Хлестаков

Васильева А.В.
Н.В. Гоголь
ОТРЫВОК ИЗ ПИСЬМА, ПИСАННОГО АВТОРОМ ВСКОРЕ ПОСЛЕ ПЕРВОГО
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ "РЕВИЗОРА" К ОДНОМУ ЛИТЕРАТОРУ
..."Ревизор" сыгран - и у меня на душе так смутно, так странно... Я ожидал, я знал наперед, как пойдет
дело, и при всем том чувство грустное и досадно-тягостное облекло меня. Мое же создание мне
показалось противно, дико и как будто вовсе не мое. Главная роль пропала: так я и думал. [актер] ни на
волос не понял, что такое Хлестаков…. Он сделался просто обыкновенным вралем,-- бледное лицо, в
продолжение двух столетий являющееся в одном и том же костюме. Неужели в самом деле не видно из
самой роли, что такое Хлестаков? … …А мне он казался ясным. Хлестаков вовсе не надувает; он не лгун
по ремеслу; он сам позабывает, что лжет, и уже сам почти верит тому, что говорит. Он развернулся, он в
духе, видит, что всё идет хорошо, его слушают - и по тому одному он говорит плавнее, развязнее,
говорит от души, говорит совершенно откровенно и, говоря ложь, выказывает именно в ней себя таким,
как есть. Вообще у нас актеры совсем не умеют лгать. Они воображают, что лгать значит просто нести
болтовню. Лгать значит говорить ложь тоном так близким к истине, так естественно, так наивно, как
можно только говорить одну истину; и здесь-то заключается именно всё комическое лжи… …
Хлестаков лжет вовсе не холодно или фанфаронски-театрально; он лжет с чувством, в глазах его
выражается наслаждение, получаемое им от этого. Это вообще лучшая и самая поэтическая минута в его
жизни - почти род вдохновения… …У Хлестакова ничего не должно быть означено резко. Он
принадлежит к тому кругу, который, по-видимому, ничем не отличается от прочих молодых людей. Он
даже хорошо иногда держится, даже говорит иногда с весом, и только в случаях, где требуется или
присутствие духа, или характер, выказывается его отчасти подленькая, ничтожная натура. Черты роли
какого-нибудь городничего более неподвижны и ясны. Его уже обозначает резко собственная,
неизменяемая, черствая наружность и отчасти утверждает собою его характер. Черты роли Хлестакова
слишком подвижны, более тонки и потому труднее уловимы. Что такое, если разобрать в самом деле,
Хлестаков? Молодой человек, чиновник, и пустой, как называют, но заключающий в себе много качеств,
принадлежащих людям, которых свет не называет пустыми. Выставить эти качества в людях, которые не
лишены, между прочим, хороших достоинств, было бы грехом со стороны писателя, ибо он тем поднял
бы их на всеобщий смех. Лучше пусть всякий отыщет частицу себя в этой роли и в то же время
осмотрится вокруг без боязни и страха, чтобы не указал кто-нибудь на него пальцем и не назвал бы его
по имени. Словом, это лицо должно быть тип многого разбросанного в разных русских характерах, но
которое здесь соединилось случайно в одном лице, как весьма часто попадается и в натуре. Всякий хоть
на минуту, если не на несколько минут, делался или делается Хлестаковым, но, натурально, в этом не
хочет только признаться; он любит даже и посмеяться над этим фактом, но только, конечно, в коже
другого, а не в собственной. И ловкий гвардейский офицер окажется иногда Хлестаковым, и
государственный муж окажется иногда Хлестаковым, и наш брат, грешный литератор, окажется подчас
Хлестаковым. Словом, редко кто им не будет хоть раз в жизни,- дело только в том, что вслед за тем
очень ловко повернется, и как будто бы и не он. …
ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ ДЛЯ ТЕХ, КОТОРЫЕ ПОЖЕЛАЛИ БЫ СЫГРАТЬ КАК СЛЕДУЕТ
"РЕВИЗОРА"
…Умный актер, прежде чем схватить мелкие причуды и мелкие особенности внешние доставшегося
ему лица, должен стараться поймать общечеловеческое выражение роли. ….Итак, прежде следует
схватить именно эту душу роли, а не платье ее. ….
…Всех труднее роль того, который принят испуганным городом за ревизора. Хлестаков сам по себе
ничтожный человек. Даже пустые люди называют его пустейшим. Никогда бы ему в жизни не случилось
сделать дела, способного обратить чье-нибудь внимание. Но сила всеобщего страха создала из него
замечательное комическое лицо. Страх, отуманивши глаза всех, дал ему поприще для комической роли.
Обрываемый и обрезываемый доселе во всем, даже и в замашке пройтись козырем по Невскому
проспекту, он почувствовал простор и вдруг развернулся неожиданно для самого себя. В нем всё -сюрприз и неожиданность. Он даже весьма долго не в силах догадаться, отчего к нему такое внимание,
уважение. Он почувствовал только приятность и удовольствие, видя, что его слушают, угождают,
исполняют всё, что он хочет, ловят с жадностью всё, что ни произносит о". Он разговорился, никак не
зная с начала разговора, куда поведет его речь. Темы для разговоров ему дают выведывающие. Они сами
как бы кладут ему всё в рот и создают разговор. Он чувствует только то, что везде можно хорошо
порисоваться, если ничто не мешает. Он чувствует, что он и в литературе господин, и на балах не
Васильева А.В.
последний, и сам дает балы, и, наконец, что он -- государственный человек. Он ни от чего не прочь, о чем
бы ему ни лгать. Обед со всякими лабарданами и винами дал изобразительную словоохотность и
красноречие его языку. Чем далее, тем более входит всеми чувствами в то, что говорит, и потому
выражает многое почти с жаром. Не имея никакого желанья надувать, он позабывает сам, что лжет. Ему
уже кажется, что он действительно всё это производил. Поэтому сцена, когда он говорит о себе, как о
государственном человеке, способна точно смутить чиновника. Особенно в то время, когда он
рассказывает, как распекал всех до единого в Петербурге, является в лице важность и все атрибуты, и
всё, что угодно. Будучи сам неоднократно распекаем, он это должен мастерски изобразить в речах: он
почувствовал в это время особенное удовольствие распечь, наконец, и самому других, хотя в рассказах.
Он бы и подальше добрался в речах своих, но язык его уже не оказался больше годным, по какой
причине чиновники нашлись принужденными отвести его, с почтеньем и страхом, на отведенный ночлег.
Проснувшись, он тот же Хлестаков, каким и был прежде. Он даже не помнит, чем напугал всех. В нем
по-прежнему никакого соображения и глупость во всех поступках. Влюбляется он и в мать и в дочь
почти в одно время. Просит денег, потому что это как-то само собой срывается с языка и потому, что уже
у первого он попросил и тот с готовностью предложил. Только к концу акта он догадывается, что его
принимают за кого-то повыше. Но если бы не Осип, которому кое-как удалось ему несколько
растолковать, что такой обман не долго может продолжаться, он бы преспокойно дождался толчков и
проводов со двора не с честью….. Этот пустой человек и ничтожный характер заключает в себе собрание
многих тех качеств, которые водятся и не за ничтожными людьми. Актер особенно не должен упустить
из виду это желанье порисоваться, которым более или менее заражены все люди и которое больше всего
отразилось в Хлестакове, желанье ребяческое, но оно бывает у многих умных и старых людей, так что
редкому на веку своем не случалось в каком-либо деле отыскать его.