Докторант кафедры уголовного процесса Нижегородской

Докторант кафедры уголовного процесса
Нижегородской академии МВД России
к.ю.н., доцент
Терехин Владимир Вячеславович
v.w.terekhin@ya.ru
+7 9519148125
Нижегородская академия МВД России
603144, ГСП-268, город Нижний Новгород
Анкудиновское шоссе, 3
тел. каф.(831) 465-84-48
докторантура (831) 465-80-61
О проблеме допустимости «свидетельств по слуху» в уголовном процессе
Могут
ли
быть
признаны
допустимыми
доказательствами
свидетельства по слуху, то есть показания, источник происхождения которых
неизвестен?
Российский
законодатель
в
данном
вопросе
занимает
однозначную позицию, выраженную в части 2 ст. 75 УПК РФ, где записано:
«к недопустимым доказательствам относятся: 1. показания потерпевшего,
свидетеля основанные на догадках, предположениях, слухах; 2. показания
свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности»1.
Насколько обоснована столь бескомпромиссная позиция законодателя? По
сути, вопрос о допустимости свидетельств по слуху, есть вопрос о сущности
свойства допустимости доказательств в целом. Полагая, что нет каких-либо
сомнений в вопросе о недопустимости сведений полученных путем насилия
или угрозы совершения насилия над личностью, мы вправе поставить вопрос
о
пределах
допустимости
сведений,
полученных
без
каких-либо
насильственных действий, источник происхождения которых неизвестен, но
достоверность которых может быть проверена и оценена субъектами в ходе
доказывания. Важность данной проблемы определяется потребностью
органов уголовного преследования и правосудия в установлении истины при
расследовании и рассмотрении уголовных дел о преступлениях высокой
См.: Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. – Москва: Проспект.
КноРус, 2013. С. 42.
1
степени
общественной
опасности,
прежде
всего
коррупционной
и
экстремистской направленности, в сфере незаконного оборота наркотических
средств и оружия и т.п. Ведь данный запрет препятствует использованию в
качестве доказательства не только показаний собственно свидетеля, не
имеющего возможности сообщить источник своей осведомленности, но и
результатов оперативно-розыскной деятельности полученных с помощью
конфидентов, не дающих согласия на обнародование сведений об их
личности; а так же информации на аудио- и видео- носителях, полученных
без соблюдения установленных законом процессуальных требований и т.п.
Противники использования свидетельств по слуху апеллируют к опасности
фальсификации такого рода источников доказательств, росту произвола
должностных лиц органов дознания и предварительного следствия при
осуществлении уголовного преследования, введению в заблуждение суда при
отправлении
правосудия.
Однако
опыт
использования
такого
рода
источников доказательств в судопроизводствах ведущих зарубежных стран
свидетельствует об обратном.
В англосаксонском праве свидетельские показания по слуху образуют
целый процессуальный институт, который имеет базовое, основополагающее
значение для отправления правосудия и назывался hearsey - «запрет
свидетельствования с чужих слов». Несмотря на то, что в историческом
аспекте, данный процессуальный институт традиционно является институтом
тотального запрета свидетельствования с чужих слов, в современном
процессуальном
праве
Англии,
существуют
десятки
исключений,
позволяющих широко и эффективно применять свидетельские показания с
чужих слов. Принципиальным условием применения является установленная
судом достоверность свидетельств по слуху. Главный метод, применяемый
судом в судебном заседании – перекрестный допрос. Отметим, что
англосаксонском праве институт hearsay включает в себя два аспекта: 1)
запрет на использование в доказывании «производных» свидетельских
показаний, т.е. сведений, источник происхождения которых неизвестен и
которые не могут быть проверены с помощью перекрестного допроса; 2)
право свидетеля не давать каких-либо показаний в предусмотренных законом
случаях.
Важнейшее
значение
имеет
то
обстоятельство,
что
все
предусмотренные соответствующими нормами исключения из hearsay, тем не
менее, имеют факультативный характер и могут применяться только по
решению судьи, обязанного учитывать конкретные обстоятельства по
каждому делу и самостоятельно принимать решение о допустимости или
недопустимости свидетельства с чужих слов в каждом конкретном случае.
Среди исключений из данного запрета, особое место занимает так
называемое «признание вины» обвиняемым сообщенное третьим лицам. При
этом в качестве третьего лица может выступать и должностное лицо
полиции, производившее досудебный допрос. Следует сказать, что тенденция
к расширению сферы применения свидетельств по слуху набирает обороты.
Закон об уголовной юстиции 1988 г. предоставил возможность использовать
в суде показания, данные свидетелем в досудебном производстве и которые
не могут быть проверены методом перекрестного допроса ввиду смерти,
душевного
заболевания,
иной
серьезной
болезни,
либо
вследствие
пребывания лица за пределами страны и невозможности явки в суд.
Преступления,
по
которым
такого
рода
доказательства
эффективно
применяются: коррупция, взяточничество, экстремизм.
В качестве иллюстрации нельзя обойти вниманием «свежий» пример:
уголовное дело по обвинению Г.Трефилова крупного отечественного
предпринимателя2, совершившего мошенничество в особо крупном размере и
скрывшегося в Великобритании. В компетентные органы Великобритании
был направлен запрос об экстрадиции Трефилова. Дело рассматривал судья
округа Вестминстер г.Лондона, г-н Н.Еванс, который признал допустимыми
Владелец холдинга «Марта», в который входили торговые сети «Гроссмарт», Billa, Pur
Pur: всего более трехсот магазинов и предприятий (производители упаковочных и
отделочных материалов). Общая стоимость активов, которыми владел Трефилов до начала
уголовного преследования превышала 1,5 млрд долларов / http://www.novayagazeta.ru/
inquests/55960.html
2
доказательства представленные Трефиловым и его защитником и на
основании которых не только отказал генеральной прокуратуре РФ в
экстрадиции, но и фактически обязал Россию возместить Трефилову все
расходы на защиту. Какие же доказательства были представлены? Защита
Трефилова
представила
суду
аудиозаписи
«переговоров»
старшего
прокурора Генеральной прокуратуры РФ В.Гвоздева и Г.Усупашвили
(представителя Трефилова), о прекращении уголовного преследования
бизнесмена за сумму в 1 млн. долларов США. Аудиозапись содержала
рассказ сотрудника Генеральной прокуратуры о том, что уголовное
преследование
Трефилова
организовано
лицами,
осуществившими
рейдерский захват его активов. Он же представил «обоснование» суммы
взятки (1 млн. долларов), которая должна была распределиться следующим
образом (имена и цифры были озвучены в английском суде, при
исследовании
аудиозаписей,
представленных
защитой):
заместителю
начальника управления Следственного департамента МВД России - 500 тыс.
долларов; надзирающим прокурорам управления генеральной прокуратуры гну Гвоздеву и г-ну Ч.по $100 тыс. каждому; заместителю начальника
управления по надзору за расследованием особо важных дел Генеральной
прокуратуры - $100 тыс. В суде Трефилов пояснил, что особо активную роль
в организации вымогательства у него взятки играла следователь, в
производстве которой находилось его дело и которой так же причиталась
доля от вымогавшегося миллиона3. Английский судья Эванс лично осмотрел,
исследовал и оценил как допустимые представленные ему аудиозаписи.
Запрет на использование свидетельств с чужих слов (по слуху)
является одним из базовых положений и в уголовном судопроизводстве
США. Статья 802 «Правило о показаниях с чужих слов» Федеральных
правил доказывания США гласит: «Показания с чужих слов являются
недопустимыми, если иное не предусмотрено настоящими правилами или
Муртазин И. Судья Николас Эванс: Я пришел в ужас от уровня коррупции в России /
http://www.novayagazeta.ru/inquests/55960.html
3
иными правилами, принимаемыми Верховным Судом в соответствии с его
нормотворческой компетенцией, а также актами Конгресса»4. Тем не менее, в
Федеральных правилах о доказательствах США насчитывается около трех
десятков исключений из правил о недопустимости свидетельских показаний
с чужих слов. Например, могут быть признаны допустимыми: заявления с
чужих слов признаваемые противостоящей стороной; деловые бумаги (в т.ч.
медицинские карты, бухгалтерские книги); высказывание в состоянии
эмоционального возбуждения; впечатление в режиме реального времени;
направление мыслей лица; заявление умирающего о причинах смерти;
заявление сделанное с целью установления медицинского диагноза;
сложившееся мнение о личной (семейной) жизни сложившееся среди членов
семьи и т.д. Важнейшее значение имеет право суда признать в качестве
допустимого доказательства такое свидетельство по слуху, которое по
общему правилу является недопустимым и не предусмотрено ни одним из
нормативно определенных исключений. Данный вариант так же является
исключением, именуемым «не связанным условиями (open ended)». В
юридической доктрине столь многочисленный, не исчерпывающий, список
исключений обосновывается тем, что недопущение в процесс доказывания
такого рода сведений в отдельных случаях приведет к «тяжелым»
последствиям: полной утрате важных сведений, нанесение невосполнимого
ущерба интересам правосудия.
Важным примером для отечественных процессуалистов может (и
должен)
стать
новый
Уголовный
процессуальный
кодекс
Украины,
вступивший в действие в ноябре 2012 г. Его новелла - статья 97: «Показание
с чужих слов»5, предусматривает право суда признать допустимым
доказательством показание с чужих слов независимо от возможности
4
Federai Rules of Evidence for United States Courts and Magistrates. Notre Dame, 1995 /
http://rud.exdat.com/docs/index-598603.html?page=10
5
См.: Уголовный процессуальный кодекс Украины / пер. Фокина Л.И. Закон Украiни
«Про внесення змiн до деяких законодавчих актiв Украiни у зв’язку з прийняттям
Кримiнального процесуального кодексу Украiни». – Х.: Одиссей, 2012. С. 55 – 56.
допросить лицо, которое предоставило первичные объяснения. Но и
украинский законодатель, сделав решительный шаг вперед, в решении
проблемы допустимости показаний с чужих слов, все же совершил одну
важную оговорку. Показание с чужих слов не может быть признано
допустимым доказательством, если оно дается следователем, прокурором,
сотрудником оперативного подразделения относительно объяснений лица
предоставленного данному должностному лицу во время осуществления
уголовного
производства.
Данная
оговорка,
очевидно,
обусловлена
«исторической памятью» законодателя о тех правилах допустимости
свидетельств
по
слуху,
что
были
узаконены
первыми
уголовно-
процессуальными кодексами РСФСР 1922 и 1923 г.г., для уголовных дел
подсудных революционным трибуналам и губернским судам. Так, свидетели,
показания которых не вызывали сомнений в их достоверности, могли не
присутствовать в судебном заседании, а их показания могли даже не
оглашаться. Например, по уголовному делу левых эсеров свидетелем
обвинения являлся председатель Всероссийской Чрезвычайной Комиссии
тов. Дзержинский Ф.Э. В процессе судебного разбирательства обвинитель –
тов. Крыленко Н.В., заявил, что показания тов. Дзержинского имеются в деле
и потому, подвергать его допросу нет надобности, с чем трибунал вполне
согласился6. Так же, в числе полномочий трибунала было право приобщения
и оглашения любых документов, ранее отсутствовавших в деле. При
постановлении приговора трибунал имел законное право обосновывать свое
решение любыми предметами, документами, показаниями, как озвученными
в судебном заседании, так и не озвученными7.
Кутафин О.Е. Судебная власть в России: история, документы. В 6 т. Том 5. Советское
государство. - М.: Мысль, 2003. С. 130.
7
См.: Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР. Принят Всероссийским Центральным
Исполнительным
Комитетом
Советов
25
мая
1922
года
/
http://constitutions.ru/archives/5339;
УПК РСФСР 1923 г. / http://www.law.edu.ru/book/book.asp? bookID=26358;
Якушева Т.В. Дифференциация судопроизводства по первым советским кодексам (УПК
РСФСР 1922, 1923 г.г.) / http://aeli.altai.ru/nauka/sbornik/2010/st21.htm
6
И
все
представляет
же,
современный
собой
реальную
уровень
угрозу
коррупции,
взяточничества
национальной
государства. Данное обстоятельство требует применения
безопасности
адекватных
уголовно-процессуальных средств борьбы с ней, среди которых институт
свидетельств по слуху может оказаться весьма полезным при здравом,
ответственном и
взвешенном подходе
законодателя
к
определению
допустимых пределов его применения. Решающее значение будет иметь то,
каким образом судебная власть станет применять данное средство в процессе
отправления правосудия.