Восточная трибуна

1
АЛЕКСАНДР ГАЛИН
ВОСТОЧНАЯ ТРИБУНА
Комедия в двух действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
ВАДИМ КОНЯЕВ
ОЛЕГ ПОТЕХИН
ШУРА ПОДРЕЗОВА
ВЕРА СЕМЕНИХИНА
НАТАША САМОХВАЛОВА
МАДЛ ЕН
МИЛА КЛЕНЫШЕВА
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Развалины стадиона заросли диким бурьяном. Среди вздыбленных
досок и щебня несколько чудом сохра¬нившихся рядов восточной
трибуны. Внизу свалены в кучу развороченные глыбы постаментов с
останка¬ми спортивных скульптур, только одна поставлена прямо —
гимнастка с отбитой головой. На футболь¬ном поле, в сухом безветрии
стоят могучие лопухи. За высокой стеной с треснувшими гипсовыми
чашами угадывается неторопливая жизнь провинциального городка в
разгар жаркого летнего дня. Два молодых человека с дорожными
сумками в ру¬ках проникли на территорию заброшенного стадиона и
по полю направились к восточной трибуне.
К о н я е в. Кто тебя просил с ним связываться?
П о т е х и н. Во-первых, он грубил, а я этого не люблю.
Стоит будка с каленой рожей и собирает милостыню.
Сколько он у тебя попросил?
К о н я е в. Двадцать копеек.
2
П о т е х и н. Ты дал?
К о н я е в. Дал.
Потехин.Вот видишь! У меня он уже потребовал рубль.
К о н я е в. Зачем ты позвал милицию? П о т е х и н. Как он тебя
величал?
К о н я е в. Ну и что?
П о т е х и н. Козлота... (Смеется.) Не козел даже,
а ко-зло-та!
К о н я е в. Он ко всем так обращается. Это Паша Хромцов.
П о т е х и н. Он что, лауреат Нобелевской премии? Кто он такой?
Коняев. Никто... Бывший футболист. Здесь его каж¬дый знает. Лет
двадцать назад девушки ходили за ним толпами.
П о т е х и н. Сильно они его уходили. Ничего, ребята там ему уже
задали встречный вопрос: «Кто козло-та?» На что Паша скромно
отвечает: «Я».
Располагаются на восточной трибуне,
На чем он нас прервал? (Пауза.) Да! Мы выявляли степень родства.
Ты муж моей сестры — значит, я тебе кто? Двоюродный брат?
Коняев. Ты мне шурин.
Потехи н. А ты мне тоже шурин?
К.о н я е в. Я — свояк.
Потехи н. Ну это грубо... Свояк! Лучше я буду называть тебя шурин.
Свояк! Что-то в этом блатное. Шурин... тебе больше подходит... Шурин. Вадим Николаевич Шурин.
Коняев. Хватит. Помолчи.
Молчание.
П о т е х и н. Куда это мы пришли?
Коняев. Когда-то здесь был стадион...
Молчание. Смотрят по сторонам: Потехин отчужденно, Коняев — с
заметным волнением.
Потехин. Сегодня воскресенье, шурин?
Коняев. Воскресенье.
Потехин. Вчера была суббота. Как же
быть!
Коняев. Что?
Потехин. Памятная дата... отец помер вчера... пять лет назад.
Молчание.
Жена твоя Валька двадцать копеек не отдала бы. Шурин, при нашей-то
казне подавать. Отец мой говорил: никогда не помогай слабому... Он от
3
этого будет только слабее. Сильному надо помогать. Ты слушай,
шурин, что я говорю... и запоминай.
К о н я е в. От самой Москвы, как только мы поехали, ты начал давать
мне советы... Хватит! Вообще мне не нравится твой тон... даже в
шутку... Не надо... здесь этого не поймут.
Потехин. Что же ты сидел всю дорогу и терпел? Надо было раньше
сказать, я бы заткнулся. Что еще тебе не нравится?
К о н я е в. Ты все время говоришь о своих бабах... это тоже утомляет...
Потехин. Я и о чужих говорю. Какая девочка под¬села к нам в Орле!
Как ты думаешь, кто из нас ей понравился?
К о н я е в. Ты!
Потехин. Я светился, как динамо...— она ни разу не отреагировала.
Просто ни один мускул не дрогнул. Нормальная женщина в конце
концов начинает реагировать...
К о н я е в. Устал я от тебя...
Потехин. Ты интеллигент, шурин, вы быстро устаете... А отчего,
интересно, ты устал? Дремал на сиденьи, я крутил колесо, и ничего не
устал... Потому что у меня пролетарская закваска. Знаешь, как маманя
отца звала? Моего отца. Тебе Валентина не рассказывала?
К о н я е в. Шагающий экскаватор...
Потехин. Вот-вот...
Молчание.
Здоровый был Иван Андреевич Потехин. (Пауза.) Сгубила его мать...
Тянула в Москву.Приехали мы из Челябинска, как ты знаешь. Ударила
ей в столице кровь в голову... стала она на него больше наседать... В
Челябинске отец что-то открывал... командовал комбинатом... В
Москве получил трест и пару инфарктов. Сестренка тебе не
рассказывала, как он умер?
К о н я е в. Нет.
Потехин. Мать его иссушила... стал он искать ласку на стороне... и
полюбил девушку, не то вахтера...не то пожарницу... простую,
деревенскую. Отмечали годовую премию... выехали на пленэр... Он
пригубил хорошо, как чувствовал, что в последний раз, и увлек
барышню в чащу... Барышня с ясным синим взором...
Я, когда подрос, отыскал ее. Рассказала подробности. Тяжелый,
говорит, был... умер с открытыми глазами...Она глоточек отопьет — и
деталь... Отопьет — и деталь... Отец любил ее... простой был...
экскаватор, одним словом... Маманя сразу же привела отчима...
Иванушка такой... по возрасту — мой старший братец... Это сейчас он
растолстел, а раньше был... сухой. Вальке она квартиру отдала, а мне
4
батькину машину... лишь бы мы отпустили ее душу. Ладно... Что я
нашей семейной хроникой... этот чистый эфир засоряю? Расскажи мне,
шурин, почему ты со швейцаром за руку поздоровался? У вас, у
музыкантов, так принято? Это смур?
К о н я е в. Швейцар жил в соседнем дворе. Он меня не узнал.
П о т е х и н. Надо было его опохмелить сначала, к нему бы вернулась
память. А ты подумал, у него увлажнились глаза от воспоминаний?
Ему показалось, ты протянул гривенник вместо руки.
Молчание.
Не нравится мне здесь. На обратном пути объеду твой родной город по
объездной. Жарко. Пыльно... Водку продают, а прохладительные
напитки — нет. Какие-то развалины в центре города.
К о н я е в. Тут... недалеко построили новый стадион. Этот снесут —
поставят высотную гостиницу.
П о т е х и н. Высотную? Сюда ожидают толпы туристов? Встречать их
будет гостеприимный Паша Хромцов? Напомни, как площадь
называется, где мы машину оставили?
К о н я е в. Пушкинская...
Потехи н. Я понимаю, тут родился такой великий скри¬пач, как ты, но
все-таки это нескромно... Площадь «Пушкинская»... Стадион, наверно,
был — «Динамо»?
К о н я е в. «Урожай».
П о т е х и н. Что тут выросло, кроме лопухов?
Молчание.
К о н я е в. Хороший был стадион. Копьеметатель стоял...
вон там... гимнастка справа.
П о т е х и н. Волновала, наверно, мужиков гимнасточка?
К о н я е в (улыбнулся). Бедная... Ее любила вся местная
шпана.
Потехи н. А я-то думал — почему он назначил встречу
именно здесь?..
Молчание.
Что-то не идут твои подруги. (Пауза.) Ау! Шу-рин!
К о н я е в. Что?
Потехи н. У тебя начинается солнечный удар?
К о н я е в. Вспомнил, как стадион открывали.
П о т е х и н. Подруги где?
К о н я е в. Придут... По дорожкам катили грузовики... В кузовах
стояли племенные быки...
П о т е х и н. Племенные... Это хорошо.
5
К о н я е в. Играл военный оркестр. Колхозницы несли снопы... Флаги
трещали от ветра... желто-голубые с золотом... вон там над главным
входом... Там стояли колонны, огромные колонны... их уже снесли.
П о т е х и н. Риму не снились такие колонны...
К о н я е в. Я тогда первый раз увидел живого негра.
П о т е х и н. Его что, тоже в кузове везли?
К о н я е в. Потом был спортивный праздник. Наш «Урожай»
встретился со сборной мира.
Потехи н. Я ослышался или у меня наркоз? Какая сборная?
К о н я е в. Сборная цирков мира. (Пауза.) Такая странная команда
приехала... Я помню. (Пауза.) Веселый был тогда отрезок времени...
Негр стоял в воротах. У наших центра нападения играл Паша
Хромцов... Тот самый... Смертельный удар правой. На ноге по¬вязку
носил... Циркачи блистали индивидуально.
П о т е х и н. Наши налегали на коллективизм?
К о н я е в. Правильно.
П о т е х и н. Паша корректен, бьет только левой...
К о н я е в. Откуда ты это знаешь?
П о т е х и н. Не трудно догадаться... Ну, дальше — дальше...
К о н я е в. Негр брал все мячи... Последняя минута. Ноль-ноль.
Циркачам пенальти. (Засмеялся.) Что тут было! Трибуны стонали:
«Паша, ударь правой!» Паша разбегается...
Потехи н. И бьет левой?
К о н я е в. Да! Паша ударил левой!
Потех и н. Забил?
Коняев. Негр взял. Но Паша ударил левой!
П о т е х и н. Победила дружба.
Молчание.
Грандиозные лопухи здесь растут... Никогда таких не видел. Вы что, их
тут скрещивали с чем-нибудь? Какой-то местный Мичурин старался?
Коняев. Земля тут хорошая — чернозем...
П о т е х и н (видя, что его спутник все больше погружает¬ся в
воспоминания, достает походную электробритву). Что же это за время
такое? Рассказывай, шурин... У тебя приятный баритон... Когда это
было?
Коняев. В конце пятидесятых... Мне исполнилось тогда десять лет...
П о т е х и н. Ты такой старый? Я думал, тебе тридцати нет.
Коняев молчит. Тихо жужжит бритва.
Ну... где же твои подруги? Кстати, если им придется
6
раздеваться, как они это сделают здесь? Коняев. Зачем им раздеваться?
Поте хин. Заехал бы к твоей тетке... Тихо, интимно...
Утром двинули дальше. Она живет далеко отсюда? Коняев. В новом
районе... нам не по дороге.
П о т е х и н. Давай заедем. Мне надо выспаться по-чело¬вечески...
Восемьсот километров все-таки... Возьмем харчишко на дорогу.
К о н я е в. Не надо... Так будет лучше. (Пауза.) Опоздаем
в Симферополь. Она одна. С ней тоже здесь надо
побыть.
П о т е х и н. Дело твое... Только не забывай, зачем мы..
сюда приехали! Все, не смотри больше, на гимнасточку...
Молчание.
Коняев. Видишь ту крышу?.. Вправо от колокольни... Там жила
девушка, в которую я был безумно влюблен. Мила Кленышева... Клены-шева.
П о т е х и н. Ей звонил из ресторана?
Коняев. Что ты улыбаешься?
П о т е х и н. Лицо у тебя было, видела бы Валентина.
Коняев. Я разговаривал с Мадлен... подруга детства с соседней улицы.
По т е х и н. Давай-давай, старина. Тебе надо выгово¬риться. Я
понимаю, нахлынуло, забродило. Вспомнил первый поцелуй... Наверно
сюда таскал девушек? Куда же еще? Конечно, сюда... Тебе было легче.
Мои считают спортивные сооружения плохим тоном. От¬даться в
машине — это еще куда ни шло... Давай, про Мадлен. Как ее настоящее
имя?
К о н я е в. Мадлен.
П о т е х и н. Прости. Я забыл — девушки ведь здесь не то, что в
соседних областях. Я думаю, и Париж могут придержать при желании.
В провинции любят давать звучные имена... На первом курсе кинули
нас в район на уборку овощей. Там была методист Дома куль¬туры,
женщина по имени Руина. Представь: днем картофель, ночью...
Извини, шурин... Так что же тебе ответила Мадлен?
К о н я е в. Обещала привести остальных...
П о т е х и н. Сколько вы не виделись?
К о н я е в- Я уехал отсюда... пятнадцать лет назад.
Потех и н. Ты не спросил, какие у них размеры? Что ты смотришь?
Подруги могли растолстеть или вырасти... Они нас найдут на этом
пустыре?
К о н я е в. Найдут.
7
П о т е х и н. Сразу приступай к делу. Кому, что подойдет: пусть берут.
Полчаса на воспоминания и ходу. К ночи надо добраться до приличной
гостиницы. Ты предупредил, чтобы они захватили деньги?
К о н я е в. Размеры... деньги... Сказал, встретимся — поговорим.
П о т е х и н. До Черного моря тысяча с лишним километ¬ров, а мы
будем сидеть на жаре и разговаривать?
К о н я е в, А что я должен был сказать?
П о т е х и н. Все как есть на самом деле. Еду с родственником на юг.
Могу предложить... что там тебе Валька наложила?
Молчание.
К о н я е в. Она обещала... ты мне поможешь...
П о т е х и н. При чем здесь я?
К о н я е в. Тебе будет легче... ты их не знаешь... Мне не
очень удобно. Потехи н. А чего неудобного? Смычки... конский волос...
черт его знает, канифоль вы там друг другу продаете... Одежда для
женщин та же канифоль. Они тебе спасибо скажут...
К о н я е в. Я этим заниматься не буду...
П о т е х и н. Какой благородный шурин мне достался. Вот за что тебя
Валентина любит. После нашей се¬мейки ты для нее — зефир в
шоколаде. Ладно, у меня нет консерваторского образования.
Предупреждаю, я тоже за прилавком не стоял. Так что, как получится.
Коняев (с облегчением). Значит, ты возьмешь это на себя?
П о т е х и н. Возьму-возьму... Какова моя корысть? Коняев. Мне все
равно. Разбирайтесь с Валентиной.
(Достал лист бумаги.) Вот она мне здесь написала,
сколько что стоит.
П о т е х и н (взял листок, весело). Сестренка в мать,
своего не упустит. Ладно, деньги — грязь, а грязь к
нам не пристает. (Неожиданно.) Посмотри-ка туда?
По футбольному полю медленно идет П о д р е-з о в а.
Ты ее знаешь?
Коняев. Подожди, я не вижу... Потехи н. К нам... она нас заметила.
Коняев. Что? Не знаю... Кажется, Подрезова...
Шура Подрезова подошла, остановилась у подножия трибуны.
Подрезова. Вадик! Это ведь ты там? Молчание.
Коняев (спустился вниз). Шура Подрезова.
Подрезова. Ая тебя еще издали узнала. Давай хоть руку пожму, раз
целоваться не хочешь.
Коняев (целует ее). Здравствуй, Шурочка...
8
Подрезова. Я как раз стирку затеяла. Только наво¬лочки поставила
кипятить, Мадлен прибежала. Иди, говорит, Вадька Коняев на стадионе
сидит. Пойду, думаю, посмотрю на него, Молчание.
Совсем не изменился... Как это ты про меня вспом¬нил?
Коняев. Видишь, не забыл...
Подрезова (смущенно). Кто я такая, чтобы меня помнить? (Пауза.)
Наслышаны про твои успехи.
К о н я е в. Какие успехи?
Подрезов а. Не скромничай. Очень рады за тебя, Ва¬дик. Молодец, что
родину не забываешь... Ну как ты? Расскажи...
К о н я е в. Живу...
Подрезов а. Я тетю Валю иногда встречаю... ваш дом снесли, это ты
знаешь, комнату ей дали, как раз через дорогу от моей проходной. Пока
стоим за молоком, она мне все про тебя расскажет... Так что
наслыша¬ны... Молодец... Женился... Тетя Валя говорила -красавица.
Красивая?
К о н я е в. Ничего.
Подрезов а. Ладно, не прибедняйся.
К о н я е в. Ты... тоже... прекрасно выглядишь.
Подрезов а. Брось. Так это по-быстрому себя в поря¬док привела.
Ребенок у меня — девочка. Анжелой зовут. Угадай от кого? (Пауза.)
Ну? Не угадаешь, ни за что!
К о н я е в. Не знаю...
Подрезов а. Восемь лет замужем. Помнишь Цурика? Ну, кличка его
была такая... Не помнишь? Вообще-то он Шурик, как и я...
Ко н я е в. Конечно, помню... Цурик! Жил на улице Володарского.
Подрезов а. Точно. Теперь он из ЛТП не выходит... Лечебно-трудовой
профилакторий. Туда алкашей направляют... С нашей улицы многие
там перебыва¬ли. Толик Локтионов... Ленька Селиверстов... Брат его в
Монголии служит. Они напротив партшколы жили. Женился на этой...
на как ее?.. Дом рядом с колонкой. Внизу инвалиды коробки делали. Из
головы выскочило...
К о н я е в. Неважно...
Подрезов а. Витя Иванов недавно отца похоронил... приезжал из
Африки... черный стал, загорелый, я имею в виду... Мать здесь
осталась... Он ее туда не может взять. Я к ней захожу... Помогаю.
Витька хо¬тел мне денег оставить, я ему чуть морду не набила.
Позавчера с вечерней смены шла и тетю Валю встре¬тила...
Прогуливается с палочкой... старенькая ста¬ла... Всегда поздоровается.
Я ее спрашиваю, скоро ли Вадика будут по телевизору показывать?
9
Так-то мы музыку не смотрим. Если попадется, я сразу всех
скрипачей пересматриваю. Потом думаю, да-а, станет он вам в
оркестре сидеть. Вадька наш -солист. Молчание.
Муж мой... этот вот Цурик... он вообще-то на автобазе работает. У нас
здесь все одно и то же. А ты надол¬го приехал?
К о н я е в. Я- проездом... на машине.
Подрезов а. Уже и машину купил?
К о н я е в. Родственника машина... мы вдвоем.
Подрезов а. Без жен, значит?
К о н я е в. Жена в Москве... у нее работа... А я с ребенком на юг... ее
туда поездом привезут... Тоже девочка. Это вот брат жены. (Зовет.)
Олег! Что ты там сидишь? Спускайся сюда...
П о т е х и н. Нет, уж лучше вы поднимайтесь. Вадик, как зовут
подругу?
Подрезов а. Зовут меня Шура.
П о т е х и н. Поднимайтесь, Шура, поднимайтесь. А я вам за это что-то
покажу.
Подрезов а. Наволочки там мои выкипят все. (Поднимается наверх.)
Вообще-то положено мужчине первому подходить.
К о н я е в. Знакомься, Шура... Это Олег.
Крепкое рукопожатие.
Подрезов а. Молодой, а уже избалованный. Скромный или
неуверенный специально сильно руку жмет. А этот себе цену знает:
мол, пожимай сама...
П о т е х и н. Судя по пожатию, в материальном производстве себя
применяете?
Подрезов а. Наладчица.
П от е х и н. Что налаживаем, если не секрет?
Подрезов а. Есть такие прядильно-камвольные линии.
П о т е х и н. Зарплатой не обижены?
Подрезов а. Хватает.
П о т е х и н. Понятно-понятно.
Молчание.
Говорите, не обижены зарплатой?.. Разряд, навер¬ное, имеете
высокий? Вы только не напрягайтесь...
Подрезов а. В каком смысле?
Потех и н. Расслабишься — оно и для организма по¬лезнее... У нас
тут... вернее у меня... (Коняеву.) Язык присыхает, шурин. Ну, что
молчишь? Твоя подруга — не моя. (Решительно.) Шура, можно вам
подобрать что-нибудь... обувь, например? У вас ка¬кой размер ноги?
10
Подрезова (удивлена), Вадик, это у него от солнца? Сорви ему лопух,
пусть прикроет голову.
П о т е х и н (измучен). Размер какой? Не томите, Шура.
Подрезова. Быстрый слишком. Сначала ему про ногу все расскажи.
Потехи н. А что про нее рассказывать... Я и так вижу, нога не
маленькая. Присаживайтесь, гражданка.
Подрезова. Спасибо (Неожиданно хохотнула.) Застрелиться можно.
П о т е х и н. Вадик, иди покури... Ты будешь нам мешать.
(Раскрывает сумку. Извлекает перед Подрезовой платья, одно за
другим.)
К о н я е в. Дай сигарету...
П о т е х и н. Ты же не куришь. Возьми у меня в куртке. И мне дай... И
огонька. Что у тебя с руками? (Засмеялся.) Чего они дрожат? У меня
тоже дух захватило.
Подрезова. Я думала, действительно — шутка.
П о т е х и н. Иди, старичок... шагай в тенек. Сейчас, Шура, я вам коечто покажу.
Подрезова. Вадик, правда можно посмотреть?
К о н я е в (жалко улыбаясь). Смотри... (Отошел в сторону. Сел.)
Потехи н. А почему же нельзя? Ну-ка взгляните сюда. А-а? Захватило
душок? Вот он где, шарман-то зарыт. Это еще полбеды. Вот где ваша
погибель, Шурочка. Вот он пух... цветок одуванчик. Потрогать
захотелось? Потрогайте... Боюсь только, это не на ваши ножки, скорее,
на ручки налезет.
Подрезова. Так я своим девочкам возьму... В цеху сразу расхватают.
П о т е х и н. Это мелочи... Это мы потом. Вот он — Париж! Смотрите,
пуговицы куда спрятаны... век искать будешь — не отыщешь! Что же
они делают, фран¬цузы? Ведь измучаешься пока... распечатаешь. А мы
гадаем: отчего рождаемость падает? К этому костюму полагается
коробочка духов. Ну-ка, втяните воздух? А-а? А как вы думаете?
Одежда французская, а запашок наш? В моде важен ансамбль.
Единство стиля... Смотрите, что с поясом делается... пряжечка — она
вам в темное время дорогу освещать будет. Как у вас тут с освещением
улиц?
Подрезов а. Нормально.
Потех и н. Сюда полагается бритвенный набор «Жиллет».
Подрезов а. А что, у них женщины бреются уже?
П о т е х и н. Бритва спутнику. Вы в этом платье. Он гладко выбрит
английским прибором.
11
Подрезов а. У меня денег с собой нет... Я рядом живу. Только померять
должна, можно?
Потехи н. А почему же нет?
Подрезов а. Не знаю даже что взять... Олег, какой вы считаете мой
цвет? Недавно себя перекисью сожгла. На самом деле я каштановая.
П о т е х и н. Вам подойдет и то и другое. (Коняеву, сидящему в
отдалении.) Вадик, что за свертки?
К о н я е в. Пусть лежат... не трогай.
П о т е х и н. Булькает что-то...
К о н я е в. Это лекарство... тете... Положи на место.
Подрезов а. Ты к ней не заходил, Вадик?
П о т е х и н. Мы же только что приехали... Тут еще харчишко, да,
старина? Шура, может быть отнесете по адресу... Скажете: была в
Москве, Вадим просил передать... Мы ведь скоро дальше поедем.
Подрезов а. Вадик, ты что, к ней не зайдешь?
Молчание.
Если надо... я могу, конечно... вечером съездить.
П о т е х и н. Потом об этом... Идите, меряйте.
Подрезов а. Вот Самохвалова в дырку лезет, и Семе-нихина с ней.
Обратите внимание, Олег, они с пер¬вого класса дружат. Как их
вдвоем за одну парту посадили, с тех пор не расстаются. Сколько уже
длится их дружба, если подсчитать... двадцать пять лет. Четверть века.
(Направляется за трибуну.)
П о т е х и н (подходит к Коняеву). А ты волновался! Сей¬час, шурин, я
заработаю тебе столько, сколько ты за год не наиграешь! Тряхнем
провинцию. Пусть девчата вспарывают матрасы! Действуем по тому
же методу: ты встречаешь их внизу, я жду на¬верху!
Кон я ев. Убери... это все. Что ты разложил, как на толчке? Ты
слишком много говоришь! Зайду я или не зайду, не тебе решать!
П о т е х и н. Ты же решил!
К о н я е в. Без меня не рассчитывайся с ними...
Молчание.
Потехи н. А вот тут я могу и обидеться... Я здесь распинаюсь, толкаю
шмотки для тебя... и твоей жены. (Тяжело.) Хорошо... шурин... шуряк...
У нас впереди еще много времени — обсудим и это;
К о н я е в. Знаешь... давай закончим лучше.
П отех и н. Да? Нет, уж поехали дальше...
По полю идут Наташа Самохвалова и Вера Семенихина.
Та-ак! Что мы здесь имеем?.. Одинакового росточка. Сорок четыре —
сорок шесть... под руки держатся, боятся заблудиться в лопушках.
12
Замахали ручонками, заторопились. Иди-иди, а я им пока подберу чтонибудь. Как только я начну грабить Подрезову, я тебя покличу.
Самохвалова и Семенихина остановились внизу. Ждут. Коняев
спустился.
Самохвалова. Парень, выглядишь ты потрясающе.
Семенихина. Постарел, парень... постарел... Есть и волос седой.
Самохвалова. Ничего не постарел. Не порть человеку настроение.
Восторг какой-то, а не парень!
Семенихина. Седой уже.
Самохвалова. Что ты заладила: седой да седой! Где ты нашла волос
этот?
Семенихина. Сама не видишь, что ли?
Самохвалова. Я не слепая. Вадик, я хоть тебе пожалуюсь, она во всем
отмечает только плохое. Сегодня погода сам видишь какая — ни
одного об¬лачка. Только встретились, как будто ее мешком по голове
ударили — завтра будет дождь, завтра будет дождь.
Семенихина. Будет! Я по облакам вижу.
Самохвалов а. Где они, эти облака?
Семенихина. Я вижу.
Самохвалов а. Ну завтра и будешь горевать. Сегодня хотя бы раз
улыбнулась.
.Семенихина. Странно, почему я улыбаться должна?
Самохвалов а. Посмотри, кто приехал. Здравствуй, Вадька! (Бросается
ему на шею.)
К о н я е в. Здравствуйте, мои дорогие.
Самохвалов а. Верка, ну поцелуй же его.
Коняев целует Веру.
Семенихина. Странно, вчера только о тебе думала,
а сегодня ты приехал.
Самохвалов а. Ничего странного. Я вчера о Кареле Готе думала. Он
что, тоже приедет?
Семенихина. А что он здесь потерял?
Самохвалов а. По-твоему так выходит...
Семенихина. Что выходит?
Самохвалов а. Вадик, с ней иногда говорить — лучше
горохом о стену стучать.
Семенихина. Не груби, пожалуйста.
Молчание.
К о н я е в. Как живете, девочки?
Самохвалов а. Я никому не грубила. Хорошо, Вадик. Очень хорошо.
13
Семенихина. Что хорошего?
Самохвалова. А что плохого? Жива-здорова. Хоть бы заболела чемнибудь...
Семенихина (усмехнулась). Спасибо тебе за пожелание...
Самохвалов а. Я тебе не желала...
Семенихина. Я слышала.
Молчание.
Ко н я е в. Как живете, девочки? Что нового?
Самохвалов а. Вадик, пока здесь ничего такого не произошло. Мы с
Верой работаем экономистами.Столы рядом стоят. Работа интересная.
Семенихина. Что интересного?
Самохвалов а. Я про себя говорю. Люди в отделе хорошие. Нас сделали
головным предприятием отрасли. Отрасль наша молодая... в последнем
квартале...
Семенихина. Что ты завела? Сидим, Вадик. Целый, день сидим. Мимо
окна пройдет кто-нибудь — обсудим.
Молчание.
Самохвалова (заметила метнувшуюся за трибуной Подрезову). Вадик, я
думала этот мужчина с тобой. А он с Подрезовой. Чумная, что ли?
Загорать здесь решила... (Смотрит в сторону трибуны.) Что она делает?
С тобой этот мужчина, Вадик?
Кон я ев. Со мной. Это товарищ... родственник... брат жены (Зовет.)
Олег!
Потех и н (неторопливо спускается вниз. Сурово).
Потехин. Краем уха услышал, о чем вы тут толковали... Неделю назад я
разговаривал с Карелом Готом вот так, как с вами. «Как дела,—
спрашивает,— Олег?». Спасибо, говорю, Карел.
Из-за трибуны вышла наконец Подрезова в туго натянутом
французском платье. Остановилась.
Подрезова (измученно). Ну как? Молчание.
Плохо, да? Здорово, подруги. Так я измучилась, Олег, с этими
пуговицами. Петли маленькие... Наверно, я это возьму, только без
духов. Как? Плохо сидит? У вас там еще что-то есть. Потом вы
обещали насчет обуви.
Потехин. Подождите. Подруги еще ничего не смотрели.
Подрезова. Я наволочки поставила кипятить, Олег... Закончите со
мной, и я побегу за деньгами.
Потехин. Посмотрите в пакете, там, я для вас отложил.
Подрезова. Наташа, ты не торопишься? Вера, подожди... Да! А какая
цена будет за это платье?
14
Потехин. Здесь... последнее слово за Вадимом.
Подрезова. Вадик, оно не ношеное? (Берет пакет и направляется за
трибуну.)
Тягостное молчание.
Потехин. Значит, у Карела и здесь есть поклонницы? Расскажу при
встрече. Ему будет приятно...
Самохвалов а. У нас прошлый год была поездка по обмену опытом на
одно ленинградское предприятие... Оно до нас было головное. Там в
отделе главного механика работает женщина, вот она настоящая его
поклонница. Она председатель Общества Карела Гота, чешский язык
даже изучила... собирает плас¬тинки, вырезки из газет... Я взяла у этой
женщины его адрес, написала —- вот жду ответа.
П о т е х и н. Трогательно. Значит могу вам предложить кое-что. Вадик,
а ты пока помоги Шуре в цене разобраться.
Самохвалов а. Ну что... пойдем, посмотрим, Вера?
Семенихина. Я здесь посижу.
Самохвалов а. Почему?
Семенихина. Я не интересуюсь.
Самохвалов а. Она у нас мыслитель, А я считаю, если женщина живет
без надежды на успех, что можно от нее ожидать? Ни в труде, ни в
общественной жизни никакой пользы. Медлен нам ничего не сказала...
я не при деньгах. Надо заранее о таких вещах говорить.
П о т е х и н. Надо было из Москвы телеграфировать: «Готовьте деньги.
Выезжаем мануфактурой». Сбегайте... домой, подождем. Подругу
быстрее уговаривайте.
Самохвалов а. Ее уговоришь!
П о т е х и н. Вера, как раз на вас имеется самый изюм.
Семенихина. Вадик, у меня брат учится в Академии художеств...
каждый месяц приходится ему посылать... мама почти не видит. Я бы
честное слово купила что-нибудь. Тебе что, деньги нужны?
К о н я е в. Да... нет... При чем здесь я?
Семенихина. Мне не надо ничего. Ходить никуда не хожу. На работу
хорошее платье все равно пожалею.
Самохвалов а. Вера, ты же ИТР. Подрезова и то вон... Вадик, я лично
обязательно что-нибудь куплю.
П о т е х и н. Ладно, тут все свои... Вещи есть ношеные.Может быть в
отделе у себя предложете?
К о н я е в. Ты замолчишь или нет?
П о т е х и н. Спокойно, шурин! Разберемся без тебя.
15
Самохвалов а. Вадик, а что ты переживаешь? Мне например, просто
интересно!.. (Пауза.) Все из-за тебя, Верка. Пойдем, я тебе подарок
сделаю. У нее день рождения скоро. Все равно в отделе будем
собирать.
Семенихина. Я тебя просила — мне лучше деньгами.
Самохвалов а. Представляешь, Вадик, ее мать вбила себе в голову, что
ее похоронить не на что будет. Требует, чтобы Вера на нее книжку
открыла. Извини, Вера, что я такие вещи рассказываю.
Семенихина. Вадик, я пришла с тобой поговорить.
П о т е х и н. Вероника...
Семенихина. Оставьте вы меня! (Отошла в сторону. Села.)
Молчание.
Самохвалов а. Вот такой она тяжелый человек. Пойдемте, Олег.
Поднимается наверх. Коняев садится рядом с Се-менихиной.
Семенихина. Что слышно в Москве?
Коняев. Что тебя интересует, Верочка?
Семенихина. О чем сейчас говорят? Какие новые идеи появились?
Коняев. Выбери себе платье... От меня подарок...
Семенихина. Не будем про это, ладно? Расскажи
что-нибудь.
Коняев. Что тебе рассказать?
Молчание.
Семенихина. Давно здесь не была. А стадион ма¬ленький, оказывается.
Раньше казался таким огромным. Помнишь, мы сюда приходили...
Молчание.
Груда кирпича... бурьян... Скоро и этого не будет. Приедет бульдозер,
сравняет все с землей...
Молчание.
Узнал Подрезову? Тоненькая была. Самохвалова начальника искала,
осталась без мужа.
К о н я е в. А ты что же не найдешь никого?
Семенихина. Кому я нужна без денег со слепой ма¬терью? Мужчины
теперь в основном — моральные уроды. Ни совести, ни чести. Никому
ничего не нужно. Отхватить бы кусок пожирнее и медленно его жевать.
Молчание.
Я любила одного человека, а он любил другую... (Засмеялась.) Мне не
повезло... Он уехал, стал скрипачом...
Вадик... Я была в тебя влюблена... Прошло столько времени... я легко
об этом говорю, потом ты знал...
К о и я е в. Нет,..
16
Семенихина. Ты знал...
К о н я е в. Никогда... даже не подозревал.
Семенихина. Тогда я дура. Кленышеву еще любишь?
Молчание.
К о н я е в. Не знаю. Нет, наверное...
Семенихина. Давно ее видел?
К о н я е в.. Как уехал отсюда — ни разу...
Молчание.
Семенихина. Ты стал каким-то другим...
К о н я е в. Каким?
Семенихина. Ты был таким приподнятым... Все мы, вероятно,
изменились.
Шура Подрезова появилась наверху, опустилась на несколько
ступеней.
Подрезова. Вера, ну-ка, глянь-ка ты! Наташа говорит — смотрится.
Вадик, наверно, я это тоже возьму. Только без прибора? (Увидела,'как
Потехин развер¬нул что-то перед Самохваловой.) Олег, а что же вы
мне этого не показали?
Самохвалов а. Ты мне-то хоть оставь что-нибудь.
Потехин. Спокойно-спокойно. Всем хватит. Шура, без бритвы я не
уступлю. Я с самого начала говорил.
Подрезова. Вадик, объясни ты, кто такой Цурик. Спутник мой знаете,
где? Далеко...
Потехин. Я не настаиваю... положите все назад в сумку.
Подрезова. Зачем ему английская? У него наша пла¬стмассовая. Я ему
на двадцать третье февраля подарила с помазком. У него такая щетина,
ему топором надо бриться. Мне же ее потом не продать будет. В цеху
сплошь женщины. Наташа, у вас там мужики. Возьми, предложи комунибудь.
Самохвалов а. Еще чего?
Подрезов а. Вадик, а сколько вы за все вместе хо¬тите?
К о н я е в. Без меня это решите.
П о т е х и н. Шурин, вещи твои.
К о н я е в. Мне все равно.
Подрезов а. Вадик... Иди сюда.... давай приценимся.
Коняев (с трудом). Извини, Вера...
Семенихина (тихо). Иди-иди...
Коняев поднимается. Семенихина остается сидеть в стороне.
17
П о т е х и н. Шура, нас попросили продать, вот здесь на¬писали,
сколько все это стоит. (Показывает список.) Останься, шурин. (Изучает
список.) Останься.
Подрезов а. Нет, правда, ребята... у меня наволочки кипят... Сколько,
Вадим?
Коняев. Не знаю. Сколько дашь.
Подрезов а. Я серьезно с тобой говорю. Ты что дума¬ешь, я такое
платье каждый день покупаю? Откуда мне знать, сколько оно стоит?
Потехин неожиданно засмеялся, изучая список.
При чем здесь смех? Олег? Вадик? Что вы, дейст¬вительно, как дети!
Давайте, сколько оно в магазине стоит минус то, что его носили?
Тридцатник. Согла¬сен, Вадик?
Коняев. Согласен.
П о т е х и н. Тридцатник будет только за бритву, Шурочка.
Подрезов а. А за это платье сколько?
П о т е х и н (весело). Бублик прибавьте.
Подрезов а. Серьезно. (До нее доходит наконец требуемая сумка.) Скоо-олько?
П о т е х и н. Бараночку нарисуйте.
Из-за трибуны вышла Самохвалова в ярком атлас¬ном костюме, очень
декольтированном. На ногах босоножки на неимоверно высоких
каблуках. Наряд сильно ее изменил, поэтому довольно долгое время
длится молчание.
Самохвалов а. Только бы ногу не сломать на этих ступенях. (Пауза.)
Что скажете, товарищи?
П о т е х и н. Шарман...
Самохвалов а. Каблуки слишком высокие, никогда таких не носила.
Стою прямо как на самолете... Правда, как вам, ребята?
Потех и н. Шарман огромной силы...
Счастливая Самохвалова спускается к одиноко сидящей внизу
Семенихиной.
Самохвалова. Вера, там на тебя есть такая пре¬лесть... Ну, пожалуйста,
поднимись — посмотри.
Семенихина. Сними этот позор.
Самохвалова. Почему?
Семенихина. Тебе не семнадцать лет.
Самохвалова. А вот я возьму и куплю. На зло тебе — куплю!
Семен ихин а. Не смеши людей.,
18
Самохвалова. Я знала, что ты это скажешь! Знала! (Поднимается
наверх.) Вам нравится, мальчики?
П о т е х и н. Натали, как только вы отсюда выйдете, к вам тут же
начнут приставать.
Подрезов а. Наташа, неужели ты в таком виде смо¬жешь на люди
показаться?
Самохвалова. А что такого?
Подрезов а. Не знаю... По-моему, только женская рас¬пущенность
может такое себе позволить. На вечере или на танцах тебя же
дружинники выведут.
Самохвалова. Какие танцы?
Подрезов а. Куда же ты это оденешь? Будешь одна перед зеркалом
стоять?
Самохвалова (оскорбленно). Может мне есть перед кем стоять!
Подрезов а. Погоди радоваться. Сказать сколько они с меня просят?
Потех и н. Что вы митингуете, Саша? Дело доброволь¬ное.
Наташенька, вместе с набором французской кос¬метики — половина...
Самохвалова. Половина чего?
Молчание.
Потех и н. Половина шестого. (Вздохнул.) Знатные у нас покупатели...
Тяжело идет, шурин — помогай...
Подрезов а. Половина, Наташа, это значит полета с бубликом.
Самохвалов а. Угомонись, Подрезова...
К о н я е в. Он пошутил...
П о т е х и н. Конечно... специально ехал сюда... целый день. Сидишь в
Москве и думаешь: куда бы это съез¬дить побалагурить? Быстро в
машину, накручива¬ешь полтыщи и шутишь, шутишь...
Молчание.
Ты меня опять обидел, свояк... При всех моих поро¬ках — дешевкой я
никогда не был... Сколько Валька хочет, столько я и прошу! На,
занимайся этим сам! (Возвращает ему список, отходит в сторону.)
Молчание.
Подрезова. Вадик... Что я два месяца должна рабо¬тать на одно платье?
П о т е х и н. Выход простой, Шура: это платье будет но¬сить другая
женщина, у которой спутник не так далеко, как у вас.
Подрезова. Ты моего спутника не трогай. Он труже¬ник. Он пьет и
работает. Работает и пьет. Он другой жизни не знает. (Плачет.) Да, мне
это платье, если хочешь знать, Вадик, нужно, чтобы он через меня
человеком себя чувствовал. Подумала, приеду к нему в этом платье,
19
может он повеселеет... захочет на волю. А так ведь ему все равно уже,
что там, что дома.,.
Молчание.
Потех и н. Шура... Я вас могу пожалеть, но что изме¬нится?
Подрезова. Отойди от меня, барыга!
Самохвалов а. Не стыдно тебе, Подрезова?
Подрезова. Знаешь, Наташа... мне деньги тяжело достаются! У меня
руки вон какие стали! Давай, Са-мохвалова, плати! Давай! У тебя,
значит, кубышка! Так и будем считать!
Неподвижно сидевшая в стороне Семенихина вдруг поднялась и стала
спускаться вниз.
Самохвалов а. Замолчишь ты, Подрезова? (Кричит.)
Вера! Куда ты?
Семенихина не повернулась, пошла быстрее,
Пускай идет, куда хочет! Какая-то она отщепенка стала... Всю душу
мне вымотала. Пессимистка. Мыс¬ли черные... Представляешь, у меня
уже про нее спра¬шивали. Я сказала: она ненормальная, не обращайте
внимания. Она ведь, Вадик, знаешь, до чего дошла -что думает, то и
говорит.
Подрезов а. Странная она стала. Может час в очереди простоять, а
человека два останется, возьмет и уйдет. Тяжело ей, Вадик. Она после
работы на «Скорой» санитаркой устроилась, по ночам-то...
Самохвалов а. Я это понимаю, не волнуйся.
Подрезов а. У тебя дом... сад... Батька пенсию офи¬церскую получает и
на базаре прихватывает...
Самохвалов а. Я из-за нее лишилась личного сча¬стья!
Потехин сел в стороне, закурил.
Да, Подрезова, из-за нее! Олег, вы не волнуйтесь, я решила, значит и
возьму...
Потехин. Я не волнуюсь...
Самохвалов а. Вадик, за то время, как мы не виде¬лись у меня был
жених. Ты его кажется, знал... Валера Бычков. Жил на улице Анны
Аристарховой в двухэтажном доме... во дворе огромный тополь рос...
Пожарники приезжали шлангами гнезда галочьи сбивали. Мы смотреть
бегали...
Подрезова. Кличка у него еще была Бычок,., такой... маленький... Ну,
Бычок.
Самохвалов а. Только ты про эту кличку и помнишь?
П о д р е з о в а (улыбнувшись). Давай, что ты про Бычка своего
начала?
20
Самохвалов а. Валера закончил наш сельскохозяй¬ственный, его
послали в деревню. Оттуда повысили в район. Потом из района
повысили сюда в область. Здесь он сразу пошел в гору... Съездил в
Москву, по¬учился... вернулся... и его повысили опять... Я с ним стала
встречаться, когда его повысили в район. Он ко мне приезжал, и я к
нему ездила. Расписаться решили, когда его повысили сюда. Настал
мой день рождения. Он попросил меня пригласить своих
на¬чальников... которые ему были нужны. Еще он попросил, чтоб не было Семенихиной. Сам понимаешь, они друг друга
видеть не могли. Вадик, разве я могла встречать свой день рождения
без Веры? Но я попро¬сила ее молчать... Рассказала все как есть. Она
пришла. И произнесла тост... Такой, что у Бычкова потом что-то с
сердцем было... Она сказала все, что про него думала. Выпила за меня и
ушла... Его приглашенные тоже сидеть не стали. Это, конечно, ему на
карьеру не повлияло, его все равно повысили, но он мне не простил.
Сказал, что я для серьезной жены не гожусь. Бывают серьезные жены и
несерьез¬ные, Вадик, ты меня слушаешь?
Коняев. Там кто-то идет... Я плохо вижу далеко.
П о т е х и н. Легендарная Мадлен.
Самохвалов а. Да, это наша королева.
По полю, приветливо подняв руку, движется Мадлен, стройная,
элегантно одетая женщина. Коняев направляется вниз. Потехин его
остановил.
П о т е х и н. Разберись с Подрезовой.
Коняев. Отдыхай.
Потехин. Вот идет наш главный покупатель.
Коняев. Все! Закончили...
Потехин. Прекрати истерику. Сиди и вспоминай молодость... Не мешай
мне.
Коняев спускается вниз. Мадлен его ждет. Долго молчат, глядя друг
на друга.
Мадлен. Увяла подруга? Знаешь, что итальянцы гово¬рят по этому
поводу? Ты ведь музыкант, должен знать итальянский.
Коняев. Французский немного.
Мадлен. Бонжур, дружок, солнышко, бонжур.
Молчание.
Коняев. Мадлен, ты прекрасна, как всегда.
М а д л е н. Не надо, родной, а то я заплачу, потечет крас¬ка. (Целует
его, гладит по голове.) Головушка наша светлая. Не приезжал, писем не
слал. Стал обо мне забывать. Глаза у тебя потемнели... Улыбка та же.
21
Коняев. Ты бываешь в Москве и не звонишь...
Мадлен. Я давно никуда не выезжала... У меня ревнивый муж.
К о н я е в. Кто?
Мадлен. Хороший человек... (Быстро.) Ты его не знаешь. Я опоздала?
К о н я е в. Ты всегда опаздывала.
Мадлен. Разве? Господи, что от стадиона осталось. Зачем ты нас сюда
привел? (Машет рукой наверх.) Привет, девочки! Вы там уже все
выпили? Мне-то хоть оставили?
Потех и н (громко). У нас ничего нет. Добрый вечер,
Мадлен!
Мадлен (громко). Добрый день. (Тихо.) Кто это?
К о н я е в. Родственник...
Мадлен, Холостой?
К о н я е в. Ему еще нет двадцати.
Мадлен. Москвич? Я ищу для своей сестры хорошего москвича. У меня
выросла сестра... так волнует мужские сердца. Держу из последних сил.
Еще немного и наши аборигены ее испортят. Кто у него отец?
К о н я е в. Отца нет... Он живет с нами.
Мадлен. Хороший человек?
К о н я е в. Хороший. Пустой только.
Мадлен. Сейчас это большое достоинство. Это мы много читали... и
что? Знаешь, кого я встретила? (Пауза.) Кленышеву. Она приедет
сюда... Ей вдруг страшно захотелось тебя увидеть. Ты рад, что она
приедет? (Пауза.) Ну... пойдем наверх.
Молчание. Поднимаются наверх.
Как это ничего нет? А я по старой памяти закус¬ку принесла. Привет,
милые, давно я вас не ви¬дела.
Подрезова (спустилась навстречу). Мадлен, глянь-ка. Сколько бы ты
за такое платье отдала? Мадлен. Чье? Подрезова. Импорт!
Мадлен (видит Самохвалову). Чокнулась, Самохвалова?
Самохвалов а. Что?
Мадлен. Ты в чем по городу ходишь? Это костюм для пляжа.
Потех и н. Это не пляжный, а скорее летний костюм. В Южной
Америке, на побережье Средиземного моря, где вся территория
представляет из себя пляж, женщины именно так сейчас и ходят.
Мадлен. Самохвалова, ты что, отсюда прямо туда?
Подрезов а. Мадлен, ну-ка скажи-скажи, сколько такое платье стоит?
Ко н я е в. Шура, я тебе его дарю. Не надо больше говорить о деньгах.
П о т е х и н. Понимаете, Мадлен, у нас... с шурином... со свояком...
22
К о н я е в. Я ей это платье подарил!
Подрезов а. Вадик, а я не нищая!
Самохвалова. Мадлен, а у нас ты считаешь, в этом ходить нельзя?
Олег, вы не обижайтесь. Все-таки вы не маленькие деньги хотите. Я
имею право посоветоваться.
Подрезов а. Мадлен, знаешь, сколько они с нас просят?
К о н я е в. Наташа... я тебе тоже это дарю... Мне денег не надо.
П о т е х и н (не выдержал и захохотал). Шурин, прекрати... Теперь ты
начал шутить. (Пауза) Я все понимаю, старина... Но при чем здесь ты?
Вещи мои... не надо ими так распоряжаться. Мадлен, вы еще ничего не
поняли?
Мадлен. Пока нет...
П о т е х и н. Тут вот в чем дело. Учусь на языковом факультете.
Выезжал на практику за рубеж.Решил одной знакомой купить чтонибудь... Первый раз за границей. Сами понимаете... ум за разум зашел.
Главное, знакомая ведь... уже хорошо знакома — все купил на размер
больше. Теперь приходится продавать.
Мадлен. Где были?
Потехи н. В Париже.
Мадлен. Как там Елисейские поля?
П о т е х и н. Нормально. Гречихой пока не засеяны.
Мадлен. В Италию не заезжали?
П о т е х и н. Ну а почему же не заехать?
Мадлен. И в Палермо были?
Потехи н. И в Милане, и в Венеции, и в Риме. Собор Святого Петра
особенно хорош по вечерам.
Мадлен. Вы действительно были в Италии?
П о т е х и н. Никогда не был...
Мадлен. И Париж, видно, обошелся без вас. Молчание.
Самохвалов а. Мадлен, ты меня смутила... Босоножки хорошие, но я
думаю, стоят ли одни босоножки таких денег?
Коняев. Не возьму я денег...
П о т е х и н. Наташа, вы не слушайте его. Это мои вещи...
Коняев (неожиданно кричит). Я тебя прошу, уйди!.. Ты хотел
заправиться. Поезжай... Молчание.
Потех и н (тихо). Шурин, я не приказчик в лавочке! Не надо меня
посылать. Ты сидишь в яме... в театральном оркестре. Вспомни,
сколько ты зарабатыва¬ешь. Дальше Кременчуга ваш театр не
выезжал. Мы едем без копейки. Тебе туда привезут дочь. Валентине
тоже надо отослать! У нас, Мадлен, в Италии бывает отчим. Служба у
23
него такая... Он привез барахло... Мать кое-что отдала нам —
про¬давайте и кормитесь, дети... Да, нам нужны деньги... что в этом
плохого? Хорошего тоже мало, но и пре¬ступного ничего нет... Что ты
ешь свою печень, шу¬рин? Что ты мучаешь себя и других?
Коняев молча отходит. Садится. Долгое молчание. Подрезова. Вадим,
мне платье нравится, и я его по¬купаю... Молчание.
Нам не надо подавать. Что мы, нищие? Давай я по¬том завезу
лекарство тете Вале.
Коняев, Не надо.
Подрезова (тихо). Было бы предложено. (Пошла вниз.)
Мадлен. Куда ты, Шура?
Подрезова. Пойду триста целковых доставать.
Молчание.
М а д л е н. Я принесла закуску. (Пауза.) Мы ведь раньше на стадионе
собирались... Простите, как вас зовут?
П о т е х и н. Олег.
Мадлен. Олег, у нас было такое правило: девочки брали пожрать, а
мальчики выжрать. Неужели среди вас не найдется настоящего
мужчины?
П о т е х и н. А что вы смотрите только на меня? Разве Вадим в
сарафане?
Мадлен. Чувствую в вас мужское начало, сходите в га¬строном.
Потехи н. Я плохо знаю ваш неповторимый райцентр...
Мадлен. Город областной... Дайте нам тихо и спокойно посидеть. Что
вам со стариками. У вас нет денег? Возьмите на вино. (Оставляет
деньги на скамье.) Купите сухого, если будет.
Потех и н (не взглянув на деньги). Когда подгонять машину? Ты
слышишь шурин?
К о н я е в. Через полчаса...
П о т е х и н. Извини. Не надо было мне говорить этого.
К о н я е в. Иди.
Потехин пошел вниз. Молчание.
Самохвалов а. Вадик, никаких подарков быть не мо¬жет... Я пошла за
деньгами и за Семенихиной. (Пауза.) Мне это очень нравится. Я даже
переодеваться не буду. Мадлен, как ты считаешь, у нас можно так
ходить?
Мадлен. Можно...
Самохвалов а. Костюм летний, сейчас лето... (Медленно ковыляя,
спускается вниз.)
Молчание.
24
Мадлен. Кто у тебя жена?
К о н я е в. Играет на виолончели, в том же оркестре. Хочет попасть в
настоящий коллектив... есть один состав... Через неделю она идет на
конкурс.
М а дл е н. Почему она, а не ты?
К о н я е в. Она умеет за себя бороться, а я не могу... Ничего не хочу.
Все надоело. Конкурс... Придется кому-то доказывать, что ты чего-то
стоишь. Ну, докажешь. И что? Что изменится? Буду ездить, стану
больше получать, и что? Жена наконец поняла — ив ужасе... с кем
связала жизнь... Решила одна пробиваться. Я взял учеников... в
музыкальном училище... денег не хватает... Москва, приходится много
тратить. Тут еще родился ребенок. Девочке уже два года... Отчим чтото привозит, мать дает жене эти тряпки... она прода¬ет... часть денег
оставляет себе. Параллельно я гор¬жусь своей незапятнанной
совестью... Она многорепетирует... Сейчас у нее нет времени бегать с
барахлом по подругам, она попросила меня включиться... Девочку надо
свезти на юг, она много болела...
Молчание.
Мадлен, только ты не смотри на меня так... Я здоров и счастлив.
Мадлен, Слава богу.
Молчание.
К о н я е в. Помнишь, я когда-то делал тебе предложение?
Мадлен. Помню... ты был благороден.
Коняев. Ты сейчас смотришь и думаешь: слава богу,
что я за него не вышла. Мадлен. Не угадал.
Молчание.
Может, тебе стоит вернуться сюда? Коняев. Ты думаешь это
возможно?
Молчание.
Мадлен. Хочешь, я уйду от своего мужа? Будем тихо... жить... Я бы от
тебя родила. Когда-то ты что-то испы¬тывал ко мне. Я тебе отказала,
потому что ты любил Кленышеву... Это из-за нее ты стал слабым и
неуверенным,
Молчание.
Ни ты, ни я не любили по-настоящему. Но ведь я была у тебя первой.
Однажды ты стоял тут у восточной трибуны... И ждал меня. Я подошла
с другой сторо¬ны... и долго смотрела на тебя. Я представляла, как ты
станешь великим музыкантом — увезешь меня отсюда... мы с тобой
объездим весь мир. Я тоже не приспособилась к жизни... работаю в
областной картинной галерее. Можешь себе представить, что это
25
такое... Совсем недавно я потеряла последнюю воз¬можность уехать
отсюда... осталась здесь... навсегда. Если бы ты приехал — это можно
было бы пережить.
Молчание.
К о н я е в. Кто у Кленышевой муж?
М а д л ел. Бычок...
Молчание.
К о н я е в. Мадлен, мне надо съездить к тетке. На такси... Это быстро...
Я ведь только приехал и к ней еще не заходил.
Мадлен. Конечно, а я здесь посижу... Может быть тебе надо подольше
с ней побыть. Ты не торопись. Мы с девчонками подождем.
К о н я е в. Я быстро... У нас действительно мало времени...
Мадлен. Передай привет тете Вале, если она меня помнит. Пойдем. Я
тебя провожу... Оставь сумку мне! Зачем она! Иди к ней со спокойной
душой. Мадлен берет сумку, К о н я е в другую. Они спускаются вниз
и, пересекая.футбольное поле, покида¬ют территорию заброшенного
стадиона.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Прошло время. Солнце спустилось за западную трибуну. Отчего
раскалилась докрасна часть неба. Лопухи на футбольном поле
зашевелились под све¬жим вечерним ветерком. Стала спадать жара.
Пус¬то. Тихо... На восточной трибуне высокая женщина с сильным
красивым лицом. Это Кленышева. Подня¬лась выше. Смотрит по
сторонам — видно и ей ста¬дион что-то напоминает. Увидела_
идущего по полю Коняева. Села. Ко н я е в медленно подошел,
остановился внизу.
Кленышева. Ждать себя заставляете, сударь. Я уже второй раз сюда
прихожу.
Молчание.
Может, поднимешься?
Коняев поднимается наверх.
Кленышева. Здравствуй...
Коняев. Здравствуй, Мила. А где остальные?
Кленышева. Видела твоего попутчика. Попросил у
меня взаймы... уехал заправляться. Коняев. Сколько он у тебя взял?
26
К л е н.ы ш е в а. Разберемся. (Пауза.) Как она, местность наша
после столицы? Если бы не по пути, вряд ли бы ты сюда заехал.
Давненько... не заглядывали сюда, сударь. Надолго в родные пенаты?
Молчание, Друг на друга не смотрят,
К о н я е в. Сейчас поедем дальше...
Кленышева. Вот и попутчик мне тоже сказал... я удивилась. Что же ты
заехал всего на пару часов? Пренебрегаешь, Вадик, пренебрегаешь... К
о н я е в. Обстоятельства...
Кленышева. Понятно. Можешь не продолжать. В нашем возрасте это
слово означает все. В общем, ты не изменился. Конечно, уже не
юноша, но и не заматерел... Хорошо выглядишь.
Кон я е в. Спасибо...
Кленышева. Про меня этого не скажешь. Не надо... я на комплименты
не напрашиваюсь. Подурнела... краситься начала. Никогда косметикой
не пользовалась раньше... а теперь вот приходится.
К о н я е в. А где Мадлен?
Кленышева. Не знаю... Муж ее сюда приходил...
бедный. Искал ее.
К о н я е в. Кто у нее?
Кленышева. Ты его хорошо знаешь... Алфимов... Помнишь,
тихарь такой... ногти грыз. Учился в харьковском университете.
Химик... Заведует лабораторией на шинном заводе. Я была у них
недавно -подводили итоги. Смотрю со сцены — знакомое лицо в зале.
Смотрю — грызет... Тут я его сразу узнала. (Пауза.) С нашей Мадлен
была целая история. Она у нас чуть в Италию не уехала. Строили
итальянцы камвольный комбинат. Мадлен, если ты помнишь, мечтала
уехать отсюда. А тут вдруг итальянцы -красивые ребята. Ушла она от
Алфимова, стала со--бираться в Италию. Парня ее Пьетро звали.
Пьетро из Палермо. К слову сказать, из богатой семьи. Мо¬ложе ее на
пять лет... Поехал к себе. С отцом объ¬ясняться и не вернулся... Сестра
его Мадлен напи¬сала... погиб при взрыве какого-то поезда...
террорис¬ты пустили под откос. Полгода после того наша Мад¬лен
лежала в сумасшедшем доме... Ее же из петли вынули... А вернул ее с
того-света тот же Алфимов... Ходил за ней, как за ребенком...
Молчание.
Торопишься, значит?
К о н я е в. Да...
Кленышева. Обидно, сударь, что так быстро уезжае¬те... А я решила
забрать вас к себе на дачу. Товарищ твой загорелся. Сейчас он
27
подъедет, и можно прямо туда. Дача у меня в соснах... на озере...
искупаетесь, можете в баньку сходить...
К о н я е в. Нет... спасибо.
Кленышева. Что так? Ты... теперь здесь гость... мы хозяева.
К о н я е в. Мы вас стесним...
Кленышева. Стеснить меня нечем... Дарья, домработ¬ница моя, уже
отправлена туда электричкой. Муж уехал на Кавказ, детей я к матери
отвезла — сво¬бодная птица. (Неловко засмеялась.) Что тебя еще
волнует? За ночлег я с вас не возьму. Ночевать вам все равно где-то
придется.
К о н я е в. Не знаю... Надо подумать.
Кленышева. Коняев-Коняев, время тебя не берет. (Пауза.) Ну,
думай, думай. (Засмеялась.) Смотри, как бы я не передумала... Куришь?
Молчание.
К о н я е в. Не курю...
Кленышева. Молодец, что можно сказать? (Раскрыла
сумку.) У меня должны были на дне полпачки... валяться... (Достает
сигареты, закуривает.) Да-а! Са-мохвалова меня сейчас убила! Идет по
городу в та¬ком наряде — мужики, как вкопанные, стоят. Из
ав¬тобусов на нее смотрят... Машины останавливаются. Мой шофер
засмотрелся, чуть на столб не наехал...
Молчание.
К о н я е в. Мила, кто у тебя? Молчание.
Кленышева. Что тебе про него сказать, Вадик?.. Номенклатура.
Коняе'в. Я о детях... мальчик и девочка?
Кленышева. Две девки. А у тебя? (Пауза.) Ты женил¬ся, говорят?
Молчание.
Ко н я е в. Да...
Кленышева. Жену взял с квартирой? Молчание.
Давно меня Милой не называли. Все больше Людмилой Ивановной.
Район на мне. Это не город, конечно, но, сам понимаешь, забота
большая. Тяну лямку, пашу с утра до вечера. Работаю с людьми, а
люди сейчас не подарок. Поехали... Вы отдохнете, и мне раз¬рядка
нужна. (Засмеялась.) Муж для себя берег литра два чистого на
корешках. Но, я думаю, он там на Кавказе не будет на нас в обиде,
правда? Пьешь или нет?
К о н я е в. По случаю...
28
Кленышева. А мне рассказывали, что люди искусства хорошо
прикладываются...
Молчание.
Коняев. Мила... Помнишь, я писал тебе письма? Кленышева. Ты о чем?
Коняев. Я писал тебе письма... Давно. Кажется, в десятом классе.
Молчание.
Кленышева. Да, ты писал... правильно.
Коняев. Они сохранились?
Кленышева. Подожди... я так сразу не вспомню.
Коняев. Я случайно заметил у тебя в сумке, когда ты доставала
сигареты. Я эти конверты специально по¬купал на почте... длинные
конверты. Молчание.
Кленышева. У меня они... и что? Коняев. Нет... ничего. Молчание.
Кленышева. Достала на антресолях коробку из-под
обуви — вижу, лежат.
Коняев. Я подумал, ты решила вернуть... Кленышева. А кому они
мешают? Приеду — обратно положу.
Коняев. Зачем ты их принесла?
Кленышева. Взяла перечитать... Пока ехала в маши¬не... Просмотрела.
Что-то забыла... уже, Вадик. Много воды утекло. Последнее ты из
Москвы написал, что не можешь избавиться... Как ты меня помнил?! Я
уже представить не могу, что мне было когда-то семнадцать лет... Как я
была тогда одета?
К о н я е в. Я помню...
Кленышева. Как? Скажи-скажи...
Ко н я е в. Ты носила белую кроличью шапку...
Кленышева. (засмеялась). Зимой? Что я носила по¬том, когда мне было
двадцать? Знаешь, что я хотела у тебя спросить? Только ты не
обижайся. Ты меня любил когда-то — свидетельство тому у меня в
сум¬ке. Но ведь надежды у тебя не было... с самого нача¬ла и ты это
понимал.
К о н я е в. Почему?
Кленышева. Что?
К о н я е в. Почему не было?
Кленышева. Ты обиделся. (Засмеялась.) Ко-ня-ев, ты обиделся...
Прости, я тебе ее не давала... ни¬когда. Молчание.
Ко н я е в. У меня была одна надежда...
К л е н ы ш е в а. Извини, я тебе ничего не обещала...
К о н я е в. Это не важно...
Кленышева. Объясни... что-то я не понимаю тебя...
29
Молчание.
К о н я е в. Я тебя запомнил... в кроличьей шапке... Я давно приучил
себя к мысли, что ты тогда умерла... Много лет подряд по утрам ты
проходила мимо моего дома, я ждал этого и каждый раз выходил из
ворот, как бы невзначай. Сначала ты ничего не замечала... потом
поняла... даже тогда, совсем маленькой девочкой... демонстративно
переходила на другую сторону улицы. Не помнишь?
Кленышева. Нет.
К о н я е в. Ты уже была недоступной, чувствовала, что сильнее меня,
во всем хотела быть первой. Я был хилым, подслеповатым... ходил в
музыкальную школу с футляром. И тогда я придумал, что ты умерла...
Не важно... какой ты стала в тридцать, какой будешь в сорок... то
совсем другая женщина...
Кленышева (усмехнулась). Мертвую помнишь? А живую, значит,
похоронил.
К о н я е в. Была у меня надежда, совсем как в книге для юношества...
вдруг я тебе когда-нибудь понадоб¬люсь...
Кленышева. Надежды у тебя были... Что с них толку? Надежда — это
вымысел... наркотик. Ты умел приду¬мать ее, значит, ты человек с
богатой фантазией. Ты создал в своем воображении Милу Кленышеву ангела, сошедшего с небес. Ты меня идеализировал, и за это тебе
спасибо. Перечитала я твои письма. «Мне ничего не надо. Помни, что
жил на свете чело¬век, который тебя любил». Конечно, женщине
хочет¬ся, чтобы ее любили... писали такие письма... Перед тобой баба...
дважды рожавшая. Курю вот. Что пе¬речислять? Чернуха, Коняев,
керосином не отмыть. Полюбишь меня теперь такую? Такую, как
есть... Полюби меня, когда мне выть хочется! Прости меня... Я малость
огрубела, но ты всегда жил с распущен¬ными соплями. Ты был
мягким, талантливым... лири¬ком. Вы художники идете на десерт, а
нас жизнь употребляет и на первое и на второе.
Молчание.
Видишь, друг... нервы у меня ни черта не стоят. Срываюсь... Прости.
Ты не обиделся? Коняев. Это я, наверно, тебя обидел... Молчание.
Кленышева. Расскажи, что ты за скрипач. На международных
конкурсах бываешь?
Коняев. Играю в театральном оркестре, в яме. Еще в училище обучаю
детей дошкольного возраста. Молчание.
Кленышева. А школьный возраст, что же, оказался не по плечу?
Коняев. С талантливыми детьми интересно на ранней стадии, пока еще
с ними ничего не сделали. Может,
30
еще посижу в яме, да пойду преподавателем... Талант у человека от
бога... Убить его ничего не стоит... ло¬маного гропла за него сейчас не
дают... Жалко этих детей... Для чего-то природа на них тратилась...
Кленышева. А что? Правильно... Педагог — занятие почетное:..
Молчание.
У моей младшей слух есть. Уже на пианино игра'
одним пальцем... поет хорошо. К о н я е в. С наследственностью у нее
неважно.-Кленышева. Ты меня совсем... решил... Я в школьно
хоре солисткой была. Кон я ев. Я, Мила, в Бычка мало верю... Мычать
девочка будет. Петь — едва ли...
Молчание.
Извини. Кленышева (тихо). Ничего...
Молчание.
К о н я е в. Прости меня...
Кленышева. Ничего-ничего. Расслабимся, Кленыше ва... расслабимся...
К о н я е в. Что?
Кленышева. Это я так себе говорю, когда мне больно... Ничего, я от
тебя получила то, что заслужил.Запомнил, значит... ничего не забыл.
Молчание.
Ты любил, а я, видишь, над тобой издевалась. (Пау за.) А ты до сих пор
не избавился, Коняев, не-ет н избавился! Скажи, Вадик, мне это нужно
знать... подожди, хочу, чтобы ты тоже все знал. Кто только з. мной не
ухаживал... какие руки мне предлагали Валька Краснов — директор
шинного сейчас, Третья ков — уже в Москве в Министерстве цветных
метал лов, Николай Баскаков... генерал-полковник авиа ции... когда
овдовел, просил руки. Я с ним в ВарН' вместе отдыхала. И вдруг —
Бычков! Первый раз о) ко мне подошел на каком-то совещании. Его
тогд; только-только из района перевели... Стоим в буфете я
заговорилась с кем-то, вдруг вижу — он вперед] меня. Я ему говорю:
Бычков, ты сзади, а он говорит Кленышева, что у вас здесь в буфете по
чину выстраи ваются? Я возьми и ляпни: и по чину и по росту. А о( на
полголовы меня ниже. Слова не сказал, отошел только взглянул. Года
не прошло: не я, а он меня вы зывает. Держит в приемной, не
принимает... второй раз — тоже самое: в третий я не пошла. Тогда он
пришел сам. В любви не признавался, высоких слов не говорил.
Молчание.
Он чутьем чует, кто ему полезен, кто нет. Людей по-другому не
понимает. Он без особенных талантов, а скоро, я думаю, увидишь его
на широких московских улицах, заметишь лицо в потоке машин. Читал
31
твои письма Бычков... Я ему их читала... Смеялся... И я тогда
смеялась...
Молчание.
А теперь говори... Молчание.
Ко н я е в. Я обидел тебя... прости. Кленышева. Ты поедешь со мной, я
так решила. Никого не будем ждать. Машина моя недалеко. Ко¬нечно я
уже не то, что раньше, но все-таки. Не отвора¬чивайся... Ты ведь
вспоминал обо мне, не только мертвую видел... живую тебе тоже
хотелось. Не отво¬рачивайся... С другими меня вспоминал... Это я —
та самая... Подумаешь, каких-то десять — пятнадцать лет. У меня
кожа-то как у двадцатилетней... Мне секретарша говорит, давайте,
Людмила Ивановна, с вами кожами поменяемся... (Тико засмеялась).
Руки у тебя красивые... Пальцы тонкие... Бледный ты ка¬кой... На
дворе лето... ты хоть загораешь? Плеши¬вый... Когда Мадлен про тебя
сказала, я почему-то представила тебя с бородой. Поехали!
К о н я е в. Не могу...
Кленышева. Не слышу, что говоришь... не слышу.
Ко н я е в. В Симферополь привезут дочь... она на руках у чужого
человека.
Кленышева. Я этого не слышу. (Обнимает его.)
Молчание.
К о н я е в. Я должен ехать...
Кленышева. Позвоню в ГАИ, снимут у вас номера... Тяжело мне... Не
знаю, что такое... Мне Мадлен про тебя сказала, я обрадовалась... мне
как будто легче дышать стало... заехала в парикмахерскую... Что с
тобой? Я не буду говорить больше... Ты что? Не смотришь на меня...
Боишься, да? Ну, посмотри ж( Что же ты так целуешь? К щеке
прикоснулся, я услышала ничего. Целуй, не бойся...
К о н я е в. Кто-то идет по полю... Я не вижу кто...
Кленышева отодвинулась. Внизу остановилась Подрезов а,
Кленышева. Сотри помаду на подбородке.
К о н я е в. Что?
Кленышева. Помаду... Господи, да на подбородке же... ниже.
Подрезова стоит молча, отвернулась от трибунь немного
демонстративно осматривает разбиты скульптуры.
Подрезова (зовет). Вадик, извини... На одну минут) пожалуйста.
К,оняев спускается вниз. Подрезова улыбается Она — это сразу
заметно, слегка навеселе.
Я пришла к такому выводу... одна вещь таких боль¬ших денег не стоит.
Давай на всю сумму еще что-ни¬будь... На вторую половину... Я ее
32
забирать не буду... ты сейчас в затруднении... в смысле денег. Бритву я
нашла кому загнать. В моем подъезде живет соседка, она все покупает,
что ни предложишь. Дала деньги не глядя... Но оказалось, бритву
хочет взять Вера Семенихина... Она пришла первой, в смысле раньше,
чем я... и берет для брата. Для соседки моей; мы с Олегом
договорились на эту сумму найти какой-нибудь пузырек... ей все равно,
лишь бы деньги потра¬тить. Значит, свои триста тридцать, за вычетом
трид¬цати соседки я отдала Олегу... Он моментом съездил и привез
вина... Как ты думаешь, сколько он взял?! (Пауза.) Он ящик вина,
Вадик, привез... Ящик сухого вина... Такой у тебя товарищ... Что он
просил . передать... Самохвалова одежду вернула... по¬тому что
ее отец на замок запер... сказал, пока не снимет, не выпустит. Позвали
Семенихину, та ее едва-едва уговорила... Вадик, ты не обижайся... Мы
здесь до такой моды не доросли. Ходить в таком открытом виде для
нас — порнография. Срам этот Вера при несла...
Ко По
Ко
По Ко
По
Ко По Ко По
н я е в. А где она сама?
д р е смотришь на меня... Боишься, да? Ну, посмотри же... Что же ты
так целуешь? К щеке прикоснулся, я не услышала ничего. Целуй, не
бойся... Ко н я е в. Кто-то идет по полю... Я не вижу кто...
Кленышева отодвинулась. Внизу остановилась Подрезов а.
Кленышева. Сотри помаду на подбородке. К о н я е в. Что?
Кленышева. Помаду... Господи, да на подбородке же... ниже.
Подрезова стоит молча, отвернулась от трибуны, немного
демонстративно осматривает разбитые скульптуры.
Подрезова (зовет). Вадик, извини... На одну минуту, пожалуйста.
К^оняев спускается вниз. Под.резова улыбается. Она -— это сразу
заметно, слегка навеселе.
Я пришла к такому выводу... одна вещь таких боль¬ших денег не стоит.
Давай на всю сумму еще что-ни¬будь... На вторую половину... Я ее
забирать не буду... ты сейчас в затруднении... в смысле денег. Бритву я
нашла кому загнать. В моем подъезде живет сосед¬ка, она все
покупает, что ни предложишь. Дала день¬ги не глядя... Но оказалось,
33
бритву хочет взять Вера Семенихина... Она пришла первой, в смысле
раньше, чем я... и берет для брата. Для соседки моей мы с Олегом
договорились на эту сумму найти какой-нибудь пузырек... ей все равно,
лишь бы деньги потра¬тить. Значит, свои триста тридцать, за вычетом
трид¬цати соседки я отдала Олегу... Он моментом съездил и привез
вина... Как ты думаешь, сколько он взял? (Пауза.) Он ящик вина,
Вадик, привез... Ящик су¬хого вина... Такой у тебя товарищ... Что он
просил передать... Самохвалова одежду вернула... по¬тому что ее отец
на замок запер... сказал, пока не снимет, не выпустит. Позвали
Семенихину, та ее едва-едва уговорила... Вадик, ты не обижайся... Мы
здесь до такой моды не доросли. Ходить в таком открытом виде для нас
— порнография. Срам этот Вера принесла...
Коняев. А она где?
Самохвалова? Она под арестом...
н я е в. Вера где?
Под р е з о в а. Да вон она на той стороне сидит... Вадик, ты извини, у
меня время не ждет... Я наволочки сняла, простыни поставила...
Выходной день, сам пони¬маешь, сколько работы...
Ко н я е в. Кто там еще?
Под р е з о в а. Там я, Олег,., и Семенихина.
Кон я е в. Давно?
Под р е з о в а. Вера ждала, пока вы тут выясняете отношения... А мы
недавно подошли... Ты что, нас не видел?
Кон я е в. Нет...
Подрезова. Я лично не прислушивалась... Мы с Олегом приложились.
Он для виду... говорит, за рулем, а я приняла... Вера пить не стала...
Ближе к делу. Ты не против? Я тоже без вас не хотела, а он говорит,
выпей, Шура, за упокой одного хорошего человека. Скажи что-нибудь
жалостливое, по-русски... Так я и не поняла — смеется или шутит... Но
отказаться... вроде грех... я выпила... так что ты на меня не обижайся...
Ближе к делу. Ты не против?
н я е в. Что тебе нужно, Шура? Я ничего не понял... Ты выпила... ты
торопишься, и что?
Подрезова. Я тебе сказала, наволочки я сняла, поставила простыни...
Подожди, не сбивай меня... Олег не против, чтобы я у тебя на ту сумму
попросила" еще... одну какую-нибудь вещь... стоимостью сто пятьдесят
рублей... максимум. Сумки, он сказал,, остались у тебя...
Кон я е в. Их нет.
Подрезова. Как нет?
Кон я е в. Не знаю как, но нет... можешь подняться по¬смотреть...
34
Подрезова. Куда же они делись, Вадик? Сами поеха¬ли, что ли?
Кон я е в. Мадлен с ними осталась... Я пришел — нет ни ее, ни
сумок. Подожди, она придет... Молчание.
Подрезова. Купил он меня... Заливал про усопшую душу. Вина подлил
и проехал. Вы, ребята, фарма-зоните. Вадик-Вадик... не ожидала от
тебя.
К о н я е в. Придет Мадлен... возьмешь что-нибудь. Деньги свои забери.
Подрезов а. Да что ты мне все эти деньги суешь? Могу я на себя хоть
раз в жизни сумму бросить! Что. я сов¬сем ничего не стою? (Отошла,
помахала наверх рукой.) Извините меня, пожалуйста, что помешала...
К л е н ы ш е в а. Не подойдешь даже поздороваться, Подрезова.
Подрезов а. Подниматься времени нет. Здравствуй, Людмила
Ивановна.
Кленышева. Как жизнь, чем занимаешься?
Подрезова. Стираю...
Кленышева. Я вообще... говорю. Работаешь?
Подрезова. Работаю, а куда денешься. Вадик, так, значит, ждать мне
Мадлен или как?
К о н е я е в. Жди...
Подрезова. Тогда я назад трусцой.
К о н я е в (тихо). Идите сюда.
Подрезова. Спокойно, товарищ! Мы знаем, когда надо подойти.
Шура побежала по полю назад к западной трибуне. Коняев остался
внизу. Подождав некоторое время, вниз спустилась и Кленышева.
Коняев. Они там сидят...
Кленышева. Ну и что?
.К о н я е в. А ты видела, когда они пришли?
Кленышева. Видела...
Коняев. Зачем я тебе понадобился?
Молчание.
Кленышева. Значит, пришла пора прощаться. Про¬щай, сударь —друг
детства и юности.
Коняев. Будь счастлива...
Кленышева. При всех недостатках Бычков имеет одно достоинство:
души не требует. Он и не догады¬вается, что такая имеется. Что ты
чувствуешь или переживаешь — ему без разницы.
Стоят молча и смотрят, как по футбольному полю к ним приближаются
Подрезова, Семени-х и н а и П от е х и н с ящиком вина на плече.
Коняев. Сколько он у тебя взял?
35
Кленышева. Он просил тебе ничего не говорить...
Молчи, а то выходит, что я его продать успела...
Молчание.
Минут пять посижу с вами и пойду... Иначе подумают, что я от них
ухожу... И так про меня гово¬рят — сухая слишком.
П о т е х и н. Шурин... моя жизнь под угрозой... Саша считает...
что я ее обманул.
Подрезов а. Если ты меня обманул, то здесь кирпичей много. Трудно
будет убежать. Как ты говоришь — бублик?
П о т е х и н. Бараночка. Примите еще вина, Шура.
Подрезов а. Хватит...
Молчание.
К о н я е в. Что с Наташей? Вера, она придет?
С е м е н и х и н а. Ей стыдно перед тобой, что она ничего
не купила.
Молчание.
К о н я е в. Вы меня сегодня добьете...
Семенихина. Я могу сходить за ней...
К о н я е в. Не надо... Мы сейчас поедем...
Семенихина. Так быстро?
К о н я е в. Да... Дай мне твой адрес, Вера.
Семенихина. Я живу в том же доме... в той же комнате.
Молчание.
К о н я е в. Напиши все-таки в записную книжку, я могу
забыть... (Дает ей записную книжку и ручку.) Семенихина. На какую
букву?
К о н я е в. Вера... на «В».
Молчание.
Кленышева. Давай выпьем, Шура.
Подрезов а. Нет, мне правда хватит! Я от вина
сначала веселая, а потом плачу, Кленышева. Со мной выпей.
Подрезов а. С тобой, Люда, выпью. .Раз ты не
брезгуешь. За что будем пить? За упокой я уже пила.
За здравие?
Кленышева. Налейте, молодой человек.
П о т е х и н (наливает, дает ей стакан). Как с ночлегом?
Вы договорились?
Кленышева. Планы изменились.
36
П о т е х и н. Должок. (Незаметно для остальных вручает
деньги.)
Молчание.
Семенихина (Коняеву). Что в скобках записать? Сейчас все пишут
имя, а в скобках что оно означает: мясо, обувь, зубы... Будешь
вспоминать, что это за Вера?
К о н я е в. Не забуду... Семенихина. Забудешь....
К о н я е в. Ну, напиши... подругаю
Семенихина. Вера, в скобках — подруга. Это
значит — я. Молчание.
Клены шева. Мы с тобой вдвоем будем пить, Подрезо-ва? А как
остальные? Ты, Вера, не хочешь со мной выпить?
Семенихина. Не хочу.
Кленышева. Сурово, Верочка...
Молчание.
Одно из воспоминаний молодости — твой взгляд. Как вспомню, так
вздрогну. Ты и сейчас не смотришь, а целишься. Выпей, Вера... Скажи
что-нибудь... Ты любишь поговорить, такой про тебя слух идет...
Семенихина. С тобой ведь надо пить только за здравие?
Кленышева. А тебе хочется за упокой?
Подрезов а. Вадик, ты когда нас позвал, не учел одного: если бабы
собираются больше одной, они обязательно перекусаются. Люда, ты не
обижайся. Она и со мной отказалась. Я не спрашивала почему Может,
у нее изжога, правда ведь, Олег?
П о т е х и н. Конечно, Шура.
Подрезов а. Раньше трезвый человек был в почете.. А теперь у нас не
спрашивают, почему человек пьет. Это само собой. Но чуть увидим за
столог непьющего, так начинается. Что? Как? Почему? Н значит,
нехороший человек.
П о т е х и н (наливает Клёнышевой, дает ей стакан). Как с ночлегом?
Вы договорились?
К л е н ы ш е в а. Планы изменились.
П о т е х и н. Должок. (Незаметно для остальных вручает деньги.)
Молчание.
Семенихина (Коняеву). Что в скобках записать?
Сейчас все пишут имя, а в скобках что оно означает:
мясо, обувь, зубы... Будешь вспоминать, что это за
Вера?
К о н я е в. Не забуду... Семенихина. Забудешь.
37
К о н я е в. Ну, напиши... подруга. Семенихина. Вера, в скобках
— подруга. Это
значит — я. Молчание.
Кленышева. Мы с тобой вдвоем будем пить, Подрезо-ва? А как
остальные? Ты, Вера, не хочешь со мной выпить?
Семенихина. Не хочу.
Кл е н ы ш е в а. Сурово, Верочка... Молчание.
Одно из воспоминаний молодости —- твой взгляд. Как вспомню, так
вздрогну. Ты и сейчас не смотришь, а целишься. Выпей, Вера... Скажи
что-нибудь... Ты любишь поговорить, такой про тебя слух идет...
Семенихина. С тобой ведь надо пить только за здравие?
Кленышева. А тебе хочется за упокой?
Подрезов а. Вадик, ты когда нас позвал, не учел одно¬го: если бабы
собираются больше одной, они обяза¬тельно перекусаются. Люда, ты
не обижайся. Она и со мной отказалась. Я не спрашивала почему.
Может, у нее изжога, правда ведь, Олег?
П о т е х и н. Конечно, Шура.
Подрезов а. Раньше трезвый человек был в почете... А теперь у нас не
спрашивают, почему человек пьет. Это само собой. Но чуть увидим за
столом непьющего, так начинается. Что? Как? Почему? Не пьет —
значит, нехороший человек. Правильно, Олег?
Потех и н. Конечно, Шура. Разрешите, я вам налью?
Подрезов а. Налей, Вадик, друг у тебя золотой.
П о т е х и н. Ты выпьешь, шурин?
Ко н я е в. Давай...
П о т е х и н. Ничего, старичок... скоро поедем... Пейте...
У всех ведь налито... Или на сухую не идет? Пусть
кто-то скажет слово.
Молчание.
Подрезов а. Кто здесь самый речистый? Говори, Вадик... Ты у нас
всегда говорил.,
Молчание.
Не хочет он нам ничего пожелать. Долгое молчание. Семенихина.
Наташа идет.
По полю медленно идет Самохвалова. Одета скром¬но. Во всем ее виде
покорность судьбе. Поднялись.
Самохвалова. Здравствуйте, кого не видела.
Кленышева. Здравствуй, Наташа.
Самохвалова. Вера, ко мне твоя мама приходила, просила передать,
чтобы ты быстрее шла домой...
38
Семенихина. Что с ней?
Самохвалова. Клубок она какой-то ищет... (Пауза.) Ты говорила, завтра
дождь будет?
Семенихина. Будет.
Самохвалова. В чем в колхоз ехать? Нас завтра на день в колхоз
отправляют, ты помнишь?
Молчание.
Подрезов а. Я уже была... К нам Люда приезжала, поднимала
настроение... Тогда ты ко мне не подошла, а сейчас даже выпить
согласна. Давай, Люда, за здравие! Я жить хочу. В эти выходные все
перестираю, в следующее оденусь во все новое. На зиму у меня все
есть... Заказала в меховом ателье шубу из песцовых лапок... Я Цурику
говорю: если умру, чтобы другой бабе мою шубу не смел передавать...
меня в ней в гроб положи. А девки на работе гово¬рят: «Да тебя
выкопают и шубу снимут». А я им говорю: «Я Цурику прикажу, чтобы
он у могилы с винтовкой сидел и караулил, пока не сгнию...»
Перекрашусь в черный цвет... стану жгучей брюнеткой с хрюзантемой
в черных волосах... Я предупреждала... что'буду плакать. Вы, девки,
пейте... не обращайте внимания, я пойду в сторонке пореву... (Отошла,
закрыла лицо руками.)
Кленышева. Скажи что-нибудь, Коняев. Выпьем и разойдемся...
Коняев. Шура... иди сюда.
Кленышева. Она тебя услышит... говори...
Молчание.
Коняев. Я рад... что вас увидел... что все живы-здоровы...
Молчание.
П о т е х и н. Что ты, шурин? Коняев (с трудом). Все...
Молчание.
П о т е х и н. Ты сентиментален. (Пауза.) Пейте... пейте... я еще
подолью.
Пьют. Потехин подливает. Бросает пустую бутылку на кучу песка.
Подрезов а. Посуду не бросай. У нас во дворе бабка одинокая. Пусть
она соберет. Что ты хотел сказать, Вадик?.. Извини, пожалуйста.
Коняев. Когда я уехал отсюда, мне было двадцать лет. Медленная
провинциальная жизнь, которую я забыл. Прошло еще пятнадцать лет.
Из них я тоже... мало что помню. Недавно проснулся среди ночи,
чувствую— плачу. Увидел свой старый дом... и вспом¬нил, что его
снесли... увидел нашу улицу... Совсем недавно мне приснилось, как
прошел дождь... Дом снесли... Начинаешь понимать, что жизнь прошла.
Самохвалов а. Почему прошла, Вадик? Нам еще сорока нет...
39
Подрезов а. Ты нас, Коняев, не хорони... Правда, девочки? Наташка,
помнишь, как мы здесь выступа¬ли. По нормам БГТО. Ах, как я тут
шустрила! Все вы были у меня за спиной... И даже ты, Кленышева!
Ты гранату кидала лучше меня... но бегала хуже! (Резко поднялась.) А
ну-ка, давайте, девочки... рванем на четыреста метров! Кто сейчас
будет первой?.. Давай, Кленышева, пошли!
Кленышева. Да, Подрезова... тебя развезло...
Под ре зов а. Ты меня и сейчас не обгонишь! Ну, давай? А-а?
Семенихина. Сядь, Шура... успокойся! Подрезова. Я одна побегу!
Семенихина. Не надо... успокойся... ты...
Подрезова. Пусти меня... Семенихина. Ты и тогда
была не спортивной... Тебе меня не понять... А ну-ка,засекайте время!
Подрезова спустилась вниз и побежала по беговой дорожке.
Выпрямилась, как ей показалось, вернув прежнюю осанку. Сначала она
бежала быстро и ровно, но потом побежала медленнее, мешали ямы.
Она потеряла дыхание, начала задыхаться и вдруг, заковыляв, сникла и
села на кучу земли в начале второй стометровки.
Самохвалов а. Дура... Села на землю. Сходи за ней, Вера...
Семенихина. Ее надо домой отвести.
П о т е х и н. Она хотела еще что-то взять. Где сумки?
Ко н я е в. Не знаю... Мадлен куда-то ушла.
Семенихина пошла к Подрезовой.
Потех и н. Весело мы с тобой поторговали... Придется
мне в Симферополе выйти на толчок.
К о н я е в. Пойдем поможем.
Коняев и Потехин пошли вслед за Семенихиной.
Самохвалова и Кленышева долго сидели молча. Кленышева. Что
скажешь, Наташа? Самохвалова. Мне тебе сказать нечего...
Молчание.
Кленышева. Не прошло еще?
Самохвалова. Не пойму... о чем речь?
Кленышева. Не прикидывайся... все ты понимаешь. Молчание.
Найти тебе кого-нибудь?
Самохвал ов а. Шутка... Правильно я вас поняла?
Кленышева. В Щиграх овдовел директор Сельхозтехники, крепкий, лет
под пятьдесят... дочь у него взрослая... здесь живет... Один он...
Хочешь, я позвоню. Давай, а то в Щиграх, я думаю, дамы
зашевелились.
Самохвалов а. Спасибо... Для меня только и остались мужья — в
Щиграх.
40
Кленышева. Брось... Не все ли равно откуда они? Подожди... В
Горшечном совсем молодой развелся... чуть старше тебя...
Самохвалов а. Кто?
Кленышева. Главный ветеринар района...
Самохвалов а. Ну вот — ветеринар... А нормальные доктора, что уже
не разводятся? Не надо мне ветеринара.
Кленышева. Кого же ты хочешь? Министра?
Самохвалов а. А хоть бы и министра!
К л е.н ы ш е в а. Министры, Наташа, на дороге не залеживаются...
Как только мужик пошел вверх — его на лету сбивают! Ты позвони
мне... можешь домой... я сейчас одна...
. Молчание.
Не много ты потеряла, а я ничего не нашла... У меня любви не было. И
он ко мне быстро охладел. На юг зачастил... Два дня как уехал...
«Поеду, согреюсь,— сказал,— мало от тебя тепла». Скот... знаю даже, с
кем он там и что за тепло ему нужно. (Пауза.) Правда, если здраво
рассудить, пускай он там утихомирится... Раньше лез чуть ли не
каждую ночь.
Молчание. Позвони мне,
Наташа... пока я одна... не тяни...
Подошли К он я е в и С е м е н и х и н а. Подре з о в а под руку с
Потехиным. Шура еще тяжело дышит. Улыбается.
Подрезов а. Сошла с дистанции... на второй стомет¬ровке.
П о т е х и н. Здесь гравий плохой... разве это беговая дорожка?
Подрезов а. Правильно. А как я шла?
П о т е х и н. Когда вы шли вниз, я понял: идут на поби¬тие мирового
рекорда! Когда вы побежали первые метров пятнадцать, я даже
испугался за него... Присаживайтесь, Шура... отдохните.
П о д р е з о,в а. Ну, Кленышева, давай теперь выпьем за здравие!
Наливай, Олег! Развлекайте девушек, ребята... раз вы их пригласили...
П о т е х и н .(разливает вино). Я человек посторонний, но я скажу
несколько слов. Я присматривался к вам и понял, чем вы, девочки,
больны. Нет, шурин, не надо меня магнетизировать, это не
вопросы полов... болезнь много шире... Ее как бы и нет вовсе, но
она... всегда есть. Сейчас объясню. И ты ею прихварываешь, и я. Это —
ностальгия по утраченной жизни. Ты не веришь, но она знакома и мне.
Мне тоже чего-то жаль. Всю жизнь человек о чем-то скорбит. В
41
молодости о прошедшем детстве... Получая хорошую зарплату,
тоскует о голодной юности. К старости, прежде чем отдать
концы, жалеет, что появился на свет слишком рано или слишком
поздно. В последнее время сокрушаются, что родились не в том
городе... или не на той географической полосе, не на той планете,
наконец. И так всю жизнь... до тех пор, пока равнодушная рука не
выведет в книге регистрации твою фамилию в графе «умер»... Не знает
рука, как горела душа этого человека, как душили его отчаяние и
стыд. Конечно, он проклинал свою жалкую жизнь... Как много он
жаждал! Какие силы в себе подозревал! Увы, проходил день, другой,
третий. Что же он видел на земле? Жену в халате по утрам... телевизор
по вечерам... А в промежутке... целый божий день. Что он видел?
Тяжело протекает но¬стальгия по утраченной жизни. Что же делать,
если душа иногда умирает раньше тела. Молчание.
Надо что-то-придумать... Каждый в меру своей фан¬тазии... Вот Шура
Подрезова... Смотрите, как она чутко спит... Придумала себе заботу, и
ей хорошо... Ей ясно, для чего она живет... Придумайте что-' нибудь.
(Пауза.) Что же можно сказать обо мне? Шурин, куда я еду и зачем,
может быть, ты мне под¬скажешь? Как я вообще здесь очутился?
Главное, понимаю, что ехать мне дальше некуда и незачем, меня никто
не ждет... А я еду. Так что, если и стоит кому-то из нас здесь остаться,
так это мне. Зачем ты отсюда уехал? Я осмотрелся, мне тут
понравилось, у гастронома опять стоит Паша Хромцов. Я заметил
несколько девушек. Есть с кем выполнить свои обязанности по
продолжению рода. Здесь очень хорошо, шурин. Очень... Ваше
здоровье, женщины. Пейте, я еще подолью.
Молчание.
Подрезов а. Я не сплю, бублик.
Молчание.
П о т е х и н. Видимо, мой тост не понравился. А я пил за здравие.
Подрезов а. Скажи нам что-нибудь ты, Люда.
Кленышева. Засни, Подрезова — тебе пойдет на пользу. (Пауза.) У вас
наклевывается вечер воспоминаний... Я мало что помню...
Молчание.
Сам ох в а л о в а. Бывает, что соберутся, а говорить не хочется. Можно
просто помолчать. Правда, Вера?
Семенихина. Молчи...
Самохвалов а. Не груби, пожалуйста... Молчание.
Шура, я представила тебя брюнеткой, мне понра¬вилось.
Подрезова. Наташа, жизнь одна — второй не будет.
42
Самохвалов а. Олег, а кто теперь больше ценится: блондинки или
брюнетки?
П о т е х и н. Масть сейчас неважна, Наташа...
Самохвалов а. Хорошо все-таки, что мы собрались! Правда, девочки?
Надо время от времени встречаться. Хочется иногда встряхнуться!
Музычку бы сюда!.. Олег, можно вас попросить рассказать нам о
Кареле Готе!
П о т е х и н (усмехнулся). Карел? Он обаятельный парень...
Самохвалов а. Он чудо...
Потехин. Он простой, Карел... пригласите его... вдруг приедет.
Самохвалов а. Вы шутите...
П о т е х и н. Будет на гастролях в Москве... это же рядом.
Са мохвалова. Об этом можно только мечтать... Простите, Олег, можно
один нескромный вопрос?
Поте хин. Смотря как мне придется на него отвечать. Если шепотом,
давайте лучше... отойдем.
Самохвалов а. Нет, можно, при всех. Карел сейчас женат?
Потехи н. Я думаю, Карел не всем так интересен, как вам. Давайте
отойдем, Наташа. Я вам кое-что про него расскажу.
Самохвалова (несмело). Если остальные не будут против...
П о т е х и н. Пойдемте, Наташа.
Коняев. Может быть, мы тоже послушаем?
Потехи н. Я тебе потом расскажу.
Семенихин а. Наташа...
Самохвалова. Что тебе, Вера? Мне интересно, ос¬тальным нет. Олег
прав.
П о т е х и н. Дайте руку... здесь камни.
Поднимаются выше и скрываются за трибуной. Кленышева. Бойкий
юноша. Чем он занимается? Коняев. Ничем... учился. Ушел в
акамедку... работал осветителем у нас в театре... Кленышева. Плохо
кончит. Я знаю таких ребят.
Молчание:
Коняев. Там кто-то ходит... у той трибуны? Кленышева. Алфимов.
Ищет Мадлен... Подрезова
спит... Наверно, мне пора... завтра с утра в район.
Молчание.
Семенихин а. Странно, мы опять ждем Мадлен. Почему она всегда
приходила последней? Странно. Я сейчас вспомнила, как мы ее ждали.
Точно это было вчера... Самохвалова сидела там — я помню. И
Подрезова... Помнишь этот вечер, Вадик? Мы ждали Мадлен.
43
Коняев. Ты не придумываешь, Вера?
Семенихин а. Нет, все повторилось... Господи, и ка¬жется, Алфимов
прошел тогда внизу со спортивной сумкой. Все было точно так же.
Кленышева. Что, и я тут сидела?
Семенихина. Сидела.
Кленышева. Не припомню такого.
Семенихина. Вадик, неужели ты забыл, о чем тогдат говорил?
Ко н яе в. О чем? Семенихина. Это было в конце августа. Ты поступил
в консерваторию. Мы собрались...
Молчание.
К о н я е в. Не помню...
Семенихина. Мы пили сухое вино... сухое... А Мадлен все не шла. У
нее было свидание... Потом она при¬шла... и по секрету сказала, что
выходит замуж и уезжает куда-то... Потом ты долго говорил...
Неуже¬ли забыл, что ты нам сказал?
К о н я е в. Что же я такого сказал?
Семенихина. Ты обещал, что будешь всегда нас любить и помнить, что
ты мечтаешь написать музыку, ты обещал написать о нашей улице.
Коняев (усмехнулся). Неужели я так высокопарно говорил?
Семенихина. Ты говорил просто. Ты привез эту музы¬ку? Когда
Мадлен сказала, что ты приехал... я нача¬ла вспоминать, и вот
вспомнила о самом главном. Ты ее привез?
Коняев. Я музыку не пишу... давно.
Семенихина. Ты же обещал... Ты должен сделать то, что хотел... Ты
что-то знаешь про нас... про этот город... Разве наша улица не стоит
того?.. Напиши, как мы жили, иначе никто не заметит, что мы
существовали на свете...
Молчание.
Коняев. Письмо напишу, если получится.
Семенихина. Я буду ждать музыку...
Молчание.
Кленышева. Вадик, вот она... твоя идеальная жена. Верит и ждет.
Видит в тебе смысл жизни. Противно слушать. Верочка... Извини, но
меня коробит... Что вы тут надрываетесь? Ты посмотри вокруг! Да мне
наплевать, напишут обо мне или нет. Если напишут,то ничего
хорошего... Пусть он скажет, как рас¬селить улицу Анны
Аристарховой, которую по плану реконструкции надо ломать. Куда
мне вывозить старух из солонцовского Дома инвалидов... там
крыша сгнила, и нужен капитальный ремонт. Кто в женском спецПТУ
воспитательницу убил? А убили ее девочки пятнадцати лет! Нет. Пусть
44
он учит детей! Пусть учит детей! Не слушай ее, Вадик! Врет она.
Жестоко врет! Ничего она не ждет. Она просто неудачница.
Жизнь тебя не полюбила, Вера. А за что тебя любить? Ты кисель в
юбке! Словоблудие твое гроша не стоит. Ты сядь на мое место, посиди
вместо меня хотя бы один день.
Семенихина. Вряд ли ты уступишь его, свое место.
Кленышева. Правильно. Я слишком много за него отдала. Но мне
было что отдать, и за это ты меня ненавидишь! Извини, Коняев, что я
нарушила вашу идиллию. У меня с Верой старый счет. Вот идет
Мадлен, продолжайте... вечер воспоминаний. Я пошла!
Коняев. Торопишься?
К л е н ы ш е в а. Не могу, тошнит меня от ваших разгово¬ров.
Коняев. Тогда постой.
Кленышева. Ну что? Что ты мне еще не сказал? Письма? Возьми!
(Роется в сумке, достает письма.) Возьми их!
Коняев. Я не то хотел сказать.
Кленышева. Я не могу слышать больше этой болтовни...
Коняев (тихо). Подожди еще немного... не уходи...
Молчание. Поднялась Семенихина.
Семенихин а. Мне пора... вот...пора.
Коняев. Останься, Вера.
Семенихина. Меня мама ждет.
Коняев. Я хочу, чтобы вы... чтобы мы хоть минуту
побыли вместе. Вот, наконец, пришла Мадлен.
Одну минуту... вместе... и я уеду...
По футбольному полю идет Мадлен. Неторопливо. Обе сумки она
держит в одной руке. Они пусты, Остановилась внизу.
Мадлен. Я, кажется, опоздала? Извините, девочки, у меня были чисто
женские дела... Вадик... на минуту... спустись сюда.
Коняев спускается вниз.
Я все продала... В сумке был список... туфли пошли дешевле. У нас к
таким ценам еще не привыкли...
Коняев. Зачем? Разве я тебя об этом просил?
М а д л е н. Я поехала к спекулянтке, она все сразу взяла.
Коняев. Теперь тебя тоже будут считать спекулянткой...
Мадлен. Кем меня только здесь не считают. (Достает деньги.) Тут
ужасно много.
Коняев. Отдай их моему родственнику.
45
Мадлен. Возьми... передаешь ему сам.
Коняев. Нет, я тебя прошу.
Молчание.
Мадлен. Где он, твой московский родственник?
Коняев. За трибуной.
Мадлен. Что он там делает?
К о и я е в. Рассказывает Самохваловой о Кареле Готе.
Поднимаются наверх.
Мадлен. Теперь я вижу, что вы без меня выпили. Подрезова
отвалилась. Боже мой, сколько вина! Ребята, вы с ума сошли!
Коняев (зовет). Олег! Олег! Ты слышишь? Иди сюда. (Пауза.) Олег!
Подрезова (проснулась). Что у меня кипит там? За¬была... простыни...
пускай немного постоят... (Огляделась.) Мадлен... ты мне снилась.
Мадлен. Ты уже готова?
Подрезова. Уже... Олег сказал, все у тебя.
Мадлен. Что у меня, рыбка?
Подрезова. Покажи...
Мадлен. Может быть, ты еще спишь? Я тебе снюсь... спи-спи...
Подрезова. Мадлен.
Мадлен. Что?
Подрезова. Покажи.
Мадлен. Что я должна показать? Что она хочет, Вадик?
Коняев. Она хотела еще что-нибудь взять.
Мадлен. Все продано... сумочки пусты...
Молчание.
Подрезов а. Бублик где?
Мадлен. В булочной. Ты угорела, что ли, Подрезова?
Подрезов а. Что будем делать, Вадик?
Коняев. Не знаю, Шура. (Мадлен.) Отдай ей сто
пятьдесят рублей.
Подрезова. Вадик, мне зимние сапоги нужны...
Мадлен. Ты с ума сошла, Подрезова? Возьми свои стопятьдесят и
замолчи...
Подрезова. Еще тридцать соседских.
Мадлен. Замолчи!
Подрезова. Непутевая. Хотела два платья, получила
одно... Вера, а ты бритву взяла?
Семенихина. Нет...
Подрезова. Ты за мной идешь... на втором месте. Молчание.
Мадлен. Долго я так буду с деньгами стоять? Вадик,
46
ну позови же его!
Коняев. Олег! Олег!
Из-за трибуны появился П о т е х и н. Быстро спустился вниз.
П о т е х и н. Что такое, шурин?
Коняев. Я тебя звал несколько раз.
Потех и н. Да? Я, видимо, был увлечен рассказом. Наташа такой
благодарный слушатель. Она там ждет, шурин... хочет осмыслить
сказанное.
Коняев. Что ты улыбаешься, как дурак?
П о т е х и н. Если тебе не нравится, я могу и всплакнуть. В чем дело?
Подрезова. Мадлен, принеси кирпич, пожалуйста.
П о т е х и н. Саша, лучше вас отнести к кирпичу. Что
случилось, шурин?
Коняев. Все продано. Благодари Мадлен.
Потех и н (усмехнулся). Очень хорошо... Спасибо.
Мадлен. Возьмите деньги.
П о т е х и н. Какие деньги? А-а, деньги... Вадик, стоило
меня из-за этого звать? Коняев. Забери...
П о т е х и н. Что за демонстрация? Возьми сам... не все ли
равно, где ты их будешь считать — здесь или в машине?
К о н я е в. Ты сам разберешься с матерью... или с сест¬рой...
П о т е х и н. Прекрати... тебе полагается какая-то часть.
К о н я е в. Я одолжил у тетки. Нам с дочерью хватит. Возьми, и
закончим об этом. (Отошел.)
Потехин (в затруднении. Думает, потом берет деньги. Неловко как-то...
Шура смотрит, думает — украл.
Молчание.
Мадлен. Обувь я сдала дешевле... остальное по списку.Считайте.
Потехин. Вслух считать или про себя?.. Может, хоть
отойдем в сторонку? Ни с того ни с сего столько
денег. Спустимся вниз, Мадлен?
Мадлен пошла вниз. Из-за трибуны вышла Самохвала в а.
Потехин. Наташа, видите, как получилось. Теперь Мадлен хочет со
мной поговорить.
Самохвалов а. Пожалуйста. (Садится рядом с Семенихиной.)
Потехин направляется вниз.
Ты знаешь, Вера, я оттуда видела тучу. Действительно похоже, что
завтра будет дождь. Ты была права... может быть, даже сегодня. Как бы
нам не промокнуть.
Семенихина. Сейчас пойдем...
47
Самохвалов а. Я не к тому сказала...
Семенихина. А к чему?
Самохвалов а. Просто так...
Семенихина. Могла бы и .не говорить.
Самохвалов а. Ничего промолвить нельзя... Я вообще буду теперь
молчать.
Потехин (подошел к Мадлен. Держит в руках деньги). Не люблю
считать деньги...
Мадлен. Считайте — мне так будет спокойнее.
Молчание.
Потехин. Как, однако* денежки в провинции содержат хорошо. Все
ровненькие, одна к другой. Лежат, на¬верно, в матрасах, согревают
ложе. В Москве их быстро из кулака в кулак. Ах, вы, хрусты-хрусты...
Кто вас только не держал? И честные, видно, людиш¬ки и нечестные.
И тем вы служили и другим. Один плакал над вами, другой смеялся...
Приплыли ко мне, хотя я вас вроде и не ждал. Плакать мне или
смеять¬ся? (Тихо.) Мадлен... Мы могли бы на эти деньги устроить с
вами шарманный вечер... На некоторое время остановить пульс... Мне
одному грустно будет все это тратить... а потратить надо, с мамой я
делиться не стану...
Мадлен. Вам помогут, один не останетесь.
Потех и н. А может купить шурину арфу? Пусть играет под шум
прибоя, а я буду лежать на берегу и слушать.
Молчание.
Ну, что их считать? И так видно — солидная сумма. Вы хотите вина?
Там осталось еще девятнадцать бутылок. Вы как будете — сразу или
постепенно?
Мадлен. Красивый жест. Я оценила.
П о т е х и н (медленно). Мадлен, действительно... давай¬те их
потратим... С такими деньгами можно задержаться. Я инсценирую
поломку двигателя. Шурин в этом деле совершенно румяный. А что
если поехать на дачу... одна ваша подруга предлагала... Сегодня ведь
воскресенье?
Мадлен. Воскресенье.
П о т е х и н. Пять лет назад, вчера умер мой отец... Надо его помянуть
как-то... Деньги шальные — толку с ними не будет.
Мадлен. Можете переночевать у меня,
Потех и н. Там, по слухам, обитает муж? В Италии мужья пользуются
огнестрельным оружием, а у вас с с этим как?
48
Мадлен. В нашем доме один бросил в другого мясо¬рубкой... с балкона
и попал.
П о т е х и н. Стоит ли так рисковать? Может и ваш так же метко
бросает мясорубки?
Мадлен. Мальчик, у меня есть сестра.
Молчание.
П о т е х и н. Что наша женщина умеет, так это отказать. Какие она в
этом находит оттенки. Недавно мне отказала студентка зубного
отделения. В самый трепетный момент девушка стала рассказывать,
как она сверлила человеку зуб. Даже показала, какое было у того в то
время выражение лица... Шурин остался чистым.и благородным...
Жаль, что вы мне отказали, Мадлен. Все вы погружены в собственные
несчастья... вам наплевать на мою юную душу. У меня тоже есть
сестра. Что из этого?
Мадлен. Могу тебя со своей познакомить... Несовершеннолетняя...
П о т е х и н. Пусть подрастет.
Мадлен. Заезжайте на обратном пути.
Потехин. Назад я поеду один. Шурин поездом или самолетом.
Мадлен (пишет на листке бумаги). Вот вам адрес... заезжайте... Я
расскажу о вас сестре. А вдруг это то самое?..
Потехин (взял адрес). Я ведь заеду... вы уберите на всякий случай
мясорубку.
Мадлен (улыбнулась). Заезжайте...
Мадлен, поднимается наверх. Потехин остался внизу с пустыми
сумками.
Потехин (громко). Вам надо проститься... я понимаю. Лица стали
серьезными. До свидания, подруги шурина. Саша, счастливо вам!
Подрезов а. И вам тоже.
Потехин. Наташа, если придется свидеться, я вам рас¬скажу о Кареле
подробнее. Я долго про него могу рассказывать.
Самохвалов а. Увидите его, передайте привет от Наташи
Самохваловой.
Потехин. Шурин... я подожду—не торопись. (Подхватив сумки, пошел
по футбольному полю. Остановился недалеко от центра.)
К о н я е в. Я... ничего не могу для вас сделать. Простите меня...
Молчание.
Самохвалов а. А что нам надо, Вадик? Поезжай
спокойно и не думай...
Подрезов а. Мы сами...
Молчание.
49
Кленышева. Прощай, Коняев.
Семенихина. До свидания...
Коняев стал спускаться вниз. Шел медленно, как-то странно
сгорбившись, как будто боялся, что его окликнут. Сошел вниз.
Мадлен. Вадик, подожди!
Коняев остановился. Мадлен быстро сбежала вниз.
Ты мне ничего не скажешь?
Коняев. Мадлен, нового ничего не будет.
Мадлен. Не приедешь сюда?
Коняев. Я не выдержу здесь и дня.
Мадлен. Все! У тебя впереди дорога... море... у тебя есть жена, которая
еще чего-то хочет добиться в жизни... маленькая девочка. Вспомни о
ней, и у тебя станет теплее не сердце. Сядешь в машину... по улице
Ленина вниз... По Дзержинского вверх... мимо почтамта, потом будет
мост, за ним пойдут поля, и все. Пройдет время, и ты опять начнешь
вспоминать этот город и нас... Что-то будет впереди... а что,
посмотрим. Все! Уезжай скорее. Всем будет легче. Пока! Не забывай...
Коняев. Позвони, когда будешь в Москве. •Мадлен. Пока! Пока! Мы
с девочками останемся... Когда еще выпадет случай вот так собраться.
Иди, мы тебе помашем вслед. Иди, дружок... Иди. (Под¬нимается
наверх... присоединяется к подругам.)
Коняев пошел к поджидающему его Потехину.
Подрезов а. Олег! Бублик-бараночка.
Олег услышал, помахал рукой.
Самохвалов а. Вадик, приезжай почаще!
Коняев с Потехиным быстро пошли по футбольному полю и, только
дойдя до пр-отивоположной западной трибуны, вдруг, не сговариваясь,
повернулись. Восточная на фоне померкшего неба казалась грудой
темных камней. Пять женщин все еще стояли и смотрели им вслед.