Учебник ли книга А.Н.Козырева и В.А.Макарова по нематериальным
advertisement
Учебник ли книга А.Н.Козырева и В.А.Макарова по нематериальным активам и интеллектуальной собственности? В прошлом году была выпущена в свет книга А.Н.Козырева и В.А.Макарова “Оценка стоимости нематериальных активов и интеллектуальной собственности”.1 Авторы, которых мы будем представлять по первым буквам их фамилий – КМ, считают, что ими представлен “учебник”2 (с.220). Эти претензии КМ отражены и на первой странице их книги. Там сказано, что она рекомендована “Министерством образования в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по экономическим специальностям”. В аннотации книги, написанной, надо думать, самими авторами, сказано, без ложной скромности, что “учебное пособие “Оценка стоимости нематериальных активов и интеллектуальной собственности ” восполняет пробел в учебной литературе на русском языке” (к вопросу о пробеле мы еще вернемся –рец.). В аннотации дается достаточно амбициозная характеристика книги - “Отличительной особенностью… пособия является современность в самом лучшем (?-рец.) смысле этого слова…, В нем можно найти изложение… совсем новых подходов. Оно будет полезно … всем, кто интересуется вопросами оценки интеллектуальной собственности”. Так ли это? – Мы постараемся оценить разрекламированную книгу именно с позиций “всех”, кто интересуется рассматриваемыми в ней проблемами оценки нематериальных активов и интеллектуальной собственности. 1.Деловая репутация В российском законодательстве (Гражданский кодекс РФ, ст.152,п.7) зафиксировано понятие деловой репутации. Как пишут КМ, “обычно под деловой репутацией понимают положительную оценку гражданина или юридического лица… другими участниками имущественного оборота” (c.18). Эту “приобретаемую им” (юридическим лицом) деловую репутацию следует рассматривать, - добавляют КМ, - как “общественную оценку о А.Н.Козырев, В.Л.Макаров “Оценка стоимости нематериальных активов и интеллектуальной собственности”. М.: РИЦ ГШ РФ, 2003, 368 с. 2 Здесь и далее подчеркнуто нами – рецензенты (рец); ссылки на страницы приводятся в тексте. 1 1 качествах, достоинствах и недостатках (?-рец.) (c.19; заметим, что это – несколько корявое определение –рец.). КМ утверждают, что другое понятие нематериальных активов, а именно “товарный знак – это символ деловой репутации (goodwill)” (с.21). Подчеркивая значимость самой категории гудвилла в современных условиях, в отличие от прошлого, когда на его долю приходилось всего 1-5% превышения стоимости чистых активов (с.20), КМ тем не менее делают совершенно неожиданный вывод о том, что «термин “гудвилл” или “деловая репутация” в оценочной деятельности надо использовать как можно реже, а лучше не использовать вообще” (c.23). На наш взгляд, такая рекомендация вряд ли может содействовать объявленному КМ и отмеченному выше намерению “восполнить пробел”3. Более того, такого рода заявления вызывают недоумение, поскольку в учебной литературе на русском языке, как переводной, так и российских авторов, представлены достаточно апробированные схемы учета гудвилла в стоимости бизнеса. 2. Повторы, излишества и ненужное в “учебнике” Книга КМ изобилует повторами. Зачастую повторяются довольно банальные утверждения. Приведем примеры таких повторов. С. 28 С. 33-34 “Лицензиар (продавец заинтересован в лицензии) “Лицензиар максимизации (продавец лицензии) цены заинтересован в том, чтобы цена была как Мы думаем, однако, что особенного пробела вовсе и нет. Назовем ряд учебных пособий: 1)Б.Б. Леонтьев, Ю.Б. Леонтьев “Методические рекомендации по оценке рыночной стоимости нематериальных активов предприятия”, М.,2003, издание ТПП РФ, 2) Б.Б. Леонтьев,Х.А.Мамаджанов “Принципы и подходы к оценке интеллектуальной собственности и нематериальных активов”, учебное пособие, М.:”РИНФО”, 2003, 3)Г.Г.Азгальдов, Н.Н.Карпова “Отчет об оценке интеллектуальной собственности”, учебно-практическое пособие, издание Иститута профессиональной оценки и Международной академии оценки и консалтинга, М.:,2000, 4)Н.Н.Карпова, Г.Г.Азгальдов, Е.А.Базанчук,Н.Н.Шарапова, “Практика оценки нематериальных активов и интеллектуальной собственности”: учебное пособие, издание Финансовой академии при правительстве РФ, ,М.:,2000,5) А.Проскуряков “Интеллектуальная собственность:учет, налоги, право, аудит”, учебное пособие, Вологда,Ардвисура,1998 6)Г.И.Андреев,В.В.Витчинка,С.А.Смирнов “Практикум по оценке интеллектуальной собственности”,М.:,2003,7)С.П.Гришаев “Интеллектуальная собственность”, учебное пособие, “Юристъ”,М.:,2002. В учебной практике активно используются и переводные издания, в которых рассматриваются вопросы оценки нематериальных активов. Самая первая работа была издана в 1996г. Это учебное пособие – “Руководство по оценке бизнеса” американских авторов Г.Десмонда и Г.Келли было выпущено Российским обществом оценщиков. Несколько глав этой книги посвящены разъяснению методов оценки нематериальных активов. Впоследствии появились другие переводные издания, посвященные этой проблеме. 3 2 сделки, лицензиат (покупатель лицензии), можно выше, лицензиат (покупатель наоборот заинтересован в минимизации ее лицензии в том, чтобы цена была как можно цены” . ниже ”. C. 133 C. 139 “Ставка дисконта – процентная ставка, “…ставка используемая для приведения к одному ставка, моменту времени относящихся к денежных различным дисконта – используемая это процентная для пересчета сумм, будущих доходов… в единую величину” . моментам времени”. С. 75 С. 214 “В условиях современной России те же “В условиях современной России те же идеи можно оценки, проследить разрабатываемых в методиках идеи бывшими можно и оценки, проследить в разрабатываемых методиках бывшими и действующими работниками Роспатента, действующими работниками Роспатента… где эти подходы причудливо сочетаются с В элементами доходного подхода”. относительно новой методике, разработанной сотрудниками Роспатента, использование причудливо коэффициентов сочетается с … элементами доходного метода”. Мы насчитали еще 5-6 дословных повторений. Но намного больше смысловых повторов. Все это удивительно не только само по себе, но еще и потому, что рецензируемое учебное пособие – это второе издание. Неужели нельзя было внимательно перечитать уже однажды опубликованный текст? Мы знаем, что КМ обладают большим влиянием в Национальном фонде подготовки кадров. У нас нет сомнений, что они вполне могут инициировать третье издание своей книги. Может быть, они тогда уберут как указанные выше, так и другие повторения в тексте. Это, наверное, еще больше повысит и без того высокий престиж Национального фонда подготовки кадров. Величие этого фонда напрямую связано с осуществлением его проектов с помощью постоянных участников. Особенно сплоченная группа таких участников непременно привлекается фондом для реализации проектов в области оценочной деятельности. КМ играют активную роль в этой группе. В рецензируемой книге присутствует совершенно излишняя, если исходить из учебной направленности, информация. Мы не знаем, чем может быть полезна студентам информация о Научном совете по экономическим проблемам интеллектуальной 3 собственности при Отделении общественных наук РАН (cc. 364-367)? Зачем им знать структуру и состав членов этого совета? Неужели им нужно будет заучивать наизусть фамилии членов президиума этого совета? Какую ценность для “студентов, обучающихся по экономическим специальностям”, имеет план работы этого совета на 2004г.? Совершенно искусственно выглядит в Приложении “3.3.2 Анализ параметров проекта при издании переводной книги”. Во-первых, расчет авторов не вполне достоверен в отношении оплаты “копирайта”. Такая оплата далеко не всегда может рассматриваться в качестве роялти. Поэтому не вполне корректно говорить о “ставке роялти” – “примерно 10% от оптовой цены” (с.356). А, во-вторых, не вполне обоснованно считать, что цена переводной книги определяется напрямую только затратами с учетом небольшой прибыли. Цена книги зависит от соотношения спроса и предложения. Уверены, что КМ это хорошо знают. Но им почему-то хочется доказать, что переводная книга в 50 п.л. (с.355) должна стоить в рознице не больше 300 рублей за 1 экземпляр (с.356). Они делают из своего сомнительного расчета обобщающий вывод ”… это (300 рублей за 1 экземпляррец.) много дешевле, чем реально продаются переводные книги такого класса и объема” (там же). Хочется обратить внимание КМ, что их книга (23 п.л.) была приобретена нами в начале июня с.г. в книжном магазине Академии народного хозяйства при Правительстве РФ. Если исходить из логики КМ, их книга должна была бы стоить в рознице не 260 руб., а никак не больше 138 руб. (300:50*23), а с учетом отсутствия платы за копирайт, т.е. 9 руб. (6,6% от 138) – всего лишь 129 руб. Отсюда достаточно легко сделать вывод о том, что цена рецензируемой книги завышена более чем в 2 раза (260:129). Но это, подчеркнем специально, неверный вывод. Ведь цена, повторим, зависит от соотношения спроса и предложения, а раз есть спрос и на такую книгу (работу КМ), то и цена на нее должна быть соответствующей этому спросу. Нельзя определять продажную цену по затратам. Весьма архаичен такой подход. Это даже как-то странно выглядит в книге, представляющей, повторим составленную авторами аннотацию к ней, “современность в лучшем смысле этого слова”. Неряшливость в изложении материала в рецензируемой книге выражается в обилии редакционных погрешностей. Приведем некоторые из них: 1) “прейскурантом могут управлять другие проблемы бизнеса” (с.71); 2) “полная экономика сделки” (с.72); 3) “нельзя пренебречь… собственным опытом за какое-то время” (с.72); 4) “переход от ссылочного соглашения до представленной возможности вопросом суждения” (с.73); 4 5) “иногда политическая потребность требует более широкого обсуждения” (с.78); 6) “этому очень помогает обратная связь … от … показателей … к суждениям” (c.88); 7) “некоторые из затрат – расчетные, полученные из многих обстоятельств” (с.100); 8) “можно… начать с чистой прибыли и работать назад” (с.102); 9) “это именно так, потому что в рассмотренном примере выгода включила бизнесы с широко изменяющейся доходностью…” (с.104); 10) “… квалифицированным взглядом просмотреть анализ…” (с.111); 11) “недостаток подробности …” (с.113); 12) “последние два слагаемых определяются … на основе суждений…” (с.141); 13) “это, конечно, игнорирует … конкуренцию со стороны замещающих (не нарушая) товаров” (сн. 90 на с. 161); 14) “…надо дать патенту истечь” (с.188); 15) “в противоположной ситуации “гудвилл” … признается отрицательной” (c.225). Все это только часть редакционных ошибок. Есть и опечатки, правда, их не так уж и много. 3.КМ против использования таблиц ставок роялти, но за применения “правила 25%”. Они и против применения затратного подхода при оценке нематериальных активов. Один из методов оценки стоимости нематериальных активов (НМА) основывается на применении усредненных ставок роялти по отраслям и по группам продукции. Этот метод достаточно активно используется российскими оценщиками. Широкое распространение этого способа оценки при определении стоимости бизнеса в рамках затратного подхода объясняется очень просто: в бухгалтерской отчетности предприятий, как правило, отсутствуют сведения о стоимости НМА. А если в бухгалтерском балансе и есть какие-то цифры по строке “нематериальные активы”, то оценщикам они представляются неправдоподобно низкими. Подобные таблицы представлены, например, в некоторых из упомянутых в ссылке 3 изданиях. Такая таблица заимствованная из книги Н.Н.Карповой и соавторов, приведена в Приложении 1 книги КМ (сс.302-304). 5 Но сами КМ выступают, по существу, противниками применения такого рода таблиц при оценке стоимости НМА. Почему? – “Использование табличных данных создает опасную иллюзию легкости” (с.36). Более того, они полагают, что “чем менее подготовлен человек (полагаем, в области оценочной деятельности –рец.), тем охотнее он пользуется такими таблицами” (там же). КМ пользуются любым случаем (иногда и не к месту), чтобы дискредитировать использование таблиц ставок роялти. Так, на с.125 они опять пишут о том, что “простота и возможность использовать стандартные отраслевые роялти … скорее вводят Оценщика в соблазн (какой? - рец), чем помогают ему получить сколько-нибудь полезную оценку”. Причем, полагают КМ, “использовать табличные данные – это удел “менее опытных” оценщиков. Что касается “опытных специалистов”, то они “в основном ориентируются на свой прошлый опыт” (с.125). Этот опыт разве всегда лучше таблиц? Таблицы ставок роялти, - пишут КМ, “служат не очень хорошим ориентиром, так как разными авторами приводятся противоречивые данные” (сн. 66 на с 131). Это не совсем так: таблицы представляют разные данные – это вполне естественно. Но с противоречивыми данными по одной и той же отраслевой группе или виду продукции рецензентам сталкиваться не приходилось. Разные таблицы приводят однопорядковые сведения. В то же время еще более упрощенный метод оценки стоимости ИС и НМА, а именно “правило 25 процентов”, КМ рекомендуют к самому широкому применению. Суть этого “правила” предельно проста: распределение выгод от продажи лицензии фиксируется исходя из следующей пропорции: “25 процентов от полной выгоды лицензиару и 75 процентов лицензиату” (c.91). Так что, исходя из этих соотношений, не стоит особо задумываться над распределением выгод. Результат такого распределения определяется на основе простейшего арифметического расчета. “Научному” обоснованию “правила 25 процентов” посвящен значительная часть всей работы КМ. Ими приведены шесть различных объяснений (сс.94-98), почему это правило может считаться справедливым. Уровень “объяснений”, однако, таков, что с тем же успехом КМ вполне могли и не приводить вообще никаких разъяснений на этот счет. Итак, откуда же, по мнению КМ, берется цифра 25%? Так, КМ приводят “объяснение с позиции четверти пути”. В этом “пути” (технология (1/4) - придание технологичности (1/4) – производство (1/4) - продажа(1/4)) создание технологии есть лишь четвертая “часть пути”, и поэтому, по мнению КМ, на ее долю должно приходится 25% от общей выгоды. Такое “симметричное” распределение выгоды 6 между различными “частями пути” – это что-то необычное. С его помощью, составляя различные схемы “пути”, можно вычислять величины тех или иных платежей, процентных долей и т.д., и главное, с помощью таких “частей пути” можно объяснять практически любые, наперед заданные величины этих платежей и долей, как и в случае “правила 25 процентов”. Другое объяснение правила 25 процентов производится КМ “с позиции 3- кратного стимула”: “в разных контекстах (? – рец.), - объясняют КМ, - наблюдалась (кем? – рец.) убежденность покупателей, что они заслуживают выгоду, по крайней мере, приблизительно в три раза превосходящую затраты, необходимые для ее получения (?? – рец.)” (с.96). По всей видимости, если бы КМ потребовалось объяснить правило 20% (33%, и т.д.), они бы легко объяснили его с позиции 4-кратного (2-кратного, и т.д.) “стимула”. Еще одно объяснение КМ называют “объяснением с позиции золотого правила”. В его рамках цифра 25% возникает следующим образом: “… потенциальные лицензиаты будут искать возможности там, где они могут извлечь большую выгоду для себя. … Например, если лицензиат рассматривает данную технологию (План А) и альтернативу (План В), причем лицензиар Плана А настаивает на распределении будущей выгоды 50:50, а лицензиар Плана В согласится на распределение 25:75, то лицензиат не будет испытывать трудности в решении, с кем иметь дело ” (с.95). Безусловно, не будет. А что изменится, если в этом “рассуждении “ заменить соотношение 25:75 на, скажем, 10:90? Оно станет неверным? Нет, просто оно перестанет объяснять сакраментальное “правило 25 процентов”. Это объяснение кажется еще более странным, если обратиться к другим приводимым КМ рассуждения. Например, в книге КМ несколько раз встречаются ссылки на такие математические методы, как методы теории игр. Так, на с. 209 приводится анализ 4 с точки зрения теории игр ситуации, когда есть несколько лицензиатов и несколько лицензиаров (аналогично приведенной выше). Там показано, что распределение выгоды существенным образом зависит от количества “игроков” (лицензиатов - лицензиаров). Почему же при объяснении “Правила 25 процентов” КМ смотрят на эту же ситуацию столь “существенно по иному”? И вообще, зависит ли количество технологий (и количество “игроков” в рассматриваемой КМ игре) от отрасли? КМ в приведенном рассуждении “о золотом правиле” игнорируют этот вопрос. Анализируя соотношение совокупных R&D и показателя EBIT для американских компаний за 1993 год, КМ приходят к неожиданному выводу о том, что ”компании в 4 См. также Приложение 2 рецензируемой книги. 7 среднем следовали правилу 39 процентов” (с.97). Далее КМ объясняют, почему реально этот процент должен быть меньше – “где-то в диапазоне от 25 до 33 процентов” (там же). Причем этот диапазон КМ устанавливают, можно сказать, “на глазок”, как они сами пишут, “не прибегая к исследованиям”. Тогда возникает вопрос: а откуда же берутся эти соотношения, как их можно устанавливать, игнорируя “исследования”? 5. Вначале КМ утверждают, что “правило 25 процентов” основывается на том, что “достаточно много покупателей и продавцов полагают (откуда это известно? – рец.) это конкретное значение справедливым” (с.91). Поэтому, добавляют КМ, ”оно превратилось в обычное используемое руководство” (с.91). Сознавая, что это весьма неубедительно, авторы обещают, что “позже” они представят “более глубокое обсуждение этой проблемы” (там же). Но “более глубокое обсуждение” не получилось. Авторы приводят “шесть различных способов объяснить, почему это пропорциональное распределение (25:75-рец.) могло быть воспринято как справедливое по отношению и к продавцу, и к покупателю” (с.94). Все эти объяснения, за исключением 1-го, представляются сугубо умозрительными и бездоказательными. И лишь первое объяснение звучит достаточно реалистично. Вот как его представляют КМ: “простейшее объяснение: это так, потому что так принято” (с.94). Отсюда и рекомендация: “самый простой способ смотреть на Правило 25 процентов как на данность…, и здесь нет ничего больше, достойного изучения и размышления” (там же.). Рецензенты полностью с этим согласны. Но только несколько странно, что при этом КМ отвергают “необоснованные и противоречивые” таблицы роялти (основанные на реальной статистике), делая выбор в пользу “обоснованного” (с помощью “аргументов”, подобных приведенным выше) “Правила 25 процентов”. Мы вовсе не против применения “правила 25 процентов”. Такая квантификация участия лицензиара в распределении выгод от применения лицензии хотя и не имеет серьезного научного обоснования (6 не вполне убедительных объяснений КМ, конечно же, не в счет – с.с. 94-98), она, тем не менее, основывается на обычаях делового оборота. Поэтому это “правило 25 процентов” может применяться для исходной фиксации условий обычного распределения среди участвующих в сделке сторон выгод от применения лицензии. Но понятно, что первоначальные пропорции впоследствии в рамках Заметим, при рассмотрении “ стандартной для высокотехнологичного бизнеса ситуации” на с. 121 КМ предполагают расходы на R&D и EBIT… нет, не соотносящимися как 25/75 (как следовало бы исходя из “правила 25 процентов”), и даже не 39/61 (как следовало бы из приведенной КМ на с. 97 статистики), а равными, т.е. в рамках примера на с.121 можно говорить о соблюдении авторами “правила 50%” (“…15% совокупного дохода с продаж … направлены на продолжение исследований и развития для бизнеса в целом (т.е. R&D –рец.), а оставшиеся 15% от ожидаемых продаж показаны как налогооблагаемая прибыль (т.е. EBIT- рец.)”). 5 8 переговоров подлежат уточнению. И окончательные пропорции распределения могут отличаться от исходных 25% и 75%. Но если КМ без каких бы то ни было колебаний советуют оценщикам применять “правило 25 процентов”, то почему же так резко они выступают против таблиц “Рекомендуемые ставки роялти от объема продажи лицензионной продукции”? Ведь количественные характеристики этих ставок основываются на обобщении университетскими специалистами реальных статистических данных по объемам и видам производства. Что касается “правила 25 процентов”, то смысл его применения близок к “Правилу большого пальца”. На основе этого “Правила”, стороны сделки в конце концов сами устанавливают те или иные пропорции распределения. Во всяком случае, мы не считаем, что “Правило 25 процентов” (и более общее правило “Бегунка”) является более “мощной” методикой оценки стоимости НМА, чем применение указанных таблиц об отраслевых показателях роялти. А именно это утверждают КМ на с.89. Эти доморощенные рекомендации КМ никак не согласуются с общепринятыми подходами к оценке стоимости нематериальных активов. Приведем только одну цитату, причем, для убедительности, сначала на английском языке Один из известных американских специалистов по оценке нематериальных активов Р.Ларсон (Randy J.Larson) утверждает следующее: “Although the determination of fair value revolvers around the three classic approaches to valuation…, the relief from royalty method and the excess earning method ate particularly relies on.”6 Как видно, американские оценщики нематериальных активов предпочитают использовать для определения справедливой стоимости метод освобождения от роялти и метод избыточного дохода. Думаем, что никому из них не пришло бы в голову подвергать обскурантизму метод роялти. Кстати говоря, Р.Ларсон в числе используемых для оценки нематериальных активов трех классических методов упоминает и затратный подход, против применения которого при оценке нематериальных активов столь неистово выступают КМ (См. раздел “2.4. Несостоятельность затратного подхода” – cc.118-120). Они пишут: “… Если говорить об оценке… нематериальных активов, то этот подход скорее вводит в заблуждение… Тем не менее нельзя не отметить живучесть представлений о нем как о рассматриваемой альтернативе доходному и рыночному подходу ” (с.118). Такой обскурантизм нам Randy J.Larson “Assets Acquired in Business Combination to Be Used in research and Development Activities” (NY, 2001,at 1.1.08-1.1.12). Вот наш перевод этого текста: “Хотя определение справедливой стоимости обычно опирается на три классических подхода к оценке…, относительно более подходящими для этого являются методы освобождения от роялти и метод избыточных прибылей ”. 6 9 непонятен. Американские оценщики нематериальных активов, не зная о такой безусловно оригинальной и самобытной позиции КМ, тем не менее разумно применяют затратный подход при оценке отдельных видов нематериальных активов, наряду с другими двумя подходами. На то они и являются специалистами. В книге Р.Рейли и Р.Швейса приводится подробная схема применения затратного подхода при определения стоимости нематериальных активов. Для этого они рекомендуют определять стоимость воспроизводства. Этот показатель определяется как “… оцененная стоимость затрат на создание в соответствии с текущими ценами на дату оценки или анализа точного дубликата или иного повторения оцениваемого нематериального актива при гипотетических условиях использования тех же самых материалов, производственных стандартов, дизайна, оформления, а также качества рабочей силы, использованной при создании соответствующего нематериального актива. “Воспроизводимый” нематериальный актив должен характеризоваться теми же самыми недостатками, чрезмерной, излишней точностью, той же степенью морального устаревания, что и оцениваемый нематериальный актив.”7 4.Правилен ли перевод термина “Deal Equity” как “собственный капитал сделки”? На с. 90 КМ приводят основное правило “Бегунка”. Они пишут: “идея, лежащая в основе правила Бегунка… состоит в том, что полная стоимость, созданная благодаря… лицензии, должна быть справедливо распределена между продавцом и покупателем лицензии…” (с.90). При этом они используют термин “deal equity”. И переводят его как “собственный капитал сделки”. Чтобы “научно” подкрепить этот наспех сделанный перевод, КМ дают такое обоснование: “соглашение, достигнутое заинтересованным продавцом и покупателем, следует рассматривать как событие, создающее стоимость” (там же). Тем самым, формулируется новое (конечно же, неправильное) объяснение стоимости. Оказывается, по КМ, “Соглашение - это событие, создающее стоимость”. Не будем вдаваться в политэкономическую характеристику понятия “стоимость”, отметим лишь, что само по себе соглашение вовсе не создает стоимость, а лишь фиксирует формирующуюся стоимость как результат соотношения спроса и предложения. Теперь вернемся к необычному, даже на слух, понятию “собственный капитал сделки”. Это по существу механическое соединение лишь двух из набора многочисленных значений на русском языке английских слов “deal” и ”equity”. Действительно, одно из 7 Robert F.Reilly, and Robert P. Schweichs “Valuing Intangible Assets”, NY: John Wiley & Sons, Inc., 1999,p.122. 10 значений слова “deal” – это сделка. И одно из значений слова “equty” – это ”собственный капитал”8. Соединив эти два слова, можно получить нигде не встречающееся понятие “собственный капитал сделки”. Но это явное недоразумение. Дело в том, что у этих слов есть и другие значения на русском языке: у слова “deal” – “распределять”, а у слова “equity” –это “справедливое требование”9. Так что при квалифицированном переводе словосочетание “”deal equity” означает “требование справедливого распределения”, а вовсе не “собственный капитал сделки” – понятие, возникшее в результате неправильного перевода термина, принятого в англоязычной специальной литературе10. Кстати говоря, объясняя “правило Бегунка” и “правило 25 процентов”, КМ пишут о том, что “конкретное значение” распределения выгод должно быть справедливым (c.91), а также о “справедливом распределении” (с.94). КМ считают, что “положительные аспекты Правила 25 процентов, которые делают его популярным и достойным использования, состоят” в том, что “оно дает чувство справедливости” (с.117). (Спросим в скобках: а что, таблицы роялти не дают такого же “чувства”?). КМ весьма критически относятся к переводу другими авторами терминов на русский язык. Так, анализируя расчеты Ю.Б.Леонтьева по оценке товарного знака “Зубр” КМ отмечают, что они не согласны с ним, когда он употребляет понятие “бренд” (с.288). По их мнению, нужно использовать термин “брэнд”. ”На наш взгляд, - пишут КМ, - ” брэнд” точнее передает фонетику “brand”11. Это утверждение, по меньшей мере, спорно. Мне кажется, что прав здесь Ю.Б.Леонтьев, а не КМ. Впрочем, вопрос об употреблении “е” или ”э” может быть решен путем принятия общей для всех терминологии. Некоторые положения книги КМ воспроизводят подходы, заимствованные из источников на английском языке. Перевод же на русский язык терминов из этих источников не всегда оправдан. Так, например, на с.99 КМ пишут об “амортизации соответствующего завода и оборудования”. Уверены, это не закавыченный перевод с английского, и не совсем правильный: не следовало бы КМ говорить об амортизации 8 Buisness Dictionary. English-Russian, Moscow International Publishers in Cooperation with L&Р Publishers Co., Copenhagen,1999,c.271,c.358. 9 Там же. 10 Кстати говоря, несколько иное сочетание тех же самых слов –equity of deal – КМ переводят уже иначе – “суммарный эффект сделки” (c.348). И это тоже сомнительный перевод. Причем здесь, как ни странно, КМ ставят знак равенства между неправильно переведенным словосочетанием “Deal equity” как “собственный капитал сделки” (теперь они представляют это как “equity of deal”) и таким же неправильным переводом этого понятия – “суммарный эффект сделки” (там же). Получается, что “суммарный эффект сделки” – это то же самое, что “собственный капитал сделки” (там же). Эти странные определения – результат неправильного перевода сочетания двух указанных английских слов. 11 Это суждение весьма напоминают требования окружения Туркменбаши называть в изданиях на русском языке Ашхабад Ашгабатом. Это требование тоже основывается на сомнительном условии фонетической точности. 11 “соответствующего завода” вместе с амортизацией “оборудования”. Ведь оборудование – часть завода. На самом деле, КМ переводят слово “plant” как “завод”. Но это лишь одно значение указанного слова, в данном случае неуместное к применению. Более правильно переводить здесь это слово как “агрегат”, “установка”12. Поэтому более правильно было бы писать об амортизации “установок и оборудования”. Замечу, что некоторые объяснения, почему тот или иной товарный знак (их описание дается в книге КМ) оказался в конечном счете удачным, мне кажется по меньшей мере, странным. Так, на с 289 КМ пишут: “Для завода холодильников “Стинол” … знак оказался исключительно удачным …” Как вы думаете, почему? Объяснение КМ представляется совершенно неожиданным: этот товарный знак оказался “удачным”, только потому, что “ассоциировался с прохладой и свежестью благодаря рекламе жвачки “Стиморол”. “Такой знак, - добавляют они, - несомненно, представлял значительную ценность” (там же). Но по нашему мнению, объяснять успех товарного знака “Стинол” распространенной рекламой созвучной по названию жвачкой “Стиморол”, по меньшей мере, неправомерно. Этот подход к объяснению успеха товарного знака “Cтинол” созвучностью названия с жевательной резинкой “Cтиморол” КМ еще раз продемонстрировали в отношении товарного знака EVRONOVA. Этот знак тоже был успешным. И потому, - считают КМ, что он “ассоциируется с успехом, с новой европейской валютой”, т.е. с “EVRO”, “со счетом в этой валюте” (с.190). Думаем, однако, новая валюта к успеху этого товарного знака не имела никакого отношения. 5.Необыкновенные модификации модели дисконтированного денежного потока. На с.46 КМ утверждают, что “денежный поток и прибыль (чистая прибыль – рец.) очищенная от налогов, отличаются очень мало, если в качестве объекта оценки рассматривать НМА, созданные за счет бюджетных средств. Поэтому денежный поток, связанный с определением НМА, без существенной ошибки можно отождествлять с чистой прибылью (после налогообложения), полученной от использования данного актива”. КМ добавляют в сноске: “Исключения из этого правила связаны с вложением в те же активы собственных средств”. Исходя из прокламированного условия приблизительного равенства чистой прибыли и чистого денежного потока, КМ утверждают, что в рамках модели дисконтированного 12 Упом. словарь, с.766. 12 денежного потока вполне можно использовать чистую прибыль.13 На с. 124 объясняется то новое, что вносится КМ в практику применения доходного подхода, точнее, метода дисконтированного денежного потока (ДДП). Предлагаемая ими модифицированная модель ДДП основывается не на чистом денежном потоке, а на дисконтированной ожидаемой прибыли (“до налогообложения или после него” (там же) – т.е. в 2-х вариантах). Причем, здесь уже пропадает представленная выше оговорка о создании НМА “за счет бюджетных средств”. Более того, КМ считают теоретически обоснованным использование в рамках доходного подхода “метода дисконтирования преимуществ в доходах” (с.126). Такого рода утверждения можно отнести к разряду недоразумений. Нельзя подменять показатели чистого денежного потока измерителями чистой прибыли. Эти определители экономических результатов измеряются исходя из существенно разных экономических условий. Практические рекомендации не вполне совпадают с высказываемыми КМ теоретическими положениями относительно расчета тех или иных показателей доходов от использования НМА. Так, на с.113 расходы на исследование и развитие (“R&D”) КМ совершенно справедливо относят к затратам. В то же время, когда рассматриваемая ими ставка роялти применительно к условиям конкретного расчета кажется им “подозрительно низкой” (c.113), они считают, что здесь дело поправимо: “можно еще (!- рец.) подумать о добавлении к EBIT строки R&D” (там же). Правда, чувствуя, что получается как-то нескладно (в одном случае затраты на R&D исключают при расчете EBIT, в другом добавляют), КМ пишут: “не будем утверждать, что именно так надо делать, но все же искать надо где-то здесь” (с.113). Что искать? И где? – На эти вопросы читатель этого довольно необычного “учебного пособия” не сможет получить ответа. Его просто нет в книге. На с.127 КМ вполне оправданно пишут о том, что поправка на риск для НМА должна быть относительно более значимой, чем для “бизнеса в целом”. “Обычно, добавляют КМ, - ставка капитализации выбирается в интервале от 20% до 50%”. В На самом деле, при применении модели DCF возможно применение двух разных измерителей деятельности предприятия; но иных, чем те, на которые указывают КМ. Разница между ними определяется условиями оценки денежных потоков, приходящихся или на собственный капитал, или на весь используемый капитал (т.е. с учетом заемных средств). Вот что об этом пишет А.Даморадан: “Если дисконтируются денежные потоки после выплаты процентов и основных платежей, то речь идет о денежных потоках на собственный капитал, и в качестве ставки дисконтирования должна использоваться стоимость собственного капитала. Если же дисконтируются денежные потоки до уплаты процентов и основных платежей, то обычно речь идет о денежных потоках, поступающих в фирму”, т.е. в расчете на собственный и заемный капитал . (А.Дамодаран “Инвестиционная оценка”, Альпина Бизнес Букс, М:2004, c.21). В рецензируемой книге такое общепринятое разделение денежных потоков в зависимости от 13 принадлежности к собственному и заемному капиталу не проводится. 13 таблице 3.2. они используют низшую границу диапазона ставок, а именно –20%. Но тут же добавляют: “в реальных расчетах … используется более высокая ставка капитализации” (с.129). Причем, на с. 135, утверждается, что средняя ставка дисконтирования для CF от использования НМА равна примерно 30%. Но ведь если отсюда вычесть среднегодовой темп прироста этих доходов (примерно 5%), то полученная величина и будет представлять, как утверждают КМ, среднюю ставку капитализации 25%. Но эта величина ненамного отличается от минимальной ставки в 20%, представленной в книге КМ. В рецензируемой книге сформулировано утверждение о том, что ставки дисконтирования в моделях DCF (Discount Cash Flow) должны “учитывать изменения рисков во времени” (с.172). Это связано с тем, что “денежный поток от патента … многостадиен”. Отсюда, “вместе со сроком службы патента меняется риск, связанный с денежным потоком”. Поэтому, полагают КМ, “использование единственной постоянной ставки дисконта” в таких условиях не вполне правомерно. Это – заслуживающая внимание оценщиков проблема. Однако, кроме самого общего утверждения о необходимости учета изменчивости ставки дисконта, КМ дальше не идут и констатируют, в конце концов, что “на практике пока обычно используется постоянная ставка” (с.174). Правда, уже в другом месте книги КМ пишут о том, что “использование постоянной ставки дисконта” приводит к “искажению оценок”. ”Поэтому – добавляют они, - необходимо делать соответствующие корректировки” (с.186). Но в самой книге нельзя найти описание таких корректировок ставок дисконта. Некоторые положения книги выглядят просто загадочно. Так, на с. 178 КМ пишут о том, рыночную стоимость фирмы можно было бы рассчитать, в частности, с помощью показателей “стоимости действующего предприятия (определяемой по таблице)”. Что это за таблица? Где ее найти? Прилежные студенты не смогут получить ответы на эти вопросы в книге, рекомендуемой им Министерством образования в качестве учебного пособия. 6. Путаница в определениях стоимости КМ весьма вольно обращаются с понятиями стоимости, которые используются в теории и практике оценочной деятельности. Как известно, стандарты оценки, не только европейские и международные, но и российские, отделяют понятие рыночной стоимости от других категорий стоимости, используемых при проведении оценочных исследований, 14 например, от инвестиционной стоимости, стоимости в использовании. Для КМ, однако, такое разграничение понятий стоимости никак не подходит. Так, например, на с. 126 сказано: “стоимость актива в использовании, или, может быть, его рыночная стоимость”. То есть стоимость в использовании рассматривается как рыночная стоимость. Это, однако, не соответствует стандартным условиям оценочной деятельности. Отметим и такую довольно странную рекомендацию, относящуюся к выделению по существу новой категории стоимости – “рыночная стоимость для существующего использования” (с.128). Такая гибридная конструкция понадобилась КМ для того, чтобы обозначить, сколько стоит “свой патент, а не купленный у кого-то” (там же). КМ полагают, что “определяемая при этом стоимость может быть названа рыночной с достаточной степенью условности” (там же). Наверное они думают, что такую условность можно преодолеть, добавив к термину “рыночная стоимость” добавку – “для существующего использования”. По нашему мнению, такой, по существу, эклектичный подход мало что проясняет в условиях применения разных показателей стоимости в оценочных исследованиях. “Профессиональные оценщики, – обобщают КМ, - избегают употребления термина ”стоимость” без конкретного указания на то, о каком типе стоимости идет речь” (c.41). Однако вряд ли представленную выше конструкцию можно рассматривать в качестве обоснованного “типа стоимости”. Более того, КМ манипулируют этими понятиями. Выше было представлено сконструированное ими необычное понятие - “рыночная стоимость для существующего использования”. Но, оказывается, это общее, на взгляд КМ, понятие вполне можно разделить. “Тогда, - пишут они, - рыночная стоимость, если о ней вообще уместно говорить (а почему неуместно? – рец.) находится где-то в интервале между стоимостью для существующего использования (т.е. отдельно от рыночной стоимости - рец.) и инвестиционной стоимостью” (с.44). Что означает указание на существование такого “интервала”? И почему стоимость в использовании отличается от инвестиционной стоимости? Согласно общепринятым методологическим условиям проведения оценочных измерений, инвестиционная стоимость относится к разряду стоимости в использовании, т.е. это более общее понятие. Все это весьма странно. Ведь соответствующие определения уже нашли отражение как в законодательстве и подзаконных актах, так и в используемых оценщиками стандартах. Заметим, что КМ выделили в книге раздел 6.3.1. “Законодательство”. Но он ограничивается только ссылкой на ФЗ “Об информации, информатизации и защите 15 информации” (с. 221). Это, конечно, совершенно недостаточно для характеристики законодательных условий существования НМА и интеллектуальной собственности. Куцый получился раздел. Малопрофессионально суждение авторов о том, что в России “объекты делового оборота и судебные прецеденты вообще не являются источником права” (с.221). Но так и должно быть в стране с континентальной системой права. Странно, если бы дело обстояло бы иначе - просто надо знать принципиальные различия между континентальным правом и “островным” (англо-саксонским) правом. В общем-то, это совершенно элементарно. Дело в том, что в современной России складывается правовая система, соответствующая в общих чертах праву континентальной Европы. “Континентальное право – это, прежде всего, система писаного права (или иначе статутного), т.е. выраженного в законодательных актах”.14 Что касается прецедента, то он “сохранил свое значение в странах англосаксонской системы”.15 7.Выводы. Мы прочитали на с. 367 о том, что “на основе выпущенного в 2003г. учебного пособия ”Оценка стоимости нематериальных активов и интеллектуальной собственности” планируется разработать учебник того же профиля с большим количеством упражнений и иллюстративного материала”. Надеемся, что представленные в рецензии замечания помогут КМ в этой уже прорекламированной работе, ведь ее придется начинать, можно сказать, с нулевой отметки. Вместе с тем констатируем, что рецензируемую книгу таким учебником (учебным пособием) признать никак нельзя. Считаем, что зря Министерство образование РФ посчитало в свое время иначе. И наконец, последнее: удивляет тон и манера оценки чужих работ. Здесь КМ никак не стесняют себя в используемых выражениях. Вот, к примеру, как они отзываются о Руководстве по оценке №4, которое было принято Международным комитетом по стандартам оценки (МКСО). Это руководство, по мнению КМ, отражает “недостаточно глубокое понимание … специфики предмета …, не очень уверенное владение предметом” (с.230). Как полагают КМ, “… большой объем руководства удивительно бездарно растрачен… ”(там же). У КМ нет никаких сомнений в том, что указанный Международный комитет нуждается в коренной реорганизации. “МКСО в его нынешнем составе абсолютно не готов к … работе” (с.231). А кто готов? – Можно догадываться, кого 14 15 М.А.Баскакова, Толковый юридический словарь: Бизнес и право, М.: “Финансы и статистика”, 1998, с.213. Там же, с.185. 16 бы КМ рекомендовали в МКСО. Но думается, что МКСО не нуждается в их рекомендациях. В.Рутгайзер, экономист Н.Козлов, математик Д.Фадеев, юрист P.S. Мнение редакции «Appraiser.RU. Вестник оценщика» может не совпадать с мнениями авторов статьи. Редакция «Appraiser.RU. Вестник оценщика» готова опубликовать на страницах сервера мнения всех участников данной дискуссии. Дополнительная информация: Козырь Ю.В. "Все сестрам по серьгам" Козырев А.Н. О деловой репутации, МКСО и почему с Рутгайзера причитается 17
