Как пишут бестселлеры Александр Генис Владимир Гандельсман

Александр Генис
Владимир Гандельсман
Как пишут бестселлеры
Александр Генис: Нет автора, который (признается он в этом или нет) не хотел бы написать
бестселлер, желательно, конечно, на своих, а не чужих условиях.
Лучше всего это получается у тех, кто освоил искусство сочинять книги, которые
по-американски называются “page-turner”. Это очень точное словцо означает, что читатель не
может перестать переворачивать страницы, пока не кончится том. Несколько раз я влипал, как
муха в варенье, в такие книги. Ты можешь ненавидеть автора, презирать его опус, но просто
физиологически не способен бросить чтение, не узнав, чем все кончилось. Потратив таким
образом несколько бессонных ночей, я разочаровался в подобном чтении, и обхожу
остросюжетные книги стороной. Даже детективы я предпочитаю не читать, а смотреть – по
британскому телевидению, особенно. Но тайна бестселлера все равно не дает покоя. Сегодня мы
обсудим ее с Владимиром Гандельсманом.
Владимир Гандельсман: Саша, я не знаю, является ли тавтологией выражение “трепетное
искусство”, но по отношению к искусству триллера – это, безусловно, так. Ведь английское “thrill”
– это трепет, дрожь, восторг, восхищение... Вот я и предлагаю вам поговорить немного о
трепетном искусстве детектива и его разновидности - триллере. Тем более, что передо мной статья
из журнала “Атлантик Мансли”, посвященная работе безмерно популярного американского
писателя Харлана Кобена, чьи книги переведены и на русский и хорошо известны. Это, во-первых.
А, во-вторых, вам явно не чужда эта тема, я знаю, что вы писали, в частности, о “Коде да Винчи”,
верно?
Александр Генис: Да, по-русски, кажется, первым. Моя статья называлась “Анатомия
бестселлера”.
Владимир Гандельсман: Давайте определим, что такое бестселлер, ведь это, опять-таки,
английское слово.
Диктор: Бестселлер (от англ. best seller — “хорошо продаваемый”) — популярная книга,
попавшая в список наиболее продаваемых. Термин бестселлер не определяет какого-то
конкретного уровня продаж или литературного качества произведения, он просто говорит о
большой популярности, как, например, термин блокбастер о фильмах или термин хит о
музыкальных произведениях. Термину бестселлер не так много лет — впервые он был употреблен
в 1889 году.
Владимир Гандельсман: Харлан Кобен – хороший пример производителя бестселлеров. Вот
некоторые данные. Книга расходится в среднем тиражом 2,7 миллионов в год. Ему 45 лет, за 16
лет он произвел на свет 16 детективов, переведен на 37 языков, включая тайский, иврит, арабский.
Соответственно, он и зарабатывает неплохо: 3-4 миллиона долларов за книгу.
Александр Генис: 16 лет – 16 книг, – по роману в год, так?
Владимир Гандельсман: Да. Сам писатель шутит, что его книга рождается в точности, как
ребенок. От момента зачатия до выхода – ровно 9 месяцев. Причем каждую книгу он заканчивает
к 1 октября. Не позже. Таковы договорные условия. Остальное время – поездки, работа с
издателями и прочее. Интересно еще и то, что, выйдя однажды на старт, он не может показывать
результат ниже предыдущего, иначе (как в случае со спортсменом) его перестанут приглашать на
“соревнования”. То есть он не выдержит рыночной конкуренции. Короче говоря, тираж каждой
последующей книги должен превышать предыдущий.
Александр Генис: Это наверняка сказывается на напряженности работы писателя. Сказывается
ли это на качестве?
Владимир Гандельсман: При всех успехах и самоуверенности, Кобен, являясь лауреатом
многих престижных премий, с горечью говорит о том, что для тех, для кого книги являются
литературой с большой буквы, он, возможно, не существует. Подтверждение? Скажем, “Sunday
New York Times Book Review” ни разу о нем не упомянуло. Не думаю, что это справедливо для
всех авторов подобного жанра.
Александр Генис: Особенно, если иметь в виду классиков жанра - Достоевского, Диккенса,
Уайльда...
Владимир Гандельсман: “Назовите мне 5 великих книг, которые прожили более 100 лет и в
которых не было бы описано преступление, – говорит Кобен. – Не назовете”. И кроме упомянутых
вами авторов, называет Дюма и Гюго. Можно вспомнить и Эдгара По и, конечно, Конан-Дойля, классиков детективного жанра. И все-таки, притом, что детектив может быть хорошей
литературой, дело в другом. Удовольствие, доставляемое им, носит прежде всего
интеллектуальный характер. Изящество слога, юмор, интересные характеры, запоминающаяся
обстановка, эмоциональная напряженность сюжета, – детектив не должен всем этим пренебрегать,
но если для других прозаических жанров все эти свойства имеют первостепенную важность, в
детективе они вторичны, носят подчиненный характер и, если потребуется, могут быть вообще
принесены в жертву интеллектуальному интересу. Истинные ценители детектива любят его за то,
что он позволяет им принять участие в интеллектуальной гимнастике ума, и удовольствие от
чтения тем интенсивнее, чем полней удовлетворяются запросы соответствующей читательской
аудитории.
Александр Генис: По-моему, современный интеллектуальный триллер происходит от слияния
Конан-Дойля с Жюлем Верном. Первый дает безошибочную схему детектива с постоянным
разоблачением ложных версий, второй — учит нагружать прозу любопытным научно-популярным
содержанием. Пока этот самый условный “Конан-Дойль” держит читателя заложником у развязки,
не менее условный “Жюль Верн” втолковывает нам все, что мы хотели знать, но не догадались
спросить... Но вот что означает употребленное вами выражение “запросы читательской
аудитории”?
Владимир Гандельсман: Вы хотите сказать, откуда писателю известны запросы читателя и как
им удается соответствовать этим запросам. Вопрос можно поставить шире: зачем им
соответствовать? Кобен на наши вопросы отвечает с юмором.
Диктор: “Есть писатели, которые говорят: я пишу для себя, мне все равно, читают ли меня. Но
это все равно, что сказать: я говорю сам с собой, мне все равно, слышат ли меня. Это
разновидность безумия”.
Владимир Гандельсман: Таков его решительный взгляд. И он прекрасно знает не только
законы жанра, но и законы читательского интереса. Ну, скажем, он прекрасно знает, что
интеллектуальное удовлетворение детектив может доставлять лишь тогда, когда целиком и
полностью определены исходные данные. Другим важнейшим фактором выступает умение
избегать логических ошибок. Вывод должен естественно и неизбежно вытекать из посылки, он
должен быть единственно возможным, и недопустимо, чтобы читатель сомневался в его
непреложной истинности.
В основе детективного сюжета - логика, облаченная в беллетристические одежды. Но это особый вид логики. Когда загадка задана читателям, им предлагают и все необходимые для ее
решения данные, хотя они присутствуют в скрытом виде и в умышленно нарушенной
последовательности, дабы утаить истинное положение дел. Читатель же должен собрать все
улики, выстроить их в правильной логической последовательности, установить их
взаимоотношения, и тогда решение проблемы сразу станет самоочевидным.
Сюжет, таким образом, обычно состоит из четырех компонентов: 1) постановка проблемы; 2)
появление данных, необходимых для ее решения (“улик”); 3) обнаружение истины, то есть
завершение расследования детективом и обнародование своего вывода; 4) объяснение, каким
путем расследователь пришел к такому выводу, его логическое обоснование.
Александр Генис: Все это, конечно, разумное теоретизирование, которое звучит как полезное
пособие “сделай сам”. Но мы понимаем, что дело не только в знаниях законов жанра и
читательского интереса. И даже не в таланте писателя. Тысячи людей хотят написать бестселлер,
но получается у единиц, и сотни тысяч недоумевают: почему именно “Гарри Поттер” или “Код да
Винчи”? В чем разгадка: какие-то захолустные учителя вдруг завоевывают читательский мир
своими книгами?
Владимир Гандельсман: Не думаю, что мы найдем ответ на этот вопрос. Это лотерея. Но, как
в известном анекдоте, чтобы выиграть в эту лотерею, как минимум, надо купить билет. Что это
значит в данном случае? На примере Кобена можно сказать, что это – бесконечная любовь к
сочинению, одержимость. Для него нет понятия “нехватки времени”, никаких оправданий для
безделия или отдыха, он работает как машина. И это – мировоззрение, вполне специфическое и
далеко не каждому свойственное, которое лучше других определил Конан-Дойль: “Жизнь – это
громадная цепь, звенья которой состоят из причин и следствий, и по одному звену можно узнать
существо целого”.
Александр Генис: Кстати, этому высказыванию противоречит взгляд нашего знаменитого
соотечественника Акунина, который говорит, что “в модели детектива есть нечто глубоко
успокоительное: это тайна, про которую ты всегда знаешь, что в конце она будет разгадана. Это
то, чего в жизни часто не происходит”. Совершенно согласен. Детектив – это куриный бульон
нашей словесности.
Владимир Гандельсман: Я тоже с этим согласен. Жизнь скорее тайна, чем ее разгадка. Что ж,
так это или не так, я бы пожелал нашим мастерам детективного жанра такого же сокрушительного
успеха на мировом книжном рынке, какого достиг Харлан Кобен. Пусть и на российской земле
процветают фабрики по производству трепета!
“Радио Свобода”, программа “Американский час” от 9.10.07
http://www.svobodanews.ru/Transcript/2007/10/09/20071009203614437.html