Два Кандинских

Александр Строганов
ДВА КАНДИНСКИХ
Этюд
© А. Строганов
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ КАНДИНСКИЙ, художник
ВИКТОР ХРИСАНФОВИЧ КАНДИНСКИЙ, психиатр
ГАБИ –
Габриель Мюнтер, спутница Василия Кандинского,
Хана Левинсон, оперная певица,
Ольга Бессонова, медицинская сестра в клинике Виктора Кандинского,
Изабель Ури, художница
ГОСПОДИН С., композитор
МУЗЫКАНТЫ
На сцене окно, два высоких легких кресла, шар, накрыт белым полотном.
1. ИНТРОДУКЦИЯ
Господин С. в профиль к зрителям - Лаокоон, стремящийся освободится от
бесконечного шарфа, восседает на полу по–турецки, что очевидно обременительно для
его ног. Пытается наслаждаться табаком, что не сочетается с его напряженностью.
Сигареты, одна за другой, после единственной затяжки оказываются беспощадно
раздавленными в пепельнице на полу.
Габи лицом к зрителям - статуэтка, царица, само изящество, прямая спина,
восседает также по–турецки, с чашечкой кофе, крохотной чашечкой кофе на
вытянутых руках.
ГОСПОДИН С.
Кофе хорош?
ГАБИ
Да, благодарю вас, очень хорош, Господин С.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Я добавляю в кофе щепотку корицы и капельку лимонного
сока.
ГАБИ
Прекрасный кофе, господин С.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Соль, сахар – это само собой.
ГАБИ
Разумеется, Господин С.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Господин П.К. научил меня этому рецепту.
ГАБИ
О, этот загадочный Господин П.К.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Я еще не предложил вам холодной воды. Такой кофе хорошо
запивать холодной водой. Но холодная вода у меня на кухне, а я не захожу на кухню
последнее время.
ГАБИ
Вот как?
ГОСПОДИН С.
Да, последнее время я отказался от кухни.
ГАБИ
Почему? (Пауза. Не меняя позы.) Почему, Господин С.? (Пауза. Не
меняя позы.) Почему Вы не заходите на кухню, Господин С.? (Пауза. Не меняя позы.)
Почему вы молчите, Господин С.?
Господин С. поднимается с пола, совершает путешествие по сцене. Габи
остается неподвижной.
ГОСПОДИН С.
(Раздражение.) Если вы собираетесь работать со мной, если вы
внимательно, подчеркиваю, ВНИМАТЕЛЬНО изучили партитуру, вы не должны задавать
этого и подобных этому вопросов!
ГАБИ
(Не меня позы.) Простите меня, Господин С.
ГОСПОДИН С.
(Раздражение.) И уж тем более, произносить фразы наподобие
«о, этот загадочный Господин П.К.»!
ГАБИ
Простите.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
(Раздражение.) Вы понимаете, что такое моя музыка? (Пауза)
Нет, вопрос должен звучать так, - вы чувствуете эту ткань?
ГАБИ
Надеюсь, Господин С.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
(Раздражение.) Надеюсь, вы не станете спрашивать моего
настоящего имени?
ГАБИ
Ни в коем случае, Господин С.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
А хочется вам?
ГАБИ
Честно?
ГОСПОДИН С.
Это зависит от того, как вы собираетесь ответить.
Пауза.
ГАБИ
Нет.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Нет?
ГАБИ
Нет.
Долгая пауза.
Господина С. точно ветром обдувает страхом: меняется выражение его лица,
даже фигура, кажется, принимает очертания вопросительного знака.
ГОСПОДИН С.
(Громким шепотом.) Там, на кухне, там - на кухне властвует
другой мир. (Пауза.) Там совсем другие люди, сидят, разговаривают о тяжелом. (Пауза.)
Вы понимаете меня?
ГАБИ
Да.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Тяжелые люди разговаривают о тяжелом. (Пауза.) Политика,
деньги, власть, пища, инцест, феллацио, некрофагия, вы понимаете меня?
ГАБИ
Да.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Кухня – их дом. (Пауза.) Я не хочу к ним в гости. (Пауза.) Мне
нельзя туда. (Пауза.) Если я увижу их, моя муза оставит меня. (Пауза.) Вот почему говорят
о том, что художник должен быть голоден. Фраза «художник должен быть голоден» – это,
как бы, как бы предупреждение. Понимаете?
ГАБИ
Да.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Вы бываете на кухне?
ГАБИ
Да.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Вам нельзя там бывать. (Пауза.) У вас талант. (Пауза.) Они
выпьют ваш талант. (Пауза.) Тяжелые люди выпьют ваш талант. (Пауза.) Вы
послушаетесь меня?
ГАБИ
Как вам будет угодно, Господин С.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Не ходи на кухни! Не ходи на кухни! Не ходи на кухни!
(Пауза.) Один русский психиатр, Виктор Кандинский, научил меня расшифровывать
страх. (Пауза.) Он умел проникать в страх! (Прикладывает палец к губам.) Только пусть
то, что я вам теперь сказал, останется между нами. (Пауза.) Сам то он плохо кончил, этот
Кандинский! (Пауза.) Так что это великая тайна! (Пауза.) Забудьте тотчас все, что я вам
сказал! Тотчас забудьте! Забыли?
ГАБИ
Забыла.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Точно забыли?!
ГАБИ
Забыла.
Долгая пауза.
Приступ страха миновал.
Господин С. становится прежним Господином С.
Очевидное облегчение.
ГОСПОДИН С.
(Широко улыбается, демонстрируя превосходные зубы.)
Излечил сам себя.
ГАБИ
Слава Богу!
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Сам себя, заметьте!
ГАБИ
Я очень рада.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Безо всяких докторов.
ГАБИ
Прекрасно!
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Допускаю, что Господин П.К. в данном случае оказался
бессилен что – либо предпринять. Стопроцентное излечение!
ГАБИ
Прекрасно!
Пауза.
ГОСПОДИН С.
(Серьезнеет.) Надеюсь, вы теперь не станете делать заявлений
о том, что вам хотелось бы узнать меня больше?.. Сойтись со мной поближе?.. Провести
со мной несколько вечеров в непринужденной обстановке?.. Может быть, поужинать
вместе?.. Потолковать за бокалом хорошего вина… с тем, чтобы лучше почувствовать эту
ткань… чтобы срастись с нею… чтобы проникнуть в самую суть моей музыки… хотя бы
ненадолго… хотя бы на время постановки… хотя бы до премьеры?...
ГАБИ
Ни в коем случае, Господин С.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
А почему? (Пауза.) Париж полон любви!
ГАБИ
Да-а?
Пауза.
ГОСПОДИН С.
А вы не знаете? Вы этого не знаете? (Пауза.) Для вас это
открытие?!
Пауза.
ГАБИ
Я не готова...
ГОСПОДИН С.
(Раздражение.) Ответ неверный, вот что я вам скажу! (Пауза.)
Дать вам еще один шанс?!
Пауза.
ГАБИ
Я не смогу угадать.
ГОСПОДИН С.
(Раздражение.) А что так? Вы же, если вам верить, постигли
мою музыку?
Пауза.
ГАБИ
Но я не могу быть полностью уверена, Господин С.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
(Раздражение нарастает.) «Я вне Парижа! Я вне Парижа!
(Пауза.) Я вне вас, Господин С.», в конце концов! (Пауза.) Вот - искомый ответ!
ГАБИ
Да.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Свобода, свобода, свобода, свобода, свобода!
ГАБИ
Мне казалось - это слишком откровенное признание.
ГОСПОДИН С.
Да?
ГАБИ
Да, это слишком откровенное признание!
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Не хотите ли вы сказать, что эти слова вертелись у вас на
языке?
ГАБИ
Нечто подобное.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
(Раздражение.) Вы выпили свой кофе? Это была маленькая
чашка, совсем крохотная чашечка, совсем крохотная чашечка, как и положено. (Пауза.)
Так что же, выпили вы свой кофе?! (Пауза.) Выпили, выпили вы свой кофе?!
ГАБИ
Как вам будет угодно, Господин С.
Пауза.
Господин С. усаживается в кресло.
ГОСПОДИН С.
Удивительный ответ!
ГАБИ
Великолепный кофе. (Отставляет чашку.)
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Василий Кандинский длительное время вел с ним переписку.
ГАБИ
С кем, Господин С., простите?
ГОСПОДИН С.
С Господином П.К. Вас же интересовал Господин П.К.?
ГАБИ
Не так, чтобы очень.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Собственно, почти все ведут с ним переписку. (Пауза.)
Многие. (Пауза.) Некоторые из нас имели несчастье встречаться с ним. (Пауза.) Ваш
покорный слуга имел несчастье встречаться с ним. (Пауза.) Уж лучше бы этого не было!
ГАБИ
Почему?
ГОСПОДИН С.
(Взрывается.) Зачем вы спросили? (Пауза.) Вы думаете, он
научил меня готовить кофе и тем ограничился?!
Пауза.
ГАБИ
Простите. Я не знала.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Да вы и теперь не знаете!
Пауза.
ГАБИ
Это так. (Пауза.) Я вне этого.
ГОСПОДИН С.
Вот – умница. (Пауза.) «Я – вне Парижа, я вне Господина П.К.,
я вне порочной суеты!»
ГАБИ
Я – вне Парижа, я вне Господина П.К., я вне порочной суеты!
ГОСПОДИН С.
Хорошо.
Пауза.
ГАБИ
Я – вне Парижа, я вне Господина П.К., я вне порочной суеты!
ГОСПОДИН С.
Хорошо.
Пауза.
ГАБИ
Я – вне Парижа, я вне Господина П.К., я вне порочной суеты!
ГОСПОДИН С.
Очень хорошо.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Мне нравится, как вы сидите, Габриель! Столько величия,
независимости! (Пауза.) Можно подумать, что в прошлом вы были балериной. (Пауза.) А
вы не балерина, деточка? (Пауза.) Вы не упражнялись в балете, Габриель?
ГАБИ
С вашего позволения, я – Хана Левинсон. (Пауза.) Певица, Господин
С. (Пауза.) Хана Левинсон.
ГОСПОДИН С.
(Взрывается) Так встаньте, Хана Левинсон, певица, мы
начинаем работать!
Габи легко поднимается и выполняет балетное «па».
Господин С. Встает с кресла, выходит на авансцену (во рту сигарета).
Тем временем Габи перемещается к окну.
Во время последующего монолога Господина С. тенью на сцене появляются
музыканты. Они перемещаются по сцене осторожно, стараясь не помешать Господину
С.
Музыканты занимают требуемые позиции.
Вслед за этим возникает фигура Василия Кандинского.
Василий Кандинский также осторожно усаживается в кресло.
ГОСПОДИН С.
(Сбивчиво, чередуя скороговорку с долгими паузами.) Если вы
не возражаете, Хана Левинсон, я намерен сам объявить… сделать некоторые
предуведомления… чтобы внести некоторую ясность…
Ибо моя музыка не всеми воспринимается в достаточной мере… она может
показаться слишком необычной…
Это - минимализм…
Одним словом, есть еще люди, которые еще не знают, что такое минимализм…
Или вы думаете, что это лишнее?
Нет, я так не думаю!
Никогда не нужно впадать в гордыню… гордыня это – великий грех, этому меня
хорошо научили в России.
Я проходил там курс лечения в клинике.
У доктора Кандинского.
Дальний родственник хорошо известного вам художника Кандинского. Василия
Васильевича…
Гордыня, знаете ли, проникает в сознание… нет, не в сознание, глубже, много
глубже… и закрепляется там навсегда…
НАВСЕГДА!
Потому - гордыня много хуже любого психического заболевания.
Так что нечего строить из себя эдакого…
Впрочем, я никогда и не строил из себя эдакого…
И довольно об этом…
Итак!
«ДВА КАНДИНСКИХ»!
Встреча двух великих Кандинских… Художника, имя которого вам хорошо
известно… и русского врача… Впрочем, дальнего родственника того Кандинского… По –
моему они были родственниками… так и есть, они были родственниками… дальними…
Впрочем, много ближе, чем может показаться при беглом знакомстве с их
генеалогическим древом.
Встреча, которая не могла бы состояться ни при каких обстоятельствах, когда бы
не то пространство… то особое пространство, в котором мы живем, не подозревая о том,
где мы живем…
Пространство, которое, быть может, и есть главная наша жизнь…
Вспомните хотя бы свои сновидения, господа…
Впрочем, вам достаточно знать, что это два великих человека, художник и врач,
врач и художник… дальние родственники, впрочем, это не имеет никакого значения…
речь о другом…
Я лично был знаком с этими людьми…
И с тем и с другим…
Одним словом…
«ДВА КАНДИНСКИХ»!
Композиция, как вы, вероятно уже догадались, выполнена в манере минимализма…
В образе Габриель Мюнтер, спутницы хорошо известного вам Василия
Кандинского, отца абстракционизма…
В образе Габриель Мюнтер – сама Габриель Мюнтер, спутница Василия
Кандинского… художника…
Простите за некоторую излишнюю детализацию, вы и без меня все знаете…
Но это необходимо…
На мой взгляд…
На мой взгляд…
Итак!
ИНТРОДУКЦИЯ!
Господин С. замирает в ожидании музыки.
Долгая пауза.
ГАБИ (У окна.) Послушайте – ка… Послушайте – ка, послушайте – ка, а прежде в
Мюнхене было куда больше воробьев. Вы не находите, Господин С.?
Господин С. поворачивается, обнаруживает Габи у окна.
Сцена немого ужаса.
ГОСПОДИН С.
Боже мой Хана, что вы делаете, Хана?! (Пауза.) Что вы делаете там, у
окна, Хана Левинсон?! (Пауза.) Я объявил интродукцию! (Пауза.) Перед вами полный
зрительный зал! (Пауза.) Они ждут моей интродукции, Хана Левинсон! (Пауза.) Только
что я получил инфаркт и прядь седых волос! (Пауза.) Вы хотите моей смерти, Хана
Левинсон?!
Пауза.
ГАБИ
Когда я была маленькой, я совсем не жалела воробьев. Теперь мне
кажется это странным. Это весьма несчастные создания. Они чрезвычайно несвободны.
Вы не находите, Господин С.? Совсем как мы с вами. (Пауза.) Не находите, Господин С.?
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Хана!
ГАБИ
Хана Левинсон, певица. (Направляется к авансцене.)
Габи, в сопровождении музыкантов исполняет интродукцию.
Василий Кандинский хлопает в ладоши.
Музыка резко обрывается.
ГОСПОДИН С.
Что?! Что?! Что случилось?! Кто здесь?! Что, что случилось?!
2. ЭПИЗОД
ВАСИЛИЙ К.
(Поднимается с кресла, подходит к Господину С.) Это я,
Господин С.
ГОСПОДИН С.
Ах, вы уже здесь? Очень хорошо. (Объявляет.) Сцена, которую
я называю «Эпизод». Это – Мюнхен. Мюнхен. Василий Кандинский и Хана Левинсон…
ВАСИЛИЙ К.
Василий Кандинский и Габриель Мюнтер.
ГОСПОДИН С.
Да, простите, Василий Кандинский и Габриель Мюнтер.
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Скажите честно, у вас с ней роман, С.?
Пауза.
ГОСПОДИН С.
С кем?
ВАСИЛИЙ К.
Не увиливайте. Говорите прямо. Вы не причините мне боль.
Прошло достаточное количество времени.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Да, но я не знаю, кого вы имеете в виду?
ВАСИЛИЙ К.
Вы отлично знаете, кого я имею в виду.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Быть может… в будущем… не знаю, я не рассматривал ее в
качестве… в качестве…
ВАСИЛИЙ К.
В качестве любовницы? Напрасно. От нее пахнет сиренью.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Но это - духи.
ВАСИЛИЙ К.
В том то и дело, что это не духи. От нее самой пахнет
сиренью. А в порыве страсти этот запах усиливается.
ГАБИ
Прекрати немедленно!
ВАСИЛИЙ К.
В самых пикантных местах, там, где обыкновенно…
ГАБИ
Прекрати!
ВАСИЛИЙ К.
Это - один из парадоксов…
ГАБИ (На глазах слезы.) Перестань сейчас же! (Уходит к окну.)
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Если вам доведется оказаться с ней где–нибудь в тенистой
деревне, Господин С…
ГОСПОДИН С.
(Перебивая Василия Кандинского, предельно громко
объявляет.) Сцена, которую я называю «Эпизод». (Пауза.) Это – Мюнхен. (Пауза.)
Мюнхен. (Пауза.) Василий Кандинский и Габриель Мюнтер. В роли Габриель Мюнтер Габриель Мюнтер. (Пауза.) Итак! (Пауза.) «Эпизод»! (Пауза.) Прошу! (Пауза.) ПРОШУ!
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Простите, Господин С., мне нужен мой шарф. Я сбился с ног,
разыскивая его, а он – на вас.
Господин С. спешно снимает шарф и повязывает его на шее Василия Кандинского.
ГОСПОДИН С.
(Громким шепотом.) Перед вами полный зрительный зал!
(Пауза.) Они ждут «эпизода»!
ВАСИЛИЙ К.
Что же касается этого запаха…
ГОСПОДИН С.
ЭПИЗОД!
ВАСИЛИЙ К.
Ну помните, я рассказывал вам о запахе сирени…
ГОСПОДИН С.
(Шепотом.) Только что я получил инфаркт и прядь седых
волос! (Пауза.) ЭПИЗОД!
ВАСИЛИЙ К.
Я не знал другой такой женщины…
ГОСПОДИН С.
(Шепотом.) Вы хотите моей смерти?! (Пауза.) ЭПИЗОД!
Пауза.
ГАБИ (У окна.) Послушай–ка, а прежде в Мюнхене было куда больше воробьев.
Ты не находишь?
Господин С. тихо усаживается в кресло.
ГАБИ
Когда я была маленькой, я совсем не жалела воробьев. Теперь мне
кажется это странным. Это весьма несчастные создания. Они чрезвычайно несвободны.
Ты не находишь? Совсем как мы с тобой. (Пауза.) Не находишь?
ВАСИЛИЙ К.
Разве мы не свободны?
ГАБИ
Увы, Кандинский, увы! Мы по определению не можем быть
полнокровно свободными.
ВАСИЛИЙ К.
Почему?
ГАБИ
Нам слишком легко дается быть вместе. Это – ловушка, Кандинский,
не находишь?
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Не нахожу. Вот не нахожу. Я полагаю…
ГАБИ
Нам больше нельзя быть вместе.
ВАСИЛИЙ К.
Что-о-о?!
ГАБИ
Боже мой, какие эмоции, в кои то веки?!
Пауза.
ВАСИЛИЙ Что ты сказала?
ГАБИ
Я ухожу от тебя.
Пауза.
Тихо входит Виктор Кандинский, садится в свободное кресло.
ВАСИЛИЙ К.
Да, я понимаю. (Пауза.) Я понимаю. (Пауза.) Но этого не
может быть! (Пауза.) Почему?
ГАБИ
Я хочу свободы.
ВАСИЛИЙ К.
Так пошло?
ГАБИ
Разве желание свободы – это пошлость?
ВАСИЛИЙ К.
Самая низкопробная пошлость из всех!
ГАБИ
И кто же это говорит? Отец авангарда, бунтарь, революционер!
ВАСИЛИЙ К.
Да, да, да, черт возьми, бунтарь, а также стареющий
выработанный, выхолощенный старенький старичок, который никогда не встретит
такой… такой крепкой, такой аппетитной задницы и этого запаха.
ГАБИ
О каком запахе идет речь?
ВАСИЛИЙ К.
О запахе сирени, черт возьми! Ты источаешь запах сирени!
(Пауза.) Когда мы спим. (Пауза.) Я слышу запах сирени, интенсивный запах сирени.
(Пауза.) Я не слышал такого запаха ни от одной из женщин.
ГАБИ И много было у тебя женщин?!
ВАСИЛИЙ К.
Да, много, много, черт возьми! Я сбился со счета, Габи! Я…
я…
ГАБИ
К твоему сведению, запах сирени – это запах смерти.
ВАСИЛИЙ К.
Кому как не художнику любить смерть.
ГАБИ
Ты все еще находишь себя художником?
ВАСИЛИЙ К.
Что-о-о? (Хватается за сердце.) Зачем, зачем ты…
ГАБИ
Развиваю тему крепкой задницы.
ВАСИЛИЙ К.
Потому что я люблю тебя!
Пауза.
ГАБИ
Еще раз.
ВАСИЛИЙ К.
Потому что я люблю тебя!
Пауза.
ГАБИ
Впервые, Кандинский! Впервые за столько лет я услышала это от
тебя. (Пауза.) «Но было слишком поздно».
ВАСИЛИЙ К.
П.К. предупреждал меня…
ГАБИ
Но было слишком поздно.
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Начиная с Евы…
ГАБИ
«Страх в глубине и предчувствий пороги»…
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Он говорил…
На шар (или экран) проецируются предельно откровенные фотографии Габи,
чередующиеся со снимками фрагментов женского тела.
Качество снимков оставляет желать лучшего. Эти фотографии напоминают те,
что некогда продавали глухонемые в электричках.
Звучит музыка.
ГАБИ
«Холод в вершинах. Крутые дороги...»
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Что?!
ГАБИ
«Холод в вершинах. Крутые дороги...»
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Что?!
ГАБИ
«Холод в вершинах. Крутые дороги...»
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Это же – мои стихи!
ГАБИ
«Ветры безумные. Смерти покровы…»
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Откуда ты можешь знать мои стихи?!
ГАБИ
«Свяжи, разорвавши оковы!..»
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Ты можешь читать мои мысли?!
ГАБИ
Наверное по-русски это звучит более убедительно.
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Ты умеешь читать мои мысли?!
ГАБИ
Ты же писал это на русском, воробушек?
ВАСИЛИЙ К.
Но если это можешь ты, следовательно, это могут и другие,
Габи?!
ГАБИ
Совсем по-детски!
ВАСИЛИЙ К.
Да знаешь ты кто это – другие?!
ГАБИ
Вот теперь наступает гармония! Теперь тебя не кто не сможет
упрекнуть, Кандинский. Теперь ты по – настоящему сходишь с ума. Если, конечно, это не
очередная твоя истерика!
ВАСИЛИЙ К.
Можешь читать мои мысли? (Пауза.) Можешь, скажи?!
ГАБИ
Ты еще будешь благодарить меня за то, что я ушла от тебя!
ВАСИЛИЙ К.
Зачем, зачем?..
ГАБИ
Прости – моя ария.
ВАСИЛИЙ К.
Я же…
Дальнейшая речь Василия Кандинского растворяется в музыке.
Габи поет.
ВАСИЛИЙ К.
(Кричит, силится заглушить пение Габи) … а, следовательно,
могут и другие, Габи?! (Пауза.) Отвечай, отвечай мне, я – прочитанная книга?! (Пауза.)
Мой стыд – не ложь, не выдумка? (Пауза.) А если стыд так реален, и окрашен, его можно
считывать? (Пауза.) Наши тайны и страхи считывается, Габи?! (Пауза.) Потому-то все
смеются надо мной?! (Пауза.) Это так, Габи? (Пауза.) Ты считала мои стихи?! (Пауза.) Вот
причина, по которой все смеются надо мной?! (Пауза.) И ты – Габи, и ты?!
Василий К. падает на колени, протягивает Габи края шарфа.
ВАСИЛИЙ К.
Габи, возьми, возьми, возьми, потяни, Габи!
Не останавливаясь в пении, Габи берет края шарфа и имитирует удавление
Василия Кандинского!
ВАСИЛИЙ К.
Боже мой, какая расплата! (Хрипит.) Я же не хотел, я же не
хотел…
Не прекращая пения, Габи садится верхом на корчащегося Василия Кандинского.
Господин С. ударяет в ладоши.
Музыка, пение, демонстрация снимков обрывается.
Яркий свет.
Габи покидает спину Василия Кандинского.
Василий Кандинский встает, стряхивает с себя пыль, поправляет одежду,
прическу.
ГАБИ
(Господину С.) Ужасно. (Пауза.) Вы демонстрировали снимки?
ГОСПОДИН С.
Очень хорошо. Все очень хорошо. Вы заслужили кофе.
ГАБИ
Зачем я связалась с вами, Господин С.? Стыд–то какой! (Точно в немом
кино демонстративно заламывая руки, покидает сцену.)
ГОСПОДИН С.
Аппетиты, дорогая моя! (Пауза.) Хочется и денег и славы
одновременно! (Пауза.) Но это было очень красиво! (Пауза.) По-моему вы испытали
вдохновение? (Пауза.) Были возбуждены! (Василию Кандинскому.) И вы тоже.
ВАСИЛИЙ К.
Теперь у меня разламывается спина!
Господин С. снимает с Василия Кандинского шарф, повязывает его на себя.
ГОСПОДИН С.
(Верх раздражения.) А мне этого недостаточно! (Пауза.) В
следующий раз вы, Господин Кандинский, должны испытать оргазм! (Пауза.) Как тот,
настоящий Господин Кандинский. (Громко, из чего мы делаем заключение, что Габи
присутствует за сценой.) И к вам это относится, Хана Левинсон! (Пауза.) Видите ли, они
любили друг – друга. (Пауза.) Именно любили! (Пауза.) Именно друг друга! (Пауза.) И
зарубите это себе на носу!
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Мне стыдно, Господин С.
ГОСПОДИН С.
И вам тоже?
ВАСИЛИЙ К.
Стыдно, Господин С.
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Вам то чего стыдится? Вас я, кажется, не просил снимать
штаны?
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Что он скажет обо мне, Господин С.?
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Кто?
ВАСИЛИЙ К.
Тот, другой, настоящий Василий Кандинский! Он, наверняка
видел все это. Это свое унижение.
ГОСПОДИН С.
СВОЕ унижение?
ВАСИЛИЙ К.
СВОЕ унижение!
Пауза.
ГОСПОДИН С.
СВОЕ?
ВАСИЛИЙ К.
СВОЕ!
Пауза.
ГОСПОДИН С.
Обойдется.
ВАСИЛИЙ К.
Обойдется?
ГОСПОДИН С.
С ним обойдется. У него своих забот хватает.
ВАСИЛИЙ К.
Спасибо, господин С.
ГОСПОДИН С.
Со мной не обойдется в следующий раз!
ВАСИЛИЙ К.
Простите, Господин С. (Пауза.) После представления, пожалуй,
пойду и напьюсь вдрызг!
ГОСПОДИН С.
Если не умрете на сцене! (Громко) Очень хорошо! Спасибо,
Хана Левинсон! Спасибо, Мюнхен! (Пауза.) МОСКВА! МОСКВА! МОСКВА! МОСКВА!
МОСКВА! МОСКВА! МОСКВА! МОСКВА!
3. ВИКТОР КАНДИНСКИЙ
Господин С. садится на шар, закуривает, принимается раскачиваться в такт
одному ему ведомой музыке.
Входит Габи в белом халате. У нее в руках поднос с кофе.
Василий Кандинский изучает ее с волнением.
ВАСИЛИЙ К. Кто эта девушка, Василий Хрисанфович?
ВИКТОР К. Ольга Бессонова, мой друг и моя помощница, прошу любить и
жаловать. (Пауза.) Спасибо, Оленька. (Пауза.) Она напоминает вам кого – нибудь?
ВАСИЛИЙ К.
(С неуверенностью в голосе.) Нет. (Пауза.) Хотя… да нет, нет…
нет, пожалуй.
Пауза.
ВИКТОР К. Вас отвлекает ее халат? (Пауза.) Приказать ей раздеться?
ВАСИЛИЙ К.
Нет, нет, ни в коем случае!
Пауза.
ВИКТОР К.
Она дежурила этой ночью, должна была отправиться домой, но
я попросил ее остаться ради вас.
ВАСИЛИЙ К.
Ради меня?
ВИКТОР К.
Конечно.
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Значит, вы?..
ВИКТОР К.
Это, ровным счетом, ничего не значит.
ВАСИЛИЙ К.
Простите.
Габи подает кофе и остается в неподвижности позади Кандинских.
Тихо поет.
Без слов.
Ее пение опирается на ритм, что задает своим телом Господин С.
ВИКТОР К. Кофе хорош?
ВАСИЛИЙ К.
Да, благодарю вас, очень хорош, Виктор Хрисанфович.
Пауза.
ВИКТОР К. Я добавляю в кофе щепотку корицы и капельку лимонного сока.
ВАСИЛИЙ К.
Прекрасный кофе, Виктор Хрисанфович.
Пауза.
ВИКТОР К. Соль, сахар – это само собой.
ВАСИЛИЙ К.
Разумеется, Виктор Хрисанфович.
Пауза.
ВИКТОР К. Господин П.К. научил меня этому рецепту.
ВАСИЛИЙ К.
Вы знаете Господина П.К.?
Пауза.
ВИКТОР К. Я еще не предложил вам холодной воды. Такой кофе хорошо
запивать холодной водой. Но холодная вода у меня на кухне, а я не захожу на кухню
последнее время.
ВАСИЛИЙ К.
Вот как?
ВИКТОР К. Да, последнее время я отказался от кухни.
ВАСИЛИЙ К.
Почему? (Пауза.) Почему, Виктор Хрисанфович? (Пауза.)
Почему Вы не заходите на кухню, Виктор Хрисанфович? (Пауза.) Это – не праздный
вопрос, Виктор Хрисанфович. Дело в том, что и сам я в последнее время не захожу на
кухню, Виктор Хрисанфович!
ВИКТОР К. Да, я знаю. (Пауза.) Собственно, о вас я и говорю.
ВАСИЛИЙ К.
Вот как?
ВИКТОР К. Конечно, за этим вы и пришли ко мне, если я не ошибаюсь?
Пауза.
ВАСИЛИЙ К. Откуда знаете вы Господина П.К.?
ВИКТОР К. А вы, Василий Васильевич?
ВАСИЛИЙ К. Однажды я поймал себя на мысли, что не могу вспомнить часа
нашего знакомства. Однажды я поймал себя на мысли, что всегда знал его. Во всяком
случае, так долго, сколько помню себя.
ВИКТОР К. Очень важное замечание. Вы предельно точно определили срок
вашего знакомства.
ВАСИЛИЙ К. А вы? Как давно вы знаете его?
ВИКТОР К. Ровно столько же, сколько и вы.
Пауза.
ВАСИЛИЙ К. Как вам этот человек?
ВИКТОР К. Вы находите уместным характеризовать его?
Пауза.
ВАСИЛИЙ К. Да, пожалуй, вы правы. (Пауза.) Да, вы определенно правы.
(Пауза.) Как же мне самому не пришла в голову эта мысль?
ВИКТОР К. Эта мысль пришла вам в голову. Просто, вы еще не успели
сформулировать ее. Вы слишком заняты иного рода проблемами. Между прочим, за это
П.К. и… как бы это лучше сказать… за это он и доставляет вам некоторые неприятности.
ВАСИЛИЙ К. За что?
ВИКТОР К. За невнимание к его персоне. Он ведь большой эгоист, этот Господин
П.К. (Пауза.) Не так ли?
Пауза.
ВАСИЛИЙ К. Да, пожалуй.
ВИКТОР К. Вот видите, и эта моя мысль не показалась вам новой или
неожиданной.
Пауза.
ВАСИЛИЙ К. Однако, вы еще недавно говорили о том, что характеризовать
господина П.К. бессмысленно?
ВИКТОР К. Это вы сказали. (Пауза.) Про себя. (Пауза.) А я озвучил ваши слова.
ВАСИЛИЙ К. несколько дней тому назад я пришел к заключению…
ВИКТОР К. Прошу вас, не продолжайте. (Пауза.) Я все знаю о вас. (Пауза.) ЭТО –
мучение. (Пауза.) Постичь ЭТО и жить с ЭТИМ – мучение! (Пауза.) Напряжение какое!
Пауза.
ВАСИЛИЙ К. ЭТО – правда?
Пауза.
ВИКТОР К. Как вам сказать? (Пауза.) И да – и нет. (Пауза.) А что есть правда?
Пауза.
ВАСИЛИЙ К. Но даже если ЭТО всего лишь наполовину - правда, я оказываюсь
совершенно нагим. (Пауза.) Я открыт. (Пауза.) Я открыт многим. (Пауза.) Всем. (Пауза.)
ВИКТОР К. Вы не сомневаетесь в сделанных вами выводах?
ВАСИЛИЙ К. Нет. (Пауза.) Но это не смертельно. (Пауза.) Видите ли, в отличие
от многих людей, с которыми я имел честь быть знакомым, напряжение присутствовало
во мне всегда. (Пауза.) Это не имеет отношение к легкости письма… Как бы это лучше
объяснить? (Пауза.) Хорошо. Я расскажу вам.
Это - о создании одной картины… одной из моих картин…
Эту картину я носил в себе полтора года и часто принужден был думать, что не
смогу ее исполнить. (Пауза.) Отправной точкой был «Потоп». (Пауза.) Отправной точкой
стала картина на стекле, которую я написал более всего для собственного удовольствия.
Там изображены различные предметные формы, частью забавные (мне доставляет
удовольствие смешивать серьезные формы с забавной внешней выразительностью):
обнаженные фигуры, ковчег, животные, пальмы, молнии, дождь и так дальше.
Когда картина на стекле была готова, во мне возникло желание переработать эту
тему для композиции, и тогда мне было более или менее ясно, как это следует делать.
(Пауза.) Очень скоро, однако, это чувство исчезло, и я потерялся в материальных формах,
которые писал лишь для того, чтобы прояснить и возвысить образ картины.
В результате, вместо ясности я получил неясность. В нескольких эскизах я
растворял вещественные формы, в других пытался достичь впечатления чисто
абстрактными средствами.
Но ничего не выходило.
Это случилось только потому, что я все еще находился под властью впечатления
потопа, вместо того чтобы подчинить себя настроению слова «Потоп».
ВИКТОР К. Да, что бы там не говорили, слово определяет все.
ВАСИЛИЙ К.
Выходит, вы понимаете, о чем я говорю?
ВИКТОР К. Конечно.
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Мною руководило не внутреннее звучание, а внешнее
впечатление.
Спустя несколько недель я сделал новую попытку, но опять без успеха.
И… я воспользовался испытанным средством - на время отложить задачу, чтобы
иметь затем возможность внезапно посмотреть на лучшие из эскизов новыми глазами.
(Пауза.) Тогда я увидел верное в них, но все еще не мог отделить ядро от скорлупы. Я
напоминал сам себе змею, которая никак не может сбросить старую кожу. Кожа выглядит
уже бесконечно мертвой - и, однако, она держится.
Так держался полтора года в моем внутреннем образе чуждый элемент катастрофы,
называемый потопом.
Картина на стекле была в это время на выставках.
Когда она вернулась, и я вновь ее увидел, то испытал то же внутреннее потрясение,
которое пережил после ее создания. Но я уже был предубежден и не верил, что смогу
сделать большую картину. Однако время от времени я бросал взгляд на картину на стекле,
которая висела рядом в мастерской.
Каждый раз меня потрясали сначала краски, а затем композиция и рисуночные
формы, сами по себе, без связи с предметностью.
Итак!
Картина на стекле отделилась от меня. (Пауза.) Мне казалось странным, что я ее
написал, и она воздействовала на меня точно так же, как некоторые реальные предметы и
понятия, обладавшие способностью посредством душевной вибрации вызывать во мне
чисто живописные представления и, в конце концов, приводившие меня к созданию
картин.
Наконец, настал день, когда хорошо знакомое тихое внутреннее напряжение дало
мне полную уверенность. Я быстро, почти без поправок, выполнил решительный
последний эскиз… который принес мне большое удовлетворение. (Пауза.) Теперь я знал,
что при нормальных обстоятельствах смог бы написать картину. Я еще не получил
заказанный холст, как уже занялся подготовительными рисунками. Дело шло быстро, и
почти все получалось удачно с первого раза. В два или три дня картина в целом была
готова. (Пауза.)
Великая битва, великое преодоление холста свершилось! (Пауза.) Если по какой-то
причине я не смог бы тогда продолжить работу над картиной, она все же существовала
бы: все основное было уже сделано.
Затем началось бесконечно тонкое, радостное и, вместе с тем, чрезвычайно
утомительное уравновешивание отдельных частей. (Пауза.) Как терзался я раньше, если
находил какую-то деталь неверной и пытался ее улучшить!
Долгая пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Я, собственно, вот о чем, доктор: каждая из этих стадий имеет
свое напряжение. Сколько ложных или оставшихся незаконченными картин обязаны
своим болезненным бытием только лишь применению неправильного напряжения.
Все имеет свое напряжение, Виктор Хрисанфович.
ВИКТОР К. Но, коль скоро вы умеете отличить правильное напряжение от
неправильного, а вы это умеете… Вы умеете это?
ВАСИЛИЙ К.
В противном случае - я оставлю живопись.
ВИКТОР К. Если так, разве страшно вам оставаться без кожи? Разве вы не
защищены? (Пауза.) Вы абсолютно защищены и будете работать до конца дней своих.
Продуктивно работать, дорогой Василий Васильевич. (Пауза.) Ваша проблема не в ЭТОМ.
(Пауза.) А вот что поразительно! (Пауза.) Используя в своем арсенале совсем разные
термины, слова, мы с вами, в сущности, говорим об одних и тех же вещах. Вы – художник
и я – врач. Поразительно! (Пауза.) Наверное, мы с вами и в самом деле родственники,
Василий Васильевич! (Пауза.) Однако, вернемся к господину П.К. (Пауза.) Эта тема
тревожит вас?
ВАСИЛИЙ К.
Не скрою…
ВИКТОР К. Разве ЕМУ не знаком каждый ваш шаг? Разве ОН не в курсе любого
движения души вашей? (Пауза.) Да вы же сами и пишете ему письма каждый день.
Составляете, так сказать репортажи. (Пауза.) И потом, разве картины ваши не есть
стремление к предельной открытости?
ВАСИЛИЙ К.
Но это – Великое напряжение!
ВИКТОР К.
Правильное? (Пауза.) Неправильное?
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Здесь совокупность.
ВИКТОР К.
Хорошо. (Пауза.) Это опасно?
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Не знаю.
ВИКТОР К.
Положитесь на свои чувства. Что подсказывает вам интуиция?
(Пауза.) Интуиция молчит? (Пауза.) Что сильнее? Ваша интуиция или Господин П.К.?
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Затрудняюсь с ответом.
ВИКТОР К. Запутались?
ВАСИЛИЙ К.
Похоже на то.
Пауза.
ВИКТОР К.
Освободитесь от размышлений на эту тему. (Пауза.) Раздумья
подобного рода приводят либо к нам, либо… Я много размышлял об этом. Хотя и врач.
Но, врачи тоже совершают ошибки. (Долгая пауза.) А знаете ли вы, к примеру, что ровно
четырнадцать месяцев тому назад, я покончил с собой?
Габи прекращает петь.
Господин С. прекращает раскачиваться.
Долгая пауза.
ВАСИЛИЙ К. Было больно? (Пауза.) Простите, дурацкий вопрос. (Пауза.) Вы
сожалеете об этом?
ВИКТОР К. Да нет, что вы. Разве можно об этом сожалеть? Это уже не предмет
обсуждения. (Пауза.) Между прочим, если бы я, как и вы, писал репортажи Господину
П.К., возможно, этого бы и не произошло. (Пауза.) Так что, вы поступаете правильно,
Василий Васильевич. Если не сказать, мудро. (Пауза.) Только не задумывайтесь. (Пауза.)
Просто ведите дневник. (Пауза.) Адресованный ему. (Пауза.) Не стремитесь разобраться
ни в своих, ни, тем более, в его поступках. (Пауза.) И потом, Василий Васильевич, нельзя
на НЕГО обижаться! (Пауза.) Ни при каких обстоятельствах. (Пауза.) Не ропщите, мой
друг, не ропщите. (Пауза.) НИКОГДА! (Пауза.) А шарф этот спрячьте в дальний угол.
(Пауза.) Он неспроста на вас. (Пауза. Обращается к Господину С.) Ну что, Господин С.,
вы услышали ветер?
Господин С. вновь принимается покачиваться.
ВИКТОР К. Еще не услышал? Как думаешь Оленька?
ГАБИ Услышал, но еще не привык к этой мысли.
ВИКТОР К. Вот также и ваша живопись, Василий Васильевич. Вы уже создали
сотню шедевров, а почувствовать их по – настоящему еще не научились. Я прав? (Пауза.)
Хотя уметь различать напряжения – стремительный шаг! (Шепотом.) еще немного и вы
сольетесь со своими картинами. Точно так, как я слился с вами, чтобы протянуть руку
навстречу вам. (Громко и весело.) Господи, Василий Васильевич, да вы же насквозь
русский человек! Вы пропитаны Россией! Отчего же вы так удивляетесь себе?! (Пауза.)
Немедленно отдайте мне этот шарф, я не могу видеть его на вашей шее.
Василий К. отдает шарф Виктору К.
ВИКТОР К. (Повязывая на себе шарф.) Вот так - то лучше. (Смеется) Знаете, меня
часто путают с обыкновенными людьми, а теперь сразу будет видно – самоубийца!
(Смеется.)
Пауза.
ВАСИЛИЙ К. Что же мне теперь делать, доктор?
ВИКТОР К. Не думать о себе. Перестать заниматься собой. Вычеркнуть себя из
списка своих знакомцев.
ВАСИЛИЙ К. Но это, наверное, невозможно.
ВИКТОР К. В таком случае, наслаждаться фактом своего существования. (Пауза.)
Тоже вариант. (Пауза.) СВОБОДА!
ВАСИЛИЙ К.
Свобода, да.
ВИКТОР К.
Крикните во все горло, - СВОБОДА! (Василий К. печально
улыбается.) СВОБОДА!
ВАСИЛИЙ К.
(Тихо) Свобода.
ВИКТОР К. Громче! СВОБОДА!
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
(Громче) СВОБОДА!
ВИКТОР К. Хорошо!
ВАСИЛИЙ К.
(Громко) СВОБОДА!
ВИКТОР К. Хорошо!
ВАСИЛИЙ К.
(Громко.) СВОБОДА!
ВИКТОР К. Хорошо! (Пауза.) Свобода! (Пауза.) И правду сказать, о чем мы
говорим с вами?! (Пауза.) Разве за этим вы ехали ко мне в такую даль, Василий
Васильевич? (Пауза.) Что же вы молчите?
ВАСИЛИЙ К.
Да. Да…
ВИКТОР К.
Сдается мне - есть нечто более важное для вас. (Переходит на
шепот) Хотя, между нами, не стоит оно того. (Пауза.) Ну же, рассказывайте, хороша она
собой?
ВАСИЛИЙ К.
Она…(Поворачивается к Габи.) Она…
ВИКТОР К.
(Спохватывается.) Простите, простите! (Поднимается и
уступает свое место Габи.) Хотите, Василий Васильевич, я покуда принесу нам водки?
ГОСПОДИН С.
(Прекращает раскачиваться, поворачивается к Кандинским и
Габи.) Эй, это что за отсебятина?! Какая водка, Виктор Хрисанфович?! Перед вами зрительный зал! Пронзительная сцена! Что вы себе позволяете?!
ВИКТОР К. А что? Вы представляете себе, чтобы два русских человека
встретились незадолго до вселенской драмы и не выпили водки? (Пауза.) Вы
представляете себе мизансцену, - два русских, именно русских до мозга костей человека
встречаются, повторюсь, в канун революции и пьют кофе с капелькой лимонного сока?!
(Пауза.) Что?! Так и случилось?! (Пауза.) И именно этим происшествием вы
обосновываете самоубийство Виктора Кандинского? (Пауза.) А, может быть, таким
образом, вы хотите объяснить победу большевиков? А, может статься, вы хотите
провозгласить победу большевиков?
Пауза.
ГОСПОДИН С. Вы все сказали? (Пауза.) А теперь вернемся к сцене «Виктор
Кандинский». (В зал) Простите, господа, но вы были упреждены, что это этюд, в
некотором смысле репетиция!
Итак!
Сцена «Виктор Кандинский»!
ФИНАЛ!
Габи поднимается с кресла и занимает первоначальную позицию.
Виктор К. усаживается в кресло.
Господин С. вновь принимается раскачиваться.
Пауза.
ВИКТОР К. И правду сказать, о чем мы говорим с вами?! (Пауза.) Разве с этим вы
ехали ко мне в такую даль, Василий Васильевич? (Пауза.) Что же вы молчите?
ВАСИЛИЙ К. Да. Да…
ВИКТОР К. Есть нечто более важное для вас. (Переходит на шепот.) Хотя, между
нами, не стоит оно того. (Пауза.) Ну же, рассказывайте. Хороша она собой?
ВАСИЛИЙ К. Она… (Поворачивается к Габи.) Она…
ВИКТОР К. (Спохватывается) Простите, простите!
Виктор К. поднимается и уступает свое место Габи.
Сам удаляется к окну.
Пауза.
Виктор К. и Габи всматриваются в глаза друг другу.
Виктор К. и Габи медленно протягивают руки друг другу.
В сцене присутствуют сантименты и наигранность.
Как в немом кино.
ВИКТОР К. (У окна.) Послушайте–ка, а прежде в Москве было куда больше
воробьев. (Пауза.) Когда я был маленьким, я совсем не жалел воробьев. Теперь мне
кажется это странным. Это весьма несчастные создания. Они чрезвычайно несвободны.
Вы не находите, Василий Васильевич? Совсем как мы с вами. (Пауза.) Не находите,
Василий Васильевич?
Господин С. резко вскакивает и устремляется к Виктору Кандинскому, но не
успевает.
Виктор Кандинский бьет ладонью по окну.
Стекло разбито.
Звуки осколков.
Кровь.
Затемнение.
Музыка, пение.
На шар (экран) проецируются картины Василия Кандинского.
4. ВАСИЛИЙ КАНДИНСКИЙ
К знакомому уже реквизиту добавляется раскрытый этюдник.
Василий Кандинский работает.
Он пишет портрет Изабель Ури.
Василий Кандинский в профиль к зрителям - Лаокоон, стремящийся освободится
от бесконечного шарфа, восседает на полу по–турецки, что очевидно обременительно
для его ног. Работая, то и дело ломает карандаши.
Нагая Габи лицом к зрителям, статуэтка, царица, само изящество, прямая спина,
восседает также по–турецки, с чашечкой кофе, крохотной чашечкой кофе на
вытянутых руках.
ГАБИ
… И ни слова о любви, Кандинский?
ВАСИЛИЙ К.
Всякое слово чрезвычайно опасно! Стоит мне сказать, что я
люблю вас, Изабель, тотчас начнется движение в обратном направлении.
ГАБИ
Вы говорите глупости, Кандинский! Вы просто не любите меня.
ВАСИЛИЙ К.
Не спешите, Изабель! Не спешите жить.
ГАБИ
Вы же говорите, что времени не существует?
ВАСИЛИЙ К.
Просто я не задумываюсь о времени. Вот его и не существует.
(Пауза.) Для меня, во всяком случае. (Пауза.) Я и вам того желаю, прекрасная Изабель.
ГАБИ
«Прекрасная Изабель»! Хотя бы так!
ВАСИЛИЙ К.
Вот уж в скупости на комплименты вам не удастся меня
упрекнуть. (Снимает с шеи шарф, подходит к Изабель Ури и повязывает его у нее на шее).
Вот так. Теперь у вас будет шарф. (Наклоняется к шее Изабель, принюхивается) Ах, какой
аромат! Я вам уже говорил, что вы источаете запах сирени?
ГАБИ
Нет, я слышу это впервые. (Пауза.) А вам нравится сирень?
ВАСИЛИЙ К. Очень.
Пауза.
Бесшумно появляется Господин С.
Усаживается в кресло.
ГАБИ
Вы любите сирень?
ВАСИЛИЙ К.
(Смеется) Хитрая Изабель! (Пауза.) Хитрая, хитрая, коварная
девочка Изабель! (Пауза.) Разве Вам не хочется свободы? Обыкновенно Парижанкам в
вашем возрасте очень хочется свободы.
ГАБИ
Фи, какая пошлость!
ВАСИЛИЙ К.
Разве желание свободы – это пошлость?
ГАБИ
Самая низкопробная пошлость из всех!
Василий Кандинский возвращается к этюднику.
ВАСИЛИЙ К.
Пожалуй, у меня еще не было столь прилежной ученицы.
ГАБИ
Вам нравятся мои рисунки?
ВАСИЛИЙ К. Рисунки здесь ни при чем. Рисунки - отдельный разговор. Просто
много лет назад я рассуждал точно также.
ГАБИ
А теперь?
ВАСИЛИЙ К.
Теперь рассуждениям я предпочитаю работу.
Пауза.
ГАБИ
Я – ваша работа?
ВАСИЛИЙ К.
Да. (Пауза.) И знаете, что я вам скажу, Изабель?.. Только
обещайте, что не испугаетесь моих слов?
ГАБИ
(Смеется.) Нет, я не боюсь вас.
ВАСИЛИЙ К.
Однажды, коль скоро я пишу ваш портрет, однажды я
растворюсь в вас, как растворяюсь в каждой из своих картин. Растворюсь в вас
окончательно. И вам, милая девочка, понадобится приложить множество усилий, чтобы
избавиться от меня.
ГАБИ
Ах, так вы боитесь старости?
ВАСИЛИЙ К.
Нет, старости я не боюсь. Я… я, пожалуй… постойте – ка,
могу ли я это сказать? (Пауза.) Да, я могу это сказать! Пожалуй, впервые в жизни, да,
Изабель, Я НИЧЕГО НЕ БОЮСЬ! Я ничего не боюсь Изабель! (Смеется.) Вот как, ничего
не боюсь! Я даже вас не боюсь!
ГАБИ
(С иронией.) Да, это – достижение.
ВАСИЛИЙ К.
(Работает.) Кофе хорош?
ГАБИ
Да, благодарю вас, очень хорош.
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Я добавляю в кофе щепотку корицы и капельку лимонного
сока.
ГАБИ
Прекрасный кофе.
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Соль, сахар – это само собой.
ГАБИ
Разумеется.
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Я еще не предложил вам холодной воды. Такой кофе хорошо
запивать холодной водой. Но холодная вода у меня на кухне, а я не захожу на кухню
последнее время.
ГАБИ
Вот как?
ГОСПОДИН С.
Да, последнее время я отказался от кухни.
ГАБИ
Почему?
Долгая пауза.
ВАСИЛИЙ К. (Улыбается) ТАМ… СИЛЬНЫЕ… СКВОЗНЯКИ. (Смеется)
ГАБИ
Вы смеетесь надо мной?
ВАСИЛИЙ К.
Нет, нет.
Пауза.
ГАБИ
А вы – странный.
ВАСИЛИЙ К.
Вот те - на! Какой же я странный?
ГАБИ
Очень, очень странный, Кандинский. (Пауза.) Но ничего, я верну вам
рассудок!
ВАСИЛИЙ К.
(Смеется.) Спасибо, Изабель.
Пауза.
ГАБИ
(Рассматривает края шарфа, играется с ними, прикладывает к щекам.)
Это подарок?
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
(Очень серьезно.) А вам он нравится?
ГАБИ
Да.
Пауза.
ВАСИЛЙ
К.
Очень нравится?
ГАБИ
Очень. (Пауза.) А что это за шарф?
Пауза.
ВАСИЛИЙ К. Он достался мне в наследство от одного человека, одного
композитора. (Пауза.) Пожалуй, я подарю его вам.
ГАБИ
Правда?
ВАСИЛИЙ К.
Пожалуй…
Пауза.
ГАБИ
А правду говорят, что вы – «Синяя борода», Кандинский? Что все
ваши женщины умирали в молодом возрасте?
ВАСИЛИЙ К.
Нет, Изабель. Все было как раз наоборот.
ГАБИ
Как это?
ВАСИЛИЙ К.
Я умирал после каждого разрыва.
Пауза.
ГАБИ
Разрыв неизбежен?
ВАСИЛИЙ К.
Думается, да. (Пауза.) Думается, на сегодня сеанс закончен.
Можем поговорить о ваших рисунках.
ГАБИ
Что – то вы сникли, Кандинский. (Пауза.) Хотите, займемся любовью,
пока я еще не оделась?
ВАСИЛИЙ К.
В следующий раз. Что-то я неважно чувствую себя сегодня.
ГАБИ
(Одевается.) Сердце?
ВАСИЛИЙ К.
Нет. (Пауза.) Не знаю. (Пауза.) Все было хорошо и вдруг, как
будто тучка… как будто…
Господин С. хлопает в ладоши.
ГОСПОДИН С.
Стоп, стоп, стоп! Вы рано начали одеваться, Хана Левинсон,
певица!
ГАБИ (Василию Кандинскому.) Кто это?
ВАСИЛИЙ К.
Этот тот музыкант, что подарил мне шарф.
ГАБИ
Что же он отнимет его у меня теперь? Я не отдам ему шарф.
ВАСИЛИЙ К.
Лучше отдать.
ГАБИ
(Шепотом.) Не бойтесь, «Синяя борода», список ваших жертв
закончился на моей предшественнице. (Пауза.) Вы постарели. (Громко Господину С.)
Простите, что вы сказали?!
ГОСПОДИН С.
Вы рано начали одеваться, Хана Левинсон, певица!
ГАБИ
С вашего позволения, Изабель Ури, художница!
ГОСПОДИН С.
Все одно, вы рано начали одеваться. (Пауза.) Подарок
Господину Кандинскому вы преподносите в обнаженном виде!
ВАСИЛИЙ К.
Подарок? Какой подарок?
ГАБИ
(Тихо.) Я преподношу вам подарок. Все увидите. (Подмигивает
Василию Кандинскому, улыбается.) Не спешите, не спешите жить, Кандинский!
(Господину С. громко.) А пение?
ГОСПОДИН С.
Здесь вы не поете. Будет звучать орган.
ГАБИ
Хорошо, Господин П.К.
ВАСИЛИЙ К.
Как, как вы назвали этого человека, Изабель?..
ГОСПОДИН С.
(Объявляет)
Финальная
сцена
фрагмента
«Василий
Кандинский»!
Василий Кандинский удаляется к разбитому окну.
ГОСПОДИН С.
Первоначально фрагмент назывался «Смерть Василия
Кандинского», однако, по причине невозможности исполнения собственно темы смерти,
по независящим от нас обстоятельствам, фрагмент дается под названием «Василий
Кандинский», просто «Василий Кандинский».
Итак!
«ВАСИЛИЙ КАНДИНСКИЙ».
ВАСИЛИЙ К.
Я всегда боялся женщин, Господин П.К. (Пауза.) Даже самых
безобидных, самых юных и робких женщин. (Пауза.) Я всегда знал, что они сильнее,
Господин П.К. (Пауза.) Дело даже не в том, что они сильнее, они – другие. (Пауза.)
Впервые в жизни я, кажется, избавился от этого страха. (Пауза.) Избавился от всякого
страха, и от этого страха тоже избавился…
ГОСПОДИН С.
Боже мой Кандинский, что вы делаете, Кандинский?! (Пауза.)
Что вы делаете там, у окна, Василий Кандинский?! (Пауза.) Я объявил финал! (Пауза.)
Перед вами полный зрительный зал! (Пауза.) Они ждут моего финала, Василий
Кандинский! (Пауза.)
Только что я получил инфаркт и прядь седых волос! (Пауза.)
Вы хотите моей смерти, Василий Кандинский?!
Пауза.
ВАСИЛИЙ К.
Василий Кандинский, художник. (Направляется к авансцене.)
ГАБИ
(Василию Кандинскому.) Я тоже хотела бы сделать вам подарок.
ГОСПОДИН С.
Громче!
ГАБИ
(Громче.)
Я тоже хотела бы сделать вам подарок!
ГОСПОДИН С.
Громче!!!
ГАБИ
(Кричит изо всех сил.) Я тоже хотела бы сделать вам подарок!!!
ГОСПОДИН С.
Я тоже хотела бы сделать вам подарок, художник Василий
Кандинский!
ГАБИ
(Кричит.) Я тоже хотела бы сделать вам подарок, художник Василий
Кандинский!!!
Пауза.
ГОСПОДИН С.
(Василию Кандинскому.) Ну, что же вы? Вы говорите:
«Любопытно!»
ВАСИЛИЙ К.
(Держится за сердце. Слабым голосом.) Любопытно.
ГОСПОДИН С.
Любопытно.
ВАСИЛИЙ К.
(Держится за сердце. Еще тише.) Любопытно.
ГОСПОДИН С.
Да что с вами, Кандинский?!
ВАСИЛИЙ К.
Любопытно.
Меняется свет.
Занимается музыка.
Габи подходит к шару.
Снимает полотно.
Шар наполнен желтым светом.
Стараясь порвать оболочку, в нем бьются воробьи.
Зал наполняется их отчаянными криками.
Звучит орган.
Долго.
Бесконечно долго.
Затемнение.
Рисунок автора