ЛИСНИЧЕНКО ВАЛЕРИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ЛИСНИЧЕНКО НАТАЛЬЯ БОРИСОВНА Петр I и поморы

ЛИСНИЧЕНКО ВАЛЕРИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ
ЛИСНИЧЕНКО НАТАЛЬЯ БОРИСОВНА
Петр I и поморы
Это уже не первая наша встреча, дорогой Читатель. В своих книгах
«Экология помора» и «Поморская мозаика» мы начали осторожно, любовно
и бережно разрабатывать поморскую тематику и вдруг поняли, что много
интересных и спорных моментов всегда возникает при прочтении книг,
написанных сердцем. Ваши многочисленные отклики подсказали нам
дальнейшее направление исследований.
Отрадно, что наши первые работы не затерялись в пестрой и разноплановой
череде исследовательской литературы и снискали множество горячих и
искренних отзывов читателей.
Мы очень гордимся этим, но прекрасно понимаем, что это признание не
столько наших заслуг, сколько актуальности и важности той
животрепещущей темы, которую мы осмелились поднять.
Книга раскрывает некоторые малоизвестные страницы истории Поморья.
Многие факты истории развития Европейского Севера анализируются с
довольно оригинальных позиций, зачастую отличающихся от официально
принятой точки зрения. Рассматривая общедоступные и широко известные
исторические документы, мы делаем порой весьма неожиданные выводы,
позволяющие по-новому взглянуть на историю развития Поморья.
Книга предназначена для самого широкого круга читателей и в первую
очередь – для семейного чтения и для учащейся молодежи.
ОТРЫВКИ ИЗ КНИГИ «Петр I и поморы»
………………………………………………………………………………………
………
Если глубоко и непредвзято проанализировать деяния Петра I, то становится
очевидным, что Поморью он вреда причинил немало.
Архангельск – главные морские ворота русского государства, через
которые непрерывным потоком перевозился хлеб, лес, меха, серебро. Петр
сделал все, чтобы эти ворота были закрыты. В 1715 году Архангельский порт
посещает 230 кораблей. Навигация на Двине продолжается от середины мая
до середины октября, а это значит, что почти ежедневно на рейде
Архангельска появляется несколько
вновь прибывших иностранных
кораблей. Только непосредственно в самом Архангельске в рамках
международной торговли продавалось и закупалось товаров на сумму до 3
миллионов рублей в год (при годовом государственном бюджете Российской
империи в 8 миллионов рублей по данным на 1724 год). А ведь
значительная часть товаров шла транзитом на Вологду и Москву, то есть
фактический товарно-денежный поток, проходивший через Архангельск, был
намного больше указанных трех миллионов.
Отвоевав участок прибалтийского побережья, Петр вводит целый ряд
искусственных ограничений, призванных направить морскую торговлю не
через Архангельск, а через Санкт-Петербург. Однако европейские купцы не
желают терять свои налаженные торговые связи с Архангельском. Тогда
Петр специальным Указом от 1710 года запрещает вывозить через
Архангельский порт хлеб – один из основных продуктов российского
экспорта. Указ 1713 года предписывал русским купцам торговать пенькой и
юфтью не через Архангельск, а через Петербург. Позднее последовал запрет
вывозить через Архангельск в Европу икру, клей, поташ, смолу и щетину.
К лету 1716 года было приказано наиболее влиятельных архангельских
купцов переселить в Петербург. А с 1722 года царь просто запрещает
привозить в Архангельск товаров более, «чем потребно городу», т.е. только
для личных нужд горожан, но никак не для ввоза во внутренние области
Российской империи.
Иными словами, в приказном порядке император фактически прекращает
международную торговлю через старейший морской порт России. Через три
года после выхода указа, в 1725 году, в Архангельск заходит в год только 19
кораблей.
Архангельский порт не в конкурентной борьбе уступил
первенство Петербургу, а по указу царя-самодура.
Существует ошибочное мнение, что в начале своей деятельности Петр
развил мощную торговлю через Архангельск. Это как бы его даже
оправдывает: сам развил, сам закрыл. Да ничего подобного! Бойкая торговля
шла задолго до царя-реформатора, когда через Архангельск в Россию
устремлялся поток серебра, поступавшего в обмен на хлеб.
Подорвав морскую торговлю через Поморье, «коронованный
революционер» пытается наводить порядок и в поморских промыслах. Он
издает специальный указ о запрещении поморам строить промысловые лодьи
и кочи. Требование царя строить «новомодные» суда по европейскому
образцу применительно к поморам полностью лишено всякой логики. За
сотни лет плаваний в арктических морях поморы разработали наиболее
оптимальные формы судов, удобных для ведения промысла. Лодьи и кочи
были специально приспособлены для плаваний во льдах, им не грозило
сжатие ледяными полями, их можно было вытаскивать на берег или лед и
ремонтировать, даже выбрасываясь на берег во время сильного шторма,
существовали довольно высокие шансы на спасение. Правда, «новомодные
суда» поморы делать не торопились. Петру пришлось трижды издавать
грозные указы, запрещающие поморам строить «староманерные» суда
(Указы от 28 декабря 1714года, 28 декабря 1715 года, 1 марта 1719 года), а на
уже построенных поморских судах предписывалось «плавать на них без
ремонта до полного износа». Вот еще один образец петровской глупости: «до
полного износа» - это значит, плавайте, пока не потонете, и ремонтировать
судно не смейте под угрозой гнева царского, у государя этот вопрос на
контроле!
Интересно, кто его все время информировал, если указы направляются в
Поморье буквально один за другим?
Когда отец М.В.Ломоносова построил на новомодный манер свое
промысловое судно «Чайка», так это во все воспоминания о великом поморе
вошло. Именно подчеркивалось, что судно было «новомодное». Значит,
такие промысловые суда были большой редкостью у поморов. О том, что
Петр I издал Указ, который, не взыщите за невольный каламбур, для поморов
был не указ, свидетельствует такой факт: в начале ХХ века в Архангельском
порту было зарегистрировано несколько поморских судов, которые
классифицировались как «кочи».
«Новоманерные» суда оказались дорогими и плохо приспособленными к
морским промыслам, особенно в районе Груманта и Новой Земли, где они
полностью подтвердили свою непригодность. Петровская затея
реформировать поморский промысловый флот бесславно провалилась, хотя
сам император не признавал этого до самой своей смерти.
За поморов пытался заступиться архимандрит Соловецкого монастыря,
который неоднократно жаловался и писал в Сенат о том, что на
«новоманерных» судах по причине мелководья ходить сложно, стоимость их
велика, а суда эти неудобны для рыбного промысла. Только через пять лет
после смерти первого императора, 26 октября 1730 года последовал указ
четырнадцатилетнего Петра II, согласно которому разрешалось строить
«староманерные» суда Соловецкому монастырю и крестьянам, приписанным
к этой обители.
В отечественной литературе не принято отрицательно оценивать личность
царя Петра. Разве что припомнят какие-то «веселые» анекдоты: то
мальчика-арапчонка жестоко избил палкой по ошибке, то сделал операцию
жене голландского купца, после чего женщина умерла, то здоровый зуб
женщине выдрал, старика до смерти водкой опоил…
Хотя очевидно, что психически здоровый человек, не имеющий
склонности к садизму, не будет получать удовольствия от вырывания
клещами здоровых зубов без наркоза или обрезания бороды вместе с кожею,
а вот Петр Алексеевич, по свидетельству очевидцев, обожал это делать!
К сожалению и сегодня некоторые писатели и журналисты продолжают,
используя материалы, сфабрикованные еще во времена «Очакова и
покоренья Крыма», бездумно восхвалять в своих публикациях «гениальность
Петра».
Прочитайте в оригинале его указы – сплошная самодержавная дурь,
достойная осмеяния в анекдотах. Вот только некоторые из петровских
«перлов», взятые из разных указов.
Под страхом жестокой расправы запрещается выделывать кожу для обуви
дегтем. Чем, спрашивается, государю так деготь помешал? За обработку
кожи дегтем – смертная казнь. Не жизнь, а какой-то страшный анекдот.
Царь лично регламентирует самые незначительные детали быта своих
подданных. В Петербурге запрещено было иметь гребные лодки и
предписывалось завести парусные. В 1715 году вышел указ, запрещавший
подбивать металлическими подковками обувь.
Жать хлеб крестьянам приказано не серпами, а малыми косами, которые
Петр увидел в обиходе у прусских крестьян. Где же в деревне возьмут малую
косу при 28 видах только дополнительно веденных царем-батюшкой новых
налогов и абсолютной бедности? Жителям Петербурга запрещено было
ездить на невзнузданных лошадях. Домохозяйкам велено было ткать холсты
только определенной указом ширины.
В связи с большими затратами на строительство Петербурга временно
запрещено каменное строительство во всем государстве. Понятно, что для
строительства новой столицы требуется быстро свезти большое количество
строительных материалов – известняка, гранита, мрамора. Но ведь не из
Поморья все это будут везти! Почему же запрет на все государство
распространился? В именном указе царя Петра I архангелогородскому
вице-губернатору П.Е. Лодыженскому от 17 сентября 1714 года говорится,
что «запрещается … всякое каменное строение, какого б имяни ни было, под
разорением всего имения и ссылкою». Интересно получается: построил
человек на свои деньги каменный дом, а его за это подвергают конфискации
имущества и направляют в ссылку. Безумные указы безумного времени!
Указ от 1719 года, предписывал беспощадно пороть кнутом того
помещика, который не доносит об имеющихся в его землях полезных
ископаемых. Но ведь малограмотный помещик не может знать, есть в его
земле полезные ископаемые или их там нет. Для этого надо проводить
геологические изыскания или иметь специальное образование!
Откуда может взяться гениальность у человека, имеющего стойкую
задержку психического развития, психопатические реакции в поведении и
садистские наклонности? Многие поступки Петра вообще заставляют
подозревать у него наличие легкой формы дебильности. Так, например, в
январе 1708 года Карл ХII лично с небольшим отрядом в 600 драгун
приступил к Гродно. Петр I, узнав о приближении короля, приказывает
русскому гарнизону (2000 солдат) защищать ведущий в город мост, а сам в
панике первым покидает Гродно, за ним убегают его солдаты. Узнав, что
основные силы Карла ХII еще далеко от Гродно и король находится в городе
только с небольшим отрядом, Петр посылает 3000 драгун с приказом
захватить шведского короля и разрушить мост. Короткая жестокая схватка, в
которой лично участвует Карл ХII (600 шведов против 3000 русских)
заканчивается полной победой шведских кавалеристов. Петр в это время
приказывает арестовать коменданта Гродно – со своими расправляться у него
как-то сподручнее получалось. Шведская пехота подошла к Гродно только
через 3 дня, но русские так и не посмели больше напасть на небольшой
шведский отряд, возглавляемый королем.
После этого успеха шведы стягивают к Гродно войска и начинают
подготовку к походу на Москву, а Петр бросает армию и уезжает в
Петербург, где собирает Всепьянейший собор и занимается … устройством
дамской флотилии. Наряжает своих сестер, царицу Прасковью Федоровну
(вдову царя Ивана Алексеевича) и царевен на голландский манер в короткие
безрукавки, юбки и шляпы и велит им вести жизнь морских путешественниц.
Не назовешь такое поведение юношеским увлечением. В 1708 году идет
девятый год войны, шведы, продвинувшись на смоленском и брянском
направлениях, находятся в 400 километрах от Москвы, а Петру уже 36 лет и
это вполне зрелый человек, который так и не научился отвечать за свои
действия.
В начале следующего, 1709 года, шведы одержали победу под крепостью
Веприк. И снова Петр убегает, бросив армию. Он отправляется в Воронеж,
где с воодушевлением конопатит и смолит суда.
Петру нужны были деньги для ведения войны, «птенцам петровым» - для
набивания своих карманов, поэтому с простого народа постоянно
увеличивали денежные поборы и ужесточали ценовую политику. Анализ
основных источников дополнительных доходов в государственную казну
свидетельствует о том, что больнее всего от петровских нововведений
страдали именно поморы.
За годы петровского правления прямые и косвенные налоги выросли в 5,5
раза.
Проанализируем введенные в тот период только некоторые дополнительные
источники государственных доходов (всего Петр Алексеевич ввел
дополнительно 28 новых налогов)
1.Конфискация частных запасов соли и продажа ее по завышенной цене.
Поморы – единственный морской субэтнос России, который на протяжении
столетий специализировался на морском промысле. Без соли сохранить
добытую рыбу и морского зверя невозможно. На берегах Белого моря
размещались десятки соляных варниц, поэтому данное решение в первую
очередь коснулось не крестьян центральной полосы, где соль почти нигде не
добывалась, а преимущественно жителей Европейского Севера. По указу
1705 года соль стали продавать со 100% надбавкой.
2.Продажа лицензий на рыбную ловлю. Морской промысел – основной
источник существования поморов. Лицензирование промысла – попытка
поставить его под контроль государственно-бюрократической системы.
В январе 1704 года все рыбные ловы было приказано отобрать на государя и
отдавать с торгов в оброк. Для этого была учреждена особая Ижорская
канцелярия рыбных дел под управлением Меншикова. Теперь, чтобы
получить права на морской, речной или озерный промысел, поморы
должны были обращаться за разрешением в Ижорскую канцелярию, во главе
которой стоял главный супервор России.
В 1705 году промыслы «на Северном море» (китовые, тресковые и
моржовые), проводившиеся поморами и монастырскими крестьянами,
отданы были в исключительное ведение компании, во главе которой был
Меншиков. Все ловли сдавались в откуп. Всякая тайная ловля рыбы влекла
за собой пытки и наказания. Был принят ряд указов, поощряющих
доносительство. Доносчик получал 25% от собственности лица, уличенного
в нарушении царских законов. Распространенная на севере в поморской
среде круговая порука жестоко подавлялась. Согласно указа, если кто-то знал
о незаконных промыслах, но не доносил, то за недоносительство он
подвергался телесным наказаниям и лишению половины имущества. Таким
образом, под массовые репрессии попадали целые поморские роды и
поселения, ведь морской промысел всегда носил коллективный, артельный
характер.
3.Взыскание пошлины за бороду и усы. Как известно с крестьян плата за
бороду и усы не взималась. Однако было исключение – при въезде в город
крестьянин обязан был оплатить 2 денги за право ношения бороды.
Получается, что в петровскую эпоху поморские рыбные обозы, идущие на
Москву, должны были или обходить города, или же в каждом городе с
каждого бородача полагалась пошлина, да еще на обратном пути заплати за
бороду, а сколько тех городов было на пути следования – Вологда,
Ярославль… . И в чистом поле ночевать не будешь – холодно, да и опасно,
могут разбойники напасть.
4.Национализация и монополизация торговли смолой, дегтем и рыбьим
жиром привела к подъему цен на эти товары. Но ведь без смолы и дегтя
промысловое судно к морскому плаванию не подготовить.
5.Повышения налога с постоялых дворов до 25% привело к росту
транспортных затрат на перевозку рыбы и хлеба. Поморские обозы, стараясь
избегать крупных городов, где существовала грабительская система поборов,
стали останавливаться на постоялых дворах, что не ускользнуло от
внимательного ока царских ярыжек и те приняли соответствующие меры –
увеличили налоги с самих владельцев постоялых дворов, что привело к
повышению оплаты с проезжающих.
6.Все бани в государстве сдавались на откуп с торгов, частным домохозяевам
запрещалось иметь у себя бани под страхом штрафа и ломки строения. В
городе такая система откупных (общественных бань) могла работать, а как
быть в деревнях?
Следующим указом решено было установить налог на домашние бани от 3
до 5 алтын в год.
Какое поморское село без банек? В сырости, холоде, на ветру приходится
работать. Баня – это праздник, это исцеление, это отдых от тяжелых трудов.
В некоторых поморских селах до сегодняшнего дня сохранился обычай
приглашать соседей в баню: «Мы баню топим, соседи придут…». Не
отголосок ли это петровской эпохи, когда на каждую семью из-за налогов
содержать баньку оказывалось дорого, и тогда соседи-артельщики
объединялись и пользовались одной банькой по очереди. Не отсюда ли
пошло понятие «немытая Россия»? Похоже, что именно в петровскую эпоху
вынуждены были крестьяне центральных регионов страны отказаться от
удовольствия иметь личные бани, ведь еще во времена Ивана Грозного
иностранные путешественники отмечали широчайшее распространение бань
на Руси и существование своеобразных банных традиций.
Остальные виды нововведенных Петром налогов относились к категории
общероссийских, затрагивающих все сословия податного населения, в том
числе и поморов. Продолжим их список:
7.Налог на рождение ребенка.
8.Налог на похороны. Каждый, привозивший в церковь покойника, обязан
был предъявить ярлык об уплате налога.
9.Сбор на заключение брака.
10.Налог на свечи.
11.Налог на владельца лошади.
12.Налог на конские хомуты.
13.Налог на упряжные дуги.
14.Трубный сбор (есть в избе труба – плати налог).
15.Сбор с закупленных дров.
16.Налог на огурцы.
17.Налог на питьевую воду.
18.Налог на покупку дубовых гробов. Во всем государстве было приказано
переписать дубовые гробы, отобрать их у гробовщиков и «продавать
вчетверо против покупной цены».
Можно еще и еще продолжать этот список, перечисляя и другие, не менее
нелепые и унизительные, а зачастую и просто кощунственные налоги.
На Севере Петр с особым ожесточением преследовал старообрядцев. В
первые годы своего правления он прилагал огромные усилия для того, чтобы
полностью искоренить старообрядчество в стране. Даже во времена его
отца – царя Алексея Михайловича - не наблюдалось таких репрессий и
унижений. При Петре со старообрядцев стали брать особый двойной налог, а
знаменитую бородовую бляху с надписью «Борода лишняя тягость» после
выплаты налога старообрядцам предписывалось постоянно носить на груди,
а на спину нашивать специальные желтые лоскуты. (Интересно, гитлеровцы
не у нашего ли царя-батюшки научились нашивками типа нагрудный знак
«Ost» метить неугодных людей).
Особенно болезненно жители Поморья воспринимали требования брить
бороды. Поговорки типа «Борода дороже головы», «Режь наши головы, не
тронь наши бороды» свидетельствуют о том, что борода была предметом
гордости и достоинства. Указом от января 1705 года было разрешено носить
бороды крестьянам, жившим вне городов. Намного тяжелее приходилось
горожанам. Гости (купцы) и члены гостиной сотни первой статьи (то есть
купцы первой гильдии) обязаны были выплачивать огромную сумму – по 100
рублей в год, с гостиной сотни средней и меньшей статьи, торговых и
посадских людей полагалось по 60 рублей за бороду независимо от ее
размера. Посадские ямщики, извозчики, церковные причетники – по 30
рублей в год с одной бороды. Суммы по тем временам просто
астрономические. Для сравнения – высококлассный плотник за день работы
на Соломбальской верфи зарабатывал два алтына (6 копеек). Даже оплатив
налог на бороду, человек продолжал подвергаться многочисленным
унижениям. Петр Алексеевич обязал бородачей носить специальную одежду.
Человек, оплативший в установленном порядке налог, обязан был одеваться
в зипун со стоячим воротником, если он был старовером, то воротник у
зипуна должен был быть, согласно указа, красным. Жены бородачей
обязаны были ходить «в опашнях и шапках с рогами». Если уже оплативший
налог бородач появлялся в другой одежде, то ему грозил штраф в 50 рублей,
если не было денег на уплату штрафа, то его в принудительном порядке
полагалось отправить «в Ревель на работу до полной суммы штрафа» (при
существующем тогда уровне оплаты труда это соответствовало 2-3 годам
принудительных работ). Только с 1723 года данный указ стал выполняться не
в полном объеме, и штрафы за бороду стали браться только с людей
состоятельных, хотя сам налог на бороду продолжал сохраняться.
Очевидно, что в этот период жившие в Архангельске купцы,
промышленники, кораблестроители, посадские люди вынуждены были
перебираться на жительство в отдаленные деревни, чтобы избежать
неправедных поборов и штрафов. Староверы, которые не могли оплатить
бородовой сбор и не могли отказаться от бороды, вынуждены были
скрываться от властей. Похоже, что именно в этот период у поморов
родилась поговорка: «Город-то архангельский, да народ-то в нем
дьявольский».
За три прошедших века личность и деяния Петра I обросла мифами,
отглянцевалась, отретушировалась.
Первым «Историю Петра I» активно переписывал и редактировал он сам,
затем в создание мифа о царе-реформаторе включилась «дщерь петрова» –
рожденная вне брака «привенчанная» Елизавета Петровна, которой крайне
важно было подтвердить свои права на престол. Через 50 лет, в процесс
мифотворчества включилась Екатерина II, «подправили» петровские
«подвиги» и накануне празднования 300-летия дома Романовых, но главная
волна популяризации деяний «коронованного революционера» пришлась на
период сталинских реформ. Как минимум пять слоев исторической лжи
скрывают от нас правду.
Оценка истинного масштаба личности Петра I важна для нас, людей ХХI
века. В современной России Петр Великий постепенно превратился в некий
национальный брэнд. Его имя носит тяжелый крейсер российского флота,
общественными организациями учрежден орден (целых четыре степени)
Петра I, его портреты, бронзовые и чугунные бюсты украшают кабинеты
известных военачальников и чиновников, даже сигареты несут на себе
петровскую символику.
Великий город, построенный несколькими поколениями русских людей,
носит режущее слух россиянина немецкое название «Санкт-Петербург»
(«санкт» - святой) и не понятно, то ли святым «по умолчанию» является сам
Петр Алексеевич, то ли святой Петр настолько популярен в нашей стране,
что его имя присвоено одному из величайших городов России и мира.
А может, после всего, что мы о нем знаем, стоит задуматься, имеет ли
право Петр быть символом России?
Почему в отечественной историографии до сих пор не существует
объективного исторического анализа личности Петра I
в контексте его
социального окружения?
Вывод очевиден. В постпетровскую эпоху в России в верхних эшелонах
власти победу одержали западники. Именно они «слепили» из трусливого
развратного алкоголика-психопата образ легендарного героя – «отца
отечества», именно они из царя-плагиатора, который был одержим манией
переписывать уставы, инструкции и законодательные акты иностранных
государств, сделали царя-реформатора.