Тайны леса Друадан (2004
advertisement
ТАЙНЫ ЛЕСА ДРУАДАН и другие подробности Войны Колец М.В. Чертопруд Глава 1. История друидов и некоторые размышления о судьбах цивилизаций ................. 1 Глава 2. Собрание под Каштаном ................................................................................................. 3 Глава 3. Стук железа ..................................................................................................................... 13 Глава 4. Ветер крепчает ................................................................................................................ 17 Глава 5. Заговор мира ................................................................................................................... 20 Эпилог .............................................................................................................................................. 25 Глава 1. История друидов и некоторые размышления о судьбах цивилизаций Когда-то очень давно обитавший тогда на крайнем севере Среднеземья Мелькор (эльфы уже тогда прозвали его Морготом), озабоченный борьбой с другими Валарами, стал создавать народности, которые в этой борьбе безусловно поддерживали бы только его. Он имел в распоряжении массу времени и почти неограниченный материал – из того, что имелось в Среднеземье. Были Высокие Эльфы племени Нолдор – горделивые нестареющие создания, чьи вожди когда-то поклялись воевать с ним до последнего… Были так называемые Лесные Эльфы (Синдар), не столь амбициозные и воинственные, но также за что-то ненавидящие его. Были еще люди – угрюмые и недоверчивые болезненные создания, себе на уме, и гномы – низкорослые крепыши, более всего жаждавшие самоизоляции, и от этого тяготеющие к подземной жизни. Прочие создания можно было не брать в расчет – либо неразумны, либо слишком индивидуальны и от этого почти не способные размножаться. На этом Мелькор уже накололся не однажды. Его драконы и барлоги были всем замечательны – и сильны, и храбры, и живучи до крайности… но чуть ли не каждого приходилось лепить самому Мастеру. На это уходили годы, но тайну Созидания не мог постичь никто из подданных Мелькора, и вообще больше никто в Среднеземье, да он и не стремился ее обнародовать. Драконы подрастали, вылетали на войну, свершали подвиги… и не возвращались, сраженные калеными стрелами эльфов. Со временем Мелькор перестал создавать их. Так вот, после ряда предварительных экспериментов, для создания новой расы Мелькор выбрал Лесных эльфов. По его заданию барлоги отлавливали преимущественно героев, скитавшихся с разными странными целями в безлюдных Северных землях. Когда они пропадали, никто в мире не удивлялся. А оказывались они… нет, не в мрачной подземной лаборатории, а в большом селекционном питомнике. Конечно, без мутагенов не обошлось, но вообще… Известное дело – снятие естественного отбора стимулирует массу интересных мутаций. Потом пошли сотни лет тщательной селекции – Мелькор взялся за дело основательно. Все хотелось сохранить лучшие природные качества доблестных эльфов и поставить себе на службу. Первой селекционной задачей коварный Враг Всего Сущего поставил простую, на первый взгляд, вещь – избавить новую расу от органической злобы… к нему самому. Но вот ведь Валары начудили – антимелькоровские гены были вбиты в эльфов намертво. Поколение за поколением новорожденные дети смотрели на Создателя чернеющими от ненависти глазами или заходились в безудержном реве. И 2 поднаторевший в селекции Мелькор решил вопрос кардинально – он нашел мутацию, очистившую сознание от любой иррациональной неприязни вообще! Гуманисты по западную сторону Великого Моря могли бы поставить ему Вечный Памятник за решение одной из величайших проблем мироздания… Но они никогда не узнали об этом свершении. Потому что Мелькору нужен был народ-воин, и он пошел дальше, навеки исковеркав природу своего детища – и в сознание его был вложен комплекс неисправимой вины, немедленно отразившийся самым закономерным образом – в неприязни ко всему сущему, а особенно – ко всему правильному, благородному, красивому и красующемуся. Так появились орки – народ, на несколько эпох ставший Проклятьем Средиземья… и надежным инструментом всех врагов эльфов. Потому что именно эльфы во все времена были наиболее противны оркам. Так холеный интеллигент бесит уличного хулигана. Но случилось непредвиденное. В самый разгар селекционной работы большая группа подопытных Мелькора, уже лишенных ненависти, но еще не получивших ее снова… ну да, умудрилась сбежать. Просто задумались они о жизни своей, потом собрались, еще подумали… и разнесли кусок каменной стены, которой Мелькор обнес свой заповедник в Ангбанде. И ушли в леса. Так в мире появился народ Дру, поэльфийски – друиды. И, мало кому известные, жили в нем долго. Может быть, и теперь живут – кто знает… Лишившись волей Мелькора склонности (и даже способности) ненавидеть, дру вместе с тем потеряли лицо – отточенные черты холеной красоты, по которой так легко узнаются эльфы. Вот как хитро сцепляются гены! Лица стали грубоватыми, но зато разными – курносыми, узкоглазыми, лопоухими, а в глазах блестящая гордость властителей сменилась сомнением и любопытством. На самом деле, друиды унаследовали от эльфов много приятных особенностей. Что может показаться главным: они почти не старились и не умирали сами по себе, не были подвержены инфекциям и почти не страдали от холода. По возможностям питания дру даже превзошли эльфов, сравниться с ними могут только орки. Друид с равным успехом употребляет почти любую животную пищу, вплоть до сырых червей и насекомых. Охота на крупных млекопитающих, вроде оленей, справедливо считается у них ненужной роскошью, поскольку наловить лягушек или накопать в подстилке червей насравненно проще и быстрее. Кроме того, дру с успехом потребляют почти любые плоды (от груш до желудей) и многие корневища, а при необходимости могут неограниченно долго выживать, жуя зеленые (и даже опавшие!) древесные листья. Такая всеядность, в сочетании с всевыносливостью, казалось бы – всем на зависть. Но никто в Среднеземье завидовать им не догадался. И понятно, почему: никаких стимулов устраивать цивилизацию, подобную человеческой или даже эльфийской, у дру не было. Они и не создали ее, оставшись в глазах всего цивилизованного мира Диким Народом – тупыми лесными дикарями, живущими первобытным собирательством. И отчасти цивилы правы – дру остались собирателями. Хотя вовсе даже не тупыми. Вообще истоки цивильности – занятная штука. Эльфы создавали цивилизацию, поскольку ценили власть и ее атрибуты. Их владыки окружали себя роскошью, чтобы выделиться из своего народа и бросить вызов соперникам, а сами с равным успехом могли спать и в княжеской опочивальне во дворце из розового мрамора, и на ветке дуба под промозглым ноябрьским дождем (как все эльфийские пограничники). Любой эльф с аппетитом стрескает сырое, истекающее кровью, мясо; но по воле знати своей эльфы стали упражняться в приготовлении блюд изысканных и сложных, и достигли в этом 3 высот, непостижимых для людей. Это было искусство ради искусства, и секреты его не нужно было передавать из поколения в поколение, оно сотнями лет оттачивалось в себе каждым профессиональным кулинаром. Тайны его гибли чаще всего вместе с государствами. Например, знаменитый «парящий эль» изобрел некто Шампиэр из Нарготронда; и почти семьсот лет эльфы Нарготронда, запасшись этим чудесным напитком, пробегали за день (с полным вооружением) втрое больше, чем воины других стран и народов. Однажды Саурон Гортхауэр, в те времена сподвижник Мелькора, молодой талантливый колдун и полководец, нашел скрытый в горах Нарготронд и взял его штурмом. По обыкновению, орки покидали пленных в ближайшую гномью шахту (голова, руки и ноги отдельно); так и канул маэстро Шампиэр вместе со своим чудесным элем. А лет двести спустя уже говорили – эльфийское волшебство. Люди, со своим слабым здоровьем и вечной психической неудовлетворенностью, имели для построения цивилизации несравненно более веские причины. Для человека каждый шаг технического прогресса означает переход на новый уровень жизни. Это первобытный друид живет в комфорте и душевном покое, не обремененный своим жизнеобеспечением; так он и остался первобытным. А дикий человек постоянно терпит лишения, ставящие его на грань выживания, и понятия «дом», «огонь», «запас еды» не могут оставить его равнодушным. Люди мертвой хваткой цеплялись за каждое техническое изобретение – свое ли, эльфийское, или гномское, пусть даже орочье. И именно люди стали выжигать леса, возделывать поля, разводить сады и строить города. И, конечно, их вожди, подражая владыкам эльфов, поселились во дворцах – и старались больше не покидать их. Ни за что. Никогда. Всех убью – один останусь! Эльфы могли сколько угодно издеваться над смертными и болезненными людьми, но спустя две эпохи стало ясно – будущее Среднеземья принадлежит именно людям. Потому что только они целенаправленно изменяют среду – и делают это только для себя. И население их растет, а технический прогресс раскручивается все быстрее, а эльфы со своей магией и охотой все жмутся в леса, а лесов все меньше, и эльфы уплывают на Запад, а гномы скрываются в горах, а дру… Ну, кто же вспомнит о дру. Глава 2. Собрание под Каштаном Конец Третьей Эпохи (3016-й год по эльфийскому счету), сентябрь. Лесной массив Друадан зелеными щупальцами раскинулся вдоль отрогов Белых гор между Северным Гондором и Восточным Роханом. Тенистые буковые и дубовые леса перемежались на склонах холмов светлыми сосновыми борами. Раздольные торговые дороги людей здесь теряли уверенность в себе, сужались и жались к опушкам. Только две дороги пересекали массив насквозь. А ездили и вовсе по одной. Люди из Минас Тирита побаивались леса. Здесь, под здоровенным каштаном, в излучине мягко журчащего ручья, собралось около дюжины друидов. Они сходились здесь каждый год, в начале осени, когда поспевали каштаны. Некоторые жили неподалеку; многие годами скитались по Среднеземью, и только сейчас, к созреванию каштанов, собирались в Друадан. Друадан не был столицей друидов. У них и вовсе не было столицы, как вообще никаких городов и плотных поселений. Но этот лес был для них важнее остальных – он был просторный, дикий и вместе с тем достаточно светлый, на нем не лежали странные заклятия Саурона и уже несколько сотен лет не селились эльфы. Люди старались держаться опушек; энты оседло жили в сотне миль к северу, за широким языком роханских степей; забредавших иногда орков здесь отстреливали. Кроме того, сюда 4 сходились неширокие полосы леса, тянувшиеся с севера – вдоль Андуина Великого, и с запада – вдоль Белых Гор, и с востока, по другую сторону Андуина – от Хмурых Гор через Итилиен. Многие дру всю жизнь путешествовали, и в скитаниях своих старались держаться этих лесных путей. Несколько узких деревянных лодок всегда было спрятано по обоим берегам Андуина и Энтовой Купели, и случайный путник (не человек, а друид, разумеется) всегда мог переправиться туда-сюда. Сами по себе дру плавают неохотно. Собравшиеся сидели в сгущающихся сумерках вокруг неяркого костерка; в углях поджаривались свежие каштаны. Кто-то негромко говорил – смешным, немного булькающим голосом, но на Вестроне; кто-то уже жевал. Кого-то ждали. Вот из сумрака почти беззвучно выделились еще две фигуры – косматые, широкоплечие, немного ссутуленные, и довольно слабо одетые, как почти все дру – а в остальном вполне похожие на людей. Это только люди, раз-два в жизни натыкавшиеся на друидов в ночном лесу, утверждают, что они похожи на корявый пень с горящими глазами. Эльфы не боятся темноты, видели гораздо больше и прямо считают – друиды такие же уроды, как люди. А не интересующиеся генеалогией гномы просто считают их людьми. У костра оживились. Многие встали, приветствуя вновь прибывших. Глаза засветились теплотой и лукавством. – Ближайший приходит последним, да? – съязвил здоровенный бородач с рыжей косой по прозванию Удал-шагай-конь, обнимаясь с одним из пришедших прямо через костер. Сам он почти месяц добирался сюда из Древлепущи, и уже двое суток ждал Собрания в Друадане, отъедаясь на каштанах. – Просто я могу появиться вовремя, а не сидеть заранее, – хмыкнул пришедший, кряжистый и седобородый Гхан-бури-гхан. Друиды еще похихикали немного. – Ладно, вождь… Начинать давай – заметил вдруг Удал-шагай-конь, перестав улыбаться. Все как-то сразу посуровели и подобрались к костру, образовав рыхловатый круг. Гхан-бури-гхан остался на середине. Он не был правителем друидов в человеческом смысле этого слова (дру сроду никому не служили и слуг не имели, и сами понятия эти презирали глубоко и последовательно). Но, как один из старейших дру (лет ему было около восьмисот), к тому же безвылазно обитающий в Друадане, он именовался Вождь Гхан, Хранитель Каштана, и обычно вел Собрание. – Ну что же, начнем наш семинар – глуховато произнес Гхан. – Тема извечная: что происходит ныне на земле нашей, нужно ли этому происходить, и не нужно ли вмешаться. Причем, впервые за довольно много лет, я почти уверен, что вмешаться придется. Все же начнем по порядку. Слово – смотрителям всех земель. Начинаем с Серебристых Гаваней, дальше как обычно. По традиции каждый год один из опытных странствующих дру назначался смотрителем того или иного региона Среднеземья. Вся суша в радиусе примерно тысячи миль от Друадана была поделена ими на несколько участков, и в каждый назначался смотритель. На Собрании под Каштаном они рассказывали о происходящем в мире, вместе решали, как желательно жить дальше, и назначали смотрителей на будущий год. Иногда они обсуждали причины того или иного – тогда Собрание затягивалось на всю ночь. Тиун-слово-рекой составлял Летопись Мира. Он и сейчас был наготове – уютного вида толстяк с красноватой кучерявой бородкой на поллица, смахивающий на гнома; и уже что-то писал. Кому – что, но стенографию на Вестроне изобрели именно дру; к людям она попала намного позже. 5 По традиции, высказывались сначала смотрители самых отдаленных регионов запада, потом – севера, востока, юга, потом более близких земель запада, и так далее, по спирали, сходящейся в Друадан. Принято было говорить кратко; но обычно никто не торопил докладчика, чаще хотели подробностей. Вперед подался довольно молодой с виду худощавый друид. – Атас-от-реки – представился он по обычаю. Серебристые Гавани, Линдон, Синие Горы и Шир… – он помедлил немного. Дру напряглись. – Так вот. Гавани-то больше не серебристые. – Давай без театральных эффектов. Что там с Гаванями? – не выдержал Гханбури-гхан. – Постараюсь – пообещал Атас. – История в следующем. Кирдэн еще зимой приказал заложить на верфях сразу восемь новых кораблей. Вы помните – там в устье реки Серебряной роща корабельного кедра, они ее уже лет сто мало помалу вырубают. Так… дорубили они ее. – О Черт! – обмолвился кто-то в круге – там же последние плакодонты жили. – Жили – подтвердил Атас-от-реки – и больше не живут. Может, кто вверх по реке ушел, но там им все равно крышка. Так что нет у нас больше плакодонтов. Так вот, корабельщики эльфийские затосковали – ближайший приличный лес в Синих горах, миль за тридцать деревья надо тащить. И придумали – наняли на это дело людей. – Докатились… Давно? – Да в марте только. Но у людей все быстро получается. Как эльфы кинули клич да посулили золота – враз бродяг всяких человек пятьсот понабежало, и все прибывают с тех пор. Поставили поселок вдоль Серебряной, пробили дорогу в холмы… и давай на быках лес возить. В пойме весь дерн содрали. Грязь по весне поднялась – непролазная, все в Серебряную течет, а по ней – в залив. А там же мелководье, опреснение, промывается плохо – и зацвела летом вода по всей гавани. Раньше только на юге такое видел. Так что серебристого там теперь – только башня да ворота у крепости. Гномы когда-то серебрили. – А с лесом что? Там же его везде мало! – заволновался Удал-шагай-конь. – Теперь еще меньше. Скоро к северу от Гаваней может совсем не стать. Гектар триста осталось корабельных сосен, так из них не то что дома ставят, а просто на дрова рубят. – А эльфы что? – Эльфы рыпнулись было, выгнали кого-то, а потом рукой махнули – что теперь сделаешь. Уплывать они собираются, плевать им на все. – Что с фауной? – Западной косули осталось голов пятьдесят. Думаю, как лес дорубят, так и оленей заодно изведут. Охотнички… Про плакодонта говорили уже. Выдра в Серебряной, похоже, перевелась. Хариус – тоже. Вода грязная. По мелочи – вот список, что там в ближайшие год-два кануть может. – Предприняли что-нибудь? – спросил Гхан-бури-гхан. – Я с ребятами из Линдона говорил. Они пообещали все там еще раз обойти, реликтовые растения аккуратно собрать и отсадить миль за семьдесят, в долину Атры. Туда еще не скоро кто заберется, да и наши живут, присмотрят. Ну, плакодонта не перевезешь, конечно. – Извините за невежество, а кто такие плакодонты? – вдруг спросил Крис-зазверем, молодой, почти голый друид из круга. 6 – А их вообще мало кто видел – охотно отозвался еще один друид, Глим-смотривода. Он, единственный из дру, был одет почти по-человечески – во что-то вроде плаща, а шевелюру и бороду имел аккуратно подстриженные. – Плакодонты – рептилии полуводного склада, похожи на гипертрофированных черепах, едят моллюсков. В Среднеземье жили вдоль северо-западного побережья, и в основном вымерли в конце так называемой Предначальной Эпохи, когда Валары громили Тангородрим. Доныне дожил один мелкий вид, Henodus estuaricus, чуть крупнее бобра. Живет только в эстуарии Серебряной, а яйца откладывал как раз в кедрачах по берегам. И, как я понял докладчика, больше его не будет. – Да, дела – пробурчал Гхан-бури-гхан. – А в Линдоне что? – В Линдоне спокойно – пожал плечами Атас-от-реки. Эльфов там мало осталось, людей нет почти, не живется им в тайге. Наши живут себе, горя не знают. В Синих Горах, южнее Гаваней, гномы серебро роют потихоньку. Орков не видно почти. Ну, хреадуки по ночам бегают, воют, людей пугают. Иногда и подъедают, конечно. Но вообще мало их, и много не было никогда, люди зря боятся. Хреадуками друиды звали очень крупных (почти с корову) средиземских диких свиней, довольно мирных по образу жизни, но весьма страховидных. Хреадуки особенно охотно заселяли вторичные кустарниковые леса на месте запустевших областей Арнора. Люди их боялись: в далекие времена непрекращающихся войн многие наблюдали, как эти страшные звери десятками стекаются на поля недавних сражений и пожирают тела павших воинов; с тех пор всю их жизнедеятельность окружают леденящие кровь легенды. Друиды в своих бесконечных путешествиях часто пользовались тропами хреадуков, никогда на них не охотились и иногда приручали. – В Шире как? – В Шире тоже все тихо. Сады цветут, грибы растут, хоббиты квасят. Базовое Кольцо в Хоббитоне, на каминной полке господина Бэггинса, теперь младшего, и редко оттуда слезает. Но с Кольцом есть одна новость. Я тут в Западном Кроме недавно с дунаданом одним познакомился, так вот… – Как это тебе удалось? – удивился Гхан. – А я волшебное слово знаю – усмехнулся Атас-от-реки. – Ну и повезло, конечно. Он на меня из засады выскочил, мечом машет, норовит голову снести. А я ему по-эльфийски, на Синдарине, говорю: Дорогой друг, не будет ли вам угодно… Хорошо, мужик с пониманием оказался. Остолбенел сначала, потом разбираться полез – кто я да что я такое, неужели такие корявые эльфы бывают. Ну, потом мы с ним о многом поговорили; приятный такой рыцарь, только нервный очень. Чуть что – за меч хватается. Его, оказывается, Арагорн поставил – всяких странных личностей на Западной Дороге прихватывать – и мечом по голове. То ли Дорогу, то ли Шир так охраняют. Так и живет в кустах у дороги, оттого и характер вредный стал. – Занятно. А что за новость? – напомнил чернобородый, закутанный почему-то в медвежью шкуру Леон-ищи-птица, смотритель Пустоземья. – Ну, не знаю, почему этот дунадан разоткровенничался… Наверное, давно поговорить не с кем было. Но только он про Арагорна много порассказал. Оказывается, Элессар знает, что в Шире лежит Базовое Кольцо. И вообще-то имеет на него самые прямые виды. Если бы не Гэндальф – давно бы пошел и отобрал, да и стал бы Королем Всего. – Ну да… знаем мы, какие от этого получаются Короли – покривился Удалшагай-конь. – Наши тогда вмешались, а то жили бы сейчас под Черным Владыкой Исилдуром. Или – не жили бы. 7 Всех слегка передернуло. Среди них уже не осталось никого из тех смельчаков, которые в самом начале Эпохи рискнули напасть на Базовое Кольцо и Короля людей Исильдура – подстерегли на дороге, раскидали рыцаркую свиту и сбросили в Андуин бронированное тело короля, вместе с Кольцом. Прикоснуться к Кольцу тогда никто не решился. Но решение вмешаться в Историю было принято здесь – на Собрании под Каштаном; это все знали превосходно. А тогдашний Хранитель Каштана, Мариэль-дарВетер, упокоился тогда же в Андуине – он стал последней жертвой несостоявшегося Властелина Кольца. – Так вот, по сведениям Арагорна (кстати, интересно проверить, насколько они точны), спокойной жизни его крышка. Говорят, правитель в Минас Тирите, Денетор, под старость решил устранить конкурента раз и навсегда, чтобы Король не вернулся. Боромир, Капитан Гондора и наследник трона, получил прямые указания ехать на запад с отрядом… специалистов, рассеяться по Арнору, найти Арагорна, и – секирбашка королю без королевства. И Арагорн, мужик лихой, решился – Базовое Кольцо у карапузов изъять (дело нехитрое), ехать самому в Гондор, Правителей – долой, и да здравствует Король! Только прикидывает, как бы раньше времени с Гэндальфом и Элрондом не поссориться. Выжидает пока, а дунаданов своих к Ширу стягивает. – Ого… Значит, точно придется опять воевать – проговорил Удал-шагай-конь. – Это еще не все, насколько я понимаю – заметил Глим-смотри-вода – теперь все напряглось, одно к одному. А про Денетора – правду говорят, зуб он на Арагорна имеет и точит. Но чтоб киллеров на запад посылать – не слышал. – Следующий – объявил Гхан-бури-гхан, – Арнор и Древлепуща. – Да это я – отозвался Удал-шагай-конь. Он вышел на середину Круга, немного красуясь. Удал-шагай-конь был довольно оригинальный друид – его напосредственным прапрадедом был не кто иной, как Том Бомбадил. Бомбадил хотя сам друидом не был, а жил вообще неивестно с каких времен, во Вторую Эпоху довольно активно общался с ними; и теперь его замечательные особенности проявляли себя в нескольких друидских родах. В свои шестьсот с лишним лет Удал-шагай-конь выглядел примерно на тридцать, был насмешлив, задирист и предприимчив; в то время как большинство его родичей к этому возрасту уже чувствовали бремя времен и старались жить размеренно; как Гханбури-гхан, например. – В Древлепуще хорошо – начал Удал-шагай-конь – заповедный режим соблюдается полностью, и понятно, почему. Да все же знают. Там в середине леса один хуорн обитает, Ильм его зовут – так он прямо мне заявил, что всякому человеку и орку, который в лес забредет, он лично руки и ноги-то пообрывает. И обрывает иногда. Очень удобно устроился – в лесу все тропинки хреадуки протоптали, а у них дневки в берлогах прямо под Ильмом. Тропы со всего леса радиусами прямо туда ведут; а без тропы там особо не проберешься. Вот такая система охраны. Бомбадил говорит, что он, конечно, гуманист; но своего Ильма тоже никому в обиду не даст, и сам от него не уйдет. – Нам бы в Итилиен таких хуорнов – заметил кто-то из Круга – а то шляются всякие: то лес пожгут, то луга потопчут. – А как Арнор? – Арнор тоже остается довольно заросшим и спокойным местом. В нем живут в основном хреадуки. А люди тяготеют к нескольким поселкам и стараются меньше чем по полсотни за ограду не выходить. Ну, кроме особо одаренных бандюков, вроде тех же арагорновских дунаданов. 8 – А почему дунаданы – бандюки? – Бандюки они и есть бандюки. Вечно голодные, вечно свободные… Орка встретят – убъют, тролля встретят – убъют, человека встретят – ограбят и тоже убъют. На хреадуков охотятся всякими варварскими способами. Одичали ребята. Но в целом ничего, приятные там места. – Ангмар и остальной север – объявил Гхан-бури-Гхан. – Буран-на-скалах – встал косматый черный друид в меховой юбке. – Про Ангмар новость такая. Как вы помните, тридцать пять лет назад в развалинах Тангородрима мы нашли размножающегося черного дракона, единственный случай за последние лет пятьсот. Он яйца отложил и улетел, с тех пор за выводком наши присматривали. Даже первые имена им успели дать. – Как у нас, что ли? Вот будет занятно – удивился Гхан-бури-гхан. Имена у дру складывались своеобразно. Первое имя, обычно короткое и ничего не означающее, давали ребенку родители при рождении. Вставочное и второе имена каждый выбирал себе сам по достижении совершеннолетия, обычно обозначая ими склонности характера и род занятий. Только Гхан в свое время отступил от правил и взял второе имя как первое – а в итоге стал еще и Вождем. – Ну да, как у нас. Только занятно не будет. К этому году детеныши достигли восьми метров в размахе крыльев и научились охотиться на северных оленей. И, видно, как-то про них пронюхал Саурон. В середине лета явился к Тангородриму Старший Назгул с небольшим конным отрядом, спустился в пещеру к драконятам и дня три там пробыл. Что он этим деткам посулил – не известно, но общий язык они нашли. Когда все вылезли, Назгул залез на одного дракончика, и они всей стаей улетели на юговосток. – Паршиво – заметил Удал-шагай-конь – если Саурон приспособит к своим делам десяток черных драконов, у нас тут одни головешки останутся. Правда, им до нормального размера еще расти и расти. Не начать ли Охоту за Драконами, пока не поздно? – А ты подожди еще лет пятьдесят, чтобы интереснее было! – предложил Атасот-реки. – Вообще, конечно, климат холодает – продолжал Буран-на-скалах. – Мы тут в Ангмаре почвенные разрезы делали, так две тысячи лет назад там приличный смешанный лес рос, пастбища были – на месте, где теперь стылая тундра. То-то я все голову ломал – почему Ангмар тогда был процветающим государством; теперь там и людей почти нет, какое там государство. Назгулам и то холодно. – А это дело известное – заметил Тиун-слово-рекой – Летопись надо читать. В Линдоне когда-то тоже тепло было. Стрим-среди-камня, почему-то оставаясь вне освещенного круга и почти невидимый, довольно пространно рассказывал о привычках и непривычках орков в Мглистых горах и в верховьях Андуина. Он был настолько профессиональным исследователем орков, что некоторые смотрители даже задремали. – Сиам-на-Тайну. У меня Лориен, Дол Гулдур и Сумеречье – встал невысокий морщинистый друид почтенного возраста. – Но прежде всего, я имею высказать один занятный межрегиональный результат. Собственно, он же и основной. Наша группа обследовала местность по линии Лориен – Дагорлад – Барад Дур. Исходная проблема – почему Хмурые Земли и Северный Мордор сотнями лет лишены нормальной растительности, при стабильном теплом и не особенно сухом климате. По идее, на 9 месте Гиблых болот в районе Дагорлада должны быть лесостепи, как в северном Рохане, а на северных склонах гор Мордора – широколиственные леса. Исходная гипотеза – наличие вредоносной магии, распространяемой со стороны Лориена или Барад-Дура с целью ущемить конкурента. Сразу могу сказать – гипотеза подтвердилась. – И кто гадит – Саурон? – не выдержал кто-то в круге. – Нет. Гадит Лориен. А точнее – Зеркало Галадриэли. – С этого места поподробнее – предложил Удал-шагай-конь. – Хорошо. Линию максимальной деградации ландшафтов мы выявили быстро, по сумме отклонений от климатического оптимума, старая методика. Максимум отклонений идет строго вдоль оси Карас Галадон – Барад Дур; по обе стороны от нее ситуация постепенно налаживается. А вот чтобы выявить источник, пришлось попастись там подробнее и описать асимметрию пораженной местности. Ширина резко азонального ландшафта в районе Дагорлада – около 70 миль, перед горами Мордора – около 120. На северо-западе полоса деградации начинается почти сразу за Андуином, причем здесь ее граница наиболее резкая, а действие – самое жесткое; далее к юговостоку она постепенно ширится и размывается. За горами, в самом Мордоре, деградация почти сходит на нет. Хотя там климат гораздо суше и горы скалистее – идет почти сплошной пояс жестколистных кустарников; перед Барад-Дуром, правда, все равно полупустыня, но ее природа иная, и магия тут не при чем – давнишний перевыпас скота в условиях общей сухости. Итого, полностью объясняющая эту картину модель… – Излучатель черной магии на Карас-Галадоне? – первым догадался Удалшагай-конь. – Точно. Причем направленный строго на Саурона. Но Мордор заэкранирован горами, и больше всего достается Хмурым Землям, оттого они и хмурые. – А почему магия – черная? Ведь это эльфы воюют с Врагом, так? – спросил кто-то из круга. – А неважно, что эльфы – отозвался Удал-шагай-конь. – По проявлению – типичная черная магия – губит жизнь на корню в целом регионе. – По нашим оценкам, около семи тысяч квадратных миль лишены высшей растительности; примерно столько же – с явными признаками угнетения и почти без животных – уточнил Сиам-на-тайну. – Но я продолжу. В общем, нам удалось не то чтобы проникнуть в Карас Галадон, но потрясти кое-кого в Лориене… – Неужели эльфов ловили и допрашивали? – удивился Гхан-бури-гхан. – Нет, зачем же. Поили и расспрашивали, это гораздо эффективнее, особенно в общении с эльфами и прочими принципиальными сущностями. Так вот, на Карас Галадоне (кто не видел – это башня высотой метров сто, повыше меллорнов) стоит так называемый Мегарефлектор – в народе Зеркало Владычицы Галадриэль. Установлен в вертикальном положении и направлен на юго-восток. И многие знают, что это – оружие борьбы с Врагом. Разумеется, почти никого туда не пускают. Комментарии нужны? – Значит, Зеркало работает как излучатель смерти – уточнил Атас-от-реки. – Именно так. И похоже – уже довольно давно. Вообще-то, мы изрядно протормозили – ничто не мешало разобраться в колдовских маневрах Лориена и раньше. Меры бы приняли. – А понятно, почему тормозили! – вдруг заволновался Глим-смотри-вода. – Мы столетиями развивали естественные исследования в ущерб гуманитарным, и вот поимели с этого. В Лориене у нас всегда работал кто – ботаники, энтомологи и прочие 10 натуралисты. Конечно – самые разнообразные сообщества, куда как приятно. В итоге мы лучше тамошних эльфов знаем их природу, вплоть до донной фауны Келед-Зарима. Кто-то брал там пробы лет сто назад, если не ошибаюсь? – Точно; это мы развлекались – отозвался Атас-от-реки. – Вот-вот, а на проявляния эльфийской магии всем было наплевать. А Дагорладом наши замечательные натуралисты вовсе не занимались – какой интерес, ежели там все равно ничего не растет, да? Хорошо, наконец, всплыла правда про Мегарефлектор, в Гондоре я бы про это не докопался. – Зато, выроятно, ты лучше знаешь, как вообще работают магические вещи? – спросил Удал-шагай-конь. – Давай уж, огласи сразу; может, понятнее станет, что с ними делать. – Извольте. Кое-что знаю – Глим-смотри-вода подсел к костру и устроился поудобнее, явно собираясь говорить долго. Глим-смотри-вода, смотритель Гондора, хотя и чистокровный друид, уже давно прикидывался человеком и в последние годы разъезжал по стране в повозке под видом купца. В Минас Тирите и Лоссарнахе его знали как торговца из Итилиена, в Итилиен он заезжал купцом из Пеларгира… и так далее. По призванию Глим был не краеведомнатуралистом, как другие друиды-смотрители, а собирателем гуманитарных знаний. Не лишенным, впрочем, изобретательской направленности. Еще в молодости, в поисках удобных способов фиксировать накапливающуюся информацию, он разработал изготовление бумаги современного типа и заложил в Минас Тирите мастерскую по ее изготовлению. С тех пор он везде, между делом, торговал своей бумагой, через что имел деньги и вес в глазах людей. Несколько лет он проработал помощником Хранителя Архивов Минас Тирита, изучил более десятка языков, и проштудировал Архив, вероятно, тщательнее любого из ныне живущих. Случалось ему подвизаться и в огромной бибилиотеке Умбара, и даже в Техническом отделе Имперской канцелярии Саурона Великого. Глим подрабатывал в группе по разработке многоствольного огнемета «Струя Дракона», а тем временем изучал историю, быт и нравы загадочного и зловещего для западных людей Барад-Дура. Теперь он был среди друидов лучшим знатоком людей, да и многих других народов тоже, к тому же находился в курсе всех новостей, каждый месяц посещая Минас Тирит, и имел в нем немало хороших знакомых. – Как известно, – начал Глим-смотри-вода, – любому магу для плодотворной деятельности нужен внешний источник паранормальной энергии. Причем желательно – под рукой; хотя настоящие маги, из Валинора, умеют использовать источники в радиусе миль до двухсот. По поверьям эльфов, которые прямо проверить пока на удалось, все источники магической энергии в Средиземье привнесены с Заокраинного Запада, где живут их Боги и оную энергию продуцируют. По более материалистической версии, в Амане есть целая гора, излучающая энергию на всю страну. Причем выложена она ничем иным, как большими блестящими тарелками со странным содержимым. Иначе говоря, полными аналогами нашего Мегарефлектора. Так вот, один такой излучатель затащили сюда, в Арду, чтобы и здесь западные маги могли свободно колдовать. Но, конечно, сила их здесь уже не та, а главное – Мегарефлектор один на весь континент, и радиус его действия ограничен. Тогда те, кто был всерьез заинтересован в магии, стали создавать Вторичные источники, которые бы улавливали энергию Зеркала и транслировали ее вокруг себя. Сначала появились Палантиры, которые просто наполнили толикой содержимого Зеркала и, в основном, передали людям. Это было во времена, когда Дунаданы сами изрядно занимались магией и были в прекрасных отношениях с эльфами. Палантиры разложили в наиболее 11 ответственных местах, но их основную функцию, как и у Зеркала, замаскировали дополнительными свойствами – способностью показывать отдаленные моменты действительности. При этом Зеркало в умелых руках могло (и до сих пор, вероятно, может) выявлять любую точку пространства и времени (отдельная хитрость – разобраться, что это за точка), а Палантиры работали проще – только в настоящем времени. Впрочем, управлять всеми этими свойствами – тоже магия не для каждого. А потом эльфы научились создавать Кольца Власти – вообще не несущие содержимого зеркала, но эффективно передающие его магическую энергию своему владельцу, и к тому же многократно усиливающие его колдовскую силу. С момента создания колец магия в Арде расцвела пышным цветом. Большую часть колец сотворили эльфы, причем самыми мощными сразу завладели их Правители; второстепенные распространили среди правителей людей и гномов. В этом был свой подвох – все Кольца облигатно связаны друг с другом, менее мощные подчинены более мощным, и Большая Тройка эльфийских колец могла манипулировать владельцами всех остальных. Арда была готова стать благолепной эльфийской колонией… но в дело вмешался Саурон Гортхауэр – и, как известно, создал Базовое Кольцо – гениальный сплав мощи своей и Валинора. Власть Большой Тройки вылетела в трубу, и пошел набирать обороты новый виток борьбы за Арду… Но это другая история. На данный момент система колец частично нейтрализована, поскольку Базовым Кольцом, в сущности, не владеет никто; это обеспечивает Большой Тройке и прочим кольцам известную автономию. Но что еще интересно – эльфы еще со Второй эпохи считают, что все магические артефакты Среднеземья действуют кумулятивно, то есть с появлением каждого нового возможности магии возрастали для всех. Именно поэтому в свое время Белый Совет решил остановить и запретить производство Колец. Соответственно, уничтожение любых Колец и Палантиров понизит магический фон в регионе и ослабит уже существующую магию; а уничтожение или вывоз из региона Базового Кольца, скорее всего, нейтрализует действие всей системы Колец Власти. – Хитро. Но ведь у Колец Власти, по крайней мере у Базового, масса дополнительных свойств? – спросил Сиам-на-тайну. – Конечно, но это уже накрутили владельцы. Вот, например, – оживился Глимсмотри-вода – кто не знает парадокс Трейна? – Ну, пожалуй кое-кто не знает, даже и здесь – поглаживая бороду, солидно заметил Гхан-бури-гхан. – Хорошо, скажу в двух словах. Лет двести назад гномы во главе с Трейном взъелись на Азога, главу морийских орков, подготовились, собрали здоровенную армию и пошли войной. На самом деле – решили вернуть себе Морию. Трейн командовал армией – мстил за отца. Загрохотало во всех Мглистых горах, и в верховьях Андуина; народу полегло – не счесть, но лет через пять Мория была осаждена со всех сторон. Но гномы никак не могли взять в толк – откуда берется столько орков. По размеру района, считая даже тридцатиэтажные лабиринты, там их могло жить тысяч десять-двенадцать, а Азог выставил сорок, и каждый год добавлял еще чуть не по столько же. В конце концов гномы блокировали их у Главного входа; говорят, тогда Азог убил Нейна, а Дейн (который сейчас Король под Горой) убил Азога. Но в Морию гномы войти так и не смогли – орки там продолжали кишеть, сколько их не били. И разошлись бородатые по своим холмам, поговаривая про Ужас Глубин. Вот это и есть Парадокс Трейна – он не смог победить орков и взять Морию, хотя должен был – по всем расчетам. А дело-то в чем было: в Мории тогда Базовое Кольцо было, его Горлум носил, а оно на орков и вообще замечательно действует, а в радиусе ста миль – просто как живая вода. У них развитие ускоряется так, что 12 популяция за пять лет вдвое вырастает… если не больше. Только они тоже чувствуют – сами оттуда не очень лезут, поэтому пока не потеребишь – не видно, какая там орда. А как Бэггинс-старший Кольцо наружу унес, тут они наружу и поперли… следом за Кольцом. Там уже всем расхлебывать пришлось – Битва пяти Воинств называется. – Никак в толк не возьму, а как вообще орки размножаются? – спросил из Круга молодой друид. – А… это Стрим лучше расскажет. – Да об этом не очень принято говорить – начал Стрим-среди-камня. – Похабщина, как говорят люди. Вкратце, дело в чем. Орк, как его создал Мелькор – гермафродит с мужской психологической ориентацией. То есть может при спаривании выполнять любую роль, но предпочитает мужскую. На практике это приводит к чему: в войнах и походах, где им не до выяснения отношений, многие имеют немногих, мужская форма жизни резко преобладает, а женская вообще долго не живет. При тихой пещерной жизни все наоборот – выделяются доминантные самцы-вожаки, которые ставят всех остальных; тут-то и начинается вспышка размножения. Вынашивают они быстро, рожают безболезненно, а главное – даже без всякого Кольца, еще не достигнув и половины нормального взрослого роста, лет в восемь-десять, достигают половозрелости и вообще взрослеют. Поэтому все и считают, что орки мелкие, хотя полноценные экземпляры – не мельче людей. Но такие довольно редко вырастают… А в Базовое Кольцо, наверное, изначально такая функция была заложена – развитие орков ускорять, безо всяких там специальных заклинаний. Под его действием они уже года в два-три рожать начинают, и без проблем. А вот что они жрали в этой самой Мории, я и сам не понимаю. Туда до сих пор не очень хочется соваться с исследованиями. Стрим замолчал. Друиды переваривали информацию. Наконец, очнулся Удалшагай-конь. – Я правильно понял, что Владычица Галадриэль могла сама настроить Мегарефлектор выжигать Мордор и Хмурые Земли? – Скорее всего, именно так и есть – ответил Глим-смотри-вода. – Вот зараза! – ругнулся кто-то в круге. – У них война, там не до цветочков – заметил Гхан-бури-гхан. – Война их, а цветочки – наши! – возразил Удал-шагай-конь. – Точнее, дело не в самих Хмурых Землях, а в принципе. Я готов постулировать – если эльфы позволяют себе в военных целях магическими средствами выжигать местность целыми районами, то нужно задуматься о ликвидации, во-первых – таких целей, во-вторых – таких средств, и в третьих – таких эльфов. – Хорошо, давайте думать. После всех докладов – резюмировал Гхан-бури-гхан. – Кстати, молодежь, хотите историческую справку о Добре и Зле? – вдруг спросил Глим-смотри-вода. – Давай, пожалуй, а то сумбур наметился полный – отозвался Крис-за-зверем. – Так вот, что есть Добро и Зло? Тут существует не менее трех полярных мнений. По версии эльфов, которую они отстаивают до последней капли чужой крови, Добро – это они сами и их Боги, а Зло – это их враги. Значит, суть борьбы Добра со Злом – это длинным мечом по противной черномазой морде. С точки зрения орков Добро – это свобода иметь все вокруг любыми потребными и непотребными способами. А Зло – то, что этому препятствует. А по нашей, скажем так, религии, Добро – это тихо процветающий мир, а Зло – те, кто тыкает в него мечами и копьями. Но, в отличие от всех, мы не можем позволить себе достигать наших целей военным путем. А значит, обязаны идти на интриги. 13 – Ну вот, внимаем и трепещем – хмыкнул Удал-шагай-Конь. – Наша философия обретает ментальность. – А у людей с этим делом как? – А люди не имеют врожденной точки зрения о Добре и Зле. Их можно воспитать как угодно. Луч-в-чешуе, смотритель Мордора, несмотря ни на что, был настроен превосходно. – Все же Мордор – лучшее место на земле, что бы мне ни говорили. Где еще можно идти неделями среди бела дня и не встретить ни единого человека. Степь, кусты, камни, красная глина и ящерицы. Эх, какие там ящерицы. Полжизни. – Конечно – отозвался Удал-шагай-конь. – Что ты хочешь – мир без людей. Самый большой заповедник в нашем грешном мире. Только не излагай сейчас описания всех новых ящериц, идет? Объясни лучше, как там орки, Саурон… – Ну да, перед кем я тут буду распинаться о ящерицах – немного насупился Лучв-чешуе. – А про орков что? Орков там немало, в основном вдоль хребтов. Плодятся быстро, общая численность по всем лагерям внутри Гор достигает ста – ста двадцати тысяч, из них больше половины – условно боеспособные. Тысяч около тридцати сформированы в войска и сидят вокруг Барад-дура и у Мораннона. Вся эта шантропа бегает по ночам, а днем ныкается по каменоломням. А я обычно ночью сплю, так что мы почти и не видимся. Саурон меня в гости не приглашал, и я не напрашивался. – Ага, вот где идиллия. – А драконов не видать? – Драконов видать. Довольно мелкие пока. Летают иногда над степью, антилоп гоняют. Только обычно все равно не догоняют. Я полагаю, их в горах какой-нибудь падалью прикармливают. Глава 3. Стук железа – Ветер-с-юга, Умбар и Харад – встал из Круга новый смотритель. Но его прервал Удал-шагай-конь. – Нет. Ветер с востока, и пахнет гарью. И это где-то близко. Неужели люди? – Ночью – не может быть! – удивился Гхан-бури-гхан. – Люди не ходят ночью в лес, по крайней мере здесь. – Помолчите минуту. Послушать надо – приподнялся Стрим-среди-камня, смотритель Мглистых гор. Все стихло; даже ветер перестал шелестеть в кронах. – Орки. Несколько десятков, с милю отсюда. Бегут в нашу сторону. И может быть, правда поджигают лес – уверенно заявил Стрим полминуты спустя. – Точно? А я ничего не слышал – удивился Глим-смотри-вода. – Каждому свое. Слушать тоже надо привыкнуть. Когда изучаешь быт и нравы орков в ночных горах, без этого совсем никуда. Хочешь, заходи как-нибудь к нам в Мглистые горы – научу! – Ну что, ботаники, закрываем высокое собрание? – усмехнулся Удал-шагайконь. – Орки – не люди, они нас в темноте живо нащупают. – Точно. Бегут вверх по долине, через несколько минут будут здесь – отозвался Стрим-среди-камня. – Ну что же – спокойно распорядился Гхан-бури-гхан – кто здесь не дома – прошу ко мне в гости, здесь недалеко. Отсутствие диких орков гарантируется. – Да, пойдемте со мной, господа – Тиун-слово-рекой уже аккуратно сложил Летопись Мира в какой-то сверток и поднялся. 14 – Гхан, у тебя тут есть под рукой какие-нибудь железки? – вдруг спросил Удалшагай-конь. – Я что-то давно мечом не махал. Пожалуй, встречу этих браконьеров. – А, вот это дело – обрадовался Буран-на-скалах; у него в здоровенных лапах уже откуда-то взялась изрядная дубина. – От орков прятаться – себя не уважать. – Вот тоже мне, нашлись любители нетривиальных развлечений – проворчал Гхан-бури-гхан. – Железок-то у меня тут хватает… без головы бы не остаться попусту. Ты какие клинки предпочитаешь? – А что, всякие есть? – оживился Удал-шагай-конь – тогда давай что-нибудь длинное и прямое, как у рыцарей Второй эпохи. Чтоб длиннее орочьего копья, есть? – Найдется! – Гхан, отойдя шагов на двадцать, снял кусок дерна, из-под него – еще несколько палок; дальше тускло блеснули наваленные штабелем клинки. – Второй эпохи просил? Такой тебе? – Гхан с трудом выдернул из слежавшейся стали здоровенный, почти двухметровый меч с черненой вязью прямо по лезвию. – Ого! Правда Вторая Эпоха? Давай! – Удал выхватил клинок и легко, одной рукой со свистом раскрутил над головой. – Вот это дело! – Я тоже останусь – буркнул Гхан, доставая из тайника второй меч, поменьше, и короткую кольчугу без рукавов. – Эй, а кто голову будет беречь, умную, для стратегии? – удивился Удал. – Ничего, не впервой. Что-то я возбудился от всех этих новостей – Гхан-буригхан вделся в кольчугу и стал похож на свирепого гнома в полторы натуральные величины. – Я тоже здесь буду, с луком – откуда-то подошел Крис-за-зверем, заметно взволнованный, поправляя роханской работы колчан на поясе. – Давай, давай – улыбнулся Удал-шагай-конь. – И знаешь что? Прикрывай этого толстого… Вождя. Мало ли что. – Все понял! – Крис скрылся в кустарнике за ручьем. Остальные друиды уже ушли вверх по оврагу, к пещерам. На поляне остались трое. Снизу отчетливо слышались резкие голоса орков. Друиды отошли за деревья; Удал-шагай-конь и Гхан-бури-гхан – с одной стороны ручья, Буран-на-скалах – с другой. Все заметно напряглись: Удал – с молодцеватостью богатыря, Буран – с деловитостью профессионального охотника на орков, а Гхан-бури-гхан с давно, казалось, забытым агрессивным нетерпением. Скверные новости мира и запах дыма с опушки будоражили дух. Орки никогда не молчат подолгу; они любят подбадривать себя короткими резкими лозунгами (типа: «Давай!», «Вперед!», «Жрать!», «Мочи козлов!). Если идет хотя бы десяток орков, их голоса слышны почти непрерывно. Так что неожиданно они, как правило, не появляются. И вот несколько сутулых силуэтов с ятаганами вынырнули на поляну перед Каштаном. Остановились, принюхиваясь. Один заметил остатки друидского костра. – Кострище! Свежее! Тут они где-то живут – отрывисто заговорил разведчик. – Порядок. Обшарим долину до конца. Надо больше народу. Может быть драка – отозвался другой, повыше, в рогатом шлеме, вероятно, десятник. Он гортанно, призывно крикнул; издали отозвались еще голоса. – Хей, ребята! Вы что тут забыли? – весело поинтересовался Удал-шагай-конь, выступая из-за Каштана. – Тебя! – немедленно отозвался орк. Занес ятаган и прыгнул. Навстречу ему вылетел длинный рыцарский меч. Лязг стали. Вопль орка. Шмяк отлетевшего в сторону тела. Друид, застывший на опушке с исполинским мечом над головой. Орки 15 (многие чуть ли не вдвое ниже его ростом) попятились к ручью, но тут рявкнул рогатый десятник: – Он один! Окружай! – Не надейся! – на поляну выступил Гхан-бури-гхан и стал надвигаться на орков, покачиваясь на полусогнутых. Десятник отскочил назад и снова что-то пронзительно закричал. На этот раз ему отозвались сразу с трех сторон – похоже, орки прочесывали лес. Но позади беззвучно возник Буран-на-скалах. Ухнула палица; крякнул рогатый шлем; и ничего больше не сказал впечатанный в землю орк. Теперь окружены оказались орки. С десяток приземистых фигур сгрудились на середине поляны, выставив короткие копья навстречу надвигавшимся с трех сторон друидам. Они явно ждали подмоги; первым осознавший это Удал-шагай-конь не стал медлить. Отступив на пару шагов, он левой рукой схватил за шиворот убитого им орка, крутанул над головой и с размаху швырнул в гущу противника. Орки приняли тело на копья, но строй нарушили. А длинный меч друида, описав широкий веер, разметал всю компанию. Оставшиеся орки бросились врассыпную. Одного поймал на меч Гхан-бури-гхан. Двоих одним махом зашиб Буран-на-скалах. Последний, почти достигший опушки, растянулся со стрелой над воротом кольчуги. Не ушел никто. А уже в следующую секунду короткая стрела тяпнула в меховую грудь Бурана. Никто на успел отойти к деревьям – до полусотни орков навалились с обоих сторон долины одновременно. Стало жарко. Друиды отмахивались во все стороны, причем Удал-шагай-конь со своим исполинским мечом напоминал небольшой вертолет; палица Бурана описывала восьмерки, а Гхан-бури-гхан воевал по-гномьи – короткими резкими выпадами; каждый раз – по орку. Впрочем, и ему по кольчуге то и дело доставалось ятаганом. Друг для друга они исчезли в гуще наседающих орков. Благо, низкорослых – ни один не мог отразить прямой удар друида. Примерно через минуту Удал-шагай-конь, уже разметавший вокруг себя почти всех (оставшиеся орки держались на расстоянии, не решаясь соваться под циркулирующий меч), вдруг услышал с противоположной опушки перекрывший крики орок глухой рев и одновременно – исступленный визг врагов. Он бросился туда напролом, прыгая через трупы. У опушки с десяток орков сгрудились над чем-то, азартно визжа и взмахивая мечами. Еще несколько бросились навстречу друиду, но тут же разлетелись в стороны. Следующим ударом он разнес остальных и оглянулся: орки разбегались, только посреди поляны Буран-на-скалах махался с группой особенно настырных. Удал, отложив меч, раскидал в стороны тела орков из кучи. Блеснула серебристая кольчуга на массивном теле; Гхан-бури-гхан тяжело перевернулся, застонал и присел. – Живой? – Вроде живой. Завалили меня – Гхан криво улыбнулся, с лица капала чья-то кровь. – Кончилось? – Почти. – Удал-шагай-конь еще раз оглядел поляну. К ним размашисто шел Буран-на-скалах, волоча за загривок оглушенного орка, и Крис-за-зверем, почему-то с орочьим ятаганом. Похоже, ему довелось не только из лука пострелять. Удал-шагайконь стащил с Гхана окровавленную кольчугу, поднял избитое тело на руки, перенес на дно лощины и… опустил прямо в ручей, где поглубже. Вода для дру в таких случаях – первое дело. Через несколько минут Гхан-бури-гхан, изрядно помятый, но вполне целый и адекватный, уже сидел на своем любимом месте под Каштаном. Крис ушел осмотреть окрестности (с опушки по-прежнему тянуло дымом), Буран-на-скалах очищал поляну, 16 стаскивая трупы в яму у опушки; отдельно – мечи и копья, для порядка. А Удал-шагайконь решил побеседовать с неожиданным пленником. Ему Буран-на-скалах в пылу сражения врезал по голове… локтем; а бедняге и хватило. Теперь он быстро приходил в себя, но убежать не пытался. Орк был мордорский – низкорослый, плечистый и смуглый, без примеси человечьей крови (которая часто встречается в орках западных кланов). – Так вы что тут искали, черный? – Удал-шагай-конь поставил орка перед собой и сел перед ним. Для внушительности положил рядом свой богатырский меч; орк косился на него почти благоговейно (оружие, как известно, способны уважать даже орки). – Был приказ… Ваш этот лес очистить и сжечь. – Зачем? – удивился Удал-шагай-конь. – Говорили – друиды, типа, орков не любят, и пора их грохнуть. А лес гондорцам на дрова нужен и на укрепления. Короче – гори все огнем, чтоб не путалось под ногами, когда наступать будем – орк явно не задумывался о значении военных тайн, зато был приучен отвечать, когда спрашивают старшие. – Чей был приказ? – не унимался Удал-шагай-конь. – Командира полка. Восьмой мордорский полк из долины Беш Штрек – уточнил орк. – А кто приказал ему – не могу знать. – Понятно. Молодец, толково излагаешь – похвалил Удал. – А много вас тут? – поинтересовался Гхан-бури-гхан, подковыляв поближе. – Не. Много трудно через Андуин переправить. Одну сотню всего послали, из них три десятка в прикрытии у реки, а остальных вы побили… почти всех – почтительно добавил орк, обводя взглядом поляну. Наши не думали, что вы станете драться. Говорили – друиды драться не любят, не умеют, и вообще… – А что вообще? – Вообще врали про вас все. Говорили, вы умеете только сидеть и трендеть о какой-то ботве. А вы тут вон какие здоровые. Сюда к вам полк надо, гвардейский, с арбалетами! – Орк вскинулся вызывающе, но попал взглядом на меч и сник. – Меня теперь чикнете, да? – Посмотрим. Вообще, это не в наших традициях – усмехнулся Удал-шагайконь; пленный орк начинал ему нравиться, только запах имел противный. – Знаешь, посиди-ка ты на дереве, а мы еще посмотрим, что с тобой делать. – Как – на дереве? – не понял орк. – А очень просто! Удал-шагай-конь, как ребенка, вскинул орка на плечо, отошел с ним шагов на тридцать и… размахнувшись, швырнул вверх – в крону развесистого вяза. Орк, вскрикнув, вцепился в толстую ветку, подтянулся и сел, болтая ногами, на высоте метров десять. Слезть он оттуда не мог – орки не лазят по деревьям. – Вот там и посиди – удовлетворенно заметил Удал-шагай-конь. – Глумитесь? Я же спрыгнуть не смогу – грохнусь – озабоченно отозвался сверху орк. – Ничего. Когда надо будет – сможешь. Мы тебя поймаем – успокоил его друид. Гхан-бури-гхан трижды покричал совой – сигнал на продолжение собрания (на самом деле – универсальный призыв дру, в данном случае – собирающий всех под Каштан). Ответ пришел со стороны гор, куда ушли Смотрители, и, чуть позже – с востока. Оставалось ждать. 17 – После такой мясорубки надо серьезно поесть – авторитетно заявил Буран-наскалах, обмывая в ручье труп орка помоложе. – И тебе, после такой трепки, особенно, и мне, от потери крови, тоже. У него по медвежьей шкуре на груди сочилась кровь. Подгадила орочья стрела в начале боя. Буран взял меч Гхан-бури-гхана, примерился и в несколько отработанных ударов разделал труп на удобные части. Друиды расселись вокруг и молча, с удовольствием, зачмокали сырым мясом. – Вот, значит, как?! – возгласил Глим-смотри-вода, появляясь на поляне. – Значит, набили орков полную яму, развалились и жрут их! – Он присмотрелся внимательнее и присел перед Гхан-бури-гханом. – Ты что, ранен? – Во всяком случае, изрядно потыкан – ворчливо отозвался Гхан, обгрызая орочье мясо. – Друзья мои, вы же идиоты – заговорил Атас-от-реки, – невесть зачем влезать в драку, подставляться под мечи… вчетвером против полусотни… Приличные эльфы спокойно отсиделись бы в кустах, и черные пробежали бы мимо. – Друзья мои, а вы – трусливые интеллигенты – в тон ему ответил Удал-шагайконь. – Приличные люди вышли бы все вместе, стенка на стенку, и ни один черный не ушел бы отсюда! – Да вы присаживайтесь, закусите, вечер долгий – Буран-на-скалах подтащил и разделал еще одного орка. Полчаса спустя друиды снова собрались в круг под Каштаном. Появившийся последним Крис-за-зверем сообщил, что семь или восемь оставшихся орков убежали в сторону Андуина, еще пятерых удалось отстрелить у опушки, а пожар угас сам, упершись в сырую лощину. Можно продолжать Собрание. Глава 4. Ветер крепчает Ветер-с-юга, потомственный смотритель юго-восточных стран, вкратце описал обстановку в Хараде и Умбаре, но в подробности не вдавался. После орочьего набега все были несколько встрепаны, и природоведение на ум не шло. – Пустоземье и Изенгард! – объявил Гхан-бури-гхан. Леон-ищи-птица, высокий пожилой друид, заговорил быстро, не называясь. – Я только про Изенгард и Сарумана, остальное теперь мелочи. Наша новоявленная «третья сила» продолжает развиваться. В направлении самом гнусном. Кажется, Саруман первым из окрестных правителей просек, что магия и техника рука об руку способны творить чудеса. Трудно сказать, какими там заклятиями он управляет страной, но все у него растет как на дрожжах, и явно не само собой. Шахты, заводы, трубы дымят, батальоны бронированных орков, ростом с человека, света не боятся; зомбированные люди, вообще ничего не боятся. И масса волшебных аксессуаров, один другого гаже. Самое неприятное за последнее время – саморазгоняющийся топор лесоруба. – Что-что? – С виду – топор, но к живому дереву у него сродство, как у старых эльфийских мечей – к живому орку. Его только поднимай – а по стволу он лупит так, что чуть руки не отрывает. Раньше орки всерьез лес не рубили – хиловаты. А теперь… Тут у Сарумана производственный эксперимент был – послал сотню орков с такими топорами в массив Фангорн – так они за день гектар семь свели. Потом, правда, Хуорны заметили – тут и правда многим руки поотрывало, все остальное тоже. Топоры 18 в какую-то щель покидали. Да что толку – Саруман еще наколдует, он у нас старательный. – Убивачи колдуна! – не то ругнулся, не то предложил Удал-шагай-конь. – Он все равно, вроде, бессмертный – отозвался Глим-смотри-вода. – В общем, Фангорн и его окрестности теперь сторожат злющие хуорны, там теперь, пожалуй, поопаснее, чем в вашей Древлепуще. А вокруг Изенгарда только щепки летят; пожалуй, леса там скоро не будет. А Саруман потихоньку так, войны не объявляя, прибирает окраинные земли Рохана. – Рохан – провозгласил Гхан-бури-гхан. – И, прежде всего, что сталось с Таемна-Солнце? В Круге повисло молчание. Многие уже знали, в чем дело, но говорить никому не хотелось. Потом выступил Крис-за-зверем. – Тай-на-Солнце убит в Остфолде восемнадцать дней назад. Я был при этом. – Подробнее – посуровел Гхан-бури-гхан. – Мы вдвоем обходили земли вдоль Энтовой Купели; Тай раскапывал старые пепелища людей, собирал свои черепки; я искал новые выводки степных котов, они там еще сохранились местами в балках. В тот день мы ночевали в перелеске, а с утра его оцепили конники. Какой-то местный барон охотился на оленей. Они это делают так – поджигают лесок с одной стороны, сами стоят на опушках и стреляют из луков. Что там внутри творится, вы понимаете. Тай решил поговорить с варварами, отдал мне все и вышел прямо на главного, огня он не боится. Стал ему кричать на Синдарине, потом на Вестроне. Получил сразу четыре стрелы. Вот так. – Ты как уцелел? – Тай меня просил в любом случае уйти живым, записи его по археологии коллегам передать, еще тут для Летописи кое-что, вот – Крис-за-зверем передал летописцу Тиуну потрепанный пакет с бумагами. – Я там в ручейке отлежался до вечера, варвары-то по гари и не ездили, у них кони живые, таких шуток не любят. – Понятно. Ну что же, значит Тай знал, на что шел – заметил Удал-шагай-конь. – Он все-таки думал, что сможет поговорить с этими Всадниками. Вообще Тай до последней минуты говорил, что они не злые, а просто дикие. И ошибся. – Не то, чтобы ошибся – отозвался Глим-смотри-вода – но я бы в такой момент ни за что к ним не пошел. У людей нестойкая психика, они подвержены настроениям. Вот за небольшим столом, да за чашечкой чая – почти с любым человеком можно договориться о чем угодно и ни разу не подумать, что он дикий. А если их за тем же столом пятеро, да еще поддали – уже могут быть проблемы. А на стайной охоте, с копьем в руке… они опаснее всяких орков. – Что еще в Рохане? – спросил Гхан-бури-гхан. – Да я же сам из Гондора, по эту сторону Купели живу. Вообще там довольно спокойно, а подальше от реки почти везде малолюдно. С Саруманом они стараются не воевать, у них все равно степей много, а народу мало. Король Теоден, говорят, пьет вовсю, из столицы не выезжает. А подробности, что Тай записывал – я передал. – Понятно. Ладно, поехали дальше. Итилиен! В круге нарисовался некто невысокий и смуглый. – Шарк-меж-Холмов, смотритель Итилиена. Знаете, какая случилась ерунда? Харадримы доели хреадуков. – Чего? Какие еще харадримы? – Самые обыкновенные. В красных шлемах, с копьями и слонами. Они же теперь у нас союзники Мордора и, похоже, тоже готовятся к войне. Постепенно наползают к нам с юга. Весной появился первый лагерь, тысячи на три; летом – еще два. Лес рубят. 19 А хреадуков, само собой, жрут. Так вот, месяц назад их в Южном Итилиене уже практически не осталось. Оленей тоже мало; зато слоны боевые пасутся. – Правильно – отозвался Глим-смотри-вода. – У нас на Совете обсуждали шпионские известия – Мордор предложил Хараду ввести в Итилиен до пятнадцати тысяч войска и взять всю провинцию под контроль. Понятное дело – не орки же станут в лесу жить; они света не любят. Кстати, наши решили туда по-тихому партизанский полк выслать, за этими харадримами следить и пакостить им, доколе возможно. – Ваших партизанов мы тоже знаем. Они в основном продуктовые обозы грабят, которые к этим харадримам с юга идут. Вот с того оголодавшие южаки и выбили наших хреадуков. Теперь свинки кончились, так они, пожалуй, и кроликов съедят. – Вот незадача! Надо будет потактичнее внушить Фарамиру, что харадримы тоже люди, им кормиться надо. – А ты ему можешь еще внушить, чтоб Хрустальные пещеры не засирали? Привести в такое чудное место на постой триста гондорских обалдуев… Хуже орков, право слово. – Пожалуй, не смогу. Жрать или не жрать – это людям еще понятно, а вот как можно вокруг себя не гадить – это выше их разумения. Увы. – Жаль. Тогда лучше бы вы вывели своих дурацких партизан обратно, пока их сами харадримы не изловили. – Ну, я же не глава Совета. Ладно, сейчас расскажу, что в Гондоре творится. – Тогда у меня все – Шарк-меж-Холмов беззвучно отступил в темноту. – Последний – объявил Гхан-бури-гхан, – Гондор и Синие Горы. – Ага – начал Глим-смотри-вода – я за новостями далеко не ходил, но вы не расслабляйтесь. Помимо ряда известий академического характера есть одно, касающееся нас прямо. – Так – нахмурился Гхан. – Говорил я неделю назад с одним гондорцем, Ламиус его зовут, секретарь принца Фарамира, бумагу у меня покупает. Так вот, он недавно со своим шефом сидел на Военном Совете Гондора. И вот там, в числе прочего, обсуждалась проблема Друаданского леса в свете текущей войны. Проблема известная – лес разъединяет Гондор и Рохан, не дает коннице свободно скакать и контролировать местность, и благоприятствует всяким там засадам. Если, в случае чего, всадники Рохана идут на помощь Гондору, то в лесу они застревают дня на два-три лишних. А стоит хотя бы сотне орков залезть сюда и перекрыть дорогу – конница вообще не пройдет, не умеют они в лесу воевать. Там еще много говорили про вред от нашего Леса, и проголосовали почти единогласно – сжечь его совсем, кроме тупиковых распадков в горах. Этой зимой будут вырубать, сколько смогут, а весной, когда подстилка просохнет, пустят пал. Земли хотят отдать каким-то южным скотоводам, а в устье Энтовой Купели решено выстроить деревянный форт, для пущего контроля местности. Вот тогда-то, мол, конница Рохана за четыре дня доскачет от Эдораса до Минас Тирита, и будет нам счастье. Такие дела. В Круге стало тихо. Каждый переваривал дикую новость. Первым отозвался Удал-шагай-конь. – А все одно к одному. Скоро мир изменится, и нам в стороне не быть. Я уж говорил – придется воевать. Хотя бы за место под Солнцем. – Да – забормотал Гхан-бури-гхан, потеряв солидность – Друадан надо спасать любой ценой. 20 – Что-что? – удивился Удал-шагай-конь – Гхан, ты же пацифист! Неужели ты сам возьмешь лук, смажешь стрелы смесью Бута и пойдешь на опушку отстреливать гондорцев?! – Не хотелось бы. Но всему есть предел! – выпрямившись, неожиданно четко ответил Гхан-бури-гхан. – И вообще, я не всегда был пацифистом, и ты это знаешь. – А я готов взяться за лук и стрелы – выступил из Круга Крис-за-зверем. – И даже возьмусь собрать по долинам к западу полсотни стрелков из наших, я здесь всех знаю. После того, как Тая убили в Рохане, меня и так подмывает на какую-нибудь гадость. – Да нет ли в тебе крови людей? – удивился Глим-смотри-вода. – Есть; грешна моя бабушка. А что? – Ничего. Просто чистокровные друиды не мстительны. Но подожди – одними стрелами тут все равно не обойдешься. – Не бросаться под ноги миру, пытаясь его остановить; но использовать все рычаги, чтобы толкать его сбоку в нужном направлении! – изрек вдруг Тиун-словорекой, явно цитируя что-то из Летописи. – Это кто сказал? – заинтересовался Удал-шагай-конь. – Твой собственный дед, Мариэль-дар-ветер, 1-й год Третьей Эпохи, на Собрании перед нападением на Исилдура. – А как ты все это помнишь; тебя же тогда не было? – Я часто читаю старую Летопись, и много чего помню. – Ладно – вдруг объявил Гхан-бури-гхан – Глим, еще что-нибудь важное есть по Гондору? – Больше ничего животрепещущего. Но про текущую политику я все уже записал для Летописи – Глим передал Тиуну небольшую стопку бумаг. – А во всякой ботанике я, извините, не силен; по этому делу нужно бы меня продублировать кемнибудь из натуралистов. – Тогда перерыв до полуночи. Думать будем, что с этим Миром делать – глухо закончил Гхан. Глава 5. Заговор мира Друиды бродили по поляне поодиночке и группами, что-то глухо и недовольно болботали. Краеведение не шло на ум, над Миром были занесены копья. Без приглашения все снова стали собираться под каштан. Там, несколько напружиненный, встал Глим-смотри-вода. Обнаружив себя в центре стихийно образовашегося круга, он сразу заговорил. – Коллеги, у меня есть несколько мыслей и даже почти готовый план. Но не знаю, как вам такое понравится. – Главное не б-бояться. Излагай! – отозвался Удал-шагай-Конь. – По моим представлениям, текущее противостояние может разрешиться только войной. Причем обе стороны копят к ней силы, пожирая все мыслимые и немыслимые ресурсы и вовлекая в противостояние все новые страны. Поэтому – чем скорее эта война случится, тем лучше. Но. Чтобы великие колдуны в этой войне не сожгли все земли, и не могли бы сделать это в будущем, основной смысл действия – в уничтожении местных источников магии. В первую очередь – Мегарефлектора и Базового Кольца. – Более или менее очевидно, а как достичь? 21 – Как ни странно, по-моему, довольно просто. Нужно, чтобы маги сами стали сражаться за свои амулеты. Я предлагаю – начать с Саурона. Пусть добывает свое замечательное Кольцо. – А что можно сказать Саурону про Кольцо? – А просто дать понять, что оно нашлось, и что оно у людей под контролем у Гэндальфа. Будет достаточно – Саурон не станет ждать, пока на Западе найдется новый хозяин Кольца. Он на всякий случай наваляет всем, а сначала – тем, кто поближе. – Гондору и Лориену? – Именно. Что, кстати, сразу решит часть назревших проблем. Когда двадцатьтридцать тысяч орков переправятся через Андуин, – а Мордор может устроить это за две недели – люди уже не станут сводить леса, а станут в них убегать и прятаться. Самые умные даже вспомнят, что вовремя их не сожгли. А эльфы будут эвакуировать свои магические аксессуары, чтоб Врагу не досталось. Интересно, куда они спрячут Мегарефлектор – надо проследить, да и грохнуть его как-нибудь. – А Гэндальф? – Гэндальф будет пасти Базовое Кольцо. Между прочим, удобоваримых для него вариантов немного – либо быстренько увезти его на запад, в Аман, либо как-то изничтожить здесь. Надеть он не решится, разве что совсем припрет. Между прочим, в этих Кольцах он разбирается гораздо лучше нас; может, что-нибудь придумает. В любом случае, не такой он лапоть, чтобы отдать Базовое Кольцо Саурону. А спрятать его в Арде, в общем, проблематично – Саурон его издали чует, а теперь-то все вверх дном перевернет. А главное, в этом сценарии практически все будут заняты полезным делом – уничтожением магии на континенте. Эльфы скорее взорвут свой Мегарефлектор, чем отдадут Врагу. Если Саурон победит и доберется до их Трех Колец – он их тоже жахнет, они ему ни к чему. А если Гэндальфу удастся избавиться от Базового Кольца – магия в Арде вообще перестанет быть решающей силой. Саурон, например, попросту развоплотится и исчезнет как класс – его, вообще-то, уже три тысячи лет как убили, он только на этом Кольце и держится. Возможности других магов тоже вылетят в трубу – больше они не будут устраивать ничьих дел. И даже помогать их устраивать. – И что мы поимеем на выходе? – По большом счету, мир людей. У людей, конечно, свои заморочки, но они не будут воевать по сто лет подряд просто из принципа. Люди никого не ненавидят принципиально – ни орков, ни эльфов. И будут с ними смешиваться, и создавать новые страны, и жить в мире. Ну, и воевать тоже будут – иногда. Они же дикие – через раз договорятся, через раз – подерутся. – А думаешь, будет в таком мире место нам? – Это, конечно, отдельный вопрос, но я про него тоже думал. Вероятно, мест диких будет все меньше – людям свойственно расселяться во всех ландшафтах. Но полностью лес они не сведут – и при желании мы сможем жить, как всегда, и даже сохранять это в тайне. Но мне представляется более интересным другое – самим внедриться в их цивилизации, и попробовать их кое-чему научить. Учиться люди умеют. – Что, и смешаться с людьми? – Ну, смешение крови – дело добровольное. Хотя, по-моему, раса людей от этого только выиграет, а наша – не проиграет. Но я о другом. Мы вообще-то имеем реальный шанс сделать общество людей приятнее. Они ведь, при всей дикости, довольно восприимчивы. Научишь уважать ближнего своего – станут уважать. Иногда, пока не поругаются. Научишь ценить красоту мира и черпать в ней силу – будут ценить. 22 Стараться. Я думаю, их можно даже научить заниматься всякой ботаникой, и они даже не сразу спросят, зачем это нужно. А когда спросят – сами что-нибудь придумают. Люди, когда что-нибудь сделают, легко придумывают – зачем и почему. – Да… – протянул Гхан-бури-гхан – любопытные мысли взросли в нашей среде. – Знаете что, – заговорил Удал-шагай-конь, - идею с миссионерством среди людей мы сможем обсудить позже – пока она не особенно актуальна. То есть меня лично от нее тошнит. А про войну за уничтожение магических приборов надо решать теперь. Тянуть, как я понимаю, тут нечего – дальше будет только хуже. Лично я не вижу выхода более эффективного. – А ведь это заговор редкостного цинизма. Инициировать большую войну, и даже не ради чьей-то победы, и даже не собираясь принять участие… Интересно, такое вообще бывает? – Я полагаю, такое вообще бывает нередко – мягко отозвался Глим-смотри-вода. – Только тот, кто так делает, обычно остается в тени. И просто достигает своих интересов. Ну, или не достигает. Кстати, к этой войне и так активнейшим образом готовятся все заинтересованные стороны. – Ну что, Смотрители – вопросил Гхан-бури-гхан – серьезные контрпредложения есть? Если нет, я считаю план Глима… принятым к исполнению. – Такой вопрос – поднялся Атас-от-реки – можем ли мы исключить вариант, что в ходе этой заварухи Саурон все же победит? Я имею в виду – орки оккупируют Гондор, Рохан, обложат Минас Тирит, потом разгромят Лориен, прокатятся через Пустоземье, наконец, войдут в Серебристые Гавани. Тогда что – будет мир орков? В нем мы тоже станем миссионерами? Я что-то не готов. – Правильно. Исключать такой оборот нельзя. Но я бы не стал преувеличивать его последствия. Даже если Базовое кольцо в Арде уцелеет, ни у одного из присущих континенту магов, в том числе и у Саурона, не хватит сил всерьез контролировать всю территорию. Допустим, орочья армия правда проломит щиты Гондора и Ролана и растечется по западным равнинам. Но там воевать не с кем; грабить, по большом счету – тоже. Делать там оркам нечего, а на приказы Саурона, когда он останется за две тысячи миль на востоке, им станет наплевать. Сарумановские уруки, которые не боятся света, могут дальше смешиваться с людьми и даже, чем черт не шутит, заниматься земледелием. Да… хотя пока за орками такого не водилось. А остальные разбредутся по горам и будут потихоньку воевать с гномами за жизненное пространство в каменоломнях, как в недобрые старые времена. Эльфы этот вариант давно предвидели, и почти все готовы уплыть в Аман, так что за них переживать не приходится. А люди… им, в целом, все равно, кто правит миром. Они все равно заселят равнины, и будут платить дань Саурону, который вряд ли покинет родной Мордор. А что налоги из Шира, Ангмара, Эсгарота и Рохана не доходят до Барад Дура – так это же, смиренно скажут люди, ваши орки на дорогах хулиганят. Вы бы усмирили их, о пресветлый Темный Властелин? Все равно получится мир людей, даже и при Сауроне. Никто, кстати, не знает, так ли он плох в мирное время. Но в целом, этот вариант крайний, и я в него не верю. Если в ходе войны кому-то удастся вывести из игры Мегарефлектор или, тем более, Базовое Кольцо – даже при военной победе орков никакого царства Саурона уже не получится, а сами они, потеряв колдовскую стимуляцию, довольно быстро слезут с политической сцены… по крайней мере, на земле. А под землей с ними гномы постепенно разберутся. – Ну что же… убедил, речистый. Давайте действовать – Атас-от-реки сел, переваривая щедро излитые Глимом соображения. По кругу пробежал рокот согласия. Впервые за длинный вечер друиды заулыбались – какой-никакой, выход был найден. 23 – Кстати, опиши нам еще военные расклады, раз уж ты во все вхож – попросил Удал-шагай-конь. – Извольте. Это как раз дело нехитрое – усмехнулся Глим-смотри-вода. – Всего я, конечно, не знаю, но могу изложить дело, как оно видится гондорской военной разведке. Итак, с точки зрения банального милитаризма, Мордор явно лидирует в военном отношении – достаточно, чтобы заведомо разгромить армию Гондора в открытом бою. По численности – Гондор может выставить до двадцати тысяч пехотой; Мордор – около пяти тысяч троллями и до сорока тысяч орков. В Минас Тирите некоторые называют дикие цифры – сто тысяч орков, двести тысяч орков; но это выдумки. Подвижная орочья пехота не пробивает латных копейщиков, но легко окружает фланги и связывает все маневры, а тяжелая троллийская медленно, но верно давит людей. Гондор, правда, имеет превосходство в пеших лучниках, но особо на них не ставит: орки слишком быстро бегают и сразу ввяжутся врукопашную, а тролли… Ну, в общем, никто не знает, сколько раз надо попасть стрелой в тролля, чтоб он упал. Кроме того, на сцене легко могут появиться южные союзники – латные пехотинцы Харада, они крепче гондорских, и замечательные лучники Кханда. Тогда гондорской армии в поле крышка быстрая и полная. Но. Если к Гондору присоединяется союзная армия Рохана, ситуация может опрокинуться. Серьезной конницы нет больше ни у кого. Всадники Рохана в чистом поле разделывают орочью пехоту в любом количестве, легко и непринужденно. Тролли держать конницу могут, но ими трудно перегородить все поле сражения. Тогда уже дело могут решить лучники… в общем, неоднозначная ситуация с заведомо большими потерями с обоих сторон. Что касается обороны: Мордор в своих горах защищен лучше, чем Гондор в своих стенах; но сейчас ни у кого нет сил, чтобы прямо пойти и забить противника ногами у него дома. Теперь о политике. Денетор, конечно, спит и видит пройти с огнем и мечом хотя бы до Врат Мордора и отобрать себе Итилиен. Но – руки коротки. Подбить на такую авантюру Теодена Роханского до сих пор не удавалось. У Теодена свои заморочки – Изенгард, северные орки, набеги из-за Андуина… ему хватает. Саурон, со своей стороны, не прочь обломать враждебный Гондор, но справедливо опасается встретить под Минас Тиритом объединенные войска рыцарей и всадников. Да… Имеется такой договор – если орки нападут на Минас Тирит, Рохан не может отказать в помощи и должен вступить в войну, это честь предков и все такое. Но Рохан год от года слабеет, и Саурон ждет. Вот когда, и если, у нас с севера вместо Рохана нависнет Саруман, черные покажут все свои зубы. А пока ситуация патовая, и может тянуться десятилетиями. Правда, в Гондоре есть довольно дурацкий стратегический план – каждый год увеличивать регулярную армию на один полк. Притом, что еды больше не становится, и стать не может – лишних плодородных земель у них под контролем не осталось. Еду покупают у того же Кханда… Но в целом страна обречена беднеть, чем дальше, тем больше. Еще Гондор имеет глупость враждовать с Умбаром, претендуя на полное его присоединение. Оно, с одной стороны, понятно – Умбар контролирует южную морскую торговлю, за каждый корабль с едой из Кханда и Харада приходится переплачивать. С другой стороны – Умбар живет в постоянном страхе перед морской агрессией, и сам, в свою очередь, время от времени нападает на Пеларгир, сжигая порты, корабли и все, что подвернется. Поэтому часть своих сил Гондор вынужден держать на южном побережье, как бы заранее воюя на два фронта. – Ну что же, более или менее понятно. – Осталось понять, как аккуратно проинформировать Саурона про Кольцо. 24 – Как я понимаю, особая аккуратность тут не нужна. Даже подозревая подвох, Черный не оставит такую весть непроверенной. Думаю, и проверить сможет… тот же Горлум ведь где-то еще есть. – Ну, чтоб быстрее проверялось, можно что-нибудь и указать. Например, ширский хоббит… Знаете что?! Написать ему дружеское донесение, да и послать вон с тем же вашим пленным орком; чтоб передал по начальству. Должно дойти. Орки быстро бегают. – А писать по-мордорски, да? Ты его знаешь, лингвист? – усмехнулся Удалшагай-конь. – Я-то его немного знаю, но нет… совсем наоборот – написать надо на Квэниа, чтоб ни одна собака по дороге не прочла. – А сам Черный прочтет? – Разберется. Он с древними эльфами много общался. – А эльфы не могут перехватить по дороге? Вот будет скандал! – Не могут. Если эльфы перехватывают орка, они снабжают его стрелой в зад или рубят в колбасу, но не интересуются ценными бумагами. По старинному эльфийскому поверью, орк не может содержать вообще ничего хорошего. – Ну что ж… Пиши, раз у тебя все готово. И дело было сделано. Пленный орк убежал к Андуину, содержа под кольчугой послание Саурону, несколько пригруженный возложенной на него задачей. Друиды, расслабившись, еще немного поговорили о мелочах: новоявленных дракончиках из Ангмара, привычках и непривычках энтов в Фангорне, воинской мощи разных государств вдоль Андуина. Потом назначили новых Смотрителей – по большей части из старых. Крис-за-зверем, ввиду возможной поджигательской активности людей и орков, получил наказ остаться в Друадане… в роли лесничего. Сформировать команду молодежи и присматривать за опушками. Наконец, снова поднялся Гхан-бури-гхан. – Я полагаю, до всего основного мы договорились. Похоже, что ряд событий теперь станет развиваться быстрее, чем обычно. Поэтому предлагаю – в этом году все желающие Смотрители собираются под Каштаном каждый месяц… скажем, на полнолуние. Могут появиться новости, требующие немедленного вмешательства. Я особенно прошу тебя, Глим… ну и тебя, Удал, приходить почаще. – Конечно – кивнул Удал-шагай-конь – мне теперь недалеко. Он устроился на этот год в самое пекло – Смотрителем Итилиена. – Кстати, Тиун – продолжал Удал-шагай-конь – как ты назовешь эту операцию для Летиписи? Ты же любишь все называть. – Не люблю, а считаю необходимым для упорядочивания мыслей потомков. И уже назвал. Заговор Мира. – Почему? – А вот так вот вот. Названия должны быть краткими и громкими. Иначе их не употребляют. Собрание под Каштаном завершилось. Правда, не совсем – многие друиды, вместе с Гханом, пошли к утесам отдыхать, продолжая обсуждать разные новости мира. Поляна опустела, но ненадолго. Через несколько минут из кустов, крадучись, вылез шакал, обошел все, понюхал орков в яме и протяжно завыл. Ему ответили с гор. Где-то неподалеку хрякнул хреадук. У санитаров леса наметился большой торжественный ужин. 25 Эпилог И грянула война. Знаменитая потом Война за Кольцо. Для многих это была война Мордора и Гондора, но это неправда – она охватила почти все страны по Андуину, а отозвалась по всему континенту. Говорили еще, что это война орков с людьми, но и это не так – люди воевали с обоих сторон… может быть, и орки тоже. Искушенные в политики люди считали это противостоянием Востока и Запада, а точнее – Саурона и Гэндальфа, ибо именно Гэндальфу Серому удалось, уже в ходе войны, сплести вдоль Андуина антимордорскую коалицию и заставить ее, всеми правдами и неправдами, биться до конца и победить. И лишь совсем немногие знали, что истинная цель компании – уничтожить Кольцо Власти. Эта цель удалась. Белые провели, скажем так, проходную пешку – безвестный тогда, а впоследствии знаменитый карапуз Фродо из Шира принес Базовое Кольцо к Ородруину и предал огню. Сразу произошел размен ферзей: Саурон развоплотился вообще, а владельцы трех Эльфийских Колец, утратив большую часть могущества, поспешили отбыть за океан. Каким образом канул Мегарефлектор, история умалчивает. Но что он именно канул, а не зарыт в подстилку под меллорном, несомненно – иначе зачем бы тогда Гэндальфу съезжать в Аман? Здесь он был Великим и Мудрым, а там таких, говорят, пруд пруди… Гхан-бури-гхан всю войну оставался в Друадане. Он лично проводил войска Рохана по заброшенной дороге через лес к Пеленнору, в обход орочьей засады. Что имело свои благие последствия: вскоре после победы благодарные Вожди Запада официально объявили Друадан заповедником. Даже надобность во внутренней охране отпала: в послевоенном Гондоре указы Короля Арагорна выполняли неукоснительно. Очень уж он был крут, по первости. Удал-шагай-конь, собрав своих многочисленных родственников и знакомых, на свой страх и риск затеял партизанскую войну в Итилиене. Да так эффективно, что после пеленнорской битвы лагеря харадримов сами свернулись и уехали в свои степи на юг, не пытаясь отстоять плодородные леса Итиля. И Фарамир, хотя и стал Князем Итилиенским, больше не посещал недоброй памяти Хрустальные Пещеры. И вообще гондорцы в Итилиен переселяться не спешили. Тролли, говорили, в горах. Постреливают… Глим-смотри-вода попал под экстренную мобилизацию в Минас Тирите и встретил пеленнорскую битву в должности наводчика катапульты. Но уже неделю спустя, добившись разговора с Арагорном, был назначен главным инженером крепости и ответственным за ее ремонт после неудачного штурма. А еще через месяц, после коронации, вошел в правительство страны в качестве советника по экономике, и в дальнейшем довольно долго не оставлял государственной службы в Гондоре. Это не помешало ему год спустя, оставив смущенную охрану на опушке заповедного массива, появиться на собрании Смотрителей под Каштаном и выступить перед друидами с планом по, как выразился Удал-шагай-конь, одомашниванию людей.
