Культурное пространство усадьбы: повседневные практики

Пространство дворянской усадьбы в повседневных практиках их
владельцев
Матлахова М.С.
г.Саратов
Дворянская усадьба выступает элементом культурного пространства
России. При этом мы понимаем культурное пространство как территорию
культурных феноменов, включающих в себя инварианты человеческого
культурного опыта. Мы исходим из того, что это антропологически
обоснованное пространство с различными видами деятельности и отношений
людей. Иными словами, это способ существования человека в культуре.
Предметом нашего научного интереса является усадьба, в литературе
образно называемая дворянским гнездом, культурным гнездом. Усадьба
внесла огромный вклад в духовную культуру России. Для нас при этом не
принципиально, идет речь о среднепоместных или о крупнопоместных
усадьбах, поскольку и там и там велась напряженная культурная жизнь.
История русской усадьбы связана с дворянским сословием и уходит
своими корнями в XVI век к «усадьбищу», то есть к «господскому дому на
селе со всеми ухожами, садом, огородами и прочим»1. В этом смысле термин
«усадьба» связан с глаголом «сажать», что характеризует способ и формы ее
зарождения, ведь дворяне «сидели» в своих владениях, осваивая и
обихаживая эти земли.
Дворянские усадьбы были особыми элементами системы расселения.
Их роль в преобразовании пространственных ландшафтов выходила далеко
за рамки сельских поселений, государевых пожалований. Она зачастую
конкурировала в качественном отношении с городами, выступая как сфера
практической и знаково-символической деятельности передового дворянства.
Эти качества русская дворянская усадьба приобрела во II половине XVIII
века, когда правительство в лице Петра III, а позже Екатерины II
инициировало освобождение дворян от обязательной государственной
службы. Объявленные «российскому благородному дворянству» вольность и
свобода дали ему возможность вернуться в свои наследственные имения.
Закон о «Генеральном межевании» 1765 года решил вопрос о земельных
наделах, а, следовательно, и о материальных доходах, без которых усадебное
строительство, требующее значительных средств, было неосуществимо. У
российского дворянства впервые после многовекового служения и
подчинения интересам государству появилась возможность распоряжаться
собственной судьбой. Эти события послужили причиной смены культурных
парадигм в стране. «Маятник общественного сознания качнулся в сторону
независимости и признания самоценности личности»2.
Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1982. Т.4. С. 510.
См. об этом: Грязнова Н.В. автореф.к.с. Архитектурно-пространственное преобразование
российской провинции в конце XVIII - начале XIX веков: замысел и реализация (на примере
Тамбовской губернии). М.,2000.
1
2
С этого времени развитие усадьбы происходит в духе идеальных
представлений эпохи, когда сообразно просветительским взглядам создается
мир личных интересов и чувств. Это кардинальным образом изменило тип
поведения дворянского сословия в индивидуальном пространстве усадьбы.
Владелец усадьбы, пользуясь относительной свободой и удаленностью от
официоза, сам создавал свой стиль и круг общения, свой распорядок жизни,
свою сферу обитания, свой маленький неповторимый мир.3 Тем самым
подчеркивалось
стремление
дворянина
к
самостоятельности
и
независимости.
Соотносясь с интересами, личными пристрастиями, степенью
образованности, мировоззрением, владелец создавал свою собственную
модель мира, одухотворенную знаково-символическими элементами
природы. Необходимо признать, что основы мировоззрения русского
дворянства составляли западно-европейские просветительские идеи. Однако,
они трансформировались на русской почве подчас в причудливые формы.
Так, позиционирование западных ценностей (масонство) сочеталось с
приверженностью к православию. В результате некоторые дворянские
усадьбы обзавелись усадебными церквями, православными по духу и сути,
но украшенными масонской символикой.4 В повседневной же жизни
западное просвещение и русский (византийский) деспотизм существовали в
неразрывном, неразделимом симбиозе.
В провинциальной российской глубинке существовали культурные
диалекты как плод пристрастий и художественных притязаний хозяев
усадьбы. На фоне псевдо-античных храмов с колоннами, водили хороводы
деревенские крепостные юноши и девушки в одеждах языческих богов,
распевая русские народные песни. Барон Врангель в этом же контексте
вспоминает, как «где-нибудь в Саратовской или Симбирской губернии
девки-арапки с восточными опахалами ходили на фоне снежных сугробов...»5
Современная культура отразит это обстоятельство в реплике героя из
известного фильма Марка Захарова, который, будучи крепостным, сыпал
латинскими крылатыми изречениями. На вопрос о причинах подобной
просвещенности он ответил: «Барин наш заставлял мужиков латынь учить.
Хочу, говорил, думать, что я в Древнем Риме. Большой просветитель был».
Показательно то, что современные кинорежиссеры и киносценаристы
вложили в уста обитателей усадьбы фразы, которые описывают
повседневные практики существования усадьбы, ее быт, образ мыслей и
чувствований владельцев далекого XVIII века. Таким образом, современная
Марасинова Е.Н., Каждан Т.П. Культура русской усадьбы./Очерки русской культуры XIX века.
М.,1998. С. 278.
4
Примером этому служит Спасо-Преображенская церковь в усадьбе Зубриловка князей
Голицыных-Прозоровских (Саратовская губерния), выстроенной в 1796 году С.Ф.Голицыным,
известным государственным деятелем, царедворцем, патриотом, не чуждым идей масонства.
5
См.: Врангель Н.Н. Помещичья Россия// Старые годы. М., 1910. № 7 – 8.
3
эпоха обращена к повседневной культуре усадьбы как к пространству,
насыщенному аллегорическими смыслами, мифологемами и символами.
На самом деле, человек эпохи усадебной культуры был по сути своей
символическим человеком. В своем повседневном пространстве он искал и
находил метафоры, иносказания. Дерево сажали в определенных жизненных
ситуациях: при рождении ребенка – как создание новой жизни, в честь
посещения поместья друзьями, а также в знак памяти. Так рождались целые
парковые аллеи. Вообще, садово-парковое пространство обладало
своеобразной семантической и символической насыщенностью. Различные
уголки парка обращались не к разуму человека, а к чувствам, отражали его
душевное состояние в данный момент. «Печальные развалины» и «древние
гробницы» должны были навевать на человека грусть и печаль. «Греческие»
храмы на фоне зелени будили чувства светлой грусти, призывая к созерцанию
и философствованию. Эмоциональная значимость усадебного ландшафта
усиливается напряженной работой человеческой души, внутреннего,
духовного мира обитателей усадеб. Отсюда некоторая театрализация
усадебного образа жизни. Этот образ жизни, далекий от физических нагрузок,
наполненный интересами к искусству, оккультным наукам, моде и выездам в
свет, говорит об эстетизации дворянского быта.
Доминантной точкой усадьбы, воплощением мировосприятия и
эстетических ценностей культурного сообщества выступал господский дом.
Хозяин дома прежде всего отталкивался от своих средств, устремляясь к
модным архитектурным тенденциям, но при этом он стремился воплотить в
собственном произведении свои представления о красоте и пользе. В этом
смысле он выступал вполне античным человеком, хотя на самом деле он вряд
ли об этом задумывался. Усадебный комплекс создавал не только хозяин, но
и все домочадцы, а также, несомненно, архитектор. Возведение жилого дома,
всей усадьбы, состоящей из разнообразных построек со сложной
пространственной организацией, сочетанием хозяйственных и парадных
дворов, водной глади всех конфигураций (пруд, река, ручей), садов,
соотнесенных с окружающим природным ландшафтом, представляло собой
длительный диалог хозяина-заказчика и архитектора-организатора и
исполнителя. В работах современных исследователей усадьбы вопросы
архитектуры господского дома, планировки помещений с парадными залами
и жилыми покоями, помещениями для слуг и гостей, осмысливаются в
культурологических аспектах той эпохи. Усадьба была визуальной
реализацией культурных представлений и владельца, и времени, в котором
он жил.
Именно владелец определял весь уклад усадебного бытия. «Если не
удастся мне сим домом пользоваться и в нем жить, пусть же он останется
здешнему месту прочным украшением и памятником мне»6, - писал
А.Б.Куракин о своем имении Надеждино, что в Саратовской губернии.
Пашкова Л., Савельева Е. Отзвук славного былого Надеждино // Новости Радищевского музея от
11 апреля 2004 г.
6
Архетипическая значимость дома подчеркивается фактом бережного
хранения планов и чертежей господского дома в архиве самой усадьбы в
семейных коллекциях.
В рамках господствующих культурно-художественных традиций таким
образом возникали неповторимые усадебные комплексы, представлявшие
собой уникальный синтез природы, архитектуры, скульптуры и живописных
полотен.
Возведение господского дома было связано с разбивкой парка, в
котором сложная эмоциональная жизнь владельца осязаемо воплощалась в
изысканные парковые постройки и геометрию аллей с ностальгическими
названиями. Известный исследователь усадьбы Г.Ю.Стернин отмечает, что
«усадебное самоощущение поместного обитателя – это крупная сила
духовного становления русского человека Нового времени. Возникало
особое культурное пространство, насыщенное философическими
размышлениями об основных жизненных ценностях, рождалась усадебная
мифология, имевшая выходы и в христианский космос, и в языческую
картину мироздания, и в общие идеологические формулы российской
действительности, и в поэтические представления о смысле бытия».7
Д.С.Лихачев писал о «семантике чувств, которые аккумулируются и
передаются различными уголками усадьбы».8
Пространство господского дома насыщено богатством образов,
представлений и пристрастий владельцев. Исследование интерьеров как
сохранившихся, так и ушедших в прошлое усадебных домов приводит к
выводу о том, что русский дворянин далек от образа дикого барина, так
тщательно конструируемого в отечественной литературе
постреволюционного периода. В каждой дворянской библиотеке, чью
принадлежность господскому дому отмечают и современники, и поздние
авторы, непременно находились Корнель, Мольер, Расин, энциклопедисты
Дидро и Монтескье, Руссо и Вольтер. О культурных вкусах и литературных
предпочтениях свидетельствуют труды латинских и греческих авторов в
подлинниках и переводах, сочинения Адама Смита (вспомним Онегина)
собрания книг, как правило, располагались в специально отведенных
комнатах, а также могли украшать и парадные помещения для демонстрации
грамотности и образованности.
В собраниях живописи были представлены фламандские натюрморты и
итальянские пейзажи, однако в первую очередь хозяин гордился портретами
домочадцев и предков. Так формировалась сложная саморефлексия, создавая
особый тип фамильной исторической памяти. Известно, что почитание
предков являлось важной составляющей воспитательной среды дворянского
сословья. Собираемые поколениями библиотеки, фамильные портреты,
семантическое пространство садово-парковых зон, создавали богатейший
мир не только чувств и мыслей владельца, но и моделировали усадьбу как
Стернин Г.Ю. Русская загородная усадьба в современных историко-культурных интересах //
Русская усадьба, №4, С.249.
8
См. об этом в кн.: Лихачев Д.С. Поэзия садов. СПб.,1991.
7
особое социокультурное пространство, где отношения природного мира и
социума повышали самоценность не только регионального компонента, но и
русской культуры вообще.
По существу, усадебный мир являл собой важную и своеобразную
область русской культуры, оказывающую значительное влияние на процессы,
происходившие в русской культуре в конце XVIII-XIX веков. Русская
дворянская усадьба была почвой, породившей и взрастившей многие явления
художественной культуры. Сегодняшние культурно-исторические реалии
актуализируют наш интерес к русской усадебной культуре и ее носителю –
русскому дворянину.