В - Клоун Владимир Дерябкин

Владимир Дерябкин
Инвалидная коляска
Отец с войны вернулся без ноги. Осмотрелся, работу подыскал,
решил дом ставить. Вечерами мама подносила глину, а отец месил
ее единственной ногой. Вторая, металлическая,служила ему опорой.
Строился дом, в котором нам предстояло жить. А пока мы
расположились у бабушки.
Работал отец в гараже. Ворота открывал да, вскарабкавшись с
трудом на подножку кабины, заглядывал в кузов – проверял
вывозимый с территории груз.
Прошел год, и мы справили новоселье. Дом был каменный. От
необжитых и непрогретых его стен, веяло холодом. Сначала мы
спали на полу – мебель купить не успели…
Приближалась зима. Первая в новом доме. Отец хлопотал, что бы
поскорее завести уголь и дрова. И вот выпал снег и ударили морозы,
и весело загудела печка. Сначала дым валил в комнату, печка словно
сопротивлялась, не хотела отдавать тепло, но постепенно обгорела.
И потом я часто выбегал на улицу, любовался, как дым валил из
труб.
А отец не любил зиму. На одной ноге не находишься. Скользил,
падал. Однажды руку сломал. Заковали руку в гипс, уложили в
больницу, но хотя рука и не заживала, пролежал он там недолго.
Соседей по палате не хотел беспокоить. За ночь не раз ему
приходилось, то в туалет, начнет ногу свою железную пристегивать,
упадет протез, загремит. Всех больных поднимет. Вот он и ушел
домой недолечившись.
Весна и на Дон приходит рано. Снег почти сошел, от дома к дома
к дому потянулись протоптанные дорожки. Люди жили дружно,
соседей не чурались. Днем работали, а по вечерам собирались
несколько семей и до поздней ночи в лото играли. А среди ребят
ссоры не утихали. Да и как тут не поссорится, когда на всю ребячью
ватагу, был один старый велосипед, да мяч со шнуровкой – предмет
зависти всей округи.
Отец потихоньку выздоравливал, все по хозяйству хлопотал. И
вдруг из Ростова пришло письмо с извещением. Предлагали отцу
пройти медицинскую комиссию на предмет выделения инвалидной
мотоколяски. Засуетился он, стал планы строить. Теперь, говорит
он, мне на своей култышке ковылять не придется. Техника! Полон
Дон родственников, а на одной ноге поди, доберись-ка до них. Всех
объезжу, дай только машину получить.
Но надо же так! Ждет человек, планы строит, радуется, а ему
палки в колеса. Ну, во-первых, медицинское обследование. Разные
формальности здорово
утомили отца. А тут еще местные бюрократы в параграф уперлись:
поскольку, заявили, у Вас, товарищ Дерябкин, культя на два
сантиметра длиннее чем инструкцией предписано, инвалидную
коляску выдать не можем.
Расстроился отец, замкнулся, помрачнел. Но неугомонная мама,
ничего ему не сказав, написала письмо в Москву. Вскоре пришло в
местные инстанции распоряжение машину выдать и направить
инвалида войны Игната Харитоновича Дерябкина, на курсы
водителей в город Шахты.
И вот однажды прозвучал сигнал под окнами нашего дома. Мы
выбежали на улицу и ахнули: возле ворот стоял поблескивая свежей
краской, синенький автомобильчик, а возле него – улыбающийся
отец. Теперь он все свободное время копался в двигателе, что-то
протирал, смазывал, словом, содержал технику в идеальной чистоте.
На работу пешком не ходил, не спеша катил по городским улицам, и
прохожие засматривались на маленькую синюю машину – здесь
таких еще не видали. Но техника эта была несовершенной, и
частенько глох двигатель. Проезжавшие мимо шоферы не оставляли
отца в беде. Отец их пытался благодарить, смущаясь, совал деньги,
но те отказывались, обижались….
Приближалось мое совершеннолетие, а я все мечтал о цирке.
Отец отговаривал. Разве это дело, говорил он. Всю жизнь на
колесах, и дома своего иметь не будешь , нас с матерью одних
оставишь, а хозяйство кому передавать…
Но переубедить меня было невозможно. Вот-вот должен был
приехать мой брат Анатолий и увезти меня в Ленинград. К тому
времени, когда он приезжал в Каменск, мне уже выдали новый
паспорт. И вот она – Москва, Красная площадь, Мавзолей. А потом
– Ленинград, цирк, и в цирке я – работаю ночным конюхом.
Прошло шесть лет. Гастроли наши проходили в Ростове, всего в
ста километрах от Каменска, и почти в каждый свой выходной день,
я приезжал домой.
Отец встречал радостно, мама стол накрывала, приходили соседи,
и через несколько часов жители ближайших улиц, где пролетело мое
детство, знали о моем приезде.
-Вот тебе и Вовка Дерябкин! – удивлялись они – Ведь какой
хулиганистый парень был, а смотри-ка артистом стал! Знай наших,
каменских!
А гастроли подходили к концу. В последний мой приезд, отец
усадил меня за стол и сказал:
- Ты бы, сынок, взял мою машину. Порастрепалась она, тяжело
мне с ней…Тебе, может, и пригодится – придумаешь какой-нибудь
смешной номер, будешь людей радовать, а?
Только тогда, я вдруг, с болью заметил, как сдал отец. Фронтовые
раны, да нелегкая жизнь, раньше времени состарили его. И я думал:
вот заберу машину, и опять затоскует батя. А он словно угадал мои
мысли, стал приводить доводы, почему мне она нужна больше.
- Да и вообще, - с грустью сказал он – больше дать ничего не
могу. Сам знаешь как жили…
Погрузили мы коляску в кузов грузовика, приехали в Ростов,
поставили в цирковом дворе. Долго ходил я вокруг нее,
присматривался, думал, что же сделать, что бы никто не узнал в том
автомобиле ''инвалидку'', что бы не напоминала она о горе
человеческом. И придумали: подварили кузов, к передней облицовке
приварили глаза, нарисовали растянутый в улыбке рот, сверху
надели шляпу – получился оригинальный веселый автомобиль. А
когда я взял медведя, пришла идея сделать номер ''Автосервис в
цирке''.
Однажды я выехал в город на своем автомобиле. На перекрестке
неожиданно заглох мотор. Вокруг собрались прохожие и весело
смеялись. А я вдруг вспомнил один случай, о котором рассказала
мне мама.
Ехали они с отцом по Каменску, и точно так же на перекрестке
перед светофором остановилась ''инвалидка'', и никак не мог отец
завести двигатель. Зажегся зеленый свет, а машина не трогалась.
Отец выбрался из кабины, открыл капот, беспомощно стал копаться
в двигателе. Сзади послышались нетерпеливые гудки, машину стали
объезжать справа и слева. Не найдя неисправность, отец выругался,
захлопнул крышку капота и вместе с мамой стал откатывать машину
с проезжей части. Чуть поодаль стояли молодые и крепкие, модно
одетые парни и смеялись.
Мама отдышалась, подошла к ним и тихо сказала:
- Не дай вам бог, ребята, пережить войну и ездить на такой вот
машине!
Если вам доводилось смотреть по телевизору цирковое
обозрение, возможно вы обратили внимание на автомобиль,
выезжающий на манеж. Медведь-автослесарь, чинит машину, а
потом, неуклюже и трогательно ухаживает за симпатичной
хозяйкой. А под веселой маской клоунского автомобиля, до сих пор
живет инвалидная машина моего отца.