сборник учебно-исследовательских
advertisement
Сборник ученических исследовательских работ СБОРНИК УЧЕБНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ РАБОТ УЧАЩИХСЯ МБОУ «СОШ №24» г. СЕВЕРОДВИНСКА УЧИТЕЛЬ – ПАПИЙ ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА 1 Сборник ученических исследовательских работ СОДЕРЖАНИЕ 1. Погорелова Е.М. Мотив пути в романе Пауло Коэльо «Алхимик» 2. Погорелова Е.М. Притчевое начало в произведениях Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц» и Пауло Коэльо «Алхимик» 3. Волкова С.А. «Как прорастают эти крылья?» (Проблема русского национального характера в повести Владимира Личутина «Крылатая Серафима») 4. Трифан А.И. Образы-символы как отражение художественной картины мира в «северном тексте» романа Михаила Попова «Свиток» 5. Шарыгина А.А. Жанровые особенности книги Ивана Данилова «Сказки для всех» 6. Лах А.А. Море как ключевое слово в повести Е.С.Коковина «Детство в Соломбале» 2 Сборник ученических исследовательских работ «МОТИВ ПУТИ В РОМАНЕ ПАУЛО КОЭЛЬО «АЛХИМИК» Погорелова Екатерина Михайловна, МБОУ «СОШ №24», 10 Б класс, г. Северодвинск, Архангельской обл. (руководитель: Папий Татьяна Александровна, учитель русского языка и литературы, МБОУ «СОШ №24», г. Северодвинск) Аннотация Исследуя мотив пути в романе Пауло Коэльо «Алхимик», ученица анализирует композиционные особенности и хронотоп произведения, образы-символы и два плана авторского повествования: сюжет внешний, событийный и внутренний, психологический. В центре внимания автора работы – судьбоносные открытия героя на пути к мечте. ВВЕДЕНИЕ Имя нашего современника бразильца Пауло Коэльо вот уже два десятка лет хорошо известно всему читающему миру. Его перу принадлежит около двадцати произведений, переведенных с португальского на 67 языков мира, изданных в 150 странах. В чем же секрет удивительной популярности книг Пауло Коэльо? Что это: издательский феномен (всего продано более 60 миллионов экземпляров!) или настоящие шедевры? Одни считают «тексты писателя весьма «странными» в перспективе традиционной литературности» (М.Надъярных[6;46]), утверждают, что Пауло Коэльо всего лишь модный автор, обвиняют Коэльо в ориентации на массовую культуру, называют примитивным гуру новой эры, а другие восхищаются творчеством известного бразильца. Почему же так неоднозначны оценки критиков? Чтобы составить свое мнение по этим вопросам, мы познакомились с некоторыми книгами П.Коэльо («Алхимик», «На берегу Рио-Пьедра села я и заплакала», «Вероника решает умереть», «Дьявол и сеньорита Прим»), все они нам по-разному понравились, каждая чем-то взволновала, заставила задуматься. Книги Пауло Коэльо – о предназначении человека, о его стремлении понять 3 Сборник ученических исследовательских работ истинную природу мира и достичь гармонии с ним и с самим собой. О судьбе, от которой не уйти. Самое яркое впечатление производит «Алхимик» (1988) – роман, принесший автору настоящую известность: это произведение до сих пор остается самой продаваемой книгой в истории Бразилии и даже упомянуто в Книге рекордов Гиннеса. Знаменитый французский режиссер Клод Лелуш уверен: «Если на нашу Землю вдруг прилетят пришельцы из других галактик, они смогут понять нас, прочтя только одну книгу – «Алхимика» Пауло Коэльо»[5;4]. Сюжет столь популярного произведения, на первый взгляд, прост и непритязателен: пастух-испанец отправляется к египетским пирамидам в поисках сокровища. Он проходит длинный путь, находит сокровище и обретает себя. Но это лишь поверхностное впечатление. В «Алхимике» писатель в форме притчи говорит о Судьбе, о высшем предназначении человека, о пути, уготованном нам на Земле. Мотив пути красной нитью проходит через весь роман П.Коэльо, эту тему мы и решили рассмотреть в творческой работе (известно, что мотив, понимаемый как элемент сюжета, граничит с понятием темы). Цель нашей учебно-исследовательской работы – исследовать мотив пути в романе Пауло Коэльо «Алхимик». Данная цель обусловила постановку следующих задач: – познакомившись с биографией писателя, доказать автобиографическую основу романа; – анализируя текст произведения, определить этапы пути героя к осуществлению мечты; – выявить особенности сюжета и композиции повествования; – сосредоточить внимание на знаках и открытиях на пути главного персонажа «Алхимика». Объект исследования – текст романа Пауло Коэльо «Алхимик». Предмет исследования – мотив пути в произведении. Гипотеза исследования: мотив пути диктует композиционные особенности романа, определяет хронотоп произведения; объединяет два плана авторского повествования: сюжет внешний, событийный и внутренний, психологический; открывает главному герою знаки как символы жизненного пути, которые помогают страннику обрести свою мечту. Данное исследование проведено с учетом общенаучных (анализ, наблюдение) и специальных (интерпретационный) методов. Следует отметить, что в современном российском литературоведении до сих пор нет глубоких и серьезных исследований творчества Пауло Коэльо. Все, что доступно нашему читателю, - это сведения из Интернета, книга известного испанского публициста Хуана Ариаса о встречах со знаменитым бразильцем «Исповедь паломника», издание «Пауло Коэльо» в серии «Тайны Посвященных», несколько журнальных статей. Недостаток библиографии по творчеству писателя, с одной стороны, затрудняет 4 Сборник ученических исследовательских работ работу над темой, но с другой – делает поиск интереснее, а работу – актуальной. Результаты исследования могут быть использованы как на уроках внеклассного чтения, так и на занятиях факультатива по зарубежной литературе. 1. АВТОБИОГРАФИЧЕСКАЯ ОСНОВА РОМАНА «АЛХИМИК» Все великие произведения классической литературы – это повествования о великих путешествиях: от Библии до «Божественной комедии» Данте, от «Одиссеи» Гомера до «Дон Кихота» Сервантеса. Это всегда поиск своей Итаки, метафора рождения и смерти, великое путешествие. В интервью российскому журналисту Алексею Мартынову в 2001 году Коэльо отмечал: «Паломничество, путешествие – это замечательный способ познакомится с теми частичками самого себя, которые могли бы оставаться непознанными для вас самих до самой смерти. Это способ вспомнить себя настоящего»[7]. В 1986 году состоялось первое паломническое путешествие Пауло Коэльо, определившее его дальнейшую жизнь и писательскую судьбу. Он за 55 дней пешком одолел семисоткилометровую дорогу Испании, известную как «Чудесный Путь святого Иакова» (по-испански Сантьяго; думается, далеко не случайно именно это имя выбрал для своего главного героя автор «Алхимика»), в городок Сантьяго-деКомпостелла, где хранятся останки святого покровителя Иакова, куда и поныне стекаются последователи христианства, чтобы обрести истинную веру и духовные силы, помогающие познать самого себя и противостоять трудностям жизни. Именно на этом пути будущий писатель научился понимать язык знаков и предзнаменований. По впечатлениям путешествия П.Коэльо написал свою первую книгу «Паломничество» («Дневник мага»). Таким образом, повествование в романе «Алхимик» имеет под собой реальную автобиографическую основу – путешествие, подарившее автору осуществление мечты стать писателем. П.Коэльо сам говорит, что все его книги – это «отражение движений» его души, выделяет в качестве первоосновы творчества исповедальноавтобиографический подтекст: «Я всего лишь рассказываю в своих книгах, что произошло в жизни со мной. Я рассказываю о свой трагедии, о своих ошибках, о том, как преодолевал их, но не утверждаю, что это решение годится для всех, поскольку каждая жизнь – особый, уникальный случай»[4;49]. Автор наделяет собственным опытом персонажей произведения (Сантьяго, Алхимика, Англичанина), вписывая личную, реально пережитую историю в воспроизведение сюжетов и образов. 2. ХРОНОТОП ПУТЕШЕСТВИЯ В РОМАНЕ КОЭЛЬО. ОСОБЕННОСТИ КОМПОЗИЦИИ СЮЖЕТА 5 Сборник ученических исследовательских работ Итак, проследим поэтапно путь героя романа в поисках сокровищ как «способ вспомнить себя настоящего». Этап I. Юноша по имени Сантьяго пас овец в Андалусии, одной из испанских провинций. Приснилось ему, остановившемуся на привал в старой разрушенной церкви, где на месте ризницы рос огромный сикомор, как какой-то ребенок, за минуту до этого игравший с овцами, подхватил пастушка и перенес к египетским пирамидам, сказав: «Если снова сюда попадешь, отыщешь спрятанное сокровище»[1;32]. Этап II. Сантьяго отправился в Тарифу, где старая цыганка растолковала его сон: «ты должен оказаться в Египте и найти свои пирамиды; отправляйся к ним – там ты найдешь свое сокровище и разбогатеешь»[1;34]. Так мотив сна героя (активно используемый в мировой литературе) порождает новый мотив произведения – мотив пути. «Мотив двулик, он одновременно представитель традиции и знамение новизны. Но столь же двойствен мотив и внутри себя: он, как правило, образован двумя противоборствующими силами, он внутри себя предполагает конфликт, преобразующийся в действие»[2;180]. Завязка действия романа (сон Сантьяго) приводит к художественному конфликту: противоборство мечты (найти сокровища) и действительности (остаться в Андалусии и пасти овец). Этап III. Встреча с царем Салима Мельхиседеком укрепила юношу в стремлении следовать Своей Судьбе. «Когда ты чего-нибудь хочешь, – напутствовал царь Салима, – вся Вселенная будет способствовать тому, чтобы желание твое сбылось. У человека всегда есть всё, чтобы осуществить свою мечту. Не забудь, что ты должен до конца следовать своей Судьбе»[1;53]. Этап IV. На баркасе Сантьяго переправляется по морю к берегам Африки – именно отсюда должен начаться путь героя к египетским пирамидам. Здесь, в Танжере, доверчивый пастушок лишился всех денег, вырученных от продажи овец, – их у него попросту украли. Так внезапно и так круто изменилась человеческая жизнь всего за один день. «И всё это случилось – между восходом и закатом солнца», думал юноша»[1;65]. Формирующийся уже в начале повествования хронотоп (единство образов времени и пространства в художественном произведении) путешествия, дороги напрямую связан с ощущением доверия, открытости миру в сердце главного персонажа. «Дорога, считает автор «Алхимика», - играет очень символическую роль в жизни человека. Когда путешествуешь, это уже не ты, нужно быть открытым»[4;250]. Открытость миру, по Коэльо, ведет к новому его восприятию и преображению, возвращению в состояние полноты. Характерно, что реальным воплощением пространства «полноты» оказывается для писателя его родная Бразилия. «В воспроизведении Коэльо африканская пустыня, окружающая героя на пути к 6 Сборник ученических исследовательских работ пирамидам, аналогична романтическим представлениям о бразильском сертане (степные засушливые области на северовостоке страны) в бразильской словесности, где особое значение имели категории «необозримости», «скрытой жизни», «исполинского пустого пространства»[6;41], связанного с самосознанием и самоощущением личности. Этап V. Африканская пустыня – тот самый образ художественного пространства, в которое погружен герой романа. Именно здесь Сантьяго встречает Англичанина (этот персонаж, кстати, своеобразное «alto ego» автора: к моменту написания книги Пауло Коэльо уже 11 лет занимался алхимией, и этот опыт на мог не найти отражения в «Алхимике»), сумевшего объяснить юноше азы алхимии, и погонщика каравана верблюдов, который умеет победить пустыню и знает ее законы. Этап VI. Пустыня приводит караван в оазис – усыпанную разноцветными шатрами и финиковыми пальмами цветущую долину. Оазис подарил Сантьяго встречу с красавицей Фатимой, которую юноша полюбил с первого взгляда. Фатима становится частью Судьбы путешественника и благословляет его продолжать путь: «Я – женщина пустыни и горжусь этим. Я хочу, чтобы и мой муж был волен, как ветер, чтобы и он был неотделим от облаков, зверей и воды. Ступай на поиски Своей Судьбы»[1;138-139]. Этап VII. На пути к пирамидам паломника снова ждут и новые приключения, и новые встречи. Самая знаменательная из них – встреча с Алхимиком, явившимся перед Сантьяго в образе черного всадника, одетого как бедуин, на белом коне, с соколом на плече. Когда Алхимик повторил слова Мельхиседека («Если чего-нибудь хочешь, вся Вселенная будет содействовать тому, чтобы желание твое сбылось»), юноша понял, что повстречал еще одного человека, который поможет ему следовать Своей Судьбе. Мудрец призывает отрока слушать свое сердце: «Ему внятно всё на свете, ибо оно сродни Душе Мира и когда-нибудь вернется в нее»[1;177]. Этап VIII. Способность слушать свое сердце однажды спасла жизнь путешественникам, когда, продвигаясь по пустыне, они попали в плен к арабам. Алхимик представил своего спутника как человека, «который знает природу и мир»[1;192] и, чтобы показать свою силу, обернется ветром, – в противном случае пленников убьют. Сантьяго разговаривал с пустыней, ветром и солнцем, научился слушать и понимать их язык, но лишь обратившись к небесам и погрузившись с Душу Мира, почувствовал, что способен творить чудеса. С тех пор передается из поколения в поколение легенда о юноше, который превратился в ветер… Теперь Алхимик мог гордиться своим учеником, и Сантьяго самостоятельно продолжил путь к мечте. Этап IX. Голос сердца поддерживает искателя сокровищ: «Будь внимателен. Там, где ты заплачешь, буду я, а значит, и твои 7 Сборник ученических исследовательских работ сокровища»[1;215]. Достигнув величественных пирамид, Сантьяго пал на колени, заплакал и стал рыть песок в указанном месте, но ничего не нашел. Вдруг явились лихие люди, напали, ограбили, избили, и смерть уже заглянула в глаза Сантьяго; когда он признался, что ищет сокровища, и поведал о своём вещем сне, посмеялись над ним. Главарь банды в назидание (нельзя же быть таким глупцом!) рассказал, будто именно здесь, у подножия пирамид, снилось ему когда-то, что должен отправиться в Испанию и отыскать там разрушенную церковь, где на месте ризницы вырос сикомор, под корнями которого спрятаны сокровища… Это сновидение – зеркальное отражение сна Сантьяго. Этап X. Завершая повествование, автор возвращает героя на круги своя: юноша находит сокровища там, откуда начался его путь к египетским пирамидам, – в глухой испанской деревушке, под корнями дерева, выросшего на месте ризницы полуразвалившейся церкви, в которой пастушок заночевал когда-то вместе с отарой овец. Мотив пути пронизывает всё художественное пространство романа. Налицо кольцевая композиция сюжета произведения: руины церкви – Тарифа – Танжер – пустыня – оазис – пустыня – монастырь – пирамиды – руины церкви. Круг замкнулся. Кольцо. Композиционные особенности «Алхимика», как нам кажется, оказывают влияние и на характер хронотопа. На страницах романа представлен хронотоп пути (дороги) как архетипическая пространственная метафора. Путь, «дорога» – преимущественное место случайных встреч и расставаний, переплетения судеб, место совершения событий. На пути к мечте герой Пауло Коэльо сталкивается с разными людьми, так или иначе изменяющими его жизнь, – эти встречи, собственно, и составляют событийный сюжет произведения. В дороге время как бы вливается в пространство и течет по нему. Притчевое начало «Алхимика» позволяет, на наш взгляд, говорить о мифологическом мышлении автора. «Мифологическое мышление выработало такую модель временной завершенности и одновременно бесконечности, при которой конечная точка есть возвращение к начальной точке, благодаря чему возникает образ бесконечной повторяемости, цикличности бытия»[3;216]. Следовательно, модель художественного времени в романе Коэльо можно назвать циклической, или мифологической. Таким образом, время и пространство проявляют себя друг через друга, смена пространства неизбежно предполагает и движение во времени. 3. ЗНАЧЕНИЕ ТАЙНЫХ ЗНАКОВ НА ПУТИ ГЕРОЯ К ОБРЕТЕНИЮ СОКРОВИЩ Роман Пауло Коэльо «Алхимик» - в высшей степени символическое повествование, в котором стираются границы между 8 Сборник ученических исследовательских работ реальностью и магией. И прежде всего это касается тайных знаков на пути героя к обретению сокровищ. Используя прием «вслед за автором», рассмотрим знаки на пути Сантьяго и постараемся их растолковать. Так, поначалу дважды снится юноше сон как знак к перемене жизни: «Жизнь тем и интересна, что в ней сны могут стать явью»[1;29]. Когда друг пастуха без разговоров купил у Сантьяго отару овец, это был знак Благоприятного Начала Пути: «Жизнь хочет, чтобы ты следовал Своей Судьбе, и возбуждает аппетит вкусом удачи»[1;52]. Царь Салима Мельхиседек подарил мечтателю два камня – белый и чёрный – Урим и Туммим как знаки памяти («Когда не сумеешь разобраться в знаках, они тебе пригодятся»[1;53]): они должны были постоянно напоминать Сантьяго мечту о пирамидах и сокровищах. Следуя Своей Судьбе, путник впервые понял, что знаки – «это язык, на котором говорит с ним Бог, показывая, чего от него хочет»[1;128] (см. Приложение №1. «Знаки как язык Бога»). Странствие в поисках сокровищ обогатило героя романа новыми тайными знаниями, он научился читать знаки на пути к Своей Судьбе, проник в Душу Мира, овладел Всеобщим Языком. Мудрец Алхимик так определил сущность своей науки: «Наука эта в том, чтобы проникнуть в Душу Мира и найти там предназначенные тебе сокровища»[1;188]. Следовательно, алхимиком можно назвать не только двухсотлетнего старца, владеющего Философским камнем и Эликсиром Бессмертия, но и главного персонажа произведения – Сантьяго. В таком случае можно предположить, что название романа указывает на героя, отправившегося в путь навстречу своей мечте. Тайное знание заставляет главного персонажа «Алхимика» задуматься над вечными вопросами бытия, следовательно, знаки на пути Сантьяго суть символы Судьбы, Пути, Любви, Выбора, Надежды. 4. ОТКРЫТИЯ САНТЬЯГО НА ПУТИ К МЕЧТЕ Путь, пройденный главным героем романа Коэльо, – это не просто путешествие за сокровищами, это прежде всего дорога к своей мечте, к обретению себя настоящего, к самому себе. Чем дальше идет Сантьяго к Своей Судьбе, тем больше трудностей выпадает на его пути. Для достижения цели юноше приходится сочетать волю и упорство с умением приспосабливаться, быть гибким. Мужество и отвага помогают ему преодолеть отчаяние и страх перед будущим, пересечь пустыню и освободиться из плена, сохранить в своем сердце надежду и найти любовь. По дороге к пирамидам паломник встречает самых разных людей, беседы с которыми (по нашим наблюдениям, большую часть текста произведения занимают диалоги) обогащают его, делают мудрее (см. Приложение №2. «Открытия Сантьяго на пути к мечте»). 9 Сборник ученических исследовательских работ Одно из самых главных открытий, сделанных Сантьяго на пути к мечте, пришло к нему во время молитвы, когда «Любовь хлынула из его сердца, и юноша погрузился в Душу Мира, и увидел, что она – лишь часть Души Бога, а Душа Бога – его собственная душа, и он способен творить чудеса»[1;207]. В финале произведения путник, осуществивший мечту, делает еще одно открытие: «Жизнь и в самом деле щедра к тем, кто следует Своей Судьбе»[1;222]. Замечено, что все книги П.Коэльо отличаются «принципиальной смысловой незавершенностью»[6;44], герои никогда не достигают совершенства, но всегда остаются не пороге нового открытия себя и мира. «Алхимик» в этом отношении не является исключением, у него тоже открытый финал. Событийный сюжет романа завершается находкой сокровища, но «процесс самоидентификации персонажа остается незавершенным»[6;44]: Сантьяго отдается дуновению южного ветра, несущего «аромат, звук и вкус поцелуя»[1;222] Фатимы – его любви и судьбы. Впереди у героя, как нам кажется, – новое странствие к обретению единства с любимой, к новым открытиям по дороге познания самого себя, по пути следования Своей Судьбе. ЗАКЛЮЧЕНИЕ В ходе исследовательской работы над заявленной темой мы проанализировали путь героя романа Пауло Коэльо «Алхимик» к мечте и пришли к выводу, что мотив пути – основной мотив произведения. 1. Мотив пути является связующим звеном всех эпизодов романа, диктует композиционные особенности (кольцевая композиция, открытый финал). 2. Мотив пути определяет главенствующий у Коэльо хронотоп путешествия: пространство и время словно перетекают друг в друга, образуя единое целое. 3. Следуя Своей Судьбе, герой произведения познает Всеобщий Язык, погружается в Душу Мира, учится читать знаки. «Алхимик» - в высшей степени символическое повествование, и знаки на дороге Сантьяго суть символы жизненного пути, которые помогают страннику обрести свою мечту. 4. Приключения Сантьяго в поисках сокровищ, встречи с царем Салима и Алхимиком, другими персонажами романа приводят героя Коэльо к судьбоносным открытиям. Юноша научился слушать свое сердце, верить в любовь и мечту, следовать Своей Судьбе, не отступать перед трудностями, постиг смысл существования алхимии и законы Вселенной. Так происходит духовное обогащение героя, познание самого себя, своей души. 5. Мотив пути объединяет два плана авторского повествования: сюжет внешний, событийный (поиски сокровищ) и внутренний, 10 Сборник ученических исследовательских работ психологический (путь героя к самому себе, к обретению собственного «я»). Путь и поиск выковывают характер, изменяют человека. Роман П.Коэльо «Алхимик» помогает нам лучше понять самого себя, открыть неведомые стороны собственной души, вспомнить свою мечту, не колебаться в выборе пути, не бояться нести ответственность за свое решение, идти к цели собственной дорогой, потому что именно так сможешь чего-то добиться. «Алхимик» предоставляет много возможностей для литературоведческого исследования. В перспективе было бы интересно рассмотреть жанровые особенности произведения в сравнении с другими известными притчами (например, с притчейсказкой Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц») или проанализировать язык и стиль писателя. ЛИТЕРАТУРА 1. Коэльо Пауло. Алхимик. – К.: «София», 2002; М.: ИД «Гелиос», 2002. – 224 с. 2. Энциклопедический словарь юного литературоведа // Сост. В.И.Новиков. – М.: Педагогика, 1988 – 416 с. 3. Слово – образ – смысл: филологический анализ литературного произведения. 10-11 классы: учебное пособие. – М.: Дрофа, 2006. – 444 с. 4. Ариас Х. Пауло Коэльо: Исповедь паломника. – К.; М; СПб.: «София», 2003. – 283 с. 5. Пауло Коэльо. – Минск, Книжный дом, 2009 – 317 с. – (Тайны Посвященных). 6. Надъярных М. Мифология тождества Пауло Коэльо // Вопросы литературы. 2006. №4. С.26-46. 7. http://www.neplaneta.ru/texts/publikacii/intervyu-paulo-koeloandreyu-martynovu/ ПРИЛОЖЕНИЕ №1. «ЗНАКИ КАК ЯЗЫК БОГА» Образ знак Сон / Аллегорический / символический смысл К перемене жизни: «Жизнь тем и интересна, что в ней сны могут стать явью» [2;29]. 11 Сборник ученических исследовательских работ Продажа овец Камни Улыбка любимой девушки Благоприятное начало пути: «Жизнь хочет, чтобы ты следовал своей судьбе, и возбуждает аппетит вкусом удачи» [2;52]. Урим (белый, означает «да») и Туммим (черный, означает «нет»). «Когда не сумеешь разобраться в знаках, они тебе пригодятся. Спросишь – дадут ответ»[2;53]. «Это был чистый и внятный язык, не нуждавшийся в переводе» [2;133] – язык любви. Путь каравана в пустыне «Это душа каравана говорит с душой пустыни» [2;144]. Полет ястребов Голос пустыни: «пустыня говорит и на языке крыльев ястребов тоже» [2;141]. Видение: воины с саблями Скоро грядёт беда! Жукскарабей В Египте это символ Бога: именно в этом месте главный герой и начал искать клад. ПРИЛОЖЕНИЕ №2. «ОТКРЫТИЯ САНТЬЯГО НА ПУТИ К МЕЧТЕ» Собеседник 1.Мельхиседек, царь Салима 2.Торговец хрусталем в Суть высказывания собеседника «У человека однаединственная обязанность: следовать своей судьбе. Когда ты чего-нибудь хочешь, вся Вселенная будет способствовать тому, чтобы желание твоё сбылось»[1;44]. «Я желаю только мечтать о Мекке... Я 12 Открытия Сантьяго Сантьяго принимает решение следовать Своей Судьбе: идти к египетским пирамидам за сокровищем. Убивает мечту сила привычки. Сборник ученических исследовательских работ Танжере 3. Англичанин 4.Погонщик верблюдов 5.Голос сердца не ищу перемен. Я слишком привык к самому себе»[1;87]. «Если Божье благословение не принять, оно превращается в проклятье»[1;87]. «Вселенной движет Душа Мира. В ней заключена огромная сила. Душа мира и есть тот язык, на котором говорят между собой алхимики»[1;115]. «Не надо бояться неведомого. Страх этот проходит, стоит лишь понять, что и наша судьба, и история мира пишутся одною рукой»[1;110]. «Счастливый человек – это тот, кто носит в себе Бога»[1;181]. 6.Прорицатель «Всевышний раскрывает будущее очень редко, только по одной причине: предначертанное должно быть изменено»[1;146]. 7.Фатима «Прежде я глядела на пустыню с желанием, а теперь буду глядеть с надеждой. Я женщина пустыни. Но прежде всего – я просто 13 Сантьяго обрел уверенность в себе и желание покорить мир. «Книги подобны караванам. У каждого свой способ учиться. Но оба мы ищем свой Путь»[1;120]. «Чем дальше пройдешь по своему Пути, тем сильней он будет определять твою жизнь» [1;106]. Сантьяго почувствовал, что его сердце обратилось к Душе Мира. Всевышний избрал Сантьяго своим орудием: юноша отправляется к вождям племени предупредить о приближении враждебного войска. Юноша убедился, что самая большая ценность на свете – это любовь, что любовь стоит всех земных сокровищ. «Любовь – это сила, которая Сборник ученических исследовательских работ женщина»[1;171]. 8.Алхимик «Нет надобности понимать всю пустыню – одной песчинки достаточно для того, чтобы увидеть все чудеса Творения»[1;177]. «Тот, кто способствует Своей Судьбе, знает и умеет всё. Только одно делает исполнение мечты невозможным – это страх неудачи»[1;193]. «Алхимия переводит духовное совершенство в материю» [1;195]. «Для того и существует алхимия, чтобы каждый искал и находил своё сокровище и хотел после этого быть лучше, чем прежде» [1;205]. «Слушай свое сердце. Ему внятно всё на свете, ибо оно сродни Душе Мира» [1;177]. «Где сердце, там и сокровища» [1;178]. 14 преображает и улучшает Душу Мира»[1;205]. Мудрость Алхимика открыла Сантьяго законы Вселенной. Душа юного путешественника наполняется смелостью, отвагой. Ученик мастера усвоил самое главное в мистической науке – смысл существования алхимии. Так Сантьяго, научившись слушать голос сердца, приобрел нового собеседника и нашел сокровища. Сборник ученических исследовательских работ «ПРИТЧЕВОЕ НАЧАЛО В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ АНТУАНА ДЕ СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ «МАЛЕНЬКИЙ ПРИНЦ» И ПАУЛО КОЭЛЬО «АЛХИМИК» Погорелова Екатерина Михайловна, МБОУ «СОШ №24», 11 Б класс, г.Северодвинск, Архангельская обл. (руководитель: Папий Татьяна Александровна, учитель русского языка и литературы, МБОУ «СОШ №24», г.Северодвинск) Аннотация Автор работы исследует жанровую природу сказки-притчи «Маленький принц» А. де Сент-Экзюпери и романа-притчи П.Коэльо «Алхимик». Ученица анализирует параболический способ организации художественного текста, аллегорические образы, дидактический характер повествования в обоих произведениях. ВВЕДЕНИЕ Мы нередко слышим: «Притча во языцех», «Иисус говорил притчами»; у Бориса Пастернака читаем: «Ты видишь, ход времен подобен притче» («Гефсиманский сад»). Что же такое притча? Это понятие по-разному трактуется лингвистами, литературоведами, богословами: «иносказательный рассказ, басня; о непонятном, труднообъяснимом явлении, обстоятельстве»[3;452]; «несчастный случай»[4;368]; «поучение в примере»[5;455]; «близкий басне небольшой рассказ, содержащий поучение в иносказательной форме»[8;232]; «жанр, дидактический по содержанию, аллегорический по форме»[7;377];«история, рассказанная Иисусом как иллюстрация к Его учению»[9;910]. Несмотря на разночтения в трактовке жанра, очевидно, что притча должна обладать двумя чертами, по которым ее можно отличить от других произведений: поучительностью и аллегоричностью (иносказательностью). Притча как жанр, направленный на постижение смысла жизни, по-разному представлена в различные периоды развития литературного процесса. Особое место занимают библейские притчи. Самые известные из них – притчи царя Соломона (заветы и заповеди). Притча здесь понимается как многообразие путей к мудрости: «Начало мудрости – страх Господень, а благоговение Богу – начало разумения» В евангельских притчах, повествующих о рассказах и деяниях Иисуса Христа, все детали имеют определенное значение, требующее особого толкования, – так притча становится аллегорией. Какой бы характер ни носила аллегория, центральный персонаж чаще всего олицетворяет Отца небесного или Самого Христа, либо Его 15 Сборник ученических исследовательских работ историческую миссию («сеятель»), либо Его будущую славу («Тать», «Господин», «Жених»). Библейская притча открывает бесконечный простор для понимания, возможно, именно поэтому Иисус притчами словно заставляет паству задуматься, а ученикам открывает сокровенную тайну, стоящую за его рассказами. Традиция библейской притчи развивалась в древнерусской литературе. Существовали две разновидности притчи: притча – поучение и притча – загадка («Василий рече: «Кая два супостата борется на свете день и нощь?» - Иоанн рече: «Смерть и живот»). Если до XVIII века жанр литературной притчи был связан с традицией Священного Писания, то позднее, в эпоху классицизма, придававшего большое значение иносказанию, появилась целая галерея аллегорических фигур. Так, например, у А.П.Сумарокова читаем: «Сей стих есть полн притворства, в нем добродетель смело // Преходит в божество, приемлет дух и тело.// Минерва – мудрость в нем, Диана – чистота, // Любовь – то Купидон, Венера – красота» («Эпистола о стихотворстве»). Философская лирика романтиков стоит у истоков того, что называется проявлением притчевого начала. По мнению исследователя А.Княжицкого, «если иносказательность и поучительность – два главных качества, присущих притче, – проявляются достаточно полно, то перед нами притча, если же они ослаблены и притчей в точном смысле слова произведение назвать трудно, то можно говорить о притчевом начале» [13;14]. С конца XIX века ряд писателей видит в лаконичности и содержательности притчи образец для своего творчества. Так, попытку подчинить прозу законам притчи предпринял Л.Н.Толстой, когда ввел притчевое начало в короткие рассказы для детей («Филиппок», «Слива», «Яблоня»). В XX веке притча перестала быть просто поучением, она наполнилась обобщённым философским размышлением. Многоплановость и содержательная емкость этого жанра вызвали интерес самых разных писателей. И если не притча в полном смысле, то притчевое начало присутствует в творчестве Ф.Кафки («Процесс») и Э.Хемингуэя («Старик и море»), Г.Гарсия Маркеса («Сто лет одиночества») и М.Булгакова («Собачье сердце»), Ч.Айтматова («Белый пароход») и В.Астафьева («Царь – рыба»). Наше внимание привлекли произведения Антуана де СентЭкзюпери «Маленький принц» и Пауло Коэльо «Алхимик», жанровую природу которых литературоведы определяют как сказку-притчу («Маленький принц») и роман-притчу («Алхимик»). Эти книги представляют несомненный интерес для исследования необычной формой повествования, выбором жанра, кругом поставленных проблем. Цель нашей творческой работы – исследовать притчевое начало в произведениях А. де Сент-Экзюпери «Маленький принц» и П.Коэльо «Алхимик». Данная цель обусловила постановку следующих задач: 16 Сборник ученических исследовательских работ – рассмотреть историю создания и композицию сюжета произведений; – анализируя текст, выявить характерные черты притчевого начала в «Маленьком принце» и «Алхимике» - иносказательность и поучительность; – определить идейный план повествования в произведениях А. де Сент-Экзюпери «Маленький принц» и П.Коэльо «Алхимик». Объект исследования: тексты произведений А. де СентЭкзюпери «Маленький принц» и П.Коэльо «Алхимик». Предмет исследования: жанровые особенности сказки-притчи А. де Сент-Экзюпери «Маленький принц» и романа-притчи П.Коэльо «Алхимик». Гипотеза исследования: «Маленький принц» А. де СентЭкзюпери, и «Алхимик» П.Коэльо имеют притчевое начало, поскольку обладают принципиальными особенностями притчи как жанра: параболический способ организации художественного текста, наличие аллегорических образов, дидактический характер повествования Данное исследование проведено с учетом общенаучных (анализ, наблюдение) и специальных (интерпретационный, компаративный) методов. Результаты исследования могут быть использованы на занятиях по зарубежной литературе и в уроках внеклассного чтения. 1. ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ ПРОИЗВЕДЕНИЙ. АВТОБИОГРАФИЧЕСКАЯ ОСНОВА КНИГ СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ («МАЛЕНЬКИЙ ПРИНЦ») И КОЭЛЬО («АЛХИМИК») Философская проза стала особенно популярна в XX веке. Потребность в глубоких обобщениях заставила обратиться к этому жанру французского писателя – летчика Антуана де Сент-Экзюпери (1900-1944) и нашего современника Пауло Коэльо (р.1947г.), представителя бразильской литературы. Не случайно размышления авторов о вечных вопросах бытия, непреходящих человеческих ценностях привлекают внимание читателей к «Маленькому принцу» и «Алхимику». Что общего между рассказом о встрече летчика, потерпевшего аварию в пустыне, с мальчиком с далекой планеты и историей о приключениях юноши-пастуха из Андалузии, который отправился к египетским пирамидам в поисках сокровища? Следует заметить, что авторское повествование в «Маленьком принце» и «Алхимике» имеет под собой автобиографическую основу. Образ пилота-рассказчика в притче-сказке Экзюпери, сделавшего вынужденную посадку в Сахаре, - «alter ego» автора. Известно, что 29 декабря 1934 г. Антуан де Сент-Экзюпери вместе с механиком Жаном Прево, совершая перелет Париж-Сайгон, потерпел аварию в Ливийской пустыне: на скорости 270 километров в час самолет врезался в склон песчаного холма. 17 Сборник ученических исследовательских работ Спустя шесть лет, в апреле 1942 года, писатель получил от ньюйоркского издательства «Рейналь и Хичкок» предложение написать детскую книгу. Так в ноябре 1942 г. появился «Маленький принц», рисунки к которому впоследствии сделал сам автор. Они гармонично сочетаются со словесными образами, удивляя и завораживая искренностью и простотой: золотоволосый мальчик, пришелец из иных миров, необыкновенно трогателен и беззащитен. Исследователи творчества А. де Сент-Экзюпери единодушно утверждают, что прототипом Маленького принца можно считать самого автора: «Маленький принц, без сомнения, - это Сент-Экзюпери в пору его детства»[12;532]; «Маленький принц – это сам Сент-Экс. Лучше всего он как бы воплотил и охарактеризовал себя»[14;382]. «Кто стал прототипом этого героя? Сам Экзюпери. Крупный человек, в душе он оставался ребенком»[15;150]. Не случайно Антуан де Сент-Экзюпери признавался: «Я из моего детства. Я пришел из детства, как из страны». «Маленький принц – это его фантастическая автобиография. В этой сказке с вымыслом соседствуют факты и эпизоды из жизни писателя»[17;220]. Например, «на описание вулканов Маленького принца, которые он регулярно прочищает, совсем как печные дымоходы, Сент-Экзюпери вдохновили угасшие кратеры Южной Патагонии»[12 532], а в образе «колючей и капризной Розы друзья узнали его жену Консуэло Карилльо»[17;219]. «Герой книги СентЭкзюпери – сам Сент-Экзюпери, который наделил его собственным опытом, переживаниями и раздумьями»[11; 20]. Образ маленького друга писатель носил в своем сердце, именно детство считал лучшей порой в жизни. Может быть, поэтому историю Маленького принца автор обозначил как «сказку для детей и взрослых, которые когда-то были детьми», и посвятил лучшему другу «Леону Верту, когда он был маленьким мальчиком». Как и в «Маленьком принце», в романе-притче Пауло Коэльо «Алхимик» жизненные реалии также нашли отражение. Подобно своему герою, П.Коэльо совершил путешествие, определившее его судьбу. В 1986 году он прошел «Чудесным Путем Святого Иакова» (путь паломников, почитаемый еще первыми христианами, одна из дорог, сулящих Божье благословение и искупление грехов), за 55 дней преодолев пешком 700 километров, отделяющие французский городок Сен-Жан-Пье-де-Пор от собора Святого Иакова Компостельского в испанском городе Сантьяго-де-Компостелла, где покоятся бренные останки апостола (Иаков – по-испански Сантьяго, этим именем в память о судьбоносном паломничестве Пауло Коэльо назовет главного героя «Алхимика»). Описав это путешествие в книге «Паломничество» («Дневник мага»), Коэльо осуществил свою мечту стать литератором. «Алхимик», созданный в 1988 году, – это уже вторая книга одного из самых популярных писателей в современном читающем мире (его перу принадлежат два десятка произведений, переведенных с 18 Сборник ученических исследовательских работ португальского на 67 языков, изданных в 150 странах). Пауло Коэльо отмечает, что все его книги – «отражение движений» его души, выделяя в качестве первоосновы творчества автобиографический подтекст: «Я всего лишь рассказываю в своих книгах, что произошло в жизни со мной. Я рассказываю о своей трагедии, о своих ошибках, о том, как я преодолеваю их…»[10;49]. Вписывая личную историю в воспроизведение сюжетов и образов, автор наделяет собственным опытом героев романа. Писатель признается: «Все персонажи моих книг – это я. Единственный персонаж, с которым я себя не отождествляю, это алхимик… Алхимик уже все познал, а я знаю, что не знаю всего, мне многое неизвестно»[16;123]. Ко времени написания книги Коэльо уже 11 лет занимался алхимией, этот опыт нашел отражение в образе Англичанина, который сумел объяснить азы науки юноше по имени Сантьяго, странствующему по пустыне в поисках сокровища. 2. КОМПОЗИЦИЯ СЮЖЕТА В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ «МАЛЕНЬКИЙ ПРИНЦ» А. ДЕ СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ И «АЛХИМИК» П.КОЭЛЬО Пустыня Сахара – образ художественного пространства, в которое погружают своих героев Сент-Экзюпери и Коэльо. В изображении пустыни в обоих произведениях есть «общая точка»: если у Коэльо, по представлениям главного героя, пустыня скрывает сокровища, то у Сент-Экзюпери – стережет воду, главное богатство измученного жаждой путника. В сказке-притче Экзюпери летчик, от лица которого ведется рассказ, оказывается один на один с мертвой пустыней; понять, что в жизни истинно, а что ложно, ему помогает Маленький принц, гость с «планеты детства». Отсюда берут начало две сюжетные линии произведения: линия рассказчика и связанная с ним тема взрослых людей и линия Маленького принца, история его жизни, путешествие по разным планетам, открытия, которые он делает в песках Сахары. Главный герой романа-притчи П.Коэльо, поверив своим грезам, следует по пустыне вместе с караваном, стремясь отыскать сокровища. Именно в пустыне происходят самые важные на пути Сантьяго встречи. Необходимо отметить, что образ дороги, мотив пути присутствует как в «Маленьком принце» (полет звездного мальчика к многочисленным планетам и астероидам, поиски родников в песках Сахары), так и в «Алхимике»: движение главного героя к обретению мечты объединяет два плана авторского повествования – сюжет внешний (поиски сокровищ) и внутренний, психологический сюжет (путь Сантьяго к самому себе, к обретению собственного «я»). Своеобразно и композиционное построение произведений. Как и во всякой притче, оно имеет вид параболы: повествование исходит от конкретного времени и конкретной обстановки, а затем, двигаясь по кривой и достигая апогея (кульминации), вновь возвращается к 19 Сборник ученических исследовательских работ исходной точке, но уже в новом, философском осмыслении. Так, начало и конец сказки-притчи связаны с прибытием Маленького Принца на Землю и расставанием его с Землей, летчиком и Лисом: герой вновь возвращается на свою планету, к своей Розе. За то время, что взрослый и ребенок были вместе, они открыли для себя много нового и в жизни, и друг в друге, и расстаются они уже иными – обновленными и умудренными. Повествование в романе-притче «Алхимик» тоже завершается возвращением героя на круги своя: Сантьяго находит сокровища там, где ему приснился чудесный сон (ребенок подхватил пастуха и перенес к египетским пирамидам, сказав: «Если снова сюда попадешь, отыщешь спрятанное сокровище»[2;32]), откуда начался его путь к мечте, – в глухой испанской деревушке, под корнями сикомора, выросшего на месте ризницы полуразвалившейся церкви, в которой юноша заночевал когда-то вместе с отарой овец. Таким образом, композиционные особенности «Маленького принца» и «Алхимика» свидетельствуют о параболическом способе организации повествования, что характерно для жанра притчи. 3. АЛЛЕГОРИЧЕСКИЕ ОБРАЗЫ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ АНТУАНА ДЕ СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ «МАЛЕНЬКИЙ ПРИНЦ» И ПАУЛО КОЭЛЬО «АЛХИМИК» Специфика жанра притчи определяет не только своеобразие сюжета и композиции, но и особый эмоциональный колорит произведения, наличие философского подтекста, систему художественных образов: образов-символов, образов-аллегорий. «Искусство так часто пользовалось аллегорией и символом, потому что душа человека восприимчива к образам, а не к отвлеченным понятиям[11;101]. Сент-Экзюпери в «Маленьком принце» часто прибегает именно к поэтическому образу в его параболическом значении: образ у него одновременно и метафора, и символ. Аллегорические образы словно расцвечивают художественную ткань произведения: появляются и в рассказе главного героя о покинутом им астероиде Б-612, и в описании путешествия звездного мальчика по другим планетам, и в повествовании о встрече Маленького принца с Землей (см. Приложение, разделы 1,2,3). Стремление постичь аллегорический смысл образов сказкипритчи присуще большинству исследователей творчества СентЭкзюпери, нам же представляется предпочтительной позиция французского литературоведа Марселя Мижо: «Людям, стремящимся непременно раскрыть аллегории и спорящим: «Роза – это Консуэло!» – «Нет, это Франция!» – «Лиса – это дружба!» – «Нет, это подруга». – «Нет, это Леон Верт». – «Баобаб – это зло вообще?» – «Нет, это фашизм» и т.д. и т.д., – можно смело ответить: «Да, вы правы, вы все правы»[14;382]. Действительно, эта аллегорическая сказка дает 20 Сборник ученических исследовательских работ читателям возможность наполнить каждый образ наиболее близким ему символическим содержанием, облечь в реальную форму. Роман-притча Пауло Коэльо «Алхимик» – тоже в высшей степени символическое повествование, в котором стираются границы между реальностью и магией. И прежде всего это касается тайных знаков на пути героя к обретению сокровищ. Нам представляется, что знаки в данном случае можно уподобить аллегории, ибо в произведении П.Коэльо они есть «выражение …мысли, идеи в конкретном образе» [6;20] (именно такое значение понятия «аллегория» дается в словаре Ожегова и Шведовой). Рассмотрим же знаки на пути Сантьяго и постараемся растолковать их аллегорический смысл (см. Приложение №1 «Знаки как язык Бога» к работе «Мотив пути в романе Пауло Коэльо «Алхимик»). Следуя Своей Судьбе, паломник впервые понял: «пустыня, ветер, солнце тоже отыскивают знаки, выведенные одной Рукой, тоже стараются следовать Своей Судьбе, знаки эти рассеяны по всей Земле и в космосе» [2;207]; знаки – «это язык, на котором говорит с ним Бог, показывая, чего от него хочет» [2;128]. Странствия в поисках сокровищ обогатили героя романа новыми тайными знаниями: он научился читать знаки на пути к Своей Судьбе, проник в Душу Мира, овладел Всеобщим Языком. Ему стал понятен язык ветра и крик верблюдов, язык шелеста финиковых пальм и крыльев ястреба, язык пустыни и язык камня – Урим и Туммим. Язык знаков всегда готов рассказать то, чего не видят глаза. Эта мысль Пауло Коэльо перекликается с любимой идеей Антуана де СентЭкзюпери: «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь» [1; 90]. Следовательно, аллегорические и символические образы присутствуют как в сказке Экзюпери, так и в романе Коэльо, что роднит эти произведения с жанром притчи. 4. ПОУЧИТЕЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР ПРОИЗВЕДЕНИЙ АНТУАНА ДЕ СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ «МАЛЕНЬКИЙ ПРИНЦ» И ПАУЛО КОЭЛЬО «АЛХИМИК». Дидактическая составляющая – неотъемлемый элемент жанра притчи. И если в толковании художественных образов в «Маленьком принце» и «Алхимике» можно поспорить, выясняя, какой литературоведческий термин точнее передаёт суть (символ? аллегория? метафора?), то поучительный характер этих произведений налицо. Замечено, что «Сент-Экзюпери очень часто избирает кратчайшую дорогу к читателю и высказывает свою мысль в форме сентенции» [11;97], «его смело и без тени иронии можно назвать выдающимся моралистом XX века» [17;219]. 21 Сборник ученических исследовательских работ Привлекательна стилистическая манера писателя: переход от образа к обобщению, от притчи к морали. Автор словно ведет с читателем доверительную и искреннюю беседу, размышляя о сущности бытия в форме диалогов, которые занимают большую часть текста произведения: это разговоры Маленького принца с Лисом, Розой, обитателями малых планет и астероидов, с пилотом, потерпевшим аварию над Сахарой. Самые дорогие, самые заветные свои мысли вложил Экзюпери в эти диалоги, которые, несомненно, имеют дидактический характер (см. Приложение, раздел 4 «Авторское поучение»). Интересно представлена встреча летчика-рассказчика с посланцем с «планеты детства»: по сути, перед нами разворачивается переосмысленный сюжет библейской притчи о блудном сыне, в котором заблудшие взрослые внимают словам ребёнка. Словно следуя известному изречению («Устами младенца глаголет истина»), писатель вкладывает в слова звездного мальчика очень важные мысли, которые звучат как афоризмы: «Есть такое твердое правило. Встал поутру, умылся, привел себя в порядок – и сразу же приведи в порядок свою планету»[1;26]; «Странный народ эти взрослые»[1;50]; «Одни только дети знают, чего ищут»[1;93]; «Вода бывает нужна и сердцу»[1;96]; «Глаза слепы. Искать надо сердцем»[1;101]. Так, постигая мудрость жизни, открывая для себя такие понятия, как дружба, верность, любовь, ответственность, посланец «планеты детства» одновременно дает нравственный урок взрослым, пробуждая живую искру в душах людей. Подобно Маленькому принцу, главный герой романа-притчи П.Коэльо «Алхимик» тоже совершает свои открытия. Путь, пройденный юным пастухом, – это не просто путешествие за сокровищами, это прежде всего дорога к своей мечте, к обретению себя настоящего, к самому себе. По дороге к пирамидам паломник встречает самых разных людей, беседы с которыми (по нашим наблюдениям, большую часть текста произведения, как и в притческазке Экзюпери, занимают диалоги) наделяют его мудростью (см. Приложение №2 «Открытия Сантьяго на пути к мечте» к работе «Мотив пути в романе Пауло Коэльо «Алхимик»). В финале романа-притчи путник, осуществивший мечту, делает еще одно открытие: «Жизнь и в самом деле щедра к тем, кто следует Своей Судьбе» [2;222]. Так происходит духовное обогащение героя, познание самого себя, своей души. Замечено, что все книги П.Коэльо отличаются «принципиальной смысловой незавершенностью»[18;44]: герои никогда не достигают совершенства, но всегда остаются на пороге нового открытия себя и мира. «Алхимик» в этом отношении не является исключением, у него тоже открытый финал. Событийный сюжет романа завершается находкой сокровища, но для Сантьяго начинается новое странствие к 22 Сборник ученических исследовательских работ обретению единства с любимой, к новым познаниям по пути следования Своей Судьбе. Открытия главного героя «Алхимика» глубоки и значительны по содержанию (слушать свое сердце, верить в мечту, следовать Своей Судьбе, не отступать перед трудностями) и афористичны по форме («Убивает мечту сила привычки», «Книги подобны караванам»[2;120], «Счастливый человек – это тот, кто носит в себе Бога» [2;181], «Любовь – это сила, которая преображает и улучшает Душу Мира»[2;205]), имеют поучительный характер. Итак, авторское повествование в «Маленьком принце» Экзюпери и в «Алхимике» Коэльо носит дидактический характер, что свойственно жанру притчи. ЗАКЛЮЧЕНИЕ В ходе исследовательской работы над заявленной темой мы рассмотрели жанровую природу книг Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц» и Пауло Коэльо «Алхимик» и пришли к следующим наблюдениям. 1. Композиция сюжета в данных произведениях имеет характерный для притчи вид параболы: повествование исходит от конкретного времени и конкретной обстановки, а затем, двигаясь по кривой и достигая апогея (кульминации), вновь возвращается к исходной точке, но уже в новом, философском осмыслении. Так, начало и конец сказки-притчи связаны с прибытием Маленького Принца на Землю и расставанием его с Землей, летчиком и Лисом; история в романе-притче тоже завершается возвращением героя на круги своя: Сантьяго находит сокровища там, где ему приснился чудесный сон и откуда он отправился к египетским пирамидам. 2. В системе художественных образов «Маленького принца» и «Алхимика» преобладают образы-символы, образы-аллегории, например: баобабы (многозначный образ: это и дурные черты характера, и фашизм, и символ экологической катастрофы на планете); роза (женское начало); король (властолюбие); честолюбец (тщеславие); змея (мудрость, загадка жизни и смерти); лис (мудрость и знание жизни); вода (источник силы, дающий бессмертие); пустыня (одиночество; образ художественного пространства); сновидение (знак к перемене жизни); камни Урим (белый, означает «да») и Туммим (черный, означает «нет»); полет ястребов над барханами (голос пустыни). 3. Повествование в книгах Экзюпери и Коэльо носит поучительный характер. Переходя от образа к обобщению, от притчи к морали, авторы словно размышляют о сущности бытия в форме диалогов, которые занимают большую часть художественного текста: это разговоры Маленького принца с Лисом, Розой, обитателями малых планет и астероидов, с пилотом, потерпевшим аварию над 23 Сборник ученических исследовательских работ Сахарой; это беседы Сантьяго с царем Салима Мельхиседеком, погонщиком верблюдов и Фатимой, Англичанином и Алхимиком, прорицателем и вождем племени. Следовательно, можно сделать вывод, что и «Маленький принц» А. де Сент-Экзюпери, и «Алхимик» П.Коэльо имеют притчевое начало, поскольку обладают принципиальными особенностями притчи как жанра: параболический способ организации художественного текста, наличие аллегорических образов, дидактический характер повествования. Некоторые литературоведы упрекают Экзюпери и Коэльо в излишнем морализаторстве, в том, что авторы «Маленького принца» и «Алхимика» растолковывают прописные истины, учат, «что такое хорошо и что такое плохо». Так, польская исследовательница Анна Буковская утверждает, что «Маленький принц» - это «всего лишь удачная попытка популярного изложения моралистики СентЭкзюпери, и никаких новых ценностей в его размышления о жизни она не вносит» [11;175]. Говоря о творчестве Пауло Коэльо, одни литературные критики считают «тексты писателя весьма «странными» в перспективе традиционной литературности» (Мария Надъярных[18;46]), другие называют его всего лишь модным автором, примитивным гуру новой эры. Однако позволим себе не согласиться с авторитетным мнением литературоведов. Жанровая природа «Маленького принца» (сказкапритча) и «Алхимика» (роман-притча) диктует и аллегоричность, и дидактический характер этих произведений. На наш взгляд, притчевое начало оправдывает и «популярное изложение моралистики» Антуана де Сент-Экзюпери, и «странность» авторского повествования Пауло Коэльо. Гуманистические идеи «Маленького принца» и «Алхимика», изложенные языком притчи, особенно ценны и актуальны сегодня, когда книжные полки и киноэкраны заполнили триллеры и вестерны, в которых нет места добру и красоте, любви и мечте. Произведения Экзюпери и Коэльо рассказывают о цели жизни, помогают открыть неведомые стороны собственной души, не колебаться в выборе пути, не бояться нести ответственность за свое решение, за тех, кого приручил. Эти книги притягательны ещё и тем, что они излучают человеческое тепло, проникнуты верой в величие человека и его предназначение. ЛИТЕРАТУРА 1. Сент-Экзюпери А. де. Маленький принц: Сказка / Пер. с фр. Норы Галь. – М.: Художественная литература, 2005. - 120 с. 2. Коэльо Пауло. Алхимик. – К.: «София», 2002; М.: ИД «Гелиос», 2002. – 224 с. 24 Сборник ученических исследовательских работ 3. Словарь русского языка: в 4-х т. / АН СССР, Институт рус. яз; Под ред. А.П.Евгеньевой. – М.: Русский язык, 1981-1984. Т.3. П-Р. 1983. – 752 С. 4. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка, - т.III. М.: «Прогресс», 1971. – 828 с. 5. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: Т. 1-4. – М.: Русский язык, 1978 – Т.3. П. 1980. – 555 с. 6. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка /Российская АН. Институт русского языка; Российский фонд культуры. – М.: Азъ Ltd., 1992. – 960 с. 7. Современный словарь – справочник по литературе / Сост. и научн. ред. С.Л.Кормилов. – М.: Олимп: ООО «Фирма «Издательство АСТ», 1999. – 704 с. 8. Энциклопедический словарь юного литературоведа // Сост. В.И.Новиков. – М.: Педагогика, 1988. – 416 с. 9. Словарь библейского богословия [Текст]: перевод со второго французского издания/ под ред. Ксавье Леон-Дюфура [и др.] – [Bruxelles]: Жизнь с Богом, 1990. – XXIV, 1287, Хс. 10. Ариас Х. Пауло Коэльо: Исповедь паломника. – К.; М.; СПб.: «София», 2003. – 283 с. 11. Буковская Анна. Сент-Экзюпери, или Парадоксы гуманизма. – М.: Радуга, 1983.– 207с. 12. Кейт Куртис. Антуан де Сент-Экзюпери: небесная птица с земной судьбой. – М.: Центрполиграф, 2003. – 655 с. 13. Княжицкий А.И. Притчи: Учебн. кн. Александра Княжицкого: 79-е кл. – М.:МИРОС, 1994. – 214 с. 14. Мижо Марсель. Сент-Экзюпери. – М.: «Молодая гвардия», 1965. – 464 с. 15. Надеждин Н.Я. Антуан де Сент-Экзюпери: «Полёт длиной в жизнь» - М.: Майор: Издатель Осипенко А.И., 2008. – 215 с. 16. Пауло Коэльо. – Минск, Книжный дом, 2009 – 317 с. – (Тайны посвященных). 17. Зюзюкин И. Странности Антуана де Сент-Экзюпери // Смена. 2005. №5. С. 213-230. 18. Надъярных М. Мифология тождества Пауло Коэльо // Вопросы литературы. 2006. №4. С.26-46. ПРИЛОЖЕНИЕ К РАБОТЕ «ПРИТЧЕВОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯХ А. ДЕ СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ ПРИНЦ» И П.КОЭЛЬО «АЛХИМИК» 1. Образ 2. Эпизод сказки-притчи 3. Аллегорический/ символический смысл 25 НАЧАЛО В «МАЛЕНЬКИЙ 4. Авторское поучение Сборник ученических исследовательских работ Мален ький принц о своей планете - астероиде 1. Баобаб ы На планете Маленького принца «есть хорошие семена хороших, полезных трав и вредные семена дурной, сорной травы» [1;25] – баобабы, с ними он борется: «Непременно надо каждый день выпалывать баобабы. Если дашь волю баобабам, беды не миновать» [1;26]. Планета – человек; семена растений – черты характера. Баобабы: 1)злоба, жадность, лень, жестокость; 2) всё, что засоряет и уродует нашу планету; 2. Роза Единственный цветок на планете принца. «Это была ужасная кокетка!.. Красавица горда и обидчива, и Маленький принц совсем с нею измучился: «Какой трудный характер у этого цветка!»[1;38]. Герой заботился о цветке, поливал, накрывал на ночь колпаком и прощал ей все капризы. Пустые слова Красавицы малыш принимал близко к сердцу и чувствовал себя несчастным. В поисках друзей, 3) фашизм (не случайно на рисунке автора чудовищные деревья, крепко оплетающие маленькую планету, напоминают знак фашистской свастики). «Прекрасная и капризная роза символизирует, разумеется, женщину; … даже не столько олицетворение женственности, сколько вполне конкретное лицо, жену писателя Консуэло» [11; 174]. Доведённые 26 до Б – 612 1.Следует безжалостно выпалывать дурные черты характера, иначе они возьмут в плен наши души. 2.«Есть такое твёрдое правило. Встал поутру, умылся, привёл себя в порядок – и сразу же приведи в порядок свою планету» [1;26]. 3.«Берегитесь баобабов!» [1;27] – заклинает писатель – воин, боровшийся с фашизмом и погибший в небе, защищая любимую Францию. «За … жалкими хитростями и уловками надо было угадать нежность. Цветы так непоследовательны! » [1;40]. Сборник ученических исследовательских работ Путеше 3. Король 4. Честол юбец 5. Пьяниц а 6. Делово йчелов ек 7. Геогра ф в надежде обрести истинную любовь звездный мальчик отправляется вместе с перелетными птицами в путешествие по чужим мирам ствие Маленького абсурда наиболее распространенные человеческие пороки: принца «Для короля самое важное – чтобы ему повиновались беспрекословно. Это был абсолютный монарх, …не знал никаких пределов и ограничений» [1;46]. по другим планетам и астероидам «Власть прежде всего должна быть разумной» [1;48]. «Себя судить куда трудней, чем других. Если ты сумеешь правильно судить себя, значит, ты поистине мудр» [1;49]. властолюбие «Я всех красивее, всех наряднее, всех богаче и всех умней. Восхищайся мною!» [1;52] «Хочу забыть, что мне совестно. Совестно пить!» [1;54] тщеславие «Тщеславные люди глухи по всему, кроме похвал» [1;51]. «Я человек серьёзный. Мне мечтать некогда. Я владею звёздами, потому что до меня никто не догадался ими завладеть» [1;57] - «слишком важное лицо, ему некогда разгуливать. Он не выходит из своего кабинета. Но он принимает у себя путешественников и записывает их рассказы» [1;66] накопительство, стяжательство, равнодушие к жизни природы НЕТ, ВОТ пьянство, безразличие самому себе к ТАК ЖИТЬ псевдоученость НЕЛЬЗЯ! 27 Сборник ученических исследовательских работ 8. Фонар щик «В его работе всетаки есть смысл» [1;60]. «Он думает не только о себе» [1;64]. Мален 9. Змея ький принц «В песке шевельнулось колечко цвета лунного луча» [1;72]. «Могущества у меня больше, чем в пальце короля… Я решаю все загадки» [1;74 ]. Сомневается, что принц сумеет сохранить свою чистоту, но, как бы то ни было, она поможет малышу вернуться на родную планету, дав своего яда. 10. Лис «Если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственный в целом свете. И я буду для тебя один в целом свете… Моя жизнь точно солнцем озарится» [1;85]. Эта встреча – своего рода кульминация произведения. верность слову на Таит в себе загадку жизни и смерти. Согласно мифологии, стережет источники мудрости и бессмертия, олицетворяет собой волшебные силы, появляется в обрядах обращения как символ восстановления. По преданиям некоторых африканских племен, именно змея берет ребенка из рук Бога и передает его родителям. Фольклорный персонаж. Издавна в сказках является символом мудрости и знания жизни 28 «Ему всё больше нравился человек, который был так верен своему слову» [1;62] Земле «Если хочешь, чтобы у тебя был друг, приручи меня!» [1;87] «Приручить – значит создать узы» [1;84] – узы дружбы, любви, понимания, единения душ; сделать мир значительным и щедрым, чтобы все в нем напоминало о любимом существе. «Слова только мешают понимать друг друга» [1;88]. «Зорко одно лишь Сборник ученических исследовательских работ 11. Стрело чник 12. Торгов ец пилюля ми 13. Пустын я 14. Вода «Сортирую пассажиров» [1;92]. «От них большая экономия времени. Проглотишь такую пилюлю – и потом неделю не хочется пить. Можно сэкономить пятьдесят три минуты в неделю» [1;94]. Место встречи летчика и Маленького принца. Место аварии самолёта. расчетливость Одиночество главного героя и рассказчика. В древних преданиях воду стерегли драконы, в сказкепритче ее стережет пустыня. «Она родилась из долгого пути под звездами, из скрипа ворота, из усилий …рук. Она была как подарок сердцу» [1;101] Первооснова жизни, дарит способность к обновлению, возрождению. Источник силы, дающий бессмертие. «Вода бывает нужна и сердцу» [1;96] Духовная жажда (вспомним пушкинское: «Духовной жаждою томим, в пустыне 29 сердце. Самого главного глазами не увидишь. Ты не забывай: ты навсегда в ответе за всех, кого приручил» [1;90] – самый важный секрет Лиса; символ веры СентЭкзюпери «Одни только дети знают, чего ищут» [1;93]. «Будь у меня пятьдесят три минуты свободных, я бы просто-напросто пошёл к роднику» [1;94]. «Знаешь, отчего хороша пустыня? Где-то в ней скрываются родники» [1;96] – автор верит, что в каждом человеке скрываются родники, нужно только уметь найти их. Человеком должно двигать стремление найти чистый родник, познать жизненную истину. Сборник ученических исследовательских работ мрачной я влачился…») «Этот смех для меня – точно родник в пустыне» [1;107] (голос Маленького принца). 15. Звезды «У каждого человека свои звезды. Одним они указывают путь. Для других это просто маленькие огоньки. Для всех этих людей звёзды немые. А у тебя будут звёеды, которые умеют смеяться!» [1;109]. «По ночам я люблю слушать звезды. Словно пятьсот миллионов бубенцов» [1;114]. Свет далекой звезды – это память сердца, память о звездном мальчике – Маленьком принце. «КАК ПРОРАСТАЮТ ЭТИ «КАК ПРОРАСТАЮТ ЭТИ КРЫЛЬЯ?» (ПРОБЛЕМА РУССКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА В ПОВЕСТИ ВЛАДИМИРА ЛИЧУТИНА «КРЫЛАТАЯ СЕРАФИМА») Волкова Софья Анатольевна, МБОУ «СОШ №24», 10 А класс, г.Северодвинск, Архангельска обл. (руководитель: Папий Татьяна Александровна, учитель русского языка и литературы, МБОУ «СОШ №24», г.Северодвинск) 30 Сборник ученических исследовательских работ Аннотация Данная работа – опыт исследования проблемы русского национального характера в повести Владимира Личутина «Крылатая Серафима». Автор рассматривает историю создания произведения, художественные приемы и способы создания характера героини; библейские мотивы и образы-символы, формирующие идею души в повести. Ученица показывает, как мастерство писателя позволяет выявить в Крылатой Серафиме нравственные основы русского национального характера. ВВЕДЕНИЕ Тайна русской судьбы, загадка русской души, причудливые грани национального характера неизменно интересовали философов и писателей. Литература XIX столетия открыла миру разнообразные типы русского человека: «маленький человек» Достоевского и Чехова, «новые люди» Чернышевского и тургеневские девушки, гоголевские помещики и «лишний человек», запечатленный в образах Онегина и Печорина… Среди многообразия человеческих типов и характеров в XX веке художников слова вдохновляет удивительная порода русских людей – поморов, людей великого мужества, выносливости и терпения, людей с особой поморской «упрямкой», немногословных и суровых, как сама природа Северного края. Поморы стали героями книг Федора Абрамова и Бориса Шергина, Юрия Казакова и Владимира Личутина. Наше внимание привлекла повесть Владимира Владимировича Личутина «Крылатая Серафима». В этом произведении северного писателя особый интерес для исследования представляет образ центрального персонажа – крылатой Серафимы. Почему героиня названа крылатой? Какие качества характера Серафимы позволяют говорить о крылатости души? Размышляя над этими вопросами, мы сконцентрировали внимание на проблеме русского национального характера в «северном тексте» Личутина. Приступая к исследованию, мы обратились к литературной критике и выяснили, что в современном литературоведении нет специальной монографии о творчестве Владимира Личутина. Литературоведческие обзоры книг прозаика представлены только на страницах литературных журналов (статьи Л.Барановой, В.Бондаренко, Ш.Галимова, И.Дедкова, И.Стрельцовой). Авторы указывают на принципиальное свойство таланта Личутина – «причастность к трудным судьбам, стремление до конца понять человека, его поведение, побуждения, его мир»[6;205]; утверждают, что «Владимиру Личутину удалось показать самобытность русского характера, высокую духовность и миросозерцание поморских жителей, он стремится восстановить национальную культурную традицию, восстановить минувшее, утраченное. Писатель взглянул на 31 Сборник ученических исследовательских работ жизнь поморов с высокой точки, про которую можно сказать его словами: «деревенский глядень» – и взглянул открыто, жалостно и просто»[10;181]. Исследователи творчества В.Личутина высоко оценивают манеру письма художника, отмечая «яркое словесное многоцветье»[4;116], «песенную протяженность слова, звуковое узорочье»[5;188]. Цель нашей учебно-исследовательской работы – исследовать проблему русского национального характера в повести В.Личутина «Крылатая Серафима». Данная цель обусловила постановку следующих задач: – познакомиться с историей создания произведения В.Личутина «Крылатая Серафима»; – постичь национальные основы характера поморки – мезенской учительницы Серафимы; – рассмотреть художественные приемы и способы создания характера героини повести В.Личутина «Крылатая Серафима»; – найти мотивы и образы-символы, формирующие идею души в повести. Объект исследования – текст повести В.Личутина «Крылатая Серафима». Предмет исследования – образ Серафимы Малыгиной, ее поморский характер. Гипотеза исследования: мастерство писателя позволяет выявить в Крылатой Серафиме нравственные основы русского национального характера: мудрость и силу духа, стойкость и трудолюбие, милосердие и сострадание, жертвенность и великое терпение, способность нести людям любовь и добро. Учебно-исследовательская работа проведена с учетом общенаучных (анализ, наблюдение) и специальных (интерпретационный, компаративный) методов. Сегодня, когда общество обеспокоено поисками национальной идеи, проблема русского национального характера становится особенно актуальной. Политики и психологи, философы и писатели пытаются осмыслить нравственные основы русского характера, постичь тайну русской души. В свете этой актуальной проблемы героиня книги Владимира Личутина – крылатая Серафима – вызывает живой интерес, стремление задуматься над главными вопросами бытия, обрести секрет жизнестойкости и удивительной духовности русского человека. Результаты исследования могут быть использованы на уроках внеклассного чтения, а также в изучении курса «Литературное краеведение». 1 ИСТОКИ «СЕВЕРНОГО ТЕКСТА» В ТВОРЧЕСТВЕ В.ЛИЧУТИНА 32 Сборник ученических исследовательских работ Творчество Владимира Личутина неотделимо от Архангельского края, корнями прорастает в народные традиции, языковую культуру северян. Поморье, Мезень – родина писателя. Владимир Личутин гордится тем, что его родовая фамилия уходит в глубокие века: «ни титулов, ни чинов, ни бранной славы, а в глубоких веках не затерялась»[7;239]. «По Борису Шергину знаем, сколь красовито говаривали мезенские охотники и рыбаки Личутины»[5;187]: на страницах сказа «Для увеселенья» Б.Шергин поведал о том, как братья Иван и Ондреян Личутины оставили миру гимн-эпитафию крепости поморского духа. «Верилось поморам, писал об этой были Владимир Личутин, что «слово сказанное существует само по себе и особую силу имеет»[7;240]. Судя по всему, должен был славный личутинский род дать своего художника слова. Издревле на Руси писательство понималось как духовное паломничество, странничество. Известно, что в стародавние времена «ходили паломники, скитальцы по призванию, по северным деревням, несли людям самородные слова. Добровольным становилось их странничество души». И явился на мезенской земле Владимир Личутин – «тоже странник по духу, но уже книжный странствователь»[5;187]. Колыбелью, которая дала писателю толчок к развитию творческих сил, стала поморская деревня. Поморский мир, с его радостями и заботами, праздниками и бедами, традициями и обрядами, песнями и сказаниями, представлен в произведениях Личутина во всей полноте, любовно и бережно. Суровая, требовательная к человеку Поморская земля – Зимний берег Белого моря – это и есть родина, место жизни, труда и смерти личутинских героев, тут их земля и реки, море и небо, где-то здесь стоят их села и деревни: Вазица, Слобода, Дорогая Гора, Кучема, Погорелец. На берегу родной Мезени нашел писатель и Серафиму Анатольевну Малыгину – героиню повести «Крылатая Серафима» (1978). Серафима Малыгина – собирательный образ женщинысеверянки. Прототипом главного персонажа является землячка Личутина, авторскому повествованию предшествует посвящение: «Светлой памяти Раисы Ивановны Журавлевой». Следовательно, история создания произведения, которое литературные критики считают несомненной удачей прозаика, неразрывно связана с Русским Севером, имеет жизненную основу. Таким образом, истоки «северного текста» В.Личутина («Крылатая Серафима») основаны на нерасторжимой связи писателя с Архангельским краем, глубинной родовой памяти, общении с поморским миром, личном опыте, впечатлениях от встреч с земляками, поражающими «тихим, постоянным мужеством» и духовной силой. 33 Сборник ученических исследовательских работ 2 ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРИЕМЫ И СПОСОБЫ СОЗДАНИЯ ХАРАКТЕРА ГЕРОИНИ ПОВЕСТИ В.ЛИЧУТИНА «КРЫЛАТАЯ СЕРАФИМА» Стремясь воссоздать национальный характер во всей его полноте и многоплановости, художник в судьбе каждого персонажа находит отдельные черты, грани. Каждый из созданных писателем героев интересен и важен не только сам по себе, но и как часть общей картины, ибо, как отмечал Ф.А.Абрамов, «нет ни одного человека, который бы воплощал все черты национального характера. Национальный характер – это конкретность, но и категория очень общего, не реального свойства»[8;59]. В центре авторского повествования «северного текста» В.Личутина – образ старой мезенской учительницы Серафимы Малыгиной, характер женщины-северянки, ее крылатая душа. Как же складывается образ крылатой Серафимы? Какие способы авторского письма открывают национальные основы характера главного персонажа? Какие художественные приемы способствуют постижению души героини? 2.1 ОБРАЗ ГЕРОЯ-РАССКАЗЧИКА Следует отметить, что «Крылатая Серафима» – единственное произведение Владимира Личутина, написанное от первого лица: писатель вводит в повествование образ героя-рассказчика. Читатель видит происходящее в Слободе глазами бывшего школьного учителя Тимофея Ланина. Тимофей Ланин – и герой повести, и повествователь, и alter ego автора. История Серафимы Анатольевны Малыгиной – это его взгляд, переживания, судьба. «Как-то там крылатая Серафима? Где-то там крылатая Серафима?»[1;356] – болеет душой о старой женщине Тимофей. Ласковое «старенькая» не однажды возникает на страницах повести: «пыталась старенькая выглядеть что-то тайное взору»[1;385]; «сколько выспала старенькая с вечерней поры»[1;385]; «голову напекло старенькой»[1;410]; «протянула руку старенькая»[1;422]; «так, наверное, полагала старенькая»[1;437]. Близко к сердцу принимает рассказчик беды, страдания Серафимы, ее семейные неурядицы: «Мне отчего-то стало жалко Серафиму, ее одиночества, ее слепой неприкаянности»[1;420]. 2.2 ПОРТРЕТ Детали портрета крылатой Серафимы рассыпаны по страницам произведения, словно жемчужины самоцветного северного слова. Отличительная деталь внешнего облика главного персонажа – «далеко выпирающие лопатки, похожие на отрастающие крылья»[1,с.445], словно зародыши крылатой души. Детали Примеры из текста 34 Сборник ученических исследовательских работ портрета Лицо «отточенное, будто лаковое лицо с частой насечкой морщин, чутко вздетое к потолку»[1;370]; «смуглое старушечье лицо казалось костяным, покрытым лаком»[1;372]; Глаза «в сорочьи ее глаза упал свет, и они ожили»[1;373];«широко распахнутые, угольной черноты сорочьи глаза» [1;370-375]; «она сквозь слепоту, как через задымленное стекло, видела»[1;401]; «в одночасье и потухли глаза»[1;410]; «распахнутые, глаза походили на черные остывшие уголья, потерявшие живую глубину»[1;439]; «узкий покрой плеч, сухонькие длинные ноги, дряблая старушечья шея с глубокой ложбиной над позвонком»[1;377]; «увидал щупленькую фигуру; сзади, в спортивных штанишках и в майке, в катанцах с высокими твердыми голяшками, она походила на подростка»[1;385]; «была невидной и усохшей в застиранном байковом халатике, не скрывавшем шишковатых колен»p[1;370]; «У Серафимы, как живые, бились под байковым халатиком острые лопатки»[1;390]; «шевелятся далеко выпирающие лопатки, похожие на отрастающие крылья»[1;445]; «дробно и заразительно рассмеялась вдруг»[1;370]; «рассыпчато рассмеялась она»[1;371]; «радостно, восторженно захихикала»[1;375]; «Ха-ха», – дробненько рассыпалась Серафима»[1;387]; «стала счастливо смеяться, задыхаясь изношенным сердцем»[1;402]; «дробненько зашлась»[1;407]; «прыснула Серафима»[1;408]; «снежной белизны волосы»[1;372]; «свет омыл ее снежную голову и позолотил»[1;401]; «седые паутинные волосенки, обычно такие ухоженные, раскосматились»[1,с.432]; «на снежные, ровно прибранные волосенки»[1;439]; «взмахнула ручонками, на которых кожа тряпошно висела»[1;380]; «слабосильные кулачонки»[1;386]; «обжала ласковыми ладонями мою голову»[1;443]; Фигура Смех Волосы Руки 2.3 ИНТЕРЬЕР Рассматривая портретную характеристику Серафимы Малыгиной, можно отметить писательскую манеру окружать личность традиционными предметами северного быта. «Широкая русская печь в пол-избы, крашенная темною охрой; рукомойник медный в закутке; посудный шкапчик, рукодельный, топорной работы; да стол, грубо 35 Сборник ученических исследовательских работ сбитый, но вековечный, грязно обшарканный понизу ногами»[1;370372] – так глазами Тимофея Ланина показана обстановка, в которой обитает героиня. Сравнивая увиденное со своими детскими впечатлениями, рассказчик с горечью замечает: «Тогда жилье казалось чище, ухоженнее, сугревней, на всем лежала печать доброго женского догляда». Теперь, спустя тридцать лет, изба Серафимы показалась Тимофею столь запущенной и убогой, что сжалось сердце: «Видно было, что в этом доме доживали век, коротали как придется»[1;372], а жизненные силы старой женщины истаяли, как вешний снег. Размышления о судьбе северянки Серафимы, ее многотрудном жизненном пути – важная составная часть авторского повествования. Не случайно подмечено, что судьба – это характер. Представление о характере главного персонажа повести складывается из прошлого и настоящего Серафимы. 2.4 ПРОШЛОЕ СЕРАФИМЫ. ПРИЕМ РЕТРОСПЕКТИВЫ Настойчиво заглядывает автор в глаза прошлому, используя прием ретроспективы. История жизни Серафимы Анатольевны Малыгиной открывается читателям в рассказах Тимофея Ланина и в воспоминаниях самой героини. Ее жизненный путь – это череда испытаний. С детства судьба не баловала Серафиму: рано осталась сиротой, мачеха ее невзлюбила, пожалеть девчушку некому, «готова была хоть к черту в охапку, да только от родного дома подальше. Семь классов не кончила, месяц на курсах побыла – да и в Вазицу»[1;394]. «В двадцать третьем открыли в Вазице школу, и направили Серафиму туда учительствовать», а было-то ей всего шестнадцать. На пути из Зимней Золотицы штормовой волной опрокинуло карбас, и в этом крушении пропал Серафимин паек («все на морском дне схоронилось, все волной раскидано») – «и кормили ее на деревне, как пастуха, поденно, но умереть не дали, последний кусок разделив»[1;411-413]. Словно в благодарность за то, что поморы спасли ее в страшный шторм, а в голодный год умереть не дали, сорок пять лет учила уму-разуму ребятишек поморских деревень. Вышла замуж за своего спасителя Хрисанфа Малыгина, шестерых детей вырастила. «Все заботы, все крученье-верченье, за шестью детишками, да школьный класс на плечах, стопы тетрадок»[1;408] – вот и «жизнь до краю прожита»[1;372]. «Я уже все пережила, что на человека отпущено»[1;420], – признается стойкая, мужественная, терпеливая и мудрая Серафима, вспоминая о прошлом, до краев наполненном каждодневной работой – заботами матери, жены, школьной учительницы. Труд Серафимы, исполненный благородного служения людям, вызывает уважение односельчан: «В Слободе Серафима была человеком почтенным, многих она в жизнь вывела, дала духовное 36 Сборник ученических исследовательских работ направление»[1;418)]. Сама старая учительница с гордостью говорит: «У меня два ордена и пять медалей за то, что я детишкам на человечью дорогу помогала выйти»[1;422]. Авторитет школьной учительницы был непререкаем, слово ее вес имело. Когда потребовалось повлиять на бывшую ученицу, люди «явились к Серафиме и смиренно просили, дескать, уговори девку, она вами ученая, она вас любит и только ваше слово и услышит»[1;418]. Так входит в повесть Личутина мотив исторической памяти, возникает ощущение живой связи с прошлым. История жизни Серафимы Малыгиной свидетельствует о том, что люди старшего поколения, стойкие и мужественные, мудрые и терпеливые, интересны автору итоговым смыслом их пути, «философией жизни, которая принимает людей, живущих по правде, по совести, которая возвышает трудовых подвижников»[6;205-206]. Постичь прошлое героини читателю помогают такие авторские приемы письма, как портрет, интерьер, ретроспектива, введение в художественный текст образа героя-рассказчика. 2.5 НАСТОЯЩЕЕ СЕРАФИМЫ Настоящее Серафимы горько, печально: она слепа. Слепота воспринимается ею как утрата чего-то очень важного: «Не приведи кому без глаз остаться, это хуже, чем без ума. Я второй год без глаз, а как умерла»[1;403)]. Слепота словно отрезала старую поморку от внешнего мира, и теперь особенно «нуждалась Серафима в участье, в добром, живом слове: «Мне ныне и надо-то слово человечье». Но отчего-то никто не навещал, никто не проникся участием и любопытством к ее новой слепой жизни. «Как на свалку кинули», – порой горько сетовала она»[1;417-422]. Несмотря на слепоту, мезенская учительница живо интересуется новостями, школой в Вазице, откуда приехал Тимофей, дает дочери советы по воспитанию внучки: «Ты зря Аннушку не нервируй, не дергай по пустяку. В девке натура зреет»[1;378]. Внимания и душевного тепла у Серафимы хватает на всех, своих и чужих. Она рада гостю («Ой, как хорошо, Тимоша, что ты приехал, верно?.. Милый ты мой, разлюбезный»[1;380]), на рассвете принимается печь пироги. Искренне любуется рассказчик, «как воевала Серафима с белым тестом, с каким горячим азартом обихаживала его: била, валяла, колотила, мяла, раскатывала по доске, притяпывала, кидала, вертела, закручивала»[1;385-380]. Языковое поле у Личутина (глаголы со значением «интенсивности деятельности») передает домовитость и умелость стряпухи, которая душу вдохнула в пироги да шаньги и сидела теперь «вся масленая, ублаженная»[1;393]. И Тимофей, утомленный духовными поисками, рядом с Серафимой обретает душевный покой: «Вроде бы ласково разгладили меня изнутри колонковой кистью, и боль, такая надоедная, 37 Сборник ученических исследовательских работ постоянно сосущая черева, вдруг неслышно пропала»[1;387], – это Серафима прикоснулась к сердечной ране крылатой душой. Так автор показывает, что Серафима, горько переживающая слепоту и душевное одиночество, не утратила интереса к жизни и любви к людям. 2.6. ЛЮБОВЬ В ЖИЗНИ СЕРАФИМЫ. КОМПОЗИЦИЯ СЮЖЕТА Литературоведы неоднократно отмечали в Серафиме некую юродивость, но юродивость в положительном смысле. Например, исследователь Л.Баранова пишет: «Элемент юродивости положительного и высокого свойства есть почти в каждом характере любимых героев Личутина. Юродство внесло одну очень важную и присущую только русским психологическую особенность: тягу к мученичеству»[4;118]. Мученическим подвигом оказалась для Серафимы любовь к Хрисанфу. Два раза он ее спасал: раз из морской пучины за волосы вытянул, другой – подвешенной за юбку обнаружил. «Он словно бы судьбой мне назначен. Он в сердце моем, как в зеркальце, отразился, да там и остался, такая заноза, – признается Серафима. – Ведь любишь, пока боишься потерять, а я всю жизнь боялась его потерять, да и сейчас боюсь»[1;408-410]. «А любовь какая-то есть, значит, раз она есть. Все можно придумать, а любви не выдумаешь. Проживать без любви можно, а жить – нельзя»[1;410-413], – утверждает героиня. По мнению критиков, повесть «Крылатая Серафима» «написана с обостренным чувством вины и тоски, с невероятной жаждой любви, сквозящей в героях»[4;122]. Любовь, по мысли Личутина, может быть и битвой, сражением между двумя сердцами. Это чувство не только радует, но и жалит, и мучает. Крылатой Серафиме, ее бескорыстному светлому чувству автор противопоставляет домашнего мучителя Хрисанфа – вечно хмельного, грубого и хвастливого. Хрисанф – ущербный мужик. Такие и лопаток не приметят – какие там крылья! Заметим, что автор начинает повествование смертью Хрисанфа, ею же повесть и заканчивает. Следовательно, композиция сюжета в «Крылатой Серафиме» представляет собой кольцевое обрамление. Форма произведения – кольцо – напоминает одновременно заколдованный круг и мельничный жернов. Возможно, автор преднамеренно использовал такой композиционный прием, чтобы символично показать, что у героев, Хрисанфа и Серафимы, нет выхода из заколдованного круга взаимных обид и упреков. Жернов, как нам кажется, – это то ярмо, та тяжесть, которую Серафима взвалила себе на плечи и жертвенно несет всю жизнь, мучаясь, страдая и любя. «Домашний мучитель», пытаясь досадить, часто говорит Серафиме о сожительнице, жалуется Тимофею: «Сорок девять лет с ней прожил, а ни одного дня добром не вспомню, у-у». «Но супруга 38 Сборник ученических исследовательских работ его, крылатая Серафима, лишь похохатывала, зажимая в себе слезу»[1;354]. Уже стоя на пороге смерти, Хрисанф обижает жену жестоко, садистски: запирает перед нею дверь, вроде бы в шутку, и оставляет на полночи на улице. «Она сидела на ступеньке, как ощипанная куропатка, в белой сорочке до пят, и мелко дрожала». Удивляет рассказчика долготерпение Серафимы: «Серафима не ругалась, не кляла, а покорно дожидалась своего часа, когда смилостивятся над нею»[1;430]. Поистине ангельское терпение! Однако «сколь взрывчатая суть образует то, что называется русским смирением и терпением, а также их пределом!»[10;185]. И уж совсем поразила Тимофея эта маленькая слабая женщина, когда кинулась защищать Хрисанфа от затрещин дочери, вступившейся за оскорбленную мать: «подскочила Серафима к мужу, заслонила его, сама крохотная, будто птенец встопорщенный, и руки она выставила, зашарила ими в мутном пространстве…»[1;430-432]. Авторское сравнение героини с птицами (куропатка, птенец) подчеркивает крылатость души, умеющей любить и прощать. Таким образом, настоящее Серафимы поистине трагично: слепота, одиночество души, вечные попреки мужа. Композиция повести – кольцевое обрамление, – как нам представляется, указывает на безысходность ее положения. Несмотря на жизненные тяготы, героиня Личутина несет людям свет и тепло, доброту и мудрость. Мученическая любовь к Хрисанфу открывает в Серафиме жертвенность и долготерпение, незамутненность крылатой души. 3 ИДЕЯ ДУШИ В ПОВЕСТИ В.ЛИЧУТИНА «КРАЛАТАЯ СЕРАФИМА» В прозе Личутина ясно различима богатая, всегда живая человеческая душа. «Чем дольше живет человек, чем больше трудится и страдает его душа, тем чище и совершеннее внутренний мир человека, мир, идущий к миру»[4;120]. Идея души как главного средоточия человеческой жизни – в центре авторского повествования. 3.1 СМЫСЛ НАЗВАНИЯ ПРОИЗВЕДЕНИЯ Самые дорогие автору и самые частые слова у Владимира Личутина – «дух», «душа», «духовность», они ключ к повествованию, к смыслу названия произведения. На страницах повести «Крылатая Серафима» слово «душа» и однокоренные к нему «дух», «душевный» встречаются 63 раза! Лексема Душа Частота употреб ления 50 Примеры из текста «отмякла ожидающей душой»[1;355]; «унимая распаленную душу»[1;357]; «жалость необоримо гнездится 39 в Сборник ученических исследовательских работ Дух 5 Душевный 6 Душевно 1 душе»[1;361]; «пламя, сжигающее душу»[1;367]; «душа моя невольно напряглась»[1;373]; «душа не на месте»[1;379]; «душа загорится»[1;380]; «душа успокоено отдыхает»[1;381]; «душа пела от краткого полета»[1;386]; «душа начинает тихонечко гудеть»[1;392]; «в душе жалобно любя всех»[1;396]; «вдруг прочитала мою душу»[1;405]; «душа не затомилась»[1;407]; «жалостливая душа»[1;422]; «изводил ее сиротскую душу»[1;426]; «душа болит»[1;429]; «крылатая душа»[1;435]; «укрепить душу»[1;435]; «душа истекала обидой и тоскою»[1;436]; «состояние души»[1;440]; «уходящую из мира с неспокойною душой»[1;441] «осталась в растревоженной душе»[1;443]; «исходит дух смерти»[1;357]; «дух у меня незамутненный»[1;419]; «Серафима, не падай духом»[1;419]; «весь дух в детей вышел»[1;440]; «грешный дух твой»[1;441] «душевного освобождения не почувствовал»[1;360]; «проникся благодарным душевным теплом»[1;373]; «не отыскалось душевной крепости»[1;379]; «сказала, замиряя душевную смуту»[1;408]; «нет общих душевных слов»[1;421]; «о душевной радости печется»[1;422] «душевно вздохнула»[1;398]; Духовный 1 «тайная духовная связь»[1;369] 40 Сборник ученических исследовательских работ Человек и его душа воспринимаются Личутиным как тайна. Писатель открывает душу в самой просветленной из своих героинь – Крылатой Серафиме, не случайно названной именем одного из высших ангельских чинов. «Как прорастают эти крылья? А прорастают они так – из ничего, из ниоткуда, нет объяснения у чуда…» (Г.Шпаликов. «Бывают крылья у художников…»). Да, лопатки-то есть у всех, словно зародыши тех самых крыльев, но пробиваются они у единиц. Пространство души Серафимы заполняется не столько домашними заботами, сколько памятью людской, любовью, небесным вышним светом – отсюда и крылья? По мысли исследователя Л.Барановой, «крылатость – часть сознания, свойство натуры, элемент мышления. Это тяготение к горним вершинам. Слово «горний» особо любимо автором – вот он, выход к космосу»[4;124]. Воспаряет душа Серафимы, «радостно живя в той, далеко отплывшей жизни»[1;395], устремляется в свой микрокосм, в свой мир. И хоть глаза не видят, но душа ее осталась все такой же крылатой («Зренья во мне не стало, а все вижу лучше, чем видела»[1;403]. Таким образом, от православной традиции Серафима унаследовала не только ангельское имя, но и свет души, способной любить и прощать. 3.2 БИБЛЕЙСКИЕ МОТИВЫ В ФОРМИРОВАНИИ ИДЕИ ДУШИ В связи с определением серафического, крылатого в душе героини нам представляется возможным выход к библейским мотивам в повести В.Личутина. Неверующая Серафима, может быть, сама того не сознавая, живет по библейским заповедям. У Серафимы, «партийной до последней жилки», совсем другая вера, но тоже действенная: «Я своей верой прожила, помогала, чем могла, к равенству стремилась»[1;441]. «Вы думаете, я не верю, – говорит она староверке Секлетее, – а я искренне верю в то, чем жила. Я бы не верила, так разве бы жила?.. Вы думаете, во мне веры нет. Я несчастная? Здесь и ошибка. Моя вера – это моя вера, и поздно мне открещиваться, да и не к чему»[1;422]. «Русский характер и у атеиста – у той же крылатой Серафимы – хранит многие качества, заложенные у предков верой, религиозным воспитанием»[10;185], – замечает исследователь И.Стрельцова. Первое, что вспоминается при чтении книги, – жития, рассказы о жизни, благочестивых подвигах (аскетизм, подвижничество) или страданиях (мученическая смерть за веру, юродство) людей, канонизированных христианской церковью. Впрочем, на святой Руси жития рассказывали не только о «человеках божьих», но и о людях, в «житийные клейма», казалось бы, не вписывающихся, – носителях высокого духа, не сломленных жизненными неурядицами. Серафима, как и положено житийным героям, из породы людей «некрасовитых» и 41 Сборник ученических исследовательских работ по-житейски неудалых, но сумевших сохранить живую крылатую душу в череде мирских испытаний. Как мы убедились, сельской учительнице не однажды пришлось пройти проверку на прочность характера – штормовым холодным морем и голодом, каждодневным трудом и любовью к Хрисанфу. Было и испытание властью. «Меня властью однажды искушали, – вспоминает героиня. – Я ведь из баб первым секретарем сельсовета была в Вазице. Маленькая, как пенек, из-за стола не видно, а сразу норов во мне заиграл. И сказала я себе: не возвышайся, Серафима»[1;44]. Значит, мудрой Серафиме открыта пагубная тайна власти, испокон веку присущее народному мышлению настороженное отношение к властвованию и к искушению. «Тебя искушают – а ты не искушайся», – гласит православная традиция. В этом «трезвом отношении к власти вообще – нравственное здоровье героев Личутина, нравственное здоровье самого народа» [4;119]. В эпиграф повести вынесены слова протопопа Аввакума: «Кто даст судию между мною и тобою…»[1;353]. Это изречение перекликается с заповедью «Не судите да не судимы будете», по которой живет героиня («Ну чего ты передо мною вертишься? Я ведь тебе не судья, верно?» – упрекнула Серафима, не дослушав словесной канители»[1;381]. Библейские мотивы мы находим у Личутина и в художественном осмыслении жизни и смерти. Так, в эпизоде купания Серафимы возникает предчувствие смерти, подсознательное ожидание, что это последнее купание в реке. Автор словно описывает омовение покойника: «В длинной, до пят, полотняной рубахе похожа сейчас на деву пречистую иль на староверку перед смертным омовением»[1;401]. «Омовение символизирует очищение не только от вечного зла, но и от внутренних грехов»[2;304]. Сравнение героини с Пречистой Девой – еще одно подтверждение чистоты и высоты души Серафимы. Удивительно, «что ни разу за тридцать лет река не поманила Серафиму, не позвала к себе на поклон», и вот теперь вода словно очищает душу старой поморки, смывая грехи, горести и обиды. Крылатая душа героини сливается с душою реки – «тихой и многопечальной. И решила про себя Серафима, что скоро умрёт»[1;407-408]. Рассказчик замечает, «что все плотское неожиданно стерлось, рассеялось в золотистом воздухе»[1;402], – так душа Серафимы, испив до дна чашу жизни, собирается отправиться в последний путь – улететь. Мотив полета непосредственно связан с определением крылатости души героини, стремлением к горнему, небесному. После купания она признается: «Какое-то круженье во мне и такая легкость. Сейчас взмахну руками и полечу, такой воздух во мне, в каждой косточке»[1;416]. И в воображении рассказчика (в заключительных строках художественного текста) Серафима словно готовится к 42 Сборник ученических исследовательских работ полету: «шевелятся далеко выпирающие лопатки, похожие на отрастающие крылья, да и вся-то она, от редкой седой макушки до сухоньких натоптанных пяток, вздрагивает, готовая взлететь над постелью»[1;445]. В финальных сценах произведения реализован библейский мотив разделения души и тела. Критика отмечает «излюбленное у Личутина, делающее его героев узнаваемыми, – всегда отделять душу от плоти»[4;120]. Герой-рассказчик, наблюдая, как уходит из Серафимы жизнь, делает вывод о несовместимости души и тела: «Меня тогда болезненно укололо, что это помирание не соответствовало Серафиминой крылатой душе. Почему же именно в такой неприметной заскорузлой плоти поместилась вдруг, нашла убежище большая Серафимина душа?»[1;435]. Действительно, в маленьком иссохшем теле старой поморки такой мужественный дух, такое молодое чувство любви к Хрисанфу, что она вызывает зависть у самых верующих своих земляков, многое бы отдавших за ее полное смирение перед смертью. Им, верующим, более всего не хватает такой крылатой, неверующей Серафимы. Желая отблагодарить за добро, хотят они похоронить ее по своему обычаю и обряду. «А ведь наша ты, – шепчет ей на прощанье «охотник за отлетающей душой» Евтихий, – ангел ты наш у престола, крылатая Серафима… Ты, Серафима, на наших глазах жила. Смиренной тебя мы не знаем и не видим, и твою доброту сердечную мы не забудем… У тебя имя-то наше, крылатое, вознестись тебе»[1;442-440]. Думается, к героине «Крылатой Серафимы» буквально могут быть отнесены блоковские стихи: «И струнно плачут Серафимы, над миром расплескав крыла…» (А.Блок. На смерть Коммиссаржевской.1910) 3.3 ОБРАЗЫ-СИМВОЛЫ КАК ВОПЛОЩЕНИЕ ИДЕИ ДУШИ Писателю важно понять характер героини, высветить душу Крылатой Серафимы. Воплощению идеи души в повести В.Личутина способствуют образы-символы (см. Приложение. «Образы-символы как воплощение идеи души»). «Ангел», «крылья» («крылатый») символизируют духовное начало в героине, свет справедливости, стремление к небесному, высокому, реализуют мотив полета. Образы «воды» и «реки» формируют художественное осмысление жизни и смерти. Итак, идея души в повести «Крылатая Серафима» воплощена в образе центрального персонажа, подчеркнута заглавием произведения. Душа Серафимы крылата, ибо обращена к горним вершинам – любви, милосердию, состраданию, памяти народной. Поморка Серафима живет по Христовым заповедям («Не судите да не судимы будете», «Тебя искушают – а ты не искушайся»), неся в мир свет ангельской души. Постижению души героини способствуют элементы жанра жития, библейские образы («ангел», «крылья») и 43 Сборник ученических исследовательских работ мотивы («разделение души и тела», «полет души»), художественное осмысление жизни и смерти (символические образы «воды» и «реки»). ЗАКЛЮЧЕНИЕ В ходе исследовательской работы над заявленной темой мы рассмотрели проблему русского национального характера в повести Владимира Личутина «Крылатая Серафима» и пришли к следующим наблюдениям. Истоки «северного текста» в творчестве прозаика, история создания произведения основаны на нерасторжимой связи писателя с Архангельским краем, глубинной родовой памяти, общении с поморским миром, личном опыте, впечатлениях от встреч с земляками. В центре авторского повествования – образ старой мезенской учительницы Серафимы Малыгиной, самобытный характер женщинысеверянки, ее крылатая душа. Представление о характере главного персонажа складывается из прошлого и настоящего Серафимы. История жизни Серафимы открывается читателям в рассказах Тимофея Ланина и в воспоминаниях самой героини. Ее жизненный путь – это череда испытаний холодным морем и голодом, искушением властью и жертвенной любовью к Хрисанфу. «Я уже все пережила, что на человека отпущено»[1;420], – признается стойкая, мужественная, терпеливая и мудрая Серафима, вспоминая о прошлом, до краев наполненном каждодневной работой – заботами матери, жены, школьной учительницы. Постичь прошлое героини читателю помогают такие авторские приемы письма, как портрет, интерьер, ретроспектива, введение в художественный текст образа героя-рассказчика. Настоящее Серафимы поистине трагично: слепота, одиночество души, вечные попреки мужа. Композиция повести – кольцевое обрамление, – как нам представляется, подчеркивает безысходность ее положения. Форма произведения – кольцо – напоминает одновременно заколдованный круг и мельничный жернов. Возможно, автор преднамеренно использовал такой композиционный прием, чтобы символично показать, что у героев, Хрисанфа и Серафимы, нет выхода из заколдованного круга взаимных обид и упреков. Жернов, как нам кажется, – это то ярмо, та тяжесть, которую Серафима взвалила себе на плечи и жертвенно несет всю жизнь, мучаясь, страдая и любя. Мученическая любовь к Хрисанфу выявляет в Серафиме жертвенность и долготерпение. Несмотря на жизненные тяготы, героиня Личутина несет людям тепло и участие, доброту и мудрость, свет крылатой души. 44 Сборник ученических исследовательских работ Писатель открывает душу в самой просветленной из своих героинь – Крылатой Серафиме, не случайно названной именем одного из высших ангельских чинов. От православной традиции Серафима унаследовала не только ангельское имя, но и свет души, способной любить и прощать. Поморка живет по христианским заповедям: «Не судите да не судимы будете», «Тебя искушают – а ты не искушайся». Идея души в повести подчеркнута заглавием произведения. Душа Серафимы крылата, исполнена небесным вышним светом, ибо обращена к горним вершинам – любви, милосердию, состраданию, памяти народной. Воплощению идеи души Крылатой Серафимы способствуют элементы жанра жития, библейские мотивы («разделение души и тела», «полет души») и образы-символы (см. Приложение. «Образысимволы как воплощение идеи души»). Так, библейские образы «ангел», «крылья» («крылатый») символизируют духовное начало в героине, свет справедливости, стремление к небесному, высокому, реализуют мотив полета. Символические образы «воды» и «реки» формируют художественное осмысление жизни и смерти. Мастерство писателя позволяет выявить в Крылатой Серафиме нравственные основы русского национального характера: мудрость и силу духа, стойкость и трудолюбие, милосердие и сострадание, жертвенность и великое терпение, способность нести людям любовь и добро. «Эта героиня представляет тот главный (по значимости, роли в жизни) тип женщины, на чьем терпении, любви мир держится»[9;27]. Итак, исследование проблемы русского национального характера в «северном тексте» Владимира Личутина приближает нас к обретению истинных человеческих ценностей, постижению нравственного идеала, воспитывает самосознание личности. «Должна же быть в мире душа, пусть не ангельская, не святая, но любящая и милосердная, несмотря на весь беспощадный опыт жизни. Вдруг открывается и осознается родство и неожиданно достает до нас теплый свет этой души, мирящей и спасающей»[7;245]. ЛИТЕРАТУРА 1. Личутин В.В. Крылатая Серафима. // Поморская сага: Образ Русского Севера. – М.: Сов. Россия, 1984. С. 353-445. 2. Кирло Х. Словарь символов. – М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. – С.525. 3. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка /Российская АН. Институт русского языка; Российский фонд культуры. – М.: Азъ Ltd., 1992. – 960 4. Баранова Л. Душа и слово. // Литературная учёба.–1981.– № 4. С.116-125. 45 Сборник ученических исследовательских работ 5. Бондаренко В. Пространство души. // Москва.–1988.– № 5. С.187-194. 6. Галимов Ш. Художественный лик Севера. // Москва – 1980. – № 7. С.196-206. 7. Дедков И. Глубокая память Зимнего берега. // Дружба народов.–1981.– № 3. С. 239-248. 8. Ковтун Н.В. «Родословная» героев Ф.А.Абрамова (Фольклорные мотивы и образы в творчестве писателя). // Фёдор Абрамов и Север /Сост. Е.Ш. Галимова.- Архангельск, 1990. С. 59-71. 9. Павлов Ю. Постоянство ориентиров. //Огонёк.–1986.– № 22. С. 27-28. 10. Стрельцова И. Предел. // Наш современник – 1990. – № 6. С.178-186. ПРИЛОЖЕНИЕ. «ОБРАЗЫ-СИМВОЛЫ КАК ВОПОЩЕНИЕ ИДЕИ ДУШИ» Образсимвол Толкование символа Частот а употребления 46 Примеры из текста Сборник ученических исследовательских работ Крылья «Символ души. В общем смысле крылья символизируют духовность, воображение, мысль. Как отмечает Платон, крылья служат символом ума. В христианской традиции крылья воплощают свет солнца справедливости, которое всегда освещает умы благочестивых»[2;236]. 4 Ангел «Крылатый вестник, посланец Бога. Символ невидимых сил, спускающейся и поднимающейся власти между источником жизни и чувственным миром. Символизирует восхождение духовного начала»[2;60]. «Служитель Бога, исполнитель Его воли и Его посланец к людям, изображаемый обычно крылатым отроком»[3;22]. «Серафим – ангел, относящийся к одному из высших ангельских ликов»[3;736]. «Эликсир жизни. Олицетворение премудрости. Погружение в воду означает возвращение к доисторическому состоянию, то есть символизирует смерть и физическое уничтожение или возрождение и обновление. Вода 2 Вода 5 47 «Как-то там крылатая Серафима?.. Где-то там крылатая Серафима?» [1;356]. «Но супруга его, крылатая Серафима, лишь похохатывала, зажимая в себе слезу, и потирала сухонькие ладошки»[1;117]. «…шевелятся далеко выпирающие лопатки, похожие на отрастающие крылья»[1;445]. «А ведь наша ты, ангел ты наш у престола, крылатая Серафима»[1;442]. «А ведь наша ты, ангел ты наш у престола, крылатая Серафима»[1;442]. «Сколько-то, знать, помесила Анка крохотным веселком кофейной гущины прибылую воду, да отчаялась, сдалась крутой водяной силе»[1;355]. «Такую силу имеет вольная просторная вода»[1;400]. «Вода на отмели, прогретая, точно щелок, всю обожгла Серафиму до самого горла» Сборник ученических исследовательских работ Река Омовен ие символизирует уничтожение, а также перерождение и возвращение к жизни. Вода выступает как посредник между жизнью и смертью, позитивным и негативным течением созидания и разрушения» [2;91-92]. «Это символ необратимого потока времени. Обозначает границу своего и чужого миров, а также ощущение потери и забвения. Она также символ направления, определяющего векторы судьбы. Река еще и символ движения, которое заканчивается в великом океане. Река является отцом океана, но при этом она и дитя океана во всеобщем круговороте воды»[2;367]. «Омовение символизирует очищение не только от вечного зла, но и от внутренних грехов»[2;304]. [1;401]. 26 2 48 «Река пела под солнцем и серебряно светилась. Она показалась неожиданно, сразу вошла в меня, покорила и ослепила» [1;400]. «…только ярая сила может выстоять против северной реки, полной горячего и страстного движения к морю»[1;355]. «…река текла под ее окнами; по ней бродили буксиры, вывешивая дымы, вились чайки; и душа не затомилась предвечерней серебристой порой при взгляде на полное живое течение, пронизанное зоревым брусничным пером»[1;407-408]. «Серафима оказалась вдруг в длинной, до пят, полотняной рубахе, похожая сейчас на деву пречистую иль староверку перед смертным омовением»[1;401]. «Настасья ласково уговаривала мать, будто маленькую, намыливала ее всю с головы до колен, а после омыла терпеливо и жалостно ее худобу и на берегу покрыла длинной полотняной рубахой. Я поймал себя на том Сборник ученических исследовательских работ Жизнь Смерть Полет «В древних культах жизнь символизировали все плавающие и растущие предметы и явления. Кроме того, почти все символы жизни являлись и символами смерти (К.Бернар: «Жизнь есть смерть»). В мифах и фольклоре источник происхождения жизни или возрождения жизненных сил находится в пещерах, где текут волшебные реки и бьют волшебные ключи»[2;170]. «Символически смерть представляют как состояние, противоположное жизни, конец существования, особенно когда она принимает форму жертвоприношения или саморазрушения перед лицом непреодолимой страсти»[2;397]. 109 «Полет – освобождение от 4 93 49 впечатлении, что все плотское неожиданно стерлось, рассеялось в золотистом воздухе, и теперь виделось, как на потрескавшемся от времени полотне, где будто бы все происходившее на картине и ныне живо до волшебства»[1;402] Да какая уж нынче жизнь, одно доживанье»[1;371]. «Вроде бы жизнь до краю прожита»[1;372]. «Ни стона, ни вскрика, и только порой что-то в груди отворялось и мерно булькало, наверное, уходила последняя жизнь»[1;385]. «В душу тоже попал небесный жар и хоть на мгновение, да отеплил и оживил её»[1;402]. «Ты слушай меня, есть любовь-то, есть. Тогда зачем жить, если нет?»[1;405]. «Сколько раз в страхе отпрядывала, точно ожидала смертного мужнего удара, сжималась вся в трепещущий комок, упрятывала голову в плечи»[1;356]. «И снова человек уходит в тлен, в прах, он снова возвращается в лоно большой природы»[1;377]. «Ты не прозрела ли перед смертью?»[1;439]. «И сейчас слова больно теснились во мне и умирали в темени»[1;442]. «Я испугался близкой смерти до холода в сердце»[1;435]. «Какое-то круженье во мне и Сборник ученических исследовательских работ гравитации. Воплощает подъем и объединяется с идеей превосходства, воплощаемой и в других качествах, таких как сила духа. Полет соотносится с космосом и светом, с точки зрения психологии – символ мысли и воображения»[2;340]. такая легкость. Сейчас взмахну руками и полечу, такой воздух во мне, в каждой косточке»[1;416]. «Шевелятся далеко выпирающие лопатки, похожие на отрастающие крылья, да и вся-то она, от редкой седой макушки до сухоньких натоптанных пяток, вздрагивает, готовая взлететь над постелью»[1;445]. «ОБРАЗЫ-СИМВ ОБРАЗЫ-СИМВОЛЫ КАК ОТРАЖЕНИЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КАРТИНЫ МИРА В «СЕВЕРНОМ ТЕКСТЕ» РОМАНА МИХАИЛА ПОПОВА «СВИТОК» Трифан Анастасия Ильинична, МБОУ «СОШ №24», 11 А класс, г.Северодвинск, Архангельская обл. (руководитель: Папий Татьяна Алексагндровна, учитель русского языка и литературы МБОУ «СОШ №24» г.Северодвинск) Аннотация: Даная работа – попытка исследовать образы-символы как отражение художественной картины мира в «северном тексте» романа Михаила Попова «Свиток». Автор объединяет символические образы «Свитка» в три тематических группы: пространственные (ЗЕМЛЯ, МОРЕ, АРКТИКА), архетипические (КРЕСТ, ДОРОГА, ЗНАК БЕСКОНЕЧНОСТИ), мифопоэтические (птица СИРИН, легендарная ГИПЕРБОРЕЯ), по-своему интересно интерпретирует вынесенный в заглавие романа образ СВИТКА: отчасти пространственный, отчасти мифопоэтический. ВВЕДЕНИЕ 50 Сборник ученических исследовательских работ Богата талантами наша родная земля – Русский Север! Зодчие и художники, ученые и корабелы на века прославили Поморский край. Но, пожалуй, лучше всего это получилось у мастеров художественного слова – писателей и поэтов. Жемчуг северной речи, родниковое северное слово не может оставить равнодушным и современного читателя. Наше внимание привлек роман писателя-северянина Михаила Попова «Свиток» (2006г.). «Свиток» – книга о судьбе России, современной и прошлой, о судьбах человечества и о непреходящей ценности каждой человеческой жизни. В равной мере это книга о Русском Севере и о тех гранях русского характера, которые могли сформироваться только в Поморском крае. Роман Михаила Попова «Свиток» с полным правом можно отнести к произведениям «северного текста». Известный исследователь литературы, доктор филологических наук, профессор Е.Ш.Галимова определяет природу «северного текста» русской литературы «не просто как суммарную совокупность произведений, посвященных Русскому Северу, а как художественное единство более высокого уровня (сверхтекст), обладающее, при всей сложности своей структуры, целостностью, общностью мерцающих в глубине его сверхэмпирических высших смыслов»[2;8]. Таким образом, «северный текст» в большей степени явление не тематическое, а ментальное, поскольку оно отражает особый северорусский вариант национальной картины мира, создает особый мифопоэтический образ Русского Севера. На страницах «Свитка» писатель Михаил Попов создал многоплановую и многогранную художественную картину мира, характерную для «северного текста». В работах многих ученых рассматривается понятие «картина мира художественного произведения», которая возникает в сознании читателя при восприятии им авторского текста. Художественное произведение предлагает художественную модель мира, которая, по мнению выдающегося ученого-литературоведа Ю.М. Лотмана, «с одной стороны, отражает объективную действительность в ее наиболее общих категориях, а с другой – свидетельствует об авторском миропонимании»[5;124]. Исследователь Е.П. Воронцова, определяя картину мира художественного произведения, подчеркивает, что это – «модель мира, отраженная через призму авторского восприятия, это система образов, специфичных именно для данного текста и ни для какого другого; это особый тип реальности, который характеризуется своим особым пространством (реальным или воображаемым), своим ощущением времени, своим особым психологическим миром и нравственной стороной»[1;58]. Следовательно, картина мира в художественном тексте отражает индивидуальную картину мира в сознании писателя и воплощается как в отборе элементов содержания произведения, так в 51 Сборник ученических исследовательских работ индивидуальном использовании образных средств, в том числе образов-символов. Цель нашей учебно-исследовательской работы – исследовать образы-символы как отражение художественной картины мира в «северном тексте» романа Михаила Попова «Свиток». Данная цель обусловила постановку следующих задач: – найти на страницах романа «Свиток» образы-символы, характерные для «северного текста» русской литературы; – объединить образы-символы произведения в тематические группы; – выяснить, какую роль играют образы-символы в создании художественной картины мира в «северном тексте» романа Михаила Попова «Свиток». Объект исследования – художественная картина мира в «северном тексте» романа Михаила Попова «Свиток». Предмет исследования – образы-символы в художественной картине мира данного произведения. Гипотеза исследования: объединение образов-символов романа «Свиток» в тематические группы позволит структурировать, систематизировать авторскую палитру образных средств в создании художественной картины мира «северного текста» М.Попова. Следует отметить, что художественное полотно романа еще мало изучено исследователями литературы: за семь лет после появления книги в печати об этом произведении вышли лишь статьи литературоведа, доктора филологических наук, профессора Е.Ш.Галимовой и доктора филологических наук, лингвиста А.Г.Лошакова (см. работы указанных авторов в разделе «Литература»). В связи с недостаточной изученностью романа «Свиток» тема нашей работы представляется актуальной. Результаты исследования могут быть использованы на уроках внеклассного чтения и в изучении курса «Литературное краеведение». Учебно-исследовательская работа проведена с учетом общенаучных (анализ, наблюдение) и специальных литературоведческих методов: интерпретационный, метод эмпирического исследования, семантический анализ образной структуры художественного текста. ОСОБЕННОСТИ ХРОНОТОПА РОМАНА. ПРОСТРАНСТВЕННЫЕ ОБРАЗЫ-СИМВОЛЫ «Северный текст» Михаила Попова достаточно велик по объему – 656 страниц. Читая эту книгу, словно проживаешь не одну, а несколько долгих и насыщенных жизней. Главных героев в «Свитке» два: это герой-повествователь – моряк и сценарист Михаил Русанов, наш современник, и его великий земляк Михайла Ломоносов, о котором пишет Русанов, работая над киносценарием. Автор неизменно выбирает самые драматические эпизоды жизни нашего 1. 52 Сборник ученических исследовательских работ великого земляка, чтобы открыть читателям грани поморского характера Ломоносова: это крестьянская привычка доводить любое дело до конца и поморская упрямка, чувство собственного достоинства и независимость; это неукротимая жажда знаний и невероятное трудолюбие: топор ли в руках великого помора или «гусиное писало – пособник лёта живой духоподъёмной мысли»[7;532]; это преданность земле Поморской и живая, деятельная любовь к Родине-России, вера в ее прекрасное будущее. Композиционное построение произведения своеобразно: действие развивается не только линейно, «по горизонтали», но и вглубь, «по вертикали», причем вертикаль эта устремлена и в прошлое, и в будущее, а взгляд автора стремится охватить всю историю человечества. Прием ретроспективы, используемый М.Поповым, делает хронотоп романа сложным и многоплановым: действие разворачивается в разных временных пластах – и в XVIII веке, и в XX; события происходят как в России (холмогорская деревня Мишанинская – родина Ломоносова и Выговская пустынь, онежская деревня Белая Рада и Архангельск, воды Белого и Баренцева морей и берега Невы, Москва и Петербург), так и в Германии (Марбург, Фрейберг). Роман Михаила Попова отличает необычайная плотность повествования, насыщенного событиями, персонажами, яркими образами-символами. Мы объединили символические образы «Свитка» в три тематических группы: пространственные, архетипические и мифопоэтические. В ряду пространственных образов, отражающих художественную картину мира «северного текста» Михаила Попова, можно отметить следующие образы-символы: ЗЕМЛЯ, МОРЕ, АРКТИКА. Каждый созданный в произведении пространственный образ обладает собственной эстетической ценностью, но в то же время все они объединены в образную систему художественного пространства. Рассмотрим образы ЗЕМЛИ и МОРЯ, которые составляют дуальную пару и связаны в сознании жителя Поморского края не только географически, но и ментально. Сказку о птице, ставшей Землей, рассказывает маленькому Мише бабушка Ниса: «Господь сперва слепил большу птичу. Слепил, посадил в печь, вот она и ожила. А потом Господь слепил яичко. Большо. И запихал то яичко в брюхо. Вот птича полетела, села в том месте, где велел Господь, да и снесла то яичко. Яичко выкатилось, стало расти-расти и выросло. Так земля и стала. …А птича тута осталась, на земли. Землей птича стала»[7;26-27]. В этой притче образ земли наполняется сказово-поэтическим своеобразием, отражает представления наших предков-поморов о мире. Однако земля в «северном тексте» Михаила Попова – это не только суша (в отличие от моря), но и конкретная – Двинская, Архангельская, Поморская земля, Родина, Отчизна. Сердце Михайлы 53 Сборник ученических исследовательских работ Ломоносова, отправившегося с рыбным обозом за знаниями в Москву, навсегда останется с родным Севером. Белое море, Куростров, леса, реки и озера родной стороны, образы отца и матери будут жить в душе и памяти великого помора. «Он всегда возвращался мыслями в родные места, на двинское приволье. А незадолго до кончины рисовал план своей тихой родины»[7;12]. Тоскует вдали от милой сердцу Белой Рады и Михаил Русанов. Оказавшись посреди арктического белого безмолвия, на затертом льдами судне, он «в какой-то тоскливо-унылый миг мысленно кинулся в родные места и увидел воочию всё – и деревеньку, и дальние селения, и храм, и конечно же, бабушку»[7;68]. Так, обретая символическое значение, образ земли в романе «Свиток» реализует и мотив памяти. Просматривается единство русского человека и русского, поморского мира, слияние души и родины, нерасторжимость их связи. В сознании помора мир немыслим без моря. Море – один из ключевых образов «Свитка», с пространством моря связано немало важных эпизодов романа. Много лет подряд отправлялся бороздить моря и океаны на судах Северного флота рассказчик Михаил Русанов, морская профессия на долгие годы стала его судьбой. Не раз ходил с отцом в море на паруснике и мог выстоять в самый жестокий шторм и Михаил Ломоносов. «Ведь именно там, на просторах студеных морей, и закалилась его [Ломоносова] поморская упрямка»[7;20]. Море – это испытание крепости и самостоянья человека, его духовных сил. Как гласит поморская поговорка, «кто в море не бывал, тот Богу не молился». Обретая символическое значение, море становится синонимом «бесконечности, Времени, Вечности; могучей силы, пучины, бездны, глубины; вечного дарителя и вечного похитителя; вечной переменчивости и в то же время – неизменности тайны; сокровищницы, жертвенника, источника и начала жизни, а также смерти; жизненной энергии, свободы, возможности вознесения к Богу, очищения; Памяти и одновременно полного забытья, одиночества, мятежа, возвращения к Отчизне» [4;277]. С образом моря нерасторжимо связан и образ Арктики. Арктика – ледяная, холодная страна – становится в романе и символом хрупкости живой природы, и воплощением здорового, неподвластного времени начала, и короной, венчающей Россию. «В Арктике – главная тайна русских, – признает один из героев романа, немецкий ученый Иозеф Гишенбет. – Какие бы испытания на русских ни обрушивались, они всякий раз выстаивали. Арктика – ключ к русскому духу, …здесь русский дух достигает небес, наполняясь неземной силой… «Российское могущество прирастать будет Сибирью и Северным Ледовитым океаном» – это высказывание Ломоносова»[7;251]. Вновь и вновь возвращается мыслями к Арктике, к Северному Ледовитому океану и сам Ломоносов, печется об освоении арктического пространства, верит в будущность Северного Морского пути. Великий помор предвидел открытие Северного Морского пути – через 54 Сборник ученических исследовательских работ арктические льды и торосы – и даже готовил экспедицию в Северный Ледовитый океан. Так, в завершающем сценарные главы о Ломоносове эпизоде Михайла Васильевич вспоминает адмиралтейских капитанов, которых он напутствовал в арктические экспедиции, и рассказывает жене свой сон: «И вот рублю топором по ледовой корке, а за мной полынья, проход тянется. И будто по глобусу, а будто и в яви, на море Ледовитом, океане Сибирском. А позади за мной корабли... Тюкаю топором, крою канал, они, корабли, позади... И так от Бела моря до Тиха океана...»[7;632]. Арктические моря бороздят и суда, на которых ходит герой-повествователь Михаил Русанов. Следовательно, Арктика – еще один ключевой образ романа «Свиток». Итак, пространственные образы-символы ЗЕМЛЯ и МОРЕ отражают как представления жителя Севера о мире, так и общность русского человека и русского, поморского мира, слияние души и родины, нерасторжимость их связи; реализуют мотив памяти. Ключевые в «северном тексте» М.Попова образы МОРЯ и АРКТИКИ символизируют единство уроженца Поморья с грозной стихией, постоянно испытывающей крепость характера и духовные силы человека. Образы моря и Арктики также являются скрепами двух композиционных планов романа, объединяя главы, действие которых происходит в XVIII веке, с главами, посвященными нашим дням. 2. АРХЕТИПИЧЕСКИЕ ОБРАЗЫ-СИМВОЛЫ Среди множества художественных образов в романе «Свиток» можно выделить и архетипические (относящиеся к глубинным культурным представлениям) образы-символы. Архетипические образы содержат глубокий смысловой потенциал, обладают устойчивым лексическим значением, обобщающим культурный опыт человечества. В ряду архетипических образов-символов мы назовем КРЕСТ, ДОРОГУ, ЗНАК БЕСКОНЕЧНОСТИ. КРЕСТ – сакральный образ, главный символ христианства, обозначающий искупительную жертву Христа, священный знак вечной жизни и избавления от страданий. «Крест – орудие спасения и знамение победы над смертью, восхождение Духа, устремленность к Богу, к вечности. Иногда крест означает гонение, несчастье. Крест свой взять – терпеливо перенести болезнь, беду, твердо стоять в борьбе со своими страстями и прочими врагами спасения, распинать свое грешное самолюбие»[4;228]. Образ креста в художественном тексте М.Попова связан с одним из главных героев, М.В.Ломоносовым. Направляющийся в Москву рыбный обоз, к которому пристал юный помор, делает остановку в Антониево-Сийском монастыре накануне Крещенья. Михайла вызвался вырубить в озере иордань – крещенскую купель в форме креста. Юноша «начинает лупить по льду что есть силы, и топор в руках молодца не работает – веселится. Пар валит от него – страсть! 55 Сборник ученических исследовательских работ Но передыху себе Михайла не дает: нать завершить иордань самому, не дожидая подмоги». В этом неукротимом желании самому прорубить крещенскую купель – и крестьянская привычка доводить до конца любое дело, и поморская упрямка в характере героя. «Это его послух. Это ему испытание перед дорогой. Ежели одолеет, то и дальнейшее свершится с Божьей помощью. Он это чует. Потому и не оставляет свой добровольный упряг. …Для него это не только крест. Это – его путеводный знак. Это – подобие стрелки матки, поморского компаса. Вот что это такое»[7;148]. Перекличка этой сцены с эпизодом, в котором великий ученыйреформатор рассказывает свой сон о том, как он прорубает топором в арктическом льду Северный Морской путь, усиливает символику образа: теперь уже и Арктика предстает как крест России и как ее путь – крестный путь. Следовательно, КРЕСТ – ключевой, символический образ «Свитка». Это и крестный путь России, и крестный путь ее верного сына – Михаила Васильевича Ломоносова. Мотив дороги, пути, движения не раз возникает на страницах романа. Образ ДОРОГИ многослоен и весьма символичен. В славянской культурной традиции символика пути связана с христианско-религиозным взглядом на мир, символика дороги – с языческим мировоззрением и мироощущением. Вся совокупность понятий, образов, символов, взаимосвязанных с идеей пути, образует «мифологему пути», неизменно присутствующую в коллективном национальном сознании русского человека, помора. Традиционный в русской литературе мотив дороги – сквозной мотив произведения Михаила Попова. Стремление к наукам уводит поморского сына Михайлу Ломоносова от родного дома: «Он не страшится грядущего пути. Дорога не подведет, она прямая и ясная. Она выведет его, осударева дорога»[7;138]. Читая роман, мы будто вместе со знаменитым помором идем его дорогой – через Москву и Петербург, германские земли. Словно свиток, расстилается перед нами «осударева дорога» в судьбе Ломоносова – это дорога обретения больших знаний, научных открытий, борьбы за российское просвещение, это путь служения России. Так реальная дорога, по которой идет Ломоносов, приобретает символическое значение и превращается у автора в образ дороги как жизненного пути. Читателей поражают дар предвиденья и гений Ломоносова, рожденный природным талантом, целеустремленностью, неистовым трудолюбием. Гению великого ученого, по мысли Михаила Попова, соответствует символический образ – инверсивная восьмерка – ЗНАК БЕСКОНЕЧНОСТИ. «А то, что эта восьмерка зрительно не замкнута, так это всего лишь видимость: Михайла замыкал ее своим взором, устремляя его через все расстояния на Родину – в Питер и еще дальше, в поморскую отчину»[7;173]. Этот образ – знак бесконечности – можно рассматривать, нам кажется, и как символ бесконечности 56 Сборник ученических исследовательских работ пути в науку, который открыл Ломоносов России, Поморскому краю и всему миру. Итак, архетипические образы КРЕСТ, ДОРОГА, ЗНАК БЕСКОНЕЧНОСТИ формируют ментальную картину русского, поморского мира, реализуют мотивы жизненного пути М.В.Ломоносова. Образ дороги также скрепляет оба плана хронотопа романа «Свиток»: события века XVIII и современные автору. 3. МИФОПОЭТИЧЕСКИЕ ОБРАЗЫ-СИМВОЛЫ Связывает разные планы авторского повествования и образ птицы Сирина. Старинную рукописную книгу с видом райской птицы находят в пустующей избе Миха и Ивашка и, как когда-то Ломоносов, любуются сияющими очами удивительной птицы. Изображение этой сказочной женщины-птицы видит Ивашка и на картинке, приклеенной к крышке бабушкиного сундучка. «Это, дитятко, птица Сирин, – объясняет старая Пелагея, – сама ласкова птица в райском саде. Запоет – вcи ангелы слетаются. Скоро и я услышу ее. Есть у меня надея». А на нетерпеливый вопрос Ивашки, когда же и он увидит эту птицу, бабушка спокойно и мудро отвечает: «Когда жись проживешь»[7;44]. Сладкогласное пение Сирина слышит замерзающий на палубе корабля, затертого льдами, Михаил Русанов, когда его посещает видение чудесной земли: «И увидел я на дереве птицу. Это была птица Сирин. И услышал я голос. Звуки его наполнили сердце сладкой отрадой. Именно сердцем я выделил их. Всё мое существо от этого встрепенулось и, откликнувшись на зов, потянулось навстречу. Но главное – чувствовал долгожданную радость, размыкание всех сердечных узлов, всех болей и печалей, что сжимали сердце»[7;645646]. В этом эпизоде образ птицы Сирина перекликается с еще одним важнейшим мотивом романа, связанным с легендарной Гиперборей – чудесной землей, исполненной тепла и света. О ней как о земном рае, уничтоженном гигантским метеоритом, рассказывает Мише Русанову учитель Измераев: «Это был большой, очень солнечный материк. На нём жили счастливые люди. Ведь в этом гнездовье было подобие рая. В середине Арктиды находилась гора. Гипербореи называли её Меру. Меру была мерой всего. Это была вершина их духа, их святилище. Вокруг горы-острова плескалось море. В море впадали четыре реки. А вокруг материка простирался Мировой океан. Там все цвело, пело. Там был рай»[7;221-222]. Поиском чудесного острова как входа «в иной мир, в иное измерение»[7;244] одержим и морской офицер гитлеровской армии, учёный Иозеф Гишенбет, потомок однокашника Ломоносова по Марбургскому университету, убежденный в том, что на том загадочном острове, где «обитали перволюди – творения бога»[7;248], подростком побывал с отцом и Михайла Ломоносов. 57 Сборник ученических исследовательских работ Символические образы птицы Сирина и сказочной Гипербореи глубоко укоренились в культуре Русского Севера, отражают мифопоэтическую картину мира жителей Поморья и свидетельствуют о поэтическом мифологизме романа «Свиток». «Мифопоэтическое мышление – характерная черта писателя Михаила Попова, – отмечает литературовед Е.Ш.Галимова. – Но это именно художественное, образное мышление. Мечта о Гиперборее, окрашивая роман лиризмом, не сводится к вере в очередную утопию, а отражает извечно присущее человеку стремление к чистой, радостной, счастливой и праведной жизни. Путь к Гиперборее – это путь любви, единственно достойный и верный путь, единственно верный и самый трудный»[3;109]. 4. СИМВОЛИЧЕСКИЙ ОБРАЗ СВИТКА. СМЫСЛ НАЗВАНИЯ РОМАНА Вынесенный в заглавие романа слово-образ СВИТОК многозначен и многослоен. Как нам представляется, этот образ не укладывается ни в одну из предложенных нами тематических групп. Свиток в романе Михаила Попова – образ метафорический (рукопись – книга – цепь воспоминаний – дорога жизни; рушник – полотенце – узор), отчасти пространственный, отчасти мифопоэтический. Свиток – это образ северного сияния, удивительного по красоте природного явления. Так, однажды герой-рассказчик, замерзающий в одиночестве на палубе дрейфующего во льдах судна, испытал чудесное возвращение к жизни, увидев сполохи северного сияния: «Тут в поднебесье что-то произошло, словно кто-то невидимый во всю косую сажень раскручивал бесконечный свиток. В считанные мгновения огромный свиток обратился в тугой ярко светящийся рулон. Одним концом этот рулон уходил, как луч, в небесную бездну, другим – в ледовую пучину»[7;644-645]. Свиток – это и расписное красно-белое полотенце, какими в старину убирали иконы в красном углу. «Бабушка разворачивала передо мной этот свиток, словно открывала драгоценную, исполненную тайны летопись. Руки ее, остистые и сухие, расправляли домотканую шитую цветом холстину медленно и завораживающе долго, и это действо казалось бесконечным, как сама бабушкина жизнь»[7;582]. «Узор рушника, вышитые на нем фигуры, их цвет задают хронотопу романа вертикальное, глубинное измерение, актуализируют мотив памяти»[6;129]: «Тут переплелось-съединилось всё: и земля, и небо; и нива небесная, и нива земная; и зерна, и звезды; и пашня, и космическая стерня; и земные люди, и крылатые кони; и матерь земная, и лики с звездными нимбами-ромбами. Тут обозначена была долгая человеческая дорога, начавшаяся с небесной горы и простирающаяся по земному долу. Это была образная судьба, магическая клинопись и завещание»[7;584]. 58 Сборник ученических исследовательских работ Свиток – это и древнее послание поколения предков ныне живущим: «Я оглаживал рушник, словно ладонью, линиями жизни и судьбы пытался считать древнее послание. А потом мысль моя переключилась на цвет. Почти посередке развернутого свитка узорочье делилось на две части. Вот алая, яркая – это нити еще дореволюционные, ранешние, говорила бабушка. А встык, продолжая тот же узор, – блеклая, выцветшая, точно вытекшая из жилы руда, размызганная косыми дождями пополам со слезами. Это нитки уже советские. …И все же целостность свитка цветом не нарушается. Узор – послание это древнее – продолжается, как продолжалась после революции жизнь разорванной страны, жизнь поколения, на которое пришелся разрыв»[7;584-585]. Так символический образ свитка реализует мотив памяти и мотив дороги, актуализирует тему судьбы и предназначения человека. В финале романа образ свитка обретает еще одно символическое значение: свиток выступает как символ праведной жизни, как символ единения и связи поколений. Завершая повествование, герой-рассказчик мечтает, чтобы «на том божественном свитке, что зовется жизнью, как на платке-ширинке, обнимающем образа в красном углу, не прерывался бы и не искажался заповеданный узор, дабы узор этот вопреки всему и несмотря ни на что длился и длился. И после меня, и после моих внуков, и еще после...»[7;650]. Финальный аккорд произведения, на наш взгляд, открывает глубоко личностные убеждения писателя, веру в бесконечность русского узора на божественном свитке жизни. Эта жизнеутверждающая идея романа органична для Северного текста. Итак, СВИТОК – многозначный и многофункциональный символический образ, созданный на основе явления метафоричности. Свиток – это и картины северного сияния; и расписное красно-белое полотенце; и полотно жизни отдельного человека и страны в целом; и послание старого поколения новому. Данный образ объединяет сюжетные линии романа, связанные с жизнью Русанова и Ломоносова, в то же время свиток «символизирует Гиперборею, Царство Божие; историю человечества, историю России; коллективную, родовую, кровную память»[6;127]. Таким образом, СВИТОК вбирает в себя мотив памяти и мотив дороги; актуализирует тему судьбы и предназначения человека; выступает как символ праведной жизни, как символ единения и связи поколений. Следовательно, символический образ СВИТКА участвует в формировании идей произведения, которые приводят читателя к постижению художественной картины мира «северного текста» в романе Михаила Попова, реализует смысл названия книги. ЗАКЛЮЧЕНИЕ 59 Сборник ученических исследовательских работ В ходе исследовательской работы над заявленной темой мы рассмотрели образы-символы в художественной картине мира книги Михаила Попова «Свиток», характерные для «северного текста» русской литературы; сделали попытку объединить символические образы произведения в тематические группы; постарались выяснить, какую роль играют образы-символы в создании художественной картины мира «северного текста» романа «Свиток», и пришли к следующим наблюдениям. На страницах «Свитка» автор создал многоплановую и многогранную художественную картину мира, которая олицетворяет индивидуальную картину мира в сознании писателя Михаила Константиновича Попова. Вместе с тем художественная картина мира в романе несет на себе отпечаток картины мира, характерной для «северного текста» русской литературы, поскольку данное произведение отражает особый северорусский вариант национальной картины мира, создает мифопоэтический образ Русского Севера. Художественная картина мира «северного текста» романа «Свиток» воплощается как в отборе элементов содержания художественного произведения, так в индивидуальном использовании образных средств, в частности, образов-символов, ибо именно художественные образы формируют складывающуюся в литературе каждого народа национальную картину мира. Мы объединили символические образы «Свитка» в три тематических группы. 1. Пространственные: ЗЕМЛЯ, МОРЕ, АРКТИКА. Символические образы ЗЕМЛЯ и МОРЕ отражают как представления жителя Севера о мире, так и общность русского человека и русского, поморского мира, слияние души и родины, нерасторжимость их связи; реализуют мотив памяти. Ключевые образы МОРЯ и АРКТИКИ символизируют единство уроженца Поморья с грозной стихией; являются скрепами двух композиционных планов романа. 2. Архетипические: КРЕСТ, ДОРОГА, ЗНАК БЕСКОНЕЧНОСТИ. Образы-символы КРЕСТ, ДОРОГА, ЗНАК БЕСКОНЕЧНОСТИ формируют ментальную картину русского, поморского мира, реализуют мотивы жизненного пути М.В.Ломоносова. Образ дороги скрепляет оба плана хронотопа романа «Свиток»: события века XVIII и современные автору. 3. Мифопоэтические: птица СИРИН, легендарная ГИПЕРБОРЕЯ. Символические образы птицы Сирина и сказочной Гипербореи отражают мифопоэтическую картину мира жителей Поморья и свидетельствуют о поэтическом мифологизме романа «Свиток». Объединение образов-символов «северного текста» М.Попова в тематические группы позволяет структурировать, систематизировать авторскую палитру образных средств в создании художественной картины мира произведения. 60 Сборник ученических исследовательских работ Однако, как нам представляется, ни в одну из предложенных нами тематических групп не укладывается вынесенный в заглавие романа образ СВИТКА: отчасти пространственный, отчасти мифопоэтический. СВИТОК – многозначный и многофункциональный символический образ, созданный на основе явления метафоричности: это и завораживающие красотой картины северного сияния; и расписное красно-белое полотенце; и полотно жизни отдельного человека и страны в целом; и послание старого поколения новому, ныне живущему. Данный художественный образ объединяет сюжетные линии романа; вбирает в себя мотив памяти и мотив дороги, актуализирует тему судьбы и предназначения человека; выступает как символ праведной жизни, как символ единения и связи поколений. Следовательно, образ-символ СВИТОК реализует смысл названия книги, участвует в формировании авторских идей произведения, которые приводят читателя к постижению художественной картины мира «северного текста» в романе Михаила Попова. Итак, художественная картина мира книги М.Попова «Свиток» порождена «северным текстом» и органично продолжает его «заповеданный узор», искусно «вышитый» автором с помощью разнообразных художественных средств, в том числе и образовсимволов: пространственных, архетипических, мифопоэтических. ЛИТЕРАТУРА 1. Воронцова Е.П. Соотношение денотативной и сигнификативной информации при реализации картины мира лексикосемантическими средствами. – М, 1987. С.152 2. Галимова Е.Ш. Северный текст русской литературы как сверхтекст. // Семантика и прагматика слова и текста. Поморский текст: сб. научных статей / под ред. А.Г.Лошакова, Л.А.Савёловой. – Архангельск, 2010. С.186. 3. Галимова Е.Ш. Родовой узор судьбы. // Слово. – 2007. – № 2. – С. 106-110. 4. Кирло Х. Словарь символов. – М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. – С.525. 5. Лотман Ю. М. Структура художественного текста.– М.: Искусство, 1970. - 384 с. 6. Лошаков А.Г. Роман М.Попова «Свиток» как вариантная реализация Северного текста. // Северный текст русской литературы: сборник. – Вып.2; Художественная картина мира / сост. Е.Ш.Галимова. Архангельск, 2012. – 182 с. 7. Попов М.К. Свиток. – Архангельск: Правда Севера, 2006. – 656 с. 61 Сборник ученических исследовательских работ «ЖАНРОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ КНИГИ ИВАНА ДАНИЛОВА «СКАЗКИ ДЛЯ ВСЕХ» МБОУ «СОШ №24», Шарыгина Анна Александровна, МБОУ «СОШ №24», 6 Б класс, г. Северодвинск, Архангельская обл. (руководитель: Папий Татьяна Александровна, учитель русского языка и литературы, МБОУ «СОШ №24», г.Северодвинск) Аннотация Автор исследования, анализируя сборник Ивана Данилова «Сказки для всех», рассматривает жанровые особенности произведений и убедительно доказывает: «Сказки для всех» Ивана Данилова имеют притчевое начало, но притчей в точном смысле слова эти сказки назвать трудно. Ученица обращает внимание на сходство произведений писателя с русскими народными сказками, отмечает своеобразие и оригинальность сказок И.Данилова. ВВЕДЕНИЕ Хорошо известны в нашем Поморском крае сказки знаменитых северных писателей – Степана Писахова и Бориса Шергина. И вот перед нами небольшая книжка еще одного северного сказочника, Ивана Данилова, – «Сказки для всех». Сказки нам очень понравились: добрые, мудрые, поучительные, веет от них вольным поморским духом, красотой Севера. С первого взгляда кажется, что сюжеты произведений Ивана Данилова близки к сюжетной основе русских народных сказок, но – не во всем: есть в них и повествование о реальной жизни. Герои «Сказок для всех» напоминают персонажей фольклорных сказок, но во многом и отличаются от них. По всему выходит – загадочные это сказки. В аннотации к сборнику сказано: «В книге собраны сказки Ивана Данилова, который больше известен как звонарь. Многие из них 62 Сборник ученических исследовательских работ представляют собой притчи с моралью в конце сказки»[2;4]. Значит, автор не профессиональный писатель, и это тоже интересно – сразу захотелось как можно больше узнать о человеке столь редкой профессии. Обращает на себя внимание и указание на притчевое начало сказок, к тому же в предисловии к книге и литературовед Е.Ш.Галимова отмечает: «Некоторые сказки Ивана Данилова вырастают в притчу»[2;5]. Следовательно, жанровая природа сказочных историй Ивана Данилова – притча? Цель нашей учебно-исследовательской работы – выявить жанровые особенности книги Ивана Данилова «Сказки для всех». Данная цель предусматривает решение следующих задач: – собрать сведения о писателе Иване Васильевиче Данилове; – выяснить историю создания книги Ивана Данилова «Сказки для всех»; – дать характеристику притчи как жанра литературы; – установить характерные особенности жанра притчи в сказках Ивана Данилова; – определить художественные особенности сказок Ивана Данилова, сближающие их с русскими народными сказками. Предмет исследования – тексты сказок в книге И.В.Данилова «Сказки для всех». Объект исследования – жанровые особенности «Сказок для всех». Гипотеза исследования: произведения Ивана Данилова имеют притчевое начало, связь с фольклорными сказками, отличаются особой ритмической организацией сказочного повествования, включают в себя элементы реальности. В работе использованы методы: анализ художественного текста, интерпретация. В современном литературоведении пока нет специальных исследований, посвященных изучению жанровых особенностей книги Ивана Данилова «Сказки для всех», поэтому наша работа представляется актуальной. Практическая значимость работы: результаты исследования могут быть использованы на занятиях по «Литературному краеведению». 1. ЗВОНАРЬ И СКАЗОЧНИК ИВАН ДАНИЛОВ. СЛОВО О ПИСАТЕЛЕ Приступая к работе над заявленной темой, мы решили как можно больше узнать об Иване Васильевиче Данилове – авторе сборника «Сказки для всех», человеке столь редкой профессии – звонарь, и об истории создания этой книги. О том, что знаменитый звонарь писал сказки, стало известно лишь недавно. Их собрала в коллекцию (всего в сборнике 14 сказок) и подготовила к изданию вдова писателя, Елена Михайловна 63 Сборник ученических исследовательских работ Дорофеева. Кто, как не она, может лучше всего рассказать об Иване Данилове? Мы решили встретиться с Еленой Михайловной и задать ей несколько вопросов. Наш разговор состоялся в уютном зале архангельской библиотеки имени М.В.Ломоносова (Приложение №1. Встреча с Еленой Михайловной Дорофеевой). Интересным, волнующим был рассказ Елены Михайловны о звонаре и сказочнике Иване Васильевиче Данилове, мы почувствовали, как дорога ей память о муже. А еще Е.М.Дорофеева подарила нам составленную ею книгу «Иван Данилов – мастер колокольного звона», в которой собраны воспоминания его друзей и коллег, а также работы ученых и краеведов, посвященные возрождению колокольных звонов на Архангельском Севере. Знакомство с этой книгой и встреча с вдовой писателя помогли многое узнать о судьбе Ивана Васильевича Данилова (Приложение №2. Биографическая справка), представить его как человека сильного, красивого, большого – сродни былинным богатырям. Подумать только: собирал человек колокола, научился на них играть и устроил колокольный звон на всю Россию! «Первый звонарь России» – звучит гордо! Человек незаурядного таланта, увлеченный подвижник и энтузиаст, был добрым и открытым, с тихим голосом и детской доверчивой улыбкой. «Русский человек – по натуре мечтатель и сказочник. Самым насущным было для него нематериальное – звоны, сказки. Он и сам похож на свои любимые колокола и на свои сказки: большой, сильный, «железный» – а душа отзывается на любые, даже самые легкие прикосновения и раскрывается в колокольной музыке и наполненных незащищенностью, беспримесной, чистой добротой сказках»[3;11]. «Сказку никогда не сможет написать человек, не умеющий любить и мечтать, – утверждает Е.Ш.Галимова. – И все, кто знал Ивана Данилова, знают, что он был наивным и мудрым, ребенком и взрослым, мастером и мечтателем. …Иван Данилов умел увидеть чудесное даже в самых простых, обыденных явлениях жизни, осознавать, что весь наш мир – тайна и чудо, и щедро поделился с нами этим умением. Иван Данилов словно не сочинял свои сказки, а находил их – на морских просторах, среди льдин и чаек, на берегу Белого моря, где «жила-была компас-маточка», на дороге, подобрав выброшенный кем-то старый топор. …Сказки – одно из проявлений таланта Ивана Данилова, его яркой, самобытной творческой личности»[2;5]. Итак, приступая к работе над темой исследования, мы узнали, что сказочник Иван Данилов долгие годы был Главным Хранителем музея деревянного зодчества Малые Корелы; подвижник и энтузиаст, он возродил колокольные звоны в России, объехал со своей передвижной колокольной звонницей всю Европу, даже на Аляске гремели его колокола. Человек необычной профессии, Иван Васильевич Данилов и личностью был необыкновенной – самобытной и творческой: богатырь 64 Сборник ученических исследовательских работ от природы, необычайно талантливый, добрый и щедрый, наивный и мудрый, мастер на все руки, мечтатель и сказочник. В ходе работы мы выяснили историю создания книги «Сказки для всех»: – в детстве И.В.Данилов любил слушать сказки своей бабушки Анны Андреевны Даниловой, а потом и сам их сочинял и рассказывал своим друзьям; – впервые сказки Ивана Данилова напечатаны в газете «Северный комсомолец» в 1978 году, позднее публиковались в газете «Правда Севера», альманахе «Красная пристань», в книге «Иван Данилов – мастер колокольного звона», звучали по областному радио. Сборник «Сказки для всех» вышел в литературно-издательском центре «Лоция» в 2012 году с красочными иллюстрациями художника Ирины Светоносовой, которые помогают ярче раскрыть характер сказок, дать более полное представление о сюжете и героях произведений; – сюжеты сказок автор черпал в окружающем мире, в природе, писал о том, что видел; находил их на морских просторах, на берегу Белого моря, в северной тайге и на проселочной дороге, в звездном небе и кружении метели; – свои сказки Иван Данилов писал практически без черновиков, набело; каждая сказка имеет название, данное автором; название же сборника принадлежит составителю и редакторам; в творческом наследии писателя есть ещё пять сказок, которые пока не изданы; – сборник «Сказки для всех» – лауреат областного конкурса «Книга года – 2012» в номинации «Книга для всей семьи»; призер VII конкурса изданий «Просвещение через книгу» в номинации «Лучшая детская книга» (2012). 2. ПРИТЧА КАК ЖАНР ЛИТЕРАТУРЫ Решив выяснить, можно ли сказки Ивана Данилова назвать притчами, мы обратились к словарям и справочникам, чтобы уяснить, что такое притча, каковы ее характерные особенности. Известно, что жанр притчи возник в древности на востоке, где любили говорить загадками, аллегориями. «Аллегория – иносказательное изображение абстрактного понятия через конкретный образ»[8;12], то есть когда за конкретным, понятным всем словом скрыто глубокое философское значение. Притчи помогают понять, что истинно, а что ложно в жизни, в них люди из поколения в поколение передают свой жизненный опыт. Каждая притча может чтото дать, научить чему-то, в ней заложена какая-то определенная правда, какой-то определенный урок, маленький или большой закон мира, в котором мы живем. Особое место в литературе занимают библейские притчи. Самые известные из них – притчи царя Соломона (заветы и заповеди), которые дают мудрость и наставление, помогают усвоить правила 65 Сборник ученических исследовательских работ благоразумия и правосудия, умножить познания и рассудительность. Библейские притчи («О сеятеле», «О блудном сыне» и другие) открывают бесконечный простор для понимания, учат мудрости, добру, умению прощать. На Руси притчи имеют библейское происхождение. «И учил их притчами…» – так говорится в Евангелии о проповеднике Иисусе. Странствуя по селениям, городам, не мудреными речами он учил людей добру, а рассказывал простые житейские истории, которые во множестве происходят в жизни каждого человека. Понятие притчи по-разному толкуется лингвистами и литературоведами: «иносказательный рассказ, басня; о непонятном, труднообъяснимом явлении, обстоятельстве» [5;452]; «несчастный случай»[7;368]; «поучение в примере»[1;455]; «близкий басне небольшой рассказ, содержащий поучение в иносказательной форме»[8;232]; «жанр, дидактический по содержанию, аллегорический по форме»[6;377]. Несмотря на разницу в определении жанра, очевидно, что притча должна обладать двумя чертами, по которым ее можно отличить от других произведений: поучительностью и аллегоричностью (иносказательностью). По мысли исследователя А.Княжицкого, «если иносказательность и поучительность – два главных качества, присущих притче, - проявляются достаточно полно, то перед нами притча, если же они ослаблены и притчей в точном смысле слова произведение назвать трудно, то можно говорить о притчевом начале»[4;14]. Таким образом, можно сделать вывод: – притча – короткий назидательный рассказ в иносказательной форме, заключающий в себе нравственное поучение; – характерные особенности притчи: иносказательность, поучительность, краткость; – если эти качества в произведении проявляются недостаточно полно, то можно говорить только о притчевом начале, а не о притче в полной мере. 3. ПРИТЧЕВОЕ НАЧАЛО В СКАЗКАХ ИВАНА ДАНИЛОВА На притчевую природу «Сказок для всех» Ивана Данилова указывают как вдова писателя, составитель сборника Е.М.Дорофеева («его сказки …можно назвать притчами»), так и редактор книги, доктор филологических наук, профессор Е.Ш.Галимова: «Некоторые сказки Ивана Данилова вырастают в притчу»[2;5]. Также отметил это качество сказочных историй Данилова его друг и наставник, кандидат исторических наук А.А.Куратов: «Сказочные сюжеты у Вани были трогательно просты и очень понятны для детей. И все сказки заканчивались добродушной моралью: это хорошо, а это плохо»[3;14]. Мы прочитали и проанализировали сборник «Сказки для всех», чтобы определить, можно ли сказки Ивана Данилова назвать 66 Сборник ученических исследовательских работ притчами, есть ли в них характерные для этого жанра литературы иносказательность и поучительность. Выяснили, что в сказках представлены романтические и житейские истории. Произведения невелики по объему, что соответствует определению притчи как жанра: короткий назидательный рассказ. Четко обозначена авторская позиция: что такое хорошо и что такое плохо (Приложение №3. Поучительный характер «Сказок для всех» Ивана Данилова). Эти сказки воспитывают чувство патриотизма, верности родной земле; учат трудолюбию и смекалке; бережливости и гостеприимству; ответственности и самопожертвованию, заботе о людях; скромности, благородству и великодушию, умению любить и прощать; дружить и быть благодарным; не перекладывать на других свои проблемы и видеть красоту в окружающем мире; ценить трудовую копейку и мастерство народных умельцев; быть верным слову. Автор осуждает лень, хвастовство, зазнайство и тщеславие; эгоизм и себялюбие, неблагодарность; корысть и глупость; непримиримо относится к несправедливости, войне и агрессии. В некоторых сказках писатель ставит серьезные философские вопросы. Например, в сказке «Ёжик» представлены две разных жизненных позиции – любовь к людям, умение дружить – и нелюдимость, неприветливость: «Ежик не может без гостейтоварищей жить, а Ежиха не хочет знать их»[2;21]. Сказки «Семь светлячков и одна звезда», «Сполохи» и «Шуршальная сказка» открывают читателю красоту звездного неба и заставляют задуматься о космических тайнах. В сказке «Дикие астры» автор размышляет над такими философскими вопросами: в чем счастье? как отличить истинную красоту от ложной? как преодолеть одиночество и отчаяние? Таким образом, сказки Ивана Данилова имеют поучительный характер. Поучение (мораль) скрыто в содержании самой сказки или сформулировано в финале произведения, например: «Это несправедливо, когда тебя выбрасывают»[2;52]; «А кто в дружбу братскую не верит, тому никогда не узнать настоящего вкуса хлеба с солью»[2;57]. Герои книги «Сказки для всех» не только люди, но и рыбы в море, звезды в небе, цветы на лугу, птицы, лесные обитатели, а то и обычные для каждого вещи – компас, топор или копейка. Можно ли образы-персонажи, созданные писателем, назвать аллегорическими? Известно, что «в форме яркого образа аллегория (иносказание) обозначает какое-нибудь отвлеченное понятие, которое трудно передать кратко[8;12]. Есть такие аллегорические образы, которые всем понятны: змея, обвившая чашу, – медицина; Иуда - ложь и предательство; скелет с косой – смерть; женщина с завязанными глазами и с весами в одной руке и мечом в другой – беспристрастность, правосудие (Фемида); золотой телец – богатство. 67 Сборник ученических исследовательских работ Нужно помнить, что «аллегория однозначна, она выражает строго определенный предмет или понятие, смысл которого может быть истолкован достаточно прямолинейно: «добро» или «зло». В аллегории чаще всего используются отвлеченные понятия: добродетель, совесть, истина»[8;13]. Мы думаем, что сказочные образы в книге Ивана Данилова нельзя назвать аллегорическими: это конкретные (чайка, льдина, нерпа, бобр, ёж, гуси, светлячок, звезда, компас, топор, копейка) или фантастические (рыба-кит, царица сполохов) образы-персонажи, которые не обозначают отвлеченных философских понятий. Герои произведений писателя созданы по законам сказки. Они разговаривают, действуют, страдают, радуются, печалятся, как люди, – иначе говоря, олицетворяются автором, его фантазией. «Образное мышление помогало ему писать сказки»[3;12]. Следовательно, «Сказки для всех» – это не притчи в чистом виде, а сказки с притчевым началом, с элементами притчи. Итак, чтобы определить, можно ли сказки Ивана Данилова назвать притчами, мы проанализировали сборник «Сказки для всех», и пришли к следующим выводам: – произведения невелики по объему, что соответствует определению притчи как жанра; – сказки Ивана Данилова носят поучительный характер; поучение (мораль), скрыто в содержании самой сказки или сформулировано в финале произведения; – однако сказочные образы в книге Ивана Данилова нельзя назвать аллегорическими, потому что они не обозначают отвлеченных философских понятий; – следовательно, «Сказки для всех» Ивана Данилова имеют притчевое начало, но притчей в точном смысле слова эти произведения назвать трудно. 4. СВЯЗЬ СКАЗОК ИВАНА ДАНИЛОВА С НАРОДНЫМИ СКАЗКАМИ Познакомившись с книгой И.Данилова «Сказки для всех», мы обратили внимание на сходство произведений писателя с русскими народными сказками. Что же их сближает? «В них поражают точность языка, стройность композиции и поэтичность, как это бывает в любой народной сказке»[3;167]. В сказках Ивана Данилова присутствуют сказочные обороты речи, характерные для народной сказки: «Про то всякий знает, да не всякий скажет»[2;47]; «чайком напоить да спать уложить»[2;48]; «дело – делом, время – временем; дело дивное»[2;51]. Автор использует традиционные фольклорные образы и постоянные эпитеты: серы гуси, рыба-кит, зеленая трава, серый камень, желтый песок («Компас-маточка»); лексический повтор: «освещать дорогу для тех, кто запоздает, кто крадется, кто удирает, и для тех, кто раз в жизни влюбился»[2;26]; «солонки щупают на 68 Сборник ученических исследовательских работ гладкость, на прочность, на размерность», «спать улеглисьповалились»[2;48-51]; «Приходили к маточке серы гуси, спрашивали… Приходили к ней поморы, спрашивали… Приплывала к маточке рыба-кит, спрашивала»[2;6]. Троекратное повторение мы находим и в других сказках Ивана Данилова: трижды взвешивают копейку мужика царь и придворные министры («Копейка»); «Ежиха иголки свои на день по три раза красила»[2;21]; «Три дня и три ночи братья по лесу ходили, друг друга искали»[2;57]. Кроме числа 3, встречается и другое священное (сакральное) число – 7: «Семь светлячков и одна звезда», «В седьмом часу, через семь дорог»[2;26]. Сюжеты некоторых сказок («Ёжик», «Старый топор», «Чайкаверхоглядка») перекликаются с сюжетами народных сказок о животных. Как и в фольклорных сказках, образы-персонажи у Ивана Данилова нередко созданы по принципу антитезы: Ёжик – Ежиха («Ёжик»), юноша – девушка («Дикие астры»), мужик – царь и министры, иноземные купцы («Копейка»); два гостя противопоставлены в сказке «Два гостя – две разницы». Отличаются сказки писателя от народных тем, что в них есть элементы реальности: указаны географические названия (Белое море, Грумант, Мезень, Архангельск); упоминаются реальные события, например, ярмарка в Архангельске («Копейка», «Два гостя – две разницы»), интервенция на Севере («Компас-маточка»); узнаваемы описания местности (так, в сказке «Сполохи» это музей деревянного зодчества Малые Корелы, где работал И.В.Данилов). Хочется отметить еще одну особенность сборника «Сказки для всех»: почти во всех произведениях есть рифма, «временами речь превращается в самобытный ритмический говор – это очень ценно и важно для сказки»[3;167]. Приведем несколько примеров: «жили звери не тужили, здорово они дружили»[2;18]; «добротно живет – в гости ждет», «копейку не поделили – в море утопили», «совет созвал – слово сказал», «копейка к потолку – царю на башку», «копейку в карман, да и сроду не был там»[2;45-47]; «коробки взяла, краски развела», «села у шестка да запела слегка», «кончит дед сказ, гость поведет рассказ», «где живет да с кем дорога сведет», «дверь на запор – сама во двор», «на ярмарке стоял – солонки продавал»[2;4851]. Рифма, ритмическая организация сказочного повествования – оригинальная особенность данных сказок. Нередко автор использует в сказках диалектные слова, и тогда со страниц книги слышна напевная поморская говоря: «самовар опружили, спать улеглись-повалились»[2;51]. Итак, связь «Сказок для всех» с народными сказками проявляется в использовании – традиционных сказочных сюжетов; – сказочных оборотов речи: постоянных эпитетов, лексических повторов; 69 Сборник ученических исследовательских работ – троекратного повторения, священных чисел 3 и 7; – антитезы как принципа создания образов-персонажей. Мы заметили и отличие сказок писателя от народных: это элементы реальности, особая ритмическая организация сказочного повествования, в некоторых произведениях – рифма. ЗАКЛЮЧЕНИЕ В ходе работы над темой «Жанровые особенности книги Ивана Данилова «Сказки для всех» мы встретились с составителем сборника сказок Е.М.Дорофеевой, вдовой писателя, и узнали много интересного о судьбе Ивана Васильевича Данилова – звонаря и сказочника. В беседе с Е.М.Дорофеевой мы выяснили историю создания книги сказок, на притчевую природу которых указывает литературовед Е.Ш.Галимова в предисловии к сборнику. Обратившись к словарям, мы уяснили жанровые особенности притчи: – притча – короткий назидательный рассказ в иносказательной форме, заключающий в себе нравственное поучение; – характерные особенности притчи: иносказательность, поучительность, краткость; – если эти качества в произведении проявляются недостаточно полно, то можно говорить только о притчевом начале, а не о притче в полной мере. Чтобы определить, можно ли сказки Ивана Данилова назвать притчами, мы проанализировали сборник «Сказки для всех», и пришли к следующим выводам: – произведения невелики по объему, что соответствует определению притчи как жанра; – сказки Ивана Данилова носят поучительный характер; поучение (мораль), скрыто в содержании самой сказки или сформулировано в финале произведения; – однако сказочные образы в книге Ивана Данилова нельзя назвать аллегорическими, потому что они не обозначают отвлеченных философских понятий; – следовательно, «Сказки для всех» Ивана Данилова имеют притчевое начало, но притчей в точном смысле слова эти произведения назвать трудно. Анализируя сказки Ивана Данилова, мы обратили внимание на сходство произведений писателя с русскими народными сказками, которое проявляется в использовании – традиционных сказочных сюжетов; – сказочных оборотов речи: постоянных эпитетов, лексический повторов; – троекратного повторения, священных чисел 3 и 7; – антитезы как принципа создания персонажей. 70 Сборник ученических исследовательских работ Таким образом, мы исследовали жанровые особенности сказок Ивана Данилова и можем сделать вывод: произведения имеют притчевое начало, связь с фольклорными сказками. Сказки писателя включают в себя элементы реальности, отличаются особой ритмической организацией сказочного повествования – в этом их оригинальность. Сказки Ивана Данилова ставят его в один ряд с известными архангельскими сказочниками Степаном Писаховым и Борисом Шергиным. С удовольствием прочтут их и дети, и взрослые, потому что это «Сказки для всех». ЛИТЕРАТУРА 1. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: Т. 1-4. – М.: Русский язык, 1978 – Т.3. П. 1980. – 555 с. 2. Данилов И.В. Сказки для всех / Иван Данилов; под ред. Е.Галимовой; [сост.: Е.М.Дорофеева; худож.: И.Светоносова]. – Архангельск: «Лоция», 2012. – 58 с. 3. Иван Данилов – мастер колокольного звона: [сборник / сост.: Е.М.Дорофеева]. – Архангельск: ОАО «ИПП «Правда Севера», 2007. – 223 с. 4. Княжицкий А.И. Притчи: Учебн. кн. Александра Княжицкого: 79-е кл. – М.:МИРОС, 1994. – 214 с. 5. Словарь русского языка: в 4-х т. / АН СССР, Институт рус. яз.; Под ред. А.П.Евгеньевой. – М.: Русский язык, 1981-1984. Т.3. П-Р. 1983. – 752 С. 6. Современный словарь – справочник по литературе / Сост. и научн. ред. С.Л.Кормилов. – М.: Олимп: ООО «Фирма «Издательство АСТ», 1999. – 704 с. 7. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка, - т.III. М.: «Прогресс», 1971. – 828 с. 8. Энциклопедический словарь юного литературоведа // Сост. В.И.Новиков. – М.: Педагогика, 1988. – 416 с. ПРИЛОЖЕНИЕ №1. ВСТРЕЧА С Е.М.ДОРОФЕЕВОЙ Из беседы с Еленой Михайловной Дорофеевой: – Каким человеком был Иван Васильевич Данилов? Что любил, чем увлекался? – Иван Васильевич интересовался историей, археологией, разными древностями. Долгое время был Главным Хранителем музея деревянного зодчества в Малых Корелах, следил за состоянием деревянных построек, все умел делать своими руками. Именно Иван придумал завести в Корелах лошадей, чтобы посетители музея могли прокатиться на тройке с бубенцами. Ездил по северным деревням, собирал колокола, наладил в музее колокольные звоны. 71 Сборник ученических исследовательских работ Иван Васильевич Данилов был одним из тех, кто возрождал на архангельской земле, да и в России искусство колокольного звона и достиг такого мастерства, что коллеги называли его «первым звонарем России». Восстановил праздничные колокольные звоны Архангельского Севера, сочинял свои музыкальные произведения. Не имея музыкального образования, Иван сам освоил колокольный звон, начинал учиться звонить с пяти колоколов. Его почерк звонаря ни с чем не спутаешь. Идешь, бывало, по дорожке в Малых Корелах, впереди – колокольня, звонаря не видно, но слышно: Иван звонит – широко, раздольно, весело, разудало, с переливами! Весь мир объехал со своими колоколами, его колокольные звоны звучали даже на Аляске! Как большинство мальчишек, Иван с детства мечтал о море. Однажды мечта его осуществилась: Ивана Данилова пригласили в морское путешествие на паруснике, а он взял с собой колокола, укрепил их на рее – и зазвучали русские колокольные звоны в городах и портах Европы, добрались даже до Аляски, прославили имя архангельского звонаря. О том, что он сочинял сказки, знали не все. Даже сейчас, увидев книгу, многие удивятся. Хотя чему тут удивляться: еще в детстве он любил слушать сказки своей бабушки Анны Андреевны Даниловой, а потом и сам их сочинял и рассказывал своим друзьям. – Как Иван Васильевич писал сказки? Откуда брал своих героев, сказочные сюжеты? – Сюжеты сказок он черпал в окружающем мире, в природе. Писал о том, что видел. Свои сказки Иван Данилов писал практически без черновиков, набело. Какие-то из них остались на тетрадных листочках, некоторые напечатаны им на пишущей машинке. – Хотел ли автор видеть свои сказки напечатанными? А название книги – «Сказки для всех» – он сам придумал? Есть ли в коллекции сказок такие, которые не вошли в сборник? – Конечно же, Иван Васильевич, как и всякий пишущий человек, мечтал, чтобы его сказки вышли в свет, были опубликованы. Каждая сказка в книге имеет название, данное автором. Название сборника – «Сказки для всех» – принадлежит составителю и редакторам. Первые сказки Ивана Васильевича Данилова были опубликованы более тридцати лет назад. Подборку сказок, напечатанных в новогоднем номере «Северного комсомольца» в 1978 году, предваряло авторское пояснение: «Сказки я начал записывать с зимы 1976 года, а рассказывал их сверстникам с самого детства. Многие сказки я услышал от моей бабушки Анны Андреевны Даниловой, проживающей на Суре в Пинежском районе». Уже после смерти писателя его сказки публиковались в газете «Правда Севера», альманахе «Красная пристань», в книге «Иван Данилов – мастер колокольного звона», звучали по областному радио. Теперь эти сказки собраны в отдельную книгу «Сказки для всех», и 72 Сборник ученических исследовательских работ Ивана Данилова, возможно, станут воспринимать не только как искусного звонаря, но и как талантливого сказочника. В творческом наследии Ивана Данилова есть ещё пять сказок, которые пока не напечатаны. – Мы слышали, что книга «Сказки для всех» получила различные премии. Пожалуйста, расскажите об этом. – Сборник «Сказки для всех» признан лауреатом областного конкурса «Книга года – 2012» в номинации «Книга для всей семьи». В этом же году сказки Ивана Данилова вошли в тройку призеров VII конкурса изданий «Просвещение через книгу» в номинации «Лучшая детская книга». Книга «Сказки для всех» была награждена дипломом лауреата этого престижного конкурса. Издание удостоено диплома по праву: Иван Данилов как глубоко духовный человек сумел выразить то глубинное, что было в душах людей. Так рождались его неповторимые колокольные звоны, так вышли из-под его пера умные, задушевные сказки, которые можно назвать притчами. Береги близких, цени дружбу, будь честным, люби свой край – вот чему учат они своих читателей. ПРИЛОЖЕНИЕ №2. БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА Иван Васильевич Данилов родился 21 октября 1952 года в г. Ленинграде, где в Институте народов Севера училась его мама, Серафима Вячеславовна, приехавшая с Камчатки. Детство его прошло в п. Белушье Архангельской области, на берегу Карского моря, куда была направлена на работу Серафима Вячеславовна. Там он окончил восьмилетнюю школу, а среднее образование получил в селе Сура Пинежского района Архангельской области, на родине отца, Василия Ивановича. Там у бабушки Анны Андреевны Даниловой он проводил летние каникулы, оттуда же после окончания школы был призван в армию. С 1974 по 1978 год заочно учился на историческом факультете Архангельского государственного педагогического института им. М.В.Ломоносова и окончил его за четыре года вместо пяти, сдавая экзамены между экспедициями, работая уже главным хранителем создающегося музея деревянного зодчества. Специальность, указанная в дипломе, – преподаватель истории и обществознания. С 1975 г. работал в Архангельском музее деревянного зодчества Малые Карелы сначала научным сотрудником, потом - 14 лет главным хранителем. Был членом Ученого Совета музея. Колокольными звонами начал заниматься в мае 1975 года, подключившись к работе А.Н.Давыдова. Для восстановления колокольных звонов А. Давыдов пригласил преподавателя Архангельского музыкального училища Валерия Лоханского, но И.В.Данилов не входил в эту группу звонарей, а учился звонить сам, занимаясь по вечерам на маленькой звоннице, и уже к осени 73 Сборник ученических исследовательских работ 1975 года стал выделяться своим мастерством. Восстановил праздничные колокольные звоны Архангельского Севера, сочинял свои музыкальные произведения, отрабатывал технику игры на деревянной звоннице, оборудованной 6 - 12 колоколами. Самые наилучшие отзывы и пожелания получили работа И.В.Данилова от академика Д.С.Лихачева, писателя Ф.А.Абрамова, журналиста А.Рогова, старейшего краеведа Севера К.П.Гемп. Серьезный исполнительский уровень колокольной музыки автора отмечали Б.Киров, М.Биешу, М.Лиепа, Н.Брегвадзе. Музыка Ивана Данилова использовалась в историческом художественном фильме «Дым Отечества» (Свердловская к/с, 1979 г.), «Россия молодая». Он разработал колокольные мелодии для мультипликационного фильма по сказкам Б.Шергина и Степана Писахова «Архангельские новеллы». В художественном фильме «Матвеева радость», поставленном режиссером Ириной Поплавской по произведениям Бориса Шергина («Мосфильм», 1985 г.), не только прозвучали звоны Ивана Данилова, но он сам исполнил роль Устина Бородатого. Данилов снимался в научно-популярных фильмах «Звоны северные» и «Зову живых» (студия «Леннаучфильм»). На Всесоюзной фирме грамзаписи «Мелодия» вышли две пластинки со звонами Ивана Данилова: «Звоны Северные» (1982 г.) и «Архангельские колокола» (1989 г.). С 1990г. – сотрудник Института экологических проблем Севера Уральского отделения РАН. В это время он много путешествовал на парусных судах с колоколами, побывал во многих странах Западной Европы, выступая с колокольными концертами. Северные колокольные звоны в исполнении Ивана Данилова прозвучали в Швеции, Норвегии, Дании, Финляндии, США, Италии, Испании, Франции, Монте-Карло, Англии, Бельгии, Германии. И.В. Данилов выступал на фестивалях (парусных судов): «Вардё-200» (Норвегия), «Брест-92» (Франция), «Катти-Сарк» (Англия), «Америка -500» (Италия). В декабре 1995 года вернулся в музей деревянного зодчества научным сотрудником. 24 апреля 1998 года Иван Васильевич умер. Похоронен в Архангельске, на Вологодском кладбище. В память о первом звонаре России Иване Васильевиче Данилове в 1999г. и 2003г. в Архангельске проводились Даниловские чтения. Имя архангельского звонаря появилось и на карте звездного неба. Молодой астроном из Воронежа Тимур Крячко в феврале 1985 года открыл малую планету, которая была зарегистрирована под № 29345. В июне 2003 года в международном центре малых планет в Гарварде планета № 29345 была зарегистрирована как планета «Ivandanilov». ПРИЛОЖЕНИЕ №3. ПОУЧИТЕЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР 74 Сборник ученических исследовательских работ «СКАЗОК ДЛЯ ВСЕХ» Название сказки Образыперсонажи Что хорошо? «Компасматочка» Компасматочка, серы гуси, рыба-кит, поморы, чужеземны е матросы, корабль железный Чувство патриотизма, верность родным местам Война, агрессия: «…чтобы всех зверей на земле русской со свету сжить»[2;9] «Чайкаверхоглядка » Чайка, льдина, нерпа Скромность, чувство товарищества Заносчивость, хвастовство, спесь, зазнайство, безделье: «летать – трудиться не надо»[2;12] «Бобр» Бобр, лесник Степаныч Трудолюбие, смекалка: «решил умностью взять»[2;14] «Ёжик» Ёж, Ежиха, Зайка, Лайка, Белка, Медведь Гостеприимство, умение дружить: «жили звери не тужили, весело они дружили»[2;19] «Сполохи» Царица сполохов Не каждый сумеет увидеть красоту: красота в глазах смотрящего «Семь светлячков и одна Светлячки, звезда Самопожертвовани е, забота о людях, трудолюбие; «светлячки 75 такое Что плохо? такое Неприветливость, нелюдимость, эгоизм, разобщенность людей: «одни проживем спокойно и тайком»[2;21] Сборник ученических исследовательских работ звезда» остались в седьмом лесу и продолжали трудиться попрежнему»[2;26] «Шуршальна я сказка» Звездочки, пурга, маленькие человечки Шур, Шар, Шор, Шир Трудолюбие, оптимизм, дружба, способность прийти на помощь в трудную минуту: «звездочка до сих пор не заметна в ночном небе, но в трудную минуту она обязательно появится»[2;31] «Девочка котик» Девочка, котик, бабушка, мама, папа Не перекладывай свои проблемы на других Цепная реакция обиды: котик – девочка – бабушка - мама «Дикие астры» Юноша, девушка, астры Трудолюбие, ответственность: «хотел умереть, но потом одумался: ведь без его защиты богиню может кто-нибудь обидеть»[2;37]; умение любить и прощать: «тот, кто прав, должен быть снисходителен к своей богине»[2;38] Неблагодарность, себялюбие, эгоизм: «Я рождена красивой, чтобы ты исполнял мои желания, а не я твои. Раз не можешь шевельнуть и рукой, значит, я не твоя»[2;37] «Тайна» Король, генерал, министр, жандарм, ученый кандидат серьезных Умей хранить тайну, будь верным слову Хвастовство, пустословие, глупость, корысть и 76 Сборник ученических исследовательских работ наук, купец «Копейка» Копейка, мужик, купец, царь, министр финансов Цена трудовой копейки: «у кого копейка цену большую имеет: у того, кто за нее год робит, или у того, кто копейкам счету не знает»; «у кого копейка тяжелее, значит – и ценнее, за нее больше трудов отдано»[2;45]; щедрость: «Мужичок богатством с народом поровну поделился»[2;47] Несправедливост ь, тщеславие «Два гостя – две разницы» Дед, баба, два гостя с юга Умение быть благодарным за хлеб-соль да науку; непреходящая ценность народного творчества: «Плачешься ты, а сам богатство привез, самим не веданное»[2;51] Лень, неблагодарность «Старый топор» Топор, поросенок, собака, конь, кузнец, плотник Бережливость: «Дурак тот, кто старые топоры выбрасывает»[2;52 ]; щедрость: «Возьми в дар!»[2;52]; мастерство: «стал старый топор словно новенький, …отменное топорище», «Это несправедливо, когда тебя выбрасывают»[2;5 2] 77 Сборник ученических исследовательских работ «хвалят инструмент»[2;52]; благодарность: «кузнец, поросенок, собака и конь благодарят плотника»[2;52] «Хлеб соль» да Два брата Родство по крови и по духу, братская дружба, забота, ответственность друг за друга, взаимопомощь: «А кто в дружбу братскую не верит, тому никогда не узнать настоящего вкуса хлеба с солью»[2;57] «МОРЕ КАК КЛЮЧЕВОЕ СЛОВО В ПОВЕСТИ ЕВГЕНИЯ КОКОВИНА «ДЕТСТВО В СОЛОМБАЛЕ» Лах Лах Андрей Александрович, МБОУ «СОШ №24», 8 В класс, г.Северодвинск, Архангельская обл. (руководитель: Папий Татьяна Александровна, учитель русского языка и литературы, МБОУ «СОШ №24», г.Северодвинск) Аннотация Автор исследования определяет состав лексических единиц, формирующих семантическое поле с ключевым словом море в повести Евгения Коковина «Детство в Соломбале»; представляет лексемы, отражающие собственно авторское восприятие МОРЯ. Анализируя авторский текст, автор работы показывает, как писатель поэтизирует 78 Сборник ученических исследовательских работ морскую стихию, активно используя художественные средства. Ученик рассматривает море у Коковина и как объект профессиональной деятельности; составил «Словарь морских терминов», которые расширяют границы семантического поля ключевого слова море и помогают раскрыть важные особенности языковой личности автора. ВВЕДЕНИЕ Главная книга писателя-северянина Евгения Степановича Коковина «Детство в Соломбале» – занимательное повествование о жизни соломбальских мальчишек, полной опасностей и лишений, о романтике дальних странствий. Не случайно Евгения Коковина нередко называют романтиком из Соломбалы. «Друг романтиков – Коковин», – писал о нем поэт Николай Журавлёв. «Для мышления Коковина всегда была характерна романтическая окрыленность»[2;12], – отмечал литературный критик Ш.З.Галимов. Мы побывали в музее Евгения Коковина в архангельской детской библиотеке, которая носит имя писателя, и многое узнали об авторе повести «Детство в Соломбале». Жизнь и творчество романтика Коковина неразрывно связаны с морем. Евгений Коковин родился в семье с поморскими корнями и крепкими традициями. Род Коковиных издавна обитал в поморском посаде Нёнокса, имеющем 600-летнюю историю, прославленном солеварнями. Каждый мальчишка с малолетства приобщался к семейному промыслу. Знание народных примет, морских ветров, умение управлять карбасом, первичные навыки навигации и чтения лоций – неотъемлемая часть картины мира жителя Поморья. И Евгений Коковин, уроженец корабельной Соломбалы, с детства жил мечтой о далеких морских путешествиях и романтических подвигах. Окончил морскую школу и получил диплом судового машиниста. Четыре навигации плавал Коковин на каботажных судах, побывал в Онеге и на Мезени, ходил на Мурман и на Печору, был на Новой Земле. Морские впечатления навсегда остались самыми яркими в сознании будущего писателя, дали материал для многих лучших его произведений. «Моя главная тема – море, Север, портовый город. Мои герои – ребята, моряки, полярники» [3;8], – говорил Евгений Коковин. Образ моря – один из центральных и в повести «Детство в Соломбале», первоначальное название которой знаковое – «Дети моря». Море – составная часть хронотопа произведения, с морской стихией связана жизнь основных персонажей книги. Образ моря участвует в организации идейного плана повествования, а морские пейзажи неизменно присутствуют на страницах повести. Нас заинтересовало, как создает Евгений Коковин образ моря, какие авторские приемы письма и языковые средства использует; как 79 Сборник ученических исследовательских работ ключевое слово море, которое встречается в тексте 104 раза, формирует языковую картину мира писателя Цель исследовательской работы – выявить роль ключевого слова море в формировании языковой картины мира на страницах повести Е.С.Коковина «Детство в Соломбале». Данная цель диктует постановку следующих задач: – дать характеристику общеязыковому содержанию лексемы море посредством изучения словарных статей; – определить состав лексических единиц, образующих семантическое поле с ключевым словом море в повести Евгения Коковина «Детство в Соломбале»; – установить смысловые связи и отношения слов, формирующих семантическое поле лексемы море в тексте произведения; – выявить выразительно-изобразительные средства языка в описании морских пейзажей на страницах книги «Детство в Соломбале»; – уточнить на базе языкового анализа особенности индивидуального представления автора об окружающем мире; В работе мы пользовались такими научными терминами, как лексема – слово как единица словарного состава языка; семантическое поле – обширное объединение слов, связанных по смыслу, предопределяющих значения друг друга; языковая картина мира –представление о действительности, отраженное в языковых знаках (то есть в словах) и их значениях, иначе говоря - мир в зеркале языка; этимология – раздел науки о языке, изучающий происхождение слов; гидронимы – названия водных объектов; регионализмы – слова, распространенные в определённом регионе. Объект исследования – текст повести Евгения Коковина «Детство в Соломбале». Предмет исследования – море как ключевое слово в повести Евгения Коковина «Детство в Соломбале», способы его представления на страницах произведения. Гипотеза исследования: выявление и описание семантического поля лексемы море в тексте повести Евгения Коковина «Детство в Соломбале» раскрывают важные особенности языковой личности автора и отраженной в его произведении языковой картины мира. Следует отметить, что литературные критики, журналисты, современники Е.Коковина высоко оценили книги северного прозаика, существует большой корпус критических статей о жизни и творчестве писателя. Однако ограничен круг научных исследований, посвященных изучению языка и стиля Евгения Коковина, творческой лаборатории этого художника слова: статьи А.Петрова и А.Давыдовой, опубликованные в сборнике материалов IV Межрегиональных Шергинских чтений «Борис Шергин и Евгений Коковин: рожденные у Белого моря». Правда, лексема море в данных 80 Сборник ученических исследовательских работ работах специально не исследуется. Актуальность нашей работы мы видим в попытке восполнить данный пробел. В качестве ведущего метода исследования в работе выступает метод анализа тематической сетки текста, также использованы методы интерпретации, сплошной выборки текста. Практическая значимость работы состоит в возможности использования результатов исследования как при литературоведческом и лингвистическом изучении литературы Севера, так и при подготовке к занятиям цикла «Литературное краеведение». 1. ЛЕКСЕМА МОРЕ В РУССКОМ ЯЗЫКОВОМ СОЗНАНИИ Определяя семантическое поле ключевого слова море в тексте повести Евгения Коковина «Детство в Соломбале», мы воспользовались данными толковых и энциклопедических словарей (Приложение №1. Лексема МОРЕ в словарях) и выяснили следующие лексические значения слова море: 1). Часть водной оболочки земли, огромное углубление, впадина в земной поверхности, заполненная горько-соленой водой и соединенная проливом с океаном или образующая его прибрежную часть более или менее глубоко вдавшуюся в материк. 2). Водная поверхность земного шара (океаны и моря). 3). перен. Большое количество чего-нибудь (ритор.). 4). перен. Обширное пространство чего-нибудь (поэт.). 5). Некоторые крупные озера (напр., Каспийское, Мертвое). 6). Некоторые заливы (Гудзонов, Мексиканский). Фразеологизмы: «море по колено», «ждать у моря погоды», «что море раковиной черпать», «по морю, аки по суху», «капля в море». Пословицы и поговорки: «Хорошо море – с берегу», «Тихо море, поколе на берегу стоишь», «Не ищи моря, и в луже утонешь», «Жди горя с моря, беды от воды», «Ближе к морю – больше горя», «Кто в море не бывал, тот горя не видал», «Море сильного любит, а бессильного губит», «Не море топит корабли, а ветры»[1;346]. Этимология: происхождение слова море носит общеславянский индоевропейский характер (Приложение №2. Лексема МОРЕ. Этимологическая справка). Корень *mor-, с одной стороны, соотносится с общим именованием водоемов, с другой – имеет значение смерти как перехода через водную преграду. Для построения лексико-фразеологического поля лексемы море мы обратились к словарям синонимов и антонимов. Оказалось, что слово море имеет синонимы только в значении «много, множество» и синонимический ряд в этом случае выглядит так: масса, тьма, бездна, пропасть, уйма, куча, гора, прорва, гибель, сила, скопище, стая, рой, туча, полчище; табун, сонм, сонмище, ворох, тьма[7;228]. Антонимических пар словарь не дает. 81 Сборник ученических исследовательских работ Следовательно, лексема море представлена в русском языке такими словами, как море, океан, вода, пространство, озеро, залив, бездна, пучина, прорва, поток. Картину семантического поля лексемы море дает нам «Словообразовательный словарь русского языка» А.Н.Тихонова. Абсолютное большинство слов этого гнезда соотносятся со значением «место работы, промысла» (море, моряк, моряна, по-морскому, военно-морской, воздушно-морской, помор, поморянин, море-океан, мореплавание, мореплаватель, морепродукт, мореход, мореходство, мореходный, беломор, североморец). Есть здесь и группа слов (поморье, приморье, лукоморье), которые несут в себе значение территории[10;297]. Семантическое поле исследуемой лексемы в большей степени относится к значению «часть океана», и лишь немного к представлению о море как месте отдыха на побережье. О таком соотношении свидетельствуют материалы «Словаря сочетаемости слов русского языка» под редакцией Денисова П.Н. и Морковкина В.В.[8;688-689]. Таким образом, можно сделать следующие выводы о структуре лексемы море в русском языковом сознании: лексема море представлена в русском языке такими словами, как море, океан, вода, пространство, озеро, залив, бездна, пучина, прорва, поток; этимология лексемы море: общеславянское слово индоевропейской природы; лексема море входит в состав ряда фразеологизмов, пословиц и поговорок; большинство слов в семантическом поле лексемы море соотносятся со значением «место работы, промысла», и лишь немного к представлению о море как месте отдыха на побережье. 2. КЛЮЧЕВОЕ СЛОВО МОРЕ В СЕМАНТИЧЕСКОМ ПОЛЕ ТЕКСТА ПОВЕСТИ Е.КОКОВИНА «ДЕТСТВО В СОЛОМБАЛЕ» По материалам книги Евгения Коковина «Детство в Соломбале», используя метод сплошной выборки, мы определили состав лексических единиц, формирующих семантическое поле с ключевым словом море. Море у писатель представлено следующими лексемами: море (104), волны (42), шторм (39), рейс (36), причал (35), вахта (30), порт (35), океан (11), гавань (10), вода (9), пристань (9), залив (6), Белое море (5), бухта (5), дно (4), рейд (4), штиль (3), фарватер (3), отмель (3), Черное море (3), брызги (2), Белушья губа (2), зыбь (2) морская гладь (1), глубины (1), валы (1), горло Белого моря (1), Баренцево море (1), Карское море (1), всплески (1), качка (1), верфь (1). Некоторые слова (вода, залив, море, океан) совпадают с теми, которые были выявлены при анализе общеязыкового сознания. 82 Сборник ученических исследовательских работ Собственно авторское восприятие отражают такие слова, как Баренцево море, Белое море, брызги, бухта, валы, вахта, волны, всплески, гавань, морская гладь, глубины, горло Белого моря, губа, зыбь, дно, Карское море, качка, отмель, порт, пристань, причал, Черное море, штиль, шторм. Данный ряд можно разделить на четыре группы. Первая группа лексем представлена гидронимами (Баренцево море, Белое море, Белушья губа, горло Белого моря, Карское море); вторая поддерживает словарное значение «большое пространство» (бухта, гавань, порт, пристань, причал, рейд, фарватер); третья группа (глубины, дно, отмель) освещает физические категории моря. Четвертая группа слов (брызги, валы, волны, всплески, зыбь, качка, морская гладь, штиль, шторм) отсылает нас к движению воды, что свидетельствует об авторском отношении к морю как живому существу. Этот вывод подтверждается многочисленными примерами сочетаемости: море у Коковина волнуется, дышит, бьет, играет, сдается, шумит, бережно несет пароход, здоровье дает; оно безмолвное, угрюмое, спокойное, обессиленное. Морской пейзаж, созданный писателем-северянином, передает характер моря. Ярко представлен в книге образ штормового моря, драматический диалог двух стихий – моря и ветра. Энергию моря, его движение, сильный, буйный, неудержимый и упрямый характер автору помогают передать олицетворения, эпитеты, сравнения (Приложение №3. Морской пейзаж в повести Е.Коковина). Эту особенность описаний у автора повести отмечал литературовед Ш.З.Галимов: «Они лаконичны, сжаты и в то же время внутренне просторны, динамичны, обладают хорошей энергией движения. Коковин не любит затянутых описаний, замедленных наблюдений. Отсюда поэтизация движения, морских и сухопутных переходов»[2;13]. Рисуя море в штиль, спокойное и безмятежное, писатель использовал больше красочных эпитетов, чем олицетворений, потому что прозаику было важно создать живописную морскую картину. Таким образом, мы видим, что эмоциональная оценка понятия море на страницах произведения неоднозначна. Лучше всего, как нам кажется, она выражена в словах героев повести – рассказчика Димки Красова: «Я море люблю»[4;310] и старого помора, боцмана Андрея Максимыча: «Проклинали мы всю жизнь море, а что мы без моря?» Он ругал море и горевал, что не придется ему больше плавать»[4;11]. «Море – наше поле», – говорили поморы. Море у Коковина выступает как объект профессиональной деятельности, о чем свидетельствуют глагольные сочетания: в море никогда не пошел бы, выйти в море, давно не был в море, любить море, отправиться в море, погибнуть в море, пойти в море, прийти с моря, ругать море, уйти в море, хочется в море. Особую категорию слов в языковой картине мира писателя составляют морские термины, которые расширяют границы 83 Сборник ученических исследовательских работ семантического поля ключевого слова море и открывают профессиональное отношение автора, по первой профессии – судового машиниста, к морю. Эти слова мы объединили в следующие группы: 1. Морские профессии и лексика, с ними связанная: капитан (88), моряк (84), матрос (57), боцман (37), штурман (30), кочегар (12), рыбак (7), судоремонтник (4), зуёк (2), кок (2), лоцман (1), шкипер (1), багермейстер (1), дух (1), рогаль (1); вахта (30), корабельное кладбище/кладбище кораблей (16), флот (9), флотский полуэкипаж (4), проложить/сменить курс (3), причальная тумба/тумбочка (3), зюйдвестка (3), бескозырка (3), пришвартоваться (2), отбивать склянки (2), судоремонтные мастерские (2), бушлат (2), аврал (1), флотилия (1), судовой журнал (1). Слова «дух» и «рогаль», на наш взгляд, можно отнести к профессиональным поморским регионализмам («С давних пор у нас матросов называют рогалями, а кочегаров и угольщиков – духами»; «Один дух стоит рогалей двух, а под осень – восемь»[4;82]). Языковед А.В.Петров считает, что к этому же разряду регионализмов следует причислить и «слово тумбочка – уменьшительное к тумба в значении «широкий и низкий столб у причала», поскольку оно широко употребляется именно в портовых городах, каким является Архангельск: Костя сидел на тумбочке, закинув ногу на ногу[4;22]; Я выходил на улицу, сидел на тумбочках, пел песни [4;87]»[6;48]. 2. Наименования судов и лексика, с ними связанная: пароход (135), шлюпка (72), судно (54), лодка (42), карбас (36), корабль (32), шхуна (31), бот (25), баржа (22), катер (12), яхта (11), буксир (10), шаланда (10), парусник (6), крейсер (2), стружок (2), челнок (1), плот (1); палуба (39), борт (36), мачта (22), весла (21), корма (17), трюм (17), якорь/отдать якорь (15), кубрик (14), каюта (14), трап (10), банка (6), лебедка (6), штормтрап (6), трос (5), уключины (5), иллюминатор (4), кошка (4), бак (4), рубка (3), трубы (3), барометр (3), брашпиль (2), кингстон (2), клотик (2), форштевень (2), шить шхуну (2), шкот (2), лаг (1), бимс (1), кливер (1), клюз (1), кнехт (1), рифовый узел (1), рында (1), фальшборт (1), шпангоут (1), ют (1). 3. Рыбная ловля и лексика, с нею связанная: сеть (19), рыбачить (9), рыбак (7), рыбалка (6), невод (5), рыбацкое дело (1), рыбацкая натура (1), рыбацкий промысел (1), рыбацкая слобода (1), рыбацкая снасть (5), рыбацкое становище (1), троегубица (3), матица (3), рюжи (3), донница (2), нижница (2), мерёжка (2), верхница (1), галанить (1), поплав (1), ячеи (1). 4. Морские ветры: моряна (3), побережник (1), поветерь (2). Работая с текстом, мы составили специальный словарик морских терминов, которые употребляются на страницах повести «Детство в Соломбале» (Приложение №4. Словарь морских терминов в повести Е.С.Коковина «Детство в Соломбале»). 84 Сборник ученических исследовательских работ Исследуя семантическое поле лексемы море, мы выявили множественные примеры словообразовательных связей: море – помор (6), морской (27), моряк (84), мореплаватель (3), мореход (1); буксир – буксирный (4); корабль – корабельный (12), кораблекрушение (3); ледокол – ледокольный (2); матрос – матросский (32); пароход – пароходный (24), пароходство (4); парус – парусный (8), парусник (6); помор – поморский (8), Поморье (2); причал – причальный (3); рыбак – рыбацкий (5), рыбачий (7), рыбалка (12); флот – флотский (4); шторм – штормовой (16), штормить (5). Чаще всего новые слова образуются суффиксальным способом (например: мор-ск-ой, мор-як и др.), реже – приставочным (по-мор) или способом сложения (мор-е-плаватель, мор-е-ход, корабл-е-крушение). Использование словообразовательных связей в семантическом поле лексемы море обогащает языковую картину мира писателя. Итак, мы определили состав лексических единиц, формирующих в тексте семантическое поле с ключевым словом море, и пришли к следующим выводам: – море у писателя представлено множеством лексем, некоторые из них (вода, залив, море, океан) совпадают с теми, которые были выявлены при анализе общеязыкового сознания; – собственно авторское восприятие отражают такие слова, как Баренцево море, Белое море, брызги, бухта, валы, вахта, волны, всплески, гавань, морская гладь, глубины, горло Белого моря, губа, зыбь, дно, Карское море, качка, отмель, порт, пристань, причал, Черное море, штиль, шторм; – данный ряд можно разделить на четыре группы: гидронимы; пространственные характеристики моря; физические характеристики моря; движение воды; – основным является значение «стихия, живое существо»; море у Коковина волнуется, дышит, бьет, играет, сдается, шумит, бережно несет пароход, здоровье дает; – автор поэтизирует морскую стихию, активно используя эпитеты, сравнения, метафоры; – море у Коковина выступает и как объект профессиональной деятельности; особую категорию слов в языковой картине мира писателя составляют так называемые морские термины, которые расширяют границы семантического поля ключевого слова море и открывают профессиональное отношение автора к морю; их можно подразделить на группы: морские профессии, наименования судов, рыбная ловля, морские ветры; – использование словообразовательных связей в семантическом поле лексемы море обогащает языковую картину мира писателя. ЗАКЛЮЧЕНИЕ 85 Сборник ученических исследовательских работ В ходе работы над заявленной темой мы провели исследование ключевого слова море в тексте повести Е.С.Коковина «Детство в Соломбале» и выявили роль данной лексемы в формировании языковой картины мира писателя. Используя метод сплошной выборки, определили состав лексических единиц, формирующих в тексте семантическое поле с ключевым словом море, и пришли к следующим выводам: – море у писателя представлено множеством лексем, некоторые из них (вода, залив, море, океан) совпадают с теми, которые были выявлены при анализе общеязыкового сознания; – собственно авторское восприятие отражают такие слова, как Баренцево море, Белое море, брызги, бухта, валы, вахта, волны, всплески, гавань, морская гладь, глубины, горло Белого моря, губа, зыбь, дно, Карское море, качка, отмель, порт, пристань, причал, Черное море, штиль, шторм; – данный ряд можно разделить на четыре группы: гидронимы; пространственные характеристики моря; физические характеристики моря; движение воды; – автор поэтизирует морскую стихию, активно используя эпитеты, сравнения, метафоры; морские пейзажи передают характер моря: сильный, буйный, неудержимый и упрямый – в штормовую погоду, спокойный и безмятежный – в штиль; – море у Коковина выступает и как объект профессиональной деятельности; особую категорию слов в языковой картине мира писателя составляют так называемые морские термины, которые расширяют границы семантического поля ключевого слова море и открывают профессиональное отношение автора; их можно подразделить на группы: морские профессии, наименования судов, рыбная ловля, морские ветры; – использование словообразовательных связей в семантическом поле лексемы море обогащает языковую картину мира писателя. Следовательно, выявление и описание семантического поля ключевого слова море в тексте повести Евгения Коковина «Детство в Соломбале» раскрывают важные особенности языковой личности автора и созданной в его произведении языковой картины мира, которая отражает исконные представления поморов о море как месте промысла, и это напрямую связано с происхождением и обстоятельствами жизни автора. В языке писателя использованы профессиональные слова корабельщиков, мореходов, рыбаков – неповторимый и бесценный способ видения мира и человека. «Язык писателя, приемы его письма, излюбленные средства изображения, наконец, присущий ему синтаксис – все это вместе составляет то, что мы называем индивидуальным авторским стилем», – писал поэт Сергей Наровчатов. 86 Сборник ученических исследовательских работ ЛИТЕРАТУРА 1. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. – М.: Рус. яз.,1999. –Т.2: И - О.-1999.-779 с. 2. Галимов Ш.З. В поисках полярной гвоздики [вступительная статья] // Е.С.Коковин. Повести и рассказы. – Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1983 – С. 5-18. 3. Евгений Коковин – романтик корабельной стороны: биобиблиографический указатель / Муницип. учреждение культуры муницип. Образования «Город Архангельск» «Централиз. библ. система», Гор. дет. библиотека имени Е. С. Коковина; [ред.-сост.: Т. Н. Задорина; вступ. ст. В.Е. Коковина]. – Архангельск, 2012. – 60 с. 4. Коковин Е.С. Детство в Соломбале – М.: изд-во «Детская литература», 1966. – 336 c. 5. Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 72500 слов и 7500 фразеол. выражений / Российская АН. Ин-т рус. яз; Российский фонд культуры. – М.: Азъ Ltd., 1992. – 960 с. 6. Петров А.В. Языковая репрезентация Севера в повести Е.С.Коковина «Детство в Соломбале» / А.В.Петров // Борис Шергин и Евгений Коковин: рожденные у Белого моря: сборник материалов IV Межрегиональных Шергинских чтений. – Архангельск, 2013. – 154 с. – С.41-51. 7. Словарь синонимов русского языка. Около 9000 синонимических рядов. Под ред. Л.А.Чешко. Изд. 3-е, стереотип. М.: «Сов. Энциклопедия», 1971.c.600. 8. Словарь сочетаемости слов русского языка / Под ред. Денисова П.Н., Морковкина В.В. – М.: Русский язык, 1983. 1770 с. 9. Советский энциклопедический словарь. – М.: «Советская энциклопедия», 1980.–1600с. 10. Тихонов А. Н. Школьный словообразовательный словарь русского языка. Пособие для учащихся. М.: «Просвещение», 1978. 727 с. 11. Фразеологический словарь русского языка. Изд-во «Сов. Энциклопедия», М.: 1968. Свыше 4000 словарных статей. Коллектив авторов: ЛА. Войнова, В.П. Жуков, А.И. Молотков, А.И. Федоров. Под ред. А.И. Молоткова. Изд. 2-е, стереотип. 12. Школьный этимологический словарь / сост. Г.А. Крылов – Ростов н/Д: Феникс, 2008. – 240 с. – (Учебные словари). 13. Этимологический словарь русского языка / О.А. Шаповалова – Ростов н/Д: «Феникс», 2007. – 704 с. – (Серия Словари). 14. http://cyberleninka.ru/artikle/n/more-v-russkoy-mire ПРИЛОЖЕНИЕ №1. ЛЕКСЕМА МОРЕ В СЛОВАРЯХ 1. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. – М.: Рус. яз.,1999. –Т.2: И - О. – 1999. – 779 с.: 87 Сборник ученических исследовательских работ Море ср. скопленье солено-горьких вод в обширных впадинах, разломах земной поверхности[1;346]. 2. Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 72500 слов и 7500 фразеол. выражений / Российская АН. Ин-т рус. яз.; Российский фонд культуры. – М.: Азъ Ltd., 1992. – 960 с.: Море, - я, мн. - я, - ей, ср. 1. Часть океана – большое водное пространство с горько-соленой водой. Плыть морем. По морю и по морю. За морем (в заморских странах; устар.). 2. перен., кого-чего. Большое количество кого-чего-н. (высок.). М. огней. М. слов. М. людей. Открытое море (спец.) – морское пространство за пределами территориальных вод какого-н. государства. |// прил. морской, -ая, -ое (к 1 знач.). М. флот. Морская пехота (род военно-морских сил, предназначенных для морских десантов и для обороны побережья). Морская болезнь (болезненное состояние, вызываемое качкой). Морская свинка (маленькое животное-грызун)[5;374]. 3. Словарь синонимов русского языка. Около 9000 синонимических рядов. Под ред. Л.А.Чешко. Изд. 3-е, стереотип. М.: «Сов. Энциклопедия», 1971.c.600.: Море. Множество, целый ряд, большое (или огромное несметное) количество, обилие, изобилие, море; масса, тьма, бездна, пропасть, уйма, куча, гора (разг.); прорва, гибель, сила (прост.) / о живых существах и предметах: скопище / о живых существах: стая, рой, туча, полчище; табун (разг.); сонм, сонмище (книжн. и ирон.) / о людях: полк, армия, легион/о высоких предметах: лес/об однородных предметах: арсенал; батарея (шутл.) / о чем-л. движущемся: вопросах и т. п.: труда, ворох, тьма[7;228]. 4. Словарь сочетаемости слов русского языка / Под ред. Денисова П.Н., Морковкина В.В. – М.: Русский язык, 1983. – 1770 с.: Море, род. моря, мн. моря, род. морей, ср. Часть океана – большое водное пространство с горько-соленой водой; зона отдыха на побережье такой части океана. Глубокое, большое, безбрежное, спокойное, мрачное, штормовое, бурное, грохочущее, бушующее, лазурное, синее, ласковое, величавое, незамерзающее, южное, северное…море; Азовское, Балтийское, Чёрное…море. Море Лаптевых, Амундсена… Берег, дно, поверхность, глубина, длина, ширина, гладь, дары, богатства, какая-л. часть…моря. Вид…на море. Ветер…с моря. Любить, увидеть, пересечь…море. Достигнуть/достичь…[Белого (Карского)] моря. Ехать, путешествовать…морем. В море (уходить~, выйти~, впадать~ (о реке)…). К морю (ехать~, переехать~, привыкнуть~…). На море (вин.) (ехать~…). На море (предл.) (отдыхать~…). Над морем (лететь~…). По морю (плыть~…). С моря (дуть (о ветре), вернуться~, уехать~…). У моря (жить~…). Море раскинулось, волнуется, разбушевалось, шумит, ревет, утихло… 88 Сборник ученических исследовательских работ ○Лучше всего туда ехать морем. Севастополь находится на берегу моря. В прошлом году мы отдыхали на море. □Аральское (Каспийское, Цимлянское…) море – названия некоторых больших озер, водоемов. Открытое море – 1) морское пространство вдали от берегов. Мы вышли в открытое море, в суровый и дальний поход (Букин); 2) часть мирового океана, которая не является исключительным владением одного государства[8;688689]. 5. Советский энциклопедический словарь. – М.: «Советская энциклопедия», 1980. – 1600 с.: Море, часть Мирового океана, обособленная сушей или возвышенностями подводного рельефа и отличающаяся от открытой части океана гидрологич. и метеорологич. режимом; условно морем также называют некоторые открытые части океана (напр., Саргассово море) и некоторые крупные озера (напр., Аральское, Мертвое), а также заливы (Гудзонов, Мексиканский). По степени обособленности и особенностям гидрологич. режима моря подразделяются на внутренние, окраинные и межостровные[9;841]. 6. Тихонов А.Н. Школьный словообразовательный словарь русского языка. Пособие для учащихся. М.: «Просвещение», 1978. 727 с.: Мор(е)→мор-юшк-о; мор-як→моряч-ок (черед. к-ч), моряч-к-а (черед. к-ч), моряц-к(ий) (черед. к-ч)→по-моряцк-и; мор-ск(ой)→поморск-ому; за-мор-ск-ий; при-мор-ск-ий[10;297]. 7. Школьный этимологический словарь/сост. Г.А.Крылов – Ростов н/Д: Феникс, 2008. – 240с. (Учебные словари): Море. Общеславянское слово индоевропейской природы (латинское mare – "море", древнеиндийское mariada – "берег моря" и т. п.). Родственные слова: марина (в значении "картина, изображающая морской вид"), в английском marsh "болото" и т. д.[12;137] 8. Фразеологический словарь русского языка. Свыше 4000 словарных статей. Коллектив авторов: Л. А. Войнова, В. П. Жуков, А. И. Молотков, А. И. Федоров. Под ред. А. И. Молоткова. Изд-во «Сов. Энциклопедия», М.: 1968: Море по колено. Всё нипочем, ничто не страшно для кого-либо. – Ты остался всё тот же сорвиголова, которому море по колено. Салтыков-Щедрин. Губернские очерки. – Зачем это вы у полковника деньги взяли? – Да деньги - то всему сила. С ними, брат, теперь нам море по колено будет, а, счастье в ноги нам будет кланяться! Данилевский, Беглые в Новороссии. Море по колена кому. Устар. – как влюбиться, так ему море по колена на первых порах. Совсем отчаянный становится. Станюкович. Пассажирка. [11;254] Капля в море. Ничтожно малое количество по сравнению с чемлибо. – Не забудьте, что организация казни крупного политического 89 Сборник ученических исследовательских работ лица требует огромных предварительных затрат. Ассигнованные нам суммы – капля в море. А. Н. Толстой, Эмигранты. – Оказанием помощи не увлекайтесь. Это здесь капля в море. А вот чтобы бульоном всех, кого можно, не пропустив, напоили – более важная задача и более тяжёлая. К. Симонов. Солдатами не рождаются. Капля в море чего. Но как ни много таких людей, всё это только капля в море того огромного населения которое теперь, нищенствуя, бродит по России. Л. Толстой. Три дня в деревне. Капля воды в море. – Матушка, вы хотите, чтобы я пожертвовал для вас даже характером; пожалуй, после всех жертв, которые я принёс вам, это будет капля воды в море. Лермонтов, Княгиня Лиговская. Как [что] капля в море. Промышленность Каталонии и Барселоны важна только сравнительно; произведения их как капля в море в отношении к общей потребности. Григорович, Корабль «Ретвизон». Разливанное [разливное] море. 1. чего. Очень много. О вине, водке и т. п. Бал был чудесный: зала прекрасная, с хоромами, музыканты – знаменитые в то время крепостные помещика-любителя, буфет великолепный и разливанное море шампанского. Л. Толстой, После бала. [11;195] 2. Попойка, пирушка[11 284]. Целый день в её доме было, что называется, разливанное море. Салтыков-Щедрин. Невинные Рассказы. [Миловзоров:] У них там пир горой, Разливанное море. Островский. Без вины виноватые. Но потом постепенно тоже вошла во вкус легкой и свободной жизни, и у них началось разливанное море: гости, гульбище, попойки. Серафимович. Месть. Целую неделю прогостили мы у него среди беспрерывного, весёлого, шумного опьяняющего празднества и ликования, среди настоящего разливанного моря. Н. Макаров, Воспоминания[11;284]. 9. Этимологический словарь русского языка / О. А. Шаповалова – Ростов н/Д: «Феникс», 2007. – 704 с. (Серия Словари): Море. Общесл. индоевр. характера (ср. готск. Marei, нем. Meer, лат. Mare и др.)[13;369] ПРИЛОЖЕНИЕ №2. ЛЕКСЕМА МОРЕ. ЭТИМОЛОГИЧЕСКАЯ СПРАВКА Чтобы выяснить этимологию (происхождение) слова море, мы, воспользовавшись интернет-ресурсами, ознакомились работами ученых-языковедов[14] и узнали, что корни лексемы море уходят в индоевропейский праязык. Основа *mor-/*mar- была широко распространена в древнеевропейских диалектах, ср.: арм. mawr – «болото», др.-исл. marr, др.-англ. mere – «море, озеро», слав. morje – «море», в ряде русских говоров (олонец., онежск.) море – «озеро», укр. диал. мороква – «болото». Праязыковой аналог слова море 90 Сборник ученических исследовательских работ обозначал не только собственно море, но и озеро, болотистое озеро, болото. По мнению языковеда Ю.С. Степанова, «исторически основа *mor-/*mar-/*mer- родственна *mor-t(h)-o- – «умирать»: смерть, мор, мертвый, маары – «носилки, на которых носят хоронить мертвых»; сказочное лукоморье – буквально «излучина моря» – «иной», неведомый мир». Вода почти во всех мифологиях ассоциируется с женским началом и связывается с рождением и смертью. Философ Карл Юнг связывал образ воды с пребыванием человека в материнской утробе, с актом рождения. Переход через водную преграду – это начало новой формы существования (рождение или смерть), отсюда женская персонализация образа смерти. По мнению ученого-лингвиста В.Н. Топорова, «один из мотивов «морского» поэтического комплекса связан с дном моря как образом смерти и ужаса: дно – «глубокое ущелье» – семантически сближается с пропастью, ср.: пропaсть – «погибнуть», «берега гибели». Как указывает В.Н. Топоров, «море связано с архетипом воды и символизирует царство смерти и царство сновидений». Легендарный Харон пользовался водным путем для перевоза усопших в страну мертвых. Лексема море, полагает лингвист С.Кошарная, этимологически «соотносится с именем языческой богини смерти Моры (Мары), известной всем славянским народам (ср.: зап.-слав. Моряна – богиня смерти; полесск. Марушка – мифологический персонаж-устрашитель, которым пугали детей; севернорус. Мара – «мифологический персонаж-устрашитель, которым пугали девушек») и во многом сходной с русалкой, Мокошью, – также традиционно женский персонаж. Став нарицательным, существительное Мора получило различные значения в славянских языках: украинский – «нечистый дух», болгарский – «ночной кошмар», сербско-хорватский – «домовой, кошмар», польский – «кошмар» и «ходячий покойник». В то же словообразовательное гнездо входит русское «умора» (от «уморить»)». Следовательно, корень *mor-, с одной стороны, соотносится с общим именованием водоемов, а с другой – имеет значение смерти как перехода через водную преграду. ПРИЛОЖЕНИЕ №3. МОРСКОЙ ПЕЙЗАЖ В ПОВЕСТИ Е.КОКОКИНА Художественные средства олицетворения Море в шторм Море в штиль «волна ударяла в нос карбаса и поднимала его»; «волна «шторм утих»; «флаги не трещали и не хлопали, а неслышно 91 Сборник ученических исследовательских работ эпитеты захлестывала судно и снова приподнимала его»; «волны бросались на маленький карбас»; «волны, шипя и пенясь, таранили причалы»; «болтались штормовые сигналы»; «взлетали брызги»; «нос парохода зарывается в воду»; «волны с ревом налетают и катятся, обрывая и унося с собой всё»; «ветер таранит капитанский мостик, рвет флаг»; «залив кипел»; «ветер уходит»; «море сдается, начинает успокаиваться» шевелились»; «волны присмирели»; «море дышит»; «ветер стих»; «волны накатывались»; «вода застыла»; «тишина обняла залив»Война, «высокие волны»; «нос стремительно нырял»; «свирепый ветер»; «злобно шипящая волна»; «озверелые волны»; «сильный шторм»; «волны с ревом налетают»; «тяжелая схватка»; «обессиленное море»; «мутно-зеленые валы»; «бесчисленные брызги»; «монотонный шум; «неспокойное море» «пенные гребни»; «волны стали отлогими и ласковыми»; «спокойное море»; «море величественно и безмолвно»; «извилистая, дрожащая солнечная дорожка»; «широкие гладкие волны»; «море красиво и могуче»; «бархатистоголубое или зеленоватое море»; «мертвая зыбь»; 92 агрессия: «…чтобы всех зверей на земле русской со свету сжить»[2;9] Сборник ученических исследовательских работ сравнения «ветер таранит капитанский мостик, будто хочет обезглавить корабль, рвет флаг, будто задумал лишить корабль достоинства и чести»; «мелкие суденышки устало кланялись волнам, словно просили о передышке»Т «океан казался серым и холодным»; «вечер был тихий и теплый»; «залив чуть заметно рябил»; «залив посветлел»; «неширокие полосы безупречной глади» «море бережно, словно материнскими руками, несет наш огромный пароход» ПРИЛОЖЕНИЕ №4. СЛОВАРЬ МОРСКИХ ТЕРМИНОВ В ПОВЕСТИ Е.С.КОКОВИНА «ДЕТСТВО В СОЛОМБАЛЕ» А Аврал – спешная (по специальному заданию или по тревоге) работа на судне (корабле) всей командой (экипажем) или большей частью команды (экипажа). «На нашей улице творилось что-то похожее на корабельный аврал»[4;185]. Б Багермейстер – тот, кто управляет земснарядом или руководит работой на нём: «Даже капитан на шаланде назывался багермейстером»[4;80]. Бак – надстройка в носовой части палубы, доходящая до форштевня. Баком раньше называли носовую часть верхней палубы (спереди фок-мачты). Служит для защиты верхней палубы от 93 Сборник ученических исследовательских работ заливания встречной волной, повышения непотопляемости, размещения служебных помещений и т. д.: «На середине у шаланды палубы не было, и подвесной горбатый мостик был перекинут с бака на корму»[4;80]. Банка – скамейка в лодке: «Дед, в зюйдвестке и в драных клеенчатых брюках, по обыкновению, сидел на передней банке»[4;33]; «Щука распласталась на дне карбаса, словно отдыхая: голова её лежала под одной банкой, а хвост – под другой»[4;40]. Баржа – плоскодонное судно, оснащённое или не оснащённое двигателем, которое используется для перевозки грузов по воде: «У мостовых свай суетится маленький пароходик с баржей на буксире»; «Баржу, ещё привели, – тихо сказал капитан. – На буксире, говорят, придётся тащить»[4;27]; «Руль у неё был огромный, почти вполовину всей баржи»[4;75]; «У крутого, стеной уходящего в воду берега стояла небольшая баржа»[4;113]. Барометр – прибор для измерения атмосферного давления: «Стрелка барометра скачет по ступенькам-делениям»[4;15]. Бимс – поперечная балка, поддерживающая палубу, платформу, крышу надстройки; часть набора корпуса: «На одном из последних уроков по кораблестроению он смешал в кучу шпангоуты, бимсы и стрингера и, конечно, получил неудовлетворительную отметку»[4;222]. Бот – небольшое моторное, парусное или гребное судно: «Мы знали, что на ботах и шхунах плавают самые смелые, самые отчаянные и самые опытные моряки»[4;9]; «С океана и с Белого моря в Архангельский порт идут шхуны, боты и пароходы»[4;18]; «Егор Трубин, богатый помор с Зимнего берега Белого моря, владел промысловым ботом»[4;36]; «Бот и сам походил на измученного терпеливого труженика»; «Старый бот мог в каждом рейсе развалиться»; «Капитан на боте был старый помор, не знавший страха»[4;112]. Боцман – старший из палубной команды судна: «И плавать бы ему, старому, опытному боцману, до самой смерти!»[4;11]; «Старого боцмана уважали как хорошего, опытного рыбака»[4;32]. Брашпиль – палубный механизм лебёдочного типа. Используется для подъёма якорей, создания натяжения тросов при швартовке: «А это брашпиль – машина такая, якорь вирать» [4;13]; «Над гаванью понеслись гудки пароходов, заскрипели погрузочные стрелы, затарахтели лебёдки и брашпили»[4;225]; «Загрохотал брашпиль, и якорь стремительно понёсся в воду» [4;273]. Буксир – самоходное судно для буксировки и кантовки других судов и плавучих сооружений: «У мостовых свай суетится маленький пароходик с баржей на буксире»[4;27]; «Баржу, ещё привели, – тихо сказал капитан. – На буксире, говорят, придётся тащить»[4;74]; «Приходилось мне видеть, как на буксирных тросах висел, словно игрушка, буксирный пароход»[4;8]; «Около «Октября», окалывая лёд, из стороны в сторону мотался большой буксир ледокольного 94 Сборник ученических исследовательских работ типа»[4;225]; «Буксирный пароход оттащил «Октябрь» от причальной стенки»[4;230]. Бухта - небольшая часть моря, залива, озера, водохранилища, обособленная от открытых вод частями суши (выступами берегов, скалами и близлежащими) и защищённая ими от волн и ветра. Как правило, бухты служат удобным местом стоянки судов: «Бухта зеленела травой шолей, и осокой, и широкими листьями балаболки»[4;112]; «В бухте корабельного кладбища было попрежнему тихо»[4;120]. В Вахта – основной вид дежурства на судах, обеспечивающий безопасность плавания: «Это означало, что команда несёт береговые вахты»[4;12]. Верхница – веревка, протянутая по верхнему краю рыболовной сети (невода): «Эх, только бы не шмыгнул под нижницу, не перепрыгнул бы через верхницу!»[4;136-137]. Верфь – предприятие для постройки или ремонта судов и кораблей: «Он нашу Соломбалу Соломбалой назвал. Тут у Петра верфь была»[4;25]. Вира – команда при подъёме тяжестей с помощью крана, соответствующая по значению: поднимай! вверх!: «На причале вдруг раздается резкий крик: «Вир-ра!» Это означает: «Поднимай!»; «Вирай помалу!»[4;8]. Вязальные иглы: «Дед вырезает из дерева вязальные иглы, похожие на причудливые стрелы диких племён»[4;16]. Г Гавань – часть акватории порта, непосредственно примыкающая к причалам, где производится погрузка и разгрузка судов, посадка и высадка пассажиров. Также в гавани суда могут находиться на длительной стоянке. В порту может быть несколько гаваней. Обычно для гавани выбирают место, хорошо защищённое от волн и ветра. Гавань может быть искусственной или естественной: «Обломки досок, масляные пятна, клочья грязной пены – всё это беспорядочно несло в гавань»[4;32]; «Кто знает, может быть, в гавани и в самом деле чтонибудь взорвётся» [4;48]. Галанить – грести с кормы лодки одним веслом: «А он не гребет - галанит. У него на корме уключина. Одним веслом с кормы как начнет в ту да в другую сторону крутить, что твой винтовой катер гонит»[4;122]. Гидроплан – самолёт, способный взлетать и приземляться на водную поверхность: «Утром над Соломбалой прогудел гидроплан»[4;47]; «Гидропланов теперь летало так много, что на них даже наскучило смотреть»[4;48]. Д Донница – вид рыболовной снасти, рыболовный снаряд. «С борта «Молнии он закинул удочки, а с обрывистого берега опустил донницы, наживив на них мелкую рыбешку»[4;111] 95 Сборник ученических исследовательских работ З Зверобойное судно – шхуна для промысла ластоногих (тюленей): «Ольга» – маленькое зверобойное судно»[4;9] «Зато капитана зверобойного судна матросы, должно быть, любили» [4;112]. Зюйдвестка – непромокаемый головной убор: «Матросы в зюйдвестках и парусиновых куртках крепили шлюпки, затягивали брезентом люки трюмов»[4;10]. Зуйки – мальчики, работавшие на промысловых ботах[4;58]; «А вон у Димки дед с десяти лет зуйком на шхуне пошёл в море»[4;180]. И Иллюминатор - круглое или прямоугольное окно в борту корпуса корабля, стене его надстройки или в верхней палубе для доступа света и свежего воздуха во внутренние помещения: «И в тот же вечер в двери погреба было вырезано небольшое круглое окно – «иллюминатор»[4;25]. К Каботажное плавание – плавание коммерческого грузового или пассажирского судна между морскими портами одного и того же государства, т.е. плавание без выхода за границы страны: «Конечно, я знал Олю, дочь капитана каботажного плавания»[4;56]. Карбас – поморская лодка: «Некуда ехать – на реке лёд, карбас на берегу, сети висят на стене в чулане»[4;15]; «Дед ремонтировал свой карбас»[4;32]; «Я знал, что ни одна из этих лодок не сравнится в бурю с нашим морским карбасом»[4;34]. Каюта – помещение на судне или корабле, оборудованное для проживания людей, а также различных служебных целей: «Иногда мы превращали погреб в корабельную каюту»[4;22]; «На одной шхуне в каюте мы заметили в двери несколько маленьких круглых отверстий»[4;113]. Кингстон – задвижка или клапан, перекрывающий доступ в корабельную (судовую) систему, сообщающуюся с забортной водой: «Костя, что такое кистон? – спросил я. – Не кистон, а кингстон. Это клапан так называется. Его откроешь – вода попадет в пароход, он и утонет»[4;75]. Кладбище кораблей – место в море, где корпуса судов оставляют разрушаться, оставляют на хранение или утилизируют. Также под кладбищем кораблей понимают сухие доки, в которых утилизируют суда, содержащие вредный абсент, в связи с возможными экологическими последствиями. Термин "кладбище кораблей" применяется к местам скопления большого количества затонувших кораблей, которые не были подняты человеком.: «Его отбуксировали и поставили на «кладбище кораблей» в устье Северной Двины»[4;38]; «Хорошо, уютно и тихо было на корабельном кладбище»[4;110]; «И вот снова перед нами корабельное кладбище: склоненные мачты шхун, узкий изогнутый островок, тихая бухта, яркая зелень листьев балаболки»[4;119]. 96 Сборник ученических исследовательских работ Кливер – косой треугольный парус, прикреплённый к снасти, идущей от мачты: «Потом купим яхту с большим белым парусом и кливерами»[4;44]. Клотик – верхушка мачты: «А один матрос, пока по мачте до клотика лез, за полмесяца деньги получил»[4;70]. Клюз – круглое, овальное или прямоугольное отверстие в палубе или борте, окантованное литой рамой или металлическим прутком, служащее для пропускания и уменьшения перетирания якорной цепи, швартовых концов или буксирного каната: «А это клюз для якорной цепи»[4;13]. Кнехт – железная причальная тумба на палубе: «Там ветер рассолом морским обдаст, здоровья прибавит – крепок станешь, что кнехта на палубе держаться будешь»[4;18]. Кок – повар на судне: «Ни один кок ему с первого раза угодить не мог»[4;17]; «Надо думать, на «Промышленнике» был славный паренькок»[4;112]. Кораблекрушение – катастрофа, произошедшая с судном, обычно приводящая к его сильному разрушению или гибели: «Два десятка аварий и кораблекрушений пережил боцман»[4;11]. Кошка – маленький якорь: А рыбаку без кошки никак нельзя[4;17]. Крейсер – класс боевых надводных кораблей, способных выполнять задачи независимо от основного флота, среди которых может быть борьба с лёгкими силами флота и торговыми судами противника, оборона соединений боевых кораблей и конвоев судов, огневая поддержка приморских флангов сухопутных войск и обеспечение высадки морских десантов, постановка минных заграждений и другие: «В Белое море пришли английские, американские и французские крейсеры»[4;48]. Кубрик – единое жилое помещение для команды на корабле: «Осмотрели трюм, кубрики, капитанскую каюту – трубинского клада нигде не нашли»; «По очереди вертели большой, с точёными рукоятками штурвал, спустились в кубрик»[4;107]; «Осматривая старые суда, забираясь на мачты, заглядывая в трюмы и кубрики, можно было представить множество историй, загадочных, страшных и весёлых»[4;112]. Л Лаг – прибор для измерения скорости судна: «Самым длинным концом на судне, решили мы, должна быть верёвка у лага»[4;71]. Лебёдка – механизм, тяговое усилие которого передается посредством каната, цепи, троса или иного гибкого элемента от приводного барабана: «На палубе начинает бойко тараторить лебёдка»[4;8] М Малая вода – самый низкий уровень воды в море или океане при отливе: «Вода малая – самое время неводок забросить»[4;36]; «Вода была самая малая»[4;110]. 97 Сборник ученических исследовательских работ Матица – мешок из мелкой сетки в середине невода, из которого рыбе уже не выйти: «А в середине, там, где у невода матица, чуть покачивается главный поплав, напоминающий маленькое седло»[4;136]. Матрос – моряк, не принадлежащий к командному составу, рядовой член экипажа судна: «Мой отец служил матросом на небольшом судне «Святая Ольга»[4;8]; «Матрос – он матрос и есть, – говорил дед. – Матросу, что мастеровому на заводе, всю жизнь спину гнуть»[4;29]. Мачта – вертикально стоящая конструкция на судне (корабле), обычно поддерживаемая растяжками, часть парусного вооружения на яхтах и парусниках: «Один вид «Ольги», старого, но крепкого бота с высокими мачтами, туго свёрнутыми парусами и таинственным переплетением снастей, сразу же начинал волновать мальчишеское воображение»[4;9]; «Синий с белым четырёхугольником флаг повис на мачте»[4;10]; «На мачте вился вымпел, и, конечно, пароход шёл полным ходом»[4;13]. Мерёжка – небольшая рыболовная сеть: «На одной из стен домика были развешаны мережки, а неподалеку на козлах из жердей троегубицы и мелкие сети»[4;160]. Моряна – резкий, сильный ветер, дующий с моря в устьях рек; так поморы называют холодный ветер с Ледовитого океана: «Напористая моряна и весенние разливы наносят по песчинке, по камешку целые острова»[4;83]. Н Навигация – период времени в году, когда по местным климатическим условиям возможно судоходство: «Соломбальцы готовились к навигации»[4;30]; «Навигация открылась»[4;226]. Невод – большая рыболовная сеть, состоящая из мотни посередине и двух боковых крыльев: «Часто мы вытаскивали невод пустым»[4;32]; «Он такой сильный – один может невод вытащить»[4;33]; «А я, по совести говоря, был доволен тем, что дед отдумал рыбачить неводом»[4;36]; «И вот из карбаса заброшен невод»[4;136]. Нижница – нижняя покромочная веревка перемета, невода, ставной сети и т.п.: «Эх, только бы не шмыгнул под нижницу, не перепрыгнул бы через верхницу!»[4;136-137]. О Оснастка – совокупность всех снастей судна (пеньковых и металлических тросов): «Святая Ольга», нагруженная, опутанная оснасткой, привела меня в восторг»[4;9]. Отбивать склянки – ударами в колокол сообщать время, часы: «Самым коротким концом на судне оказался кусок верёвки у колоколарынды для отбивания склянок»[4;71]. П Побережник – сухой и свирепый ветер с северо-запада: «Дул побережник»[4;72]. 98 Сборник ученических исследовательских работ Поветерь – попутный ветер: «Мы с тобой далеко в море, как бывало, пошли. С поветерью да с парусом, на карбасе»[4;18]. Поплав – плавучий невод: «А в середине, там, где у невода матица, чуть покачивается главный поплав, напоминающий маленькое седло»[4;136]. Порт – место на берегу моря или реки, устроенное для стоянки кораблей и судов, имеющее комплекс специальных сооружений для их обслуживания: причалы, вокзалы, краны, склады и т. д.: «В порту было жарко и душно»[4;8]. Прибылая вода – половодье, разлив: «Пока вода падает, до Юроса доберемся, а там с прибылой водой до Еловуши поднимемся»[4;34]. Пристань – специально оборудованное место причаливания (стоянки) речных судов у берега на внутренних водных путях. Предназначается для посадки-высадки пассажиров и перегрузочных операций в период навигации: «Ольга» отвалила от пристани и, развернувшись, медленно поплыла вниз по Северной Двине, к морю»[4;10]; «Большие карбасы, корабельные шлюпки, лёгкие челноки и моторки стояли у пристаней и просто у берега на приколе»[4;34]; «Зато соли было вдоволь – мы насобирали ее на пристани в гавани за день до отплытия в экспедицию»[4;111]. Пришвартоваться – стать на причал, пристать, причалить: «Капитан пароходика не хочет пришвартовываться»[4;27]. Причал – специально оборудованное место у берега для швартовки судна или лодок с целью грузовых, пассажирских, ремонтных и прочих операций: «Несколько раз отец по трапу сбегал к нам на причал»[4;10]. Р Регистр – учреждение, проверяющее исправность пароходов. «Сам Горчицын принимать будет… из регистра»[4;68]. Рейд – место якорной стоянки кораблей и судов. «Он повернул голову и долгим, запоминающим взором окинул рейд, где стоял английский пароход с широкой двухполосной маркой на трубе» [4; 215]; «Пароход отдал якоря на рейде»[4;236] Рейс – плавание торгового судна или полет самолета от места отправления до места назначения: «Мы провожали отца в рейс»[4;8]. Рубка – закрытое сооружение специального назначения на палубе надводного судна или на палубе надстройки. «Высунувшись из рубки, его слушал капитан буксира»[4;72]; «Стой в рубке и поворачивай штурвал»[4;78]. Рында – устоявшееся в русском языке название судового колокола. Причём термин «судовой (корабельный) колокол» является более точным, а рында, строго говоря, — звон судового колокола в полдень. В рынду бьют каждые полчаса для обозначения времени (бьют склянки), также для извещения о пожарной тревоге и для подачи сигналов при тумане. Три удара в рынду (три склянки) обозначают полдень. Рынды устанавливаются на 99 Сборник ученических исследовательских работ всех современных кораблях и судах. «Самым коротким концом на судне оказался кусок веревки у колокола-рынды для отбивания склянок»[4;71]. Рюжи – особый вид рыболовных снастей: «Прошли времена молодости, когда ставил Андрей Максимыч рюжи в беломорских заливах»[4;11]. С Становище – место временного расположения, стоянки охотников, рыболовов: «В Соломбале он купил домик и навсегда оставил своё поморское становище»[4;37]; «В песнях оживает Поморье – старинные посады, рыбацкие становища, беломорские промыслы»[4;18]; «Если была осенняя тёмная ночь, зловещее зарево с ужасом наблюдали на берегу жители поморских посадов и становищ»[4;112]. Стрингер – продольный элемент конструкции корпуса (каркаса) судна. «На одном из последних уроков по кораблестроению он смешал в кучу шпангоуты, бимсы и стрингера и, конечно, получил неудовлетворительную отметку»[4;222]. Строп – петля из верёвки (троса) для подъёма груза: «Намертво затянутые стропом мешки легко отрываются от дощатого настила»[4;8]. Стружок (струг) – речное деревянное судно, ладья; лодка, выдолбленная из осиновой колоды: «Они загнали кузнецовского голубя-монаха, год назад перехватили на Северной Двине стружок»[4;22]; «У этой пристани стояли на привязи лодка и выдолбленный из цельного дерева стружок»[4;160]. Судовой журнал – один из основных судовых документов. В судовом журнале фиксируются список команды, дата прибытия в порт и отплытия из порта, глубина воды в порту и при выходе в море, скорость, курс, сила ветра во время рейса, фамилии вахтенных экипажа и вахтенных штурманов и их подробный доклад обо всех событиях, происшедших за время совершения рейса: «Судовой журнал, найденный у Егора в кармане, свидетельствовал о том, что промышленники побывали у своего погибшего судна»[4;38]. Т Торбать – пугать рыбу, загоняя ее в сети: «Поедем торбать, – сказал дед»; «Я и Костя сидели за вёслами, а дед «торбал» – ударял банкой по воде»[4;38]. Трап – любого типа стационарная судовая лестница для сообщения между помещениями, отсеками, палубами судна и судном и берегом: «Когда убрали трап, жёны матросов на берегу заголосили, запричитали»[4;10]; «С катера по трапу сошёл офицер – должно быть, самый главный из иностранцев»[4;49]. Трос – витое или крученое канатно-веревочное изделие; ранее в морском деле – пеньковый канат более 13 дюймов в окружности: «Трос натягивается так туго, что становится страшно: вдруг не выдержит и лопнет?»[4;8]. 100 Сборник ученических исследовательских работ Троегубица – двойная длинная сеть: «Вначале осматривали троегубицу»[4;39]; «На середине устья Еловуши мы поставили троегубицу – самую большую сеть»[4;35]. Трюм – пространство в корпусе судна между днищем (или вторым дном) и нижней палубой: «Качнувшись над палубой, мешки медленно опускаются в трюм»[4;9]; «Заглянули в люк трюма»[4;107]; «Может быть, сундук лежит в трюме вот этого судна»[4;113]; «Трюм баржи был заполнен ящиками с патронами»[4;115]. У Уключины – вырезы в бортах шлюпки или чаще металлические развилки (секторы), вставляемые на борта гребных судов: «У нас на карбасе уключины никогда не скрипят»[4;35]; «Уже солнце стало клониться к берегу, когда я наконец услышал поскрипывание уключин» [4;120]. Ф Фальшборт – ограждение по краям наружной палубы судна, корабля или другого плавучего средства представляющее собой сплошную стенку без вырезов или со специальными вырезами для стока воды. Это конструкция из дерева или стальных листов: «Знавал многих, да теперь уж позабывать стал», – ответил Грисюк, раскуривая трубку и присаживаясь на фальшборт» [4;281]. Фарватер – судоходное русло; часть водного пространства, достаточно глубокая для прохода судов, пригодная для судоходства: «Мы, как дворники, чистим и подметаем фарватер»[4;83]; «Фарватер прошёл буксирный пароход «Бревенник»[4;214]; «Октябрь» снова вышел на середину фарватера»[4;232]. Флотилия – соединение военных судов, предназначенных для ведения боевых действий на реках, озерах, в прибрежной полосе моря; отряд или группа судов специального назначения; любое множество судов: «Наш широконосый карбас выделялся среди этой пёстрой флотилии» [4;35]. Флотский полуэкипаж – войсковая часть, равная половине экипажа: «Оглянешься – позади родная Соломбала, огромное белое здание флотского полуэкипажа»[4;27]. Форштевень – брус, образующий переднюю оконечность судна (продолжение киля в носовой части): «Его форштевень, ударившись о препятствия, поднимался»[4;225]. Ш Шаланда – небольшая баржа для погрузки и разгрузки крупнотоннажных судов на рейде, перевозки земли; плоскодонная парусная рыболовная лодка: «Меня послали на паровую шаланду, Костя остался на «Святом Михаиле»[4;80]. Шить – строить суда, используя особую технологию: «А кто, дедушко, шхуны делает? Плотники? - Корабельные мастера шьют»[4;28]. Шлюпка – общее название малого беспалубного мореходного судна для транспортирования людей и грузов, а также для спасения личного состава на воде: «Мы столкнули с отмели шлюпку и 101 Сборник ученических исследовательских работ развернули парус»[4;101]; «Мы столкнули шлюпку на воду и отправились осматривать заброшенные суда»[4;111]; «Шлюпка покачивалась у шхуны с высоко поднятой кормой и обломанным рулём»[4;113]; «У борта покачивалась шлюпка» [4;245]. Шкот – часть такелажа, верёвка для управления парусами: «Я поймал и натянул шкот – парус вобрал ветер и стал пузатым»[4;101]. Шпангоуты – поперечные крепления судна: «На берегу распластались борта шхун, лежали скелеты из килей и шпангоутов, обломки рубок и палубных настроек, глубоко вросшие в песок» [4;105]. Штиль – затишье, безветренная или тихая погода со слабым ветром: «На реке – полный штиль»[4;8]; «Даже не глядя на барометр, дед точно знал, когда будет дождь, ветер или ясная штилевая погода»[4;32]. Шторм – очень сильный ветер, а также большое волнение на море: «Даже в шторм, когда на Двине под сильным ветром шипят, закипая, волны, когда на большую реку страшно выехать в лодке, даже тогда Соломбалка лишь слегка рябит»[4;20]; «Был сильныйпресильный шторм. Всем штормам шторм»[4;26]. Штормтрап – разновидность верёвочной лестницы c деревянными ступеньками (балясинами), опущенная по наружному борту и служащая для подъёма на корабль; находится у борта судна в месте посадки в спасательные шлюпки, спасательные плоты и прочие плавсредства: «А это штормтрап – лестница верёвочная»[4;13]; «У стоявшего на рейде парохода в судорогах извивался штормтрап»[4;72]; «Сверху опустили штормтрап»[4;178]; «С «Октября» был спущен штормтрап»[4;245]. Штурман – специалист по проведению по курсу судов или летательных аппаратов, судоводитель; помощника капитана на коммерческом судне, а на военных кораблях – офицера специалиста по кораблевождению: «Со скучающим видом наблюдает за погрузкой штурман» [4;9]. Штурвал – колесо с рукоятками, соединённое приводами различных конструкций с судовым рулём. Вращение штурвала вызывает поворот руля на соответствующий угол, чем достигается поворот судна: «По очереди вертели большой, с точёными рукоятками штурвал, спустились в кубрик»[4;107]. Шхуна – тип парусного судна, имеющего не менее двух мачт и косые паруса на всех мачтах: «А кто, дедушко, шхуны делает? Плотники? – Корабельные мастера шьют»[4;17]. Э Эскадра – оперативное объединение в военно-морском флоте, предназначенное для решения оперативных боевых задач на морских и океанских театрах военных действий: «На своей эскадре Костя подплывает к Архангельску и освободит его от белых, от американских и английских захватчиков и палачей»[4;77]. 102 Сборник ученических исследовательских работ Ю Ют – кормовая надстройка судна или кормовая часть верхней палубы: «Как и всякая девчонка, она не знает разницы между баком и ютом и понятия не имеет, как нужно завязывать рифовый узел»[4;57]. Я Якорь – груз, как правило, специальной формы, предназначенный для удержания судна на одном месте: «Казалось, вот-вот огромная морская шхуна, хлопая парусами, ворвётся в устье и бросит на середине речки якоря»[4;32]; «Вот капитан кричит Ване: «Отдай якорь!»[4;70]; «Сейчас уже якоря отдадут»[4;272]. Яхта – первоначально лёгкое, быстрое судно для перевозки отдельных персон, оборудованное палубой и каютой (каютами). В современном понимании — любое судно, предназначенное для спортивных или туристических целей и отдыха: «Крен у яхты на правый борт был такой сильный, что казалось, она вот-вот опрокинется»[4;251]. 103
