образец анализа текста

ПЛАН АНАЛИЗА ИСТОРИЧЕСКОГО ТЕКСТА
предполагает
1. Оформление предложенного для анализа фрагмента в столбик на левой
стороне листа, предусматривающее деление его на небольшие фразы, замену
словесной записью сокращений и числовых знаков, исправление случайных
ошибок, пропусков, неправильных словоделений.
2. Перевод фрагмента на правой стороне листа напротив записи текста
строка к строке, включающий лексико-семантический комментарий (в
скобках), если перевод не совпадает с буквальным смыслом текста или
лексическое значение слова является непонятным с точки зрения современного
русского языка.
3. Общую историко-литературную характеристику памятника, отрывок
из которого анализируется, с учётом типа памятника (христианская или
светская, оригинальная или переводная, бытовая или деловая письменность),
манеры изложения (летописно-повествовательная, образно-повествовательная,
описательно-повествовательная,
абстрактно-повествовательная
и
т.д.),
жанрового своеобразия (хожение, житие, летопись, слово/панегирик,
проповедь, поучение, эпистола, повесть и т.д.), стилистической
принадлежности (высокий, торжественный тон произведения, или
«посредственный», нейтральный, или народно-разговорный, низкий), а также
краткую характеристику того этапа в развитии русского литературного
языка, к которому относится памятник.
4. Определение языковой традиции текста (на основе церковнославянского или древнерусского языков) с применением историколингвистического комментария на разных языковых уровнях (с учётом
особенностей состояния русского литературного языка и общерусского
разговорного языка в разные периоды его развития) и иллюстрацией
конкретных языковых черт текста, позволяющих выявить соотношение разных
стилистических
пластов
(фонетические,
морфологические,
лексикосемантические славянизмы; формы, характерные для живого народноразговорного языка; диалектные черты; элементы, свидетельствующие о
литературно-художественной обработке текста; иноязычные вкрапления;
особенности авторского стиля в поисках новых выразительных средств); если в
данном фрагменте наблюдается смешение языковых традиций, то укажите их
границы.
5. Указание двух памятников той же эпохи с аналогичной языковой
традицией и двух памятников с иной языковой традицией.
ОБРАЗЕЦ АНАЛИЗА ТЕКСТА
1. «Житие протопопа
Аввакума»
Рожденiе же мое в
Нижегороцкихъ предhлехъ, за
Кудмою рекою, в селh
Григоровh.
///
Отецъ ми бысть
священникъ Петръ, мати Марiя, инока Марфа.
2. Перевод текста
Я родился в Нижегородских землях,
за рекой Кудма, в селе Григорово.
Мой отец был священник Петр,
Мать – Мария, в иночестве –
Марфа.
Отецъ же мой прилежаше
питiя хмельнова;
мати же моя постница и
молитвенница бысть, всегда
учаше мя страху божiю.
Мой отец любил выпить; мать же
моя была постницей и
молитвенницей,
всегда учила меня быть в страхе
божьем.
Азъ же нhкогда видhв у
сосhда скотину умершу, и той Я же, как-то увидев у соседа
нощи, возсташе, предъ
умершую скотину, той же ночью
образомъ плакався доволно о
встал перед образами и страстно
душе своей, поминая смерть, молился о душе своей, думая о своем
яко и мнh умереть; и с техъ
смертном часе, и с тех пор привык
местъ обыкохъ по вся нощи
молиться каждую ночь.
молитися.
Потомъ мати моя овдовела, а
я осиротhл молодъ, и от
своихъ соплеменникъ во
изгнанiи быхомъ.
Потом моя мать овдовела, а я
осиротел молодым и был изгнан
своими соплеменниками.
Решила меня мать женить.
Я же молился пресвятой богородице,
чтобы дала мне жену-помощницу во
спасение.
Изволила мати меня женить.
Азъ же пресвятhй богородице
молихся, да дастъ ми жену
помощницу ко спасенiю.
И в том же селе девица-сирота
постоянно имела обыкновение
ходить в церковь. Имя её –
Анастасия. Её отец был кузнецом,
по имени Марк, очень богат; а когда
умер, после него все имущество
исчезло.
И в томъ же селh девица,
сиротина-жъ, беспрестанно
обыкла ходить во церковь, имя ей Анастасiя. Отецъ ея
былъ кузнецъ, именем Марко,
богатъ гораздо, а егда
умре, послh ево вся
истощилось.
2
//…///////
3. «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное» принадлежит
перу «огнепального» обличителя «сильных мира сего», печальника о народном
горе ревностного фанатика – главы раскольнической оппозиции, считавшего
себя апостолом «истинной веры». Создано оно в 1672 – 1675 гг.
Житие Аввакума – первая в русской литературе биография, поэтому, с
одной стороны, в Житии сильна традиция агиографического жанра, с другой –
в нём проявляются новые черты, обусловленные тем, что героем повествования
становится сам автор. Агиографическая традиция в Житии тесно переплетается
с традицией книжной церковнославянской проповеди. Каждое конкретное
событие в своей жизни Аввакум переосмысляет в религиозно-нравственном
плане, что находит свое отражение в языке и стиле Жития. В нём ощущаются
стилистические черты, характерные для ранней ораторской прозы (наследие
митрополита Иллариона, Кирилла Туровского), текст Жития насыщен
библеизмами, риторическими вопросами и восклицаниями, воспоминаниями о
событиях христианской истории. Такая семантическая двуплановость
обеспечивает смешение разных стилей: церковно-книжного и народноразговорного. Сочетание разностилевых элементов, основанное на двуплановом
построении повествования в Житии, окрашенное то исповедальной (как в
данном отрывке), то страстной проповедническо-риторической интонацией, и
создает неповторимость стиля Аввакума, своеобразие его «вяканья». Вместе с
тем автобиографичность повествования определяет яркую эмоциональноэкспрессивную окрашенность текста и свидетельствует об образноповествовательной манере изложения произведения.
XVII век – время, когда в связи с формированием русской нации начинает
складываться и русский национальный литературный язык. Этот процесс
характеризуется с одной стороны возникновением так называемого «учёного»
церковнославянского языка, сложившегося под влиянием книжности Западной
Руси, а затем получившего распространение во всём Московском государстве.
С другой стороны, наблюдается широкая демократизация литературы и
литературно-письменного языка, возникновение новых жанров, влияние
устного народного творчества, что связано с социально-экономическими
сдвигами этого времени.
4. Предложенный для анализа фрагмент оформлен средствами
церковнославянской языковой традиции с ярко выраженной древнерусской
составляющей. Действительно, в анализируемом отрывке широко
использованы церковно-книжные и устаревшие формы. В нём представлены
фонетические славянизмы: азъ, рожденiе, нощи, предъ; в области
морфологии – ставшие книжными формы глагола: в аористе – бысть,
обыкохъ, быхомъ, молихся, умре; в имперфекте – прилежаше,
учаше; старые энклитические формы местоимения – мя, ми; книжнославянские формы местоимения – ея (ж.р., род.п.ед.ч.), вся (ср. р., им. п. мн.
3
ч.), приставка воз - ; старые флексии существительных – в предhлехъ (м.п.
мн.ч.), от соплеменникъ (род. п. мн.ч.); лексико-семантические и
фразеологические славянизмы: учаше мя страху Божiю, пресвятhй
богородице молихся; перифрастические сочетания: прилежаше
питiя хмельнова.
В синтаксическом оформлении текста ощутимы архаические для этого
периода элементы, входящие в арсенал церковно-книжного языка: дательный
принадлежности – отецъ ми; конструкции с двойным именительным
падежом – мати же моя постница и молитвенница бысть, я
осиротhлъ молодъ; выражение сказуемого формой действительного
причастия – азъ же нhкогда видhв у сосhда скотину умершу
..……………
предъ образомъ плакався доволно о душе своей;
беспредложная временная конструкция – той нощи (м.п. мн.ч.);
побудительная конструкция с союзом да – да дастъ (3 л. ед.ч. – арх.) ми
жену помощницу ко спасенiю.
Таким образом, признание Аввакума, что он «виршами философскими не
обыкъ речи красить», следует понимать не как отрицательное отношение
церковнославянской традиции вообще, а как неприятие стиля «ученого»
церковнославянского языка, который нашел яркое воплощение в стиле
современника Аввакума Симеона Полоцкого и всей литературы «школьного
барокко».
Вместе с тем, когда речь идет о конкретном факте его биографии,
Аввакум пользуется живым народно-разговорным языком. Так, в данном тексте
находим, наряду с формой азъ, местоимение 1 л. Ед. ч я, глаголы
прошедшего времени в форме перфекта без связки – овдовела, осиротhл,
изволила, обыкла, был, истощилось – соседствуют с приведенными
выше формами аориста и имперфекта. Бытовой контекст обусловил
употребление собственно русской лексики: скотина, богат гораздо,
сиротина, кузнец.
5. К памятникам с аналогичной церковнославянской традицией можно
отнести «Повесть о взятии Царьграда» Нестора Искандера, «Повесть о двух
посольствах», содержание которых адекватно книжно-славянскому типу языка.
Иная языковая традиция представлена в так называемой посадской
(торгово-ремесленной), демократической литературе, сформировавшейся во
второй половине XVII века, мало связанной с книжным церковнославянским
языком и свидетельствующей о сближении с народно-разговорным языком,
например «Повесть о Ерше Ершовиче», «Повесть о Горе Злочастии»,
«Повесть о Фроле Скобееве».
4
5