06 июня 2004 года - Церковь Иоанна Богослова

06 июня 2004 года.
СТЕНОГРАММА ПРОПОВЕДИ
О святости
Мф.10,32-33.37-38
Мф.19,27-30
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь!
Сегодня, в первую неделю по Пятидесятнице, мы светло празднуем воскресный день и
память всех святых угодников Божиих от века просиявших, известных и неизвестных нам,
но Богу они все известны.
И будет уместно всмотреться и прочувствовать что же такое святость и что такое святые
Божии угодники и какое это к нам имеет отношение.
А к нам это имеет самое непосредственное отношение, т.е. к нам, к тем, кто желает
спастись и в вечности пребывать с Богом и со всеми святыми.
«Со святыми упокой, Христе, душу раба или рабы Твоея…» так воспевает церковь в чине
отпевания православного усопшего человека или в панихиде, т.е. в молитве поминовения
его души. Т.е. никакого другого упокоения быть не можем. Только со святыми. Или мы со
святыми или мы вне, значит, и вне Царствия Небесного. Ибо ничто нечистое и не святое
не войдёт в Царство Святого Бога (Отк.21,27).
Писание доносит до нас Богооткровенные истины: «Будьте святы, – говорит Господь –
ибо Я свят есть» (1 Пет.1,16; Лев.11,44). Подобное может общаться только с подобным.
Поэтому, если мы не будем святыми, то нет нам общения со Святым Богом.
И здесь открывается, что в обыденной жизни, даже в церковном сознании людей,
установилось ложное понимание святости и ложное понимание святого. Не то, что совсем
ложное, но искажённое и в этом смысле ложное. Т.е. что-то правильно воспринимается,
осознаётся, исповедуется, а что-то неправильно. И вот неправильность эта происходит как
раз в отношении к нам, т.е. люди часто говорят: «да вот это святые», как бы отделяют их в
своём сознании – «это особые люди, угодники Божии, вот они, там, чудотворцы» и всё,
всё, «а мы простые грешники, но вот как бы в церкви, хотим спастись и причащаемся,
имеем благодать» и т.д. и т.д.
И кто так говорит, тот не понимает, что он находится в прелести бесовской, просто в
жуткой бесовской прелести и ложно учит и выдаёт эту ложь за истину.
Почему? Потому что Святая Церковь устами священнослужителя возглашает: «Святая
святым»! Это речь идёт о Теле Христовом и о Пречистой Крови Его, т.е. святыня эта
даётся только святым. Поэтому человек, приступающий к Святому Причащению, если он
не является святым, то он и не может во спасение, в освящение и получить эту святыню –
это учение Церкви.
Но речь не идёт о канонизации живущих людей. Поэтому мы не понимаем святость как
узаконение или канонизация людей или прославление людей по их смерти по плодам их
жизни. Не об этом идёт речь. Не об этой святости.
И тогда возникает вопрос: а что же такое сама по себя является святость? Что это за
понятие? Что это за качество? И что это такое вообще? Если мы правильно усвоим в свете
Божественного откровения это понятие, то мы сможем правильно действовать и
правильно добиваться этой святости, ибо мы призваны к святости.
Церковь Христова именуется Святою Церковью: Единая, т.е. она одна единственная на
земле, Святая, Соборная и Апостольская. Поэтому святость есть неотъемлемое качество
Церкви, поскольку это неотъемлемое качество Бога. А Бог благоволил быть Главой
Церкви в Ипостаси Сына Божия Иисуса Христа, и Бог благоволил быть Кормчим Церкви
в Ипостаси Духа Святаго, и благословением Церкви в Ипостаси Бога Отца. Т.е. вся Святая
Троица Нераздельная присутствует в Церкви и участвует в домостроительстве спасения
Божиих людей.
И вот здесь и возникает много путаницы по той причине, что слово «святость» имеет
разные как бы значения в разных случаях. И если люди не понимают, не знают этого, то
они могут путать одну святость с другой, именуемой одним и тем же словом, и отсюдава
впадать в различные заблуждения. И не только в такие теоретические или богословские
заблуждения, а в практические, т.е. это парализует их правильную деятельность, их жизнь
во Христе и в Духе Святом. И поэтому они и не достигают святости по своему
невежеству, по своей неопытности и из-за прелестных всех этих ложных установок «вот
это, мол, святым, а мы не святые» и пошло… – вот это вот самое страшное заблуждение.
Да, по качеству мы, увы, не являемся святыми. И это предмет нашего плача, это предмет
нашего поиска, это предмет нашей постоянной заботы. Это – цель наша. Мы должны
ревновать о своей святости, мы должны её достигать, а не самооправдываться и отделять
себя от святых, вот, мол, мы не такие, мы простые грешники, а те, мол, святые.
Потому что, если мы это делаем в своём сознании, то это происходит в реальности, и мы,
действительно, не будем иметь участи со святыми и тогда мы не упокоимся со святыми
никаким образом. Поэтому не отделяйте себя!
Но, сравнивая, свою худость, свою немощь, со святыми, тем больше погружайтесь в
покаяние, которое для грешника доставляет святость.
Как же проявляется святость в людях? Святость – это качество Бога. Поскольку Бог
непостижим для Своих тварей, постигаемо непостижим и достигаемо недостижим, то и
понятие Его качеств, и, в частности, святости, для нас тоже до конца непостижимы. И в
вечности мы никогда не постигнем, что есть святость Божия. Но, тем не менее, мы можем
это постигать, не постигая до конца. Т.е. мы можем участвовать, мы можем быть
причастны к этой святости, мы можем пользоваться ею, мы можем блаженствовать в ней и
быть сопричастными сами этой святости.
И в этом смысле высшая святость, если так её сказать, Божья святость, это есть великая,
великая для нас тайна, которая открывается нам только в соприкосновении. Мы можем
только прикоснуться к святости Божией, но мы никогда не можем её объять или
постигнуть. В этом великая сложность правильного понимания святости, поскольку
источник её Сам Святой Бог. Источником святости является Бог.
И одна Ипостась прямо именуется Святым Духом. Почему именно эта Ипостась
именуется Святым Духом? Мы говорим: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа». Почему
мы не говорим: «Во имя Святого Отца, во имя Святого Сына и во имя Святаго Духа»? Что
Отец не Святой? Или что Сын Божий не Святой? Или что Троица не Святая? – Троица
Святая мы говорим сразу, но вот зная, что Отец Святой и Сын Святой, мы как бы не
говорим это, хотя это понятно всем, исповедуем, если мы истинно. А вот как бы к Духу
Святому, к Ипостаси Духа мы обязательно упоминаем «Святой Дух».
С одной стороны, чтобы не было путаницы, ибо много духов бывает в мiре, в том числе и
злых. Но это не главное. Главное, почему мы, опять-таки, не сами от себя, а по Божьему
откровению именуем Одну из трёх Ипостасей Святым Духом? Потому, что именно через
эту Ипостась нам и сообщается святость, святость всего Божества Пресвятой Троицы.
Так же и слово «духовный, духовность» происходит от источника Духа Святаго, т.е.
духовный человек – это человек, имеющий Духа Святаго. Святой человек – имеющий
Святаго Духа. Поэтому Дух Святой или Святой Дух, как бы мы не называли Его, мы
только тогда понимаем, что и духовность – от Духа Святаго и святость – от Святаго Духа.
Т.е. источник святости для нас – Пресвятая Троица, но как бы в конкретном приложении
именно Ипостась Святаго Духа.
И вот для нас, в нашем как бы повседневном восприятии, святость можно, при всей
непостижимости её, как бы для удобства разделить на три основных её проявления
именно в живых разумно-вечных тварях. Хотя мы знаем, что святость приложима ещё и к
материальным предметам: к местности ли или к каким-то материальным предметам,
которые посетил Бог и Своим присутствием освятил. Поэтому мы говорим «святая вода» в
смысле освящённая вода, «святая икона, святые мощи». Но не об этой святости сейчас
идёт речь. А именно о святости живых Божиих разумно-вечных созданий, к которым
причисляются святые Ангелы и святые люди.
Какие же вот три как бы вида святости мы должны различать для себя и разуметь, чтобы
правильно оценивать своё состояние, т.е. где мы, в каком виде святости находимся и
находимся ли, и к чему мы должны, соответственно, стремиться в своей духовной
деятельности.
Самый такой как бы для нас близкий вид святости – это с практической точки зрения
смирение пред Богом и познание, и видение себя. Вот Святые Отцы на практике говорят:
«кто познал себя, тот уже святой, видящий грехи – уже святой». Т.е. святость есть зрение
своей греховности. Вы знаете это выражение Святых Отцов. И вот с этой стороны мы и
будем, как с первой ступеньки, и оценивать свою святость. Практическую святость, да?
Т.е. первое, что мы должны иметь – это видение своих грехов, своей греховности, своего
повреждения, своей немощи.
Почему же просто видение, так сказать, своей немощи, своей греховности, является сразу
святостью? Ведь, в нашем опыте мы знаем, что если увидеть что-то, это не значит этим
обладать. Потому что это со стороны мы смотрим вот там где-то что-то у кого-то хорошо,
а у меня плохо. И оттого, что кому-то хорошо, мне никак лучше не становится. Поэтому
наш земной опыт, он как раз играет плохую службу нам. Потому что духовный опыт и
подходы к духовной жизни совершенно другие.
А всё дело в том, чтобы увидеть себя в истинном свете, надо иметь этот свет. Это есть
первая степень святости. Т.е. прикосновение Духа Святаго к человеку самым первым
делом показывает ему кто он на самом деле и в чём он сейчас находится, т.е. его истинное
состояние. А оно плача достойно. Но уже видение своей греховности вводит нас в
Царство Небесное. Блажени нищие духом, яко тех есть Царство Небесное. Но уже плач
является второй ступенькой блаженства, приносит нам утешение чем? – радостью
достоверного спасения. Если я оплакиваю свои грехи духовным плачем, значит, я спасён,
значит, Бог явил мне Свою милость, Он излил на меня Свою благодать. Иначе бы моё
жестоковыйное сердце не усмягчилось бы, не восплакало, не сокрушилось и было бы
недоступно для Бога и Божественной благодати. Поэтому идёт как бы одно с другим
связано: воздействие Бога на нас и наше ответное качество. Дух Святый нашёл в нас
место, прикоснулся, показал нам кто мы на самом деле, мы увидели это в духе своём,
очищенным, хоть несколько, умом своим признали, осознали, восскорбели, сокрушилось
сердце, мы выразили своё отношение к своему состоянию: мы не согласны с ним. Мы
скорбим о своей далёкости от Бога, мы скорбим о своей подчинённости дьяволу, мы
скорбим о рабстве греховным страстям, мы по инерции продолжаем им работать, но мы
уже заявляем своё несогласие отвращением от них, ненавистью и сокрушением, плачем об
этом качестве. И именно это есть свидетельство нашего отношения, и оно боголюбезно, и
богоугодно. И поэтому оно свидетельствует о нашей начаточной святости. Это – начало
святости!
Но, конечно же, ещё огромное расстояние между святостью совершенных, Богом
освящённых людей. Но не будет начаток, не будет и роста, не будет и совершенной
святости. Поэтому полагаем начало святости в зрении своей греховности и в сокрушении
о ней.
Затем трудимся с практической стороны, трудимся над стяжанием благодати Духа
Святаго, израбатывая её исполнением заповедей Божиих и воли Божией, которая нам
открыта или открывается через частные откровения или через духовного отца, старца или
какого-то Божьего человека, к которому Бог нас привёл.
Мы освящаемся, мы должны постоянно освящаться, пребывая в церкви. И это освящение
происходит двояко: в личном подвиге, когда мы чрез призывание святаго имени Святого
Бога, через молитву к Нему, вступаем в непосредственное соединение и от этого получаем
от Него благодать Духа Святаго, которая нас и освящает, укрепляет, вразумляет, исцеляет
и воскрешает в какой-то момент. Воскрешает наш дух уже для жизни в Боге и с Богом.
И вот с момента воскресения наступает, нашего духа, и мы рождаемся как бы духовно, и
пребывая ещё духовными младенцами, мы уже являем новый уровень святости. Мы уже
священны пред Богом, не просто драгоценны, как плачущие о грехах своих, избравшие
покаяние и стремящиеся к Богу, а уже как, действительно, имеющие место в Царстве
Божием. Мы с момента воскрешения записываемся в Книгу Жизни. Ибо в Книгу Жизни
записываются только жи-вы-е! А живые те, кто воскрешены благодатью Духа Святаго по
заслугам Христа и благоволением Отца Небесного.
И вот, начиная с этого момента, а в духовной жизни это именуется явным осенением
подвига покаянного, молитвенного подвига христианина Духом Святым, когда уже не
прикровенно Дух Святый помогает, а явно, ощутимо, зримо, человек начинает возрастать
в меру возраста Христова. И, дорастая до этого, он стяжевает высшую степень святости,
возможную на земле, именуемую христианским совершенством. Это есть та высшая
степень святости, которую имели великие святые угодники Божии, которых мы
прославляем. И отличительной чертой этой святости является боговселение и
богоношение. Т.е. эти люди не только пребывали сами в Боге, к чему мы все призваны,
если не будете на лозе, не можете приносить никакой плод (Ин.15,4), т.е. а лозой Христос
назвал Себя.
Поэтому к этому призваны все христиане. Но не все в течение земной жизни достигают
высшей святости, т.е. христианского совершенства, т.е. не все имеют Бога в себе. Т.е. не
все являются богоносными. Поэтому, когда мы говорим о Святых Отцах, то мы
подчёркиваем: преподобный и богоносный. Это важнейшие качества высшего вида
святости.
И тогда мы понимаем, что святость высшая это есть присутствие Бога в данном
конкретном человеке или в месте. Если Бог посетил это место, то место освящается. Если
Бог вселился в человека и пребывает в нём, то это и есть высшая святость. Это не просто
чистота. Чистота или предочищение покаянием – это подготовительные условия для этой
святости. Поэтому безгрешие, которого мы так добиваемся и как важнейшее наше
естественное качество, ещё не есть святость. Это есть просто нормальное наше состояние,
которое мы утратили. Оно есть святость, но вот как в новоначальном понимании: я вижу
свой грех, я от него отказываюсь и достигаю безгрешия. Но с точки зрения высшей,
Божественной святости, это как бы не святость, а просто предуготовительные условия.
Ибо Бог не приходит на грязное место, а только на чистое.
И вот наша задача не только вступить в покаяние и очиститься до меры безгрешия и
негрехолюбия, непреклонности на грех. Потому что это спасительное состояние, т.е. если
в этом состоянии нас зафиксируют, то мы способны участвовать в вечной жизни в разряде
святых людей, потому что мы уже не падём, мы не склонимся на грех. Поэтому первая
задача овладеть святостью в смысле несклонения на грех. И это делается, конечно же,
только благодатью Духа Святаго и силой Божией и заслугами Христа. Но этого
недостаточно, чтобы в полном смысле слова именоваться святым.
И вот здесь очень важно понять, что мы созданы по образу и подобию Бога. Так Бог нас
создал. И вот в самом этом создании по образу и подобию и установлен закон образности
и уподобления. Поэтому мы видим, что в церкви как бы весь строй церковный, всё
учение, Писание, Предание, всё проникнуто образностью. Даже иконы именуются
образами. Это – синонимы для нас: образ – икона. Но мы должны подумать, почему же
икона именуется образом? Почему мы именуемся образом Божиим, т.е. иконой Бога?
Только разница в том, что икона, писанная на доске или на другом материале, это есть, да,
материально-духовный предмет такой, святой, освящённый и сообщающий благодать, и
как окно в духовный мир, и много-много можно говорить. Но разница между живой
иконой и иконой писанной состоит и в том, что мы нерукотворные, живые, разумновечные личности. И, конечно же, мы в большей степени отражаем образ Божий, чем, если
он будет написан красками на доске.
И по своим качествам мы должны уподобляться Богу и качествам Божиим, насколько это
для нас достижимо. И поэтому тип святости, именуемый преподобничеством, как раз
показывает, что люди достигли этого уподобления, предварительно вернув образ Божий в
полноте, восстановив образ Божий, они уподобляются Богу в Его качествах. Это
важнейшее, такое принципиальное знание и понимание, что мы созданы по образу и
подобию Божию. И это не просто так к сведению, а оно должно реально работать в нашей
жизни, в нашем покаянии, в нашем богоуподоблении. Если мы не будем этого осознавать
и стремиться к этому, то нам трудно рассчитывать на спасение и на достижение святости.
И вот через это понимание о уподоблении и образности мы рассматриваем и святость,
достижимую людьми. Вот высшая святость есть богоношение, присутствие Бога в
человеке. И Бог приходит к человеку всей Пресвятой Троицей тремя Ипостасями, но не
единомоментно, а разделённо – Ипостась за Ипостасью. Таковы условия Бога.
То, что Бог вселяется в человека открыл нам Сам воплощённый Сын Божий, истинный
Бог и совершенный Человек Иисус Христос. В Евангелии от Иоанна, в этом вечном
духовном Евангелии, содержатся эти великие для нас, спасительные и блаженные,
богооткровенные истины. «Мы с Отцом придем – говорит Господь – и обитель у него, т.е.
у подходящего человека, сотворим» (Ин.14,23). Где? – Внутри. Уже это знание от Бога,
что Бог Безграничный, Необъемлемый, Непостижимый, приходит в ограниченную тварь,
творение, в человека и вселяется, является непостижимой для нас и неизреченной, и не
вмещаемой тайной! Мы не можем понять по своей природе никак: как Безконечный Бог
может вселиться в конечного человека и пребывать в нём. Мы это исповедуем верой, но
понять это невозможно.
Отчасти нам помогает опыт Пресвятой Девы и Богородицы Марии. Потому что то, что
случилось с Ней по зачатии Сына Божия, оно в духовном для нашего внутреннего
человека происходит с нами в нашей духовной реальности нашего внутреннего человека –
духа. Т.е. то, что Она по плоти родила Бога, мы рождаем в духе. Мы становимся как бы
богородцами. Мы должны стать. Мы должны сами для себя как бы родить Бога. На самом
деле это мы возрождаемся для Бога. Но как бы говорится, что мы как бы в себе Его
обнаружили, как бы родили. Это – немощь человеческого языка.
Так вот, если Пресвятая Дева Мария вместила в Своём чреве Бога и воистину православно
именуется Богородицей, то значит Её чрево было безконечным, оставаясь конечным
чревом Девы.
Как это понять? – Никак. Мы исповедуем. И Святая Церковь в своём Богослужении
говорит: и чрево содалал Её пространнейшее небес». Почему? – Потому что Она вместила
Невместимого всей вселенной Бога.
То же самое происходит у нас в духовной жизни, должно происходить, если мы, , члены
Церкви и христиане, призванные к спасению. Мы в своём ограниченном естестве имеем
способность вместить Невместимого Бога, не понимая как это происходит. Это – тайна! И,
поскольку Бог Безконечен и никогда не познается, то и эту тайну мы не можем до конца
постигнуть. Мы можем только говорить кое-что, нечто, что Богу угодно было нам открыть
и вразумить, чтобы хоть как-то ориентироваться в духовном мире, но никак не претендуя
постичь всё это. Это будет тайной на веки вечные. Потому что Бог Безконечен и
постижение Его будет безконечно. А, значит, и соединение и осознание этого соединения
будет безконечным. Т.е. кого? – Бога и человека, каждого из нас.
Поэтому, достигнув высшей святости, как какой-то признак, что я уже – слава
милосердному Богу! – ношу в себе Бога. Это является только лишь отправной точкой для
вечности. Потому что от этого реального факта блаженнейшего состояния мы только
начинаем взаимодействие с Богом, которое будет длиться всю вечность. Поэтому святость
наша будет расти безгранично в вечности. Но сейчас наша задача попасть в эту вечность.
Поэтому мы только обозначили как далёкую, прекрасную, блаженную перспективу для
нас, как заветную цель и мечту, но теперь возвращаемся на исходные позиции и трудимся
над достижимой для нас святостью. Т.е. через самопознание, сокрушение, плач,
стяжеваем благодать Духа Святаго исполнением заповедей Христовых, которые все
сливаются в одно великое делание святоотеческого покаяния, т.е. как бы все заповеди. Мы
реально изменяем себя посредством благодати Божией из грешащего, грехолюбивого,
падшего и подчинённого демонам человека, в нового, свободного, чистого, святого
человека по образу Христа Бога и Спасителя нашего. Христос Свят и христианин должен
быть свят.
Но в начальном периоде эта святость не может быть как какое-то постоянное качество.
Кто думает, что это может быть уже сразу неотъемлемым и постоянным качеством, тот
заблуждается и находится в прелести. Поэтому новоначальная святость это есть как бы
непрестанная борьба и непрестанный труд за её удержание. Потому что на нашу святость
будут постоянно нападать греховные помыслы, ощущения, восставать греховные страсти
и, конечно же, лукавые, злые духи-демоны.
И как бы у нас в начальной стадии идёт постоянная борьба за нашу святость. Мы как бы
цепляемся за неё. Мы её постоянно пытаемся выявить в каждом своём движении, в
каждом слове, в каждом действии, в каждой молитве, в каждом обращении к Богу, в
каждом обращении к человеку, рядом живущему и с которым Бог нас свёл общаться. Мы
должны проявлять эту святость. Но в реальности этому противостоит живущий в нас грех.
И поэтому наша святость, святость новоначальных, она принимает форму борьбы, лютой,
жестокой борьбы, в которой требуется с нашей стороны особая ревность, вера,
самоотвержение, преданность Богу и глубочайшее смирение или, лучше сказать,
усваиваемое смирение, т.е. всё время возрастающее смирение, чрез которое мы и
принимаем благодать и как бы устаиваем в святости.
Поэтому, если грех нас поверг, поймал в чём-то, если мы поддались какому-то
искушению, то это не значит, что мы мгновенно перестали быть святыми. Бог смотрит не
на это, а на то как мы отнесёмся к своему собственному падению в конкретный грех, к
этому искушению, к этому соблазнению и т.д. Т.е. всё дело в отношении. Поэтому в
новоначальном периоде важно, и святость хранится через наше отношение, конкретное
отношение. Т.е. если мы ведём внимательную жизнь, если мы на все приражения греха, не
взирая на то, удалось ему подкосить нас, повалить, мы встаём и продолжаем идти к Богу,
Его дарованными нам средствами, мы сохраняемся в Книге Жизни, мы сохраняемся в
святости. Если мы где-то согласились свободной волей с грехом, оправдали его, это уже
серьёзное препятствие. Оно лишает нас святости. Оно лишает нас освящения. Часто и
благодать Духа Святаго оставляет человека, покамест он не научится ценить
Божественные воздействия, ценить благодать Божию и со временем, стяжевая её всё
больше и больше, наконец, доходит до состояния боговселения, чтобы стать богоносным
человеком.
А пока на нас благодать действует по временам, насколько мы только позволяем своим
отношением, своим подвигом, своим покаянием, где только даём ей место, она
воздействует на нас спасительно, так, как нам полезно сейчас в этом состоянии, в этом
периоде, чтобы исправить нас, вразумить нас, отвести от греха или очистить уже от какихто греховных накоплений и уцеломудрить наш ум, дух наш, соединить наше тричастное
благодатью Духа Святаго, т.е. вернуть нашу целостность. Потому что грех ещё нас
раздробляет, разделяет как само естество человека, так и человека, который составляет из
единого человечества.
И в день Святой Пятидесятницы, вот в снисхождении Ипостасью Духа Святаго на
Апостолов или на Святую Церковь, как бы образование уже Церкви, оживление её,
рождение её живой – это очень важное, важнейшее для нас, людей, действие Бога
Пресвятой Троицы как бы в завершающем её периоде. Потому что мы знаем, что никто не
может придти к Иисусу Христу, если Бог Отец не привлечёт (Ин.6,44). Мы знаем, что
никто не может спастись, если не усвоит искупительных заслуг Иисуса Христа, не примет
Его учения, веру и Его заповеди не будет исполнять, не вступит в покаяние, не принесёт
плод покаяния. Но всё это совершается только в Духе Святом и с Духом Святым.
Но Дух Святый не только освящает отдельно взятого человека в его личном подвиге, но и
соединяет всех нас во единое Тело Христово. И, сохраняя нашу личность, освящая её и
взращивая до возможного совершенства, тем не менее, мы все в Духе Святом в союзе
любви соединяемся реально во единое Тело Христово, что и есть Церковь, т.е. собрание
всех верующих, но не механическое собрание людей в телах в одном месте, а духовное
соединение их в том числе посредством общего причащения от одной Чащи и от одного
Тела Христова. Мы входим в церковь и пребываем в ней.
И святость наша и пребывание в церкви – вещи взаимосвязанные. Если мы не будем
святыми, не будем пребывать в церкви, если мы не будем пребывать в церкви, то не будем
святыми. Поэтому борьба идёт и за святость, и за пребывание в церкви. Грех лишает нас
святости, и грех выгоняет нас из Церкви.
Поэтому я повторю вам ещё раз, что священник в установленном таинстве исповеди не
просто прощает и разрешает грехи, но и присоединяет кающегося к церкви. Зачем его
присоединять, если он уже давно крещённый, верующий и стоит в истине? – А потому что
грех его вывел из церкви. Почему? – Потому что Церковь Святая! Поэтому грех или
грешащий член пребывать в ней не может. Этим поддерживается святость Церкви.
Согрешил – отпал, покаялся – восстановился. И поэтому как бы наша покаянная жизнь,
пока мы ещё находимся под законом покаяния, она всё время требует борьбы и труда за
пребывание в церкви и за пребывание в святости, доступной для нас.
Поэтому мы не будем оправдываться, что есть жизнь святых и они всё это…Нет! И
первые христиане все именовались святыми и последние христиане, как мы знаем из
Откровения Иоанна Богослова, именоваться будут святыми, – точно определяется
качество. Потому что, когда говорят «христианин», уже не понятно о ком идёт речь:
просто о человеке, который умом принял христианское учение, но живёт не свято, не
стяжевая святости или, действительно, последователь Христа, святой Божий человек?
Поэтому уже слово «христианин» недостаточно отражает то качество, которое мы должны
иметь, т.е. святость. А слово «святой» прямо указывает на это и уже уклониться никак не
представляется нам возможным.
Поэтому не будем бояться этого слова. Не будем мнить себя вот высокими совершенными
святыми, ибо это не так. А будем в Божьей благодати, в Божьем свете видеть себя теми,
кто мы на самом деле есть. Но этим видением мы и положим начало настоящей,
подлинной святости, начало нашему освящению Духом Святым. И мало-помалу,
постепенно, по мере очищения, придём в состояние реального боговселения. Сначала в
нас вселяется Дух Святый. «Прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны…».
Значит, вселение Духа Святаго ещё не означает, что в нас нет скверны. Молитва прямо об
этом нам показывает. Т.е. какое-то предочищение требуется для вселения в нас Святаго
Духа, но ещё неполное очищение, иначе мы никогда бы не смогли бы очиститься. Потому
что, придя в нас, Дух Святый совершает великое дело окончательного очищения от всякия
скверны и этим приуготовляет нас в обитель Пресвятой Троицы. Вслед за Духом Святым,
через какое-то время, в нас вселяется Сын Божий именно по Божественной Ипостаси.
Конечно же, не человеческим Своим естеством, это понятно. И последним в нашу душу
приходит Сам Бог Отец. И тогда человек превращается в храм Божий в истинном смысле
этого слова, в живой храм Божий.
И здесь, опять-таки, все эти сравнения человека с храмом Божиим, да? обитель сотворим,
церкви тоже и с храмом строящемся, и с лозой, и с Телом Христовым, и все другие
сравнения, они важны нам для понимания, для уяснения истины. Но, конечно же, они не
могут отразить саму истину во всей полноте. Это – образы и подобия, помогающие нам
уразуметь, но постигнуть до конца мы не можем что это, как это на самом деле. Поэтому
мы должны помнить об этой образности и об этих подобиях, пользоваться ими, но
понимать, что они только лишь вспомоществующие для нашего понимания средства,
которые, конечно же, в буквальном смысле не отражают неизобразимой реальности.
Поэтому не должно быть смущения от мысли, что человек – это только здание. Ну, храм
это ж здание, так что я бездушное здание или кто-то там пришёл и во мне кто-то живёт?
Если так воспринимать в буквальном смысле, то возникнет конфуз, смущение, почему это
я должен быть пустым зданием, ведь, кто-то во мне должен жить? Конечно же, речь идёт
не о конкретном, что мы вот просто здание и всё, и никакого больше значения нету. Нет.
Мы – живые личности. И поэтому, если этот образ говорит только о вселении в нас и о
жительстве в нас, и сравнивает нас с храмами Бога, то добавляется «живые храмы», но всё
равно этого недостаточно образа.
И тогда на помощь нам приходит образ Отца и сына. Я говорю сейчас не о Лицах
Пресвятой Троицы, а о нашем с Богом отношении. «Отче наш…» молимся мы, и Он нас
называет Своими детьми и говорит, что Я приду и вселюся в них, и похожду; и буду им их
Богом (2 Кор.6,16). Т.е. речь идёт о живом общении живой личности человека с Живой
Высочайшей Личностью Бога.
Поэтому мы и говорим на человеческом языке, что мы должны пребывать в Боге, а Бог в
нас. Т.е. это – взаимопребывание. А образы только отражают какую-то как бы часть этого
удивительного, дивного, таинственного соединения Бога и человека, который мы как бы в
полноте видим в Личности Христа и пытаемся отчасти в себе уподобить это соединение.
Поэтому, вооружившись этим Богооткровенным знанием, неленостно, а ревностно
устремимся к достижению реальной святости, чтобы мы, присутствуя за Божественной
Литургией и слыша возглас «святая святым», понимали, что это идёт призыв к нам, что
мы во время Литургии именуемся святыми, и поэтому мы должны соответствовать этому
именованию, а, значит, сделать всё от нас зависящее, чтобы соответствовать условиям
Божиим, и тогда Бог со Своей стороны сделает, что от Него зависит. Т.е. Он придёт,
освятит нас, а затем поселится в нас и это будет самое великое и блаженное состояние,
которое только нам может на ум прийти.
И начало как бы святости мы должны в себе видеть в преодолении наших помыслов. Ибо
Писание говорит, что Бог создал людей совершенными, но они пустились в
многоразличные помыслы (Еккл.7,29). Поэтому через помыслы мы можем как бы
контролировать, видеть, наблюдать в святости мы или нет. А как помыслы мы видим? –
Прежде всего, на внимательной молитве. Опять возвращаемся к такому практическому и
реальному для нас, доступному деланию. Не надо нам никуда ходить и где-то пребывать,
достаточно остаться наедине с самим собой и начать молиться со вниманием, чтобы
увидеть, что с нами на сегодняшний день происходит. Т.е. ум расхищается, рассеивается,
наполняется мечтаниями и многоразличными помыслами. Это – беда. Это – наше падение.
Это то неправильное устроение, в которое мы попали после грехопадения.
Наша задача уцеломудриться, вернуть Богом данную нам по сотворении целостность.
Потому что святость может быть только у цельного человека. Не бывает разбитой
святости. Поэтому, если человек разбит грехом, то он не может быть святым, а, значит, он
не может иметь общения со Святым Богом.
Поэтому преодоление вот этой раздробленности в самом себе, в своём уме – это первая
наша задача. Вторая – это преодоление раздробленности, которую внёс грех в отношения
между людьми. Поэтому любовь к Богу и к ближнему как бы заключает в себя все
заповеди, потому что через любовь к Богу мы, призывая Его имя, восстанавливаем свою
целостность, а через любовь к ближнему мы восстанавливаем, уже будучи цельными,
целостными личностями, восстанавливаем правильное отношение к другим, Богом
сотворённым людям и как бы к самому себе по человечеству, ибо всё человечество, оно
одно во множестве ипостасей. Бог Един в трёх Ипостасях, человечество едино во
множестве ипостасей.
Поэтому в свете Божественного откровения и приступим к достижению этой святости,
начиная со своего ума, начиная внимательным наблюдением за своими помыслами,
начиная со своей молитвы.
И да поможет нам в этом Всемилостивый Господь Дух Святый. Аминь.