Книга «Миссия России» относится к ... другими – генетикой, кибернетикой, многими ... ВИКТОР АКСЮЧИЦ
advertisement
ВИКТОР АКСЮЧИЦ О СВОЕЙ КНИГЕ «МИССИЯ РОССИИ» Книга «Миссия России» относится к жанру историософии, который наряду с другими – генетикой, кибернетикой, многими разделами психологии, религиозными дисциплинами – при режиме государственного атеизма был истреблен вместе с их носителями. Книга является попыткой возрождения этой дисциплины и, одновременно, первой масштабной работой по историософии России (есть статьи на эту тематику, но не книги). Помимо философии и истории, существует смежная дисциплина – философия истории, которая описывает общие закономерности исторических процессов. Историософия же описывает судьбу конкретных исторических организмов: народов, культур, цивилизаций. Книга является попыткой взглянуть на историю России с позиций христианской историософии. Религиозный взгляд и религиозный анализ до сих пор не распространяется на историческую материю. Даже историки, которые были убежденными верующими и обладали глубоким религиозным мировоззрением, не распространяли это мировоззрение на историю. И Сергей Соловьев, и Василий Ключевский были людьми православными, но их исторические курсы были вполне позитивистскими, представляющими из себя набор исторических фактов, их анализ и синтез, но вне религиозного мировоззрения. Подобный подход может разделять и атеист, и верующий, потому что он индифферентен по отношению к религии. Я осознал необходимость религиозного осмысления истории. А какие религиозные истины открыты верующему человеку? Прежде всего – абсолютная уверенность в том, что он обладает вечной бессмертной душой; в большей или меньшей степени открыт откровению божественной природы. Христианское благовестие несёт истины о триипостасности Божества, о Богочеловеке, открывает новые измерения осознания бытия, человека и его миссии, природы, космоса. И это измерение должно присутствовать в осознании истории. Его нельзя подменить позитивистским набором отчасти известных исторических факторов, наклеиванием различных «научных» ярлыков. История любого народа – судьба некого исторического субъекта, который не абстрактен, а вполне конкретен, обладает не только телом, но и вечной, соборной душой (в отличие от индивидуальной души человека). У каждого человека своя судьба, человек меняется на протяжении жизни множество раз – и внешне, и внутренне. Меняются его взгляды, подход к жизни, хотя бы в силу возраста. У нас с вами примерно в десятилетие полностью меняется физический состав тела, но мы остаемся сами собой, мы самотождественны, поскольку обладаем душой. Душу человека можно увидеть не только через его глаза, но и определить через его поступки. Также и душу народа. Наработав некую технологию, зная судьбу конкретного исторического субъекта, можно попытаться описать его душу, характер, смысл его жизни и смысл содеянного в истории. В в главах «Русская идея», «Русский характер» я пытаюсь не позитивистски описать субъект действия в истории, который мы называем «русский народ». Описать его духовное рождение, его исторический выбор, его судьбу, его различные возрастные этапы, коллизии – от рождения и до наших дней, с некоторыми проекциями на будущее. При таком подходе вскрывается много нового в общеизвестном массиве эмпирического материала. Иной раз приходится говорить об очевидных вещах, которые вовсе не очевидны для массового сознания. Исторические примеры очевидных неочевидностей. Духовное рождение русского народа произошло с принятием Православия. Западное христианство на нескольких материках насаждалось насильно. В России ни один народ не был крещён насильственно. Исключения из этого были малочисленными и, по сравнению с западной христианизацией, маломасштабными. В целом русский народ, русская элита 1 приняла выбор Православия свободно, будучи к нему внутренне подготовленными. В том числе и потому, что Православие соответствовало русскому характеру, национальному природному генотипу. Беспрецедентный факт: через сто лет после крещения Русь была православной державой, элита была образована, был грамотным городской посад, а на селе нередко отец учил детей читать по Псалтыри. За сто лет страна была покрыта большим количеством храмов, обладала всеми признаками высокой цивилизации и культуры. При татаро-монгольском нашествии большинство русских городов было стёрто с лица земли вместе с жителями, почти полностью погиб массив русской письменности (то, чем мы сейчас восторгаемся, например «Словом о полку Игореве», – это сохранившееся доли процента). На два века прекратилось каменное строительство, были утеряны его навыки (это после шедевров Киевской Софии и Покрова на Нерли), упростилась иконопись. Все народы, не сопротивлявшиеся монголам, в итоге были ассимилированы и прекратили историческое существование. Немногие народы, оказавшие сопротивление, были уничтожены. Только русский народ, остановив сокрушительное для тогдашней цивилизации нашествие, охранив Европу, сохранился и восстал из пепла. Причём возрождался народ через религиозное обновление, православное преображение, – от душевного измерения до «монастырской колонизации» Северо-Восточной Руси. Русская Православная Церковь сохранила единство народа в то время, когда он был раздроблен, затем подвигла восстановить единство государственное. В мировой истории нет ничего подобного. Распространён миф: «русский народ ленив». Но не мог ленивый народ динамично освоить огромное и суровое пространство северо-востока Евразии и дойти за короткий исторический срок в цивилизационном и культурном освоении до Аляски и Калифорнии... Из этого очевидного исторического факта не делаются выводы.Не мог ленивый народ создать мощную государственность, самую большую страну (1/6 часть суши), созидать великую культуру (в различных сферах) в невиданно агрессивных климатических, природных и геополитически условиях, при которых не выживал ни один народ.При освоении огромных пространств русский народ не уничтожил, не поработил, не крестил насильственно ни один народ. Считающиеся цивилизованными западно-европейские народы во времена колониальной экспансии истребили аборигенов трех материков – Северной и Южной Америки, Австралии, поработили население огромной Африки. Оставшихся в живых крестили огнём и мечом. На территории Российской Империи до семнадцатого года сохранились все, народы, вошедшие в неё. Да, конечно, лилась кровь, были войны. Но масштабы несоизмеримы с происходящим в этом смысле в других странах. Только поэтому в пост-советское время сохранившееся народы имеют возможность требовать суверенитетов, в то время как аборигены других материков были физически истреблены государственной политикой колонизации (в том числе и политикой «скальпов»)... Исторический субъект, который совершал подобные исторические деяния, очевидно, обладает определёнными качествами характера – я их описываю. Это очень важно и для осознания нашего прошлого, и для осмысления нашего настоящего, и для нашего будущего – для возрождения тех качеств, благодаря которым мы выжили как народ, и которые востребованы нынешним временем. Опираясь на эти свойства русский народгосударствообразователь может получить великое будущее. Существует миф, что на русской почве марксизм был искажён, что и проявилось в русской революцией 1917 года. Однако исторические факты говорят об обратном. Ни одна из идеологий не была выращена на русской почве. Все идеологии – штудии интеллектуальной деградации: рационализм, идеализм, атеизм, материализм, пособия по революционной практике лжи и насилия: марксизм, социализм, коммунизм – были сформулированы в Западной Европе. Когда в западной культуре постепенно вырабатывались болезнетворные идеологические «трихины» (как их называл Достоевский), в ней вырабатывались противоядия, поэтому Европа и перебаливала в 2 легкой форме. Русский народ заболел идеологическими маниями настолько бурно потому, что у него не было противоядия. Все мы – и народы, и люди – живём в атмосфере, наполненной всякого рода вирусами и болезнетворными бактериями, но организм (в том числе народный) заболевает тогда, когда ослабевает после перенапряжения: физического, душевного или духовного. Так было и с русским народом. К началу XX века его организм был ослаблен разного рода катастрофами (как внутренними: революция Петра I разрушила традиционный русский уклад, насадила новую элиту, воспитанную на антирусской установке – иллюзии «русского Запада»; так и внешними: войны с Японией и Германией), и поэтому заразился духами эпохи и остро заболел небытийной идеологической манией. Духовное измерение истории позволяет по-другому трактовать известные факты. Очередной миф о том, что коммунистическая идеология была единоприродна русскому национальному характеру разбивается тем фактом, что большевистская революция закончилась кровавой гражданской войной, во время которой погибло около двенадцати миллионов человек. В сравнении с этим, идеологическая мания «фашизма» победила в цивилизованной Германии мирным способом: в 1933 году около 50% избирателей проголосовали за тоталитарные идеологии национал-социалистов и коммунистов. Гитлеризм же внутри страны фактически репрессировал и истреблял только реальных врагов Рейха (режима). За исключением идеологически назначенных «врагами» – евреев. В отличие от СССР в Германии не репрессировалась религиозная жизнь (за исключением, повторяю, тех, кто выступал против режима); сохранялась частная собственность в экономической жизни. Вся репрессивная мощь германского фашизма была направлена во вне страны. Поэтому нацизм («избранная нация») по определению и по сути менее тоталитарен, чем коммунизм («всеобщий»). Огромные жертвы русского народа в гражданской войне и в перманентных репрессиях говорят о величайшем сопротивлении этой нежити. Русский народ был захвачен вероломным противником, он был разбит, потому что его сопротивление было спорадическим, стихийным, а интернациональная большевистская сила утверждалась организовано и волево. Был бы нужен «большой террор», если бы народ, общество, люди своим образом жизни, мысли, нравственности не отторгали насаждение богоборческого и человеконенавистнического режима?! Все без исключения тоталитарные режимы освобождались извне: германский, японский, итальянский. Можно представить, что было бы с Германией сейчас, если бы она не была освобождена от фашизма извне: до сегодняшнего дня большая часть карты мира была бы коричневой. Только оккупационные войска, вычистив фашистскую заразу, освободили немецкий народ и дали ему возможность иного исторического выбора. Русский же народ сам переварил коммунистическую заразу. А восточно-европейские страны смогли отказаться от коммунизма только после России. В августе 1991 года была стихийная революция освобождения. Другое дело, что ее плодами воспользовались, как это часто бывает, не самые лучшие люди и силы России. Из этого много следствий: потратив много сил на противостояние коммунистической идеологии русский народ вновь оказался ослабленным. Следовательно, мы приговорены к более драматическому переходному периоду, что и переживаем ныне. Мы были лишены тех комфортных условий, которые были предоставлены немцам и японцам: их освободили, а затем в влили огромные средства по «плану Маршала». Нам при освобождении не помогал никто – только мешали. Мы вновь восстали со смертного одра. Современные мифы: большинство ветеранов – истые сталинисты; Сталин – вождь победы. Из литературы и из жизненного опыта известно, что лет двадцать назад и ранее ветераны войны в основном крайне негативно отзывались о Сталине как тиране и палаче. По поводу полководческих талантов Сталина мнения разделялись. (Тамерлан точно был одним из самых выдающихся полководцев-завоевателей, но это не отменяет тот факт, что он был и самым кровавым правителем). Поколения ветеранов, давно 3 ушедшие из жизни, еще застали коллективизацию, с «голодоморами» не только на Украине, но по всем хлебным краям СССР, а также предвоенный «большой террор». Они вошли в войну зрелыми людьми и могли адекватно оценивать происходящее, о чём и свидетельствовали затем молодым. Нынешние же ветераны в войне были юнцами, с наивным опытом и сознанием. Поэтому молодёжь всегда была верной опорой тоталитарной идеологии и диктаторских режимов. Это и отражается в современном сознании ветеранов. Что не отменяет их геройских заслуг, необходимости всемерного их почитания и помощи им. Нужно учитывать и то, что в преклонном возрасте людям свойственно вспоминать положительный жизненный опыт, и забывать отрицательные коллизии. В частности ветераны, славящие «лидера победы» забыли тот факт, что Сталин в 1946 году отменил праздник Победы, который был восстановлен только в середине шестидесятых годов. Ленинско-сталинский режим перманентно (то есть непрерывно и на всей территории страны) массово держал в лагерях и массово физически истреблял в первую очередь своё население: лучших носителей всех сословий России (не только офицерство, дворянство, «буржуазию», купечество, интеллигенцию, духовенство, но и рабочих, и наиболее массово – крестьян). Кроме этого режим периодически и достаточно массово «чистил» собственную партию (съезд партии «победителей» был почти весь расстрелян); а также собственный аппарат лжи и насилия – ЧК-НКВД; репрессировались и высшие руководители, – все кроме Вождя. Эти и другие беспрецедентные исторические факты очевидны, но они не осознаются, не анализируются в должной мере, из них не делаются выводы. В своей книге я пытаюсь понять и описать, каким национальным характером обладает народ, совершающий подобные исторические деяния, каковы его духовнее идеалы (какова русская идея), какова наша историческая миссия. Из осознания тривиальных фактов получаются нетривиальные выводы. В книге предлагается увидеть историю России как судьбу единого национального духа. Жизнь народа, как и человека, преисполнена ошибок и падений, возрождается раскаянием и очищением, она постольку есть, поскольку утверждает себя вопреки всему враждебному. Мы, хотим этого или нет, сознаем или не сознаем, индивидуально воплощаем общенациональный дух – его историю и судьбу. Поэтому к нам имеют непосредственное отношение и частные религиозные споры XV–XVII веков, и Смутное время, и «реформы» Петра I. Ибо мы как народ – одна семья, единый организм, живущий из века в век единой жизнью. История Родины – не чуждый нам процесс, а наша экзистенциальная судьба, в которой все поколения связаны единством исторической ответственности. Прошлое наших предков в религиозном измерении есть и наше прошлое, ибо мы связаны общей эстафетой смысла жизни, единством общенациональной судьбы. Всё, совершённое в прошлом, становится нашим достоянием, и мы отвечаем за него перед предками, потомками и современниками, перед совестью и Богом. Прошлое не позади, а внутри нас, наша история действует и в настоящем – как основание нашей судьбы и выбора грядущего. Человек, лишённый памяти, перестаёт быть вполне разумным человеком, а народ, лишённый исторической памяти, перестаёт быть народом. Таким образом, понять смысл русской истории означает понять самих себя. Акцентируя внимание на коллизиях национального духа, определяющих историческую жизнь народа, можно выявить основные вехи глубинного духовного самоопределения русского народа: 1) крещение Руси в IX веке; 2) полемика нестяжателей и иосифлян в конце XV – начале XVI века; 3) духовная революция XIX века – русская классическая литература, музыка, живопись, становление органичной русской философии, реформы Александра II; 4) духовное возрождение ХХ века, явленное в православном возрождении, в религиозной философии и богословии (русской 4 неопатристике), художественной литературе, музыке и науке ХХ века, возрождении российской государственности. Результаты внутренних борений в национальной душе сказывались на протяжении веков, влияли на все стороны жизни народа. В книге историософски рассматривается тысячелетняя судьба русского народа как единого национально-государственного организма, имеющего вечную соборную душу и историческое предназначение. Глава о русском национальном характере включает выводы русских философов и писателей, авторское обобщение и анализ. Русская идея как трансцендентный национальный идеал итожит прожитое и ориентирует народ на исполнение исторического назначения. Анализируется проблема исторической миссии и надысторического мессианизма еврейского и русского народов. Другие главы первой части посвящены основным коллизиям русской истории. Многие явления современности укоренены в далёком прошлом. Выбор Православия – духовное рождение русского народа. Через Православие русское умозрение укоренено в греческой античности больше, чем западный менталитет. Историческое самоопределение и борения в национальной душе выстраивают его судьбу. Разорение цветущей Киевской Руси и татаро-монгольское иго не могли не сказаться пагубно на характере молодого народа. Огромное историческое напряжение и непрерывная борьба за выживание отозвались болезненными срывами в народной психее. Первый раскол в национальной душе произошел на рубеже XV–XVI веков в споре монашеских «партий» – иосифлянства и нестяжательства. Драматические итоги полемики последователей Иосифа Волоцкого и Нила Сорского отозвались и в тирании Грозного, и в Великой Смуте, и в Расколе, и в революции Петра I. Тиран Пётр I разрушает внутренне ослабленный традиционный церковный и жизненный уклад, формирует новый правящий слой, оторванный от национальной культуры и ориентированный на «иллюзию русского Запада». «Первородный грех» русского дворянства наследует и усугубляет «орден русской интеллигенции» – авангард революционных потрясений, заразивший национальный организм трихинами духовной болезни – идеоманией. Революция 1917 года – это духовная контрреволюция, в результате которой России была навязана власть радикальной богоборческой идеологии – коммунистическая идеократия. Русская национальная катастрофа ХХ века беспрецедентна по масштабам, трагизму, кровавым последствиям, но и по мощи духовного сопротивления мировому злу. ХХ век обнажил те расколы и противостояния в национальном организме, а также те ополчения на русский дух, которые коренятся в предшествующих веках русской истории. Необходимо обнаружить и проанализировать как исторические мотивы апостасии русских образованных слоев, так и сохранение и приумножение в истории спасающих ценностей русской православной цивилизации. Рассматриваются формы идейной мании – духовной болезни человека и народа, причины катастрофы России в начале ХХ века. Различные этапы предреволюционной и советской истории оказываются периодами заражения смертельной болезнью и борьбы национального организма за выживание. Анализируется идеократия как власть сообщества идеологических маньяков. Последние десятилетия ХХ века характеризуются агонией идеократии, но ослабленный национальный организм подвержен новым духовным поветриям и заражениям. Ленинизм, коммунизм, социализм, либералбольшевизм, этатизм, шовинизм, а также атеизм, материализм, позитивизм, постмодернизм, глобализм – оказываются формами духовной болезни-выздоровления общества. В начале нового тысячелетия Россия вновь в точке исторического выбора. Трагедия России и духовные борения XX века наделяют трагическим оптимизмом – верой в возрождение нашей многострадальной Родины. Данная книга – не научный трактат, не систематический курс по историософии России, что потребовало бы большего объёма. Некоторые важные вехи в судьбе России только затрагиваются, некоторые оставляются почти без внимания, что не умаляет их значимости. Это скорее заметки по историософии России в традиции русской религиозно5 философской и богословской мысли. На всех этапах и во всех событиях русской истории в книге рассматривается прежде всего диалектика русского национального духа: его становление, его борьба со злом и косностью, его поражения и достижения. 6
