The History of Science in Japan and the Tokyo

Масанори Кадзи/Masanori Kaji:
О возникновении и становлении науки в Японии в XIX-начале XX вв
Tokyo Institute of Technology / Токийский Технологический Институт
Graduate School of Decision Science and Technology, Group of History and Philosophy of Science
and Technology.
1. Становление науки в Японии до начала XX века: три стадии
Некоторые историки считают, что новейшая история науки в Японии началась в 1868 г., когда
произошла так называемая Реставрация Мэйдзи, т. е. ряд событий, приведших к значительным
изменениям в политической и социальной структуре страны1. Однако введение западной науки
началось уже
в третьей четверти 18-го века благодаря "Рангаку" ("голландской учености"), т.е.
через изучение научных достижений Западной Европы благодаря знакомству с завезенной в
Японию голландской научной литературой. Этот процесс стал первым этапом возникновения и
становления современной науки в Японии. Второй этап начался с Реставрации Мэйдзи, когда были
проведены радикальные реформы и началось систематическое введение западной науки и техники
в японскую культуру. Политика нового правительства начала приносить плоды уже к концу 19-го
века. В 1880-х годах начался третий этап освоения японцами западной науки. Японские профессора,
которые учились в Японии, но у иностранных преподавателей, а затем получили дополнительное
образование за рубежом, вернулись домой. Они
начали преподавать вместо иностранных
специалистов. Уже в начале 20-го века ученики первых японских профессоров начали заниматься
исследовательской работой. К 1930 году, процесс формирования японской науки был завершен.
Рассмотрим теперь каждый из упомянутых выше этапов детальней.
2. Введение Западных наук в Японию: первая стадия
Современная(Западная) наука была заимствована Японией, хотя в Японии, как у каждого
цивилизованного общества, издавна существовала своя собственная система знаний о природе.
Однако подход Западной науки к природе сильно отличается от японского. Японцы впервые
узнали о Западной науке от голландцев. После столеней неутихающей войны между
провинциальными крупными военными феодалами, в начале 17-го века Япония наконец
О Реставрации Мэйдзи см. например, Andrew Gordon, A Modern History of Japan: From Tokugawa
Times to the Present, New York and Oxford: Oxford University Press, 2003.
1
-1-
объединилась под властью сёгунов (феодальных военных правителей) клана Токугава. Хотя
номинальная столица находилась в Киото, поскольку политическая центр Японии в это время был
в городе Эдо (ныне Токио), поэтому эпоха правления клана Токугава называется Периодом Эдо
(1603-1867). После середины 17-го века сёгунат Токугава практически полностью прекратил
отношения и торговля с внешним миром [были монополизированы сёгунатом Токугава с только
несколькими исключениями]. Были сохранены дипломатические отношения с Кореей, и только
голландские и китайские торговцы допускались в бухту города Нагасаки на западе острова Кюсю.
Правительство контролировало не только торговлю, но и переселение людей и информационный
обмен. Японцы не могли уехать за границу и те, кто уехал, не могли вернуться в Японию. Импорт
китайских переводов Западных книг, в том числе книг о естествознании и технике, был строго
запрещен, так как эти книги могли, с точки зрения властей, содержать пропаганду католицизма.
Импорт самих Западных книг официально не был запрещён, потому что тогда никто в Японии не
мог читать на европейских языках. В городе Нагасаки были потомственные профессиональные
переводчики-японцы, работавшие на торговых людей,
но даже они не могли читать научные
книги, -- по крайней мере, сначала.
В первой половине 18-го века появились признаки изменения. Стало возможным
импортировать китайские переводы Западных книг по науке и технике. Двое ученых в Эдо начали
изучать голландский язык по приказу Сёгуна. Несколько потомственных переводчиков в Нагасаки
начали читать и изучать академические книги, написанные по-голландски, благодаря тому, что
уровень их знания языка значительно повысился.
В Период Эдо была строгая иерархическая лестница из четырех классов: самураи (или "буси",
военно-феодальное сословие мелких дворян, похожее на европейских рыцарей), крестьяне,
ремесленники и торговцы. Профессия врача была в некоторой степени независимой от этой
классовой системы. Среди медиков были люди, которые интересовались Западной наукой.
Несколько врачей начали серьёзно изучать импортированные голландские книги по медицине.
Сугита Генпаку (1733-1817)2 был один из таких врачей-новаторов. Он жил в Эдо и служил врачом
одного феодального князя. Сугита провел со своими коллегами вскрытие трупа смертника (в то
время вскрытия уже разрешались), и убедился в точности Западного анатомического атласа. Сугита
и его коллеги решили переводить голландский анатомический учебник для военных врачей,
Ontleedkundig Tafelen3,который оказался в их распоряжении, на японский язык, хотя они практически
В Японии принято, что фамилия предшесвует личному имени, и такой порядок использовается
в этой статье. Поэтому Сугита – фамиля, а Генпаку – имя.
3 Это был голландский перевод, сделанный в 1734 г. Gerrit Dickten'ом, голландским
хирургом,с маленького анатомического учебника Johann Adam Kulmus'а, Anatomische Tabellen.
Kulmus (1689-1745) был преподавателем медицины и физики в гимназии в Данциге (Danzig,
2
-2-
не знали голландского языка. Только один из них, Маэно Рётаку (1723-1803), изучал его немного в
Эдо и в Нагасаки. Всё-таки, после трех с половиной лет совместной работы, им удалось издать
перевод “Каитаи Синсё (что может быть переведено как “новый текст по анатомии”)” в 1774. Они
перевели только объяснения основного текста атласа и игнорировали комментарии. Хотя перевод
еще содержал довольно много ошибок, его издание был первым случаем, когда западная медицина
стала доступна широкой публике. Это издание по праву считается началом введения Западных наук
в Японии. От этого издания началось так называемый "Рангаку (голландоведение)", изучение
Западных наук на основе публикаций на голландском языке4.
Наследники Сугита Генпаку в медицине открыли целый новый мир Западных наук: начиная
с анатомии, они перешли к заболеваниям внутренних органов и фармакологии (знании лекарств) и
еще дальше -- к химии и физике, ботанике и зоологии. Конечно, былы консерваторы и
противники введения западного знания среди медиков и в правительстве. Филипп Франц Бальтазар
фон Зибольд (Philipp Franz Balthasar von Siebold, 1796-1866), немецкий естествоиспыталь, прибыл в
Японии в качестве врача Голландской Ост-Индской компании. Во время его пребывания в
Нагасаки он учил японских врачей западной медицине. Когда он собирались вернуться в Европу в
1828 г., у него нашли подробные карты Японии, вывозить которые было строго запрещено. После
тщательного расследованя Зибольд был выслан из Японии и те, кто помогли ему достать
запрещенные карты, в том числе его японские ученики, были наказаны. В 1839 г. несколько
известных ученых, занимавшихся Рангаку, в том числе Ватанабэ Казан (1793-1841), Такано Чеэй
(1804-50), и Косэки Санэй (1787-1839), были арестованы по доносу противников Западных наук в
правительстве.
Однако напряженная международная ситуация помогла распространению западной науки.
С конца 18-го века несколько западных стран, в том числе Россия, стремились усиливать свое
влияние в регионе, и проведение изоляционистской политики было все более трудным для Японии.
Уже в 1811 г. правительство в Эдо создало новый департамент перевода западных книг, где
специалисты по западной науке занимались переводом дипломатических документов. Некоторые
самураи чувствовали, что приближается кризис, услышав новость о поражении Китая в Опиумной
Gdansk). и написал анатомический учебник по-немецки в 1722 г. Его книга была переиздана
несколько раз и переведена на латинский, французский и голландский языки. См. Sumio Ishida,
Oranda ni okeru Rangaku Isho no Keisei [Становление медицинских книг в Голландии, на
японском языке] (Kyoto: Shibun-kaku Shuppan, 2007).
4 О истории “Рангаку” см.: Нумата Дзиро, Йогаку [Западоведение в Японии, на японском
языке] (Токио: Йосикава Кобункан, 1989); Сато Сёсукэ, Йогакуси но Кэнкю [по японски,
Исследование по Западоведение в Японии] (Токио: Чуо Корон-Ся, 1980); Йосида Тадаси, “Тэнбо:
Рангакуси[“Обзор по истории “Рангаку(голландоведение)” в Японии, на японском языке],”
Kagakusi Kenkyu 23 (1984): 73-80; Grant K. Goodman, Japan and the Dutch, 1600-1853 (Richmond,
Surrey, England: Curzen Press, 2000).
-3-
войне с Англией (1840-42). Будучи военными, самураи быстро поняли преимущество
огнестрельного оружия Запада. Они охотно изучали Рангаку, "Голландскую науку", так как она
могла открыть им путь к новой западной военной технологии. У некоторых из них, особенно у
самураев с низших ступеней иерархии, в результате знакомства с западными источниками
создалось впечатление, что японская общественная система сильно отстала от Европы. Эти самураи
заняли критическую позицию в отношении правительства в Эдо и участвовали в свержении
Сёгуната в 1868 г. и создании нового государство западного типа. Это коренное изменение
традиционно называется Реставрацией Мэйдзи.
3. Введение химии в Японию
В качестве примера введения западной науки в Японию, я кратко остановлюсь на введение
химии. Ученым, сыгравшим важную роль в этом процессе, был Удагава Йоан (1798-1846). Семья
Удагава была известна благодаря своим познаниям в области западной медицины. Удагава Гензуи
(1755-97), дед Йоана, учился у Сугита Генпаку и перевел книгу о внутренних болезнях. После его
смерти, его приёмный сын Удагава Генсин (1769-1834) продолжал работу по медицине внутренних
болезней. Кроме того, он начал изучать западную фармацевтику. Йоан был его приемным сыном.
Он начал изучать голландский язык уже с детства. Занимаясь со своим приемным отцом переводом
книг по фармакологии, он осознал необходимость изучения таких фундаментальных наук как
зоология, ботаника и химия. В 1830-40 гг., спустя полвека после издания первого перевода
руководства по западной анатомии, Удагава Йоан издал большой систематический учебник по
химии "Сэими Каисо (Введение в химию)" в двадцати одном томе5. Он внимательно следил за
публикациями новых голландских книг по химии и даже делал химические эксперименты, в том
числе первые анализы воды горячих источников в Японии. Его химический учебник был основан
на системе химии Лавуазье. Йоан заложил основы японскиой химической терминологии.
В 1850-х годах, когда правительство в Эдо наконец-то открыло страну, японские ученые,
заинтересованные в западной науке, начали учить другие европейские языки, английский,
французский, немецкий, и даже русский. Некоторые не ограничились изучением химии и пошли
дальше. Кавамото Комин (1810-71), например, перевел книги по разных областей естествознания и
написал практический учебник по химии, основанный на атомистической теории Дальтона
Сакагути Масао, Докэ Тацумаса, Кикути Тосихико и Танака Минору, Сэими Каисо Кэнкю
[Исследование по Сэими Каисо, на японском языке] (Tokyo: Kodan-sha, 1975); Togo Tsukahara,
Affinity and Shinwa Ryoku: Introduction of Western Chemical Concepts in Early
Nineteenth-Century Japan (Amsterdam: J.C. Gieben, 1993).
5
-4-
(химической атомистике) около 1856 г. Он также сделал несколько попыток синтеза химических
веществ.
4. Наука в процессе модернизации в Японии эпохи Мэйдзи: вторая стадия
Руководители нового правительства после Реставрации Мэйдзи проводили дальновидную
политику для модернизации Японии. Их политика по образовании может служить хорошим
примером. В Японии не было квалифицированных специалистов. Поэтому не только в провинции,
но и в центре нужно было нанимать иностранных специалистов в качестве преподавателей, и их
число должно было быть велико. До конца 19-го века центральное правительство наняло около
3000 иностранцев: много приехали из Великобритания, особенно из Шотландии, но также из
США, Германии, Франции и т.д. 6 Принимая на работу иностранных специалистов, Японское
правительство не было неразборчивым: оно собирало подробную информацию о них и при
заключении контрактов с ними подробно оговаривало свои требования. Если их работа не была
удовлетворительной, правительство сразу же увольняло их.
Иностранные специалисты, приехавшие в Японию из Европы или из США в 1870-х и 1880-х
годах, в основном были талантливыми, честолюбимыми, молодыми мужчинами. По статистике в
1874 г. средний возраст иностранных специалистов, приглашенных центральным правительством,
был около 30 лет. Их заработная плата была очень высокой: более 60 % из них получали сто иен
или больше в месяц, в то время как средний школьный учитель получал только 10 иен в месяц.
Один иностранный специалист писал своему другу, что тот должен приехать в Японию работать,
так как благодаря низкой стоимости жизни, там можно было жить в очень хороших условиях на
половину зарплаты и таким образом сэкономить достаточно много денег; кроме того, после
возвращения на родину можно было зарабатывать лекциями о Японии. Конечно, финансовая
нагрузка для правительства была очень большой. В 1877 г. каждое министерство расходовало 5 –
10 % своего бюджета на зарплату иностранным специалистам.
В то же время, тогдашнее японское правительство сознавало опастность зависимости от
иностранных специалистов. Они считали наём иностранцев паллиативной мерой. После
окончания школы в Японии под руковоством иностранных учителей, элитная японская молодёжь
Лев Ильич Мечников (1838-88), географ и революционер, брат Ильи Ильича Мечникова
(1845-1916), биолога и лауреата Нобелевской премии, преподавал русский язык и литературу
в Токио в 1874-75. Он работал по контракту для Минстерства просвещения Японии. См. Ватанабэ
Масадзи, Мэйдзи Нихон то Росиа но Кагэ [Япония в период Мэйдзи и образ России, на японском
языке] (Токио: Тоё-Сётэн, 2003). Хотя его пребывание в Японии было коротким, он спас
отделение русского языка Токийской школы иностранных языков от упадка. Выпускниками этой
6
-5-
отправлялась за рубеж. После возвращения в Японию, молодые японские специалисты постепенно
заменяли иностранцев. В 1890-х годах почти все специалисты уже были японцами. Правительство
Периода Мэйдзи никогда не давало иностранцам право принимать важные решения. По сути,
иностранцы были высокооплачиваемыми консультантами, но не имели права голоса.
По-моему мнению, в Период Мэйдзи существовало острое сознание опасности колонизации,
исходящей от Западных держав, и именно этим можно объяснить, почему японцы так решительно
и быстро отбросили традиционные японские науки, такие, как Восточная медицина 7 и Васан
("японская математика", развитая в период Эдо)8 после Реставрации Мэйдзи.
5. Институционализация химии в Японии: Сакураи Дзёдзи и Органическая химия
Я остановлюсь еще раз на химии в Японии, используя ее как пример институционализации
западной науки в Японии. Сакураи Дзёдзи (1858-1939) был одним из японских химиков первого
поколения после Реставрации Мэйдзи 9. Он родился в самурайской семьи в городе Канадзава,
столице крупнейшего феодального князя. Он начал изучать английский язык уже в детстве. Когда
ему было 13 лет, он поступил в Дайгаку Нан-ко (школа «Западоведения», будущий Университет
Токио) в 1871 г. Он учился три года на приготовительных курсах и два года на специальном курсе
по химии под руководством профессора Р.У. Аткинсона (Robert William Atkinson, 1850-1929),
английского химика. В 1876 г. его послали в Англию, где он учился в Университском колледже
Лондона (University College London) по 1881 г. под руководством известного химика А.У.
Уильямсона (Alexander William Williamson, 1824-1904), который в свое время был учителем
Аткинсона. Когда Сакураи вернулся в Японию в 1881 г. в возрасте 23 лет, он был назначен
преподавателем Факультета Естествознания Университета Токио на пост своего учителя Аткинсона.
школы были несколько известных литераторов, таких, как Хутабатэи Симэи (1864-1909).
7 В настоящее время в Китае и Корее врачи по-прежнему практикуют традиционную медицину,
но в Японии уже в Период Мэйдзи врачи традиционной медицины лишились права лечебной
практики.
8 О “Васан” см. Yoshio Mikami, The development of mathematics in China and Japan (Leipzig,
1913, reprinted New York: Chelsea, 1974); Annick Horiuchi, Les mathématiques japonaises
à l'époque d'Edo (1600-1868) (Paris : J. Vrin, 1994).
9 О
жизни и деятельности Сакураи Дзёдзи, см. : Yoshiyuki Kikuchi, “Redefining Academic
Chemistry: Joji Sakurai and the Introduction of Physical Chemistry into Maiji Japan,”
Historia Scientiarum 9 (2000): 215-56; он же, “Sakurai Jôji to Igirisu jin Kagakusha
Konekushon [Сакураи Дзёдзи и его связь с британскими химиками, на японском языке]”,
Kagakushi Kenkyu (the Journal of the Japanese Society for the History of Chemistry) 31
(2004): 239-67; он же, “The English Model of Chemical Education in Meiji Japan: Transfer
and Acculturation.” PhD diss., The Open University, 2006.
-6-
Через год он уже стал профессором. Сакураи был втором японском профессором химии после
Мацуи Наокити (1857-1911), который учился в США и стал профессором год раньше, в 1881 г.
Когда Императорский Университет был основан в Токио в 1886 г., система образования в
Японии была полностью сформирована. Сакураи стал заведующим Департаментом Химии
Колледжа Естествознания в Императорском Университете, где он преподавал органическую,
физическую и теоретическую химию. Студенты высоко ценили его лекции по органической химии,
хотя сам Сакураи в основном занимался физической, а не органической химией.
6. Мадзима Рико и начало исследований по органической химии в Японии: третья
стадия
Мадзима Рико (1874-1962), студент Сакураи, стал одним из первых исследователей по
органической химии10. Он родился в Киото в 1874 г. и был первенцем в семье богатого врача. Он
принадлежал к первому поколению студентов, учившихся в новой системе образования с первого
класса. Мадзима поступил на химический факультет Императорского Университета в Токио в 1896
г., то есть через десять лет после того, как Университет был создан. Тогда он был единственным
императорским университетом11. После окончания университета в 1899 г. он стал ассистентом
(первым и единственным на химическом факультете) и одновременно поступил в аспирантуру под
руководством профессором Сакураи. Сакураи разрешил ему выбрать любую исследовательную
тему но не давал ему никаких советов по теме исследований. Мадзима хотел изучать органическую
химию, но тогда на факультете не было химиков-органиков, и первые несколько лет Мадзима
тщательно читал статьи известных химиков-органиков в журналах Немецкого химического
общества (Berichte der Deutschen Chemischen Gesellschaft zu Berlin) в библиотеке университета. В
конце концом он решил исследовать органические соединения в эстрактах из местных природных
продуктов, которые были труднодоступны в Европе, что дало ему возможность конкурировать с
европейскими исследователями в неблагоприятных условиях научной периферии, которой тогда
была Япония12. Он начала изучение строение урусиола (urushiol), главного компонента в соке
О жизни и деятельности Мадзима Рико см.: Кубота Такаси, “Нихон но Юки-Кагаку но Каитаку-ся
Мадзима Рико [Мадзима Рико: создатель органической химии, на японском языке],” Kagakushi
Kenkyu (Journal of the Japanese Society for the History of Chemistry) 30 (2003): 36-51,
93-105, 159-176, 231-255; Мадзима Рико Сэнсэи Ико Канко Иинкаи, ред., Мадзи Рико Сэнсэи
но Ико то Цуиоку [Посмертные труды проф. Мадзима Рико и вопоминания о нем, на японском
языке] (Токио: Токио Кагаку Додзин, 1970).
11 Второй императорский университет в Киото был создан только через год, в 1897 г.
12 Мадзима Рико, “ Вага Сёгаи но Каико [Воспоминания о моей жизни]” Кагаку но Рёики 8
10
-7-
дерева "ки-уруси" (Toxicodendron vernicifluum) произрастающего в Восточной Азии, из которого
изготовляют художественные лаки.
В 1903 г. Мадзима стал доцентом и Министерство просвещения послало его в Европу для
академической стажировки, которая считалась необходимой для получения профессорской
позиции. Он проводил свои исследования в Киле (Keil) в Германии под руководством профессора
К. Д. Харриеса (Carl Dietrich Harries, 1866-1923) и в Цюрихе (Zürich) в Швейцарии под
руководством профессора Р. М. Вильштеттера (Richard Martin Willstätter, 1872-1942). В
Европейских лабораториях, кроме работ по темам, которые профессора давали ему, Мадзима
продолжал свою работу по урусиолу, используя самые передовые инструменты.
Мадзима вернулся в Японию в январе 1911 года и сразу же был назначен профессором
органической химии в Императоском Университете Тохоку, недавно открытом третьем
императорском университете в городе Сэндай в северной Японии. После годичных работ по
оборудованию своей лаборатории в новом университете, Мадзима возобновил свою научную
работу под урусиолом в 1911 г. В 1918 г. ему с его сотрудниками удалось выяснить строение
урусиола и показать, что он является пирокатехином (1,2-дигидрокибензолом) с замещённой
алкиловой цепочкой, используя новые методы заимствованные из Европы, такие как
вакуум-дистилляцию
Фишера-Харриеса,
гидрогенизацию
под
атмосферным
давления
Вильштеттера, и озонолиз Харриеса.
7. Науки в Японии в 1920-х годах: завершение процесса становления науки в Японии
В органической химии многие ученики Мадзимы исследовали органические соединения в
эсктрактах из местных природных продуктов, следуя пути, проложенному их учителем. Этот подход
стал традицией органической химии в Японии вплоть до 1960-х годов. Симомура Осаму, лауреат
Нобелевской премии по химии 2008 года, начал свою работу в конце 1950-х годов. Он тоже
следовал этой традиции в своих исследовании органических соединенией в морских животных.
Можно сказать он был одним из последних преемников традиции Мадзима.
Когда Мадзима окончил свою работу под урусиолом, становление науки в Японии было
практически завершено. Создание "Рикэн" (Института Физики и химии) в 1917 г. символизировало
конец процесса становление науки в Японии. Этот институт был первым научным учреждением для
фундаментальных исследований. В 1930-х годах в Японии начались появиться работы на уровне
мировых стандартов. Теория мезона физика Юкава Хидэки (1907-81) созданная в 1934 г. была
(1) (1954): 1-11.
-8-
только одним из таких случаев13. Наука в Японии вступила в совершенно новую стадию.
До открытия теории мезона, Юкава Хидэки, первый лауреат Нобелевской премии (по физики
1949 года) старательно следил за новыми журналами из-за рубежом, но никогда не был за
рубужом. См. Конума Мичидзи, ред., Юкава Хидэки никки Сёва 9 нэн: Чуканси э но мити [Дневник
Юкавы Хидэки в 1934 г.: Путь к открытью теории мезона, на японском языке] (Токио: Асахи
Синбунся, 2007).
13
-9-