№5. Мой муж утверждает, что я не должна была кик-боксировать с... фактически, 30 лет моложе меня. Но это и не было...

№5.
Когда самые маленькие вещи становятся самыми большими.
Мой муж утверждает, что я не должна была кик-боксировать с женщинами на 20,
фактически, 30 лет моложе меня. Но это и не было реальным кик-боксингом, так, легкое
кик-боксирование, да и было единожды в течение получаса, ради забавы и совершенно
безболезненно.
Как-то я прогуливалась до моей машины. Вот где возраст, старые кости, возможно,
сама судьба настигли меня.
Забавно размышлять о частях собственного тела. Мы состоим из плоти и крови:
наших мышц, придатков, хрящей, выпирающих из нас словно веточки на палкообразной
фигурке. Но по большей части, мы продолжаем наш веселый путь, не подозревая о
собственной уязвимости, не замечая, что коленные суставы соединены с бедренной
костью, а пальцы ног соединены с костями стопы, до того момента пока не ударимся
пальцем ноги или не заболит колено. И затем это сравнимо с проснувшимся младенцем,
прогнав спокойствие в миг, он, такой милый и прелестный, превратился в визгливого,
плачущего, очень бедного чужака.
Я никогда в своей жизни не уделяла внимания пространству за левым коленом - это
было точно такое же место как за правым - пока я не почувствовала помеху, спазм, что-то.
Я думала пройдет само собой. Но не прошло. В считанные дни, оно перешло из
неприятного ощущения в муку, и я перешла из бесполезной суеты, быстрее чем
скоростная пуля, к прекращению отмирания на моем пути.
Кик-боксинг, по-видимому, был моим криптоном, ахиллесовой пятой.
Спустя 10 недель ребенок проснулся вновь. Колено возвращалось к прежнему
состоянию. Но я нет. И я не хочу возвращаться.
У меня был друг, страдавший боковым амиотрофическим склерозом. Я навещала
его в новой синайской клинике в Англии, где он жил, подключенный к аппарату
искусственной вентиляции легких. Когда он был жив, я не воспринимал разговор,
дыхание или прием пищи как дар свыше. Я узнал у Сэла, что не надо раздражаться от
длинных очередей на шоу, а лишь быть благодарной, что была физически способна стоять
в них. Я непрерывно обращала внимание на грацию человеческого тела, всех вещей, что
оно может делать и делает: сгиб, прыжок, нажатие на кнопку, рукопожатие. Я
наслаждался каждым блюдом, каждым продуктовым набором, этой щедростью, потому
как Сэл говорил, что больше всего он упустил еду как процесс.
Но время смягчило эти уроки. Когда ты в состоянии вести машину, когда ты
способен бежать, догоняя поезд, когда ты можешь спешить по улице, когда ты имеешь
возможность прогуляться из одного конца Костко на другой, когда все части твоего тела
отлично работают, когда ты можешь слышать, видеть, дышать, чувствовать и глотать, ты
забываешь удивительность всех этих вещей.
Перед попытками кик-боксирования я была в 4-х месячном тренировочном
"кутеже", выезжая каждое утро заниматься, чувствуешь себя лучше, чем когда-либо
чувствовал. Чувство, может быть, похожее на некоторую пуленепробиваемость.
И затем я повредила мою ногу.
Это меня затормозило. В те дни прихрамывания и ужимок, я ко мне вернулось
понимание людей, которые страдают ежедневно, но одеваются и выходят в свет в любом
случае.
Сэл выходил. Это занимало всю деревню, плюс водитель минивэна и часы
подготовки. У меня есть его фотография, где он весь укутанный, в своем кресле-коляске,
попавший под ливень у Фиесты Святого Петра в Глоусестере. Замерший и промокший до
нитки. Но сияющий.
В другой день я наблюдала пожилого мужчину, переходящего дорогу. Он был
сгорблен и согнулся над ходунками, и шагал он очень медленно. Но ведь он был там. На
этом пути к почтовому отделению.
Пересекая улицу. Вдыхая свежий воздух. Держа в руке чашку кофе. Самые
маленькие вещи в действительности самые большие.
8.
Когда самые незначительные вещи на самом деле важны больше всего
Беверли Бэкхем
Мой муж не перестает твердить, что мне не стоило заниматься кикбоксингом с
женщинами, которые на 20, ну, а на самом деле, и на все 30 лет старше меня. Но это же
был не настоящий кикбоксинг, а упрощенное занятие, да и занималась я всего один раз,
полчаса. Было так весело, и совсем не больно.
До тех пор, пока я не вышла из зала. Именно тогда возраст, уже немолодые кости,
и, может быть, даже судьба все-таки взяли свое.
Вот ведь что странно. Мы состоим из плоти и крови, мышц, хрящей, конечностей,
которые торчат из нас словно ветки, прямо как на детском рисунке. Но в большинстве
своем мы беззаботно живем, не зная о собственной уязвимости. Нас совсем не интересует,
что большеберцовая кость соединена с бедренной, а фаланга пальца ноги – с костями
стопы, до тех пор, пока мы не ушибем этот палец или не повредим колено. А затем будто
будят доселе спавшего ребенка, и от всей этой приятной, чудесной и столь предсказуемой
безмятежности не остается и следа, а на месте его появляется вопящее, завывающее и
непомерно требовательное существо.
Никогда в жизни я не обращала внимания на внутреннюю часть своего левого
колена – она просто была, равно как и правая – до тех пор, пока что-то не заклинило, не
свело судорогой, что, я полагала, пройдет само по себе. Но этого не случилось. В
считанные дни ощущения переросли из неприятных в болезненные, и, вместо того, чтобы
бегать по дому со скоростью несущегося паровоза, я намертво застряла на своих рельсах.
Кикбоксинг, видимо, подействовал на меня как криптонит на Супермена.
Два с половиной месяца спустя ребенок снова заснул. Колено стало как прежде. Но
не я. Я прежней становиться не хочу.
У меня был друг, страдавший БАС. Я часто навещала его в больнице Синая, где он
находился постоянно, подключенный к аппарату искусственной вентиляции легких. Когда
он был жив, я не могла воспринимать возможность ходить, говорить, дышать и даже есть
как должное. Благодаря Сэлу я перестала злиться на длинные очереди в магазинах и
научилась быть благодарной за то, что я физически способна в них стоять. Я не
переставала удивляться грации человеческого тела, всем тем возможностям, которые оно
открывает перед нами, и которыми мы пользуемся: изгибаться, прыгать, нажимать на
кнопку, пожимать руку. Больше всего я наслаждалась во время еды, смаковала каждое
блюдо как нечто особенное, потому что Сэл сетовал, что больше всего скучает по еде.
Но время сгладило этот урок. Когда ты можешь куда угодно отправиться,
поспешить, чтобы успеть на поезд, перебежать дорогу или обойти огромный гипермаркет,
когда все члены твоего тела в идеальном состоянии, и ты нормально слышишь, видишь,
дышишь, ощущаешь прикосновения и глотаешь, ты забываешь о том, как чудесны все эти
возможности.
К тому моменту, как я попробовала кикбоксинг, я уже 4 месяца активно посещала
спортзал. Я ходила туда каждое утро, усердно занималась и чувствовала себя как нельзя
лучше. Порой мне даже казалось, что теперь-то уж мне все по плечу.
А потом я повредила ногу.
И эта травма меня осадила. За те несколько недель, что я хромала и корчилась от
боли, я вновь почувствовала глубокое уважение к тем людям, которые испытывают ее
каждый день, но, тем не менее, одеваются и выходят на улицу.
Однажды и Сэл выбрался на свежий воздух. Для этого понадобилась помощь всего
городка, водитель грузовика и несколько часов подготовки. У меня осталась фотография,
где он, доверху укутанный, сидит в инвалидной коляске с откидной спинкой под
проливным дождем во время гуляний в честь Св. Петра в Глостере. Ему холодно, и он до
нитки промок. И все равно он светится от счастья.
Однажды я наблюдала, как старик переходил дорогу. Он весь ссутулился и
склонился над ходунками. Шел он медленно. Но он шел. Он шел на почту.
Переходить улицу. Вдыхать свежий воздух. Держать чашку кофе. Самые
незначительные вещи на самом деле важны больше всего.
13
Когла маленькие вещи в действительности большие
Автор Беверли Бэкхэм
Мой муж настаивает, что я не должна была заниматься кик-боксингом с женщинами
младше меня на 20 лет, ну хорошо, на самом деле на 30 лет. Но это было не возможно в
кик-боксинге, это был лёгкий кик-боксинг и я занималась им один раз и всего пол часа;
это было здорово, и при этом я ничего себе не повредила.
До этого я шла к своей машине. Это было время, когда возраст, старость могут быть тем
же самым, что и смерть, которые приблизились ко мне.
Части тела забавны. Мы созданы из плоти, крови, мускулов и хрящей, конечностей,
которые торчат из нас наружу словно ветви из тела. Но обычно, мы идём по нашу
счастливому пути неведая нашу уязвимость, не интересуясь тем, что коленная чашечка
соединена с бедренной костью, а кость пальца ноги с костью ступни, до тех пор, пока мы
не ударемся костью ноги обо что-то твёрдоё или ушибемся коленом. И тогда это
напоминает пробуждение спящего младенца, милого, прекрасного; предсказуемая тишина
в мгновение превращается, замещаясь на продолжительный и пронзительный крик, в
очень непривычного чужака.
Я никогда в моей жизни не предавала значения пространству за моим коленом – это было
только такое же пространство, как и за моим правым коленом- до того, как я
почувствовала хромоту,судорогу; нечто подобное, я думала, пройдёт само по себе. Но я
ошиблась. Спустя дни все перешло от надоедливых ощущений к причиняющей мне боли,
и я перестала возиться с этим быстрее сверхскоростной пули, чтобы остановить проблему
на моём пути.
Кик-боксинг ,очевидно, был моей «ахилесовой пятой».
Десять недель спустя ребёнок вновь заснул. Колено стало тем, чем оно было. Но я нет. И я
не хочу.
У меня раньше был друг, у которого был боковой амиотрофический склероз. Обычно я
навещала его в госпитале Синай в Новой Англии, где он жил, прикованным к
вентилятору. Когда он был здоров, мне и не приходило в голову гулять или говорить о
здоровье и питаться на субсидии. Я научилась у Сэла не быть надоедливой, ворчливой в
длинной очереди на шоу, а быть благодарной,за то, что физически я способна ждать
своего часа. Я непрестанно наблюдаю за изяществом человеческого тела: все вещи,
которые возможно делать - я делаю: сгибать, прыгать, нажимать на все
кнопки,обмениваться рукопожатиями. Я раскрывала вкусы всех продуктов, каждый выбор
еды - щедрый подарок, потому что Сэл сказал, что больше всего он скучает по еде.
Но время стирает эти уроки. Когда вы можете сами пересаживаться, бежать, чтобы успеть
на поед, торопиться посреди улицы, гулять с одного до другого конца Костко, когда все
части вашего тела первосходно работают, когда вы можете слышать и видеть, дышать,
чувствовать и глотать, вы забываете про чудо, какое из себя предствляют все эти вещи.
До того, как я попыталась заниматься кик-боксингом, я занималась 4 месяца физической
культурой, достигая кульминации каждое утро, тренируясь, чувствуя себя лучше как
никогда. Я чувствовала себя может быть даже слегка пуленепробиваемой.
А потом я повредила ногу.
И это сделало мою жизнь спокойнее. В эти недели хромоты и гримас от боли я снова
переоценила людей, которые болеют ежедневно, но которые в любом случае одеваются и
выходят в свет.
Сэл погас. Я приехала в деревню с водителем фургона и запасом часов для подготовки.
Передо мной такое воспоминание: Сэл тепло укутанный в откидном инвалидном кресле
под дождём в Сэнт-Питерс Фиеста в Глаукестере. Он холодный и промокший до костей.
Но он светится лучами света.
На следующий день я увидела пожилого человека, пересекающего улицу. Он остановился
и нагнулся к совим ходункам, его шаги стали неторопливыми. Но там он был. В его пути
на почту.
Пересекать улицу, вдыхать свежий воздух. Держать чашку кофе. Маленькие вещи в
действительности большие.
15
Когда незначительные вещи действительно важны
Беверли Бекхэм
Мой муж настаивает на том, чтобы я на занятиях по кикбоксингу не участвовала в
спаррингах с женщинами на 20, а на самом деле на 30 лет моложе меня. Но это был не
профессиональный кикбоксинг, а так – для любителей. Это было только один раз и только
полчаса.
Было весело и совсем не больно, пока на пути к машине, возраст, старые кости, может
быть, даже сама судьба, дали о себе знать.
Забавная вещь – тело. Мы состоим из плоти и крови, мышц и хрящей и конечностей,
которые торчат из нас, как ветки из ствола дерева. Мы проживаем свою жизнь, не
задумываясь о нашей уязвимости, и не обращаем внимании на то, что коленная чашечка
присоединена к бедренной кости, а фаланги пальцев - к стопе до тех пор, пока мы не
споткнемся или не повредим колено. И тогда привычное и предсказуемое спокойствие
исчезает в один миг, сменившись на чужеродные боль и страдания.
Я никогда в жизни не обращала внимания на левое колено — оно было таким же как и
правое — пока я не почувствовала боль, которая, как я подумала, пройдет сама собой. Но
это не так. В считанные дни боль превратилась из ноющей в мучительную, и я перестала
бесцельно носиться туда-сюда, чтобы остановить ее.
Кикбоксинг, видимо, стал последней каплей.
Десять недель спустя боль утихла. Колено восстановилось. Но не я. Я изменилась.
У меня был друг, страдающий боковым амиотрофическим склерозом. Я навещала его в
больнице Синай в Новой Англии, где он лежал, подключенный к аппарату искусственной
вентиляции легких. Когда он был жив, он не воспринимал возможность человека ходить,
говорить, дышать или есть как данность. Сэл научил меня, что не нужно злится на
длинные очереди на пьесы Бернард Шоу, нужно быть благодарным, что вы имеете
физическую возможность просто стоять в очередях. Я стала замечать возможности
человеческого тела, все, что оно может делать и делает: мы можем наклоняться, прыгать,
нажимать кнопки, пожимать друг другу руки. Я смаковала каждое блюдо, каждый
кусочек, потому что Сэл сказал, что больше всего он скучает о еде.
Время подтвердило слова Сэла. Вы забыли какое-то чудо, когда вы можете гулять, когда
вы можете побежать, чтобы успеть на поезд, когда вы можете спешить по улице, когда вы
можете пройти от одного конца магазина «Костко» до другого, когда все твои части тела
работают отлично, когда вы можете слышать, видеть, чувствовать, дышать и глотать.
Прежде чем я попробовала кикбоксинг, я занималась четыре месяца в тренажерном зале.
Занимаясь спортом каждое утро, я чувствовала себя лучше, чем когда-либо. Я
чувствовала, что неуязвима и способна на все.
И потом я повредила ногу.
Это замедлило мою жизнь. И в те недели, хромая и морщась, я вновь стала одной их тех
людей, которые мучаются от боли каждый день, но выходят на улицу и пытаются жить в
том же темпе, что и здоровые люди.
Сэл скончался. Часы подготовки и вся деревня провожала его в последний путь. У меня
осталась только его фотография, где он сидит в инвалидной коляске под дождем на
празднике Святого Петра в Глостере. Ему было холодно. Он промок до нитки. Но он был
счастлив.
На днях я наблюдала за стариком, который переходил улицу. Он наклонился, взял свою
трость и медленно пошел дальше. И он был счастлив. Он шел в почтовое отделение.
Улица. Свежий воздух. Чашка кофе в руке. Самые незначительные вещи действительно
важны.
17
Порой мелочи могут иметь большое значение.
Беверли Бэкхэм
Мой муж настаивал на том, что мне не следовало вступать в схватку с женщиной младше
меня на 20, если быть точнее на 30 лет. Вообще, на самом деле, это вовсе нельзя было
назвать реальным боем, это было нечто напоминающее кикбоксинг, и длилось около
получаса, более того нам было весело и без ущерба здоровью, как казалось.
Пока я не пошла обратно, к своей машине. И вот тогда-то возраст, изношенные кости, а,
возможно, просто судьба, сыграли со мной злую шутку.
Наша анатомия забавна. Мы все сделаны из плоти, крови, мускул, хрящей и примитивных
отростков, которые торчат из нас, как веточки у дерева. Но, по правде говоря, мы
проживаем нашу счастливую жизнь, не осознавая нашу уязвимость, нас даже не
интересует то, что коленный сустав крепится к бедренной кости, а фаланга пальца ноги
соединяется с костями стопы, до тех пора пока мы не повредим палец ноги или колено. И
тогда, на смену всему тому детскому, милому и предсказуемому спокойствию пришли
вопли и плач нуждающегося изгоя.
Никогда в жизни не обращала внимания на область за левой коленкой, впрочем так же как
и за правой, пока не почувствовала, что что-то не так, появилась судорога, естественно, я
подумала, что все пройдёт само собой. Но, увы. В считанные дни, боль от простой
разрослась до невыносимой, а я, то, как сумасшедшая бегала кругами, быстрее пули, то
внезапно останавливалась на своем пути.
По всей видимости,
суперспособности.
кикбоксинг
стал
моим
криптонитом,
придающим
мне
Спустя десять недель, боль приутихла и мой внутренний «ребенок» снова заснул крепким
сном. Но не я, и даже не желала.
У меня был друг с болезнью Шарко, это медленно прогрессирующее, неизлечимое
заболевание центральной нервной системы. Я посещала его в Больнице Синай в Новой
Англии, где он существовал прикованный к аппарату искусственной вентиляции легких.
Когда он был еще жив, я не принимала прогулки, разговоры, способность дышать и есть
как нечто само собой разумеющееся. От Сэла я научилась не раздражаться от длинных
очередей гипермаркета Шоус, а наоборот быть благодарной за то, что физически способна
ждать своей очереди. Я постоянно обращала внимание на то, как грациозно человеческое
тело и все то, что мы способны делать и делаем с его помощью: напрягаться, скакать,
нажимать кнопки на различных устройствах и здороваться с людьми с помощью
рукопожатия. Сэл как-то сказал, что ему так и не удалось попробовать много еды, и я
стала смаковать каждый кусочек, каждое блюдо, как дар.
Со временем эти уроки стали забываться. Особенно, когда ты можешь отвезти себя в
любое место, когда можешь бежать за уходящим поездом, спешить, переходя улицу, когда
можешь пройти все ряды склада Костко от начала до конца, когда тело работает
безотказно, когда ты прекрасно слышишь, видишь, дышишь без помех, чувствуешь и даже
глотаешь, ты забываешь чудо самого факта существования таких вещей.
Прежде чем я попробовала кикбоксинг, я была поглощена посещением тренажерного зала:
буквально каждое утро бежала туда сломя голову, тренировалась, и чувствовала себя
лучше, чем когда-либо прежде. Возможно, отчасти это состояние заставляло меня думать,
что я пуленепробиваемая.
А после, эта травма с ногой.
Травма выбила меня из колеи. Так, что все эти недели морщась и прихрамывая, я стала
понимать тех людей, которые страдают от боли каждый божий день, но тем не менее
находят в себе силы одеться и выйти в свет.
Как это делал Сэл. Потребовалась деревня, водитель фургона и часы приготовлений. У
меня есть фото, где он катится на своем откидывающемся инвалидном кресле под ливнем
на фестивале Сан-Питера в Глостере. Тогда он замерз и промок до нитки. Но он светился
от счастья.
А днем позже, я наблюдала за стариком, который переходил дорогу. Он сильно сутулился,
изгибаясь над своими ходунками, а его шаги были медленными. Но он шел. Шел на почту.
Пересекая улицу. Вдыхая свежий воздух. Держа р руках чашку кофе. И все-таки мелочи
имеют огромное значение.
20
Когда мелочи оказываются важнее всего
Беверли Бекхэм
Мой муж настаивает, что мне не следовало заниматься кикбоксингом с женщиной на 20, а
то и на 30 лет младше меня. Какой там кикбоксинг, мы скорее просто игрались, да и было
это всего один раз: повеселились полчасика и разошлись, даже нигде ничего не ныло.
Не ныло. Пока я до машины не дошла. И в тот момент меня, наконец, нагнали возраст и
скрипучие кости. А, может, это просто была судьба.
Мы состоим из плоти, крови, мускулов, хрящей и отростков, что торчат из нас, словно
палки из детского человечка-огуречка. Это даже смешно, как беззаботно мы идем по
жизни, не подозревая насколько мы уязвимы, и не задумываясь о том, как коленная кость
соединяется с бедренной, как кость пальца соединяется с костью стопы. И так до тех пор,
пока не ударимся мизинцем или коленом. Это похоже на спящего младенца: всё чудесно и
мило, пока он спит, но стоит его разбудить, как тишину разрезают нытье и визг
надоедливого монстра.
За всю свою жизнь я ни разу не обращала внимания на ямку у себя под левым коленом –
впрочем, как и под правым, – пока однажды не почувствовала что-то странное,
мешающее, что, как я надеялась, пройдет само собой. Но оно не прошло. За считанные
дни из надоедающей помехи это что-то превратилось в настоящую боль, а я, раньше
бегавшая быстрее ветра, начала ковылять, еле передвигая ноги.
Кикбоксинг, по-видимому, был моим криптонитом.
Через десять недель «младенец» уснул обратно. Колено снова было в порядке. Все,
казалось бы, стало как прежде. Кроме меня. Да я и не хочу возвращаться к тому, что было.
Когда-то у меня был друг с диагнозом БАС. Я навещала его в госпитале Синай в Новой
Англии, где он жил, ни на шаг не отходя от вентилятора. Когда он был еще жив, я не
принимала умение ходить, говорить, дышать или есть как данность. Сэл научил меня не
раздражаться из-за длинных очередей в супермаркете Shaw’s, а быть благодарной, что я
вообще в состоянии стоять и ждать в них. Я постоянно замечала изящество человеческого
тела, всё, что оно может делать и делает: наклоняться, подпрыгивать, нажимать кнопки,
пожимать руки. Я смаковала каждое блюдо, каждый продукт, ведь Сэл, как он сам
утверждал, из всего что он потерял, по еде тосковал больше всего.
Но со временем эти уроки стали стираться. Когда ты можешь поехать куда пожелаешь,
когда ты можешь бежать, догоняя свой поезд, когда ты можешь перебежать на другую
сторону улицы, когда можешь прогуляться с одного конца магазина Costco на другой,
когда все части твоего тела функционируют превосходно, когда ты можешь слышать,
видеть, дышать, глотать и чувствовать, ты забываешь, насколько это всё прекрасно.
До того, как заняться кикбоксингом, я на протяжении четырех месяцев ходила в спортзал,
каждое утро я шла и занималась там, чувствуя себя лучше, чем когда-либо. Чувствуя себя
чуточку неуязвимой.
А потом я повредила колено.
Это меня притормозило. В течение тех недель, пока я хромала и морщилась от боли, ко
мне вернулось уважение к тем людям, которые, несмотря на свою боль, всё равно
одеваются и выходят на улицу.
Сэл тоже выходил. На это требовались часы подготовки, помощь многих людей и один
водитель фургона. У меня есть фотография, где он сидит в своем складном креслекаталке, укутанный по самый нос, под проливным дождем на празднике Святого Петра в
Глостере. Он замерз и промок до нитки. Но он буквально светится счастьем.
На днях я смотрела, как пожилой мужчина переходил улицу. Он шел он медленно и то и
дело останавливался, склоняясь над своими ходунками. Но он шел. Медленно, но верно
двигаясь в сторону почтового отделения.
Пересекать улицу. Дышать свежим воздухом. Держать чашку кофе. Все эти мелочи на
самом деле важнее всего.
24
Мелочи, но не пустяки
Автор текста: Беверли Бэкхем
Мой муж не уставал повторять, что мне не стоит меряться силами с кикбоксерами,
которые на двадцать, хорошо, на самом деле на все тридцать лет младше меня. Это не
было похоже на настоящий кикбоксинг. Это был кикбоксинг почти в шутку, я
попробовала только разок, это было весело и мне было совершенно не больно.
До того момента, пока я после тренировки не направилась к машине. Именно в этот
момент мой возраст, мои немолодые кости и, быть может, сама судьба напомнили мне о
себе.
Вы когда-нибудь задумывались о том, из каких деталек состоит наш организм? Человек
сделан из плоти и крови, мускулов, хрящей и еще каких-то штуковин, как поделка сделана
из веточек и палочек. Почти всегда мы пребываем в счастливом неведении насчет того,
насколько хрупкой является эта система, даже не думаем поражаться тому, что
надколенная чашечка сочленяется с бедренной костью, а фаланги пальцев ноги соединены
с костями свода стопы, до тех пор пока мы не споткнемся или не получим травму колена.
Это можно сравнить с пробуждением спящего младенца: чудесный мирно спящий ангел в
мгновение ока превращается в недовольного, надрывающегося в плаче и криках монстра.
За всю свою жизнь я ни разу не обратила внимания на место за левой коленкой, которое
ничем не отличалось от места за правой коленкой – но вдруг я почувствовала резкую
боль, щелчок, нечто, что, как я полагала, должно быстро пройти. Но не прошло. Через
пару дней колено, которое поначалу просто немного раздражало, стало доставлять боль, а
я, которая всегда носилась, как электровеник, не смогла больше и сдвинуться с места.
У каждого человека есть свой криптонит, моим криптонитом, по всей видимости, оказался
кикбоксинг.
Десять недель спустя орущее чудовище погрузилось в здоровый сон. Колено стало
прежним. Но я нет. И не хочу.
У меня был друг по имени Сэл, которому поставили диагноз болезнь Шарко. Я навещала
его в больнице Синай в Новой Англии, где его жизнь поддерживалась за счет
искусственной вентиляции легких. Пока он жил, возможность ходить, говорить, дышать
или говорить не была для меня чем-то само собой разумеющимся. Я научилась у Сэла не
раздражаться из-за длинных очередей в супермаркетах, а быть благодарной за то, что я
физически могу и постоять в них. Я постоянно замечала красоту человеческого тела,
изящество движений, которые мы можем совершить и совершаем: мы можем нагнуться,
сделать прыжок, нажать на кнопку, пожать руку. Я наслаждалась каждым завтраком,
обедом и ужином, любым меню как щедрым подарком, потому что Сэл признавался, что
больше всего он скучает по тому, чтобы есть самому.
Но с течением времени уроки Сэла позабылись. Когда ты можешь водить машину,
можешь бежать, чтобы успеть на поезд, идти быстрым шагом, когда тебе не составит
труда обойти весь торговый центр, когда все части тела работают безупречно, когда ты
можешь слышать, видеть, дышать, осязать и глотать, ты забываешь, какое это чудо.
До того как я попробовала себя в кикбоксинге, я уже четыре месяца активно
тренировалась, каждое утро направлялась в спортзал, выкладывалась по полной и
чувствовала себя как нельзя лучше. Пожалуй, я казалась себе даже немного
пуленепробиваемой.
И тут я получила травму ноги.
И это заставило меня замедлить темп. За те недели, когда я хромала и морщилась от боли,
я снова научилась ценить людей, которые испытывают каждодневные боли, но все-таки
находят силы одеться и выйти из дома.
Сэл вышел из своей больничной палаты. Для этого понадобилась деревня, водитель
фургона и часы на подготовку. У меня осталась фотография прикованного к инвалидной
коляске Сэла на фестивале святого Петра в Глостере. Он продрог, он промок до нитки. Но
он широко улыбается.
На днях я наблюдала за старичком, который переходил дорогу. Года согнули его спину,
он тяжело опирался на рамку для ходьбы и шел медленно. Но он шел. На почту.
Мы переходим дорогу. Вдыхаем свежий воздух. Держим чашечку кофе. Мелочи? Мелочи,
но не пустяки.
27
Когда самые незначительные вещи становятся самыми важными
Беверли Бэкхем
Мой муж утверждает, что я не должна была заниматься кикбоксингом с
женщинами на 20, а на самом деле и на 30 лет моложе меня. Но это был не настоящий
кикбоксинг, а всего лишь лайт-контакт и всего лишь полчаса, но это очень весело и не
причинило мне боли.
Пока я не направилась к своей машине. Вот когда возраст, старые кости, а
возможно, даже судьба, догнали меня.
И всё же, насколько необычны части нашего тела. Мы состоим из плоти и крови,
мышц, хрящей и придатков, которые торчат из нас, как веточки из нарисованного
человечка. Но в основном мы шагаем по нашему веселому пути, не подозревая о нашей
уязвимости, не считая чем-то удивительным, что колено соединено с бедренной костью, а
палец ноги соединен с костью стопы, пока не ударим этот палец или повредим колено. И
тогда это похоже на пробуждение спящего ребенка, когда сладкое, прекрасное,
предсказуемое спокойствие исчезает в одно мгновение, сменившись визгом, воем очень
капризного пришельца.
Я никогда в своей жизни не обращала внимания на область за левым коленом - это
было то же самое, что и область за правым коленом - пока я не почувствовала какую-то
помеху, спазм, которые, как я думала, вскоре пройдут сами по себе. Но этого не
произошло. В течение нескольких дней ощущения сменились с раздражающих до
болезненных, и теперь я двигалась не как пуля, как это было раньше, а остановилась как
вкопанная.
Кикбоксинг, по-видимому, стал моим криптонитом.
Через десять недель «ребенок» уснул снова. Колено больше меня не беспокоило.
Но сама я не успокоилась. И я не хотела останавливаться.
У меня был друг, страдающий от бокового амиотрофического склероза. Я съездила
к нему в госпиталь Нью Ингленд Синаи, где он жил, подключенный к аппарату
искусственной вентиляции легких. Когда он был жив, я ходила, говорила, дышала и ела и
воспринимала всё это как само собой разумеющееся. Я научилась у Сэла не тому, что не
нужно быть раздраженным, пока стоишь в очереди в супермаркете, а быть благодарным за
то, что физически способен в ней стоять. Я постоянно благодарю человеческое тело за все
вещи, которое оно способно делать и делает: гнуться, прыгать, нажимать на кнопку,
трясти руку. Я наслаждаюсь каждым приемом пищи, каждым блюдом, потому что Сэл
говорил, что больше всего скучает по нормальному питанию.
Но время сглаживает эти уроки. Когда ты можешь поехать в другое место, когда ты
можешь бежать, опаздывая на поезд, когда ты может в спешке перебегать через улицу или
пройти из одного конца маркета «Костко» в другой, когда все части твоего тела отлично
работают, ты можешь слышать, видеть, дышать, чувствовать и глотать, ты забываешь о
чуде, что дало нам эту возможность.
До того, как я начала заниматься кикбоксингом, я четыре месяца ходила в
тренажерный зал, совершала прогулки каждое утро, тренировалась и чувствовала себя
лучше, чем когда либо. Иногда даже появлялось чувство, будто я пуленепробиваемая.
А потом я повредила ногу.
И тогда я сбавила обороты. И в те недели, хромая и морщась, я вновь поняла тех
людей, которые страдают от боли каждый день, но кто в любом случае находит в себе
силы одеться и выйти из дома.
И Сэл вышел. Для этого понадобились деревня, водитель фургона и часы
подготовки. У меня есть его фотография, где он весь укатанный в его инвалидной коляске,
попал под ливень на фиесте в честь Святого Петра в Глостере. Ему холодно и он промок
до костей. Но он сияет.
В другой день я наблюдала за пожилым человеком, переходящим улицу. Он
остановился и облокотился на ходунки, его шаги были медленными. Но он продолжал
идти. По пути на почту.
Переходя улицу. Вдыхая свежий воздух. Держа чашку кофе. И эти столь маленькие
вещи являются по-настоящему самыми важными вещами.
30
Когда незначительное – значимо
Беверли Бекхэм
Муж всё твердит, что не стоило мне иди на кикбоксинг в группу, где девушки на двадцать
(ну вообще-то на тридцать) лет моложе меня.
Но это даже не настоящий кикбоксинг был, а лайт-контакт, да и было это один раз и
длилось всего полчаса, мне было весело и совсем не больно.
Пока я не пошла к машине. Вот тогда-то мой возраст, старые кости, а может, и карма,
дали о себе знать.
Вот что забавно насчет нашего тела. Мы все сделаны из плоти и крови, мышц, хрящей и
конечностей, которые торчат у нас, как ручки и ножки у нарисованного человечка. Но
большую часть времени мы ведём беззаботную жизнь и не осознаём своей уязвимости. И
нас не очень-то волнует, как колено связано с бедренной костью, и как пальцы ноги
крепятся к стопе, пока мы не ударимся пальцем или не повредим колено. Это как
разбудить младенца – милый, безмятежно спящий малыш в мгновение ока превращается
в вопящее совершенно незнакомое вам существо, которое отчаянно чего-то требует.
Никогда в своей жизни я не обращала внимания на область под левым коленом – есть
себе, и есть, как и под правым – до того, как почувствовала острую боль, судорогу,
которая, я думала, пройдёт сама по себе. Не прошла. В считанные дни это ощущение из
неприятного переросло в болезненное, а я, в свою очередь, из эдакой неугомонной юлы
превратилась в обездвиженный механизм.
Очевидно, кикбоксинг был моей ахиллесовой пятой.
Прошло два месяца, и младенец снова заснул. Колено прошло, и всё вернулось на круги
своя. Всё, но не я. И прежней быть не хочу.
У одного моего друга был боковой амиотрофический склероз. Я, бывало, навещала его в
больнице, где он лежал, подключенный к аппарату искусственной вентиляции легких.
Когда он был жив, я не воспринимала способность ходить, разговаривать, дышать или
есть как что-то должное. Сэл научил меня не злиться из-за длинных очередей в
супермаркете – а быть благодарной, что я физически могу позволить себе стоять в
очереди. Я начала постоянно замечать, как грациозно человеческое тело, отмечать каждое
действие, которое мы можем совершить: наклониться, подпрыгнуть, нажать на кнопку,
пожать руку. Я наслаждалась каждым приемом пищи, каждым блюдом – этим щедрым
даром – Сэл признавался, что по еде он скучал больше всего.
Но время прошло, и уроки эти забылись. Когда так просто сесть за руль и доехать, куда
тебе нужно; когда так просто взять и побежать, чтобы успеть на поезд; когда ты можешь
перебежать дорогу и пройти из одного конца магазина в другой; когда все твои части тела
прекрасно функционируют; когда ты можешь слышать, видеть, дышать, осязать и глотать
– тогда ты забываешь, как удивительны все эти вещи.
До того, как попробовать кикбоксинг, я четыре месяца буквально жила в спортзале,
начинала каждый день с интенсивных тренировок и чувствовала себя лучше, чем когдалибо. Наверное, даже ощущала себя почти неуязвимой.
А потом я повредила ногу.
И мне пришлось сбавить обороты. За то время, что я хромала и корчилась от боли, я снова
начала восхищаться людьми, которые ежедневно испытывают боль, но, несмотря на это,
одеваются и выходят из дома.
И Сэл выходил. Для этого нужны были совместные усилия уймы людей, наёмный фургон
и долгие часы подготовки. У меня есть фотография, где мой друг на праздновании Дня
Святого Петра в Глостере, весь укутанный, сидит в своем инвалидном кресле. Идёт
проливной дождь, Сэл замерз и промок до нитки. Но лицо его сияет.
Недавно я наблюдала за тем, как пожилой мужчина переходил дорогу. Он шёл медленно,
сгорбившись над своими ходунками. Но он был там. Шёл к почтовому отделению.
Переходил дорогу. Дышал свежим воздухом. Держал стаканчик кофе в руке.
Незначительное – значимо.
31
«Мелочи жизни»
Мой муж постоянно твердит, что мне не следовало заниматься кикбоксингом с
женщинами, на 20, нет на 30 лет младше меня. Однако тогда был не настоящий бокс, а
так, легкая тренировка, занималась я им только раз, и то всего полчаса, было забавно и
совсем не больно.
До того момента, пока я не пошла к своей машине после тренировки. Это был тот
самый случай, когда возраст, старость и возможно, даже злой рок разом напали на меня.
На самом деле человек - существо забавное. Он состоит из плоти и крови, мышц, хрящей
и придатков, которые торчат из него словно палочки у нарисованного человечка. Но всетаки, главным образом, человек безмятежно живет дальше, не ведая о своей уязвимости.
Людей обычно не интересует, что кости колена соединены с бедренной костью, а кость
пальца на ноге непосредственно связана с костью ноги, до тех пор, пока мы не ударим
палец или не ушибем эту самую ногу. И тогда появляется ощущение пробуждения, как у
спящего младенца. Вся эта сладостная, привлекательная, предсказуемая неподвижность
улетучивается мигом, и на замену ей приходит пронзительное, ноющее, убогое
отчуждение в собственном теле.
Никогда в жизни я не обращала внимание на область позади моего левого колена
(подколенная ямка)– впрочем как и на область позади моего правого колена – до тех пор,
пока не почувствовала толчок, судорогу в тот день после тренировки. Сначала я думала,
что боль утихнет сама. Однако этого не произошло. Всего за несколько дней боль
переросла из ноющей в невыносимую. И поэтому я сразу же перестала вести прежний
образ жизни.
Кикбоксинг, несомненно, стал моей ахиллесовой пятой.
Через 10 недель боль все-таки утихла, колено стало прежним. Но я нет. И я не хочу
становиться прежней.
У одного моего друга был боковой амиотрофический склероз. Я часто навещала
его в Синайской больнице в Новой Англии, там он жил присоединенный к аппарату
искусственной вентиляции легких. Когда он был еще живой, я не считала прогулки,
разговоры, воздух, еду чем-то самим собой разумеющимся. Глядя на Сэла я поняла, что не
стоит раздражаться из-за длинных очередей в Shaw’s маркете, а нужно быть благодарным,
что ты имеешь физическую возможность стоять в этих самых очередях. Я постоянно
замечала изящество человеческого тела, ведь, по сути, оно может делать все: согнуться,
прыгнуть, нажать кнопку, пожать руку. В то время я наслаждалась вкусом каждого блюда,
возможностью выбора, разнообразием, именно из-за разговоров с Сэлом, ведь больше
всего на свете он скучал по еде.
Но со временем я забыла эти уроки. Когда ты можешь приехать в любое место,
спешить на поезд, бежать по улице, обойти весь магазин Costco, когда у тебя ничего не
болит, ты можешь слышать, видеть, дышать, чувствовать, глотать и так далее, ты
начинаешь забывать насколько все эти вещи прекрасны на самом деле.
До того, как я попробовала кикбоксинг, 4 месяца я занималась в спортзале.
Направлялась туда каждое утро, занималась спортом, при этом чувствовала себя гораздо
лучше, чем обычно. Возможно, даже ощущала себя пуленепробиваемой.
А затем я повредила ногу.
Это маленькое происшествие замедлило темп моей жизни. Именно в те недели,
прихрамывая и гримасничая от боли, я снова ощущала боль, снова начала понимать тех
людей, которые испытывают эту боль каждый день, но несмотря ни на что они берут себя
в руки и живут дальше.
Также было и с Сэлом. Однажды ему устроили прогулку в деревне. Чтобы
добраться до нее, нам понадобился водитель фургона и несколько часов сборов. У меня
есть его фотография с фестиваля святого Петра в Глостере, где он весь укутанный сидит в
откидном инвалидном кресле под проливным дождем. Ему холодно и он промок до
нитки, однако, несмотря на это, лицо его излучает неподдельную радость.
Пару дней назад я наблюдала за пожилым человеком, переходившим дорогу.
Сутулый старичок опирался на свою трость, шаги его были медленными. Однако он шел.
Медленно, но верно, прямо к почтовому отделению.
Просто идти по улице, дышать свежим воздухом и держать в руках горячий кофе.
Вроде бы мелочи, но ведь они так важны.
33
Когда самые незначительные вещи на деле становятся самыми важными
Беверли Бекхэм
05.11.2015
Мой муж настаивает, что мне не стоило заниматься кикбоксингом с женщинами на
20, а то и на все 30 лет моложе меня. Но это был не настоящий кикбоксинг, а его
облегченная версия; я занималась им только полчаса, это было весело и совсем не больно.
До тех пор, пока после тренировки я не вышла к своей машине. Вот тогда-то возраст,
немолодые уже кости, а может, и сама злодейка-судьба взяли своё.
Части тела – в сущности, забавная штука. Мы сделаны из плоти, крови, мышц,
хрящей, а так же конечностей, торчащих из тела, словно веточки из деревянной фигурки.
Обычно мы идем по жизни беззаботно, просто не думая о том, что наше тело уязвимо; нас
не интересует то, что надколенник соединяется с бедренной костью, а фаланги большого
пальца стопы — с плюсневыми костями до тех пор, пока мы не ушибём этот самый палец
или не повредим колено. И тогда в каждом из нас как будто пробуждается неведомо
откуда взявшийся младенец, и весь комфортный, превосходный, прогнозируемый покой в
одно мгновение уступает место воплям и плачу этого страждущего чужака, сидящего
внутри.
Никогда в жизни я не обращала внимания на область подколенной ямки слева — она
просто была, как такая же область справа, пока однажды я не почувствовала, что там чтото внезапно сместилось и будто бы надломилось или порвалось. Я подумала, что все
пройдет само собой. Однако нет, не прошло. За пару дней ощущения стали не просто не
приятными, но и на самом деле болезненными; я, до этого бегавшая повсюду быстрее
пули, сбавила обороты, потом приросла к месту и замерла.
Похоже, кикбоксинг был моим криптонитом 1.
Через десять недель младенец во мне снова заснул. Колено стало таким, каким и
было. А я – нет. И даже не собираюсь становиться прежней.
У меня был знакомый, который страдал БАС2. Я частенько навещала его в
Синайском госпитале Новой Англии, где он существовал, прикованный болезнью к
аппарату для искусственной вентиляции легких. Пока он был жив, я не могла позволить
себе принимать ходьбу, способность говорить, дышать или есть, как должное. Сэл научил
меня не раздражаться, застревая в длинных очередях на всяческих показах, а напротив,
быть благодарной судьбе за то, что у меня есть физическая возможность выстаивать в них
столько, сколько нужно. Я постоянно подмечала грацию человеческого тела – все эти
штуки, которые оно может делать и делает: наклоны и прогибы, прыжки, давление на
кнопки, рукопожатие. Я смаковала каждый приём пищи и каждое блюдо как щедрый дар
судьбы, ведь Сэл как-то сказал, что возможность есть – самое главное, чего ему не
хватает.
Но со временем эти уроки забылись. Когда ты можешь самостоятельно
передвигаться, бегом вскочить в отходящий поезд, быстро перейти улицу, прочесать
1 Криптонит. – Вымышленный минерал, упоминание которого встречается в комиксах о Супермене.
Криптонит – единственная сила, которая ослабляет Супермена, т.е. является его «ахиллесовой пятой».
Крипотонит – метафора, означающая слабость; синоним «ахиллесовой пяты». – Прим. перев.
2 БАС (аббр.). – Боковой амиотрофический склероз. Заболевание, сопровождающееся слабостью
мышц конечностей, дыхательных и глотательных мышц, вследствие чего нарушается способность к
передвижению, дыханию, глотанию, самообслуживанию. – Прим. перев.
вдоль и поперек склад-магазин «Костко» 1; когда все части твоего тела работают отлично;
когда ты можешь слышать, дышать, чувствовать и глотать, то начинаешь забывать, что
всё это – настоящее чудо.
До того, как я отправилась на кикбоксинг, я уже четыре месяца основательно
занималась фитнесом, тренировалась каждое утро и чувствовала себя лучше, чем когда
либо. Я так окрепла, что, казалось, «пулей не пробьёшь».
А потом я травмировала ногу.
Это замедлило скорость моей физической подготовки. В эти недели, ковыляя и
гримасничая от боли, я вновь обрела чувство глубокого уважения к людям, которые
постоянно испытывают боль и страдание, но всё равно одеваются и выходят, мужественно
продолжая жить.
Сэл выходил на улицу несмотря ни на что. Для этого требовались деревня и её
жители, водитель с автофургоном и долгие часы подготовки. У меня есть его фотография,
на которой он сидит под дождем на раскладной инвалидной коляске во время
празднования фиесты святого Петра в Глостере. Ему холодно, и он насквозь промок.
Однако он сияет от счастья.
В другой раз я наблюдала, как старик переходит улицу. Он сильно согнулся и
грудью почти лежал на ходунках, которые катил перед собой, его шаги были крайне
медлительными. Но он был ровно там, где ему нужно. На пути к зданию почты.
Переходить улицу. Дышать свежим воздухом. Держать чашку кофе в руке. Самые
незначительные вещи на деле становятся самыми важными.
Источник. Бекхэм Б. When the littlest things are really the biggest things./ Б. Бекхэм //
The Boston Globe (электронный ресурс). Режим доступа:
https://www.bostonglobe.com/metro/regionals/south/2015/11/04/when-littlest-things-are-reallybiggest-things/RaDVJ7SunWH4pCQRZVpkuI/story.html (дата обращения 06.02.2016).
34
Когда самые простые вещи в действительности являются важными
Беверли Бэкхэм
Мой супруг настаивал, чтобы я не занималась кикбоксингом с 20-летней девушкой,
которая по сути моложе меня на 30 лет. Но, это не могло называться серьезным спортом,
скорее, больше напоминало любительский кикбоксинг. К тому же я всего лишь раз
потренировалась с получаса, получив дозу веселья. Даже мышцы вовсе не болели.
Однако, до тех пор, пока я не прошлась до своей машины. Может быть, и
немолодые годы, и негибкие кости сыграли свою роль, а может, даже просто судьба
настигла меня.
Очень интересно узнать об устройстве нашего тела. Мы сотканы из плоти и крови,
мышц, хрящиков и придатков, которые напоминают веточки, отходящие от ствола.
Однако в большинстве своем мы радостно следуем своим путём, даже не задумываясь о
своей хрупкости, и даже совсем не приходим в восторг при мысли, что наши коленные
кости соединены с бедренной, а фаланги пальцев стопы сочленяются с костями ступы, но
до того, как мы не вывихнем палец или не почувствуем боль в коленях. Это напоминает
1 «Костко». – «Costco Wholesale Corporation» – крупнейшая в мире сеть складов самообслуживания
клубного типа и пятое по величине продаж розничное торговое предприятие в США. – Прим. перев.
пробуждение спящего малыша, очаровательного,
милого, находящегося в
умиротворении, который буквально за мгновение превращается в пронзительно
кричащего, испытывающего нужду пришельца.
Я никогда в жизни не обращала внимания на область за моим левым коленом,
ровно также как и за правым, пока я не почувствовала рывок и спазм, то, что само собой
должно зажить, как думала я. Но все оказалось не так. Колено беспокоило меня, а через
несколько дней оно стало болеть. И я бросила свой прежний образ жизни, быстрее, чем
шальная пуля, буквально остановилась, как вкопанная. Видимо, кикбоксинг оказался
моим уязвимым местом.
Десять недель спустя малыш вновь заснул. Состояние колена изменилось. Но не я.
И я уже не хотела меняться.
Когда-то у меня был друг, который страдал от бокового амиотрофического
склероза. И навещала его в медицинском центре горы Синай в Новой Англии, где его
жизнь зависела от аппарата искусственного дыхания. Когда он был жив, я не
воспринимала, как что-то необычайное способность ходить, говорить, дышать или
питаться. У Сэл я научилась не раздражаться, простаивая в длинных очередях на шоу, а
быть благодарной тому, что я физически способна ожидать в них. Я постепенно стала
замечать величие человеческого тела, и все в нем, что способно поворачиваться, скакать
вприпрыжку, нажимать на кнопку и поживать руку. Я смаковала каждым кусочком пищи,
как щедрым вознаграждением, потому что Сэл говорил мне, что больше всего он скучает
по трапезе. Но время решило подождать с этими жизненными уроками.
Когда вы можете передвигаться, бежать, чтобы запрыгнуть на поезд, или идти в
спешке по улице, прогуливаться от одного конца торгового центра Costco до другого,
когда все части вашего тела работают исправно как часы, когда вы можете слышать,
видеть, дышать, чувствовать, глотать, вы забываете о том, каким же чудом являются все
эти вещи.
Перед тем, как попробовать кикбоксинг, я активно занималась в тренажерном зале
на протяжении четырех месяцев, делала каждое утро зарядку, приводя себя в тонус и
чувствовала себя лучше, чем когда-либо. Эти ощущения
казались мне даже
пуленепробиваемыми.
А потом у меня заболело колено. И это замедлило мой темп жизни. В те недели
,прихрамывая и морщась от боли, я возвратилась к своему состоянию благодаря людям,
которые испытывают боль каждый день, но одеваются и выходят на улицу во что бы то ни
было.
И Сэл вышел. Это потребовало помощи местных жителей, а также водителя
фургона и часы подготовки. У меня есть его фотография, как он весь перевязанный в
лежачей инвалидной коляске под ливнем на фестивале Святого Петра в Глостере. Ему
было холодно, и он промок до нитки. Но он был счастлив!
На следующий день я увидела пожилого мужчину, переходившего дорогу. Он
остановился и согнулся на ходунках, а его шаги замедлились. Но он шел. Он продолжал
свой путь на почту.
Переходить дорогу. Дышать свежим воздухом. Держать в руках кружку с кофе. И
простые вещи становятся действительно самыми важными.
36
Когда незначительные вещи являются самыми ценными (автор текста Beverly Beckham)
Мой муж настаивал на том, что мне не следовало заниматься кикбоксингом с
женщинами на 20, ну скажем прямо 30 лет, моложе меня. Но ведь это и не был настоящий
кикбоксинг! Пожалуй, его облегченная форма; я занималась им лишь однажды и всего
полчаса, это было очень весело и совсем не причиняло никаких неудобств.
До тех пор, пока я не пошла к собственной машине. В тот момент должно быть
возраст, старость, что уж, а возможно и судьба догнали меня.
Занятен весь этот разговор о частях тела. Все мы сделаны из плоти и крови,
вдобавок еще мускул, хрящей и прочих конечностей, что выпирают из нас, словно
прутики из каркасной фигурки. В большинстве своем мы идем в бездумном веселье по
дороге жизни, и, не подозревая о собственной уязвимости, не задумываемся, что коленная
кость соединяется с бедром, а наши пальцы крепятся к ступне; до той поры пока не пнем
что-нибудь или не ударимся коленкой. Как раз в этот момент и наступает «пробуждение
малыша»: все то умиротворяющее, незыблемое, предсказуемое спокойствие исчезает в
миг, на смену «милому крохе» является пронзительно кричащий, стенающий и очень
убогий пришелец.
В жизни я не обращала внимания на область под левой коленкой – она всегда была
полным аналогом правой – пока однажды я не ощутила толчок, нечто схожее с вывихом,
то, что должно было бы вскоре пройти. Однако не прошло. С течением времени,
ощущения перешли из разряда неприятных в болезненные, а я, вечно сновавшая тудасюда со скоростью молнии, внезапно остановилась.
Очевидно, кикбоксинг стал моей ахиллесовой пятой.
Десять недель спустя «малыш» вновь уснул. Коленка вернулась в прежнее
состояние, а я нет. Да я и не хотела.
У меня был друг, который жил с боковым амиотрофическим склерозом. Когда-то я
навещала его в Синайской больнице новой Англии, в которой он обитал, прикрепленный к
аппарату искусственного дыхания. Когда он был жив, я не воспринимала способность
ходить, говорить, дышать или есть как дар свыше. Благодаря Салу для меня стало
озарением, что не стоит злиться на долгие очереди в магазинах Shaw, но стоит
порадоваться за то, что я просто физически могла в них стоять. Я постоянно замечала
красоту человеческого тела, все вещи, которые можно с ним делать и мы делаем:
нагнуться, попрыгать, нажать на кнопку, пожать руку. Я смаковала каждое блюдо, любой
объект кулинарии, потому что Сал говорил, что именно о еде он скучал больше всего.
Однако со временем поблекла мудрость его уроков. Ведь когда ты можешь
доставить себя в любое место самостоятельно; можешь побежать чтобы заскочить в поезд;
когда можешь в спешке пересечь улицу, или пройти от одного конца Cotsco в другой;
когда все части твоего тела работают слаженно и ты способен слышать, видеть, дышать,
чувствовать, глотать – в подобные моменты ты забываешь, каким же чудом являются все
эти способности.
До кикбоксинга я, как белка в колесе, четыре месяца была в тренажерном зале,
подскакивала каждое утро, работала над собой и чувствовала себя как никогда в жизни.
Тогда я была на седьмом небе от счастья.
А потом повредила ногу.
Как раз это и спустило меня с небес на землю. В те недели, что я провела хромая и
гримасничая, ко мне вновь вернулось непомерное уважение к людям, испытывающим
боль каждый день, но все равно заставляющим себя прихорошиться и идти вперед, не
смотря ни на что.
Сал тоже выходил из клиники. Это доставляло кучу хлопот, прибавьте еще услуги
водителя грузовика и долгие часы подготовки. У меня есть его фотография, где он,
привязанный к откинутому инвалидному креслу, был пойман врасплох ливнем в гавани
Святого Петра в Глостере. Он замерз и промок до нитки. Однако даже тогда лучился
счастьем.
Однажды, я наблюдала за пожилым мужчиной, пересекавшим улицу. Он
ссутулился и склонился над своим ходунком, шаги были очень медленными. Но это и был
он. На своем пути к почте.
Возможность пересечь улицу. Подышать свежим воздухом. Подержать кружку с
кофе. Да, незначительные вещи действительно самые ценные.
39
Когда самые мелкие вещи в действительности самые большие
Беверли Бекхэм
Мой муж настаивает на том, что мне не следовало заниматься кикбоксингом с
женщиной на 20, фактически, на 30 лет моложе меня. Но это был ненастоящий
кикбоксинг, это был легкий кикбоксинг, и я занималась им только раз и всего полчаса, что
было весело и совсем не причинило боли.
До тех пор, пока я шла к своей машине. Когда возраст, старые кости, может быть,
даже судьба настигли меня.
Части тела вызывают смех. Мы сделаны из плоти и крови, мускулов, хрящей и
конечностей, которые торчат из нас подобно веткам на фигуре из палок. Но большей
частью мы продолжаем наш жизнерадостный путь, не подозревая о нашей уязвимости и
не находясь под впечатлением, что коленная кость связана с бедренной и кость пальца
ноги связана с костью ступни, пока мы не ударимся пальцем ноги или не повредим
колено. И затем это как разбудить спящего младенца, и тогда приятная, прекрасная,
предсказуемая тишина исчезает в мгновенье, а вместо него – крики, плач, нуждающегося
«пришельца».
Я никогда в своей жизни не обращала внимание на область за левым коленом – это
было как раз там, как и позади правого колена – пока я не почувствовала разрыв,
растяжение, что-то, что, как я думала, пройдет само собой. Но оно не прошло. В
считанные дни дискомфорт перешел в боль, и я останавливалась на ходу, как вкопанная, в
то время, как раньше я могла бегать со скоростью пули.
Кикбоксинг был на самом деле мой криптонит.
Десять недель спустя «малыш» снова заснул. Колено снова стало таким, каким оно
было прежде. Но я нет. И я не хочу.
У меня был друг, у которого был боковой амиотрофической склероз. Я посещала
его в Синайском госпитале Новой Англии, где он жил, присоединенный к аппарату
искусственной вентиляции легких. Когда он был живым, я не гуляла, не разговаривала, не
дышала, не ела, как само собой разумеющееся. Я научилась от Тома не быть недовольной
длинными очередями в Шо, но быть благодарной тому, что я была физически способной
стоять в них. Я постоянно замечала изящество человеческого тела, все, что оно может
делать и делает: наклоняться, прыгать, нажимать кнопку, трясти руку. Я наслаждалась
каждым блюдом, каждым выбором еды, щедростью, потому что Сэл сказал, что он скучал
по еде больше всего.
Но время умерило эти уроки. Когда ты можешь поехать в любые места, когда ты
можешь бежать, чтобы успеть на поезд, когда ты можешь поспешить, переходя улицу,
когда ты можешь идти от одного конца Костко к другому, когда все твои части тела
работают идеально, когда ты способен слышать, видеть, дышать, чувствовать и глотать,
ты забываешь, что все это – чудо.
Прежде чем я попробовала кикбоксинг, я находилась в четырехмесячной
тренажерной эйфории, достигая кульминации каждое утро, отрабатывая, чувствуя себя
лучше, чем я когда-либо чувствовала. Чувствуя себя, может быть, даже
пуленепроницаемой.
А затем я ушибла ногу.
И это замедлило движение. И в те недели, хромая и морщась, я обрела
признательность тем людям, которые страдают каждый день, но одеваются и в любом
случае выходят.
Сэл вышел. Для этого потребовалась деревня, водитель фургона и часы
подготовки. У меня есть его фотография: весь закутанный, в его откидной инвалидной
коляске, попавшего под ливень на Санкт- Петербургской Фиесте в Глостере. Ему холодно
и он промок до нитки. Но он сияет.
На днях я видела пожилого человека, переходящего улицу. Он был сутулым и
согнувшимся над своим спутником, и его шаги были медленными. Но он там был. На пути
на почту.
Переходя улицу. Дыша свежим воздухом. Держа чашку кофе. Ведь самые мелкие
вещи в действительности самые большие.
45
Когда самые незначительные вещи на самом деле - самые важные
Беверли Бэкхэм
Мой муж настаивает, что я не должна была заниматься кик-боксингом с
женщинами на 20, вообще-то, даже на 30 лет младше меня. Но это был не настоящий кикбоксинг, облегченный вариант, только один раз и только в течение получаса, было весело
и совсем не больно.
До тех пор, пока я не пошла к машине. Вот когда возраст, старые кости, может
быть, даже судьба, догнали меня.
Есть в этом что-то забавное - мы созданы из плоти и крови, мышц, хрящей и
конечностей, которые торчат из нас как палочки у схематичной фигурки. Но в
большинстве случаев мы идем своей дорогой, не подозревая об уязвимости, не
впечатленные тем, что кости колена соединяются с костями бедра, а кости пальцев - со
стопой, до тех пор, пока не ударимся обо что-нибудь пальцем или не повредим колено. И
тогда это все равно, что будить спящего младенца - всё это приятное, чудесное,
ожидаемое спокойствие исчезает в одно мгновение, сменяясь истошными криками,
плачем, чем-то очень беспомощным, незнакомым.
Я ни разу в жизни не обращала внимания на мою левую подколенную область —
она просто была, также, как и правая — до тех пор, пока не почувствовала уплотнение,
узел, что-то, что, как я думала, пройдет само. Но оно не прошло. В течение нескольких
дней это ощущение из раздражающего переросло в болезненное, и вместо того, чтобы
бегать быстрее пули, я останавливалась, как вкопанная.
Кик-боксинг, по-видимому, стал моей ахиллесовой пятой.
Две недели спустя ребенок снова заснул. Колено такое, как было раньше. Но я
стала другой и не хочу быть прежней.
У меня был друг с боковым амиотрофическим склерозом. Я навещала его в
Синайской больнице Новой Англии, где он жил, подсоединённый к искусственной
вентиляции легких. Когда он был жив, я не воспринимала возможность ходить, говорить
или дышать как само собой разумеющееся. Я научилась у Сэла не раздражаться из-за
длинных очередей в Шоу, а быть благодарной за то, что физически способна ожидать в
них. Я постоянно замечала грацию человеческого тела, все те вещи, на которые оно
способно и которые делает: нагибаться, подпрыгивать, нажимать на кнопки, трясти рукой.
Я наслаждалась каждым приемом пищи, каждым блюдом, этой щедростью, потому что
Сэл сказал, что больше всего скучал именно по этому.
Но время смягчило эти уроки. Когда ты сам можешь добраться до нужного места,
когда можешь побежать, чтобы успеть на поезд, торопливо перейти дорогу, когда можешь
пройтись из одного конца Костко в другой, когда все части твоего тела работают
идеально, когда ты можешь слышать и видеть, дышать, чувствовать, глотать - ты
забываешь, каким чудом всё это является.
Перед тем, как заняться кик-боксингом, я четыре месяца была с головой погружена
в занятия в тренажерном зале, выходя из дома каждое утро, тренируясь, чувствуя себя
лучше, чем когда-либо. Чувству себя даже чуточку пуленепробиваемой.
А затем я повредила ногу.
И это сделало меня слабее. В те несколько недель, морщась и прихрамывая, я
вновь почувствовала уважение к людям, которые чувствуют боль каждый день, но все
равно одеваются и выходят из дома.
Сэл вышел из больницы. Это потребовало много усилий, водителя фуры и
несколько часов подготовки. У меня есть фото, где он, весь укутанный, сидит в
инвалидном кресле с откидной спинкой, попав под ливень на фестивале Св. Питера в
Глостере. Он замерз и промок до нитки, но весь светился.
На следующий день я увидела пожилого мужчину, пересекавшего улицу. Он
согнулся над своими ходунками, его шаги были медленными, но он был там, на пути к
почте.
Пересекать улицу. Вдыхать свежий воздух. Держать чашку кофе. Самые
незначительные вещи на самом деле - самые важные.
50
Когда самые маленькие дела на самом деле являются самыми большими делами.
Беверли Бекхэм
Мой муж настаивал, чтобы я не занималась кикбоксингом в группе с девушками на 20, нет
на 30 лет моложе меня. Но на самом деле это нельзя было назвать кикбоксингом, может
только его упрощенной версией. И я занималась то только один раз и всего полчаса, было
весело и совсем не тяжело.
Пока я не пошла до своей машины. Сказался возраст, старость, возможно, даже судьба
настигла меня.
В этом есть даже что-то забавное. Мы сделаны из плоти и крови, из мышц и хрящей и
придатков, которые торчат из нас, как иголки на елке. Но в большинстве случаев мы
продолжаем радоваться жизни, даже не подозревая о наших уязвимостях. Нас не
удивляет, что колено соединено с бедром, а пальцы на ногах - со ступней, пока не
ударимся пальцем ноги обо что-нибудь или не покалечим колено. И затем как, например,
когда будешь младенца, все сладкое, милое и предсказуемое спокойствие сразу же
исчезает. На его месте появляется что-то кричащее, плачущее и очень нуждающееся.
В моей жизни я никогда не обращала внимания на место с обратной стороны моего колена
– оно было точно таким же, как и с обратной стороны правого колена, пока я не
почувствовала растяжение мышц, небольшой дискомфорт, что-то, что могло бы и само
пройти. Но не прошло. В течение нескольких дней это неприятное чувство стало очень
болезненным. Я перешла от бега трусцой со скоростью больше, чем у летящей пули, к
резкому замедлению.
Очевидно, что кикбоксинг стал моей ахиллесовой пятой.
Через 10 дней малыш снова заснул. Колено вернулось в свое прежнее состояние. Но не я.
Я и не хотела.
У меня был друг с боковым амиотрофическим склерозом. Я навещала его в Синайской
больнице в Новой Англии (США), где он жил, подключенный к аппарату ИВЛ. Пока был
жив. Я не воспринимала возможность ходить или говорить, дышать или есть как должное.
У Сэла я научилась не раздражаться по поводу больших очередей в магазинах Шоу, но
быть благодарной за то, что физически могла стоять в них. Я постоянно замечала
привлекательность человеческого тела, все, что оно могло делать и делает: сгибаться,
прыгать, нажать на кнопку, пожать руку. Я наслаждалась каждым своим приемом пищи,
каждым выбором в еде, шоколадом баунти, потому что Сэл сказал, что больше всего
скучал по еде.
Но со временем ты забываешь об этом. Когда ты можешь сам водить машину, бежать,
чтобы успеть на отправляющийся поезд. Когда ты можешь быстро переходить улицу,
пройти от одного конца большого супермаркета к другому, когда все части твоего тела
работают прекрасно. Когда ты можешь слышать и видеть, дышать, чувствовать и глотать,
ты забываешь, что все это и есть чудо.
Перед тем как заняться кикбоксингом, я 4 месяца валяла дурака в тренажерном зале,
каждое утро я вставала и шла туда, занималась, и чувствовала себя лучше, как никогда.
Даже чуть-чуть чувствовала себя пуленепробиваемой.
А затем я покалечила свою ногу.
Это замедлило меня. И в те дни, когда я хромала и морщилась от боли, я начала уважать
еще больше людей, которые живут с болью каждый день, но одеваются и идут на улицу.
Сэл тоже ходил гулять. Подготовка к этому вовлекала всех, даже водителя фургона и
занимала немало времени. У меня есть его фотография, где он сидел в своей
наклоняющейся инвалидной коляске во время ливня на фестивале Святого Петра в
Глостере. Ему холодно, и он промок до костей, но его глаза горят.
В другой день я видела пожилого человека, переходящего улицу. Он остановился и
склонился над своими ходунками, его шаги были медленными. Но он шел. Шел по своему
пути на почту.
Идя по улице. Дыша свежим воздухом. Держа кружку кофе в руке. Самые маленькие дела
на самом деле являются самыми большими делами.
62
Замечать незаметное
Мой муж полагает, что мне не стоило демонстрировать навыки кикбоксинга женщине на
20 лет моложе меня. Признаться честно, она была моложе меня не на 20, а на 30 лет… Но
это был всего лишь лайт-контакт – никаких сильных ударов, к тому же, всего один раз,
каких-то полчаса, это было весело и совсем не больно. Но вот урок окончился, я пошла в
машину, - и в этот самый момент каждой косточкой ощутила, как неумолимо время и как
жестоко оно обходится с нашим телом.
Забавно устроен человек. Мы сделаны из плоти и крови, мышц и хрящей, из разных
отростков, которые смешно торчат из нас, как палочки рук и ног у нарисованных
трехлетним малышом человечков. Мы идем по нашему пути в наивном неведении, не зная
и не думая о том, как уязвимо наше тело. Нам и в голову не приходит, что коленная
чашечка прикрепляется к бедренной кости, или что пальцы ног каким-то образом
соединяются со стопой, - ровно до тех пор, пока мы не ударим палец или не повредим
колено. И тогда мы словно просыпаемся, наша прекрасная безмятежность рушится в один
миг. Тело будто становится чужим, превращаясь в надоедливого, постоянно скулящего и
вопящего монстра.
Меня никогда не заботило моё левое колено, всю жизнь оно ничем не отличалось от
такого же правого, пока одним прекрасным днем я не почувствовала в этом месте легкий
дискомфорт. Я подумала – пустяки, скоро пройдет. Но за считанные дни неприятное
ощущение превратилось в боль, и из летающей со скоростью пули беззаботной
попрыгуньи я превратилась в жалкую развалину. По всей видимости, я немного
перестаралась с кикбоксингом.
Прошло десять недель, спокойствие восстановлено, колено снова в порядке. Но что-то
новое, что-то очень важное появилось в моем сознании, и я не хочу потерять или забыть
это ощущение.
У меня был друг, который страдал от болезни Шарко. Я ездила к нему в больницу, где он
жил, подключенный к аппарату искусственной вентиляции легких. Когда он был жив, я
всегда помнила о том, какое это счастье – быть в состоянии самостоятельно ходить,
говорить и дышать. От него я научилась не злиться, стоя в очередях, а быть благодарной
за то, что я могу жить нормальной жизнью, ходить по магазинам, бегать в парке и ждать в
очереди. Я научилась замечать, как грациозно человеческое тело и как чудесны те
простые вещи, которые мы делаем по много раз в день: наклоняемся, нажимаем кнопку
лифта, пожимаем чью-то руку, перепрыгиваем лужу после дождя во дворе. Я относилась к
еде как к бесценному дару, наслаждалась богатством вкусов и возможностью выбора, мой друг говорил, что больше всего жалеет о том, что не может самостоятельно есть.
Но время стирает впечатления, всё забывается. Когда ты можешь сесть в машину и
поехать, куда захочешь, или побежать, догоняя свой поезд, когда все части твоего тела
работают легко и слаженно, когда ты можешь видеть, слышать, глотать, чувствовать, - ты
забываешь о том, как прекрасно просто иметь всё это.
До моего увлечения кикбоксингом у меня был страстный роман со спортзалом, в течение
четырех месяцев. Я чувствовала себя потрясающе, лучше, чем когда-либо. Признаюсь,
временами мне казалось, что я неуязвима.
И вот – я повредила ногу. За те несколько недель, пока я хромала и морщилась, я поняла,
что люди, которые страдают от боли каждый день своей жизни, но находят силы привести
себя в порядок и выйти на улицу, - настоящие герои.
Мой друг любил жизнь, ему хотелось увидеть солнечный свет и почувствовать свежий
воздух. На подготовку его прогулки понадобилось несколько часов, помогала вся округа.
У меня осталась фотография – Сэл на дне Святого Петра в Глостере, закутанный в одеяла
в своем кресле, озябший и промокший под проливным дождем, – но его улыбка освещает
всё вокруг.
На днях мое внимание привлек один прохожий, пожилой мужчина на улице. Он шел
очень медленно, весь согнулся, опираясь на свою трость, и всё же тихо продолжал свой
путь, его ждали дела...
Пройтись по улице. Сделать глоток свежего воздуха. Налить себе кофе. В погоне за
большим и важным давайте помнить о мелочах – привычных, незаметных вещах, день за
днем составляющих мозаику нашей жизни. Что может быть важнее?
66
Время, когда самые незначительные вещи принимают наибольшую важность
Беверли Бекхам
Мой муж настаивает на том, чтобы я не соревновалась в кикбоксинге с
партнершами на 20…ну, хорошо, может быть, я преуменьшила… на 30 лет моложе меня.
Но это был не настоящий кикбоксинг. Это можно назвать «легким кикбоксингом», и я
занималась им только раз в своей жизни и всего полчаса. Данное занятие скорее было
развлечением, и совсем не причинило никакого вреда. До тех пор, пока я не пошла к своей
машине. Возможно, это сказался мой возраст, мои старые кости или просто моя судьба
настигла меня.
Вот что, однако, забавно. Мы все состоим из плоти и крови, мышц, хрящей и
органов, которые выставляются словно проволочки у каркасной куклы. Мы, не
задумываясь о нашей уязвимости, продолжаем весело и без оглядки идти вперед,
совершенно забывая о том, что, оказывается, коленный сустав соединен с тазобедренным
суставом, а фаланга пальца стопы в свою очередь присоединена к самой стопе, до тех пор,
пока мы не споткнемся или ударимся коленом. Это ощущение похоже на внезапное
пробуждение только что мирно спящего ребенка, когда это хрупкое и такое милое
спокойствие резко заменяется иноземными визгами и плачем.
Всю свою жизнь я никогда не обращала особого внимания на небольшое
пространство в моем левом колене – оно было точно таким же, как и в правом колене – до
тех пор пока я не почувствовала нечто странное, некий дискомфорт, что-то, что, я
надеялась, пройдет само собой. Но этого не случилось. За несколько дней это ощущение
из ноющего переросло в по-настоящему болезненное.
Очевидно, что кикбоксинг стал для меня моим личным криптонитом1.
Через десять недель эти иноземные визги утихли. Колено пришло в норму. Но я
нет. Мне не хотелось возвращаться к отправной точке.
Раньше у меня был друг с БАС (боковой амиотрофический склероз). Я навещала
его в Синайском госпитале в Новой Англии, где он, в буквальном смысле, жил
привязанным к медицинскому вентилятору. Когда он еще был жив, я перестала принимать
как должное прогулки, разговоры, и попросту возможность дышать. Сэл научил меня не
испытывать раздражение от длинных очередей в супермаркетах, а радоваться тому, что я
физически способна выстоять в них. Я стала постоянно отмечать все изящество
человеческого тела, все те вещи, что оно может делать и делает: изгибаться,
подпрыгивать, нажимать на кнопку, пожимать руку. Я смаковала каждый прием пищи,
каждое блюдо, ведь Сэл как-то сказал мне, что больше всего он скучал по еде.
Но время делает все эти действия привычными. Мы стали забывать какое это чудо
приехать на автомобиле к пункту назначения, побежать и не опоздать на поезд,
перебежать дорогу или просто пройтись от одного конца промышленного магазина до
другого, когда все части твоего тела работают как отлаженный механизм, когда ты
можешь слышать, видеть, дышать, чувствовать, глотать.
До того как попробовать занятия кикбоксингом, я находилась в так называемом
четырехмесячном «тренажерном загуле», я вставала каждое утро и направлялась в
тренажерный зал, работая изо всех сил. Тогда я чувствовала себя лучше, чем когда-либо,
даже я бы сказала пуленепробиваемой.
Но затем я повредила ногу, и это затормозило меня.
В эти дни, хромая и морщась от боли, я вновь стала испытывать уважение к тем
людям, кто чувствует подобную боль каждый день, но кто все равно встает с постели и
продолжает жить.
Позднее Сэл ушел от нас. Подготовка похорон заняла многие часы, но все селение
присутствовало на них.
У меня была его фотография, сделанная на праздновании дня Святого Петра в
Глостере, на которой Сэл сидит, привязанный к своему инвалидному креслу. Идет
сильный дождь, и он вымок до нитки, но лицо его сияет от счастья.
На другой день я увидела пожилого мужчину, пересекавшего улицу и
направлявшегося в почтовое отделение. Он остановился и наклонился над своими
ходунками. Его шаги были медленными, но они были.
Пересекать улицу. Вдыхать свежий воздух. Держать чашку кофе. Так самые
незначительные вещи принимают наибольшую важность в жизни.
67
Когда самые мелочи имеют огромное значение
Автор Беверли Бекхэм
Мой муж настаивает на том, что я не должна была боксировать с женщинами на 20, хотя
ладно, на самом деле, на 30 лет моложе меня. Но это был не настоящий кикбоксинг, а его
легкая версия, всего однажды, длилась она лишь полчаса, и была веселым
времяпрепровождением, никому не причинившим вреда.
До тех пор, пока я не пошла к своей машине. Момент, когда возраст, старые кости и
может быть даже сама судьба, накинулись на меня.
Криптонит – вымышленное кристаллическое вещество, которое отбирало силы у Супермена во вселенной
комиксов Marvel
1
Самое забавно – это части тела. Мы сделаны из плоти и крови, мускулов, хрящей и
органов, которые торчат из нас, как веточки из палки. Но зачастую мы весело шагаем, не
подозревая о своей уязвимости, не обращая внимания на то, что коленная чашечка
соединяется с бедренною костью, и что кости пальцев ног соединены с костью стопы,
пока мы не ушибем палец, или не повредим колено. А потом мы словно пробуждаем
младенца, и вся эта сладкая, милая, предсказуемая тишина в одно мгновение исчезает,
освобождая место визжащему, рыдающему, очень нуждающемуся чужаку.
Я никогда в своей жизни не уделяла внимание пустому пространству за моим левым
коленом – оно просто было там, как и пространство за моим правым коленом, до тех пор,
пока я не почувствовала толчок, судорогу, что-то, что, как я думала, скоро само пройдет.
Но этого не произошло. Буквально за несколько дней, боль перешла от раздражающей до
невыносимой, а я перешла от бега быстрее пули до полной остановки.
Очевидно, кикбоксинг был моим криптонитом.
Спустя десять недель ребенок снова уснул. Колено вернулось в обычное состояние. Но я
нет. И я не хочу.
У меня был друг, страдающий БАС 1. Я навещала его в Синайской больнице Новой
Англии, где он жил неотрывно от аппарата искусственного дыхания. Когда он был жив, я
не воспринимала ходьбу, разговоры, дыхание или способность есть как нечто само собой
разумеющееся. У Сэла я научилась не выходить из себя из-за длинных очередей в Шоу, но
быть благодарной за то, что я физически способна их выстоять. Я постоянно обращала
внимание на грацию человеческого тела, на все, что оно способно делать и делает:
сгибаться, прыгать, нажимать на кнопку, пожимать руку. Я смаковала еду, каждый
выбор пищи, щедрость, потому что Сэл говорил, что скучает по еде больше всего.
Но время развеяло эти уроки. Когда вы можете сами добраться до нужного места, когда
можете бежать на поезд, когда можете перебегать улицу, когда можете пешком пройти от
одного конца Costco 2до противоположного, когда все ваше тело работает превосходно,
когда вы слышите и видите, чувствуете и глотаете, вы забываете о том, какие же все это
чудеса.
До того как попробовать кикбоксинг, я четыре месяца тренировалась в зале, отправляясь
туда каждое утро, выкладываясь по полной, чувствуя себя лучше чем когда либо.
Чувствуя себя, даже может, немного пуленепробиваемой.
А потом я повредила ногу.
И это заставило меня притормозить. И все те недели хромоты и ужимок, я заново начала
уважать людей, которые чувствуют боль каждый день, но все равно одеваются и выходят
на улицу.
Сэл выходил гулять. Потребовались огромные усилия плюс водитель фургона и часы
подготовки. У меня есть фотография его, всего закутанного в его лежачем инвалидном
кресле, попавшего в ливень на празднике Святого Петра 3 в Глостере. Он замерз и промок
до костей. Но он сиял.
Боковой амиотрофический склероз
Costco Wholesale Corporation — крупнейшая в мире сеть складов самообслуживания клубного типа и
пятое по величине продаж розничное торговое предприятие в США.
3
St. Peter’s Fiesta – пятидневный фестиваль, чувствующий святого покровителя рыбаков, Святого Петра.
1
2
На днях я видела пожилого мужчину, переходящего улицу. Он был сутул и склонен над
своими ходунками, и шаги его были медленными. Он вот он шел. На своем пути до почты.
Переходить улицу. Дышать свежим воздухом. Держать чашку кофе. Самые мелочи на
самом деле имеют огромное значение.
69
Когда мелочи оказываются такими важными
Беверли Бэкхэм
Муж считает, что мне бы не следовало заниматься кикбоксингом с женщиной,
которая на 20, ну точнее на 30 лет меня младше. Но это был не совсем кикбоксинг, скорее
его упрощенная версия. Подумаешь, всего лишь разок и всего лишь полчаса, было забавно
и совсем не больно.
Не больно, пока я не пошла к машине. И вот именно здесь возраст, старые кости,
может даже судьба нагнали меня.
Все, что касается частей тела так интересно. Мы сделаны из плоти и крови, мышц и
хрящей, конечностей, которые выпирают из нас как у нарисованного человечка. Чаще
всего мы идем своей дорогой и даже не подозреваем о своей уязвимости, но только до тех
пор, пока мы не споткнемся или не повредим колено, и нам без разницы, что оно
соединяется с бедром, а пальцы на ноге со ступней. И затем как будто наступает
пробуждение спящего ребенка, вся эта сладкая, приятная, предсказуемая безмятежность в
мгновение ока исчезает, ее сменяет нечто визжащее, плачущее и надоедливое.
Я никогда в жизни не обращала внимание на место за левым коленом - оно было
абсолютно такое же как и за правым - пока я не почувствовала какое-то неудобство,
спазм, который, по моему мнению, должен был пройти сам собой. Но он не прошел. В
считанные дни неприятная боль сменилась мучительной, а я, в свою очередь, из
неугомонной, бегающей быстрее пули, превратилась в медленную черепаху.
Кикбоксинг без сомнения был моей ахиллесовой пятой.
И вот, пару месяцев спустя ребенок снова спит. Колено входит в привычное
состояние. Но я нет. И я не хочу.
У меня был друг, у которого был боковой амиотрофический склероз. Я ездила к
нему в больницу «Нью Ингланд Синай», где он жил, подключенный к вентилятору. Когда
он был жив, я не воспринимала прогулку, разговоры, дыхание или прием пищи как
должное. Благодаря Сэлу я поняла, что не нужно раздражаться, если очереди в
супермаркете «Шоу» слишком длинные, нужно радоваться, что вы вообще можете в них
стоять. Я постоянно замечала великолепие человеческого тела, всё то, что оно может
делать и делает: гнется, прыгает, нажимает кнопку, пожимает руку. Я наслаждалась
каждым приемом пищи, каждым выбранным блюдом, изобилием, потому что Сэл больше
всего скучал по этому.
Время закрепило эти уроки. Когда вы можете самостоятельно передвигаться,
торопиться, чтобы успеть на поезд, в спешке перебежать дорогу, пройти огромные склады
«Костко» от начала и до конца, когда все части тела идеально функционируют, когда вы
можете слышать и дышать, чувствовать и глотать, вы забываете о том, насколько это
чудесно.
До того, как я начала заниматься кикбоксингом, я четыре месяца не вылезала из
спортзала, проводила там каждое утро, тренировалась, я чувствовала себя лучше, чем
когда либо. Возможно, даже немного пуленепробиваемой.
И затем я повредила ногу.
И мне пришлось притормозить. И в течение всех тех недель хромоты и
недовольства, я вновь стала уважать людей, которые испытывают боль каждый день, но
всё же, несмотря ни на что, одеваются и выходят из дома.
Сэл выходил. Для этого требовалась деревня, водитель фургона и часы подготовки.
У меня есть фото, где он, весь укутанный, в своей откидной коляске попал под ливень на
празднике святого Петра в Глостере. Он замерз и промок до нитки. Но он сияет.
На днях я видела, как старик переходил дорогу. Он сутулился и склонялся над
ходунками, его шаги были медленными. Но вот он. Идет на почту.
Переходит улицу. Вдыхает свежий воздух. C кофе в руках. Мелочи всё таки
оказываются такими важными.
74
"Когда самые незначительные вещи становятся важными"
Бэверли Бэкхем
Мой муж настаивал на том, что мне не стоило бы заниматься кик-боксингом с женщинами
на 20, ну, на 30 лет младше меня. Но ведь это не настоящий кик-боксинг, а его
"облегченная версия", да и боксировала я всего раз на протяжении получаса, и это было
круто и совсем не больно.
Не больно до того момента, как я начала продвигаться к своей машине. Вот там дали о
себе знать и возраст, и старые кости, а, может, и судьба неожиданно настигла.
Части тела, это смешно. Мы созданы из плоти и крови, а также мускулов и хрящей,
придатков, которые лезут из нас, как прутья из чучела. Но, по большей части, мы весело
живем, совсем не осознавая своей уязвимости, не вспоминая, что коленная кость
соединена с бедренной, а косточки пальцев - со стопой, но лишь до того момента, как
споткнемся или повредим коленку. А потом происходит пробуждение спящего младенца,
и вся эта приятная, очаровательная тишина исчезает в момент, а младенец превращается в
убогого инопланетянина, пронзительно вопящего и стонущего.
Никогда в совей жизни я не обращала внимания на область за моей правой коленкой, она
просто была там, и значила для меня ни больше, чем такая же за левой, но это только до
того, как я почувствовала рывок, растяжение, и что-то, что, как я думала, пройдет само
собой. Но этого не произошло. За считанные дни боль переросла из просто ноющей в
очень сильную, и я, супер-скоростная пуля, застыла как вкопанная на беговой дорожке.
Судя по всему, кик-боксинг оказался моим криптонитом.
Десять недель спустя младенец снова засыпает. Коленка вернулась к первоначальному
состоянию. Но я нет. И не хочу.
У меня был друг, болевший БАСом. Я навещала его, когда он лежал в Нью Ингланд Синай
Хоспиталь, прикованный к аппарату искусственного дыхания. Когда он еще был жив, я не
воспринимала прогулки, разговоры или даже процесс дыхания как должное. Я научилась
от Саль не раздражаться, стоя в длинных очередях в Шоус, а быть благодарной лишь за
то, что имею такую физическую возможность, просто стоять в них. Я постоянно замечала
грациозность человеческого тела и все, что оно может сделать, и делает: наклоняться,
прыгать, нажимать кнопку, пожимать руку. Я смаковала каждый кусочек, что бы то ни
было, считала это даром, потому что Саль говорил, что больше всего скучает по еде.
Но время вносит свои коррективы. Когда ты можешь сам добраться, куда нужно, когда
можешь побежать, чтобы успеть на поезд, когда можешь быстро пересечь улицу, когда
можешь пройти из одного конца Костко в другой, когда все твои части тела работают
прекрасно, и ты можешь слышать, видеть, дышать, чувствовать и глотать, ты забываешь,
какое это на самом деле чудо- уметь делать все это.
До того как я попробовала заниматься кик-боксингом, я была фанатом тренировок на
протяжении 4 месяцев, бегала каждое утро, занималась, и чувствовала себя хорошо как
никогда. Даже, может, непробиваемой.
А позже я повредила ногу.
И это меня подкосило. И в эти недели хромания и гримасничества я вновь начала
восхищаться людьми, которым больно каждый день, но которые находят в себе силы
одеться и выйти на улицу.
Саль умер. Не обошлось без жителей деревушки, и еще водителя фургона, а также часов
подготовки. У меня есть его фотография, укутанного, в складном кресле-коляске,
застигнутого ливнем врасплох на Празднике Св. Петра в Глостере. Он замерз и промок до
нитки. Но улыбка так и светится у него на лице.
На другой день я видела, как пожилой мужчина переходил улицу. Он был сгорблен,
согнулся над своим ходунком, и его шаги были очень медленными. Но он шел. Он шел на
почту.
Переходил улицу. Дышал свежим воздухом. Держал в руке чашку кофе. Самые
незначительные вещи на самом деле важны.
79
Когда простые вещи оказываются самыми важными
Автор Беверли Бекхэм
Мой муж настаивает на том, что мне не стоило заниматься кикбоксингом, вступать в бой с
женщинами на 20, а то и на 30 лет моложе меня. Но это были не настоящие бои, на уровне
новичков, и вообще я участвовала в этом только один раз, и всего полчаса, и это было
весело и совсем не больно.
До тех пор, пока я не направилась к своей машине. Именно тогда мой возраст, мои старые
кости и может быть, даже судьба объединились против меня.
Человеческое тело – очень забавная штука. Мы сделаны из плоти и крови, из мускулов,
хрящей и придатков, которые торчат из нашего тела, как палочки у схематичного
человечка. Но большую часть нашей жизни мы живем счастливо и даже не подозреваем о
своих слабых местах. Мы не пребываем в восторге от того, что колено соединено с
бедренной костью, а фаланга пальца ноги – со стопой, пока не ударимся пальцем ноги или
не пораним колено. И вот тогда, это все равно, что разбудить спящего младенца: вся
сладость, нежность и предсказуемая безмятежность исчезают в одно мгновение, уступая
место воющему, ноющему и требующему внимания инопланетянину.
Я никогда в жизни не обращала внимания на ямку под левым коленом, она просто там
была, точно такая же, как и под правым. Но так было до тех пор, пока я не почувствовала
тянущую боль, спазм и другие неприятные ощущения, которые, я надеялась, пройдут
самостоятельно. Но этого не произошло. За несколько дней боль превратилась из
раздражающей в мучительную, и я, перестав мотаться, быстрее летящей пули,
остановилась как вкопанная.
Кикбоксинг явно был моим слабым местом.
Десять недель спустя младенец снова заснул. Колено пришло в норм, в отличие от меня.
Да я и не хотела этого.
У меня был друг, у которого была болезнь Шарко. Я навещала его в Синайской больнице
в Новой Англии, где он лежал, подключенный к аппарату искусственной вентиляции
легких. Когда он был жив, я недостаточно ценила то, что могу гулять, говорить, дышать и
есть. Я научилась у Сэла не раздражаться, стоя в длинных очередях в супермаркете, а
быть благодарной за то, что я вообще физически могу в них стоять. Я постоянно обращала
внимание на грациозность человеческого тела, на все те вещи, которые мы можем делать
и делаем: можем согнуться, подпрыгнуть, нажать на кнопку и пожать руку. Я
наслаждалась каждым блюдом, каждым выбранным продуктом, всеми дарами, потому что
Сэл сказал, что больше всего он скучает по вкусной еде.
Но со временем эти уроки забылись. Когда ты можешь прийти туда, куда хочешь, можешь
побежать, чтобы догнать свой поезд, можешь перебежать через улицу, можешь
прогуляться по «Костко» от начала до конца, когда все твое тело работает идеально, когда
можешь слышать, видеть, дышать, чувствовать, глотать, ты забываешь какое же это все
чудо.
Когда я попробовала заняться кикбоксингом, я уже 4 месяца как была в тренажерном
запое, выходила на пробежку каждое утро, делала зарядку и чувствовала себя лучше, чем
когда либо. Даже чувствовала себя немного пуленепробиваемой.
Ну а потом я повредила ногу.
Это заставило меня снизить темп. И за эти недели, когда я могла только хромать и
кривить лицо от боли, я вновь обрела благодарность и уважение к людям, которые
испытывают боль каждый день, но все равно одеваются и выходят на улицу.
Сэл тоже выходил. Для этого нужна была деревенская местность, водитель автофургона и
часы приготовлений. У меня есть одна его фотография, на ней он закутанный, лежит в
своем инвалидном кресле под проливным дождем на фестивале Св. Петра в Глостере. Он
замерз и промок до нитки, но он весь светится.
На днях я наблюдала за пожилым мужчиной, переходившим дорогу. Он был
ссутулившимся, наклонялся во время ходьбы, и его шаги были очень медленными. Но он
был здесь. Он шел на почту.
Переходить дорогу. Дышать свежим воздухом. Держать в руке чашку кофе. Самые
простые вещи поистине самые важные.
85
Мелочи, на самом деле, очень важны
Беверли Бэкхем
Мой муж уверяет, что я не должна была заниматься кикбоксингом с женщинами, которые
на 20, ну ладно, 30 лет моложе меня. Но это был даже не настоящий кикбоксинг, а легкий,
и я была там только однажды и только полчаса, но это было весело и совсем не больно.
Пока я не направилась к своей машине. Вот когда возраст, старые кости, а возможно и
судьба, догнали меня.
До чего забавно устроено наше тело! Мы состоим из плоти, крови, хрящей и придатков,
которые торчат из нас подобно палкам в нарисованном человечке. Но, по большей части,
мы идем своим счастливым путем, не подозревая о нашей уязвимости, не впечатленные,
что коленная чашечка соединена с берцовой костью, а фаланга пальца с костью ноги, до
тех пор, пока не ударимся этой самой фалангой обо что-то твердое или не пораним
колено. И потом это становится похоже на проснувшегося ребенка, когда сладкая,
прекрасная, предсказуемая неподвижность уходит в одно мгновение, сменяясь визжащим,
плачущим и требующим внимания чужаком.
Я никогда в своей жизни не обращала внимания на обратную сторону своего левого
колена – она была точно такой же, как обратная сторона правого – до тех пор, пока я не
почувствовала, что прихрамываю, что растянула мышцы, и как я думала, это пройдет само
собой. Но не прошло. В течение нескольких дней прихрамывание перешло из
раздражающего в болезненное, а я перешла из состояния «бегающая со скоростью пули» в
состояние «застывшая на месте».
Кикбоксинг, по всей видимости, был моим крептонитом.
Десять недель спустя ребенок опять уснул. Колено вернулось в прежнее состояние. Но я
нет. И я не хотела возвращаться.
У меня был друг, который болел боковым амиотрафическим склерозом. Раньше я
навещала его в Синайской больнице в Новой Англии, где он жил, подключенный к
аппарату искусственной вентиляции легких. Когда он был жив, я не воспринимала ходьбу,
разговоры или дыхание, или прием пищи как само собой разумеющееся. Благодаря Салу я
научилась не раздражаться в длинных очередях в супермаркете «Шоу», а быть
благодарной, что физически я способна стоять в них. Я постоянно отмечала изящество
человеческого тела, всё то, на что оно способно: изгибаться, прыгать, нажимать на
кнопку, трясти рукой. Я наслаждалась каждым блюдом, каждым выбором еды, этим
щедрым подарком, потому что Сал говорил, что больше всего пропустил именно этого.
Но время смывает эти уроки. Когда вы можете свободно перемещаться, когда можете
бежать за поездом, когда можете в спешке перебежать улицу, когда можете перейти
Кастро из одного конца в другой, когда все части вашего тела работают прекрасно, когда
вы можете слышать, видеть, дышать, глотать и чувствовать, вы забываете, какое это чудо.
Перед тем, как я попробовала кикбоксинг, у меня был четырехмесячный гимнастический
бум, когда я делала зарядку каждое утро, разрабатывала мышцы и чувствовала себя
лучше, чем когда-либо. Чувствовала себя совсем немного пуленепробиваемой.
Потом я поранила ногу.
Мне пришлось сделать паузу. И за все эти недели хромоты и гримасничанья я прониклась
чувством глубокого уважения к людям, которые каждый день чувствуют боль, но так или
иначе одеваются и выходят на улицу.
Сал вышел. Потребовалась много людей, плюс грузовик с водителем и несколько часов
подготовки. У меня есть его фотография, где он, в своей лежачей инвалидной коляске со
всем вышеперечисленным, попал под ливень на фестивале Святого Питера в Глостере. Он
замерз и промок до нитки. Но он сияет.
На следующий день я наблюдала за пожилым человеком, пересекающим улицу. Он
остановился и склонился над своими ходунками, а его шаги было очень медленными. Но
они были. Он отправлялся в почтовое отделение.
Перейдите улицу. Вдохните свежего воздуха. Возьмите чашку кофе. Мелочи, на самом
деле, очень важны.
86
Когда самые маленькие вещи - самые важные в мире
Автор: Беверли Бэкхем
Мой муж все твердит, что я не должна была на занятиях кикбоксингом драться с
женщиной на 20, ну, вообще-то на 30, лет младше меня. Но это и серьезным
кикбоксингом-то назвать нельзя. Мы лишь легонько поспарринговали, да и было это лишь
раз, и то всего лишь полчасика, к тому же было весело, и я ничего себе не повредила.
До тех пор, пока не пошла к свой машине. Вот уж когда возраст, старость, а может быть
даже судьба настигли меня.
Забавный факт о частях телах. Мы состоим из плоти и крови, мускулов и хрящей,
конечностей, которые торчат из нас, как ручки-ножки-палочки у нарисованного ребенком
человечка. Однако зачастую мы беззаботно идем по жизни, даже не подозревая о
собственной уязвимости, даже не задумываясь о том, что коленная чашечка соединяется с
бедренной костью, а фаланга пальца- с костями ступни, до тех пор, пока не ушибем палец
на ноге или не ударимся коленкой. И вот тогда эффект подобен просыпающемуся
младенцу, когда вся эта невинная, милая, предсказуемая безмятежность исчезает в
мгновение ока, и на ее место приходит пронзительно орущий, вопящий и очень
требовательный незнакомец.
Никогда в жизни я не обращала внимание на место за моим левым коленом – оно просто
было там, как и за правым коленом, – пока однажды я не почувствовала, что мне что-то
мешает при ходьбе, что-то странное,что-то, что, я думала, пройдет само собой. Но оно не
прошло. За считанные дни оно переросло из ноющего состояния в болезненное, а я из
носящейся туда-сюда, быстрее пули, превратилась в замерший на месте чурбан.
Очевидно, кикбоксинг стал моей Ахиллесовой пятой, как криптонит для Супермена.
Спустя десять недель младенец вновь заснул. Колено такое же, как и прежде. Но я уже не
была прежней. И не хотела становиться.
У меня был друг, страдавший боковым амиотрофическим склерозом. Я частенько
навещала его в Синайской Больнице в Новой Англии, где он жил, подсоединенный к
аппарату искусственной вентиляции легких. Когда он был еще жив, я не воспринимала
возможность ходить, говорить.дышать или есть как должное. Сал научил меня не
раздражаться из-за долгих очередей в магазинах Shaw, а быть благодарной за то, что я
физически способна стоять в них. Я постоянно подмечала изящество человеческого тела,
красоту того, что оно может делать и делает: нагибается, подпрыгивает, нажимает кнопку,
жмет руку. Я смаковала каждое блюдо, наслаждалась каждым процессом выбора еды, ее
изобилием, потому что Сал сказал, что скучает по еде больше всего.
Но время притупляет память об этих уроках. Когда можешь самостоятельно
передвигаться с места на место, когда можешь бежать, чтобы успеть на поезд, когда
можешь перебежать улицу, когда можешь пройти с одного конца "Костко"в другой, когда
все части твоего тела идеально работают, когда ты можешь слышать, видеть, дышать,
осязать и глотать, то забываешь, каким чудом являются все эти действия.
Перед тем как попробовать заняться кикбоксингом, я четыре месяца не вылезала из
спортзала:приходила туда каждое утро, тренировалась, и чувствовала себя лучше, чем
когда-либо в жизни. Даже, наверное, чувствовала себя немного пуленепробиваемой.
А затем я повредила ногу.
И это меня притормозило. За те несколько недель, когда и хромала и гримасничала от
боли, я вновь обрела глубокое уважение к тем людям, которые испытывают боль каждый
день, но все равно одеваются и выходят из дома несмотря ни на что.
Сал выходил. Требовались деревня, плюс санитар, помогавший перевозить лежачих
больных, и часы подготовки. У меня есть его фотография, на которой он весь укутанный,
сидя в инвалидном кресле, попал под ливень на фестивале Св.Петра в Глостере. Он замерз
и промок до нитки. Но он светится от улыбки.
На днях я видела пожилого мужчину, который переходил дорогу. Он весь ссутулился,
согнулся над своими ходунками и шел очень медленно. Но посмотрите на него - вот он.
На пути на почту.
Переходить дорогу. Дышать свежим воздухом. Держать чашку кофе. Самые маленькие
вещи действительно самые важные в мире.
90
Мой муж утверждает, что я не должна была драться с девушкам, которые младше
меня на двадцать, фактически, тридцать лет. Но это был не настоящий кикбоксинг, а
упрощенная версия, и я занималась этим однажды всего полчаса. Это было весело и
совсем не причиняло вреда.
До тех пор, пока я не дошла до моей машины. Возраст, старые кости, может даже
рок судьбы настигли меня.
Что интересно о частях тела. Мы сделаны из плоти и крови, из мускул и хрящей и
отростков, которые торчат из нас, как на детских рисунках человека, похожие на палкупалку-огуречик. Но мы часто действуем необдуманно, не осознавая нашу уязвимость, не
знаем, что коленная чашечка прикрепляется к берцовой кости, фаланга пальца стопы – к
плюсневой кости, мы не задумываемся об этом до тех пор, пока не ударимся пальцем ноги
или коленом. И тогда мы все осознаем, как только что проснувшийся сонный ребенок; все
это приятное, восхитительное предсказуемое спокойствие мгновенно исчезает и
становится чем-то неизведанным, настойчивым, кричащим.
Никогда в жизни я не обращала внимания на место за левым коленом, до тех пор,
пока я не почувствовала помеху при ходьбе, судорогу, что-то, что я думала пройдет само
собой. Но оно не прошло.
Через несколько дней боль из беспокоящей перешла в ноющую, а я перестала
бегать быстрее пули, встала, как вкопанная. Кикбоксинг очевидно стал моей ахиллесовой
пятой. Через десять дней боль вновь затихла. Колено вернулось в прежнее состояние. Но
не я. Я не хотела этого.
У меня был друг, у которого была болезнь Шарко. Раньше я его посещала в
Синайском госпитале в Новой Англии, где он жил, подключенный к респиратору. При его
жизни, я не ценила прогулки, разговоры, дыхание или прием пищи. Я научилась у Села не
раздражаться из-за очередей в Шо, а быть благодарной за то, что я могу в них стоять. Я
часто замечаю, как грациозно человеческое тело, как прекрасно все, что оно может
сделать: изгибаться, прыгать, нажимать на кнопку, жать руку. Я наслаждалась каждым
приемом пищи, разнообразием блюд, потому что Сел говорил, что ему недостает еды
больше всего.
Но со временем эти уроки жизни забываются. Когда ты можешь сам доехать да
нужного места, можешь бежать, чтобы успеть на поезд, когда ты можешь мчаться по
улице, перейти из одного конца Костко в другой, когда все части твоего тела нормально
фунциклируют, когда ты можешь слышать, видеть, дышать, чувствовать, глотать, ты
забываешь, какое это чудо.
До того, как я попробовала заняться кикбоксингом, я четыре года ходила в зал,
направляясь туда каждое утро, занимаясь там, я чувствовала себя лучше, чем когда либо.
Может даже чувствовала себя неуязвимой.
И потом я стукнулась ногой.
Это меня остановило. В одну из таких недель, когда я хромала и загибалась от
боли, я вновь стала уважать людей, которые чувствуют боль каждый день, но одеваются и
выходят на улицу в любом случае.
Сел вышел на улицу. Пришлось идти по деревне, ехать на фургоне и часами
готовиться к прогулке. Он сидел в каталке, тепло укутанный, попал под дождь в праздник
Святого Питера в Глостере. Ему было холодно и он промок до нитки. Но он светился от
счастья.
На следующий день я увидела пожилого человека, переходившего улицу. Он
сутулился и шел, наклонясь к сопровождающему, и он шел медленно. Но он делал это
сам. Он шел в отдел почты. Шел по улице. Вдыхая свежий воздух. Держа в руках чашку
кофе. Счастье в малом.
91
Беверли Бэкхем
Маленькие шажки для человечества, но большие шаги для человека
Мой муж все твердит, что мне не следовало заниматься кикбоксингом с женщинами, которые
на 20, а если быть точной, на 30 лет моложе меня. Но это был не настоящий брутальный
кикбоксинг, а скорее его облегченная версия. Да и занималась я этим всего один раз. Где-то
часа полтора. Было весело и совсем не больно.
Не больно до тех пор, пока не пошла обратно к машине. Именно в этот момент стало ясно, что
возраст, дряхлые косточки и, возможно, жирок берут свое.
Однако, вот, что интересно: каждый из нас состоит из плоти и крови, у нас есть мускулы,
хрящи, различные части тела. И каждой отведено свое место, как на том рисунке «палка-палкаогуречик…». Так и живём мы себе, не задумываясь, какие на самом деле мы уязвимые. Нас
совсем не интересует, что коленная чашечка соединена с бедренной костью, а фаланги пальцев
ног соединены c костью стопы. Такого интереса нет до тех пор, пока не повредим себе палец
или колено. Это точно как разбудить младенца: в один миг сладкая, уютная тишина исчезает, и
пробуждается бедное маленькое ревущее существо.
Я никогда в жизни не обращала пристального внимания на свое левое колено, особенно сзади.
Оно всегда было просто коленом, ничего больше. И когда мне послышался какой-то хруст и
скрип, подумала, пройдёт само. Но не прошло! За несколько дней раздражающие звуки
превратились в боль, а я из удалого марафонца превратилась в умирающего лебедя.
Этот злосчастный кикбоксинг стал моим криптонитом.1
Через десять недель младенец, как говорится, снова успокоился и уснул. Колено вернулось в
своё обычное состояние. А вот я нет. Мне, по правде, не особо хотелось.
Автор ссылается на популярную историю о Супермене. Неуязвимого человекоподобного пришельца, живущего
на Земле, могло остановить любое оружие, содержащее в себе осколки камня с его родной планеты. И название
этого камня – криптонит.
1
У меня был друг с редким заболеванием нервной системы (БАС1). Я часто навещала его в
госпитале «New England Sinai». Сэл находился там, подключённый к искусственной вентиляции
легких. Так вот, когда он был жив, для меня дышать, ходить, говорить не было просто как само
собой разумеющееся. Сэл научил меня не раздражаться по пустякам, например, когда долго
стоишь в очереди, а просто радоваться, что ты физически МОЖЕШЬ в ней стоять. Тогда же я
начала замечать, какой всё-таки чудесный механизм человеческое тело. Оно может изгибаться,
прыгать, нажимать на кнопки, трясти руками. Я наслаждалась каждым кусочком пищи, после
того как Сэл обмолвился, что больше всего скучает по вкусу еды.
Но время постепенно стерло из моей памяти эти уроки жизни. Когда ты можешь спокойно
вести машину или бежать вслед за поездом, в спешке шагать по улице или бродить по
торговому центру, когда руки-ноги, так сказать, работают безотказно, когда ты можешь
слышать, видеть, дышать и чувствовать, ощущения ТОГО САМОГО «чуда» попросту исчезает.
Перед тем как попробовать себя в кикбоксинге, я четвертый месяц не вылезала из спортзала, к
тому же бегала по утрам, делала зарядку и чувствовала себя лучше, чем когда-либо. Да, я
чувствовала себя суперженщиной.
А затем повредила ногу.
Пришлось придержать коней. И в течение тех нескольких болезненных недель, ко мне
вернулось былое просветления и чувство уважения к тем, кто испытывает боль каждый божий
день, но, стиснув зубы, одевается и выходит из дома.
Так делал и Сэл. На сборы у него уходил ни один час. У меня сохранилось фото, где он,
укутанный, сидит в своем кресле-каталке под ливнем на праздновании дня Святого Петра в
Глостере. Он здесь такой замерзший и промокший насквозь, зато просто светится от счастья.
Недавно наблюдала, как какой-то пожилой мужчина переходил улицу. Он шел, согнувшись на
ходунках, еле переставлял ноги. Зато самостоятельно. Прямо до самой почты.
Переходить улицу. Дышать свежим воздухом. И нести в руках стаканчик с кофе. Вроде бы
мелочи или лучше сказать, маленькие шажки для человечества, но, если приглядеться, такие
большие шаги для самого человека.
92
Самые незначительные вещи - всегда самые важные.
Беверли Бэкхем
Мой муж настаивает на том, чтобы я не занималась кикбоксингом с женщинами, которые
на 20, на самом деле на 30 лет, младше меня. Но это не был действительный кикбоксинг,
просто его легкая версия, которой я занималась лишь раз и только в течение получаса, но это
было действительно весело и абсолютно безболезненно.
Боковой амиотрофический склероз - медленно прогрессирующее, неизлечимое заболевание центральной нервной
системы, которое приводит к параличам и последующей атрофии мышц.
1
До тех пор пока я не дошла до машины. Именно тогда возраст, престарелые кости, и даже
провидение настигли меня.
Стоит задуматься о наших органах или частях нашего тела. Мы состоим из плоти, крови,
мышц, хрящей, придатков, которые выпирают из нашего тела точно так же, как и отдельная
ветвь от общей схемы строения тела. Но по большей части мы продолжаем свой
жизнерадостный жизненный стиль, не осознавая своей уязвимости, не заинтересованные тем,
что колено соединено с бедренной костью, а фаланга пальцев со стопой, до тех пор, пока мы
не ударимся ногой обо что-то твердое или ушибем колено. И это то самое чувство, как будто
проснулся спящий младенец, и все это приятное сладкое ожидаемое спокойствие исчезло
мгновенно, меняя милого ребенка на вопящего, причитающего, очень требовательного
пришельца.
Никогда в своей жизни я не обращала внимание на место под левой коленкой- оно было
точно такое же, как и под правой - пока я не почувствовала некоторое прихрамывание, вывих,
который, я думала, пройдет сам собой. Но он не прошел. Спустя дни, он перешел из разряда
раздражающего в разряд болезненного, и я сменила состояние бега со скоростного буллита но
постоянные остановки на дорожки.
Кикбоксинг же был, несомненно, моей слабостью.
Спустя десять недель ребенок снова заснул. Колено вернулось в прежнее состояние. Но я
не вернулась. И я не хочу.
У меня был друг с боковым амиотрофическим склерозом. Я навещала его в больнице
Синай, Новая Англия, где он жил, будучи подключенным к аппарату искусственной
вентиляции легких. Пока он был жив, я не ела, не разговаривала, не гуляла или даже не
дышала с легкостью. Я научилась от Сэла не злиться на длинную очередь в супермаркете
Шо, но быть благодарной за физическую возможность стоять и ждать совей очереди. Я
неизменно замечала грацию человеческого тела, все возможные действия, которые тело может
осуществлять: изгибаться, прыгать, нажимать на кнопку, пожимать руку. Я наслаждалась
каждым приемом пищи, каждым выбором еды, каждым поощрением, потому что Сэл
говорил, что ему не хватает еды больше всего.
Но время смягчило эти уроки. Когда ты можешь отвести себя куда угодно, когда ты
можешь побежать, чтобы догнать поезд, когда ты способен пересечь улицу, когда ты можешь
перейти из одного конца Костко в другой, когда все твои органы работают правильно, когда
ты можешь слышать, видеть, дышать, чувствовать, ты начинаешь забывать, какое чудо все
это.
До того, как я попробовала кикбоксинг, я четыре месяца испытывала настоящий
тренажерный бум: каждое утро я уезжала из дома в тренажерный зал, занималась там, при
этом чувствуя себя как никогда лучше. Может быть даже чувствуя себя немного
пуленепробиваемой.
Пока я не повредила ногу.
И этот факт приостановил меня. Недели прихрамывания и гримас заставили меня вновь
почувствовать уважение к людям, которые страдают каждый день, но тем не менее одеваются
и выходят из дома.
Однажды Сэл вышел из больницы. Для этого потребовались населенный пункт, водитель
фургона и несколько часов подготовки. У меня есть его фотография: Сэл весь укутанный в
своем кресле-коляске под проливным дождем на фестивале Святого Петра в Глостере. Он весь
замерз и промок. Но он излучает свет.
Однажды я видела, как пожилой мужчина переходил улицу. Он был сгорбившийся, и он
опирался на трость, его шаги были очень неторопливы. Но он был там, где он был. На пути к
почте.
Переходя улицу. Дыша свежим воздухом.
незначительные вещи- всегда самые важные.
Держа в руке чашку кофе. Самые
93
Беверли Бекхэм
В мелочах - самое главное
Мой муж настаивал на том, что мне не следовало заниматься кикбоксингом с
женщинами, на 20 (по правде говоря, на 30) лет моложе меня. Но это был не настоящий
кикбоксинг, а его упрощенная версия. И я занималась только один раз в течение получаса,
и это было в удовольствие, и совершенно не больно.
Ровно до тех пор, когда, похоже, злой рок настиг меня по дороге к машине. Это
был тот момент, когда возраст и уже немолодой организм дали о себе знать. Удивительно
устроено наше тело. Созданные из плоти и крови, мышц и сухожилий, придатков и
отростков, мы похожи на забавных человечков с детского рисунка. В большинстве своем
мы ведем беззаботную жизнь, не осознавая собственную уязвимость. Мы не
задумываемся о том, что наши колени соединены с бедром, а пальцы ног - со ступней до
тех пор, пока не ударим палец или не повредим колено. А потом - как гром среди ясного
неба. Все это милое, приятное, предсказуемое спокойствие улетучивается в мгновение
ока, сменяясь до крика пронзающей болью, назойливой, как попрошайка.
Я никогда в своей жизни не обращала внимания на область за своим левым
коленом – точно так же, как и за правым, - пока не почувствовала боль при сгибании,
которая, как я рассчитывала, пройдет сама собой. Но не тут-то было. В течение
нескольких дней боль переросла из ноющей в острую. А от моей неутомимой энергии не
осталось и следа.
Очевидно, кикбоксинг задел мою ахиллесову пяту.
Десять недель спустя боль стала утихать. Колено вернулось в свое обычное
состояние. Но не я. И становиться прежней я не хочу.
У меня был друг, страдающий боковым амиотрофическим склерозом,
заболеванием, приводящим к параличу и полной атрофии мышц. Я навещала его в
госпитале «Синай», Новая Англия, штат Массачусетс, где он жил, подключенный к
аппарату искусственной вентиляции легких. Пока он был жив, способность ходить,
говорить, дышать или употреблять пищу стали для меня чем-то особенным. У Сэла я
научилась не раздражаться от длинных очередей в супермаркетах, а, напротив, быть
благодарной за то, что физически могу стоять в них. Я постоянно отмечала красоту
человеческого тела и то, на что оно способно: изгибаться, прыгать, нажимать на кнопки,
обмениваться рукопожатиями. Я смаковала каждое блюдо, наслаждалась пищей как даром
свыше, поскольку Сэл как-то сказал, что больше всего скучает по самому процессу еды.
Со временем полученные уроки стали забываться. Когда ты способен сам
добраться до нужного места, догнать уходящий поезд, перебежать через улицу, или
обойти огромный супермаркет вдоль и поперек, когда все части твоего тела слаженно
работают, когда ты можешь слышать, видеть, дышать и осязать, ты не вспоминаешь о
чуде, каким все это является.
Перед тем как заняться кикбоксингом, я четыре месяца в запой тренировалась в
спортзале. Я направлялась туда каждое утро, делала упражнения и чувствовала себя
лучше, чем когда бы то ни было, возможно даже где-то неуязвимой.
А потом я травмировала ногу.
И это порядком уняло мой пыл. В течение нескольких недель, хромая и корчась от
боли, я вспомнила забытые уроки и по достоинству оценила людей, которые страдают
ежедневно, но, несмотря ни на что, приводят себя в порядок и выходят из дома.
Сэла не стало. Мы проводили его всем миром. У меня есть его фотография,
сделанная на фестивале Святого Петра в Глостере. На ней Сэл, весь укутанный, сидит,
откинувшись в инвалидном кресле. Он промок насквозь от ливня и замерз. Но он светится
от счастья.
На днях я увидела пожилого мужчину, переходящего через улицу. Он медленно
передвигался, ссутулившись над своей опорой для ходьбы. Но он шел, сам шел на почту.
Переходить улицу. Дышать свежим воздухом. Держать чашку кофе. Поистине в
мелочах заключено все самое главное.
94
«Не замечаем»
На пути к машине меня осенило: может быть сейчас, в моем-то возрасте судьба и
дает мне шанс наверстать упущенное?
Считается, что женщине моего возраста не нужно заниматься кикбоксингом, тем
более соревноваться с теми, кто моложе меня на двадцать, нет даже на все тридцать лет.
Так считает и мой муж, однако я не считаю это настоящим кикбоксингом. Так, шуточная
борьба и я участвовала в этом лишь один раз, всего полчаса. Было здорово и никаких
травм.
Перед авантюрой с кикбоксингом я четыре месяца провела в спортзале. Каждый
день я выходила из дома и отправлялась тренироваться в зал. Я занималась спортом и
чувствовала себя лучше, чем когда-либо. Чувствовала себя, может быть даже немножко
сверхнадежной, сверхустойчивой.
А потом я повредила ногу.
И это умерило мой пыл. Тогда я ходила, прихрамывая и морщась от боли. В таком
состоянии я поняла и стала уважать людей, которые имеют какие-то увечья. Люди
травмируются каждый день, но они все равно находят в себе силы собраться и выйти
куда-нибудь развеяться.
Части человеческого тела часто кажутся нам смешными. Наши тела состоят из
плоти и крови, хрящей и мышц; у нас имеется аппендикс: все это торчит из нас, словно
ручки-палочки нарисованного человечка.
Стремясь к счастью в жизни, мы, часто не подозреваем о том, что у нас есть
слабости, уязвимые места. Нас не впечатляет то, что голень состоит из большой и малой
берцовых костей. Пока мы не ушибем палец на ноге и не повредим колено, нам и в голову
не придет размышлять о том, что кости пальцев соединены с костью стопы. Когда ничего
не болит, наш организм - словно спящий младенец, который при малейшей травме из
тихого и ласкового тут же превращается в громко вопящее существо.
В свое время я никогда не обращала внимание на свое левое колено – для меня оно
было точно такое же, как и правое, пока я не почувствовала боль. Судорогой свело ногу, и
я подумала, что все как-нибудь само пройдет. Однако не прошло. Поначалу боль
надоедала мне, а потом стала очень острой. Раньше я носилась туда-сюда с бешеной
скоростью, а теперь словно застыла на месте.
Должно быть, занятия кикбоксингом подкосили меня.
У меня был друг, его звали Сал и он страдал боковым склерозом. Я приезжала к
нему в лечебницу, в Синай, где жизнь Сала поддерживал аппарат искусственной
вентиляции легких. Когда Сал был жив, я воспринимала все как данность – прогулки,
общение, еду; то, что я могу дышать.
Сал научил меня не выходить из себя, если мы стоим на кассе в гастрономе, а там
огромная очередь. Я благодарна ему за то, что я могла чисто физически выстоять в этой
огромной очереди.
Я наслаждалась едой, смаковала ее вкус, это чудо – пищу, ведь Сал сказал, что ему
больше всего не хватало еды.
Однажды Сал отправился развлекаться. После долгих сборов мы поехали на
глостерский фестиваль в честь Святого Петра, покровителя рыбаков, и я
сфотографировала Сала на празднике. В кадре Сал сидит в кресле – коляске. Шел
сильный дождь, Сал промок до нитки и замерз, но он лучезарно улыбнулся в камеру.
Время заставляет меня забыть эти жизненные уроки. Когда я за рулем, или спешу
на поезд, или перебегаю через улицу, перехожу из одного отдела супермаркета «Костко» в
другой, когда все составные части моего тела в идеальном состоянии, когда я могу видеть,
и слышать; дышать, чувствовать и глотать, я не задумываюсь о том, что это за чудо –
когда все части твоего тела работают.
Как-то раз я видела, как пожилой человек переходил улицу. Он сгорбился и
перегнулся через свои ходунки. Шагал он медленно, но уверенно. У него была цель –
добраться до почты.
Переходи улицу. Дыши свежим воздухом. Держи стаканчик кофе. Маленькие вещи
гораздо больше, чем нам кажется.
Я постоянно отмечаю то, как изящно и грациозно человеческое тело. Оно способно
выполнять различные движения: сгибаться, прыгать, жать на клавиши, обмениваться
рукопожатиями.
Десять недель спустя существо в моем колене засыпает. Все становится как
раньше. Но я нет. И не хочу быть такой, как раньше.
96
Когда жизнь заключается в мелочах
Из Рыжих, которые погибли (Ньюкасл: Бладэкс, 2001)
Беверли Бэкхем
Муж утверждает, не нужно было бороться с женщинами, моложе меня на 20, а то и 30 лет.
Но это же было не по-настоящему, так, несерьезный кик-боксинг, притом однажды и
всего то на полчаса, мне было весело и совсем не больно.
До тех пор, пока я не направилась к машине. Словно возраст, уже не молодые кости и
сама судьба сговорились и разом устроили мне темную.
Забавный факт о нашем организме. Мы состоим из крови, плоти, мышц, хрящей и
придатков, которые придают форму нашему телу, так же как черточки, которыми
нарисован схематичный человечек. Однако зачастую мы идем, весело насвистывая, и даже
не задумываемся о том, что наши внешние органы тоже могут пострадать от чего-либо,
мы не удивляемся тому, что колено соединено с бедром, а пальцы на ногах крепятся к
стопе, до той поры, пока не ударимся ногой о что-то твердое или стукнемся коленкой. И
такое чувство, что просыпаешься от летаргического сна, в одно мгновенье на смену
благословенному и привычному покою приходит пронзительная и до крика ноющая боль.
Я сроду не обращала внимания на область ноги позади левой коленки - да и за правой
коленкой было то же самое – пока неожиданно не почувствовала дискомфорт, судорогу,
которые, я надеялась, пройдут сами собой. Но как бы ни так.
Похоже кикбоксинг оказался моим криптонитом.
Спустя две недели боль утихла. С коленкой будто ничего и не было. Однако я
изменилась. И не хочу забывать все, случившееся за эти дни.
У меня был друг, больной боковым амиотрофическим склерозом. Я навещала его в
Синайском госпитале в Новой Англии где он существовал, подключенный к аппарату
искусственной вентиляции легких. Глядя на него, я поняла, что возможность ходить,
говорить, дышать или есть бесценна. Благодаря Сэлу я перестала психовать из-за
бесконечных очередей в Shaw`s и вместо этого благодарила бога за то, что могу стоять в
них. Я стала все время обращать внимание на щедрость человеческого тела, на все то, что
оно способно делать и делает: согнуться, прыгнуть, нажать кнопку, пожать кому-либо
руку. Я наслаждалась каждым приемом пищи, какой бы она ни была, этим щедрым даром,
ведь Сэл говорил, что больше всего ему не хватает физической возможности есть.
Но со временем мы забываем такие уроки жизни. Когда ты можешь пойти куда угодно,
когда можешь бежать, сломя голову чтобы успеть на поезд, когда в спешке переходишь
дорогу, когда можешь не спеша обойти весь Cotsco, когда твой организм работает как
часы, когда ты можешь слышать, видеть, дышать, осязать, глотать, то забываешь о
чудесной природе всех этих вещей.
Прежде чем заняться кикбоксингом, я устроила себе четырех месячный марафон в
спортивном зале, приходила каждое утро, выкладывалась на всю катушку, и чувствовала
себя прекрасно как никогда. Даже, неуязвимой, в какой-то степени.
А потом я повредила ногу.
Это отрезвило меня. И за все те недели, хромая и корчась от боли, я испытала прилив
уважения к людям, которые живут с болью бок о бок, но тем не менее одеваются и
выходят из дома.
Сэл выписался. Мы подыскали сельскую местность, фургон с водителем и потратили часы
на подготовку. У меня есть фотография, на которой он, втиснутый в свое инвалидное
кресло, сидит под дождем во время Фестиваля Святого Петра в Глостере. Он продрог и
вымок до нитки. Но сияет от счастья.
Недавно наблюдала, как пожилой мужчина переходит дорогу. Он останавливался и
облокачивался на свои ходунки, шел медленно. Но все же он шел. Прямиком на почту.
Переходить дорогу. Дышать свежим воздухом. Держать чашечку кофе. Все таки жизнь
действительно заключается в мелочах.
100
Беверли Бекхэм
Величайшие мелочи повседневной жизни
Муж считает, что не надо было выходить на ринг с женщиной на 20, хм, ладно, на
30 лет моложе меня. Но мы и дрались не всерьёз, так, разминались. Всего один раз, какихто полчасика, забавы ради. И мне было совершено не больно.
Пока я не собралась уезжать. Вот тогда-то годы, дряхлые кости, а может и сама
судьба, взяли реванш.
Странная штука — тело. Из плоти и крови, и мышц, и хрящей, и всяких
конечностей, воткнутых по принципу «палка, палка, огуречик, вот и вышел человечек».
Но ведь по большей части мы не задумываемся о том, какой хрупкий у нас организм. Нам
не интересно, как коленная чашечка крепится к бедренной кости, а фаланги пальцев — к
кости стопы, до тех, пока не хватим чем-нибудь по пальцу на ноге или не стукнемся
коленкой. И тогда держись! Это всё равно что разбудить спящего младенца: сладкую,
умильную, привычную тишину тотчас разрывает истошный вопль голодного орущего
гомункула.
Я никогда в жизни не обращала внимания на то, что у меня сзади под левой
коленкой — да то же, что и под правой, — пока там что-то не дёрнулось, не
трепыхнулось. И то я решила, что это пройдёт само. Не прошло. За считанные дни это
недоразумение переросло в боль, а я, привыкшая носиться электровеником, осела как
обесточенная.
Кикбоксинг в цепи моих увлечений оказался слабым звеном.
Но через пару месяцев младенец вновь задремал. Колено вернулось к своему
обычному состоянию. А вот я нет. И не хочу.
У меня был друг с амиотрофическим склерозом, он лежал в больнице в Новой
Англии, подключённый к аппарату искусственной вентиляции легких, а я навещала его. И
пока он был жив, постоянно помнила: какое это счастье — ходить, говорить, дышать,
есть… Сал научил меня не брюзжать, стоя в очереди в магазине, а радоваться, что я стою
на своих ногах. И всё время замечать, как мудро устроено человеческое тело, сколько
всего оно способно делать и делает: скачет, гнётся во все стороны, пожимает руки, жмёт
на кнопочки… Я вкушала еду с наслаждением, принимала каждое блюдо как величайший
дар, потому что Сал говорил, что удовольствия от еды ему особенно не хватает.
Но со временем эти уроки начали забываться. Когда ты можешь поехать куда
угодно, можешь погнаться за поездом, перебежать улицу, наматывать круги по торговому
центру, когда тело слушается безукоризненно, а ты слышишь, видишь, ощущаешь
прикосновения, дышишь, глотаешь пищу, ты забываешь, какое это чудо.
До кикбоксинга я 4 месяца была фанатом тренажёрного зала, мчалась туда каждый
божий день, тренировалась до седьмого пота, чувствовала себя как в сказке. Почти что
пуленепробиваемой.
А потом заболела нога.
И мне пришлось притормозить. И за те недели, что я ковыляла и морщилась от
боли, ко мне вернулось уважением к людям, которые борются с болью ежедневно, но
одеваются и выходят из дома несмотря ни на что.
Сал выходил из дома. Хотя собирали его всем миром, часами, вызывали водителя.
У меня есть его фотография с праздника покровителя города в Глостере: Сал, тепло
укутанный, сидит под проливным дождём в инвалидной коляске с откидной спинкой. Он
замёрз, вымок до нитки, но сияет от счастья.
А на днях я наблюдала, как старичок переходит улицу. Согнувшись в три погибели,
опираясь на ходунки, он медленно переставлял ноги. Но шёл. Своими ногами шёл на
почту.
Переходить дорогу. Дышать свежим воздухом. Греть ладони о чашку кофе. Из
таких мелочей повседневной жизни складывается поистине величайшее счастье.
103
Не замечая большего за малым.
Беверли Бекхэм.
Говорил мне муж не заниматься кикбоксингом, да еще и с женщинами, на 20, даже
30 лет, младше меня. На самом деле это сложно было назвать кикбоксингом. Впрочем,
занималась я им только раз и не дольше получаса. Было весело и совсем не больно.
До тех пор, пока я не пошла к машине. В моем возрасте старые кости, может даже и
судьба, хотят поквитаться со мной.
Порой наше поведение доводит до смешного. Мы состоим из плоти и крови, мышц
и хрящей; конечностей, которые, кажется, присоединены как на человечке, нарисованным
ребенком. Мы не задумываемся о нашей уязвимости, не имея представления о том, что
палец, стопа, колено и бедро – это одно целое, пока не ударимся пальцем или коленом.
Сравнимо со внезапным пробуждением младенца, когда вся сладкая, мирная и безмолвная
тишина испаряется в пронзительном крике и диком реве.
Никогда я не обращала внимания на область за левым коленом – она была точно
такой же, как и на правой ноге – пока я не почувствовала тянущую боль, спазм, что-то
такое, что, казалось, пройдет само по себе. Но не прошло. За несколько дней просто
раздражающая боль стала мучительной, а моя молниеносная ходьба – убийственно
медленной.
Кикбоксинг, несомненно, помог мне найти свою ахиллесову пяту.
После десяти недель колено перестало болеть. Младенец снова должен уснуть. Но
только не мой. Я изменилась.
Когда-то у меня был друг Сал, который страдал от болезни, поражающей его ЦНС.
Я навещала его в больнице в Новой Англии, США, где его жизнь поддерживала
искусственная вентиляция легких. Пока он был жив, я не воспринимала возможность
ходить, говорить, дышать и есть как данность. От Сала я научилась быть не только
терпимее к длинным очередям в супермаркете, но и благодарной, что физически способна
ждать. Каждый раз подмечала грацию человеческого тела во всех движениях: наклоне,
прыжке, нажатии кнопки и рукопожатии. Я смаковала каждое блюдо, имея свободу в
выборе продуктов, и принимала все это за щедрый дар, после того как Сал сказал, что
скучает по еде больше всего.
Но со временем уроки забываются. Когда ты сам можешь доехать до любого места,
побежать, чтобы успеть на поезд; поторопиться, переходя улицу; пройти от одного конца
гипермаркета до другого, когда все твои части тела работают превосходно, когда ты
можешь видеть и слышать, дышать и чувствовать, глотать – ты забываешь, какое чудо,
что это все есть.
До занятия кикбоксингом в течение четырех месяцев я активно тренировалась в
спортзале каждое утро, чувствуя себя лучше, чем когда-либо, может быть даже и
пуленепробиваемой.
А потом я повредила ногу.
Это замедлило темп моей жизни. В те недели, прихрамывая и корчась от боли, я
вспомнила о тех людях, которые, несмотря на мучения, каждый день одеваются и выходят
на улицу.
Наконец Сал вышел. Была такая суета, поиск водителя с фургоном, на подготовку
ушло много часов. Я помню его тепло укутанным, в инвалидном кресле, попавшим под
проливной дождь на празднике святого Петра в Глостере. Замерзший и промокший до
костей, он сиял.
Совсем недавно я видела пожилого мужчину, переходившего улицу. Он
останавливался, наклонялся над своими ходунками и медленно продолжал свой путь в
сторону почты. К своей цели. И в этом вся его сущность.
Переходя дорогу. Вдыхая свежий воздух. Держа чашку кофе. Мы не замечаем
большего за малым.
113
Когда мелочи есть в действительности самое важное.
Беверли Бекхем.
Мой муж твердит, что, занимаясь кикбоксингом, мне не стоило драться с женщиной,
которая на 20 лет, ладно, на самом деле на 30 лет младше меня. Но ведь это был не
настоящий кикбоксинг, это был его легкий вариант, и дралась я всего один раз и только
полчаса, не более чем развлечение и совсем безболезненно.
Пока я подходила к машине. Тот самый момент, когда возраст, старые кости, возможно
даже судьба настигали меня.
Забавна эта ситуация с частями тела. Мы сделаны из плоти и крови, мускул и хрящей,
конечностей, которые торчат из нашего тела как палочки нарисованного на бумаге
человечка. Однако, в большинстве случаев, мы идем своей дорогой, даже не подозревая о
нашей уязвимости, не восхищаясь тем, что коленные кости связанны с бедренной костью,
что фаланга пальца стопы соединена с костью стопы, пока не ударим большой палец или
не повредим коленку. А затем, это как пробуждение спящего младенца, вся эта сладкая,
очаровательная, вполне обычная тишина в один миг исчезает, заменившись
пронзительным криком и стонами бедного существа.
Я никогда в жизни не обращала внимания на пространство сзади левой коленки – точно на
том же месте, как и сзади правой, – пока не почувствовала надрыв, растяжение, то, что я
думала, должно пройти само собой. Но не прошло. В считанные дни перешло от простого
беспокойства к боли и стало расползаться быстрее пули, возникнув передо мной в один
миг.
Кикбоксинг очевидно был моей ахиллесовой пятой.
Через десять недель этот самый младенец заснул вновь. Колено вернулось к прежнему
состоянию. Но не я. Да я и не хотела.
У меня был друг, который боролся с боковым амиотрофическим склерозом. Я навещала
его в больнице Синай в новой Англии, где он пребывал, подсоединенный к вентилятору.
Когда он был жив, я понимала, что ходьба, разговор, дыхание или прием пищи не
происходят как само собой разумеющееся. У Сэл я научилась не приходить в раздражение
большими очередями в супермаркете Шоуз, а быть благодарной только тому, что я
физически могу в них стоять. Я то и дело замечала красоту человеческого тела, все то, что
оно может делать и делает: наклоняться, прыгать, нажимать кнопки, пожимать руку. Я
наслаждалась каждым приемом пищи, каждым выбором блюда, как даром, Сэл сказал, что
больше всего скучает по еде.
Но время приглушает эти уроки. Когда ты сам можешь доехать до места, когда ты
можешь бежать, чтобы успеть на поезд, когда ты можешь поторопиться, переходя через
улицу, когда ты можешь дойти от одного конца магазина Костко до другого, когда части
тела работают как нельзя лучше, когда ты можешь слышать, видеть, дышать, чувствовать,
глотать – ты забываешь, каким чудом является все это.
Перед тем как я попробовала заняться кикбоксингом, я посвятила месяц интенсивным
тренировкам в спортзале, отправляясь каждое утро из дома, упорно тренируясь, и
чувствуя себя лучше, чем когда либо. Отчасти, чувствуя себя даже неуязвимой.
А потом я повредила ногу.
И это заставило меня сделать паузу. За те недели, что мне пришлось хромать и
изгибаться, ко мне пришло уважение к тем людям, которые чувствуют боль каждый день,
но которые все равно одеваются и выходят на улицу.
Сэл покинул нас. Нам потребовались усилия массы людей плюс водитель фургончика и
часы подготовки. У меня есть его фотография, укутанного, в инвалидной коляске с
откинутой назад спинкой, попавшего под ливень на фестивале святого Патрика в
Глостере. Ему было холодно, он промок до нитки. Но он сиял от улыбки.
Однажды я видела, как пожилой мужчина переходил улицу. Он остановился и перегнулся
через ходунки, шаги его замедлились. В этом был весь он. Следуя на почту.
Переходить улицу. Вдыхать свежий воздух. Держать чашку кофе в руках. Мелочи есть в
действительности самое важное.
116
Когда маловажное оказывается самым важным
Беверли Бекхэм
Мой муж настаивает, что мне не следовало заниматься кикбоксингом с женщинами
на 20, ну, на самом деле, на 30 лет моложе меня. Но мы не то чтобы действительно
занимались кикбоксингом, мы делали это вполсилы, только один раз и только на
протяжении получаса - было весело и совсем не больно.
До тех пор, пока я не направилась к своей машине. Вот тут возраст, старые кости, а
может быть, и сама судьба, догнали меня.
Части тела вообще забавная штука. Мы состоим из плоти, крови, мышц, хрящей и
конечностей, выступающих, как палочки у рисованных детьми человечков. Но по
большей части, мы весело разгуливаем, не подозревая о собственной уязвимости, не
придавая значения тому факту, что кость голени соединяется с костью бедра, а косточка
пальца на ноге соединяется с костью стопы, до тех пор, пока не ударимся пальцем или не
повредим колено. А затем вы как будто будите спящее дитя: милая, трогательная, не
сулящая сюрпризов безмятежность мгновенно исчезает, а на ее место приходит вопящий,
стенающий, настоятельно требующий внимания чужак.
Я никогда в жизни не обращала внимания на обратную сторону своего левого
колена – она просто была, так же как и обратная сторона моего правого колена – пока не
почувствовала какую-то неправильность, спазм, который, как мне казалось, сам пройдет.
Но он не прошел. В течение всего нескольких дней ощущение из беспокоящего стало
болезненным, а я, вместо того, чтобы, как обычно, носиться по округе быстрей, чем пуля,
остановилась как вкопанная (выражаясь метафорически).
Кикбоксинг оказался моим криптонитом.
Десять недель спустя дитя снова уснуло. Колено опять стало прежним. А я нет. И
не хочу становиться.
У меня был друг, страдавший от бокового амиотрофического склероза. Я навещала
его в больнице, где он жил, подключенный к дыхательному аппарату. Пока он был жив, я
не воспринимала возможность ходить, говорить, дышать, есть как само собой
разумеющееся. У Сэла я научилась не раздражаться долгими очередями в магазине, но
быть благодарной тому, что я могу в них стоять. Я постоянно отмечала красоту
человеческого тела, всего того, что оно может и делает: наклоняется, прыгает, нажимает
на кнопку, пожимает руку. Я радовалась каждому приему пищи, каждому блюду,
изобилию, потому что Сэл поведал мне, что больше всего ему не хватает радостей еды.
Но время стерло яркость этих уроков. Когда можешь поехать на машине, куда
заблагорассудится, торопиться на поезд, чтобы не опоздать, перебегать улицу, проходить
торговый центр из конца в конец - когда все части твоего тела работают как часы, когда
можешь слышать, и видеть, и дышать, и чувствовать, и глотать, забываешь о том, каким
же чудом все это является.
До того, как я попробовала кикбоксинг, я четыре месяца без перерыва ходила в
тренажерный зал – отправлялась туда каждое утро, занималась до седьмого пота, и
чувствовала себя лучше, чем когда-либо. Чувствовала себя даже, быть может, неуязвимой.
А затем я повредила ногу.
И это привело меня в чувство. И пока длились недели прихрамывания и ужимок, я
вспоминала об уважении к людям, которые испытывают боль каждое утро – но все равно
встают и идут.
Сэл выбрался из больницы. Для этого потребовались деревня, водитель фургончика
и часы подготовки. У меня есть фотография, где он укутан с головы до ног, застигнутый
проливным дождем в своем инвалидном кресле, на празднике в честь Святого Петра в
Глостере. Он замерз и промок до нитки. Но он просто сияет от счастья.
Недавно я видела, как пожилой мужчина переходил дорогу. Он был сутул и
согнулся над тростью, и медленно шагал. Но он шел. Сам шел на почту.
Переходить улицу. Вдыхать воздух. Держать в руке чашку кофе. Само маловажное
на самом деле важнее всего.
119
Когда мелочи важнее всего
Беверли Бекхем
Мой муж настаивает, что мне не следовало заниматься кикбоксингом с женщинами на
двадцать… ну, вообще-то на тридцать лет моложе меня. Но разве это кикбоксинг? Так,
облегченная версия, и бой-то был всего один, всего на полчаса, и мне понравилось, и не
больно ни капельки.
Пока я не направилась к машине. Вот тогда возраст, старые кости и, быть может, судьба
догнали меня.
Тело вообще забавная штука. Мы сделаны из плоти, крови, мышц, хрящей и придатков,
что торчат в нас, как штрихи в нарисованном ребенком человечке. Но, как правило, мы
живем припеваючи и не подозреваем о своей уязвимости, и нас не волнует, как коленная
чашечка соединяется с бедренной костью, а фаланги стопы – с плюсневой костью, пока не
ушибем палец на ноге или не повредим колено. И тогда словно просыпается младенец:
умильное, предсказуемое, тихое существо исчезает и вместо него появляется орущий,
плачущий, требующий внимания чужак.
Я никогда в жизни не обращала внимания на место под левым коленом – оно просто
существовало, как и место под правым коленом, – пока не ощутила какой-то щелчок,
спазм, но решила, что все само пройдет. Не прошло. За несколько дней я проделала путь
от раздражения до боли, от беготни со скоростью пули до полной неподвижности.
Кикбоксинг явно был моим криптонитом.
Через десять недель младенец снова заснул. Колено вернулось к нормальной жизни. Я –
нет. И не хочу возвращаться.
Был у меня друг с боковым амиотрофическим склерозом. Я посещала его в госпитале
«Синай» в Новой Англии, где он лежал подключенный к аппарату искусственной
вентиляции легких. Пока он был жив, я не считала умение ходить, разговаривать или
дышать чем-то самим собой разумеющимся. У Сэла я научилась не раздражаться в
очередях в супермаркете, а благодарить судьбу, что я физически могу стоять в очереди. Я
постоянно обращала внимание на грацию человеческого тела, на все, что оно способно
делать и делает: наклоняется, прыгает, давит на кнопки, пожимает руки. Я наслаждалась
каждой трапезой, каждым блюдом, богатством выбора, потому что Сэл говорил, что
больше всего скучает по процессу еды.
Но время приглушило эти уроки. Когда ты можешь куда угодно поехать на машине,
пробежаться, чтобы успеть на поезд, ускорить шаг на перекрестке, пройти зал
гипермаркета из конца в конец, когда все части твоего тела работают слаженно, когда ты
можешь слышать, видеть, дышать, ощущать и глотать, ты забываешь, что любое из этих
действий – настоящее чудо.
До кикбоксинга я четыре месяца болела фитнесом, каждое утро ходила в зал, занималась и
чувствовала себя лучше, чем когда-либо. И, наверно, решила, что немножко неуязвима.
А потом я повредила ногу.
И сбавила темп. За недели хромоты и гримас боли ко мне вернулось уважение к людям,
которые страдают каждый день, но все равно одеваются и идут гулять.
Сэл выходил на прогулки. Для этого требовалась сельская местность, водитель фургона и
несколько часов подготовки. У меня есть его фотография, где он, упакованный в
откидную коляску, угодил под ливень на празднике Св. Петра в Глостере. Ему холодно,
он промерз до костей, но буквально сияет.
На днях я наблюдала, как пожилой человек переходил улицу. Он сгорбился над
ходунками и шагал очень медленно. И все же он шел на почту.
Перейти улицу. Вдохнуть свежий воздух. Взять в руки чашку с кофе. Мелочи на самом
деле важнее всего.
126
«Вся суть - в мелочах»
Автор: Беверли Бекхэм
Мой муж настаивает на том, что мне не следовало боксировать с соперницами на
20, нет, даже на 30, лет моложе меня. Но я бы не сказала, что это был настоящий
кикбоксинг – это был легкий спарринг и всего один раз, на полчаса; было весело, и я даже
ничего себе не повредила.
Но в тот момент, когда я шла к своей машине, как будто и возраст, и старость, и,
возможно, даже судьба одновременно догнали меня.
Все-таки забавно устроено тело человека. Все мы состоим из мяса, крови, мышц,
хряща и придатков, которые торчат подобно прутьям в каркасной фигуре. Но мы, в
основном, живем припеваючи, не подозревая о своей уязвимости, и даже не удивляемся
тому, что коленная чашечка соединена с бедренной костью, а пальцы на ногах – со
ступней, до тех пор, пока не споткнемся обо что-нибудь или не травмируем колено. Тогда
это выглядит как пробуждение спящего младенца: вся эта ласковая, милая, предсказуемая
умиротворенность исчезает за считанные мгновения, и вместо нее, с визгом и воплем,
появляется нуждающееся враждебно-настроенное неземное существо.
Никогда раньше я не придавала значения области под моей левой коленной
чашечкой – в общем-то так же как и под правой – пока не почувствовала разрыв,
судорогу, что-то такое, что, как мне показалось, пройдет само. Но не прошло. Через
несколько дней, вместо раздражения, я стала чувствовать острую боль в том месте, и уже
не носилась туда-сюда, быстрее ветра, а стояла как вкопанная.
Кикбоксинг явно был моей слабостью, «ахиллесовой пятой».
Спустя десять недель «младенец снова заснул». Колено вернулось в свое прежнее
состояние. Но я – нет. И не хочу.
Когда-то я дружила с человеком, у которого был амиотрофический склероз. Я
часто навещала его в больнице Синай в Новой Англии, где он лежал, прикованный к
вентилятору. Когда он был жив, я придавала значение каждой прогулке, каждому
разговору, дыханию, еде. Благодаря Сэлу, длинные очереди в Шоу меня уже не
раздражали, разумеется, потому что я была в состоянии физически их выдержать. То и
дело мне предоставлялась возможность наблюдать за изяществом человеческого тела, за
тем, на что способен человек: согнуться, прыгнуть, нажать на кнопку, пожать руку. Я
получала удовольствие от еды, тщательно выбирала продукты, принимала пищу как
вознаграждение, так как Сэл говорил мне, что по еде он тоскует больше всего.
Однако со временем эти жизненные уроки забываются. Когда можешь разъезжать
по разным местам, можешь догнать уходящий поезд, перебежать через дорогу, обойти
склады Костко от одного конца до другого, когда все конечности двигаются совершенно
исправно, когда ты слышишь, видишь, дышишь, чувствуешь и можешь сглотнуть, ты
забываешь о том, что все эти удивительные способности у тебя есть.
Прежде чем заняться кикбоксингом, я четыре месяца активно занималась в
спортзале. Я уходила туда каждое утро, тренировалась и чувствовала себя лучше, чем
когда-либо. Даже слегка пуленепробиваемой.
А потом я повредила ногу.
И это притормозило меня. И за те несколько недель, пока я хромала и морщилась, я
снова стала понимать тех людей, которые ощущают боль ежедневно, но, несмотря на это,
все равно одеваются и идут по своим делам.
Сэла выписали. Для этого потребовались всеобщие усилия, а также водитель
фургона и несколько часов подготовки. У меня есть фотография, на которой он весь
перевязанный в откидном инвалидном кресле попал под ливень на празднике в честь
Святого Петра в Глостере. Он замерз и промок до нитки. Но весь так и сияет от счастья.
Как-то раз я наблюдала за пожилым мужчиной, переходившим улицу.
Ссутулившись, он нагнулся над своей тростью и еле-еле передвигал ноги. Но он шел.
Шел, проделывая свой путь до почты. Переходя улицу, дыша свежим воздухом, с кофе в
одной руке. Вся суть - в мелочах.
134
Когда даже мелочи имеют большое значение.
Беверли Бекхэм.
Мой муж настаивает на том, что мне не следовало кик-боксировать с женщинами
на 20, ладно, на самом деле, на 30 лет моложе меня. Но это не было настоящим кикбоксингом, это было легко, и я занималась этим лишь однажды и всего полчаса, что было
забавно и совсем не больно.
Пока я не пошла к своей машине. Тогда-то возраст, старые кости, возможно, даже
судьба схватили меня.
Это смешно, то, что касается наших частей тела. Мы сделаны из плоти и крови, из
мускулов и хрящей, из придатков, которые торчат из нас как палочки из нарисованного
человечка. Но, главным образом, мы продолжаем наш веселый путь, неосведомленные о
нашей уязвимости, невпечатленные тем, что коленная кость соединяется с бедренной
костью и кости пальцев ноги соединяются с костью ступни, до того момента, пока мы не
споткнемся обо что-нибудь или не ушибем колено. И тогда это словно пробуждение
спящего ребенка, и вся та сладкая, прекрасная, предсказуемая тишина уходит мгновенно,
заменяясь на визжащего, вопящего, требующего к себе внимания пришельца.
Я никогда в своей жизни не обращала внимание на пространство под моим левым
коленом – оно было таким же, как и под моим правым – до того момента, пока я не
ощутила толчок, растяжение, я думала, что это пройдет само по себе. Но не прошло. В
течение нескольких дней боль в колене стала не просто надоедливой, а мучительно
болезненной, и я стала передвигаться перебежками, быстрее летящей пули, внезапно
останавливаясь на своем пути как вкопанная.
Кик-боксинг, по-видимому, был моим криптонитом.
Спустя десять недель ребенок снова уснул. Колено пришло в норму. Но я нет. И не
хочу.
Раньше у меня был друг с боковым амиотрофическии склерозом. Я посещала его в
больнице New England Sinai, где он жил, привязанный к аппарату искусственного
дыхания. Когда он был жив, я не принимала, как нечто само собой разумеющееся,
возможность ходить, говорить, дышать, принимать пищу. От Сэла я научилась не только
не раздражаться в длинных очередях в Шоус, но и быть благодарной за то, что я смогла
физически ждать в очереди. Я постоянно замечала грациозность человеческого тела, все
те вещи, которые оно может делать и делает: нагибается, прыгает, нажимает кнопку,
машет рукой. Я наслаждалась каждым приемом пищи, каждым хорошим выбором
продуктов, как щедрым подарком, потому что Сэл сказал, что больше всего он скучает по
приему пищи.
Но время смягчило эти уроки. Когда ты можешь перемещать себя в пространстве,
когда ты можешь бежать, чтобы успеть на поезд, когда ты можешь поторопиться,
перебегая улицу, когда ты можешь прогуляться от одного конца Костко к другому, когда
все твои части тела работают слаженно, когда ты можешь слышать, видеть, дышать,
чувствовать, глотать, ты забываешь, какое чудо, что это всё происходит.
Прежде чем попробовать кик-боксировать, я веселилась в течение четырех
месяцев в тренажерном зале, направляясь туда каждое утро, выполняла упражнения,
чувствуя себя лучше, чем когда либо. Ощущая себя, возможно, даже немного
пуленепробиваемой.
А потом я повредила свою ногу.
И это замедлило меня. В те недели, хромая и гримасничая, я вновь обрела
признательность к людям, испытывающим боль каждый день, но которые, несмотря на
это, одеваются и бывают в обществе.
Сэл побывал. Для этого потребовалась деревня плюс водитель фургона и часы
подготовки. У меня есть его фото, тепло укутанного, сидящего в его откидной инвалидной
коляске, попавшего под ливень на празднике Св. Петра в Глоучестере. Он замерз и
промок до нитки. Но он сияет.
Некоторое время назад я наблюдала за пожилым мужчиной, переходящим улицу.
Он, сгорбленный и склоненный над ходунками, шел очень медленно. Но он был там. На
своем пути к почтовому отделению.
Переходящий улицу. Дышащий свежим воздухом. Держащий стаканчик с кофе.
Ведь даже такие мелочи имеют большое значение.
138
Самые обычные действия в нашей жизни - самые главные.
Мой муж говорит, что не следовало мне в тот раз заниматься кикбоксингом с
женщинами, которые на 20, на самом деле на 30 лет, были младше меня. Это был
кикбоксинг в легкой весовой категории. Для меня это был первый опыт, всего лишь на
протяжении получаса, все это было ради забавы и не причинило никому вреда, и все было
хорошо.
Пока я не пошла к машине. Именно в тот момент, я почувствовала, как возраст,
старость, возможно даже и судьба, настигли меня в один миг.
Вообще это интересно рассуждать о человеке, о его теле. Наш организм состоит из
крови и плоти, из мышц и хрящей. Так мы и двигаемся по своему пути, не задумываясь о
нашей уязвимости и ранимости, и нам безразлично то, что коленная чашечка связана с
берцовой костью, а фаланга пальца ноги связана с костями стопы, до тех пор пока мы не
споткнемся о что-нибудь и не ушибемся. А потом это похоже на пробуждение спящего
младенца, всё очаровательное, прекрасное, предсказуемое спокойствие исчезает в одно
мгновение, сменившись пронзительными криками и воплями очень нуждающегося
чужака.
Никогда в жизни меня не беспокоило левое колено – оно просто было там, так же
как и правое колено - до тех пора пока я не почувствовала боль, и я думала, что все
пройдет само. Однако не прошло. В течение нескольких дней беспокойство переросло в
боль. Именно это, быстрее летящей пули, остановило резко и неожиданно мой
беспорядочный образ жизни.
Очевидно, кикбоксинг был моей больной точкой, моим слабым местом.
Спустя десять недель боль утихла. Колено перестало болеть. И все вернулось к
тому, как и было. Однако это не касалось меня. Я изменилась. И не хотела возвращаться
обратно.
У меня был друг, у которого был боковой амиотрофический склероз. Я навещала
его в больнице Нью Синай, где он был прикреплён к аппарату искусственной вентиляции
легких. Еще при жизни Сэла я стала ценить в нашей жизни такие обыденные действия, как
ходить, говорить, дышать, или есть и уже не воспринимала это все, как должное. Я
научилась у него не раздражаться от длинных очередей в магазине, а наоборот быть
благодарной, что я просто могу стоять там. Я то и дело стала обращать внимание на
грациозность человеческого тела, на все, что оно может делать и делает: наклоняться,
прыгать, нажимать на кнопку, пожимать руку. Я стала наслаждаться каждым приемом
пищи, потому что Сэл говорил, что больше всего он скучал по еде.
Время еще сильнее закрепило все эти уроки. Когда ты можешь сам передвигаться,
бежать вдогонку за поездом, мчаться через дорогу, обойти Косто в вдоль и поперек, когда
все части твоего тела работают совершенно, когда ты можешь слышать и видеть, дышать
и чувствовать, то ты можешь забыть о том, каким же чудом все это является.
До того как начать заниматься кикбоксингом, я безвылазно на протяжении четырех
месяцев провела в спортивном зале, отправляясь каждое утро на тренировку, чувствуя
себя лучше, чем когда-либо. Чувствуя себя возможно даже немного пуленепробиваемой.
А потом я повредила ногу.
И это заставило меня сбросить обороты. За эти недели передвижения с трудом,
прихрамывая, корчась от боли, я стала уважать тех людей, которые испытывают каждый
день боль, но при этом собираются со всеми силами и двигаются дальше, как бы то ни
было.
Сел умер, и на прощание с ним пришел весь город. У меня есть его фотография, где
он в инвалидной коляске ,весь закутанный с ног до головы в теплую одежду, под сильным
проливным дождем на фестивале Св. Петра в Глостере. Несмотря на то что он промерз до
костей, на фото он сияет своей лучезарной улыбкой.
На днях я наблюдала, как пожилой мужчина, направлявшийся на почту, переходил
дорогу. Он сгорбился и оперся на палку, и шаги его были медленными. Однако в этом был
весь он…
Переходить дорогу. Дышать свежим воздухом. Держать в руках чашку с кофе. Все
же самые обычные, простые действия в нашей жизни – самые главные.
Беверли Бекхэм
139
Когда самые маленькие вещи становятся самыми большими.
Мой муж утверждает, что я не должна была кик-боксировать с женщинами на 20,
фактически, 30 лет моложе меня. Но это и не было реальным кик-боксингом, так, легкое
кик-боксирование, да и было единожды в течение получаса, ради забавы и совершенно
безболезненно.
Как-то я прогуливалась до моей машины. Вот где возраст, старые кости, возможно,
сама судьба настигли меня.
Забавно размышлять о частях собственного тела. Мы состоим из плоти и крови:
наших мышц, придатков, хрящей, выпирающих из нас словно веточки на палкообразной
фигурке. Но по большей части, мы продолжаем наш веселый путь, не подозревая о
собственной уязвимости, не замечая, что коленные суставы соединены с бедренной
костью, а пальцы ног соединены с костями стопы, до того момента пока не ударимся
пальцем ноги или не заболит колено. И затем это сравнимо с проснувшимся младенцем,
прогнав спокойствие в миг, он, такой милый и прелестный, превратился в визгливого,
плачущего, очень бедного чужака.
Я никогда в своей жизни не уделяла внимания пространству за левым коленом - это
было точно такое же место как за правым - пока я не почувствовала помеху, спазм, что-то.
Я думала пройдет само собой. Но не прошло. В считанные дни, оно перешло из
неприятного ощущения в муку, и я перешла из бесполезной суеты, быстрее чем
скоростная пуля, к прекращению отмирания на моем пути.
Кик-боксинг, по-видимому, был моим криптоном, ахиллесовой пятой.
Спустя 10 недель ребенок проснулся вновь. Колено возвращалось к прежнему
состоянию. Но я нет. И я не хочу возвращаться.
У меня был друг, страдавший боковым амиотрофическим склерозом. Я навещала
его в новой синайской клинике в Англии, где он жил, подключенный к аппарату
искусственной вентиляции легких. Когда он был жив, я не воспринимал разговор,
дыхание или прием пищи как дар свыше. Я узнал у Сэла, что не надо раздражаться от
длинных очередей на шоу, а лишь быть благодарной, что была физически способна стоять
в них. Я непрерывно обращала внимание на грацию человеческого тела, всех вещей, что
оно может делать и делает: сгиб, прыжок, нажатие на кнопку, рукопожатие. Я
наслаждался каждым блюдом, каждым продуктовым набором, этой щедростью, потому
как Сэл говорил, что больше всего он упустил еду как процесс.
Но время смягчило эти уроки. Когда ты в состоянии вести машину, когда ты
способен бежать, догоняя поезд, когда ты можешь спешить по улице, когда ты имеешь
возможность прогуляться из одного конца Костко на другой, когда все части твоего тела
отлично работают, когда ты можешь слышать, видеть, дышать, чувствовать и глотать, ты
забываешь удивительность всех этих вещей.
Перед попытками кик-боксирования я была в 4-х месячном тренировочном
"кутеже", выезжая каждое утро заниматься, чувствуешь себя лучше, чем когда-либо
чувствовал. Чувство, может быть, похожее на некоторую пуленепробиваемость.
И затем я повредила мою ногу.
Это меня затормозило. В те дни прихрамывания и ужимок, я ко мне вернулось
понимание людей, которые страдают ежедневно, но одеваются и выходят в свет в любом
случае.
Сэл выходил. Это занимало всю деревню, плюс водитель минивэна и часы
подготовки. У меня есть его фотография, где он весь укутанный, в своем кресле-коляске,
попавший под ливень у Фиесты Святого Петра в Глоусестере. Замерший и промокший до
нитки. Но сияющий.
В другой день я наблюдала пожилого мужчину, переходящего дорогу. Он был
сгорблен и согнулся над ходунками, и шагал он очень медленно. Но ведь он был там. На
этом пути к почтовому отделению.
Пересекая улицу. Вдыхая свежий воздух. Держа в руке чашку кофе. Самые
маленькие вещи в действительности самые большие.
140
Когда самые незначительные вещи в действительности являются самыми
значимыми.
По Беверли Бекхэм.
Мой муж настаивает на том, чтобы я не занималась кикбоксингом с женщинами,
которые на 20, а если честно, на 30 лет моложе, чем я. Но это был не настоящий
кикбоксинг, а его упрощенная версия, и я делала это всего лишь один раз и только в
течение получаса, и это было весело и не больно.
До тех пор, пока как-то раз я не шла к своей машине. Вот когда возраст, старые
кости, а, возможно, даже судьба, догнали меня.
Забавно то, как устроено наше тело. Мы состоим из плоти и крови, из мышц и
хрящей, из придатков, которые торчат из нас, как из простейшей фигурки нарисованного
человечка. Но чаще всего мы беззаботно проходим наш путь, не зная о нашей уязвимости,
не ощущая, что коленная кость присоединяется к бедренной кости, а кости в пальцах — к
кости стопы до тех пор, пока мы не ушибем палец или повредим колено. И тогда это
похоже на пробуждение спящего ребенка, все сладкое, прекрасное, предсказуемое и
неподвижное ушло в одно мгновение, сменившись визгом, воем иностранца,
ощущающего острую нужду.
Я никогда в своей жизни не обращала внимания на пространство за левым коленом
(оно было совсем таким же, как и за правым), пока я не почувствовала некую странность,
вроде судороги, что-то, что я подумала, пройдет само. Но этого не произошло. В течение
нескольких дней ощущения изменились от раздражающих до болезненных, я ходила
кругами быстрее, чем летящая на большой скорости пуля, и я остановилась как вкопанная.
Кик-боксинг, по-видимому, был моим криптонитом.
Десять недель спустя ребенок снова спит. Колено вернулось к тому состоянию, что
было раньше. Но я нет. И я не хочу.
Раньше у меня был друг, у которого был боковой амиотрофический склероз. Я
навещала его в Синайской больнице Англии, где он жил, подключенный к аппарату
искусственной вентиляции легких. Когда он был жив, я не считала умение ходить, или
говорить, или дышать, или есть как нечто само собой разумеющееся. Я научилась у Сэла
не раздражаться от длинных очередей в Шоу, а быть благодарной тому, что я физически в
состоянии ждать в них. Я постоянно замечала изящество человеческого тела, все вещи,
которые оно может делать и делает: наклон, прыжок, нажатие на кнопку, взмах рукой. Я
наслаждалась каждым приемом пищи, каждым ее выбором, щедростью, потому Сэл
говорил, что он скучал по еде больше всего.
Но время смягчило эти уроки. Когда вы можете уехать куда угодно, сесть на поезд,
спешить через улицу, ходить из одного конца супермаркета Костко в другой, когда все
части вашего тела работают прекрасно, когда вы можете слышать и смотреть, и дышать, и
чувствовать, и глотать, вы забываете о том, что все это является чудом.
Перед тем, как заняться кикбоксингом, я четыре месяца ходила в гимнастический
зал и, выходя каждое утро с тренировки, чувствовала себя лучше, чем когда-либо.
Ощущения походили на то, будто я была пуленепробиваемой.
И тогда я повредила ногу.
И это замедлило меня. И в те недели, хромая, морщась, я испытала
признательность к тем людям, которые испытывали боль каждый день, но одевались и так
или иначе выходили из дома.
Сэл уехал. Потребовался житель деревни, плюс водитель фургона и несколько
часов подготовки. У меня есть его портрет, полностью укутанного в его лежачем кресле,
попавшего в ливень на празднике Святого Петра в Глостере. Ему холодно, и он полностью
промок. Но он сияет.
Я видела, как пожилой человек переходил улицу в другой день. Он был сутулый и
склонился над ходунком, от чего его шаги были медленными. Но он там был. На своем
пути в почтовое отделение.
Переходить улицу. Вдыхать свежий воздух. Держать чашку кофе. Самые
незаметные вещи в действительности являются самыми значимыми.
142
Когда самые незначительные мелочи становятся самыми важными вещами
Беверли Бэкхэм
Мой муж утверждает, что мне не стоило заниматься кикбоксингом с женщинами на 20, а
то и 30 лет моложе, чем я. Но ведь это же не был профессиональный спорт, а всего лишь
любительский. Да и вышла я на ринг всего на полчаса. Кроме того, мне было весело и
совсем не больно.
Но когда я шла к машине, возраст, старость, а может быть, и судьба настигли меня.
Наше тело – интересная вещь. Мы сотворены из плоти и крови, мышц, хрящей и
отростков, которые торчат, как руки-палочки на детском рисунке. Но мы в большинстве
своем забываем о том, что наше тело уязвимо, в своей беззаботности не задумываемся о
том, что колено соединено с берцовой костью, а фаланги пальцев ног - со ступней, до тех
пор, пока не вывихнем себе это колено или палец. А уж тогда все это становится похоже
на пробуждение спящего младенца: в один миг приятная и спокойная тишина нарушается
вопящим во весь голос незваным гостем.
Ни разу в жизни я не обращала внимания на свое левое колено – его состояние ничем не
отличалось от правого колена – до тех пор, пока я не почувствовала небольшой
дискомфорт, тогда я подумала, что все пройдет само собой. Но этого не произошло. За
несколько дней раздражение стало сильной болью, из-за этого я уже не могла бегать, как
раньше, быстрее пули.
Кикбоксинг стал моим криптонитом.
Боль утихла спустя недель десять. Колено перестало болеть. Но волноваться я не
перестала. Да и не хотела этого.
У меня был друг, страдающий от бокового амиотрофического склероза. Я навещала его в
Синайском госпитале в Новой Англии, где в нем поддерживали жизнь при помощи
аппарата искусственной вентиляции легких. Пока он был жив, глядя на него, я все
воспринимала как высший дар: разговоры, прогулки, способность свободно дышать и
наслаждаться едой. Сал научил меня не раздражаться длинным очередям, а быть
благодарной за то, что я вообще могу стоять в них. Я постоянно замечала достоинства
человеческого тела, все то, что оно могло делать и делало: гнуться, прыгать, нажимать
кнопку, трясти рукой. Я наслаждалась каждым кусочком каждого блюда - богатством, по
которому так скучал Сал.
Но жизнь продолжалась, и со временем я позабыла эти уроки. Ты вообще забываешь обо
всем этом, когда можешь водить автомобиль, бежать за поездом, спешить куда-то,
пересекая улицу, когда ты можешь обойти весь гипермаркет вдоль и поперек, когда
идеально работает все тело, когда можешь слышать, видеть, дышать, чувствовать и
наслаждаться едой.
До того, как я попробовала себя в кикбоксинге, я четыре месяца активно занималась
гимнастикой, упорно тренируясь каждое утро. Тогда я чувствовала себя лучше, чем когдалибо, возможно, даже немного неуязвимой.
А потом я повредила ногу.
Из-за травмы мне пришлось оставить гимнастику. За эти недели, хромая и морщась от
боли, я вновь прониклась уважением к людям, которые каждый день борются со своими
недугами, но несмотря на это находят в себе силы, одеваются и идут по своим делам.
Бывало, что Сал выезжал на прогулки. Правда, для этого требовалось огромное
количество специального оборудования, водитель фургона и долгие часы подготовки. Я
видела его, всего укутанного, в кресле с откидной спинкой, сидящего под дождем во
время праздника Св. Петра в Глостере. Ему было холодно, он промок до нитки. Но весь
светился от радости.
На следующий день я увидела одного старичка, который переходил дорогу. Он медленно
шел, сгорбившись над своими ходунками. Но он шел. Ему надо было на почту.
Переходя улицу. Вдыхая свежий воздух. Держа в руке стаканчик кофе. Самые
незначительные мелочи – самые важные вещи в мире.
148
Когда простые вещи – самые важные.
Беверли Бекхэм.
Мой муж до сих пор считает, что мне не следовало заниматься кикбоксингом с
партнершей, которая на двадцать, чего уж там, на тридцать лет меня моложе. Но это же
был не настоящий кикбоксинг, а лишь его сокращенная версия. Поединок длился каких-то
полчаса. Мне было весело и совсем не больно.
Это продолжалось лишь до момента возвращения домой. Именно тогда мой
возраст, изможденное тело, а может и сама судьба, напомнили о себе.
Как же странно устроено человеческое тело! Оно состоит из мяса, крови, мускулов,
хрящей и придатков, которые торчат из него, подобно кривым линиям на детском
рисунке. Но, по большей части, мы живем, совершенно не имея представления о своей
уязвимости. Нас не впечатляет даже то, как кость колена соединяется с бедренной, а
пальцы стопы со всей ступней. Так происходит до тех пор, пока мы не повредим то или
другое. А это подобно пробуждению спящего младенца, когда за мгновение чарующая и
умопомрачительная тишина превращается в крики и вопли требовательного незнакомца.
Я никогда не обращала внимания на сгиб позади моего левого колена. Для меня он
был идентичен сгибу на правом, пока я не почувствовала некий толчок, судороги, в общем
то, что, по моему мнению, должно было пройти само собой. Но не тут-то было. Через
несколько дней эти ощущения превратились из просто раздражающих в болезненные. А я
из человека, который носился повсюду быстрее пущенного ядра, превратилась в того, кто
замирает от боли при малейшем движении.
Видимо, кикбоксинг стал моей ахиллесовой пятой.
Несколько недель спустя этот младенец опять спал как убитый. Все вернулось на
свои места. Но только не я. Я уже не хотела быть такой, как прежде.
Когда-то у меня был друг Сэл, страдающий болезнью Шарко. Он был прикован к
аппарату искусственной вентиляции легких в Синайском госпитале Новой Англии, где я и
навещала его. Когда он был здоров, я воспринимала возможность дышать, ходить,
говорить и есть как данность. Сэл научил меня не раздражаться из-за длинных очередей в
крупных супермаркетах, а быть благодарной за то, что у меня физически хватает сил в них
стоять. Я стала отмечать всю привлекательность человеческого тела, все то, что оно умеет
делать и делает, будь то простые наклоны, прыжки, возможность нажать на кнопку или
рукопожатие. Я наслаждалась каждой трапезой, каждым блюдом и их разнообразием,
потому что Сэл говорил, что именно по пище скучает больше всего.
Но время притупляет наши чувства. Когда ты сам можешь сесть за руль, добежать
до поезда, перейти улицу или дойти из одного конца торгового комплекса в другой; когда
все твое тело работает как часы; когда ты слышишь, видишь, дышишь, можешь
чувствовать и глотать, - ты забываешь об истинной ценности данных вещей.
До того поединка я четыре месяца провела в спортзале. Уходя из дома поутру и
полностью истязая свое тело, я чувствовала себя лучше, чем когда-либо.
Но тут я повредила ногу.
И это дало мне шанс остановиться и задуматься. Те дни, состоящие из постоянных
прихрамываний и гримас, вновь вернули мне чувство уважения к людям, которые,
преодолевая постоянную боль, каждый день выходят из дома.
Сэл тоже смог выйти. Для этого понадобилось найти место его нового обитания,
грузовик с водителем и много времени на подготовку. У меня сохранилась его
фотография на карнавале Святого Петра в Глостере. Сэл запечатлен весь
перебинтованный в инвалидной коляске под проливным дождем. Он вымок до нитки и
продрог, но у него еще остались силы улыбаться.
На другой день я встретила пожилого мужчину, который переходил дорогу. Он
сутулился, низко склонившись над своими ходунками, и шел очень медленно. Но и он
смог выйти. Он просто шел на почту.
Перейти улицу. Вдохнуть свежий ветер. Взять чашечку кофе. Самые простые вещи
в действительности оказываются самыми важными.
150
Когда самые незначительные вещи приобретают большое значение
Беверли Бекхэм
Мой муж упорно говорит, что мне не стоило соревноваться в кикбоксинге с женщинами,
которые моложе меня на 20 - 30 лет. Но это был не настоящий кикбоксинг, это была
легкая борьба. Кроме того, я вышла на ринг всего один раз, на полчаса, это было забавно и
совсем не больно. До тех пор пока я не пошла к своей машине. Именно тогда старые кости
дали о себе знать, а может это злая судьба настигла меня.
Части тела такие забавные. Мы состоим из плоти и крови, из мышц, хрящей и отростков,
которые торчат из нас, как руки-палочки на детских картинках. Но мы чаще всего
продолжаем беззаботно жить, не подозревая о своей беззащитности. Не думаем о том, что
наше коленная чашечка присоединена к бедренной кости, а кость пальца ноги соединена
со ступней, до тех пор, пока не ударимся обо что-нибудь твердое этим пальцем или не
ушибем колено. И тогда, подобно пробуждению младенца, сладостное, приятное,
предсказуемое спокойствие в одно мгновение сменяется визгом и плачем человека,
нуждающегося в защите.
Я никогда в своей жизни не обращала внимания на левое колено, оно было точно таким
же, как и правое, до тех пор, пока не почувствовала сильную судорогу, и все же я
надеялась, что все само пройдет. Но этого не произошло. В течение нескольких дней
ноющая боль переходила в сильную. Я, то двигалась быстрее пули, то останавливалась
как вкопанная. Кикбоксинг был, по-видимому, моей ахиллесовой пятой. Десять недель
спустя наступил покой. Колено стало функционировать как прежде. Но я не
успокоилась…
Раньше у меня был друг, у которого была болезнь - боковой амиотрофический склероз. Я
навещала его в Новой Англии, в Синайском госпитале, где он жил, подключенный к
аппарату искусственной вентиляции легких. Пока он был жив, я поняла как важны для
человека самые простые вещи – ходить, говорить, дышать, есть. У Сэла я научилась не
раздражаться в длинных очередях и быть благодарной за то, что я физически могу стоять
и ждать своей очереди. Я часто стала замечать, как идеально и ловко сложено тело
человека, и все те вещи, которые оно может делать и делает: изгибаться, прыгать,
нажимать на кнопку, трясти рукой. Я наслаждалась каждым приемом пищи, каждым
блюдом как даром, потому что Сэл говорил, что по еде скучал больше всего.
Со временем эти жизненные уроки позабылись. Когда ты можешь ходить, бежать, чтобы
успеть на поезд, поспешно переходить улицу, прогуливаться из одного конца магазина в
другой, когда все части твоего тела отлично работают, когда ты можешь слышать, видеть,
дышать, чувствовать и глотать, это чудо, о котором ты забываешь.
Прежде чем попробовать кикбоксинг, я усердно занималась в спортивном зале, каждое
утро бегала, занималась гимнастикой и чувствовала себя лучше, чем когда-либо. Мне
казалось, что я неуязвима. Но потом я повредила ногу. Это снизило мою активность. В те
недели, когда я хромала и корчилась от боли, я вновь стала уважать людей, которые
борются с болью каждый день, но, несмотря на это, находят в себе силы, одеваются и идут
по делам.
Для того чтобы вывести Сэла на улицу, требовался водитель грузовика и часы подготовки.
У меня осталась его фотография, где он укутанный, полулежащий в инвалидной коляске
попал под ливень в праздник Святого Петра в Глостере. Он замерз и промок, но лучезарно
улыбался.
Однажды я наблюдала за пожилым человеком, пересекающим улицу. Он шел,
сгорбившись к своим ходункам. Но он все же был там, где ему нужно, на пути к
почтовому отделению. Пересечь улицу, вдохнуть свежий воздух, взять в руки чашку кофе.
Самые незначительные вещи, на самом деле, имеют большое значение.
159
Когда мелочи оказываются самыми важными.
Беверли Бекхэм
Мой муж настаивает на том, что я не должна драться с женщинами на 20, то есть на
30, лет моложе меня. Но это был не настоящий кикбоксинг. Это была упрощенная версия,
и всего лишь раз и всего лишь полчаса. К тому же, было весело и совсем не больно.
Так и было до одного случая. Я шла к своей машине. Тогда-то, возраст, хрупкие
кости и, возможно, даже судьба настигли меня.
Вот что интересно – это наше тело. Мы сделаны из плоти и крови, из мускул,
хрящей и придатков, которые торчат из нас словно палочки на схематичном рисунке. Но в
основной массе, люди живут, не задумываясь о своей уязвимости, не восхищаясь тем, что
коленные чашечки связаны с бедренными костями, а пальцы на ногах связаны с костями в
стопе, пока не ударят палец или коленку. А потом, это становится похоже на пробуждение
ребенка, очаровательное и такое знакомое спокойствие вдруг пропадает, а на его место
приходит кричащий, плачущий и вечно требующий чужак.
Никогда в своей жизни я не обращала внимания на своё левое колено – оно было
точно таким же как и правое – до тех пор, пока я не почувствовала спазм и резкую боль,
которые, как я думала, со временем пройдут сами. Но этого не случилось. Это ощущение
временами бывало раздражающим, а иногда доходило до невыносимой боли, и тогда
вместо того, чтобы крутиться как белка в колесе, я застывала на месте.
Кикбоксинг очевидно был моим криптонитом.
Десять недель спустя ребёнок снова спал. Колено вернулось к обычному
состоянию. Но не я. Я и не хотела возвращаться.
У меня был друг, болевший БАС. Я, бывало, навещала его в больнице «Синай» в
Новой Англии, где он жил прикованный к аппарату искусственной вентиляции. Когда он
был жив, я не считала умение ходить или говорить, или дышать, или есть за должное. Я
научилась у Сэла не раздражаться, стоя в очередях в «Шоу», но даже быть благодарной за
то, что физически могла это сделать. Я постоянно замечаю красоту человеческого тела,
всё, на что оно способно: сгибаться, прыгать, нажимать на кнопку, пожимать руки. Я
наслаждалась каждой порцией еды, чтобы я ни ела. Потому что Сэл сказал, что сильно
скучает по тому, что можно есть всё, без разбора.
Но время ослабило эти уроки. Когда ты можешь водить машину, когда ты можешь
бежать за поездом, когда ты можешь перебежать улицу, когда ты можешь пройти из
одного конца магазина «Костко» в другой, когда твое тело абсолютно здорово, когда ты
можешь слышать и видеть, и дышать, и чувствовать, и глотать, ты забываешь, насколько
это всё чудесно.
До того, как заняться кикбоксингом, я занималась в тренажерном зале в течение
четырех месяцев, бегала каждое утро, занималась, чувствуя себя лучше, чем когда бы то
ни было. Возможно, я чувствовала себя почти непобедимой.
А потом я ушибла свою ногу.
И это меня приостановило. В те недели, я морщилась, но хромала. И я снова стала
тех людей, кто страдает от боли каждый день, но всё равно находит в себе силы одеться и
выйти из дома.
Сэл вышел. Помогали ему всем миром, к тому же, понадобился фургон и часы
подготовки. У меня есть одна его фотография: он, весь укутанный, в инвалидной коляске
попал под ливень на фестивале Святого Питера в Глостере. Он замерз и промок до нитки.
Но он сияет от счастья.
На следующий день, я увидела немолодого мужчину, который переходил улицу.
Он сутулился и наклонялся к своим ходункам, и шел очень медленно. Но он был там. Он
шел на почту.
Переходить дорогу. Вдыхать свежий воздух. Держать чашку кофе. Мелочи
оказываются самыми важными.
166
Когда самые незаметные вещи, действительно самые важные.
По рассказу Беверли Бекхэм
Мой муж настаивает на том, чтобы я не занималась кикбоксингом с женщинами на
20, а точнее на 30 лет моложе меня. Но это не настоящий кикбоксинг, а лайт-контакт. Я
занималась этим всего один раз и всего полчаса. Было весело и совсем не больно.
До тех пор, пока я не пошла к своей машине. В этот момент, возраст, уже
немолодые кости, а может быть судьба, взяли надо мной верх.
Наше тело забавная штука. Мы все сделаны из плоти и крови, мышц, хрящей и
конечностей, которые торчат из нас, как палочки на детском рисунке человечка. Но
многие из нас шагают по своему радостному жизненному пути, не подозревая о своей
уязвимости. Нам не важно, что наша коленная чашечка соединена с тазобедренной
костью, а фаланги пальцев ноги соединены со стопой. До тех пор, пока мы не споткнемся
или не повредим колено. Это чувство похоже на пробуждение спящего младенца. Все
сладкое, милое, ожидаемое спокойствие прервалось в один миг и сменилось визгом очень
надоедливого монстра.
Я никогда в жизни не предавала значение задней части своего левого колена. Это
была всего лишь такая же часть тела, как и позади правого колена. До тех пор, пока я не
почувствовала судорогу, которая, как я подумала, вскоре пройдет. Но это ощущение не
проходило. За несколько дней из раздражающего оно превратилось в болезненное. А я в
одно мгновение превратилась из шустрой женщины в ту, которая стоит на месте, как
вкопанная.
Кикбоксинг, по-видимому, был моим личным криптонитом.
Через десять недель «младенец» снова уснул. Колено вернулось к своему прежнему
состоянию. Но только я не хотела к нему возвращаться.
У меня был друг, который страдал боковым амиотрофическим склерозом. Я
навещала его в больнице «New England Sinai Hospital», где он находился на лечении,
подключенный к аппарату искусственной вентиляции легких. Когда он был жив, я
воспринимала возможность передвигаться, говорить или дышать, как само собой
разумеющееся. Мой друг Сэл научил меня не раздражаться, стоя в длинных очередях
супермаркета «Shaw», а быть благодарной за то, что я была физически в состоянии стоять
в этих очередях. Я постоянно обращала внимание на грацию человеческого тела. На все
то, на что оно умело делать и делало. Изгибаться, подпрыгивать, нажимать кнопки,
пожимать руку. Я наслаждалась каждым приемом пищи, каждым кусочком еды. Это
Божий дар. Сэл говорил, что больше всего он скучал по возможности принимать пищу.
Но время стирает из памяти эти уроки жизни. Если ты можешь самостоятельно
доехать до нужного места, если ты можешь бежать, чтобы успеть на поезд. Если ты
можешь торопиться, переходя дорогу, если ты можешь пройти от одного конца огромного
супермаркета «Costo» до другого. Когда все части твоего тела находятся в идеальном
состоянии, когда ты можешь слышать и видеть, и дышать, и чувствовать, и глотать, ты
забываешь о том, каким чудом являются все эти способности.
Перед тем, как я занялась кикбоксингом, я 4 месяца ходила в спортзал ради забавы.
Каждое утро ходила на прогулку, на тренировку, и чувствовала себя лучше, чем когдалибо. Я ощущала себя даже отчасти пуленепробиваемой.
А потом я повредила ногу.
Это происшествие охладило мой пыл. В течение тех недель я хромала и кривлялась
от боли. Я стала лучше понимать людей, которые чувствуют боль каждый день, но
каждый день они одеваются и выходят из дома.
Сэл вышел из больницы. Для его транспортировки потребовалось много усилий.
Это заняло 2 часа подготовки, а также пришлось нанять грузовик. У меня есть его
фотография. Укутанный, в инвалидной коляске, он попал под ливень в празднование дня
Святого Петра в городе Глостер. Сэл замерз и промок насквозь. Но он светится от счастья.
На следующий день я увидела пожилого мужчину, который переходил дорогу. Он
был сутулый и склонился над своими ходунками. Он шел очень медленно. Но он шел. Он
шел на почту.
Переходить дорогу. Дышать свежим воздухом. Держать в руках чашку кофе.
Самые незаметные вещи, действительно самые важные.
173
Когда незначительные вещи становятся по-настоящему важными
Мой муж настаивал на том, что мне не следовало заниматься кигбоксингом с женщиной,
которая на двадцать, а точнее на тридцать лет старше меня. Но это был даже не
настоящий кигбоксинг. Это была его легкая версия, и я занималась им только раз и в
течение получаса, и это было очень весело и совсем не больно.
Когда я шла к машине мой возраст, старые кости и, возможно, даже моя судьба догнали
меня.
Что забавно о частях тела. Мы созданы из плоти и крови, мышц, хрящей и придатков,
которые выпирают из нашего тела, как ответвления на схематичном человечке. Но в
основном мы весело идем по нашему пути, не подозревая о нашей уязвимости. Мы не
находимся под впечатлением от того, как кости коленного сустава соединяются с
бедренной костью и фалангой пальца стопы, которые также соединены с костью стопы,
пока мы не ударимся пальчиком ноги или не повредим колено. И тогда это похоже на
пробуждение спящего ребенка, когда сладкое, прекрасное, предсказуемое спокойствие в
одно мгновение исчезает, сменившись визгом и криками очень нуждающегося
чужестранца.
Я никогда в своей жизни не обращала внимания на пространство за левым коленом - это
было такое же пространство как и за правым коленом, пока я не почувствовала внезапной
остановки работы механизма, неполадку в чем-то, что, как я думала, должно работать
само по себе. Но этого не произошло. За несколько дней это ощущение из раздражающего
превратилось в болезненное и когда я пошла бегать и бегала быстрее пули, я остановилась
как вкопанная.
Кик-боксинг, по-видимому, был моим криптонитом.
Десять недель спустя «ребенок» снова спал. Колено восстановилось. Но я не вернулась к
прежнему. Я не хотела быть прежней.
Раньше у меня был друг, у которого была усовершенствованная система
жизнеобеспечения. Я навещала его в Синайском Госпитале в Новой Англии, где он жил,
подсоединенный к аппарату искусственной вентиляции легких. Когда он был жив, я не
воспринимала хождение, говорение или дыхание как нечто само собой разумеющееся. От
Сэла я узнала, как не раздражаться стоя в длинных очередях, а быть благодарной за то,
что я физически в состоянии ждать в них. Я постепенно начала замечать благодать
человеческого тела, во всех тех вещах, которые оно может делать и делает: согнуть
сустав, помахать, нажать кнопку или пожать руку. Я смаковала каждый прием пищи,
каждый выбор пищи воспринимала как дар, потому что Сэл сказал, что больше всего он
скучает по еде.
Но время закаляет эти уроки. Когда вы сами можете привести себя к месту, когда вы
можете сесть на поезд, когда у вас есть возможность перебежать через улицу или когда вы
можете прогуляться из одного конца Костко до другого. Когда все части вашего тела
работают прекрасно и есть возможность услышать, увидеть, вдохнуть, прочувствовать и
проглотить, вы забываете, что все эти вещи являются чудом.
До того, как я попробовала заняться кикбоксингом, у меня был абонемент в тренажерный
зал на четыре месяца, я ходила туда каждое утро, усердно работала и чувствовала себя
лучше, чем когда-либо. У меня было некое чувство, будто я пуленепробиваема.
А потом я повредила ногу.
И это замедлило меня. За те недели, когда я хромала и морщилась от боли, я начала
уважать людей, которые страдают от боли каждый день и, тем не менее, одеваются и
выходят на люди. Затем Сэл вышел из больницы. Для этого потребовалось хорошее место
в деревне, плюс водитель фургона и несколько часов подготовки. У меня до сих пор есть
его фотография в лежачей инвалидной коляске, когда он попал под ливень на улице
Праздника Святого Петра в Глостере. Ему было холодно и он весь промок до нитки, но он
сиял.
В другой день я наблюдала за тем, как пожилой человек пересекает улицу. Он сутулился,
склонившись над своими ходунками, а его шаги были очень медленными. Но он шел и
шел он в почтовое отделение.
Пересечение улицы. Глоток свежего воздуха или чашечка кофе. Самые незначительные
вещи действительно являются самыми важными.
Беверли Бэкхэм.
176
Беверли Бэкхэм
Мелочи больше чем кажутся
Мой супруг настаивает на том, что кикбоксинг с женщинами намного старше меня был
явно не лучшей идей. Но ведь это и не было настоящими боями. Я билась лишь раз, да и
то всего полчаса. Мне было весело и совсем не больно.
Но только не пока я ковыляла к машине. Вот тогда и кажется, что возраст, старые кости и
может даже судьба наконец настигли тебя.
Странные у нас тела. Мы слеплены из плоти, крови, мускулов, хрящей и конечностей,
растущих из нас как руки-веточки у палочных человечков. Но мы продолжаем радостно
жить, не зная о том, как уязвимо наше тело и не восторгаясь тем фактом, что коленная
кость соединена с берцовой, а кости в пальцах ног прикреплены к ступне. Но только не до
тех пор, пока не ударяемся обо что-нибудь пальцем или травмируем колено. Тогда это
похоже на пробуждение спящего младенца и его резкое превращение в визжащего,
вопящего пришельца, когда прелестная, предсказуемая тишина улетучивается за секунду.
Я никогда не обращала особого внимания на впадину за своим левым коленом, как,
впрочем, и за правым, пока я не почувствовала там какой-то спазм, толчок. Я надеялась,
что это пройдет само по себе, но так не случилось. В течении нескольких дней боль
усиливалась: от раздражающей до нестерпимой. Я перестала носиться как пуля и иногда
останавливалась как вкопанная.
Кикбоксинг оказался моей ахиллесовой пятой.
Спустя десять недель младенец снова уснул. Колено успокоилось. Но не я, и я не хочу
успокаиваться.
У меня был друг, который болел боковым атеросклерозом. Я навещала его в больнице, где
он жил, привязанный к вентилятору. Когда он был жив, я не принимала ходьбу, речь,
дыхание и пищу как должное. От Сэла я научилась не раздражаться из-за длинных
очередей в супермаркетах и быть благодарной, что я вообще могу в них стоять. Я
постоянно замечала изящество человеческого тела, всё то, что оно может делать и делает:
гнется, прыгает, нажимает кнопку, жмет руку. Я наслаждалась каждым блюдом,
воспринимала еду как дар. Всё потому, что Сэл больше всего скучал по еде.
Но со временем это позабылось. Ведь когда ты сам можешь ездить куда угодно, когда ты
можешь бежать за уходящим поездом, можешь поторопиться перебежать дорогу и в
состоянии пройти от одного конца супермаркета до другого, когда все части твоего тела в
порядке и ты видишь, слышишь, чувствуешь и глотаешь, то забываешь о том, как же это
всё чудесно.
Перед тем, как я попробовала кикбоксинг, я четыре месяца безостановочно ходила в
спортзал. Я ходила туда каждое утро, усердно занималась и чувствовала себя как никогда
хорошо, даже немножко пуленепробиваемой.
А потом я повредила ногу.
Это меня приостановило. Пока я кривляясь, хромала, я заново научилась ценить людей,
кто, несмотря на травмы, одевается и идет по делам.
Сэл вышел погулять. Для этого понадобились деревня, водитель фургона и часы
подготовки. У меня есть его фотография с праздника в Глоучестере, где он, весь
завернутый, сидит в своей коляске. Он весь промок и замерз, но просто светится.
Я недавно видела, как пожилой мужчина переходит улицу. Он весь ссутулился над своим
приспособлением для ходьбы и шел медленно, но он шел. Шел к зданию почты.
Перейти улицу. Дышать свежим воздухом. Держать в руках кружку кофе. Мелочи на
самом деле важнее, чем кажутся.
182
Когда счастье в мелочах
Беверли Бекхэм
Мой муж уверен, что мне не стоило состязаться в кикбоксинге с женщинами на
двадцать или даже тридцать лет моложе меня. Но это нельзя было назвать кикбоксингом,
это была легкая разминка, я занималась этим всего один раз и всего полчаса, это было
весело и ничуть не больно.
До того момента, когда я направлялась к моей машине. Именно тогда возраст,
дряхлые кости или даже сами богини судьбы мойры настигли меня.
Странная штука, эти части тела. Мы сделаны из плоти и крови, мускулов, хрящей и
конечностей, которые торчат из нас, как палочки у нарисованных человечков. Но чаще
всего мы беспечно идем по жизни, не зная о своей хрупкости, не задумываясь, что
коленная кость присоединяется к бедренной, а фаланга пальца присоединяется к ступне,
пока мы не ударимся пальцем или не повредим колено. Это подобно пробуждению
младенца, когда милое и спокойное создание в мгновение ока превращается в вопящее и
визжащее существо, которому постоянно что-то нужно.
Ни разу в жизни я не обращала внимания на обратную сторону моего левого колена
– она была абсолютно такая же, как и обратная сторона правого колена – пока я не
почувствовала внезапную судорогу и не начала прихрамывать, понадеявшись, что это
скоро пройдет. Но я ошибалась. За считанные дни колено перестало просто досаждать и
начало болеть, а я перестала носиться быстрее ветра и оказалась не в состоянии
сдвинуться с места.
Очевидно, кикбоксинг оказался моей ахиллесовой пятой.
Десять недель спустя младенец снова заснул. Колено вернулось в прежнее
состояние. Но в прежнее состояние не вернулась я. И я не хочу.
У меня был друг, болевший боковым амиотрофическим склерозом. Я навещала его в
больнице, где он был прикован к аппарату искусственной вентиляции легких. Пока он был
жив, я перестала принимать как данность способность ходить, говорить, есть, дышать. У
Сэла я научилась не раздражаться из-за длинных очередей в супермаркете, а быть
благодарной за то, что физические возможности позволяют мне в них стоять. Я постоянно
замечала грациозность человеческого тела, все, что оно может делать – нагибаться,
прыгать, нажимать на кнопку, пожимать руку. Я наслаждалась каждым приемом пищи,
каждым блюдом, как подарком, потому что возможности поесть Сэлу не хватало больше
всего.
Но время сгладило эти уроки. Когда ты можешь поехать в любое место, можешь
побежать, чтобы успеть на поезд, можешь перейти улицу, можешь пройтись из одного
конца торгового центра в другой, когда все части тела работают без перебоя, когда ты
можешь слышать, видеть, дышать, ощущать, глотать, то забываешь, какое это все-таки
чудо.
До того как я попробовала себя в кикбоксинге, я четыре месяца рьяно занималась
спортом, тренировалась каждое утро и чувствовала себя хорошо как никогда. Может
быть, даже чувствовала себя почти неуязвимой.
И тут я повредила ногу.
Это заставило меня притормозить. За эти недели, пока я хромала и морщилась от
боли, я снова глубоко зауважала людей, которые, невзирая на боль, каждый день
одеваются и выходят из дома.
Сэл выходил на прогулку. Для этого понадобилась куча народу, плюс водитель
фургона и часы подготовки. У меня есть его фотография: тепло закутанный Сэл в своем
инвалидном кресле, попавший под ливень во время фиесты святого Петра в Глостере. Он
замерз и промок до нитки. Но он светится от счастья.
На днях я видела, как пожилой мужчина переходил улицу. Сгорбившись, он
склонился над своими ходунками и шел очень медленно. Но он шел. Шел вперед, на
почту.
Переходить улицу. Дышать свежим воздухом. Держать чашку кофе. Счастье, и
вправду, именно в мелочах.
186
Когда мелочи являются действительно огромной ценностью
Беверли Бэкхэм
Мой муж настаивает на том, что я не должна была участвовать в соревнованиях по
кикбоксингу с девушками, которые на двадцать лет, ну хорошо, на самом деле, на
тридцать лет моложе, чем я. Но это не был настоящий кикбоксинг, это был легкий
кикбоксинг, это было только однажды и длилось всего полчаса. Это было весело и совсем
не больно.
Пока я шла к своей машине. Именно тогда меня догнал возраст, старость, может быть,
даже судьба.
Забавное о частях тела. Мы сделаны из плоти и крови, мышц, хрящей и конечностей,
которые торчат из нас словно веточки из дерева. Однако по большей части мы идем по
нашему веселому пути, не подозревая о нашей уязвимости. Нас не впечатляет тот факт,
что колено соединено с бедренной костью и палец на ноге соединен с костью ноги до тех
пор, пока мы не ударим палец ноги или не повредим колено. И тогда это похоже на
пробуждение спящего младенца. Все милое, прекрасное, предвещающее тишину уходит в
одно мгновенье, сменяясь очень несчастным чужим криком, воплем.
Всю мою жизнь я никогда не обращала внимания на левую подколенную ямку – просто
она была похоже на мою правую подколенную ямку – когда я почувствовала помеху,
судорогу, я подумала, что все решится само собой. Но этого не произошло. В течение
нескольких дней это чувство перешло от раздражающего до болезненного, и я бежала
быстрее, чем скорость пули, но внезапно остановилась.
Кик-боксинг очевидно был моей ахиллесовой пятой.
Десять недель спустя ребенок снова спит. Колено вернулось к прежнему состоянию. Но не
я. И не хочу быть в прежнем состоянии.
У меня был друг с диагнозом боковой амиотрофический склероз¹. Я навещала его в Нью
Ингланд Синай Хоспитале², где он жил, прикрепленный к аппарату искусственной
вентиляции легких. Когда он был жив, я не принимала как должное прогулку или разговор
или дыхание или питание. Я научилась у Сэла не раздражаться из-за длинных очередей в
больнице, но быть благодарной за то, что я физически способна ждать в них. Я часто
восхищалась привлекательностью человеческого тела, всеми действиями, которые оно
может совершать и совершает: гнуться, прыгать, нажимать кнопку, пожать руку. Я
получала удовольствие от каждого приема пищи, каждого выбора пищи, шоколада
«Баунти», потому что Сэл сказал, что больше всего ему не хватало еды. Но время
преподносит эти уроки. Когда вы можете самостоятельно доехать до нужного места, когда
вы можете побежать, чтобы успеть на поезд, когда вы можете спешить через улицу, когда
вы можете прогуливаться из одного конца Костко в другой, когда прекрасно работают все
части вашего тела, когда вы можете слышать и видеть, дышать, чувствовать и глотать, то
вы забываете что все вышеперечисленное является чудом.
Прежде чем попробовать кикбоксинг, я четыре месяца веселилась в тренажерном зале,
каждое утро я уходила, тренировалась, чувствовала себя лучше, чем прежде. Возможно,
чувствовала себя даже в какой то мере пуленепробиваемой.
И затем я повредила свою ногу.
И это замедлило меня. И в те недели, прихрамывая и корчась от боли, я обрела уважение к
людям, которые ежедневно страдали, но, несмотря на это, находили в себе силы, чтобы
так или иначе одеться и выйти.
Сэл вышел из больницы. Для этого потребовалась деревня плюс водитель фургона и часы
подготовки. У меня есть его фото, на котором он весь укутан и откинулся на спинку своей
инвалидной коляски, попав под ливень во время фестиваля Святого Петра³ в Глостере. Он
замерз и промок насквозь. Но он сияет.
На следующий день я наблюдала за пожилым мужчиной, который переходил улицу. Он
сутулился и согнулся над своими ходунками, его шаги были медленными. Но он был там.
На своем пути в почтовое отделение.
Переход улицы. Глоток свежего воздуха. Кружка кофе в руках. Мелочи являются
действительно огромной ценностью.
___________________________
1. Медленно прогрессирующее, неизлечимое дегенеративное заболевание центральной нервной системы,
при котором происходит поражение как верхних (моторная кора головного мозга), так и нижних (передние
рога спинного мозга и ядра черепно-мозговых нервов) двигательных нейронов, что приводит к параличам и
последующей атрофии мышц.
2. Госпиталь, расположенный в городе Стоутон, штат Массачусетс, имеет 182 коек и имеет выдающийся
медицинский персонал, специально обученных медсестер и врачей, передовые технологии и ресурсы, чтобы
помочь в достижении наилучших результатов.
3. Фестиваль начался в 1927, когда статуя в натуральную величину Св. Петра хранилась рыбаками в сердце
итальянского района в Глостере. Рыбаки и их семьи начали молиться их святому заступнику. В день св.
Петра – покровителя рыбаков 29 июня – изо всех портов выходят в море флотилии разукрашенных лодок.
187
Когда самые незначительные вещи оказываются самыми важными
Мой муж настаивает на том, что мне не следует продолжать заниматься кикбоксингом с
женщинами на 20 или даже на 30 лет моложе меня.
Но тогда, это будет не настоящий кикбоксинг, а облегчений вид: с легкими ударами и без
нокаутов. Однажды я участвовала в таком: бой длился лишь полчаса, было весело и вовсе
не больно.
Но именно тогда, когда я однажды пошла к своей машине, возраст, старые кости,
возможно, даже судьба догнали меня.
Достаточно забавно получается с частями тела. Все мы состоим из плоти и крови, мышц,
хрящей, рук и ног, которые торчат из нас, как палочки из нарисованного человечка. Но
главным образом мы продолжаем жить без забот, не подозревая о нашей уязвимости, пока
не ушибем палец на ноге или не повредим колено. Ведь мы не удивлены тому, что
фаланга пальца стопы соединена с костями стопы, а коленная чашечка с бедренной
костью.
И потом это становится похоже на пробуждение спящего младенца. Все то приятное,
чудесное, предсказуемое спокойствие нарушается в одно мгновения, сменившись
визжащим, плачущим, во всем нуждающимся ребенком.
В своей жизни я никогда не обращала внимания на место под левым коленом – как и на
место под правым – пока не почувствовала некое напряжение, некий спазм; в тот момент я
подумала, что все пройдет само собой. Но этого не произошло. В ближайшие дни слегка
ноющая боль перешла в более тяжелую форму. Я, быстрее пули, отказалась от бега,
чтобы предотвратить боль.
Кикбоксинг, по-видимому, был моей ахиллесовой пятой.
Десять недель спустя младенец заснул вновь. Колено вернулось к прежнему состоянию.
Но я нет. И того не хотела.
Раньше у меня был друг, по имени Сал, с Боковым амиотрофическим склерозом (БАС). Я
посещала его в медицинском центре штата Массачусетс - Синай Хоспитал, где он жил
подключенный к аппарату искусственной вентиляции легких. Когда он был жив, ходить,
говорить, дышать, есть - я не воспринимала как должное, потому что я научилась у Сала,
не раздражаться из-за длинных очередей в супермаркете Шавс, а быть благодарной, что я
физически в состоянии стоять в них. Я то и дело начала замечать изящество
человеческого тела, оно может сделать все: изгибаться, прыгать, нажимать кнопку,
пожимать руку. Я наслаждалась каждым приемом пищи, каждый выбранным блюдом,
этой щедростью жизни, потому что, по словам Сала, он не успел все попробовать.
Время закрепило эти уроки. Удивительно, что мы забыли ту удивительную возможность,
которую дают нам эти вещи. Когда мы можем управлять местами нашего пребывания;
когда мы можем бежать, чтобы поймать поезд; мы можем не спешить, переходя улицу;
когда мы можем прогуляться от одного конца крупнейшего склада самообслуживания
супермаркета Костко до другого; когда все части нашего тела отлично работают; когда мы
можем слышать, видеть, чувствовать, глотать.
До того, как я начала заниматься кикбоксингом, у меня был четырёхмесячный
тренажерный бум. Я отправлялась в зал каждое утро для тренировки, и ощущала себя
лучше, чем когда-либо. Чувствовала себя даже немного неуязвимой.
А затем я повредила свою ногу.
И это снизило темп моей жизни. Но в те недели хромоты и гримасничанья, ко мне
вернулось чувство понимания к людям, которые испытывают боль каждый день, но
которые собираются и выходят в общество не смотря ни на что.
Сал умер. Потребовалась деревушка, водитель фургона и несколько часов подготовки. У
меня есть его фотография, сделанная на Глостерском фестивале в честь покровителя
рыбаков святого Петра, где все его вещи, связанные в узел в инвалидном кресле, попали
под ливень. Сал замерз и промок до нитки. Но он сияет.
На другой день я наблюдала за пожилым человеком, пересекавшим улицу. Он
остановился, склонившись над своими ходунками. Его шаги были медленные. Но он был
на его пути к почтовому отделению.
Переходить улицу. Вдыхать свежий воздух. Держать
незначительные вещи оказываются самыми важными.
чашечку
кофе.
Самые
189
Когда важно незначительное
автор Беверли Бекхэм
Мой муж все говорит мне, что не надо было заниматься кик-боксингом с женщинами на
20 — вообще, скорее 30 — лет младше меня. Только это не был настоящий кик-боксинг,
это был кик-боксинг лайт, да и занималась я им всего один раз, и всего полчаса, и все
было очень интересно, и вообще ничего не болело.
Пока я не отправилась к машине. Вот тогда возраст, старые кости, может даже сама
судьба - все они решили о себе напомнить.
Части тела — занимательные вещи. Мы состоим из плоти, крови, мускулов и хрящей, а по
сторонам у нас конечности, как веточки у снеговика. По большей части, правда, мы
можем жить и не тужить, не задумываясь о том, как просто можно увечиться, и особенно
не восхищаясь тем, что колено соединено с бедром, а пальцы ноги — с костью ноги, все
до тех пор, пока не ударимся обо что-то ногой или коленом. Как только ударимся, то это
как будто проснулся младенец — сразу же пропало очаровательное, безмятежной
спокойствие, и вместо него теперь вопящее, плачущее, очень требовательное нечто.
Никогда в жизни я не обращала внимания на место позади моего левого колена — место
как место, такое же за правым — пока не почувствовала там что-то не то, какое-то
странное ощущение, которое, как я подумала, само потом уйдет. Не ушло. Прошла пара
дней, и там стало уже больно, а не неприятно, так что вместо того, чтобы бегать всюду на
скорости Супермена, я вдруг вообще никуда бегать больше не могла.
Оказалось, кик-боксинг — это мой криптонит.
Младенец заснул через две недели. Колено стало, как оно было раньше. Но я так, как
раньше, не стала — и становиться не хочу.
У меня был друг, который страдал от БАС, бокового амиотрофического склероза. Я
навещала его, пока он лежал в больнице Нью-Инглэнд Синай, подключенный к
вентилятору. Пока он был еще жив, я не принимала за данное ни то, что могла ходить, ни
то, что могла говорить, ни то, что могла есть. От Сэла я научилась не злиться на длинные
очереди в супермаркете Шоу, а радоваться, что физически могу в них стоять. Все время я
замечала грацию человеческого тела, все вещи, что оно может делать, и что оно делает:
наклоняться, прыгать, нажимать кнопки, жать руки. Каждый прием еды, любое блюдо, все
я смаковала, потому что Сэл сказал мне, что больше всего он скучал по еде.
Однако, со временем, эти уроки понемногу улетучились. Когда можешь поехать, куда
хочешь, пуститься в бег, чтобы успеть на поезд, когда можешь поспешить, переходя
дорогу, когда можешь пройтись от одного конца магазина в другой, когда все части тела
работают как надо, когда ты слышишь, видишь, чувствуешь и глотаешь, то очень легко
забывается, что все это — настоящее чудо.
До того, как я попробовала себя в кик-боксинге, я четыре месяца ходила на фитнес —
каждый день, с самого утра, я тренировалась, и потом чувствовала себя лучше, чем когдалибо раньше. Может быть мне даже немного казалось, что я неуязвима.
А потом я повредила ногу.
И это меня покалечило. И за те недели, что я хромала и корчилась от боли, я вновь стала
уважать тех людей, которые терпят боль каждый день, но все равно одеваются и выходят
на улицу.
Сэл однажды вышел из больницы. Мы для этого собрались всем светом, нашли водителя
для фургона, и много часов готовились. У меня есть фотография, где он в своем
инвалидном кресле сидит под ливнем, что прошел над Глостером на фестиваль святого
Петра. Он на ней промокший до нитки и озябший, но улыбается во весь рот.
Недавно я увидела, как пожилой человек переходит дорогу. Он наклонился и согнулся над
своими костылями, и шагал очень медленно. Но шагал. Шел на почту.
Переходил через дорогу. Дышал свежим воздухом. Нес с собой кружку кофе. Все же
самое важное, что есть в нашей жизни — это самое незначительное.
191
Когда мелочи важнее всего
Беверли Бэкхем
Мой муж твёрдо убежден, что мне не следовало заниматься кикбоксингом.
Особенно в паре с женщинами на двадцать… хорошо-хорошо, если не лукавить, то лет на
тридцать моложе меня. Но ведь это даже не настоящий кикбоксинг! Бой был
облегченным, и это было всего один-единственный раз и только полчаса, и было весело и
совсем не больно!
Однако, пока я шла к машине, идиллия успела рухнуть: меня наконец-таки
настигли (причём, что обиднее всего, одновременно) возраст, старые травмы и, наверное,
частичка злого рока.
Забавная штука эти части тела. Мы все скручены из плоти, крови, мускулов,
хрящей и придатков, торчащих из нас тут и там, как те неуклюжие фигурки из веточек.
Впрочем, большую часть времени мы беззаботно не вспоминаем о собственной
уязвимости, и нас совершенно не волнует, что коленная чашечка крепится к бедренной
кости, а пальцы ног к костям стопы – конечно, только до тех пор, пока мы не ударимся
тем самым мизинцем обо что-то твёрдое и недружелюбное, или же не рассадим колено,
поскользнувшись. Это похоже на то, как невинный, милый, сонно-спокойный и
расслабленный малыш, которого мы только что разбудили, в мгновение ока превращается
в хнычущего, ноющего и очень требовательного монстрика.
Место под моей левой коленкой – как, впрочем, и под правой – ни разу в жизни не
волновало меня, пока я не ощутила, как что-то там перекрутилось и дернуло болью.
Конечно же, я думала, что вскоре всё пройдёт само. Но оно не прошло. За пару дней это
чувство из раздражающего стало болезненным, а мне пришлось, вместо беготни по делам
со скоростью пули, перейти к почти полной неподвижности.
Очевидно, кикбоксинг оказался моим криптонитом.
Спустя десять недель монстрик снова превратился в спящего малыша. Колено
перестало о себе напоминать и вернулось в своё прежнее состояние. Чего нельзя сказать
обо мне: я забывать не собиралась.
Когда-то у меня был друг, страдающий боковым амиотрофическим склерозом. Я
навещала его в больнице Синай в Новой Англии, где он жил, прикованный к аппарату
жизнеобеспечения. Когда он был жив, я не воспринимала возможность гулять, говорить,
дышать или есть как должное. Сэл был тем, из-за кого я научилась реагировать на
бесконечные очереди в Shaw’s не с раздражением, а с благодарностью за то, что я вообще
могу в них стоять. Я постоянно, каждое мгновение замечала изящество и грациозность
человеческого тела, все те вещи, на которые оно способно и делает каждый день:
изгибаться, прыгать, нажимать на кнопки, пожимать кому-то руку при встрече. Я
смаковала каждый приём пищи, каждое блюдо, столь щедро мне доступное: сильнее всего
Сэл скучал по еде.
Но время, конечно, размыло и приглушило те уроки. Когда ты можешь водить
машину и добираться, куда хочется, бежать, чтобы успеть на поезд, торопиться куда-то по
улице, ничего не замечая кругом, без труда пройтись по Costco из конца в конец, когда все
части твоего тела работают в едином, слаженном, идеальном ритме, когда мир вокруг ты
слышишь, видишь, вдыхаешь, чувствуешь и глотаешь, ты забываешь, какое же всё это
чудо.
До кикбоксинга я четыре месяца была с головой поглощена спортзалом: каждое
утро я отправлялась туда, чтобы потренироваться, и чувствовала себя лучше, чем когда бы
то ни было. Мне даже казалось, что я слегка пуленепробиваема, так хорошо мне было!
А потом я повредила ногу.
И это замедлило меня, почти остановило. И в те недели, хромая и морщась от боли,
я снова обрела почти благоговение перед людьми, которые каждый день сталкиваются с
болью, но всё-таки одеваются и выходят из дому, побеждая свою слабость снова и снова.
Сэл тоже вышел наружу. Потребовалось всего ничего: какая-то деревушка,
водитель фургона и долгие часы подготовки. У меня есть фотография, где он, весь
укутанный, на своей лежачей коляске, врасплох застигнут ливнем на праздновании дня
святого Питера в Глостере. Он замёрз и промок до костей. Но его улыбкой можно
рассеять любые тучи и осветить всё графство.
Недавно я наблюдала за стариком, переходящим улицу. Он горбился и тяжело
опирался на ходунки, и шагал очень медленно. Но он шагал. И продолжал идти на почту.
Переходить, перебегать, пересекать улицу. Вдыхать свежий воздух. Держать чашку
кофе. Мелочи и правда важнее всего.
196
Когда мелочи действительно имеют значение
Беверли Бекхам
Мой муж настаивает, что мне не стоило бы заниматься кик-боксингом с женщинами,
которые на 20, ладно, вообще-то на 30 лет младше, чем я. Но это не был настоящий кикбоксинг, он был легким, и я занималась этим только раз и только полтора часа, было
весело и совсем не больно.
Возраст, старые кости, возможно, даже судьба, настигли меня, пока я шла к моей машине.
Забавное о частях тела. Мы созданы из плоти и крови, мускулов, хрящей и конечностей,
которые торчат из нас, как чёрточки из нарисованного человечка. Но обычно мы
продолжаем наш радостный путь, не подозревая о нашей уязвимости, не догадываясь, что
коленная чашечка связана с бедренной костью, и кость пальца связана со ступней, пока
мы не споткнулись и не ударили колено. А затем это как пробуждение спящего ребенка:
все это сладостное, милое предсказуемое спокойствие вмиг исчезает и заменяется
пронзительным визгом, воплями, очень убогим, чужим.
Я никогда в своей жизни не обращала внимания на место под моей левой коленкой – оно
было тем же самым, как под моей правой коленкой – пока я не почувствовала рывок и
судорогу, что-то, я подумала, выработало себя. Но это не было так. В течение нескольких
дней, оно перешло от раздражающего до болезненного, и я из бегающей быстрее, чем
скоростная пуля, стала остановившимся на месте мертвецом.
Кик-боксинг очевидно был моим криптонитом.
Десять недель спустя ребенок уснул вновь. Колено вернулось к тому, чем было. Но только
не я. И я не хотела возвращаться.
У меня раньше был друг, у которого был боковой амиотрофический склероз. Я имела
привычку навещать его в Синайском госпитале Новой Англии, где он жил,
прикрепленный к аппарату искусственной вентиляции легких. Когда он был жив, я не
принимала прогулки, разговор, дыхание или еду на веру. Я научилась у Сала не
раздражаться длинными очередями в Шоус, а быть благодарной, что у меня есть
физическая возможность ждать в них. Я постоянно отмечала изящество человеческого
тела, все, что оно может делать и делает: гнуться, скакать, нажимать кнопки, жать руку. Я
наслаждалась каждой трапезой, каждым выбором пищи, щедростью, потому что Сал
сказал, что он не успел поесть почти ничего.
Но время смешало эти уроки. Когда ты можешь путешествовать самостоятельно, можешь
бежать, чтобы поспеть к поезду, быстро перейти улицу или пройтись из одного конца
Костко в другой, когда все части твоего тела работают идеально, когда ты можешь
слышать, видеть, дышать, чувствовать и глотать, ты забываешь, как же это все чудесно.
Перед тем, как я попробовала кик-боксинг, я была на четырехмесячном «веселье» в
спортзале. Выходила каждое утро, тренеруясь, чувствуя себя лучше, чем когда-либо.
Чувствуя себя, может быть даже немного пуленепробиваемой.
А затем я повредила ногу, и это замедлило меня.
В те недели хромоты и гримас, я снова стала понимать тех людей, кто каждый день болен,
но кто все равно одевается и выходит из дома.
Сал выходил. Для этого нужна была деревня, плюс водитель фургона и часы подготовки.
У меня есть его фотография, всего связанного в узел в его откидывающемся креслеколяске, попавшего под ливень во время Фиесты Святого Петра в Глостере. Он простыл и
промок до нитки. Но он сиял.
На днях я видела пожилого мужчину, переходящего дорогу. Он сутулился и горбился, и
его шаги были медленны. Но это был он. На его пути к почте.
Пересекать улицу. Дышать свежим
действительно имеют значение.
воздухом.
Держать
чашку
кофе.
Мелочи
201
Самые важные мелочи.
Мой муж настаивает, на том, что я не должна участвовать в боях по кикбоксингу с
женщинами, младше меня на 20, а то и на 30 лет. Но это был не настоящий кикбоксинг, а
лайт-боксинг, да и дралась я всего один раз, и, то около получаса. Это было весело и
совсем не больно.
Пока я не направилась к машине. В тот момент мой возраст, старость, возможно, даже
судьба, настигли меня.
Забавная вещь эти части тела. Мы сделаны из плоти и крови, мышц, хрящей и
конечностей, торчащих как палочки у нарисованного ребенком человечка. Но в основном,
мы спокойно живем, не подозревая о нашей уязвимости, о том, что кости коленного
сустава соединены с бедренной костью, а фаланги пальцев ноги соединяются с костями
стопы, пока не ушибем палец или не повредим колено. И тогда это похоже на
пробуждение спящего младенца, все это милое, прекрасное, предсказуемое спокойствие
исчезает в одно мгновение и сменяется кричащим, плачущим, очень несчастным
незнакомцем.
Никогда в жизни я не обращала внимания на подколенную впадину левой ноги – она была
точно такой же как и правая – пока я не почувствовала что мне что-то мешает, узелок,
который, как я думала, сам рассосется. Но он не рассосался. За считанные дни он стал уже
не просто беспокоить, а причинять боль, а я стала уже не бегающей быстрее пули, а
вставшей намертво.
Кикбоксинг, по видимому, был моим криптонитом.
Десять недель спустя я снова сплю сном младенца. Колено снова такое же, каким оно
было раньше. Но не я. И я не хочу быть прежней.
У меня был друг, который болел боковым амиотрофическим склерозом. Я навещала его в
Синайской больнице в Новой Англии, где он лежал, подключенный к аппарату
искусственной вентиляции легких. Когда он был жив, я принимала возможность ходить,
говорить, дышать, есть как само собой разумеющееся. У Сэла я научилась не нервничать
стоя в длинной очереди в Шоу, а быть благодарной за физическую возможность в ней
стоять. Изо дня в день я отмечала изящество человеческого тела, все то, что оно может
делать и делает: гнется, прыгает, нажимает на кнопку, жмет руку. Я наслаждалась каждым
приемом пищи, каждым блюдом как наградой, потому что Сэл говорил, что скучал по еде
больше всего.
Со временем я сделала выводы. Если вы можете самостоятельно сесть за руль и уехать
куда-нибудь, сесть на поезд, перебежать дорогу, обойти весь Котстко, когда все части
вашего тела исправно работают, вы можете слышать, видеть, дышать, чувствовать и
глотать, вы забываете о том, насколько удивительно то, что у вас все это есть.
До того как я попробовала кикбоксинг, я в течение четырех месяцев была помешана на
спорте, вскакивала каждое утро, тренировалась, чувствовала себя лучше чем когда-либо.
Можно сказать, даже чувствовала себя немного пуленепробиваемой.
А потом я повредила ногу.
Это сделало меня медленной. В те недели, хромая и морщась, я вновь зауважала людей,
которые каждый день терпят боль, но все равно одеваются и выходят из дома.
Сэл тоже гулял. Для этого понадобилась деревня, водитель фургона и долгие часы
подготовки. У меня есть его фото, всего закутанного в инвалидной коляске, попавшего
под дождь на фестивале Святого Петра в Глостере. Ему холодно и он промок до нитки. Но
он сияет.
На днях я наблюдала, как пожилой мужчина переходил через дорогу. Сгорбив спину, он
склонился над ходунками и медленно передвигал ноги. Но все же, вот он. Направляется
на почту.
Перебежать через дорогу. Сделать глоток свежего воздуха. Держать чашку кофе в руке.
Эти мелочи - самое ценное в жизни.
203
Когда незначительное оказывается очень важным
Беверли Бекхэм
Муж запретил мне спарринговаться с женщинами, которые лет на двадцать, а,
фактически на тридцать, моложе меня. Но это был не настоящий кикбоксинг, скорее его
легкая версия, и я боксировала всего лишь раз, полчаса, это было забавно и совсем не
больно.
До того момента, как я направилась к машине. Вот тогда мой возраст, мои кости,
может быть, даже рок судьбы, напомнили мне о себе.
Мы довольно странно устроены. Мы состоим из плоти и крови, из мышц и хрящей,
и еще из многого всего, все это нанизано на нас, как на каркас. Почти всегда мы радостно
идем по жизни, не подозревая, что у нас есть слабые места, не задумываемся, что
надколенник соединен с бедренной костью, а фаланги пальцев стопы – с другими костями
стопы, пока не ударимся пальцем ноги или не повредим колено. И тогда, это похоже на
пробуждение маленького ребенка ото сна, вся эта сладкая, прекрасная, предсказуемая
безмятежность исчезает в один миг, превращаясь в кричащее и ревущее существо,
которому что-то очень нужно.
Я никогда не обращала внимание на левую подколенную ямку – как в принципе и
на правую – пока не почувствовала судорогу, которая, как мне казалось, пройдет сама
собой. Но не тут-то было. В течение нескольких дней, она – то просто беспокоила меня, то
отзывалась острой болью, и я бегала то быстрее пули, то вдруг замирала на беговой
дорожке.
Кикбоксинг очевидно стал моим криптонитом.
Через десять недель боли утихли. Колено перестало беспокоить. Но мне было не по
себе. Я изменила свое отношение к жизни.
У меня был друг Сэл, который страдал БАС. Я навещала его в больнице Нью
Инглэнд Синай, где он жил, подключенный к аппарату искусственной вентиляции легких.
Когда он был полон энергии, то не задумывался над тем, как это хорошо – ходить или
говорить, или дышать, или есть. Благодаря Сэлу я поняла, что не нужно негодовать по
поводу длинных очередей в супермаркете Шоу, а стоит ценить, что еще можешь стоять в
этих очередях. Я стала постоянно замечать грацию человеческого тела, на что оно
способно, а на что - нет: сгибаться, прыгать, нажимать на кнопки, пожимать руку. Я
смаковала каждое блюдо, наслаждаясь этим процессом, потому что Сэл говорил, что
именно по самостоятельным приемам пищи он скучает больше всего.
Но время приберегает эти уроки на потом. Когда ты можешь двигаться энергично,
когда ты можешь запрыгнуть в поезд, отходящий от станции, когда ты можешь быстрым
шагом пройти по улице, когда ты можешь обойти весь гипермаркет Костко, когда твое
тело функционирует безупречно, когда ты можешь слышать и видеть, и глотать, ты
забываешь, какое это чудо.
Прежде чем пойти на кикбоксинг, четыре месяца подряд я с удовольствием
проводила время в спортзале, каждое утро начиналось с тренировки, я чувствовала себя
лучше, чем когда-либо. Мне казалось, я как будто из стали.
Потом я получила ушиб ноги.
Я снизила темп. В те недели, хромая и не всегда контролируя свои движения, я
вновь стала ценить тех людей, которые испытывают боль каждый день, но, превозмогая
ее, собираются и выходят на прогулку.
Сэл решил выбраться из больницы. К операции подключился весь персонал,
потребовались минивэн, водитель и часы подготовки, и мы отправились. У меня есть
фотография: он весь укутан, полулежа в инвалидной коляске, под проливным дождем во
время фестиваля в честь святого Петра в Глостере. Он замерз и промок до нитки. Но он
сиял.
Я наблюдала за пожилым человеком пару дней назад, он переходил улицу. Он
сутулился и опирался на трость, он ступал очень медленно. Но он шел. Шел на почту.
Идешь по улице. Дышишь свежим воздухом. В руках кофе. Незначительный вещи
оказываются очень важными.
ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА
БАС (ALS) - Боковой амиотрофический склероз (болезнь моторных нейронов, Мотонейронная
болезнь, болезнь Шарко́).
Шоу (Shaw’s) – одна из самых старых сетей супермаркетов в США, основанная в Новой Англии в
1860-х годах.
Костко (Costco) - Costco Wholesale Corporation — крупнейшая в мире сеть складов
самообслуживания клубного типа.
It took a village – часть африканской поговорки “It takes a village to raise a child”. Чтобы вырастить
ребенка, нужно участие всего сообщества.
216
Беверли Бэкхем
Когда мелочи действительно много значат
Мой супруг настойчиво утверждал, что мне не следовало боксировать с девушкой,
которая на 20, а на самом деле, на 30 лет моложе меня. Но это не было в действительности
кик-боксингом, это был кик-боксинг в легкой форме, и к тому же я делала подобное
только раз и всего-то около получаса, и более того, было забавно и я не чувствовала ни
малейшей боли.
До тех пор пока не пошла к машине. Когда годы, старость, возможно, даже рок нагнали
меня.
Весьма интересное наблюдение относительно наших частей тела. Мы состоим из плоти и
крови, мышц, хрящей, придатков, которые выпирают из нас словно ветки. Обычно мы
принимаем данный факт таким образом, что даже не ведаем о своей уязвимости, мы не
особо то и впечатлены тем, что коленная кость напрямую связана с бедренной, а кости
пальцев ног связаны с костями ступни. И так происходит до тех пор, пока мы не
ударяемся пальцем или не повреждаем колено. И это как разбудить спящего младенца,
когда сладкое и умиротворенное спокойствие исчезает в миг, сменяясь инопланетным
визгом и воплем.
Ни разу в жизни я не обращала внимания на область под моим левым коленом – она была
абсолютно такая же как и область под моим правым коленом – до тех пор пока я не
почувствовала судорогу, что-то, что по моим соображениям должно было пройти само по
себе. Но этого не случилось. В ближайшие дни ноющая боль сменилась мучительной, и
вместо моего обычного бега в стиле скоростной пули, я остановилась на месте словно
вкопанная.
По всей видимости, кик-боксинг был моей ахиллесовой пятой.
Десять недель спустя младенец уснул снова. Колено вернулось в строй. Но не я. И я не
хотела возвращаться.
У меня был друг с латеральным амиотрофическим склерозом, известным также как
болезнь моторных нейронов. Я навещала его в клинике Синая в Новой Англии, где он
жил, прикованный к аппарату искусственной вентиляции легких. Когда он был жив, я
ходила, говорила, дышала или ела не принимая все это как само собой разумеющееся. Сэл
научил меня не раздражаться длинными очередями на Шоу, но быть благодарной за то,
что я физически способна простоять в них. Я постоянно обращала внимание на
грациозность человеческого тела, на все вещи, которые оно может делать и делает:
гнуться, прыгать, нажимать на кнопку, пожимать друг другу руки. Я наслаждалась каждой
трапезой, каждым походом в продуктовый магазин, потому что, по словам Сэла, он
больше всего скучал по еде.
Но время умерило эти уроки. Когда ты можешь доехать куда тебе надо, добежать, чтобы
успеть на поезд, в спешке перебежать улицу, или когда ты можешь прогуляться от одного
конца Костко до другого, когда все части твоего тела работают идеально, когда ты
слышишь, видишь, дышишь, чувствуешь и глотаешь, ты забываешь о чуде, на которое все
эти вещи способны.
До того как я пыталась боксировать, я вела активную деятельность в спортзале на
протяжении 4 месяцев, уходя каждое утро, тренируясь, чувствуя себя лучше чем когда
либо. Чувствуя себя, даже, чуть-чуть неуязвимой, что ли.
И затем я повредила ногу.
И это меня парализовало. Прожитые недели хромоты вернули мне чувство
признательности по отношению к людям, которые испытывают боль каждый день, но
которые одеваются и выходят в свет, как бы то ни было.
Сэл вышел. Силами всей деревни, а еще и водителя, и после долгих часов операций. У
меня есть его фотография, укутанного в его откидывающейся инвалидной коляске,
пойманного, словно на месте преступления, под дождем на фестивале в Глочестере. Ему
было холодно, и он промок до костей. Но он сиял от счастья.
Недавно я смотрела на пожилого мужчину, пересекавшего улицу. Он сутулился и
опирался на свои ходунки, и его шаги были медленными. Но они были. На его пути в
почтовое отделение.
Пересекая улицу. Вдыхая свежий воздух. Сжимая в руке стакан кофе. Мелочи
действительно много значат.
218
Беверли Бэкхэм:
Простые, но важные мелочи
Мой муж до сих пор твердит, что мне не следовало участвовать в поединках по
кикбоксингу с женщинами на 20 (на самом деле на 30) лет младше меня. Хотя это был
даже не полноценный кикбоксинг, а его облегчённая версия, и дралась я только один раз и
всего полчаса. Это было весело и совсем не больно.
Ровно до тех пор, пока я не пошла к своей машине. И вот тогда годы, старость, а
может быть, сама судьба, меня настигли.
Если с юмором подойти к строению нашего тела, то мы состоим из плоти и крови,
мышц и хрящей, а также конечностей, которые торчат из нас, будто палочки из
нарисованного ребёнком человечка. И чаще всего мы беспечно живем, не осознавая, как
сильно уязвимы. Мало кому интересно размышлять о том, что коленная кость соединена с
бедренной, а фаланги пальцев ног связаны с костями стопы. Нас это совсем не волнует,
пока мы не ударимся ногой обо что-то твердое, или не повредим колено. И уж тогда
ситуацию можно сравнить с пробуждением младенца, когда очаровательная и
предсказуемая безмятежность сменяется визжащим, орущим и требующим внимания
пришельцем.
Я никогда не задумывалась, что находится у меня за левым коленом (равно как и за
правым), покуда не почувствовала судороги и не захромала. Я надеялась, что всё пройдёт
само собой, но не тут-то было. Если поначалу новые ощущения меня просто раздражали,
то через несколько дней стало ощутимо больно, и я, всегда активная, бегучая и быстрая,
как пуля, остановилась, как вкопанная.
Судя по всему, кикбоксинг стал для меня криптонитом.
Десять недель спустя младенец снова заснул. Моё колено стало таким же, как
раньше, но изменилась я сама. И быть прежней уже не хочу.
Когда-то у меня был друг, страдающий боковым амиотрофическим склерозом. Я
навещала его в Синайской больнице Новой Англии, где он жил, подключенный к
аппарату искусственной вентиляции легких. Пока он был жив, я ценила то, что могу
самостоятельно гулять, разговаривать, дышать или есть. Я не воспринимала это как нечто
само собой разумеющееся. Сэл научил меня не раздражаться из-за длинных очередей в
супермаркете, а быть благодарной за то, что я физически способна в них стоять. Я
постоянно отмечала совершенство человеческого тела, сколько всего оно может и делает:
согнуться, прыгнуть, нажать кнопку, пожать руку. Я с наслаждением ела любую пищу,
смаковала каждый кусочек, потому что Сэл говорил, что больше всего скучает по еде.
Но время смягчило яркие краски тех жизненных уроков. Когда ты можешь
самостоятельно поехать на машине, куда хочешь, или запрыгнуть в отправляющийся
поезд, перебежать улицу, пройтись из одного конца гипермаркета в другой, когда все
части твоего тела работают слаженно, когда ты можешь видеть и слышать, дышать,
чувствовать и глотать - ты забываешь о том, что сама возможность всё это делать –
поистине чудо.
Перед тем, как попробовать кикбоксинг, я четыре месяца усиленно занималась
спортом: каждое утро шла в спортзал, тренировалась и чувствовала себя лучше, чем когда
бы то ни было. Да что там, я ощущала себя почти Терминатором.
А потом повредила ногу.
Это происшествие заставило меня сделать передышку. И за те недели, что я
ковыляла и кривлялась, ко мне вернулось чувство уважения к людям, которые терпят боль
ежедневно, но, несмотря на это, одеваются и выходят из дома.
Сэл выписался. Помогали собраться всем миром, понадобился автофургон и долгие
часы подготовки. У меня есть фотография, где он, весь укутанный, сидит в инвалидном
кресле, застигнутый ливнем на карнавале святого Петра в Глостере. Он замерз и промок
до нитки, но светится счастьем и улыбается.
Пару дней назад я наблюдала, как сгорбившийся старик переходил дорогу. Он
шагал медленно, склонившись над ходунками, но он двигался вперёд. Он шёл на почту.
Перейти дорогу. Вдохнуть свежего воздуха. Взять в руки чашечку кофе. Всё это
простые, но такие важные мелочи жизни.
222
Когда ничтожно малое по-настоящему становится великим
Беверли Бэкхем
Мой муж настойчиво утверждает, что я не должна заниматься кик-боксингом с
женщиной, на двадцать, на тридцать лет моложе меня самой. Но это же не был настоящий
кик-боксинг. Это был легкий вариант бокса с ножными ударами, и я делала это лишь
однажды, в течение всего получаса, и это было здорово, и никто не пострадал.
Это случилось, когда я шла к машине. Вот, когда возраст, старые кости, может быть даже
жир, взяли надо мной верх.
Забавно рассуждать о частях тела. Мы состоим из мяса и крови, мускулов и хрящей,
выступающих частей, которые буквально торчат из нас, как ветви на фигуре,
напоминающей дерево. Но мы обычно продолжаем наш веселый путь, не ведая о своей
уязвимости, безразличные к тому, что кости колена связаны с бедренной костью, а кость
пальца на ноге соединена с костями стопы, и это до тех пор, пока мы не ударимся этой
ногой обо что-то твердое или не повредим колено. Это будто пробуждение спящего
ребенка, когда вся эта сладкая, упоительная, предсказуемая тишина улетучивается в одно
мгновение, уступая место визжащему, плачущему и чрезвычайно нуждающемуся
инородцу.
Я никогда не уделяла внимание зоне под моим левым коленом – она была точно такой же,
как и пространство под правым коленом – до тех пор, пока не почувствовала толчок,
судорогу, что, как мне казалось, должно было пройти само. Но это не проходило. Через
несколько дней раздражающее ощущение переросло в болезненное, я выскочила и
помчалась быстрее пули, чтобы убрать задержку с моего пути.
Бокс с ножными ударами, несомненно, был моей ахиллесовой пятой.
Прошли недели, и сон ребенка настал снова. Колено стало таким, каким и было. Но я
прежней не стала. И не хочу этого.
У меня всегда был друг, страдавший от АЛС. Я навещала его в Синайской больнице
Новой Англии, где он жил, прикованный к дыхательному аппарату. Когда он был жив, я
не считала ходьбу, дыхание, или еду чем-то дарованным свыше. Я была научена Сэлом не
раздражаться из-за длинных ролей Шоу, но быть признательной, что я могу ждать в них.
Я постоянно замечала благодать человеческого тела, благодать всего, что оно может
делать и делает: сгибаться, скакать на скакалке, нажимать на кнопку, пожимать руку. Я
стала ощущать особый вкус каждой трапезы, каждой выбранной мною пищи, эту
щедрость, потому что Сэл признался, что больше всего тоскует по принятию пищи.
Но время ослабило в памяти эти уроки. Когда ты сам можешь отправиться в любое место,
когда ты можешь побежать, чтобы догнать поезд, когда ты способен поторопиться,
пересекая улицу, когда ты можешь прогуляться из одного конца Костко – в другой, когда
все члены твоего тела работают отлично, когда ты способен слышать, видеть, чувствовать,
глотать; ты забываешь, что все это – чудо.
Перед тем, как я попробовала бокс с ножными ударами, я четыре месяца «отрывалась» в
тренажерном зале, что было кульминацией каждого утра, когда я старалась чувствовать
себя еще лучше, так как никогда раньше. Чувствовать себя, может быть, хоть немного
пуленепробиваемой.
И я повредила ногу.
Это заставило меня снизить скорость. В те недели хромоты и скорченного от боли лица, я
снова стала высоко ценить людей, которые травмируются каждый день, но одеваются и
идут вперед, несмотря ни на что.
Сэл вышел наружу. Понадобилась деревня, плюс водитель фургона и часы подготовки. У
меня есть его фотография, всего буквально закутанного в откинутую назад инвалидную
коляску, взятого врасплох ливнем в Фиесте Святого Петра, в Глостере. Он замерз и
промок до нитки. Но он весь светился.
В другой день я наблюдала, как пожилой мужчина переходил дорогу. Он был вынужден
останавливаться и нагибаться над своими ходунками, а шаги его были медленными. Но он
был там. На своем пути к почтовому отделению.
Переходя улицу. Вдыхая свежий воздух. Держа чашку кофе. Вы ощущаете: самое малое
по-настоящему становится великим.
225
Когда главное – в мелочах
Беверли Бекхэм
Мой муж продолжал настаивать, что зря я пошла заниматься кикбоксингом с
женщинами на 20, ну, хорошо, на 30 лет моложе меня. Но это всё же был не настоящий
кикбоксинг, а его облегчённая форма, да и ей я занималась лишь раз в жизни. Заняло это
какие-то жалкие полчаса, но мне было весело и совсем не больно.
До тех пор, пока я не пошла к своей машине. Вот тут-то возраст, судьба, а, может,
старые кости и суставы напомнили о себе.
Человеческое тело вообще забавно. Мы сделаны из плоти, крови, мускулов, хрящей
и конечностей, которые торчат из нас словно прутики из детской фигурки. Несмотря на
это, мы весело шагаем по жизни, забывая о собственной уязвимости, и совсем не
удивляемся тому, что коленная кость прикреплена к кости бедра, а кости стопы
соединены с костями пальцев на ноге. До тех пор, пока не повредим колено или не
ударимся мизинцем ноги. Это похоже на пробуждение младенца: всё это сладкое,
восхитительное, предсказуемое спокойствие вмиг исчезает, оставляя после себя
визжащего, воющего, молящего о помощи пришельца.
Никогда прежде я не обращала внимания на то, что находится за моим левым
коленом – за правым коленом было то же самое – до тех пор пока я не почувствовала
рывок и судорогу, но я всё ещё думала, что это пройдёт само. Но оно не прошло. За
несколько дней дискомфорт в колене сменился болью, словно я, занимаясь обычной
пробежкой, ускорилась как пуля, а потом встала как вкопанная.
Кикбоксинг оказался моим криптонитом.
Спустя десять недель младенец снова уснул. Колено стало прежним. Но я – не
стала. И не хочу.
У меня был друг Сал, страдавший боковым амиотрофическим склерозом. Я
навещала его в больнице Синай Новой Англии, где он жил, подключенный к аппарату
искусственной вентиляции лёгких. Когда он был ещё жив, я не воспринимала обычную
ходьбу, дыхание или приём пищи как нечто самой собой разумеющееся. Я научилась у
Сала испытывать от длинных очередей в супермаркетах не раздражение, а благодарность
за то, что я способна стоять в них. Я постоянно замечала благодать человеческого тела,
всё то, что оно может сделать и постоянно делает: сгибаться, прыгать, нажимать на
кнопки, пожимать руки других людей. Я смаковала каждый кусочек пищи, каждое
мгновение выбора еды казалось мне подарком, так как Сал однажды сказал, что больше
всего скучает по еде.
Однако время размыло эти уроки. Когда вы можете уехать куда угодно, сесть на
поезд, перебежать улицу, пройти пешком через весь Костко, когда все части вашего тела
работают великолепно, а вы можете видеть, и слышать, и дышать, и чувствовать, и
глотать, вы забываете, какое же это на самом деле чудо.
До того, как я попробовала кикбоксинг, я уже четыре месяца каждое утро
занималась в тренажёрном зале. Такие нагрузки делали моё самочувствие лучше, чем
когда-либо. Порой я даже чувствовала себя пуленепробиваемой.
А потом я повредила ногу.
Это ошеломило меня. В те недели, прихрамывая и морщась от каждого шага, я
вновь ощутила восхищение людьми, которые, ежедневно испытывая боль, находят в себе
силы одеваться и выходить из дома.
Сал покинул больницу. Потребовалось найти деревню, водителя с автофургоном и
потратить многие часы на приготовления. У меня есть фотография Сала в инвалидной
коляске на празднике Святого Петра в Глостере. Он попал под ливень, продрог до костей
и весь дрожал. Но лицо его сияло.
Однажды я видела, как пожилой мужчина переходил улицу. Он сутулился, походка
его была неровной, а шаги – медленными. Но он был там. На своём пути на почту.
Переходить улицу. Вдыхать свежий воздух. Держать в руках чашку горячего кофе.
Такие мелочи – главное в жизни.
227
Когда самые маленькие вещи оказываются самыми большими.
Беверли Бэкхам
Мой муж настаивал на том, что мне не следует заниматься кик-боксингом с женщинами
на 20, ну ладно, на 30 лет моложе меня. Но это не был настоящий кик-боксинг, это был
его облегченный вид, и я занималась им только однажды и только полчаса, и это было
забавно и совсем не причиняло боли.
А пока я шла к своей машине. Именно возраст, старые кости, может быть даже, судьба
приблизились ко мне.
Это забавно о частях тела. Мы состоим из плоти и крови, и мускул, и хрящей, и
конечностей, которые торчат из нас подобно веткам, как на схематично изображенном
человеке. Но, по большей части, мы продвигаемся по пути счастья не ведая о нашей
уязвимости, не подозревая, что коленная кость соединяется с бедренной, а кость большого
пальца соединяется со ступней, до тех пор, пока мы не ударимся о пенек пальцем или не
причиним боль колену. И затем, как будто внезапно проснувшись, все милое прекрасное,
предсказуемое, как и ожидалось, в одно мгновение заменяется пронзительным криком,
воплем, очень нуждающимся в ком-нибудь чужом.
Я никогда в своей жизни не обращала внимания на заднюю часть моего левого колена, так
же как и на заднюю часть моего правого колена, до тех пор пока, я не почувствовала
спазм, судорогу, что-то, о чем я думала что наладиться само собой. Но это не произошло.
В считанные дни это превратилось от раздражения до боли, и я начала с пробежек,
быстрее, чем скорость пули, резко останавливаясь на дорожке.
Кик-боксинг, несомненно, был моим криптонитом.
Десять недель спустя младенец снова заснул. Колено вернулось в то состояние, которое
было до этого. Но я нет. Я и не хочу этого.
Раньше у меня был друг, у которого была антилимфоцитарная сыворотка. Я обычно
ходила к нему в Синайский госпиталь в Новой Англии, где он жил прикованный к
вентилятору. Когда он был жив, я не гуляла или разговаривала, или дышала, или ела без
обоснования. Я узнала от Сэла, как не раздражаться от длинных очередей на Шоу, но быть
при этом благодарной, что я физически могла выстоять в них. Я постоянно замечала
красоту человеческого тела, все те вещи, которые оно может делать: изгибаться, прыгать,
нажимать кнопку, трясти рукой. Я смаковала любой пищей, каждым выбором еды,
щедрым подарком, потому что Сэл сказал, как он, больше всего, скучает по еде.
Но время смягчает эти уроки. Когда ты можешь передвигаться в пространстве, когда ты
можешь бегать, чтобы успеть на поезд, когда ты можешь спешно перебегать улицу, когда
ты можешь пешком пройти с одного конца Костко до другого, когда все части твоего тела
работают превосходно, когда ты можешь слышать и видеть и дышать и чувствовать и
глотать, ты забываешь чудо, что у тебя все это есть.
Прежде чем я попробовала кик-боксинг, я четыре месяца активно занималась в спортзале,
достигая кульминации каждое утро, тренируясь, чувствуя себя лучше, чем когда либо.
Чувствуя, может быть даже немного пуленепробиваемой.
И вот я повредила ногу.
Это медленно опустило меня. И в те недели хромоты и гримасничаний ко мне снова
вернулась та высокая оценка людей, которые испытывают боль каждый день, но кто
одевается и куда-то идет.
Сэл ушел. Понадобились деревня, водитель грузовика и часы подготовки. У меня есть его
фотография всего закутанного, лежащего в инвалидном кресле, оказавшегося в ливень на
празднике Святого Петра в Глокестере. Он замерз и промок до нитки. Но у него был
сияющий вид.
Накануне я смотрела на пожилого мужчину, переходившего улицу. Он сутулился и
наклонился над своими ходунками, и его шаги были медленными. Но он шел. Он шел
своим путем на почту.
Пересекая улицу. Дыша свежим воздухом. Держа чашку кофе. Самые маленькие вещи, на
самом деле, самые большие.
228
Когда мелочи приобретают смысл
Беверли Бекхэм
Мой муж настойчиво утверждает, что не следовало мне боксировать с женщиной, которая
на 20, ну хорошо, на 30 лет моложе меня. Но это даже нельзя назвать настоящим
кикбоксингом! Это был поединок по лайт-контакту, который длился всего полчаса один
единственный раз. К тому же, было весело и совсем не больно.
Но лишь до тех пор, пока я не пошла к машине. Тогда-то и возраст, и старые кости, и,
возможно, даже судьба, дали о себе знать.
Мы так забавно устроены. Мы сделаны из плоти и крови, мышц и хрящей, конечностей,
которые торчат из нас как веточки. Но в основном, мы живем себе припеваючи, даже не
подозревая, насколько мы уязвимы. Нас не особо волнует тот факт, что колено связано с
бедренной костью, а фаланги пальцев связаны с костями стопы, до тех пор, пока мы не
ударимся пальцем ноги или не повредим колено. А потом… словно спящего младенца
разбудили – все это сладостное, очаровательное, безмятежное спокойствие улетучивается
в мгновение ока, а на смену ему приходит орущее, вопящее и крайне надоедливое
существо.
Никогда раньше я не обращала внимания на подколенную ямку левой ноги (она была
точно такой же, как и на правой), пока не почувствовала какой-то спазм, судороги. Я
думала, это пройдет само собой. Но нет. Через несколько дней ощущения из
раздражающих превратились в болезненные, и если раньше я бегала быстрее пули, то
теперь я не могла сдвинуться с места.
Кикбоксинг оказался моим криптонитом, тем самым, из комиксов про Супермена.
Десять недель спустя «младенец» заснул снова. Колено восстановилось. Но только не я.
Да я и не хотела.
У меня был друг с боковым амиотрофическим склерозом. Я навещала его в Синайской
больнице в Стоутоне, штат Массачусетс, где он лежал подключенный к аппарату
искусственной вентиляции легких. Когда он был жив, я не воспринимала способность
ходить, дышать, есть, разговаривать как должное. Сал научил меня не раздражаться из-за
огромных очередей в Shaw’s, местном продуктовом магазине, а быть благодарной за то,
что я физически могу в них стоять. Я всякий раз подмечала совершенство человеческого
тела, все то, что оно способно делать и, собственно говоря, делает: сгибается, пожимает
руку, прыгает, давит на кнопки. Я наслаждалась каждым приемом пищи как настоящим
даром, потому что Сал говорил, что больше всего он скучает по тем временам, когда мог
есть сам.
Но со временем все забывается. Когда ты можешь самостоятельно поехать куда-нибудь,
побежать за трамваем, чтобы догнать его, промчаться по улицам, погулять по Костко
вдоль и поперек, когда все части твоего организма работают исправно, когда ты можешь
слышать, видеть, дышать, чувствовать, глотать, ты забываешь о том, что все это –
настоящее чудо.
Прежде чем заняться кикбоксингом, я 4 месяца «развлекалась» в спортзале: бежала туда
каждое утро, тренировалась, чувствовала себя лучше, чем когда либо. Ощущала себя
пуленепробиваемой в какой-то степени.
А потом я повредила ногу.
И это сильно подкосило меня. За те недели, что я ходила, прихрамывая и кривясь от боли,
я вновь стала ценить людей, которые страдают каждый день, но все же одеваются и
выходят на улицу.
Сал выходил. Правда, для этого требовалось много сопровождающих, плюс еще
переноска аппарата искусственного дыхания и куча времени на сборы. У меня есть его
фотография, где он, полностью «упакованный», сидит под проливным дождем в креслекаталке. Это был конец июля, фиеста Св. Петра в Глостере. Он сидит, весь замерзший и
промокший до нитки, но светится от счастья.
На другой день я наблюдала за тем, как пожилой человек переходил улицу. Он весь
ссутулился, навис над ходунками, медленно шагая по дороге. Но он шел. Он шел на почту.
Он переходил улицу. Дышал свежим воздухом. Нес стаканчик кофе… Нет в жизни ничего
важнее таких мелочей.
229
Когда самые незначительные вещи на самом деле самые значимые
(Беверли Бэкхам)
Мой муж настаивает, что мне не стоит заниматься кик-боксингом с женщинами на
20, ну, на самом деле, на 30 лет моложе меня. Но это был не настоящий кик-боксинг,
скорее облегченный кикбоксинг, к тому же я занималась этим только один раз и только
полчаса, к тому же это было весело и совсем не больно.
Все продолжалось ровно до того момента, как однажды я подходила к своей
машине. Вот именно тогда годы, старые кости, или, возможно, даже судьба настигли
меня.
Есть кое-что забавное в наших частях тела. Все мы из плоти и крови, а также
мышц, хрящей, придатков, которые торчат из нас в разные стороны, как руки-палочки из
нарисованного человечка. Но вообще, мы спокойно идем по жизни, не задумываясь о
нашей уязвимости, совершенно не придавая значения тому, что коленная чашечка
соединена с большой берцовой костью, а косточки пальцев ног соединены с лодыжкой,
ровно до тех пор, пока мы не ударимся мизинцем о мебель или не повредим колено. В
этот момент происходящее похоже на то, как будто вы разбудили спящего младенца. Всё
сладкое, прелестное, предсказуемое спокойствие вмиг исчезает, сменяясь визжащим,
плачущим и очень нуждающимся в чем-то пришельцем.
Никогда в своей жизни я не уделяла внимания пространству позади моего левого
колена – оно просто существовало, как и пространство позади моего правого колена – до
тех пор, пока однажды я не почувствовала толчок, судорогу, которая, как я думала,
пройдет сама. Но она не прошла. Буквально за несколько дней она перешла из разряда
«немного нервирует» в «невыносимая боль», а я сама перешла от беготни повсюду со
скоростью ракеты к полному оцепенению.
По всей видимости, кик-боксинг был моим спасательным кругом.
Десять недель спустя разбуженный младенец снова спит. Колено пришло в норму.
А я нет. Но я и не хочу.
У меня был друг с БАС (боковым амиотрофическим склерозом). Я ездила навещать
его в Синайский Госпиталь Новой Англии, где он жил, подключенный к ИВЛ. Пока он
был жив, я не воспринимала ни ходьбу, ни речь, ни дыхание, ни употребление пищи как
должное. Благодаря Сэлу, я научилась не раздражаться из-за длинных очередей в Shaw’s,
а быть благодарной за то, что я физически могу стоять в них. Я постоянно замечала
грациозность человеческого тела, все вещи, которые он делает и может делать: согнуться,
прыгнуть, нажать на кнопку, пожать руку. Я наслаждалась каждым приемом пищи,
каждым гастрономическим выбором, этим щедрым подарком, потому что Сэл говорил,
что скучал по возможности есть больше всего.
Но время смягчает эти уроки. Когда ты сам можешь доехать куда угодно, когда ты
можешь пробежаться, чтобы успеть на поезд, когда ты можешь спешить по улице, когда
ты можешь пройти весь Costco насквозь, когда все части твоего тела работают идеально,
когда ты можешь и слышать, и видеть, и дышать, и чувствовать, и глотать, ты невольно
забываешь о том, насколько чудесны все эти вещи на самом деле.
Перед тем, как попробовать кик-боксинг, я была в четырехмесячном забеге по
спортзалам, вылетая каждое утром из дома и при этом чувствуя себя лучше, чем когда
либо. Возможно, иногда даже чувствуя себя пуленепробиваемой.
А потом я повредила ногу.
И это заставило меня поумерить пыл. И за эти недели хромоты и гримас боли, я
вернула себе чувство восхищения теми людьми, которым больно каждый день, но
которые одеваются и выходят на улицу как бы то ни было.
Сэл выходил на улицу. Для этого требовалась уйма народу, водитель минивэна и
часы подготовки. У меня есть его фотография: весь укутанный, в откинутой инвалидной
коляске, под проливным дождем на празднике святого Питера в Глостере. Он замерз и
промок до нитки. Но он сияет.
Недавно я наблюдала, как пожилой мужчина переходит дорогу. Он склонился и
перегнулся через свои ходунки, а его шаги были медленными. Но он был прямо там. На
пути на почту.
Перейти через дорогу. Дышать свежим воздухом. Держать в руках чашку кофе.
Самые незначительные вещи на самом деле самые значимые.
231
Когда незначительные вещи оказываются самыми важными
Беверли Бекхем
Мой муж настаивает на том, что мне не следовало участвовать в поединках по
кикбоксингу с женщинами, которые моложе меня на 20, даже на 30 лет. Но это был
ненастоящий кикбоксинг, а, скорее, его облегчённый вариант, который был всего
однажды и длился полчаса. Было забавно и не совсем не больно.
Пока я не пошла к своей машине. Именно тогда возраст, старость, может, даже боги
судьбы настигли меня.
Части тела – забавная вещь. Мы сделаны из плоти, крови, мышц, хрящей, конечностей,
которые торчат из нас, как палочки из нарисованного человечка. Но, как правило, мы
идём по жизни счастливо, не подозревая о собственной уязвимости, не задумываясь о том,
что коленная чашечка соединена с бедренной костью, а кости пальцев на ногах соединены
с костями стопы, пока мы не ударяем палец на ноге или колено. И тогда мы становимся
похожи на разбуженного младенца, привычная милая тишина исчезает, вместо неё
появляется пронзительно кричащее, плачущее, постоянно в чём-то нуждающееся нечто.
Я никогда в своей жизни не обращала внимание на место под моим левым коленом – оно
ведь такое же, как и под правым коленом – пока я не почувствовала какой-то выступ там,
узел, что-то, что, как я думала, пройдёт. Но не прошло. В считанные дни ощущения из
раздражения переросли в боль, и я вместо бегания туда-сюда быстрее пули замедлила
свой темп.
Кикбоксинг, очевидно, стал моей ахиллесовой пятой.
Десять недель спустя всё успокоилось. Колено вернулось в своё прежнее состояние. Но я
нет. И не хочу.
У меня был друг, страдающий БАС. Я навещала его в Синайской больнице в Новой
Англии, где он находился, подключённый к аппарату искусственной вентиляции лёгких.
Когда он был жив, я не воспринимала как само собой разумеющееся то, что я хожу,
говорю, дышу и ем. Я научилась у Сэла не раздражаться, стоя в очередях в магазине, но
быть благодарной, что у меня есть физическая возможность стоять в них. Я постоянно
наблюдала изящество человеческого тела, всё то, что оно может делать и делает: гнуться,
прыгать, нажимать на кнопку, трясти рукой. Я наслаждалась вкусом каждого обеда,
возможностью выбирать еду, щедростью, потому что Сэл говорил, что он скучал по еде
больше всего.
Но время затёрло эти уроки. Когда ты можешь перемещаться, когда ты можешь побежать,
чтобы успеть на поезд, когда ты можешь ускориться, переходя улицу, когда ты можешь
пройти из одного конца торгового центра в другой, когда все части твоего тела работают
слаженно, когда ты можешь слышать, и видеть, и дышать, и чувствовать, и глотать, ты
забываешь о том, какое это чудо.
До того, перед тем, как попробовать себя в кикбоксинге, я четыре месяца регулярно
посещала спортзал, усиленно занимаясь спортом каждое утро, и я стала чувствовать себя
лучше, чем раньше. Можно сказать, что я даже чувствовала себя неуязвимой.
А потом я повредила ногу.
Это снизило темп моей жизни. И в те недели, когда я хромала и морщилась, я вновь
начала уважать людей, которые травмируются каждый день, но всё равно приводят себя в
порядок и возвращаются к обычной жизни.
Сэл вернулся. Потребовалась помощь всей деревни, водителя фургона и часы подготовки.
У меня есть фотография его, сидящего укутанным в инвалидной коляске, которая была
сделана в ливень в праздник святого Петра в Глостере. Он замёрз и промок до нитки. Но
он улыбается до ушей.
На днях я видела пожилого мужчину, который переходил улицу. Он был сутулыми и,
сгибаясь, опирался на ходунки, его шаги были медленными. Но он шёл. Шёл в сторону
почты.
Переходить улицу. Вдыхать свежий воздух. Держать в руках чашку кофе. Такие мелочи
жизни, в действительности, самые важные.
233
Самые незначительные вещи на самом деле самые важные
Автор: Беверли Бекхэм
Мой муж настаивает на том, что мне не следовало бороться в технике кикбоксинга
с женщинами, которые на 20, хорошо, на 30 лет младше меня. Но это же было несерьезно,
мы совсем немного потренировались, и это был лишь единичный случай, какие-то
полчаса, и это была совершенно безобидная забава.
Так я думала, пока не пошла к своей машине. Вот где меня настиг возраст, старые
кости, а может, даже и судьба.
Как забавно устроено наше тело. Мы созданы из плоти, крови, мышц, хрящей и
конечностей, торчащих, будто ветви на туловище. Но чаще всего мы весело шагаем по
жизни, не задумываясь об уязвимости, не удивляясь, что бедренная кость соединяется с
коленом, а палец ноги – со стопой, пока мы не ударимся пальцем или не повредим колено.
Тогда это похоже на пробуждение спящего младенца, в мгновение ока улетучивается
приятное, прекрасное и предсказуемое спокойствие. А вместо него приходит визжащий,
плачущий и весьма надоедливый чужак.
Я никогда в своей жизни не ощущала боли сзади левого колена – как и сзади
правого – до тех пор, пока не почувствовала резкую и интенсивную боль, которая, я
думала, исчезнет сама собой. Но этого не произошло. Через несколько дней боль стала
уже не ноющей, а мучительной, и я уже не могла бегать быстрее летящей пули, а застыла
на месте.
Без всяких сомнений кикбоксинг был моей «ахиллесовой пятой».
Десять недель спустя боль снова утихла. Колено вернулось в прежнее состояние.
Чего нельзя сказать обо мне. Я и не хочу возвращаться.
Когда-то у меня был друг, который находился на неотложном жизнеобеспечении. Я
навещала его в больнице Синай в Новой Англии, где он был подключен к аппарату
искусственной вентиляции легких. Когда он был жив, я осознала ценность того, что мы
ходим, разговариваем, дышим и едим. Сал меня научил не расстраиваться из-за длинных
очередей в продовольственных магазинах, а быть благодарной, что я в состоянии в них
выстоять. Я постоянно замечала ловкость человеческого тела, все, что оно может делать и
делает: наклоняться, прыгать, нажимать на кнопку, махать рукой. Я наслаждалась каждым
приемом пищи, каждым продуктом, изобилием выбора, потому что Сал говорил, что
больше всего он скучал по еде.
Однако со временем эти жизненные уроки забываются. Когда ты можешь сама
поехать куда угодно, подбежать к уже отправляющемуся поезду, перебежать улицу,
добраться на своих двоих из одного конца склада самообслуживания в другой, слышать,
видеть, дышать, чувствовать и глотать, ты забываешь какое это на самом деле счастье.
Прежде чем я пришла к кикбоксингу, я была поглощена занятиями в тренажерном
зале на протяжении четырех месяцев, шла туда каждое утро, выкладывалась на
тренировках и чувствовала себя лучше, чем когда-либо. Я ощущала себя, возможно, даже
в какой-то степени пуленепробиваемой.
А потом я получила травму ноги.
Это заставило меня остановиться. И за эти недели, что я хромала и корчилась от
боли, я снова прониклась уважением к тем людям, которые травмируются каждый день,
но все равно одеваются и выходят на улицу.
Сал выходил. Для этого нужна была деревня, водитель фургона и часы подготовки.
У меня есть его фотография, на которой он весь укутан в инвалидной коляске с откидной
спинкой, где он попал под ливень на Фиесте Св. Петра в Глостере. Ему холодно и он
промок до нитки. Но он светится от счастья.
На днях я увидела, как один старик переходил улицу. Он шел, сгорбившись и
склонившись над своей тростью, и еле переставлял ноги. Но старик не сдавался. Он шел
на почту.
Переходить улицу. Дышать свежим воздухом. Держать чашку кофе. Самые
незначительные вещи на самом деле самые важные.
234
Когда мелочи жизни значат гораздо больше
Написано Беверли Бекхэм.
Мой муж настойчиво говорит, что мне не стоило боксировать с девушкой на 20, ну,
в действительности на 30, лет младше меня. Да это и не было настоящим кикбоксингом, а
так детская игра, к тому же это было один раз и всего лишь получасовая забава, ещё и
совсем безболезненная.
Пока я не пошла к машине. Видимо возраст, старые кости, наверно даже сама судьба
доконали меня.
Насколько же забавная эта штука – наше тело. Мы состоим из плоти и крови,
мускулов и хрящей и ещё из всяких отростков, торчащих из нас, как прутики на веточке.
Но многие из-нас вступают на этот путь, не осознавая свою уязвимость, воспринимая как
нечто естественное, что колено соединено с бедром и палец ноги со стопой до тех пор,
пока мы не стукнемся мизинцем или не повредим колено. Знаете, это как сон
просыпающегося ребёнка: такой сладкий, прекрасный и безмятежный, исчезающий в
мгновение ока, а вместо него пронзающий душу крик и вой чудовища.
Я никогда не уделяла особого внимания подколенной ямке левой ноги, она была
такое же, как и правая до тех пор, пока я не почувствовала внезапную боль и не схватила
судорога. Я думала, оно пройдёт само, но нет. Шли дни, боль из навязчивой стала острой,
и если я бегала то туда, то сюда, как пуля, теперь я окаменела.
Видимо кикбоксинг подействовал на меня, как крептонит на Супермена.
10 недель спустя я снова погрузилась в детский сон. Колено стало прежним. Но не я.
Я не хочу быть прежней.
Раньше у меня был друг, который жил благодаря аппарату искусственного
поддержания жизни. Я навещала его в Новой Англии в Синай Хоспитал, где он выживал
прикреплённый к аппарату вентиляции лёгких. Пока он был жив, я не воспринимала
способность ходить, говорить, дышать или есть как дар. От Сал я узнала, что не стоит
расстраиваться из-за длинных очередей в супермаркете Шоу, а надо быть благодарным,
что я могу стоять в них на своих ногах, сама. Я всегда наблюдала за грацией движений
человеческого тела: сгибание, прыжок, застёгивание пуговицы, пожимание руки. Я
смаковала каждый кусочек еды, каждый её выбор, эту щедрость, потому что Сал сказал
мне, что больше всего он скучает по вкусу настоящей еды.
Но со временем забываешь ранее выученные уроки. Когда ты можешь сам добраться
до любого места, когда ты можешь запрыгнуть на идущий поезд, можешь перебежать
улицу, пройти огромный гипермаркет Costco из одного конца в другой, когда ты можешь
слышать и видеть, дышать, чувствовать и сам проглатывать пищу, ты забываешь про эти
чудеса.
Прежде чем я занялась кикбоксингом, у меня был четырёх месячный марафон в
спортзале, утренние пробежки, тренировки, в общем, самочувствие было лучше, чем
когда-либо. Даже появилось какое-то чувство неуязвимости.
А потом я повредила ногу.
Я стала словно улиткой. И за все эти недели гримас боли и хромоты, я прониклась
уважением к людям, которые сквозь ежедневную боль всё-таки надевали красивую
одежду и платья, выходили в мир.
И Сал тоже выходил. Хотя для этого нужно было много людей, ещё специальный
фургон с установкой для колясочников и часы подготовки. Я помню его, привязанного к
этой коляске под ливнем продрогшего и мокрого до нитки на фиесте в честь Святого
Петра в Глостере. Не смотря на всё, он излучал радость.
Однажды я наблюдала за пожилым человеком, переходящим дорогу. Он сутулился и
сгибался, опираясь на свои ходунки, он шёл мелкими шажками, но всё-таки шёл сам.
Держал свой путь к почте.
Переходить улицу. Дышать свежим воздухом. Держать чашку с кофе.
Мелочи жизни значат гораздо больше.
235
Самые важные вещи заключаются в мелочах
Беверли Бэкхэм
Мой муж настаивает, чтобы я не занималась кикбоксингом с женщинами, которые
младше меня на двадцать или даже на тридцать лет. Однако это не был настоящий
кикбоксинг, это был лёгкий кикбоксинг, и я занималась им лишь единожды и всего около
получаса. Это было весело и абсолютно безопасно.
До тех пор, пока мне не пришлось возвращаться к моей машине. В тот момент, когда
возраст, старые кости, может быть даже судьба, настигли меня.
Забавная вещь – человеческое тело. Мы созданы из плоти, крови, мышц, хрящей и
органов, которые торчат из нас, как изображено на детских рисунках. Тем не менее, мы
идем своим путем, не подозревая о нашей уязвимости. Нам все равно, что кость нашего
колена связана с бедренной костью, а фаланга пальца ноги соединена с костью стопы, до
тех пор, пока мы не вывихнем палец или не повредим колено. Тогда это похоже на
пробуждение младенца, когда на смену милому спокойствию мгновенно приходит
визжащее, плачущее существо.
Я никогда в жизни не придавала значения пространству позади моего левого колена – оно
просто было там, как и позади правого колена – до тех пор, пока оно не начинало
выворачиваться и мешать. Я думала, что это пройдет само собой. Но это не прошло. В
течение нескольких дней ноющие ощущения в колене переходили в боль, и хоть раньше я
бегала быстрее пули, я была вынуждена останавливаться.
Кикбоксинг по всей видимости оказался моим криптонитом.
Десять недель спустя младенец снова уснул. Колено вернулось к своему прежнему
состоянию. Но не я. Я и не хочу этого.
У меня был друг, у которого был боковой амитрофический склероз. Раньше я навещала
его в больнице Синай в Новой Англии, где он жил, подключенный к медицинскому
вентилятору. Пока он был жив, я не принимала возможность ходить или говорить или
дышать или есть, как должное. Сол научил меня не досадовать, стоя в очереди в
супермаркет, но быть благодарной за то, что у меня есть такая физическая возможность. Я
стала постоянно замечать изящность человеческого тела, все те вещи, которое оно может
делать: изгибаться, прыгать, нажимать на кнопку, пожимать руку. Я наслаждалась
каждым приемом пищи, стала воспринимать еду, как подарок, потому что Сол говорил,
что больше всего он скучает по еде.
Однако время заставило забыть об этих уроках. Когда ты можешь сам водить машину,
когда ты можешь бежать вслед за поездом, в спешке перебегать через улицу, когда ты
можешь пройти большой супермаркет от начала и до конца, когда все части твоего тела
функционируют идеально, когда ты можешь слышать, видеть, дышать, чувствовать и
глотать, ты забываешь о волшебстве этих вещей.
Прежде, чем начать заниматься кикбоксингом, я провела четыре месяца, занимаясь в
тренажерном зале. Каждое утро я уходила из дома, тренировалась и чувствовала себя
лучше, чем когда-либо. Я чувствовала себя пуленепробиваемой.
А потом я повредила ногу.
Это остановило меня. В тот момент, хромая и корчась от боли, я вновь ощутила уважение
к людям, которые чувствуют боль каждый день, и которые, несмотря ни на что, одеваются
и выходят на улицу.
Сол ушел. Потребовалась деревня, вдобавок водитель и часы подготовки. У меня есть его
фотография, на которой он, полностью укутанный в свое кресло для отдыха, сидит под
проливным дождем. Он замерз и промок до нитки. Но он светится от счастья.
Я наблюдала за пожилым человеком, который как-то переходил улицу. Он шёл,
сгорбившись, опираясь на ходули. Его шаги были медленными. Но он шёл. Шёл на почту.
Он пересекал улицу, дыша свежим воздухом, держа в руке чашку кофе. Самые важные
вещи заключаются в мелочах.
236
Когда каждая мелочь важна.
Беверли Бэкхем
Мой муж настаивает на том, что мне не следует заниматься кикбоксингом с женщинами
на 20, а то и на 30 лет младше меня. Но это был не настоящий кикбоксинг, а только лишь
его отдаленно напоминающая форма. Я занималась им лишь один раз и всего пол часа, это
было весело, и никто не пострадал.
Так было до того момента, пока я не направилась к своей машине. Именно тогда возраст,
боль в суставах, а может даже и сама судьба, нагнали меня.
Это забавно, когда речь заходит о частях тела. Мы состоим из плоти и крови, мышц и
хрящей, а также конечностей, которые торчат из нас, как веточки на схематичном рисунке
человечка. Но в основном мы идем по нашему веселому пути, не зная о нашей
уязвимости, не удивляясь тому, что кость коленей связана с бедренной костью, а кости
пальцев ног связаны с костью стопы, пока мы не ударимся ногой обо что-то твёрдое или
не повредим колено. И тогда это похоже на пробуждение спящего младенца, когда вся эта
сладкая, прекрасная, предсказуемая неподвижность испаряется за мгновение, и ему на
смену приходит визжащий, плачущий, очень надоедливый монстр.
Никогда в жизни я не обращала внимание на углубление с обратной стороны моего левого
колена – оно было такое же, как и позади правого колена – пока я не почувствовала
какую-то закавычку, извитость, что-то, что я думала само собой пройдёт. Но этого не
произошло. В течение нескольких дней, раздражение дошло до болей, и я стала всё реже
бегать быстрее, чем скорость пули, и всё чаще остановилась как вкопанная.
Кикбоксинг, по-видимому, стал моим криптонитом.
Десять недель спустя младенец спит снова. Колено вернулось к прежнему состоянию. Но
не я. Да и мне этого н хочется.
У меня был друг с синдромом Шарко, я навещала его в Синайском госпитале в регионе
Новая Англия, где он жил, присоединенный к аппарату искусственного дыхания. Когда он
был жив, я не воспринимала прогулки, беседы, дыхание или приемы пищи, как нечто само
собой разумеющееся. Сэл научил меня не раздражаться из-за длинных очередей в Шоу, а
быть благодарной за то, что я была физически в состоянии стоять и ждать в них. Я
постоянно замечала изящество человеческого тела, все то, что оно может делать и делает,
будь то изгиб, прыжок, нажатие кнопки или пожатие руки. Я стала наслаждаться каждым
приёмом пищи, каждым выбором продуктов, щедростью, потому что Сэл рассказывал, как
сильно он скучал по еде.
Но время смягчило эти полученные уроки. Ведь когда вы можете сами добраться до
нужного места, побежать, чтобы попасть на поезд, перебежать улицу, обойти вдоль и
поперек магазин Костко, когда все части вашего тела в идеальном состоянии, чтобы
служить вам как следует, и даже когда у вас есть просто возможность слышать, видеть,
дышать, чувствовать и глотать, вы начинаете забывать, какое же это чудо, быть
способным делать все это.
Перед тем, как заняться кикбоксингом, я провела 4 месяца полного веселья в
гимнастическом зале, выходя из дома каждое утро, тренируясь, чувствуя себя так хорошо,
как никогда раньше. Чувствуя себя может быть даже немного пуленепробиваемой.
Но потом я повредила ногу.
Это остановило меня. За время тех недель, что я с трудом передвигалась и гримасничала,
я стала вновь проявлять уважение к людям, которые страдают каждый день, но все равно
одеваются и выходят прогуляться.
Сэл тоже прогуливался. Для этого требовалась деревня, водитель автомобиля и часы
подготовки. У меня есть его фотография всего укутанного потеплее в его инвалидной
коляске, попавшего под ливень во время фестиваля в честь святого Петра в Глостере. Он
замерз и вымок до нитки. Но он лучезарно улыбается.
В другой день я наблюдала за пожилым мужчиной, переходящим дорогу. Он наклонился
над своими ходунками и медленно шагал. Но он был там. Направлялся в почтовое
отделение.
Пересекать улицу. Вздыхать свежий воздух. Держать в руках чашку кофе. Самые
незначительные вещи действительно самые важные.
243
Когда мелочи на самом деле важнее всего
Автор: Беверли Бэкхэм
Мой муж утверждает, что мне не стоило спарринговать с партнершей на 20, ладно,
почти на 30 лет моложе меня на тренировке по кикбоксингу. Но это был не настоящий
кикбоксинг, это был облегченный вариант, и это было всего один раз и всего полчаса, и
это было занятно, и поначалу я не почувствовала никакой боли.
Когда я уже шла после тренировки к машине, тогда-то возраст, старые кости и
возможно даже судьба, напомнили о себе.
Интересная штука – наш организм. Мы созданы из плоти и крови, мускулов, хрящей и
придатков, которые болтаются тут и там, как палочки у нарисованного человечка.
Большую часть жизни мы весело шагаем по планете, не сознавая своей уязвимости.
Коленный сустав соединяется с бедренной костью, а фаланга пальца соединяется с
костью стопы, но нас это не особо заботит, пока мы не ударились ногой или не повредили
колено. И вот тогда все меняется. Это как разбудить спящего ребенка: восхитительно
милое и такое предсказуемое в своем спокойствии чадо моментально превращается в
визжащее, вопящее и во всем нуждающееся инопланетное существо.
Я никогда не обращала внимание на это место под моим левым коленом, оно просто
там было, как и под моим правым коленом, до того момента, как я почувствовала
смещение, сдвиг, нечто такое, что должно было пройти само. Но не прошло. Уже через
несколько дней неприятные ощущения переросли в боль, и если до травмы я носилась как
электровеник, то теперь остановилась как вкопанная.
Видимо кикбоксинг оказался для меня спусковым механизмом.
Через 10 недель ребенок снова уснул. Колено опять стало таким, как прежде. Но меня
этот случай изменил навсегда, и я этому рада.
У меня был друг с боковым амиотрофическим склерозом. Я часто навещала его в
больнице Нью Ингланд Синай, где он лежал, подключенный к аппарату искусственной
вентиляции легких. Когда он еще был живой, я не принимала как должное возможность
ходить или говорить или дышать или есть. Болезнь Сэла научила меня не раздражаться изза длинной очереди в магазине, а быть благодарной за то, что я физически способна стоять
в очереди. Я все время обращала внимание на изящество тела человека, на все те вещи,
которые оно способно делать и делает: наклоняется, прыгает, нажимает на кнопку,
пожимает руку. Я наслаждалась каждым блюдом, выбором еды, ее изобилием, потому что
по словам Сэла больше всего он скучал по возможности есть.
Но со временем я позабыла эти уроки. Когда человек может сам добраться до нужного
места, догнать отъезжающий поезд, перебежать дорогу, полностью обойти огромный
торговый центр, когда все части тела слаженно работают, когда человек может слышать и
видеть и дышать и чувствовать и глотать, он забывает о том, какое это в действительности
чудо.
Перед тем, как попробовать кикбоксинг, я четыре месяца активно занималась спортом,
каждое утро тренировалась и чувствовала себя лучше, чем когда-либо. И даже в
некоторой степени неуязвимой.
А потом я повредила ногу. И это меня спустило на землю. За те несколько недель, что я
хромала и корчилась от боли, я снова стала восхищаться людьми, которые чувствуют боль
каждый день, но несмотря на это одеваются и выходят из дома. Сэл был таким человеком.
Это стоило ему невероятных усилий, не говоря уже о часах подготовки и поисках
водителя, который мог его перевезти. У меня есть фотография, сделанная во время ливня
на празднике святого Петра в Глостере, где он весь укутанный сидит в своей инвалидной
коляске с откинутой спинкой. Он замерз и промок до нитки. Но он сияет от счастья.
На днях я наблюдала, как пожилой мужчина переходил дорогу. Весь ссутулившись и
перегнувшись через свои ходунки, он шагал очень медленно. Но он делал это. Он шел на
почту.
Переходить улицу. Вдыхать свежий воздух. Держать в руках чашку кофе. Мелочи на
самом деле важнее всего.
247
Когда мелочи на самом деле важнее всего
Автор: Беверли Бэкхэм
Мой муж утверждает, что мне не стоило спарринговать с партнершей на 20, ладно,
почти на 30 лет моложе меня на тренировке по кикбоксингу. Но это был не настоящий
кикбоксинг, это был облегченный вариант, и это было всего один раз и всего полчаса, и
это было занятно, и поначалу я не почувствовала никакой боли.
Когда я уже шла после тренировки к машине, тогда-то возраст, старые кости и
возможно даже судьба, напомнили о себе.
Интересная штука – наш организм. Мы созданы из плоти и крови, мускулов, хрящей и
придатков, которые болтаются тут и там, как палочки у нарисованного человечка.
Большую часть жизни мы весело шагаем по планете, не сознавая своей уязвимости.
Коленный сустав соединяется с бедренной костью, а фаланга пальца соединяется с
костью стопы, но нас это не особо заботит, пока мы не ударились ногой или не повредили
колено. И вот тогда все меняется. Это как разбудить спящего ребенка: восхитительно
милое и такое предсказуемое в своем спокойствии чадо моментально превращается в
визжащее, вопящее и во всем нуждающееся инопланетное существо.
Я никогда не обращала внимание на это место под моим левым коленом, оно просто
там было, как и под моим правым коленом, до того момента, как я почувствовала
смещение, сдвиг, нечто такое, что должно было пройти само. Но не прошло. Уже через
несколько дней неприятные ощущения переросли в боль, и если до травмы я носилась как
электровеник, то теперь остановилась как вкопанная.
Видимо кикбоксинг оказался для меня спусковым механизмом.
Через 10 недель ребенок снова уснул. Колено опять стало таким, как прежде. Но меня
этот случай изменил навсегда, и я этому рада.
У меня был друг с боковым амиотрофическим склерозом. Я часто навещала его в
больнице Нью Ингланд Синай, где он лежал, подключенный к аппарату искусственной
вентиляции легких. Когда он еще был живой, я не принимала как должное возможность
ходить или говорить или дышать или есть. Болезнь Сэла научила меня не раздражаться изза длинной очереди в магазине, а быть благодарной за то, что я физически способна стоять
в очереди. Я все время обращала внимание на изящество тела человека, на все те вещи,
которые оно способно делать и делает: наклоняется, прыгает, нажимает на кнопку,
пожимает руку. Я наслаждалась каждым блюдом, выбором еды, ее изобилием, потому что
по словам Сэла больше всего он скучал по возможности есть.
Но со временем я позабыла эти уроки. Когда человек может сам добраться до нужного
места, догнать отъезжающий поезд, перебежать дорогу, полностью обойти огромный
торговый центр, когда все части тела слаженно работают, когда человек может слышать и
видеть и дышать и чувствовать и глотать, он забывает о том, какое это в действительности
чудо.
Перед тем, как попробовать кикбоксинг, я четыре месяца активно занималась спортом,
каждое утро тренировалась и чувствовала себя лучше, чем когда-либо. И даже в
некоторой степени неуязвимой.
А потом я повредила ногу. И это меня спустило на землю. За те несколько недель, что я
хромала и корчилась от боли, я снова стала восхищаться людьми, которые чувствуют боль
каждый день, но несмотря на это одеваются и выходят из дома. Сэл был таким человеком.
Это стоило ему невероятных усилий, не говоря уже о часах подготовки и поисках
водителя, который мог его перевезти. У меня есть фотография, сделанная во время ливня
на празднике святого Петра в Глостере, где он весь укутанный сидит в своей инвалидной
коляске с откинутой спинкой. Он замерз и промок до нитки. Но он сияет от счастья.
На днях я наблюдала, как пожилой мужчина переходил дорогу. Весь ссутулившись и
перегнувшись через свои ходунки, он шагал очень медленно. Но он делал это. Он шел на
почту.
Переходить улицу. Вдыхать свежий воздух. Держать в руках чашку кофе. Мелочи на
самом деле важнее всего.
253
Такие важные мелочи
Беверли Бекхем
Мой муж считает, что не стоило мне драться с женщинами на 20, а то и на 30 лет
моложе себя. Так ведь это был не настоящий кик-боксинг, а так, упрощенная версия, и
занималась я им всего-то полчаса. Было весело и совсем не больно.
Пока я не направила свои стопы к машине. Вот тогда-то напомнил о себе мой
возраст, взыграли старые кости, и богини судьбы словно начали дергать за ниточки.
Тело вообще забавная штука. Мы состоим из плоти и крови, мышц и хрящей, а еще
отростков, которые торчат из нас, как палочки из нарисованного человечка. Мы живем в
свое удовольствие, не подозревая о собственной уязвимости, не испытывая восторга от
того, что колено сцеплено с бедренной костью, а палец ноги — с костью стопы. И так до
тех пор, пока не зацепимся этим самым пальцем за камень или не повредим колено. Это
все равно, что разбудить сладко спящего младенца: милая и предсказуемая безмятежность
мгновенно сменяется визгом, плачем и острой потребностью в ком-то.
Мне и дела никогда не было до своего левого колена. Оно просто у меня было, как
и правое, пока я не почувствовала какую-то заминку, а точнее, спазм, который, как я
думала, пройдет сам собой. Но не прошел. В считанные дни боль из назойливой
превратилась в мучительную, а я из подвижного живчика превратилась в неповоротливую
развалину.
Видно, кик-боксинг выявил мое слабое звено.
Десять недель спустя малыш снова заснул. Колено стало прежним. А я нет. И не
хочу.
У меня был друг, страдавший от БАС (боковой амиотрофический склероз). Я его
навещала в госпитале в Новой Англии, где он коротал дни на пару с аппаратом
искусственной вентиляции легких. Когда он был жив, я не могла гулять, говорить, дышать
или есть, словно мне это ничего не стоило. Я научилась у Сэла не раздражаться из-за
длинных очередей в супермаркете, а испытывать благодарность, что я вообще могу
стоять. Я поминутно отмечала изящество человеческого тела и все, что оно может делать
и делает: изгибаться, прыгать, нажимать кнопку, пожимать руку. Я наслаждалась каждой
трапезой как бесценным даром, потому что Сэл говорил, что за процессом поглощения
пищи он скучает больше всего.
Но время стерло эти уроки. Когда ты можешь сам водить машину, бежать за
поездом, спешить через дорогу, обойти гипермаркет по периметру, когда все части твоего
тела работают превосходно, когда ты можешь слышать, видеть, чувствовать, дышать и
глотать, ты забываешь, какое это все-таки чудо.
До кик-боксинга я четыре месяца запоем тренировалась в тренажерном зале. Я
ходила туда каждое утро и чувствовала себя прекрасно, как никогда. Даже в чем-то
казалась себе пуленепробиваемой.
А потом я повредила ногу.
Это заставило меня сбавить обороты. В те дни, хромая и морщась, я снова обрела
уважение к людям, которые ежедневно испытывают боль, но одеваются и куда-то идут.
Сэл тоже вышел. Сельская местность, водитель фургона и долгие часы подготовки
— вот и все, что для этого понадобилось. У меня есть фотография, где он, укутанный с
головы до ног, сидит в своем инвалидном кресле под ливнем на Фиесте Святого Петра в
Глостере. Он озяб и промок до нитки. Но он сияет.
На днях я наблюдала, как старик переходит улицу. Он весь ссутулился,
прижимаясь к своим ходункам, и шел очень медленно. Но он шел. Ему нужно было на
почту.
Переходить улицу. Вдыхать свежий воздух. Держать чашку кофе. Такие важные
мелочи.
256
Мелочи жизни вовсе не мелочи
Мой муж настойчиво утверждает, что мне не следовало заниматься кикбоксингом с
людьми моложе меня на 20, а то и на 30 лет. Но это был несерьезный кикбоксинг, а всего
лишь веселое получасовое испытание данного вида спорта на себе, которое прошло без
травм.
До тех самых пор, когда я подходила к машине, наступил момент, когда меня
настигли возраст и старость.
Все это очень забавно. Мы все состоим из крови и плоти, мышц, хрящей, рук и ног,
что торчат из наших тел, словно палочки у нарисованного человечка. Почти всегда мы
весело живем, не беспокоясь о нашей уязвимости, не задумываясь о том, что коленный
сустав прикреплен к бедренной кости, пальцы ног – к ступне. Это продолжается до тех
пор, пока мы не порежем палец или повредим колено. Это словно разбудили спящего
ребенка, чья милая и предсказуемая безмятежность вмиг пропала, а вместо него появился
кричащий надоедливый «пришелец» с другой планеты.
Я в своей жизни никогда не обращала внимания на заднюю область моего левого
колена до тех пор, пока не почувствовала что-то вроде узелка, который, как я думала,
исчезнет сам по себе. Но он не исчез. Спустя несколько дней этот узелок стал доставлять
дискомфорт и болеть, и я от беготни (а бегала я быстрее пули) дошла до момента, что
ничего не могла делать.
Кикбоксинг стал моим криптонитом. Спустя десять недель «ребенок» уснул.
Колено больше не беспокоило. Все стало как прежде. Но не я. Я не хочу быть как прежде.
Когда-то у меня был друг, страдавший боковым амиотрофическим склерозом. Я
навещала его в Нью Инглэнд Синай Хоспитал, где он находился на аппарате
искусственной вентиляции легких. Когда он был еще жив, я не принимала как само собой
разумеющееся такие вещи, как способность ходить, говорить, дышать, есть. Я научилась у
Сэла быть терпеливой, находясь в длинных очередях в магазине, и ценить то, что я могу
физически стоять в них. Я постоянно замечала изящество человеческого тела, замечала
все то, что человек может делать: наклониться, прыгнуть, нажать кнопку, пожать руку. Я
наслаждалась вкусом и обилием продуктов, потому что Сэл говорил, что больше всего
скучает по еде.
Когда ты едешь на машине, когда бежишь, чтобы успеть на поезд, когда второпях
пересекаешь улицу, когда бродишь по Костко от одного конца к другому, когда все твои
части тела работают безупречно, когда ты можешь видеть, и слышать, и дышать, и
чувствовать, и глотать, ты забываешь о чудесах всех этих вещей.
Перед занятиями по кикбоксингу, я в течение четырех месяцев фанатично ходила в
спортзал, тренировалась, чувствовала себя лучше, как никогда раньше. Чувствовала себя
даже немного пуленепробиваемой.
А потом я повредила ногу.
И я поняла. Хромая и гримасничая, я вновь обрела признательность тем людям,
которые чувствуют боль каждый день, но все же выходят на люди.
Сэл тоже вышел на улицу. Потребовалось немало усилий и часов подготовки, плюс
нам нужен был водитель. У меня осталась фотография, где Сэл, весь укутанный, в
инвалидной коляске попал под сильный дождь на фестивале Святого Петра в Глостере. Не
смотря на то, что он промок до ниточки и замерз, но он сиял и улыбался.
На следующий день я наблюдала за стариком, который переходил дорогу. Он
сутулился и медленно шагал. Но он шел. Он шел на почту. Он переходил дорогу. Он
вдыхал свежий воздух. В руке он держал стаканчик кофе. Мелочи жизни вовсе не мелочи.
257
Мелочи, которые действительно важны
Беверли Бекхэм
Однажды я решила заняться кикбоксингом. Мой муж отговаривал меня, убеждая,
что мне не следует соревноваться с женщинами, которые лет на 20, ладно уж, даже на 30,
младше меня. Но это и не был настоящий кикбоксинг! Так…упрощенная версия. Да и
вообще, я лишь раз попробовала, и это было довольно-таки весело, и абсолютно никто не
пострадал.
Все началось чуть позже, когда я шла к своему автомобилю. Именно в этот момент
мой возраст, мои старые косточки, или же мой фатум дали о себе знать.
Как странно человеческое тело… Мы сделаны из плоти и крови. У нас есть мышцы,
хрящи, руки и ноги, которые торчат в разные стороны, словно палочки у нарисованного
человечка. Мы живем себе и не задумываемся о том, насколько мы уязвимы. Нас не
волнует, что коленный сустав напрямую связан с бедренной костью, а пальцы ног со
ступнями, до тех пор, пока мы не ударимся ногой обо что-то твердое или не повредим
колено. И потом вдруг, словно вместо безмятежно спящего милого младенца, которого
внезапно разбудили, появляется нечто пронзительно орущее и вопящее.
Я никогда в жизни не задумывалась о том, что там у меня внутри левого колена.
Оно значило для меня не больше правого, пока у меня не появились спазмы и хромота. Я
просто подумала, что все пройдет само собой, но лучше не стало. В считанные дни
колено стало не просто поднывать, а нестерпимо болеть. Я то носилась повсюду быстрее
пули, то останавливалась как вкопанная.
Таким образом, кикбоксинг стал моей «ахиллесовой пятой».
Через два с половиной месяца "мой младенец" успокоился. Все встало на свои места,
но не я. И я не хочу быть тем, кем была раньше.
Когда-то у меня был друг, который страдал от бокового амиотрофического
склероза. Я навещала его в больнице Синай, в Новой Англии, где он находился на
аппарате искусственной вентиляции легких. Когда он был жив, я понимала, что гулять,
говорить, есть и даже дышать - это не нечто само собой разумеющееся... Я научилась у
Сэла не раздражаться, стоя в длинных очередях супермаркетов, а быть благодарной, что я
физически способна стоять и ждать.
Я в мельчайших подробностях подмечала
великолепие человеческого тела, оценивала все, что оно умеет делать и делает: сгибается,
прыгает, нажимает кнопку, пожимает руку. Я тщательно выбирала и смаковала все, что я
ем, ведь это дар - иметь такую возможность, потому что Сэл говорил, что больше всего он
скучает по еде.
Со временем все эти уроки забываются. Особенно, когда ты можешь сам хоть куда
добраться, побежать и успеть на поезд, или ускориться, переходя дорогу, когда можешь
ходить из одного конца гигантского магазина в другой, выбирая покупки, когда все твое
тело функционирует идеально, и ты можешь слышать, видеть, дышать, глотать. Мы
просто забываем, что это чудо, подаренное нам природой.
До того, как я попробовала кикбоксинг, я пережила настоящее четырехмесячное
спортивное помешательство. Каждое утро я выходила из дома, тренировалась и
чувствовала себя все лучше и лучше, чем когда-либо раньше. Меня было не остановить.
И вот я повредила ногу.
Только это заставило меня притормозить. В то время пока я хромала и корчилась от
боли, я снова поняла людей, которые испытывают боль ежедневно, но все же собираются
и идут по делам.
Однажды Сэм решил прогуляться. Потребовались водитель фургона и долгие часы
приготовлений. У меня осталась фотография, где он, тепло укутанный, сидит,
откинувшись, в своей инвалидной коляске. В тот день на фестивале Святого Петра в
Глостере шел ливень, Сэл замерз и промок до нитки, но он светился от счастья.
На днях я наблюдала за тем, как пожилой мужчина переходил улицу. Он,
согнувшись, опирался на свою палочку, походка его была неспешной. Однако это была
его жизнь. Он шел на почту. Переходил улицу. Вдыхал свежий воздух. Держал стаканчик
кофе.
Как видите, всё это вроде бы мелочи, но они так важны.
260.
Беверли Бекхэм: Когда самые незначительные вещи оказываются наиважнейшими.
Мой муж настаивает на том, что мне не следовало заниматься кик-боксом с
женщинами на двадцать, а то и на тридцать лет моложе меня. Но это не был настоящий
кик-бокс, скорее легкий кик-бокс, и я посетила только одно занятие, которое длилось
всего лишь полчаса. Это было весело и почти не больно.
До того момента, как я отправилась к своей машине. Именно тогда возраст, старые
кости, может даже моя полнота, нагнали меня.
Забавно устроен наш организм. Мы состоим из плоти и крови, мускулов и хрящей,
и прочих отростков, которые торчат из нашего тела, как веточки из плетеного человечка.
Но чем дольше мы продолжаем свой радостный путь, не ведая о собственной уязвимости
и без малейшего впечатления о том, что коленная чашечка скрепляется с бедренной
костью и что фаланги пальцев на ноге соединены со ступней. Это происходит ровно до
того момента как мы ударимся пальцем или повредим колено. А затем, словно
пробуждается спящий малыш: это прекрасное, сладкое и предсказуемое спокойствие
проходит в одно мгновение – и ему на смену приходит орущий, вопящий и нуждающийся
незнакомец.
Никогда в жизни я не обращала внимания на участок под левым коленом, – он
ничем не отличался от такого же участка под правым коленом. Я совсем не обращала на
него внимания, пока не почувствовала какую-то помеху, спазм, что-то, что должно было
пройти само, как я думала. Но не прошло. Через несколько дней, это чувство переросло из
докучливого в болезненное, и я металась из стороны в сторону, пока не остановилась, как
вкопанная.
Кик-бокс, по всей видимости, стал моим криптонитом.
Десять дней спустя малыш снова заснул. Колено вернулось в нормальное
состояние. Но я – нет. Я и не хотела.
У меня все это время был друг с амиотрофическим латеральным склерозом. Я
часто навещала его в Синайской больнице Новой Англии, где он лежал, присоединенный
к аппарату искусственного дыхания. Пока он был жив, я не воспринимала ходьбу,
говорение, дыхание или еду как нечто само собой разумеющееся. Сэл научил меня не
раздражаться из-за длинных очередей в Шоус, а быть благодарной за то, что я физически
могу в них стоять. Я постоянно замечала изящество (грация, благодать) человеческого
тела, все те вещи, которые оно может делать и делает: наклоняется, прыгает, жмет на
кнопку, пожимает руку. Я смаковала каждое блюдо, каждое изысканное кушанье, этот
дар, потому что Сэл скучал по возможности есть многие вещи.
Но время смягчает (закаляет) эти уроки. Когда вы можете сесть за руль и добраться
до места, когда вы можете побежать, чтобы успеть на поезд, когда вы можете перебежать
улицу, когда вы можете пройтись пешком из одного конца Коско в другой, когда все
части вашего тела работают слаженно, когда вы можете слышать и видеть, и дышать, и
чувствовать, и глотать, вы забываете, что это чудо, когда вам доступны все эти вещи.
До того, как я попробовала кик-бокс, у меня был четырехмесячный загул в
тренажерном зале. Каждое утро я отправлялась туда, занималась, и чувствовала себя при
этом лучше, чем когда-либо. Даже может слегка пуленепробиваемой.
А потом я повредила ногу.
И это событие меня затормозило. За все эти недели хромоты и гримас боли, я вновь
стала признательна людям, которые испытывают боль каждый день, но при этом
одеваются и выходят на улицу при любых обстоятельствах.
Сэл вышел в свет. Для этого потребовалась деревня, водитель грузовика и часы на
подготовку. У меня есть фотография, сделанная во время праздника Святого Петра в
Глостере, где Сэл, скрюченный, полулежит в инвалидной коляске под проливным дождем.
Ему холодно и он вымок до нитки. Но он светится.
На другой день я видела пожилого мужчину, переходившего дорогу. Он
остановился и наклонился над ходунками, его шаги были очень медленны. Но он был
здесь. Он шел на почту.
Возможность перейти улицу. Дышать свежим воздухом. Держать чашку кофе.
Самые незначительные вещи на деле – наиважнейшие.