Автореферат Карбовского Андрея Станиславовича
advertisement
ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ АКАДЕМИЯ МИНИСТЕРСТВО ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ На правах рукописи КАРБОВСКИЙ Андрей Станиславович ЩЕЦИН (ШТЕТТИН) И «ВОЗВРАЩЕННЫЕ ЗЕМЛИ» ПОЛЬШИ В ПОЛИТИКЕ СССР В 1945-1956 ГГ. Специальность: 07.00.15 – История международных отношений и внешней политики АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук Москва 2007 Работа выполнена на кафедре политологии, философии и культуры Дипломатической академии МИД России Научный руководитель: Розанов Герман Леонтьевич доктор исторических наук, профессор Официальные оппоненты: Кузьмин Иван Николаевич доктор политических наук Бухарин Николай Иванович кандидат исторических наук Ведущая организация: Московский государственный институт международных отношений (Университет) МИД России Защита диссертации состоится « » ________ 2007 года в ___ часов на заседании диссертационного совета Дипломатической академии МИД России по адресу: 107078, г. Москва, Большой Козловский пер., 4. С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Дипломатической академии МИД России по адресу: г.Москва, _______________ Автореферат разослан « » ___________ 2007 г. Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат политических наук А.Е.Тарасов Начало 1990-х годов ознаменовалось появлением ряда негативных факторов на пространстве Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ). Переоценка послевоенного прошлого, дискредитация основополагающих принципов Ялтинско-Потсдамской системы международных отношений привели к качественному изменению обстановки в регионе. Тон политики государств ЦВЕ в большей, нежели ранее, степени начал определяться бременем исторических обид и стремлением свести счеты прошлого. Возросла напряженность в отношениях между ФРГ и ее восточными соседями, получившими по итогам Второй мировой войны территориальные приобретения за счет разгромленного гитлеровского рейха. Германия впервые за последние десятилетия начала активно примерять на себя облик «жертвы войны». Одним из инструментов, избранных для осуществления политики ползучей ревизии итогов Второй мировой войны, стала тема послевоенного «изгнания» немцев из стран Центральной и Восточной Европы и разного рода «актов насилия» в отношении мирного немецкого населения. На повестку дня вышел вопрос если не пересмотра основных принципов послевоенного устройства, то, по меньшей мере, восстановления «изгнанных» немцев и их потомков в их имущественных и иных правах. Свою лепту в подрыв сложившегося образа прошлого внесли и бывшие союзники СССР из числа стран ЦВЕ, поспешившие заявить о якобы имевшей место послевоенной экономической эксплуатации и военной оккупации стран региона со стороны Советского Союза. Появились голоса, требующие взыскать компенсации за нанесенный после войны «ущерб» с современной Российской Федерации как правопродолжательницы СССР. Как отмечалось в специальном докладе президиума Государственного совета России о подготовке и проведении празднования 60-й годовщины победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг., «сегодня, спустя 60 лет после Победы, мы сталкиваемся с попытками переиначить и исказить правду о войне, принизить роль борьбы с фашизмом и оправдать преступления против человечности. Допускаются различные, далекие от объективности, трактовки реальных военных событий 1941-1945 гг. И, в первую очередь, неоспоримого, решающего вклада нашей страны в разгром фашизма, ее роли в освобождении и возрождении Европы, влияния на развитие после войны»1. Между тем, желая найти выход из опасной ситуации в отношениях с Германией, некоторые силы в Польше поспешили заявить об «общности страданий», якобы связывающей поляков и немцев, «пострадавших от советского произвола». Подобные искаженные оценки событий прошлого, названные бывшим послом России в Польше Н.Н.Афанасьевским кощунством, грозят обрести форму «постулатов» некой исторической политики, на формулирование которой в настоящее время претендуют различные структуры, в том числе «Европейская сеть солидарности». Задачей данного проекта опирающегося на поддержку со стороны Германии, является документация страданий европейских народов, подвергшихся принудительным переселениям. Обработка общественного мнения в Польше дает определенные результаты, которые не могут не вызывать обеспокоенности. Накануне празднования 60-летия Победы в мае 1945 г. в стране было проведено социологическое исследование, в ходе которого 49,5% респондентов заявили, что дата 9 мая 1945 г. ассоциируется у них «с освобождением Польши», 38,6% - «с началом новой оккупации», 11,9% не смогли дать ясного ответа2. Обострившаяся в начале 2007 года проблема сохранения советских памятных мест на территории европейских стран (в том числе в Польше) вновь свидетельствует о том, что сегодня перед российской политикой и исторической наукой стоит серьезный вызов, а проработка проблемы в наши дни как никогда актуальна в научном и политическом отношении. Об этом, в частности, свидетельствуют слова главы МИД России С.В.Лаврова об особой ответственности сотрудников Министерства в связи с попытками Доклад рабочей группы президиума Государственного совета России «О подготовке и проведении празднования 60-й годовщины победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов 2 июля 2004 г., Москва. Официальный сайт Президента России www.kremlin.ru. 2 По информации сайта www.newsweekly.ru. 1 отдельных государств переписать историю3. Необходимы значительные усилия по разработке, предложению и продвижению контраргументов для преодоления угрозы информационного давления со стороны ряда европейских соседей и некоторых международных организаций. Сохранение памяти о Второй мировой войне, учитывающей интересы всех стран, в том числе России, является частью концепции многополярного мира4. Как отметил Президент Российской Федерации В.В.Путин в своем обращении в связи с 60-летием начала Великой Отечественной войны, «правду об этой войне мы будем отстаивать. Бороться против любых попыток эту правду переиначить и исказить, унизить и оскорбить память павших»5. Выступая в январе 2005 г. на торжественной церемонии, посвященной празднованию 60летия освобождения советскими войсками концентрационного лагеря в Освенциме, Президент России подчеркнул: «Любые попытки переписать историю, пытаясь ставить в один ряд жертв и палачей, освободителей и оккупантов, аморальны и не совместимы с сознанием людей, считающих себя европейцами»6. Анализируя отечественные исследования, трудно удержаться от вывода, что послевоенная история территорий бывшей Восточной Германии, а ныне – Западной Польши находится на периферии научной мысли. В исторических дискуссиях последних лет, проходящих в научном сообществе Центральной Европы, российская точка зрения практически не представлена. То же относится к исследованию «штеттинского вопроса» - незаслуженно обойденного вниманием в России и удостоившегося лишь отдельных Стенограмма выступления Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на церемонии возложения венков к мемориальным доскам, установленным в здании МИД России, Москва, 7 мая 2007 года. Официальный сайт МИД России www.mid.ru. 4 См. интервью В.В.Путина «Радио Словенско» и словацкой телекомпании СТВ, Словакия, Братислава, 22 февраля 2005 г. Официальный сайт Президента России www.kremlin.ru.. 5 Обращение Президента Российской Федерации В.В.Путина в связи с 60-летием начала Великой Отечественной войны 22 июня 2001 г. Официальный сайт Президента России www.kremlin.ru. 6 Выступление Президента Российской Федерации В.В.Путина на государственной церемонии, посвященной 60-летию освобождения советскими войсками концлагеря Аушвиц-Биркенау, Польша, Освенцим, 27 января 2005 г. Официальный сайт МИД России www.mid.ru.. 3 упоминаний7. Из поля зрения отечественной науки ушло то особое значение, которое придавалось в западногерманской пропаганде проблеме «произвольного» отторжения Штеттина (Щецина)8 в контексте общей тенденции к пересмотру послевоенной германо-польской границы по линии Одер-Нейсе. В отличие от России, в современной Польше исследования по вопросам советско-польских послевоенных отношений ведутся не только по научной, но и по государственной линии, к примеру, Институтом национальной памяти. История (и работы историков) зачастую соседствует с политикой, что обуславливает периодическое перетекание споров, связанных с проблемами прошлого, в политическую плоскость. Накануне 60-летия окончания Второй мировой войны русофобские силы в польском обществе активно муссировался тезис о том, что освобождение Красной Армией польских земель «таковым не являлось, а было новым порабощением». Ряд польских депутатов Европейского парламента совместно со своими коллегами из стран Балтии добивались взыскания с России компенсации за экономически бедственное положение стран Центральной и Восточной Европы, вызванное все той же советской оккупацией. А в конце 2004 г. в Польше зазвучали голоса в пользу взыскания с Российской Федерации репараций, «недополученных» ПНР после Второй мировой войны с Германии. В качестве предмета исследования выбраны вопросы послевоенной политики СССР в отношении Германии и Польши, связанные с присутствием на землях восточнее линии Одер-Нейсе частей Советской армии и советских учреждений. СССР и германский вопрос. 1941-1949: Документы из Архива внешней политики Российской Федерации./ Сост. Г.П.Кынин и Й.Лауфер. В 3 тт. - М., 2000. - Т.2. С.69-70, 744, 775-776. 8 В отечественных источниках, включая советскую дипломатическую переписку, вплоть до начала 1950-х годов повсеместно использовалось прежнее немецкое наименование города – Штеттин. В связи с этим в настоящей работе используются оба наименования города – польское (Щецин) и немецкое (Штеттин). 7 Объект диссертации - это совокупность политических, экономических и социальных инструментов советского присутствия в регионе Штеттина (Щецина). Цели работы – осмысление генезиса истоков и механизма решения польско-германского территориального спора, изучение теорий «естественных границ» государств Центральной и Восточной Европы. Для достижения поставленных целей в качестве основных определены следующие исследовательские задачи: - рассмотреть эволюцию германо-польского территориального спора с момента его возникновения и до 1945 года; - выявить специфику подхода советского руководства к решению «польско-германской проблемы», уделив особенное внимание общему контексту отношений в рамках Антигитлеровской коалиции; - охарактеризовать динамику советско-польских отношений в период Великой Отечественной войны; - дать анализ советско-польского сотрудничества по обеспечению деятельности органов польской администрации на вновь присоединенных землях; - проанализировать общие направления, специфику и проблемы советско-польского экономического сотрудничества на «Возвращенных землях» в период с 1945 по 1956 гг. Хронологические рамки исследования – период с 1945 по 1956 гг. Точкой отсчета служит взятие Штеттина Красной Армией в апреле 1945 г. Активное советское присутствие в Щецине (Штеттине) продолжалось вплоть до закрытия в начале 1955 г. советской транзитной зоны в щецинском порту. Черту под периодом первого послевоенного десятилетия подвели события 1956 года, ознаменовавшиеся началом развенчания культа личности Сталина, событиями октября 1956 г. в Польше. Под их влиянием были внесены серьезные коррективы в советскую политику в отношении Польши. Составной частью нового курса стал подписанный 17 декабря 1956 года в Варшаве Договор между Правительством СССР и Правительством ПНР о правовом статусе советских войск, временно находящихся в Польше, создавший правовую основу для советского военного присутствия в стране. На сегодняшний день степень научной разработанности польскими и германскими историками выбранной автором проблеме достаточно высока. Как отмечалось выше, советская и российская историография по данной теме практически отсутствует. Из вышедших в Германии публикаций следует отметить работы Рихарда Брейера9 и Альфреда де Цайаса10. Вместе с тем, за последние десятилетия приоритет в исследовании темы принадлежал польским историкам. На счету польской историографии серьезные достижения в области введения в научный оборот источниковой базы и встраиванию ее в исторический контекст. Данный процесс начался задолго до исторического перелома 1989 года, что позволяет говорить о значительных результатах польских исследователей. На данный момент известны, обработаны и частично опубликованы хранящиеся в варшавском Архиве новых актов материалы ряда центральных министерств и ведомств Польши – министерств транспорта, флота, флота и внешней торговли, делегатуры правительства по делам побережья и др. Открыт доступ к источникам из фондов Бюро президиума Крайовой рады народовой, центральных органов ведущих политических партий, Совета министров Польши и Центрального управления планирования. В 1996 году в Щецине вышел в свет подготовленный на базе архивных фондов польского МИДа сборник документов польской дипломатической службы, охватывающий период с 1945 по 1950 гг. Благодаря публикациям ряда польских исследователей стали известны источники, хранящиеся в Центральном военном архиве в Варшаве (Рембертове), архиве ВМС Польши в Гдыне и архиве Пограничной стражи РП в Щецине. Обработаны фонды 9 Breyer R. Die Oder-Neiße-Linie bei Stettin. // Recht im Dienst der Menschenwürde. Der Göttinger Arbeitskreis: Veröffentlichung Nr.295. – Würzburg, 1964. – S.423-443. 10 DeZayas, Alfred M.: Die Anglo-Amerikaner und die Vertreibung der Deutschen, Berlin 1999. местных архивов крупнейших городов польского Поморья – Щецина, Гданьска, Кошалина, Слупска и др. Важное значение для разработки проблемы имеют изданные сборники документов и материалов. В дополнение к увидевшим в свет в 1970-е годы «Документам и материалам по истории советско-польских отношений» в течение последних пятнадцати лет добавились «Источники по истории Западного Поморья в 1945-1950 гг.», совместное германо-польское издание «Штеттин-Щецин 1945-1946. Документы – Воспоминания» (1994 г.), изданный в 2000-2001 гг. в Варшаве под редакцией В.Бородзея документальный сборник «Немцы в Польше». В целом, сформированная в основном благодаря польской стороне исследовательская база последних лет позволила серьезно дополнить картину, контуры которой были нанесены западногерманскими историками еще в пятидесятые годы (сборники под редакцией Т.Шнайдера «Документация изгнания немцев из Центральной и Восточной Европы» и Г.Роде «Источники по возникновению линии Одер-Нейсе в дипломатических переговорах в период Второй мировой войны»). Вместе с тем, слабым местом польской историографии остается ее зависимость от польских источников, что приводит к тому, что описываемые события начинают рассматриваться сквозь «кривое зеркало» национальных стереотипов. Можно констатировать, что после 15 лет усиленной работы по расширению источниковой базы истории польского Щецина сложно говорить об оставшихся неохваченными группах польских архивных материалов. В этой связи историки из Польши на протяжении долгого времени проявляют активный интерес к зарубежным архивным фондам. Учитывая же то, что судьба Штеттина – Щецина в значительной степени решалась в Москве, становится понятным то внимание, которое польская сторона придает возможности работы с советскими источниками. Как отмечает в своей книге авторитетный щецинский историк Р.Техман, «любой анализ начала морской политики Польши после Второй мировой войны будет неполным, если в нем не будут учтены советские источники»11. В первой половине 1990-х годов польским исследователям удалось получить доступ к материалам Архива внешней политики Российской Федерации (секретариат В.Молотова и референтура по Польше) и Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации (архивные дела о восстановлении щецинского порта). Безусловно, что данное состояние дел не учитывает изменения, произошедшие за последние годы в российской архивной отрасли. Ныне, после рассекречивания и публикации значительного массива документов, касающихся деятельности Советской военной администрации в Германии и формировании советской политики на польском и германском направлениях, сложившееся научное представление о событиях тех лет может (и должно) быть значительно обновлено. Разработка проблематики «пионерного» периода освоения и интеграции «Возвращенных земель»12 является сильной стороной польской литературы, что связано с тем обстоятельством, что проблема Щецина в Польше неизменно пользовалась общественным интересом. Осмысление событий весны и лета 1945 г. берет свое начало уже в 1946 году благодаря стараниям П.Зарембы – ключевого персонажа «борьбы за польский Щецин»13. Важно отметить, что многочисленные публикации П.Зарембы явились не только одним из основных источников, но и вехой в историографии польского Щецина. Со временем в историографии «возвращенных земель» (первоначально ориентированной на акцентирование исторических уз, связывавших в прошлом Польшу и ее исконные области Поморье и Силезию) появились новые пласты. Своего рода этапом в 1960-е гг. стал выход в свет публикаций Techman R., Armia radziecka w gospodarce morskiej Pomorza Zachodniego w latach 1945-1956, Poznań 2003, S.16. 12 «Возвращенные (или «Западные и Северные») земли» - устоявшееся в польской научной литературе обобщенное наименование бывших германских земель – Силезии, Померании и части Восточной Пруссии, – вошедших в состав Польши по итогам Второй мировой войны. 4 Zaremba P., Polska flaga w Szczecinie, Szczecin 1946. 11 К.Гольчевского14 и Х.Рыбицкого. Десятилетие спустя на основании архивных данных были сделаны первые шаги в изучении таких тем, как становление администрации на польском Западном Поморье, экономическое состояние региона в начале его интеграции в Польское государство15. Начиная с середины 1960-х гг. в работах исследователей проявляется интерес к ранее табуированной немецкой проблеме - политической деятельности немецких антифашистских групп, условиям жизни и организации жизни немецкого населения, оказавшегося после установления новой границы по Одеру и Нейсе, в границах Польского государства. Важный вклад в исследование этой проблемы применительно к главному города Поморья сделал уже упоминавшийся К.Гольчевский, реконструировав последние дни немецкого Штеттина. Стремясь избежать острых углов в освещении неудобной темы, авторы зачастую переводили ее в контекст сотрудничества польских и немецких групп антифашистского подполья на вражеской территории16. Неслучайно Б.Пасерб, одним из первых (в 1965 г.) затронувший сложности периода советско-польско-немецкого «триумвирата» на примере г.Вроцлава (Бреслау), представил установление в городе польской администрации как гармоничный процесс передачи власти17. Расширение доступа к архивным фондам и постепенная политическая либерализация во второй половине 1980-х годов не могли не отразиться на изучении вопроса и появлении работ, исследовавших проблему немецкого населения в более широком региональном масштабе 18. Golczewski K., Porzucona twierdza. Szczecin 1944-1945, Poznań 1967. Frankiewicz B., Początki administracji polskiej w miastach i na wsi Pomorza Zachodniego w 1945 r., Przegląd Zachodniopomorski” 1979, z.1. 16 Góra W., Okęcki S., Walczyli o Nowe Niemcy. Niemieccy antyfaszyści w ruchu oporu na ziemiach polskich, Warszawa 1972. 17 Pasierb B., Niemieckie ugrupowania antyfaszystowskie we Wrocławiu (maj-grudzień 1945 r.), „Sobótka. Śląski Кwartalnik Historyczny” 1965, Nr 2. 18 Romanow Z., Działalność niemieckiego Zarządu Miejskiego w Szczecinie (od maja do lipca 1945 r.), „Rocznik Koszaliński 1984-1985”, Nr.20, Koszalin 1987; Romanow Z., Zatrudnienie i aprowizacja ludności niemieckiej na Pomorzu Zachodnim w 1945 roku, „Przegląd Zachodniopomorski” 1988, nr.4; Romanow Z., Ludność niemiecka na ziemiach zachodnich i północnych w latach 1945-1947, Słupsk 1992. 14 15 Отдельно следует остановиться на том, какое место в польской историографии отводилось общим проблемам отношений между Польшей и Советским Союзом, а также сотрудничеству с Советской армией на завершающем этапе войны и в первые послевоенные годы. Официальная историографии времен народной Польши рассматривала эту тему, как правило, в рамках парадигмы сотрудничества советских и польских властей в деле освобождения польских земель, восстановления Польского государства и восстановления его суверенитета на исконных польских западных землях19. В основе концепций, которые условно можно объединить под общим определением оппозиционной историографии, лежало широкое и бескомпромиссное неприятие перемен, произошедших в 1944-1945 гг. («советизации» Польши, репрессий против членов некоммунистического подполья и Армии Крайовой (АК), лишения Польши ее «исконных» культурных центров – Вильно и Львова, размещения в стране советских войск и «экономической эксплуатации Польши Советами»). Режим без обиняков именовался «новой оккупацией» - определение, позаимствованное у последнего коменданта АК Л.Окулицкого. Союзнических отношений между Польшей и СССР априори не могло быть после «советской агрессии» 17 сентября 1939 г. и расстрела пленных польских офицеров в Катыни. Широко заимствуя основные посылы англо-саксонских школ, эмигрантская и антирежимная литература видела в присоединении западных и северных земель хитрую имперскую игру Сталина, направленную на то, чтобы посеять зерно долговременной вражды между поляками и немцами. К тому же Польша в границах 1945 г. была меньше Польши в границах 1921 г., а вывоз оборудования и материальных ценностей с «возвращенных земель» служил контраргументом на утверждения о значительном экономическом потенциале новых польских областей. Советские гарнизоны, демонтаж расположенных на «возвращенных землях» объектов немецкой индустрии и Zbiniewicz F., Pomoc Armii Radzieckiej dla Polski w świetle dokumentów z lat 1944-1945, „Wojskowy Przegląd Historyczny” 1968, nr 1; Misztal Z., Pomoc Armii Radzieckiej w utworzeniu administracji polskiej na ziemiach zachodnich, „Wojskowy Przegląd Historyczny” 1985, nr 1-2; Wilk M., Pomoc i współpraca. Polsko-radzieckie stosunki gospodarcze w latach 1944-1945, Warszawa 1976. 19 поставки силезского угля выдавались за видимые признаки политического вассалитета, военной оккупации и экономической эксплуатации со стороны восточного соседа. Рубеж конца 1980-х – начала 1990-х годов ознаменовался не только крахом режима ПОРП, но и кардинальной ревизией прежних исторических оценок. Третья Речь Посполитая стремилась играть роль наследницы Второй Речи Посполитой (1918-1939 гг.). Легитимность и суверенитет Польской Народной Республики оказались постфактум поставлены под сомнение. В этих условиях история вновь оказалась поставлена на службу политике, а исследования истории ПНР в ряде случаев стали приобретать черты сбора доказательной базы для вынесения вердикта в отношении прежнего режима. Политика «сведения счетов с историей» важное место отводила и отводит исследованию внешних факторов «вассалитета» ПНР. Разработка этой темы в новой польской историографии в ряде случаев становилась приложением конкретного источникового материала к общим установкам прежних оппозиционно-эмигрантских школ. Политические аспекты советско-польских отношений стали предметом изучения таких авторов, как Х.Бартошевич, В.Бородзей, Й.Прокоп и др.20. Экономическим проблемам советско-польского союза посвящены, в частности, работы Ф.Кусяка, А.Купиха, Р.Лося, Х.Бартошевича21. Вопросы советского военного присутствия в послевоенной Польше затрагивались в публикациях М.Л.Крогульского, Г.Базюра, С.Лаха, П.Мадайчика и В.Мохоцкого22. Bartoszewicz H., Polityka Związku Sowieckiego wobec państw Europy Środkowo-Wschodniej w latach 19441948, Warszawa 1999; Borodziej W., Od Poczdamu do Szklarskiej Poręby. Polska w stosunkach międzynarodowych 1945-1947, Londyn 1990; Kersten K., Między wyzwoleniem a zniewoleniem, Polska 1944-1956, Londyn 1993; Prokop J., Sowietyzacja i jej maski: PRL w latach stalinowskich, Kraków 1997. 21 Kusiak F., Dewastacja oraz wywóz mienia z ziem zachodnich i północnych po II wojnie światowej, w: Ziemie Odzyskane pod wojskową administracją radziecką po II wojnie światowej. Materiały z konferencji, pod red. S.Łacha, Słupsk 2000; Łoś R., Łupy wojenne i polskie reparacje z Niemiec w latach 1945-1956, „Dziś” 1997, nr 9; Bartoszewicz H., Polsko-sowiecka umowa reparacyjna z 6 lipca 1945 r., „Przegląd Historyczny” 1996, z.3. 22 Krogulski M.-L., Okupacja w imię sojuszu. Armia Radziecka w Polsce 1944-1956, Warszawa, 2000; Madajczyk P., Dokumenty o konfliktach Armii Czerwonej z władzami i ludnością polską na ziemiach zachodnich w 1945 r., „Teki Archiwalne”, 1997, t.2; Mochoski W., Zbrodnie Armii Czerwonej na Ziemiach Zachodnich w Polsce w 1945 r., „Arcana” 1998, nr 1; Łach S., Armia Czerwona na Ziemiach Odzyskanych i jej destabilizacyjny wpływ na osadnictwo polskie, w: Ziemie Odzyskane pod wojskową administracją radziecką..., s.189-213. 20 Польско-советские отношения в контексте проблем Щецина рассматривались в работах И.Михалкова и Р.Техмана23. Последний, в частности, в своей работе сделал следующий вывод: «Советское присутствие (…) принесло крупные финансовые потери вследствие прямых разрушений, причиненных военнослужащими, а также приостановления польской эксплуатации портов, оно усугубило существовавшие проблемы со снабжением (…)»24. Утверждения о «советской оккупации» представляются нам довольно спорными и далекими от природы описываемых событий. По всей вероятности, можно говорить лишь об оккупации бывших немецких земель, до их перехода под юрисдикцию Польши. Ключ к пониманию процессов, происходивших в послевоенном Штеттине (Щецине), лежит, по всей видимости, не только во всевластии Москвы, но и в определенной политической позиции Варшавы. До Второй мировой войны Штеттин не занимал такого значимого места в польской политической мысли, как Данциг (Гданьск). В этой связи национальный интерес Польши на протяжении десятилетий формулировался скорее в категориях обладания водной артерией Вислы на всем ее протяжении от Карпат до Балтики, включая Гданьск и прилегавшие районы Западной и Восточной Пруссии. Присоединение к Польше Западных и Северных земель актуализировало проблему хозяйственного освоения новых территорий, но не исключило проблему внутрипольских, ведомственных расхождений во взглядах на приоритеты экономического развития страны. В то же самое время, стоит признать и несомненный факт наличия в современной польской историографии публикаций, авторы которых не Techman R., Armia radziecka w gospodarce morskiej Pomorza Zachodniego w latach 1945-1956, Poznań 2003; Techman R., Enklawa policka w radzieckiej administracji wojskowej w latach 1945-1946, „Przegląd Zachodniopomorski” 2002, z.1; Techman R., Pomorze Zachodnie w polityce Związku Radzieckiego 1945-1946, „Przegląd Morski” 2001, nr 6; Michałków I., Armia Czerwona w rejonie ujścia Odry, „Przegląd Morski” 1993, nr 5. 24 Techman R., op.cit, s.332. 23 стремятся препарировать исторические факты, а исходят из сложности процессов, имевших место в послевоенном Штеттине25. В условиях политики исторического примирения между Польшей и Германией растущим интересом в польской исторической литературе пользуется «немецкая тема», выходят исследования по «белым пятнам» политической истории26. Не остался без внимания и треугольник взаимоотношений «русские – поляки – немцы», которую так или иначе затрагивают большинство исследователей, описывающих реалии «возвращенных земель». Нейтральное отношение у современных польских авторов к данной теме встречается достаточно редко (З.Романов, Э.Влодарчик). С одной стороны, польская историография в ряде случаев подхватывает тему «преступлений Красной Армии против мирного немецкого населения». С другой же, факты гуманного обращения со стороны военнослужащих Красной Армии с немецким гражданским населением на территории послевоенной Польши (страдавшим от репрессивной политики польских властей) в новейшей польской литературе подаются не иначе как «фаворизация» Советами враждебного элемента и подгоняются под общую матрицу «советской оккупации» и вопиющего нарушения суверенитета Польского государства (Р.Техман). Так, по мнению вроцлавского историка Э.Кашуба, именно существовавшие между красноармейцами и немецким населением якобы «близкие» отношения ставят под сомнение сам факт существования польско-советского союза, и именно они позволяют утверждать об оккупационной, а не союзнической миссии Советской армии27. Важное значение для формирования источниковой базы исследования имели многочисленные поездки автора по Западным и Северным землям Польши. Большую роль для понимания проблемы играли личные беседы и Włodarczyk E., Ludność niemiecka i polska w Szczecinie w 1945 roku, w: Pomorze – trudna Ojczyzna? Red. A.Sakson. Poznań 1996. 26 Miłoszewska J., Erich Wiesner – ostatni niemiecki burmistrz Szczecina, „Przegląd Zachodnipomorski” 2004, z.4. 27 Kaszuba E., Trudny sojusz. Polsko-radzieckie odniesienia w powojennym Wrocławiu, „Rocznik Wrocławski” 1995, nr 2. 25 встречи автора с очевидцами ряда событий из числа советских и польских граждан. В основу разработки данной темы были положены ранее неизвестные, в большинстве своем ранее находившиеся на закрытом хранении, документы из архивов России (фонды ряда центральных российских архивов – ГАРФ, РГАСПИ, РГВА и АВПРФ) и Польши. Большая часть из них введена в научный оборот впервые. Среди них – документы Государственного комитета обороны СССР, Советской военной администрации в Германии, внешнеполитических ведомств СССР и Польши, НКВД/МВД СССР, Исполкома Коминтерна, Городской управы Штеттина, а также неопубликованные воспоминания и материалы из личных фондов польских и немецких деятелей, принимавших особо активное участие в решении послевоенной судьбы Штеттина. Помимо архивных материалов, документальная база исследования включает в себя многочисленные опубликованные источники из ряда советских, российских, немецких и польских сборников документов, касающихся различных аспектов германской проблематики в годы Второй мировой войны и в первый послевоенный период, деятельности структур СВАГ, а также советско-польских, советско-американских и польскогерманских отношений. В настоящее время ряд отечественных архивных фондов, в особенности по таким проблемам, как деятельность советских военных комендатур в Германии и советская промышленная политика в Германии, продолжают числиться на закрытом хранении и недоступны для исследователей. В обнаруженных открытых документах упоминания о Штеттине достаточно немногочисленны, однако позволяют делать вывод о том, что советское руководство на высоком и высшем уровне уделяло внимание по ряду проблем города и порта. В то же самое время, делопроизводство по многим вопросам, могущим быть ключом к пониманию роли советской стороны в установлении послевоенной польско-германской границы, представлено фрагментарно. Так, есть основания полагать, что в политическом решении штеттинского вопроса летом 1945 г. значительную роль сыграл заместитель Главноначальствующего СВАГ по делам гражданской администрации И.Серов, однако обнаружить соответствующий фонд в каком-либо из московских архивов нам не представилось возможным. Диссертация открывает ряд новых страниц истории региона и советскопольских отношений. Прежде всего, это касается уточнения биографии основных действующих лиц периода с апреля по июль 1945 года – советского коменданта А.Федотова и немецкого бургомистра Э.Визнера, личное дело которого удалось обнаружить в ходе работы в фондах РГАСПИ. Немало находок принесло изучение фондов ГАРФ и РГВА. В первом случае были обнаружены материалы по деятельности СВАГ, затрагивавшие проблемы функционирования щецинского (штеттинского) порта. В РГВА, в свою очередь, автору удалось получить доступ к отдельному фонду советской Центральной перевалочной базы, действовавшей в конце сороковых - начале пятидесятых годов на территории щецинского (штеттинского) порта. Неожиданное открытие принесла работа с фондом 32925 (Управление внутренних войск МВД в Германии), в котором хранятся документы об участии подразделений НКВД (МВД) СССР в остававшейся не известной спецоперации по очистке Штеттина (Щецина) от враждебных элементов весной 1946 года. Теоретико-методологическая база исследования построена по проблемно-хронологическому принципу. Данный подход дает возможность проследить эволюцию и ощутить специфику исследуемых проблем на разных этапах исторического развития. При работе над диссертацией автор использовал методы сравнительно-исторического анализа, принципы историзма и объективности при рассмотрении происходивших событий, лежавших в контексте развития СССР, Польши и Германии. Новизну работы автор видит прежде всего в следующем: - впервые в отечественной историографии дается систематизированное представление об исторической обстановке, сложившейся в первые послевоенные годы на польских «Возвращенных землях», особенно в районе Щецина (Штеттина); - систематизируются концепции, существующие в польской и германской историографии относительно данного комплекса вопросов; - исследуется ряд неизученных эпизодов истории послевоенного Щецина, которые, безусловно, станут вкладом в историографию региона. В исследовании приведены многочисленные ранее неизвестные сведения о ключевых фигурах рассматриваемых событий, раскрываются неисследованные страницы истории советско-польского сотрудничества по обеспечению безопасности в районе германо-польской границы у Щецина. В целом, работа является по-новому взглянуть на проблемы определения политического статуса Щецина и формирования польско-германской государственной границы. Практическая значимость диссертации определена в следующем: Приведенные в исследовании факты и события, а также основные выводы и предложения позволят усилить информационную работу на польском и – в целом – европейском направлении. Материалы диссертационного исследования могут быть использованы при подготовке обобщающих трудов по истории внешней политики и дипломатии и теории международных отношений. Выводы, полученные автором, могут быть полезны в работе МИД России и иных ведомств, связанных с выработкой и осуществлением внешней политики Российской Федерации. Автор надеется, что данная работа, первая в российской историографии, станет достойным вкладом в сближение существующих в современной России, Польше и Германии трактовок нашей общей истории и будет способствовать выработке более объективного понимания тех сложных процессов, которые имели место на послевоенном германо-польском пограничье. Положения, выносимые на защиту: - В период Второй мировой войны и по ее завершении советская сторона последовательно способствовала реализации программы возрождения сильного дружественного Польского государства, закреплению польского суверенитета на вновь присоединенных к Польше «Возвращенных землях». - Послевоенное советское присутствие в Штеттине (Щецине) в период после передачи города польской администрации не имело признаков военной оккупации и диктовалось насущной необходимостью обеспечения транспортного сообщения между СССР и Советской зоной оккупации Германии. Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения, а также списка используемых источников и литературы. Во введении обосновывается актуальность темы, определяются предмет, объект, цели и задачи работы, а также угол исследования, рассматривается историография проблемы, а также краткая предыстория вопроса. Дается характеристика источниковой базы исследования. Глава первая «Штеттин и проблема польско-германской границы в период Второй мировой войны» посвящена истории вопроса польскогерманской границы в годы Второй мировой войны. В главе рассматривается положение, сложившееся в международных отношениях в результате военнополитического поражения Польши в сентябре 1939 г. Дается краткая характеристика оккупационной политики нацистской Германии на польских землях. Однако сентябрьская катастрофа 1939 г. не привела к ликвидации Польского государства. Великобритании) На территории начинают деятельность Франции (впоследствии президент и – правительство Польской республики в изгнании. Уже с осени 1939 г. польский эмигрантский лагерь приступает к разработке программ послевоенного переустройства Центральной и Восточной Европы. В планы правительства В.Сикорского входило намерение добиваться от западных союзников Польши признания польских прав на территорию Данцига (Гданьска), Восточной Пруссии и Поморья, а также Силезии. Вопрос пересмотра польско-германской границы долгое время имел второстепенное значение. Данная ситуация начала меняться после начала Великой Отечественной войны 22 июня 1941 г. Советский Союз предпринял усилия по созданию Антигитлеровской коалиции, в состав которой входила Польша. Было подписано польско-советское соглашение от 30 июля 1941 г. о восстановлении дипломатических отношений и о создании польской армии в СССР (т.н. «пакт советско-германские Сикорский-Майский»). Соглашение аннулировало договоренности о западной границе СССР 1939 г., поставив на повестку дня отношений между СССР и Польшей пограничный вопрос. Советский подход к данной проблеме претерпевал эволюцию, значительное влияние на которую оказывал общий вектор отношений с эмигрантским правительством Сикорского. После прекращения отношений с лондонскими поляками Москва сделала ставку на левые польские силы, ориентировавшиеся на дружественные отношения с восточным соседом, для решения вопроса о советско-польской и польско-германской границах. Заключенное в июле 1944 г. соглашение между Советским правительством и Польским комитетом национального освобождения предусматривало принятие за основу советско-польской границы «линии Керзона» и линии рек Одер и Западная Нейссе – в качестве основы для проведения будущей границы между Польшей и Германией. Ряд важных советско-польских договоренностей, заключенных в конце 1944 – начале 1945 гг., регулировал деятельность советской военной администрации на освобожденной территории, а также раздел военных трофеев между СССР и Польшей. Дипломатическая поддержка и практическая помощь, оказанная СССР Польше после перехода в начале 1945 г. Красной Армией линии прежней германо-польской границы, оказала решающую роль при установлении на бывших германских территориях основ польской гражданской власти. Глава вторая «Проблема государственной принадлежности Щецина (Штеттина) в 1945 г.» анализирует политический статус Щецина (Штеттина) в первый послевоенный период. В главе освещаются мероприятия по восстановлению мирной жизни в городе и прилегающих к нему местностях Померании. Географическое положение Штеттина на левом берегу Одера, т.е. формально за линией Одер-Нейссе стало причиной непростого положения, сложившегося в городе по окончании боевых действий (26 апреля 1945 г.). В Штеттине была создана советская военная администрация, с ведома которой в городе в конце апреля 1945 г. начали свою деятельность представители Польского государства во главе с П.Зарембой, провозгласившим переход Штеттина под юрисдикцию Польши. Помимо этого, в начале мая 1945 г. на севере Штеттина советской администрацией был создан особый немецкий район с собственной структурой самоуправления. На данный момент в городе находились около 6 тыс. жителей-немцев и незначительное количество иностранных рабочих (преимущественно поляков). Начавшийся после 9 мая 1945 г. процесс возвращения ранее эвакуированных горожан, совпавший по времени со стихийным притоком в город польских Проводившиеся переселенцев польской обострил стороной меры ситуацию по в Штеттине. переселению остатков немецкого населения с территорий восточнее Одера и нескоординированные действия по укреплению польской администрации в Штеттине создали в целом весьма напряженную обстановку. Активная работа польской стороны по административно- хозяйственному освоению бывших германских восточных земель, заявления о присоединении к Польше территорий Данцига и Силезии вызвали озабоченность руководства Соединенных Штатов и Великобритании, обративших внимание советского НКИД на неприемлемость преждевременной активности поляков в вопросе о границах. На прошедшем 15 мая 1945 г. в Варшаве совещании высшего польского руководства с представителями Временного правительства Польской республики на «возвращенных землях» было принято решение об отзыве польской администрации из Штеттина (Щецина). К 19 мая 1945 г. польские власти и значительное число переселенцев из Польши покинули левобережную часть города. Уход поляков из Штеттина стал своего рода сигналом для активизации работы по созданию в городе разветвленного аппарата немецкого самоуправления, в рамках которого, в частности, создавались подразделения охранной немецкой полиции. К концу мая 1945 г. численность немцев, проживавших в городе, превысила 24 тысячи человек (к началу июля она составляла уже около 81000 чел.). Повторное появление в городе П.Зарембы в период с 11 по 18 июня 1945 г. не принесло для поляков желаемых результатов и окончилось, как и в мае, эвакуацией из Штеттина. Между тем, успешный исход переговоров об образовании в Польше Временного правительства национального единства предопределил принятие советской стороной решения о допуске польской администрации в Штеттин и передаче города из состава Советской зоны оккупации Германии под юрисдикцию Польского государства 5 июля 1945 года, что стало окончанием периода военной оккупации региона. Несмотря на принципиальное решение проблемы «Возвращенных земель» в ходе Берлинской (Потсдамской) конференции, единогласно постановившей считать земли к востоку от Одера и Западной Нейссе переданными под управление Польши (за исключением района Кёнигсберга, переданного СССР), целый комплекс практических вопросов, связанных с демаркацией пограничной линии между Советской зоной оккупации Германии (СЗО) и Польшей в районе Щецина (Штеттина), а также соблюдением пограничного режима и обеспечения безопасности в штеттинском регионе, оставался открытым. Следует отметить и то, что в тексте Потсдамских соглашений отсутствовало упоминание о польской принадлежности районов Штеттина, находящихся к западу от линии Одера. Итогом политического сотрудничества советской и польской сторон стало закрепление за Польшей суверенных прав на Щецин и «Возвращенные земли». Произошедшее по окончании Второй мировой войны и закрепленное в Ялте и Потсдаме «возвращение Польши на запад» стало политическим фактом. Глава третья посвящена экономическим аспектам советского присутствия в щецинском регионе в первое послевоенное десятилетие. Приводится краткая история советско-польского сотрудничества при разделе германского трофейного имущества. Отмечается, что развитый в индустриальном отношении регион Штеттина представлял для советской стороны немалый интерес именно в контексте возможностей изъятия части промышленного оборудования, а также использования транспортных возможностей штеттинского порта, имевшего ключевое значение для обеспечения связей между СЗО и СССР. На протяжении Второй мировой войны промышленный комплекс Большого Штеттина неоднократно испытывал на себе бомбовые удары союзнической авиации. На завершающем этапе войны промышленная инфраструктура города подверглась целенаправленному разрушению со стороны гитлеровцев. В результате этого советской стороне предстояло провести серьезные мероприятия по расчистке акватории и восстановлению мощностей порта. На территории порта в период с 1945 по 1955 гг. действовала советская Центральная перевалочная база №3601. В сравнительно сжатые сроки объём грузопотоков, проходивших через порт Щецина, вывело его на лидирующие позиции на фоне остального портового хозяйства Польской республики. Восстановление и работа порта стало возможным также, в частности, благодаря добровольному найму немецких вольнонаемных специалистов из числа жителей города. Заинтересованность советской стороны в использовании штеттинского порта в своих целях имела неоднозначные последствия с точки зрения обеспечения интересов Польши. С одной стороны, советские специалисты внесли немалый вклад в обеспечение работы щецинского порта, что было бы трудно осуществимо силами одной лишь польской стороны, испытывавшей колоссальные материальные и кадровые трудности. Вместе с тем, затянувшееся на несколько лет советское присутствие в Щецине вызывало критику внутри Польши и за ее пределами как одно из «доказательств» политической и экономической зависимости Варшавы от восточного соседа. Вместе с тем, утверждения об «оккупации» и экономической эксплуатации Польши Советским Союзом в случае Щецина вряд ли можно признать корректными, принимая во внимание начатый в первом квартале 1946 г. процесс передачи советской стороной портовой инфраструктуры в Щецине польской администрации. Тогда же начинается подготовка к заключению двустороннего соглашения (подписанного в сентябре о передаче 1947 г.). Польше Процесс территории передачи порта польской администрации щецинского порта был завершен в сентябре 1947 года (выделенная советская транзитная зона в щецинском порту просуществовала до 1955 года). В заключительной части диссертационного исследования подводятся краткие итоги работы. Решение о статусе Штеттина Польше было свидетельством политической воли руководства СССР. Скрепленный подписью советского военного коменданта, акт о передаче Штеттина польской администрации стал точкой отсчета в новейшей истории города. Позиция СССР по вопросу о принадлежности Щецина (Штеттина) и остальных «возвращенных земель» Польши оставалась неизменно последовательной и принципиальной, следуя в общем фарватере курса, направленного на окончательное закрепление линии Одер-Нейссе в качестве германо-польской границы. Советская поддержка Польши в вопросе о западной границе в критические годы после начала «холодной войны» и присутствие советских войск на «Возвращенных землях» устранили угрозу ревизии границы по линии Одер-Нейсе, позволив Варшаве выйти на договоренности с ФРГ 1970 и 1990-1991 гг., подтвердившие сложившийся после Второй мировой войны статус-кво. Проведенный в исследовании анализ позволяет сделать следующие выводы: - Идея использовать линию Одер-Нейсе в качестве основы для естественной германо-польской границы появилась в польской научной и общественной мысли второй половины XIX века в обстановке проводимой прусскими властями политики германизации польского населения. - Отстаивание Советским Союзом линии Одер-Нейсе на заключительном этапе Второй мировой войны объяснялось заинтересованностью СССР в создании сильного и самодостаточного Польского государства. Воссоздание Польши в «пястовских» границах воспринималось советской стороной как залог преодоления многовековой вражды и открытия новой главы в отношениях между Москвой и Варшавой. - Советская сторона проявила взвешенный и эффективный подход к решению германо-польской территориальной проблемы в районе Штеттина (Щецина). В соответствии с союзнической политикой в отношении Польши, советская сторона последовательно содействовала закреплению польского суверенитета на вновь присоединенных «Возвращенных землях». - Советские власти, не предпринимая непосредственного вмешательства в происходящее на бывших восточных землях Германии, фактически сглаживали острые углы репрессивной польской политики, направленной на дискриминацию оставшегося немецкого населения. Немецкое население принимало участие в восстановлении мирной жизни в городе, поступало на работу на расположенные здесь советские учреждения и предприятия; - Пребывание советских учреждений в Щецине и на «Возвращенных землях» не имело ничего общего с «военной оккупацией Польши», характеризуясь поиском компромисса интересов, поиском формализованного решения, которое урегулировало бы вопросы, связанные с пребыванием советских частей на вновь присоединенной польской территории. - Щецин и прилегающий к нему район Западного Поморья в силу своего геополитического положения остается регионом, пожалуй, наиболее чувствительным к общему состоянию германо-польских отношений. Апробация работы. Диссертация прошла апробацию на заседании кафедры политологии, философии и культуры Дипломатической академии МИД России. Издана монография с основными результатами работы. Материалы исследования нашли применение в 5 научных публикациях. По теме исследования состоялось выступление на Международной научной конференции в Калининградском государственном университете (ныне – Российский государственный университет имени И.Канта) «Балтийский регион как полюс общеевропейской интеграции» (г. Калининград, 2004 г.). Тезисы выступлений и работы были опубликованы в научных сборниках Дипломатической академии МИД России и Российского государственного университета им. И.Канта. Основные публикации по теме исследования: 1. Карбовский А.С. «По линии Одер-Нейсе…». Русские, поляки и немцы в Щецине (Штеттине) в 1945-1956 гг. – М.: Научная книга, 2007. (14,5 п.л.) 2. Выселение немцев с территории Польши в документах Советской военной администрации государственного в Германии университета им. // Вестник И.Канта. Российского Вып.3, серия Гуманитарные науки. – Калининград, 2005. (1 п.л.) 3. О некоторых аспектах польско-германских отношений // Современные международные отношения. Проблемы и дискуссии. Рабочие тетради кафедры внешней политики и международных отношений №4 (30) март 2004 г. – М., 2004. (0,8 п.л.) 4. О польско-германской полемике вокруг планов создания «Центра изгнанных» // Современные международные отношения. Проблемы и дискуссии. Рабочие тетради кафедры внешней политики и международных отношений №4 (30) март 2004 г. – М., 2004. (0,8 п.л.) 5. Устье Одера в советской внешней политике (1945-1956 гг.) // Ученые записки – 2004. Институт актуальных международных проблем Дипломатической академии МИД России.- М., 2004. (0,5 п.л.) 6. Устье Одера в советской внешней политике 1945-1956 гг. // Балтийский регион в истории России и Европы. – Калининград, 2005. (0,5 п.л.)
