ПАВЕЛ ТИМОФЕЕВ. СТИХИ

ПАВЕЛ ТИМОФЕЕВ. СТИХИ
Бал
Мы встретились с Вами глазами, когда этот бал набирал обороты.
Секундный наш взгляд был сигналом к началу атаки, а может — охоты.
Вы были с красивым партнёром, который умел танцевать что угодно,
И рядом со мной была дама, затем, чтобы я не считался свободным.
Оковы морали мешали нам сделать всё то, что мы страстно хотели.
Глаза выдавали нас тем, что пылали и кажется искры летели.
И мы, как и встарь, при пожаре, спасали лишь то, что дороже ценили:
Я — лил в себя жидкость, а Вы в этой жидкости в медленном танце кружили.
Я встретился с Вами опять, но во сне, когда спал головою в тарелке.
Вы были взрывным механизмом, крутящим секундные острые стрелки.
Всё кажется к чёрту — взорвётся салютом внезапно, красиво и ярко.
Но всё — ерунда, так как я никогда больше вас не увижу, а жалко.
Странное дело…
Странное дело, когда ты в гостях,
В месте довольно уютном и чистом,
Средь пёстрых людей, что тебя окружают,
Ты можешь узнать своих добрых знакомых,
Их выделив лёгким кивком головы.
И дамы на редкость милы и приятны,
Тебе интересны, к тебе снисходительны.
Знакомства сулят интересные партии
И всё–таки ты почему–то решаешь
Всем пренебречь и выйти за дверь.
И вот, когда место твоё опустело
И кое–кто факт этот даже отметил,
Полюбопытствовав для интереса:
— А кто человек, что сидел в этом кресле
И почему он так рано ушёл?
Я не найду что на это ответить.
Я промолчу, я почувствую холод,
Так как тепло, то, что ты здесь оставил,
Почти всё исчезло, куда-то впитавшись.
Осталась лишь мысль:
Пора уходить.
Река
Быстрая река заманила меня
Песнями струй по гладким камням.
Я застыл на мосту среди жаркого дня,
Привлечённый игрой речного огня.
Водные жители в моей тени
Сновали как люди в будние дни.
К тому же, как мне показалось, они
Считали — они в этом мире одни.
Промчались мгновенья, минуты, века.
Я им помахал на прощанье — Пока!
Я тоже отчасти похож на малька,
Хотя здесь немножко другая река.
Внезапно пронзило насквозь...
Внезапно пронзило насквозь ощущенье полёта.
Мир взорвался до невероятных пределов.
Было в начале слово, затем был кто–то,
Тот, кто всё это задумал, сказал и сделал.
А я запомнил лишь отпечаток подошвы.
Скрылась истина в затухающем бранном слове.
И теперь всё это можно искать лишь в прошлом,
В истекающей из–под лопатки струйке крови.
Слон
Белый туман–дым.
Деревья застыли и кажутся неживыми.
Ветер забыл дуть. Чёрт с ним.
Я, кажется, забыл своё имя.
Туман вполз в мозг.
Я не знаю, зачем встал так рано.
Кажется выпить. Что? Чай, морс?
Или читнуть наугад из Корана?
Открыл с конца — «Слон»
Интересно, что он забыл в этом тумане?
Никак не заснёт? Влюблён?
Брошен меж буквами и домами?
Колет строка–нож.
Коран не причём, просто я стал уязвимей.
Белый туман, ты меня спасёшь,
Пока я своё вспоминаю имя?
Женское
Едва разминулись в тесной прихожей,
Мать — с работы, дочь — на гулянку.
Что–то случится, только попозже.
Пока невозможно увидеть изнанку.
Какие–то встречи, какие–то руки,
Смех, скандалы, полёты, залёты,
Вечные гости, подруги от скуки.
Рядом всегда не хватает кого–то.
Мысли бессонные без остановки.
Вход без стука, без права, без спроса.
Общая доля, смешные уловки.
Холод. Соседи, глядящие косо.
Дней вероятность — капризная девка.
Куколки–доченьки, стирки–пелёнки.
Жизнь как рутинная пятидневка.
Взгляд богородицы с пыльной иконки.
Вечные поиски верного друга,
Вечно размолвки в тесной прихожей,
И невозможно выйти из круга,
И так всё похоже, так всё похоже.
Сказка про заморского гостя
Выпиваем как–то в баре
Средь сатиров и венер.
Вдруг садится рядом парень,
Всем хорош, к тому же негр.
Кость в носу, живот в наколках,
Фигов лист вместо трусов.
Говорит: «Я здесь недолго,
Всего только икс часов.
Я недавно провиниться,
Съесть собака колдуна,
Тот ужасно разозлиться
И отправить меня на…
И с тех пор я в этом месте,
Пусть побрать его Шайтан,
Хочу пить и хочу есть и
Попросить налей стакан».
Тут ребята смехом прысни —
От чего же не налить,
Ведь такое в нашей жизни
С каждым–всяким может быть…
Дальше было как обычно —
Я не помню как ушёл,
Но на утро уж привычно
Огуречный пил рассол.
Эх, воскресный день погожий,
Эх, бедовое житьё!
И красуется в прихожей
Африканское копьё.
Вой
Дикий пёс на окраине города.
Пригвоздила насквозь неизбывная грусть твоих вольных кровей.
В этой страшной ночи стало дорого
Злое слово, что с воем срывается в небо из глотки твоей.
Вдруг услышав его, я порадуюсь
За тебя, что хоть ты с этим небом способен беседу вести наравне,
И тогда, в тот же миг, мне в награду пульс
Участится и щёткой поднимется шерсть на продрогшей спине.
Вдова адвоката
Вдова адвоката лишилась работы
И ездит теперь на малиновом «ФОРДЕ»
Вдова адвоката в плохом настроении
Меланхолически кушает манго.
Вдове адвоката никак не заснется
И камерный тихо играет оркестр.
Вдовой адвоката быть очень непросто,
Тут важно знать точно, кто сможет–поможет.
Портфели, погоны, вакансии, займы
Охотно к услугам вдовы адвоката.
Читать эти строки особенно трудно
Поскольку был сдан мой последний экзамен…
Поскольку мне завтра придется жениться…
Поскольку мне быть самому адвокатом…
Странное время…
Странное время утреннего приезда.
Город вот–вот в ожидании бодрой дрожи.
Знобкий рассвет бежит по бежевой коже.
Быстро ныряю в темную глубь подъезда.
Резкий звонок, шарканье сонных тапок.
«Ах! Сколько лет и зим, и совсем не ждали».
Чайничьей песни финал, глинтвейн в бокале.
Терпкого счастья чуть уловимый запах.
«Не изменился вовсе, все так же беден».
«Жаль, но пора на службу, вершить карьеру.
Все лежит здесь, допьешь «Мадеру»,
Если уйдешь, ключ занеси соседям».
Выверни наизнанку…
Выверни наизнанку соль своих слез.
Это все не всерьез.
Если, вдруг заблудившись, меня не найдешь,
Уйми свою дрожь.
Утешься рассветом, при этом
Свари себе кофе и улыбнись
Всему, что стряслось прошлым летом,
В ту жизнь.
Поведай мне мимоходом о тысяче дел.
Якоря наших тел
Вгрызлись в грунт этой жизни и этого дна,
И ты не одна,
Прожги меня ядом и взглядом
Пронзи насквозь, взорви эту смесь,
Но где бы я ни был, я рядом,
Я здесь.
И я прошепчу твое имя без всяких причин.
В июньской ночи
Ты спишь и твой сон охраняется мной.
Играют отбой
Любовной тревоги и ноги
Меня волокут к молоку, в тот дом,
Где вновь мы, обив все пороги
Вдвоем.
Умрет дорога…
Умрет дорога. После поворота
Возникнет город в солнечных лучах.
С полупустой котомкой на плечах
Ты постучишь в железные ворота
Искать очаг.
У стражи вызвав жалость,
По улице щербатой и кривой
Пройдешь наверх, но жребий роковой
Взять и отвергнуть воли не осталось.
Весь город твой.
Сейчас урчит желудок,
А завтра стражу ты расставишь сам.
И будет власть дана твоим устам
Вершить порядок и мутить рассудок.
Все по местам.
Но можешь ты не много.
В своем расшитом золотом плаще
Задержишь взгляд на тающем луче,
Припомнишь миг, тогда была дорога,
Хотя, была ль дорога вообще?
Апрельская эволюция
Это Весна, апрель, за окном кап–кап.
Солнце брызжет вовсю, аж больно глазам.
Я из квартиры, как из–под камня краб,
Осторожно и недоверчиво выползал
На улицу лиц, в царство радужных луж,
Где прежде вечно усталое моё тело,
Зимнюю окаменелость свою нарушив,
Сначала пошло, потом побежало и, наконец, полетело.
Брат номер икс
Подошел. Завалил. Не хотел. Наследил. Замели. Убежал. Отомстил. Эпилог. Зашибись!
Теперь детали, коль скоро они представляют собой интерес.
Предполагалось немного эротики, но обошлось–таки без.
Место действия — грязный подвал. Провинциальный ад.
Нет. Роскошный дворец с лабиринтами колоннад.
Герой — молодой человек из «наших», отслужил в войсках,
Или манерный аристократ во фраке с сединой на висках.
Мотив. На глазах убита невеста, теперь справедливая месть,
Или как в басне, просто хотелось вкусно попить–поесть.
Его оппонент — полоумный профессор, опасный маньяк,
Или преступный клан, который не одолеть никак.
Можно только бежать и ждать хеппи–энда в одной из секретных нор.
Итак, премьера! Занавес! Гаснет свет. Механик, мотор!
Посмотрел. Не дышал. Офигел. Рассказал всем друзьям. Прошел год. Помню лишь
— Зашибись!
Обмен
Встреча на узком мосту.
Медленно сблизились и разошлись.
Я на эту сторону, ты — на ту,
Что ж, такова жизнь.
Глупый шпионский фильм.
Взгляд на мгновение задержав,
Мы уходим к своим —
Агенты разных держав.
Нас как никак там ждут,
Встречают, награды вручают.
Почётная пенсия, мемуарный уют,
Стакан печального чая.
Александр
Ты стоишь перед этой рекой и за ней не предел.
Чудный край, но не край Ойкумены, и ты бы хотел
Поскорее начать переправу, но ропот в войсках
Отдаётся раскатистой дробью в висках.
За твоею спиной покорились уже тридцать царств,
Тридцать лет за спиной и победы, что вместо лекарств,
Достаются всё большей ценой, словно ты, второпях,
Растерял свою дерзость и блеск в Масагетских степях.
И внутри у тебя не порядок уже, но разлад.
Мудрецы без одежд в этой странной стране говорят,
Не боясь, тебе прямо в лицо, что ты сильный как слон,
Но идёшь не туда и конечный твой пункт — Вавилон.
Секта
Ночь. Полнолуние. Вьюга.
Пустынные улицы. Условный стук.
Ты среди нас, внутри круга.
Брат. Друг.
Созвездия. Знаки. Ветры.
Трепет свечи. Перекрёстки снов.
Слияние знанья, веры,
Глаз, слов.
Дыханье вселенной. Нити
Прошли сквозь нас, тел не задев.
Расплывчат, изменчив, скрытен
Зов. Зев.
Сгорают звёзды, кометы.
Всё ближе и ближе назначенный час…
Утро сотрёт приметы
Всех нас.
Аттракцион
Каждый раз, под куполом, пред праздной толпой
Он распиливает женщину звонкой пилой,
И она, улыбаясь, глядит, говоря,
Мол, ты не волнуйся, всё это зря.
Всё будет отлично, пройдёт на ура,
Мы купим вина кутить до утра,
Забудем боль, беспричинный страх,
Утопим печаль в блестящих глазах.
Нам звёзды зажгутся, что маяки,
Мы будем счастливы, будем близки…
И номер успешно подходит к концу,
Но тушь в гримёрной бежит по лицу,
Дрожит сигарета в уставшей руке
И что-то стучит в его левом виске.
Не могут помочь ни ночь, ни вино,
И страх свой осилить ему не дано,
Но он засыпает и у неё, наконец,
Начинает разглаживаться свежий рубец.
Мышонок
«Твоё имя теперь не Мышонок, ты теперь Орёл!»
Из Североамериканской индейской сказки
Раз, два, три, четыре… Стоп! Вчера на этом самом перекрёстке я совершенно
случайно встретил одного знакомца. Взгляд направо. Вон, тёмно–красная куртка
мелькнула в толпе. Нет. Не он.
Шаг, два, три… Стоп! Месяц назад, прогуливаясь по этой улице, я перешёл на
правую сторону, и оказался в тени старинного двухэтажного дома. Где теперь этот дом?
Снесён.
Час, два… Стоп! Уже вечер, я кружу над полем и не вижу города, в котором прожил
столько лет.
Раз… Стоп! Вот идут люди возводить город. Шмыг в норку и меня нет!