Банкет на крыше

«БАНКЕТ НА КРЫШЕ»
Антипьеса
Шестаков Владимир Георгиевич
https://www.facebook.com/profile.php?id=100007040524090
e-mail: trossi@yandex.ru
***
ГЛЭМ – доктор наук, космолог
КЛАРА – школьная учительница
БОРИК – полицейский
ФЕДЯ – фермер
АЛЬБЕРТ – художник
ЛЁНТИК – безработный
ТЕРЕЗА – «любящая мать»
СМЕРТЬ – смерть
ДУСИК И МУСИК – маленькие собачки
***
КРЫША ДОМА. ЗВЁЗДНАЯ НОЧЬ
ГЛЭМ – учёный – космолог сидит за столом и записывает результаты
наблюдений. На столе стоит медный бюст Эйнштейна.
Он встаёт и подходит к подзорной трубе, которая смотрит в
звёздную бесконечность.
Из темноты появляется КЛАРА С ДУСИКОМ на руках.
КЛАРА – Добрый вечер! Вы извините меня за вторжение. Меня зовут
Клара. Я живу на первом этаже. Пришла с Вами познакомиться.
ГЛЭМ – Не извиняйтесь. Всё равно это когда-нибудь бы произошло.
Это неизбежно.
КЛАРА – Можно я отпущу своего ДУСИКА? Он - воспитанный мальчик!
ГЛЭМ – Конечно. Присаживайтесь.
К. – Спасибо. Вы – звездочёт? Ха-ха! Ну, как же тут без
Эйнштейна! Любите смотреть на звёзды?
Клара берёт в руки бюст Эйнштейна и разглядывает его. Затем
безразлично ставит на стол.
Г. – Да, я люблю смотреть на звёзды.
К. – Смотрели бы лучше вокруг себя! Или на меня!
Г. – Хорошо – буду смотреть на Вас.
К. – В нашем доме живут странные люди, то есть, я хотела сказать
– необычные. Вот, теперь Вы со своей подзорной трубой! Ха-ха! А,
почему Вы у меня не спрашиваете, чем я занимаюсь?
Г. – Рано или поздно я всё равно об этом узнаю.
К. – Странно. Мне казалось, что всех людей терзает любопытство.
Вот, вам же любопытно смотреть в небо? Для меня лично – это
пустое занятие. Дусик, отойди от края крыши!
Г. – Мне всё равно как Вы к этому относитесь.
К. – О! Вы – прямой человек! Ведь Вы меня совсем не знаете!
Г. – Клара! Давайте перейдём к делу.
К. – Хорошо. Я живу с мамой и своей родной сестрой в квартире на
первом этаже. Мы живём втроём уже пятьдесят лет. Наша мама –
старая женщина. Нам приходиться за ней ухаживать. Раньше она
работала директором школы и поэтому мы с сестрой тоже работаем
учителями. Мы никогда не были замужем, потому что наша мама нам
запретила это делать, когда для этого были благоприятные
условия. Но, мы ещё на что-то надеемся. Вы меня понимаете?
Г. – Возможно. Я стараюсь не оценивать жизнь других людей.
К. – Вы очень похожи на моих учеников. Они тоже пытаются меня
обмануть.
Г. – Ваших учеников?
К. – Я же сказала, что я – учитель в средней школе. Вам не
кажется это немного странным?
Г. – То, что Вы учительница?
К. – Именно это!
Г. – Но, Вы же всё равно будете работать дальше, независимо от
моего мнения.
К. – Я не это хотела услышать. У Вас должен был возникнуть
вопрос – чему она может научить детей, если сама ничего не
понимает в жизни с точки зрения ценностей этой жизни?
Г. – Да, у меня уже возник такой вопрос.
К. – Вот поэтому я и пришла к Вам, чтобы Вы меня поддержали.
Г. – Вам нужна моя поддержка?
К. – Именно, Глэм!
Г. – Вы знаете моё имя?
К. – Я всё про Вас знаю! Например, что Ваша жена выбросила Вас
на улицу, точнее, на эту крышу! Сама же она осталась жить в
Вашей огромной квартире. Она, наверное, сильная женщина!
Г. – Я не захотел с ней спорить.
К. -
Вы – слизняк! Всё остальное можно домыслить!
Г. – Что можно домыслить?
К. – Что не только у меня дела обстоят плохо.
Г. – Вам нужны соратники в Ваших плохих делах?
К. – Конечно. Сейчас мне стало легче.
Г. – Потому что мне, как Вы определили, плохо?
К. – Именно. И Вам не просто плохо – Вам скоро наступит конец,
если мы не станем друзьями.
Г. – Я не нуждаюсь в новой дружбе, которая складывается таким
вероломным образом.
К. – Вероломным образом! Ладно. Тогда так – я могу поговорить с
Вашей женой. Стать Вашим адвокатом, если можно так выразить свою
мысль.
Г. – Неужели? И, что же Вы собираетесь защищать?
К. – Вашу собственность, что же ещё! Это - Ваша единственная
ценность в этом мире!
Г. – Если бы я был…
К. – Не продолжай, если бы – да кабы! Что ты можешь, Глэм?
Ударить женщину? Ты на такое не способен! Импотент! Что молчишь?
Г. – Вы хуже всех…
К. – Ну, наконец-то, он домчал! Да, только я могу тебе помочь
вернуть твою квартиру, точнее, квартиру твоих родителей, потому
что у тебя не может быть своей квартиры. У такого, как ты, я
хотела сказать. Дистрофик!
Г. –
Вон отсюда!
К. – О! У него есть голос! Остынь! Я хочу тебе помочь, точнее,
себе помочь, если появилась такая возможность. Ты согласен?
Хочешь ей отомстить, Карлсон? Я поговорю с этой сучкой, твоей
женой, и выгоню из твоей квартиры, точнее, из нашей с тобой
квартиры. Ты на мне женишься, естественно! Должна же я получить
компенсацию за моральный ущерб! Вот такой мой план, любимый! Хаха! Как я тебя развела? Ха-ха! Такой серьёзный стал! Шучу я,
Звездочёт! Я, между прочем, учитель года была однажды!
Г. – Да, действительно, в этом доме живут удивительные люди!
Какие у Вас ещё, Клара, ко мне вопросы?
К. – Ах, да! Глэм, можно мой Дусик побудет у Вас некоторое
время?
Г. – Так! Теперь разговор уже идёт про Дусика! Оригинально!
Наверное, нет, я не согласен!
К. – Вы не любите животных?
Г. – Да, можно и так сказать. Я не могу тратить на них своё
время, поэтому я не хочу с ними иметь дело. О любви мы
промолчим.
К. – Промолчим. Да, Вы - просто монстр! Люди, которые любят
собак – добрые люди!
Г. – Странные у Вас выводы.
К. – Я Вам дарю своего Дусика!
Г. – Нет, мне не надо дарить Дусика. Да, и как Вы можете мне его
дарить, если сами от него без ума?
К. – А, кто Вам сказал, что я
его люблю?
Г. – Это шутка такая опять?
К. – Хорошо. Если Вы не хотите его взять себе, тогда Вы можете
его убить! Я Вас прошу об этом! Очень прошу!
Г. – Убить Дусика?
К. – Я уже давно так решила. И теперь мне представилась такая
возможность.
Г. – Почему Вы решили, что я смогу такое сделать?
К. – Потому что Вы – мономаньяк! Вам кроме чёрного неба ничего в
этой жизни больше не надо! Значит, Вы когда-то не выдержите и
убьёте его. Поэтому, я выбрала Вас!
Клара торопливо уходит.
К. – Такой поступок может изменить Вашу жизнь! И мою тоже!
Г. – Забирайте своего Дусика! Куда Вы уходите?
Дусик садится напротив Глэма и смотрит ему в глаза.
Г. – Ладно, оставайся со мной. Не любят нас женщины, Дружище!
Глэм подходит к подзорной трубе и смотрит в звёздное небо.
Дусик крутится возле ног Глэма.
Затем Дусик подходит к краю крыши и смотрит вниз.
Глэм испуганно замечает Дусика на краю крыши и идёт к нему.
Дусик оглядывается на Глэма и прыгает в темноту.
СЛЫШЕН ТУПОЙ УДАР, ВИЗГ ДУСИКА. ВОПЛЬ Клары – Он убил Дусика!
Этот мерзкий Звездочёт! Убийца! Сволочь! ШУМ ВОЗМУЩЁННОЙ ТОЛПЫ.
Глэм подходит к краю крыши и пугливо смотрит вниз.
Глэм садится за стол и обнимает голову руками.
***
Из темноты появляется МИЛИЦИОНЕР БОРИК и смотрит на Глэма.
Он подходит к краю крыши, смотрит вниз. Подходит к подзорной
трубе, смотрит в неё. ХИХИКАЕТ.
Глэм поднимает голову и замечает Борика.
БОРИК – Классная штуковина! Дорогая, наверное?
Г. – Кто Вы такой?
Б. – Участковый инспектор. Ваш участковый инспектор! Я –
понятен? Да! Всего лишь два дня назад как поселился в этом доме,
а уже стал убийцей.
Г. – Быстро тебе доложили!
Б. – Я живу на третьем этаже.
Г. – Понятно. И, как тебя зовут?
Б. – Борик. Все зовут меня так!
Г. – Борик? Слушай, Борик - собака сама спрыгнула.
Б. – Да, чёрт с ней, с этой собакой! Ты – убийца! А, как было
дело - не важно. Ты мне другое скажи – почему именно ты, а ни
кто-то другой? А?
Г. – Я не знаю.
Б. – Я знаю.
Г. – Неужели?
Б. – Да. Это мой долг, поэтому я вынужден знать.
Г. – Как можно знать про суицид собаки?
Б. – Ты думаешь, что мы чем-то отличаемся от собак?
Г. – Это тоже входит в зону твоих полицейских размышлений?
Б. – Конечно, люди похожи на собак. Если пристально смотреть на
этот вопрос, тогда многое становится понятно.
Г. – Борик – ты гений собаководства!
Б. – Да, я согласен! Все так говорят!
Г. – Борик, ты считаешь себя собакой?
Б. – Самой лучшей собакой – я мент! А, ты, Глэм, возомнил себя
Звездочётом и предпочитаешь смотреть в небо, чтобы не замечать
таких как я. Но, ты забыл, что в космос первыми отправили собак
– Белку и Стрелку. Улавливаешь ход моей мысли, Звездочёт? Без
собак не обойтись в этом мире! Они везде – в космосе и гробницах
фараонов! Чему вас только там учат в этих ваших аспирантурах?
Как ты можешь что-то сформулировать, если логика обычной жизни
тебе не доступна?
Г. – Это допрос? Я не собираюсь оправдываться!
Б. – Понял, сейчас начнёшь говорить про презумпцию невиновности.
Угадал? Я вас дурдомщиков насквозь вижу! Меня учили, чтобы я
вас, дефективных, с одного взгляда вычислял. Понял?
Г. – И в чём же мой дефект, по-твоему, Борик?
Б. – В отстранённости. Думаешь - ты спрятался? Но, запомни – от
Борика не спрятаться, не скрыться! А, знаешь в чём секрет моего
успеха?
Г. – Успеха? В этом деле могут быть успехи?
Б. – Иронизируешь? Именно – успеха! В откровенности? Я –
откровенный человек! Я могу про себя всё рассказать. А, ты
можешь?
Г. – Зачем? Кому нужна моя откровенность?
Б. – Вот поэтому я говорю, что мы – собаки, и сдохнем, как
собаки. А, я не хочу умереть, как собака.
Г. – Какая разница – как мы умрём или сдохнем? Ещё никто не
приходил с того света и не указывал как надо правильно умирать.
Б. – Ага, так ты не веришь в Бога?
Г. – А, ты веришь?
Б. – Нет, конечно.
Г. – Тогда тебя ждёт тоже самое.
Б. – Возможно, но разговор идёт о тебе. В данный момент – ты
убил собаку, и я выстраиваю примерную линию преступления.
Г. – А, почему ты не хочешь пригласить сюда Клару?
Б. – Я уже с ней разговаривал.
Г. – Значит, ты всё понял.
Б. - Глэм, я же тебе сказал, что я – мент откровенный, поэтому
рассказываю – я знаю, что она просила тебя убить Дусика.
Г. – Я тобой горжусь!
Б. – Не набивайся мне в друзья! Бесполезно! Я – мент! Моя задача
посадить тебя на крючок, а потом за него дёргать!
Г. – Ты думаешь, у тебя получится?
Б. – Уже получилось. Клара всех просит, чтобы убили её собаку,
но получилось только у тебя, Придурок!
Г. – Всех просила?
Б. – Эта уже пятая собака.
Г. – Она же учительница!
Б. – Ну и что? Ты – звездочёт. Что, ты не способен на подлость?
Г. – Я – честолюбив, если ты знаешь, что это значит, Борик!
Б. – Начинается – справедливость, гуманизм, любовь! Вы все так
говорите, пока вам не отрежешь один палец тупой пилой. Знаю я
ваши призрачные идеалы! Дегенераты все одинаковые! Кстати, для
справки, Пётр Первый запрещал давать показания в суде рыжим,
косым и горбатым.
Г. – Ты уже на цитаты перешёл! Хочу меня удивить своей
ментовской эрудицией? Ну, и в чём же моя ущербность, по-твоему?
Б. – Ты – скрытый садист, потому что любишь смотреть на звёзды.
И поэтому тебе угрожает смертельная опасность. И поэтому тебе
нужно купить у меня пистолет. На всякий случай! Понял? По низкой
цене. И поэтому мы с тобой договоримся, майн фрэн! Я не могу
уйти просто так - мне нужен результат. Теперь ясно?
Г. – Сколько?
Б. – Триста долларов.
Г. – Согласен.
Борик достаёт пистолет из кармана и протягивает его Глэму. Глэм
рассматривает пистолет и прячет его в стол. Достаёт деньги и
отдаёт Борику.
Г. – А, про садиста ты как догадался?
Б. – Шопенгауэр тоже был астрономом и садистом!
Г. – Да, Борик, с тобой трудно спорить! Ха-ха!
Б. – Кстати, тебе будет интересно узнать, что в школе дети
называют Клару – Гестапо.
Г. – Гестапо?
Б. – Детей не проведёшь! Самый лучший рентген в мире!
У тебя есть дети, Глэм?
Г. – Нет.
Б. – Зато у тебя сейчас есть пистолет! Ха-ха!
Борик уходит.
Глэм достаёт пистолет и холодно смотрит на оружие. Приставляет
пистолет к виску и закрывает глаза. Открывает глаза, щурится от
страха и засовывает ствол пистолета себе в рот. Рука дрожит.
СТУК В ДВЕРЬ. Глэм испуганно прячет пистолет в стол.
Из темноты появляется фермер ФЕДЯ с корзиной продуктов в руках.
Ф. – Добрый вечер! Извините, меня зовут Федя. Я живу в деревне и
продаю еду. Меня весь дом знает. Продукты мы с женой моей сами
выращиваем. Поэтому я решил зайти к Вам. Я знаю, что Вы живёте
один. Я обычно не доставляю много хлопот – пришёл и ушёл.
Г. – Да, к сожаленью, Ваш труд нужен людям.
Ф. – А, почему к сожаленью – еда приносит радость! У меня
молоко, творог, яйца, колбаса, сало. Если чего-то не хватает,
тогда я приму к сведению и буду приносить то, что нужно.
Г. – Я не ем молоко, яйца, творог и сало. У меня нет даже
холодильника, чтобы хранить припасы.
Ф. – Бедняжка, а как же Вы тогда живёте? А, что это у Вас за
прибор такой?
Г. – Подзорная труба.
Ф. – А, можно в неё посмотреть? Я такой в глаза никогда не
видел. Вот Машке своей расскажу! Не поверит!
Г. – Смотри, Федя, сколько хочешь.
Ф. – Я высоты боюсь. Выше сарая не залазил никогда. Мы – люди
приземлённые, так сказать, звёзд с неба не хватаем. Поэтому
долго смотреть не буду – голова закружится. Ещё вниз упаду, как
же тогда моя Маша без меня жить будет?
Г. – Ты прямо всё время только о ней и вспоминаешь. Неужели так
бывает?
Ф. – Конечно. Так есть, а не бывает. Я свою Машку люблю без ума.
Г. – И, что всегда так было?
Ф. – Да, с первой минуты. А, можете мне Венеру – Богиню любви
показать?
Г. – Вот, ты подумай – покажи сразу, где Богиня любви!
Ф. – А, как же – сразу Богиню любви! Хочу посмотреть, а может
она чего мне моргнёт. Хоть глупости всё это, но надо в них
верить. Иначе - как прожить в деревне без фантазий?
Г. – Вы можете в церковь сходить с Машей. Там с фантазиями нет
проблем.
Ф. – Не, я туда не хожу. Маша моя ходит. Они же, Бабы, дурные,
как самовар, вот пусть туда и ходят.
Г. – Ну, ты же раньше ходил в церковь?
Ф. – Так, где Венера?
Глэм подходит к Феде и показывает рукой на небо.
Ф. – Чего в ней красивого – обычная звезда?
Г. – Ты прав - обычная звезда.
Ф. – Сплошной самообман – Венера - Шмера! Лучше бы и не смотрел,
тогда бы по-другому всё казалось. Но, уже поздно! Да! Не
моргнула, сразу и Маша моя хуже стала! У Вас, наверное, от
частого просмотра вообще отшибло желание во что-то верить?
Г. – Ты неподражаем в своей простоте! Так сформулировать!
Ф. – А, что - не так? Оно же очевидно – каждый день смотри на
красоту, и она станет углом дома.
Г. – Шарман! Ты меня поражаешь своей прямотой!
Ф. – Да, ладно! Так, я про церковь доскажу - почему туда
перестал ходить. Стою как-то возле церкви и Машу жду, чтобы
зайти помолиться. Делать было нечего, и я начал считать людей,
которые туда заходят. Считаю отдельно мужиков и баб –
получилось, что мужиков в десять раз меньше, чем баб. Смотрю я
на этих мужиков и вижу, что я – самый молодой среди них. Мне
стыдно стало за себя. Чувствую какой-то подвох, но понять не
могу. Я и сейчас не понял, но туда больше не хожу. Мне и так
хорошо.
Г. – А, Маша твоя ходит всё равно, без тебя?
Ф. – А, куда ей ходить ещё? Театров у нас нету! Да, и в театр её
колом не загонишь! Боимся мы этого, как огня. Нам там тревожно!
Г. – У меня тоже была жена. Бросила она меня. Актриса театра.
Ф. – Во – во! Я об этом и говорю! Надо было отлупить её плёткой
и запереть в подвале, чтобы дурь из неё вся выскочила.
Г. – Ты так делаешь?
Ф. – У нас все так делают – это закон такой.
Г. – Вот у меня другой закон, к сожаленью.
Ф. – Городские, конечно! Извините, не знаю Вашего имени?
Г. – Глэм.
Ф. – Слушай, Глэм! Ты думаешь, что я и на самом деле люблю свою
Машу? Ха-ха! Я вот сейчас денежки здесь получу и поеду к
проституткам, а потом к своей Маше. А, денег половину спрячу!
Г. – Так ты же говоришь – у вас любовь?
Ф. – Ты, как со своей Луны свалился – конечно, любовь! А, что
это? Если не будешь говорить, что это любовь, тогда ничего и нет
совсем. Надо себя обманывать.
Г. – Тогда твоя Маша тебя тоже может и не любит совсем?
Ф. – Пусть не любит. Пусть лучше боится. Я специально её беру с
собой в сарай, когда свиней убиваю, чтобы видела, на что я
способен. Она тогда прямо воет от страха, а я её верёвками
привязываю возле кабанов и штыком их закалываю. Пусть знает кто в доме хозяин!
Г. – А, ты, Федя, человека убить можешь?
Ф. – Хы! А, чем человек от свиньи отличается? Есть такие мрази,
что даже хуже свиней!
Г. – Для этого нужна особая причина?
Ф. – Я тебе так скажу, Глэм – если надо, значит надо! Если нужно
будет тебе подсобить – поможем! Вся магия - в тишине! Что, в
небе по-другому?
Пауза.
Ты, вот что, Глэм - я вижу ты тут потерянный какой-то совсем на
этой своей крыше. Разговоры какие-то у нас неправильные пошли.
Послушай меня, колхозника – поехали со мной! Я тебе бабу найду,
кабана дам, козу! Соседка у меня в соку – мужика хочет, аж
пищит! Возьмёшь с собой трубу свою подзорную и сто лет проживёшь
без проблем и ещё и детей наплодишь! Небо везде одинаковое! А,
тут – дешёвка, а не жизнь! Думаешь, я про собаку не знаю? Мне
уже всё доложили! Гниды они, соседи твои! Но, я - понятно, а ты
– подумай! Ну, нет там у нас такой анархии! Тут бабы распущенные
- в конец!
Пауза.
И ещё, ты тут на крыше сидишь и ничего не знаешь – смута скоро
будет! Революция! Валить отсюда надо срочно! Колбасу тебе
оставляю, чтобы ты тут не подох от голода, и зайду завтра, а ты
подумай! Понравился ты мне, Глэм! Прозрачный такой, как на
ладони! Пока!
Федя кладёт колбасу на стол. Берёт корзину. Уходит.
***
Глэм нервно ходит по крыше. СТУК В ДВЕРЬ. Заходит ХУДОЖНИК
АЛЬБЕРТ с мольбертом и красками в руках.
Ставит мольберт и подходит к Глэму. Протягивает руку, крепко
жмёт её. Глэм морщится от боли и трясёт рукой. Альберт СМЕЁТСЯ.
А. – Слабенькие у тебя ручки, Глэм! Меня зовут Альберт. Я живу
на пятом этаже.
Г. – Альберт – Художник!
А. – Да, я художник! А, ты – звездочёт! Что нового в небесах?
Какие прогнозы? Ха-ха!
Г. – Во Вселенной изменения происходят очень медленно. В этом её
отличие от нашей жизни.
А. – Это точно сказано! Смотри – не смотри, а можешь ничего так
и не заметить. Короче – можешь сдохнуть в ожиданиях, а небо так
ничего тебе и не скажет.
Альберт берёт в руки бюст Эйнштейна и задаёт бюсту вопрос.
А. – Чё, молчишь, теоретик? Я – не прав?
Ставит бюст обратно на стол.
А. – Никогда не верил этому выскочке!
Г. – Странно Вы как-то рассуждаете для художника.
А. – А, ты разубеди меня! Вот, скажем, поведай мне суть своего
исследования. Объясни мне – где я нахожусь и на что мне
потратить свою короткую жизнь. Говорят, что учёный должен за
минуту суметь рассказать ребёнку, чем он занимается.
Г. – За минуту? Ладно. В космологии существует теория «клубка» чем больше ниток наматываешь на клубок, тем больше точек
соприкосновения с неизвестным. Вывод – чем больше ты знаешь, тем
меньше ты знаешь.
А. – Понял. Меньше знаешь, лучше спишь! А, величина Вселенной?
Г. – Для понимания примитивного устройства бесконечности можно
представить, что Земля – это эта крыша, на которой мы сейчас
стоим, а Вселенная – это Земля. Представил?
А. – Да! Понял! Пропорции впечатляют! Хороший образ.
Г. – И так до бесконечности, насколько хватит воображения.
А. – И ты живёшь в этом холодном безразличии Вселенной?
Г. – Да, я уже привык.
А. – На Земле часто бываешь?
Г. – Детский вопрос.
А. – Хорошо. Тебя кто-нибудь любит в этом мире, Звездочёт?
Г. – Не понимаю вопрос.
А. – Понимаешь, Глэм, ты всё понимаешь! Я – тоже философ, но у
меня другие законы. Хочешь услышать?
Г. – Прямо как на экзамене по физике в средней школе.
А. – О! Это хорошо, что ты юность свою вспомнил, Эйнштейн! Надо
жить на Земле, а иногда прогуливаться по Вселенной! Иногда когда душа просит. Смекаешь! Разницу улавливаешь, Глэм? У меня
закон такой – Великие вопросы бродят по улице!
Альберт подходит к краю крыши и показывает рукой вниз.
А. – Они там - эти великие вопросы, которые нужны художнику.
Драма жизни и её великолепие живёт среди нас. Не надо смотреть
на звёзды, надо смотреть в испуганные одиночеством глаза
растерянных людей. Они всё расскажут, всё поймут, потому что все
люди хотят быть счастливыми. Ты стерилизовал себя, потому что
боишься жизни. Твои зрители – звёзды, которые никогда тебя не
предадут. Очень удобная сцена для самолюбования!
Г. – Я думаю о будущем человечества и надеюсь, что мои открытия
помогут миллионам людей. Что в этом плохого? Немногим доступно
такое понимание своего предназначения. Да, иногда моя жизнь
лишена доступных простому человеку радостей, мои ценности
понятны только мне. Я выбрал сам этот путь.
А. – Красивые слова! Знаешь, это как красивая женщина, которая
не любит секс. Этакая размалёванная красота - пустота! Вот
смотри, сколько хочешь, а дальше никак! Как полчеловека! У тебя
есть водка?
Г. – Нет, мне это не нужно.
А. – Бабы не нужны, водка не нужна… Ладно. Сегодня такая ночь,
поэтому я решил написать картину. Даже, если ты скажешь - нет,
тогда я всё равно не уйду. У меня вдохновение, понимаешь? Я
много лет на этой крыше пишу свои картины. Если я не буду этого
делать, тогда я умру с голоду.
Г. – Я - не против. Ты мне не мешаешь. Наоборот, я никогда не
видел, как это происходит. Тем более, что я всё равно не смогу
уже сосредоточиться. Ко мне постоянно заходят разные люди и
предлагают разные сомнительные вещи. Странный дом! Все хотят со
мной познакомиться. Никогда в жизни я не был так востребован!
А. – Раньше эта крыша была местом, где проходили собрания,
танцы, вечеринки. У жителей дома было такое место – это важно,
пока здесь не поселился ты. Ты украл что-то романтичное у всех
нас из прошлого, поэтому тебя здесь и не любят. Может быть, к
новому положению дел смогут привыкнуть, а, может быть, и нет.
Тебе надо быть начеку! Хуже всего то, что ты излишне
высокомерен! Люди никогда не прощают высокомерия – это закон!
Г. – Я же никому не мешаю! При чём здесь высокомерие? Я не хочу
участвовать в жизни людей, которая устроена очень предсказуемо.
Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Разве я много прошу?
А. – Да, это очень много!
Пауза.
А. - Ты слышишь?
Г. – Что?
А. – Это даже не звуки! Я это чувствую! Мне кажется, что на меня
кто-то смотрит!
Г. – Где? Откуда? Здесь никого нет!
А. – Что-то отвратительное наблюдает за нами!
Альберт ходит по крыше и заглядывает в темноту. Затем подходит к
мольберту, ставит полотно и делает первые маски.
Глэм испуганно смотрит по сторонам. СТУК В ДВЕРЬ.
Г. – Вот, чёрт, опять кого несёт!
Альберт прячется за картину. Из темноты появляется ЛЁНТИК.
Л. – Сорри! Сорри! Я – ваш сосед. Меня зовут Лёнтик.
Глэм замечает, что Альберт спрятался за картиной. Альберт
показывает жестом, чтобы Глэм не выдавал его присутствия.
Г. – Слушаю, Лёнтик!
Л. – Тут такое дело! Я – сосед Ваш! Дело в том, что у меня, у
нас…
Г. – Там есть кто-то ещё?
Л. – Да, но он на лестнице. Пусть лучше там стоит.
Г. – Ты уверен?
Л. – Уверен. Если он зайдёт сюда, тогда у тебя будут проблемы.
Г. – С чего это вдруг?
Л. – Будут.
Г. – Я его даже не видел.
Л. – Слушай, Сосед, он мой брат, понял? Если он даже не прав, то
всё равно я принимаю его сторону.
Г. – Но, мы даже не выяснили прав кто-то или нет.
Л. – Объясняю ещё раз – мой брат не бывает не прав. Он всегда
прав, поэтому тебе лучше его не видеть.
Г. – Своеобразная справедливость.
Л. – У меня она такая.
Лёнтик подходит к бюсту Эйнштейна, сгибается и смотрит на бюст,
затем берёт его в руку. Взвешивает.
Л. – Полезная вещица! Чистая медь! За неё дадут хорошие деньги в
приёмном пункте вторсырья. Я могу решить этот вопрос – деньги
разделим на троих. Ладно – на двоих!
Глэм забирает бюст Эйнштейна из рук Лёнтика и ставит его на
стол.
Г. – Продолжай.
Л. – Ах, да! Ты не подумай ничего такого сверхъестественного!
Но, раньше, когда здесь никого не было, мы с моими дружками
приходили сюда ночевать. Да! А, сейчас – такое стало
невозможным. Ты меня понимаешь?
Г. – Понимаю. Я живу здесь, потому что сейчас – это моя
квартира.
Л. – Да, конечно, но из-за тебя нам с братом сейчас придётся
ночевать на улице.
Г. – Так устроена жизнь.
Л. – Это верно подмечено. Но, дело в том, что в нашей жизни
много разных законов, которые могут отменять друг друга.
Г. – Это как – отменять друг друга?
Л. – Я плевать хочу на ваши законы, ясно? У меня свои законы,
потому что я – пролетариат! Теперь понятно, Глэм?
Г. – Ты подготовился к нашей встрече, я смотрю.
Л. – А, что тут готовиться – надо бы заплатить за неудобства,
хозяин!
Г. – Это угроза?
Л. – Мы – люди горячие, импульсивные, злопамятные! Я хотел
сказать – мы не злопамятные, мы просто злые и у нас хорошая
память! Да, так будет лучше! Лады?
Альберт выскакивает из укрытия и хватает Лёнтика за шею. Валит
его на пол и ГРОМКО СМЕЁТСЯ. Лёнтик испуганно барахтается под
натиском Альберта.
Л. – Альбертик, Родимый, не убивай, Богом прошу!
А. – А, Крысёныш, попался! Блатуешь? Неплохая речь для такого
мерзавца, как ты! Не ожидал от тебя такой прыти, дистрофик!
Л. – Альберт, Родной, ты же меня знаешь, мне чужого не надо!
А. – Ещё бы! Мне - и не знать!
Альберт СМЕЁТСЯ и поднимает Лёнтика на ноги.
А. – Брат у него стоит на лестнице! Как же! Пролетариат! Вот,
оратор! Придумал же, Змеёныш, себе презентацию! Глэм, у него, у
этого безработного пьянюги брата никогда не было!
Г. – А, я ему поверил.
А. – Ты попроси по-человечески! Ну! Вторая серия!
Л. – Дорогой сосед! Мы – люди простые! Давай выпьем за твою
новую жизнь! Твой сосед Лёнтик!
Все ГРОМКО СМЕЮТСЯ. Глэм достаёт из кармана деньги и даёт
Лёнтику. Тот радостно улыбается и смотрит на кулак Альберта.
Л. – Понял. Сорри! Сейчас вернусь!
А. – Пора тебе заводить новых друзей.
Г. – В этом доме такое неизбежно!
СЛЫШНЫ ОДИНОЧНЫЕ ВЫСТРЕЛЫ. ВОЙ СИРЕНЫ. Глэм и Альберт реагируют.
Они подходят к мольберту.
Г. – Зелёный Олень! Ты так быстро его нарисовал!
А. – Ещё в прошлом году.
Г. – Ты, как Гоген – красные собаки, зелёные олени!
Глэм внимательно рассматривает картину.
Г. – Вот, расскажи мне - как рождается замысел?
А. – Ого! Лезешь в самую душу! А, ты поймёшь?
Г. – Я – доктор наук!
А. – Вот это твоё самое главное заблуждение! Думаешь, если ты –
доктор наук, тогда можешь всё на свете понять?
Г. – Абсолютно всё!
А. – Хорошо! Сколько человек зашло на Ноев Ковчег?
Г. – Ной! Так, я же читал Старый Завет! Да! Один Ной!
А. – Правильный ответ - восемь человек. Знаешь, как художники
называют не художников? Кстати, образование здесь ни имеет
значения.
Г. – Нет.
А. – Люди из зала. Это метафора.
Г. – Люди из зала? Ага, зрители!
А. – Угадал.
Г. – Мы, зрители, которые не способны вникнуть в суть замысла
художника. Шансов нет?
А. – Есть! Для этого существуют критики.
Г. – Понял! Вы – хуже астрофизиков!
А. – Нет, хуже нас только поэты! Ха-ха! У тебя инженерный ум!
Как ты можешь меня понять? У любого художника художественное
понимание действительности – у тебя инженерное, квантовое,
математическое! Задача художника – мгновенно доставить зрителя в
мир своих ассоциаций!
Г. – Мгновенно? Ага. То есть, я считываю твоё миросозерцание?
А. – Художник выводит зрителя на орбиту собственного созерцания.
Художник – это портал, где показывают другое кино.
Г. – Какое кино у Малевича? А?
А. – Ну, вот, опять - «Чёрный квадрат»! Почему все цепляются за
него? «Чёрный квадрат» - это гениальное произведение, которое
делит всех людей на свете на людей с высшим образованием и без
него.
Г. – Ха-ха! Не слышал такого сравнения.
А. – Твоя «чёрная дыра» очень похожа на «чёрный квадрат», не
правда ли?
Г. – У меня есть оригинальная версия. Мне её рассказал один
потомок Малевича. В Копыле, есть такой город в Беларуси, жил
юный Малевич. В его детские обязанности входила добыча торфа,
такой местный способ заготовки топлива для обогрева, который они
добывали на болотах. Торф вырезали кубиками и потом высушивали.
Однажды выпал первый снег, и юный гений увидел поле, усыпанное
чёрными квадратами. Вот - и весь замысел! А, ты говоришь – люди
из зала! Прототипом искусства является Природа!
А. – Я не слышал такого разоблачения - детские воспоминания!
Сомневаюсь в оригинальности такой истории. Хотя, всё равно впечатляет!
Г. – Альберт, у тебя есть дети?
А. – Я не знаю. Наверное, есть. Хотя, я бы знал об этом. А, что?
Г. – Мы с тобой и есть «Чёрный квадрат»
А. – Ты так считаешь?
Г. – Вся твоя теория жизни – пустоцвет!
А. – Я не люблю детей. Я люблю себя! Женщины от меня без ума!
Г. – Без ума! Женщины! Надо одну женщину сделать счастливой!
Одну! И через это понять всех женщин! Много – это ничего!
СТУК В ДВЕРЬ. Заходит Лёнтик и ставит на стол две бутылки водки.
Л. – На улицах творится что-то ужасное! Везде солдаты с оружием.
Оцепление. Чуть пробрался обратно.
А. – Какие солдаты? Где?
Л. – Да, прямо у нас возле дома.
А. – Ладно. Давай выпьем!
Глэм достаёт стакан. Пьют водку.
А. – Надо пойти посмотреть, что там происходит. Пошли, быстро!
Альберт и Лёнтик идут к выходу. Лёнтик берёт со стола недопитую
бутылку водки. Вторая бутылка стоит на столе.
А. – Глэм, пошли, чего ты ждёшь?
Г. – Мне это не интересно.
А. – Давай, пошли, посмотрим на реальную жизнь!
Г. – Меня это не касается.
А. – Неужели? У тебя есть гражданская совесть?
Г. – Совесть – это трусость.
А. – Ладно. Пошли, Лёнтик!
Альберт и Лёнтик уходят. Громко хлопает входная дверь.
Глэм быстро пьянеет и ложится на диван.
ОДИНОЧНЫЕ ВЫСТРЕЛЫ. РЁВ СИРЕН.
***
СТУК В ДВЕРЬ. Из темноты появляется ТЕРЕЗА.
Т. – Глэм! Глэм! Где ты?
Она подходит к Глэму и садится на диван. Тереза гладит голову
Глэма. Он вскакивает и удивлённо смотрит на Терезу.
Г. – В чём дело? Опять сюрпризы!
Т. - Я – Тереза. Меня прислал Альберт. Я его любовница. Он
сказал, что ты очень любишь детей. Я тоже люблю детей. У меня
два сына и три дочки. Они стоят на лестнице за дверью и ждут.
Они нам не помешают.
Г.- Что? Какие дети? Они стоят за дверью? Почему ты оставила их
там? Это несправедливо!
Т. – Они будут нам мешать! Вернее, тебе.
Г. – Почему они мне будут мешать?
Т. – Я вижу. Я знаю. Ты будешь стесняться их присутствия.
Г. – Я тебя не понимаю. Ты же мать!
Тереза снимает блузку и прижимается к Глэму. Она ПЛАЧЕТ. Глэм
отбрасывает Терезу от себя и идёт к входной двери.
Г. (из темноты) – Здесь нет никаких детей!
СТУК ДВЕРИ. Глэм садится за стол и обхватывает голову. Тереза
подходит к Глэму и обнимает его.
Т. – Я люблю детей! Я очень люблю детей! Я хочу, чтобы у меня
было много детей!
Г. (безвольно) – Я ничего не понимаю. Ты – похотливая сука!
Т. – Обзывай меня, ругай меня, люби меня! Я – сука, нет, я –
самая лучшая сука! Я – настоящая сука, потому что я женщина!
Г. – Я не верю, что Альберт тебя сюда прислал!
Т. – А, ты и не верь! Я сама пришла! Я сама, сама…
Тереза поднимает пьяного Глэма и тянет к дивану. Она раздевает
его и ложится рядом. Тереза лежит у Глэма на плече.
Т. – Эй, Глэм! Глэм!
Тереза толкает Глэма и садится рядом. Она испуганно
оглядывается.
Г. – Уходи!
Т. –
Кто-то смотрит на меня! Мне страшно!
Г. – Здесь никого нет.
Т. – Как же! Думаешь, я тебе поверила? Кто там?
Г. – Мне всё равно.
Тереза стоит среди комнаты и медленно смотрит вокруг.
ВСКРИКИВАЕТ. Она хватает бутылку водки и исчезает в темноте.
СТУК ДВЕРИ.
***
Глэм лежит лицом вниз.
Из темноты появляется СМЕРТЬ – полураздетая красотка в
прозрачном БЛЕДНОМ платье.
Она плавно идёт по комнате и останавливается возле Глэма.
Глэм вскакивает и испуганно смотрит на Смерть.
С. – Тише, тише, не надо так на меня смотреть!
Г. – Ты тоже живёшь в этом доме?
С. – Я не умею жить. Жизнь – это оскорбление в мой адрес!
Г. – Ты очень похожа на мою бывшую жену. Она тоже актриса.
Ты меня понимаешь?
С. – Нет.
Г. – Ты - всё понимаешь! Ты не может этого не понимать! Вы все –
лицедейки!
С. – С этим - я согласна!
Г. – Тебя прислал Альберт? Ты тоже его любовница?
С. – Я – Смерть.
Г. – Ты Мёртвое море знаешь? Это я его убил! Да, в этом доме
живут одни придурки! Смерть! Надо же такое придумать! Точно! Ты
– актриса? Роль репетируешь? С меня хватит! Вон отсюда!
С. – Ты бесподобен! Шарман! Продолжай!
Г. – Оставьте меня в покое! Я не хочу никого больше видеть!
С. – И это всё? А, где твой крик в небо – КТО СКАЖЕТ МНЕ –
ПОДЛЕЦ?
Г. – Я сейчас вышвырну тебя отсюда! Ты мне веришь?
С. – Нет. Слишком неубедительно! А, ты мне веришь?
Г. – Я не верю женщинам!
С. – Почему?
Г. – Потому что вы пользуетесь нами, мужчинами.
С. – А, вы – нами, женщинами. Все используют друг друга. Но,
есть одно обстоятельство, где самый главный обман налицо.
Г. – Ладно. Поделись информацией.
С. – За информацию надо платить!
Г. – Я готов заплатить. Какие проблемы?
С. – Вот, Дурак! Вы готовы платить за всё в этом мире! А,
женщины не платят мужчинам за их генетическую информацию.
Мужчины отдают её бесплатно! Видел бы ты себя со стороны в этот
момент, Информатор! Ха-ха! Эти конвульсии, крики, счастливые
глаза! Тупые животные! Но, этого мало! Вы потом ещё и
обслуживаете своих детей, и тоже платите за это. За то, что Вам
позволили женщины участвовать в этом процессе. Да, нам,
женщинам, нужны официанты! Понял, информатор?
Г. – Красиво излагаешь! Да, в вашем тупом эксперименте, который
называется размножение - миллионы официантов! Миллиарды! Их –
как звёзд на небе!
С. – Не трогай небо, Болван!
Г. – Кто – болван? Да, я – доктор наук! Я знаю небо лучше вас
всех, инфузории! Болван! Надо же!
С. – Слушай меня, Эйнштейн! Не трогай небо! Ты ничего о нём не
знаешь!
Г. – Да, конечно, ты знаешь, ты же – Смерть!
С. – Я тоже не знаю.
Г. – Тогда – кто знает?
С. – Неба нет!
Г. – А, это что?
Глэм показывает рукой на небо. Смерть подходит к подзорной трубе
и смотрит в неё.
С. – Это иллюзия! Ложное направление!
Г. – Моя жизнь – иллюзия, ложное направление?
С. – Конечно. Слушай анекдот на эту тему – Мужик встречает Бога
и спрашивает у него – Скажи, зачем ты меня создал? – Бог – Ты не
должен знать этого. – Ну, скажи, я тебя умоляю! – Бог – Ладно.
Помнишь, в прошлом году вы строили сарай? – Да, помню. – Тебя
попросил сосед, чтобы ты подал ему молоток. – Возможно. – Вот
для этого я тебя и создал.
Смерть СМЕЁТСЯ и обнимает Глэма.
Г. – Бред собачий!
С. – Тебе не смешно?
Смерть подходит к столу и берёт в руки бюст Эйнштейна. Смотрит
на него и подходит к картине Альберта. Морщится.
С. – Кто нарисовал эту гадость? Зелёный Олень! Незрелость какаято в этом зелёном животном! Ещё не успел созреть! Ага, ясно – в
песочнице ещё находится и играет в машинки. Даун! Он меня
разочаровал!
Г. – Ты и в живописи разбираешься?
С. – Разве ты не видишь, как я шикарно выгляжу?
Г. – Ты неотразима!
С. – А, знаешь почему?
Г. – Да. Ты хочешь произвести на меня впечатление!
С. – Меня этому научил Шик. Знаешь такого художника, Звездочёт?
Г. – Тебе надо в дурдом! Шик – изящный французский художник 18
века. Он её научил!
С. – 19 века. Это я его убила, а после его смерти всё утончённое
начали называть «шикарно, как у Шика», то есть как у меня.
Г. – Тогда я – Эйнштейн!
С. – Отлично! Сейчас проверим!
Смерть берёт в руки бюст Эйнштейна и подходит к краю крыши. Она
бросает бюст Эйнштейна вниз.
С. – Сейчас будет Рок-н-ролл!
РАЗДАЁТСЯ ГЛУХОЙ УДАР. КРИК ЛЁНТИКА СНИЗУ – Убили, Альберта
убили! Ага, это голова Эйнштейна! Альберт Альберта убил! Глэм –
грёбанный Альберт Эйнштейн убил художника короля Альберта. Глэм
– ты убийца! Убийца собак и Альбертов! Думаешь, что ты слишком
высоко забрался! Тебе конец, Звездочёт! Конец!
РАЗДАЮТСЯ ВЫСТРЕЛЫ. ШУМ ТОЛПЫ ВНИЗУ.
С. – Теперь ты мне веришь?
Г. – Это случайность!
С. – Конечно. Потанцуем? Музыка!
ЗВУЧИТ МУЗЫКА. Глэм танцует со Смертью. МУЗЫКА ЗАТИХАЕТ.
Г. – Ты – красивая Смерть.
С. – Сейчас это в моде.
Г. – Ты давно в моём доме?
С. – Не знаю. Я сидела на краю крыши и смотрела на город.
Сегодня у меня будет много работы.
Г. – Только сегодня? Почему сегодня?
С. – Революция!
Г. – Ты – настоящая Смерть?
С. – Хочешь меня соблазнить?
Г. – Ты – самая красивая на свете Смерть!
С. – Тогда, чего же ты ждёшь?
Глэм подходит к Смерти и запускает руку между ног. Глэм КРИЧИТ.
Он отбегает в сторону и садится за стол, прячет голову руками.
Смерть СМЕЁТСЯ и танцует по кругу.
СНИЗУ РАЗДАЮТСЯ ВЫСТРЕЛЫ, СИРЕНЫ, БАРАБАННАЯ ДРОБЬ, КРИКИ, В
НЕБЕ СВИСТЯТ ПУЛИ.
Смерть становится на краю крыши и похотливо смотрит на город.
Глэм встаёт с Пистолетом в руке и целится в Смерть.
Г. – Смотри на меня! На меня!
Смерть поворачивается к Глэму и ВСПЫХИВАЕТ СМЕХОМ.
С. – Шарман! Ты бесподобен! Сколько жизни в этом взгляде!
Глэм дрожит и закрывает глаза. СТРЕЛЯЕТ. Открывает глаза.
Смерть поднимает руки вверх и СМЕЁТСЯ.
Глэм СТРЕЛЯЕТ.
Смерть ЗЛОБНО КРИЧИТ – Целься лучше, Придурок! Ещё раз!
ШУМ НА ЛЕСТНИЦЕ. КРИКИ. СТУК В ДВЕРЬ.
Глэм СТРЕЛЯЕТ.
С. – Бесполезный человек! Душевный импотент! Сейчас я тебе
помогу!
Смерть обнимает Глэма сзади и разворачивает лицом к входной
двери.
ВХОДНАЯ ДВЕРЬ ПАДАЕТ ОТ СИЛЬНОГО УДАРА НА ПОЛ. Из темноты
появляется Борик и с ужасом смотрит на Глэма.
Смерть поднимает руки Глэма и направляет на Борика. Глэм
стреляет в Борика. Борик падает мёртвый.
Смерть отпускает Глэма из своих объятий и целует его в губы.
С. – Красиво, но не изящно!
Из темноты появляется Клара с Мусиком, Федя с корзиной, Лёнтик с
пулемётом, Тереза с младенцем на руках. Смотрят на мёртвого
Борика.
Глэм начинает СМЕЯТЬСЯ. ВСЕ ПОДХВАТЫВАЮТ СМЕХ.
С. – А, ты мне не верил, Придурок!
Смерть подходит к Глэму и цепляет ему на грудь МЕДАЛЬ.
Л. – А, мне медаль?
С. – Ты ещё её не заслужил!
Л. – Понял! Федька, подсоби маленько!
Федя ставит корзину с едой на стол и хватает подзорную трубу.
Федя ложится на край крыши и смотрит в трубу на улицу.
Лёнтик ложится рядом с Федей и направляет пулемёт с края крыши в
темноту.
Ф. – Под фонарём «контру» видишь?
Л. – Нет. Ничего не вижу! Какая разница?
Лёнтик начинает стрелять из пулемёта. ДЛИННАЯ ОЧЕРЕДЬ. Пулемёт
СМОЛКАЕТ.
Ф. – В чём дело? Заело?
Л. – Патроны закончились!
Ф. – Нашу победу надо отпраздновать!
Л. – Верно сказано!
Лёнтик и Фёдя встают и подходят к столу. Федя достаёт большую
бутылку самогона и разливает в стаканы.
Федя и Лёнтик со стаканами в руках смотрят на ночной город.
На груди у Лёнтика и Феди лазерные точки снайперов.
Л. – Ура! За победу!
Смерть, Глэм, Клара и Тереза смотрят на лазерные точки на груди
Лёнтика и Феди.
С. – Банкет отменяется!
Лёнтик и Федя падают мёртвые.
Клара выпускает МУСИКА и подходит к Глэму.
К. – Мусик, подойди к Глэму. Глэм, пожалуйста, забери себе
Мусика! Последний раз! Пожалуйста!
Г. – Нет, вот тебе пистолет! На этот раз я не смогу помочь!
Сорри, Клара!
Глэм подходит к краю крыши и смотрит на ночной город.
С. – Ты, что задумал, Звездочёт? У тебя ничего не получится,
Дурачок!
Г. – Ты самая красивая Смерть!
С. – Вот, идиот, теперь будет жить калекой! Клара, не упусти
свой шанс!
Глэм шагает в бездну. ГЛУХОЙ УДАР О ЗЕМЛЮ.
КРИК СНИЗУ. – ПОДЖИГАЙ!
Т. – Мне понравилось! Возвышенно, почти как рожать детей!
К. – Нашла красоту! Как собаку!
С. – Ну, мне пора!
Смерть уходит в темноту.
К. – А, что это была за дешёвая проститутка? Знает моё имя! Она
не из нашего дома.
Т. – Наверное, бывшая жена Глэма. Кто же ещё? Кстати, выглядит
гламурно, как звезда Голливуда!
К. – Звезда! Тогда она правильно сделала, что его бросила, этого
импотента.
Т. – Он – импотент? А, я всё не могла понять – почему он такой
медлительный? А, ты как об этом узнала, Клара? Неужели на тебя
кто-то ещё может смотреть, как на женщину? Ха-ха!
К. – Что? На меня? Ещё как смотрят! Кстати - Альберт был мой
любовник!
Т. – Альберт? Да, он смеялся над тобой! Корова! Тебе же не нужен
секс!
К. – Да, я не могу смотреть на голых людей! У меня возникают
приступы отвращения. Бани, пляжи, бассейны… Есть в этом что-то
от животных, от грязных свиней.
Т. – Мне тебя жаль! Мне всегда мало, всегда! А, мужики эти –
дохлики! Смотри – валяются все мёртвые или ходят полумёртвые…
Даже в кино ни разу не видела настоящего мужика! Показывают
каких-то блондинов с голубыми глазами – смех! Они же кролики!
Трахаются, как кролики! Не придумал для нас с тобой, Клара, Бог
настоящих мужчин!
К. – А, может быть, мы с тобой не придуманы для этого мира?
Любительница секса! Уродина! Нас остались одни страдания!
Т. – Что? Ты больше виновата – ты для детей в школе как икона!
А, сама – дешёвка, фригидная шалава! Целка македонская!
К. – Я и не отказываюсь. А, зачем ты всё время носишь этого
мёртвого ребёнка с собой? Пора его похоронить!
Т. – Лучше такой, чем никакого.
К. – Тоже верно.
Пауза.
К. – А, ты знаешь, сколько человек зашло на Ноев Ковчег?
Т. – Какой ещё Ковчег? Ты - гонишь? У меня три класса
образования!
Снизу доносятся КРИКИ – ПОЖАР! ДОМ ГОРИТ!
Клара целится пистолетом в зрительный зал. Прячет пистолет.
Берёт Мусика на руки.
К. – Ну, что, Тереза, пора уходить отсюда! Поболтали на высоте,
а теперь пора спускаться на землю. Забираем еду и пойдём
праздновать победу! Банкет продолжается!
Т. – А, твоя мать? Надо её спасать!
К. – Она давно умерла.
Т. – Как давно? Её надо было похоронить.
К. – Ты слышала крики снизу – пожар! Дом горит!
Т. – Конечно, слышала, я же не глухая!
К. – Прекрасно! Пусть всё здесь сгорит! Правда, Мусик?
Клара и Тереза уходят в темноту.
Крышу пожирает пламя.
***