Привет Батько

Copyright 2000-2010 Kupini & Ship
Медаль «За Отвагу на Параде”
Дело было в 80-ые годы прошлого века. Борис Григорьевич работал тогда за
границей, то есть, служил в штабном оркестре при группе советских войск в
Германии, аккомпонируя на контрабасе Брежневу при его лобызаниях с Хоннекером.
Каждый год на день победы все “Alliierte”, то есть союзники в войне против
фашизма, съезжались в западный Берлин1, чтобы возложить венки у памятника
неизвестному солдату в Трептов-парке. Эта масштабная ежегодная церемония при
участии граждан СССР, советских немцев, антисоветских американцев, французов и
англичан сопровождалась парадом под маршевые хиты военного оркестра. Весь
праздник непременно завершался грандиозным банкетом под антинародные, но
приятные на слух песни Эдит Пиаф, Миррей Матье и Джо Дассена.
Однажды, накануне 9 мая, главкому группы войск с бодуна пришла в голову идея
удивить и морально подавить бывших союзников по оружию, которые стали теперь
нашими врагами. Он решил включить в программу праздника поэтическую оду,
утверждающую близкую победу социализма во всём мире. А поскольку военные
парторги смекнули снять с себя ответственность за этот чуждый армии творческий
акт, то сочинение оды было поручено солдату. А именно – Борису Купину, как
самому выдающемуся из представителей творческой интеллигенции музыкального
батальона при группе Советских войск в Германии. Об этом свидетельствовало его
личное дело в особом отделе кадров, заведённое еще со времён закрытия высшей
лиги КВН в 1972 году. Так или иначе, но Борис, утоляя творческий голод,
энергично и с душой принялся за дело партии и за несколько бессонных ночей
сочинил великолепную поэму о победе социализма. Сергею Михалкову такая и не
снилась!
На 9 Мая всех тщательно проверенных трубодуев штабного оркестра вывезли на
“дикий запад” к мемориальному комплексу. Мероприятие шло строго по штабному
плану. Запах хвойных венков и начищенных гуталином сапог перекрывался
голосом Иосифа Кобзона под завывания духового ансамбля песни и пляски. Но
вот, генералы и адмиралы, офицеры, солдаты и прапорщики, вражеские атташе и
их жены застыли в изумлении: на трибуну поднялся измождено худой, но
ослепительно бледный молодой солдат с горящими от вдохновения глазами. Он
выдержал двухминутную паузу и начал читать свою поэму. Его голос, полный
непритворного, то обличительного, то жизнеутверждающего пафоса, тысячекратно
усиленный громкоговорителями и подхваченный свежим майским ветром,
уносился далеко за пределы Трептов-парка. Он несся туда, на Запад, в самое логово
врагов, которые сгрудились у телеэкранов и в бессильной злобе внимали голосу
поэта, не будучи в состоянии помешать ему.
Западный Берлин в те годы принадлежал Федеративной Республике Германии и был отделён
стеной от Восточного Берлина, являющегося столицей Германской Демократической Республики,
где и располагались наши войска.
1
Copyright 2000-2010 Kupini & Ship
Свою поэму Борис знал наизусть, не хуже, чем сольную партию контрабаса в
концерте Диттерсдорфа. Он не читал, а рубил своим мощным басом наших
недругов! Он не читал, а возводил из чеканных слов светлый образ победившего
социализма! И вдруг… Словно под властью коварных происков империализма,
порыв ветра сдул последний лист поэмы и понёс его над покосившимся строем
солдат и мудрыми головами генералов. Воздушный поток поднял финальные
строфы поэмы в такую высь, где ускорение свободного падения уже не зависит от
массы падающего тела, а прямо и непосредственно вытекает из формулы Галилея и
считается равным 9,80665 м/с2. Провожая взглядом улетающий лист, Борис
отчетливо осознал, что забыл последнюю строчку своей поэмы!
Пока его громыхающий в усилителях голос, чеканил три строчки последнего
четверостишия, Борис, в последний момент отчаянной борьбы с памятью, искал
последнюю строфу, (известную теперь только унесённому в небо листку, как: “И
светел путь твоих побед!”), но так и не вспомнив, он экспромтом ликующе
выпалил: “И тщетен путь твоих побед!”. Многократное эхо ещё разносило по
Трептов-парку слова “и тщетен путь побед!”, когда Борька осознал их страшный
смысл. Сердце его замерло и кровь заледенела. Он уже мысленно стал прощаться с
женой и детьми, уже увидел внутренним взором замерзшую тундру на Колыме и
весь свой «тщетный путь»… Когда, бледный, словно полотно, Борис спустился с
трибуны, его ожидал сам главком. Крепко пожав бесчувственную руку поэта,
главком прослезился и, поздравив с великолепной поэмой, вручил ему медаль “За
Отвагу”. Среди тысячи присутствующих советских военных, западных
переводчиков, корреспондентов, резидентов и сотрудников особых отделов, слава
Богу, не было ни одного человека, кто слушал бы слова поэмы Бориса Купина!
Сейчас Борис Григорьевич живёт в Германии. Он учит детей музыке и создал свой
камерный оркестр. Но и сейчас, прогуливаясь по Трептов парку, он иногда слышит
эхо последних строк и быть может, однажды найдёт забившийся в ветвях
кустарника листок с гениальным последним четверостишием!
Лёлик,
Апрель 2008