начале XX вв.

Е.А. Мурыгина
(Благовещенск)
Формирование поликонфессиональной структуры Дальнего Востока
во второй половине XIX - начале XX вв.
Дальний Восток для России в середине XIX в. являлся важным стратегическим объектом.
Внешнеполитическая обстановка (ослабление Китая и превращение его в экономически зависимую
страну от Европейских стран, слабость восточных рубежей Российской империи) диктовала необходимость окончательного присоединения и освоения края. Забайкальская область, образованная из
Верхнеудского и Нерченского округов на территории Иркутской губернии указом Николая I от 11
июля 1851 г.1 послужила своеобразным плацдармом для присоединения Приамурья к России и его
освоения. Своим рождением область во многом обязана активной государственно-административной
деятельности генерал – губернатора Восточной Сибири графа Н.Н. Муравьева–Амурского, который,
доказав перспективность развития горно–рудной и золотодобывающей промышленности в Забайкалье и Приамурье, сумел убедить Николая I начать политику восстановления суверенных прав на Приамурье. Началась активная дипломатическая работа. В результате последовала серия русскокитайских договоров, которая позволила России закрепить за собой обширный край левобережья
Амура и укрепить свои позиции на востоке. Дальневосточная окраина вошла в состав ВосточноСибирского генерал - губернаторства. Все земли по левому берегу Амура составили новую Амурскую область, ее административным центром стал г. Благовещенск. Уссурийский край и территории
Нижнего Амура вошли в состав Приморской области. В 1882 г. было создано Приамурское генерал –
губернаторство, куда вошли Сахалин, Амурская и Приморская области, и Забайкалье, последняя просуществовала в нем до 1906 г. Несмотря на то, что административные границы впоследствии подвергались изменениям, между всеми территориальными единицами генерал - губернаторства сохранялись тесные хозяйственные и культурные связи.
Рассматривая формирование поликонфессиональной структуры населения дальневосточных
окраин во второй половине XIX - начале XX вв., прежде всего, необходимо раскрыть колонизационный процесс, имевший свои особенности в связи с отдаленностью края.
Как уже отмечалось, форпостом для «второго завоевания Амура» стала Забайкальская область. До начала российской колонизации на территории Забайкалья проживали малочисленные племена коренного населения, буряты и эвенки, традиционной религией которых являлся шаманизм и
буддизм. Русские люди появляются в середине XVII в. С этого времени сюда усиливается приток
служилого люда, ссыльных и каторжан. А соответственно начинает распространяться христианство.
Причем представлено оно было практически всеми основными его деноминациями и конфессиями.
Военно-служилая (казачья) колонизация преобладала в основном на первоначальном этапе
освоения. Это была самая многочисленная категория населения, в 3-4 раза превосходившая крестьян.2
Большое значение для заселения Сибири, в том числе и восточного Забайкалья, имела ссылка
крепостных крестьян помещиками, разрешенная в 1760 г. Так правительство пыталось совместить
выполнение двух задач – покарать недовольное крестьянство и заселить новые территории. Немаловажную роль в заселении сыграли старообрядцы, так называемые «семейские», которые были водворены на территорию Забайкалья насильно, в сопровождении солдат и казаков. Часть староверов бежала в Сибирь на вольные земли по своей инициативе, скрываясь от преследователей за веру.
Первые католики появились в Забайкалье в составе китайского посольства в качестве советников и переводчиков в 1689 г. Это были миссионеры – иезуиты, участвующие в составлении статей
Нерчинского договора.3
Так как в Забайкалье было развито горное дело, то довольно часто использовали труд иностранных специалистов. Поэтому уже в XVIII в., там появились иностранные горные инженеры,
представители католицизма и протестантизма (менониты, лютеране и др.)4 В 1841 г. указом царя на
территории Забайкалья был образован Нерчинский Римско – католический приход.5 Приток католиков и протестантов усилился сюда в XIX в., когда на территорию Забайкалья за участие в освободительном движении были сосланы польские повстанцы. С началом первой мировой войны в Читу стали прибывать военнопленные, среди которых были католики и протестанты – немцы, австрийцы,
венгры, чехи, поляки. В начале ХХ в. на территории Забайкальской области стали легально действо-
вать протестантские деноминации – баптизм и адвентизм, которые достаточно быстро увеличивали
число своих последователей. Хозяйственное освоение природных богатств, укрепление границы с
Китаем, новая распашка целинных земель, строительство железнодорожных путей сообщения, сопровождалась увеличением русскоязычного населения. Вместе с русскими сюда прибывали и представители других национальностей, и соответственно приносили с собой свои вероисповедания. Являясь главенствующей религией, православие бесконфликтно уживалось с различными религиозными конфессиями, распространенными на территории Забайкалья. Как отмечает Г.В. Никитин, отличительной чертой менталитета русских Забайкалья была высокая терпимость к носителям иной веры,
культуры, образа жизни. Толерантность являлась одним из следствий длительного процесса формирования русского населения региона, его адаптация к местным условиям на основе долговременных
транскультурных взаимодействий.6
После присоединения Амурской и Приморской областей перед правительством и Приамурской администрацией стала острая задача заселения этих земель. В 1854 г. вниз по Амуру сплавились
первые жители неосвоенных территорий закрепленных за Россией. Это были забайкальские казаки и
13-й линейный батальон, которых направили «для занятия и защиты устья Амура и залива деКастри».7 В 1856-1857 годах они основали 16 станиц в районе верхнего и среднего течения Амура.8
На базе, которых в 1858 г. было сформировано Амурское казачье войско. В том же году, на территории Приморья на реке Уссури были созданы первые казачьи поселки, и в декабре же был образован
Уссурийский казачий пеший батальон. Всего в течение 1858-1862 годов в Амурскую и Приморскую
области из Забайкалья было переселено от более 15 тыс. казаков, которые основали 104 поселения. С
1895- 1900 г. на Дальний Восток прибыло еще более 5 тысяч человек.9
Традиционной частью казачьей культуры была религия, активно влиявшая на формирование
мировоззрения, нравственных устоев и настроения широких кругов казачьего населения. В казачьих
землях Дальнего Востока православная церковь имела особое предназначение и выполняла специфические задачи. Казачье сословие являлось оплотом государственной власти и несло воинскую повинность в пользу государства, охраняя пограничную зону. По этому при выборе казаков для заселения
Приамурья учитывалась, прежде всего, религиозная принадлежность. Главная опасность, как представляла православная церковь - таилась в старообрядчестве и сектантстве. Командование казачьих
войск принимало жесткие меры, чтобы не допустить раскола в среде казачьего населения. Принадлежность к иным конфессиям обычно скрывалась при переселении в Амурскую и Приморские области. Но по имеющейся в распоряжении Г.Е. Грум–Гржимайло информации в конце 90– х годов
XIX в., среди амурских казаков насчитывалось 18 старообрядцев,10 а в начале ХХ века стали известны случаи об открытом переходе некоторых казаков к «сектантам».11 В Амурском казачьем войске к
1914 г. в числе казаков было зарегистрировано 148 христиан не православного вероисповедания. Это
составило только 0,4% от всех верующих. Кроме этого, среди казаков появилось 246 лиц нехристианских конфессий. В Уссурийском казачьем войске православное население насчитывало 42 243 человека, раскольников было 168, или 0,4% от числа верующих. На территории войска проживало 1823
иноверца, что составило 4,1% верующих.12 Забайкальское казачье войско по официальным данным в
1912 г., насчитывало 1766 человек исповедующих не православное христианство. Из них 184 человека принадлежали к раскольникам, 1582 человека – это католики и лютеране. На втором месте после
православия (85%) стояли казаки – инородцы – (31303 чел.) 11% к общему числу верующих.13
Казачья колонизация шла параллельно с крестьянской. Она сознательно воспринималось как
необходимое дополнение военной экспансии. Имперские власти стремились параллельно с военной
службой, организовать переселенческую службу. Ф.М. Урманец известный имперский публицист
отмечал, что «соха и борона должны обязательно следовать за русскими знаменами…»,14 то есть
вслед за военным должно идти занятие культурно-этнографическое.
Наличие казаков не могло способствовать развитию местных производительных сил, да и по
сравнению с пространством пустынного края численность их была сравнительно невелика. Между
тем широкие планы Муравьева о развитии российских морских сил в устье Амура и побережье Татарского пролива и Японского моря, помимо всех других соображений, требовали для их осуществления развитие местного хозяйства, чтобы была возможность обеспечения военнослужащих продовольствием. Для этого необходимо было сформировать в крае в короткий срок сельское население.
Именно крестьянское сословие должно было развивать хозяйственный потенциал Приамурья. А так
же правительство намеривалось путем переселения в восточные окраины, частично решить социально – экономическую проблему малоземелья в центральных регионах страны.
Формирование русскоязычного населения в Амурской и Приморских областях исследователи
делят на 3 периода: до реформенный – с 1855 по 1861 гг.; пореформенный, или капиталистический –
с 1861 по 1900 гг., и империалистический с 1901 по 1917 гг.15
Первый период для переселенцев являлся самым сложным, так как законодательная база
находилась в разработке, и государство не оказывало должной помощи добровольным переселенцам.
Комитет о заселении Приамурского края (утвержденный 27 октября 1856 г.), обсуждая вопросы о переселении, акцентировал внимание на то, что увеличение населения необходимо для развития
огромных материальных сил края и предлагал ряд способов для заселения.
Генерал - губернатор полагал, что надо дозволить переход на Амур лицам всех свободных состояний и даже крепостным людям, только не иначе как на «собственную» их сечь с выдачей им пособий от правительства в виде ссуд.16
Министр Государственных имуществ ограничивался исключительно вопросом о переселении
на Амур государственных крестьян.17
По мнению комитета, все предлагаемые способы должны были быть приняты с некоторыми
изменениями и ограничениями лишь бы способы достигали главной цели – усиление населения этого
края. Так же комитет рассматривал вопрос о привлечении в Амурский край к «поселению» рабочие и
трудолюбивое население.18
Не исключалось допускать к поселению и некоторых иностранных переселенцев, преимущественно немцев, известных своим трудолюбием посредством которых отчасти заселялись огромные
Новороссийские степи, и переселение коих конечно на известных условиях может принести пользу
Амуру.19
Много дискуссий вызвал вопрос о добровольном переселении раскольников и «сектантов», и
даровании им некоторых религиозных свобод. В поддержку положительного решения этого вопроса
приводились аргументы о трезвости, трудолюбии и сплоченности в религиозных общинах, что было
не мало важно в суровых условиях осваиваемых территорий. Тем более, что первые ссыльные поселенцы молокан и духоборов из Таврической и Самарской губерний прибывшие в Амурскую область
в 1859 г, и старообрядцы – семейские из Забайкалья переселявшиеся по собственной инициативе в
конце 50-х годов, несмотря на все тяготы длительного сухопутного перехода, и дикость края очень
быстро освоились и обзавелись хозяйством.20
12 июля 1860 г. император по ходатайству генерал - губернатора Восточной Сибири «дозволил раскольникам всех сект, кроме скопцов, приписываться к обществам вновь открытых городов
Амурской области и тех городов Приморской области Восточной Сибири, которые находятся на реке
Амуре», но что бы эта приписка совершалась с разрешения военных губернаторов означенных областей.21
26 марта 1861 г. были изданы «Правила для поселения русских и иностранцев в Амурской и
Приморской областях» [правила просуществовали с некоторыми изменениями, последовавшими в
1882 и 1892 гг., до 1901 г.]. Главной их целью было привлечение в Амурский край всех тех элементов, которые могли бы содействовать экономическому его развитию. В их основы были положены
начала добровольного самостоятельного переселения с правом приобретения земли в собственность.
Поселенцам предоставлялся ряд существенных льгот: отвод в бесплатное пользование земельного
участка в размере 100 десятин на каждое семейство и освобождение навсегда от подушной подати и
от рекрутской повинности «на 10 наборов». Помимо этого закон предоставлял большие льготы для
приписки к городам нового края, заключающиеся в освобождении от платежа по новому месту жительства всяких пошлин, государственных повинностей, от военного постоя на 10 лет.22
Однако, несмотря на широкие земельные нормы и большие льготы, движение переселенцев в
Приамурский край за первые двадцать лет действия упомянутого закона шло крайне медленно, а
большая часть переселенцев оседала в Амурской области. Приморская область, как более удаленная
от центра страны и хуже приспособленная к земледелию, осваивалась в первые годы менее интенсивно. За период с 1859 по 1882 гг. в Приамурский край переселилось 11980 крестьян. Из них, в
Амурскую область 8704 души обоего пола (в среднем 379 человек за год).23
Причинами такого явления явилось отдаленность края от места выхода крестьян и трудности
сухопутного передвижения через Сибирь. Пеший путь до Амура порой занимал 2 - 3 - 4 года, в этом
движении совершался «естественный отбор», многие не выдерживали далекого пути и оседали в районах Сибири. Только между городами Томском и Благовещенском доходили до 46% всего числа переселенцев отправившихся на Амур.24 Так же это обуславливалось отрицательными взглядами правительства на переселение обще, господствующими в период освободительной эпохи и до начала 80-х
годов XIX в. До этого времени переселение крестьян из внутренних губерний не вызывало со сторо-
ны правительства каких либо поощрительных мер к заселению Азиатской России, напротив, устанавливались правила стесняющие переход крестьян из одного общества в другое, а соответственно ограничивало число переселенцев, хотя желающих переселиться после издания закона было достаточно.
В течении первого года его действия только из одной Самарской губернии поступили прошения о
переселении в Приамурье от 3140 ревизских душ, такие же прошения поступали и из других губерний. За 3 года с 1861 по 1864 Губернатору Амурской области было представлено 7000 прошений от
доверенных крестьян.25
Поэтому неудивительно, что впервые 20 лет заселения края большой процент прибывающих
на новое место жительство наряду с православными составляли старообрядцы, раскольники и сектанты: духоборы молокане и прочие, выходцы из Самарской и Таврической, Тамбовской, Енисейской и
Забайкальской области. Эти люди, как известно, отличались своей энергией и религиозным фанатизмом. Привлекал их в Приамурье не столько край в то время никому не известный, как условия жизни
в нем, совпадающие с их религиозными взглядами. Земельные просторы с одной стороны, а с другой,
религиозная свобода и отсутствие рекрутской повинности, это-то и было ближайшим стимулом к переселению у этих первых пионеров.
В конце XIX века в Амурской области, а затем и Приморье стали появляться переселенцы,
исповедующие протестантизм (баптизм). Так как это вероучение относилось к «опасным», то чтобы
оградить православное население от их влияния, селить их старались в отдаленные районы. Что
впрочем, не принесло должных результатов и данное вероучение стало быстро распространяться.
В 80-х годах взгляды правительство на переселение коренным образом меняются, и законом
от 13 июня 1889 г. уже прямо признается переселение «народной потребностью, подлежащею удовлетворению».
В конце 70 начале 80-х гг. правительство было вынужденно обратить внимание на скорое заселение южной части Приморской области и Уссурийского края, в виду начавшихся политических
осложнений с Китаем, а так же предпринятой последним в связи с этим, усиленной колонизацией пограничной с Приморской областью полосы Маньчжурии. Назначенный в 1879 г. генерал – губернатор
Восточной Сибири генерал - лейтенант Анучин выработал систему мероприятий имевших целью
увеличить приток переселенцев в Приморье, южно – уссурийский край. Но проект Анучина был отклонен государственным советом в виду его недостаточной детальной разработки, и была создана
особая комиссия, которая разработала новый проект (1882 г.) На основании которого в виде опыта в
течении трех лет переселялись крестьяне морским путем за счет казны. В результате с 1883 по 1885 г.
Во Владивосток прибыло 4683 чел., и население уссурийского края пополнилось с 247 чел. в 1884 г.
до 800 чел. в 1885 г.26
К концу XIX в. число населения Приамурского генерал- губернаторства, несмотря на ряд
трудностей, с которыми пришлось столкнуться первым поселенцам, существенно увеличился, что
показано в таблице 1.
Таблица 1
Население областей Приамурского генерал - губернаторства по данным переписи 1897 г.
НаселеОбласти
ние
Население
Муж. пол.
Обоего
пола
Жен.
Население на 1 кв.
версту
пол.
Пространство в кв. верст, без
значительных внутренних вод
Амур-
64 016
48380
112396
0.3
393315.6
Примор-
147669
67271
214940
0.1
1688456.6
669721
1.3
522339.1
ская
ская
328386
Забайкальcкая
341335
Составлено по: РГИА ДВ. Ф. 704. ОП. 1. Д. 277. С. 326.
В 1900 г. закончился период колонизации на основных началах закона 1861 г. В том же году
открывается движение по забайкальской железной дороге, что значительно облегчило перемещение в
Приамурье из внутренних губерний. Ожидая увеличение числа переселенцев, и имея уже ограниченные земельные ресурсы, 22 июня были утверждены «Временные правила для образования переселенческих и запасных участков в Амурской и Приморской областях». Эти правила явились переломными в колонизационной политике и положили начало земельной дифференциации переселенцев по
размерам землепользования на две группы – стодесятников «старожилов» и «новоселов», которым
было положено 15 десятин земли на душу.
Столыпинская аграрная реформа увеличила организованный поток переселенцев, с 1906 по
1914 гг., наблюдалось резкое увеличение количества переселенцев, за этот период в край прибыло
265174 человек.27 Накануне первой мировой войны число переселенцев сократилось. С 1914 г. правительство прекратило выдачу крестьянам «ходаческих» свидетельств и ликвидировало льготные тарифы крестьянским семьям при переезде. В период с 1914 по 1917 гг. война фактически остановила переселенческий процесс на Дальний Восток. Всего с 1906 по 1917 гг., на Дальний Восток прибыло (не
считая обратных переселенцев) 259470 новоселов.28 В среде вновь переселявшихся крестьян присутствовали представители различных конфессиональных групп проживавших на всей территории России. В первое десятилетие ХХ века к деятельности сектантских организаций правительство относилось снисходительно. Им разрешалось строить свои молитвенные дома,29 «отправлять духовные требы»,30 занимать общественные должности,31 и даже иметь прислугу из православных (правда, с ограничениями).32
Священники РПЦ не раз привлекали внимание к проблеме усиления раскола и сектантства на
Дальнем Востоке,33 так как если в конце XIX в. число «сектантов» росло в основном за счет прибывших переселенцев единоверцев, то позже они развернули активную евангелизационную работу среди
местного населения. Это касалось первоначально молокан, которые стремились проповедовать свое
учение везде, а с появлением протестантских конфессий – баптистов и адвентистов. Но в стремлении
укрепить позиции России в крае правительство лояльно относилось к инославным исповеданиям,
особенно христианским.
Принятием Указа и Положения Комитета министров в 1905 г., «Об укреплении начал веротерпимости» в России была легализована деятельность старорусских и протестантских сект, сделаны
некоторые послабления для католиков, буддистов, мусульман, иудеев. В результате после этого законодательного акта количество отпадений от православия увеличилось по всей России, в том числе и
на Дальнем Востоке.
С 1905 по 1912 г. в России от православия в различные секты отпало 48.067 человек. Наиболее многочисленной являлась секта «молокан - воскресников» в 1912 г. насчитывающая -133935 чел.
Второе место по числу последователей занимали баптисты (штундисты) – 114653 чел., третье - менониты – 35970 чел.34 На Дальнем Востоке, в благовещенской епархии, по данным священника противосектантской миссии о. Пантелимона Папщева общее число сектантов насчитывало 32000 человек,
и наиболее численными так же являлись молокане и баптисты.35
В результате изменений в законодательстве в период с 1906 по 1917 г. религиозные организации усилили свою миссионерскую деятельность тем самым, увеличив число своих приверженцев, и
практически всем конфессиям на Дальнем Востоке удалось воссоздать традиционный для них образ
жизни.
Таким образом, государственная политика по отношению к дальневосточной окраине преследовала, прежде всего, внешнеполитические цели – упрочить геополитические позиции России на Востоке.
Реализация внешнего курса позволила царскому правительству путем расширения земельного
колонизационного фонда попытаться решить внутреннюю проблему малоземелья и ослабить социальное напряжение вокруг вопроса о земле в районах со значительным удельным весом помещичьих
латифундий в Европейской части страны.
Стремление России в короткие сроки заселить и освоить край, отразилось на религиозном составе переселенцев. И хотя численность представителей православия преобладала, и духовные потребности православных верующих стояли на первом месте, концентрация религиозных оппозиционеров в Забайкалье и Приамурье, особенно Амурской области, вызывала у православных священников откровенное беспокойство за свою паству, которая не всегда отличалась высокой духовностью,
или в силу малограмотности могла противостоять убедительной евангелизации последних. Православие, являясь официальной религией государства, пользовалась его колоссальной поддержкой. Но
правительство, преследуя в первую очередь свои цели, переселяло старообрядцев и «сектантов» сознательно (кроме «сект» признанных опасными, хотя и им на Дальнем Востоке делались снисхождения), как людей отличающихся хозяйственной хваткой, трудолюбием, трезвостью и энергией, дабы
создать определенную первичную базу для дальнейшего развития края, и укрепить в крае русскоязычное население. Центральный статистический комитет в своих издания, выявляя процентное соотношение русского населения в крае, объединял сектантов и старообрядцев, в большинстве своем
все же коренных русских людей в одну группу с православными.
Славянское население Забайкалья и Приамурья было сложным не только по этническому (великороссы, украинцы, белорусы), конфессиональному (православные, старообрядцы, сектанты), и
сословному (крестьяне, казаки, ссыльнопоселенцы, отставные солдаты и моряки) составу, но и региональным характеристикам мест выселения. Отличительной чертой переселенцев в восточные окраины страны являлась высокая терпимость к носителям иной веры, культуры, образа жизни.
В результате колонизационного процесса во второй половине XIX - начале XX века в Забайкалье и Приамурье наблюдался конфессиональный плюрализм, который отразился на развитии экономических и культурных особенностей региона.
___________________________________________
Забайкалье. Краткий исторический, географический и статистический очерк забайкальской области. Иркутск, 1891. С. 23.
Машанова Л.В. Начальный этап заселения и земледельческого освоения Забайкалья. // Вопросы истории. 1980., №2. С.
172.
3 Константинов А.В., Константинова Н.Н. История Забайкалья (с древнейших времен до 1917 года). Чита: АНО «ЦНОП»;
Изд-во ЗабГПУ, 2002. С. 220.
4 Энциклопедия Забайкалья. В 2-х томах. Т-1. Общий очерк под редакцией Р.Ф. Гениатулина. Новосибирск, 2000. С. 216.
5 Жуков А.В., Янков А.Г., Баринов А.О., Дроботушенко А.В. Современная религиозная ситуация в восточном Забайкалье.Чита, 2003. С. 44.
6 Никитин Г.В., Исторический опыт социальной адаптации русского населения Забайкалья в условиях региона. // Демографическая ситуация в Приамурье: состояние и перспективы. Материалы научно – практической конференции «Демографическая ситуация и миграционная политика а Приамурье: социально – экономические, правовые и медико – экологические
аспекты». Благовещенск, 2006. С. 97.
7 Грум-Гржимайло Г.Е. Описание Амурской области. СПб, 1894 г. С. 415.
8 Переселение не Дальний Восток в 1907 г. Справочная книжка о переселении в области амурскую и Приморскую. Выпуск
XXXVIII. СПб., 1907 г. С. 10.
9 Кабузан В.М. Дальневосточный край в XVII – начале XX вв. Историко- демографический очерк. М.,1985. С. 60.
10 Фетисова Л.Е, Ермак Г.Г., Сердюк М.Б. Традиционный восточнославянский фольклор на юге Дальнего Востока России. –
Владивосток, 2004. С. 32.
11 РГИА ДВ. Ф. 702. ОП 3. Д. 425. С 65; Ф. 702. ОП 4. Д. 811. С. 480.
12 Коваленко А.И. Культура Дальневосточного казачества (вторая половина ХIХ – начало ХХ вв.) Благовещенск, 2002. С.
82.
13
Отчет о состоянии Забайкальского казачьего войска за 1912 г. Часть гражданская. Чита, 1913 г. С. 182.
14 Урманец Ф.М. Колонизация свободных земель. СПб., 1884. С. 33.
15 Рябов Н.И., Штейн М.Г. Очерки истории русского Дальнего Востока XVII начало XX века. Хабаровск, 1958 г. С. 102-110.
16 РГИА ДВ. Ф. 701. ОП. 1. Д. 116. Л. 2.
17 РГИА ДВ. Ф. 701. ОП. 1. Д. 116. Л. 2.
18 РГИА ДВ. Ф. 701. ОП 1. Д. 116. Л. 3 об.
19 РГИА ДВ. Ф. 701. ОП 1. Д. 116. Л. 4.
20 Амурский переселенческий район 1914г. Благовещенск, 1914. С. 15.
21 Дальний Восток России в материалах законодательства. 1856-1861 гг. РГИА ДВ. Владивосток, 2002 г. С.189.
22 ГУЗиЗ. Переселенческое управление. Обзор земледельческой колонизации Амурской области. Благовещенск, 1915 г. С.
110.
23 Там же. С. 111.
24 Там же. С. 116.
25 Колонизация Сибири в связи с общим переселенческим вопросом. СПб., 1900 г. С. 288; ГУЗиЗ. Переселенческое управление. Обзор земледельческой колонизации Амурской области. Благовещенск, 1915 г. С. 112.
26 Колонизация Сибири в связи с общим переселенческим вопросом. СПб., 1900 г. С. 306.
27 Материалы по земельному вопросу в Азиатской России. Вып. 6. Итоги переселенческого дела за Уралом с 1906 по 1915
гг. С. 10-12.
28 Кабузан В.М. Как заселялся Дальний Восток. Хабаровск, 1976. С. 193.
29 РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 3. Д. 99. С. 135-138; Ф. 702. Оп. 3. Д. 63; Ф. 702. Оп. 1. Д. 670. С. 16а.
30 РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 3. Д.7. С. 34; Ф. 702. Оп. 3 Д. 99. С. 161.
31 РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 3. Д.7. С. 48.
32 РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 3. Д.7. С. 35.
33 РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 3. Д. 7.
34 ГААО // Благовещенские епархиальные вести. №1, 1915 г. С. 34 -35.
35 ГААО // Благовещенские епархиальные вести. №4, 1915 г. С. 100.
1
2