понимаю.
ОНА (ПИАНИСТУ) Я все рассказала. Абсолютно все.
ПИАНИСТ: (ей) Все….
ОН: (ПИАНИСТУ) Самое главное про детей…
ПИАНИСТ: Я думаю….
ОНА: (Пианисту) Думаю, сейчас самый момент все рассказать. Всем троим. У нас нет
времени.
ОН встает. Начинает ходить по комнате. Подходит к столу. Отпивает глоток водки. Снова
встает. ОНА смотрит в свою рюмку. ПИАНИСТ тоже смотрит в свою рюмку.
ПИАНИСТ (обоим) Мне все это кажется странным..
ОНА: (ПИАНИСТУ) Странно что ты здесь… (пауза) Но все таки ты пришел на день
рождения.
ПИАНИСТ: (ей) Думаю, надо все же объяснить…
ОН: (ПИАНИСТУ) Мне кажется все ясно. Как у вас это получается столько лет? От
музыки или слишком много работаете? Мне кажется от музыки не бывает…
ПИАНИСТ: (ей) Не знаю, подходящий ли сейчас момент.
ОНА: (ПИАНИСТУ) Самый подходящий, другого не будет. Нет времени на другие
моменты.
ОН: (ей) Нет времени для чего? Почему нет времени?
ПИАНИСТ: (ему) Видите ли, ничто не случайно. И это не было. Совсем не было
случайно…
ОН: (ПИАНИСТУ) Я вам говорю – сейчас тот самый момент.
ПИАНИСТ: (сморит на нее, на него) Не знаю, как это прозвучит… Может быть
чертовски банально. (смотрит на нее) Это женщина моей жизни. Понимаете?
Единственная женщина, первая и последняя. Мать, дочь жена, кто угодно.
Единственная… Понимаете…?
ОН (ПИАНИСТУ, заметно напряжен): Не чувствуйте себя обязанным до такой
степени, чтобы я это понял.
Наливает себе еще немного водки. Доливает водки во все рюмки на столе.
ОН: И все рано, не слишком ли сильные слова?
ПИАНИСТ: (ему) Сильные слова…(оживленно) Нет никаких слов. В сущности слов
нет вообще. Откуда он могут взяться?
ОН: (ПИАНИСТУ) Есть какое то извращение в том, что какойто мужчина объясняет
мне, что жена, с которой я живу уже 40 лет, может быть ему матерью, дочерью,
и женой и всем остальным.
ПИАНИСТ: (ему) И кислородом, и водой, и цветом, и бабочкой…Сем угодно. Чем
хотите. (пауза) Видите ли, это чертовски деликатный вопрос.
ОНА: (ему) Если хочешь, я могу объяснить (смущенно)
ОН: (ей) А ты не думаешь, что это в любом случае извращение? Ну хотябы
допускаешь эту мысль?
18
ОНА: (ему) Почему извращение? Для тебя все извращение. А что для тебя не
извращение? Всю свою жизнь хотела узнать, что для тебя не извращение.
ПИАНИСТ: (ему) Видите ли…(очень смущен) Видите ли, я никогда не видел детей. И
скорее всего не увижу. Понимаете? Она никогда не позволяла мне их видеть. Я
хотел, хотя бы один раз...так, как подарок... Как нибудь..
ОН: (ПИАНИСТУ) Они совсем на вас не похожи.
ПИАНИСТ: (к обоим) У них даже нет склонности к музыке? (удивленно)
ОН: (ПИАНИСТУ) Немного, совсем немного. Не больше всех остальных.
ПИАНИСТ: (ей) Не могу поверить.
ОНА: (ПИАНИСТУ) Так и есть. У них нет склонностей к музыке. Они похожи на меня.
ПИАНИСТ: (ему) Нет, вы слышали? Нет склонностей.
Пауза. Прошло несколько часов. Время около 1,00 часа. Немного устали. Но все еще в
напряжении.
ОН: (ПИАНИСТУ) Мне со вчерашнего дня кажется, что все это сон. И сейчас тоже. Не
знаю даже, случится ли что нибудь еще. Буду ли жить дальше, не знаю. Все эти
годы я спрашивал себя, почему я ее так люблю. И вчера снова спрашивал.
Почему так? Что должно случиться? Существует ли вообще что нибудь, что
должно случиться? Когда первый раз ее увидел, я точно знал, что это ОНА.
(пауза) Мне понравился скромный румянец. Такой матовый. Ее жесты
притягивали. Растворялись саркастично на маленькой улице. Меня возбуждали
уголки ее рта. Сразу, как увидел ее, понял… Понял, что это ОНА. Потом
разговаривали часами, месяцами, годами. Без остановки. Я был уверен, что она –
это все. Даже когда узнал…Еще больше стал уверен.
Пауза
ПИАНИСТ: (ему) На ней был такой же матовый румянец, когда вы делали это на
пианино. Я смотрел на вас. Она целовала вас украдкой. Я смотрел на вас и
играл. Это был мой самый лучший концерт. Ее тело извивалось над пианино.
Время от времени она растворялась и появлялась снова. Я понимал, что это она.
Каждой клеточкой мозга. После этого вечера я не мог спать. Стоял под окнами.
Ходил по улицам. Начал сходить с ума. Понимаете? Через некоторое время я
позвонил ей. Пригласил. Она пришла. Я сказал ей, что еще до того, как мы
познакомились, она стала частью меня. В этот вечер вас не было в городе. Все
случилось на старой кровати, оставшейся от моей бабушки. Я мечтал, чтобы мы
сделали это на пианино. Но она всегда говорила, что это только для вас. Мы
спали много раз. И все время на этой старой пружине. На одной и той же
пружине.
ОН: (ПИАНИСТУ) Однажды она пришла домой пьяная. Села рядом со мной и сказала:
“Нас спасет только фасоль” (пауза) Сказала: “С завтрашнего дня начинаем есть
фасоль”. (пауза, задумывается) Я начал собирать разные сорта. Каждое утро, в
обед и вечером мы ели фасоль. Иногда по чуть-чуть, по ложечке, но все равно
ели. Перепробовали всевозможные сорта. Она готовила самую вкусную фасоль
на свете. Я даже не представлял, что это может быть так вкусно. Мы посадили
специальные сорта на чердаке. У нас есть даже индийсие семена. Во всем городе
только у нас такие были (пауза) Мы и детей приучили есть фасоль. Все
говорили, что она очень полезна. Даже врачи. С годами у нее пропадало
желание. А у меня было совсем наоборот. Все больше и больше. Утром, в обед,
вечером.
19
ПИАНИСТ: (ему) Я иногда иду по улице и думаю, как вы вдвоем сидите и едите
фасоль. Утром, в обед, вечером. Отработанные жесты. Я всегда мечтал (пауза) о
том, чтобы всю жизнь с ней есть фасоль – утром, в обед и вечером. Даже среди
ночи. Мы очень редко ели вместе фасоль. Почти не помню, когда. Она все время
объясняла , что хочет, чтобы вы вдвоем… (смотрит на нее)
ОНА: (ПИАНИСТУ) Если хочешь, скажи ему….
ОН: (обоим) Есть еще что то?
Долгая пауза
ОНА: (ему) Нет, ничего…
Свет гаснет
Картина одиннадцатая
ОН и ОНА проходят к другому краю сцены. Садятся за деревянный стол и начинают есть
фасоль.
ОН: Хочу сотворить ей небо. С маленькими застенчивыми облаками.
ОНА: Кому?
ОН: И чтобы не было космонавтов, самолетов и дельтапланов.
ОНА: Ты опять…
ОН: И наполнить его помадой и шампанским. И чем нибудь еще.
ОНА: Чем еще?
ОН: Чтобы они покачивались монотонно. Вперед-назад, вверх-вниз.
ОНА: Вперед-назад, вверх-вниз…
ОН: Такими же осенними, как Елена Андреевна.
ОНА: В порядке, ты в порядке?
ОН: Такими же белыми, как Елена Андреевна.
ОНА:Ты не Серебряков, понимаешь?
ОН:Такими же маленькими, как Елена Андреевна
ОНА: Слушай, если у тебя что нибудь болит, можешь просто мне сказать. Прошептать,
предупредить…, понимаешь меня?
ОН: Как маленькое облачко среди других облаков
ОНА: А ты что? Скажи, что ты?… (истерично)
Музыка Боба Дилана
Темнота
В комнате трое. Сидят за столом. Далеко за полночь. Очень устали. Почти пьяные.
ОНА: (ему) Ты не мог иметь детей. Я поняла это через три месяца после нашей
свадьбы. Мне говорили, что зерна фасоли могут вылечить бесплодие. Я
ухватилась за это. Но все должно было выглядеть нормально. Поэтому мы
начали есть фасоль. Утром, в обед и вечером. (пауза) Но прошло время, и я
поняла, что ничего не исправить. Я долго искала отца наших детей. Было очень
трудно…Я не хотела, чтобы ты догадался. (пауза) Когда мы делали это на
пианино, я все время смотрела на него. (ПИАНИСТУ) Я уставилась в клавиши.
Почувствовала это. Я была уверена, что это он. (пауза) Фасоль совсем не
помогла, но ты к ней привык.
20
ОНА: (обращается к ПИАНИСТУ) Он знал это с самого начала. Понимал, что я чуть ли
не использую его для размножения. Может быть, ты должен его благодарить.
Или не знаю, но мне кажется, что это правильно. (пауза) Я никогда не позволяла
ему их видеть. Даже слышать по телефону. Он умолял меня сотни раз. (пауза)
Сотни раз…Никогда ему не позволяла. (пауза)
Как я тебе уже говорила, фасоль совсем не помогла. (пауза) Однажды мне
снился Чехов. Он был совершенно голым. Сел рядом со мной и начал меня
ласкать.
Ласкал долго, упоительно. Разговаривал несвязно, заикался.
Пересказывал мне какую то пьесу. Ты знаешь, что я никогда не любила театр.
Но слушала его. У меня было такое ощущение, что этот сон что то изменил. Он
попытался поцеловать мое колено, и я проснулась. Тогда я решила, что нам с
тобой нужно читать Чехова. Знаю, что это смешно, почти глупо, но я думала,
что это поможет нам с тобой завести ребенка. Позже ты привык к Чехову и
начал перечитывать его каждый день. Ел фасоль и читал Чехова. Я не знаю, есть
ли на свете человек, который читал его больше чем ты. Мы воспитывали детей
на Чехове. Шаг за шагом. (пауза) Чехов тоже не помог. Это были мои опыты.
Мои эксперименты. Моя жизнь…Может быть совсем неудачные,
но…(обращается к ПИАНИСТУ), но по крайней мере я пыталась. Делала,
искала.. Не стояла на месте… Понимаешь? Он знал и о Чехове, и обо всем
остальном. Ты не должен на него сердиться. Это нормально… (ОН и ПИАНИСТ
молчат) Я все равно должна была когда-то тебе это сказать. Хотела, что бы и он
был здесь. (обращается к ПИАНИСТУ) Он имеет право. Я изменила тебя
своими экспериментами, сильно изменила, но думаю, это хорошо. Если ты
думаешь, что я согрешила, можешь… как хочешь…Но я все же пыталась…И я
имела право на этот опыт. Имела право? Ну скажи?…Имела?….
ОН: (самому себе) Так много фасоли и так много Чехова….
ОНА: (ему) и Елены Андреевны
ОН: (ей) Значит, мы жили в своеобразной лаборатории.
ОНА: (ему) Можно и так сказать. Но понимаешь? Ты меня понимаешь? Это не совсем
лаборатория.
ОН: (ей) Мы втроем были одной семьей. Одной семьей. Очень странной, но семьей.
ОНА: (ему) Не знаю, так ли это… В принципе да, но…
ОН: (ПИАНИСТУ) Вы как думаете? Мы действительно были одной сеьмей?
ПИАНИСТ: (ему) Нет, нет.. я так не думаю. Мне нужно идти. (пауза) Мы не были
семьей. Не такой семьи…
ОН: (ПИАНИСТУ) Не уходите. (ей) Скажи ему, чтобы не уходил.
ОНА: (сама себе) Не знаю. Просто не знаю. Нужно ли было все это?
ПИАНИСТ: (обоим) Мне пора идти. (Быстро одевается. Целует ее в лоб. Уходит)
Снова Заппа. Много Заппы. Полумрак. ОНА и ОН переодеваются и начинают танцевать.
Танцуют два красивых старика. В этом тануе исчезает их возраст. Нет возраста. Есть
пианино. Пианист играет. Они танцуют, тесно приблизившись друг к другу. Танец
продолжается две минуты. На экране появля.ются женщины, которые чистят фасоль.
Мужчины, которые сеят фасоль, дети, которые ее собирают. ОНА танцует и совсем не
смотрит на пианиста. Немного позже появляются герои Чехова. Среди них Елена
Андреевна. Они тоже танцуют. Постепенно танец заканчивается. ПИАНИСТ незаметно
покидает сцену. Наступило ранннее утро.
ОНА и ОН сидят очень близко друг к другу на диване.
ОНА Сегодня с утра ты опять был в Чехове.
ОН: Да…Путешествовал… Играл.. Пел.
21
ОНА: Тебе было приятно?
ОН: Да.
Пауза
ОНА: Я поставила ее на плиту.
ОН: Какой сорт? (оживленно)
ОНА: Даже не посмотрела. Думаю, что тот, венгерский.
ОН: В бакалее появился какой-то совсем новый. Экспериментальный.
ОНА: Я проверю. Если что, куплю.
ОН: Если не закончился. Эти сорта всегда быстро заканчиваются.
Пауза
ОНА: Почему мы не купили пианино?
ОН: Мы все хотели, но что то не получалось.
ОНА: для детей это было важно…
ОН: Важно, но так уж получилось. (пауза) Где они сейчас?
ОНА: Бродят по свету.
ОН: Не звонят. Я начал их забывать.
ОНА: Они позвонят. Они всегда звонят.
ОН: Неужели так трудно, всего один звонок.
ОНА: Они работают, у них нет времени.
ОН: Только один звонок.
ОНА: На что мы им. (пауза)
ОН: Мне кажется, они нас бросили. Мы постарели. Пахнем.
ОНА: Нет, нет…
ОН: Да, да, бросили
ОНА: Нет. Просто так нужно. Так лучше.
ОН: Они все таки очень похожи на меня.
ОНА: Очень (улыбается)
ОН: И так фальшиво поют! Так фальшиво!
Пауза
ОНА: Хочешь, положу побольше помидоров?
ОН: Хорошо
ОНА: Я положу много помидоров и перцев. Приготовлю ее так, как раньше.
ОН: Тогда мы клали много помидоров. Сейчас почти не кладем.
Свет гаснет
ОН и ОНА на другом краю сцены. 12,00 часов. Едят фасоль. Стук ложек едва слышен. Чуть
громче, чем в предыдущий раз.
ОН: (смотрит на нее) Я чувствую, что меняюсь. Нервно ем фасоль. Чавкаю. Ложка
неудобная. Фасоль начинает мне не нравится. Я его все время нюхаю.
Рассматриваю. Исследую. Раньше такого не было. Если бы меня сейчас увидела
Елена Андреевна… Если бы только увидела. Она остановилась бы на пороге. Не
захотела бы войти. Сразу ушла бы. И забыла бы меня. Мне нужно успокоиться.
Не чавкать. Не думать о глупостях. Есть культурнее. Более изыскано. С
чувством ответственности. Сделать это хотя бы ради Елены Андреевны. Хотя
22
бы ради нее. А что мне еще нужно? Ничего. Совсем ничего. Только это и
нужно. Успокоиться. И начать есть фасоль более спокойно. И более прилежно.
И Елена Андреевна сядет рядом со мной. Будем есть вместе. Вот здесь, слева.
Или напротив. Все равно. Лишь бы где нибудь здесь. Рядом со мной.
Пауза
ОНА: Елена Андреевна придет. Конечно, придет. И другая, похожая на Елену
Андреевну тоже придет. Чавкай спокойно. Чавкай. Она придет. Ты веришь мне?
ОН: Ты все время это говоришь. Все время это говоришь.
ОНА: Я не читаю Чехова.
ОН: Мне это не мешает.
ОНА: Хорошо….
Пауза
ОН: Я даже не видел ее никогда.
ОНА: Она красивая. Стройная. Элегантная. Немного нервная. У нее нежный и
вызывающий голос. Большие глаза. Настолько большии, чтобы ты состарился в
них.
ОН: Состарился?
ОНА: У нее густой румянец. Очень густой. А ее шея, особенно шея…(начинает
плакать)
ОН: Ты что, видела ее?
ОНА: Сотни, тысячи раз.
ОН: Сколько?
ОНА: Сто тысяч раз…Она тебе понравится… очень понравится…
ОНА: А как…
ОНА: Я покажу тебе, покажу тебе…(украдкой вытирает глаза)
Свет гаснет
Картина двенадцатая
ОН: Готово?
ОНА: Еще чуть чуть
ОН: Я купил краску, чтобы покрасить дом.
ОНА: Какую?
ОН:Зеленую. Светло- и темнозеленую.
ОНА: С чего начнешь?
ОН: С чердака
ОНА: Но там же полно фасоли!?
ОН: Мы ее уберем
ОНА: А куда?
ОН: Мы ее раздадим.
ОНА: Что?
ОН: Раздадим.
ОНА: С тобой что то случилось.
ОН: Я так решил.
ОНА: Почему?
ОН: И чехова раздадим.
ОНА: И Чехова? (в недоумении)
23
ОН: И покрасим дом. Я так решил.
ОНА: Дом?
ОН: Этот дом. Зеленый дом (Идет к окну. Смотрит на улицу) Елены Андреевны…
как их много – одна, две, три, четыре, пять, шесть, семь. И все Елена Андреевна.
В нейлоновых бикини. Все видно Воздух прилипает к задницам. Мне нравится
на них смотреть. Что за прически? Макияж? Как будто вышли из какого то
фильма. Прямо с экрана на улицу. И куда идут? Куда то идут. Идут, идут куда
то.
ОНА: (садится) Когда я спала с ним, думала о тебе. Я начала привыкать к нему с
годами. Но так и не привыкла. Приходила туда. Раздеалась и ложилась. И
представляла, что я с тобой. Все равно это был ты. Ты меня целовал. Твой запах.
Твои пальцы. (пауза) Ты наверное никогда меня не поймешь.
ОН: давай уедем.
ОНА: Куда?
ОН: В Зеландию, Индию, Майами, Несебър… Все равно куда… Уедем.
ОНА: Это твои дети. Ты их отец. Нет тысячи отцов. Есть только один.
ОН: Будем ходить по барам, ресторанам. С большими пианино и потными пианистами.
Будем танцевать и петь.
ОНА: Он очень хотел. Все заставлял меня…
ОН:Давно пора это сделать. Очень давно. Только не здесь, здесь пахнет луком.
ОНА: Но я все время отказывалась. Все время отказывалась. Не приготовила ему ни
единого зерна фасоли. Потом он сказал, что так мы и состаримся. Тупо, тупо
состраримся.
ОН: Оставляю Чехова и вижу луну, прогоняю ее. Ничего. Ноги у меня мертвые, я
старый, пахну (пауза) Нет сил уйти.
ОНА: И все же что то случилось. Что то особенное случилось.
ОН: Возвращаюсь опять к Чехову. Темно. Мрачно. Как-то облачно. Он играет тебе. Вы
оба прижались к пианино. Он говорит что-то тебе на ухо. Целует шею. Потом
ниже и ниже. Все время тебя целует.
ОНА: Как мы можем оставить этот дом. Он такой старый. Такой старый. Сены еле еле
держатся….Потолок течет. Все течет…
ОН: Нужно снова оставить Чехова. Навстречу луна. Я гоню ее, гоню. И снова ничего.
Ничего. Но я не вернусь больше. Мне больше не нужно быть там. Не нужно.
Кому нужно быть в Чехове!
ОНА: Мы наверное умрем где нибудь на дороге. Мы уже старые. Очень старые. И
умрем где нибудь на дороге. И кто за нами приглядит? Дети далеко. Очень
далеко. Даже не знаю, где.
ОН: (смотрит в окно) Вот Елена Андреевна. Машет, машет мне. Дай ка и я ей махну.
(машет) А вот еще одна Елена Андреевна. (машет) И еще одна, ах, какие,
какие…Полная улица. И все мне машут. Все машут.
ОНА: Как же мы поедем без фасоли? Ты же не можешь без нее. Ты ничего другого уже
сорок лет не ешь. Ничего другого. Как же без фасоли? Без нее невозможно!
ОН: (стоит у окна) Машут мне, машут мне! (Ему становится плохо. Подходит к
дивану, садится.)
ОНА: Уйдешь к Елене Андреевне? К ней? Почему сейчас? Надо было раньше. Намного
раньше. А не сейчас. Сейчас поздно. (пауза) Сорок лет пытаюсь вычистить твои
комплексы. Носовым платочком. Один за другим. Один за другим. Носовым
платочком. Как будто на благо. Это были не комплексы, не проблемы… И ты
всегда прав. А я всегда шлюха. Спала со многими мужчинами. Не только с теми,
из оперетты. Спала. Дети от другого. От другого. Пила…напивалась. Все делала,
24
мне так нравилось. Но все равно я хотела тебе помочь. И все равно любила
только тебя. Потому что ты был слабым. И не думай, что на то были другие
причины. Ты был никакой. И я все время готовила тебе фасоль. Чтобы ты
поправился. А потом Чехов (пауза) И ты думал, что во всем виновата война.
Война со мной. Война с соседями. С продавщицей. С самим собой. Все из за
войны. Не успели мы пожениться – и началось. Сорок лет войны. Только дети.
На них ты мотрел… (пауза), (меняет тон на более спокойный), Ты даже сказал
однажды, что хотел бы 12 детей. Помнишь? Я спросила тебя “Сколько?” А ты
сказал 12. Широко улыбаясь.Никогда не бидела, чтобы ты так улыбался. Вот так
(показывает) Тогда, еще тогда я должна была тебе сказать. И тогда ни фасоли,
ни Елены Андреевны. Читал бы газеты, как все остальные. Ходил бы на футбол,
как остальные. А я – нет. Я бы тебе помогла. ..
Полумрак
ОН и ОНА за столом
ОН: Готово?
ОНА: Еще немного… Сейчас порежу лук. Порежу лук.
ОН: Хорошо
ОНА: Я приготовлю по тому рецепту.
ОН: И побольше помидоров.
ОНА встает и начинает чистит лук. Постепенно начинает чистить его все быстрее и быстрее.
ОНА: Как мне надоел этот лук! Видеть его не могу.
ОН: Хочешь я помогу тебе.
ОНА: Нет. (пауза) У меня голова сейчас разлетится… (бросает лук, подходит к окну)
На улице так хорошо. А мы никуда не выходим. Только сидим в этом доме.
Сидим, сидим и ничего. А на улице так хорошо! Трамваи пересекают улицу.
Такие торжественные. И так много мужчин… Все молодые. Стройные. Мне так
нравятся молодые мужчины. Особенно их плечи. Больше всего люблю их плечи.
Широкие, как реки. И гуляют, гуляют. Вперед-назад. Пьют пиво. Работают. Вот
один смотрит на меня. Надо поравить волосы. (поправляет) да, да, смотрит на
меня. И я на него смотрю. Наши взгляды встречаются. У него серьга в левом
ухе. Квадратная… И смотрит на меня. Сколько можно на меня смотреть? Нет, я
не хочу чтобы он смотрел. Ну почему он смотрит…(истерично) Почему?
Почему?!?? Не хочу, чтобы он на меня смотрел! (спокойно)
Свет гаснет
КОНЕЦ
Перевод: Ксения Пушкина
25