CH 05

Исследуемый керамический материал из раскопок (археологический
объект), относящийся к римскому периоду существования Херсонеса
Таврического представлен почти всеми типами: амфорами, краснолаковой и
простой столовой, а также кухонной посудой. Имеется несколько фрагментов
керамических светильников. Следует отметить плохую сохранность материала,
его невыразительность и фрагментарность. К сожалению, иногда не
представлялось возможным точно определить не только хронологическую, но и
типологическую принадлежность. Плохая сохранность материала объясняется,
без сомнения, многочисленными более поздними перестройками на данном
участке древнего города, что в свою очередь повлекло большую
стратиграфическую разбросанность находок. Только в трёх случаях имеем дело
с керамическими комплексами: 1- обнаружен..(место обнаружения), 2 - место
обнаружения 3 -место обнаружения Выявленные комплексы явно не имеют
закрытого характера, попадаются фрагменты, принадлежащие более ранней
посуде.
Наиболее многочисленными на участке водохранилища?? являются
фрагменты амфор и краснолаковой керамики. Среди амфор особо выделяем
группу светлоглиняных (позднесинопских и позднегераклейских), в последнее
время хорошо разработанных. Время существования представленных в нашем
случае типов охватывает период со второй половины I в. до н.э. до конца IV в.
н.э. Чаще всего встречаются типы Шелов – тип С, D и F и принимая во
внимание типы боспорских сосудов, можно утверждать, что больше всего
амфор II - IV вв. н.э. Хронологические рамки существования краснолаковой
посуды, также достаточно разработанной в настоящее время, можно
зафиксировать I в. до н.э. - IV в. н.э. И также к периоду II - IV вв. н.э. относится
самый многочисленный материал, представленный типами: тарелками и
чашками Hayes - form I, VI и значительным количеством мисок. Таким образом,
на основании исследованного керамического материала можно заметить, что
период наиболее интенсивной жизни на участке водохранилища?? Херсонеса
относится к II - IV вв. н.э.
Что касается места продукции основных типов керамики, без сомнения,
доминируют малоазийские центры. Особенно это касается краснолаковой
посуды. К местной продукции можно отнести тарелки чашки (Hayes - form I, VI),
а также миски (Журавлёв - форма 14, 17), и фрагмент рубчатого светильника.
Амфоры
1. СВЕТЛОГЛИНЯНЫЕ (ПОЗДНЕГЕРАКЛЕЙСКИЕ) АМФОРЫ
Исследуемые амфоры характеризуются светлой глиной в основном
светло-коричневого, желтоватого, бежевого оттенков.
Светлоглиняные (позднегераклейские) амфоры являются самой
многочисленной разновидностью тары в римское время на побережьях
Чёрного моря. Основное их количество распространено в Северном
Причерноморье, реже встречаются в Западном и Восточном. Редкие
зкземпляры обнаружены в Средиземноморье, в частности в Афинах, Кноссе и
Остии /Внуков 2003, с. 28; Abadie-Reynal 1999, p. 255-256, fig.1/. Центром
производства данного типа амфор является Гераклея Понтийская (совр.
Эрегли, Турция), доказательством чего являются петрографический анализ
глины и обнаружение в 1996 г. остатков керамических мастерских у пос.
Алапли в 12 км от Эрегли /Внуков 1988, с. 15; Внуков 2006, с. 56; Arsen’eva,
Kassab-Tezgör, Naumenko 1997, р.187-198/.
1.1 (Кат. № 1-3) рис. Zeest 61; Vnukov C I. Амфоры имеют тулово
веретёнообразной формы, плечики отделены от тулова перегибом. Горло
широкое и высокое, венчик валикообразный, ручки двуствольные. Ножка
желудевидная. Высота амфор 80-118 см.
И.Б. Зеест относит данный тип амфор к I в. до н.э - I в. н.э. /Зеест 1960,
с. 109, табл. XXVI, 61/. С.Ю. Внуков выделяет в варианте C I два подварианта,
датирует: C Iа - 50-ми гг. I в. до н.э. – первой четвертью I в. н.э. /Внуков 2003,
с. 202, рис. 10) или рубежом 60-х - 50-х гг. I в. до н.э. – первой четвертью I в.
н.э. (Внуков 2006, с. 167), C Iб – концом первой четверти I в. н.э. – первой
третью II в. н.э. /Внуков 2003, с. 202, рис. 10/ или 10-ми гг. I в. н.э. – первой
третью II в. н.э. /Внуков 2006, с. 167/.
В Херсонесе фрагменты амфор C Iб найдены в квартале VI северовосточного района, в заполнении цистерны /Внуков 2006, с. 154; Седикова 1996,
с. 175-176, рис. 1, 1/. Возможно, этот тип амфор В.И. Кадеев относит к концу I в.
до н.э. – I в. н.э., предполагая, что они ввозились в Херсонес из Синопы
/Кадеев 1970, с. 131-132, рис. 17, 2/. Имеется находка амфоры на хоре
Херсонеса, на усадьбе 338, в слое разрушения первой половины I в. н.э.
помещения 2 /Kovalevskaja, Sarnovski 2003, s. 229, 232, fig. 3, 5/.
Данный вариант амфор – один из самых распространённых
разновидностей позднегераклейской тары, охватывают Северное, СевероЗападное и Западное Причерноморье, также Приднепровье, Приднестровье.
Редко встречается в Восточном Причерноморье /Внуков 2006, с. 177-179/.
Довольно часты находки амфор на позднескифских памятниках Крыма,
например, в хозяйственных ямах Булганакского позднескифского городища
/Храпунов 1991, с. 11-20, рис. 17, 7-9, 11-16, 25/, на Кара-тобе /Внуков 2003, с.
219-226, рис. 10/, в склепах 735, 620, 820 середины-третьей четверти I в. н.э.
некрополя Усть-Альмы /Пуздровский 2007, с. 167, рис. 156, 1, 3, 5/, в слоях яруса
«С» 4 - начала третьей четверти I в. н.э. Калос Лимена /Уженцев 2006, с. 33, рис.
82, 1/.
1.2 (№ кат. 4, 5) Zeest 94; Šelov – typ С; Vnukov C IVС. Амфоры имеют
укороченное тулово, заканчивающееся небольшой ножкой в виде кольцевого
поддона. Узкое высокое горло, оканчивается валикообразным венчиком, часто
имеющим по внутреннему краю выступающий вверх гребень. Ручки сильно
профилированы, один валик рассечен продольно острым предметом. Высота
амфор 55 см.
И.Б. Зеест датирует данные амфоры II - III в. н.э. /Зеест. 1960, с. 118,
табл. XXXVIII, 94/. Д.Б. Шелов считает, что тип С был распростанён в II в. н.э.,
/Шелов 1978, с. 18, рис. 6/. В результате исследований последних лет С.Ю.
Внуков датирует тип С IVC второй четвертью II – концом II вв. н.э /Внуков 2003, с.
202/.
Находки данного типа светлоглиняных амфор очень часто встречаются в
Херсонесе, в своё время Кадеев В.И. высказал мнение, что они ввозились из
Синопы во II в. н.э. /Кадеев 1970, с. 139, рис. 17, 4/. Фрагменты амфор
обнаружены в цистерне 96 квартала в северо-восточном районе городища
/Золотарев, Коробков, Ушаков 1997, с. 46, рис. 5, 2,5/, среди материала II –
начала IV вв. н.э. цистерны у башни Зенона (раск. Лепера) /Рыжова 2003, с.
157, рис. 4/, на участке водохранилища в Херсонесе в комплексе второй
половины II – первой половины III вв. н.э. /Ковалевская, Седикова с. 79, рис. 4,
3,4/. Имеются фрагменты данных амфор на территории сельской округи
Херсонеса, на усадьбе «Близнецы», обнаружены в комплексе II – III вв. н.э.
/Созник 2005. с.240, рис. 3,1/, на усадьбе 9 среди материалов рубежа веков – II
в. н.э. /Saprykin 1994, s. 23, fig.11, 5/, в святилище Юпитера Долихена в слоях
конца первой половины II – 1-ой четверти III вв. н.э. /Клёнина 2000, с. 123, рис.
23, 3,6/, в римской постройке (Здание 1) в Балаклаве, которое погибло около
223 года /Ковалевская 2000, с. 178, рис. 36, 1,2/.
Амфоры данного типа были необыкновенно популярными в античном
мире, ареал их распространения очень широк, зафиксированы во всех регионах
Причерноморья, лесостепной зоны до Западного Казахстана на Востоке.
Встречаются в античных центрах Средиземноморья /Внуков 2003, с. 181-182;
Журавлёв, Ломтадзе 2005, с. 288, рис. 3, 4,5; Голенко 2007, с. 149, рис. 46,23;
Алексеева 1997, табл. 154. 1-4; 169, 21,22; Домжальский, Чистов 1998, с. 13,
рис. 22, 7,8; Бураков 1976, с. 74, табл. III, 13; Крапивина 1993, с. 94, рис. 29, 4;
Самойлова 1978, с. 260-261, рис. 3, 1; Курчатов, Симоненко, Чирков 1995, с.
113, рис. 4, 6; Абiкулова 1994, с. 79, рис. 2, 12-19; Малюкевич 1991, с. 75, рис.
3, 11,12; Dyczek 1999, с. 174-188/. Большое количество амфор найдено на
позднескифских памятниках Крыма: на городищах и некрополях Неаполь и
Усть-Альминском среди материалов последней четверти I - II в. н.э. /Дашевская
1991, с.31. табл. 28, 18; 31, 10; Высотская с. 74, табл. 38, рис. 1; Пуздровский,
Соломоненко 2007, с. 208, рис. 2, 11-16; Зайцев 2007, с. 84-85, рис. 7, 1/, в
могильнике Бельбек IV /Ахмедов, Гущина., Журавлёв 2001, с. 177, рис. 2, 1/ на
Булганакском городище /Храпунов 1991, с. 18, рис. 16, 8-11/, на поселении
Доброе /Колтухов 2004, с. 126, рис. 3, 1,9, а также в святилище на Сакской
пересыпи (?) /Ланцов 2003, с. 15, рис. 10, 31,44,45/.
1.4 (№ кат. 6) Зеест 91-93; Шелов – тип D; Внуков C IVD (Zeest 91-93; Šelov
– typ D; Vnukov C IVD). Амфоры представляют собой маленькие сосуды с
коротким туловом, заканчивающимся маленькой ножкой с глубокой выемкой
внизу. Горло с небрежно профилированным венчиком, постепенно расширяется
книзу. Поверхность тулова ребриста. Общая высота 40-42 см.
Зеест И.Б. относит данный тип амфор к II - III вв. н.э. / Зеест 1960, с. 117118, табл. XXXVII, 91-93/. Д.Б. Шелов датирует тип D первой половиной III в. н.э.
/Шелов 1978, с. 18-19, рис. 7/. На основании исследований последних лет С.Ю.
Внуков считает, что амфоры типа С IVD были распространены в последней
четверти II (?) – второй половине III (?) вв. н.э. /Внуков 2003, с. 202/.
В Херсонес, по мнению В.И. Кадеева, амфоры типа D ввозились во II в.
н.э. из Синопы /Кадеев 1970, с. 139, рис. 17, 5/, обнружены, прежде всего, в
цистерне 96 квартала северо-восточного района /Золотарев, Коробков, Ушаков
1997, с. 46/. В округе Херсонеса амфоры данного типа найдены в святилище
Юпитера Долихена в слоях конца первой половины II – 1-ой четверти III вв. н.э.
/Клёнина 2000, с. 128, рис. 24, 1,2/, в могиле 20 некрополя «Совхоз №10»
амфора найдена вместе с монетой Гордиана III (238-242 гг.) /Стржелецкий,
Высоцкая, Рыжова, Жесткова 2003-2004, с. 76, табл. IV,9/.
Вообще в Северном Причерноморье амфоры типа D является самой
мночисленной группой среди узкогорлых светлоглиняных амфор на территории
Причерноморья в III в. н.э., на севере доходят до Липецкой области, на востоке
до Западного Казахстана /Внуков 2003, с. 182-183/, а на таких античных
памятниках, как Танаис и Ольвия доминируют /Шелов 1978, с. 18-19, рис. 7;
Böttger, Šelov 1998, p. 30, аbb.1,2; Крапивина 1993, с. 94, рис. 29, 5-7; Журавлёв,
Ломтадзе 2005, с. 288, рис. 6; Алексеева 1997 с. 272, 227, табл. 172,1; 222,1;
Бураков 1976. 157 с. 74-75, табл. III, 29,30; Домжальский, Чистов с, 13, рис. 22,
9-11; Малюкевич 1991, с. 75, рис. 3, 18-20/. Амфоры данного типа часто
встречаются на позднеантичных памятниках в Юго-Западном Крыму /Высотская
1972, с. 133, рис. 39,1/, на поселении Доброе /Колтухов 2004, с. 128, рис. 3, 1,9/,
в склепе 1 у с. Перевального второй четверти - середине III вв. н.э. /Пуздровский
2007, с. 194, рис. 161, 1,2,4,5/, в могильнике Балта-Чокрак у с. Скалистое в
могиле 13 середины III в. н.э. /Зайцев, Мордвинцева, Неневоля, Фирсов, Радочин
2005, с. 173, рис. 13, 5/, в погребении у с. Мичуринское, второй половины II –
первой половины III в. н.э. /Мульд 2001, с. 51-52, рис. 1/, в могильнике у с.
Танковое /Айбабин 1996, рис. 5, 3/, в могильнике Суворово /Пуздровский,
Зайцев, Неневоля 2001, с. 33, рис. 8, 8/, на некрополе на г. Ай-Никола около
Ялты (Мыц, Лысенко, Жук Никола 1999, с.171, рис. 1; 5,5), а также, возможно, в
Святилище на Сакской пересыпи /Ланцов 2003, с. 15, рис. 8, 1,2,4,8; 9, 1,2/.
1.5 (№ кат. 7-9) Зеест 105; Шелов – тип F; Сазанов – F тип 2 (Zeest 105;
Šelov – typ F; Sazanov – F typ 2). Амфоры представляют собой небольшие
сосуды с расширяющимся книзу горлом и коническим ребёрчатым туловом,
заканчивающимся невысокой сложнопрофилированной ножкой. Венчик в форме
небольшого полувалика. Ручки почти круглые, профилированные двумя
бороздками. Общая высота см.
Зеест И.Б. относит данный тип амфор к IV в. н.э. / Зеест 1960, с. 122,
табл. XLI, 105, а,б/. Д.Б. Шелов датирует тип F концом III - IV вв.н.э. /Шелов
1978, с. 19, рис. 10/. А.В. Сазанов считает, что амфоры типа F были
распространены в конце III – первой половине V вв. н.э. Причём пик
распространения этих амфор относится ко второй половине IV вв. н.э.
Исследователь выделил внутри указанных типов подтипы. Исследуемые нами
фрагменты амфор относятся к F typ 2 /Сазанов 1993, с. 16-19, рис. 4/. А.П.
Абрамов, выделяет тип F-1, тип F-2, тип F-3, все датируя второй половиной III –
IV вв. н.э. /Абрамов 1993, с. 49-50, 129/. Также В.В. Кропотов предлагает внутри
типа F выделить 3 Варианта: 1 Вариант датируется первой половинойсерединой IV в. н.э., 2 Вариант – второй половиной IV в. н.э., 3 Вариант – концом
IV – началом V вв. н.э. /Кропотов 1998, с. 128-134/.
В Херсонесе целая амфора была обнаружена в цистерне двора дома
второго квартала среди материала III - IV вв. н.э. /Рыжов 1986, с. 136, рис. 8/,
также в цистерне 96 квартала северо-восточного района /Золотарев, Коробков,
Ушаков с. 46/. По мнению В.И. Кадеева в Херсонес амфоры данного типа
ввозились из Синопы в IV в. н.э. /Кадеев 1970, с. 139, рис. 17, 8/. В окрестностях
Херсонеса амфоры найдены в Инкерманском могильнике, который датируется
III - IV вв.н.э. /Веймарн 1957, с. 230, рис. 12; Веймарн 1963, с. 25, рис. 15; 25/ и
на сельской усадьбе 150, в цистерне К-1, авторы относят данный тип тары к
концу III – середине V вв. н.э. /Кузищин, Иванчик 1998, с. 211-212, рис. 4/.
Амфоры типа F встречаются в разных центрах Северного Причерноморья
/Шелов 1978, с. 19; Il’ašenko 2005. p.315-316. Abb. 1,2/, в том числе среди
материалов памятников Крыма, например в могильниках Тас-Тепе у с. Тенистое
IV в. н.э. /Пуздровский, Зайцев, Неневоля 2001, с. 32-33, рис. 6, 2/, у с. Суворово
/Пуздровский, Труфанов, Юрочкин 2007, с. 122-125, рис. 9, 2-4; Зайцев 1997, с.
110, рис. 63; Пуздровский, Труфанов, Юрочкин 2007, с. 122-125, рис. 5, 4; 9, 2-4/,
авторы раскопок относят этот тип амфор к Фазе III функционирования
могильников, датирующейся к 310/320 – 370/380 гг. н.э. /Юрочкин, Труфанов
2003, с. 217, рис. 4, 56-58; 5, 59; Юрочкин, Труфанов 2007, с. 365, рис. 5, 22,23/.
2. СВЕТЛОГЛИНЯНЫЕ (ПОЗДНЕСИНОПСКИЕ) АМФОРЫ
Исследуемые амфоры также характеризуются светлой глиной в
основном светло-коричневого, бежевого цвета с сероватым оттенком.
Светлоглиняные (позднесинопские) довольно часто встречаются в
римское время в Чёрноморском регионе от Дуная до Кавказа /Abadie-Reynal
1999, p. 258/, чаще всего на территории Северного Причерноморья.
2.1 (№ кат. 10) Similis - Внуков Син II (Vnukov Sin II). Широкогорлые амфоры
с вытянутым яйцевидным туловом, подтреугольным валикообразным венчиком,
с овальными ручками и конической ножкой. Под валиком венчика у этих сосудов
имеется неглубокий желобок шириной около 1 см. Общая высота 75-83см.
Данный тип широкогорлых амфор выделен И.С. Каменецким (Каменецкий
И.С. Светлоглиняные амфоры с Нижне-Гниловского городища. 1963, КСИА,
вып. 94/ и разработан Внуковым С.Ю. /Внуков 1988 с. 198-206, рис. 1/, который
отнёс их к позднесинопской таре и датирует – концом I – II вв. н.э. /Внуков 2003,
с. 140, рис. 56/ или последней четвертью I – после середины III вв. н.э. /Внуков
2006, с. 167/.
В Херсонесе имеются находки данного типа амфор, которые в конце I в. до
н.э. – I в. н.э. ввозились непосредственно из Синопы /Кадеев 1970, с. 131-132,
рис. 17, 3/, в окрестностях Херсонеса обнаружены на некрополе «Совхоз №10»
/Стржелецкий, Высоцкая, Рыжова, Жесткова 2003-2004, с. 66, табл. III, 1,2/
Целых форм амфор в Причерноморье в настоящий момент зафиксировано
немного, вообще находки наблюдаются в основном в некоторых областях
Северного Причерноморья, причём данные о находках к Западу от Крыма
отсутствуют /Внуков 2003, с. 185-186/. Похоже, данного типа амфоры нередко
встречаются на позднескифских памятниках Нижнего Днепра /Абiкулова 1994,
с. 79, рис. 1/. На территории Крыма амфор Син II больше всего обнаружено в
Калос Лимене /Уженцев 2001, с. 166, рис. 7, 5-10; Уженцев 2006, с. 33, рис. 88,
5-10/.
3. КРАСНОГЛИНЯНЫЕ (БОСПОРСКИЕ) АМФОРЫ
Амфоры характеризуются большими размерами и красной глиной разных
оттенков от розового до тёмно-бордового.
В римское время красноглиняные амфоры исследуемых типов довольно
широко распространены в Северном Причерноморье, отдельные находки также
встречаются в Западном и Восточном. Согласно оптическому анализу глины
амфоры типов 72 и 75 относятся к пантикапейскому производству /Круг 1960, с.
128-129/, хотя существует мнение об изготавлении их в разных центрах
Причерноморья – Боспор, Ольвия, Тира, Истрия и др. /Ветштейн. 1975, с. 167170/. Амфоры типа 69 тоже могут быть изготовлены на территории Боспора
(Зеест 1960, с. 111/.
3.1 (№ кат. 11-13) Зеест 72; Крапивина тип 19 (Zeest 72; Krapivina typ 19)
Амфоры с овальным, вытянутым корпусом и заострённым дном, переходящим
в конусовидную ножку. Невысокое прямое горло оканчивается массивным
венцом в форме полувалика. Ручки с наружной стороны профилированы пятью
валиками. Общая высота 110 см.
И.Б. Зеест выделила данный тип амфор и датирует его концом II –
серединой III вв. н.э. / Зеест 1960, с. 111-112, табл. XXX,72/.
В Херсонесе фрагменты амфор типа 72 обнаружены в цистерне 96
квартала северо-восточного района /Золотарев, Коробков, Ушаков с. 44/, в
округе Херсонеса – в круглой башне на сельской усадьбе «Близнецы», в
комплексе II – III вв. н.э. (Созник 2005, с. 238-239, рис. 2, 2,3), в святилище
Юпитера Долихена 2-ой четверти II – середины III вв. н.э. /Клёнина 2000, с. 131,
рис. 26, 1/, в Здании 1 в Балаклаве, погибшего около 223 года /Ковалевская
2000, с. 179, рис. 36,6/, в некрополе «Совхоз №10» в качестве урн
использовались 30 амфор разных вариантов данного типа, возможно,
херсонесского производства, датирующихся III - рубежом IV вв. н.э.
/Стржелецкий, Высоцкая, Рыжова, Жесткова 2003-2004, табл. V, 1-6, с. 6768/.
Указанные амфоры являются одним из распространеных типов во многих
античных центрах Северного Причерноморья /Гайдукевич. 1952, с. 206, рис.
124; Алексеева 1997, с. 266, табл. 89, 95; Голенко 2007, с. 149, рис.46, 13,16;
Арсеньева, Науменко 1992, с. 36, рис. 19; Ветштейн 1975, с. 167-168, рис. 1, 1;
Крапивина 1993, с. 97, рис 30, 1-3; Ланцов 2003, с. 15, рис. 11, 40-48,50-52,5960,62-64; рис. 12, 52-56,59-65,67,59-76; Высотская 1972, с. 125, рис. 34,13/.
Амфоры этого типа с Боспора попадали в результате торговли в Дакию, Тракию
и Нижнюю Мезию (Dyczek 1999, с. 195-197/. Подобная амфора найдена в море
под Синопой, которую авторы относят к IV в. н.э. /Kassab Tezgőr, Lemaitre, Pieri,
p. 179/.
3.2 (№ кат. 14) Зеест 75; Крапивина тип 31 (Zeest 75; Krapivina typ
31)Scorpan III, Opajţ XI, Kuzmanov II. Амфоры с реберчатым туловом и
широким горлом, расширяющимся книзу. Ручки с наружной стороны
профилированы в виде двух продольных валиков, с узкой рельефной полоской
посередине, вдоль тыльной части ручки проходит глубокая выемка. Венец
массивный, представляет собой утолщёный край горла. Общая высота 1,10 см.
И.Б. Зеест выделила данный тип амфор и датирует II - III вв. н.э., допуская
их изготовление не в одном, а в разных центрах Северного Причерноморья
/Зеест 1960, с. 113, табл. XXXI, 75/.
В Херсонесе фрагменты амфор типа 75 обнаружены в цистерне 96
квартала северо-восточного района /Золотарев, Коробков, Ушаков с. 45/, в
округе Херсонеса - в святилище Юпитера Долихена 2-ой четверти II – середины
III вв. н.э. /Клёнина 2000, с. 129-130, рис. 25, 2,5/, в некрополе «Совхоз №10» в
качестве урн использовались 4 амфоры, они обнаружены с керамикой 2-ой
половины III в. н.э. /Стржелецкий, Высоцкая, Рыжова, Жесткова 2003-2004,
табл. V, 1-6, с. 67-68 /.
Амфоры данного типа довольно часто встречаются в Северном
Причерноморье, на территории Боспора почти повсеместно /Зеест. 1960. с.
113. Табл. XXXI, 75; Алексеева 1997 с. 372, табл. 90,6; Голенко 2007, с. 149,
рис. 46, 17,18; Ветштейн. 1975 с. 167-170, рис. 1,4; Крыжицкий, Буйских,
Бураков, Отрешко 1989, с.184, рис. 168, 10; Бураков 1976, с. 71,72, табл. 25,
27, 33; Самойлова 1978, с. 258, рис. 1, 20-22/. Представленный нами
фрагмент венчика близок танаисскому варианту, и также как ольвийские
амфоры имеет красный ангоб /Арсеньева, Науменко 1992 с. 92, рис. 29,3;
Böttger, Šelov 1998. с. 33-34, рис. 1, 4). Крапивина 1993. с. 99, рис. 30, 26-33/.
На территории Крыма фрагменты амфор типа 75 обнаружены на Чатырдагском
некрополе в культурном слое второй половины III – второй половины IV вв.
н.э., по-видимому, являются остатками тризны (Мыц, Лысенко, Семин,
Тесленко, Щукин 1997, с. 218-219, рис. 121/, а также в святилище на Сакской
пересыпи (Ланцов 2003, с. 15, рис. 11, 31,32,34-39/, на Усть-Альминском
могильнике (Высотская 1972. с. 129, рис. 37,6/ и городище Балта-Чопрак I
/там же с. 131, рис. 38, 37,38/. Отдельные находки данного типа амфор
наблюдаются в Западном Причерноморье /Dyczek 1999, с. 198-202/.
3.3 (№ кат. 15, 16) Similis - Зеест 69 (Zeest 69)? Амфоры с конусовидным,
сильно вытянутым корпусом и конусовидной ножкой. Горло высокое, прямое,
венец небольшой, слегка скошенный и нависает по краям. Ручки овальные в
сечении, непрофилированные. Общая высота до 90 см.
Амфоры данного типа довольно редки. Встречаются на Боспоре в I - II
вв. н.э., по мнению Зеест И.Б. глина этих амфор похожа на боспорскую /Зеест
1960 с. 111, табл. XXIX, 69/.
В Херсонесе также не часто встречаются фрагменты данного типа
боспорских амфор, зафиксированы в слоях I - II вв. н.э. /Кадеев, Сорочан 1989
с. 78, рис. 37, 1/.
Похоже к данному типу амфор относятся фрагметы, обнаруженные на
Сакской пересыпи /Ланцов 2003 с. 15-16, рис. 12, 83/ и Усть-Альминском
некрополе /Пуздровский, Соломоненко 2007 с. 209, рис. 3б/
Краснолаковая керамика
1. Eastern Sigillata B
Дж. Хейс относит данную краснолаковую керамику к Sigillate orientali B,
одним из центров продукции которой является малоазийский город Траллы
/Hayes 1985, s. 66-67, tav. XV, 1/. Посуда имеет разнообразные формы и была
популярна в античном мире, получила широкое распространение в Понтийском
и Эгейском регионах.
Чашечка
1.1. (Кат. № 17) Hayes – form 70 Чашечка с туловом усечёно-конической
формы и вертикальным бортиком, на невысоком кольцевом поддоне. В месте
перехода стенок в бортик – ребро. По поверхности ребра и краю бортика
нанесены насечки. Диаметр бортика - 7-14 см
Дж. Хейс данные чашечки выделяет в form 70 Sigillate orientali B и
датирует второй половиной I – первая четверть II вв.н.э. /Hayes 1985, s. 66-67,
tav. XV, 1/.
Чашечки данной формы встречаются в округе Херсонеса, в некрополе
«Совхоз №10». Сосуды относятся к первой половине I в. н.э. /Стржелецкий,
Высоцкая, Рыжова, Жесткова 2003-2004, с. 79-81, табл. XII, 1-3/. Также
поблизости от Херсонеса расположен могильник Бельбек IV, где обнаружены
находки подобные чашечки, относящиеся, возможно, к последней четверти I в.
н.э. /Журавлёв 1997, с. 230-241, рис. 4, 8;. Журавлёв 2001, с. 187, рис. 1, 16/.
Находки чашек form 70 обнаружены в античных центрах Эгейского
региона, Северного Причерноморья /Hayes 1973, s. 453, plat. 86, 145,148; Beyll
1993, p. 1, taf. 3, 28-31; Арсеньева, Науменко 1992, с. 87-88, рис. 51, 1;
Журавлёв, Ломтадзе 2005, с. 287, 293, рис. 4, 2/, причём на территории Крыма
в основном в позднескифских могильниках /Zhuravlev 2000, s. 151, fig. 2, 3,11;
Кюнельт 2007, с. 141, рис. 3, 5-7; Пуздровский 2007, с. 172, рис. 169, 1/.
Чаши
1.2. (Кат. № 18) Hayes – form 29 Чаши с туловом полусферической формы
на высоком кольцевом поддоне. Вместилище сосуда косо расширяется кверху.
На внутренней поверхности донца нанесены насечки. Диаметр бортика - 6-10,5
см
Дж. Хейс такую посуду выделяет в form 29 Sigillate orientali B, которая
существует, по мнению автора, с начала I в.н.э. Распространена в основном в
Эгейском регионе /Hayes 1985. S. 59, tav. XII, 27/.
2. Понтийская сиггилята А (Pontic Sigillata А)
Это наиболее массовая группа краснолаковой керамики на территории
Северного Причерноморья, была выделена Дж. Хейсом (1985).
Понтийская сигиллята появляется около середины I в. н.э. и доминирует
на рынках Северного Причерноморья до середины III в. н.э. За пределами
Северного Причерноморья известна в ограниченных количествах, хотя
встречается вплоть до Северной Африки /Журавлёв 2001, с. 60/.
Во второй половине I в. н.э. большинство тарелок и чаш клеймилось.
Наиболее распространённое клеймо - planta pedis. К началу II в. н.э. традиция
клеймения прекращается. Лишь иногда в центре донца делали поясок из
насечек /Журавлёв 1998, с. 106/.
Кубки (канфары)
2.1. (Кат. № 19-20) Книпович - 4(Т); Hayes - form X; Журавлёв – формы 32.1
или 34. Ручки указанной формы характерны некоторым канфарам и кубкам.
Канфары на невысоком кольцевом поддоне с туловом цилиндрической формы,
резко сужающимся книзу. Канфары бывают более высокие и более
приземистые. Ручки петлевидные. Кубки также на невысоком кольцевом
поддоне, имеют полусферическое тулово и петлевидные ручки.
Т.Н. Книпович выделила кубки тип 4(Т), датируя их I в. до н.э. – началом I
в. н.э. и отнесла к пергамскому производству /Книпович 1952, с. 310-211, рис. 9,
5/. Д.В. Журавлёв выделяет на материалах могильников Бельбек III и Бельбек
IV в Юго-Западном Крыму кубки форма 32.1, датирует их концом I - началом II
вв. н.э. На тех же материалах исследователем выделяются канфары форма
34, которые датирует серединой II – 1-ой половиной III вв. н.э. /Журавлёв 2007,
с. 388, рис. 10, 96,97; с. 390-392, рис. 13, 14/. Дж. Хейс относит приземистые
канфары к form X Pontic Sigillata, датируя началом-серединой (?) I в. н.э. /Hayes
1985, s. 9-96, tav XXIII, 10,11/.
В Херсонес, по мнению, В.И Кадеева кубки форма 32.1 поставлялись из
Пергама в 1-ой половине I в. н.э. /Кадеев, Сорочан 1989, с. 22, рис. 8, 5/. В
округе Херсонеса кубки данной формы обнаружены в кургане I в. до н.э. - I в.
н.э. на Северной стороне Севастополя /Высотская 1972, с. 72, рис. 7/, в
Бельбекском могильнике /Журавлёв 2007, с. 388, рис. 10, 96,97/, а также в
святилище Юпитера Долихена конца II - начала III вв. н.э. /Нессель 2000, с. 151,
рис. 33, 20/.
Кадеев В.И. считает, что канфары форма 34 в Херсонес также попадали
из Пергама на рубеже II – III вв. н.э. /Кадеев, Сорочан 1989, с. 48, рис. 23, 1/. В
округе Херсонеса канфары обнаружены в Бельбекском могильнике /Журавлёв
2007, с. 392/.
Сосуды указанных типов распространены в основном в Северном
Причерноморье, хотя форма 32.1, встречается и в Румынии, а форма 34 - в
Гераклее /Zhuravlev 2000, s. 154, fig. 2, 32-33; 5, 12,14; Zhuravlev 2002, s. 255, fig.
12, 12,14; 15, 50; Журавлёв 2007, с. 388, рис. 10, 96,97; с. 390-392, рис. 13, 14/.
Очень часто данные сосуды встречаются на позднескифских памятниках Крыма:
на Южно-Донузлавском городище I в. до н.э. - I в. н.э. /Дашевская 1991, табл.
34, 3/, на Усть-Альминском некрополе, в могилах середины-третьей четверти I в.
н.э. и I - II вв. н.э. /Пуздровский, Медведев 2005, с. 273, рис. 6, 2; Пуздровский
2007, с. 173, рис. 168, 7-12; Высотская 1994. с. 76, табл. 33, 17/, в Битакском
могильнике, в захоронении начала I в. н.э. /Пуздровский 2003, с. 130-131, рис.
6,3/, на Булганакском городище, в слое 1-ой половины II в. н.э. /Храпунов 1991, с.
18, рис. 24, 11/, а также поздний вариант канфара в могиле, датирующейся III -.
IV вв. н.э. могильника на склоне Чатырдага /Мыц 1987, с. 156, рис. 7, 4/.
Тарелки.
2.2. (Кат. № 21-23) Книпович - 6(М), 7(М); Кадеев - тип 3; Hayes - form I;
Журавлёв – форма 4. Тарелки с отвесным краем, косыми стенками, на
невысоком кольцевом поддоне. В месте перехода края к стенкам имеется
ребро. Диаметр края 16-18 см.
Т.Н. Книпович выделила большие тарелки в тип 6(М) и маленькие - 7(М),
датируя их второй третью I в. н.э. /Книпович 1952, с. 298, рис. 2, 1-4/. Дж. Хейс
относит подобные тарелки к form I Pontic Sigillata /Hayes 1985, s. 93, tav XXII, 610/. Тарелка кат. № 23 могла существовать до третьей четверти II в. н.э., так
как насечки на донце в более позднее время не наносились /Журавлёв 2005, с.
148-149/. Тарелка кат. № 24 является самой поздней, близка по форме
тарелке из комплекса II – первой половины III вв. н.э. круглого помещения
сельской усадьбы «Близнецы» /Созник 2005, с. 242-243, рис. 4, 1/ или тарелкам
из Херсонеса работы местных мастеров, которые существовали, возможно, до
конца IV – первой половины V вв. н.э. (Ушаков 2005, с. 64, рис. 1, 6/. Согласно
предложенной А.А. Труфановым типологии данной формы сосудов, тарелка
кат. № 25 ближе всего типу III-Г-1, который относится к концу I – первой
половине II вв. н.э. /Труфанов 1997, с. 186, 190/. Эта тарелка, также близка
форме 4.2. (согласно типологии Д.В. Журавлёва), дата существования которой
II – первая половина III вв. н.э. /Журавлёв 2005, с. 141, рис. 9, 65/.
Краснолаковая посуда данной формы является одной из самых
популярных в Херсонесе. В.И. Кадеев называет её мисками тип 3, относит к III
в. н.э. /Кадеев 1970, с. 93, рис. 10, 5/. В Херсонесе тарелки данного типа
обнаружены в помещениях винодельни северного квартала, датирующихся II –
IV вв. н.э. /Белов 1957, с. 243, рис. 6/, на территории «казармы» /Дьячков 1998,
с. 88-93, рис. 2/, в цистерне VI квартала, где находка датируется второй
половиной I в. н.э. /Седикова 1996, с. 178, рис. 2, 6,7/, в некрополе Херсонеса IIII вв. н.э. /Зубарь 1982, с. 66-67, рис. 41/. Значительно больше находок таких
тарелок имеется на памятниках округи Херсонеса, прежде всего, в
захоронениях. Часты находки в могильнике Бельбек IV, причём тарелка из
могилы 333, относится к второй четверти II в. н.э. /Журавлёв, Фирсов 2007, с.
234, рис. 3, 2; Гущина, Журавлёв 1999, с. 157, рис. 1, 6/, сосуд, обнаруженный в
«Севастопольском кургане» датируется I в. н.э. /Дашевская 1991, с. 53, табл.
57, 13,14,18/, находка в могильнике на Чёрной речке, датируется II - III вв. н.э.
/Айбабин 1996, с. 291, рис. 4, 11,12/, тарелка из впускной могилы кургана
Мамай-Оба (около с. Любимовка) - другой половины I - начала II вв. н.э. /Зубар,
Савеля 1989, с. 75, рис. 3, 8-11/, сосуд из могильника Килен-Балка относится к
III в. н.э. /Нессель 2003, с. 114, рис. 4,12/, тарелки из могильника «Совхоз №10»
выделены в Вариант 1б,в, существовали с середины I до III вв. н.э.
/Стржелецкий, Высоцкая, Рыжова, Жесткова 2003-2004, с. 88-89, табл. XVIII/.
Тарелки исследуемой формы также обнаружены в комплексе первых веков на
сельской усадьбе 32 /Нессель 2003, с. 4, рис. 2, 10/ и в святилище Юпитера
Долихена в слоях конца II - начала III вв. н.э. /Нессель 2000, с. 146, рис. 31, 13/.
Такая форма краснолаковой керамики является самой распространённой
в Черноморском регионе, трансформируясь долго существует в течении первых
веков н.э. Наибольший период её распространения: третья четверть I – первая
половина III вв. н.э. /Журавлёв 2005, с. 141-169; Журавлёв 2002, с. 197, рис. 3,
1,3,4,6; 1996, p. 101-102, fig. 2, 22-26,35,37; Силантьева с. 285, рис. 1, 1-4; с.
290, рис. 5; с. 299, рис. 13; Алексеева 1997, табл. 99, 6; табл. 144, 2; табл.
215, 16; Голенко 2007, с. 149-151, рис. 47; Naumenko 2005, S. 121, Abb. 20, 1,2;
Арсеньева 1967, с. 78, рис. 2, 12; Арсеньева, Науменко 1992, рис. 51, 3-5; 56, 2;
Домжальский, Чистов 1998, с. 21-36, рис. 20, 1-9; Грач 1999, с. 295, табл. 160,
1; Секерская 1984, с. 130, рис. 5, 3; Крапивина 1993, с. 111-112, рис. 51. 5,36;
Бураков 1976, с. 98-102, табл. IX, 16-18; Винокуров 2003, с. 146, рис. 18, 2;
Teodor 1997, p. 4-5, Abb. 2, 1,9/. Тарелки данного типа являются частыми
находками на позднескифских некрополях Крыма: на могильнике Неаполя
Скифского I - III вв. н.э. /Дашевская 1991, с. 54, табл. 35, 16,17; Бабенчиков
1957, с. 131, табл. VII, 2,4; Черненко, Пуздровский 2004, с. 112, рис. 6, 2,12/, на
Усть-Альминском некрополе /Журавлев 1998, с. 105-106, табл. ХХХ;
Высотская 1994, с. 75, табл. 5, 44; табл. 6, 19; табл. 33; табл. 34, 15,19,21),
причём в комплексах более ранних - конца I – первой четверти II вв. н.э.
/Пуздровский 2007, рис. 178, 8,10,12/ и более поздних - второй половины-конца
II – начала-первой четверти III вв. н.э. /Пуздровский 2007, рис. 182,
2,4,6,8,10,11; рис. 184, 2-4/, отдельно отметим находки в погребении III (Могила
656), относящиеся к третьей четверти II в. н.э. /Труфанов 1999, с. 228-229, рис.
3, 25/ и в могилах 303 и 307 - второй половины II в. н.э. и первой половины III в.
н.э. соответственно /Зайцев, Волошинов, Кюнельт, Масякин, Мордвинцева,
Фирсов, Флесс 2007, с. 250-251, рис. 5, 5; 6, 16/. Следует упомянуть тарелки
конца I – первой половины III вв. н.э. из склепа №19 и могилы 2
позднескифского могильника у с. Брянское, /Труфанов 1998, с. 144, рис. 2,
8,9,13,14,16,17; Пуздровский, Труфанов, Юрочкин 2007, с. 125, рис. 11, 3/, из
погребения у с. Константиновка конца I – первой половины II вв. н.э. /Орлов,
Скорый 1989, с. 69, рис.4, 1/, из могильника у с. Суворово – первой половины IV
в. н.э. /Зайцев 1997, с. 110-114, рис. 64/, из могильника у с. Скалистое - II - III вв.
н.э. /Богданова, Гущина 1967, с. 132-139, рис. 46, 1/, из Красномакского
могильника - IV - первой половины V вв. н.э. /Лобода 2005, с. 209, табл. II, 7,8/.
Встречается данная посуда в Калос-Лимене /Уженцев, Труфанов 1998, с. 276,
рис. 3, 32,33; Уженцев 2006, с. 33-34, рис. 89, 10,11/, на городище Усть-Альма
/Высотская 1972, с. 118, рис. 30, 2/, в святилище на Сакской пересыпи /Ланцов
2003. с. 16, 17, рис. 14, 14-18/.
Чашки.
2.3. (Кат. № 24) Книпович - 4(М), 12(М); Hayes - form V; Журавлёв – форма
30.3. Чашки с отвесным бортиком, стенками, суживающимися книзу, на низком
кольцевом поддоне или без него. В месте перехода края к стенкам имеется
ребро. Диаметр края 10-12 см.
Т.Н. Книпович выделила чашки тип 4(М), датируя их началом I в. н.э. и
тип 12(М), который отнесла к концу I - II вв. н.э. /Книпович 1952, с. 297, рис. 1,4;
с. 303, рис. 3,3/. Дж. Хейс подобные чашки относит к form V /Hayes 1985, p. 94.
T. XXIII, 5,6/. В типологии, разработанной Д.В. Журавлёвым на материалах
могильников в Юго-Западном Крыму наши чашки относятся к форме 30.3
(каталог №79), которые датируются второй-третьей четвертью II в. н.э.
/Журавлёв 2007, с. 417, рис. 9, 79/.
В Херсонесе и его окрестностях данной формы чашки обнаружены в
помещениях винодельни северного квартала, которые датируются II – IV вв. н.э.
/Белов 1957, с. 243, рис. 6/ и в слое второй половины II – первой половины III
вв. н.э. комплекса водохранилища /Ковалевская, Седикова 2005, с. 82, рис. 5,
3/, а также на сельской усадьбе 32, в комплексе первых веков /Нессель 2003, с.
4-5, рис. 2, 1-4/. В некрополе «Совхоз №10» такой формы чашки (вариант 1)
встречаются в захоронениях II – III вв. н.э., причём, по мнению исследователей,
в IV в. их почти полностью занимают изделия местных мастеров /Стржелецкий,
Высоцкая, Рыжова, Жесткова 2003-2004, с. 79-81, табл. XII, 9-30/.
Такие чашки являются второй по популярности формой понтийской
сигилляты на территории Причерноморья, пик её распространения приходится
на II в. н.э. /Журавлёв 2002, с. 198, рис. 3, 5,8,9; Алексеева 1997, с. 410, табл.
128, 2, 3; Арсеньева 1985, с. 78-79, рис. 2; 6,7; Арсеньева, Науменко 1992, рис.
57, 8; Naumenko 2005, s. 121, Abb. 20, 3; Domzalski 1996, p. 102. fig. 2, 44-55;
Домжальский 1998, с. 21-36, рис. 19, 9-11; Крапивина 1993, с. 113-114, рис. 54,
16-17; Бураков 1976, с. 109, табл. XI, 21,24,27; Секерская 1984, с. 131, рис. 2,
7; Teodor 1997, p. 4-5, Abb. 3, 11,12/. Часто встречаются находки таких чашек
на позднескифских памятниках Юго-Западного и Центрального Крыма, в
основном на могильниках. В этом смысле богатый материал дали раскопки
Неапольского могильника I - III вв. н.э. /Дашевская 1991, с. 54, табл. 35, 10;
Зайцев 2003, с. 39, рис. 123, 9/, Усть-Альминского могильника, где чашки
встречаются в комплексах конца II – первой четверти III вв. н.э. /Высотская
1994, с. 74, табл. 28, рис. 29; Пуздровский 2007, рис. 184, 7,8/, первой
половины-середины III в. н.э. /Труфанов 2007, с. 230, рис. 1, 1/. Имеются
находки в погребении у с. Константиновка конца I – первой половины II вв. н.э.
/Орлов, Скорый 1989, с. 69, рис.4, 2/, в могильнике Нейзац (мог. 73) /Храпунов
2005, с. 175-176, рис. 8, 5,7/, на некрополе Чатыр-даг /Мыц, Лысенко, Щукин,
Шаров 2006, с. /. Данный тип краснолаковой керамики встречается в КалосЛимене, в основном в ярусе «С» конца первой четверти I – первой половины II
вв. н.э. /Уженцев 2006, с. 33-34, рис. 89, 5,7; Уженцев, Труфанов 1998, с. 271,
рис. 2,7/, на Усть-Альминском городище /Высотска 1972, с. 118, рис. 30, 6/, а
также в святилище на Сакской пересыпи /Ланцов 2003, с. 16, 17, рис. 14, 8/.
2.4. (Кат. № 25-26) Книпович – 9А (М); Hayes – form VI Чашки с отвесным
бортиком, стенками, суживающимися книзу, выпуклыми косыми стенками и на
низком кольцевом поддоне. В месте перехода края к стенкам имеется ребро.
Нередко на поверхности бортика имеются дугообразные налепы. Диаметр края
12-16 см.
Т.Н. Книпович выделила чашки типа 9А (М), датируя концом I - II вв. н.э.
/Книпович 1952, с. 302, рис. 3, 2/. Дж. Hayes относит данные чашки к form VI
Pontic Sigillata /Hayes 1985, p. 94, т. XXIII, 7,8/.
В Херсонес чашки этого типа поступают из Малой Азии во II - III вв. н.э.
/Кадеев, Сорочан 1989, с. 41, рис. 20, 6/, обнаружены на территории
«казармы», датирующейся I – серединой II вв. н.э. /Дьячков 1998, с. 88, 93, рис.
2/, в слое подсыпки второй половины II – первой половины III вв. н.э. комплекса
водохранилища /Ковалевская, Седикова 2005, с. 81, рис. 5, 7,8/, а также в
захоронениях некрополя /Зубарь 1982, с. 67, рис. 42; Зубарь, Ивлев, Чепак
1990, с. 7, рис. 6, 2/. Часто встречаются чашки такого типа в окрестностях
Херсонеса: на сельской усадьбе 32, в комплексе первых веков /Нессель 2003,
с. 5, рис. 2, 2-4/, в святилище Юпитера Долихена (Балаклава) в слоях конца II начала III вв. н.э. /Нессель 2000, с. 149, рис. 32, 15-17, 20-22/, среди
материалов II – III вв. н.э. некрополя «Совхоз №10» (чашки вариант 2)
/Стржелецкий, Высоцкая, Рыжова, Жесткова 2003-2004, с. 79-81, табл. XII, 19/.
Такая форма краснолаковой керамики долго существует в течении
первых веков н.э и была довольно широко распространена в основном на
территории Черноморского региона /Силантьева с. 291, рис. 6, 4,5; с. 290, рис.
5; Domzalski 1996, p. 102, fig. 3, 57-72; Домжальский, Чистов 1998, с. 21-36,
рис. 19, 2-7; Грач 1999, с. 150, рис. 70; Алексеева 1997, с. 392; табл. 110, 12; с.
410, табл. 128, 4; табл. 153, 2; Арсеньева, Науменко 1992, рис. 54, 4,5; 57, 1,2;
Крапивина. 1993, с. 113-114, рис. 54, 1-11; Бураков 1976, с. 110, табл. XI, 26,29;
Секерская 1984, с. 130, рис. 1, 6,7; Винокуров 2003, с. 146, рис. 18/. Чашки
исследуемого типа часто встречаются в Юго-Западном и Центральном Крыму,
преимущественно среди материалов могильников. Многочисленные находки
наблюдаются в захоронениях Неапольского и Усть-Альминского могильников
/Дашевская 1991, с. 32, 54, табл. 35, 11,12; Высотская 1994, с. 75, табл. 20,
рис. 11/, найдены в могильнике Казан-Таш – второй половины I в. н.э. /Зайцев
1997, с. 114-116, рис. 65/, в могильнике Битак, в комплексах второй четвертисередины II в. н.э. /Пуздровский 2007, рис. 179, 6/, на некрополе Чатыр-Даг –
первой половины II – начала V вв. н.э. (Мыц, Лысенко, Щукин, Шаров 2006, с.
113, рис. 4, 6; Шаров 2007, с. 69, рис. 13, 9/. Также встречаются чашки на УстьАльминском городище /Высотская 1972, с. 118, рис. 30, 7/.
Чаши.
3.1. (Кат. № 27-28) Similis Книпович - 3(М) и Журавлёв - Форма 28. Глубокая
чаша на кольцевом поддоне с отвесным бортом, косыми вогнутыми в верхней
части стенками, с ручками в виде выступов. По бортику краской нанесён
орнамент в виде листьев. Диаметр края 18-20 см.
Чаша подобна форме Книпович - тип 3(М) и Журавлёв - Форма 28,
которая имеет петлевидные изогнутые ручки, прикреплённые к бортику, но
бортик без орнамента. Такая посуда датируется I в. н.э. /Книпович 1952, с. 296,
рис. 1, 3; Журавлёв 2007, с. 383, рис. 8/.
В Херсонес подобная форма чаши, но без орнамента попадает из
городов Малой Азии в I в. н.э. /Кадеев, Сорочан 1989, рис. 11, 6/. Аналогичная
чаша с орнаментом, относящаяся к I в. н.э., обнаружена в окресностях
Херсонеса, в Севастопольском кургане /Дашевская 1991, с. 53, табл. 57, 11/.
Известны находки такой посуды на Южно-Донузлавском городище, где
чашу датируют I в. до н.э. – I в. н.э. /Дашевская 1991, с. 50, табл. 34, 5/. Не
исключено, что к этому типу относится чаша в слое I в. до н.э. – I в. н.э.
Булганакского позднескифского городища /Храпунов 1991, с. 18, рис. 25, 15/.
Миски.
2.5. (Кат. № 29) Журавлёв - Форма 10. Миски глубокие полусферической
формы, край довольно сильно загнут внутрь, на кольцевом поддоне. Диаметр
края 20-23 см.
Д.В. Журавлёв выделил миски форма 10 на материале могильников
Бельбек III и Бельбек IV в Юго-Западном Крыму, датируя все варианты данной
формы последней четвертью I – первой четвертью II вв. н.э. /Журавлёв 2007, с.
372, рис. 3/. Находки таких мисок имеются и на Булганакском позднескифском
городище /Храпунов 1991, с. 13, рис. 27, 1/.
2.6. (Кат. № 30) Книпович - тип 14(М); Журавлёв - форма 14. Глубокие
миски полусферической формы, стенки выпуклые, округлённые, Край сильно
загнут внутрь. На невысоком кольцевом поддоне. Диаметр края 10-15 см.
Т.Н. Книпович относит миски типа 14(М) к I - III вв. н.э. /Книпович 1952, с.
303, рис. 3, 6/. Д.В. Журавлёв выделяет данную форму мисок, давая общую
датировку всех вариантов формы - последняя четверть I – первая половина III
вв. н.э. /Журавлёв 2007, с. 374-376, рис. 4/.
Похожей формы миски, часть которых понтийского производства,
обнаружены в склепе конца I – первой половины II вв. н.э. на некрополе
Херсонеса /Зубарь 1982, с. 66, рис. 40, 1/, на хоре Херсонеса, на усадьбе 338, в
комплексе I в. н.э. /Kovalevskaja, Sarnovski 2003, s. 229-234, fig. 4, 1-4/, также на
некрополе «Совхоз №10» ,Стржелецкий, Высоцкая, Рыжова, Жесткова 20032004, с. 83-84, табл. XIV-XV/.
Миски данной формы встречаются на территории Северного
Причерноморья /Бураков 1976, с. 97, табл. VIII, 11; Крапивина 1993, рис. 45/, а
чаще на позднескифских памятниках Крыма: в комплексе второй половины III в.
н.э. Усть-Альмы /Пуздровский 2007, рис. 186, 12/, в склепе конца I – первой
половины III вв. н.э. позднескифского могильника у с. Брянское /Труфанов 1998,
с. 144, рис. 2, 15/ и в могильнике III в. н.э. у с. Суворово /Зайцев 1997, с. 108109, рис. 61, 24/.
Блюдо
2.7. (Кат. № 31) Книпович - тип 19(М); Hayes – Forma connessa com la
produzione pontika Блюда с округлыми стенками и горизонтальным венчиком
и плоскими ручками; по венчику орнамент из бугорков, на ручках –
схематизированный орнамент изогнутых линий; врезанный или рельефный
орнамент встречается на верхней поверхности дна.
Дж. Хейс предполагает понтийское происхождение блюд и датирует их
концом I до н.э. – началом I в.н.э. /Hayes 1985. s. 93, tav. XXIII, 12/. Т.Н.
Книпович относит существование блюд типа 19(М) к концу II – началу III вв. н.э.
/Книпович 1952, с. 306-307, рис. 6, 7/.
Блюда данного типа довольно часто встречаются в окрестностях
Херсонеса. Их фрагменты обнаружены в Балаклаве, в слоях конца II - начала
III вв. н.э. святилища Юпитера Долихена /Нессель 2000, с. 147, рис. 32, 7-11/, а
также в римской постройке (Здание 1), которое погибло около 223 года
/Ковалевская 2000, с. 185, рис. 37, 13/. Целые блюда найдены в комплексе II –
первой половины III вв. н.э. круглого помещения сельской усадьбы «Близнецы»
/Кленина, Созник 2004, с. 50-51, рис. 17; Созник 2005, с. 245-246, рис. 5, 9/ и в
погребении 40, датирующееся III в. н.э. некрополя «Совхоз №10»
/Стржелецкий, Высоцкая, Рыжова, Жесткова 2003-2004, с. 210, табл. 6, 27/.
Блюдо, относящееся к концу II - началу III вв. н.э. обнаружено в могильнике
Заветное, в Юго-Западном Крыму /Высотская 1972, с. 123, рис. 33, 9/.
Данного типа блюда в основном были распространены в Северном
Причерноморье в конце II - III вв. н.э. /Zhuravlev 2000, s. 154, fig. 7,2; Zhuravlev
2002, s. 290, fig. 30, 3,4; Секерская 1984, с.132, рис. 3, 7; Арсеньева, Науменко
2001, рис. 33, 6; Силантьева с. 302, рис. 16; Алексеева 1997, табл. 216;
Крапивина 1993, с. 113, рис. 53/.
3. Боспорская краснолаковая керамика (Bosporan sigillata)
Место производства этой группы краснолаковой керамики, скорее всего,
могли быть города Боспорского царства. Посуда изготавливалась по образцам
привозной восточной краснолаковой керамики (ESA).
Тарелка.
3.1. (Кат. № 32) Domžalski - Form Ia; Низкая тарелка со слегка наклонёнными
стенками на невысоком кольцевом поддоне. Венчик плоский, острый,
вертикальный. Диаметр края 30-35 см.
Данная форма столовой посуды был одной из самых распространённых
на территории Боспорского царства в конце II – конце I вв..до н.э. /Domžalski
1996, p. 97, fig. 1, 1-15; Zhuravlev 2002, s. 248, fig. 6, 1; Толстиков, Журавлёв,
Ломтадзе 2003, с. 292, 298, рис. 8, 13; Масленников 2006, 52, рис. 65, д/.
Аналогичной формы тарелка обнаружена в погребении конца I в. до н.э. –
первой половины I в. н.э. позднескифского могильника Кара-Тобе в СевероЗападном Крыму /Внуков, Лагутин. 2001, с. 115, 119, рис. 9, 23/.
Тарелка похожей формы обнаружена в округе Херсонеса среди
материалов II – III вв. н.э. некрополя «Совхоз №10». По-видимому, херсонесские
мастера в более позднее время повторяли ранние привозные формы
/Стржелецкий, Высоцкая, Рыжова, Жесткова 2003-2004, с. 89, табл. XVI,
14,15/.
4. Херсонесская краснолаковая керамика
Массовое производство местной керамики в Херсонесе начинается не
ранее II в. н.э. Впоследствии эта керамика почти полностью вытесняет импорт,
становится массовой на памятниках Юго-Западного и Центрального Крыма
/Журавлёв 2001, с. 60/. Херсонесская керамика в основном повторяла формы
импортных образцов, значительно уступая в качестве. Среди херсонесской
сигилляты чаще всего встречаются form I и VI.
Тарелки
4.1. (Кат. № 33) Кадеев - тип 3. Как уже утверждалось данная форма
херсонесской сигилляты копирует понтийскую Hayes – form I. Тарелки с
отвесным краем, косыми стенками, на невысоком кольцевом поддоне. В месте
перехода края к стенкам имеется ребро. Диаметр края 18 см.
Данная форма местного производства посуды является одной из самых
популярных в Херсонесе, В.И. Кадеев называет их мисками тип 3 и относит их
существование относит к III в. н.э. /Кадеев 1970, с. 93, рис. 10, 5/. Согласно
предложенной А.А. Труфановым исследуемый фрагмент ближе к тарелкам
типа IV, который датируется второй половиной III - IV вв. н.э. и который,
возможно, производится в Северном Причерноморье /Труфанов 1997, с. 186,
190/.
Важным свидетельством херсонесского происхождения данной формы
посуды свидетельствуют находки бракованных изделий в засыпи водосборной
цистерны в 96 квартале северо-восточного района Херсонеса /Золотарев,
Коробков, Ушаков 1997, с. 18, рис. 8, 32,34,38/. С.В. Ушаков относит
существование и производство этой посуды в Херсонесе в III - IV вв. н.э.
(Ушаков 1998, с. 290, рис. 1, 4; Ушаков 2005, с. 64, рис. 1, 6/. В Херсонесе
фрагменты тарелок типа 3 обнаружены в слое второй половины II – первой
половины III вв. н.э. комплекса водохранилища (Ковалевская, Седикова 2005, с.
82, рис. 5, 1,2). В окрестностях Херсонеса посуда данной формы встречается
среди материалов некрополя «Совхоз №10» /Стржелецкий, Высоцкая,
Рыжова, Жесткова 2003-2004, с. 88, табл. XVII, 14-16,21/, на сельской усадьбе
340 (341), в комплексе конца II – первой половины III вв. н.э /Ковалевская 1998,
с. 96, рис. 4, 2/, в круглом помещении усадеб «Близнецы», в комплексе II –
первая половина III вв. н.э. (Кленина, Созник 2004, с. 46, рис. 13, 131; Созник
2005, с. 242-243, рис. 4, 1,3,5/. Причём в последнем случае, также были
найдены бракованные изделия.
Чашки
4.2. (Кат. № 34-35) Кадеев - тип 2 и 3 Данная форма херсонесской сигилляты
копирует понтийскую Hayes – form VI. Чашки с отвесным бортиком, выпуклыми
косыми стенками и на низком кольцевом поддоне. В месте перехода бортика к
стенкам имеется ребро. Диаметр края 12 см.
Данная форма чашек местного производства была довольно широко
распространена в Херсонесе. В.И. Кадеев относит данные чашки к типам 2 и 3
и датирует их III в. н.э. Следует заметить, чашки (№ кат. 3) относятся к типу 3, а
чашки (№ кат. 4) - к типу 2 /Кадеев 1970, с. 92, рис. 10, 2,3/. В комплексе
водохранилища Херсонеса фрагменты данных чашек обнаружены в слое
второй половины II – первой половины III вв. н.э. /Ковалевская, Седикова 2005,
с. 81, рис.5, 7,8/.
Свидетельством наличия производства местной керамики в Херсонесе
являются находки фрагментов бракованных сосудов в засыпи водосборной
цистерны в 96 квартале северо-восточного района. По мнению С.В. Ушакова
такие чашки существовали и производились в Херсонесе в III - IV вв. н.э.
/Золотарев, Коробков, Ушаков 1997, с. 18, рис. 8, 31,37; Ушаков 1998, с. 290,
рис. 1, 3,5,7; Ушаков 2005, с. 64, рис. 1, 4,5/. Другой случай обнаружения
бракованных изделий имеем в округе Херсонеса, на сельской усадьбе
«Близнецы», в комплексе круглого помещения II – первой половины III вв. н.э.
/Кленина, Созник 2004, с. 52, рис. 18; Созник Керчь 2005, с. 244, рис. 4, 4, 9/.
Также в комплексе конца II-первой половины III вв. н.э. найдена аналогичной
формы чашка на сельской усадьбе 340 (341) /Ковалевская 1998, с. 95, рис. 3.
11/.
Миски
4.3. (Кат. № 36) Similis: Журавлёв - форма 17. Данная форма херсонесской
сигилляты копирует миски форма 17 понтийской сигилляты. Глубокие миски с
туловом усечённо-конической формы, стенки слегка округлены, край не сильно
загнут внутрь. Диаметр края – 18-21 см.
Д.В. Журавлёв датирует все варианты мисок форма 17 понтийской
сигилляты концом I – первой половиной III вв. н.э. /Журавлёв 2007, с. 376-378,
рис. 5, 6/.
В Херсонесе и его округе находки мисок подобной формы достаточно
многочисленны. Миска, датирующаяся III в. н.э., местного? производства
обнаружена в цистерне VI квартала /Седикова 1996, с. 179, рис. 2, 21/, находки
фрагментов мисок найдены в засыпи водосборной цистерны в 96 квартале
северо-восточного района. С.В. Ушаков считает, что такие миски существовали
и производились в Херсонесе в III - IV вв. н.э. /Золотарев, Коробков, Ушаков
1997, с. 18, рис. 8, 31,37; Ушаков 1998, с. 290, рис. 1, 3,5,7; Ушаков 2005, с. 63,
рис. 1, 1/. В круглом помещении сельской усадьбы «Близнецы» миски найдены
в комплексе II – первой половины III вв. н.э. /Созник 2005, с. 244, рис. 4, 8/.
Миски
херсонесского
производства
обнаружены
среди
материалов
Чернореченского могильника /Айбабин 1996, рис. 9, 4/, некрополя «Совхоз
№10» /Стржелецкий, Высоцкая, Рыжова, Жесткова 2003-2004, с. 83-84, табл.
XIV-XV/.
4.4. (Кат. № 37-41) Similis: Книпович - тип 14(М) и Журавлёв - форма 14.
Данная форма херсонесской сигилляты копирует миски форма 14 понтийской
сигилляты. Глубокие миски полусферической формы, стенки выпуклые,
округлённые, Край сильно загнут внутрь. На невысоком кольцевом поддоне.
Диаметр края 10-15 см.
Т.Н. Книпович относит миски типа 14(М) к I - III вв. н.э. /Книпович 1952, с.
303, рис. 3, 6/. Д.В. Журавлёв датирует их последней четвертью I – первой
половиной III вв. н.э. /Журавлёв 2007, с. 374-376, рис. 4/.
В Херсонесе аналогичные миски местного производства В.И. Кадеев
выделяет в тип 1 /Кадеев 1970, с. 91-92, рис. 10, 1/. Значительное количество
фрагментов подобной формы мисок обнаружены в засыпи водосборной
цистерны в 96 квартале северо-восточного района городища. На основании
выявленного брака С.В. Ушаков считает, что такие миски производились в
Херсонесе в III - IV вв. н.э. /Ушаков 1998, с. 290, рис. 1, 1/. В большом
количестве миски данного типа найдены на некрополе Херсонеса /Зубарь,
Сорочан 1986, с. 109-111, рис. 5, 3,4/, а также на территории его округи: на
некрополе «Совхоз №10» /Стржелецкий, Высоцкая, Рыжова, Жесткова 20032004, с. 83-84, табл. XIV-XV/, в комплексе II – первой половины III вв. н.э.
усадьбы «Близнецы» /Созник 2005, с. 244, рис. 4, 2,4,6/, в римской постройке
(Здание 1) в Балаклаве, которое погибло около 223 года /Ковалевская 2000, с.
183, рис. 37, 2-5/.
Миски данного типа херсонесского производства встречаются, прежде
всего, на античных памятниках Центрального и Юго-Западного Крыма: в склепе
конца I – первой половины III вв. н.э. позднескифского могильника у с. Брянское
/Труфанов 1998, с. 144, рис. 2, 15/, в могильнике III в. н.э. у с. Суворово /Зайцев
1997, с. 108-109, рис. 61, 24/, на Усть-Альминском некрополе /Высотская 1994,
с. 75-76, табл. 41, 38/, а также на Сакской пересыпи /Ланцов 2003, рис. 13/.
Горшочек
4.5. (Кат. № 42) Similis: Кадеев - тип 1. Горшочек с сильно отогнутым
венчиком, коротким горлом и округлым туловом, на невысокой кольцевой
подставке. Высота – 7,5 см, диаметр тулова – 8,0 см.
Данный тип горшочков без ручек встречается довольно редко /Кадеев
1970, с. 96, рис. 12,1/. В Херсонесе такие находки фиксируются среди
материалов II – начала V вв. н.э. Западного некрополя /Зубарь, Ивлев, Чепак
1990, с. 10, рис. 7,6/.
5. Неизвестные (малоазийские) центры
Кувшины
5.1. (Кат. № 43) Скорее всего венчик относится к кувшинам с шаровидным
туловом, на невысоком кольцевом поддоне. Горла прямое цилиндрическое,
завершается венчиком в виде выступа.
В Херсонес подобной формы кувшины привозили из Малой Азии во
второй половине I - II вв. н.э. /Кадеев, Сорочан 1989, с. 34, рис. 8, 1/. Такого типа
венчик кувшина, но с более широким горлом обнаружен в святилище Юпитера
Долихена конца II - начала III вв. н.э. /Нессель 2000, с. 153, рис. 33, 31/.
В Ольвии кувшин с таким венчиком имеет горло, сужающимся книзу,
датируется второй половиной I - началом III вв. н.э. /Крапивина 1993, с. 118, рис.
62/. На некрополе Нимфея данного типа сосуды встречаются среди материалов
I - II вв. н.э. /Грач 1999, с. 81, табл. 112, 7; с. 163-170, табл. 176, 5/.
Несколько таких кувшинов найдено на Усть-Альминском городище и
некрополе среди материалов середины-третьей четверти I - II вв. н.э
/Пуздровский 2007, рис. 166; 167, 2,3; Пуздровский, Зайцев, Лобода 2007, с.
116, рис. 1; Высотская Т.Н.. Киев1994, табл. 24, 31/.
Кубки
5.2. (Кат. № 44) Фрагмент, скорее всего, принадлежит кубку (горшку) с
яйцевидным или округлым туловом, на невысоком кольцевом поддоне. Край
вертикальный, слегка заострённый вверху. Диаметр края – 15 см, высота – 15
см.
Подобные кубки по мнению В.И. Кадеева, С.Б. Сорочана относятся к
пергамскому производству и в Херсонес ввозились с первой половины I в. н.э.
/Кадеев, Сорочан 1989, с. 20, 22, рис. 8, 3/. Два кубка найдено вблизи
Херсонеса – в захоронении кургана вблизи Севастополя и на Усть-Альминском
могильнике. Датируются I в. до н.э. /Высотская 1972, с. 122, рис. 38, 1,6;
Дашевская 1991, стр. 32, 53, рис. 57, 1,19/.
Редкие находки кубков (горшков) наблюдаются на территории Северного
Причерноморья. Кубок из Нимфея отнесён к Понтийской сигилляте
/Домжальский, Чистов 1998, рис. 20, 14-15/, горшок с Козырского городища
продатирован концом I в. до н.э. – началом I в. н.э. /Бураков 1976, с. 110, табл.
Х, 1/.
6. Простая столовая керамика
Кубки
6.1. (Кат. № 45) Подобного типа рельефные налепы имеют тонкостенные кубки
яйцевидной формы.
Один из таких сосудов, относящийся ко второй половине I в. н.э.
обнаружен среди материалов святилища на поселении «Полянка».
/Масленников 2006, с. 53, рис. 64, ж/.
Похожая декорация на кубках Приены/Иония получила название
“Kommadekor” и относится к позднему эллинизму – раннему римскому периоду
/Fenn 2008, p. 252, fig.5/. Среди материалов Афинской Агоры подобные кубки
встречается в слоях I в. до н.э. /Robinson 1959, pl. I, f. 23, p. 13/.
6.2. (Кат. № 46) Кадеев – тип 4. Кубки на невысоком кольцевом поддоне с
округлым туловом, к которому прикреплена петлевидная ручка. Венчик слегка
отогнут, в месте изгиба имеется поясок. Диаметр края 6-7 см, высота сосуда 8-9
см. Поверхность сосудов может быть покрыта или красным лаком или ангобом.
На территории Херсонеса и его Западного некрополя имеются
многочисленные находки такой посуды, которые датируются в основном II - III
вв. н.э. /Зубарь, Рыжов, Шевченко 1988, стр. 151, рис. 2, 1,2; Зубарь, Сорочан
1986, с. 104-106, рис. 3, 1-2; 4, 1; Зубарь, Ивлев, Чепак 1990, с. 7, рис. 7, 1/.
Кадеев В.И. называет данный тип посуды «горшками», относя к херсонесскому
производству /Кадеев 1970, с 96-97, рис. 12, 4/. В Херсонесе собственное
производство кубков по привозным образцам имелось вплоть до первой
половины V в. н.э. /Зубарь 1982, с. 75-77, рис. 48,1; 49, 1-74; Ушаков 1998, с.
291, рис. 2, 6,7/.
Посуда данного типа обнаружена и на хоре Херсонеса: в керамических
комплексах I – первой половины III вв. н.э. на сельских усадьбах 340 и 32
/Ковалевская 1998, с. 95, рис. 3, 12-14; 4, 5; Нессель 2003, с. 5, рис. 2, 8,9/, в
святилище Юпитера Долихена конца II - начала III вв. н.э. /Нессель 2000, с. 151,
рис. 33, 1-8/.
Кубки рассматриваемого типа были широко распространены в Северном
и Западном Причерноморье, в бассейнах Эгейского и Адриатического морей с
конца I вплоть до V вв. н.э. /Зубарь 1982, с. 75-77; Крапивина 1993. С. 115. Рис.
65, 13; Секерская 1984, с. 133, рис. 4, 5; Opaiţ 1996, plan. 51, 9-10; Gerhard,
Hemans, Hayes 1998, p. 453, fig. 17, 43,47,48; Jurišić 2000 = BAR Intern. Series
828, s. 34-35, fig. 21, 1-3/. Дж. Хейс располагает центры производства подобных
сосудов в эгейском регионе, возможно, в Тракии, откуда они экспортировались
в Адриатику (даже до Рима) /Hayes 1997, p. 69-70, fig. 28, 2/.
Кубки представляют многочисленную группу керамики на памятниках
Крыма. В окрестностях Севастополя встречаются среди материалов I в. н.э.
Севастопольского кургана (у Братского кладбища) /Дашевская 1991, с. 53,
табл. 57, 27/, в впускной могиле кургана Мамай-Оба, относящейся к другой
половине I – началу II вв. н.э. (с. Любимовка) /Зубар, Савеля 1989, с. 78, рис. 4,
2/, на некрополе «Совхоз №10» датируются II - III вв. н.э. /Стржелецкий,
Высоцкая, Рыжова, Жесткова 2003-2004, с. 94, табл. XIX,
4-13/. В
Центральном и Юго-Западном Крыму известны среди материалов могильника
Неаполя Скифского (в том числе в могиле № 47 – конца II в. н.э.) /Бабенчиков
1957, с. 131, табл. VII, 2,4; Черненко, Пуздровский 2004, с. 112, рис. 6, 13/,
Усть-Альминского городища и некрополя, чаще всего в комплексах второй
половины II – начала III вв. н.э. /Высотская 1994, с. 71, табл. 7, рис. 29; 11, 33;
20, 15; Труфанов 1999, с. 228-229, рис. 3, 24; Пуздровский 2007, рис. 181, 6-9,
рис. 177, 4/, некрополя Алма-Кермен /Кюнельт 2007, с. 144; Зайцев,
Волошинов, Кюнельт, Масякин, Мордвинцева, Фирсов, Флесс 2007, с. 250-251,
рис. 5,1/, могильника Бельбек IV /Гущина, Журавлёв 1999, с. 157, рис. 1, 5;
Журавлёв, Фирсов 2007, с. 234, рис. 3, 1/, а также в могильниках: у с.
Перевальное (комплексы второй третьей четверти III в. н.э.) /Пуздровский
2007, с. 209, рис. 183, 7,9/, у с. Брянское (мог. 2 – конец II - первая половина III
вв. н.э.) /Пуздровский, Труфанов, Юрочкин 2007, с. 125, рис. 11, 10/, у с.
Суворово I /Пуздровский, Зайцев, Неневоля И.И 2001, с. 33, рис. 8, 10/, у с.
Скалистое (могильник II - III вв. н.э.) /Богданова, Гущина 1967, с. 132-139, рис.
46, 8/.
Кувшины
6.3. (Кат. № 47) Подобная форма венчика могла принадлежать следующим
кувшинам: с Усть-Альминского некрополя, в комплексах последней четверти I –
начало II вв. н.э. /Высотская 1994, табл. 41, 40; Пуздровский 2007, рис. 173, 2),
некрополя Алма-Кермен (могила 324, I - III вв. н.э.) /Зайцев, Волошинов,
Кюнельт, Масякин, Мордвинцева, Фирсов, Флесс 2007, с. 260, рис. 29. 7/,
Краснозоринского некрополя (могила №32, первой половины III вв. н.э.)
/Волошинов, Масякин, Неневоля 2007, с. 307-309, рис. 7, 5/.
Место производства: Херсонес.
6.3. (Кат. № 48)
Подобного типа кувшины были распространены в
Черноморском регионе в первые века н.э.
Место производства: Эгейский бассейн.
7. Кухонная керамика
Кастрюли
7.1. (Кат. № 51) Кастрюля с расходящимися слегка стенками и резко
отогнутыи краем. Имеется невыразительный желобок для размещения крышки.
Подобной формы кухонная посуда обнаружена в округе Херсонеса среди
материалов первых веков н.э. на сельской усадьбе 32 /Нессель 2003, с. 6, рис.
4, 5/, в святилище Юпитера Долихена (Балаклава) в слоях конца II - начала III
вв. н.э. /Клёнина 2000, с. 137, рис. 27, 1/. Имеется пример среди материала II-III
вв. н.э. в Горгиппии /Алексеева 1997, с. 255, табл. 154, 27; 169, 1/. Похожей
формы кастрюли производились в центрах Эгейского бассейна /Jurišić 2000, p.
65, fig. 31/.
7.2. (Кат. № 52) Сосуды с раздутым, округлым туловом, краем, загнутым внутрь
и имеющим желобок для размещени крышки. Фрагмент края очень редкой
формы сосуда, функциональное назначение которого не до конца ясное.
Возможно, употреблялись в качестве кухонной посуды, например,
для
подогрева молока, как в случае находки из Босры /Joly, Blanc 1995, pag. 114-115,
fig. 10, 110/.
7.3. (Кат. № 53) Небольшая низкая кастрюлька с резко суживапющимися ко
дну стенками. Край отогнут наружу, имеет желобок для размещения крышки.
Также довольно редкая форма сосудов, аналогии которой можно найти среди
материала II-III вв. н.э. в Горгиппии /Алексеева 1997, с. 255, табл. 145, 17/.
8. Светильники
8.1. (Кат. № 56) Фрагмент, скорее всего, относится к светильникам: Loeschcke
Type VIII; Heimerl Gruppe 9g; Broneer XXV; Ivanyi Type X; Deneauve Type VIIb;
Bussière Type IX.
Светильники округлой формы с ручкой петелькой и
небольшим носиком для фитиля. Центральная часть занята щитком в виде
уплощённого или немного вогнутого круга с отверстием для масла.
Поверхность щитка и плечиков часто имеют богатый орнамент.
В Херсонес округлые светильники ввозили из Западного Причерноморья,
Малой Азии, Египта в основном в II-III вв. н.э. /Кадеев., Сорочан 1989, с. 47, 51,
рис. 22, 5-7, 23, 3,4; Зубарь., Сорочан 1986, с. 111, рис. 6,1; Chrzanovski,
Zhuravlev 1998, с. 112/.
Данная форма светильников является одной из самых распространенных
в античном мире начиная с середины I в. н.э., чаще всего встречаются во II - III
вв. н.э. /Loeschcke 1919, p. 49; Broneer 1930; Ivanyi 1935, p. 13-14, taf. XXXV;
Bovon 1966, pag. 58, pl. 8, 318; Deneauve 1969, pag. 185, pl. LXXVIII, 848; Szubert
1982. s. 148-149, 151, tabl. II, V, VIII; Bussière 2000, pag. 360, pl. 96; Heimerl 2001,
p. 135, taf. 11, 453; Lychnus et Lampas. Catalogue. Isac, Roman (eds).2006, s. 6970, nr kat. 182/.
В Северном Причерноморье данный тип светильников получает большую
популярность. Их производство было налажено во многих центрах по слепкам
привозных образцов. На территории Северного Причерноморья выступает как
северопричерноморский вариант римского типа (южнорусский). Наиболее
интенсивное распространение этих светильников также относится к II - III вв.
н.э. /Вальдгауэр 1914, с. 9).
Но следует заметить, что в нашем случае поверхность фрагмента
светильника не имеет лакового покрытия, что позволяет предположить его
более позднюю датировку III - IV вв. н.э., отнеся к позднегреческому варианту
римского типа. Светильники являются подделкой римского типа в
эллинистическом духе, были распространены на востоке Средиземного моря, а
ранее в Италии и Северной Африке /Вальдгауэр 1914, с. 16, № 465, 472,475/.
8.2. (Кат. № 57-58) Арсеньева тип 6; Iconomu Тип XXI, XXX; Кадеев тип 5;
«рубчатые»; Chrzanovski, Zhuravlev - Sunburst lamps. Светильники слегка
вытянутой формы с ручкой-петелькой и маленьким рожком. Центральная часть
занята щитком в виде уплощённого или немного вогнутого круга с отверстием
для масла. На поверхности плечиков обычно находится рельефный орнамент в
виде рубчиков, что дало им название «рубчатые».
В Херсонесе светильники данного типа составляют 30% находок. С.Б.
Сорочан выделяет два типа: 1 тип – светильники с сигнатурой ΧΡΥСΟΥ,
датирующиеся второй половиной III в. н.э., 2 тип – без сигнатуры,
распространённые с начала III до начала V вв. н.э. «Рубчатые» светильники
производились в Херсонесе (кат. № 57), а также попадали в результате
торговли из Малой Азии. /Сорочан 1982, 38, с. 43, 44, 49; Chrzanovski, Zhuravlev
1998, с. 139-140/. В.И. Кадеев выделяя эти светильники в тип 5, датирует их III IV вв. н.э. и считает светильники с клеймами не местного производства, а
привозные /Кадеев 1970, с. 108, рис. 16, 5/. Основная масса находок
«рубчатых» светильников происходит из Западного некрополя Херсонеса
/Зубарь, Сорочан 1986, с. 11; Зубарь, Рыжов, Шевченко 1988, с. 152, рис. 4, 2-5;
Зубарь, Ивлев, Чепак 1990, с.11, рис. 8,2; Магда, Дмитриев 1997, с. 159, рис. 25/. В округе Херсонеса данные светильники встречаются в комплексах второй
четверти-середины II - III вв. н.э.: в святилище Юпитера Долихена (Балаклава),
на римском военном посту на высоте Казацкая, в круглой башне усадьбы
«Близнецы» /Нессель 2000, с. 123, рис. 22,6; Нессель 2004, с. 96; Созник 2005,
с. 249, рис. 8, 3/.
Светильники данного типа хорошо известны в Северном Причерноморье,
встречаются на территории Западного Понта /Bernhard 1955. S. 329-330. Tabl.
XCIII, 331-334; Iconomu 1967, p. 144-145; Сорочан 1982, 38, с. 43, 44;
Толстиков, Журавлёв., Ломтадзе 2004, с. 365, рис. 3,3; Алексеева . 1997, с.
440, табл. 158, 2, с. 414, табл. 132, 4; Арсеньева, Науменко 1992, с.46, рис.76,
1; Крапивина 1993, с. 122, рис. 70, 5,10,13,18; 71, 1-3,5-7; 72, 3,10-12; Сон,
Сорочан 1988, с. 127, рис. 5, 5,6; Ланцов 2003, с. 17, рис.15,7/. Т.М. Арсеньева
присоединяется к большинству исследователей датируя «рубчатые»
светильники III в. н.э., причём в Херсонесе они продолжают встречаться до
первой четверти V в. н.э., а светильники с клеймами до середины-второй
половины IV в. (Арсеньева 1988, с. 43-49, табл. XIX-XXII/.
8.3. (Кат. № 59) Прямых аналогий не найдено. Можно предположить, что
светильник относится к типу XVIII (Iconomu 1967, p. 135), которые датируются
V в. н.э.