Погодаева - Томский гуманитарный лицей
advertisement
Готическая эстетика и литературная этика в произведениях В. Пелевина Погодаева Елена 10 класс Гуманитарный лицей, г. Томск Научный руководитель: к.ф.н. М.Ф. Климентьева В докладе исследуются некоторые особенности готической эстетики романа В. Пелевина «Empire V», восходящие к традиции европейского готического романа и рецепции жанра в России, а также признаки этического сдвига, слома этики писателя-постмодерниста переходной эпохи, выразившиеся в особенностях сюжетных коллизий, образной системе и мотивах пелевинского романа. В докладе показано, что творчество Пелевина отражает общую литературную монструозную тенденцию переходной эпохи начала XXI века, что подтверждается общим изобилием образов монстров, нелюдей в современной литературе. Таким образом роман Пелевина оказывается вписан в контекст современной русской литературы и западной жанровой традиции со всеми особенностями готической эстетики и этики. О творчестве Виктора Пелевина можно составить представление в основном по самим произведениям, так как его творчество пока мало изучено. Есть только критические статьи в газетах и журналах, а также интервью в интернете. Хотя некоторые факты его биографии объясняют некоторые особенности его творчества. Виктор Олегович Пелевин родился в Москве 22 ноября 1962 года. В 1979 окончил среднюю школу. В 1985 году окончил Московский энергетический институт по специальности электромеханик, учился в Литинституте, но был отчислен. Несколько лет являлся сотрудником журнала «Наука и религия», где готовил публикации по восточному мистицизму, что в дальнейшем отразилось не только на его произведениях, но и самом образе жизни. Первое опубликованное произведение — сказка «Колдун Игнат и люди» (1989). Известность пришла к писателю практически сразу, так как в 1990 году он уже получил свою первую литературную награду («Великое кольцо-90» - рассказ «Реконструктор»). Книги Пелевина переведены на все основные мировые языки, включая японский и китайский. Пьесы по его произведениям («Шлем ужаса», «Хрустальный мир» и др.) с успехом идут в театрах Москвы, Лондона и Парижа. Также есть экранизации по роману «Generation “P”»,рассказу «Синий фонарь» (короткометражный фильм «Ничего страшного») и роману «Чапаев и Пустота» (немецкий фильм “Buddha’s Little Finger”). French Magazine включил Виктора Пелевина в список 1000 самых значимых современных деятелей мировой культуры. На востребованность произведений этого автора, указывают не только большие тиражи и хорошая раскупаемость его книг, но и то, что все его тексты в данный момент можно найти и прочитать в интернете, также есть и аудиокниги, на официальном сайте писателя очень много положительных отзывов на его произведения, которые все сходятся в том, что этого автора, безусловно, стоит читать. Прочитав читательские отзывы, можно понять, что творчеством Виктора Пелевина заинтересована очень широкая и разнообразная читательская аудитория. Писатель удостоен многих премий: «Великое кольцо-90» - рассказ «Реконструктор» «Золотой шар-90» - повесть «Затворник и Шестипалый» «Великое кольцо-91» - повесть «Принц Госплана» Малая букеровская премия 1992 – сборник «Синий фонарь» «Великое кольцо-93» - рассказ «Бубен верхнего мира» «Бронзовая улитка-93» - повесть «Омон-Ра» «Интерпресскон-93» - повесть «Омон-Ра» «Интерпресскон-93» - повесть «Принц Госплана» «Странник-95» - эссе «Зомбификация» «Странник-97» - роман «Чапаев и Пустота» Немецкая литературная премия имени Рихарда Шенхельда – роман «Generation“P”» «Нонино-2001» - в Зальцбурге как лучшему иностранному писателю. «Национальный бестселлер-2003» - роман «ДПП NN» «Премия Аполлона Григорьева-2003» за роман «ДПП NN» «Большая книга-2007» В 2007 году роман «Empire V» стал победителем читательского Интернет голосования за лучшую книгу года. Почти во всех произведениях Пелевина присутствуют фантастические персонажи, и в основном это всевозможная нечисть: вампиры, оборотни, колдуны и им подобные. Это наводит на мысль о том, что художественное сознание Виктора Пелевина определяет готическая эстетика. В связи с этим необходимо прояснить, что такое готическая эстетика, например в готическом романе. Готический роман в определении автора фундаментального труда об истории и бытования жанра европейского готического романа в России В.Э. Вацуро [1] - целостная и хорошо структурированная система, порождённая предромантической эстетикой и философией, определяющей характер конфликта, расстановку действующих лиц, иерархию мотивов и сумму повествовательных приёмов; она создала специфические романные модели; воспринимаясь или отвергаясь последующей литературой, они могли разрушаться как целостное образование, обогащая традицию отдельными своими элементами. Первый перевод готического романа - это знаменательный эпизод в истории русских литературных связей конца XVIII века и в истории русской литературы в целом. Переводились в основном романы таких авторов, как Уолпол («Замок Отранто»), Клара Рив («Старый английский барон»), София Ли («Убежище»), У. Бекфорд («Ватек»), М. Льюис («Монах»), А. Радклиф («Итальянец») и Метьюрин («Мельмот-скиталец»). Наряду с переводами возникали и русские аналоги готических романов. Прежде всего, это «Остров Борнгольм» и «СиерраМорена» Карамзина и «Ливонские повести» А. Бестужева-Марлинского. Также существовал журнал П.И. Макарова1 «Московский Меркурий» (1802-1803), который печатал рецензии на переводы готических романов. Также не следует забывать более поздних, но, несомненно, ключевых авторов XIX века, таких, как Эдгар По, Мэри Шелли, Брэм Стокер. К самым поздним представителям готического Петр Иванович Макаров (1764—1804) - одним из самых выдающихся русских критиков в первые годы XIX столетия. Его критический разбор книги А.С. Шишкова «Рассуждение о старом и новом слоге российского языка», напечатанный в последнем, двенадцатом номере «Московского Меркурия», вплоть до статей Дашкова оставался наиболее значительным полемическим обоснованием карамзинской языковой реформы. Проблемы «слога» поэтому занимают в его критиках значительное место — но за ними всегда стоит более широкая литературная и даже мировоззренческая перспектива, и само повышенное внимание к русской готике для Макарова есть средство утвердить в полемической форме ряд позитивных литературных принципов. 1 2 романа относят Говарда Лавкрафта и Энн Райс. Эстетика готических романов распространилась и на современный кинематограф. Готические романы ужасов были экранизированы в таких известных чёрно-белых фильмах, как «Дракула», «Носферату. Симфония ужаса», «Франкенштейн». К концу XX века эстетика готического романа настолько вошла в популярную культуру, что стала постоянным предметом пародий, одна из самых известных — телесериал «Семейка Аддамс». В сюжетной структуре готического романа особая роль принадлежит так называемому готическому реквизиту, а также мотивам, обязательно присутствующим в любом готическом тексте, например, мотив найденного манускрипта, мотив узнавания по портрету, мотив пророческого сна, мотив инцеста, мнимые и настоящие убийства, всевозможные разрушенные замки и храмы, потайные комнаты и т.д. Неотъемлемой деталью готического романа является готический пейзаж, где непременно присутствует таинственный лес, заброшенная дрога и пропасть, а среди всего этого есть неприметное жилище какого-нибудь отшельника, который ухаживает за ранеными или носит еду беглецам. Также почти в каждом готическом тексте присутствует модус неопределённости, то есть тайна, до конца остающаясяся нераскрытой. Часть этих готических мотивов присутствует в текстах Пелевина, так что в используемых приёмах Пелевин не открывает ничего жанрово нового, но с помощью уже существующей литературной традиции он описывает совершенно новую относительно элитарной культуры литературную и общественную ситуацию, где культура перестаёт быть абсолютом. В произведениях Виктора Пелевина можно увидеть отсылки не только на произведения других авторов, но и на его собственные. Так в романе «Empire V» главного героя знакомят с криэйтором Вавиленом Татарским, являющимся героем другого романа Виктора Пелевина «Generation “П”». При этом один из вампиров, Энлиль, делая замечание в адрес Татарского, намекает на его иссякший криэйторский талант, что является отсылкой к другому роману Пелевина «Священная книга оборотня». Также героиня романа «Числа» - Мюс, упоминается в рассказе «Один вог». Все эти произведения не связаны ничем, кроме автора, но присутствие отсылок на героев из других произведений указывает на мысль, высказанную Пелевиным в романе «Empire V», о том, что люди живут не на поверхности сферы, а внутри неё и неизбежно сталкиваются в этом тесном пространстве, так как уйти из него можно только в неизвестность или небытие, как это делает герой повести «Жёлтая стрела». Но это также не находка собственно Пелевина. Если рассматривать современных писателей, то «мир наизнанку» упоминался у братьев Стругацких в романе «Обитаемый остров». Также есть и практически прямые цитаты из произведений других авторов: «Это была отрезанная голова Митры» очень напоминает фразу из «Мастера и Маргариты» Булгакова, сказанную при похожих обстоятельствах: «Это была отрезанная голова Берлиоза». То, что писатель не изобретает ничего нового в идейно-эстетическом содержании, можно объяснить интертекстуальностью всей постмодернистской эстетики. Если обращаться к современной «готической» культуре, то она также во многом цитатна и пародийна, на её формирование повлияли литература и кинематограф. Но на интертекстуальность произведений Виктора Пелевина можно посмотреть и с другой стороны. Автор пишет про вампиров, но в то же время и сам является таким своеобразным вампиром, «высасывая» материал как из своих, так и из чужих текстов. 3 В текстах Виктора Пелевина готическая эстетика проявляется как в общих психологических аспектах ужасного и таинственного, так и в конкретных мотивах, типичных для готических романов, и определённой системе персонажей. Рассмотрим это на примере романа «Empire V». Молодой человек по имени Роман Александрович Шторкин становится вампиром. Это происходит, когда Рома случайно знакомится с другим вампиром - Брамой, который хочет покончить с собой. Но перед этим он обязан передать другому человеку язык — особую сущность, делающую человека вампиром. С помощью языка вампир может читать мысли человека, попробовав его кровь. Как говорят вампиры, «дегустация». Общество вампиров живёт, почти не пересекаясь с обществом людей, и строится на ценностях, не имеющих ничего общего с человеческими. Рама узнает, что в отличие от всего, что говорится, пишется и снимается о вампирах, они представляют собой особую расу существ-симбионтов, вампирическая часть которых — язык, переходит со временем от носителя к носителю. Способность читать мысли человека позволяет вампирам контролировать людей, а контроль дискурса позволяет делать то же самое со всем обществом. Собственно, основная цель любого вампира — сосать кровь или баблос, основное средство — контролировать человечество. Пытаясь понять, что с ним происходит, герой делает записи, из которых и состоит книга. В конце книги выясняется, что Раму умышленно оставили недоучкой, но именно это позволило ему остаться больше человеком, чем вампиром. В романе «Empire V» главные действующие лица которого - вампиры, можно наблюдать некоторое смешение элементов «ужасного» из разных культур. Прежде всего, это сами имена героев, взятые из различных мифологий мира. Так имя главного героя – Рама, а имена его учителей – Бальдр, Локи, Иегова и Энлиль; тогда как Рама – герой индийского эпоса, Бальдр и Локи – боги скандинавской мифологии, а Иегова – это искажённое имя бога в иудаизме. Такое смешение источников, из которых взяты имена, наводит на мысль о культурном хаосе в обществе, отражающемся в сознании автора. Пример этому - имена персонажей, не всегда соответствующие их сущности. Один из героев – Митра, становится впоследствии врагом главного героя, хотя Митра в древневосточных религиях был богом дневного света и покровителем мирных доброжелательных отношений. Вампир Брама, передавший главному герою свои способности, с общечеловеческой точки зрения разрушил его жизнь, сделав его вампиром. Хотя в индуизме Брама был богом-создателем Вселенной. В романе он представлен с этой стороны, если смотреть на то, что у главного героя отняли обычную человеческую жизнь, как на факт появления новой жизни, можно сказать, новой Вселенной. Само имя главного героя – Рама, изначально принадлежало герою индийского эпоса «Рамаяна» добродетельному царю-герою. Но в классической литературной традиции вампиры всегда олицетворяли качества, прямо противоположные добродетели. Странен тот факт, что имена большинства героев изначально принадлежали богам, олицетворявшим светлые и созидательные начала, в романе принадлежат вампирам, всегда ассоциировавшимся в сознании людей с ужасом, разрушением и смертью. Странность окружающего мира подчёркивается и тем, что вампиру, для того чтобы сосредоточиться, нужно было повиснуть вниз головой, а, размышляя об окружающих людях, главный герой приходит к выводу: «Если разобраться, не вампиры, а люди висели головой вниз, просто глубина называлась у них высотой» [3. С.206]. Хотя это использование перевёртыша не 4 является находкой именно Пелевина, до него этот приём неоднократно использовался в литературе, и яркий пример этому – «Фантастические путешествия» Барона Брамбеуса, где люди ходят вверх ногами и считают такое положение нормальным. Пелевин переворачивает окружающую действительность, опираясь на традицию, но в то же время он подвергает ревизии те традиционные ценности, на которые опирается. Традиционные мотивы готического текста в романе «Empire V» положены в основу сюжета. В первую очередь, это мотив найденного манускрипта, объясняющего герою происходящее. Хотя в романе манускрипт представлен в не вполне обычной форме, а именно в виде образца крови или, как её называют вампиры, «красной жидкости». Таких своеобразных «манускриптов» главному герою предоставляется целая библиотека, к которой он обращается по мере необходимости на протяжении всего произведения. Также в романе присутствует и мотив пророческого сна. Пример этому то, что в детстве главного героя во сне преследует летающая собака-вампир, и впоследствии он вспоминает, что всегда боялся именно вампиров. В произведении присутствует противопоставленность жизни героя, когда он был человеком, и когда стал вампиром. После укуса он вспоминает всю прошедшую жизнь, что в традиционной литературе всегда означало конец жизни, то есть смерть. Но в то же время конец одной жизни означает для героя начало новой, и это говорит о том, что настоящим «сверхчеловеком» в современной действительности может стать лишь вампир. Здесь необходимо некоторое уточнение: полное название романа «Empire V. Повесть о настоящем сверхчеловеке». Если рассматривать подзаголовок романа, то очевидна связь «Повести о настоящем сверхчеловеке» Пелевина и «Повести о настоящем человеке» Полевого. Пелевин в своём романе гротескно соединяет вампира и образ безусловного героя и сверхчеловека. Это можно истолковать как то, что этика героя перевёрнута по основным императивам. Можно сказать, что эти два образа не просто соединяются, но и сливаются в один: «Настанет день, когда симфония человека и вампира перестанет быть тайной. И к этому дню надо заранее готовить общественное мнение» [5. C.164]. Девиз вампиров: «В темноту, назад и вниз!» является явной и полной противоположностью традиционному: «Вперёд, дальше и выше!». В связи с этим можно сделать вывод, что Пелевин посвоему переосмысляет современную действительность. И подвергая ревизии все традиционные ценности, Пелевин подвергает сомнению и само существование мира. Так в своём эссе «СССР Тайшоу Чжуань. Китайская народная сказка» он высказывает парадоксальную на первый взгляд мысль о том, что Вселенная ещё не создана, а её вместилище уже погибло. Мотив как мнимого, так и настоящего убийства в романе присутствует, но его можно рассматривать с разных сторон. В конце романа Гера становится богиней, для этого ей отделяют голову от тела, а для того, чтобы соединить её с Великой Мышью, нужен был ещё один язык, для чего отрезают голову Митре. При этом человеческая сущность Митры погибает, и это можно рассматривать, как настоящее убийство; но в то же время сущность вампира, то есть язык не меняется, и это уже можно рассматривать, как убийство мнимое. С Герой в этом случае всё понятнее, и человеческая, и вампирическая сущности не претерпевают каких-либо существенных изменений, за исключением потери тела. 5 Мотив как мнимого, так и настоящего убийства в романе присутствует, но его можно рассматривать с разных сторон . Также присутствует и типичный для любого готического романа замок. Он представлен в виде квартиры застрелившегося вампира Брамы, но, несмотря на такой не вполне традиционный для замка облик, он выполняет свою сюжетную функцию. По терминологии М.М. Бахтина замок в готическом романе выполняет роль хронотопа, концентрируя в себе историческое время, как в своём внешнем облике, так и в облекающей его легенде. Замок – это материализованный символ преступлений и грехов его прежних владельцев, совершавшихся здесь трагедий, готических суеверий и нравов. Очень важной особенностью этого готического хронотопа является двойственная система координат: следы и последствия произошедшего ощущаются в настоящем, например похищенная Митрой библиотека Брамы, косвенно ставшая причиной дуэли Рамы и Митры. Хамлет – своеобразная комната для уединения и медитации явно повторяет традицию потайных комнат в готическом замке. В эпилоге романа, когда герой летит над городом в облике летучей мыши (образ, типичный для готического романа), он думает о том, что практически не помнит свою предыдущую жизнь. Здесь можно провести параллель с другим произведением Виктора Пелевина, эссе «Мост, который я хотел перейти»: «Границы, от которой я иду, я не помню. Границы, к которой приближаюсь, не вижу. Можно ли говорить, что я иду откуда-то и кудато?» [4.C.352]. Это выявляет модус неопределённости, который также является неотъемлемой характеристикой готического романа. В эссе «Мост, который я хотел перейти» Пелевин сравнивает жизнь с Летой, которая в греческой мифологии считалась рекой смерти. Здесь можно говорить о сломе традиционных культурных парадигм в сознании писателя, в результате которого понятия жизни и смерти практически уравниваются в своём значении. Это, в свою очередь, можно проиллюстрировать цитатой из рассказа «Колдун Игнат и люди»: «… мир сам давно убит своими собственными колдунами» [4.C.352]. Вообще тема совместного и одновременного существования человека в жизни и в смерти широко представлена в произведениях Виктора Пелевина, например, в рассказах «Синий фонарь», «СССР Тайшоу Чжуань. Китайская народная сказка», эссе «Зомбификация» и других. Совершенно особое место, как и в большинстве произведений постмодернизма, в романе «Empire V» занимает оформление. При оформлении обложки использован фрагмент картины В. Дубосарского и А. Виноградова «Pop-art». Поп-арт – это направление в искусстве и культуре XX века, в художественном отношении основывающееся на изображении предметов повседневного потребления. Это напрямую связано с содержанием романа, так как основа системы ценностей главных героев - гламур и дискурс. Сам автор говорит об этом так: «Гламур - это скрытая идеология общества, которое объявляет себя постидеологическим или нанимает технологов для разработки потемкинских идеологий. Роль агитпропа при гламурной идеологии выполняет реклама - я про это писал еще в «Generation P». А дискурс - это гламур духа, единственная форма гламура, доступная лицам с отложенной социальной реализацией» [2]. В этом отношении постмодернизм наследует некоторые традиции авангарда, отличавшегося заинтересованным отношением к массовой культуре, быту, моде, повседневной жизни. Но если авангард порывал с традицией, апеллируя непосредственно к жизни, то постмодернизм воспринимает самое жизнь как текст, игру знаков и цитат, требующую деконструкции. При этом необходимо также принять во внимание, что художественное сознание автора в романе 6 определяет готическая эстетика. В этом проявляется смешение цитат из различных культур и В этом отношении постмодернизм наследует некоторые традиции авангарда, отличавшегося заинтересованным отношением к массовой культуре, быту, моде, повседневной жизни. Но если авангард порывал с традицией, апеллируя непосредственно к жизни, то постмодернизм воспринимает самое жизнь как текст, игру знаков и цитат, требующую деконструкции. При этом необходимо также принять во внимание, что художественное сознание автора в романе определяет готическая эстетика. В этом проявляется смешение цитат из различных культур и временных рамок. На передней обложке название романа написано латинскими буквами («Empire V») , как это часто бывает у Пелевина, а также указан подзаголовок романа: «Повесть о настоящем сверхчеловеке». На задней обложке название романа написано по-русски, и подзаголовок не указан. Слово «empire» переводится с английского как империя, а если перевернуть заголовок романа, то получится слово «vempire», что очень похоже на слово вампир. Слово «ампир» означает стиль в архитектуре и декоративном искусстве трёх первых десятилетий XIX века, для которого было свойственно тотальное подражание формам искусства позднего Рима. Стиль ампир был торжественен, официален, иногда театрален. Ориентируясь, как и классицизм, на образцы античного искусства, ампир включал в их круг художественное наследие архаической Греции и имперского Рима, черпая из него мотивы для воплощения величественной мощи и воинской силы: монументальные формы массивных портиков (преимущественно дорического и тосканского ордеров), военную эмблематику в архитектурных деталях и декоре (ликторские связки, воинские доспехи, лавровые венки, орлы и т.п.). Ампир включал в себя также отдельные древнеегипетские архитектурные и пластические мотивы (большие нерасчленённые плоскости стен и пилонов, массивные геометрические объёмы, египетский орнамент, стилизованные сфинксы и т. п.). Но так как слово написано по-русски, возникает ассоциация с русским ампиром, а если рассматривать современную архитектуру, то с так называемым сталинским ампиром, для которого характерны помпезность, ориентированность на вечность, некоторая театральность и воодушевляющая наигранность. В отличие от футуристических настроений конструктивизма - явный поворот к консерватизму и имперской державности. Таким образом, прослеживается связь между ценностями собственными ценностями и ценностями других культур. Но если рассматривать порядок, в котором представлены английская и русская надписи, то получается, что одни ценности частично замещают и подвергают деконструкции другие. Получается, что обесценивание традиционных ценностей компенсируется эстетизацией неценного «мусора культуры», а также импортированием ценностей других культур, воспринимаемых как инновационные, благодаря своей инакости. Таким образом, можно сделать вывод, что обесценивание и ревизия традиционных ценностей – это не только отличительная черта творчества Виктора Пелевина, но скорее это часть общего монструозного сознания современных писателей, нашедшая яркое выражение в проявлениях готики и других тёмных аспектов бытия. Пелевин – это отражение показательной тенденции современной литературы, и не только русской, так как наряду с российскими писателями, такими как Сергей Лукьяненко, Ник Перумов, Владимир Васильев, похожая ситуация наблюдается и в произведениях зарубежных авторов, Энн Райс, Стефани Майер, Говарда Лавкрафта других. Готическое в современной 7 литературе – это не только и не столько отражение памяти о прошлом, сколько новая современная действительность, отражённая через литературу. Литература 1. Вацуро В.Э. – Готический роман в России – М.: Новое литературное обозрение, 2002 – 542 2. Кочеткова Н.- интервью «Писатель Виктор Пелевин: «Вампир в России больше чем вампир», 2007 3. Пелевин В.О. - Generation “П”: роман.- М.: Вагриус, 2000.- 302 с. 4. Пелевин В.О. - Relics: Избранные произведения. – М.: Эксмо, 2005 – 352 с. 5. Пелевин В.О. - Ампир В. Повесть о настоящем сверхчеловеке: роман – М.: Эксмо, 2007 –152 c.-[C 164] 6. Пелевин В.О. - Диалектика Переходного Периода из Ниоткуда Никуда:[сборник] – М.: Эксмо, 2006 – 384 с. 7. Пелевин В.О. - Жёлтая стрела: [сборник]- М.: Эксмо, 2006 – 284с. 8. Хапаева Д. Р. Готическое общество. Морфология кошмара - М.: Новое литературное обозрение, 2007 – 152 с. 9. http://pelevin.nov.ru/ - [Официальный сайт писателя] 8
