15-sss

МНЕНИЕ
Вина, как основание возмещения морального вреда
Надежда СОЛДАТОВА, судья Карагандинского областного суда
Вопрос о моральном вреде длительное время являлся предметом научных
дискуссий, причем основным центром тяжести этих споров был вопрос о
допустимости компенсации морального вреда в денежной форме.
Преобладающим на многие годы оказалось мнение о недопустимости такой
компенсации, в связи, с чем и гражданское законодательство Республики
Казахстан до 1991 года не предусматривало ни самого понятия морального
вреда, ни, естественно, возможности его компенсации. Судебная практика в
соответствии с господствующей доктриной, была стабильной: суды
неизменно отказывали в изредка предъявляемых исках о компенсации
морального вреда в денежной форме. Само существо доктрины заключалось
в том, что принцип компенсации морального вреда признавался классово
чуждым социалистическому правосознанию, и основывалось, в частности, на
демагогических утверждениях о невозможности измерять достоинство
советского
человека
деньгами.
Таким
образом,
гражданское
законодательство бывшего Союза ССР не знало норм о денежной
компенсации за переживания, тогда как в гражданском законодательстве
многих буржуазных государств такого вреда компенсации были обычным
явлением.
Институт материальной компенсации морального вреда в современном
законодательстве Казахстана начал формироваться в начале 90-х годов. В
настоящее время в отечественном праве под моральным вредом понимаются
нравственные или физические страдания, испытываемые потерпевшим, в
результате совершенного против него правонарушения.
Необходимо отметить, что взыскание материальной компенсации за
причиненные душевные переживания не являются чем-то принципиально
новым, как для нашей страны, так и для зарубежных стран, во многих из
которых эта компенсация давно предусмотрена и является неотъемлемой
частью их правовых систем.
Понятие «моральный вред» в российском законодательстве соответствует
аналогичным правовым институтам в зарубежных государствах, где
накоплена большая практика применения правовых институтов. Однако
подобная терминология нигде более не применяется. Вместо термина
«моральный вред» употребляется наиболее распространенный в Англии и
США термин «психический вред».
Как известно, институт компенсации морального вреда является, прежде
всего, предметом правового регулирования нормами гражданского права.
Однако, совершенно очевидно, что подавляющее большинство случаев
противоправных посягательств на нематериальные блага граждан
одновременно образуют и состав уголовно наказуемых деяний, что, по всей
видимости, и предопределило тесную связь защиты идеальных для человека
и уголовного судопроизводства.
Законодательством России закреплена обязанность судов при разрешении
в уголовном процессе гражданских исков о компенсации морального вреда
руководствоваться положениями статей Гражданского Кодекса, то есть
прежде всего исходить из общих условий привлечения лица к гражданскоправовой ответственности за причинение морального вреда.
Согласно действующим в настоящее время нормам гражданского
законодательства можно выделить следующие общие условия, при которых
возможна компенсация морального вреда:
наличие морального вреда;
неправомерное действие, нарушающее неимущественные права личности;
причинная связь между неправомерным действием и моральным вредом;
вина причинителя вреда.
Как известно, презумпция морального вреда прямо не предусмотрена в
нашем законодательстве. В этой связи хотелось бы заметить, что к примеру,
в США в случаях умышленного, особо оскорбляющего вторжения в чьелибо, душевное и эмоциональное спокойствие, пострадавший, для
получения денежной компенсации, не обязан подтверждать свои душевные
переживания какими-либо объективными данными.
Соответственно, вполне обоснованным выглядит предложение о
законодательном закреплении презумпции морального вреда. Думается, что
данное предложение заслуживает всяческой поддержки, особенно для
случаев причинения физических и нравственных страданий преступлением.
Нами разделяется точка зрения, что совершение, практически, любого
преступления сопровождается причинением морального вреда. При наличии
соответствующих изменений в законодательстве, потерпевшие по всем
уголовным делам могли бы претендовать на денежную компенсацию
перенесенных ими физических и нравственных страданий.
Однако, как известно по общему правилу, денежной компенсации
подлежит лишь моральный вред, связанный с посягательством на
неимущественные права личности. Это обстоятельство является серьезным
препятствием для презюмирования морального вреда, подлежащего
денежной компенсации. Такой моральный вред может быть презюмирован
лишь после того, как в судебном заседании будет четко определено, какие
именно неимущественные права гражданина были нарушены конкретным
проступком, а для уголовного процесса - преступлением.
Необходимо также отметить, что факт претерпевания потерпевшим
морального вреда, к тому же подлежащего еще и денежной компенсации,
вряд ли можно отнести к обстоятельствам, подлежащим обязательному
доказыванию по уголовным делам об имущественных преступлениях.
Следовательно, от потерпевшего будут зависеть результаты рассмотрения
предъявленного им гражданского иска о компенсации морального вреда. В
частности, в своем исковом заявлении потерпевший должен четко указать
какие его неимущественные права были нарушены совершенным
преступлением, в чем конкретно выражается моральный вред.
Поскольку степень вины причинителя вреда, в соответствии с
положениями статей 364 ГК РК, является одним из критериев для
определения размера компенсации морального вреда, необходимо иметь
четкое представление о формах вины и ее подвидах, чтобы правильно их
определять в каждом конкретном случае.
Вина, то есть психическое отношение причинителя вреда к своим
противоправным действиям и их последствиям, может проявляться в форме
умысла и неосторожности.
В первом случае, и в гражданском, и в уголовном законодательстве, в
качестве подвидов умышленной формы вины рассматриваются прямой и
косвенный умысел. «Преступление признается совершенным с прямым
умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий
(бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления
общественно опасных последствий и желало их наступления» (ст. 20 УК РК).
В случае же косвенного умысла будет сознательное допущение этих
последствий либо безразличное к ним отношение.
В соответствии с положениями ст. 21 УК РК по неосторожности
преступление может быть совершено по легкомыслию или небрежности.
Совершая преступление по легкомыслию, виновный предвидит возможность
наступления общественно опасных последствий своего поведения, но
самонадеянно рассчитывает на их предотвращение. А при небрежности он не
предвидит возможности наступления этих общественно опасных
последствий, хотя должен был и мог их предвидеть.
Вина, являясь элементом состава преступления, соответственно
определяется по любому уголовному делу, независимо от подачи иска о
компенсации морального вреда. Однако следует иметь в виду, что форма
вины при совершении преступления и при причинении морального вреда,
связанного с ним, может быть различной. Например, при совершении разбоя
с незаконным проникновением в жилище в намерения преступника может не
входить напугать ребенка, случайно оказавшегося в квартире. То есть,
совершая разбойное нападение и действуя с прямым умыслом, виновный
причиняет моральную травму ребенку по неосторожности, вследствие
небрежности, поскольку не предвидел, что помимо взрослых в квартире
окажется и ребенок, хотя должен был и мог это предвидеть.
Поскольку институт материальной компенсации морального вреда уже
внедрен в судебную практику уголовного судопроизводства России, то
представляется возможным
на примере российского законодательства
рассмотреть следующие актуальные вопросы.
Формирующаяся ныне судебная практика Российской Федерации
компенсации морального вреда, причиненного совместными действиями
нескольких лиц, представляется по меньшей мере достаточно спорной. Так,
судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ своим
определением изменила приговор суда в части солидарного возмещения
морального вреда, причиненного осужденными, один из которых покушался
на жизнь потерпевшего, а другой совершил в отношении того же
потерпевшего квалифицированное хулиганство. Верховный Суд посчитал,
что в данном случае моральный вред должен компенсироваться в долевом
порядке, поскольку при решении вопроса о его компенсации суду надлежало
исходить из степени вины каждого из сопричинителей вреда.
Применение в вышеуказанном случае долевой ответственности находится
в очевидном противоречии с действующим гражданским законодательством
РФ. По общему правилу, содержащемуся в статье 1080 ГК РФ, лица,
совместно причинившие вред, отвечают перед потерпевшим солидарно.
Предусмотренное этой же статьей отступление от этого правила, с
возложением на сопричинителей вреда ответственности в долях, возможно
только при соблюдении двух условий: при наличии заявления потерпевшего
и в его интересах. В тексте статьи 1101 ГК РФ говорится только о степени
вины причинителя, а не каждого носителя морального вреда. Все это
позволяет сделать вывод, что данный критерий определения размера
взыскиваемой компенсации морального вреда может относиться к двум
другим, предусмотренным законом обстоятельствам:
Нанесший вред, возместивший совместно причиненный вред, вправе
требовать с каждого из других носителей вреда долю выплаченного
потерпевшему возмещения в размере, соответствующем степени вины этого
причинителя вреда (ч. ст. 1081 ГК РФ).
при грубой неосторожности самого потерпевшего, содействовавшей
возникновению или увеличению вреда, в зависимости от степени вины
потерпевшего и причинителя вреда размер возмещения должен быть
уменьшен ( ч.2 ст. 1083 ГК РФ).
Одним из самых дискуссионных вопросов, притягивающих повышенный
интерес юристов, продолжает оставаться проблема выработки четких
критериев определения размера компенсируемого морального вреда. При
этом совершенно очевидно, что при денежной оценке морального вреда
принцип эквивалентности явно не соответствует. Физические и нравственные
страдания не имеют стоимости, несоизмеримы с благом, которое может быть
предоставлено взамен и поэтому невозместимы. Таким образом, в строгом
смысле слова, можно вести речь лишь о материальной компенсации за
перенесенные страдания , что в итоге и нашло свое отражение в
законодательстве.
Невозможность точной оценки причиненных душевных страданий во
многом предопределяет известную еще с прошлых веков доктрину о том, что
при определении размера денежного вознаграждения, свободное и
справедливое судейское усмотрение является неотъемлемой составной
частью института компенсации морального вреда.
В работе Эрделевского А. М. «Моральный вред и компенсация за
страдания» (М., 1988) изложен подход к количественной оценке морального
вреда. Суть его заключается в следующем. В настоящее время в гражданскоправовом обороте наиболее полно отработаны количественные показатели,
характеризующие соотношение значимости охраняемых (общечеловеческих,
общепризнанных) благ в санкциях норм Уголовного кодекса. Эти
сравнительные соотношения максимальных санкций за различные по
тяжести противоправные действия предлагается использовать для
определения размеров возмещения морального вреда различного уровня. За
основу определения денежной компенсации морального вреда принимается
некоторый базовый (или максимальный) размер такой компенсации, который
затем умножается на несколько коэффициентов, отражающих конкретные
обстоятельства рассматриваемого дела. В целом эти коэффициенты
отражают в обобщенном виде особенности конкретных ситуаций. К числу
таких коэффициентов относятся:
- степень вины причинителя вреда
- степень вины потерпевшего
- коэффициент индивидуальных особенностей потерпевшего
- коэффициент учета заслуживающих внимания обстоятельств.
В работе приведена таблица значений этих коэффициентов, составленных для
широкого диапазона изменений внешних условий. Эта таблица оперативно позволяет
от словесного описания обстоятельств перейти к цифровому значению коэффициента.
Например, степень вины причинителя вреда: простая (0,25) и грубая (0,5)
неосторожность; косвенный (0,75) и прямой (1,0) умысел. Например, в Российской
Федерации базовый размер компенсации морального вреда определен в 720
минимальных размеров оплаты труда, установленных на дату принятия решения
судом. Величина такой суммы достаточно корректно обоснована. Данная методика,
несомненно, представляет значительный шаг вперед в исследовании такого трудно
формализуемого явления, как оценка морального вреда. Однако в ней трудно
формализуемый процесс определения денежной компенсации морального вреда,
выполняемый ныне специалистом высокой квалификации – судьей, переносится в
другую область – в область эмпирических коэффициентов, определенных тоже на
высоком
профессиональном уровне. Выбор конкретных значений данных
коэффициентов осуществляется лицом, производящим расчет, но уровень
объективности при этом выше, чем при интуитивном принятии решения.
Современное законодательство Республики Казахстан, создав институт
материальной компенсации морального вреда, во многом основывается на
идее свободного усмотрения, не установив никаких реальных минимальных
и максимальных ограничений денежной суммы, которая может быть
взыскана в качестве компенсации за причиненные физические и
нравственные страдания.
Современное состояние зарубежного законодательства, направленность
некоторых векторов его развития, а также традиции отечественного права не
дают бесспорных оснований рассматривать идею свободного усмотрения в
качестве базисного принципа при определении размера компенсации
морального вреда.
В настоящее время исследователями отмечается явно прослеживающая
тенденция к определенному упорядочиванию размера денежных сумм,
взыскиваемых за причиненный моральный вред.
Обращаясь к опыту России, нельзя не вспомнить нормы прежнего
российского законодательства, традиционно пытавшегося упорядочить
денежные суммы, взыскиваемые за причиненный моральный вред.
Вместе с тем, нельзя утверждать, что современное российское
законодательство совсем уж не предусматривает никаких критериев для
оценки причиняемого морального вреда. Об общих критериях, которые
должен принимать во внимание суд при определении размера компенсации
морального вреда, говорится в статьях 151 и 1101 ГК РФ. Частично эти
критерии носят дублирующий характер и если попытаться свести их
воедино, то можно выделить следующие:
степень вины причинителя вреда;
характер и степень физических и нравственных страданий, которые
должны оцениваться с учетом фактических обстоятельств, при которых был
причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего;
требования разумности и справедливости;
иные заслуживающие внимания обстоятельства.
Данный перечень необходимо дополнить еще двумя критериями, общими
для всех видов вреда. Эти критерии предусмотрены статьей 1083 ГК РФ и
допустимы при оценке морального вреда. К ним относятся – степень вины
потерпевшего и имущественное положение гражданина, причинившего вред.
В первом случае - грубой неосторожности потерпевшего, содействовавшей
возникновению или увеличению вреда, в зависимости от степени вины
потерпевшего и причинителя вреда, размер компенсации должен быть
уменьшен (ст. 1083 ч.2 ГК РФ).
Во втором случае, за исключением ситуаций, когда вред причинен
действиями, совершенными умышленно, суд может уменьшить размер
компенсации морального вреда, учитывая имущественное положение
причинителя вреда (ст. 1083 ч.3 ГК РФ). Отсюда следует, что данный
критерий может применяться только по делам о правонарушениях с
неосторожной формой вины. Кроме того, в этом случае, определяя размер
денежной компенсации, суд вправе учесть имущественное положение
виновного, но вовсе не обязан это делать.
Если говорить в целом, то нельзя не отметить, что все вышеперечисленные
критерии носят общий и обтекаемый характер и в случае необходимости
предоставляют практически неограниченный простор свободному
усмотрению судьи, никак не скованному никакими верхними или нижними
пределами присуждаемой денежной компенсации.
Таким образом, упорное игнорирование морального вреда и моральных
интересов, равнодушное отношение к ним со стороны законодателя привели
к тому, что образовался значительный пробел в совершенствовании норм о
компенсации морального вреда, а также обширный вакуум в судебной
практике по делам подобного рода.
Несмотря на закрепление норм о компенсации морального вреда в нашем
законодательстве, реальный механизм эффективного функционирования
этого института еще не выработан.
В этой связи, представляется необходимым выработка единого понятия
вины, как основания возмещения морального вреда. На наш взгляд, вина, как
основание возмещения морального вреда представляет собой, несомненно,
психическое отношение причинителя вреда к своим противоправным
действиям и их последствиям, может проявляться как в форме умысла или
неосторожности, так и в форме умысла по отношению к основному деянию и
неосторожности к тому деянию, которое повлекло моральный вред.
Компенсация нравственного ущерба представляет собой возможность в
определенной мере сгладить неблагоприятные последствия правонарушения,
способствует приобретению вместо утраченного блага другое. Компенсация
морального вреда должна опираться на те же принципы, которые лежат в
основе возмещения имущественного вреда. Поэтому в основу применения
статьи 951 ГК РК совершенно справедливо заложен общий принцип
деликтной ответственности – принцип презюмируемой вины причинителя
вреда.
В условиях признания приоритета общечеловеческих ценностей за
причинение гражданину неимущественного морального вреда, вызванного
нарушением его личных прав и благ было бы целесообразно установить
более строгую ответственность, чем за причинение вреда имущественного.
Только тогда институт компенсации морального вреда будет выполнять
функцию охраны неприкосновенности личности, т. е. функцию социальной
защиты.
Многие авторы едины во мнении, что с расширением сферы охраняемых
гражданским правом интересов граждан и признанием в качестве предмета
гражданско-правового регулирования и личных неимущественных
отношений, допущенная в законе имущественная ответственность за
причинение морального вреда целесообразна и оправданна.
Тем не менее, проблема морального вреда во многих ее аспектах остается
не разрешенной. Не разработаны общетеоретические принципы, подходы к
определению морального вреда, как правового явления, не раскрыта роль
юридической ответственности за его причинение в функционировании
правовой системы, не определены критерии юридической квалификации и
оценки компенсации морального вреда, как юридического факта.
ЛИТЕРАТУРА:
1.
Вдовенков В., Широков В. Компенсация морального вреда //
Российская юстиция . 1996. №7. С. 40.
1. Климович Е. С. Методика определения размеров денежной компенсации
морального вреда. // Закон и право. 2001. №7.
2. Нарижный С. В. Компенсация морального вреда в уголовном
судопроизводстве России. М. – Спб. 2001.
3. Острой М. Моральный вред. Возникновение и развитие идеи
компенсации. Алматы. 2000.
4. Смирнов В. Т., Собчак А. А. Общее учение о деликтных обязательствах
в советском гражданском праве. Л. 1983.
5. Эрделевский А. М. Компенсация морального вреда в России и за рубежом.
М. 1997.