ДОРОГОЙ ТИМ

ДОРОГОЙ ТИМ
Авторы: Валентина Никиткина, Елена Ван Эеден (девиз – «Колемиш»)
Эта история началась в тот день, а вернее вечер, когда папа приехал из командировки из Франции.
Чемодан с наклейками раскрылся, и папа стал вытаскивать подарки: всем-всем членам семьи и даже
собаке Чапе. Особенно много досталось подарков Тиму. А в конце с самого дна чемодана папа достал
много маленьких пакетиков, завернутых в бумагу и газеты. Развернул – и оказалось, что это целая
деревня! Да, маленькая керамическая настоящая французская деревня: разноцветные домики, и
церковь, и школа, и магазины, и провинциальный вокзальчик, где на рельсах стоял допотопный
паровозик с вагонами. Ладно сделано, с любовью! Папа установил деревню на телевизоре (она вся
там и поместилась!)
Как вы понимаете, это только присказка, а сказка будет впереди!
Тим долго не мог заснуть, все ворочался, ворочался.
Потом встал и пошел еще раз на деревню полюбоваться. А там во французской деревне в одном из
классов школы ярко светилось окно, и оттуда доносился странный шум. Все пространство комнаты
вдруг расширилось, предметы куда-то пропали и по-другому, совсем по-другому потекло время.
Ночной сторож, месье Заяц, со старинным дробовиком на плече дозором обходил свою родную
деревню. Он шел и мечтательно смотрел на звезды, на цветущие огромные каштаны, на освещенные
луной разноцветные домики… Как-то само собой затянул он свою всегдашнюю веселую песенку:
песенку ночного сторожа. Правда, он себя всегда называл охранником, значит, песенку ночного
охранника, в ней рефреном шли слова: бдительность, покой и порядок превыше всего. Правда,
несколько раз пришлось прерваться: один раз у дома судьи. Судья Филин был тяжело болен. У его
дома стояла большая машина – это друзья привезли из города знаменитого врача. Неудобно ведь
петь веселую песню, когда кто-то болен! И у дома месье Барсука, булочника, пришлось замолчать,
чтобы поздороваться. Месье Барсук уже поставил подходить свое знаменитое тесто для своих
знаменитых французских булочек и теперь сидел в кресле-качалке в синем бархатном халате и
почитывал газеты. У домика мадам Козы песенка затихла сама собой. Мадам Коза держала при
домике магазинчик сладостей, которые доставлял ей из Парижа месье Баран на своем грузовичке.
Месье Заяц прилип носом к витрине. Но в магазинчике было темно, мадам Коза рано ложилась спать.
И месье Заяц зашагал дальше. Он вышел на деревенскую площадь и испуганно замер! Одно из окон
деревенской школы было ярко освещено и оттуда как будто раздавался подозрительный шум. Честно
говоря, месье Заяц был трусоват. И сейчас в нем боролись два чувства: чувство долга и чувство
самосохранения. Поэтому, подчиняясь поочередно то одному, то другому, он то подкрадывался к
окну, то отбегал в тень кустов. Зубы у него стучали, уши сами собой шевелились, а глаза косили в
разные стороны. Ему оставалось лишь одно, последнее, но действенное средство. Из заднего
кармана он достал плоскую флягу, хлебнул, прислушался к себе, еще раз хлебнул и, довольный
результатом, наконец, решился встретиться лицом к лицу с неведомым врагом.
А неведомый враг этот был всего-навсего ученик выпускного класса этой же школы хорек Тим. Ах, что
он выделывал сейчас! Он пил пиво, танцевал с присвистом и притопом, а главное, он пел страшную
пиратскую песню. И в песне этой было и про сокровища, и про ром, и про смертельные схватки, когда
«мы с тобой спина к спине у мачты против дюжины вдвоем»! Тим куролесил не просто так, у него,
конечно же, была причина, но поскольку о ней никто не знал, казалось, что он просто, как говорят,
оторви и брось. Или никуда не годный мальчишка! Или просто хулиган!…
Месье Заяц выстрелил в воздух из своего дробовика. На выстрел сбежались окрестные жители, кто в
чем. Примчались месье Енот, школьный учитель физкультуры, и мадам Кошка, одинокая
домохозяйка, появился почтмейстер месье Голубь, прикатил месье Баран, многочисленные дети
мадам Белки высунулись из всех окон сразу. Издалека за всеми наблюдала Лисонька, дочка
богатеньких месье Лиса и мадам Лисы, которая училась вместе с Тимом в одном классе. Она-то, эта
несравненная красавица, и была причиной того, что Тим в этом году, как говорят, стал чудить.
Что и говорить, за этот безобразный поступок Тима с позором изгнали из школы. И тут-то всем
жителям деревни вдруг нашлось занятие: воспитывать Тима и подыскивать ему какую-нибудь
посильную работу.
Где он только не перебывал подмастерьем! И у ночного охранника месье Зайца, и у продавщицы
сладостей мадам Козы, и у владелицы ресторана «Плюшевая Мышь» мадам Мыши, которая
прославилась не только своими кулинарными шедеврами, но и пристрастием к здоровому образу
жизни. Все они пробовали воспитывать Тима, наставлять на путь истинный, учить своему мастерству
и своей «профессиональной» песенке. Всем им кланялась в пояс мадам Хорек, которая воспитывала
Тима одна. Она утирала слезы краем фартука и говорила: Вы уж постарайтесь, сделайте из моего
Тима человека! (Это она так просто говорила, Тим человеком не мог стать по определению!)
Дольше всех продержался Тим у месье Барсука. Месье Барсук очень любил свою профессию
хлебопека. Что сравнится с запахом французской булки! Он все бубнил и бубнил свою песню,
заставляя Тима повторять куплеты в такт своей скалке. Тим был весь в муке, месить тесто – это такая
работа, я вам скажу! А тут еще и петь надо про теплый хлеб, про то, что он всему голова, и министр
любит булку, и рабочий, и студент. Тим очень нравился месье Барсуку. Он казался ему хорошим
скромным парнем, но когда он спрашивал Тима про то, как он мог затеять это безобразие в школе,
Тим отмалчивался и начинал петь свою пиратскую песню. Он твердо решил стать пиратом, а потому
бросил работу у месье Барсука и лег в своем саду под яблоней. Ведь никто-никто его не понимал! А
еще из-под яблони ему хорошо виден был соседский сад, где Лисонька (а это она была его соседкой)
пропалывала клубничные грядки. Соседи были богатые, но считали, что все должны работать. А
потому валяние Тима под яблоней не одобряли. Лисонька не решалась заговорить с Тимом, а он с ней
и подавно! Но они переглядывались, и когда Тим пел про «спина к спине у мачты», Лисонька довольно
жмурилась.
Все махнули на Тима рукой.
Но оставался еще месье Жак, который был на самом деле месье Пес, но по какой-то причине еще в
незапамятные времена стал месье Жаком. Может быть, потому, что он пользовался повышенным
уважением, так как, будучи машинистом паровоза, осуществлял связь деревни с большим миром. И
мадам Хорек пошла к нему просить взять Тима к себе помощником машиниста. Но к нему Тим просто
отказался идти, ведь из своего сада он мог видеть Лисоньку, а из паровоза нет. Любому ведь ясно.
Месье Жак очень рассердился, но сказал, что еще вернется к этому разговору. До сих пор никто не
проявлял такого пренебрежения к его замечательной профессии. А Тим, лежа в саду, повторял:
Никто-никто меня не любит! И старался погромче говорить, чтобы в соседнем саду тоже слышно
было.
Месье Барсук не оставлял Тима в покое. Рано утром он отправлялся со своей тележкой развозить
жителям деревни свои булочки к кофе. И всегда заворачивал к Тиму, чтобы поговорить. Месье Барсук
ревниво хранил тайну рецепта французской булки. Все деревенские хозяйки душу бы
прозакладывали, так хотелось им узнать этот рецепт. Они даже в окно подглядывать ходили по
очереди, но так ничего и не узнали. Наследника у месье Барсука не было, а жениться не хотелось. Вот
он и думал, что Тим очень подходит в наследники, чтобы ему эту тайну передать. От таких разговоров
у Тима просто зубы сводило. Пришлось месье Барсуку не просто булочки по утрам развозить, но и
приглядывать себе невесту, хотя и был он уже не мальчик. Стал он поглядывать на свою ближайшую
соседку мадам Козу: тоненькая, беленькая, с бантиком в кудряшках и всегда в хорошем настроении. А
ходит-то как легко, не ходит, а танцует! Весело продавала она в своем магазинчике сладости и
игрушки.
Когда он привез булочки к дому судьи, его экономка мадам Овца выскочила за булочками вся в
слезах. Судья был плох, что же это за болезнь свалила его? Вообще, по тому, как его встречали,
месье Барсук всегда знал, у кого в доме какие новости. Или просто, у кого какой характер.
А характеры у всех обитателей деревни были разные! И не у всех добрые. Вот, например, месье
Баран. Это из-за его характера дела у Тима пошли хуже некуда.
Тим от нечего делать смастерил себе дудочку из бузинной ветки и наигрывал себе, лежа под яблоней.
Странно, в очередной раз, когда месье Барсук пришел Тима уговаривать, услышал он дудочку и сам
не заметил, как начал приплясывать. Вот чудеса-то! Но чудеса были еще впереди.
Настроение у месье Барсука было неоправданно хорошее и он, неожиданно для себя, пригласил
мадам Козу вечером в ресторан «Плюшевая мышь». О ресторане нужно сказать особо. Это было
самое шикарное место в деревне. Внутри было очень уютно, везде были чистые белые салфетки и
скатерти, бокалы сияли чистотой. А сама мадам Мышь приветливо встречала каждого, даже если он и
просил только чашечку кофе или стакан молока. Она умела не только вкусно готовить или красиво
подать, но и поговорить с каждым. В этот вечер все в ресторанчике говорили о болезни судьи Филина.
Качали головами, спорили, не соглашаясь друг с другом. И горячо так, чуть до драки не дошло. У него
скарлатина, – уверяла мадам Белка. Ведь у нее было много детей и она кое-что понимала в болезнях.
Но ее просто подняли на смех.
Появление закоренелого холостяка месье Барсука с мадам Козой произвело сильное впечатление. О
спорах забыли, затихли и только смотрели, смотрели. Как заказывают, да как вино пьют, да кто кому
соль предложил.
Да, трудно ухаживать в деревне! И провожание как-то пришлось скомкать: из-за каждого заборчика на
них смотрели любопытные глаза. Впечатление скрасила дудочка Тима, начавшая выводить в тишине
сладкую, немного печальную мелодию. Тут как-то и удалось месье Барсуку и розочку сорвать и
преподнести, и комплимент мадам Козе сказать на прощанье.
Рано утром кто куда. А Тим под яблоню, на дудочке учиться играть. И ведь получается с каждым днем
все красивее и красивее, и мелодия стала вырисовываться все яснее и яснее. И вдруг в сад ворвался
месье Баран. Он был разъярен: Хулиган!!! Ты нарочно меня дразнишь! Знаешь, что я нервный! День и
ночь пищишь и свистишь!
Месье Баран выхватил у Тима дудочку и злобно растоптал ее в щепки. И характер у Тима опять
немедленно стал отвратительным, просто хулиганским характером. Завязалась жуткая драка, а Тим
еще и камень с земли поднял и в пылу драки засветил месье Барану прямо в глаз! Неизвестно, чем
бы это кончилось, но тут подоспел месье Жак и прекратил это безобразие.
Месье Баран убрался восвояси. Тим плакал над растоптанной дудочкой, а Лисонька, перебравшись
через забор, все-все как было рассказала месье Жаку.
Месье Жак сразу повернул ситуацию в свою пользу, ведь он давно Тима в помощники звал. Тут же и
предложил пойти к нему работать, заработать денег и купить самую настоящую флейту. Или кларнет.
Или что там Тим себе выберет.
Тим согласился. Но только временно. Ведь он хотел быть пиратом и поразить Лисоньку своей
смелостью и удачливостью. Месье Жак и Тим ударили по рукам и, недолго думая, отправились на
вокзал: поезд должен был уже отправляться.
А месье Баран тарахтел на своем грузовике по деревне и каждому, кто хотел его слушать,
рассказывал, как его чуть не убил этот ужасный Тим. И в доказательство показывал синяк под глазом.
Жители деревни были искренне возмущены. «Недаром он хочет пиратом быть!» – ахали они.
«Настоящий разбойник!» Некому было объяснить им, что Тим вовсе не разбойник, просто так
получилось. Лисоньку строгая мама заперла в доме. Она заметила, что дочка в соседский сад бегает.
Тим и месье Жак уехали. Так что месье Баран мог сколько угодно наговаривать на Тима. А синяк – это
весомый аргумент.
Жители деревни дружно решили, что Тима надо судить за оскорбление чести и достоинства
добропорядочного месье Барана. И судили бы, только судья Филин был все еще очень болен. У него
действительно была скарлатина, как правильно определила опытная мадам Белка. А скарлатина у
взрослых, это, скажем вам, не фунт изюма, как сказала бы мадам Коза.
Месье Баран, чувствуя всеобщую поддержку, голову держал высоко и обедать пошел не домой, а в
ресторан «Плюшевая мышь», чтобы все видели его фиолетовый фингал под глазом, которым он уже
почти гордился.
Один только месье Барсук не верил в виновность Тима, но он не мог переломить общественное
мнение, а главное, чуть не поссорился из-за этого с мадам Козой. А Тим мчался с месье Жаком на
паровозе по лугам и лесам, по холмам и пригоркам, проезжал над реками и речушками по
специальным железнодорожным мостам. И ветер бил ему в лицо, как на капитанском мостике
корабля, когда он высовывался из окна паровоза, чтобы заглянуть и увидеть, что там впереди. А
месье Жак пел свою песню паровоза, и очень-очень скоро Тим стал подпевать. Сначала тихонько,
потом все громче и громче. Скоро они мчались так быстро и пели так громко, что пассажиры стали
недовольно ворчать: можно было бы и потише, не на пожар едем. О чем была эта песня? Тут каждый
может напрячь свое воображение и представить себе что-нибудь очень стремительное, мощное и
радостное. И грохот колес паровозика заглушал почти все слова. Неслось только что-то вроде:
“Мыыы! Ааааа! Буууу!”…
А потом в Париже, в магазине музыкальных инструментов, Тим увидел красавицу-флейту. Цена была
о-го-го какая. Наверное, целый год нужно будет работать у месье Жака, чтобы заработать эти деньги.
Но, странно, Тим не расстроился. Месье Жак стал его другом, а работа помощника машиниста ему
очень-очень понравилась!
Бедный Тим, он не знал, какие интриги плел против него месье Баран. Он решил засадить Тима в
кутузку. А проще говоря, в тюрьму. Ведь он был ужасно упрям и мстителен. Вот какую хитрость он
измыслил.
Он попросил мадам Овцу впустить его к судье. Она хоть и отнекивалась, но против мужа не пошла.
Судья был очень болен, а месье Баран так напирал, что судья подписал бумагу на арест Тима.
Месье Жак сразу заплатил Тиму за работу. Тим часть денег отдал матери, которая просто заплакала
от радости и оттого, что ее сынок взялся за ум. А часть денег Тим отнес в банк, чтобы постепенно
накопить на покупку флейты. Вот в банке-то его и взяли. Местный полицейский, он же охранник
тюрьмы, месье Козел ухватил его за плечо и, не успев опомниться, Тим оказался в кутузке. Он,
совершенно ошарашенный, присел на табурет, привинченный к полу, и огляделся. На стене была
надпись: здесь был месье Кот. Тим вздохнул. Тоскливо-то как. А тут еще месье Козел затянул свою
профессиональную песенку, что-то там про то, что наша служба и опасна и трудна, и на первый
взгляд, конечно, не нужна.
В кутузке было темновато и грязновато. С потолка на длинной паутине спускался паук.
– Что случилось? В чем я провинился? – спросил у него Тим.
Паук ничего не ответил, вздохнул и уполз в щель.
Вдруг в открытое окно через решетку влетел камушек, обернутый в бумажку. Это была записка от
Лисоньки, в которой она спрашивала, чем ему помочь. Тим так и засветился от счастья. И не скажешь,
что в кутузке сидит. Рядом с запиской на земляном полу валялся огрызок карандаша – это
предусмотрительная Лисонька его в окошко вбросила вместе с запиской. Милая-милая Лисонька. Тим
попросил стволик бузины, чтобы дудочку сделать. К вечеру дудочка была готова, и Тим заиграл ту же
мелодию, что и раньше. Только была она много печальнее. В тюрьме все-таки играл. Странное
впечатление производила песенка дудочки на жителей деревни. Лучше и добрее становились они,
сами того не замечая. И о Тиме говорили совсем по-другому.
Тем временем его друзья месье Барсук, Лисонька, месье Жак и мадам Коза придумали, как
освободить Тима из темницы. План был хитрый и предусматривал такое заметание следов, что и не
узнаешь: а был ли Тим вообще в кутузке или это массовая галлюцинация. Но нужно было дождаться
глубокой ночи. Они надели черные маски и уселись в лавке мадам Козы ждать ночи. Жаль, что их
никто не видел – это было то еще зрелище! А Тим все играл. Музыка долетала до дома судьи Филина,
и он – о чудо! – стал поправляться как по волшебству!
А месье Баран мучился муками совести и не мог заснуть! Он сам-то не знал, что это совесть. Просто
что-то болело внутри, он стонал, рыл ногами землю, прыгал вокруг кровати так, что мадам Овца
подпрыгивала до потолка. Потом он валился на кровать в надежде заснуть. Но дудочка пела, и он
вскакивал опять и начинал метаться. Он даже хотел побежать к кутузке и растоптать эту мерзкую
дудку. Но мадам Овца раскрыла ему глаза, объяснила ему, что с ним происходит. И тогда он сдался
на милость победителя, из глаз у него покатились слезы, и он решил, что завтра пойдет к судье
Филину и покается. Тут дудочка прекратила играть, и он блаженно уснул.
Ровно в полночь, когда часы на башне начали отбивать удары, из дома мадам Козы вышли трое в
черных масках (Лисоньку пришлось отправить домой, а то мадам Лиса хватилась бы ее в самый
неподходящий момент). Это шли освободители Тима. Несколькими ударами лома месье Жак
вывернул решетку из окна. В окно выпрыгнул Тим, а друзья мигом вставили решетку на место и
зацементировали, как будто так и было! Тим все наигрывал на дудочке, и месье Барсук вдруг
расхрабрился. Он прислушался к мелодии, взглянул на небо, усеянное крупными звездами,
принюхался к цветущему каштану, повернулся к мадам Козе и сказал:
– Мадам! Вы удивительно храбрая, я восхищаюсь вами! Разрешите предложить вам руку и сердце.
Все прямо так и сели, где стояли, и уставились на мадам Козу. Та не стала тянуть с ответом:
– Ах, месье Барсук! Это для меня такая неожиданность! Я так счастлива! Я согласна.
– Вот учись, – сказал месье Жак Тиму, и не очень понятно было, что именно он имеет в виду.
Пора было улепетывать с места преступления, а то бы никакие маски не спасли их от идентификации.
Уффф!
На следующее утро судья Филин, который совершенно поправился, проводил расследование. И
получилось так, что он расследовал не только исчезновение Тима из кутузки, но и разные мелкие и
крупные происшествия прошлой ночи, которые иначе как маленькими чудесами и назвать было
нельзя.
Судья Филин был мудрый, он сразу понял, что дело тут в дудочке Тима!
А где же сам Тим? Рано утром он уехал вместе с месье Жаком на паровозике в Париж. Поэтому судье
Филину пришлось дождаться вечера, чтобы собрать жителей деревни на площади перед
ресторанчиком «Плюшевая мышь» и объявить о том, что Тим не виноват, и поэтому в кутузку ему
возвращаться не нужно. Месье Баран был тут же и важно кивал головой. Совесть его была спокойна,
и чувствовал он себя хорошо как никогда. Он так прямо всем и говорил: хорошо как никогда!
Свадьбу месье Барсука и мадам Козы отмечали всей деревней. Мадам Мышь постаралась, и
угощение было не только очень вкусным и обильным, но и очень-очень полезным. Позвали настоящих
музыкантов, устроили танцы под каштанами. Тим танцевал с Лисонькой и говорил ей время от
времени:
– Солнышко мое! Рыженькая моя!
Но все же жители деревни то и дело просили:
– Дорогой Тим! Поиграй еще на своей дудочке!
И Тиму приходилось играть, и чудеса не прекращались.
…