Схема описания болезней как мифологических персонажей
advertisement
А.В. Логинова Схема описания болезней как мифологических персонажей Болезнь воспринимается и исследователями, и носителями традиции как мифологический персонаж. Поэтому, как любой мифологический персонаж, она обладает определенным набором характерных признаков. Однако нельзя говорить, что все болезни персонифицируются и за всякой закреплен определенный облик. Набор отличительных черт персонажей закрепляется за каждым образом отдельно, отсюда разные характеристики, большая или меньшая степень выделенности персонажа. Комплекс отличительных признаков болезней как мифологических персонажей, который проявляется в заговорах, не обладает полнотой и ограничивается непосредственно целью заговора. Так, например, внешний облик имеет небольшое количество болезней (лихорадка, рожа представляются в виде людей, зубная боль — в виде червей и т.п.), остальные обладают меньшим количеством признаков (утин имеет свойства предмета и др.). Поэтому важным представляется выделение и классификация всех возможных характеристик разбираемых персонажей по одной системе, изложенной в специально разработанной схеме. За основу нижеприведенной схемы взята анкета-схема описания мифологических персонажей, разработанная Л. Н. Виноградовой, А. В. Гурой, Г. И. Кабаковой, О. А. Терновской, С. М. Толстой, В. В. Усачевой[1], в которую были внесены некоторые изменения. Предложенная схема (опробованная на материале различных славянских традиций) — теоретическая, включающая в себя полный набор возможных общих признаков мифологических персонажей. При приложении данной схемы к конкретному материалу становится очевидным отсутствие некоторых функций и признаков и необходимость, с одной стороны, сокращения, и с другой — добавления в схему новых пунктов, изначально не учтенных и не рассчитанных на специфику такого класса мифологических персонажей как болезнь. Сами авторы пишут, что анкета «дает универсальный (достаточно ограниченный) набор различительных признаков, отражающих возможные ипостаси, внешний вид, генезис, характерные локусы, функции мифологических персонажей, и ряда других характеристик, по которым может быть идентифицирован практически любой персонаж»[2]. Полного тождества между демонологическими персонажами быть не может, даже если они принадлежат к одной группе. Так, например, внутри такой группы мифологических персонажей как болезни при нахождении совпадающего набора признаков можно выделить и отличительные черты, например, отношения с другими персонажами, различная актуализация тех или иных признаков. Ниже приводится схема, по которой будет вестись описание болезней как мифологических персонажей в данной работе, и комментарии к пунктам и параграфам анкеты. 1. названия: • способы номинации; • имена собственные; • эпитеты (постоянные/непостоянные). Мифологические персонажи заболеваний могут получать названия следующим образом: • по признакам, симптомам болезни, самочувствию больного; • по месту “обитания” в человеке; • по обстоятельствам, при которых она произошла и по времени, в которое случилась болезнь; • по “внешнему виду”, облику; • это могут быть эвфемизмы, обозначающие болезни, слова, выражающие эмоциональное отношение человека к болезни. (Подобным же образом могут даваться эпитеты). Возникает проблема соотнесения имени и мифологического персонажа, как носителя определённых признаков. Для народного сознания имя программирует героя, задаёт его свойства, и поэтому приходится иметь дело не просто с тождеством имени разных персонажей, но и с тождеством как имен собственных (общее имя для одной группы), так и свойств персонажей. И соответственно, если признаки отражены в имени, то они могут быть обратно восстановлены по номинации заболеваний. Болезнь как мифологический персонаж может приобрести имя по любому из своих дифференциальных признаков в зависимости от степени их актуальности в определённый момент. Эмоциональное отношение человека так же влияет на названия. Так с помощью терминов свойства, кумовства, уважительных, ласкательных образований можно “одомашнить” (сделать своей, домашней) болезнь, а после этого с ней легко договориться или обменяться. Некоторые названия уменьшительные, их цель — задобрить болезнь, чтобы она ушла, оставила больного (сестричка, матушка). Наряду с такими образованиями могут существовать и бранные формы (поганый, злобный). Имя мыслится как часть самого существа. Поэтому когда обращаются к нечистой силе, вселившейся в человека, стараются назвать её. Через имя можно повлиять на его носителя. Часто в номинации заболевания отражается желание человека заручиться благорасположением мифологического персонажа: болезнь называется именами собственными (Марья, Васька), терминами родства (сестрица, тётушка), к ней почтительно обращаются (князь), ей присваиваются “приятные” эпитеты (родимая, добрая). Специальные названия получают те предметы, явления и т.п., которые представляют интерес для человека и нуждаются в персональном подходе. Имя может даваться либо одному объекту, предмету, либо группе объектов. В зависимости от этого можно говорить либо об индивидуализации, либо об обобщении понятий (например, общие для всех лихорадок названия — трясовицы, лихоманки, кумухи — и их отдельные имена — Ледея, Гнетея, Огнея; или называние демонов бессонницы — криксы, плаксы, полуношницы — и такие названия, как жаба, песяк). Имя собственное имеет определённые функции: именовать, выделять и различать однотипные объекты. Имена собственные обретают значения только при установлении их связи с обозначаемым объектом и возникают тогда, когда появляется настоятельная потребность для именования предмета, чтобы выделить из ряда ему подобных. Несмотря на то, что эпитеты не являются именами как таковыми, они становятся неотъемлемой частью называния заболевания. Эпитеты характеризуют болезни по месту или среде обитания (болотная, головная, пуповая, зубная), по внешним признакам (пёстрая, красивая, старая), по функциям или типичным действиям (вредная, злая). Достаточно характерны оценочные эпитеты. Определения могут быть спровоцированы генезисом или мотивированы местом персонажа в системе ему подобных (Иродовы дочери, младшая сестра). 1. Ипостаси, “социальный статус”, характеристика внешнего облика: • антропоморфное существо; • зооморфное существо; • фитоморфное существо; • атмосферное явление; • предмет; • вещество; • невидимость облика; • неясность, отсутствие облика. • мужской/женский (имеющий/неимеющий признак); • пол; • возраст; • красота, безобразие; • дополнительные характеристики (рост, размер, внешне выраженные знаки, запах, поза). За каждым недугом как мифологическим персонажем закрепляется характерный устойчивый облик, хотя во многих случаях неясность облика мешает четкому и однозначному определению. Обычно выделяется наиболее яркий внешний признак, либо болезнь распознается по особенностям поведения или, например, характерным запахам, звукам. К внешне выраженным знакам можно отнести, например, непричесанность, косматость, неаккуратность, или босоногость как редуцированную форму наготы, или беспоясность как принадлежность к иному миру, так как в этом мире пояс для человека является его обязательным атрибутом. Если болезнь представляется в виде женщины, её могут назвать Марьей Ивановной или старухой, если — девушкой, то она получает название девица, если представляется в мужском обличии, то называется мужскими именами, а когда пол не уточняется появляются такие безличные формы как нашло, пришло, окатило и т.п. Если болезнь может принимать вид птицы или животного, то появляются такие имена, как: птица Намырь, черви чёрные, жаба и т.п. В большинстве болезни как мифологические персонажи принимают женский облик. Возраст указывается не всегда, и практически не встречается указание на то, чтобы болезнь представлялась в виде ребенка, особенно человеческого (за исключением случаев, когда покровителя, например, змея, просят забрать, отозвать «своих деток»). Иногда в заговорах от детской бессоницы появляется образ ребенка зари, который сближается с образом ребенка, для которого просят у нее сна или которого просят не трогать: «Заря-зареница, красная девица, твоему дитяти гулять хочется, моему дитяти спать хочется»[3], «Заря-зарница, красная девица, у тебя жених (имя), а у меня невеста (имя). Давай их положим спать до белой зари, до красного солнца»[4]. В качестве примеров можно привести следующие заговоры: «На море-океане, на острове Буяне стоял дуб-стародуб. На том дубе-стародубе лежал большой камень. На этом большом камне лежало черное руно. На этом черном руне лежала змея-скоропея: серая, пегая, саврасая, падласая, печковая, водяная, земляная, дворовая, болотная, колодная, кочковая, гуслевая. Змея-скоропея, твой козюленок укусил человека за (такое-то) место. Возьми свое жало яро, а то я тебя знаю. Господу святому Егорию — он тебя громом убьет, молоньем сожгет, метелочкой твой род заметет»[5];«Во имя Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь. Стану я, раб Божий, благословясь, и пойду, перекрестясь, из дверей дверьми, из ворот воротами в чистое поле. В чистом поле стоит древо, под древом стоят святые отцы: Курил, Графанаил, два евангелиста: Матфей, Иоанн. Оне же стояху на море, зряху — внезапну возмутиса море, изидоша из моря двенадцать девиц, пустовласы, без поясы. В окаянным ведением изыманы бышы те девы силою невидимою, Михаилом и Гавриилом, вопросиша их, что есть девы. Оны же рекоша: «Мы есть девы Ирода царя, дочери, идем в мир, (имя), кости его ломить, тело его трясти, изнурять». Тут святые отцы взяша в руки двенадцать прутов железных, биша их и даша им по тысяча ран кровавых. Оны же заклинашася богом Саваохом: «Где сего раба увидим или голос его услышим — не прикасаться». Всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь»[6]. 1. Взаимоотношения персонажей: • количественная характеристика; • иерархия и специализация внутри данного класса; • отношения с другими персонажами. Отношения могут строиться как с представителем человеческого мира, так и с представителем мира потустороннего. В связи с очевидной конкретной целью медицинского заговора — не допустить или прогнать болезнь — и проекцией желаемого и идеального устройства мира в тексте заговора, болезнь в конце концов подчиняется вербальным формулам и поддается воздействию влияющего на нее, хотя часто с соблюдением определенных условий со стороны последнего и/или болеющего. В зависимости от конкретных болезней они представляются либо как индивид, либо как группа персонажей. Так, например, для лихорадки и грыжи характерен коллективный образ из нескольких или множества персонажей, а для чирья и ячменя наоборот одиночный. Встречаются родственные связи между персонажами (дочери, сыновья, жена, мать). Внутри класса обычно нет внутреннего иерархического деления. Достаточно часто встречаются ситуации, когда вне или над группой или отдельным персонажем стоит покровитель, защитник или просто старший персонаж, которому все они подчиняются. Специализация может закрепляться как за всей группой в целом, так и за отдельными ее представителями. Например: «Господи, Боже, благослови и помоги болящей рабе Татьяне от рожи, помоги первым разом, добрым часом, сегодняшним днем, воскресным. У-у, рожа-рожица, красная девица, выходи, выступай, рожа из рабы (имя) — из костей, из мостей, со всех жил, со всех поджил. Ранняя зарница, вечерняя зарница, будь рабе (имя) болящей помощница. Выговариваю тебя, рожа, вымаливаю тебя, рожа, из костей, из мостей, из буйной головы, из черной печени, из красной крови. Выговариваю рожу урочную, подгладную, багровую, красную, синюю, колючую, болючую. Выговариваю я тебе не сама собою, а Господней душой Господним повелением. Помоги, Господи, первым разом, добрым часом. Шла девица по дороге, садила рожу. Не садись, рожа, на белое тело рабы болящей (имя), а садись, рожа, на темный лес, на зеленую дубраву, на черную рябину. Вас всех рож двенадцать, всех мы вас вымаливаем, всех мы вас выговариваем, всех мы вас вычитываем. И ты, рожа ветряная, и ты, рожа огненная, ты, рожа водяная, ты, рожа ганная, ты, рожа спотыканная, и ты, рожа думная, ты, рожа поддумная, ты, рожа подглядная, красная, белая, синяя, колючая, болючая, выходи, рожа, выступай, рожа, из болящей рабы (имя) — из костей, из мостей, из буйной головы, из крещеного тела, со всех пальчиков, со всех суставчиков. Сама Пречистая Божия Мать за престолом стояла, своими пресвятыми пеленами запеченную крову болящей рабе (имя) закрывала, болезнь удаляла из крещеного тела, из пораженного. Выходи, рожа, выступай, рожа, из рабы болящей. Выходи, рожа, на быстрые волны, на гнилые мосты, на колючую грушу, выходи, выступай, рожа, по етот час, по етот раз, по ету минуту, по мой заговор, чтоб тебе и отрыгу не было»[7]. 1. Генезис: • превращения, колдовство; • взращивание, самопроизвольное появление; • поглощение, вселение; • другие виды. В народном представлении болезнь является проявлением либо наказания Божьего, либо злой воли человека, обитателя потустороннего мира или персонажа, находящегося на грани двух миров (например, колдуна). Болезнь может кем-то насылаться или присылаться, что легко восстанавливается по формулам обратной отсылки покровителю (например, образ змеи, забирающей своих дочерей) или туда, откуда они пришли (на мхи, на болота, за поля, за леса, под черный камень и т.п). Болезнь может проникать в организм человека с какими-то предметами или в виде веществ. Она может «прийти» сама (образы лихорадок), произойти от случайной встречи (притки), от чьей-то думы или сглаза (подум, притки, прикосы, оговоры). Например: «На острове Буяне, святом океяне стоит дуб. Под этим дубом лежит змея Колупея. Ты, Змея Колупея, созови всех своих двенадцать змеев: запечных, защельных, моховых, дворовых, болотных, рудовых, ползучих, летучих, крапивных, щелевых, домашних. Созови всех своих двенадцать змеев, заставь, змея Колупея, вынуть жало из скотины (вот такой-то масти) и из человека — из своего белого тела, резвой крови. А не вынешь жала, будеть ехать с (пре?)крутой горы на вороном коне Егорий Храбрый, Михаил Архангел и сам Исус Христос — с свечами, мечами, с калеными стрелами. Разложит костер, сожжет змею, попел по ветру раздует»[8]. «От черного глаза, от синего тлазй/от} белого глаза, (от) желтого глаза. Лихому глазу — соль у глазу, перешагнуть нечистого духа. Вы, глаза неокаянные, глаза некрещеные. По бокам не ходи, боков не коли, явства не прети, в дыханье не тесни. Ты, причина вихревая, ветровая, животливая, шутливая, глазливая, по костям не ходи, костей не ломи, явства не прети, дыханье не тесни. Ты, причина вихревая, ветровая, я тебя, причина вихревая, рассею, я тебя вырубаю. Тама не оставляю, по костям не ходи, кощей не ломи, явства не прети, дыханье не тесни. Вот тебе, глазу, соль на глаз»[9]. «Три ложки чистые положить в стаканчик, и — соли три крупиночки. И так вот их переливать, отпустить, приговаривать: Как на ложечках ничего не держится, так бы и на рабе (имя) уроки не держались. С ветру пришло — на ветер пошел. С лесу пришло — на лес пошел. С народу пришло — на народ пошел. С земли пришло — в землю пошел. Через левое плечо вылить эту воду по ветру, чтобы он унес все»[10]. 1. Локусы: • место постоянного пребывания; • место временного пребывания; • место появления, путь проникновения; • место исчезновения; • место контактов с человеком. Место постоянного пребывания заболеваний определяется по наиболее полным текстам с архаичной структурой. Центром модели мира становится место встречи человека, фигурирующего в заговоре, с болезнью или с покровителем, в диалоге с которыми проясняется место постоянного и временного пребывания болезни. Так, например, достаточно часто встречается мотив нахождения болезни на дороге или мотив ее проникновения в организм человека из-за нарушения определенных правил поведения (забыть прочитать молитву или перекрестить рот). Место действия болезни в организме человека проявляются в названиях и эпитетах, когда недуги называются по тем органам и частям тела, к которым они относятся. Так появляются выражения: «болеть», «маяться» головой, животом, глазами, и специфические — горлянка, горлоуха (для всех болезней, связанных с болями в горле), головник (все боли головы, включая боль в ушах). В качестве примеров можно привести следующие заговоры: «Как у сердца сук сохнет, так бы у раба Ивана костова и мозгова, и жилова, и мясова, и сердцева, и лехкова, и печенна, и кровяна, и нутрянна, и ребрсва, и сустава, и скретышева, и спинова, и ногова, и перстова, и ногтова, и рукова, и плечева, и горлова, и шеева, и ротова, и деснова, и зубова, и Языкова, и глазова, и ушова, и Лобова рожа сохни. Будьте мои слова крепки и емки, заговорчивее. Зубы — замок, ключ в окиян море»[11], или «Рожа, ты рожа, рожа не гожа, двенадцать рож, двенадцать сестер: асудная, переговорная, ночная, полуночная, денная, полуденная, замоченная, застуденная, синяя, белая, красная, черная, костевая, ломовая— выйдите, выступите с рабе (имя), из костей, из мощей, из буйной головы, из ретивого сердца, с горячей крови, с черных бровей, с ясных очей, с белых рук, с резвых ног. Тут вам не быть, тут гнезда не вить, рабу (имя) не сушить, сердце не знобить. Идитека, рожи, на мхи, на болота, на зеленые луга, на белую березу. Там — смолы дубовые, скатерти шелковые. Там вам попить-погулять, побеседовать, покрасоваться. А если вы не выйдите, Михаил Архангел и Василий Косарецкий побьет и пожгет, ваши пупы разнесет. По етот час, по етот раз, по мой приговор, миловай рабу (имя)»[12]. В так называемых «закрепленных» местах обитания мифологические персонажи могут реализовать свою магическую силу, выполнить свои непосредственные функции в полной мере. В заговоре определяется место пребывание болезни, где конкретно она действует в человеческом теле или где обитает. Развернуто дается перечисление конкретных мест, предметов, обстоятельств, которые могут привлекать персонажей, в заговорах с такой условной формулой, как — «здесь тебе того-то и того-то не делать, а там тебе обеспечено все для того, чтобы тебе было хорошо» или «здесь тебе делать нечего, а там у тебя есть работа». Например: «Причинушка-матушка, выходи-выступай, выкатывайся садовым яблочком из костей, из мостей, из буйной головы, из ретивого сердца, из красной крови от рабы Натальи. Причинушка-матушка, тебе тут не место, тебе тут тесно, выходи-выступай из рабы Натальи и рассыпайся ты, причинушка, по мхам, по болотам, по гнилым колодам. Там за темными лесами, за черными морями, там сидит бабка. Садовым яблочком помахивает, к себе причинушку вызывает, рабу Наталью болящую от причинушки избавляет»[13]. Нужно также отметить оппозицию «свой» — «не свой» локус. Л. Н. Виноградова и С. М. Толстая пишут: «Попадая в «не свой» локус, мифологический персонаж ведет себя иначе или теряет свою магическую силу. И наоборот, пересечение границ «не своего» локуса становится опасным для человека»[14]. 1. Время: • время функционирования, появления, исчезновения, активизации, посещения людей (время суток, дни недели, сезоны, фазы луны, прочее); • время существования. Подразумеваются обстоятельства и время, в которое появляются первые симптомы заболевания или протекает всё его действие. Так, демона, который насылает на ребёнка бессонницу, называют, например, полуночницей, а лихорадки могут называться денной, ночной, утренней, вечерней и т.п. В медицинских заговорах благодаря максимально полному перечислению времени передается не только когда существовует и действует персонаж, но и создается формула, создающая универсальное время, в которое нет болезней, а следовательно, не должно быть вообще. Подобным образом создается и универсальное пространство, когда перечисляется максимально большое количество мест, где может поселиться болезнь и где ее не должно быть. Например: «Царь да й царь! Да й иссуши да сокруши да всю худую худобу: колотную, ломотную, встретную, поперетную, дневную, вечернюю, ночную. Откатись от буйной головы, от белых рук, от Ирининых суставцев! Стань на место! Мой думок легкий, мой приговор крепкий»[15], или «У нашего царя зубы не болели не щемели ни в утренню зорю, ни в вечерню пору, ни в какой час, ни в какую минуту. Так бы у рабы Божьей Анны не болели и не щемели зубы ни в утренню зорю, ни в вечерню пору ни в какой час, ни в какую минуту от рожденья до венчанья, от венченья до сконченья. Вовеки веков. аминь»[16], или «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. И ныне, и присно, и во веки веков. Аминь. Прошу, Матушка Пресвятая Богородица, я тебя избавить от скорби и от лютой язвы раба Божьего (имя). Матушка Пресвятая Богородица, породила ты нам. Матушка, Христа, Бога нашего, приполи звезды колом и приполю скорбь-язву ночную, полуночную, денную, полуденную, часовую, получасовую, минутную, полуминутную, секундную, полусекундную. Аминь»[17]. 1. Характерные занятия, действия, привычки, свойства, способности, пристрастия: • психические свойства; • магические свойства; • пристрастия к объектам, условиям, локусам, звукам, запахам; • обереги, отгоночные действия, способы нейтрализации, изгнания; • акустические проявления; • знаки и следы присутствия. Обычно в народном представлении за конкретным мифологическим персонажем закрепляется определённый характер, он выполняет вполне конкретные функции, которые выделяют его из ряда ему подобных “существ”. (Например, ему может быть присуща большая или меньшая активность и воздействие, влияние на жизнь человека). Такое происходит из-за того, что человек персонифицирует и наделяет образ болезни определёнными чертами. Она может любить или не любить определенные запахи (например, отвращение к чесноку), звуки или какие-то выражения (например, бранные высказывания), определенных животных или людей (например, лошадь больного или его соседа). Отсюда появляются закономерные обереги и отгоночные формулы в текстах и в речи, а в заговорах у покровителей, помощников, избавителей специальные атрибуты (например, щука с железными зубами; стрелы, колющие и режущие предметы). Так как болезни — представители отрицательного по отношению к человеку мира, все положительное в человеческом понимании им претит, неприятно и опасно для них. Так, чем больше в заговоре положительных моментов, мотивов, слов, тем неприятнее болезни оставаться в или рядом с человеком. Например, такой заговор: «На море-океяне, на острове Буяне стоит площатый камень, на том камне лежит атаман Кияш, атаманиха Кияша. Я прошу вас, атаман Кияш, атаманиха Кияша, соберите всех своих змеев и змей, братьев и сестер, сыновей и дочерей, колдунов и чародеев, нечистых сил и бесноватых духов. Может, он ушел за калинов мост, окликните, звукните и спросите, кто из них подмутил, кто из них поддурил, кто нечистую силу усадил, кто отнял здравие у рабы твоей (имя). И на чём ей подмутили, и на чём ей поддурили, на чём отняли здравие? Или на хлебе, или на соли или на плодах, или на водах, или на росе, или на траве, или на ветрах, или на земле, или в бане подвели, или в постель подложили, или в пирог подсыпали? Я прошу вас, атаман Кияш, атаманша Кияша, из рабы (имя) выгоньте нечистую силу, выгоньте недуга, выгоньте бесноватого духа выгоньте беса ночного и полуденного, который всажен или тобою, или твоею женою, или твоими братьями, или твоими сестрами, или твоим(и) сыновьями, или твоим(и) дочерями, или колдунами, или чародеями, или знахарями, или нечистыми силами. А если вы не выгоньте, не вышлите от рабы (имя), не отдадите талант, счастье, долю и полное телу здоровье, то буду просить на помощь леса и поля, моря и реки, колодцы и травы, и цветы, то буду просить: «Господи, колыхни вода», то буду просить: «Господи, потряси земли», то буду просить: «Господи, опусти небо. Открой, Господи, молнию, пожги, попеки нечистую силу, видимую, невидимую, побей, Господи, атамана Кияша, атаманшу Кияшу, и всех братьев, и сестер, и сыновей, и дочерей, и колдунов, и чародеев, и нечистых сил». Я прошу на помощь к рабе болящей Матерь Божию, самого Иисуса Христа. Я прошу и призываю на помощь Николая Угодника, Егория Храброго, Михаила Архангела, прошу и призываю на помощь Ивана-воина, Михаила Стеколита, Федора Тылина, Устиня Куприяна. Прошу и призываю на помощь святого Симона и Дмитрея Салынского. И прошу на помощь всех святых угодников. Они будут ехать на вороных конях из-под красной зари, из-под светлого месяца, из-под ясного солнца. Будут ехать с лучами, с мечами, с калеными стрелами. Они вас лучами осветят, мечами посекут, стрелами пожгут, пепел ваш в океянморе снесут и кинут на дно и скажут: «Пойдите вы скрозь донные!» И скажут: «Пойдите вы все скрозь донные!» Господи, не отступи от нас, от рабов твоих, просящих твоей помощи. Прошу на помощь небо и солнце, месяц и звёзды, зори, и ветры, и вихри, сырую мать — землю. Прошу к болящей рабе на помощь воды, реки, потоки, колодцы, моря, источники. Прошу небесных птиц, прошу травы и росы, и плоды, и леса, и весь белый свет. Аминь»[18]. 1. Способы взаимодействия с человеком: • функции (вредить, наказывать); • способы воздействия на человека (пугать, насылать сон/бессонницу, мучить, душить, щекотать, вселяться в человека, провоцировать антиповедение, отнимать благо); • способы общения и воздействия человека на болезнь (приглашение, выманивание, приветствие, благопожелание, приношение, “кормление”, просьбы, причитания, угрозы, запугивание, изгнание, изведение, нейтрализация и т.п.). Действия анализируемых мифологических персонажей отличает коммуникативная маркированность, так как они отчетливо направлены на объект, то есть человека, для которого предназначаются. Болезнь приходит, овладевает человеком, грызёт, мучает его, ест, отнимает благо. Например, болезненное состояние определяется следующим образом: боль нашла, недужиться, затосковать, быть разбитым и т.п. Человек, имея непосредственно функцию избавиться от болезни, может различными способами воздействовать на нее, он может ее просить, ругать, гнать, пугать и т.п. Например: «Выгоняю ету Из буйной Из хребетной Из ретевого Чтоб етой У Толи И сглазу И сглазу Я тебе Тебе бабка Пристань, Господи, Толе на помощь»,[19] не не не не Пречистая болесть головы, кости, сердца. болести бывать видать, живать. бабка— Мамка. или «На поле Буяне, на острове Окияне стоит дуб-стародуб. На том дубе-стародубе лежит кровать тесовая, на той на кровати лежит перина пуховая, на той на перине лежит змея Катерина и змей Галич. Соберите вы всех своих змеев и змей. Их двенадцать сестер, их двенадцать братей: залечные, подпечные, щелевые, дворовые, подгорожные, поддорожные, лесовые, садовые. Которую я не напомню, напомните сами себе, самая злая — игольница переярая. Соберите и спросите, которая из них подшутила, свой яд упустила крещеному телу рабы твоей Пелагеи. Я вас прошу, змея Екатерина и змей Галич, выньте свой яд из крещеного тела рабы Пелагеи. Если же вы не поможете, свой яд не вынете, буду жаловаться ангелу-архангелу небесному, грозному, который будет ехать с восточной стороны на вороном коне, с точеными ножами, с калеными пилами, с огненным помелом. Он вас побьет, он вас пожжет, пепел ваш в океан-море снесет, повыведет ваш весь род и племя, чтоб вас ни одного гада-змея не было на белом свете. Вот вам один отговор. Сто их две дать отговоров вам»[20]. 1. Объекты и адресаты: • возраст, пол; • спящий/бодрствующий; • нарушитель запретов; • неодушевленные предметы; • мифологические персонажи (заступники, покровители, святые и т.п.); • другие характеристики. Возраст человека, на которого направлены действия болезни, может быть определен только отношением взрослый или ребенок. Пол восстанавливается либо через имя (раб Божий такой-то, раба Божья такая-то), если заговор произносится не самим больным, либо через глагольные формы. В большинстве заговоров не делается акцент на пол больного, так как они в этом отношении универсальны и могут использоваться при лечении или обереге и мужчин, и женщин, и часто детей. Больше внимания со стороны болезней как мифологических персонажей уделяется поведению человека. Так значимым становится нарушение каких-либо запретов, после которого может появиться болезнь как наказание. Так как болезнь не всегда «поселяется» во всем человеке, объектами могут стать и отдельные части тела. Например: «Встану я, раба Божья, благословясь, пойду, перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в ворота, в синее море, из синя моря в океанморе. В океан-море — щука, всем щукам щука, голова медна, зубы железны, хвост оловянный, глаза заозерской совы. Она жрет-пережирает, ест-переедает пенья, коренья, желты песочки, серы камушочки, хрустальны камушочки, худо покляли(?), по дереву всяки мелки сточины. Еще жри-пережирай, ешь-переедай из меня, рабы Божьей Наталии, двенадцать недугов, выгоняй: укожи, призеры, монокосы, ветряны переломы, отцаматерину худую думу, денную полуденницу, ночную полуночницу — из-под пятки, изпод подошвы, из-под сердца, из-под печени, из-под становой жилы, из-под пуповои жилы, из-под суставов, из-под хребетной кости, из-под темени, из-под загривка, из-под ушей, из-под бровей, из-под ноздрей. Ну, дай, раба Божья Наталия, тебе всего: сердце бы у тебя не болело, косьё не щипало, вдоволь отсыпаться, вдоволь наедаться. Я, раба Божья Екатерина, пойду, наговоры понесу. На мои слова — замок, а ключ — в воду»[21]. 1. Модусы: • модус передвижения; • модус появления (вызывание, насылание); • модус исчезновения. Модусы в большой степени зависят от того, какой облик принимает болезнь: например, если это змея, то она приползает и уползает, если речь идет о призорах, узорах, оговорах и т.п., они могут склевываться, глотаться, а ожог (название - летучий огонь)— улетать. Например: «Обжог Обжоговец, Обвар Обваровец прилетел без крыл, улетел без ног, у рабы Божьей (имя) ничего не обжог»[22], или «Ужог, ужог, Не ходи вперед, Не ломи костья, Не томи жилья У раба Божьего. Во имя Отца и Сына И Святого Духа. Аминь»[23]. Приведенная схема предполагает комплексный анализ представлений о болезнях как о мифологических персонажах не только отдельно в заговорах, но и шире в народной традиции. Такой анализ помогает определить наиболее полный набор смыслоразличительных признаков данного образа в локальной традиции, которые выявляются на следующих уровнях: • морфологическом (внешний облик болезни, атрибуты, стадия развития и т.п.); • языковом (названия болезни, имена собственные, эпитеты и т.п.); • социальном (статус болезни как мифологического персонажа, коррелятивные характеристики, происхождение, отношения с другими персонажами и т.п.); • акциональном (действия, функции персонажей и связанные с ними акустические проявления, модусы, локативные и темпоральные характеристики). Единый набор признаков, применимый к отдельным образам болезней как мифологическим персонажам, помогает обнаружить типологические сходства и различия между отдельными персонажами, выявить специфику каждого из них и определить место всего класса персонажей и отдельных его представителей в общей картине мира. Болезнь в народном представлении наделяется определенными признаками в соответствии с отношением к ней человека. При этом необходимо учитывать, как отмечает А. В. Гура, что речь идет о носителе традиции, поэтому классификация мифологических персонажей «подчинена внутренней логике мифологического сознания, которая подчас существенно отличается от логики бытового сознания современного человека, а она, в свою очередь, далеко не совпадает со строгой логикой научного анализа»[24]. Таким образом, приведенная схема наглядно показывает классификацию признаков, позволяющих восстановить более полно народные представления о болезнях как мифологических персонажах и провести анализ отдельных образов. [1]Схема описания мифологических персонажей.// Материалы к VI Международному конгрессу по изучению стран Юго-Восточной Европы. София, 30. [2] Виноградова Л.Н., Толстая С.М.К проблеме идентификации и сравнения персонажей славянской мифологии.// Славянский и балканский фольклор. М., 1994. С. 18. [3] Русские заговоры и заклинания. Материалы фольклорных экспедиций 1953-1993гг. М., 1998. С. 52. [4] Там же. С. 60. [5] Там же. С.300. [6] Там же. С.251. [7] Там же. С.278. [8] Там же. С.303. [9] Там же. С. 316. [10] Там же. [11] Лечебные наговоры из собрания А.А.Савельева. М., 1990. С. 12. [12] Русские заговоры и заклинания. Материалы фольклорных экспедиций 1953-1993гг. М., 1998. С.277. [13] Там же. С. 358. [14] Виноградова Л.Н., Толстая С.М. Указ. соч. С. 27. [15] Разумовская Е. Н. Современная заговорная традиция некоторых районов русского Северозапада (по полевым материалам 1973-1988 годов).// Русский фольклор. Вып. XXVII. 1993. С. 59. [16] Традиционная русская магия в записях конца ХХ века. СПб., 1993. С. 109. [17] Русские заговоры и заклинания. Материалы фольклорных экспедиций 1953-1993гг. М., 1998. С.348. [18] Там же. С.332-333. [19] Разумовская Е. Н. Указ. соч. С. 56. [20] Русские заговоры и заклинания. Материалы фольклорных экспедиций 1953-1993гг. М., 1998.. С.279-280. [21] Там же. С.354. [22] Там же. С.270. [23] Традиционная русская магия в записях конца ХХ века. СПб., 1993. С. 129. [24] Гура. А. В. Символика животных в славянской народной традиции. М., 1997. С. 19. http://freemolitva.narod.ru/b966.html
