Гриневич Минна

Гомберг Минна
Интервью
-Представьтесь, пожалуйста.
- Меня зовут Минна Гомберг. Я родилась в Киеве в 1938 году.
- расскажите, пожалуйста, о себе. В доме много коробок. Вы собираетесь
уезжать?
- Статус беженцев с 1995 года. Наша тетя не хочет ехать и не дает нам
возможности. Мы не могли ее оставить. Я ей объясняю, что тетя Маня, вы
понимаете… Она не хочет. Светлый ум. Говорит , что она нам будет обузой. Это
моя боль.
- помните ли вы что-нибудь о своих дедушках и бабушках?
- Дедушка был портным и до войны они жили в Киеве. Видимо, было разрешение
на проживание в Киеве. Бабушка рассказывала, что она сидела дома с детьми, а
дедушка шил. Жили они до Войны на Брест-Литовском п-те 16 кв. 3 и кв. 6.
Когда у меня умер отец… Мы каждый год ходим 9 мая к памятнику Неизвестного
солдата. Продолжаем традицию. Он умер, и мы правды не узнали. В октябре 1986
года. Он что-то знал и держал в душе но боялся рассказывать. Его приглашали на
первые уроки к внукам в школу. Он рассказывал… У него орден Красной Звезды.
Медали. Горел в танке. Это было табу.
- Еще немного о дедушке. Он был образованным человеком?
- Образование деда - я не знаю. Портной. Идиш – это его родной язык. Не
думаю, что учился.
- Он был религиозным человеком? В семье соблюдали традиции?
- Я помню, как в 50-60-70е годы мы с ночи с отцом и дедом занимали очередь
на Щековицкой у синагоги, чтобы купить мацу. У брата была машина. Он
заезжал за ним и они записывались в очередь. Каждый год на Песах была
маца и хвиште мацес. Делали бульон, я продолжаю мамины традиции. Мы
собирались. Узнавали от бабушки. От старых евреев. Старые евреи
кучковались в синагоге. Мой дядя со своей женой живут вместе 56 лет. На
ссудный день он всегда в синагоге. Двоюродный брат моего папы. Мы будем
с ним в ссудный день. Дедушка и бабушка соблюдали ссудный день, Песах,
Хануку, Пурим. На Хануку давали нам деньги. Мы знали, что это Песах. Я
после войны помню. Было после войны очень тяжело. Бабушка зажигала
свечи. Собиралась вся семья. В день смерти дедушки она зажигала
керосиновую лампу и она сутки горела. На Песах она делала Киклах, курицу,
рыбу, квиштемацес. В 60е годы. Умерла в 60м. Мне было 3 года, когда
началась война. Говорила его (мужа) бабушка на украинском-еврейском.
- Это мама матери?
- Да. Где моя бабушка была в эвакуации, я не знаю. Нина, Вера -Двойра, Ита
Алтер-Ионовна, Сура – сестры мамы. Мама самая младшая. В 1987 году мама
умерла. Вера умерла в 1965 году, а родилась в 1909 году. Год и 9 мес. была
разница. Мина родилась в 1907 году прибл. Меня назвали в честь нее.
Умерла в 21 год. Все они родились в Белой Церкви. Вера была в лагере.
Рассказывала, как они переворачивались по команде в палатках. Потом в
ссылке на станции ЯЯ в Кемеровской области. Потом она вернулась в Киев.
- Как они попали в Киев?
- Как она попали в Киев- мама училась в Киеве. Вера вышла замуж за … Он
работал на ул. Франко. Стоял у истоков комсомола Украины. Его имени нет в
учебниках истории. Абраша Янковский. Ита всю жизнь была в Белой Церкви.
Вышла в Киеве замуж и осталась. Работала . У Суры я одна. У Двойры- Веры
дочка Надежда. Сын Александр. Надежда 1928 года, Александр 1933 года.
Когда ее забрали как жену врага народа, детей разослали в разные детдома. У
них возраст был разный. Старшая уже училась в школе, а младший был
маленький. И все время до 1948 года пока тетю не выпустили в зону, дети не
видели и не знали друг друга. А так она имела право получить только одно
письмо в месяц, то писали все по очереди. И когда им разрешили забрать
детей к себе, то дочь, которой было 20 лет, ехала сама, а за младшими
послали одного человека от всех, выпущенных в зону. Они ехали в одном
вагоне и не знали, что они брат и сестра. Надежда вышла к маме на вокзале, а
женщина, которая забирала детей, говорит «Вера, вот твой Алик.» А Надежда
говорит «Ой, это мой брат». С 1937 года они не виделись. Брат кончил
Томский политехнический институт и работал в Перми главным инженером
Камской ГЭС. Он умер после операции в Перми. Сестра закончила
Московский институт стали и сплавов. Вышла замуж и уехала с мужем в
Челябинск. Работала на челябинском металлургическом. Ушла на пенсию
недавно. Муж у нее умер. В Москве у нее дочь. У нее есть льготы за мать. У
Иты. Сын 1941 года рождения. Александр. В честь деда. Кончил Киевский
университет. Ткаченко. Дядя был русский. Школу с золотой медалью.
Работал в институте Глушкова. Он доктор наук. Пишет статьи. У него двое
детей. Наташа 1945 года рождения. Начала занимался в Университете на
мехмате, бросила, вернулась домой в Бел. Церковь, работает на заводе
оператором машинно-счетной станции.
- Это со стороны мамы? А о ее отце Вы что-нибудь помните?
- Дед был главным бухгалтером белоцерковского сахарного завода. Это была
величина. Умер в 1939 лет от тифа. Погромы были, мама боялась. На кладбище,
где он похоронен, сейчас там дорога. Могилы не перенесли. Их прятали от
погромов в погреба. 17-18-19 годы. Прятали детей. Дедушка умер в 1919 году,
остались с мамой 4 детей. Был образованный. Семья была зажиточна. Мама
говорила, что они жили очень бедно. Их дом мы еще застали, мы в нем отдыхали
летом, пока его снесли. Прихожая, 2 комнаты и кухня. Была прислуга. Одна
работница. Сада, огородик 3-4 сотки, муж Иты и Ита там жили. Он был.. Его
мужа называли Ткаченко, который не берет взяток. Потому что его брат всегда
брал большие взятки. Ткаченко Иван Терентьевич. Очень умный. Одевались.
Прилично. В пятницу они стали пить кофе. У бабушки спрашивали «Ты чего
спать не идешь» Она отвечала «Я еще этого черненького не пила». Она не
понимала. Вечером по пятницам пили кофе. После революции не соблюдали.
Школу закончила имени Шолом-Алейхема с хорошими оценками Бабушка ХаяГитл (по маме) звали Клара. Все из Белой церкви. Бабушка перебралась в Киев
когда Воспаление легких. Она умерла. Она заболела. Мама забрала ее сюда. Я
была маленькая. В семье были еще близнецы. Они умерли.
- Что-нибудь вы помните о своем детстве?
Когда началась война , мне было 3 года. Мы ехали в каких-то вагонах, где были
нары. Хорошо помню, что мама была на партийной работе, и мы не очень
испытывали голод, как испытывали другие. Они получали партийные пайки. Я
даже в войну ела шоколад. Всегда выносила во двор. Но моя сестра этого не
делала. Я у мамы одна. Хорошо помню, что когда освободили киев в 1944 году
моя мама выступала по радио. Радио - черная тарелка. Я кричала « Мама, ты меня
слышишь. Я тебя хорошо слышу» На улице был сумасшедший дом. Мама тут же
уехала. Ее немедленно вызвали. Нам нельзя было ехать. Нужно было получить
вызов. Мама уехала, а потом, спустя некоторое время, выслала вызов. Я жила с
бабушкой, тетей и сестрой. Я хорошо помню, ак умер в эвакуации дедушка. Меня
не пускали в дом, когда его привезли из больницы. Я его очень любила. Дом был
двухэтажный, деревянный. Я не видела его. Меня держали. Когда мы приехали из
эвакуации в Киев мама жила на Артема 26а. У нее была комната, а рядом соседка,
у которой было 2 комнаты. Это была жена генерала Павлова, который похоронен
в садике на против сегодняшнего кинотеатра Киевская Русь. Когда вышел закон о
возвращении квартир, маму выселили и она перешла жить прямо в райком
партии. А меня забрала к себе мамина подруга. Я жила у нее. А потом наша
старая квартира на Брест -Литовском, мама захотела вернуть квартиру. И
попросила вернуть квартиру бабушки. Знали, что папа жив, и что когда он
вернется, то нам отдадут нашу квартиру. А бабушкин муж пропал без вести и ей
квартиру не отдали бы. Поэтому мама попросила квартиру бабушки. Мы жили в
хибаре, в которой в кухне к 1960 году стояло 2 столба и доска, которые подпирали
потолок, который вот-вот грозил обвалиться на газовую плиту. В комнате тоже
стоял 3 столба. В 1960 году мы получили квартиру 3 комнаты. Папа, мама, я муж
ми 1 сын. Я помню, похороны Сталина. Был снег, такой что не было видно
идущих детей. Мы считали, что небо упадет на землю. Мы не знали правду. Так
нас воспитали.
- вспомните, пожалуйста, ощущали ли вы антисемитизм после войны?
Мы ходили в театр на пьесу о убийстве Галана. После войны. В 1950е годы. В
эвакуации я не ощущала антисемитизма. А потом это было страшное дело. Мой
брат не знал этого в Перми. Я в 1953 году закончила школу. У меня были одни 4 и
5 и я могла идти на медаль, но я не получила. В Киеве я понимала, что не
поступлю, и поехала в Ленинград. В Ленинградский институт им. Герцена. Я
сдала 6 экзаменов на 3-4 и три пятерки и не прошла по конкурсу, но я знала, что
это честный конкурс. Я пришла после окончания техникума в Ленинграде на
завод с дипломом техника. Стыдно было вернуться, не поступив. Мой дядя взял
мой экзаменационный лист и устроил меня нему в техникум. Моя мама была
секретарем парторганизации. Директору завода позвонили из партббюро, но
только когда я пришла третий раз, то меня взяли с дипломом техникаэлектронщика комплектовщицей. В 1958 году. Я прожила три года в Ленинграде.
Работала комплектовщицей на складе. Как-то к нам зашел начальник
производства. Что-то я ему толково ответила. Он спросил, какое у меня
образование и забрал меня работать в производственный отдел. Я стала
подниматься. Работая на заводе, я закончила институт. Вечерний. Вечером пять
раз в неделю я ездила на занятия. Поступала три раза. В 1962 году. Занималась
очень хорошо. Я работала в цеху начальником планово-диспетчеркого бюро. На
заводе дальше старшего мастера. Я замещала начальника цеха, когда тот уходил в
отпуск, но официально назначить меня начальником не могли. Всю жизнь
страдала. На заводе народ относился нормально, а руководство очень рьяно
придерживалось того, что 5 графу нельзя никуда пускать. Помню, что директору
завода писал диссертацию Леня Зальцман. Антисемитизм в Украине был…
- были ли проблемы у мамы с антисемитизмом?
- Когда забрали мужа тети, он успел… Янковский его фамилия. Он ехал на съезд,
но когда он уезжал, он сказал жене сжечь фотографии, альбомы, все. Он
чувствовал. Он не вернулся. И когда тетю взяли, записные книжки были
уничтожены. По записным книжкам искали, проверяли круг знакомых и
арестовывали. А получились только родственники. Сестра жила в Бел. Церкви, а
мама в Киеве, то все досталось маме. Мама была настоящая партийка. Ее хотели
исключить из Партии. Она ездила на партийные собрания. Она была редактором
многотиражки. Она была всю жизнь на партийной работе. Очень активный
человек. Активный член партии. У нее был кандидатский стаж. Она боялась, что у
нее прервется стаж, ее исключат и все. Она не мыслила себе жизни без Партии.
Она написала письмо и была на приеме у Ярославского и ее восстановили. Ей
повезло. Она работала, в эвакуации она работала секретарем райкома комсомола
и после войны ее немедленно отозвали в Киев. В райком партии Молотовский.
Работала на заводе ЖБК. Была преданным членом партии.
- Отмечали ли в Вашей семье еврейские праздники? Как?
- Праздники да. Мы продолжаем традицию.
- Расскажите, как.
Бабушка делала на Песах красный борщ с мацой. После войны бабушка сама
делала мацу. Я помню, как она ее раскатывала на большой доске. А после того,
мы стояли в очереди в синагогу. Бабушка не ходила в синагогу. Она умерла в
1960 году. Дядя ходил, а потом у него в октябре день рождения. Мы приходили к
нему. – он говорил, что многих он не видел. Они на ссудный день собирались в
синагоге. Он прошел всю войну. Он летчик.
- Вы знаете что-нибудь о братьях отца?
- Братья отца. Брат был в эвакуации. Работал на «Большевике», военном заводе.
Были в Нижне-Лисецке. После войны продолжал работать на Большевике. В
эвакуации были вместе с ней. Тетя всю жизнь работала бухгалтером. Она
закончила школу и курсы. Без высшего. Дядя не знаю. Все вернулись в Киев.
- Создание государства Израиль… Как в Вашей семье это восприняли?
- В 60-70е годы, образование Израиля… В семье не обсуждали. Боялись за детей.
Если скажешь слово, и вся семья пострадает. Но приветствовали. Втихаря
обсуждалось. Приветствовалось, но так, что бы никто ничего не заметил. В 1969
году слушали радио, переживали уже более открыто. Свободу. Григоренко, когда
он был неизвестен. Папа слушал. Я помню, в 70 годы. Приемник океан. Его
перестраивали на короткие волны, чтобы можно было слушать Америку. Тогда
свобода работала из Мюнхена, а не как сейчас из Праги. Сильно глушили. Одно
слово поймаешь утром, другое вечером, и получается какая-то картина. Тогда
книги из самиздата мы не читали. Когда вышел «Один день Ивана Денисовича»,
то тетя Вера сказала, что вот это правда. Что это жизненно. Когда они шли в
баню, они специально ломали кран, чтобы привели сантехника. А сантехник из
врагов народа. И сантехник рассказывал, кого из мужей видел, кого убили … Он
говорил» Не шумите, я вам буду рассказывать»
Потом она вернулась в Киев. Ее дети спрашивали «кем этот нам приходится» Они
были оторваны. В 1937 году она попала в лагерь. В 1948 ее выпустили в зону и
умерла она в 56 лет в Ленинграде. В лагере она занималась… Вера в зоне шила
обмундирование военным. Летом - зимнее, зимой - летнее.
- расскажите, как сложилась ваша жизнь после школы? Где вы познакомились с
вашим мужем
- Я вам сейчас расскажу. Свадьбы не было. Я была на свадьбе у своей сестры,
которая сейчас живет в Америке. В этот день был день рождения моего любимого
мужчины, который был женат. Моя мама меня не пускала туда. Мой муж
встречался с подругой моей сестры. Ее на свадьбе не было, у нее был экзамен. Я
решила отомстить. Заставила его за собой ухаживать. Я ему говорила, что я на
свидания ходить не буду. Я считала, что он должен прийти домой, забрать меня
из дому и привести назад. Мы подали документы в 1959 году. В день свадьбы я
сказала маме, что я за него замуж не пойду. Он маленького роста. Загс работал до
5 часов. В 16-45 он меня схватил без всяких платьев свадебных. Когда мы шли
подавать заявление, у него не было 15 рублей. Он их одолжил у моей мамы. Мама
сделала обед. Было у нас дома человек 15. А потом серебряную свадьбу мы
отмечала серебряную свадьбу в ресторане Мелодия. А потом мы отмечали свое
сорокалетие. В газете было поздравление.
- Немного о ваших детях.
- Дети у меня хорошие, а вообще не очень Я объективная мама. Мой старший
сын в Киевской школе занимался средне. Ему сложно давалась математика.
Мне было обидно, я была способная в этом. Но очень хорошо гуманитарные.
Получил грамоту когда кончил 10 класс. Это был 1977 год. По украинскому
языку он очень хорошо учился. Учительница пего очень хвалила. Потом он
поехал поступать в Пермь. Евреям в Киеве невозможно было. Поступил на
второй год в ПИСИ. Бросил его и ушел в армию. Их армии вернулся в Киев.
Кончил автодорожный техникум, женился, двое детей. Они в Кельне. Трижды
возвращался к жене. Сейчас женат второй раз. Младший занимался в 102
школе. Очень плохой. Дети никому не нужны. Всегда замена. Учительница их
унижала. Он сказал, что он в эту школу не пойдет. Нашел ПТУ и кончил с
красным дипломом. С детства бредит подводным плаваньем. Может резать
под водой, фотографировать под водой. Спасательные работы проводить.
Если что-то утопили. Они в Израиле с августа.
- Жена младшего сына еврейка?
- Нет. В связи с сильной ассимиляцией… У нас очень интернациональная семья.
У тети Иты муж был Украинец. У Надюшки /дочери т Веры/ муж был русский. У
нас у племянницы муж русский. Нам нужно, чтобы был человек.
- Как сложилась Ваша жизнь в 80-90 годы?
Отец родился в Киев. Душевный человек Мама тоже душевная. Когда папа умер,
после Смерти Сталина это второй стресс. Я готова была лечь в могилу чтобы меня
закопали вместе с ним. Он работал в водоканале, слесаря, самая низшая
квалификация. Я была поражена, как простые работяги его целовали. Сколько
народу было на похоронах. Потом много лет подряд мы видели цветы на могиле
от посторонних людей. Его очень любили. Он умер в 1986 году. В 1997 году я
работала в Подолянке. Просила решить вопросы. Я позвонила его сотрудникам.
Мне очень помогли. За 10 лет я всего 2 раза обращалась за помощью. Его все
помнят. Он был замечательный человек. Когда Аркадий пришел к нам, его отец
сидел в тюрьме. Он пришел в семью и мама сказала, что это наша дочь. У нее
тяжелый характер. Мы родители. Мы вынуждены это терпеть. А ты хорошо
подумай, прежде чем ты женишься. И они так дружили. Маму оперировали в 1972
году. Женщина в палате спрашивала- у вас дочка и сын. Мама отвечала - Нет, у
меня дочка и зять. Мы все не без греха. Когда у меня умирала мама тяжело, он все
делал. Только за это одно. Моя семья вся его любит. В Израиль мы не можем. У
мужа после первого инфаркта бессрочная инвалидность 2 группы. А потом
налоговая написала неправильный штраф, и у него случился второй инфаркт. Он
занимался ремонтом амортизаторов. Проверили, выписали штраф 50 рублей. Мы
заплатили. А потом, через несколько месяцев опять штраф не 1200 гривен. Он
переплатил государству. Сказали, что нет патента. Я дошла до Киевской
налоговой. Нашла указ президента. Я нашла заказ адвоката и она сделала
списание долга. 4 месяца он закрывал дело. Он подрабатывал. 274 гривны.
Сколько денег на лекарства. 50 процентов не выписывают.. квартира на охране.
Были ограбления в соседней квартире. Платим за охрану. В 70 мы не уехали из-за
родителей. Они были партийные. Папа умер, не поняв ничего. Мама умерла в
1994 году уже что-то понимала. И говорила, что нужно уезжать. В 1995 году мы
получили статус беженцев в США. Мы не могли оставить тетю. Давить на нее
нельзя.
- расскажите немного о муже
Отец мужа работал в Куреневском овощном складе. В начале еврейских дел он
получил 15 лет по указу. Муж ходил к Ковпаку на прием. Он был заместителем, а
потом председателем. Пришили хищение. У них был друг. У моей мамы была
приятельница юрист. Она смотрела дело. Когда к ним пришли описывать,
чиновник сказал – а что описывать. Он просидел 15 лет до 67 года. Не имел права
жить в Киеве. Поражение в правах. Он жил в Василькове. Только за взятки мы его
прописали в свою квартиру. Он жил с нами, потом женился, потом она умерла.
Пострадал ни за что. Среди их группы были разные. Мы это всю жизнь
чувствовали. Отец женился на недалекой женщине, мещанке Доре. Она была
неухоженная, глупая. У них родился ребенок. Как только отца забрали, Дора
через некоторое время получила квартиру в том числе и на него. И тут же
отправила мужу в зону развод. Евреи бывают разные. Евреев до седьмого колена
уже наверное нет.
- В 70е годы Вы не уехали. Почему?
- Мы не уехали из-за родителей. 9 мая 1975 год отец умер.
- Знаете ли Вы что-нибудь о бабушке, дедушке Вашего мужа?
-У отца мужа была семья 14 детей. Они из Житомирской области. Попельня. Дед
работал у Бродского на сахарном заводе. Он был бригадиром обоза. У него был
обоз чертова дюжина- 13 подвод. И 14 лошадей и 15 извозчиков. Отец мужа
рассказывал, что у деда должно было быть на каждой подводе (требовал
приказчик) хлеб, соль, сало. И цибуля. У каждого извозчика. Они обслуживали
сахарный завод. Белая Церковь, Фастов, Попельня. Местечки Скочище, Ставище,
Водопие, Шамраевка. У деда мужа было много детей. Приказчик от самого
Бродского подарки для детей- баранки или конфеты подушечки. Дед получал 13
вязок баранок и 13 пакетиков подушечек. Бабушка была беременна. Дед рано
умер, а бабушка прожила долгую жизнь. Она умерла в 1961 году. Родилась в
1868-69. У нее было трое детей. Один бабушкин сын до войны уже был майором
артиллерии. Бабушка получала приличную пенсию. Делила ее с дочкой. Самый
старший сын был в Ходоркове директором лесопильного завода. Ему говорили
«Абрам надо уезжать, тебя убьют». Перед войной. Он говорил: «А на кого я это
все брошу». Менталитет человека, которому дали свободу. Он помнит, как Абрам
приезжал в Киев бабушка с мамой шли на базар, покупали самую лучшую курицу
или самую лучшую говядину и фасоль. Абрам любил мясо с фасолью. Он
приезжал к нам – простые штаны, свитер вигоневый. Они у него отдыхали.
Деда звали Герц. С довоенного времени он ни разу не был в Ходоркове. Бабушку
звали Двося. Маминого деда звали Янкель, а бабушку Махля.
Нам навстречу шла пожилая очень старенькая женщина. Она его узнала и
спросила «Ты не Герцив онук». С довоенного времени…
Из братьев отца мужа один Иосиф погиб в 1924 году. Был Красным Комиссаром.
Его убили. К началу войны у папы было сестры и два брата. Старший брат
Михаил. У него сын Ким и жена Фрида. Сестра Геня. Умерла в 1990х годах. Ее
дочь Юля живет в Германии. Перед войной Геня была в Киеве.
Сестра Зина. У Зины муж был военный морской летчик. Когда он был в годах. Во
время войны он был замполитом командира дивизиона самолетов. Потом он
просто служил в армии. Дослужился до капитана второго ранга и
демобилизовался. Жили они в Кривом Роге. Это его родина. Дядя Митя. У них
было трое детей Аня, Эльза и Алик. Аня умерла, Алик с семьей в Израиле, Эльза
тоже должна уехать в Израиль с дочерью и внучкой. Потом шел дядя Боря. У него
было трое детей. Когда началась война, тетя Геня гостила у дяди Бори. Когда она
уехала – она была сама из Никополя, у нее была старшая дочь Фира, дочь Юля и
сын Арон. Фира с семьей и детьми в Израиле. Арон жил в Москве, работал на
заводе. Русская жена. Мы редко общались. Дети в Москве. Тетя Геня когда была в
Киеве, она взяла дядину старшую дочь, которая сейчас в Германии - Аню, забрала
на лето в Никополь. Началась война. Геня с двумя сыновьями Яником и Вовой
уехала к своим родителям в Радомышль. Там они погибли. Дядя Боря прошел
войну и в 1946 году вернулся. Тетя Геня уехал в эвакуацию и забрала Аню. Так
она осталась жива. В 1947 году ее забрали, она не написала тете Гене ни одного
письма. Они вернулись в Киев. С маминой стороны Абрам старший из Ходоркова,
Младший Моисей Миша, насколько я помню, была 1903 года. Папа мужа 1901.
Умерла в 1947 году, ему было 13 лет. Они работали на заводе Письменного,
гвоздильный. Папа мужа был кузнецом-цепняком. Звенья цепи горячие соединял.
Мама мужа что-то делала на этом заводе. А потом их призвали к их несчастью и
отправили работать в торговую сеть. Это было перед самой войной. Он на
Бессарабке угловой дом. Там был продуктовый магазин. Мама работала
продавцом. Папа работал где-то в Пищеторге. Во время Финской компании он
был призван. Ему пробило навылет обе ноги. Были очень глубокие раны. Его три
раза призывали во время войны и комиссовали. Ни ходить, ни бегать не мог. А в
эвакуации в Челябинской области, 60 км. От ст. Щучье, Челябинской обл. он
работал в конторе «Заготскот». Он был знаком с ветеринарным делом. Он
принимал скот, выбраковывал на мясо.
- Стало легче?
И как инвалидов, участников войны, за какие-то небольшие деньги выделили
корову, выделили корову, а до этого, до этого мама… понимала, куда мы едем и
она с собою увезла, из плахты тюк, два или три отреза, что-то взяла с собой. И мы
в него, это была вторая корова, первая которую забраковали, молоко было очень
жирное – но два или три литра… которую нам как награду…. бабушка
разбиралась очень хорошо в сельском хозяйстве… в деревенской жизни. И она
поставила эту корову, и эта корова их спасла. Это было чудо, и он буквально
приходил, как говорили в череду, куда выгоняли, коров, они сами по себе за
пастухом шли, и он ее встречал – пучок травы буквально нес и она подходит,
малой был, и руку ей на шею и так вдвоем шли до самого дома. а дома там уже
бабушка выдумывала, как … и она доила эту.. бабушка ее доила и было
прекрасное молоко. А до того, как папа мужа стал работать в фирме завод-скот,
он работал на промкомбинате. Там был очень хороший столяр из Латвии… и он
сделал масленку – это такая узкая высокая бочка, пестик и круглая… масло. И вот
бабушка копила сметану, взбивали масло и вот это она выносила на базар, что-то
там получалось фунт или сколько там масла, пару буханок хлеба, сахар… Там не
помню, давали еще, что-то я не помню – килограмм. И так они жили до 44 года и
в 44 году мама написала письмо и из Киева прислали вызов. 4 мая приехали.
Квартира наша была занята права на нее мы не имели, папа не воевал и они все
поселились в подвале – жилой подвал, там жила семья, и они поселились в этом
подвале. Там был туалет. Они его вычистили, выскоблили и стали там жить, окна
остеклили. А мама пошла работать в теплоэлектроцентраль, та, которая на
Жилянской – ТЕЦ, он был разрушен, и мама там еще одна или две ее подруги
устроились там чернорабочими – они разносили мусор – завалы эти разбирали.
она была очень больной человек, у нее был строго… порок сердца и она стала
очень сильно болеть – с почками были нелады, время было тяжелое, страшное. а
папу мужа оттуда не отпускали, он только в 47 году приехал, нет в 46. В 46
тяжело заболел брат и умер. Родился 6 августа, а умер 4-го, или болел страшно,
когда отец вернулся…
- его брат, старший?
- да, старший брат был 28го. Когда пришли сказали маме, думали, не знали что
делать, она больная была, что умер брат, она потеряла сознание.. и падает,
ударилась головой о кувшин… и еще ко всему ее парализовало. И она
практически уже из этого состояния не выбралась. потихонечку вроде бы
начала ходить… Ну, короче говоря, 14-го января умерла. А в мае месяце его
отец привел эту женщину. Она, в принципе, ничего. Но мужу уже было 13,
шел 14, жили они в одной комнате. Они еще были.. она была младше его: он
3-го, она 15-го. ну и знаете как.. в одной комнате, и бабушка, а комната
была… торец комнаты была такая возле прохода огромная русская печка. Его
мама с бабушкой пекли когда то на продажу, пытаясь выжить булочки
пирожки.. было весело… Как говорят, «озохенвей». В 47 году. В 48м они с
отцом этот подвал поменяли, мы жили в 15-м на Горького в 11м на
двухкомнатную квартиру, небольшую в общежитии, без воды, без туалета,
без ничего. Но правда через года два, перед самой его армиейони с нижними
соседями договорились и люди воду сделали. Сделали воду, и в том числе, и
туалет. А теплой воды нет, ну старый, деревянный флигелек, ну и когда отца
его забрали. А он в 51м году закончил 7 классов, а в 50м бесконечные эти
домашние неурядицы, не учился практически, ну короче остался на второй
год. А в 51м закончил школу, пошел работать и пошел в вечернюю школу. На
момент болезни у него уже был 41 год стажа. И ну и вот, до 53-го поработал,
в 53м ушел в армию, с ней конечно как вы понимаете отношения были
натянутыми, она была такая… ну хорошо готовила, аккуратная, она была
жадная и была ужасно неприспособленная. То есть она… образования
никакого и уметь ничего не умела, ну готовить умела хорошо….. было в 59-м
году. Не выйти, не зайти, не одеться, ничего. Ее ребенок, с отцом у нее
мальчик родился, а в 59 году он женился и ушел. Ну у нас такое было
положение. мы жили одной семьей и должны были получить квартиру потому
что у них бы ну вот так скажем под октябрем они … должны были
реконструировать, так что все равно получили бы мы квартиру, но тогда бы
нам на 5 человек 3 бы не дали. получили 2 комнаты уже будучи впятером. мы
уже думали… я мог бы ее прописать туда как жену.. ну дали бы нам
однокомнатную квартиру, ну и родителям дали бы однокомнатную, бес толку,
понимаете. ну он и выписался. через год на Горького снесли 13-й номер.
Сделали там огромный детский комбинат и они получили квартиру: на троих
три комнаты. и она тут же послала отцу мужа развод. Ну и с тех пор какие у
нас могли быть с ней отношения. Сами понимаете, на момент, когда он уже
родился он не имел права не дать развод. Никто не проявил никакого
интереса… ну мы чем могли помогали, то было такое время при Хрущеве,
пайки вот эти давали, как раз когда Хрущева выгнали, батоны получали. Ну и
в конце концов мы полностью с ней разошлись и с тех пор мы своей семьей
живем. А в каком-то году они все уехали в Америку. У них получилось так,
что брат женился, взял женщину с ребенком. У этой женщины с ребенком
муж служил на подводной лодке и получил солидное …. и возвратясь домой,
не дождавшись, когда родилась дочка, он умер, а когда его брат с ней начал
встречаться и решил жениться, девочке уже было несколько лет. В это время
из Америки приехала его, покойного мужа, мать. Ну, посидели, поговорили.
Брат очень такой спокойный… Ну это их дела. Мать им привезла всякие
подарки, особенно внучке. И мать видно умная женщина как-то их собрала и
говорит: «Ребята, я конечно чем смогу – помогу, учитывая наличие внучки, но
это не дело, я завтра могу опрокинуться, я женщина слабая. Давайте так: я
уеду, высылаю вам вызов, и езжайте в Америку». И так они и сделали. Они
приехали туда, ему там где-то приготовили рабочее место, она их какое-то
время содержала в своей квартире. Ну они, в общем, неплохо так
относительно были устроены, а потом его жена пошла учиться в очень
престижный косметический салон, ну и вроде закончила курс обучения и
сейчас они живут в Америке. В общем.. моя семья . Ну есть еще две
двоюродные сестры и тетушка, дальняя родственница, которую мы сейчас
агитируем, даже сегодня, ехать с нами. Я вам скажу откровенно, что у меня к
Америке почему-то отрицательное отношение, я не могу это даже объяснить,
но английский я бы не выучил это гарантированно. Немецкий я понимаю,
идиш я знаю совершенно, только не пишу, но понимаю-разговариваю.
Бабушка и мама они все время на еврейском и дома на еврейском и папа,
понимаете. А тут я убедился, я сказал: «Что-то я выучу обязательно, потому
что надо сейчас»… немецкого языка, ну для приличия. Я вам больше скажу –
я читаю и перевожу, а говорить я очень слабо могу, почти не могу. С другой
стороны …. а тут автобус, он всю жизнь ездит, я проработал 41 официально и
5 занимался… Проработал целых 46 лет на автотранспорте… ездили на своей
машине 4 раза… путешествовали… ну и мне хочется как-то сохранить семью
– а почему вы приняли решение уехать. И не в Израиль, а в Германию?
- это мое главное… не хочу… вы знаете, жена моего близкого товарища , моя
подруга и сотрудница уехали с семьей в Израиль и ее муж умер от рака легких. но
это не говорит, о том что повлияло.. нет, они привезли наверное какие-то
начальные формы. Она написала, она с нами переписывалась, и прислала нам
очередное письмо и пишет, место, где собирается много советских евреев – это не
то, что хотелось бы, и если б я сейчас выбирала между Израилем, Америкой и
Германией, то я выбрала б Германию. Они живут во в Израиле, и наши
роственники живут в …, Иерусалиме и еще где-то. Вы понимаете, Иврит я тоже
не осилю – я себя знаю. Муж хорошо владеет молотком, инструментом и многое
умеет делать, не хвастаясь, он уже 2 года ничем не занимается и к нему до сих
пор приходят ребята и просят, чтоб он им…. в этом отношении я 100%.. я
совершенно не знакома с экономикой, тут у меня есть свой экономист-бухгалтер,
но мне очень хочется сохранить семью… чем могу… может быть я мог бы еще
быть чем-то полезен Юле… если страна.. да, конечно война, фашисты, СС,
убийцы, Бабий Яр.. все что… страна, которая… платит за квартиру, я считаю,
надо уважать. Она вырастила. Мы как-то были в театре Франка на встрече с
Пересом. Он, конечно, очень интересно выступил, толково, но он свои первые
предложения начал с таких слов: «Уважаемые жители… вы такие счастливые
люди, и вы такие богатые люди, у вас столько земли и столько воды. Так если бы
эти жлобы это понимали, на нашу землю поселить израилитян или японцев, то это
не надо было бы искать земной рай. Был бы земной рай.» А что касается
материальной стороны вопроса, то если я скажу, что у нас ничего нет, то вы
понимаете ж что я вас обману, что-то у нас есть, у нас есть старенькая машина –
ей 22й год. У нас есть гараж, не ахти но гараж, и вот эта квартира, и деньги на
похороны – это все что у нас есть. И если завтра, завтра, пенсию ж не добавят, это
определенно, ну продадим мы машину – 22хлетний москвич, ну за гараж там –
все. А как мы с семьей… 1000 долларов – это год … если жить чуть выше
среднего. Ну а потом что. А если … действительно все так как они рекламируют,
а знаете что, если учитывать, что у них такое несчастье, такой катаклизм.. в
Германии составляет больше 20 миллиардов евро и мне прислали приглашение, и
если я откажусь, то я буду или дурной или сумасшедший – мы ж отказались от
Америки, о чем горько сожалели. Сожалели о том, что может быть, были б
немного здоровее, потому что мы уехали б официально, понимаете, и когда у нас
статус с 95 был, его уже нет. А когда уехала моя сестра в 75м, мы пришли домой с
мужем переглянулись, и стали обсуждать, хорошо ли она сделала или плохо.
Одинаково. Когда родители ее это услышали, ее они были практически…они
были практически… потом они в 66м разъехались, но семья была настоящая –
родители, дети, внуки. Отец мужа не настолько был близок с нами. Его папа был
довольно интересный человек, что для меня было…. есть по отношению к ему. У
нас на обед был – суп.. и жаркое. Так он суп кое-как съедал… а жаркое все таки
он не ел. Он меня знаете как…(шепот)…. я очень сомневаюсь…. все 15 лет
просидел…представьте, все, такой он был странный человек. он умер в 77,
чудеса. Он прожил с 86 с старушкой, которая была.. прекрасно.. когда она
умерла… она была очень большая, как женщина… и у нее на фронте погиб муж и
два сына, она его приютила, ушел от нас. Рядом с театром Франка есть огромный
дом – переулок Станиславского.. дом, в котором стены толще метра. они жили
там и еще двое соседей, у них была одна комната, а у соседей по 3, и эта квартира
приглянулась заместителю начальника Киевэлектро, и им предложили
расселиться и они согласились. Так те, у которых было по 3 комнаты, нет по 2,
они получили по 3х-комнатной квартире новой на Березняках, а папа мужа с
Рахиль взяли однокомнатную квартиру против стадиона Спартак на 5-м этаже.
Значит, как лифт не работал, он сидели дома. Ну, у Рахиль кроме всего, была
Паркинсона и она… и один раз ее забрали в больницу непонятно с чем и там
наверху, где больница Павлова, есть терапия, и там она умерла. Мы ее
похоронили, и папа мужа немножко оклемался и говорит: «Ребята, быстренько
меняйтесь, я на этой земле, как он сказал, гость». А у нас была квартира на
Выборгской. И мы квартиру ту на Выборской и его на Фрунзе поменяли на эту
квартиру. Мы живем здесь уже 27й год. Мы, конечно, по силе возможности,
поставили папе, (они же раньше поумирали), с Рахилей памятничек. А мама мужа
похоронена на польском участке на Байковом, если вы знаете, это на самом верху,
последний участок, польский участок н Байковом кладбище. Там евреев
подхоранивают с 47 года. А брат, они с мамой лежат вот так. А муж когда
вернулся из армии, пару раз находил мамину могилу, а потом потерял. Списки
нашел, но в списках не были указаны ряд, участок и место. И ходил и потом, уже
женился и с старшим сыном мы ходили искать могилу его брата.. Но мы с мужем
решили, раз уж так получилось в жизни, и кладбищенские работники даже не
брались искать, даже не брались. Тем более была такая жиденькая оградка у его
брата и у его мамы. Так мы сделали на могиле его папы цоколь, большой такой и
на цоколе поставили его папе и Рахиле памятничек, а потом поставили и брату и
маме культподушку, называется культподушка – большая такая доска, черная.
положили прямо вроде как. И мы ходим кланяться туда уже, как вы понимаете,
это уже как могила брата. Тут уже кайся не кайся. Мы когда искали, сын говорит:
понимаешь, уже могли и поставить, выбросить эти ограды, положить… сверху.
Потому что наша, ее бывшая соседка, когда умерла ее мать, она ничего не могла
сделать, не могла похоронить на Берковцах. А за место хотели 600 долларов. Она
взяла и положила ее в гробу, положила ее с сестрой, наверх). А мы вот так
приняли такое решение… А у моих родителей, они оставили деньги, сами,
распорядитесь как хотите, сделайте нам.. Я недорого, в то время был 86й год, я
случайно, мы пришли оформлять на бульвар Шевченко свои документы на них и
я там увидел своего бывшего соседа, в начальстве. И он помог сделать
памятничек, так мы деда с бабой, хороший памятничек, цоколь, плитка, черный.
А у отца мужа плиткой не обложен, но хорошо стоит, хорошо…. ну в принципе
есть, есть у меня друзья, русские ребята, с которыми я работал, двое из них сейчас
еврейские могилы смотрят… один из них вообще придумал.. не так как… я убрал,
проходит недели 2-3, я приезжаю, делаю… ну им естественно присылаю денежки.
Вот так… очень бы хотелось.. поехать. Ему специально… но совершенно.
(беседует с задним планом).. если бу него подружка нашлась толковая, есть
подружка одна.. старший тоже более-менее устроен, они тоже другие вопросы
решают семейные.. если бы здесь учитывая очень плохую моральную обстановку,
хотя бы экономическую, но экономическая не может быть хорошей при плохой
моральной, понимаете?
- почему вы приняли решение уезжать?
- Если бы была пенсия, я уже по дилетантски знаете ли рассуждаю, вот если
раньше пенсия была при советской власти, я уже точно получала 132 рубля, а
может при новом законе и больше, потому что у меня 41 год, значит у меня 35
плюс шесть лет на коэффициент, вот. Ну может быть я еще поработал где-то,
потом может быть очухался, вот и я получал бы – это пенсия была 132 рубля.
А самая дорогая вареная колбаса столичная стоили 3 рубля и 10 копеек.
Значит пенсия была больше колбасы в 41 раз. Значит я мог купить 300 грамм
колбаски, кило сахару. Единственное, что я говорю, что цены на хлеб были
паразитические, учитывая труд сельских жителей, колхозников на то время –
это было преступление, 22 копейки за буханку хлеба, учитывая приготовить
зерно, посеять, обработать, убрать, подготовить, обмолотить, приготовить
муку и испечь хлеб. Такой семисерийный процесс, и после всего 22 копейки –
это преступление. В самой багатой стране мира хлеб стоил доллар килограмм.
А все остальное было соизмеримо, правда свободно нельзя было купить
колбасной шкаф. Знаете как говорили в старое время: «Сім років не було
врожаю на мак а голоду не було». От и все. Если б мы знали, что я здесь
проживем, никогда в жизни отсюда не уехали бы, никогда. ..квартиру бы себе
купили, квартирку, что ни будь осталось бы. Но здесь же и морально… там
люди звонят, люди пишут, они уже побывали в 6-5, трех странах. Они имеют
возможность, кто хочет – подработать. Не знаю насколько это верно, во всем
надо убедиться самому. Ему говорят –надо шунтироваться. Он боится, он же
не Ельцин. Никто его не будет осматривать как Ельцина и никто не будет с
ним возиться как с Ельциным. Малейший прокол - и все. Зашьют и будь
здоров. Поэтому я приняла такое решение. Может быть оно неправильное –
не знаю. Во всем мире, сколько есть, прошло сознательных лет, будем все
время мигрировать, все время. Америка вообще страна эмигрантов, коренное
население – кто его уважает? Расскажите еще об эвакуации мужа? Как
уезжали?
- Так что пока вот так…… (невнятно)…еще плохо ходил, так он помнит, как
всех на грузовую машину погрузили, эти пожитки, эти дети.
- И довоенные еврейские жены это не теперешние, цикроханые леди, толстые
все. А машина была не на бензине, а был такой вид автомобилей грузовых –
газогенератор, такие две печки стояли по бокам. А за рулем сидел самый
красивый украинец – Кицык его звали. И когда они доехали до Купянска – в
-
Купянске нас посадили в эшелоны. И когда ехали в Купянск – это даже не
теперешние дороги – это был ужас, и когда были ухабы, Кицик высовывался
и кричал «держитесь!». Потом уже в деревне он помнит. Помни, как приехали
в эту деревню, ночью нас привезли, расселили, они такие недовольные это
Кержацкий Урал, Южный Урал – добротные дома такие, сараи.. вот, погреба
у всех. И советская власть у них хорошо. Далеко - у черта на рогах. Два
колхоза у них было на деревне – имени «Калинина» и еще… одни женщины.
Потом потихоньку стали и калеки возвращаться. Все помнит. Как в школу
пошел.
Антисемитизм был?
Приехала с ними одна семья, их фамилия была Чал, она с сыном,
разговаривала на украинском языке и всем рассказывала «що це євреї», а,
каже “у нас їх звали жидами”, так пацаны между собой начали.. жид-еврей.
Хорошо было, когда отцу мужа выписали килограмм пять буряка. Они все
пообжигались, пока дождались, чтобы он сварился.…. ох и весело было. Я вот
этих людей, которые роются в мусорных баках, я их в какой-то мере
понимаю. Мне муж говорит: хочется дать милостыню. Я все это понимаю…
(разговор с задним планом)… они потом вечером с мужем сидят… Вот такие
дела Леночка… (невнятно)…