"Теория и практика военного перевода" (Немецкий язык)

Г. М. Стрелковский
ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ВОЕННОГО ПЕРЕВОДА
НЕМЕЦКИЙ ЯЗЫК
Ордена Трудового Красного Знамени Военное издательство
Министерства обороны СССР
Москва—1979
Стрелковский Г. М.
С84
Теория и практика военного перевода: Немецкий язык.—М.: Воениздат, 1979.—272 с., ил.
В пер.: 1 р. 10 к.
В книге излагаются основные положения теории военного перевода и практической деятельности
военного переводчика- Рассматриваются жанры военной литературы, виды военно-переводческой деятельности, проблемы термина и военной терминологии, расшифровка и перевод военных сокращений,
работа переводчика со словарями и справочниками, пути нахождения эквивалентов при переводе. В
приложениях некоторые проблемы перевода рассмотрены более подробно. Книга снабжена кратким
толковым словарем, предметным указателем и указателем литературы,
Рассчитана на военных переводчиков, преподавателей и студентов технических и гуманитарных
вузов.
Воениздат, 1979
ОГЛАВЛЕНИЕ
С.
От автора ..........................
5
О, Введение. Основные понятия теории военного перевода . . 9
0.1. Общие положения ...................
—
0.2. Структура и система языка ............... 12
0.3. Речевое произведение и его функция .......... 13
0.4. Информация и сообщение ................
Э6
0.5. Перевод и транслят ...................
17
0.6. Инвариант сообщения и инвариант перевода .......
18
0.7. Ситуация действительности ................ 19
0.8. Смысл высказывания ..................
21
0.9. Речевой поступок ....................
24
0.10. Акт коммуникации ...................
25
0.11. Коммуникативное задание ................ —
Глава
1.
Некоторые
общие
вопросы
теории
военного
вода ..........................
29
1.1. Проблема значения ...................
—
1.2. Понятия и значения ...................
35
1.3. Проблемы перевода военного текста ........... 40
1.3.1. Некоторые основные концепции теории перевода . .
42
1.3.2. Коммуникация и процесс перевода .........
56
1-3.3. Перевод и понятие функционального тождества . .
67
1.3.4. Функционально-семиотическая модель перевода ...
80
1.3.5. Факторы, определяющие выбор варианта перевода
88
1.3.6.
Некоторые
выводы
для
военно-переводческой
тики .......................
93
пере-
прак-
Глава 2. Жанры военных текстов. ............
99
2.1. Понятие жанра в военном переводе ..........
—
2.2.Параметры, характеризующие жанры военных текстов
101
2.3. Военно-научные тексты ......
104
2.4. Военно-технические тексты. .............
113
2.5. Военно-информационные тексты ......'.....
119
2.6. Военно-публицистические тексты ...........
122
2.7. Уставы и наставления ................
127
2.8. Военно-деловые тексты ................
132
Глава 3. Виды переводческой деятельности .......
3.1. Устный перевод ...................
—
3.2. Письменный перевод .................
142
145
3.3. Перевод радиопереговоров..............
3.4. Реферирование и аннотирование ............
147
3.5. Разбор боевых документов ..............
149
146
Глава 4. Проблема термина и военной терминологии ....
4.1. Определение военного термина и военной терминологии
4.2. Общие свойства военных терминов ..........
155
4.3. Национальные свойства немецких военных терминов . .
4.4. Перевод военных терминов ..............
164
4.5. Военная терминология и словосочетаемость ......
151
152
157
177
Глава
5.
Расшифровка
и
перевод
военных
сокращений
десвера .......................
181
5.1. Классификация военных сокращений .........
—
5.2. Методы расшифровки сокращений и их перевод ....
189
5.3.
Особенности
нумерации
подразделений,
частей
и
нений бундесвера ...................
191
5.4. Важнейшие числовые условные обозначения ...... 194
Глава 6. Словари и справочники в военном переводе . ...
6.1. Характеристика различных типов словарей ...... —
6.2. Методы работы со словарями и справочниками ....
Глава 7. Пути нахождения эквивалентов в переводе ....
7.1.
Закономерные
соответствия
и
ленты ........................
211
7.2. Причины переводческих преобразований ......... 221
7.3. Функциональное тождество как основа переводческих
преобразований ...................
225
7.4. Функционально-семиотический анализ ......... 227
бун-
соеди-
197
202
209
функциональные
эквива-
Заключение .........................
229
Приложения. . . . . . . . . . . . . . .. . . . .. . .
1. О семантической структуре слова ........... —
2. Функционально-коммуникативные факторы .......
244
3. Стилистическая окраска военных текстов ........ 250
Краткий толковый словарь ..................
259
Указатель литературы ....................
264
Предметный указатель ....................
271
231
ОТ АВТОРА
Практика военного перевода в настоящее время немыслима без глубокого знания теории и
осмысления всей сложности процесса перевода. Понимание сути переводческих процессов
вооружает переводчика методикой поисков необходимых эквивалентных соответствий, определяет
принципиальный подход к осуществлению перевода, позволяет подходить к решению практических
задач более рациональным путем и тем самым экономит время переводчика. Таким образом,
теория и практика тесно взаимосвязаны и дополняют друг друга.
Предлагаемая читателям' книга учитывает тесную связь теории и практики и построена так,
чтобы
предоставить
военному
переводчику
необходимые
теоретические
знания
для
рационализации его практической деятельности. Поэтому теория и практика военного перевода
излагаются в книге слитно. Объясняемое теоретическое положение здесь же интерпретируется с
точки зрения возможного практического вывода. Иными словами, практическое значение каждого
теоретического положения иллюстрируется непосредственно после его изложения. В книге
рассматриваются лишь те теоретические вопросы, которые способствуют пониманию практических
действий военного переводчика во всех аспектах его переводческой деятельности.
Поскольку в современной теории перевода уже сложилась своя специфическая терминология и
система понятий, книга начинается с раскрытия содержания основных понятии современной
науки о переводе, без знания которых трудно проникнуть в суть изучаемых явлений. Все
теоретические вопросы рассматриваются на конкретном материале из военно-переводческой
практики.
Предложенная в книге функционально-семиотическая модель перевода отражает точку зрения
автора на проблему перевода и основана на глубоком убеждении в том.,' что процесс перевода
есть сложный творческий процесс, который не ограничивается только рамками лингвистической
проблематики, а в значительной своей части выходит далеко за ее пределы, затрагивая многие
внелингвистические факторы, в том числе и социологического характера, без которых ни один
акт языкового общения не обходится. Это особенно ярко проявляется в практике военного
перевода, так как вся военная деятельность весьма существенно отличается от других
областей человеческой практики.
Вопрос о жанрах военных текстов пока еще не нашел достаточно подробного освещения в
научной литературе. Между тем понимание особенностей военных текстов и отнесение их к тому
или иному военному жанру во многом определяет и конкретные пути решения практических
военно-переводческих проблем. Учитывая это, в книге уделяется достаточное внимание
описанию
жанров
военных
текстов
и
приводятся
конкретные
примеры
с
объяснением
использованных приемов перевода.
Важное место в военном переводе занимает проблема термина и военной терминологии, а
также
расшифровка
и
перевод
немецких
военных
сокращений.
Эти
вопросы
подробно
рассматриваются в книге. Кроме того, даются практические рекомендации по переводу военных
терминов и сокращенных обозначений.
Трудно переоценить в работе военного переводчика значение специальных военных словарей.
Однако далеко не все переводчики умеют рационально и правильно пользоваться различными
словарями и справочниками, так как не представляют себе их реальных возможностей. Характеристика словарей и справочников сопровождается в книге объяснением методики работы
переводчика со словарно-справочной литературой.
Завершается книга главой с изложением тех конкретных приемов, которые на основе
глубокого теоретического понимания всего процесса перевода ведут к нахождению тех или иных
эквивалентных соответствий.
В «Приложениях» рассматриваются некоторые лингвистические проблемы, понимание которых
поможет значительно расширить специальную подготовку военного переводчика и окажет
существенную помощь в его практической работе. Однако эти достаточно специальные проблемы
существенно не влияют на понимание основного материала книги и при первоначальном
знакомстве с проблемами перевода могут быть опущены. Для более глубокого понимания
изложенных в книге проблем этот материал может оказать существенную помощь.
Для облегчения понимания излагаемого материала книга снабжена «Кратким толковым
словарем» и «Предметным указателем».
«Указатель литературы» позволит быстрее найти необходимую литературу по каждому
конкретному вопросу, рассмотренному в книге, и расширить тем самым свои познания в этой
области. В тексте книги в квадратных скобках приводятся порядковые номера указателя литературы, отсылающие читателя к трудам по изучаемому вопросу. При ссылке на конкретное
высказывание страница работы указывается через косую черту.
Книга предназначена прежде всего для военных переводчиков, а также для лиц, обучающих и
обучающихся военному переводу или занимающихся его практикой. Она может заинтересовать
специалистов-теоретиков перевода и лингвистов, изучающих проблему значения.
Автор будет признателен читателям книги за все критические замечания и предложения по
содержанию книги. Все отзывы по содержанию и оформлению книги просьба направлять по
адресу: 103160, Москва, К-160, Военное издательство.
0. Введение
ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ ТЕОРИИ ВОЕННОГО ПЕРЕВОДА
О.1. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ
До недавнего времени существовало мнение, что практика перевода не может иметь
собственной теории, так как пользуется данными многих смежных наук, которые и объясняют всю
суть перевода. Однако такое утверждение не соответствует действительности, ибо в настоящее
время трудно найти науку, располагающую своей собственной теорией, у которой не было бы
тесных связей со смежными и даже весьма отдаленными науками. На наших глазах на стыках
разных наук постоянно рождаются все новые и новые науки. Примерами могут служить физическая
химия, химическая физика, кибернетика, психолингвистика, теория информации и др.
Любая наука—это определенное обобщение какого-либо вида человеческой практики. Наиболее
полное проникновение в сущность процесса и составляет предпосылку для создания частной
теории, которая в свою очередь начинает оказывать обратное влияние на практику, помогая ей
находить рациональные пути решения своих насущных проблем'. Точно так же и переводческая
практика вызвала к жизни свою теорию. Теперь уже ни у кого нет сомнения, что теория
перевода не только возможна, но и реально существует. Но на данном этапе своего развития
теория перевода находится еще в процессе становления, в ней рождаются различные концепции,
происходят столкновения мнений, идут оживленные поиски наиболее полного решения важнейших
проблем. Уже наметились определенные пути решения основных проблем перевода и имеются все
необходимые предпосылки для дальнейшего плодотворного развития теории. Более того, сама
теория перевода стала источником решения актуальных вопросов общего языкознания, она
помогает глубже проникнуть в понимание природы и сущности человеческого языка. Теория
перевода и ее достижения начинают широко использоваться в современной семиотике, т. е. в
науке о знаках и знаковых системах.
Итак, теория перевода существует, но нужна ли она, самим переводчикам и тем, кто обучает
других переводу? Ведь до сих пор и переводчики и преподаватели вполне обходились без теории
и тем не менее добивались положительных результатов в своей деятельности. До последнего
времени переводческая практика основывалась на данных сопоставительной грамматики и
стилистики для конкретных пар языков и на интуитивном подходе к решению проблем перевода,
т.е. в конечном итоге на таких психических процессах, которые пока еще не получили научного
объяснения и базируются на эрудиции, личном опыте и темпераменте каждого отдельного
переводчика. Сам процесс перевода оставался тем «черным ящиком», сущность которого трудно
было познать. Но человеческая практика не может основываться только на интуитивных началах,
так как интуиция не имеет объективных критериев истинности. Иногда какое-либо положение,
интуитивно осознанное как истинное, при научном рассмотрении оказывается ложным. Приведем
один простой пример из области математики. Может ли часть быть более целого или равна ему?
Интуитивно мы осознаем, что такого положения быть не может. Но в математике известно, что
бесконечная последовательность целых положительных чисел, расположенных в порядке их
возрастания (натуральный ряд чисел), и последовательность одних только четных (или
нечетных) чисел одинаково могут быть равны бесконечности [9].
Изучая объекты и явления, наблюдая, сопоставляя и анализируя их особенности, теория
стремится проникнуть в глубину связей, составляющих суть изучаемого явления. Выявление
глубинных связей, скрытых от поверхностного наблюдения, оказывается делом далеко не
простым. Поэтому все научные теории сложны для понимания и требуют известных усилий для
своего осмысления. Но то, что стало понятным, несомненно проливает свет на многие стороны
практической деятельности и помогает более рационально организовать ее процесс.
Массовая подготовка переводчиков нуждается в теоретических обобщениях практического
опыта, требует создания рациональной методики обучения, а самим переводчикам необходимо
научное понимание совершаемых ими процессов перевода. Не интуитивно, а в результате
научного осмысления совершаемых ими действии переводчики должны использовать в своей
практике приемы, которые обеспечивают наиболее рациональный путь к нахождению правильных
вариантов перевода. Естественно, что этому может помочь только знание основных положений
теории перевода.
Таким образом, теория перевода нужна и тем, кто обучает переводу, и тем, кто занимается
его практикой. Именно теория перевода открывает возможности для переводческого владения
иностранным языком, т. е. обучает иностранному языку в сочетании с правилами и условиями
перехода от единиц одного языка к единицам другого. Эти правила распространяются не только
на чисто лингвистические вопросы, но и на вопросы социологические, психологические и
философские. Правила лишь формулируют познанные человеком закономерности тех или иных
практических действий. Естественно предположить, что и в основе переводческой деятельности
лежат какие-то общие закономерности, одинаково справедливые для любых пар языков (хотя бы в
пределах одной семьи языков), независимо от их грамматического строя и других специфических
особенностей. Рассмотрение этих общих закономерностей и составляет предмет общей теории
перевода [14, 53, 105,139].
В дальнейшем мы коснемся двух важнейших проблем общей теории перевода, которые
составляют ее основу и имеют свою специфику в военно-переводческой деятельности. К этим
проблемам относятся: акт коммуникации . (КА) и проблема значения. Другие проблемы общей
теории перевода одинаково справедливы для всех разновидностей переводческой практики и
рассматриваются в курсе общего перевода.
Военный перевод составляет весьма обособленную область переводческой деятельности, в
которой общие закономерности переводческого процесса приобретают довольно четко выраженное
своеобразие. Поэтому основные проблемы (акт коммуникации и проблему значения) мы будем
рассматривать применительно лишь к военно-переводческой практике. Для усвоения основных
положений и выводов теории и практики военного перевода необходимо однозначное понимание
используемой терминологии и называемых ею понятий. Эти понятия и связанная с ними
терминология составляют метаязык данной области науки, понимание которого облегчает
изложение предмета и помогает в усвоении основных выводов и рекомендаций.
0.2. СТРУКТУРА И СИСТЕМА ЯЗЫКА
Следует четко различать понятия: структура языка и система языка, так как недостаточно
четкое их различение приводит к неверному представлению о некоторых особенностях акта
коммуникации, т. е. фактов языкового общения.
Известно, что язык состоит из конечного числа достаточно четко выделяемых элементов, к
которым' относятся звуки, фонемы, морфемы, слова, предложения, различные грамматические
элементы. Все элементы языка взаимодействуют друг с другом, причем между определенными
элементами устанавливаются совершенно определенные типы взаимодействия. Например, варианты
звуков соотносятся с фонемами, слова соотносятся с предметами или явлениями, грамматические
элементы—с синтаксическими значениями и т. д. Таким образом, элементы языка образуют
определенные типы взаимосвязей. Совокупность всех элементов языка и взаимосвязей между ними
составляет структуру языка. При структурном рассмотрении языка главное внимание обращается
на его элементы и на выявление существующих между ними связей.
Но язык можно рассматривать не только с точки зрения его структуры. Обычно язык
воспринимается как нечто целостное, состоящее из отдельных элементов. Качественное различие
между элементами лишь подчеркивает целостность всей системы. Следовательно, система языка —
это качественная характеристика всего объекта исследования в целом. При системном
рассмотрении языка основное внимание обращается не на отдельные элементы, а на совокупность
элементов.
Понятия структуры и системы языка тесно взаимосвязаны и характеризуют язык с разных
позиций. Образно говоря, рассматривая язык «изнутри», т. е. его отдельные элементы и их
связи, мы прибегаем к понятию структуры языка, а рассматривая язык с «внешней стороны», мы
всегда пользуемся понятием системы языка.
Таким' образом, изучая отдельные элементы языка, четко дифференцируя характер связей
между ними и главным образом обращаясь к значению отдельных элементов целостной системы, мы
Начинаем проникать в ее структуру [80].
В общей теории перевода эти понятия необходимо четко различать, так как понимание
закономерностей перехода от элементов одного языка к элементам другого языка при сохранении
содержания высказывания в процессе перевода предполагает исчерпывающее знание структуры
данной пары языков (наличие или отсутствие соответствующих элементов), а необходимость
передачи всего содержания исходного высказывания заставляет обратиться к его целостному
восприятию, т. е. к его системному рассмотрению. Таким образом, смысловая сторона как
отдельных элементов, так и всего объекта в целом безусловно тяготеет к системному изучению
структуры.
Для военных и военно-технических текстов характерен определенный отбор структурных
элементов языка. Именно поэтому для военного переводчика понимание структуры и системы
языка становится необходимой предпосылкой всего переводческого анализа как переводимого
материала, так и его эквивалента в языке перевода.
0.3 РЕЧЕВОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ И ЕГО ФУНКЦИЯ
Мысль, выраженную словами, принято называть речевым произведением. Речевым произведением
может быть законченное предложение, часть предложения, выражающая его главную мысль, или
некоторая совокупность предложений, раскрывающая какую-либо одну мысль. В речевом
произведении мысль приобретает определенную завершенность, поэтому мы вправе рассматривать
любой вид речевого произведения как единицу языкового выражения мысли. С другой стороны,
речевое произведение находится в рамках языка и поэтому может быть использовано для
наблюдения и изучения элементов языка, т. е. его структуры.
Структура речевого произведения, т. е. взаимосвязь и взаимодействие составляющих его
элементов, связана непосредственно как целостное образование с содержанием выражаемой
мысли. С другой стороны, содержание мысли речевого произведения есть результат комплексного
восприятия всех элементов речевого произведения, т. е. это результат целостного воздействия
речевого произведения как системы. Комплексное взаимодействие структуры порождает системное
восприятие мысли. Для пояснения этого положения рассмотрим пример речевого произведения на
немецком языке:
Bei der Laserprojektionsröhre kommt es darauf an, riesenhafte Fernsehbilder zu
verwirklichen.
Если рассматривать это предложение только в структурном плане, т. е. переводить каждое
слово отдельно, то содержание мысли будет искажено. Убедимся в этом:
«У лазерных проекционных трубок дело идет о том, чтобы осуществить огромные
телевизионные изображения».
Если же рассматривать это немецкое предложение как целостную совокупность, как систему,
то высказанную в оригинале мысль можно выразить по-русски без искажений:
Лазерный проекционный кинескоп позволяет проецировать изображения на экраны огромных
размеров.
Иногда оказывается полезным и обратный порядок перевода, т. е. сначала предложение
рассматривается как система, а затем—как структура. Приведем еще один пример:
Feindkräfte, die den Höhenkamm vor uns überschreiten, sind zu vernichten.
Целостное системное восприятие этой фразы еще не позволяет уяснить все тонкости
содержания, так как не совсем ясно, как следует передать глагол настоящего времени
überschreiten и конструкцию sein + zu + Infinitiv. Обращаясь к каждому из этих элементов в
отдельности, л. е. переходя к структурному рассмотрению предложения, мы устанавливаем, что
глагол überschreiten в данном контексте передает возможность действия, после которого
необходимо совершить какое-то другое действие, выраженное конструкцией sein + zu +
Infinitiv. После такого анализа мы снова обращаемся ко всей системе, т. е. к предложению в
целом, и находим адекватный русский эквивалент: «Задача—уничтожить силы противника, которые
преодолеют гребень высоты перед расположением наших войск (нашим расположением)».
Таким образом, попеременное рассмотрение каждого речевого произведения в структурном и в
системном плане помогает глубже проникнуть во все оттенки содержания высказывания.
Внешнее синтетическое проявление всего
речевого произведения как системы условимся
называть функцией речевого произведения. В вышеприведенных примерах функцией речевого
произведения в первом случае является определение назначения лазерного проекционного
кинескопа, а во втором—выражение приказания.
Исходя из вышеизложенного, функцию речевого произведения можно характеризовать как
результат проявления целостной системы или как результат взаимодействия элементов ее
структуры. Для общего выявления смысла фразы важен первый из этих подходов, а для более
точного выявления доминирующих элементов или доминирующих отношений важнее обращение к их
структурному рассмотрению. Учет смыслового содержания отдельных элементов речевого
произведения
совершенно
необходим
при
переводе,
ориентированном
на
определенных
потребителей сообщения. В первом примере профессиональная характеристика получателей
сообщения играет существенную роль. Если они знакомы с понятием «лазер», то прием
транслитерации, т. е. использование в русском переводе слова «лазер», вполне уместен, если
же перевод ориентирован на специалистов другого профиля, то потребуется прибегнуть к
разъясняющему переводу.
Иными словами, функция речевого произведения есть не что иное как вызов определенного
эффекта в ходе языкового общения. Этот эффект принято называть коммуникативным эффектом.
Автор речевого произведения всегда стремится вызвать определенный коммуникативный эффект.
Он может информировать, побуждать к действию, вызывать желаемое эмоциональное состояние,
стремление узнать что-либо новое, вводить в заблуждение и т.д.
Функция речевого произведения всегда проявляется у получателя сообщения. Ее нельзя
смешивать с содержанием сообщения, так как последнее является лишь предпосылкой для
проявления функции. Содержание сообщения — это словесное выражение мысли, выражение связей
между понятиями, которые в свою очередь отражают связи между объектами реальной
действительности. Именно поэтому содержание сообщения всегда соотнесено с определенным
фрагментом действительности, а функция речевого произведения соотносится с действиями
получателя сообщения.
Понимание функции речевого произведения чрезвычайно важно для переводчика, так как
позволяет ориентировать перевод на определенных получателей, что в свою очередь безусловно
определяет выбор языковых средств для создания эквивалентного текста на языке перевода.
В военном переводе особенно важно учитывать ориентацию на определенного получателя
сообщения, так как в ряде военных текстов, например, в приказах и уставах, форма выражения
специально подчеркивает эту функциональную ориентированность текста.
0.4. ИНФОРМАЦИЯ И СООБЩЕНИЕ
Часто понятия «информация» и «сообщение» рассматриваются как синонимы, что вполне
объяснимо, но не
-всегда оправдано. В целях выявления закономерностей перевода удобнее различать эти
понятия, чтобы отделить процесс передачи некоторого знания от самого содержания этого
знания.
Информация — это процесс передачи определенного знания, сообщение — содержание
передаваемого знания. Оба понятия связаны с процессом языкового общения, с процессом
коммуникации. Поэтому они часто смешиваются. Четкость в понимании этих терминов помогает
избежать излишних споров, глубже 'проникнуть в сам процесс языковой коммуникации. Иными
словами, сообщение есть содержание высказывания, а информация — передача этого содержания.
И сообщение, и информация имеют место лишь тогда, когда определенные знания передаются по
каналу связи, т. е. фигурируют в коммуникативном акте. Вне коммуникации нет ни информации,
ни сообщения. Вводимое нами различение этих понятий не противоречит общепринятому в теории
информации: «Информация—это обозначение содержания, полученного из внешнего мира в процессе
приспособления к нему наших органов чувств.» (Н. Винер. «Кибернетика и общество».
.М„ 1958,с. 31).
Структурная организованность сообщения позволяет использовать для его передачи знаковые
системы. Язык тоже представляет собой знаковую систему. Но сообщения могут передаваться и
не только с помощью языковых
знаков. Например, знаки дорожного движения, светофоры тоже передают сообщения. В
дальнейшем изложении мы будем рассматривать лишь те сообщения, которые состоят из языковых
знаков.
Одним из важнейших способов приобретения новых знаний является информация. Однако не
всякое знание становится сообщением!. Если знание не передается по каналу связи и таким
образом не участвует в процессе информации, оно остается знанием лишь для его носителя, т.
е. знанием имманентным, присущим внутренней природе личности. Для переводческой практики
крайне необходимым является четкое понимание как информации, так и сообщения.
Анализ правильности перевода можно осуществить, лишь изучая структуру сообщения со всеми
его функциями, а организацию переводческого процесса необходимо тесно увязывать с
характером информации. Военные сообщения характеризуются своей спецификой, они часто
регламентированы определенными инструкциями (уставами, наставлениями). Передача сообщений в
военной деятельности, т. е. информация, тоже обладает определенной спецификой. Изучение
специфики военных сообщений и информации составляет один из разделов теории военного
перевода.
0.5. ПЕРЕВОД И ТРАНСЛЯТ
Понятие «перевод» часто употребляется в двух значениях: как вид деятельности, процесс
творческой работы переводчика и как результат этой работы, т. е. новый текст сообщения, но
уже на языке перевода. Оба понятия тесно связаны между собой, но тем не менее достаточно
обособлены. При рассмотрении проблем теории и практики перевода эти понятия целесообразно
различать.
В дальнейшем под термином перевод мы будем' понимать процесс деятельности переводчика, а
полученный в результате этой деятельности текст перевода (письменный или устный) условимся
называть термином транслят. Этот термин введен в обращение немецким! ученым Отто Каде и
хорошо выражает суть самого понятия, избавляя от необходимости постоянных уточнений в ходе
изложения, что именно имеется в виду —сам процесс перевода или его результат [169].
§ Г. М. Стрелковский
Важно отметить, что в этой интерпретации понятие «перевод» соотносится с понятием
«информация», а понятие «транслят» соотносится с понятием «сообщение». Понятия «информация»
и «сообщение» не зависят от какого-либо конкретного языка и непосредственных связей с
переводческой деятельностью не имеют. Понятия же «перевод» и «транслят» непосредственно
связаны с переводческой деятельностью, поэтому "в теории перевода эти понятия являются
основополагающими.
0.6. ИНВАРИАНТ СООБЩЕНИЯ И ИНВАРИАНТ ПЕРЕВОДА
Инвариантом сообщения называется неизменная содержательная сущность сообщения при его
преобразовании. Это определение не противоречит определению, принятому в математике:
инвариантом называется выражение, остающееся неизменным при определенном преобразовании
переменных, связанных с этим выражением (например, при перемене системы координат).
Известно, что одну и ту же мысль можно выразить разными словами, совершенно не меняя ее
содержания. Например:
•
1. Увеличение скорострельности стрелкового оружия—одна из основных проблем его
конструирования.
2. Конструкторская мысль неустанно работает над проблемой повышения скорострельности
стрелкового оружия.
3. Обеспечение высокой скорострельности стрел-• кового оружия—важная проблема
конструкторской деятельности.
Следовательно, одна и та же мысль может быть выражена несколькими речевыми
произведениями, т. е. содержание мысли передается несколькими вариантами. Все это позволяет
понятие инварианта перенести в лингвистику и теорию перевода. В лингвистике понятие
инварианта относится к содержанию сообщения, которое может быть выражено разными словами. В
теории перевода оно относится к переводимому содержанию. Поэтому в дальнейшем мы будем
пользоваться двумя понятиями: понятием инвариант сообщения, вкладывая в него ту неизменную
содержательную сущность, которая присуща любой Мысли, выраженной словами, и понятием
инвариант перевода, подразумевая под ним неизменное смысловое содержание исходного текста,
подлежащего переводу, и его транслята, которое переходит от оригинала к трансляту в
процессе перевода [118].
Инвариант не может быть выделен как какая-то сущность, как некое высказывание. Инвариант
живет только в своих вариантах, ибо только 'варианты являются предметом наблюдения и
восприятия. Понятие инварианта является известной абстракцией, возникающей в сознании в
результате познающей деятельности мозга человека, Главное назначение этого абстрактного
понятия—фиксировать
внимание
не
на
различительных
признаках
объектов
реальной
действительности или на различиях в понятиях, а на общих признаках и свойствах этих
объектов или понятий, на тех свойствах, которые всегда остаются неизменными, несмотря на
различные преобразования сам.их объектов или понятий.
В теории перевода понятие инварианта перевода имеет фундаментальное значение, так как
критерием точности транслята может быть только эквивалентность оригинала и транслята, т. е.
их инвариантная соотнесенность. Определение их эквивалентности и есть уяснение переводчиком
инварианта перевода. Связи между понятиями, которые отражены в высказываемой мысли,
воспринимаются получателем; сообщения не только на основе знаний данного языка, но и на
основе многих других факторов, со-^ путствующих языковому общению. Это, как уже упоминалось, и индивидуальный опыт участников такого общения, и их эрудиция, и их психическое
состояние (спокойное, неспокойное), и окружающая обстановка, и многое другое, что может
придать тем или иным словам, особый смысл. Содержание сообщения со всеми элементами и
составляет инвариант сообщения, которое начинает претерпевать преобразование, например, в
процессе перевода. Именно в этом' смысле мы и будем говорить об инварианте перевода.
0.7. СИТУАЦИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ
Всякое речевое произведение соотносится с фрагментом реальной действительности, ибо все
речевые произведения выражают мысли, а мысли—это отражение объективной реальности,
переработанной мозгом человека в ходе познавательной деятельности. Даже такие фантастические образы, как бог, сфинкс, кентавр и т. д., восходят к реальным объектам, которые
лишь преобразуются сознанием' в фантастические. Именно поэтому мы можем говорить о
безоговорочном соотнесении любого речевого произведения с объективной реальностью.
Иными словами, для каждого речевого произведения в реальной действительности всегда
существуют взаимосвязанные совокупности реальных объектов, на которых -"фиксируется
содержание данного речевого произведения. Эти взаимосвязанные совокупности реальных
объектов составляют фрагменты реальной действительности даже в том случае, когда речь идет
лишь о понятиях, а не об объектах действительности, так как сами понятия представляют собой
обобщенные по определенным конкретным признакам абстрактные образы реальных объектов.
Познавая взаимодействие объектов действительности, человек проникает в содержание
существующих между ними отношений, интерпретирует эти отношения в соответствии со своими
знаниями и опытом (индивидуальным и общественным') и осознает эти отношения как определенные ситуации действительности.
Следовательно, ситуацией действительности является содержание речевого произведения,
соотнесенное с реальной действительностью и понятое субъектом на основе его индивидуального
и общественного (социального) опыта и накопленных знаний.
Не всякий фрагмент действительности становится для нас ситуацией действительности.
Фрагмент превращается в ситуацию действительности лишь тогда, когда мы осмысляем его и
интерпретируем в нашем сознании. Но речевое произведение только тогда и является осмысленным, когда в нем уже произведена эта интерпретация действительности с точки зрения
отправителя сообщения. Задача получателя сообщения—понять точку зрения отправителя, т. е.
извлечь ее из сообщения. Следовательно, для 'однозначного понимания всякого речевого произведения, высказанного не самим получателем', необходимо проникнуть в исходную ситуацию
действительности,
отраженную
в
этом
речевом
произведении.
Только
понимание
исходной'ситуации действительности является одним из главных условий однозначности
понимания исходного сообщения. Именно здесь заложена материалистическая основа процесса
языкового общения.
Далеко не всегда понимание сообщения достигается легким' путем, так как индивидуальный
опыт каждого человека весьма своеобразен и понятийный словарь одного человека (так
называемый тезаурус) далеко не идентичен словарю другого. Естественно, что в этих условиях
необходимая для проникновения в ситуацию действительности интерпретация не может быть
одинаковой. Идентичность в понимании достигается нащупыванием общих точек в индивидуальных
тезаурусах, в стремлении получателя представить себе мысленно ту обстановку, которая
сопутствовала исходному сообщению, в ознакомлении получателя сообщения с образом мыслей
отправителя и т. д.
Ситуация действительности включает в себя и ситуацию общения, которая сама становится
частью содержания. В ходе устного перевода ситуация общения облегчает деятельность
переводчика, так как взаимопонимание собеседников достигается не только словами, но и общепринятыми жестами, обстановкой, обычаями,
Таким образом, проникновение в ситуацию действительности становится для переводчика
необходимостью, без которой не может быть гарантирована адекватность транслята оригиналу.
Понимание ситуации действительности в практике военного 'перевода часто становится
единственным путем понимания сообщения вообще, ибо в военной среде различные условности,
уставные положения, терминологич-ность высказываний и пр. играют весьма существенную роль.
Знание
военных
реалий
иностранной
армии
становится
для
переводчика
абсолютной
необходимостью, так как без такого знания ситуация действительности останется непознанной,
и, следовательно, содержание сообщения — непонятым.
0.8. СМЫСЛ ВЫСКАЗЫВАНИЯ
Исходя из понятий инварианта сообщения и ситуации действительности, нетрудно подойти к
определению понятия смысл высказывания. Как уже говорилось, инвариант представляет собой
основное содержание сообщения, т. е. содержательную сущность мысли, ее основу, в то время
как различные оттенки и нюансы мысли определяют варианты высказывания, инвариант которых
остается неизменным во всех случаях.
Ситуация действительности—эта Осознанные И интерпретированные на основе личного опыта и
знаний отношения между реальными объектами действительности, соотнесенные человеком с тем
или иным содержанием высказывания, с конкретной содержательной сущностью мысли. Таким
образом, оба понятия «инвариант сообщения» и «ситуация действительности» соотносятся друг с
другом в сознании интерпретаторов (отправителя и получателя), в результате чего основное
содержание—инвариант—рассматривается по отношению к реальной действительности — ситуации.
Взаимосвязанное восприятие инварианта сообщения и ситуации действительности и представляет
собой восприятие смысла высказывания.
Иными словами, смысл высказывания — это инвариант сообщения, соотнесенный с ситуацией
действительности в сознании отправителя или получателя сообщения. Смысл высказывания нельзя
отрывать ни от содержательной сущности сообщения, т. е. его инварианта, 'ни от ситуации
действительности, связанной с этим сообщением, ни от обоих интерпретаторов этого сообщения.
Учитывать наличие интерпретаторов при определении понятия «смысл
высказывания»
исключительно важное так как именно они придают определенный смысл конкретным речевым
произведениям'. Конкретная интерпретация высказывания обусловливается, таким образом, не
только пониманием ситуации действительности, но и различными элементами общения, а также
эмоциональным состоянием, его участников.
Сложность структуры смысла высказывания можно пояснить следующим примером. Одно и то же
по
своему
инварианту
высказывание,
связанное
с
разной
сопутствующей
ситуацией
действительности, может иметь разный смысл. Например, возглас «Танки!» в условиях фронтовой
действительности в устах наблюдателя в окопе совершенно не равноценен такому же возгласу
«Танки!» в устах зрителя во время 'военного парада. В первом случае смыслом высказывания
является предупреждение об опасности, а во втором констатация факта или выражение
восхищения.
Внешняя ситуация действительности не всегда бывает ясна из текста высказывания, как 'в
вышеприведенном примере, но она безусловно влияет на понимание речевого произведения, т. е.
входит составным элементом в общий смысл высказывания. На смысл^высказывания может влиять
даже интонация. Например, фраза «Пожалуйста, сделайте это!», произнесенная с различной
интонацией, может восприниматься как вежливая просьба или как безоговорочное приказание.
При этом определенную роль играют отношения между интерпретаторами .(начальник и
подчиненный, друзья и т. д.).
Разные получатели могут по-разному воспринимать смысл конкретного сообщения в силу
различий в их образовательном уровне, социальной принадлежности и т. д. Например, сообщение
«Сумма военных заказов фирмы «X» увеличилась вдвое» воспринимается владельцем этой фирмы
как положительный факт, а налогоплательщиками данного государства — как отрицательный.
Следовательно, смысл этого сообщения в приведенных случаях не идентичен, так как при одном
и том же инварианте происходит его разная интерпретация на основе различающейся ситуации
действительности.
Сложность восприятия смысла определяется тем, что именно смысл выражает те бесчисленные
связи между понятиями, которые накапливаются в познающем мир сознании человека. Образование
понятий базируется на аналитической деятельности мозга в ходе изучения объективной
реальности. Именно поэтому смысл связан с ситуацией действительности. Но с другой стороны,
в мозгу человека, кроме понятий, существуют и постоянно вновь создаются различные
чувственные образы, как подсознательные, так и реальные представления, так или иначе
связанные с понятиями и реальной действительностью. Образуется густо переплетенная сеть
связей, которая в конечном итоге и составляет наше сознание, ибо сознание и есть отражение
объективной реальности в человеческом мозгу [142]. В каждом' речевом произведении в
образовании смысла участвует вся совокупность этих связей.
Современная наука имеет основание предполагать, что роль подсознательного отражения в
становлении инвариантного содержания мысли весьма существенна и что невозможность
конкретного словесного выражения для инварианта сообщения обусловлена как раз тем, что инвариант мысли базируется не 'на знаковых структурах— словах, а на чувственных образах и на
подсознательном отражении. Осознанное отражение всегда возникает на основе неосознанного
отражения. Современной наукой это вполне доказано. Осознанность всегда конкретизируется в
словах, в то время
как инвариантность осмысленного высказывания удерживается в
подсознательном
отражении,
поэтому
мы
и
фиксируем
только
варианты
[5,
17,
39,40,72,95,145,156].
Таким!
образом,
смысл
высказывания—это
явление
безусловно
внелингвистическое
(экстралингвистическое). Оно присуще человеческому сознанию и не зависит от конкретного
языка. Но выражается смысл высказывания всегда речевыми произведениями на основе индивидуальных тезаурусов. Поэтому одни и те же речевые произведения могут пониматься разными
людьми неодинаково. Это интуитивно сознавал еще Эзоп, который в своих произведениях
использовал различные иносказания для передачи совершенно определенного инвариантного содержания.
Таким образом, проникновение в смысл высказывания становится для переводчика его
основной и притом весьма сложной задачей, решая которую переводчику приходится учитывать в
каждом отдельном случае все элементы чрезвычайно сложной структуры смысла, выявлять
инвариант сообщения, уяснять ситуацию действительности и учитывать индивидуальность
отправителя сообщения и его получателя.
Для военного переводчика проникновение во все составные элементы смысла военных
сообщений весьма осложняется спецификой военной ситуации действительности, формы общения и
терминологии.
0.9. РЕЧЕВОЙ ПОСТУПОК
Каждый единичный случай языкового общения людей представляет собой речевой поступок.
Всякий речевой поступок обусловлен определенными мотивами со стороны отправителя сообщения:
необходимостью информировать получателей сообщения или желанием получить какую-либо
информацию, побуждением совершать определенные действия, выражением эмоций или желанием
вызвать определенные эмоции у получателей сообщения, введением! в заблуждение или
дезинформацией и т. д. Мотивы речевого поступка могут быть внутренними, относящимися к
психическому состоянию отправителя, и внешними, направленными на получателей сообщения.
Речевой
поступок
можно
рассматривать
также
как
определенный
вид
человеческой
деятельности, и как всякий вид деятельности изучать его в Психологическом плане. Изучение
мотивов речевого поступка необходимо переводчику для того, чтобы понять глубинный -смысл
высказывания.
Речевой поступок можно рассматривать не только как устное общение (живое общение между
людьми), но и как письменное общение, когда получатели сообщения лишь предполагаются, а
также в тех случаях, когда используются средства массовой коммуникации (радио, телевидение,
кино).
0.10. АКТ КОММУНИКАЦИИ
Акт коммуникации, или коммуникативный акт(КА), представляет собой серию речевых
поступков, которые выступают как отдельные такты общего процесса общения, объединенного
определенными целями. Акт коммуникации нельзя отождествлять с высказыванием, так как
последнее рассматривается безотносительно к получателям сообщения, а акт коммуникации
.всегда предполагает наличие отправителя и получателя сообщения, а также канала связи между
ними.
Каждый
КА
ограничен
определенными
целями,
конкретным
временем
и
определенной
сопутствующей ситуацией действительности, которая может быть и не отражена в самом'
высказывании.
Поэтому
следует
отличать
ситуацию
действительности,
отраженную
в
высказывании, от ситуации действительности, связанной лишь с самим КА, например, личное
устное общение, обращение к слушателям через средства массовой коммуникации, написание
книги и т. д. Но общее понятие ситуации действительности объединяет обе эти разновидности.
При переводе часто бывает необходимо учитывать различные элементы КА, чтобы понять
подлинный смысл высказывания. Как мы увидим ниже, все отдельные элементы КА непосредственно
влияют на структуру смысла высказывания, проникновение во все детали которой является
важнейшей задачей переводчика.
0.11. КОММУНИКАТИВНОЕ ЗАДАНИЕ
Коммуникативное задание (далее КЗ) является весьма сложным понятием теории перевода,
учитывающим все основные компоненты акта коммуникации [119].
Отправитель сообщений всегда преследует определенную цель, т. е. стремится добиться
определенного коммуникативного эффекта. Он учитывает все компоненты, определяющие его
речевой поступок: место, время, социальную среду, психическое состояние участников КА, т.
е. коммуникантов, воздействие этих элементов. как на него самого, так и на получателей
сообщения. Цель высказывания с учетом всех сопутствующих элементов и составляет
коммуникативное задание (КЗ), которое в свою очередь определяет форму конкретного речевого
произведения.
КЗ теснейшим образом связано с функцией речевого произведения (см. 0.3), так как
максимальный коммуникативный эффект достигается лишь при условии, когда
языковые средства полностью соответствуют КЗ. Подобный подход к анализу КА включает и
анализ стилистики, задачей которой как раз и является выбор таких языковых средств, которые
обеспечивают максимальный коммуникативный эффект. Убедимся на примерах, что при одной и той
же функции речевого произведения КЗ может быть различным, так как оно учитывает не только
сопутствующую ситуацию действительности и внутреннее' состояние коммуникантов, но также
и их социальные роли. В зависимости от этого и форма выражения, т. е. выбор стилистических
и иных средств, соответствующим' образом варьируется:
1. Сделайте это (нейтрально);
2. Извольте-ка это сделать! (указание подчиненному с оттенком превосходства);
3. Сделайте-ка мне это живо! (указание подчиненному с оттенком угрозы и экспрессией);
4. А вы не могли бы это сделать? (просьба к подчиненному с оттенком укоризны; при
соответствующей интонации—вежливая просьба);
Т
5. Ведь правда, вы это сделаете? (просьба к лицу, которое в свою очередь зависит от
просителя);
6. Пожалуйста, сделайте это! (вежливая просьба или вежливый приказ при соответствующей
интонации);
7. Неправда ли, вы не откажете мне? (просьба с заискивающей интонацией).
В акте коммуникации коммуникативное задание (КЗ) находится всегда в системе отправителя
сообщения, а функция речевого произведения — в системе получателя этого сообщения, но обе
эти системы связаны между собой актом коммуникации и тесно взаимодействуют. Полное
соответствие коммуникативного задания функции речевого произведения ведет к полному
взаимопониманию между коммуникантами. Такое положение возможно лишь в том случае, когда и
отправитель и получатель сообщения в момент КА переживают аналогичные состояния психики, т.
е. разума и эмоциональной сферы, а последнее возможно лишь при наличии у коммуникантов
общих точек соприкосновения в их тезаурусах и аналогичного эмоционального состояния, т. е.
совпадения объема понятий. В противном' случае наступает драматический акт непонимания.
.Действительно, если собеседник не понимает, например, что такое «пастеризация», то
следующее речевое произведение будет для него неясным:
При пастеризации погибает большинство неспороносных бактерий, дрожжей и плесневых
грибков, содержащихся в пищевых продуктах.
Если же он знает, что пастеризация — это предложенный Л. Пастером способ консервирования
пищевых продуктов путем нагревания до температуры не выше 100 градусов Цельсия, то
содержание фразы будет им понято. С другой стороны, если один из коммуникантов в момент КА
находится под влиянием негативных эмоций, он не сможет понять юмор своего собеседника, воспримет его высказывание как обиду.
Мы видим, таким образом, что в ходе языкового общения тесно переплетаются между собой
лингвистический,
психологический
и
социологический
аспекты
коммуникативного
акта.
Содержание речевого произведения интерпретируется получателем сообщения в плане его
собственного
инварианта,
соответствующей
ситуации
действительности,
сопутствующей
обстановки, а также в социальном' и эмоциональном планах. В системе отправителя сообщения
они учитываются в коммуникативном задании, а в системе получателя сообщения все они воплощаются в функции речевого произведения. Отсюда следует, что знание всех компонентов КЗ
необходимо переводчику для того, чтобы найти эквивалентное речевое произведение на языке
перевода, иными словами, найти такой транслят, который вызвал бы у получателей сообщения
функцию речевого произведения, аналогичную функции оригинала.
27
Таковы те основные понятия общей теории перевода, без знания которых приступать к
изложению основных положений теории военного перевода было бы затруднительно. Знание их
нужно также и для того, чтобы исключить искажение точки зрения автора, ибо для взаимопонимания, как это было показано выше, необходимы общие точки в тезаурусах коммуникантов. В
данном случае коммуникантами являются автор книги и ее читатели.
Глава 1
НЕКОТОРЫЕ ОБЩИЕ ВОПРОСЫ ТЕОРИИ ВОЕННОГО ПЕРЕВОДА
1.1. ПРОБЛЕМА ЗНАЧЕНИЯ
Проблема знака и его значения является основной в семиотике, т. е. в науке о свойствах
знаков и знаковых систем, разрешению этой проблемы посвящено множество работ лингвистов,
философов, психологов и логиков [27, 28, 34, 41, 44, 47, 50, 54, 131, 136, 171]. Однако
языковой знак и его значение интересуют нас лишь в той мере, в какой понимание природы
значения может приблизить нас к решению практических вопросов военного перевода.
Автор книги является сторонником той точки зрения, которая рассматривает знак в языке как
двустороннюю структуру, в которой диалектически объединены тело, или «фигура», знака и его
значение. Согласно этому положению значения не существуют помимо знаков, так же как и знаки
не существуют без значений. Точнее было бы говорить о том, что знак диалектически объединяет
в себе материальное тело и значение. В этом и заключается билатеральность знака
(билатеральный—двусторонний).
Какой-либо предмет или явление могут стать знаками лишь тогда, когда они начинают
сигнализировать о каком-то другом предмете или явлении, т. е. передавать некоторое сообщение
с конкретным содержанием. Например, дым, воспринимаемый на расстоянии, свидетельствует о
наличии огня. В дальнейшем нас будут интересовать только языковые знаки и среди них главным
образом слова и словосочетания, так как лишь эти знаковые единицы имеют значение для
практики перевода.
Знаки и значения появляются лишь в сознании интерпретатора, который и придает то или иное
значение наблюдаемому явлению. Таким образом, интерпретатор, знаки и их значения составляют
знаковую ситуацию. В роли интерпретатора языковых знаков всегда выступает человек/а значения
знаков всегда находятся в его сознании.
Предметная соотнесенность знака возможна лишь через отражательную природу сознания.
Самостоятельно, минуя сознание, языковой знак не имеет никакой соотнесенности. Например,
слово неизвестного языка перестает играть роль знака и превращается лишь в набор звуков.
Языковый
знак
(отдельное
слово)
может
называть
не
только
реальные
предметы
действительности (в языкознании их принято называть денотатами), но и их мысленные
обобщенные образы, т. е. понятия, а также различные осознанные отношения между реальными
объектами и понятиями. Сравните, например, такие речевые произведения:
1. Этот дом мне нравится.
Здесь слово «дом» отнесено к реальному объекту действительности и, следовательно, его
означаемым является денотат.
2. Цивилизованные люди живут в домах. Здесь то же самое слово «дом» отнесено уже к обобщенному мысленному образу, т. е. к понятию.
3. Наша родина — наш отчий дом.
Здесь слово «дом» употреблено в переносном смысле и, следовательно, соотнесено с
определенным отношением между понятиями.
Уточним, что понятие «денотат» используется лишь в том случае, когда реальный объект
действительности переносится в сознание. Следовательно, денотат—это осмысленный сознанием
единичный объект реальной действительности.
Все вышеприведенные соотнесения языкового знака осуществляются только в сознании
интерпретатора, который является обязательным элементом любой знаковой ситуации. Сама по
себе соотнесенность знака с тем или иным объектом сознания или реальной действительности еще
не превращает значение в сам этот объект. Вне интерпретатора нет ни знака, ни значения. Это
положение является фундаментальным. Сами же предметы действительности или их обобщенные
образы—понятия—приобретают значимость в семиотическом смысле только для интерпретатора,
который и соотносит их со знаками.
Интересно отметить, что единичный экземпляр того или иного языкового знака фиксируется
интерпретатором не непосредственно как значащий знак, а как определенный образ знака,
обобщающий все возможные его . варианты. Наличие вариантов знака обусловлено индивидуальными
особенностями произношения или разной манерой письма, шрифта и т. д. Иначе говоря, интерпретатор всегда оперирует не с данным знаком, а с его обобщенным образом, освобожденным от
различных несущественных частностей. Этот обобщенный образ является тоже своего рода
инвариантом знака. Понятие инвариантности пронизывает все здание современных представлений о
природе человеческого языка.
Выше уже говорилось, что знак информирует не о себе, а о том, что он означает: предмет,
понятие, отношение. Эта информация способствует расширению познания, так как фиксирует в
сознании сам объект познания, способствует появлению отражения в мозгу человека. Но сам знак
не является познавательным отражением. Последнее наступает лишь как результат интерпретации
целой серии сочетающихся языковых знаков, т. е. когда появляется речевое произведение.
Именно
в
речевом
произведении
конкретизируется
значение
знака
и
его
различная
соотнесенность. Строго говоря, вне речевого произведения слово еще ничего не означает, хотя
мы и привыкли соотносить его сразу с определенным понятием'. И хотя такое соотнесение слова
с понятием вполне объяснимо, для переводчика слово вне речевого произведения не должно
обладать конкретным значением, так как характер его соотнесенности еще не ясен. В практике
перевода это означает, что использование двуязычного словаря для выяснения значения
неизвестного слова должно быть весьма осмотрительным. Говорить о какой-то субстанции
значения нельзя, ибо в данном случае еще нет значений как сущностей предметов, а есть
предметы, процессы, состояния, отношения, играющие роль значений. Лишь интерпретация знаков
и их взаимосвязанных сочетаний наделяет знаки конкретными значениями. Отсюда ясно, какую
роль приобретает интерпретатор в любой знаковой ситуации.
Весьма важным для понимания проблемы значения знака является
определение его
функциональности. Функциональность знака выражается в том, что каждое актуальное значение
того или иного знака определяется его функцией в конкретной знаковой ситуации, важнейшим
элементом которой является интерпретатор. Поэтому для одного и того же знака могут быть
установлены разные по своей природе означаемые предметы, понятия., отношения. Сравните,
например, значения слова «человек» в следующих предложениях:
1. Этот человек мне известен, (денотат);
2. Человек смертей, (понятие); .
3. Вот это человек! (отношение в виде оценки)
Функциональность знака выражается также и в том, что всякое тело знака всегда лишь
функционирует в роли знака, оставаясь реальным объектом действительности (написанным словом
или сочетанием' звуковых колеба-ний в воздухе). Билатеральный (двусторонний) знак выступает
в ходе коммуникативного акта как оператор информации. Здесь можно провести некоторую
аналогию \ по отношению к математическому символу дифференциала ах. В «Математических
рукописях» Карл Маркс сумел разрешить противоречивость этого символа, определив его как
оперативный символ, который не может быть назван «величиной» [I]. Точно так же и языковые
знаки выступают в качестве операторов информации, а в пределах мышления—в качестве
операторов вербального, т. е. устного, словесного мышления. Символ дифференциала не
представляет собой величины, так как он лишь указывает на определенные действия в пределах
самого дифференциального исчисления, в результате которых лишь после интегрирования
получаются реальные эквиваленты — величины. Символические дифференциальные коэффициенты
являются лишь символами процессов, т. е. являются оперативными символами-операторами.
Языковые знаки—слова в коммуникативном акте также выступают в роли операторов информации.
Сообщение становится лишь тогда достоянием сознания, когда оно понято получателем, т. е.
когда завершена его интерпретация на основе индивидуального тезауруса ('понятийного
словаря), а также личного и общественного опыта, иначе говоря, когда проведено своеобразное
«интегрирование» оперативных символов-слов и их сочетаний. В этом }i заключается
функциональная сущность языковых знаков [67, 68, 69, 78, 87, 97,116, 143,173].
Таким' образом, функциональность знаков характеризуется следующими основными положениями:
1. Функция той или иной языковой структуры определяет, выполняет' ли она роль знаковой
структуры или нет, т. е. является ли данная языковая структура (например, какое-либо речевое
произведение) элементом' знаковой ситуации или нет. Например, фраза на солдатском жаргоне
Tippmamsel stottert im Graben не выполняет коммуникативной функции для лиц, не знакомых с
немецким солдатским жаргоном, а для .посвященных она означает: «Пулемет ведет огонь из
окопа».
2. Возникновение и развитие слов связано исторически с трудовой деятельностью людей, так
как язык возник из потребности общения в процессе трудовой деятельности. Следовательно,
филогенетически, т. е. с точки зрения исторического развития, значения суть функции знаков.
Если мы воспринимаем фразу: «Подай зелень к столу!», то значением знака «зелень»
становится не соотне-сенность-с краской, а с неким набором овощей. Следовательно, конкретная
соотнесенность знака, осуществленная интерпретатором, и есть значение. Обозначаемое же остается обозначаемым, не приобретая характера значения. Это положение весьма не просто
понять, потому что в обиходном словоупотреблении мы привыкли говорить о том, что такое-то
слово значит то-то, поэтому легко и переносим само значение на обозначаемый объект. На самом
же деле значением является конкретная соотнесенность с обозначаемым, а не само обозначаемое.
Отсюда следует, что значение носит функциональный характер, так как соотнесенность всегда
лишь функционирует в речевом произведении, а не неразрывно связана со своим знаком. Тот же
знак «зелень» приобретает совершенно иную соотнесенность во фразе: «Весной молодая зелень
совершенно преображает природу». Вот почему мы и говорим, что значение суть функция знака,
иными словами, функции знаков реализуются в их значениях. Именно функция речевого
произведения обеспечивает конкретную соотнесенность знаков с обозначаемыми объектами.
3. В КА отправитель сообщения является первым интерпретатором знаков, ибо, употребляя
языковые знаки, он выбирает для них определенную функцию: информирует, побуждает к действию,
вызывает эмоции. Отсюда следует, что проникновение в содержание сообщения означает понимание
функции^собщения.
4. Ответная реакция получателя сообщения (второго интерпретатора) представляет собой
результат функционирования знака.
Все эти положения являются логическим следствием понимания значения как инварианта
сообщения, как той неизменной содержательной сущности, которая присуща всякой мысли,
высказанной словами. Функциональное понимание значения крайне необходимо для правильного
решения проблемы перевода, так как позволяет более объективно подойти к пониманию инварианта
перевода. Выявляя специфику немецких военных текстов, необходимо постоянно руководствоваться
именно функциональным подходом к определению значения единиц языка, всякий раз начиная
анализ с определения функциональной значимости каждого речевого произведения, а также и его
элементов, что особенно важно для выявления некоторых терминологических соответствий.
Поясним это положение примером'.
В ряде случаев наличие эквивалентных словосочетаний в разных языках еще не дает нам права
использовать эквивалентность, так как функции эквивалентов могут и не совпадать. Например,
немецкое словосочетание der Straße entlang вполне соответствует русскому «вдоль дороги». Но
вот пример, когда этот эквивалент был бы не на месте:
Das PzBtl 74 marschiert als selbständige Marschgruppe entlang der Panzerstraße Pkt 89,0—
ALTONA.
Термин Panzerstraße нарушает эквивалентность вышеприведенных словосочетаний, так как не
имеет русского эквивалента и может быть переведен лишь описательно «дорога (маршрут),
отведенная для передвижения танков», причем под «дорогой» подразумевается именно маршрут, а
не наличие какой-либо действительной дороги. Поэтому эквивалентным переводом будет такой:
74-й тб выступает отдельной колонной по маршруту отм. 89,0—Альтона.
Приведем, еще пример. Немецкий термин Abwehr в зависимости от контекста эквивалентен
нескольким русским. Так например, «Немецко-русский военный словарь» (М., Воениздат, 1964)
приводит
шесть
русских
эквивалентов:
оборона
{вид
боя);
отражение
(нападения);
контрразведка; борьба (Abwehr des Funkhorchdienstes);
защита; противодействие (elektronische Abwehr). Пояснения, приводимые в скобках, помогают
соотнести соответствующий эквивалент с определенным контекстом. Но подобные пояснения не
всегда решают проблему перевода слов в контексте. Приведем такой контекст:
Für die Sicherung der Flanke sind die Panzer des PzBtl 74 in die Abwehr zu legen.
Ни один из приведенных русских эквивалентов для перевода термина Abwehr в данном
контексте не подходит. Транслят можно получить лишь на основе выявления инвариантного
значения этого термина, прибегая к функциональному анализу всего речевого произведения.
Главным неизменным, инвариантным, значением слова Abwehr является идея противодействия, но
без продвижения вперед, без особой активности. Следовательно, в данном контексте танки
использовались лишь как артиллерия. Для 'выражения этого содержания на русском языке можно
поэтому предложить следующий эквивалент:
Для обеспечения фланга использовать танки 74-го тб в качестве огневых точек.
Как видим, лишь функциональный подход к проблеме значения помогает в конкретных случаях
находить приемлемые соответствия при переводе.
1.2. ПОНЯТИЯ И ЗНАЧЕНИЯ
Известно, что понятия представляют собой элементы познавательного отражения объективной
реальности в мозгу человека, они являются категориями мышления. Понятия возникают в ходе
аналитической и классификационной деятельности мозга, который стремится обобщать сходные
предметы или — в более общем виде — фрагменты реальной действительности в определенные
группы, собирая их по общим для этих групп признакам. Так, все разнообразные и весьма
отличные друг от друга столы (круглые, прямоугольные, овальные, обеденные, письменные и т.
д.) обобщаются в одно понятие «стол», которое и фиксируется сознанием как обобщенный и абстрагированный образ всех категорий столов. Это понятие характеризуется определенным набором
конкретных признаков и свойств, присущих только данной группе предметов. Постоянная
мыслительная деятельность мозга обусловливает появление многочисленных связей одного понятия
с другими. Таким образом, понятие представляет собой весьма сложный элемент мыслительной
структуры.
Важно отметить, что весь этот процесс познавательного отражения происходит без контроля
сознания, но уже возникшее понятие фиксируется мозгом при помощи Слова, т. е. определенного
знака. Получается так, что понятие и слово фиксируются сознанием одновременно как некое
диалектическое единство. Но слово не есть понятие, также как и понятие не есть слово.
Понятие — это элемент познавательного отражения, а слово лишь его знак. Даже локализация
понятий и слов в мозгу совершенно различна, что было установлено учеными экспериментальным
путем в ходе хирургического лечения некоторых заболеваний мозга [95].
Взаимопонимание между людьми, говорящими на своем родном языке, возможно, потому что, как
говорит Карл Маркс, сущность «человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В
своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений.» (К. Маркс., Ф.
Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е, т. 3, стр. 3). В момент взаимопонимания у людей возникают
сходные состояния разума. Здесь нет тождественности, так как индивидуальный контекст,
обусловленный личным опытом и эмоциональным состоянием, вносит известные коррективы во
всеобщность понимания и является причиной индивидуальных различий в восприятии общего
предмета коммуникации. Объяснить этот процесс, исходя лишь из анализа индивидуальной
сущности человека, невозможно, так как в этом' случае совершенно исчезает сама основа
коммуникации—достижение взаимопонимания, обусловленного общественной необходимостью, а сам
человек предстает перед исследователем лишь как отдельный представитель биологического рода
без общественных связей.
Само возникновение человеческого сознания целиком и полностью определяется общественной
сущностью человека, а язык становится для него одним из способов существования общественного
сознания. Существование человека в обществе неизбежно заставляет его понимать свою
общественную роль и делать свое индивидуальное поведение общественно оправданным и понятным.
Слишком большие индивидуальные различия в понимании общего предмета коммуникации неизбежно
приводят к тому, что личность выходит за пределы общества и теряет возможность существовать
в этом обществе. Поэтому-то и происходит процесс некоторого усреднения индивидуальных
различий в понимании значений единиц языка и вырабатывается единый национальный язык.
Действительно, обнаруженное рассогласование в процессе коммуникации заставляет личность
вносить необходимые поправки до тех пор, пока индивидуальное поведение, обусловленное
конкретным КА, не станет целесообразным. За счет громадного количества актов перекрестных
.общений значения элементов языка становятся практически одинаковыми для всех, возникают так
называемые коммуникативные понятия, т. е. понятия, имеющие усредненный объем для всех людей,
говорящих на данном языке.
Материализм утверждает, что в сознании человека нет и не может быть ничего, что не имело
бы в той или иной форме первопричины в реальной действительности. Но отражение реальности —
это всегда идеальная сущность, а не сама реальность. Отсюда и понятия являются обобщенными
идеальными сущностями.
Отражая реальность, люди вычленяют из множества связей между явлениями и вещами внешнего
мира далеко не все существующие связи, а лишь наиболее существенные и важные с их точки
зрения на данной ступени развития общества. Иными словами, в реальной действительности
связей между вещами всегда больше, чем их отражает человек в своих понятиях, но все, что
отражено, действительно существует.
Очень важно при этом отметить, что у разных народов в силу наличия различных условий
существования, обусловленных географическим положением, уровнем, развития культуры и
конкретными историческими условиями, при образовании понятий могут выделяться не одни и те
же комплексы реальных связей, а несколько отличные, а порой и совершенно разные.
Классификационные признаки, по которым предметы обобщаются в понятия, у разных народов могут
не совпадать. Таким образом, у разных этнических общностей образуются далеко не идентичные
системы понятий, но и те и другие отражают реальную действительность, Например, расходятся
системы числительных, понятия основных цветов, распределение времени по суткам, и т. д. Так,
в языке эскимосов имеется двадцать пять отдельных понятий, в сумме составляющих одно русское
понятие «снег», так как у этого народа дифференциация понятия «снег» происходит по различным
его состояниям (снег .падающий, лежащий, рыхлый, смерзшийся, покрытый настом или подтаивающий и т. д.) Немцы делят промежуток времени, соответствующий нашему понятию «сутки»,
на шесть отрезков Morgen, Vormittag, Tag, Nachmittag, Abend, Nacht, а русские лишь на
четыре: «утро», «день», «вечер», «ночь». Само же понятие «сутки» в немецком языке
отсутствует.
Подобные явления можно отметить в технической и в военной терминологии. Так, в русской
технической терминологии различают три основные узла автомобиля:
двигатель, шасси и кузов, а в немецкой терминологии автомобиль делят лишь на два основных
узла: Fahrgestell, Aufbau. Немецкий военный термин Panzer в разных контекстах может вполне
соответствовать следующим русским военным терминам: танк, самоходная артиллерийская
установка, бронетранспортер, бронеавтомобиль, танковый тягач, боевая машина пехоты.
С другой стороны, и сам язык оказывает обратное воздействие на понятия и на весь ход
мышления, так как сознание формируется в языковой форме и сама структура языкового кода
неизбежно влияет на ход процесса согласования формирующегося отражения с оригиналом. Иначе,
говоря, язык влияет на процесс познания, так как этот процесс начинается еще у ребенка.
Овладевая языком, ребенок познает окружающий мир в первично понятийном виде и одновременно в
форм.ах языка. Разные языковые системы, естественно, оказывают и разное влияние на мышление.
Достаточно вспомнить хотя бы факт расхождения грамматических категорий в разных языках. Но
даже такие кардинальные понятия, как понятие времени, не являются всеобщими для всех языков,
а следовательно, и для мышления. Например, в языке североамериканских индейцев хопи нет
абстрактного представления о времени. Для выражения временных отношений там пользуются
понятием последовательности конкретных событий: одно было раньше, другое позже. Там нельзя
просто сказать «пять дней». На языке хопи нужно перечислить конкретные события в их
последовательности, примерно так: «я был в лесу до шестого дня».
В свете всего вышеизложенного нетрудно понять, что понятийно-языковая система является
системой дискретных величин, т. е. она отражает объективную реальность прерывными,
определенным образом отграниченными величинами, обозначаемыми в языке словами. Правда, заметим попутно, что дискретность этих величин относительна, так как они проникают друг в
друга, а в ряде случаев границы 'между ними стираются. Сравните, например, значения глаголов
bekommen, erhalten, empfangen, beziehen. Несмотря на семантические различия, они сохраняют в
себе и нечто общее—идею получения или приобретения чего-либо, находящегося вне субъекта действия. Эта общая идея и размывает границы между данными глаголами. Но в общем плане
дискретность понятий все-таки сохраняется, так как каждая единица языка своеобразно
взаимодействует с другими языковыми единицами, т. е. заключает в себе четко отграниченные
комплексы реальных связей между предметами объективного мира.
Выше было показано, что дискретность понятий в разных языках не может быть тождественной.
Границы понятий в разных языках не совпадают, фрагменты действительности, отражаемые ими,
также смещаются. Как одно и то же лицо можно изобразить в мозаичных портретах кусочками
мозаики разной величины, так и понятия у разных народов отражают объективный мир разными
объемами. Для понимания процесса перевода с одного языка на другой очень важно отчетливо
представлять себе, что между системами понятий в разных языках существует расхождение. Это
расхождение
исключает
возможность
уподобления
перевода
обычной
смене
кодов,
«перекодированию» (если под кодом понимать знаковую систему). Таким образом, перевод
является сложным процессом!, в ходе которого приходится заменять системы понятий, а не
просто слова одного языка словами другого. Для военного перевода это положение приобретает
особое значение, так как совокупность военных понятий составляет военный тезаурус,
фиксируемый в виде военной терминологии. Расхождение в системах понятий приводит к
необходимости переводить ряд военных терминов не прямыми эквивалентами, а описательно или
иными способами, о которых будет сказано ниже.
В иностранной военной терминологии встречаются такие понятия, которых 'нет в русской и
наоборот. Например, термин der Gegenangriff или термин der Gegenstoß нельзя переводить по их
компонентам как «контратака» и «контрудар», так как оба эти термина соответствуют лишь
одному русскому термину «контратака», отличаясь друг от друга тем, что термин der Gegenstoß
обозначает неподготовленную контратаку подразделений или частей первого эшелона, а термин
der Gegenangriff—подготовленную и спланированную контратаку силами главным образом, вторых
эшелонов [121]. Термин «контрудар» относится в русской терминологии к оперативному уровню, а
в западногерманской терминологии это понятие отсутствует, так как в бундесвере нет деления
понятия «наступление» на контрнаступление и контр-, удар. Поэтому, чтобы подобрать нужный
эквивалент для немецкого слова der Gegenangriff, которое может соответствовать русским
терминам: контратака, контрнаступление, контрудар, при переводе приходится учитывать уровень
действия войск (тактический или оперативный).
Диалектическая связь между понятием и словом чрезвычайно осложняет всю семантическую
структуру слова. Этот вопрос достаточно подробно рассматривается в Приложении 1. Здесь же
для дальнейшего понимания общих 'вопросов теории военного перевода достаточно уяснить лишь
то, что в разных языках системы поня-, тай не идентичны, и это весьма осложняет весь процесс
перевода.
1.3. ПРОБЛЕМЫ ПЕРЕВОДА ВОЕННОГО ТЕКСТА
В настоящее время в лингвистике уже вполне утвердилось мнение о том, что общая теория
перевода имеет полное право на существование как комплексная дисциплина макролингвистики
[91], т. е. такой науки, которая не ограничивает себя рамками лишь структурных элементов
языка.
Основное назначение человеческого языка — быть средством взаимопонимания. Язык служит для
того, чтобы передавать сообщения, являться средством коммуникации, любой же КА связан всегда
с определенными задачами, целями и решаемыми проблемами. Эта целенаправленность языка
определяется прежде всего неязыковыми факторами: социальными, психическими, биологическими и
т. д., поэтому проблема значения не может рассматриваться как чисто лингвистическая, если
под чистой лингвистикой понимать лишь структурные элементы языка. В предыдущих разделах
нашей книги это было показано достаточно полно.
Решение проблемы значения составляет важнейшую предпосылку для решения проблемы перевода.
Очевидно, что как проблема значения, так и проблема перевода могут быть разрешены только с
учетом' всех характеристик акта коммуникации.
В настоящее время существует довольно обширная литература по проблемам перевода, многие
из опубликованных работ раскрывают важнейшие положения общей теории перевода. Эти работы
свидетельствуют о том, что общая теория перевода находится в стадии своего бурного развития.
(В «Списке литературы» эти труды указаны под номерами 14, 33, 53,84, 88, 102, 103, 104, 105,
106, 113, 126, 132, 135, 137, 139, 144, 149, 157, 164, 168, 169, 178, 190).
Не вдаваясь в историю возникновения и развития общей теории перевода, укажем лишь на то,
что в разрешении проблем перевода четко выявились два подхода — лингвистический
и
литературоведческий.
Поскольку представители литературоведческой школы ограничивают себя
лишь проблемами художественного перевода и рассматривают перевод как разновидность искусства
[135, 149], в данной работе он рассматриваться не будет, хотя у представителей этой школы
имеется немало достижений в области теории перевода.
У представителей лингвистической школы нет полного единства при разрешении основных
проблем перевода. Одни пытаются решать проблему методом лишь формального сопоставления
единиц двух языков и строят общую теорию перевода на синтаксическом уровне. Другие расширяют
круг вопросов, выходя за пределы единиц языка, рассматривают предметную соотнесенность
текстов и решают проблему перевода уже на семантическом уровне. Третьи распространяют
проблематику перевода еще дальше, рассматривают перевод в системе КА, т. е. учитывают не
только значения единиц языка, но и различные факторы КА и свойства самих участников общения.
В этом случае проблемы перевода решаются уже на прагматическом, уровне. (Под прагматикой
принято понимать такой аспект исследования языка, который изучает единицы языка в их
отношении к участникам КА, а также факторы, сопутствующие КА [127].) Наконец, существуют и
попытки объединить все эти подходы и создать общую теорию перевода.
Чтобы ясно представить себе ту модель перевода, которая рассматривается в этой книге,
необходимо кратко остановиться на характеристике всех названных подходов к решению проблемы
перевода. Теория перевода может быть описана лишь методом логического моделирования. Метод
логического моделирования довольно широко распространен в современной науке, особенно в тех
ее областях, которые не могут пока четко представить себе структуру изучаемой системы, т. е.
там, где сам объект исследования недоступен для непосредственного наблюдения, где
исследователь имеет дело только с входными и выходным« ^данными объекта, не имея возможности
проникнуть внутрь объекта. Именно таким объектом исследования является перевод, так как все
психические процессы, происходящие в мозгу переводчика, изучены еще недостаточно, чтобы ясно
понять их сущность и взаимодействие. В этих условиях построение теории перевода возможно
только путем создания логической модели процесса; исходными данными для такой модели могут
быть только текст оригинала, его транслят и факторы акта коммуникации. При этом следует
иметь в виду, что всякая модель определенным образом идеализирует объект исследования,
представляет его в некотором упрощенном виде, s виде логической схемы, обладающей той или
иной степенью объяснительной силы, поэтому для одного и того же объекта исследования можно
предложить несколько различных моделей.
Основные направления в решении проблемы перевода будут рассмотрены нами упрощенно и
схематически, однако достаточно ясно для того, чтобы понять излагаемую в данной книге
концепцию процесса перевода.
1.3.1 Некоторые основные концепции теории перевода
Очень подробно и полно все основные направления в решении проблемй теории перевода
рассмотрены в труде А. Д. Швейцера «Перевод и лингвистика» [139]. В нем же дается и
подробный анализ объяснительной силы каждого из этих направлений. Мы не ставим' себе целью
повторять подобный анализ. Заинтересованные читатели могут найти его в указанной книге.
Основные положения проблемы перевода состоят вследующем:
Желание рассматривать общую теорию перевода лишь в рамках чисто лингвистических дисциплин
породило несколько направлений в теории перевода, которые пытаются решать все переводческие
проблемы, исходя из сопоставительного анализа переводимого текста и его транслята. В
дальнейшем изложении мы примем, следующие сокращенные обозначения: язык, на котором написан
оригинал, подлежащий переводу, будем обозначать ИЯ (исходный язык), язык транслята—ПЯ (язык
перевода, переводящий язык). Эти сокращенные обозначения стали в настоящее время
общеупотребительными.
Сопоставительный анализ текстов оригинала и транслята может осуществляться на уровне
структурных элементов языка, на уровне его семантических элементов и на уровне его
стилистического восприятия. По мнению представителей лингвистической школы теории перевода
[104], обнаружение закономерных соответствий в области лексики, фразеологии, грамматики и
стиля составляет лингвистическую основу общей теории перевода. Однако с первых же шагов
теория закономерных соответствий наталкивается на неразрешимые противоречия, так как
практика переводческой деятельности постоянно свидетельствует о том, что в огромном' большинстве случаев перевод осуществляется не только по этим соответствиям. Введение в практику
перевода адекватных замен, т. е. такого приема, когда то или иное понятие или предмет
реальной действительности ИЯ передается в трансляте совершенно другим понятием или
соотнесением с совершенно другими предметами действительности, никак не вписывается в теорию
закономерных соответствий, что чувствуют и сами авторы этой концепции, которые, наряду с
понятием «закономерные соответствия», вводят еще и понятие «приемы перевода», к которому
относят все виды адекватных замен. Необходимость адекватных замен особенно ярко прослеживается в практике военного перевода, где эквивалентные соответствия почти никогда не носят
закономерного характера, и выбор того или иного соответствия в трансляте определяется отнюдь
не лингвистическими факторами. Действительно, о каком закономерном соответствии можно
говорить при переводе, например, такого речевого
произведения:
Eigene Absicht und geplante Kampfführung:
Kp baut die Stützpunkte und Kam'pfstände aus. Die vorhandenen Stellungen sind
auszunutzen. Feindkräfte, die den Höhenkamm vor uns überschreiten, - sind zu vernichten.
Feuereröffnung der PzAbwHand-waffen befehlen die ZgFhr. Es werden eingesetzt:
links I. Zug im Stützpunkt «IGEL», rechts II. Zug im Stützpunkt «FUCHS».
Замысел и план боя:
Рота оборудует опорные пункты и долговременные оборонительные сооружения. Необходимо
использовать имеющиеся позиции. Задача—уничтожить силы противника, которые преодолеют
гребень высоты перед нашим расположением. Огонь из индивидуальных противотанковых средств
открывать по приказу командиров взводов. -Боевой порядок:
на левом фланге—1-й взвод в опорном пункте
«Игель», на правом фланге—2-й взвод в опорном пункте
«Фукс».
;
Мы видим, что почти весь текст этого отрывка переведен с учетом не только языковой
традиции ПЯ, но и конкретного содержания речевого произведения. Достаточно указать хотя бы
на выражение es werden eingesetzt, перевод которого всегда обусловлен конкретным содержанием
действия (занять оборону, наступать, осуществлять охранение, следовать и т. д.).
Несмотря на некоторую ограниченность своих возможностей, теория закономерных соответствий
сыграла немаловажную роль в нахождении объективных закономерностей перевода, а также в
систематизации различных переводческих приемов (например, при использовании адекватных
замен).
Другим важным направлением в создании общей теории "перевода явилось использование
формально-структурного анализа, но без обращения К реальной ситуации. Эта модель перевода
устанавливает соответствия лишь на уровне языковых структурных еди-' ниц, а там, где эти
соответствия установить невозможно,;' предлагается именовать перевод интерпретацией, при
которой можно учитывать и факты реальной действительности. Но в переводческой практике
совершенно невозможно отделить лингвистический и нелингвистический аспект самого процесса
перевода, поэтому искусственное разделение гомогенного процесса на собственно перевод и
интерпретацию представляется теоретически недостаточно обоснованным. Это направление также
внесло значительный вклад в общую теорию 'перевода, так как позволило более глубоко
проанализировать сами единицы языка и их взаимоотношения. Заслугой этого направления
является и то, что именно оно впервые обратилось к методике так называемого компонентного
анали-з а для выявления смыслового содержания единиц языка. Несомненно, компонентный анализ
'позволяет более глубоко понять весь круг соотносимых с данным знаком понятий или реальных
объектов, но дело в том', что подлинный смысл данного языкового выражения редко составляет
сумму этих элементарных смыслов (семантических множителей, как их иногда называют), поэтому
осуществлять перевод по одним только структурным компонентам, вряд ли возможно. Кроме того,
описание
всего
лексического
запаса
конкретных
языков
по
семантическим
множителям
представляется весьма трудоемкой и малопродуктивной работой. Есть серьезные основания
полагать, что разложить на семантические множители возможно лишь незначительную часть
лексики живых языков.
BecbMia полезным для переводческой практики является и другое основное положение этого
направления в теории, а именно понятие о порождающей, или трансформационной, грамматике,
введенное в лингвистический обиход еще Н. Хомским [91]. Хомский предположил, что в основе
всех реальных предложений любого языка лежит некоторое ограниченное количество ядерных
конструкций, соответствующих какому-то реальному смыслу. Каждая ядерная конструкция может
быть преобразована в серию так называемых поверхностных структур с тем' же смыслом.
Например, ядерной конструкцией является:
Рота уничтожает противника. Тогда поверхностными структурами можно считать:
Противник уничтожается ротой.
Уничтожение противника ротой.
Рота, которая уничтожает противника.
Противник, который уничтожается ротой. Такие трансформации можно представить себе и в
лексическом плане.
Перевод можно рассматривать также как известного рода трансформацию. Это дает возможность
фоpмально-структурному направлению использовать идеи порождающей, или трансформационной,
грамматики в теории перевода. Разумеется, умение оперировать подобного рода трансформациями
также продвигает нас на пути к полному пониманию истинного смысла высказывания.
Положительное значение трансформационного анализа как раз и заключается в том', что он
помогает проникать в суть инвариантного содержания сообщения. Некоторые практические
руководства по обучению переводу специально
вводят подобного рода упражнения на
перефразирование речевых произведений с обязательным сохранением их первоначального смысла
[120].
Однако построение общей модели перевода на этой основе 'представляется нам вряд ли
оправданым. Такая попытка была предпринята Ю. А. Найда. Это так называемый метод непрямого
переключения, состоящий из трех этапов: анализа, переключения и изменения структуры. Первый
этап интерпретируется как выявление семантических множителей, т. е. неких семантических
универсалий, стоящих над языком. Ю. А. Найда предлагает переводить не слова или лексические
единицы, а ряды «семантических компонентов». Анализу подвергаются также и семантические
структуры с целью сведения их к упрощенным ядерным или околоядерным моделям. После этого
происходит переключение выявленных семантических компонентов (сем) и ядерных структур на
такие же компоненты и структуры в ПЯ. Далее преобразование осуществляется уже в ПЯ в соответствии с его особенностями [88, 178].
Такая модель перевода сильно упрощает весь процесс и не может объяснить многих сторон
практики. Дело в том, что в реальных текстах, подвергающихся переводу, всегда содержится
множество сложных синтаксических конструкций, преобразование которых в ядерные таит
опасность потери важной для переводчика информации, восстановить которую потом в ПЯ будет
невозможно. Далее, эта модель, как нам кажется, искусственно разделяет лексическое и
грамматическое наполнение сообщения и оперирует ими совершенно раздельно, в то время как в
практике живых языков часто наблюдаются переходы грамматических значений в лексические и
наоборот. Установлено также и тесное взаимодействие лексических и грамматических значений,
которое было тщательно рассмотрено в ряде специальных исследований (укажем лишь на одну
работу подобного рода [140]).
С методологической точки зрения здесь тоже возникают некоторые возражения. В изучении
любого явления или процесса анализ необходим отнюдь не для упрощения, а для выявления всех
компонентов и элементов этого явления или процесса, а также для обнаружения существующих
связей между этими элементами. Анализ речевых произведений нужен главным образом для того,
чтобы выявить все нюансы смысла. Думается, что путем' упрощения проблема перевода не может
быть решена. В реальном речевом произведении сумма элементарных смыслов далеко не всегда
есть содержание высказывания.
Наиболее существенной положительной стороной этой модели перевода является то, что она
позволяет анализировать факты языка с точки зрения универсальных се-м'антических категорий,
абстрагируясь от их конкретного языкового содержания. Действительно, конкретные языковые
категории
(существительные,
глаголы,
прилагательные,
наречия,
предлоги
и
т.
д.)
трансформируются здесь в семантические категории: предмет, процесс, признак, отношение.
Такая трансформация помогает глубже понять исходное содержание, но она не должна являться
основанием для дальнейших операций упрощения высказывания. Потеря информации в этом случае
окажется неизбежной. Можно проделать такой эксперимент. Возьмем текст и удалим' из него все
логические показатели времени, сохранив лишь глагольные формы, и мы сразу же обнаружим
утрату существенной части информации не только временного характера:
Als der junge Ingenieur Jacques Gregor, von dem heute ganz Anatol spricht, vor einigen
Monaten aus dem Ausland zurückkehrte, wurde seine Ankunft in der Stadt überhaupt nicht
beachtet. Er kam an einem heißen Nachmittag in einer verstaubten Kalesche von der Station
Kombös herüber, und die Leute von Anatol schliefen wie gewöhnlich noch hinter den
geschlossenen Fensterläden...
(B. Kellermarm. Die Stadt Anatel)
Der junge Ingenieur Jacques Gregor, von dem ganz Anatol spricht, kehrte aus dem Ausland
zurück. Seine Ankunft wurde in der Stadt nicht beachtet. Er kam in einer verstaubten
Kalesche von der Station Kombös herüber, und die Leute von Anatol schliefen hinter den
geschlossenen Fensterläden...
В трансформированном тексте конкретизация во времени оказалась утраченной, а вместе с ней
и существенная часть содержания самого сообщения, а именно: указание на то, что описываемые
события произошли несколько месяцев тому назад; утрачена также и косвенная характеристика
жителей городка, которые привыкли спать за закрытыми ставнями именно в полуденное время.
Этот пример, заимствованный у Е. В. Гулыги и Е. И. Шендельс [35], ярко иллюстрирует
взаимозависимость лексических и грамматических элементов языковой структуры, гомогенно
создающих определенный смысл.
•Следующей концепцией перевода является ситуативная модель. Одни сторонники этой модели
подходят к решению проблемы с формально-ситуативных позиций, например Дж. Кэтфорд [157],
другие с денотативно-ситуативных, например, В. Г. Гак [32].
Дж. Кэтфорд пытается свести всю проблему перевода к понятию эквивалентности лексических и
грамматических значений. Поскольку значения понимаются им не в плане инвариантного
содержания, а в плане сетки отношений лингвистических форм (число, род, процесс, время,
законченность или незаконченность действия и т. д.), т. е. в чисто формальном плане, то
естественно набор этих отношений в разных языках никогда не совпадает, следовательно,
переноса значений такого рода при переводе не получается, сохраняется лишь «эквивалентность
фраз», функционирующих в той же ситуации. Но ситуация понимается сторонниками этой модели не
в экстралингвистическом плане, не в отношении к реальной действительности, а чисто
лингвистически, как набор лингвистических отношений (завершенность или незавершенность
действия, единичность или множественносгь участников, их пол и,т. д.). Таким образом, и в
этом случае мы в конечном итоге сталкиваемся с набором универсальных семантических
множителей, но теперь уже не только в лексике, но и в грамматической структуре языков.
Объяснительная сила этой модели оказывается, на наш взгляд, явно недостаточной.
Денотативно-ситуативная модель В. Г. Гака подводит нас к решению проблемы перевода
значительно ближе, так как в этой модели ситуация рассматривается не по отношению к
внутрилингвистическому окружению, а по отношению к реальной действительности. Толкование
ситуации, предлагаемое в данной книге, полностью совпадает с денотативно-ситуативной моделью
В. Г. Гака. Однако, как нам кажется, недостатком этой модели перевода является то, что она
может функционировать только на семантическом уровне, т. е. на уровне, который ориентирован
лишь на реальную действительность и в принципе не может охватить внутреннего мира участников
КА. Таким образом, эта модель не может включать в себя прагматический аспект КА.
Важной особенностью описываемых моделей перевода является также и то, что все они
способны в той или иной степени описать результаты переводческого процесса на основе анализа
оригинала и его транслята, но ни одна из перечисленных моделей не может дать каких-либо
указаний на то, что же является критерием выбора того или иного конкретного приема в
переводческой
практике.
Описываются
приемы,
устанавливаются
сети
соответствий
и
эквивалентов, а критерии для выбора подходящих приемов, соответствий и эквивалентов становятся уделом интуиции переводчика.
Рассматривая перевод как разновидность акта языковой коммуникации, некоторые авторы
строят коммуникативные модели перевода. Одной из наиболее полно разработанных моделей такого
рода является коммуникативная модель О. Каде [169].
Модель О. Каде отражает важную особенность переводческого процесса, в котором переводчик
оказывается связующим звеном между отправителем' сообщения и его получателем. При этом О.
Каде выделяет в структуре переводчика три компонента: получателя сообщения на ИЯ; устройство
перекодирования, которое способно заменить код ИЯ на код ПЯ, сохраняя содержание сообщения
неизменным; отправителя сообщения на ПЯ, т. е. отправителя транслята. (Термин «транслят» был
введен в переводческую литературу именно О. Каде.) Таким' образом, вся проблема перевода
превращается у О. Каде
в проблему смены кодов. На этом вопросе следует остановиться несколько более подробно.
Наличие сходства в структурах, например, между ситуацией действительности и элементами
сообщения об этой ситуации, должно следовать определенному закону учета и выражения этого
сходства. Таким, законом является закон изоморфизма или в более обобщенном виде — закон
гомоморфизма.
Две структуры считаются изоморфными друг другу в том случае, если между каждым элементом
одной структуры и каждым элементом другой существует взаимооднозначное соответствие. Это
соответствие устанавливается не только относительно элементов, но и относительно связей и
отношений между элементами внутри каждой из рассматриваемых структур. Природа же самих элементов не имеет значения для действия этого закона, важны лишь сами соответствия и притом
обязательно однозначные.
Понятие изоморфизма родилось в современной алгебре для исследования структуры групп
полей, тел и пр. Согласно закону изоморфизма изоморфность двух структур (структуры M и
структуры М') записывается так:
М^-М'. При изоморфизма всегда должно быть взаимооднозначное соответствие, т. е. все
элементы структуры соответствуют от M к М' и от М' к М. Например, макет микрорайона-города и
построенный по этому макету микрорайон представляют собой системы и структуры изоморфные.
Если же соответствие между структурами М и М' обнаруживается лишь в одну сторону,
например, только от М к М'', а соответствие от М' к М отсутствует или есть соответствие от
М' к М и отсутствует от М к М', т. е. если для М кроме М' существуют еще и другие соответствия К, И, H и т. д., то такое отношение называется гомоморфным. При гомоморфном
отношении одна из структур будет обязательно проще другой по своей структуре, а
следовательно, она будет и более абстрактной, так как исключает детали и отвлекается от
частностей. Если отношения между фотографическим отпечатком и его негативом' являются
хорошей иллюстрацией изоморфизма,^ то отношения между географической картой и местностью,
изображенной на этой карте, являются примером гомоморфизма. Гомоморфизм обязательно
предполагает, что одна система или структура проще другой, что осуществлены некоторые
упрощения, исключены детали и частности. В этом смысле гомоморфный образ более абстрактен,
чем. изоморфный.
Если рассматривать с этих позиций структуру определенной мысли и структуру ее языкового
выражения, то между первой структурой М — мыслью — и второй структурой М'—языковым
выражением этой мысли— .нельзя обнаружить ни отношений изоморфизма, ни отношений
гомоморфизма. Действительно, языковые выражения: мне нравится моя работа, я люблю свою
работу, моя работа меня привлекает, моя работа мне приятна и т. д. отнюдь не являются
изоморфными, так как выражают разные оттенки одной и той же мысли. Но и о гомоморфных
отношениях говорить тоже нельзя, потому что мы не знаем структуры мысли, мы можем лишь ги.потетически конструировать эту структуру, ибо содержание мысли мы ощущаем как нечто
неизменное, инвариантное, проявляющееся лишь в конкретных вариантах. Как уже говорилось выше
(см. Введение), инвариант—это такое абстрактное понятие, которое может лишь мысленно
выделяться из конкретно существующих вариантов, сам же инвариант материализоваться не может,
любая его материализация превращает его уже в вариант.
Кроме того, если мы обратимся к системам понятий в разных языках, то немедленно
обнаружим, что система понятий ИЯ отнюдь не изоморфна системе понятий ПЯ. Таким образом
проблема еще более усложняется. Структура мысли даже в пределах одного языка не изоморфна
своему языковому выражению, а языковые выражения ИЯ тем. более не изоморфны языковым
выражениям ПЯ. Для иллюстрации приведем такой пример:
Diese Geschwister sind sehr befreundet. Эти брат и сестра очень дружны. Эти братья и
сестры очень дружны. Эти сестры очень дружны. Эти братья очень дружны.
Как видим, одному языковому выражению в немецком языке могут соответствовать несколько
совершенно различных выражений в русском языке, причем их денотативные смыслы весьма
различны, так как каждое из выражений русского языка может быть соотнесено с совершенно
разными объектами реальной действительности.
Отсутствие отношений изоморфизма и гомоморфизма между мыслью и ее языковым выражением, с
одной стороны, и между структурными элементами разных языков, с другой, обусловливает
наличие вариантов как в первом, так и во втором случаях.
Строгие кодовые отношения строятся только при наличии изоморфных отношений между
кодируемой и кодирующей структурами. Кодовые системы, не следующие закону изоморфизма,
просто неосуществимы. Именно поэтому мы и не можем признать язык кодовой системой. Знаковая
природа языка еще не дает права уподоблять язык кодовой системе и называть его кодом, так
как в языке нет присущих кодовым, системам условий изоморфизма, и слово как знак не только
называет понятие, но и осуществляет его. Мысль и речевое 'произведение, выражающее ее,
представляют собой неразрывное единство, ибо не могут существовать друг без друга, а в кодовых отношениях такое единство отсутствует, ибо кодовые прообразы совершенно независимы от
кодовых образов (знаков).
В силу всего вышеизложенного мы не можем полностью согласиться с О. Каде в вопросе о том,
что переводчик осуществляет лишь смену кодов. Модель О. Каде выглядит следующим образом:
Текст на ИЯ -^ Интеллектуальная обработка этого текста на семантико-функциональной основе
—>• Смена кодов, т. е. сопоставление структурных элементов ИЯ с элементами ПЯ по эмпирически
установленным закономерностям на основе знания языка и предмета высказывания -^ Создание
транслята на основе знания норм ПЯ -^ Передача транслята новым получателям.
Эта
модель
привлекает
своей
коммуникативной
ясностью,
но
этап
«смены
кодов»
интерпретирован в ней весьма упрощенно, так как для перевода нет необходимости сопоставлять
структурные элементы ИЯ и ПЯ.' В структурные элементы ПЯ нужно укладывать не элементы ИЯ, а
познанный смысл исходного текста, т. е. безусловно выходить за рамки чисто лингвистических
категорий.
Кроме этого, в модели перевода О. Каде допускается, на наш взгляд, еще одна неточность.
Языковое выражение той или иной мысли нельзя рассматривать как ее форму, как это делает О.
Каде. В настоящее время все более и более признается, «что язык и мышление — это особые
очень сложные явления, каждое из которых имеет свою специфическую форму и свое специфическое
содержание» [91/374]. Формами мысли являются, в частности, понятия, суждения, умозаключения,
а содержанием можно считать информирование, разъяснение, побуждение к действию, вопрос,
выражение эмоций и пр. Формами в языке являются звуки, фонемы, морфемы, лексемы, предложения, текст, интонация, содержанием—значение и смысл передаваемых сообщений, которые
могут присутствовать в каждой из перечисленных форм. Но важно помнить, что для
функционирования мысли и языка используются одни и те же знаки, как это было показано выше.
О. Каде не видит этой особенности языкового знака и поэтому весьма упрощает проблему, относя
разную категоризацию действительности в разных этнических коллективах только к языку. Для О.
Каде «сегментирование» действительности в разных языках — это лишь различия в «семантикофункциональной величине языкового знака» [169/75]. Далее вся проблема перевода решается
путем так называемой «актуализации отношений между элементами системы ИЯ и ПЯ» [169/76]. Но
и здесь, по мнению автора, проблема не находит своего разрешения, потому что не существует
изоморфизма между содержанием мысли и ее выражением. Дело не в том, что между элементами ИЯ
и ПЯ существуют в потенции одно-однозначные отношения, а в том, что и ИЯ, и ПЯ могут
выразить все, что отражено мозгом, т. е. осознано им. Действительность осознается в
различных 'вариантах, под различным углом зрения, и задача переводчика заключается в
выявлении инварианта сообщения.
Но несмотря на все это, модель перевода О. Каде обладает значительной объяснительной
силой. Она построена на схеме языковой коммуникации, рассматривает значение в семантикофункциональном плане, а следовательно, входит и в область прагматических значений, учитывает
особенности отправителя и получателей сообщения, рассматривает семантическое содержание
языковых выражений на базе ситуаций действительности. Все эти качества выдвигают эту модель
на одно из первых мест в современной теории перевода.
Мы изложили наиболее распространенные направления в решении проблемы перевода. Бесспорно,
что все они способствуют решению этой сложной проблемы, так как рассматривают ее под разным!
углом зрения и, конечно, решают многие из выдвигаемых практикой вопросов. Установление
закономерных соответствий между выражениями ИЯ и ПЯ вооружает переводчика набором уже
готовых эквивалентов и приемами переводческой практики. Формально-структурные модели помогли
более глубоко проникнуть в структуру самих языковых выражений. Модель Ю. А. Найда позволила
осуществить анализ языковых выражений с точки зрения универсальных семантических категорий.
Ситуативные модели перевода позволили связать перевод с ситуациями действительности, а
коммуникативные модели перебросили мост и в область прагматических значений.
Таким образом, все модели, рассмотренные здесь, и те, которых мы не касались, значительно
продвинули вперед создание общей теории перевода.
Важным выводом из рассмотренных выше концепций перевода является то, что мы смогли
наглядно убедиться в принципиальной невозможности построения чисто лингвистической теории
перевода, способной решать все проблемы переводческой практики. Стало ясным также и другое:
без обращения к понятию инварианта сообщения построить удовлетворительную теорию перевода
нельзя. Наконец, мы установили и то, что адекватная общая теория перевода должна обязательно
учитывать все три основные уровня анализа языка, а именно: синтаксический уровень, когда
принимаются во внимание лишь элементы языка и их взаимные отношения, семантический уровень,
когда кроме вышеупомянутых отношений при анализе учитываются еще и отношения речевых произведений к ситуациям действительности, прагматический уровень, на котором, кроме того,
учитываются отношения, складывающиеся между элементами языка и участниками КА, т. е. когда
учитываются системы целей и функций, возникающие в ходе коммуникативного акга [127, 144].
Наряду с этим, следует принимать во внимание и информационный уровень, который учитывает общий характер информации (информирование, побуждение к действию, получатель информации).
Из всего вышеизложенного следует, что адекватная общая теория перевода' не может быть
только лингвистической, как бы мы не интерпретировали понятие «лингвистика»—микролингвистика
или макролингвистика [14]. Общая теория перевода может быть построена лишь как комплексная
дисциплина на базе лингвистики, включающая в себя элементы философии теории познания,
логики, математики, психологии, социологии, а возможно, и физиологии высшей нервной
деятельности.
Теория военного перевода должна базироваться на закономерностях общей теории перевода,
истинность познаваемых закономерностей которых проверяется на конкретных примерах. В
практике военного перевода однозначно установлено, что получение транслята возможно только
на основе учета всех трех уровней анализа исходного сообщения (синтаксическом, семантическом
и прагматическом.), а также особенностей не только сообщения, но и информации, так как
именно они часто определяют характер языковых выражений. Например, наличие или отсутствие
помех в канале связи, доклад начальнику или сообщение равному по положению, приказание
подчиненному, передача содержания трофейного документа и т. д. оказывают существенное
влияние на выбор языковых средств не только в оригинале сообщения, но и в его трансляте.
• Подтвердим это положение несколькими примерами:
При переводе раздела «замысел боя» параграфа 1 боевого приказа бундесвера необходимо
учитывать на синтаксическом уровне: принятую традиционную форму глаголов в немецком
оригинале—презенс—и обязательное введение побудительных конструкций в русском трансляте; на
семантическом, уровне: тот факт, что сообщение является одним из параграфов боевого приказа
и поэтому должно и в трансляте звучать как приказ; на прагматическом уровне: иметь в виду,
что в практике военного делопроизводства даже последовательность пунктов и параграфов
приказа говорит об их содержании; на информационном уровне: учитывать особенности информации, а именно, то, что в данном случае переводу подлежит документ бундесвера, а не документ
вооруженных сил другого государства, и, следовательно, необходимо все семантические единицы
оригинала понимать относящимися к бундесверу.
Например:
Gefechtsführung
Die beiden vorderen Angriffsgruppen A und B überschreiten die Ablauflinie um 0800 mit
vordersten Teilen im Zuge ihrer Angriffsachsen, um in raschem
Zupacken das
Höhengelände
WINKELHÖHE (7065)—ZABELHÖHE (7464) zu gewinnen (ZZ1).
Транслят:
Замысел боя:
Передовым, частям атакующих группировок А и Б перейти исходный рубеж в 8.00 и наступать
вдоль указанной оси наступления с задачей быстрыми и энергичными действиями овладеть районом
высот Винкельхое (квадрат 7065)—Цабельхое (квадрат 7464) (Промежуточный рубеж атаки № 1).
Следует иметь в виду, что в военной терминологии бундесвера и Национальной народной армии
ГДР имеются существенные расхождения. Так, в вышеприведенном примере некоторые понятия
оригинала отсутствуют в терминологии ННА или имеют несколько иную соотнесенность. Например,
термин die Angriffsgruppe соответствует в ННА понятию «ударная группа», а термин das
Zwischenziel вообще не употребляется.
Без учета всех четырех уровней получить приведенный выше транслят было бы просто
невозможно, так как выбор языковых форм транслята диктуется именно этими уровнями.
1.3.2. Коммуникация и процесс перевода
Полностью понять сущность процесса перевода лишь 'путем сопоставительного анализа текстов
оригинала и его транслята нельзя, так как пути получения экви-. валентных соответствий
остаются в данном случае вне поля зрения, а сама эквивалентность устанавливается интуитивно.
К тому же установление одних только структурных соответствий на основе анализа текстов на ИЯ
и ПЯ чрезвычайно затруднено вариативным харак-repoMi языка, отсутствием отношения
изоморфизма меж-'ду содержанием сообщений и речевыми произведениями. Однако процесс перевода
нельзя рассматривать и в отрыве от его результатов, ибо понятие адекватности пере-. вода
приложимо лишь к тексту оригинала и той функции, которую текст выполняет в среде получателей
на ИЯ. Трудно не согласиться с А. Д. Швейцером, который пишет, что «теория перевода должна
отразить процесс перевода во всей его полноте и, разумеется, включая его результат»
[138/38].
По своей сущности процесс перевода представляет собой усложненный вариант одноязычного
коммуникативного акта. Но прежде чем мы приступим' к рассмотрению всех этапов и компонентов
КА, нам необходимо подробно остановиться на сути самого исходного момента КА, т. е. того
момента, на котором зарождается исходное сообщение, и условиться, что мы будем понимать под
смыслом сообщения в КА.
Порождение речевого произведения обусловлено всегда целым рядом внешних и внутренних для
отправителя факторов, которые, взаимодействуя друг с другом, формируют конкретное речевое
произведение в КА. В анализе КА мы исходим из аксиоматического предположения, что всякий КА
представляет собой определенный вид деятельности, а именно речевой деятельности, в которой
каждый речевой поступок преследует определенную цель, достижение которой необходимо данному
индивиду в общественном и социальном плане, так как сам он является общественной единицей и
вне общества существовать не может. Таким образом, речевая деятельность становится для него
составным элементом любой иной деятельности. Совокупность речевых поступков всегда входит в
общий процесс осмысленной деятельности, какой бы характер она не носила: чисто
интеллектуальный, чисто материальный или соединение того и другого вместе [67]. Поскольку
любая деятельность человека осуществляется в обществе, постольку в ходе ее необходимо общение не только материальное, но и языковое. Следовательно, 'психологические предпосылки,
справедливые для любой деятельности, 'применимы также и к речевой деятельности.
В
любой
деятельности
различают
всегда
три
стороны:
мотивационную,
целевую
и
исполнительную.
Мотивы деятельности определяются под влиянием оценки реальных отношений и связей,
складывающихся в объективном, внешнем для субъекта мире, а также под влиянием внутренних
физических и психических состояний субъекта. Мотив — это определенный повод как-то
прореагировать на складывающуюся обстановку. Например, если возник спор между двумя
индивидами, третий, присутствуя при этом споре, может принять или не принять в нем участие,
причем этот вопрос будет решен этим третьим человеком лишь после определенной оценки своего
места в данной ситуации, оценки своего социального ранга и своих индивидуальных
способностей. Следовательно, мотив вызывает целую серию определенных операций, ведущих к
принятию конкретного решения—действовать или уклоняться от этих действий.
После такой координации операций мотив кристаллизуется в коммуникативное намерение,
которое часто именуется интенцией. Коммуникативное намерение возникает под влиянием внешних
или внутренних побуждений, играющих роль мотива конкретного поступка. В дальнейшем мы будем
говорить лишь о речевых поступках, о речевой деятельности, поэтому все разбираемые
компоненты будем относить только к ней.
Внутренние мотивы в значительной мере определяются воздействием эмоций, гормонов,
инстинктов и могут стимулироваться внешними воздействиями через органы чувств или
сознательным побуждением через мозговые структуры.
Внешние мотивы определяются окружающей реальной обстановкой, которая может восприниматься
непосредственно или осознаваться в результате осмысливания речевых сообщений. В последнем
случае речевое произведение играет роль внешнего побуждающего фактора.
Сложившееся коммуникативное намерение (интенция) определяет затем цель высказывания, т.
е. вторую сторону деятельности. Продолжая предыдущий пример, можно предположить, что у
третьего лица возникло коммуникативное намерение принять участие в опоре, тогда, переходя в
область целей, коммуникативное намерение должно оформиться в конкретную цель—принять точку
зрения одной из спорящих сторон либо попытаться примирить их. Таким образом, цель
высказывания не тождественна коммуникативному намерению, но всегда согласована с ним.
Все компоненты порождающей структуры КА тесно взаимодействуют друг с другом и оформляются
в интегральное понятие коммуникативного задания (КЗ). Следовательно, коммуникативное задание
— это гомогенная, интегральная, т. е. нерасчленимая на отдельные компоненты, порождающая
сила для конкретного речевого произведения. В нашем примере КЗ можно было бы охарактеризовать так: оценивая свои способности, социальную роль и возможности, учитывая свое
спокойное внутреннее состояние и авторитетное положение по отношению к спорящим, я могу
примирить их точки зрения, опираясь на свои знания и опыт, и поэтому я обращусь сразу к ним
обоим и скажу... Далее КЗ переходит уже в речевое произведение [119].
Однако получатель или получатели этого речевого произведения воспринимают не только его
содержание, но также и его форму, и стилистическую окраску. Кроме того, получатель
воспринимает и личность самого говорящего, наблюдает с внешней стороны его внутреннее состояние, оценивает и осмысливает внешнюю обстановку со своей точки зрения, которая
отправителем сообщения уже переработана как ситуация действительности. Вспомним, что во
введения мы определили ситуацию действительности как фрагмент реальной обстановки, но уже
интерпретированный в нашем сознании (см. 0.7).
Все эти восприятия: речевое произведение с его содержанием, формой и интонацией, сам
говорящий с его внутренним состоянием и реальная обстановка общения воспринимаются
получателем сообщения как смысл речевого произведения. Следовательно, смысл речевого
произведения слагается не только из речевой информации, но также и из других компонентов КА,
которые воспринимаются получателем сообщения. Необходимо подчеркнуть, что почти все
перечисленные компоненты КА имеют место и в том случае, когда КА не имеет формы
непосредственного общения, например, когда мы читаем книгу, документ или воспринимаем
массовую информацию (радио, телевидение) . Отсутствует только реальная обстановка общения.
Но в случаях непрямого общения сам отправитель сообщения учитывает это обстоятельство и
стремится восполнить отсутствующий элемент КА иными средствами. которые позволяют получателю
сообщения домыслить отсутствующий элемент. Правда, это домысливание не может быть для всех
одинаковым, так как основывается на индивидуальном жизненном опыте, общей эрудиции, индивидуальном тезаурусе и психическом состоянии. Объем смысла получаемого сообщения всегда
зависит от развитости тезауруса получателя. Сообщение всегда содержит нечто новое, чего еще
нет в тезаурусе получателя. С другой стороны, получатель способен 'понять это сообщение лишь
тогда, когда его тезаурус достаточно развит, чтобы воспринять тему сообщения и выделить в
нем рему, т. е. осмыслить данное или уже известное и понять новое[60, 77, 78].
У получателя сообщения воспринятый им смысл вызывает определенную ответную реакцию,
которую можно интерпретировать как функцию речевого произведения.
На этом этапе КА переходит уже в исполнительную часть речевой деятельности. Получатель
либо принимает к сведению содержание полученного сообщения, либо приступает к определенным
физическим действиям', либо предпринимает сам ответный речевой поступок. В ряде случаев
сообщение оказывает эмоциональное воздействие, т. е. опять-таки вызывает какую-то ответную
реакцию.
Наглядно компоненты смысла в КА можно изобразить в виде схемы.
На схеме / главные структурные элементы КА (отправитель и получатель сообщения) показаны
заштрихованными прямоугольниками, остальные элементы — прямоугольниками различной величины,
их взаимодействие показано стрелками, • их внутренняя нерасчленимость — объединением
отдельных прямоугольников в более крупном. Рассматривая схему, мы обнаруживаем, что получатель сообщения с его функцией речевого произведения сам является не только элементом,
получающим сообщение, но и элементом ситуации действительности для отправителя сообщения, а
также и элементом воздействия на его внутреннее состояние. Эмоциональное состояние
получателя, спокойное или возбужденное, манера его речи и т. д. оказывают существенное
'влияние на формирование КЗ у отправителя сообщения. Таким образом, сам получатель попадает
в речевое произведение как частица его смысла.
Непосредственное воздействие реальной обстановки и личности отправителя на смысл может
быть весьма различным: от нулевого до максимального, когда почти все содержание сообщения
передается не самим речевым произведением, а лишь этими непосредственными, связями.
Например, два друга встречаются неожиданно, и один из них может выразить свое удивление с
различной степенью экспрессии:
— Я удивлен тем, что встретил тебя здесь!
— Это ты? — Ты?
— Оо!
. На схеме/речевое произведение представлено
расчлененным на значение, обозначение, выражение и форму. Это деление требует некоторого
разъяснения.
.
Смыслообразующими элементами всякого речевого произведения являются всегда уровни
семантической структуры языкового знака (уровень действительности, уровень мыслительных
отношений, уровень языка). Именно это и отражено на схеме 1 членением речевого произведения.
Значение отражает те части смысла, которые реализованы в лексических значениях отдельных
слов и в их совокупностях, составляющих предложения. Обозначение — это соотнесенность
речевого произведения с отраженной в нем ситуацией действительности. Выражение — это
прагматические
компоненты
коммуникативного
задания,
в
том
числе
и
эмоциональноэкспрессивные. Форма же речевого 'произведения объединяет все перечисленные компоненты
смысла и в свою очередь сама может нести определенное смысловое содержание (например,
аллитерации, ассонансы и пр.). Преимущественное употребление или неупотребление тех или иных
форм выражения создает определенную стилистическую окраску высказывания, а окраска—это тоже
элемент смысла.
Мы видим, таким образом, что коммуникативное задание является ведущим элементом всего
передаваемого смысла в КА, но смысл включает в себя еще и непосредственные элементы,
участвующие в коммуникативном акте помимо КЗ.
У получателя сообщения смысл реализуется в функцию речевого произведения, которая была
определена во введении как результирующий коммуникативный эффект в ходе общения. Как
отмечалось, функция речевого произведения всегда соотносится с действиями получателя
сообщения, что и показано на схеме.
Смысл речевого произведения можно рассматривать только на фоне всего КА, поэтому чисто
лингвистические концепции смысла для переводчика неприемлемы. Проникновение же во все
элементы передаваемого в КА смысла становится важнейшим этапом работы переводчика.
Естественно, что далеко не всегда переводчику необходимо скрупулезно докапываться до 'всех
гомогенных 'компонентов КЗ, проникать во внутренний мир отправителя сообщения и учитывать
взаимодействие самих участников КА. В ряде случаев доля этих компонентов в общем смысле
высказывания оказывается незначительной, это тем более вероятно, когда сообщение с самого
начала не ориентировано на непосредственных получателей, когда сам отправитель рассматривает
их лишь как потенциальных получателей и непосредственно их не воспринимает. Но общая модель
смысла должна, несомненно, учитывать все возможные его компоненты, так как лишь • здесь
переводчик получает все необходимые указания на пути познания смысла высказывания для всех
случаев практики, в том числе и для тех, когда без обращения к внелингвистическим
компонентам смысла понять содержание высказывания оказывается затруднительным.
Ознакомившись со структурой смысла, можно перейти к рассмотрению и самого акта
коммуникации.
В дальнейшем, изложении смысл речевого произведения будет постоянно пониматься нами в
виде обобщенного содержания со всеми представленными на схеме / компонентами без
специального выделения КЗ и ситуации действительности, хотя в ряде конкретных случаев переводчику приходится чаще всего обращаться как раз к этим элементам смысла. Но этот вопрос уже
рассмотрен нами и, чтобы не усложнять дальнейшего изложения, мы будем постепенно, по мере
уяснения сложной структуры тех или иных компонентов КА в процессе перевода, представлять их
в виде обобщенных элементов структуры, выделяя лишь те из них, которые играют существенную
роль именно на рассматриваемом этапе КА.
Итак, передаче по каналу связи в КА подлежит смысл речевого произведения со всей его
сложной структурой и содержанием. Смысл формируется в мозгу отправителя сообщения
первоначально в понятийном виде на основе его тезауруса и затем уже осознается отправителем
в языковой форме. Для передачи по каналу связи этой формы смысла мозг вырабатывает
соответствующий каналу связи нервный сигнал и направляет этот сигнал в соответствующий ему
преобразователь. Следовательно, нервный сигнал и преобразователь определяются выбранным
каналом связи. В качестве канала связи могут служить либо звуковые колебания воздуха
(звуковая членораздельная речь), либо письменное оформление сигнала связи (письменная речь),
либо, наконец, различные жесты у нормальных людей или кинестезическая речь глухонемых.
В соответствии с избранной формой сигнала связи при помощи нервных сигналов включаются те
или иные преобразователи: либо артикуляционный аппарат звуковой речи, либо двигательный
аппарат руки для написания букв и слов, либо аппарат жестикуляции.
Преобразователь переводит сообщение в разряд информации, т. е. отсылает сообщение по
каналу связи.
Превратившись в информацию (при этом термин «информация» следует понимать в том смысле,
который был предложен во введении (см. 0.4), сообщение курсирует по каналу связи до тех пор,
пока оно не будет получено соответствующим преобразователем получателя, где наступает
обратный процесс переработки информации в нервные сигналы, поступающие в соответствующие
отделы мозга. При этом как у отправителя, так и у получателя мозг при помощи обратной связи
постоянно контролирует работу преобразователя, настраивая его определенным образом для
получения наиболее эффективной связи. Отправитель может в зависимости от этого регулировать
силу своего голоса, получатель обострять свой слуховой аппарат, компенсируя тем самым'
воздействие на канал связи всевозможных помех. Помехами могут быть: неразборчивость
артикуляции, дефекты речи, неразборчивость шрифта, посторонние шумы в пространстве, где
распространяются звуковые колебания и пр.
Мозг получателя на основе языка, общего для него и отправителя сообщения, переводит
сообщение в область .своей понятийной сферы, т. е. в область своего тезауруса. Важно при
этом помнить, что тезаурусы отправителя и получателя сообщения никогда не совпадают
полностью, они им.еют лишь некоторую общую часть, опираясь на которую участники КА и
добиваются взаимопонимания. Этот процесс весьма осложняется при отсутствии непосредственной
обратной связи, когда отправитель лишен возможности вносить некоторые коррективы в форму
своего речевого произведения, чтобы нащупать как раз ту общую часть тезауруса, которая и
является базой для взаимопонимания.
Осознанный смысл в сфере получателя сообщения реализуется затем в соответствующую данному
речевому произведению функцию речевого произведения и на основе этой функции переводится уже
в разряд не речевой, а какой-то иной деятельности, т. е. получатель начинает действовать.
Результатом, этой новой деятельности может явиться опять же речевая деятельность или какиелибо иные поступки получателя.
Весь этот процесс можно представить в виде схемы, фиксирующей цсе описанные элементы
функционирования связи в ходе КА.
.
На схеме 2 элементы /, 2, 3, 4 относятся только к сфере отправителя сообщения, элементы
11, 12, 13, 14 и 15
относятся только к сфере получателя сообщения, элементы же 5, 6, 7, 8, 9, 10 относятся к
ним обоим. Элемент 5— язык—является общим для участников КА, но знание языка фиксируется,
разумеется, в мозгу каждого коммуниканта. Элементы 6 и 10, тезаурусы отправителя и получателя сообщения—как об этом уже говорилось—не идентичны, но в значительной своей части
они
пересекаются.
Область
пересечения
тезаурусов
составляет
понятийную
базу
для
взаимопонимания.
Элементы 7, 8 и 9 функционируют в пространстве вне сфер отправителя и получателя
сообщения. Информация, курсирующая по каналу связи, подвержена воздействию различных помех и
может в связи с этим претерпевать различные искажения. Избыточность языка в значительной
мере компенсирует это негативное свойство канала связи.
Рассматривая схему 2, мы видим, что искажение содержания сообщения может возникнуть либо
в канале связи под воздействием помех (элемент 9), либо непосредственно в понятийной сфере
мозга получателя (элемент 13} из-за несовпадения тезаурусов 6 и 10.
Поскольку воздействие помех в канале связи может в значительной мере быть компенсировано
избыточностью языка и избыточностью самих сообщений, которая проявляется в том', что главная
мысль высказывания обычно ? несколько раз разъясняется разными речевыми произве- ;, дениями,
этот род искажений можно не учитывать в об- | щей теории. Несовпадение же тезаурусов
является более I важной причиной, учитывать которую при создании общей теории перевода
приходится обязательно.
Элементы модели 1—4, 5 и 6 и соответственно элементы 11—14, 5 и 10 работают как единая
система с ' диалектическими связями, которую условно можно назвать системой мышления языка.
При учете этой модели для переводческой практики необходимо ясно представлять себе, что
несовпадение тезаурусов 6 и 10 обусловлено не только различным индивидуальным опытом
участников КА, но и такими факторами, как подсознательная информация, оперативная
информация, знания, интересы, социальная ориентация , коммуникантов, правила жизни общества,
культурные традиции, т. е. теми факторами, которые формируют убеждения и взгляды, личности.
Особую роль при этом играет фактор времени, который наиболее активно влияет на об—щественную память и общественную культуру, определяя конкретную активность личности.
Учитывать фактор времени при осуществлении перевода весьма существенно, так как переводчик
может выступать в роли получателя ' сообщения через значительный промежуток времени после
начала курсирования сообщения в виде информации. За прошедший промежуток времени может
значительно
измениться
конкретное
соотношение
между
реальным
отношением
вещей
в
действительности и их осмыслением в виде ситуации действительности, т. 'е. ситуация действительности,
воспринимавшаяся
отправителем
сообщения,
и
ситуация
действительности,
воспринимаемая переводчиком, могут оказаться не идентичными, так как в ходе познания
объективной реальности происходит развитие и переосмысление понятий, отражающих эту
объективную реальность. Это положение тонко подметил С. Лем, говоря о том, что литературное
произведение всегда недоопределено, потому что знаковые системы, передающие сообщения, не
существуют сами по себе, а соотносятся с людьми, которые живут в развивающейся социальной
среде, сами изменяют ее и тем самым воздействуют на
объективную реальность [65].
Итак, уже в одноязычном КА мы обнаруживаем целый ряд факторов, от которых зависит
взаимопонимание
его участников. В принципе (см. схему 2) смысл речевого произведения в сфере отправителя
сообщения (1) не может быть тождествен смыслу того же речевого произведения в сфере
получателя (14), так как все структурные элементы личности, расхождение между тезаурусами и
даже своеобразие протекания мыслительных процессов у разных индивидов (что безусловно
доказано современной наукой) оказывают свое влияние на весь процесс осмысления принятой
информации.
В теории военного перевода особое значение имеет то положение, что тезаурусы отправителя
сообщения 6 и его получателя 10 не совпадают. Одной из причин расхождения тезаурусов
является несовпадение понятий, в том^ числе и военных. Несовпадение военных понятий в разных
языках является весьма распространенным явлением (ом. 1.2.). Для военного переводчика точное
понимание исходного смысла всегда затруднено особенностями его личного тезауруса. Чтобы
преодолеть эти затруднения, военный переводчик обязан расширить свой военный тезаурус до
объемов среднего тезауруса носителей иностранного языка определенной социальной принадлежности. Другими словами, военный переводчик обязан усвоить всю систему основных военных понятий
иностранного языка. Для военного переводчика, работающего с немецким языком, дело
осложняется еще и тем, что необходимо учитывать расхождения в военных понятиях, существующие
в вооруженных силах тех стран, где государственным языком является немецкий язык.
Следовательно, условием безошибочного и точного понимания любого (устного или письменного)
военного сообщения на немецком' языке для педеводчика становится умение приспособить свой
личный военный тезаурус к военным тезаурусам различных национальных армий.
Таким образом, уже анализ одноязычного КА позволяет увидеть трудности процесса понимания
одноязычных коммуникантов, т. е. участников коммуникативного акта на одном языке. При
двуязычном КА, который требует обязательного участия переводчика, процесс общения
значительно осложняется.
1.3.3. Перевод и понятие функционального тождества
В предыдущем параграфе мы установили, что взаимопонимание в процессе языкового общения на
одном языке проходит сложный путь согласования множества факторов, определяющих восприятие и
понимание
участниками
коммуникации
реальных
отношений
между
вещами
и
событиями,
происходящими 'в объективном мире. Это согласование проходит и по линии нахождения общей
части в их тезаурусах, и по линии согласования и понимания внутренних психо-физиологических
состояний с учетом мотивов и коммуникативных намерений, и по линии определения одинакового
понимания связи между разными словами. Общая часть семантических связей отдельного слова с
другими словами, т. е. семантическое поле слова, теперь уже может определяться объективными
методами, что было подтверждено успешными экспериментами А. Р. Лурия и его учеников [72,
73]. В ходе этих экспериментов было установлено, что у каждого человека есть ядро
семантического поля, одинаковое для всех, и его периферийная часть, зависящая от индивидуального опыта, уровня образования, профессии. Например, все люди четко воспринимают
определенную связь между словами: собака, ошейник, конура, пес, лай. Именно эти слова и
составляют общее для всех семантическое поле слова «собака». Однако лишь профессиональная
принадлежность, эрудиция и индивидуальное богатство тезауруса способствуют расширению
вышеприведенного семантического поля с включением в него таких слов, как:
охота, стойка, сеттер, подуздоватость и т. д. Эти наблюдения вполне согласуются с
гипотезой автора о полном научном и коммуникативном понятиях, высказанной им. ранее в одной
из работ [116].
В соответствии с этой гипотезой мы различаем понятия как абстрагированные и обобщенные
сущности вещей или их классов (например, различные формы и назначения столов объединены
обобщенным абстрактным, понятием «стол») и научные понятия как совокупности знаний о вещах
на данном уровне развития науки (например, понятие «свет» как представление об
электромагнитном колебании с квантовой природой в определенном диапазоне.
частот).
Объективный характер науки делает научные понятия тождественными для всех языков,
коммуникативные же понятия в разных язьгках могут и не совпадать, так как слово в конкретном
языке фиксирует лишь определенную сумму характеристик объекта действительности, причем в
разных языках эта сумма характеристик, как правило, различна. Объект для ИЯ и для ПЯ
остается единым, но слово запечатлевает в своем значении в ИЯ одни характеристики объекта, а
в ПЯ—другие. Например, эквивалентом русскому слову «развернутый» в немецком языке может быть
слово entfaltet(er), но для передачи понятия «развернутый» в словосочетании «развернутое
строительство коммунизма» в немецком языке следует воспользоваться совсем другим словом
umfassend(er): umfassender Aufbau des Kommunismus. Дело в том, что немецкое слово
entfaltet(er) не содержит в своем значении характеристики всеобщности, которая присутствует
в русском' слове «развернутый». Именно это значение всеобщности актуализировано в
приведенном русском словосочетании, что и вынуждает нас при переводе искать немецкое слово,
в значении которого также содержалась бы эта характеристика.
Этот пример лишний раз доказывает, что субъективное мировосприятие у различных людей
отнюдь не совпадает. Это характерно даже для людей, говорящих на одном и том же языке,
например, для ученого-физика слово «свет» означает значительно больше, чем для человека, не
знакомого с научным, представлением о свете.
Обобщая все вышеизложенное о структуре смысла и об одноязычном акте коммуникации, можно
суммировать все элементы, определяющие смысл высказывания в мозгу каждого из коммуникантов,
в одном! обобщенном понятии субъективное мировосприятие. Объектом для этого восприятия
является объективная реальность, которая в мозгу индивида трансформируется в ситуацию
действительности. Ситуация действительности оказывается одинаковой не для всех людей,
говорящих на одном и том же языке. Например, в реальной действительности существуют такие
действия, которые мы могли бы выразить таким смыслом: «коренное население Южной Африки ведет
справедливую борьбу за свою свободу». Для людей, отрицающих колониальную идеологию, этот
смысл вполне адекватен их убеждениям и воспринимается вполне положительно, чего нельзя
сказать о поборниках колониализма, ни один из которых сложившуюся в Южной Африке реальную
ситуацию такими словами никогда не охарактеризует. Таким образом, для колониалиста данная
ситуация действительности оказывается иной, хотя объективная реальность остается той же
самой.
Обобщив
субъективное
мировосприятие
коммуникантов, схему
одноязычного
КА
можно
представить в упрощенном виде (см. схему 3):
На этой схеме: P—объективная реальность, ставшая объектом высказывания, Сит\—ситуация
действительности,
как
ее
представляет
себе
отправитель
сообщения,
М\—субъективное
мировосприятие отправителя сообщения, См\ — смысл речевого произведения, высказанного
отправителем, См.ч—смысл, воспринятый получателем, Му—субъективное мировосприятие получателя
сообщения, 0l — функция речевого произведения, высказанного отправителем сообщения, Д—
деятельность получателя после переработки полученного сообщения.
Как видим, для достижения взаимопонимания субъективные мировосприятия участников КА
должны быть по крайней мере согласованы. В противном случае функция речевого произведения Ф\
не будет соответствовать функции, которая была предопределена коммуникативным намерением
отправителя и которая была воплощена в КЗ.
Ситуация действительности Сит\ и смысл речевого произведения См\ составляют части
субъективного мировосприятия, что на схеме отображено отсутствием четвертой стороны у
каждого из малых квадратов, которые остаются открытыми и органически сливаются с большим
квадратом^, изображающим субъективное мировосприятие отправителя сообщения. .
Если КА осуществляется при посредничестве переводчика, т. е. если получатель и
отправитель сообщения говорят на разных языках, схема КА значительно осложняется, так как
сам переводчик всегда выступает в двух качествах: на первоначальном этапе работы—в качестве
получателя сообщения, обладающего своим индивидуальным мировосприятием, на втором этапе—в
'качестве отправителя сообщения (теперь уже транслята), когда переводчику приходится
учитывать субъективное
мировосприятие новых получателей сообщения. При этом возможны два
варианта в работе переводчика: переводчик является
непосредственным участником акта коммуникации, т. е. выступает устным посредником между коммуникантами, говорящими 'на разных
языках, и переводчик
подключается к каналу связи помимо воли отправителя сообщения, воспринимает курсирующую по этому каналу информацию и преобразует полученные сообщения в
транслят для новой группы получателей. Второй вариант обычно имеет место при письменном
переводе. Как увидим ниже, этот случай намного сложнее первого. В первом варианте сам
отправитель воспринимает переводчика и имеет возможность согласовать свое субъективное
мировосприятие с субъективным мировосприятием переводчика,
поддерживая с ним постоянную
обратную
связь.
Кроме
того,
прагматические
компоненты
смысла,
передающиеся
непосредственно без речевого произведения, поступают к получателю помимо переводчика. Все
это значительно 0'блегчает работу переводчика. Процесс КА в этом случае можно изобразить
следующим образом (ом. схему 4).
На схеме 4 объективная реальность P воспринимается отправителем' сообщения и осознается
им в виде ситуации действительности Сит\. Это осознание происходит в соответствии с
параметрами субъективного мировосприятия отправителя М\. На основе этих параметров и
осознанной ситуации действительности отправитель реализует свое коммуникативное намерение
через определенное речевое произведение с конкретным смыслом См\. Этот смысл воспринимается
переводчиком', взаимопонимание между отправителем сообщения и переводчиком достигается благодаря согласованию их субъективных мировосприятий MI и Mz, так как оба они пользуются одним
и тем же языком (ИЯ). Согласование достигается путем двусторонней обратной связи между ними
в ходе личного общения. Однако Сжа не может быть полностью идентичным. См.1, так как у
переводчика есть свои индивидуальные суждения, его мировоззрение может не соответствовать
мировоззрению отправителя, но он стремится путем согласования понять коммуникативное задание
отправителя и усвоить функцию речевого произведения 0i, т. е. усвоить именно ту функцию,
которую имел в виду отправитель. Свое субъективное мировосприятие М^ переводчик ;. фиксирует
в двух вариантах—на исходном, языке (ИЯ) •' и на языке перевода (ПЯ), что на схеме отражено
соответствующими индексами Мч и М'ч. В связи с этим и смысл См.ч несколько видоизменяется,
.'переходя в область ПЯ, и становится смыслом См-г . Видоизменение смысла может происходить
по разным' причинам: иная сочетаемость слов, иная роль соответствующего денотата в.
национальной культуре и т. д. Поясним это на примере. Существует русский фразеологизм «он
слеплен из другого теста», а соответствующий ему по функции немецкий фразеологизм использует
совершенно другие денотаты:
er ist aus anderem Holze geschnitzt.
Переводчик подбирает такое речевое произведение на ПЯ, которое, обладая эквивалентным
смыслом' См.ч, передавало бы ту же функцию Ф\ для получателя сообщения, при этом он
согласует свое субъективное мировосприятие
Ms с мировосприятием получателя Му,, находя общие точки в своем тезаурусе и в тезаурусе
получателя. Получатель воспринимает речевое произведение на ПЯ и осмысливает его в виде
смысла Смз. Этот смысл, как и смысл Смч, может несколько отличаться от исходного для него
смысла См.ч, так как и в этом случае могут действовать различные субъективные факторы. Но
все эти отличия не должны изменять исходную функцию речевого произведения Ф\, которая должна
перейти к получателю в неизменном виде. Прагматические компоненты смысла переходят к
получателю сообщения непосредственно, минуя переводчика. Как уже говорилось, эти части
смысла существенно облегчают работу переводчика, помогая ему согласовывать субъективные
мировосприятия всех трех участников этого трехчленного акта 'коммуникации. Функция речевого
произведения Ф\ у получателя сообщения вызывает определенную деятельность, в том' числе и
речевую. В этом случае получатель становится отправителем, а отправитель—получателем
сообщения, и хотя направление работы 'переводчика меняется, характер его деятельности
остается прежним.
Таким образом, мы видим, что даже при устном переводе, когда налицо личное общение всех
участников коммуникации, процесс перевода весьма осложнен тем, что различаются не только
языки и системы их понятий, о чем мы уже неоднократно говорили выше, но и субъективные
мировосприятия каждого из участников КА. Все элементы передаваемого сообщения оказываются
величинами переменными и лишь функция речевого произведения Ф] остается величиной
постоянной, т. е. удовлетворяет закону тождества.
Как уже отмечалось во введении, целью перевода является создание такого транслята,
который сохранял бы в себе инвариант сообщения. Применительно к переводному КА мы говорим об
инварианте перевода, который следует понимать как неизменную содержательную сущность
исходной мысли, выраженной в речевом произведении. Как видно из схемы 4, критерием
инвариантности может быть лишь функция речевого произведения Ф\, так как лишь она
сохраняется в неизменном виде и удовлетворяет соотношению тождества.
При письменном переводе (cMi. схему 5) картина КА еще более осложняется, так как
участники КА теряют непосредственную связь друг с другом. Прагматические компоненты смысла
уже не могут передаваться непосредственно без участия переводчика, и само исходное сообщение
совершенно не рассчитано на переводчика и на его субъективное мировосприятие. В подобном
случае двуязычной коммуникации переводчик подобен подслушивающему устройству, которое без
ведома отправителя сообщения подключается к каналу связи и передает преобразованное им
сообщение совершенно неизвестным для отправителя новым получателям. Отсутствует непосредственный контакт переводчика не только с отправителем, но и с получателем исходного
сообщения на ИЯ. Это создает в работе переводчика много трудностей и вызывает необходимость
дополнительных операций. Согласованность субъективных мировосприятий достигается лишь
усилиями одного переводчика, а число возможных искажений 3'начительно возрастает, так как
приходится учитывать не три, как в первом случае, а четыре разных мировосприятия, и все это
осуществляется усилиями лишь одного переводчика.
На схеме 5 представлен акт коммуникации при отсутствии непосредственных контактов между
участниками КА, что имеет место, как уже отмечалось, главным образом при письменном
переводе. В этом случае переводчик получает исходный текст и лишь примерно представляет
себе, для кого должен быть сделан перевод. Эта информация крайне необходима 'переводчику,
так как в противном случае он не имеет исходных данных для учета субъективного
мировосприятия получателей транслята на языке ПЯ, что может повлечь за собой дополнительные
искажения смысла и не сохранит тождественность функции речевого произведения.
В верхней части схемы 5 представлены те же отношения, что и на схеме 3—это типичный
одноязычный КА. Переводчик подключается к каналу связи, по которому курсирует информация, и
осмысливает ее как смысл Сл<з в понятиях своего мировосприятия А1з на исходном языке. При
этом он вынужден для проникновения во всю глубину исходного смысла См\ согласовать свое
мировосприятие с мировосприятиями отправителя сообщения М\ и первоначального получателя М^,
на которого это сообщение было рассчитано. Эти операции очень существенны в работе
переводчика на этапе понимания исходного текста. Ему приходится сначала понять субъективный
мир получателя 1, затем обратиться к автору сообщения и понять его субъективный мир Mi, так
как в противном случае понимаемый переводчиком смысл Смз может весьма отличаться от
исходного смысла См\ отправителя. В этом случае переводчик не сможет через понимание смысла
См.ч понять функцию речевого произведения Ф\. Лишь уяснив содержание функции 0i, переводчик
может считать, что понимаемый им смысл Смз эквивалентен исходному смыслу См\ и что он усвоил
инвариант исходного сообщения.
На этапе создания транслята действия переводчика совершенно аналогичны тем, которые были
представлены на схеме 4, разница лишь в том, что в данном случае отсутствуют прагматические
компоненты смысла, которые поступают к получателю 2, минуя переводчика.
Особо следует подчеркнуть, что как при непосредственном! общении, так и в том случае,
когда непосредственное общение отсутствует, в субъективном мировосприятии переводчика Мз
функция речевого произведения Ф[ непосредственно переходит в ситуацию действительности,
которую представляет себе переводчик. Это отношение представлено на схемах внутренним
прямоугольником, разделенным 'пунктиром с индексами Ф\ и Ситз.
Получатель 2 после уяснения исходной функции Ф\ приступает к деятельности Да, которая
совершенно не совпадает с деятельностью Д\, так как происходит в Другой реальной обстановке
и даже в иной социальной среде, хотя функция речевого произведения и остается неизменной.
Действительно, если для получателя 1 функция Ф\ реализовалась в деятельности Д-i (например,
получив боевой приказ, он должен приступить к его выполнению), то для получателя 2, та же
функция Ф[ реализуется в деятельности Да, совершенно отличной от деятельности Д\ отправителя
сообщения (например, при получении текста трофейного боевого приказа), и свои действия он
направляет не на выполнение этого приказа, а на принятие его содержания к сведению при
планировании своих действий. Следовательно, тождественность функции еще не означает
тождественности деятельности у разных получателей.
Как видим, деятельность переводчика при письменном переводе особенно осложняется на этапе
понимания исходного текста, так как субъективные мировосприятия Mi и Мг непосредственно в
текстах не даны, а должны реконструироваться переводчиком косвенным! путем по различным
Дополнительным сведениям об отправителе сообщения и о его первоначальных получателях. При
этом ему приходится учитывать время действия первоначального одноязычного КА, мировоззрение
участников КА, социальную среду, национальную психологию и различные национальные реалии.
Таким образом, на этапе понимания исходного текста недостаточно знать лишь исходный язык,
нужно еще уметь проникать в. мировосприятия отправителя сообщения и его получателей. Только
в этом случае можно постигнуть функцию речевого произведения, а следовательно, и получить ту
базу, основываясь на которой можно приступить к созданию транслята с эквивалентным смыслом и
тождественной функцией. Транслят должен полностью переносить функцию в новую обстановку
реальной действительности и социальной среды.
Таким образом, мы вплотную подошли к понятию функционального тождества при переводе. Действительно, функция речевого произведения Ф\ при всех преобразованиях, когда сообщение
переходит от отправителя к получателю и через переводчика к новым получателям, постоянно
сохраняет свое содержание, т. е. остается неизменной. Математически отношения оригинала и
транслята можно характеризовать как тождественные, т. е. оригинал и транслят сохраняют
функциональную тождественность.
Следовательно, функциональное тождество речевых произведений оригинала и его транслята —
это тождественность коммуникативных эффектов обоих текстов. Понятие функционального
тождества становится, таким образом, фундаментальным понятием для всей модели перевода.
Именно функциональное тождество становится тем критерием., который определяет инвариант
перевода, иными словами, эквивалентность смыслов оригинала и транслята. Важно помнить 'при
этом, что говорить об инвариантности функций речевых произведений оригинала и транслята
нельзя, так как любой инвариант есть умственный конструкт, неуловимый в мире реальностей.
Всякий инвариант может лишь прослеживаться в своих вариантах. Инвариантность относится к
понятию смыслов оригинала и транслята, а не к понятию функции, ибо функция существует не в
виде вариантов, а в реальном единичном! своем выражении и сохраняется неизменной и в тексте
оригинала, и в тексте транслята. Но именно тождественность функции превращает ее в ту
основу, на которой переводчик может создавать эквивалентный смысл в тексте транслята. Вот
почему в теории перевода функциональное тождество становится важным элементом всей модели
перевода.
Особенность этих теоретических положений для военного перевода заключается в том, что,
как правило, получатель l (получатель оригинала) и получатель 2 (получатель транслята) имеют
настолько разное мировосприятие, что 'переводчику приходится проделывать очень сложную
работу для понимания мировосприятия М\ от-' правителя и мировосприятия М.ч получателя l в
понятиях своего мировосприятия Мз, а затем согласовывать понятое с мировосприятием М^
получателя 2, для которого предназначен перевод.
Для работы военного переводчика эти особенности весьма характерны потому, что обычно
расходятся не только содержания важнейших военных понятий в арми-. ях разных стран, но и их
военные доктрины, которые и составляют значительную часть соответствующих мировосприятий.
Это положение можно 'проиллюстрировать на примере перевода следующего отрывка из текста, относящегося к бундесверу.
Aufgaben der Führungsakademie der Bundeswehr auf dem Gebiet der Lehre sind:
— Ausbildung von Offizieren der Streitkräfte in allen Führungsgrundgebieten mit dem Ziel
der Verwendung im Generalstabs- bzw. Admiralstabsdienst in Führungsstäben der mittleren und
oberen Führung ihrer Teilstreitkraft und in integrierten Stäben im NATO-Bereich.
Учитывая военную доктрину бундесвера, его организационную структуру, т. е. важнейшие
элементы западногерманского военного мировосприятия, переводчику придется серьезно подумать
над выбором необходимых эквивалентных соответствий немецких терминов die Führungsakademie,
das Führungsgrundgebiet, der Generalstabsdienst, der Admiralstabsdienst, der Führungsstab
для получателя этого транслята на русском языке. Трудности возникают потому^ что полных
эквивалентов для этих слов нет из-за расхождений в организационной структуре и в военной
доктрине. Только проведя глубокий анализ организационной структуры и учтя особенности
78
западногерманской военной доктрины, можно найти необходимые эквивалентные соответствия
для этих военных терминов:
Führungsakademie f высшая военная академия Führungsgrundgebiet n оперативное искусство
Generalstabsdienst m служба в штабах (от бригады и выше в сухопутных войсках); служба в
штабах соедиНРНИИ
Admiralstabsdienst m служба в штабах морских соединений (соединений флота)
Führungsstab m главный штаб
Оба предпоследних термина нельзя перевести как «служба генерального штаба» и «служба
штаба ВМС», так как в русской терминологии термин «генеральный штаб» совершенно не
соответствует немецкому термину der Generalstab, где под этим термином понимается любой
штаб соединений, которым командует генерал или адмирал.
Эквивалентом термина «генеральный штаб» в западногерманской терминологии мог бы быть
термин Führungsstab der Bundeswehr. Однако такое соответствие в русской переводной
литературе не привилось в силу первоначальных трудностей нахождения эквивалента и
ошибочного отождествления понятий der Generalstab и «генеральный штаб», а затем из-за
традиционного закрепления другого эквивалента—«главный штаб бундесвера». Все это привело к
тому, что в переводной литературе о бундесвере термин «генеральный штаб» не употребляется.
Лишь после такого подробного анализа можно получить для вышеприведенного отрывка текст
транслята:
Задачами высшей военной академии бундесвера в области обучения являются:
— подготовка офицеров вооруженных сил во всех областях оперативного искусства для
последующей службы в штабах соединений сухопутных войск и ВМС, а также в штабах среднего и
высшего звена командования соответствующих видов вооруженных сил и в объединенных штабах
НАТО. Из анализа проведенной работы по переводу этого текста видно, что транслят был
'получен только благодаря выявлению функционального тождества между элементами оригинала и
транслята.
1.3.4. Функционально-семиотическая модель перевода
Выше мы уже показывали, что проблема адекватного (равноценного) перевода может быть
решена только на основе функционального подхода к содержанию пере-Д водимого текста, т. е.
методом установления функциональ-Д ного тождества. Мы видели также, что для выявления-5|
функции
исходного
речевого
произведения
необходимо;!
учитывать
не
только
чисто
лингвистическое содержание .'| текста и не только значения всех семантических единиц'|
текста, но и ряд внелингвистических факторов, которые Д также обладают определенным
смысловым, содержанием || и часто передают определенную часть смысла помимо ре-»1| чевого
произведения. Мы видели, кроме того, что в ряде^ случаев, когда переводчик непосредственно
не участвует/| в акте коммуникации между собеседниками, а подключи-:| ется к каналу связи
без ведома отправителя сообщения и|| передает информацию другим получателям на ПЯ, он темя|
не менее обязан учитывать внелингвистические компонен-д ты смысла, вынужден обращаться к
субъективному миро-1| восприятию отправителя сообщения и мировосприятию Д получателей
сообщения. Иными словами, переводчику^ приходится обращаться к выяснению некоторых сторон Д
реальной действительности, в которой живет отправитель .s| сообщения, и его личности. В
противном случае перевод- j чик рискует не понять некоторые нюансы смысла и; еле- |
довательно, не сможет уяснить и полное содержание 1| функции, что неизбежно повлечет за
собой искажение как Д смысла транслята по отношению к его оригиналу, так и 1;
функции речевого произведения. Тождественности функций тогда уже нельзя будет
достигнуть.
Внелингвистические
(прагматические)
компоненты смысла (см. раздел 1.3.2, схему 1)
можно рассматривать как семиотические компоненты, так как семиотика изучает общие свойства
знаковых систем. Иными словами, семиотика исследует не только семантические, но также и
прагматические аспекты система т. е. такие аспекты, которые относятся к личности
отправителя и получателя сообщения и в значительной мере определяют субъективное
мировосприятие этих участников языковой коммуникации. С другой стороны, функциональный
подход к пониманию процесса перевода является также определяющим подходом в решении всей
проблемы. Исходя из этого, мы можем считать, что предлагаемая здесь модель перевода может
быть названа функционально-семиотической моделью.
Выше мы установили, что функциональное тождество является базой этой модели, оно
выполняет роль критерия истинности и адекватности перевода. Однако для нахождения
правильного эквивалента в ПЯ, т. е. для создания истинного транслята, мало знать только
функцию текста в ИЯ, ибо многозначность форм и отсутствие изо-морфизм.а между содержанием
сообщения и его выражением оставляет вопрос об адекватном варианте речевого произведения
транслята открытым. В связи с этим поиски необходимого эквивалента нужно начинать не только
с определения функции речевого произведения, а одновременно и с понимания инвариантного
содержания исходного текста, т. е., в конечном итоге, со смысла сообщения, ибо инвариант
перевода и есть тот смысл, который подлежит передаче. Таким' образом, модель перевода
должна быть не только функциональной, но и семиотической.
Если обобщить все факторы, рассмотренные нами в предыдущих разделах и использовать уже
определенные и разъясненные выше понятия, то функционально-семиотическую модель перевода
обобщенно можно было бы представить в виде достаточно простой схемы и рассматривать на ней
уже не участников коммуникации, а лишь деятельность одного переводчика. Разумеется, при
этом не следует забывать, что переводчик выступает здесь как связующее звено в двуязычном
акте коммуникации и обладает таким субъективным' мировосприятием, которое реализуется у
него в двух языковых формах: на ИЯ и на ПЯ.
Поскольку всякий КА преследует какую-то определенную функциональную цель, постольку и
смысл высказывания приходится постоянно согласовывать с его функцией в КА. Строить текст
перевода на основе функционального тождества, опираясь на выявленный инвариант перевода,
заставляют прежде всего различные социальные факторы, характеризующие КА. Социальными
факторами
являются:
апперцепирующие
(т.
е. выражающие
зависимость
восприятия
от
предшествующего индивидуального опыта) возможности участников КА, индивидуальные различия в
их тезаурусах, социальные роли коммуникантов, различия в их национальных культурах, несовпадения коммуникативных тональностей языковых выражений, одинаковых по денотативной
соотнесенности, что выражается в разной стилистической окраске слов, относящихся к одним, и
тем же денотатам (сравните, например, нейтральное «солдат» и фамильярно окрашенное der
Landser).
Поясним это положение примером. В боевых приказах бундесвера пункт о медицинском
обеспечении может выглядеть так:
SanDienst: SanTrp bei Kp. TrVPl LAPPACH.
Категоричность приказания и лаконичность сочетаются в этом пункте с известной
экспрессивностью,
воздействующей
на
получателя.
Экспрессивность
и
категоричность
достигаются употреблением эллипсисов и сокращенных обозначений. Для получателей этого
сообщения здесь все ординарно, так как они привыкли к такой форме выражения. Между тем. для
непосвященных лиц, даже и владеющих немецким языком, эта фраза остается непонятной. Если ее
перевести соответствующими эквивалентами, она окажется малопонятной и военному специалисту,
говорящему на русском языке: Санслужба: санзвено у рот (или: роты?), бат. мед. пункт
Лаппах. Различия в апперцепирующих возможностях получателей приказа на ИЯ и на ПЯ, имеющих
разные традиции в оформлении боевых приказов, не позволяют правильно понять такой перевод,
хотя он вполне инвариантен по смыслу. Переводчик должен уяснить функцию данного пункта
боевого приказа, сравнить ее с аналогичным пунктом в боевых приказах на русском языке и
только тогда дать функционально-адекватный перевод. Действительно, «санслуж-ба»—это не
функциональный эквивалент для немецкого термина SanDienst, так как в этом термине заключены
понятия и санитарного, и медицинского обеспечения, которые в военной терминологии
бундесвера не дифференцируются. В русской военной терминологии эти понятия строго
дифференцируются и обобщенного родового понятия не имеют. Далее, в условиях боевых действий
речь может идти только о медицинском обеспечении. Следовательно, в данном случае
функциональным эквивалентом для термина SanDienst может быть только словосочетание
«медицинская служба». Кроме того, для немецкого военного специалиста в силу сложившейся
традиции оформления и стиля боевых документов ясны все эллипсисы, стиль же боевых
документов на русском языке иной, поэтому нужно восстановить все опущенные в оригинале
глаголы. Лишь после этого мы получим вполне функционально-адекватный перевод:'
Медицинской службе: Иметь санитарные звенья в ротах. Батальонный медицинский 'пункт
оборудовать в Лаппах.
Мы видим, таким образом, что процесс перевода подразделяется на два основных этапа: вопервых, понимание исходного смысла и функции речевого произведения в целом с учетом
структуры смысла, даже и той, которая в тексте явно не выражена, и, во-вторых, выражение
этого смысла на ПЯ, т. е. создание транслята с той же функцией речевого произведения.
Легче всего функция речевого произведения определяется коммуникативным заданием, которое
преследует достижение определенного коммуникативного эффекта. Отсюда ясно, насколько важно
учитывать при переводе текста все факторы, определяющие коммуникативное задание и смысл. На
этом этапе переводческого процесса переводчик выступает в роли получателя сообщения. Этот
факт также необходимо учитывать, так как психологией установлено [125], что цели
отправителя сообщения и цели получателя могут не совпадать. В ряде предельных случаев
получатель может «слышать» в сообщении то, чего отправитель и не помышлял говорить, так как
его психологическая установка была иной. Иногда эта психологическая установка может
создаваться даже интонацией сообщения. К. Фосслер приводит эпизод с одним артистом, который
провел следующий эксперимент. Выступая перед публикой, он произносил перед ней по порядку
только одни числительные, но при этом постоянно менял интонацию так, что слушатели
воспринимали эту речь как слова кающегося убийцы: «Никто больше не думал о числах, но
только с трепетом сочувствовал несчастному преступнику. Акцент придал итальянским числам
необыкновенное значение. А что может сделать глубокое по смыслу стихотворение, если его
соответственно
продекламировать?»
[54/113].
Определенная
психологическая
установка
получателей сообщения достигалась в этих опытах определенным звуковым, оформлением речи, а
не ее словами.
Наибольший коммуникативный эффект достигается в то'м случае, когда отправитель и
получатель сообщения переживают в момент коммуникации аналогичные состояния психики и
разума. В идеальном случае необходимо не только совпадение внешней реальной обстановки, но
и совпадение предшествующего индивидуального опыта участников КА, которое отражается в их
тезаурусах. Практически это почти недостижимый случай, но наличие хотя бы некоторых общих
точек в состоянии психики, еа одинаковая направленность и существование общей части в
тезаурусах совершенно необходимы для успешного взаимопонимания в ходе КА [42].
Из этого положения для переводчика вытекает требование глубокого проникновения не только
в смысл текста для уяснения функции речевого произведения, но и максимальное понимание всех
факторов, определяющих коммуникативное задание. Только в этом случае переводчик способен
найти в своем индивидуальном мировосприятии общие с получателем сообщения точки психики и
создать одинаковую направленность, о которой мы только что говорили.
Поэтому .при переводе военных текстов приходится учитывать общее предназначение текста и
конкретную цель того или иного речевого 'произведения. Убедимся в этом на примере. Иногда в
приказах по части командир констатирует какие-либо нарушения и излагает их от первого лица:
Ich habe festgestellt, daß das Gerät in schlechten] Zustand ist.
-•B-^
Учитывая, что данная фраза является частью приказа, переводчик должен переводить это
речевое произведение, основываясь на его конкретном КЗ, которое выражается в констатации
факта определенных упущений с целью их устранения и наказания виновных. Перевод личным,
глаголом в первом лице («Я установил, что...») в русском языке теряет не только
экспрессивную окраску, но и коммуникативное задание—наказать виновных. Поэтому требуется
иная форма выражения, а именно страдательный залог, типичный для такого рода конструкций:
Мною установлено, что материальная часть находится в неудовлетворительном состоянии.
На втором, этапе процесса перевода, т, е. в момент создания транслята, возникают
трудности, обусловленные самим характером КА. Все факторы, связанные с пониманием текста,
продолжают действовать и на этом этапе, но теперь уже не для переводчика, а для вторичных
получателей сообщения. Естественно, что переводчик обязан учитывать и это обстоятельство и
по возможности нейтрализовать влияние некоторых факторов, особенно факторов социального
порядка. Он исходит при этом из принципиального положения о том, что одно и то же суждение
можно высказать в различных по своему лексическому и грамматическому составу предложениях,
сохранив их инвариантное содержание.
Hierzu wird I. und II. leSpähZg zur Aufklärung in Richtung K. beiderseits der SUGEL
eingesetzt, während der III.- sSpähZg die Aufklärung auf der Autobahn in Richtung FERNSTADT
übernimmt.
Первому и второму легким разведывательным взводам вести разведку в направлении К. по
обоим' берегам реки Зугель, а третьему тяжелому разведывательному взводу вести разведку по
автостраде в направлении Фернштадт.
Как видим, транслят приспособлен к апперцепирую-щим возможностям новых получателей,
чтобы облегчить им полное понимание высказывания с учетом совершенно иной традиции в
формальной структуре пунктов приказа. В трансляте используются совсем другие побудительные
конструкции, все сокращенные обозначения полностью расшифрованы, введены дополнительные
члены предложения, поясняющие, что действие происходит на обоих берегах реки Зугель,
традиционная форма написания имен собственных тоже изменена. Словом, переводчик использовал
все возможные средства, чтобы придать исходному смыслу форму, понятную получателям, которые
психологически
привыкли
воспринимать
приказ
в
виде
побудительных
конструкций
с
использованием дательного падежа и не знакомы с уставными немецкими сокращениями и формой
написания и употребления собственных имен. Немцу совершенно ясно, что если имя собственное
употреблено с определенным артиклем, то имеется в виду наименование реки, а не населенного
пункта. Учитывая эти традиционные формы, переводчику приходится вводить в транслят
соответствующие 'пояснения.
Таким образом, на обоих этапах своей деятельности— на этапе понимания и на этапе
создания транслята—переводчик постоянно занимается не только нахождением эквивалентных
соответствий между единицами двух языков — ИЯ и ПЯ, но кроме того, постоянно стремится согласовать свое индивидуальное мировосприятие с мировосприятием отправителя сообщения и с
мировосприятием новых получателей этого преобразованного сообщения—транслята, в котором
сохраняется эквивалентный смысл и тождественность функции речевого произведения.
Исходя из этих основных положений и учитывая сказанное выше о структуре смысла, об
индивидуальном мировосприятии, об общей части тезаурусов и психологической направленности
всех участков КА, можно перейти к обобщенному схематическому отображению функциональносемиотической модели перевода (см. схему 6}. В этой модели мы отобразим только деятельность
переводчика, абстрагируясь от остальных участков КА, но при этом будем постоянно помнить,
что и отправитель, и по- -лучатель сообщения существуют и что переводчик постоянно
поддерживает с ними связь. Эта связь существует и тогда, когда переводчик имеет дело только
с текстом, так как косвенным путем переводчик и в этом случае проводит необходимые
согласования. Перейдем, теперь к схеме деятельности переводчика:
На этой схеме См^—это смысл, понятый переводчиком в рамках своего мировосприятия,
реализуемого на ИЯ, Смп — это тот же смысл, но уже трансформированный переводчиком в его же
мировосприятии на ПЯ. Оба смысла (Смп и Смп) не вполне тождественны, так как учитывают
различающиеся особенности мировосприятий M и АГ. В силу этого смыслы у отправителя
сообщения и получателя тоже не могут быть тождественными, а являются лишь эквивалентными.
Можно привести такой яркий пример. В классической восточной поэзии очень распространено
эмоционально окрашенное обращение к возлюбленной, которое звучит в буквальном переводе так:
«О ты, мой несравненный попугай!» Буквальный перевод на русский язык не может передать
той же функции речевого произведения, так как в узбекской и русской национальных культурах
образ попугая воспринимается по-разному. У узбеков он стал символом красоты благодаря
яркости оперения, а у русских—символом болтливости. Следовательно, сохранить первоначальную
денотативную соотнесенность в сообщении на ИЯ и в трансляте на ПЯ невозможно, нужно
прибегнуть к адекватной замене, основываясь на тождественности функций обоих сообщений. На
схеме 6 пунктирными стрелками показаны контролирующие связи переводчика на двух этапах его
деятельности, необходимые ему для полного проникновения в смысл высказывания и уяснения его
функции. Обоюдная направленность стрелок показывает прямые и обратные связи в мыслительных
процессах переводчика, без которых он 'не сможет понять смысл и исходную функцию, а также
согласовать свое мировосприятие с мировосприятием отправителя, чтобы осуществить все те
операции, которые нужны для выявления инварианта перевода и уяснения функции исходного
речевого произведения. Индивидуальное мировосприятие представлено в мозгу переводчика в
двух вариантах: на ИЯ и на ПЯ, что и изображено на схеме пунктирным разделением
прямоугольника «переводчик».
Практическим выводом из рассмотрения схемы деятельности переводчика является то
положение, что исходное сообщение обрабатывается переводчиком не по элементам лексических и
грамматических значений, а по общему смыслу сообщения с ясным представлением о функции
речевого произведения. Именно поэтому мы постоянно говорим не о переводе исходного текста,
а о создании транслята, что подчеркивает основную идею о творческом характере деятельности
переводчика на втором этапе его работы. Исходными элементами на этом этапе деятельности для
переводчика являются лишь смысл и функция, а не единицы языка. Это очень важно подчеркнуть,
так как начинающие переводчики обычно переводят речевые произведения по их составным
элементам, а не по интегральному смыслу и уясненной функции.
1.3.5. Факторы, определяющие выбор варианта перевода
Выше мы рассмотрели процесс перевода как усложненную разновидность акта коммуникации,
когда между отправителем и получателем появляется дополнительное звено—переводчик. Было
показано, насколько осложняется при этом общение с помощью языка и какие операции обязан
производить переводчик, чтобы обеспечить передачу исходного сообщения без существенных искажений. Из этих рассуждений вытекает, что абсолютно точного перевода оригинала получить
принципиально невозможно. Более того, точность в переводе должна интерпретироваться
совершенно иначе, чем интерпретируются межъязыковые соответствия в сопоставительном языкознании, ибо лингвистика изучает обычно языки, не выходя за рамки синтаксического и отчасти
семантического уровня, оставляя в стороне прагматические значения, и подходит к изучению
языка как к системе вне ее функционирования, т. е. без учета тех факторов, которые определяют само 'протекание акта коммуникации.
Точность в переводе должна определяться не точным соответствием между единицами двух
языков, а функциональной тождественностью. Точным может считаться лишь такой перевод,
который обеспечивает тождественность функции речевого произведения при эквивалентности
смыслов оригинала и его транслята. Эквивалентность же смыслов далеко не всегда означает их
совпадение. В этих случаях переводчику часто приходится заменять даже денотативную
соотнесенность языковых элементов, т. а. прибегать к так называемым адекватным заменам,
чтобы добиться функциональной тождественности.
Итак, мы знаем, что должен учитывать переводчик, осуществляя переводческие операции,
знаем последовательность этих операций, но мы еще не знаем, чем же должен руководствоваться
переводчик в выборе того или иного конкретного варианта речевого произведения в трансляте.
Конкретный вариант транслята определяется некоторыми факторами, к рассмотрению которых мы
те-. перь и приступим.
Между системами двух языков, в данном случае это исходный язык (ИЯ) и переводящий язык
(ПЯ), существуют некоторые объективные соотношения, определяющие выбор варианта перевода,
за рамки которых переводчик выйти не может. Он обязан постоянно учитывать это
взаимоотношение между элементами ИЯ и ПЯ. Например, отсутствие деепричастий в немецком
языке отнюдь. не означает, что в русских транслятах они тоже должны отсутствовать.
Сопоставление двух систем ИЯ и ПЯ дает четко очерченную возможность выбора. Поскольку деепричастные обороты широко распространены в русском языке, то, естественно, они должны с
такой же частотой появляться и в транслятах с немецкого языка. Переводческой практикой
установлено, что некоторые единицы немецкого языка чаще всего передаются в русских речевых
произведениях деепричастными оборотами. К таким, единицам можно отнести
— наречия типа einschließlich, Inbegriffen, соответствующие русскому деепричастию
«включая» («и», «также» и т. д.),
— ряд существительных с предлогами, например, unter Berücksichtigung «учитывая», unter
Ausnutzung «используя», durch Herstellen «устанавливая», durch Betreiben «эксплуатируя».
Например:
Eine wesentliche Voraussetzung für den Truppeneinsatz bildet die Fernmeldeelektronik
einschließlich der Fernmeldemittel.
Существенной
предпосылкой
для
боевых
действий
войск
является
использование
радиоэлектроники, применяющейся и в средствах связи.
Im Rahmen der modernen Bewaffnung nehmen die Raketen immer einen größeren Raum ein
Inbegriffen der Kampfführung.
Как вид современного вооружения ракеты приобретают все большее значение, оказывая
влияние и на тактику ведения боевых действий.
Unter Berücksichtigung dieser Tatsachen können die Panzer diese Aufgabe nicht erfüllen.
Учитывая вышеизложенное, танки не смогут выполнить поставленную задачу.
Unter Ausnutzung feuerarmer Räume geht der Zug rasch vor.
Взвод быстро наступает, используя слабо обстреливаемые участки.
Die
Pioniertruppe
ist
Waffengattung
des
Heeres,
die
durch
Einsatz
von
Pionierkampfmitteln, durch Anlegen von Sperren, durch Herstellen und Betreiben von
Übersetzungen, durch Bau von Feldbefestigungen, Instandhaltung von Versorgungsanlagen und
Verkehrsverbindungen den Kampf der anderen Teil-s'trei'tkräfte und Waffengattungen
unterstützt.
Инженерные войска представляют собой один из родов сухопутных войск, который
обеспечивает боевые действия других родов войск и видов вооруженных сил, применяя
инженерные боевые средства, устраивая заграждения, наводя и эксплуатируя переправы,
осуществляя строительство полевых оборонительных сооружений, поддерживая в исправном
состоянии коммуникации для бесперебойного снабжения войск.
Таким образом, объективно сложившиеся соотношения между системами ИЯ и ПЯ в известном
смысле строго детерминируют [138], или предопределяют, количество возможных вариантов
выражения и тем самым ограничивают выбор подходящего варианта.
Вторым
фактором,
определяющим!
выбор
варианта
перевода,
является
'сам
смысл
передаваемого сообщения. Выявление нюансов этого смысла с учетом возможной экспрессивности
и конкретной ситуации действительности, соответствующей этому смыслу, необходимо не только
для понимания исходного сообщения, но и для выбора конкретных средств выражения этого
содержания в трансляте. Например, если переводчик имеет дело с пунктом боевого приказа,
определяющим задачи подчиненных подразделений, он обязан выбрать такую форму вы-' ражения,
которая соответствует именно приказной части документа, например:
— Stellv BtlKdr[Chef 3. Кр] erkundet Alarmstel-lungen für das Bataillon zur Abwehr von
Feindangriffen in der allgemeinen Linie HAMERSEN— APFEL—STEMMEN.
— Заместителю командира батальона командиру 3-й роты провести рекогносцировку для определения боевых позиций, занимаемых батальоном по тревоге, для отражения атак противника на
общем рубеже Хамерзен — Аппель — Штеммен.
По существу, этот фактор ограничения выбора конкретного выражения соответствует
содержанию КЗ, но не в канале связи отправителя сообщения, а в канале связи переводчика,
направленном в сторону нового получателя сообщения.
Третьим ограничивающим фактором является учет апперцепирующих возможностей получателей
сообщения, их индивидуальных тезаурусов, а также их индивидуального мировосприятия. Здесь
переводчик должен учитывать и все социальные факторы: профессию, социальный ранг (начальник
или подчиненный и т. д.), социальные роли, т. е. отношение личности к обществу и общественную оценку этой личности, различия в национальных культурах, национальных реалиях и прочие
особенности, рассмотренные намл ранее. Это можно продемонстрировать на следующем примере
речевого произведения из текста, относящегося к радиотехнической службе войск:
Das Fernmeldewesen ist ein Dachbegriff für alle fernmeldetechnischen und taktischen
Angelegenheiten einschließlich der Fernmeldeelektronik.
Если транслят предназначается для лиц, профессионально подготовленных к восприятию этого
текста, т. е. если их апперцепирующие возможности обеспечивают понимание специальной
терминологии и сути дела, то переводчик обязан выбрать такую форму выражения, которая была
бы наиболее близка получателям. Для этого ему следует проделать некоторые трансформации,
чтобы перевести немецкие понятия на русский язык в привычную для получателей форму, т. е.
перевести все речевое произведение в интегрально осмысленном виде, а не по его отдельным
элементам. В русской военной терминологии существует такое понятие как «радиотехническая
служба»,
включающее
в
себя
все
мероприятия
технической
связи
и
всю
военную
радиоэлектронику, т. е. не только связь, но и телеуправление, и радиолокацию. Именно это
понятие и следует использовать в переводе. Можно предложить такой вариант транслята для
вышеприведенной фразы:
Понятие «радиотехническая служба» представляет собой родовое понятие для всех
технических и тактических мероприятий связи, включая и радиоэлектронику.
Есть также и некоторые другие факторы, которые ограничивают выбор варианта перевода. Для
военного перевода они не существенны совсем, однако весьма важны для художественного
перевода. К таким' факторам относятся различные психологические особенности переводчика,
например, его билингвизм и связанная с ним возможность интерференции языков, т.е. взаимное
их влияние, проявляющееся в том, что незаметно для самого переводчика в структуру ПЯ
проникают особенности ИЯ. Этот фактор часто является причиной переводческих ошибок типа
«буквализма» и свидетельствует о неопытности переводчика. В военном переводе опасность этих
ошибок меньше, так как военные тексты изобилуют специальной терминологией и переводом в
этой области занимаются люди со специальной подготовкой, владеющие этой терминологией.
Способность к художественному и эстетическому восприятию текста также является одним из
ограничивающих факторов, но в военном переводе этот фактор можно совсем не учитывать, так
как военные тексты не несут дополнительной художественно-эстетической информации.
Итак, важнейшими для военного перевода факторами, определяющими выбор варианта перевода,
являются:
— закономерные соответствия между двумя системами языков, которые подразделяются на
лексические и грамматические;
— смысловое содержание передаваемого сообщения с учетом' компонентов КЗ, конструируемого
переводчиком по отношению к новым получателям сообщения;
— учет апперцепирующих возможностей получателей транслята.
Решение проблемы перевода с 'позиций теории языковой коммуникации позволило обратить
основное внимание на сам процесс перевода, вскрыть наиболее важные факторы, определяющие
характер 'протекания этого 'процесса, выявить все операции переводчика в его практической
деятельности, обрисовать основные черты функ-ционально-семиотическоа модели перевода.
Таким' образом, теоретическое рассмотрение проблемы перевода приблизило нас к практическому
решению конкретных вопросов перевода.
1.3.6. Некоторые выводы для военно-переводческой практики
Важнейшим выводом из изложенной теории значения для военно-переводческой 'практики
является доказанное наукой положение о несовпадении систем понятий
у
народов,
говорящих на
разных
языках.
Это несовпадение
наблюдается
как
в
количественном, так и в качественном отношениях. У одного народа 'некоторые понятия могут
вообще отсутствовать, у другого наблюдается очень дробная дифференциация тех же понятий при
отсутствии родового понятия для их обобщения или, наоборот, укрупненное представление о
каком-либо фрагменте реальной действительности. Но чаще всего характерным для европейских
языков является расхождение объемов понятий, связанное с несколько иным углом зрения на
объективную реальность, своеобразное деление этой реальности на несовпадающие дискретные
фрагменты.
Из этого положения следует важнейший вывод для переводчика о том, что переводить речевое
произведение по его составным элементам совершенно недопустимо, так как расходятся не
только лексические значения слов, но и соотнесенные с ними фрагменты действительности. Наглядно это можно показать на следующем примере. Обозначим лексические элементы конкретной
фразы в оригинале и в его трансляте отдельными отрезками и нанесем эти отрезки на одну
общую ось, которую представим в виде непрерывного ряда реальной действительности, где все
фрагменты связаны между собой и взаимно переходят один в другой. В реальной
действительности это именно так и происходит, поскольку человеческое сознание делит целое
на части и проводит четкие границы между этими частями. Возьмем следующее речевое
произведение:
Die notwendige Beweglichkeit der Gefechtsführung
1-4-] |—————6————l l'————6————| |———7———| l————8
ruft beträchtliche Entfernungen zwischen den Stäben hervor.
2
l————3————| |——4——l
l—-5——|
Необходимость в подвижном ведении боевых
I——-6———| 1—7—1 8 I—————9—————I
]———10———I 1—11——]
действий ведет к значительному удалению между
I——12——1
штабами.
Перенесем эти предложения на общую ось действительности ХУ (см. схему 7), на которой Х\
и У\ обозначают именно тот фрагмент, который выражает данное предложение. Сверху этой оси
расположим фразу H на языке оригинала (ИЯ), а снизу P на языке транслята (ПЯ):
Из схемы видно, что сообщение по своему членению совершенно не совпадает в этих языках.
Так, например, три дискретных элемента ИЯ Die notwendige Beweglichkeit der Gefechtsführung
переданы на ПЯ шестью дискретными элементами: «необходимость в подвижном ведении боевых
действий». Таким образом, один и тот же смысл передается в разных языках разным по
количеству числом дискретных элементов, что, несомненно, является следствием расхождения в
объемах понятий в ИЯ и ПЯ. Следовательно, переводить нужно не отдельные знаки, а смысл
всего речевого произведения.
Рассмотренная нами сложная структура значения (см. раздел 1.2.) приводит и к другому
важному переводческому выводу о том, что любая
единица конкретного языка не имеет своего
постоянного лексического значения, которое можно было бы зафиксировать как константу. Слово
приобретает свое лексическое значение только в контексте конкретного речевого произведения,
причем его соотнесенность с денотативным или понятийным уровнем отражения реально-'.сти
также определяется содержанием контекста. Отсюда следует, что, прежде чем решать вопрос об
эквивалентно-^ сти языковых знаков (слов) в разных языках, необходимо понять общий
контекст, в котором, данный знак употреблен. Следовательно, переводчик должен осторожно
прибегать к рекомендациям двуязычных словарей, так как в них приводится лишь некоторое
число возможных вариантов соответствий и весьма возможно, что в данном конкретном случае не
подойдет ни одно из приведенных соответствий.
Рассмотрение компонентов акта коммуникации позволило раскрыть сложную структуру смысла
высказывания, все компоненты которого переводчик обязан учитывать в своей практической
работе. Исследование же процесса перевода в рамках функционально-семиотической модели
позволяет рекомендовать переводчику следующую последовательность его действий.
Обратимся прежде всего к наиболее трудному виду переводческой деятельности — письменному
переводу. Приступая к переводу текста, переводчик не должен сразу же начинать переводить
его. Сначала он обязан уяснить себе общий характер текста, так как лишь в этом случае он
сможет настроить свое индивидуальное мировосприятие на соответствующую область знания. Для
этого необходимо, не переводя текст, бегло пробежать его глазами и уяснить, к какой области
знания этот текст относится, о чем в нем идет речь. Это особенно важно для военных текстов,
так как иностранные военные тексты чаще всего отражают и совершенно иную идеологию и иное
мировосприятие. После этого, для того чтобы добиться согласования своего мировосприятия с
мировосприятием отправителя, необходимо уяснить себе, кто является автором оригинала, к
какой социальной группе он относится, каково его вероятное мировоззрение, какова его экспрессивно-эмоциональная настроенность. Разумеется, эти данные в тексте обычно отсутствуют,
но их можно частично или полностью получить косвенным путем, обратив внимание на источник,
год издания, издательство, страну, отношение этого издательства к важнейшим вопросам
современности. Иногда бывает полезным' заглянуть в некоторые справочники, чтобы уточнить
эти сведения.
После этого можно приступить к чтению текста для его общего понимания. В ходе чтения
происходит дальнейший процесс согласования тезаурусов автора и переводчика, и переводчик
все больше и больше согласует свое мировосприятие с мировосприятием отправителя. При этом
переводчик, конечно, не меняет своего мировоззрения, а лишь критически оценивает
мировосприятие отправителя, постоянно стремясь понять точку зрения автора с его, а не со
своих позиций. Таким, образом, понимание текста происходит у переводчика в двух планах: с
одной стороны, он понимает текст с позиций своего мировосприятия и оценивает его критически
именно с этих позиций, а с другой стороны, он стремится поставить себя на место отправителя
сообщения и понять его истинную точку зрения. Иными словами, на этом этапе деятельности в
мозгу переводчика происходит сложная аналитическая и синтетическая работа, связанная с
постоянным' переключением сферы его личных убеждений. Предварительное чтение текста
становится, таким образом, одним из важнейших этапов работы переводчика, если он хочет дать
действительно функционально-адекватный перевод, т. е. транслят. Именно в ходе такого чтения
'переводчик уясняет себе функцию всего речевого произведения. Без уяснения этой функции он
не сможет гарантировать точности перевода, так как лишится того критерия, который и
обеспечивает как раз адекватность оригинала трансляту.
В процессе чтения иногда приходится выяснять некоторые нюансы смысла, обращаться к
справочникам и словарям, уточнять реалии, ситуацию действительности и личные особенности
отправителя.
Поняв все тонкости смысла оригинала, переводчик должен ясно представить себе получателей
этого оригинала, а затем и получателей своего транслята. Р1ными словами, на этом этапе он
осуществляет согласова-н и е своего мировосприятия Му, с мировосприятием первоначальных
получателей оригинала Мч и получателей транслята М^. Именно на этом этапе он настраивает
свой мыслительный аппарат на ту область языка, которая свойственна получателям транслята и
еще глубже понимает оригинальный текст с позиций его первоначальных получателей. На этом.
этапе решается вопрос о выборе языковых средств, о допустимости или недопустимости
употребления тех или иных терминологических решений для оформления мыслей, о стиле
высказывания. Именно здесь начинают действовать те факторы, которые будут описаны при
рассмотрении функционально-коммуникативных параметров сообщения и его стилистической окраски. Особое внимание переводчик обращает при этом' на содержание, на стилистическую
окраску, на существующую языковую традицию, что позволяет ему подобрать наиболее подходящие
эквиваленты. На этом этапе транслят еще не создается, происходит углубление предварительной
работы, но она уже переходит из области
Мз в область М'з (см. схему 5), т. е. содержание сообщения начинает восприниматься
переводчиком уже в системе ПЯ, хотя самого оформления мыслей в слова и 'предложения еще и
не происходит. (CM|. также «Приложения»).
Как видимо эта предварительная работа занимает значительную часть рабочего времени
переводчика; в это время переводчик работает, не создавая транслята, но это наиболее
сложный этап его работы.
Лишь после завершения всей этой предварительной работы можно приступать к оформлению
самого перевода, т. е. к созданию транслята. Хочется еще раз подчеркнуть, что транслят—это
не просто результат перекодирования, а итог большой творческой работы мысли
и поэтому он создается, а не является простым переводом оригинала.
В ходе создания транслята переводчик стремится к сохранению функции речевого
произведения оригинала и инварианта перевода, который воплощается в эквивалентном' смысле
речевых произведений транслята. В его мозгу постоянно сопоставляются уясненный инвариант
перевода, т. е. понятый и оцененный переводчиком смысл оригинала, и его функция,
реализуемая в среде первоначальных получателей оригинала. Функция переносится в неизменном
виде в среду новых получателей теперь уже транслята, а инвариант воплощается в материальную
форму речевых произведений транслята. Апперцепирую-щие возможности новых получателей
учитываются, чтобы передать не только основную, но и всю дополнительную информацию,
содержащуюся в стилистической окраске произведения и в различных дополнительных значениях
всего текста, личностной характеристики его автора и окружающей обстановки.
После завершения перевода текста транслят снова прочитывается переводчиком1, который в
этот момент ставит себя на место новых получателей и критически оценивает качество своей
работы. В это время он вносит в транслят некоторые изменения, уточнения, редактирует'
его с точки зрения норм ПЯ, уточняет стилистическую окраску и т. д.
При устном переводе характер деятельности остается тем же, только вся работа протекает
значительно
быстрее
и
многие
ее
этапы
решаются
сами
собой
благодаря
наличию
непосредственного контакта между всеми участниками двуязычного КА.
Таковы те важнейшие практические выводы, которые можно сделать на основе рассмотрения
проблем перевода с позиций теории коммуникации в рамках функционально-семиотической модели
перевода.
Для военного перевода эти выводы имеют особое значение, так как первый этап действий
переводчика, т. е. этап понимания исходного сообщения, обычно свя-• зан с необходимостью
проникать в чуждое ему мировосприятие отправителя сообщения и первоначальных получателей
оригинала. Именно поэтому военный переводчик обязан хорошо знать и правильно понимать не
только иностранную военную терминологию, но и все национальные особенности военного дела,
включая концепцию иностранной военной доктрины, организационную структуру вооруженных сил,
используемое вооружение, особенности идеологической работы в соответствующих вооруженных
силах, формы обращения, формы делопро-/изводства, службу штабов, словом все, что
характеризует иностранные вооруженные силы как национальную армию.
На втором этапе работы, т. е. на этапе создания транслята, военному переводчику
совершенно необходимо иметь весь этот комплекс сведений о своих вооруженных силах, чтобы
'правильно подобрать форму выражения на ПЯ, понятную в плане мировосприятия получателей
транслята.
'"Следовательно, для успешного осуществления военного перевода военный переводчик должен
не только хорошо владеть соответствующим иностранным языком и военной терминологией, но и
быть в достаточной степени образованным в области военного дела вообще и прекрасно знать
все особенности иностранных вооруженных сил. Без этих дополнительных нелингвистических
знаний не может быть и специалиста в этой области деятельности.
Глава 2 ЖАНРЫ ВОЕННЫХ ТЕКСТОВ
Понятие «жанр» объединяет исторически сложившуюся, устойчивую разновидность творческих
произведений.
Возникло
это
понятие
для
характеристики
прежде
всего
произведений
художественной литературы с целью их содержательной классификации. Романы, повести, рассказы стали относить к эпическому жанру, трагедии, комедии, драмы—к драматическому жанру,
поэзию—главным образом к лирическому жанру. Впоследствии понятие жанра было перенесено и в
область изобразительного искусства, где в зависимости от содержания изображаемого сюжета
различают исторический, батальный, бытовой, портретный, пейзажный жанры и т. д.
.
В военной литературе также можно выделить исторически сложившиеся, устойчивые
разновидности текстов, различающиеся по своему предназначению и направлен- . ности
содержания. Поэтому мы вправе перенести понятие жанра и на военные тексты.
2.1. ПОНЯТИЕ ЖАНРА В ВОЕННОМ ПЕРЕВОДЕ
Понятие жанра 'в военном переводе мы будем рассматривать только по отношению к
письменным текстам;
Таким образом, все устные тексты, имеющие место в . практике военного общения (устные
приказы, распоряжения, доклады и т. д.) остаются 'вне сферы нашего рассмотрения, хотя и
среди них можно отметить установившиеся формы и выражения.
Основное отличие одного жанра от другого заключается не в его языковых особенностях,
хотя для каждого из Жанров характерно преобладание или, наоборот, отсутствие тешили иных
языковых элементов, а в содержательной направленности текста и его функциональном предназначении. Именно содержание и предназначение текста определя-ют и выбор конкретных
языковых средств, которые в свою очередь начинают характеризовать тот или иной жанр.
Выделение жанров в военном переводе имеет важное значение для практики перевода, так как
ориентирует военного переводчика в выборе определенных языковых средств, характерных именно
для данного жанра и указывает на предназначение текста определенному адресату.
Рассматривая всю совокупность военных 'текстов, можно четко выделить Исторически
сложившиеся разновидности этих текстов, отличающиеся содержательной направленностью и
функциональным предназначением.. Функциональное предназначение текста становится важнейшим
критерием классификации жанров военных текстов, что существенно отличает военные жанры от
жанров
в
художественной
литературе,
где
функциональное
предназначение
не
играет
существенной роли. Дело в том, что именно функциональное предназначение того или иного
текста диктует его содержательную направленность и все его языковые характеристики.
По функциональному предназначению можно различать, во-первых, тексты информационного
содержания, основная цель которых—сообщить читателям нечто новое в той или иной области
военного дела. Однако говорить об общем военно-информационном' жанре было бы не совсем
целесообразно, так как задача информирования может иметь место в самых различных сферах
военной действительности и военного общения: в области военно-научной работы, в области
военной техники, военной публицистики и в различной военной справочной литературе.
По функциональному предназначению и содержательной направленности можно различать две
обособленные
группы текстов:
— тексты информационного содержания и
—тексты, регламентирующие жизнь и деятельность войск.
В первой группе можно выделить четыре жанра:
— военно-научные тексты; •
—— военно-технические тексты;
— военно-информационные тексты и
— военно-публицистические тексты.
Ко второй группе относятся следующие жанры:
— уставы и наставления;
— военно-деловые тексты.
Среди последних четко выделяются приказы, приказания, распоряжения, доклады, донесения,
сводки, т. е. вся та группа военных текстов, которую принято называть военными документами.
Наконец, по функциональному предназначению среди военных текстов можно выделить также
жанр военных мемуаров. Эта категория военных текстов тесно примыкает к художественной
литературе, так как обладает всеми ее характеристиками. Отличительной особенностью является
лишь использование в текстах терминологической лексики. Поскольку этот жанр больше тяготеет
к художественной литературе здесь он рассматриваться не будет. Интересующиеся этим жанром
читатели могут обратиться к руководствам по переводу художественной литературы.
Таким образом, на основе функционального и содержательного подхода ко всей совокупности
военных текстов можно выделить следующие жанры:
— военно-научные тексты;
— военно-технические тексты; ^
— военно-информационные тексты;
— военно-публицистические тексты;
— уставы и наставления;
— военно-деловые тексты;
военные мемуары.
2.2 ПАРАМЕТРЫ, ХАРАКТЕРИЗУЮЩИЕ ЖАНРЫ ВОЕННЫХ ТЕКСТОВ
Как уже говорилось выше, функциональное предназначение и содержательная направленность
являются важнейшими параметрами, по которым происходит выделение самих военных жанров. Но
важно также знать, что Же отличает каждый жанр, какие характеристики необходимо учитывать,
чтобы иметь возможность провести анализ языковых средств, употребляемых именно в данном
жанре.
Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратиться к функционально-стилистическому
анализу. При этом основное внимание мы будем обращать на то, как автор выражает свою
личность в сообщении, каково предназначение этого сообщения и какова роль получателей этого
сообщения.
Иными словами, важнейшими параметрами, которые характеризуют тот или иной жанр военных
текстов,
являются три взаимосвязанных 'параметра:
—личность отправителя сообщения (т. е.
личностная характеристика);
— содержательная сущность' сообщения (т. е.
деловая характеристика);
— личность получателя сообщения (т. е. побудительная характеристика).
Мы видим, таким образом, что параметры, характеризующие военные жанры, рассматриваются с
позиций общей теории языковой коммуникации.
Исследования показывают, что все вышеприведенные параметры (или величины) всегда
присутствуют в каждом! тексте, но степень их присутствия бывает весьма различной. В текстах
одного жанра может превалировать личность отправителя сообщения, в текстах другого жанра на
первое место выступает содержательная сущность сообщения, третьи тексты основное внимание
уделяют
получателю сообщения.
Исходя из 'преимущественного преобладания того или иного параметра в тексте, можно
говорить о личностной характеристике, о деловой характеристике или о побудительной
характеристике конкретного текста [159].
О личностной характеристике текста говорят в тех случаях, когда основным предназначением
текста является 'передача внутренних переживаний отправителя сообщения или его стремление
рассказать о своих поступках и 'побуждениях. В военных текстах этот параметр легко
обнаруживается лишь в мемуарной литературе. В остальных военных жанрах личностная
характеристика, как правило, отсутствует, так как их функциональное предназначение
полностью исключает эту характеристику. В дальнейшем изложении мы не будем останавливаться
на описании способов выражения личностной характеристики. поскольку мы исключили мемуарную
литературу из нашего исследования.
Деловая характеристика выступает на передний план во всех тех случаях, когда основным
предназначением текста является сообщение каких-то новых сведений из определенной области
знания. Личность отправителя сообщения в текстах такого рода не играет роли, он совершенно
скрывается за существом излагаемого материала, и хотя его личный стиль изложения все же
просматривается, он лишь характеризует Манеру письма отправителя, а не его личность. Обычно
в таких текстах личная точка зрения не высказывается, а все сообщение 'приобретает сугубо
объективный характер. Параметр деловой характеристики особенно типичен для жанров военнонаучной, военно-технической, военно-информационной литературы. В других военных жанрах этот
параметр отступает на задний план, хотя полностью и не исчезает, как это имеет место с
параметром' личностной характеристики. Средства выражения деловой характеристики мы
рассмотрим при описании конкретных жанров.
Побудительная характеристика текста выражается в том, что основное внимание отправитель
сообщения направляет на получателя с целью побудить его к конкретным действиям. В понятие
«действие» включаются при этом не только физические, но и психические действия получателя:
его эмоции, пробуждение внимания, участия, взаимопонимания и т. д.
Так как побудительная характеристика в значительной степени зависит и от самого
содержания передаваемого сообщения, и от формы передачи содержания, то этот параметр в
равной степени включает в себя и самовыражение личности отправителя, но лишь в той мере,
какая необходима для эффективного воздействия на волю получателя, и выражение существа
дела, т. е. деловую характеристику текста, так как именно в ней заключается само выражение
тех действий, которые должен выполнить получатель сообщения. Этот параметр наиболее
характерен для уставной литературы и военно-деловых текстов.
Знание основных параметров военных жанров помогает переводчику более сознательно подойти
к анализу используемых в каждом жанре языковых средств.
Для переводческой практики анализ языковых средств весьма полезно проводить в
сопоставительном плане двух языков: ИЯ и ПЯ. Такое сопоставление позволяет быстрее
подобрать нужные функциональные эквиваленты из всей совокупности различных элементов языка
перевода, так как ограничивает выбор языковых средств рамками соответствующего жанра в ПЯ.
Языковая характеристика каждого военного жанра по трем основным, параметрам включает в себя
лексические, грамматические и стилистические особенности этих текстов. Именно эти особенности и служат для выражения соответствующего параметра в каждом конкретном жанре.
2.3. ВОЕННО-НАУЧНЫЕ ТЕКСТЫ
Как уже говорилось выше, основным параметром, характеризующим тексты военно-научного
жанра, является деловая характеристика, т.е. описание самого существа дела и полное
отсутствие личностной характеристики отправителя сообщения. Описание ведется всегда в
безличной форме, при которой автор сообщения
совершенно не просматривается.
Однако следует иметь в виду, что военная наука, в отличие от наук естественного цикла,
является наукой в известной мере социально окрашенной, так как всегда выражает принятую в
данной стране военную доктрину, которая в свою очередь отражает классовую сущность
национальной
армии.
Так,
армии
капиталистических
государств
воспитываются
в
экспансионистском
духе,
они
призваны
защищать
интересы
господствующего
класса
империалистов. Поэтому принятая в этих армиях военная доктрина отражает империалистические
тенденции, но всегда маскируется под оборонительные лозунги. Эта маскировка доходит иногда
до курьезов, когда даже само понятие «война» стараются прикрыть каким-либо нейтральным или
«оборонительным»
термином.
Так
возникли
такие
термины,
как
der
Ernstfall,
der
Verteidigungsfall в военной терминологии бундесвера.
Несмотря на то, что личность автора в военно-научных текстах как бы затушевана, всегда
просматривается их общая идеологическая направленность. Переводчик дол-.жен помнить об этом
и в необходимых случаях вскрывать замаскированную идеологическую сущность подобных текстов.
В противном случае подлинный смысл может оказаться скрытым от читателя, и экспансионистский
характер текста может быть представлен в «оборонительном» виде. Это прежде всего относится
к военным текстам идеологического содержания, а также к текстам с изложением военной
доктрины государства и стратегии ар-Мйи. К текстам, посвященным вопросам тактики, это относится в меньшей степени.
Деловая направленность военно-научных текстов характерна для всех языков, это общее
свойство жанра в целом. Основными языковыми средствами для выражения деловой направленности
. является прежде всего использование безличных форм, отсутствие высказывания от 1-го лица,
преимущественное
употребление
безличных
форм пассивного
залога,
а также
широкое
употребление специальной терминологии.
Важнейшей стилевой чертой военно-научного жанра является логичность высказывания. Эта
стилевая черта вытекает из основной потребности военно-научного жанра—получения и
дальнейшего распространения теоретических и практических результатов научных исследований в
различных областях военной науки, объяснения новых выводов и выявленных закономерностей с
помощью логических доказательств на основе экспериментальной проверки предварительных
выводов, в необходимых случаях с привлечением полемического материала.
Логичность высказывания достигается здесь мобилизацией таких средств, как ясность
изложения, строгое следование предмету мысли, точность формулировок, последовательность
выводов, способность к абстрагированию.
Важно отметить, что в военно-научном жанре полностью отсутствуют произведения научнопопулярной литературы, которые довольно широко встречаются в военно-технических текстах.
Это объясняется тем, что этот жанр предназначен исключительно для узких специалистов,
хорошо владеющих специальной терминологией и разбирающихся в существе дела.
i
Другой важной стилевой чертой этого жанра является значительная экспрессивность
высказывания,
необходимая
для
повышения
эффективности
доказательств.
.Однако
экспрессивность достигается не за счет эмоциональности, поскольку для научного изложения
эмоциональные выражения вообще не характерны. Экспрессия в подобного рода текстах
достигается путем употребления различных средств неязыковой наглядности, например,
тактических схем, схем организационной структуры формирований. Эти средства позволяют
повысить образность и экспрессивность высказывания, не прибегая к эмоцио-Нальным! средствам
языка.
Характерной для военно-научных текстов является и такая стилевая черта, как образность
.выражения мыслей, которая конкретизируется в'наглядности сравнений и закрепляется в
качестве нового термина, например, «электронный мозг» — для обозначения ЭВМ. Используется и
наглядная образность в переносном значении, например, термины: der Abschirmdienst «военная
контрразведка ФРГ», abschnüren «блокировать, окружать», die Abschreckungsthese «доктрина
устрашения».
Все эти особенности одинаково справедливы для военно-научных текстов как на русском, так
и на немецком языке.
Перейдем теперь к рассмотрению специфических особенностей немецких военно-научных
текстов, знание которых поможет переводчику быстрее находить наиболее точные русские
эквиваленты при переводе текстов этого жанра.
Прежде
всего
остановимся
на
лексических
особенностях
военно-научных
текстов.
Используемая в них военная терминология почти не захватывает области военной техники и
вооружения, в основном она относится только к стратегической, оперативной, тактической и
военно-политической области. Значительное место здесь отводится также и организационной
терминологии.
Важнейшей
особенностью
немецких
военно-научных
текстов
является
значительная
насыщенность их специальной тактической терминологией, которая обладает определенной
спецификой по отношению к русской тактической терминологии. Об общих особенностях военной
терминологии будет рассказано дальше. Сейчас же мы укажем лишь на те особенности
тактической терминологии, которые характерны только для немецкой военной терминологии.
В отличие от технической в тактической немецкой терминологии четко просматривается ее
иерархическая подчиненность, когда в зависимости от масштабов боевой деятельности для
обозначения одних и тех же действий войск употребляются совершенно различные термины. Вся
тактическая терминология делится по принадлежности К стратегическом у, оперативному и тактическому уровням. К каждому из этих уровней относятся соответствующие формирования и
соответствующая категория понятий, определяющих управление войсками, в результате чего
устанавливается определенная иерархическая подчиненность этих понятий и называющих их
терминов.
К
стратегическому
уровню
относится
политическая
(politische),
хозяйственная
(wirtschaftliche) и военная (militärische) деятельность верховного командования (die
Oberste Führung), которое организует всю боевую деятельность войск (die Kriegshandlungen).
Понятие «стратегия» в немецкой во'енной терминологии включает в себя, таким образом, не
только военную, но также полиТйческую и экономическую сферы деятельности. Переводчику
необходимо знать эту особенность, иначе он может допустить искажение смысла в трансляте.
К оперативному уровню относится сугубо военная деятельность войск. Оперативными
действиями руководит высшее командование (die Obere Führung), управляя действиями групп
армий (die Heeresgruppe), армий (die Armee) и корпусов (das Korps). Характерно, что для
наименования
соответствующих
штабов
и
командиров
также
существует
определенная
терминологическая иерархия. Командование группы армий именуется das Oberkommando der
Heeresgruppe, a ее командующий на-! зывается der Oberbefehlshaber der Heeresgruppe. Штаб
армии именуется das Armeeoberkommando, командующий армией—der Armeeoberbefehlshaber. Штаб
корпуса называется das Generalkommando, командир корпуса — der Kommandierende General. В
оперативных масштабах войска ведут боевые действия, именуемые die Schlacht.
На тактическом уровне различают среднее звено командования die mittlere Führung и низшее
звено командования die untere Führung.
К среднему тактическому звену относятся действия соединений (der Großverband), дивизий
(die Division) и бригад (die Brigade). Командир дивизии именуется der Divisionskommandeur,
его штаб—das Divisionskommando. Командир бригады называется der Brigadekommandeur, его штаб
— der Brigadestab. Начиная с этого уровня и ниже, все войска ведут бои (das Gefecht).
Различают общевойсковой бой (das Gefecht der verbundenen Waffen) и бой каждого рода войск
(das Gefecht nach der Eigenart der Waffengattung), причем, в обоих случаях войска могут
вести наступательный бой (der Angriff) и оборонительный бой (die Verteidigung).
В оборонительном бою различают позиционную оборону, которая тоже называется die
Verteidigung, и маневренную оборону die Verzögerung. В текстах, написанных до 1974 года,
оборонительный бой в рамках среднего тактического звена именовался термином die Abwehr, для
Обозначения боевых действий низшего тактического звена использовался термин der Kampf,
который в настоящее время не употребляется. Во всех случаях для обозначения боевых действий
употребляется только термин das Gefecht.
На уровне низшего тактического звена боевые действия ведут части (der Verband), к
которым относят полки (das Regiment) и батальоны (das Bataillon). Все формирования от
батальона и ниже объединяются одним понятием «подразделение» (die Einheit), к которым
относятся роты (die Kompanie), батареи (die Batterie), взводы (der Zug) и отделения (die
Gruppe). Иногда взводы и отделения объединяются общим понятием die Teileinheit. Эквивалентного соответствия в русском языке для этого понятия нет, но его можно передать
описательно
как
«мелкое
подразделение».
Командиры
этих
формирований
именуются
соответственно: ком'андир батальона (der Bataillonskommandeur), командир полка (der
Regimentskommandeur),
командир
роты
(der
Kompaniechef),
командир
батареи
(der
Batteriechef), командир взвода (der Zugführer), командир отделения (der Gruppenführer).
Иерархичность немецкой терминологии почти нигде не совпадает с русской, что заставляет
переводчика быть особенно внимательным при переводе с русского языка на немецкий. При
переводе с немецкого языка уже из значения самого термина ясно, о каком звене и уровне
боевых действий идет речь. Это в известной мере помогает переводчику в выборе языковых
средств.
К грамматическим особенностям научно-технических текстов относится частое употребление
безличного пассива, распространенных определений с 'причастиями, инфинитивных оборотов.
Большое вним;ание уделяется также композиционной компоновке всего текста, что достигается
четким делением его на главы, разделы, абзацы.
Все перечисленные стилистические особенности помогают сохранить логичность высказывания,
концентрируют мысль читателя на основном содержании, выдвигают на первый план существо
дела, а не личность автора.
Для иллюстрации приведем отрывок из произведения' военно-научной прозы и его транслят.
Текст для перевода
ANLEITUNG FÜR DAS LÖSEN TAKTISCHER AUFGABEN
Grundsätze und Grundlagenl
Was ist Taktik?
Unter Taktik im militärischen Sinne2 wird heute verstanden „die Führung der verbundenen
Waffen auf dem Gefechtsfeld! 3" Das Verfahren, nach dem die Einheiten und Verbände4
entsprechend ihrer Eigenart—Bewaffnung, Ausstattung, Ausrüstung—kämpfen, wird ,,Kampfweise"
genannt.
Es wäre mithin5 falsch—wie es häufig geschieht— etwa von der „Infanterie- oder
Panzertaktik" zu sprechen.
Die einzelnen Waffengattungen werden nach den für sie geltenden Führungsgrundsätzen
geführt.
Mit diesen Feststellungen6 soll der Begriff „taktische Aufgabe" deutlich gemacht werden.
Die Lage
.
,
Die Ausgangsbasis einer7 taktischen Aufgabe bildet die „Lage"! Sie hat den Zweck, die
8
Teilnehmer in eine bestimmte Situation zu stellen, die durch Schilderung der Ge
Вариант транслята
РУКОВОДСТВО ПО РЕШЕНИЮ ТАКТИЧЕСКИХ ЗАДАЧ
Основные положения1
Что такое тактика?
В настоящее время в военное понятие «тактика»2 включается «управление общевойсковым
боем3».
Способ, которым, части и подразделения4 в соответствии с присущими им особенностями—
вооружением, снаряжением, оснащением —, ведут бой, принято называть «приемами ведения боя».
Таким образом5, неверно, как это часто бывает, говорить о «тактике пехоты или танков».
Управление отдельными родами войск в бою осуществляется по принципам, характерным для
каждого из них.
Учитывая эти положения6, можно 'подойти к раскрытию понятия «тактическая задача».
Обстановка
Исходным пунктом любой7 тактической задачи является «обстановка»! Ее назначение—
поставить участников решения задачи8 в определенные условия, которые уточняются и
конкретизируются в ходе обмена личных боевых впечатлений, приказов, донесений и пр. до тех
пор, пока от решающих задачу9 не потребуется приступить к самостоятельной творческой
умственной работе.
Правильно
разработанная
обстановка
ставит
рассматриваемую
в
ней
часть
или
подразделение10 в условия подчинения вышестоящей инстанции п.
Дополнительные сведения, непосредственно не относящиеся к обстановке, но важные для
участников игры12, объединяются в раздел «Пояснения к обстановке».
В этом. разделе указывается (вариант):
— состав, состояние и оснащение своих войск,
— состав, состояние и характер боевых действий войск противника,
'
— психологическая обстановка,
— состояние снабжения,
— сведения о местности и о произведеняых разрушениях,
— сведения о населении (его настроение, отношение к войскам, местонахождение и т. д.),
— состояние погоды,
— восход и заход Солнца и Луны13.
По современным взглядам, учитывая исключительную важность этих сведений, в понятие
обстановки включаются также и данные о средствах массового поражения и о воздушной
обстановке! ,
Сведения, перечисляемые в «Пояснениях к обстановке», ставят участников игры в условия,
близкие к боевым. Им сообщается все, что им могло бы быть известно в условиях начавшейся
войны u и что они могли бы испытать на себе или узнать из приказов, донесений, разъяснений
начальников или почерпнуть из других источников.
Чтение обстановки и нанесение ее на карту
Нельзя изучать боевую обстановку, ограничиваясь одним лишь чтением документов!
Целесообразно сначала прочесть все донесения о боевой обстановке и пояснения к ним, а затем
подробно15 проработать эти документы. При этом рекомендуется подчеркнуть красным карандашом
все важные данные о противнике, синим карандашом—важные данные о своих войсках, зеленым
следует подчеркнуть указания о поставленной задаче. Если задача поставлена в устной форме,
на полях зеленым карандашом ставится 'пометка «А».-
Пояснения к переводу
1. Grundsätze und Grundlagen «основные положения». В трапсляте изменена лексическая и
грамматическая структура, но сохранено функциональное тождество. Такая замена произведена
по стилистическим соображениям, так как сочетание двух существительных «принципы и основы»
воспринималось бы чужеродным для русского языка.
2. Unter Taktik im militärischen Sinne «в военное понятие «тактика». Чтобы не нарушать
лексико-граммати-ческих норм русского языка, в трансляте использована грамматическая
трансформация. Смысл на ИЯ и смысл на ПЯ оказались вполне эквивалентными, а функции речевых
произведений—оригинала и транслята—тождественны.
3. die Führung der verbundenen Waffen auf dem Gefechtsfeld «управление общевойсковым
боем». Транслят получен путем передачи общего инварианта перевода, а не отдельных
компонентов. Терминологическое словосочетание Verbundene Waffen означает действие всех
родов войск, т. е. эквивалентно русскому 'понятию «общевойсковой».
4. Einheiten und Verbände «части и подразделения». В трансляте использована
перестановка, чтобы сохранить привычную для военного последовательность компонентов в
устойчивом словосочетании.
5. mithin «таким образом». Элемент hin указывает на связь с предыдущим, поэтому и
предложен этот вариант.
6. Mit diesen Feststellgungen «учитывая эти положения». Существительное с предлогом в
немецком языке чаще всего соответствует русскому деепричастному обороту.
7. einer «любой». Вариант соответствия неопределенного артикля местоимению.
8. die Teilnehmer «участников решения задачи». В трансляте для ясности изложения
использовано уточнение понятия,
9. Beteiligten «решающих задачу». Также использован прием уточнения понятия.
10. Verband «часть или подразделение». Именно такой перевод необходим потому, что не
совпадают объемы понятий. Немецкий термин der Verband может обозначать и часть, и
подразделение.
11. nächsthöheren «вышестоящей инстанции». Перевод сделан по инварианту содержания, а не
по элементам.
12. Beteiligten «участников игры». Такой перевод стал возможным, поскольку решение
тактической задачи представляет собой не что иное как тактическую игру. Это прием
адекватной замены по инварианту перевода на основе тождества функции.
13. Почти все перечисления в этом пункте переданы с уточнениями, без которых транслят
был бы неясным.
14. im Ernstfall «в условиях начавшейся войны». Пример использования эвфимизма в
оригинале для того, чтобы избежать слова «война».
15. im einzelnen «подробно». Пример закономерного смыслового соответствия.
Подробно анализируя приведенный оригинал и его транслят, можно легко обнаружить все
стилевые черты военно-научного текста. Бросается в глаза предельная логичность высказывания
и наглядность построения отдельных предложений и всего текста, иерархичность терминологии,
использование безличных форм выражения мысли, распространенных оборотов и т. д.
Предлагаемый вариант транслята демонстрирует несовпадение отдельных характеристик в ИЯ и
ПЯ, обусловленное своеобразием языковых систем и установившимися языковыми традициями.
2.4. ВОЕННО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ТЕКСТЫ
Характерным для всех военно-технических текстов является также безусловное преобладание
деловой характеристики, т.е. описания различных технических устройств и правил их
эксплуатации. К текстам такого рода относятся прежде всего различные наставления по видам
боевой техники и вооружения, описания новых видов вооружения и боевой техники в специальных
изданиях и в военно-технической периодике.
Все сказанное выше. о безличности высказывания и стилистических особенностях жанра
военно-научных текстов справедливо и для жанра военно-технических текстов. Однако в отличие
от первого в этом жанре мы находим научно-популярную литературу, предназначенную для
широкого круга военных и невоенных читателей. В научно-популярных текстах несколько
ограничено
употребление
узкоспециальных
терминов,
большинство
технических
терминов
сопровождается разъяснениями, в текстах много пояснительных рисунков и чертежей. Наличие
чертежей вообще характерно для всех военно-технических текстов. Об этом необходимо помнить
и переводчику, так как чертежи часто помогают понять принцип действия того или иного
устройства, а значит, и проникнуть во всю глубину смысла сообщения на ИЯ.
Если в текстах военно-научного жанра мы часто встречаем те или иные средства для
выражения экспрессии, то в текстах военно-технического жанра эта стилевая черта обычно
отсутствует. Все повествование ведется в спокойном, ровном тоне без эмоциональной окраски.
Отсутствуют также приемы общей образности высказывания, которые совершенно излишни при
описании различных технических устройств. Однако этого нельзя сказать о самой военнотехнической терминологии. Иногда технические термины по своему происхождению уже обладают
образностью, но от частого употребления образность их обычно стирается, и термин
воспринимается уже без всякой образной характеристики. Это можно показать на примерах таких
терминов, как: der Perkussiönsschüß «выстрел с установкой неконтактного дистанционного
взрывателя на ударное действие», der Schwanzsporn «сошник (артиллерийского орудия)», die
Haut «обшивка», das Herzstück «сердечник (подкалиберного снаряда)», где образность терминов
легко просматривается.
К специфике немецких военно-технических текстов относится большое число терминов,
состоящих из нескольких составных элементов как корневого происхождения, так и из других
словообразовательных элементов. В русской военной терминологии многосложных терминов значительно меньше. Особое затруднение при 'переводе таких терминов вызывают неологизмы,
например:
Außensprechanlagenöffnung f фишка танкового переговорного устройства для связи с
танковым десантом .
Luftabwehrlenkgeschoß n зенитная управляемая ракета, ЗУР
Raketenstartvorbereitung f предстартовая подготовка ракеты
ünterlagerungstelegrafie f аппарат подтональнэй телеграфии.
Р1з примеров видно, что 'немецким терминам в русском языке соответствуют не сложные
слова, а словосочетания.
Необходимо также отметить, что в немецкой военно-технической терминологии отсутствует
характерная для военно-научной терминологии иерархичность употребления, связанная с
масштабами боевых действий. Наименования видов боевой техники и вооружения одинаковы для
использования на всех уровнях.
В качестве примера военно-технического текста приведем нижеследующий текст и вариант
транслята с комментариями.
Текст для перевода ROCKWELL В-1
Nach einer mehr als vier Jahre dauernden Entwicklung hatte am 26. Oktober 1974 der erste
Prototyp des neuen strategischen Schwenkflügel-Bombers Rockwell International B-1 der US
Air Force sein Roll-out.' Diese Zeremonie war der erste Meilenstein in der Entwicklung2 des
Nach lolgemusters der hoffnungslos veralteten Eoemg Ё-52.
Stratofortress3. Schon Anfang 1978 soll die B-1 vom Strategie Air Command4 übernommen
werden. Dem Roll-out in Palmdale folgten routinemäßige Rollversuche mit verschiedenen
Geschwindigkeiten5, bei denen sich jedoch eine Lufteinlaufklappe löste und vom
dahinterliegenden Triebwerk angesaugt wurde. Das beschädigte Aggregat mußte daraufhin
ausgewechselt werden, so daß es zu einer Verzögerung in der Mustererprobung kam.
Am 23. Dezember 1974 startete die Maschine schließlich in Palmdale zu ihrem
Jungfernflug. Dieser dauerte 80 min und führte über einen Dreieckskurs von Palmdale nach
Edwards AFB 6. Während des ersten Fluges, bei dem sich die Flügel in ihre Normalstellung
befanden und das Fahr-, werk nicht eingezogen wurde, lag die Geschwindigkeit der Maschine
bei 320 km/h in 3000 m Höhe. Die Besatzung führte lediglich einige Tests bezüglich des
allgemeinen Flugverhaltens durch und überprüfte außerdem die Tele-metrieanlage in Edwards.
Zur weiteren Mustererprobung der B-1 werden einige Flüge unter verschiedenen Bedingungen
gehören, bei denen es jedoch in erster Linie um die Flugeigenschaften geht7.. Noch vor dem
vierten Testflug will man das Tragwerk in seine Schnellflugstellung schwenken. Pro Monat
sind mehr als drei Testflüge vorgesehen. Der zweite Prototyp der B-1 wird gegenwärtig für
Belastungsversuche verwendet, die sich bis August 1975 hinziehen werden8.
Die Rockwell B-1, deren maximales Startgewicht bei über 180 000 kg liegt, wird von vier
Zweiwellen-Turbofans des modernen General Electric-Typs F 101 angetrieben. Sie sind in zwei
Doppelgondolen mit Lufteinläufen variabler Geometrie installiert und entwickeln einen Schub
von jeweils 13 600 kp9. Die Angriffsbewaffnung der B-1, deren Geschwindigkeitsbereich
zwischen Mach 0,9 in Bodennähe und Mach 2,2 in 12 000 m Höhe liegt, besteht aus 24 Lenkwaffen des Typs SRAM, die in drei separaten Rumpf- Schächten an rotierenden Werfern
aufgehängt sind. Beim SRAM (Short Range Missile) handelt es sich um eine von Boeing
entwickelte Lenkwaffe mit nuklearem Gefechtskopf. Die Reichweite dieser Waffe beträgt 160
km.
Вариант транслята САМОЛЕТ Б-1 ФИРМЫ «РОКУЭЛЛ»
26 октября 1974 года был впервые публично показан первый прототип нового стратегического
бомбардировщика ВВС США. с изменяемой геометрией крыла Б-1 фирмы «Рокуэлл Интернейшенел».
Разработка этого самолета продолжалась более четырех лет1.
Церемония демонстраций этого самолёта явилась первой знаменательной вехой на пути к
созданию2 нового преемника безнадежно устаревшего Боинга Б-52 «Стра-тофортресс» («Летающая
крепость»)3.
Уже в начале 1978 года Б-1 должен поступить на вооружение стратегического авиационного
командования4. Вслед за публичной демонстрацией самолета в Палм-дейле последовали
повседневные наземные испытания на различных скоростях разбега5. В ходе одного из таких
испытаний один из кожухов воздухозаборника оторвался и был всосан расположенным! за ним
двигателем. Замена поврежденного агрегата повлекла за собой задержку в дальнейших
испытаниях.
Наконец, 23 декабря 1974 г. машина совершила свой первый полет в Палмдейле. Полет
продолжался 80 мин по треугольному маршруту от Палмдейля на авиабазу6 Эдварде. В ходе
первого полета скорость машины составила около 320 км/ч на высоте 3000 м, крыло находилось
в нормальном положении, а шасси не убирались. Экипажем было проведено лишь несколько
испытаний летных качеств самолета и, кроме того, была испытана телеметрическая установка в
Эдвардсе.
Дальнейшие летные испытания будут проводиться в различных условиях. Их главная цель—
выявление летных характеристик машины7. Уже 'перед четвертым испытательным полетом несущие
плоскости будут приведены в положение для скоростного полета. Предусматривается совершать
более трех испытательных вылетов в месяц.
Второй прототип Б-1 в настоящее время проходит испытания на воздействие нагрузок. Эти
испытания будут продолжаться до августа 1975 г.8 На самолете Рокуэлл Б-1, имеющем
максимальный взлетный вес свыше 180 000 кг, установлены четыре современных двухвальных
турбореактивных двухконтурных двигателя типа Ф-101 фирмы Дженерал электрик. Двигатели
размещены в двух сдвоенных гондолах, имеющих воздухозаборники с изменяющейся геометрией.
Двигатели развивают тягу до 13 600 кп (килопонд) Наступательное вооружение самолета Б-1,
скорость которого составляет ,0,9 М у поверхности земли и 2,2 М на высоте 12 000 м, состоит
из 24 управляемых ракет типа СРЭМ, размещенных в трех отдельных фюзеляжных отсеках и
установленных на вращающихся пусковых установках. Ракета СРЭМ (ближнего радиуса действия) —
это управляемая ракета с ядерной боевой частью, разработанная фирмой Боинг. Дальность
полета этой ракеты составляет 160 км.
Комментарий к переводу
Необходимо обратить внимание на несовпадение деления текста на абзацы в оригинале и в
трансляте. Объясняется это тем, что традиционно в русских научно-технических текстах каждая
новая мысль начинается с абзаца, что делает текст более наглядным и обозримым. В немецких
текстах деление на абзацы по традиции проводится более крупными частями.
В современной научно-технической литературе ФРГ весьма распространены американизмы, что
легко прослеживается и в данном тексте. Сказанное относится не только к названиям фирм, но
и к некоторым заимствованным' терминам, например, Roll-out «первая публичная демонстрация»,
Test «испытание, тест», Turbofan «турбореактивный двухконтурный двигатель». Перевод подобных американизмов возможен только при помощи соответствующих словарей.
1. В трансляте использована разбивка сложного по конструкции предложения оригинала на
два самостоятельных. Это сделано, чтобы сохранить лаконичность высказывания, свойственную
текстам данного жанра. В трансляте в самостоятельное предложение выделена группа с
распространенным определением оригинала.
2. in der Entwicklung «на пути к созданию». В предлагаемом' трансляте введено
дополнительное разъяснение для уточнения смысла сообщения на ПЯ.
3. Stratofortress (англ «Летающая крепость»). В трансляте в скобках дан перевод названия
самолета. Это делается в тех случаях, когда перевод имеет значение для понимания смысла
всего высказывания.
4. Strategie Air Command англ «стратегическое авиационное командование».'Типичный пример
проникновения американизмов в западногерманскую военную лексику. В подобных случаях
переводчику необходимо прибегать к англо-русским словарям и к специальным справочникам.
5. Rollversuche mit verschiedenen Geschwindigkeiten
«наземные испытания на различных скоростях разбега». Исходя из общего инварианта
перевода, приходим к выводу о том, что речь идет не о полете, а о беговых наземных
испытаниях, что и отражает предложенный вариант транслята. Далее, одно большое предложение
оригинала разбивается на два самостоятельных предложения.
6. AFB (Air Force base) англ «авиабаза»—американское сокращенное обозначение.
7. И в этом случае использована разбивка предложения оригинала. Термин Flugeigenschaften
переведен с уточнением' «летные характеристики машины».
8. Еще один пример разбивки предложения оригинала в соответствии с нормами русского
языка.
9. kp—кп (килопонд), выходящее из употребления наименование единицы, равной 1 кгс
(употреблялась в ГДР, ФРГ, Австрии и т. д.).
2.5. ВОЕННО-ИНФОРМАЦИОННЫЕ ТЕКСТЫ
Основное предназначение военно-информационных текстов этого жанра—сообщить определенную
информацию относительно некоторых военных и военно-технических понятий, новых терминов,
новостях военной техники или новых положений военной теории.
В текстах этого рода полностью отсутствует какая-либо эмоциональность и экспрессивность
высказывания, они отличаются полной беспристрастностью и логичностью изложения. Все
изложение подчинено лишь одной цели— Дать разъяснение тому или иному понятию, не вдаваясь в
подробности и доказательства. В военно-информационных текстах нет ни доказательств, ни
пояснительных примеров. Содержание сообщения ограничивается лишь констатацией факта и
изложением сути. Некоторые сообщения снабжаются пояснительными чертежами или рисунками, но
пространных объяснений к этому иллюстративному'материалу не приводится.
Обычно этот жанр военной литературы не переводится, так как в каждой национальной армии
существует своя специфическая справочная литература, новые сведения об иностранных армиях
попадают в справочные издания лишь тогда, когда перестают быть новинками иг знакомство с
ними становится обязательным для всех вооруженных сил. Однако военные переводчики очень ак" тивно пользуются литературой этого жанра для своих чисто профессиональных нужд.
Иностранные справочные издания помогают переводчику проникнуть в содержание новых военных
понятий и связанной с ними новой военной терминологии. Работа с этой литературой аналогична
той, которую военный переводчик осуществляет, обращаясь к различным словарям и
справочникам', о методике работы с которыми будет рассказано в специальной главе книги.
Для иллюстрации приведем без перевода три отрывка из немецкой справочной литературы,
относящиеся к областям военной науки и военной техники.
I. Abbrechen des Gefechtes, Beendigung des Kampfes, •wenn die Fortsetzung des Gefechtes
nicht mehr aussichtsreich und Verwendung der Truppe an anderer Stelle erforderlich oder
vorteilhafter ist.
Eine Zurücknahme eigener Truppen wird durch Nachtruppen gesichert und meist durch weiter
rückwärts eingesetzte Aufnahmetruppen unterstützt.
Bei Abbrechen des Gefechtes am Feinde bleibende Truppen heißen Nachtruppen, die durch
Aufrechterhalten der Gefechtstätigkeit Anwesenheit und bisherige Absicht der zurückgehenden
Truppen vortäuschen und damit das Absetzen der Hauptkräfte sichern.
.
Vor
Beginn
einer
Absetzbewegung
weiter
rückwärts
eingesetzte
Truppen
sind
Aufnahmetruppen, die das Zurückgehen der Hauptkräfte überwachen, die Nachtruppen aufnehmen
und nachstoßende Feindkräfte auffangen sollen.
II
Leichtgeschütz ist ein rückstoßfreies Geschütz. Beim rückstoßfreien Geschütz entweicht
beim Abschuß ein Teil der Gase durch die durchlöcherte Patronenhülse und die Öffnungen im
Verschluß nach rückwärts. Durch Regulierung' der Öffnungen im Verschluß wird erreicht, daß
der auf das Geschoß wirkende Gasdruck gleich dem rückwärti- • gen Druck oder Rückstoß ist
und die Waffe beim Feuern
bewegungslos bleibt.
Eine Rohrwiege mit Rücklaufbremse und Vorholeinrichtung ist also nicht erforderlich. Das
Geschütz ist wesentlich leichter als gleichkalibrige Geschütze mit Rohrrücklaufeinrichtung.
III
Wehrtechnik. Ein weitverzweigtes Teilgebiet der Technik, das die. Aufgabe hat, alle
technischen Maßnahmen zur Erhaltung und Verbesserung der Verteidigungsbereitschaft:
zu bearbeiten. Hierzu gehört insbesondere die Ausschöp-f-ung aller schon bekannten
Techniken für Verteidigungszwecke sowie die Erschließung und Weiterentwicklung neuer
Gebiete hierfür. Die Wehrtechnik sorgt für rechtzeitige Bereitstellung von Waffen und
Ausrüstung in truppenbrauchbarer und wirtschaftlich herstellbarer Ausführung, die dem
neusten Stand der Technik entsprechen und damit einem mutmaßlichen Gegner überlegen sind.
Sie fußt dabei in der Regel auf gemeinsam mit den Taktikern erarbeiteten technischmilitärischen Forderungen oder auf Auswertung neuer techischer Erkenntnisse. Die moderne,
der Truppe dienende Wehrtechnik ist daher dynamisch, d.h. sie muß ununterbrochen technische
Planungsund
Entwicklungsarbeit
leisten
und
dies
mit
sinnvoller
Produktion,
Standardisierung, Ausbildungsbedürfnissen, Wartung und Instandsetzung in Einklang bringen.
Sie bedarf hierzu der vertrauensvollen Zusammenarbeit mit Truppe.
О важности подобной литературы для переводчика можно судить по последнему отрывку.
Подробно ознакомившись с термином die Wehrtechnik, военный переводчик поймет, что этот
термин далеко не эквивалентен русскому термину «военная техника». Заключенное в немецком'
термине понятие значительно шире русского и в ряде контекстов вообще не сортветствует ему,
так как включает в Себя не только саму военную технику, но и её произйоД-ство. Русское
понятие «военная промышленность» значительно больше соответствует немецкому понятию die
Wehrtechnik, но тоже не является его полным эквивалентом. Из немецкого текста следует, что
понятие die Wehrtechnik распространяется также и на всю технологию военного производства,
на вопросы стандартизации, эксплуатации и ремонта вооружения и военной техники. Русский же
термин «военная техника» более всего согласуется с немецким словосочетанием Waffen und
Ausrüstung.
На примере анализа этого небольшого справочного .текста легко убедиться, сколь важно
переводчику обращаться к специальной справочной литературе на исходном языке и как опасно
подчас ограничиваться своей интуицией или обращением к обычному двуязычному словарю, в
котором не могут быть зафиксированы все варианты значения. Так, «Немецко-русский военный
словарь» (М., Воениздат, 1978) для немецкого термина Wehrtechnik f приводит только один
русский эквивалент «военная техника».
В разделе о военной терминологии мы на конкретных примерах покажем, как развивается
семантическое поле термина, какие связи возникают внутри семантического поля и за его
пределами и как должен действовать переводчик, сталкиваясь с проблемой перевода того или
иного иностранного военного термина.
2.6. ВОЕННО-ПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЕ ТЕКСТЫ
В отличие от всех вышеописанных жанров военной литературы военно-публицистические тексты
должны не только и не столько сообщать, информировать о чем-то, сколько способствовать
пониманию общественных процессов, происходящих в мире. Информируя о тех или иных событиях,
тексты этого жанра одновременно должны воздействовать на получателей сообщения, формиро- '
вать их отношение к этим событиям и способствовать созданию определенной убежденности у
получателей сообщения.
Следовательно, в текстах этого жанра эмоционально-экспрессивная сторона выражения мыслей
играет весьма существенную роль. Но, как об этом говорилось выше, и в этом жанре стараются
избегать специальных эмоционально окрашенных выражений и оборотов речи. Эмоциональность и
экспрессивность и здесь достигаются косвенными средствами, а именно, таким изложением, при
котором' слова начинают действовать не только на разум, но и на эмоциональную сферу
человеческой психики.
Этот эффект достигается главным образом за счет многократного повторения одной и той же
мысли, но с использованием разной лексики с постепенным привлечением дополнительной
аргументации, что создает ощущение некоторого нагнетания атмосферы, придавая изложению
экспрессивный характер и переводя понимание содержания в сферу эмоционального восприятия,
что в свою очередь способствует формированию определенных убеждений.
Эти качества характерны для всех публицистических текстов на любом языке. Разница
заключается лишь в том, какая идеологическая основа является исходным пунктом текста, т.
е., чьи интересы защищает автор текста и кому он адресует свое сообщение.
Идеологи империалистической пропаганды стремятся при обращении к широкой общественности
облекать свои мысли в такую форму, которая сама по себе говорила бы о гуманных целях. Слова
«свобода», «равенство», «братство», «революция» очень широко используются в их высказываниях, маскируя подлинный смысл буржуазно-империалистического содержания. Вся военнопублицистическая пропаганда постоянно говорит лишь об обороне, об оборонительной сущности
своих вооруженных сил, на деле продолжая гонку вооружения.
Военно-публицистическая литература ФРГ по идеологическим вопросам переводится лишь для
информирования соответствующих советских органов. Военному переводчику, занимающемуся
переводом источников такого рода, необходимо помнить о подлинной ценности используемых слов
общенародного языка, постоянно иметь в виду, что, стремясь воздействовать на общечеловеческие чувства, идеологи империализма используют «патриотическое звучание слов» для
прикрытия империалистического содержания всего высказывания.
Текстам', написанным с позиций марксистско-ленин-ской идеологии, принципиально чужда эта
эквилибристика словами, значения слов здесь всегда ясны и не имеют никакого скрытого
смысла, как и сама сущность всей политики стран социалистического содружества. Пути
экспрессивного воздействия текстов этого жанра на человека можно проследить на примере
нижеследующего отрывка и его транслята с необходимыми комментариями.
Текст для перевода
FÜR FRIEDEN, SICHERHEIT UND INTERNATIONALE ZUSAMMENARBEIT
Wenn man die aktuelle' Lage und die sich in ihr vollziehenden Entwicklungsprozesse2
etwas eingehender untersucht3, kann folgendes festgestellt werden:
1. Der Sozialismus wird stärker und gewinnt an Einfluß4. Die sozialistischen
Bruderstaaten5 arbeiten erfolgreich an der Erfüllung6 der hochgestreckten7 Wirtschaftspläne8. Im Gleichklang9 zur sich vollziehenden Annäherung10 zwischen den sozialistischen
Staaten und Völkern vervollkommnet sich ihr koordiniertes und abgestimmtes Vorgehen auf
außenpolitischem Gebiet" und festigen sich die multilateralen und bilateralen Bündnisse,
wie das u.a. im Abschluß neuer Freundschafts- und Beistandsverträge und anderer
grundlegender12 Dokumente über die internationale Zusammenarbeit seinen Ausdruck findet.
2. Viele Ereignisse in den internationalen Beziehungen13 haben14, und die von ihnen
ausgehenden konstruktiven Initiativen der Staaten der sozialistischen Gesellschaft
unterstreichen das 15, in der Friedenspolitik der Sowjetunion und des real existirenden
Sozialismus ihren Ursprung. Die Politik der sozialistischen Staaten ist zum Kraftquell für
alle Völker, die um nationale und soziale Befreiung und für revolutionären Fortschritt
kämpfen, geworden. Ohne sie kann heute keine bedeutende internationale Frage gelöst, können
keine bedeutenden internationalen Probleme, die die Staaten bewegen, im Sinne des Friedens
und des revolutionären. Fortschritts geregelt werden16.
Комментарий к переводу i
1. aktuelle «современная». В трансляте использовано уточнение значения слова.
2. Entwicklungsprozesse «процессы». В трансляте использовано расширение понятия и
устранен уточняющий элемент оригинала Entwicklungs-, чтобы передать русское словосочетание
«происходящие в ней (в обстановке)
процессы».
3. eingehender untersucht «подробнее изучить». Осу ществлена адекватная замена в
соответствии с законами словосочетаемости в русском языке.
4. gewinnt an Einfluß «приобретает все большее влияние». И в этом' случае в трансляте
использован прием уточняющего перевода, чтобы полнее передать смысл подлинника.
5.
Die
sozialistischen
Bruderstaaten
«братские
социалистические
государства».
Перестановка компонентов словосочетания ИЯ имеет закономерный характер. Обычно определяющий
элемент сложного слова при- наличии дополнительного определения, выраженного прилагательным, в трансляте ставится на первое место. Переводчику необходимо помнить об этом.
6. arbeiten erfolgreich an der Erfüllung «успешно выполняют». В трансляте использована
лексическая и грамматическая трансформации в соответствии с требованиями строя предложения
на ПЯ.
7. hochgestreckten «грандиозные». Транслят получен по функциональному тождеству.
8.
Wirtschaftspläne
«народнохозяйственных
планов».
Это
закономерное
лексическое
соответствие.
9. Im Gleichklang «в соответствии». И здесь эквивалент получен на основе функционального
тождества.
10. sich vollziehende Annäherung «постоянное сближение». Такой эквивалент возможен на
основе функционального тождества.
11. auf außenpolitischem Gebiet «на внешнеполитической арене». Пример адекватной замены
на основе устойчивого словосочетания.
12.
grundlegender
«основополагающий».
Пример
перевода
на
основе
лексического
закономерного соответствия.
13. in den internationalen Beziehungen «международной жизни». В трансляте 'проведена
адекватная замена на основе устоявшегося словосочетания.
14. haben ihren Ursprung «стали возможны». Еще
один пример адекватной замены на основе устоявшегося словосочетания, столь характерной
для текстов военно-публицистического жанра. ,
15. Все придаточное предложение оригинала грамматически трансформировано в трансляте.
16. Последнее предложение переведено по законам функционального тождества с необходимыми
грамматическими трансформациями в соответствии с нормами ПЯ:
упрощена грамматическая структура всего предложения, придаточное предложение заменено
группой
с
распространенным
определением,
устранены
повторы,
исчезла
громоздкость
построения.
Анализируя этот отрывок на ИЯ и его транслят на ПЯ, мы легко обнаруживаем в тексте
нарастание общей напряженности высказывания, которая постепенно перерастает в экспрессивноэмоциональное воздействие на читателя, причем этот эффект достигается без применения
эмоционально окрашенных слов и выражений, а лишь методическим' развитием основной мысли
высказывания — мысли о необходимости борьбы за мир и за развитие сотрудничества между
народами. Этот прием является вполне типичным для военно-публицистических текстов.
Основным' параметром текстов этого жанра военной литературы является побудительная
характеристика, цель которой состоит не в побуждении к действию, а в достижении
определенного понимания конкретных событий жизни, в формировании определенных убеждений,
главным из которых в данном тексте должно стать понимание того, что Советский Союз является
идеологом борьбы за мир, за международную безопасность и сотрудничество между народами
независимо от их государственного устройства.
Как видно из вышеприведенного примера, основным языковым' средством для достижения
основного параметра — побуждения — является определенная последовательность изложения,
использование лексических и стилистических средств для повторения главной мысли, методическое ее развитие. Каждое последующее предложение развивает мысль предыдущего, усиливает
его идеологическое содержание и завершает весь текст мыслью о том, что ни один вопрос
международной жизни не может быть решен в современных условиях без участия стран социалистического содружества и прежде 'всего Советского Союза.
Учитывая эти особенности военно-публицистических текстов, военный переводчик может
сознательно подойти к выбору конкретных языковых средств в трансляте.
Вариант транслята
ЗА МИР, БЕЗОПАСНОСТЬ И МЕЖДУНАРОДНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО
Если несколько подробнее изучить4 современную2 обстановку и происходящие в ней процессы3,
то можно
прийти к следующим выводам:
1. Социализм укрепляется и приобретает все большее4 влияние. Братские социалистические
государства5 успешно
выполняют6
свои
грандиозные7
народно-хозяйственные
планы8.
В
соответствии9 с неуклонным сближением 10 между социалистическими государствами и их народами
все
более
координированными
и
согласованными
становятся
их
выступления
на
внешнеполитической аренеп, укрепляются многосторонние и двусторонние связи, такие, как
например, заключение новых договоров о дружбе и взаимопомощи и других основополагающих12
документов о международном сотрудничестве.
2. Многие события международной жизни13 стали возможны 14 благодаря мирной политике
Советского
Союза
и
существованию
социалистического
лагеря,
это
подчеркивается
в
15.
конструктивных
инициативах
государств
социалистического
содружества
Политика
социалистических государств стала источником силы для всех народов, борющихся за
национальное и социальное освобождение и революционный прогресс.
Без участия стран социализма сегодня невозможно решить ни одной важной для государств
международной проблемы в духе мира и революционного16 прогресса.
2.7. УСТАВЫ И НАСТАВЛЕНИЯ
Основное предназначение уставов и наставлений состоит в том, чтобы регламентировать
жизнь и деятельность войск в различных условиях повседневной жизни и боевой обстановки.
Деловая, информационная, часть является в уставах ведущей, ибо в ней сообщается, как нужно
поступать войскам в той или иной обстановке, что им необходимо делать и какова
последовательность их действий. Но поскольку уставы и наставления регламентируют именно
деятельность войск, то в этом жанре военной литературы в полной мере сохраняется и
побудительная часть содержания, однако побуждение распространяется не на конкретные
действия конкретных исполнителей, как это имеет место в приказах, а на общее поведение
данной категории войск в общих условиях заранее
предполагаемой деятельности: в наступлении, в обороне, на марше и т. д.
Общее назначение уставов и наставлений предопределяет и их формальную языковую структуру
и используемые в них формы языка. Интересно отметить, что в уставной литературе как на
немецком, так и на русском языках используются главным образом формы настоящего времени и
обычные побудительные конструкции с модальными глаголами и без них.
Перевод уставной литературы обычно не вызывает особых затруднений, так как для всех
используемых понятий даются определения, что исключает недопонимание текста переводчиком.
Этот вид литературы приходится переводить довольно часто, так как именно в ней излагается
принятая в вооруженных силах военная доктрина и ее практическое воплощение в действиях
войск.
Побудительная часть содержания передается в текстах этого жанра без всякой экспрессии и
эмоциональности, спокойным деловым стилем изложения, прямым указанием о том', что
необходимо делать, как и в какой последовательности. Такой стиль изложения исключает всякую
двусмысленность или недопонимание. Получатель сообщения сразу же ставится в определенные
рамки поведения и строго должен следовать всем предписаниям и определениям, зафиксированным
в уставе.
В качестве 'примера подобного рода текстов приводятся два отрывка из уставов бундесвера
и их трансляты с необходимыми комментариями. В первом отрывке речь идет об определении и
использовании некоторых военных понятий, обозначающих объекты реальной действительности,
касающиеся боевой деятельности войск, и о роли этих объектов в их деятельности. В текстах
такого рода непосредственные действия войск не описываются, а излагается обстановка и
условия, которые необходимо учитывать командиру, приступая к организации боевой деятельности своих подчиненных. Во втором отрывке речь пойдет уже о самой деятельности, о
том', что должен делать командир и в какой последовательности, планируя свою деятельность и
деятельность своих подчиненных.
Оба текста характерны для любой уставной литературы. Важно помнить, что в текстах как
первого, так и второго типов всегда сохраняется побудительный параметр их содержания. При
описании деятельности это само собою разумеется, при определении же военных понятий
побудительный компонент содержания передается указанием на роль данного явления или объекта
в условиях боевой деятельности.
Текст для перевода EINFLUß DES GELÄNDES AUF DIE KAMPFARTEN1
£!®
Geländeform, Geländebedeckung und Gangbarkeit2 begünstigen oder erschweren die Bewegung
und den Kampf der Truppe. Sie3 beeinflussen den taktischen Entschluß des Führers und das
Verhalten der Truppe.
,Richtiges Ausnutzen des Geländes steigert die Waffen-Wirkung4, spart Kräfte, mindert
die Verluste und erleichtert die Überraschung des Gegners.
Jedes Gelände ist nach den Möglichkeiten zu beurteilen, die es der eigenen Truppe und
dem Feinde für Beobachtung von der Erde und aus der Luft5, für Feuerwirkung, DeK-kung.
Gangbarkeit und Schutz gegen Kampfstoffe bietet.
Für den Angriff ist ein zur Annäherung geeignetes bedecktes Gelände, das ausgeprägte
Formen und teilweise hohe Bodenbewachsung mit guten Beobachtungsmöglich-^ keiten verbindet,
günstig.
Für die Verteidigung ist offenes, deckungsarmes und flaches Gelände, das die volle
Ausnutzung der Waffen6 mit gestreckter Flugbahn und Beobachtung auf weite Entfernungen
ermöglicht, vorteilhaft. Panzersicheres Gelände kann ausschlaggebend für erfolgreiche
Verteidigung sein.
DER ANGRIFF
Jede Gelegenheit, dem Feind zuvorzukommen und ihm das Gesetz des Handelns aufzuzwingen7,
muß wahrgenommen werden. Je nach Einschätzung des Gegners und der eigenen Kraft werden
Vorbereitungen und Durchführung des Angriffes nach Zeit, Kräftemaß und Ziel verschieden
sein. Ein einmal angesetzter Angriff muß rasch und schwungvoll vorwärtsgetragen werden,
wenn er sein Ziel
erreichen soll.8
Der Bataillonskommandeur wird den Angriff aus der Bewegung ansetzen, sobald er
ausreichende Kräfte zur Verfügung hat. Es ist nicht erforderlich, das Eintreffen aller
Teile des Bataillons abzuwarten. Schnelles Zufassen^ ist in ungeklärter Lage das sicherste
Mittel zum Erfolg.
Der Bataillonskommandeur weist den Kompanien für den Angriff durch kurze Einzelbefehle
ihre Angriffsrichtungen und Angriffsziele, falls erforderlich, Trennungslinien oder eine
Mittellinie zu. Ferner ist zu befehlen, ob die Kompanien sofort oder nach Bereitstellung
angreifen sollen. Zum Erreichen eines raschen Erfolges ist oft-der Einsatz mehrerer
Kompanien» geboten. Tropfenweiser Einsatz9 setzt die Truppe leicht Rückschlägen aus. Den
Führern der schweren Waffen gibt der Bataillonskommandeur in kür2 zen Befehlen ihre
Kampfaufträge.
Вариант транслята
ЗАВИСИМОСТЬ СПОСОБОВ ВЕДЕНИЯ БОЯ ОТ УСЛОВИЙ МЕСТНОСТИ!
Рельеф местности, ее проходимость и растительный покров2 способствуют или препятствуют
продвижению войск и ведению боевых действий. Эти факторы3 влияют на выбор тактического
решения командира и на действия войск в бою.
Умелое использование местности увеличивает эффективность боевых средств4, экономит силы,
снижает потери и облегчает внезапное нападение на противника.
Любую местность следует оценивать по тем возможностям, которые она предоставляет своим
войскам и войскам противника для наземного и воздушного наблюдения 5, для огневого
воздействия, для создания укрытий,-проходов и для защиты от действия боевых отравляющих
веществ.
Для наступления наиболее удобна пригодная для сближения закрытая местность, которая
сочетает в себе. ярко выраженный рельеф и участки, поросшие высокой растительностью, с
хорошими возможностями для ведения наблюдения.
Для обороны больше подходит открытая, не имеющая укрытий, равнинная местность,
обеспечивающая наиболее эффективное использование огневых средств6 с настильной траекторией
и возможность наблюдения на большие расстояния. Танконедоступная местность может стать
решающим' фактором успешной обороны.
НАСТУПЛЕНИЕ
В условиях наступления должна быть использована любая возможность упредить противника и
навязать ему свою волю7. В зависимости от оценки данных о противнике и своих сил подготовка
и ведение наступления могут различаться по времени, количеству используемых сил и конечной
цели. Чтобы выполнить 'поставленную задачу, начатое наступление должно проводиться
стремительно8.
Командир батальона принимает решение о переходе в наступление с ходу, если он
располагает достаточными силам«. При этом нет необходимости ожидать подхода всех сил.
Быстрые действия в неясной обстановке—самое верное средство для достижения успеха.
В кратких частных боевых приказах командир батальона указывает ротам направление
наступления и объект атаки, а при необходимости и разграничительные линии или ось
наступления. Кроме того, указывается, должны ли роты перейти в наступление с ходу или после
занятия исходного положения. Для обеспечения быстрого успеха часто рекомендуется наступать
одновременно нескольким ми ротами. Постепенный ввод в бой9 своих войск подвергает их
опасности ответных ударов противника. В кратких боевых приказах командир батальона ставит
также боевые задачи командирам взводов тяжелого оружия.
Комментарий к переводу
1. Название текста переведено по функциональному тождеству.
2. Geländebedeckung und Gangbarkeit «ее проходимость и растительный покров». В трансляте
осуществлена перестановка однородных подлежащих, обеспечившая более привычное построение
русской фразы.
3. Sie «Эти факторы». В трансляте для уточнения смысла использован прием замены
местоимения существительным.
4. die Waffenwirkung «эффективность боевых средств». Использован разъяснительный перевод
с целью 'придать русской фразе законченность и ясность.
5. für Beobachtung von der Erde und aus der Luft «для наземного и воздушного
наблюдения». Произведена грамматическая трансформация для более компактного выражения
мысли, а именно: дополнения переданы определениями.
6.
der
Waffen
«огневых
средств».
По
стилистическим
соображениям
лучше
дать
вышеприведенный эквивалент, чем использовать термин «оружие». Последний встречается крайне
редко в уставах на русском' языке.
7. das Gesetz des Handelns aufzwingen «навязать свою волю». Это вполне закономерное
соответствие словосочетания на ИЯ.
8. В трансляте придаточное 'предложение поставлено на первое место, чтобы подчеркнуть
важность условий, необходимых для совершения действия, содержащегося в главном предложении.
9. Tropfenweiser Einsatz «Постепенный ввод в бой». Это также вполне закономерное
соответствие для данного словосочетания.
2.8. ВОЕННО-ДЕЛОВЫЕ ТЕКСТЫ
К военно-деловым текстам относятся прежде всего боевые документы, которые составляются
для подготовки, организации и управления боевыми действиями войск, а также для организации
их передвижения, расположения на месте и снабжения. К этому жанру относятся также различные
инструкции, циркуляры, общие для всех войск директивы и приказы.
Характерной
чертой
текстов
этого
жанра
является
их
совершенно
однозначная
ориентированность на получателя, побуждение его к определенным действиям. В этих текстах
органически сочетаются все три рассмотренных выше параметра: деловая характеристика, т. е.
изложение определенных фактов, побудительная характеристика, т. е. побуждение получателя к
физическим или интеллектуальным действиям, и личностная характеристика, которая выражается
в способности этих текстов передавать волю отправителя сообщения. В этих текстах мы часто
наблюдаем и экспрессию и эмоциональное воздействие на получателя. Особенно необходимо в
боевых документах эмоциональное содержание, так как им-енно оно должно воодушевлять
подчиненных действовать быстро и решительно. Эмоциональность изложения достигается прежде
всего употреблением различных эллипсисов, т. е. побудительных конструкций с глаголами haben
и sein, широким использованием форм настоящего времени для передачи волеизъявления
командира. Экспрессивность изложения достигается также определенной последовательностью
изложения и самой структурой предложений, которая не допускает каких-либо возражений.
(Более подробно об особенностях боевых документов бундесвера, их классификации и
рекомендациях по их переводу см'. [121].)
Важнейшей особенностью текстов военно-делового жанра является прежде всего побудительное
и экспрессивно-эмоциональное содержание, что отличает этот жанр от всех остальных военных
жанров.
Второй особенностью является большое количество сокращенных обозначений. Для перевода
таких текстов знание уставных сокращенных обозначений становится совершенно необходимой
предпосылкой.
Третьей особенностью является строго регламентированная структура большинства военноделовых текстов. Членение их на параграфы, пункты и подпункты, наглядная форма внешнего
построения, выделение абзацев— все это делает подобные тексты легко обозримыми, броскими,
что в свою очередь повышает их экспрессивность. Как уже отмечалось выше, содержание
параграфа боевого приказа определяется его номером. Это очень важно помнить военному
переводчику, так как знание предназначения параграфов по их номерам помогает переводчику
разобраться в содержании материала. Строгая регламентация заголовков и подписей, расчетов
рассылки каждого] документа также помогают переводчику разобраться а содержании боевого
документа даже в тех случаях, когда переводчик располагает не всем текстом документа, а
лишь какой-то его частью.
Таким образом', можно констатировать, что оформление текстов военно-делового жанра и
грамматическая структура предложений далеко не свободны, они предопределены в уставном
порядке. Специальными наставлениями по оформлению боевых документов предопределяв ется
также использование лексических средств. Так, на1 пример, в текстах этого жанра запрещается
употреблений слишком общих по своему значению глаголов, таких, каи erfolgen, vor sich
gehen, vornehmen, вместо номинативны). предложений рекомендуется использовать предложения
глагольными конструкциями. Например, вместо
'
Die Verteidigung des Feindes war bisher zäh un| hartnäckig. (См. стр. 135)
рекомендуется:.
Feind verteidigt sich bisher zäh und hartnäckig.
Грамматическая структура предложений этого жанра максимально проста, редко употребляются
громоздкие распространенные определения, нагромождения придаточных предложений. Предложения
с перечислениями записываются так, чтобы перечисляемые элементы выделялись с новой строки и
знаком тире, например:
Es kommt darauf an, unter Wahrung der Handlungsfreiheit
— Zeit zu gewinnen
— möglichst wenig Gelände aufzugeben
— dem Feind hohe Verluste zuzufügen.
Ниже приводится текст боевого приказа и его транс-лята с комментариями.
Текст для перевода
BEFEHL FÜR DEN ANGRIFF DER VERST. 4. GEGEN DEN FEIND SÜDWESTLICH REHR
Kompaniechef mündlich angI WENKELOH| 070530sep...
pers an
Führer I.—III. Zug
l. Lage
a. Feindangriff in Kompaniestärke mit Panzerunterstüt-j zung gegen SOTHEL durch 2.Kp um
070430sep abgewie-^ sen. 3 Panzer und 3 Schützenpanzer wurden abgeschos-^ sen.
l З.Кр z.Z. im Kampf mit Feind in Stärke von etwa 21 PzGren- und l PzKp, der von STEMMEN
gegen HEL-VESIEK angreift.
HATZE 070430sep v6m Feind genommen, gefährlicher Feindangriff—Stärke unbekannt aber
sicher beträchtlich—entlang rechter Grenze von LAUENBRÜCKER GUTSFORST auf REHR—HUNHORN in
Richtung WESTERESCH bedroht die rechte Flanke und damit die weitere geordnete Kampfführung.
REHR in Feindeshand.
b. PzGrenBrig 32 setzt den Verzögerungskampf fort. PzGrenBtl 323 weicht hinhaltend
kämpfend. Rechter Nachbar ausweicht bis Nordrand SCHEESSEL.
2. Auftrag
PzGrenBtl 322 verteidigt mit1 2. und 3. Kp nördlich SOTHEL und
HELVESIEK wie bisher bis etwa 070730sep und greift mit verst. 4.Kp unverzüglich den
Feind in der rechten Flanke an und zerschlägt ihn.
3. Durchführung2
a. 4.Kp tritt sofort aus dem Raum WENKELOH abgesessen an, gewinnt Wegegabel (328 944),
greift rittlings3 des nördlichen Weges GRIMSHOOP—REHR die Waldstücke westlich REHR an und
vernichtet in die Waldstücke eingedrungenen Feind. Angriffsziel ostwärtiger Waldrand.
b. Aufträge
(1) mMrsZg unterstützt den Angriff aus Feuerstellungen in Gegend HUNHORN durch Feuer mit
Nebel-und Brisanzgranaten zunächst auf die Waldränder, dann in die Tiefe springend. Kein
Stellungswechsel vorwärts.
(2) sMrsZg überwacht rechte Flanke der З.Кр gegen LAUENBRDCKER GUTSFORST und zerschlägt
das Nachführen von Reserven des Feindes aus dem Forst.
(3) 20mm-Zg unterstützt den Angriff der Kp zunächst durch Feuer auf die Waldränder aus
Feuerstellungen bei Wegegabel 500 m ostwärts HUNHORN, begleitet den Angriff am linken
Flügel der Kp und unterstützt mit Feuer den Einbruch und folgt der Kp dicht aufgeschlossen
bis zum ostwärtigen Waldrand entlang des Weges GRIMSHOOP—REHR.
(4) PzJgKp 320 sichert rechte Flanke З.Кр mit dort be-findlichem PzJgKanZg gegen
LAUENBRÜCKER GUTSFORST und REHR, vernichtet mitPzJgRakZg aus Feuerstellungen bei Punkt 41
(3496) angreifenden Panzerfeind und unterstützt mit l PzJgKanZgden Angriff der 4.Kp
nördlich des Weges HUN-HORN—REHR. Beim Einbruch der 4.Kp in die Waldstücke schließt dieser
Zug dicht auf, um etwa angreifenden Panzerfeind zu vernichten.
(5) Angriffsbeginn mit Erreichen der Straße HELWE-SIEK—SCHEESSEL. Nach Wegnahme des Waldes4 und Vernichtung des Feindes weicht die 4.Kp unverzüglich und in einem Zuge—sich den
Rücken deckend—wieder auf das Südufer der OSTE aus. Sie sperrt dann gemeinsam mit Teilen
PzJgKp 320, mMrsZg und 20mmZg mit linkem Flügel an LOHMOOR angelehnt und starkem, <tief
gestaffeltem rechten Flügel die Enge zwischen LOHMOOR und WÜMME und ermöglicht auf diese
Weise das Ausweichen der 2. und 3. Kp, die LOHMOOR nordlich umgehen.
c. Aufklärung und Sicherung,
Ein PzGrenZg gewinnt — sofort aufgesessen antretend— Wegegabel (328 948) und hält sie.
Verbindung mit dem aus REHR ausweichenden Spähtrupp З.Кр ist möglichst aufzunehmen.
4. Versorgung
2 gep Krkw nach Wegegabel (328 948).
5. Führung und Fernmeldewesen a. Gesicherter Fernmeldeverkehr bis zum Erreichen der
Ablauflinie. b. Meldungen
Alle angreifenden Einheiten und Teileinheiten melden
das Erreichen der Straße HELVESIEK—SCHEESSEL,
die schweren Waffen ihre Feuerbereitschaft. c. Leuchtzeichen
Rot Einzelstern — hier sind wir
Grün Mehrstern — Feind greift an
Grün Einzelstern — Беиег vorverlegen. d. Ich folge dem Angriff bei 20mmZg.
Unterschrift
Вариант транслята
БОЕВОЙ ПРИКАЗ УСИЛЕННОЙ 4-й РОТЕ НА НАСТУПЛЕНИЕ В РАЙОНЕ ЮГО-ЗАПАДНЕЕ РЕРКомандир роты
устно командирам 1, 2 и 3-го взводов
Северная окраина
Венкело
-5.30 7 сентября
1. Обстановка
а. Атака роты противника-при поддержке танков на Зо-тель отбита 2-й ротой в 4.30 7 сент.
Уничтожено три танка и три бронетранспортера противника. В настоящее время 3-я рота ведет
бой с противником' силою до Двух рот мотопехоты и одной танковой роты, который атакует из
района Штеммен в направлении Хельвезик. Противник в 4.30 7 сент. овладел Хатце и ведет
успешное наступление значительными, но точно не установленными силами вдоль правой
разграничительной линии из леса Лауенбрюккер Гутсфорст в направлении на Рер—Хунхорн и далее
на Вестереш, угрожая нашему правому флангу и, тем самым, выполнению поставленной задачи.'
Рер находится в руках противника.
b. 32 мпбр продолжает вести сдерживающие действия. 323 мпб отходит, ведя сдерживающий
бой. Сосед справа отходит до рубежа северная окраина Шеессель.
2. 3 а д а ч а
322 мпб силами * 2-й и 3-й рот по-прежнему обороняет позиции севернее Зотель и Хельвезик
до 7.30 7 сентября, а силами усиленной 4-й роты немедленно атакует противника на правом
фланге и уничтожает его.
3. Выполнение2
а. 4-й роте приказано немедленно выступить в пешем порядке из района Венкело, овладеть
развилкой дорог в квадрате 328 944, наступать, оседлав3 дорогу Гримс-хооп—Рер, в
направлении леса западнее Рер и уничтожить противника в этом лесу. Объект атаки—восточная
опушка леса.
b. Задачи подразделениям
(1) Взводу средних минометов с занимаемых огневых позиций поддержать наступление в
районе Хун-хорн огнем дымовыми и осколочно-фугасными гранатами по опушке леса, в
последующем внезапно перенести огонь в глубину леса. Огневых позиций не менять.
(2) Взводу тяжелых минометов обеспечить правый фланг 3-й роты в районе леса Лауенбрюккер
Гутс-форст, не допуская подхода резервов противника из леса.
(3) Взводу 20-мм пушек огнем по опушке леса поддержать наступление роты со своих огневых
позиций в районе развилки дорог 500 м восточнее Хунхорн;
в последующем обеспечить наступление на левом фланге роты и поддержать огнем вклинение
роты в расположение противника, следуя непосредственно за боевыми порядками роты до
восточной . опушки леса вдоль дороги Гримсхооп — Рер.
(4) 320 иптр обеспечить правый фланг 3-й роты действиями расположенного в ее боевых
порядках пушечного истребительно-противотанкового взвода по району леса Лауенбрюккер
Гутсфорст и Рер, взводом управляемых ракет с 'огневых позиций в районе отМ. 41 (кв. 3496)
уничтожить атакующего противника, а силами одного пушечного взвода поддержать наступление
4-й роты севернее дороги Хунхорн—Рер.
С момента вклинения 4-й роты в лесной массив следовать непосредственно за ротой с целью
уничтожить наступающие танки противника.
(5) Начало атаки—после выхода на шоссе Хель-везик — Шеессель. После овладения лесным
массивом4 и уничтожения противника 4-я рота, прикрывая тылы, немедленно отходит одним
броском снова на южный берег р. Осте. Совместно с 320 иптр, взводом средних минометов и
взводом 20-мм пушек преградить путь противнику на рубеже левый фланг в районе болота Ломоор
и дефиле между Ломоор и Вюмме, расположив глубоко эшелонированные главные силы на правом
фланге, и обеспечить тем самым отход 2-й и 3-й рот, которые будут обходить Ломоор с севера.
с. Разведка и охранение
Одним мотопехотным взводом, выступив немедленно на бронетранспортерах, овладеть и
удерживать развилку дорог (кв. 328 948). По возможности установить связь с отходящим из Рер
разведывательным дозором 3-й роты.
4. Тыловое обеспечение
Выслать две бронированных санитарных машины на развилку дорог (328 948)
5. Управление и связь
а. Поддерживать связь при наличии радиомолчания до выхода на исходный рубеж для атаки.
b. Донесения
Всем наступающим подразделениям доложить о выходе на шоссе Хельвезик—Шеессель, тяжелому
оружию—время готовности .к открытию огня.
с. Сигнальные ракеты
однозвездная красная ракета — свои многозвездная зеленая ракета—противник наступает
однозвездная зеленая ракета—перенести огонь вперед
d. Я следую в боевых порядках взвода 20-мм пушек.
Подпись
Комментарий к переводу
Сравнивая текст на ИЯ и.^го транслят, мы замечаем, что все эллиптические предложения
оригинала развернуты в трансляте до полных, а многие сокращенные обозначения (указания
времени, наименования частей и подразделений) написаны полностью. Расписывать все сокращенные обозначения, встречающиеся при переводе боевых документов, является обязанностью
военного переводчика.
При нумерации параграфов, пунктов и подпунктов приказа в трансляте сохраняются латинские
обозначения. Это делается для того, чтобы при необходимости можно было легче сопоставить
соответствующие пункты приказа.
Все имена собственные (названия населенных пунктов, лесов, гор, рек и пр.) в оригинале
пишутся прописными буквами, а в трансляте согласно традиции—с большой буквы, причем всегда
сопровождаются пояснениями или уточнениями, указывающими река это, лес или гора. При
переводе обычно это легко можно установить из самого немецкого наименования.
Отметим большое распространение в трансляте деепричастных оборотов, что вполне
закономерно для русского языка вообще и для текстов такого рода в частности.
1- Предлог mit в оригинале выражает инструмент действия, что соответствует русскому
творительному падежу, но в трансляте введено еще и разъяснительное слово «силами», чтобы
сделать отношение инструмен-тальности более наглядным и выразительным.
2. Начиная с пункта 3, в трансляте все предложения строятся с побудительной конструкцией
и выражают побуждение к действию (типа «кому что сделать»), хотя в оригинале по-прежнему
остается презенс. Такая трансформация необходима, потому что традиционное построение
приказной части документа на русском языке требует употребления именно этих конструкций.
3. rittlings «оседлав». Это закономерное эквивалентное соответствие в рамках военной
терминологии.
4. des Waldes «лесной массив». Такой эквивалент выбран из стилистических соображений,
так как характерен для русских боевых документов.
Таковы основные особенности жанров военной лйТй-ратуры. Знание их помогает военному
переводчику легче проникать во все стороны содержания текста, облегчает выбор конкретных
языковых средств в трансляте, нацеливает на главную характеристику всего текста, указывает
'на необходимость или недопустимость выражения 'в данном тексте экспрессии и эмоционального
содержания, т. е. способствует проникновению в инвариант перевода и в функцию речевого
'произведения.
1лава 3 ВИДЫ ПЕРЕВОДЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
В практической деятельности военному переводчику приходится заниматься письменным и
устным переводом, реферированием и аннотированием различных военных текстов, переводом
радиопереговоров, разбором' различных военных документов. Все виды этой практической
деятельности военного переводчика обладают своей спецификой и требуют от переводчика
владения определенными навыками и умениями.
В первой главе было показано, что схемы актов коммуникации при 'письменном и устном'
переводе весьма отличаются друг от друга в силу различных условий коммуникации. При устном и
письменном К.А различна последовательность действий переводчика и его подход к этой
деятельности.
В ходе переводческой практики эмпирическим путем были выработаны правила для каждого из
видов перевод--ческой деятельности. Развитие теории перевода помогло осмыслить эти правила и
с теоретической стороны. Особенности работы переводчика в различных видах КА были
рассмотрены в соответствующих разделах (см. схемы 4 и 5).
Таким образом, вид военно-переводческой деятельности предопределяет и методы работы
военного переводчика.
3.1. УСТНЫЙ ПЕРЕВОД
Устным переводом военный переводчик занимается при непосредственном общении людей,
говорящих на разных языках. Это может иметь место в ходе устной беседы между представителями
вооруженных сил различных государств, на международных конференциях или симпозиумах, когда
осуществляется перевод выступлений ораторов, при обращении к иноязычной аудитории через
средства массовой коммуникации.
Во всех этих случаях могут иметь место два вида устного перевода: синхронный перевод и
последовательный перевод. В свою очередь последовательный перевод может быть абзацнофразовым без применения каких-либо видов записи и с применением тех или иных способов
сокращенной записи сообщения на ИЯ. Остановимся на этих видах устного перевода более
подробно.
Синхронным называется такой перевод, при котором текст транслята создается практически
одновременно с возникновением текста оригинала. Запаздывание транслята по отношению к
оригиналу составляет, как правило, не более одной смысловой синтагмы. Синхронный перевод с
немецкого языка на русский является одним из наиболее сложных видов синхронного перевода,
что обусловлено спецификой грамматического строя немецкого языка (рамочная конструкция
предложений, при которой в конец предложения попадает отделяемая приставка или отрицание,
полностью меняющие весь смысл высказывания, или смысловая часть сказуемого придаточного
предложения). Построение фразы на русском языке требует появления сказуемого в его смысловом
выражении сразу же вслед за подлежащим, поэтому синхронному переводчику приходится,
основываясь на общей ситуации общения и общем смысле всего высказывания, либо постоянно
прогнозировать конкретный смысл оригинала, еще не прослушав его до конца, либо отставать на
целое предложение. В последнем случае появляется новая серьезная трудность: нужно, переводя
предыдущее предложение, удерживать в памяти последующее предложение и в этот же момент
словесно оформлять транслят. Обучение синхронному переводу требует особой длительной
тренировки и осуществляется обычно лишь после того, как обучаемый уже хорошо овладел
иностранным' языком, обладает быстрой психической реакцией и умело использует лексическую и
грамматическую синонимику на ИЯ и ПЯ.
Последовательный устный перевод без записей— наиболее часто встречающийся вид устного
перевода. Характерным для этого перевода является попеременная работа отправителя сообщения
и переводчика. В момент говорения отправителя сообщения на ИЯ переводчик усваивает
содержание сообщения, его функцию, выделяет инвариант перевода, а затем приступает к
созданию тран-слята на ПЯ. В этот момент отправитель молчит и готовит следующую часть
сообщения.
Как отмечалось выше (см. 1.3.3, схему 4), отправитель сообщения, переводчик и получатель
сообщения (транс-лята) при этом виде перевода являются непосредственными участниками КА,
видят друг друга, сами составляют элементы ситуации общения и имеют возможность часть
информации передать при помощи прагматических компонентов смысла высказывания (мимикой и
жестами и т. д.). Эти условия общения в значительной мере облегчают работу переводчика, так
как способствуют более
д| простому проникновению его во все нюансы смысла и функции
речевого произведения.
Главное в работе переводчика при переводе без записей—точно запомнить весь смысл отрывка
высказывания на ИЯ и быстро без всяких подручных средств создать транслят. Быстрота реакции
при этом виде устного перевода так же необходима, как и при синхронном переводе. Основное
внимание переводчик направляет на понимание оригинала и удержание его в памяти на
ограниченный срок. К началу второго такта работы отправителя внимание переводчика должно
быть снова максимально активизировано, а к концу этого такта особенно напряжена память. Если
все сказанное отправителем понято переводчиком и удержано им в памяти, то само создание
транс-лята не представляет особых затруднений, конечно, лишь при условии, что переводчик
достаточно хорошо владеет языком перевода.
При переводе с записями отдельные такты информации могут быть довольно продолжительными,
так как в момент передачи сообщения переводчик фиксирует тем' или иным способом передаваемое
сообщение на ИЯ письменно, а затем восстанавливает в ходе создания трансля-та весь
услышанный и зафиксированный смысл.
Существуют
различные
способы
фиксации
услышанного
содержания,
но
наиболее
распространенными являются два способа: стенография и сокращенная запись. Оба способа
требуют специального обучения и тренировки. Наиболее интересным, на наш взгляд, является
метод сокращенной записи, очень подробно описанный Р. К. Миньяр-Белоручевым. в книге
«Последовательный перевод» (М., Воениздат, 1969).
Особенность этого метода состоит в том, что основное содержание записывается в виде
отдельных пунктов и ключевых слов при помощи особой системы символов. Такая запись
составляет как бы опору памяти переводчика, пользуясь которой, он может легко восстановить в
памяти все содержание. Создание транслята и в этом случае не вызывает особых затруднений.
Как видим, главная трудность в работе переводчика при всех видах устного перевода
приходится на первоначальный этап его деятельности—на этап понимания и запоминания текста
оригинала. Устный переводчик должен всегда помнить, что основные усилия его умственной
деятельности необходимо прилагать именно на этом этапе работы. Чем точнее будет понято
исходное сообщение на ИЯ и чем полнее оно будет удержано в памяти, тем лучше будет сделан и
транслят. Работа устного переводчика требует специальной тренировки памяти и навыка быстрого
переключения с одного языка на другой.
3.2. ПИСЬМЕННЫЙ ПЕРЕВОД
Мы рассмотрим лишь такой вид перевода, когда отсутствуют непосредственные контакты на
исходном языке и языке перевода между всеми участниками КА: отправителем сообщения, его
получателем и переводчиком. Имеется в виду, что переводчик-в качестве исходного сообщения на
ИЯ имеет письменный текст и создает транслят также в виде письменного текста. В этом' случае
переводчик не ограничен временем, он может пользоваться различными вспомогательными
средствами в виде справочной литературы и словарей. Может показаться, что эти обстоятельства
облегчают работу переводчика, так как предоставляют ему различные вспомогательные средства.
Но такое мнение является ошибочным'. Работа письменного переводчика намного сложнее, чем
работа устного. Дело в том, что в условиях письменного перевода переводчик. не является
непосредственным участником акта коммуникации и на этапе понимания оригинала, и на этапе
создания его транслята для новых .получателей, а прагматические компоненты смысла им
непосредственно не воспринимаются.
Если вернуться к схеме двуязычного КА (см. раздел 1-3.3, схему 5), то мы убедимся, что
переводчику необходимо не только понять информацию, предназначенную для получателей на ИЯ,
которые отделены от него и временем и пространством', являются представителями другой
социальной культуры, а часто и другого мировоззрения, но и необходимо достаточно адекватно
понять мировосприятие Mi отправителя сообщения и мировосприятие М-2. первоначальных
получателей сообщения на ИЯ. В противном случае переводчик не сможет полностью понять
функцию Ф\ речевого произведения оригинала, а следовательно, лишится той основы, которая
играет роль критерия истинности в переводе. Кроме того, переводчик обязан также согласовать
свое индивидуальное мировосприятие Мз на языке оригинала с мировосприятием' М^ новых
получателей сообщения в виде транслята на языке перевода. Эти дополнительные согласования
чрезвычайно осложняют работу переводчика на всех этапах перевода.
3.3. ПЕРЕВОД РАДИОПЕРЕГОВОРОВ
При переводе радиопереговоров исходное сообщение воспринимается устно, а транслят может
иметь как устную, так и письменную форму.
При письменном переводе радиопереговоров переводчик обязан владеть методами быстрой
фиксации понятого содержания, в качестве которых может использоваться стенография или
сокращенная запись. Немедленно после фиксации услышанного переводчик письменно оформляет
транслят уже в традиционной форме написания.
При устном переводе радиопереговоров работа переводчика осложняется тем, что он должен
фактически вести синхронный перевод, не имея зрительного контакта с отправителем сообщения,
зачастую в условиях различных помех в канале связи. Такой синхронный перевод вести очень
трудно, поэтому в подобных случаях часто используется магнитофонная запись, которая
позволяет переводчику несколько раз прослушать исходный текст и более глубоко проникнуть в
его содержание.
Иногда
радиопереговоры
ведутся
между
разноязычными
участниками
радиообмена
при
посредничестве переводчика, например, при самолетовождении на международных рейсах, когда
пилот не знает языка наземных радиостанций. В этом случае перевод уподобляется устному
последовательному переводу без записей и ограничивается незначительным' набором стандартных
фраз и оборотов речи. При небольшой специальной подготовке, не требующей глубоких знаний
иностранного языка, переводчик может сравнительно легко справиться с таким переводом.
Наиболее распространенный вдо перевода радиопереговоров — это синхронный перевод с
записями с последующим оформлением транслята в письменном виде. При этом виде перевода к
трудностям синхронного перевода присоединяются трудности последовательного перевода с
записями, помехи в канале связи, а также трудности понимания, присущие письменному переводу,
так как переводчик не является непосредственным участником акта коммуникации. Это наиболее
сложный вид перевода радиопереговоров, и осуществлять его могут лишь опытные переводчики,
получившие специальную подготовку.
3.4. РЕФЕРИРОВАНИЕ И АННОТИРОВАНИЕ
Реферирование и аннотирование может быть как на исходном языке, так и на языке перевода.
Мы рассмотрим лишь переводческое реферирование и аннотирование.
Назначение аннотирования и реферирования—сократить врем'я на извлечение необходимой
информации. Когда обработке подвергается иностранная информация, то аннотирование и
реферирование превращаются в переводческие виды деятельности.
Реферирование и аннотирование основываются на принципе сжатия, т. е. компрессии, исходной
информации. При реферировании и аннотировании исходное сообщение подвергается такой
обработке,
при
которой
из
содержания
сообщения
исключается
все
малосущественное,
второстепенное. Сообщение 'подается в максимально обобщенном и сжатом виде. Задача эта
довольно сложна, так как требует особого навыка и умений выделять из первоначального
источника наиболее существенное и главное. Это можно сделать лишь в том случае, если переводчик является одновременно и достаточно сведущим специалистом в данной области знания.
Обучение аннотированию и реферированию представляет собой задачу достаточно трудоемкую и
сложную. Мы не ставим перед собой задачу описать этот весьма сложный процесс. Укажем только
на принципиальные, отличая аннотации от реферата и кратко опишем работу переводчика при
военно-переводческом аннотировании и реферировании.
Аннотация
должна
содержать
предельно
сжатую
характеристику
первоисточника,
она
перечисляет затронутые в источнике вопросы, не касаясь их полного содержания и выводов.
Аннотация лишь говорит, о чем повествует первоисточник, но не касается того, что по каждому
из затронутых вопросов сказано в этом источнике.
В любой аннотации вначале указывают источник, тему, к которой данный источник имеет
отношение, приводят все выходные данные источника, чтобы его можно было легко найти, затем
перечисляют все затронутые в источнике основные вопросы. Обычно эти вопросы перечисляются в
оглавлении источника или в названиях его разделов. Завершается аннотация указанием, на кого
рассчитан данный материал и какое значение он может .иметь для читателя.
В отличие от аннотации реферат в сжатом виде передает все основное содержание источника,
т. е. называет не только тему, но и кратко 'передает содержание каждого из затронутых
вопросов. Так же как и аннотация, реферат завершается критической характеристикой
первоисточника и указанием контингента, на который он рассчитан.
Реферирование и аннотирование—это сложный мыслительный процесс, требующий от переводчика
специальных знаний в той области, к которой относится обрабатываемый материал.
Аннотация составляется на основе общего знакомства с исходным материалом и перечисления
затронутых в нем вопросов. Для составления реферата нужны специальные методы обобщения
исходного материала, которыми обязан владеть переводчик. В ходе реферирования референт
всегда 'выполняет две основные задачи: стремится выделить в обрабатываемом материале его
основное содержание и выразить его в наиболее сжатом и обобщенном виде.
Для выполнения этих основных задач необходимо прежде всего получить общее и достаточно
полное представление обо всем источнике, устранить все неясности в 'понимании частностей,
так как лишь в этом случае можно будет перейти к обобщению. Первый шаг к обобщению
материала—это составление подробного плана содержания с делением на пункты и подпункты.
Затем каждый пункт и подпункт плана раскрывается по своему содержанию в одном, максимум
двух-трех предложениях, которые записываются под соответствующим пунктом плана. После этого
референт соединяет все написанное в один связный текст, который и»составит текст реферата. В
самом начале реферата, после выходных данных первоисточника, формулируется главная мысль
всего источника. Обычно эта главная мысль излагается в самом первоисточнике лишь в конце, в
реферате же она обязательно ставится в самое начало, затем идет последовательное изложение
всего содержания источника. Такое построение необходимо для того, чтобы читающий мог сразу
же извлечь информацию об основных проблемах и мог решить вопрос о том, необходимо ли ему
дальнейшее чтение реферата.
. Таким образом, реферирование и аннотирование выходит далеко за рамки собственно
перевода. Фактически переводчик здесь не столько занимается 'переводом, сколько выступает в
роли референта, используя свои знания иностранного языка.
3.5. РАЗБОР БОЕВЫХ ДОКУМЕНТОВ
Одним из видов военно-переводческой деятельности является разбор боевых документов,
попавших в руки командования войск в ходе наступательных действий.
Разбор боевых докум.ентов имеет целью отобрать из общего количества документов именно те,
которые имеют непосредственное отношение к данной боевой обстановке по времени. Естественно,
что эта задача наиболее успешно может быть выполнена лишь при условии, что переводчик сумеет
быстро выбрать из всей массы документов наиболее важные и необходимые. Это выполнимо только
в том случае, если переводчик хорошо знает общую структуру каждого вида боевых документов,
может опре-; делить характер документа лишь по одному заголовку, подписи или расчету
рассылки, а также, если он знаком с общей обстановкой на данном участке фронта и хорошо
представляет себе основные задачи своих войск.
При наличии этих предпосылок общим правилом является следующее: из всей массы имеющихся
трофейных Документов прежде всего отбираются боевые приказы, приказания, донесения и сводки.
Сортировка документов проводится по их служебным заголовкам, при этом особое внимание
уделяется документам, относящимся к тем частям и подразделениям противника, которые особенно
интересуют командование. Из отобранных документов переводу подлежат лишь те пункты, в
которых излагаются задачи войск, замысел боя и решение командира. Следовательно, основное
внимание обращается на параграф 2 и первую часть параграфа 3 боевого приказа, а также на
расчет рассылки, где перечисляются все участвующие в боевых действиях войска.
Из сказанного вытекает, что знание формальной структуры боевых документов облегчает
задачу разбора документов и их быстрый перевод.
Глава 4
ПРОБЛЕМА ТЕРМИНА И ВОЕННОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ
Если отвлечься от общих проблем перевода, то проблема термина является едва ли не самой
важной для военного перевода. Отличительной особенностью военных текстов всех жанров
является чрезвычайно большая н а-с ы щ е н н о с т ь их всякого рода военной терминологией.
В связи с быстрым' развитием военной науки и особенно военной техники появляются все новые
и новые термины и терминологические словосочетания. Терминологический пласт лексики
становится наиболее подвижным элементом военной литературы, а бурное его развитие
заставляет прибегать к определенной унификации терминологии и к регламентации ее
употребления
в
уставном
порядке.
Почти
во
всех
странах
создаются
специальные
терминологические комиссии для унификации научной терминологии, издаются специальные
терминологические справочники, словари, тезаурусы по отраслям знания. Эта большая работа
стала совершенно необходимой потому, что без упорядочения в употреблении лексики понимание
военных текстов становится затруднительным.
Однако, несмотря на унификацию, продолжают сохра-' няться национальные особенности
терминов и терминологии, и сама унификация проводится в разных странах по-разному, военные
термины сохраняют свои национальные особенности, не говоря уже о факте несовпадения объемов
'понятий в разных языках, о чем подробно говорилось в первой главе этой книги. Все это
превращает проблему термина и военной терминологии в важнейшую проблему военного перевода.
Дело осложняется также и тем обстоятельством!, что До сих пор в лингвистической
литературе нет полного единства по вопросу об определении самого понятия «термин». Не
вдаваясь в сущность научных споров по этому вопросу, попытаемся все же уяснить себе разницу
между обычным словом и термином, в данном случае военным.
4.1. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ВОЕННОГО ТЕРМИНА И ВОЕННОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ
Рассматривая основные положения теории значения, мы установили, что слово представляет
собой языковой знак, который воплощает в себе значение, причем значением знака является его
способность соотноситься с различными объектами действительности (в человеческом сознании—
денотатами), с понятиями или с различными отношениями, которые складываются либо между
денотатами, либо между понятиями, либо между теми и другими одновременно. Выше мы говорили
о различных семантических уровнях употребления слова: о денотативном, о понятийном, о
релятивном и о синтаксическом;
уровне соотнесенности слова.
Важным выводом из этого является принципиальная возможность слова соотноситься с
различными объектами, т. е. способность слова иметь несколько значений, как это принято
говорить в обиходном словоупотреблении, точнее было бы говорить о нескольких лексических
значениях, так как единственным значением слова является его способность быть оператором
превращения мысли в речевое произведение. Лексическая многозначность слова—явление
закономерное, и обусловлено это явление самой природой языкового знака (см. 1.2). Было
также показано, что только контекст ликвидирует эту многозначность слова, ограничивая сферу
его соотнесенности.
Термин представляет собой слово, обладающее такими свойствами, которые выделяют его в
особую категорию языковых знаков. В отличие от обычного слова термин может быть соотнесен
только с одним объектом реальной действительности, которым может быть либо понятие, либо
один денотат, либо группа одинаковых объектов. Один и тот же термин не может соотноситься с
различными семантическими уровнями употребления, в этом смысле термин всегда однозначен.
Однако эта однозначность прослеживается лишь в пределах одной области знания, так как в
другой области этот же знак может обозначать и совершенно другое понятие или совершенно
иной объект действительности. Однако в пределах одной области человеческой деятельности и
знания термин имеет тенденцию оставаться однозначным. Если лексическое значение слова
определяется контекстом, то значение термина в пределах одной области знания контекстом не
определяется, т. ё. в пределах одной области знания в любом контексте термин всегда
соотнесен только с одним объектом'.
Если мы ограничимся лишь военным делом, то должны будем признать, что внутри этой
обширной области существуют многие отрасли, которые можно рассматривать как различные
самостоятельные области знания или деятельности. Поэтому 'нельзя говорить об общем' понятии
«военный термин», а следует различать термины тактические, организационные, военнотехнические, термины, относящиеся к различным родам войск и видам вооруженных сил и т. д.
Все это—различные области военного знания и деятельности, для каждой из которых характерна
своя терминология. В пределах каждой из этих областей значение термина достаточно
однозначно.
Однозначность термина в таком понимании не следует путать с вариантами перевода термина
на другой язык, так как переводный эквивалент того или иного тер-, мина не есть его
значение, а лишь один из возможных вариантов эквивалентного соответствия. Таких вариантов
может быть несколько, так как объем понятия, обозначенного термином в одном языке, почти
никогда не совпадает с объемом понятия в другом языке. Именно поэтому приходится
сопоставлять в разных языках совершенно различные объемы понятий и даже другие понятия как
переводные эквиваленты. Покажем' это на следующем примере. Немецкий термин der Angriff
может иметь несколько русских эквивалентных соответствий: наступление, атака, нападение,
налет, удар. В данном случае немецкий термин имеет более широкий объем понятия, которому
соответствуют перечисленные русские термины.
Если же один и тот же знак употребляется в разных областях военного дела, следует
говорить не о многозначности термина, а о разных терминах. Например, немецкий термин die
Gabel в артиллерии эквивалентен русскому термину «вилка», обозначающему определенный метод
- пристрелки орудия, а в области пехотного вооружения этот же термин эквивалентен русскому
термину «сошка» (деталь ручного пулемета). Или другой пример. Немецкий термин das Kommando
употребляется в различных областях военного дела: как организационная единица он может
соответствовать русским военным' терминам «команда», «группа», в качестве штабного термина
он соответствует терминам «командование», «штаб», «управление», в качестве термина,
относящегося к строевой подготовке, он соответствует русскому понятию «команда» (которую
следует выполнить), в качестве военно-технического термина он соответствует русскому
терминологическому словосочетанию «командный импульс».
Эти примеры показывают, что одно и то же слово может фигурировать в качестве разных
терминов в различных областях военного дела. Военный переводчик должен это хорошо помнить.
Обращаясь к двуязычному словарю, он обязан постоянно помнить, в какой области военного дела
он ищет необходимое ему соответствие. Различные пояснительные словосочетания, приводимые в
словарных статьях, помогают переводчику разобраться в этом вопросе.
Учитывая все вышеизложенное, можно было бы дать следующее определение термину: термин —
это слово или словосочетание, языковой знак которого соотнесен с одним понятием или
денотатом (либо с несколькими одинаковыми объектами) в пределах одной области науки или
техники. Военными терминами мы будем называть такие слова, которые имеют конкретную
однозначную соотнесенность в пределах одной области военного дела.
Совокупность терминов данной области знания состав- ^ ляет ее терминологию. Мы уже
видели, что нельзя говорить вообще о военной терминологии. Существует столько видов
терминологии, сколько областей во всей совокупности военного дела. Именно 'поэтому
различают терминологию по родам войск и видам вооруженных сил, по видам военной техники, а
также
организационную
терминологию,
общетактическую,
штабную,
военно-политическую,
командно-строевую и военно-топографическую. Все эти виды терминологии объединяются в
общевоенную терминологию. Внутри военного дела последнее понятие не имеет существенного
значения, оно необходимо лишь для того, чтобы отделить военное дело от прочих сфер человеческой деятельности.'
В пределах каждого вида военной терминологии все термины данной области военного дела
всегда однозначны. Это означает, что у терминов нет синонимов. Иногда встречаются термины,
очень близкие по своему значению, например, немецкие термины das Gefecht, der Kampf (ФРГ).
Но даже такие пары слов различаются по области своего употребления. Так, термин das Gefecht
есть официальное обозначение всякой боевой деятельности войск, а термин der Kampf
применяется как неофициальный для выражения конкретных действий, т. е. область употребления
этих слов функционально разграничена. Но и такие случаи встречаются в военной терминологии
крайне редко.
Перейдем теперь к рассмотрению общих свойств терминов, присущих им, независимо от
национальной принадлежности.
4.2. ОБЩИЕ СВОЙСТВА ВОЕННЫХ ТЕРМИНОВ
'К общим свойствам военных терминов относятся такие свойства, которые не зависят от
какого-либо конкретного языка, а характерны для любой терминологии,' в том числе и для
военной.
Для
образования
терминов
используются
слова
общенародного
языка,
которые
переосмысливаются в соответствующей терминологии, но их первоначальное значение продолжает
существовать и ощущается в терминах как некоторая внутренняя форма, например, в военных
терминах die Infanteriespitze «головная походная застава» и die Panzerspitze «танковая
головная походная застава»
ощущается первоначальное значение слова die Spitze «острие». Новое значение военных
терминов основывается на значении исходного слова по ассоциации, например, головная
походная застава представляет собой, образно говоря, острие походной колонны.
Образность термина, связанная с внутренней формой слова, в эквивалентных терминах почти
никогда не совпадает в разных языках. В нашем примере для немецкого термина — это «острие»,
а для его русского эквивалента—«голова». Это несовпадение влияет на дальнейшее словесное
окружение терминов, которое в разных языках также 'не совпадает. Например, по-русски можно
сказать «на румбе», когда речь идет об определенном курсе корабля в море, но в данном
случае эквивалентный немец-' кий термин der Kompaßstrich употребить нельзя. Чтобы передать
значение русского выражения «на румбе», нужно использовать немецкое словосочетание den Kurs
anlegen. Следовательно, внутренняя форма эквивалентных слов в разных языках не совпадает.
Она своеобразно определяет для каждого термина его словесное окружение. Переводчику
приходится с этим считаться и при переводе некоторых словосочетаний проверять возможность
подобного, словосочетания в другом языке. Это свойство характерно для многих терминов, но в
каждом языке оно реализуется по-разному.
Очень важным' свойством/общим для любой терминологии, в том числе и для военной,
является ее системная обусловленность, т. е. определенная зависимость терминов друг от
друга. Об иерархической зависимости терминов в рамках тактической терминологии мы уже
говорили при описании жанра военно-научных текстов (см. 2.3.). Системность такого рода не
характерна для русской военной терминологии. Однако для всех видов терминологии характерна
иерархическая системность, т. е. наличие родовых и видовых понятий, взаимосвязь между
понятиями, относящимися к той или иной области знания. Например, все военные корабли (родовое понятие) делятся на надводные и подводные (видовые понятия). И те и другие могут быть
боевыми и вспомогательными. Все надводные корабли делятся на определенные классы, которые в
вооруженных силах стран НАТО имеют единообразную маркировку. Так, на борту каждого военного
корабля имеется буква, присвоенная данному классу кораблей:
авианосец R — Flugzeugträger
линейный корабль В — Schlachtschiff
крейсер С — Kreuzer
эсминец D —Zerstörer
фрегат F —' Fregatte
подводная лодка S — Unterseeboot
малый боевой корабль P — Kleines Kampfschiff
десантное судно L — Landungsschiff
минный заградитель N — Minenleger
тральщик M — Minensucher
вспомогательный корабль А —- Hilfsschiff.
Мы видим, что военно-морская терминология организована в определенную систему,
охватывающую родовые и видовые понятия.
Аналогичную системность можно обнаружить и между такими терминами, как der Angriff
«наступление», der Sofortangriff «наступление с ходу», Angriff nach Bereitstellung
«наступление с исходного положения», der Vorausangriff «разведка боем», die Umfassung
«охват», die Umgehung «обход». Все эти термины описывают виды наступления, виды маневра в
ходе наступления или мероприятия, связанные с началом наступления.
Наличие системности военных терминов характерно для всех языков, и это их качество
облегчает переводчику нахождение нужного эквивалентного термина в ПЯ, так как оно
ограничивает поиск системно обусловленной группой терминов.
Следующая
отличительная
особенность
военных
терминов
—
их
стилистическая
нейтральность,
так
как
единственным
предназначением
термина
является
название
соответствующего понятия или объекта реальной действительности в отличие, например, от
жаргонных слов, для которых всегда характерна определенная эмоционально-экспрессивная
окраска.
Итак, общими свойствами всех терминов в любом виде военной терминологии являются
следующие:
— однозначная соотнесенность термина в пределах одной отрасли военного дела,
— номинативность термина, т. е. независимость его от контекста,
— стилистическая нейтральность термина,
— системность термина, т. е. принадлежность его к группе понятий, описывающих
определенный вид военной деятельности или определенный военный объект.
Знание общих свойств различных военных терминологий помогает военному переводчику легче
ориентироваться
в
словарной
литературе,
справочных
изданиях,
облегчает
поиск
соответствующего эквивалента, предостерегает от употребления неправильных словосочетаний.
Не менее важным для переводчика является также знание национальных особенностей военной
терминологии, к описанию которых мы теперь и переходим.
4.3. НАЦИОНАЛЬНЫЕ СВОЙСТВА НЕМЕЦКИХ ВОЕННЫХ ТЕРМИНОВ
Национальные
свойства
немецких
военных
терминов
мы
будем
рассматривать
в
сопоставительном плане, сравнивая выявляемые свойства с подобными же характеристиками
русских военных терминов. Такой метод анализа имеет переводческую направленность и
подготавливает военного переводчика К решению конкретных переводческих задач.
Прежде всего остановимся на структуре немецких военных терминов. Если открыть немецкорусский военный словарь, то сразу же бросается в глаза чрезвычайно большая насыщенность
словаря сложными словами, которые подчас состоят не из двух, а из нескольких составных
элементов. Действительно, исследователями военной лексики было установлено, что около 80%
всех военных терминов являются сложными словами [26].
Как
правило,
немецкие
термины—сложные
слова
переводятся
на
русский
язык
терминологическими словосочетаниями, часто имеющими разъяснительны» характер. Приведем,
несколько характерных примеров:
Generalstabsoffizier m офицер службы генерального штаба (ФРГ)
Gepäckkraftwagen m грузовой автомобиль для личных вещей военнослужащих
Luftbeförderung / перевозка воздушным путем [по воздуху]
. /,
'
Verteidigungsausgaben pl расходы на оборону; военные расходы
Wegebahnabteilung f отряд обеспечения движения
Компонентами сложных слов могут быть не только существительные, как в вышеприведенных
примерах, но и другие части речи. Например,
предлоги:
Nachtrupp m тыльный отряд Vortrupp m головной отряд
наречия:
Nahschuß m выстрел с ближней дистанции
Langsamfahrt f медленное движе-. ние; мор малый ход
прилагательные: langdienend сверхсрочный
Kurzlage f летучка (напр. на учении)
глаголы:
Sichbemerkbarmachen n самообозначение
Machart f тип [особенность] конструкции
Словосложение является весьма продуктивным способом словообразования в немецком языке, а
в образовании терминов—это'основной способ. Как видно из вышеприведенных примеров, в
русском
языке
словосложение
используется
значительно
реже,
чаще
встречаются
терминологические словосочетания. Терминологические словосочетания встречаются также и в
немецкой военной терминологии, но значительно реже. Например;
Angriff mit begrenztem Ziel наступление с ограниченной целью
.
'.
Angriff nach Bereitstellung наступление с исходного положения
Entwicklung zur Schützenkette развертывание в цепь
Значительное распространение в немецкой военной терминологии получили усеченные терминысловосочетания. Такие термины служат для обозначения многофункциональных понятий, т. е.
таких понятий, которые одновременно охватывают не один, а несколько, чаще всего два,
объекта реальной действительности, притом совершенно различных. Подобные термины состоят из
нескольких сложных слов, имеющих один общий для всех компонент, который сохраняется чаще
всего лишь в последнем слове словосочетания, а во всех предшествующих словах его отсутствие
обозначается дефисом (черточкой). Произносятся такие усеченные словосочетания так, как
пишутся. Обязательным компонентом усеченных терминов-словосочетаний является союз und,
например:
Stabs- und Versorgungskompanie f рота штабная и снабжения
Panzerbrand- und Leuchtspurgeschoß n бронебой-но-зажигательный трассирующий
[пуля]
Panzerabwehr- und Kontaktmine f противотанковая контактная мина
Land- und Küstenverteidigung f наземная и береговая оборона
Lauf- und Verschlußfeder f возвратная пружина ударно-спускового механизма
Raketen- und Lenkwaffenabwehr f противоракетная оборона
снаряд
Наконец, во всех жанрах военной литературы мы часто встречаем сокращенные военные
термины, т. е. сокращенные обозначения терминов, которые настолько вошли в повседневное
употребление, что сами стали терминами. Сокращенные обозначения имеются также и в русской
военной терминологии, но в немецкой терминологий они встречаются значительно чаще и
охватывают более широкий круг военных понятий. Важно заметить, что одно и то же сокращение
может обозначать совершенно различные термины, т. е. употребляться в различных областях
военного дела. Об этом необходимо помнить военному переводчику, всякий раз определяя
область употребления того или иного сокращенного обозначения.
Приведем некоторые примеры сокращенных обозначений, которые стали самостоятельными
военными терминами.
ABC (atomar, biologisch und chemisch) противоядерд ный, противобиологический и
?
противохимический; отно-| сящийся к оружию массового поражения
Az.o.V. (Aufschlagzünder ohne Verzögerung) ударный| взрыватель мгновенного действия •
Btl (Bataillon) батальон
Geb. (Gebirgs-) горный
Lkw (Lastkraftwagen) грузовой автомобиль
Pkw (Personenkraftwagen) легковой автомобиль
Анализируя военную терминологию, можно легко за-1 метить, что очень многие военные
термины включают в себя одинаковые компоненты в качестве первых или последних элементов
сложных слов. Так, было подсчитано, что в среднем для образования огромного большинства
сложных терминов используются лишь немногие слова-определители: всего лишь 2,7% от общего
числа терминов, из которых чисто военные составляют лишь 0,5%. Это объясняется наличием
значительного количества видовых понятий, подчиненных сравнительно небольшому числу
родовых. Так, .например, родовое военное понятие der Angriff связано с целой серией видовых
понятий,
таких,
например,
как
der
Artillerieangriff
«артиллерийский
налет»,
der
Feindangriff «наступление противника», der Gegenangriff «контратака», der Luftangriff
«воздушный налет», der Nachtangriff «ночная атака; наступление ночью»; der Panzerangriff
«наступление танков», der Sofortangriff «наступление с ходу», der Torpedoangriff «торпедная
атака», der Vorausangriff «предварительное наступление; наступление передового отряда».
Понятие der Angriff является ключевым' и для целого ряда других сложных терминов, например,
der Angreifer «наступающий», der Angriff gegen Flanke und Rücken «атака [удар] во фланг и
тыл»,
schwere
Angriffe
«атаки
крупными
силами»,
umfassender
Angriff
«охват»,
vorschreitender Angriff
«успешно развивающееся наступление», zangenförmig angesetzter Angriff «наступление по
сходящимся направле,-ниям» и т. д. Таких примеров можно было бы привести-очень много. То же
самое можно сказать и о первом, компоненте термина-сложного слова, который может повторяться^ целой семье терминов. Так, например, понятие die Front фигурирует в «Военном
немецко-русском словаре» более 100 раз. Приведем, лишь некоторые термины с первым
компонентом Front-:
Frontabschnitt m. участок фронта'
Frontbewährung f фронтовой стаж
Frontdienst m фронтовая служба
Frontlinie f линия фронта
Frontverkürzung f сокращение линии фронта
Таким образом, термины-сложные слова весьма спо-. собствуют возникновению системности
военных терминологий. Из этого следует также и другой вывод о том, что при обучении
военному переводу необходимо прежде всего изучать ключевые слова военной терминологии, так
как бесчисленное множество производных терминов легко распознается переводчиком, если ему
известны ключевые компоненты, а при хорошем знании русской военной тер--минологии нетрудно
подобрать необходимый русский эквивалент для иностранного сложного термина. Именно ключевые
военные термины составляют основу всего об-JUHpHoro военного словаря.
Для военной терминологии бундесвера весьма характерно наличие значительного слоя
безэквивалентных терминов-реалий, т. е. таких терминов, которые обозначают специфические
иностранные военные понятия, полностью отсутствующие в русской военной действительности.
Многие из таких терминов вошли в немецкий язык из английского языка, некоторые термины- реалии свидетельствуют о характере военной доктрины, часть терминов, перейдя в немецкий
язык, настолько укоренилась в нем., что перестала ощущаться как иностранная лексика.
Отсутствие соответствующего военного понятия в русской военной действительности часто
затрудняет перевод таких терминов-реалий. В этом случае могут помочь словари других языков.
К числу терминов-реалий чисто немецкого происхождения относятся такие, как die
Abschreckungsthese «доктрина (стратегии) устрашения», die Verzögerung «сдерживающие
действия
(вид
боевой деятельности)»,
die Stammrolle «именной список личного состава», das Stammkommando «командование данного
класса (кораблей)». Эти понятия совершенно не имеют соответствия в русской военной
действительности и переводятся всегда описательно, но только после полного уяснения
содержания понятия, которое они называют.
Важность последнего положения можно проиллюстрировать на следующих примерах, в которых
приводятся немецкие термины-реалии, на первый взгляд не вызывающие особых сомнений, однако
отражающие
совершенно
чуждые
нашей
военной
действительности
понятия.
Например:
Luftwaffendivision f «авиационная дивизия». Однако это понятие имеет совсем иное, нежели у
нас, содержание, так как включает в себя два различных вида дивизий ВВС: боевые авиадивизии
в составе летных авиаполков, частей ПВО, снабжения и связи, а также дивизии поддержки,
которые вообще не имеют в своем составе летных частей, а состоят из полков снабжения,
связи, саперных батальонов и учебных авиаполков. В некоторых текстах понимание этих
особенностей организационной структуры авиадивизий ФРГ может иметь существенное значение.
Приведем еще несколько примеров терминов-реалий:
Behafteter т «лицо, пораженное стойкими 0В или боевыми радиоактивными веществами». Такое
собирательное понятие в русской терминологии 'полностью отсутствует.
Blauer Brief «письменная директива чрезвычайной важности», в другом' контексте —
«уведомление об отставке».
Erdkampfflugzeug га—этот термин употребляется для обозначения всех самолетов, основным
предназначением которых является непосредственное участие в наземном бою. Поскольку и
штурмовики, и истребители-бомбардировщики, и многоцелевые самолеты могут выполнять эти
задачи, этот термин может относиться к каждому из дан-•ных объектов, и было бы не совсем
верно переводить его только как «штурмовик». В каждом конкретном случае перевод необходимо
уточнять, иногда бывает полезен н описательный перевод? «самолет тактической поддержки».
Kampf panzer m —перевод этого термина тоже не так прост, как кажется на первый взгляд,
так как понятие der Kampfpanzer противопоставляется в немецкой терминологии понятиям der
Spähpanzer «разведывательный танк», der Jagdpanzer «самоходное противотанковое орудие» или
«истребительно-противотанковая САУ», der Sturmpanzer «тяжелобронированная гаубичная самоходная установка», der Flapanzer «самоходная зенитная артиллерийская установка». В русской
терминологии по бронетанковой технике деление 'проводится по совершенно иному принципу: все
машины делятся на танки и САУ. Именно поэтому термин der Kampfpanzer не следует переводить
как «боевой танк», а односложным термином.
«танк» или в иных контекстах как «бронетранспортер».
Ряд терминов-реалий перешел в немецкий язык из английского и в последнее время
приобретает все большее распространение. Примерами могут служить следующие термины-реалии:
Kontamination
f
собирательный
термин,
обозначающий
заражение
радиоактивными,
бактериологическими и отравляющими веществами;
Dekontamination f — этот термин объединяет в себе два самостоятельных русских понятия
«специальная обработка» и «санитарная обработка»;
Roll-out англ разг первый публичный показ самолета (после завершения сборочных работ на
заводе);
Digital- цифровой. Термин, относящийся к электронно-вычислительной технике.
Среди терминов-реалий можно отметить довольно значительную группу терминов американского
происхождения, которые также прочно вошли в военную терминологию бундесвера, но не
воспринимаются как национальные реалии, так как находят себе вполне однозначные соответствия в русской военной терминологии. К таким, терминам можно отнести следующие: Laser m
«лазер», Maser m «мазер», Radar m, n «радиолокатор, радиолокационная станция», Computer m
«вычислительное устройство, (электронная) вычислительная машина».
Эти особенности немецких военных терминов значительно отличают все виды немецкой военной
терминологии от соответствующей русской, и переводчику необходимо это четко понимать, и
помнить, что перевод иностранного термина бывает связан со значительными трудностями.
4.4. ПЕРЕВОД ВОЕННЫХ ТЕРМИНОВ
Анализ структурных особенностей и других специфических свойств немецких военных терминов
позволяет утверждать, что перевод многих из них оказывается далеко не простым, так как в
разных языках не существует полного соответствия как между военными понятиями, так и между
обычными коммуникативными понятиями.
Большинство военных терминов зафиксировано в военных и технических двуязычных словарях,
которые могут оказать военному переводчику существенную помощь. Но полностью удовлетворить
потребности переводчика словари не могут, так как военная терминология находится в
постоянном развитии, появляются все новые и новые военные понятия, а следовательно, и новые
термины. Для преодоления этой трудности переводчику необходимо овладеть определенной
методикой работы с новой терминологией. Прежде всего при переводе военных терминов следует
учитывать системность военной лексики. Она четко указывает область использования термина, в
пределах которой следует искать его эквивалентное соответствие, опираясь на знания военного
дела и военной терминологии языка перевода. Проиллюстрируем это положение на примере
перевода следующего речевого произведения:
Strukturell gesehen ist das Tragwerk der SR-71 als Mehrholmer aufgebaut, in den auch die
Tri'ebwerk-aufhängungen mit einbezogen sind.
В этом предложении затруднение вызывает перевод двух терминов: der Mehrholmer и die
Triebwerkaufhängungen. Оба термина бесспорно относятся к конструкции несущих плоскостей
самолета. Проникнув в смысл высказывания и зная в основном конструкцию крыла, можно
перевести эти специальные термины и все предложение, если даже под рукой нет специального
современного справочника. Возможен такой вариант перевода:
По
своей
структуре
несущие
плоскости
самолета
•
SR-71
представляют
собой
многолонжеронную конструкцию, включающую в себя также и консоли для подвески двигателей.
При переводе сложных терминов помогает также структурный анализ, согласно которому
последний
компонент
сложного
термина
определяет
его
родовую
принадлежность,
а
предшествующие ему компоненты ог-. раничивают объем общего понятия, т. е. низводят его в
ранг видового. Такой подход к 'переводу сложного термина позволяет определить его системную
принадлежность и облегчает нахождение соответствующего эквивалента в русском' языке. При
этом необходимо всегда помнить, что в немецком языке сложный термин может обозначать не
общее для всех языков военное понятие, а специфически немецкую реалию, содержание которой
совершенно чуждо русской военной действительности. Если это действительно так, то не
следует искать терминологическое соответствие, перевод должен быть пояснительным или
описательным.
Сказанное можно пояснить следующими примерами. Допустим, необходимо перевести следующее
речевое про-.изведение, относящееся к области военного снабжения:
Fertigungslo's der Zünder (Zünderlos) ist eingetroffen.
Хотя в «Немецко-русском военном словаре» (M., Bo-ениздат, 1978) имеется термин das
Fertigungslos с переводом «партия изготовления» (термин das Zünderlos отсутствует), в
указанном, контексте данный перевод использовать нельзя, так как здесь речь идет о
снабжении, а не об изготовлении чего-либо. Поскольку слово das Los может означать «партия»,
«доля», «часть», то, ограничив область поисков эквивалента лишь вопросами снабжения, в
конечном итоге получим такой вариант транслята:
Партия поставки взрывателей прибыла. Приведем еще один пример:
Zu den gemischten
Propellerturbinen.
Flugtriebwerken
gehören
Kolbentriebwerke
mit.
Abgasrückstoß
und
К авиационным двигателям смешанного типа относятся поршневые двигатели 'с реактивным выхлопом и турбовинтовые реактивные двигатели.
В данном случае перевод получен на основании структурного анализа терминов der
Abgasrückstoß и die Propellerturbine. В первом случае родовым понятием является der
Rückstoß «реактивная сила», а видовым ограничителем das Abgas «выхлопные газы». Из
сопоставления этих понятий можно получить русский эквивалент «реактивный выхлоп». Во втором
случае родовым понятием1 является die Turbine «турбина», видовым же—der Propeller
«пропеллер». Сопоставляя эти понятия и воспользовавшись устойчивым терминологическим
словосочетанием на ПЯ, можно получить соответствующий русский эквивалент «турбовинтовой
реактивный двигатель», хотя в иных контекстах термин die Propellerturbine может соответствовать лишь сочетанию «турбовинтовой двигатель».
При переводе сложных терминов-реалий поиск эквивалента ведется тем. же методом, но на
уровне
понимания
только
исходного
термина. Эквивалент
в
этом
случае
не имеет
терминологического соответствия и может быть получен лишь путем разъяснительного перевода
на основе понятого конкретного содержания. Поясним это на примере. Предположим, что
необходимо перевести следующее предложение:
Für die Führung der Truppen im Kampf müssen die Führer immer befohlene Führungslinien-,
in be-tracht ziehen (VRV, RRVusw).
Для управления войсками в бою командиры обязаны всегда учитывать указанные им основные
рубежи действий своих войск (передний край обороны, тыловую границу района обороны и т.
д.).
Термин die Führungslinie в военном словаре интерпретируется как (условная) линия
управления войсками и представляет собой чисто немецкую военную реалию, содержание которой
становится понятным из разъяснений в скобках: «передний край обороны; разграничительная
линия», что и дает возможность сделать перевод не по словарному соответствию, а по
функциональному тождеству на основе анализа инвариантного содержания.
При переводе оперативно-тактических терминов требуется быть очень внимательным, так как
именно в этой группе терминов обнаруживается иерархическая зависимость терминов от масщтаба
боевых действий и ранга командования (стратегическое, оперативное, тактическое), хотя при
'переводе на русский язык эта зависимость, проявляется в значительно меньшей степени.
Например, в штабе различают отдел или отделение штаба, однако в немецком языке для штабов
всех рангов употребляется один термин die Stabsabteilung.
Несколько слов следует сказать по поводу терминов der Gegenangriff, der Gegenstoß, der
Gegenschlag, которые часто воспринимаются как синонимы, что ведет к искажению смысла, так
как в немецкой тактической терминологии эти термины не являются синонимами, а каждый из них
соотносится с совершенно определенным круГОМ| ПОНЯТИЙ:
der Gegenangriff—планомерно подготовленная контратака, проведенная по вклинившемуся в
оборонительную позицию противнику с заранее намеченного рубежа.
der Gegenstoß — контратака, возникшая в ходе отражения наступления противника без
предварительной подготовки и организуемая ведущими бой войсками самостоятельно, без приказа
сверху. Ни в коем случае нельзя переводить этот термин как «контрудар», так как контрудар —
это термин не тактический, а оперативный, т. е. он относится к более высокой иерархической
категории.
Его эквивалентное соответствие—термин die Gegenoffensive.
der Gegenschlag—термин, употребляющийся для обозначения артиллерийского и стрелкового
огня, который открывается по исходным позициям противника, изготовившегося к наступлению.
Его наиболее близкое русское соответствие—термин «контрподготовка».
Как видим, поэлементный перевод оперативно-тактических сложных терминов может привести к
грубым ошибкам!. Оперативно-тактические термины можно переводить на русский язык лишь после
полного уяснения всего объема понятия, с которым соотносится данный термин. Часто военные
двуязычные словари не помогают решить эту задачу, так как приводят лишь некоторые из
возможных вариантов соответствий. Значительную помощь в подобных случаях оказывают
тактические справочники и уставы, в которых содержится определение соответствующих понятий.
Таким образом, правильно перевести тот или иной термин в конкретном контексте помогает
использование системной организации и структурного анализа различных видов военной
терминологии, выявление иерархической зависимости терминов, их видовой и родовой
принадлежности, проникновение во всю глубину обозначаемого понятия. Но это не единственный
путь для нахождения терминологических эквивалентных соотЕетствий. Системная и структурная
организованность терминологии — это лишь вспомогательное средство, помогающее решать
проблему термина в переводе.
Главным' и основным путем в решении проблемы перевода терминов является установление
функционального тождества. До сих пор мы говорили о функциональном тождестве только в
отношении перевода речевых произведений, но этот прием перевода применим и для перевода
единичных терминов. Поскольку термин в пределах определенной области знания всегда
однозначен, постольку и функциональное предназначение обозначаемого термином объекта
реальной действительности, независимо от - того, является ли этим объектом предмет
действительности
или
понятие,
позволяет
найти
эквивалентное
соответствие
в
ПЯ.
Функциональное предназначение в определенном виде деятельности определяет и сам действующий
объект, а знание объекта позволяет найти необходимый термин в ПЯ. Это общий и зачастую
единственный путь для нахождения терминологических соответствий в ПЯ, когда они не
зафиксированы в словаре или когда словарное соответствие не подходит для конкретного
контекста.
Перевод термина по функциональному тождеству осуществляется по следующей схеме. Сначала
в пределах контекста определяется область применения термина, затем его функция в данном
речевом произведении, т. е. его ' соотнесенность с определенным понятием, денотатом или
отношением. Необходимо напомнить, что денотат—это конкретный умственный образ конкретного
предмета действительности, понятие—абстрагированный обобщенный образ класса однородных
объектов действительности, причем однородность определяется по одному или нес-.кольким
классификационным признакам, которые главным образом' и определяют содержание данного
понятия (например, плоская поверхность на определенном удалении от точки опоры для понятия
«стол»). Отношения же—это взаимодействия между денотатами или понятиями, или между теми и
другими (см'. 1.2). После уяснения, с каким именно понятием соотнесен данный термин, смысл
речевого
произведения становится
совершенно ясным,
и
его
перевод осуществляется
сравнительно просто. Здесь возможны два случая. Первый, когда соотносимый с термином объект
(денотат, понятие или отношение) имеет место и в военной действительности на ПЯ. В этом
случае наличие объекта определяет и соответствующий термин в ПЯ. Например, в речевом
произведении Das Artilleriegeschoß beschreibt eine ballistische Flugbahn, совершенно
однозначно прослеживается соотнесенность термина das Artilleriegeschoß с конкретным
объектом!' действительности, который именуется в русской военной терминологии как
«артиллерийский снаряд», поэтому все речевое произведение легко переводится на русский
язык:
«Артиллерийский снаряд летит по баллистической траектории».
Возможен второй случай, когда соотносимый с термином объект реальной действительности
отсутствует в военной действительности на ПЯ или же объем, связанного с ним понятия резко
отличается от понятия на ИЯ. Предположим, что необходимо перевести следующее речевое
произведение:
Nach, Wirkung und Verwendungszweck der Geschosse werden unterschieden Nichtzerspringende
Geschosse der Handfeuerwaffen und Sprenggeschosse.
В этом предложении некоторое затруднение вызывают два понятия, которые не вполне
соответствуют русским военным понятиям, а именно, термины das Geschoß и die Handfeuerwaffe.
Действительно, если вдуматься в содержание всего предложения, то станет понятным, что' термин das Geschoß одинаково применим и к артиллерии, и к стрелковому оружию, в русской же
'военной терминологии понятие «снаряд» обычно употребляется только по отношению к
артиллерийским боеприпасам, а боеприпасы стрелкового оружия именуются «пулями» и
«патронами», и лишь в узкоспециальной литературе по боеприпасам можно встретить
употребление термина «снаряд» и по отношению к стрелковым боеприпасам. Термин же die
Handfeuerwaffe также, не вполне соответствует русскому термину «стрелковое оружие», так как
в немецкой терминологии для обозначения этого понятия есть термины die Infanteriewaffe, die
Schützenwaffe. Дело в том, что в русской терминологии классификация оружия ведется не по
способу применения (ручной или стационарный), а по принадлежности к роду войск, поэтому в
русском языке к категории стрелкового оружия относятся и станковые пулеметы, которые 'в
немецкой военной терминологии в категорию die Handfeuerwaffen не входят. В силу этих
несовпадений приходится прибегнуть к нетерминологическому для русского языка переводу и
дать разъяснительный перевод для этого термина «ручное стрелковое оружие» или «ручное
огнестрельное оружие». Для всего предложения возможен следующий транслят:
По своему действию и назначению боеприпасьь подразделяются на боеприпасы ручного
стрелкового оружия—пули (неразрывные боеприпасы) и фугасные снаряды (разрывные боеприпасы).
В одном предложении один и тот же термин das Geschoß пришлось перевести по-разному:
«боеприпас» и «снаряд». Но в обоих случаях эквивалентное соответствие было найдено по
функциональному тождеству, которое определялось на основании конкретной соотнесенности с
объектом'.
Другой пример.
Die Bereitstellung soll einheitlichen Beginn des
Angriffes sicherstellen.
In der Ausgangsstellung zum Angriff schließen die für den Sturm bestimmten Kompanien
dicht auf. Je näher sich die Kompanien an die feindliche Stellung heranschieben, um so
kürzer wird der Sturmanlauf.
В приведенном речевом произведении мы встречаемся с несколькими тактическими терминами,
которые имеют определенные соответствия в «Немецко-русском' военном словаре» (М.,
Воениздат, 1964 и М., Воениздат, 1978), но в данном конкретном примере ни одно из
приведенных в словарях соответствий не может быть использовано:
Bereitstellung f исходное положение; исходные позиции: исходный рубеж; выжидательный
район и др.
Ausgangsstellung f исходная позиция; исходное положение
Sturm m атака; штурм; буря; шторм
Sturmanlauf m бросок в атаку
Анализируя это речевое произведение, устанавливаем, что термин die Bereitstellung
относится к району, в котором подразделения готовятся к одновременному переходу в
наступление; термин die Ausgangsstellung относится к тому моменту наступлания, когда
подразделения накапливаются для одновременного броска в атаку. Термин der Sturm определяет
саму атаку, а термин der Sturmanlauf обозначает промежуток времени между началом броска в
атаку и вклинением в позиции противника.
Определив функциональную соотнесенность терминов, мы можем значительно глубже проникнуть
в содержание всего высказывания, а следовательно, и подыскать подходящие эквивалентные
соответствия в русском языке. В результате можно предложить такой вариант транслята:
Исходное положение для наступления должно обеспечить единовременное начало наступления
всех подразделений.
На рубеже начала атаки роты плотно смыкаются для броска. Чем ближе роты выдвинутся к
позициям противника, тем меньше будет продолжительность броска в атаку.
Следовательно, все словарные варианты соответствий этих терминов нам пришлось несколько
видоизменить или уточнить, чтобы получить действительно функционально-адекватный перевод.
Выявление
функционального
тождества
становится
наиболее
универсальным
методом
установления эквивалентных соответствий для тех терминов, которые соотносятся с понятиями,
отличающимися по своему объему от сходных понятий русского языка. Терминологические соответствия устанавливаются в этом случае путем уточнения и ограничения соответствующих
сходных понятий для того, чтобы четко определить те конкретные границы, в рамках которых
должен функционировать данный термин в конкретном речевом произведении. Последнее возможно
лишь в том случае, если военный переводчик достаточно хорошо владеет не только языком', но
и тем предметом, к области которого относится переводимый текст. Без знания существа дела
определить
функциональную
соотнесенность
термина
почти
невозможно.
Недостаточная
осведомленность может привести к неточности в понимании значения термина, а значит, и к
искажению исходного смысла.
Кроме того, определить функциональную соотнесенность терминов бывает довольно трудно изза разного объема военных понятий, соотносимых с тем или иным термином в разных языках.
Привычка видеть в термине только одну, близкую к нашему восприятию, часть объема понятия
порой скрывает от военного переводчика ту часть объема понятия, которая связана в нашей
военной действительности совсем' с другим термином или является его коннотативным
значением, т. е. значением, связанным с основным по какой-то ассоциации. В таких случаях
эта часть объема военного понятия 'проходит мимо сознания переводчика, что затрудняет
понимание исходного сообщения. Чтобы преодолеть подобные затруднения, необходимо искать
функциональную соотнесенность термина по его инвариантному значению. Понятие инварианта
можно распространять не только на законченное речевое произведение, но также и на единичный
термин.
Дело в том, что полный объем понятия, заключенный в данном конкретном термине
определяется многими обстоятельствами. Это—не только денотативная, понятийная и релятивная
соотнесенность языкового знака, но и все его коннотации, а также значения, связанные с его
этимологией и с языковой традицией. Учесть все эти факторы далеко не так просто, но
существенную помощь в подобных ситуациях может оказать метод нахождения инвариантного
значения.
Выше мы уже говорили_(см. 0.6), что инвариантным значением термина называется такое
мысленно обобщенное значение, которое прослеживается во всех возможных вариантах
соотнесенности термина. Многообразие всех возможных соотнесенностей термина можно
представить себе, употребляя термин в различных речевых произведениях. Однако такой путь
для переводчика неприемлем ввиду своей непродуктивности, гораздо полезнее обратиться к
военному двуязычному словарю.
Обычно
в
словарной
статье
двуязычного
словаря
приводятся
несколько
вариантов
эквивалентных соответствий термина с терминами русского языка. При отсутствии эквивалентных
терминологических соответствий в словаре дается описательный перевод термина с необходимыми
пояснениями. Нахождение инвариантного значения термина в любом случае заключается в том',
что переводчик внимательно читает и анализирует все приведенные в словаре варианты
соответствий со всеми пояснениями. Анализируя эти соответствия на ПЯ, переводчик стремится
понять, что же объединяет все эти варианты, что общего имеется в каждом из них. Это общее
(инвариант) может и не быть зафиксировано в каком-то конкретном слове, но оно незримо
присутствует в каждом варианте. Именно благодаря наличию инварианта все варианты
соответствий и относятся к данному термину. Общее может быть отнесено в ПЯ к разным
понятиям. Трудность как раз и заключается .в том', чтобы суметь выявить это общее,
абстрагируясь от факта отнесения смысла в ПЯ к разным понятиям'.
Вот это общее, присутствующее 'в каждом эквивалентном соответствии для данного термина
ИЯ, и есть его инвариантное значение. Чаще всего инвариантное значение формулируется в виде
речевого произведения, а не в виде эквивалентного терминологического соответствия. Покажем
это на конкретном речевом произведении:
Die Freimachung des Kampfgebietes hat den Zweck, aus dem Gebiet vor, in und rückwärts
der
Befestigungszone,
dem
«Freimachung-sg-ebiet»
die
gesamte
Bevölkerung
in
«Bergungsgebiet» zurückzu führen.
В этом речевом, произведении затруднение вызывают термины: die Freimachung, das
Freimachungsgebiet, das Bergungsgebiet. «Военный немецко-русский словарь»' приводит лишь
такие эквивалентные соответствия:
Freimachung f освобождение; высвобождение; очистка; расчистка
Bergung f эвакуация (поврежденной боевой техники); сбор (трофеев); вынос с поля боя
(раненых); оказание помощи при аварии; подъем (затонувшего корабля); снятие (напр.
навигационных знаков); траление (мин)
Анализируя первый термин, можно обнаружить, что все приведенные в словарной статье
эквивалентные соответствия .можно объединить общим инвариантным, значением: «делать что-то
свободным от чего-то». Эта общая идея пронизывает все соответствия, имеющиеся в словаре,
она может быть развита и дальше, так как содержится в таких русских понятиях как «вывоз»,
«уход», «эвакуация».
.
•
Эквивалентные соответствия второго термина можно также мысленно объединить одним общим
представлением о спасении чего-то или кого-то от какой-то опасности.
Выделенные таким путем эквивалентные, но не конкретные, а инвариантные значения,
позволяют переводчику более глубоко проникнуть в содержание исходного сообщения и, уяснив
это содержание, попытаться найти транслят, который обладал бы той же функциональной
соотнесенностью. Тогда для вышеприведенного немецкого оригинала можно было бы 'предложить
такой вариант транслята:
Эвакуация из района боевых действий преследует цель отвести все население из зоны перед
укрепленным районом, из самого укрепленного района и из его ближайшего тыла, т. е. отвести
население из «зоны эвакуации» в «район временного размещения».
Другой пример:
Die Menge an Versorgungsgütern, die innerhalb 24 Stunden an einem Landkopf ausgeladen
werden kann, heißt Anlandekapazität.
Не рассматривая терминологические соответствия, которые являются вполне однозначными и
пояснений не требуют, остановимся на термине die Anlandekapazität, перевод которого
вызывает существенные затруднения, так как в русской военной терминологии для него не имеется соответствия и он может быть переведен лишь по инвариантному значению.
anlanden высаживать (морской десант); причаливать, приставать; приземляться
Kapazität f объем.; вместимость, емкость; пропускная способность; производственная
мощность
Анализируя первый компонент этого термина, мы приходим к выводу, что определитель
Anlande- соотносит этот термин с областью понятий, применяемых для описания морского
десантирования. В этом и заключается его инвариантное значение. Вторая часть термина die
Kapazität содержит идею количественной величины, количества, объема чего-то. Исходя из
этого, можно предложить следующий вариант транслята:
Количество грузов снабжения, которое может быть доставлено в течение 24 часов в район
морского десантирования, называется сутодачей десантирования (или: суточным подвозом при
десантировании).
<.
Нахождение инвариантного значения некоторых военных терминов помогает решить проблему их
перевода, особенно в тех случаях, когда терминологическое соответствие отсутствует в
словаре и не просматривается при чтении речевого произведения.
Несколько слов следует сказать также о переводе терминов-реалий, т. е. безэквивалентных
терминов, имеющих объект соотнесения только в действительности иностранных вооруженных сил.
Как уже говорилось, существование подобных терминов объясняется тем, что военное дело
развивается в каждой отдельной стране своим самобытным путем, который определяется
своеобразием принятой военной доктрины, основным направлением между-, народной политики
данного государства, особенностями господствующего мировоззрения. Эти причины вызывают к
жизни
специфические
для
данного
государства
понятия
или
даже
объекты
реальной
действительности, которые не наблюдаются в реальной действительности других государств.
Перевод таких терминов вызывает затруднения главным образом' потому, что переводчик не
знает, с каким понятием следует соотнести данный термин в языке перевода, ибо объект
соотнесения в ПЯ отсутствует. Поскольку готового объекта нет, его следует создать путем
соответствующего разъяснения, т. е. объяснить существующее в ИЯ понятие и затем уже решить
вопрос о его обозначении.
Примерами терминов, обозначающих реалии, могут быть следующие: der Generalstabsoffizier,
die Infrastruktur, Offizier auf Zeit, das Rüstungsdreieck, die Sachbezüge, der
Wehrdienstsenat, die Beschädigungsversorgung. Для их перевода нужно сначала понять
содержание каждого термина, а затем решить, какой из них перевести описательно, для какого
термина ввести в ПЯ новый термин путем транслитерации немецкого термина или путем его
буквального перевода.
Транслитерация (или ее разновидность транскрипция) применяется в тех случаях, когда
иноязычное понятие может употребляться и в ПЯ. В качестве примера можно привести термин
«бундесвер», вошедший' в русский язык как самостоятельное понятие. При транслитерации
иноязычный термин не переводится, а передается буквами русского алфавита, например: der
Bundeswehr «бундесвер», die Wehrmacht «вермахт», der Laser «лазер» и т. д.
При транскрипции происходит та же, транслитерация, но с учетом установившегося
произношения данных буквосочетаний, например, die Hitlerjugend «гитлерюгенд», die
Camouflage «камуфляж», der Chef «шеф».
Первоначальное
введение
транслитерации
(или
транскрипции)
всегда
сопровождается
подробным объяснением содержания термина, затем он получает известность в военной
литературе и начинает употребляться уже без объяснений. Так было, например, с термином die
Infrastruktur «инфраструктура», который .первоначально переводился описательно: «система
стационарных
сооруже-"ний
вооруженных
сил»,
а
получив
известность,
стал
транслитерироваться.
.
В качестве буквальных переводов используются термины der Generalstabsoffizier «офицер
генерального
штаба»
(чаще:
«офицер
службы
генерального
штаба»),
хотя,
подобное
калькирование не 'вполне соответствует немецкой военной реалии, так как термин der
Generalstabsoffizier служит для наименования всех офицеров, окончивших высшую военную
академию бундесвера, независимо от занимаемой ими должности; то же можно сказать и в
отношении термина Offizier auf Zeit «временный офицер» или «офицер по контракту».
Термины, 'встречающиеся при переводах сравнительно редко, обычно не транслитерируются, а
снабжаются объяснительными переводами. Получение исчерпывающего объяснительного перевода
возможно лишь в том случае, если известен 'весь соотносимый с термином объем' понятия, так
как в противном случае возможны неточности в переводе. Так, в частности, в «Немецко-русском
военном словаре» (М., Воениздат, 1964) термин Sachbezüge переведен как «вещевое
довольствие». В западногерманском справочнике «Militärisches Taschenlexikon» (1961 г.)
дается следующее определение этого термина:
Sachbezüge. Neben den Dienstbezügen an Soldaten geleistete Abfindungen in Form der
Gewährung von freier Unterkunft, Verpflegung, Bekleidung und persönliche Ausrüstung.
Из этого следует, что данный термин включает в себя все виды довольствия, за исключением
денежного, а не только вещевое, как это трактуется в словаре. В новом издании словаря (М.,
Воеииздат, 1978) перевод этого термина уточнен—«довольствие военнослужащих», хотя и в этом
варианте перевод не вполне соответствует приведенному выше определению термина, так как не
оговорено
исключение
денежного
довольствия
из
его
русского
соответствия.
Термин die Beschädigungsversorgung нужно объяснить так: «пенсионное обеспечение лиц,
получивших инвалидность на действительной военной службе, или .пенсия их родственникам».
Термин das Rüstungsdreieck часто встречается в печати ФРГ и обозначает военнопромышленное объединение ФРГ, Франции и Италии по созданию новой военной техники. В ряде
случаев можно давать и перевод этого термина как «военно-промышленный треугольник».
Термин der Wehrdienstsenat можно перевести как «высший военно-дисциплинарный суд».
Эти примеры убедительно показывают, что перевод безэквивалентных терминов должен
сопровождаться глубоким 'проникновением в содержание соотнесенного с термином понятия, т.
е. в конечном итоге и для этой части военной терминологии остается в силе основной путь нахождения эквивалентного соответствия, а именно установление функциональной значимости
термина.
Терминология занимает наиболее видное место в военной литературе всех жанров, 'поэтому
перевод военных терминов становится самым важным во -всей деятельности военного
переводчика. Решить эту проблему помогут переводчику рекомендации, данные в этом разделе.
4.5. ВОЕННАЯ ТЕРМИНОЛОГИЯ И СЛОВОСОЧЕТАЕМОСТЬ
Известно, что семантическое содержание слова в значительной степени определяет и его
способность сочетаться с другими словами. Например, можно сказать «ставить задачу», но
нельзя—«ставить наступление»;
можно сказать «развертывать войска» и нельзя сказать «развертывать позиции» и т. д.
В разных языках эквивалентные термины обычно сочетаются не одинаково, что обусловлено, с
одной стороны, их этимологией, которая влечет за собой и присущую исходному слову
традиционно установившуюся словосоче-таемость. С другой стороны, существенное влияние оказывает и языковая традиция, достаточно своеобразная в разных языках. Например, по-немецки:
das Ziel stecken, по-русски: «ставить задачу»; den Anker lichten «поднимать якорь»; der
Anker schwimmt «якорь встал».
Эти различия в допустимости или недопустимости тех или иных конкретных словосочетаний
необходимо постоянно учитывать переводчику, чтобы не ввести в ПЯ не свойственные ему
иноязычные словосочетания. Иными словами, иноязычное словосочетание необходимо постоянно
проверять на переводимость в его первоначальном составе, помня однако, что в ряде случаев
эквивалентное словосочетание в ПЯ может иметь совсем иной словарный состав. Критерием
правильности транслята по слово-сочетаемости всегда является исходный смысл и присущая
данному языку традиция словоупотребления.
Имеется
достаточно
много
фундаментальных
исследований,
освещающих
вопросы
словосочетаемости [3, 13, 59, 70, 98, 131]. Мы не будем рассматривать теоретические
исследования этой проблемы, укажем лишь на некоторые критерии, определяющие неправильности
тех или иных словосочетаний в разных языках.
Словосочетание оказывается неправильным в следующих случаях:
— смысл словосочетания невозможно соотнести с реальной ситуацией, например, «оборона
короткими бросками», «дистанционный ударный взрыватель» или «сосредоточение войск для
броска в оборону»;
— описываемая словосочетанием ситуация оказывается чрезвычайно редкой и совершенно
нетипичной, например, «я дал танку броню» (хотя в принципе конструктор танка мог бы
выразиться так);
— слова, образующие словосочетание, оказываются семантически несовместимыми, например,
нельзя сказать die eigene Stellung wegnehmen, хотя словосочетание die Stellung wegnehmen
вполне возможно;
— слова, образующие словосочетание, стилистически несовместимы, например, можно сказать
einen Rat (eine Auskunft) erteilen, так как глагол официального стиля erteilen здесь вполне
уместен, но тот же глагол со словами фамильярного стиля уже не сочетается, и поэтому сказать einen Wink erteilen уже нельзя;
— словосочетание противоречит нормам литературного языка, например, -словосочетание
meine Einheit besitzt zwei Züge, хотя и вполне понятно, но нормы литературного языка
рекомендуют в подобных случаях употреблять глагол haben.
Эти критерии случаей неправильности словосочетания Типичны для любого языка, и
переводчик должен 'постоянно помнить об этом. "
Конкретно все вышеизложенное можно продемонстрировать на примере перевода следующего
контекста:
Den Rumpf der SR-71 kann man als Bestandteil des Tragwerkes bezeichnen. Der über einen
großen Bereich seiner Länge zylindrische Vorderrumpf wächst aus den Flügelvorderkanten
heraus.
Транслят:
Фюзеляж самолета1 SR-71 можно представить2 в виде составной части несущих плоскостей.
Цилиндрическая передняя часть фюзеляжа, составляющая значительную часть его длины3, плавно
переходит4 в переднюю кромку крыла.
Поясним некоторые переводческие трансформации, произведенные в трансляте:
1. В транслят введено пояснительное слово «самолета», роль которого в оригинале играет
определенный артикль при обозначении типа самолета.
2. Предложенное русское соответствие «можно -представить» не вполне соответствует
немецкому kann man bezeichnen, но в данном контексте такой вариант вполне уместен, так как
словосочетание «можно обозначить» стилистически несовместимо со всем контекстом, описывающим внешние свойства 'самолета, и на самом деле фюзеляж не является составной частью
несущих плоскостей.
3. Распространенное определение в оригинале вполне типично для немецкого языка, 'но в
русском языке оно встречается значительно реже, так как делает фразу очень громоздкой.
Чтобы избежать этой громоздкости в данном случае, мы прибегли к переводу через причастный
оборот, весьма распространенный в русском языке.
4. Конец фразы оригинала переведен с использованием приема антонимического перевода. В
оригинале «фюзеляж вырастает из передней кромки крыла», а в трансляте «фюзеляж переходит в
переднюю кромку крыла», т. е. здесь направленность действия совершенно противоположная.
Обусловлено это тем, что буквальный перевод немецкого словосочетания был бы совершенно неуместен в русском языке, так как традиционно словосочетание «фюзеляж вырастает» в
технических текстах не употребляется.
"
Мы видим, таким образом, что в каждом конкретном случае при переводе тех или иных
словосочетаний переводчик руководствуется главным образом нормами ПЯ, стремясь сохранить
эквивалентность смыслов. Отсюда последовательность действий переводчика должна быть
следующей:
— определение общего смысла исходного сообщения;
— выяснение смысла и полного объема понятий всех специальных терминов;
— установление функциональной принадлежности терминов к объектам их соотнесения;
— нахождение эквивалентных терминологических соответствий в ПЯ;
— конструирование транслята с эквивалентным смыслом и тождественной функцией. При этом
основное внимание следует обращать на словосочетаемость в ПЯ, т. е. подбирать такие
словосочетания, которые не противоречат нормам ПЯ и не являются одним из видов неправильных
словосочетаний;
—
чтение
полученного
транслята
и
устранение
возможных
неточностей
смысла
и
стилистических погрешностей.
Лишь после завершения всей этой работы перевод можно считать вполне завершенным.
Указанные в этой главе пути перевода термина и военной терминологии позволяют достаточно
адекватно решать и проблему перевода военного текста, так как терминологический аспект в
военном переводе является основным, при этом перевод осуществляется в функциональносемиотическом плане, т. е. в соответствии с рекомендуемой автором моделью перевода.
Глава 5
РАСШИФРОВКА И ПЕРЕВОД ВОЕННЫХ СОКРАЩЕНИЙ БУНДЕСВЕРА
Как уже отмечалось, немецкие 'военные материалы изобилуют различными сокращенными
обозначениями,
которые
используются
вместо
сложных
терминов
и
терминологических
словосочетаний. Многие сокращенные обозначения настолько прочно вошли в практику языкового
общения, что стали употребляться как самостоятель-' ные термины и даже послужили основой для
образования новых сложных терминов. Особенно широкое распространение сокращения получили во
всех видах боевых до--кументов, в военных уставах и наставлениях. Не зная военных
сокращений, нельзя понять и прочесть боевой приказ или боевое донесение.
Поэтому умение расшифровать и перевести немецкие:
военные сокращения становится настоятельной необходимостью для каждого военного
переводчика.
5.1. КЛАССИФИКАЦИЯ ВОЕННЫХ СОКРАЩЕНИИ
Военные сокращенные обозначения, употребляемые в практике языкового общения в бундесвере,
можно подразделить на ряд групп по различным классификационным признакам. Прежде всего
следует различать лексические и графические сокращения.
Лексические сокращения в силу их частого употребления вошли в практику коммуникации как
полноценные слова и употребляются в письменной и в устной речи без расшифровки. Например, MG
произносится [эм-ге], расшифровывается das Maschinengewehr (пулемет) ;PKW произносится [пека-ве], расшифровывается der Personenkraftwagen (легковой автомобиль); Flak произносится
[флак] расшифровывается die Fliegerabwehrkanone (зенитная пушка).
.
Графические
сокращения
употребляются лишь в письменной речи, в устной речи они всегда
произносятся в расшифроЁанном виде. К такого типа сокращениям относятся все наименования
организационных единиц, на-. пример, Zg—der Zug (взвод), Kp—die Kompanie (рота), Btl — das
Bataillon (батальон), Вг — die Brigade (бригада), ТЕР—der Truppenentgiftungsplatz (пункт
специальной обработки, ПСО).
Деление сокращений на лексические и графические не имеет существенного значения для
переводчика, так как при письменном переводе и те и другие необходимо расшифровывать.
По способу образования военные сокращения подразделяются на следующие структурные типы:
— буквенные,
— слоговые,
— смешанные и
— частично-сокращенные.
Сокращения всех структурных типов могут быть как лексическими, так и графическими.
...Буквенные сокращения образуются путем выделения первой буквы (первых букв) однословного
термина, составных элементов сложного термина или терминологического словосочетания,
например: D — dringend (срочно), Demob. — Demobilmachung (демобилизация), , d.a.Z. — dicht
am Ziel (у самой цели). Иногда буквенные сокращения образуются путем, 'выделения лишь
согласных букв данного слова, например, P — Panzer- (танковый), Bg—Berg (гора), BglBttr—
Begleitbatterie (батарея сопровождения), Mrs— Mörser (миномет). Но чаще всего мы встречаемся
с буквенными сокращениями, состоящими из первых букв составных компонентов сложного или
составного термина, например, AAN — Ausrüstungsanordnung (табель имущества), а.В.—auf Befehl
(по приказу),BGmR—ballistisches Geschoß mittlerer Reichweite (баллистический снаряд средней
дальности),
D.a.B.—
Dienst
an
Bord
(корабельная
служба),
E.R.—
Eiserne
Ration
(неприкосновенный запас продовольствия), FSO — Flugsicherheitsoffizier (офицер службы обеспечения полетов).
Слоговые сокращения имеют наибольшее распространение в военной литературе всех жанров.
Обычно они представляют собой либо первый слог слов, например, mil.— militärisch (военный),
PL— Pionier (инженерный, саперный), Vis.— Visier (прицел), или несколько первых слогов
каждого
компонента
сложного
слова-термина
или
словосочетания,
например,
BallWeZg—
ballistischer Wetterzug (баллистическо-метеорологический взвод), Flam-bo — Flammenbombe
(зажигательная (авиационная) бомба), Jabo — Jagdbomber (истребитель-бомбардировщик), Korn.
Adm. — Kommandierender Admiral (командующий
. соединением кораблей в звании адмирала).
Некоторые слоговые сокращения представляют собой усеченные слова, например, Akku—
Akkumulator (аккумулятор), Anm. — Anmerkung (примечание), Befh—Befehlshaber (командующий),
Kampfw — Kampfwagen (боевая машина), Pist. — Pistole (пистолет). Как видно из примеров,
большинство сокращений пишутся без точек, но некоторые из них пишутся с точкой. Обусловлено
это установившейся традицией.
Многие слоговые сокращения представляют собой сложносокращенные слова, в которых каждый
компонент сложного термина представлен слогом, иногда некоторые . компоненты сложного
термина в сокращенном обозначении не представляются. Примеры сложносокращенных слов:
Entg.Tr. — Entgiftungstrupp (дегазационное отделение), Erdei. — Erdeinschießziel (наземный
пристрелочный репер), InstRgt — Instandsetzungsregiment (ремонтный полк), Sankra —
Sanitätskraftwagen (санитарный автомобиль).
Смешанные сокращения являются сочетанием букв и слогов, причем некоторые компоненты
сложного термина представлены буквой или буквами, а другие сло- гом или слогами. Последовательность расположения букв и слогов в смешанном сокращении
может быть различной. Этот тип сокращений очень распространен в немецкой военной литературе.
Приведем
некоторые
примеры
смешанных
сокращений:
ABCAbwAusbKp—АВС-АЬwehrausbildungskompanie (учебная рота ABC), Abt.Fz.— Abteilung Feldzeugwesen (отдел военно-
технического имущества); Disz.Vorg.—Disziplinarvorgesetzter
(прямой начальник), Fu.Wg. —
Funkwagen (подвижная радиостанция), NFluwa— Nachtflugwache (ночной пост воз-' душного
наблюдения и оповещения).
.
Частично-сокращенные слова представляют собой сочетание сокращенного термина по одному из
вышеприведенных типов с полным словом. Этот способ образования сокращений весьма продуктивен
и ведет к образованию все новых и, новых терминов. Примерами таких сокращений могут служить:
0-Punkt — Nullpunkt (эпицентр ядерного взрыва; точка прицеливания; начало отсчета; начало
координат), B-Stelle—Beobachtungsstelle (наблюдательный пункт), LJ-Kreuzer—Unterseekreuzer
(крейсерская
подводная
лодка),
U-Jagdausrüs-tung
—
Unterseebootjagdsausrüstung
(противолодочное
вооружение),
W-Linie—Widerstandslinie
(рубеж
обороны),
KMBoot—
Küstenminensuchboot (базовый тральщик;
катер-тральщик).
Наиболее важной для переводчика является классификация сокращений по смысловому
содержанию. Среди них можно выделить следующие группы:
— группу сокращений, относящихся к организации войск для обозначения подразделений,
частей и соединений бундесвера. Все эти сокращения пишутся слитно без точек и произносятся в
расшифрованном виде. К таким' сокращениям относятся: Трр—Trupp (отделение; звено;
группа), Gr— Gruppe (отделение), Zg—Zug (взвод), Кр—Kompanie
(рота),
Btl — Bataillon
(батальон), Rgt—Regiment (полк), Br—Brigade (бригада), Div— Division (дивизия), Kps — Korps
(корпус), A—Armee (армия), HGr— Heeresgruppe (группа армий).
Большинство сокращений, относящихся к организационной структуре вооруженных сил, является
сложными терминами, так как, обозначая организационные единицы, эти сокращения называют их
полную принадлежность не только к части или соединению, но и к роду войск или виду
вооруженных сил, например, FAK—Flugabwehr-kommando (командование ПВО), FErsBtl — Feldersatzbataillon (полевой запасный батальон), LLDiv—Luftlandedivision (воздушно-десантная дивизия),
PzGrenKp— Panzergrenadierkompanie (мотопехотная рота), Geb-PiBtl—Gebirgspionierbataillon
(саперный батальон гор-нопехотного соединения), LwAusbBrig—Luftwaffenaus-bildungsbrigade
(учебная бригада ВВС), PzZg—Panzerzug (танковый взвод).
— группу сокращений, относящихся к штабам, и их деятельности. Прежде всего сюда входят
сокращения. обозначающие отделы или отделения штабов.
Штаб каждой организационной единицы бундесвера делится на 4 отдела (отделения), причем
отделы (отделения) вышестоящих штабов обозначаются буквой G: G1, G2, G3, G4, аналогичные
отделы (отделения) штабов низшего командного звена обозначаются буквой S с соответствующим
номером: Sl, S2, S3, S4. Для обозначения начальников соответствующих отделов (отделений)
штаба используются те же сокращения, но с определенным артиклем, например, der Gl, der S4.
В соответствии с выполняемыми функциями для обозначения отделов (отделений) штабов
используются следующие сокращения:
Gl, S1—отдел (отделение) личного состава и идеологической работы;
G2, S2—отдел (отделение) разведки и контрразведки;
G3, S3—оперативный отдел (отделение); отдел (отделение) боевой подготовки и организации;
G4, S4 отдел (отделение) тыла.
Отделы (отделения) штабов от бригады и выше обозначаются буквой G, а штабы нижестоящих
инстанций— буквой S.
К этой же группе сокращений относятся и все сокращения, связанные с оформлением боевых
документов, которые встречаются в служебных заголовках боевых документов, в подписях к ним,
в рассчетах рассылки и при обозначении имен собственных в документах и на картах. Эти
сокращения рекомендуется запомнить:
Az (Aktenzeichen) шифр документа; .
TgbNr (Tagebuchnummer) номер по журналу боевых действий;
Aufstellungs-Nr порядковый номер по журналу учета;
Spruch-Nr «квитанция», т. е. условное обозначение для. подтверждения по радио о получении
данного документа;
BRV (Befehl für die Regelung der Versorgung) приказ по организации снабжения;
BFV (Befehl für die Führung der Versorgungstruppen) приказ по управлению тылом;
i.V. (in Vertretung) помета «за». Обычно она ставится, когда документ подписывает
начальник штаба от имени командира или лицо, временно исполняющее обязанности командира;
i.A. (im Auftrag) помета «по поручению»
а. В. (auf Befehl) помета «по приказу»; ставится лицом, которому поручено соответствующим
приказом подписывать все документы этого рода.
,
N.f.D. (nur für den Dienstgebrauch) гриф «для служебного пользования»
g. (geheim) гриф «секретно»
g.K. или g. Kdos (geheime Kommandosache) гриф «совершенно секретно»
Сокращенные обозначения организационных единиц употребляются также в расчете рассылки
боевых документов, который обозначается термином Verteiler. Под этим словом в столбец
перечисляются сокращенными обозначениями все части и подразделения, которым рассылается
данный документ, например:
Verteiler
PzGrenBtl(mot)613 PzGrenBtl(MTW)612
Расчет рассылки
мтбтл (на автом!.) 613 мтбтл (на бронетранспортерах
PzGrenBtl(SPz)611
«Мардер») 612 мтбтл (на бронетранспортерах) 611
Иногда в целях секретности данных об организации или группировке расчет рассылки в
документе не указывается, а ставится лишь указание на особый список, хранящийся в штабе, по
которому разослан данный документ. В этих случаях запись выглядит следующим образом:
Verteiler
Расчет рассылки
Verteiler 2
По списку № 2
Географические наименования часто сопровождаются следующими сокращениями: OB—Ober
(Верхний), ÜNT— Unter (Нижний), GR—Groß (Большой), Kl — Klein (Малый), West (западная
окраина), Nord (северная окраина), Ost (восточная окраина), Süd (южная окраина), HFN—Hafen
(порт).
Сокращенные обозначения употребляются также при маркировке пунктов на карте, которые в
ряде случаев даются не по координатной сетке, а при помощи особой у ело в ной линии ко о p
д и н а т, которая именуется Stoßlinie. Эта линия ориентируется на карте при помощи
бросающихся в глаза ориентиров (населенный пункт, гора), которые определяют начало этой
линии (Anfangspunkt) и конец (Richtungspunkt). Таких условных линий координат на карте
может быть несколько, поэтому они обозначаются различными цветами, кроме лилового, а в
документе записывается название этого цвета. Вся линия от начального до конечного пункта
делится на равные отрезки, соответствующие 100 м длины на местности, Нужные пункты на карте
ориентируются по отношению к этой линии при помощи начальных букв английских слов:
F (forward)—по направлению от начального к конеч-' ному пункту, В (backward)—в обратном
направлении, L (left)—по перпендикуляру в левую сторону от линии, R (right)-no
перпендикуляру в правую сторону от линии. Полученные таким образом условные координаты
пункта на карте записываются без запятых в следующей последовательности: grün F 55 R 25
(см. схему 8)
Особую группу составляют сокращения, используемые при радиообмене. Все служебные фразы
радиообмена закодированы специальными сокращенными обозначениями, которые и передаются по
средствам связи. Эти сокращения могут понадобиться переводчику лишь в том случае, если он
будет переводить радиообмен. Переводчик должен знать, что все буквы, передающиеся по средствам связи, обозначаются условными словами, едиными для всех стран НАТО. Ниже мы приводим
обозначение букв латинского алфавита по этой системе.,
A.— ALFA [альфа] В—BRAVO [браво] С—CHARLIE [чарли] D — DELTA [дельта] E—ECHO [эхо] F —
FOXTROT [фокстрот] G—GOLF [гольф] H — HOTEL [хотель] 1—1К01А[индиа]
J — J U LI ETT [джульет]
K-KILO [кило]
L— LIMA [лима]
М—М1КЕ[м1айк]
N — NOVEMBER {новембер]
0—OSKARtocKapK
P — PAPA [папа]
Q—QUEBEC [квебек]
R — ROMEO [ромео] V — VIKTOR [виктор] S—SIERRA [сиерра]
W—WHISKY [виски]
T — TANGO [танго] .
X — XRAY [иксрей] U — UNIFORM [униформ]
Y — YANKEE [янки] ZZULU[3yny]
Ниже приводится список наиболее употребительных сокращений при радиообмене, применяемый
во всех странах НАТО:
АА неизвестный абонент
ZAF соедините меня с...
AR конец передачи .
Z E U учебная телеграмма
AS
ждите;
вынужден
ZEX передать всем адреждать
'
сатам
В остальное после
ZUi обратите внимание
ВТ новое
на...
DE я
iNTQRU есть ли у вас
F не отвечайте
что-либо для меня
Gr количество групп
QRU у меня нет для вас
И знак раздела
ничего
К прием
•
ZDE телеграмма не вруNR номер
чена
R понял,квитанция
ZOK передайте эту телеТ передайте
грамму через ....
iMi повторите
'
ZDF телеграмма вручена
Наконец, можно выделить еще одну группу сокращений, получившую широкое распространение в
послевоенные годы во всех странах НАТО. Это сокращения амери- " канского происхождения,
относящиеся к различным реалиям НАТО. Расшифровать их можно только с помощью словарей и
справочников. Приведем несколько 'примеров:
AAFCE (Allied Air Forces, Central Europe) объединенные ВВС НАТО на Центральноевропейском
театре
ААМ (air-to-air missiie) ракета класса «воздух—воздух»
ALFCE (Allied Land Forces, Central Europe) объединенные сухопутные войска НАТО на
Центральноевропейском театре
ALFSEE (Allied Land Forces, Southeast Europe) объединенные сухопутные войска НАТО в.
юго-восточной части Южноевропейского театра;
ATAF (Allied Tactical Air Force) объединенное'тактическое авиационное командование НАТО
Кроме перечисленных выше, в бундесвере употребляются многие другие сокращения. Они
относятся к различным областям военной терминологии от тактики до отдельных видов
вооружения и выделение их в отдельные классификационные группы не представляется целесообразным. Их расшифровка осуществляется по вышеописанным принципам.
5.2. МЕТОДЫ РАСШИФРОВКИ СОКРАЩЕНИЙ И ИХ ПЕРЕВОД
Приведенная в. предыдущем разделе классификация немецких военных сокращений позволяет
сделать вывод о том, что подавляющее большинство военных сокращений образовано от терминов—
сложных слов или терминологических словосочетаний.
Перевод терминов был подробно рассмотрен нами в предыдущей главе. Так как сокращенные
обозначения являются заменителями терминов, их перевод ничем не отличается от перевода
военных терминов, главная трудность заключается лишь в их расшифровке.
Многие из военных сокращений приведены в общих и специальных военных словарях. Но при
пользовании словарями необходимо помнить, что одно и то же, сокращение может относиться к
совершенно различным терминам. Так например, в «Немецко-русском военном словаре» (М., Воениздат, 1964) сокращение А относится к 20 различным терминам, сокращение В—к 19 терминам,
сокращение М—к 12 терминам и т. д. Чтобы выбрать правильное соответствие из множества
сокращений, приведенных в словаре, необходимо прежде всего ограничить выбор той областью, в
какой используется данный термин. Решить, к какой области относится сокращение, возможно
только в результате понимания общего содержания текста. Анализируя содержание текста,
переводчик определяет принадлежность сокращения к организационной, тактической или военнотехнической терминологии, к тому или иному роду войск или виду вооруженных сил, что,
несомненно, резко ограничивает выбор правильного соответствия.
Однако многие сложные сокращения в словарях не приводятся. В этом случае сокращение
следует расчленить на его составные части и попытаться найти в словаре расшифровку каждой
составной части сложного сокращения. Расчленение сложного сокращения облегчается TeMi, что
большинство из них в своем графическом оформлении сохраняют первоначальную структуру
сложного термина в наглядном для зрительного восприятия виде, так как каждый составной
элемент сложного термина пишется в сокращении с большой буквы. Например, DAG —
Divisionsartilleriegruppe (дивизионная артиллерийская группа, ДАГ), VRV—Vorderer Rand der
Verteidigung (передний край обороны), VSt — Vermittlungsstelle (узел связи), WaBtl —
Wachbataillon (караульный батальон).
Чтобы понять, как следует поступать при расшифровке военных сокращений, приведем
небольшое речевое произведение, насыщенное сокращениями, из которых не все можно найти в
«Немецко-русском военном' словаре», и попытаемся расшифровать их значение.
Das Versorgungsbataillon für die Versorgung der Divisionstruppen bildet DVP und
innerhalb der Bri-. gaden BrVP und seine SanKp, BrHVPl, KrSamPkt und WHP1.
Сокращения DVP, BrVP, SanKp, BrHVPl имеются в словаре:
DVP — Divisionsversorgungspunkt
(дивизионный
пункт снабжения)
BrVP — Brigadeversorgungspunkt (бригадный пункт снабжения)
SanKp — Sanitätskompanie (медико-санитарная рота)
BrHVPl — Brigadehauptverbandplatz (бригадный медицинский пункт)
Сокращения KrSamPkt и WHP1 в словаре отсутствуют. Расчленим эти сокращения на их
составные элементы, причем членение начнем с первого компонента и искать этот компонент и
оставшуюся часть будем в словаре. Элемента Кг- в словаре нет, оставшаяся часть сокращения
SamPkt представлена лишь отдельно по своим компонентам: Sam — Sammel встречается в ряде
сложных сокращений, хотя отдельно как сокращение и не приводится, компонент Pkt — Punkt в
словаре имеется. Учитывая общее содержание высказывания, можно предположить, что элемент
Кг- обозначает Kranken, тогда все сокращение расшифровывается Krankensammelpunkt и может
быть переведено как «эвакуационный приемник на марше».
Таким же образом поступаем с сокращением WHP1. Подходящего соответствия для элемента W в
словаре нет, так как все приведенные в словаре соответствия не имеют отношения к медикосанитарной службе. То же относится и к элементу Н. Элемент Р1 легко соотносится С термином
Platz (место, стоянка). Следовательно, сокращение WHP1 относится к какому-то месту или
стоянке. Поскольку речь идет о медико-санитарной роте и о том, что она развертывает
бригадный медицинский пункт и пункт сбора больных и раненых, то можно предположить, что
речь идет о стоянке санитарных автомашин, так как элемент W можно расшифровать как Wagen, а
элемент Н как -halte, т. е. все сокращение WHP1 расшифровывается как der Wagenhalteplatz
«стоянка автомашин». В русском эквиваленте мы вводим дополнительный разъяснительный элемент
«санитарных», так как в речевом произ- . ведении говорится о медико-санитарной роте, в
которой имеются санитарные автомашины. После расшифровки всех сокращений можно перевести и
всю фразу:
Батальон снабжения дивизии развертывает дивизионный пункт снабжения, внутри бригад—бригадные пункты снабжения, а его медико-санитарная рота развертывает бригадные медицинские
пункты, пункты сбора больных и раненых и стоянки санитарных автомашин.
В подобных случаях правильность расшифровки сокращения можно проверить по словарю, но не
в разделе сокращений, а среди полных терминов. В нашем примере это вполне возможно, так как
оба реконструированных нами термина содержатся в словаре и с теми же значениями, которые мы
им придали.
Рекомендованный метод расшифровки военных сокращений вполне оправдывает себя на
практике. Полученные таким путем данные необходимо всегда фиксировать в своей личной
картотеке или заносить в качестве дополнения в словарь, пополняя список сокращений новыми
сокращениями.
Как видим, расшифровка военных сокращений требует от переводчика особого внимания и
знания терминологии тех областей военного дела, к которым относятся сокращения.
5.3. ОСОБЕННОСТИ НУМЕРАЦИИ ПОДРАЗДЕЛЕНИИ, ЧАСТЕЙ И СОЕДИНЕНИИ БУНДЕСВЕРА
Военный переводчик должен знать, что в бундесвере введена и действует единая система
нумерации всех подразделений, частей и соединений. В соответствии с этой системой номер
организационной единицы определяет ее принадлежность к вышестоящей инстанции, т. е. ее
наименование и порядковый номер. Знание этой системы позволяет переводчику по одному лишь
номеру опреде-;
лить все важнейшие характеристики любой организационной единицы.
Основные принципы этой системы:
1. Все соединения, части и подразделения имеют единую и зависимую сплошную нумерацию. :
Все дивизии бундесвера имеют порядковые номера с первого по двенадцатый, причем 1-я, 6я, 7-я и 11-я дивизии являются мотопехотными (Panzergrenadierdivision), 2-я и 4-я дивизии —
легкими пехотными (Jägerdivision) дивизиями. Дивизии 3-я, 5-я, 10-я и 12-я являются танковыми (Panzerdivision), восьмая дивизия—горнопехотная и называется: 1-я горнопехотная
дивизия (Gebirgsdivision), девятая дивизия—воздушно-десантная и называется: 1-я воздушнодесантная дивизия (l. Luftlandedivision), хотя бригады в этих дивизиях подчиняются единой
нумерации и соответствуют восьмому и девятому порядковым номерам.
Все дивизии объединены в три корпуса. Номер корпу-| са обозначается римской цифрой с
точкой и ставится пе-J ред его наименованием: I. Korps, II. Koprs, III. Korps.
Номера дивизий обозначаются арабскими цифрами и ставятся также перед наименованием
дивизии l. PzGren-Div, 3. PzDiv, l. Geb(Jäg)Div, l. LLDiv, JägDiv.
2. Отдельные части и подразделения дивизий имеют номер дивизии, который ставится после
их | наименования: PzArtRgt 3—артиллерийский полк 3-й .! Танковой дивизии, PzAufkIBtl 12
разведывательный ба->| тальон 12-й танковой дивизии.
Г
3. Отдельные подразделения бригад по-J лучают номер бригады, умноженный на 10,
например:! PiKp 320—саперная рота 32-й мотопехотной бригады, PzPiKp 190—танковая саперная
рота 19-й мотопехотной бригады, PzJgKp 340 — истребительно-противотанковая рота 34-й
мотопехотной бригады.
4. Каждаядивизи я состоитизтрехбригад, которые имеют сплошную нумерацию от 1-й до 36-й,
при-4eMi в мотопехотных дивизиях первые две бригады всегда мотопехотные, а третья—танковая.
В танковых дивизиях первая бригада—мотопехотная, а остальные две—танковые бригады. Номер
бригады ставится после ее наименования. Зная номер бригады, легко определить номер дивизии
простым, делением на три. Если номер бригады делится на три без остатка, это означает, что
частное— номер дивизии и что данная бригада является в дивизии третьей по счету, т. е.
танковой. Если при делении на три получается остаток, то номер дивизии на единицу больше
полученного частного, кроме того, число остатка указывает порядковый номер бригады, т. е.
определяет ее организационную принадлежность. Например, номер бригады 32. Делим:. 32 : 3=
10+2. Цифра 2 в остатке означает, что 32-я бригада является второй по счету в 11-й (10+1)
дивизии и, следовательно, является мотопехотной; предположим далее, что номер бригады 36.
Делим: 36:3=12, это означает, что дивизия является 12-й танковой, а бригада — третьей по
счету в данной дивизии и тоже танковой.
5. Батальоны бригад нумеруются путем приписывания порядкового номера батальона справа к
номеру бригады без пробела. Необходимо знать, что в танковых бригадах нет первого
батальона, так как в их составе на один батальон меньше. Ниже мы приводим сравнительную
таблицу нумерации батальонов в мотопехотной и танковой бригадах:
PzGrenBrig 32 PzGrenBtl 321 PzGrenBtl 322 PzGrenBtl 323 PzBtl 324 FArtBtl 325 VersBtl
326 FErsBtl 327
Из сопоставления видно, что наименования и нумерация батальонов в обеих бригадах
совпадают. Исключение составляет лишь третий батальон, который в мотопехотной бригаде
является мотопехотным, а в танковой бригаде—танковым.
Порядковый номер батальона позволяет определить его принадлежность к роду войск, так как
1-й и 2-й батальоны во всех типах бригад—мотопехотные, 3-й батальон в мотопехотной бригаде
является мотопехотным, а в танковой—танковым, 4-й батальон—всегда танковый, 5-й—всегда
артиллерийский дивизион, 6-й батальон 6H — всегда батальон снабжения, а 7-й — полевой
зайасный батальон.
6. Роты внутри батальона нумеруются арабскими цифрами, которые ставятся перед
наименованием роты с точкой, например, 3. PzKp—3-я танковая рота, 2. PzGrenKp—2-я
мотопехотная рота. Необходимо запомнить, что номер 1 имеет всегда рота штабная и снабжения.
В мотопехотных батальонах 5-й номер имеет рота тяжелого оружия. В танковых батальонах 5-я
рота отсутствует.
HoMiepa
взводов
обозначаются
римскими
цифрами
с
точкой
перед
наименованием
соответствующего взвода, например: 111. PzGrenZg—3-й мотопехотный взвод. В ряде случаев в
документах указывается принадлежность взвода к той или иной роте, тогда номер взвода записывается через косую черту, например, Il./PzPiKp90—
2-й взвод 90-й танковой саперной роты; III./2.PzGrenKp—
3-й взвод 2-й мотопехотной роты. Иногда через косую черту записываются также и номера
рот в соответствующих батальонах, например, 2./PzGrenBtl 321—2-я рота 321-го мотопехотного
батальона.
Встречаются обозначения и с двумя косыми чертами, например, I./2./PzBtl 34: 1-й взвод 2й роты 34-го танкового батальона, т. е. четвертого танкового батальона 3-й
танковой бригады.
Знание этих особенностей системы единой нумерации подразделений, частей и соединений
бундесвера значительно облегчает работу переводчика при переводе боевых документов.
5.4. ВАЖНЕЙШИЕ ЧИСЛОВЫЕ УСЛОВНЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ
Для обозначения даты и времени во всех видах боевых документов бундесвера принята
специальная система, общая и для других стран НАТО. В соответствии с этой системой
различают два вида обозначения времени: время по Гринвичу, обозначаемое индексом Z, и
среднеевропейское время, обозначаемое индексом А. Необходимо помнить, что среднеевропейское
время А отстает от московского времени на 2 часа, а время по Гринвичу отстает на 3 часа.
При переводе боевых документов переводчик обязан в скобках указывать московское время,
чтобы получатели транслята были всегда точно ориентированы во времени по принятой шкале.
Обычно время А применяется в документах, когда войска действуют без поддержки авиации.
Использование авиации расширяет зону боевых действий, и в этом случае целесообразнее
использовать истинное время для среднего меридиана европейского часового пояса, т. е. время
по Гринвичу.
На
письме
дата
и
время
обозначаются
цифрами
слитно
и
без
точек
в
такой
последовательности: сначала двумя цифрами проставляется дата, например, 01, 06, 15, 31,
затем без пробела четырьмя цифрами записывается время в часах и минутах, например, 2030,
1215, затем проставляется индекс используемой шкалы времени А или Z, затем строчными
буквами латинского алфавита в английской транскрипции записывается тремя буквами месяц,
например, mär, apr, oct, nov, после них двумя цифрами год. Вся запись даты и времени
выглядит следующим образом: 311230Amar76 и расшифровывается так: 31 мар-. та 76 года в 12
часов 30 минут по среднеевропейскому времени. Но в транслятах время и дата в соответствии с
установившейся традицией меняются местами и вся запись этого обозначения делается
сокращенно в следующем виде: 12.30 31.3.76 (среднеевропейское время) или так: 12.30 (14.30
по M) 31.3.76.
Приведем еще несколько примеров:
262000Zoct76= 20.00 (23.00 по M) 26.10.76 141915Anov77=19.15'(21.15 по М) 14.11.77
030100Zjan76=01.00 (03.00 по М) 3.1.76 В ряде случаев в документах бундесвера дата и время
начала той или иной операции не указываются, а обозначаются условными буквами A
(Angriffsbeginn) и H (от лат hora «час»), что соответствует условным обозначениям «Д» (день
начала операции) и «Ч» (час начала операции). Время начала действий отсчитывается от этих
условных величин и записывается так:
Angriffsbeginn A, H—Начало наступления «Д», «Ч» Atomschlag A, H—1 —Ядерный удар «Д»,
«Ч»—1 Эта запись означает, что наступление начнется в день «Д» и час «Ч», а ядерный удар
будет нанесен в день наступления за час до его начала.
Координаты пунктов обозначаются на карте по километровой сетке и могут быть указаны
четырехзначными или шестизначными числами. Квадраты карты обозначаются пересечением
западной и южной линий координатной сетки. Каждая линия имеет двузначное числовое
обозначение. Таким образом, квадрат карты получает четырехзначное обозначение, причем
первые две цифры определяют западную линию сетки и проставляются на верхнем и нижнем'
обрезах карты, а последующие две цифры определяют южную линию квадрата и находятся на левом
и правом обрезах карты. Если местоположение пункта необходимо уточнить внутри квадрата, то
это делается при помощи дополнительных координат путем деления каждой стороны квадрата на
10 равных частей. Дополнительная координата записывается непосредственно за координатами
квадрата. В итоге координаты точки на карте получают шестизначное обозначение. Так, например, если координаты квадрата обозначены четырехзначным числом 8083, то координаты точки в
юго-западной части квадрата шестизначным числом': 809834. Координаты населенных пунктов или
пунктов, обозначенных на карте именем собственным, приводятся в документах в скобках,
координаты же прочих пунктов даются без скобок.
Широко употребляются и другие числовые условные обозначения. Участки сосредоточенного
огня (Feuerräume) обозначаются на картах прямоугольниками с трехзначными числами. Так же
маркируются ориентиры целей и сами цели. Все используемые трехзначные числа четко
распределены в уставном порядке между батальонами мотопехоты и артиллерийскими частями и
подразделениями следующим образом:
060— 099 для штабов бригад;
100—399 для мотопехотных батальонов бригад;
400— 499 для артиллерийских батарей;
500 — 599 для артиллерийских дивизионов;
600 — 999 для всех прочих артиллерийских частей. Зная это распределение условных чисел,
можно легко лишь по числу определить, какая часть или подразделение ведут огонь.
Объекты
намеченных
ядерных
ударов
отмечаются
на
карте
специальным
знаком
с
четырехзначным числом:
— 2005.
Попутно отметим', что районы огневого поражения (Feuerfelder) обозначаются на картах
заштрихованными участками с названиями хищных животных, например, LÖWE, а рубежи
заградительного огня—линиями с названиями рек: ODER.
Глава 6
СЛОВАРИ И СПРАВОЧНИКИ В ВОЕННОМ ПЕРЕВОДЕ
В своей практической работе переводчики постоянно обращаются к различным словарям и
справочникам', которые помогают им решать вопросы перевода терминов и терминологических
словосочетаний. Чтобы научиться правильно использовать эту довольно обширную специальную
литературу, необходимо познакомиться с ее разновидностями и знать, какую конкретную помощь
может оказать тот или иной словарь или справочник.
Словари и справочники используются главным' образом при выполнении письменных переводов.
При этом-необходимо помнить, что переводу подлежат не отдельные слова, а их смысловое
содержание в общем контексте, которое определяется многими факторами (см. главу 1). Обычно
словари приводят лишь наиболее употребительные эквивалентные соответствия для типичных контекстов. Нахождение эквивалентного соответствия для данного контекста является главной
задачей переводчика. Подчас искомое конкретное значение слова выходит за пределы словаря, и
переводчику приходится самому подбирать необходимое значение, и в этом случае словарь или
однозначный справочник могут оказать существенную помощь, если уметь правильно ими
пользоваться.
Ниже мы охарактеризуем различные виды двуязычных и одноязычных военных и технических
словарей и дадим необходимые рекомендации по работе с ними.
6.1. ХАРАКТЕРИСТИКА РАЗЛИЧНЫХ ТИПОВ СЛОВАРЕЙ
Двуязычные словари. С самого начала необходимо уяснить себе, что двуязычный словарь
никогда' не раскрывает 'всего объема понятия, названного данным словом'. Двуязычный словарь
дает лишь некоторый перечень возможных вариантов соответствия слова исход-. ного языка
нескольким словам на языке перевода. У каждого из приведенных соответствий есть свой объем
понятия, который обычно выходит за пределы объема понятия, названного исходным словом.
Взаимоотношение между понятиями на ИЯ и на ПЯ приобретает чаще всего вид, который обобщенно
представлен на схеме 9.
Исходное понятие в двуязычном словаре не описывается, а лишь сопоставляется с рядом
понятий в языке перевода, которые в конкретных речевых произведениях
могут
быть вполне
эквивалентны по смыслу, а в других речевых произведениях какое-либо слово не может быть
передано при помощи зафиксированных в словаре соответствий. Для слова der Angriff можно
привести такой контекст, в котором ни одно из вышеприведенных соответствий . (см', схему 9)
не подходит, например:
Diese Arbeit muß in Angriff genommen werden.
Необходимо приступить к выполнению этой работы.
Это означает, что в данном понятии имеется еще и такой компонент значения, который в
приведенных эквива-летных соответствиях отсутствует, т. е. в данном случае для слова der
Angriff этим значением является активное начало каких-либо действий.
Учитывая эту особенность двуязычных словарей, пе-' реводчики часто прибегают в своей
практике к одноязычным. словарям и справочникам. О методике использования как двуязычных,
так и одноязычных словарей мы поговорим ниже.
Характеризуя двуязычные словари, необходимо прежде всего отметить, что все двуязычные
словари могут быть иностранно-русскими и русско-иностранными. Важно заметить, что в
практике военного перевода на русский язык используются не только военные немецко-русские,
но и русско-немецкие словари.<
Особенно военному переводчику нужны общие военные словари обоих типов (немецко-русские и
русско-немецкие). Эквивалентные соответствия приводятся в этих словарях по следующей
системе: близкие значения даются через запятую, а значения, относящиеся к области
совершенно других или очень отдаленных понятий, приводятся через точку с запятой или под
цифрами; затем в словарной статье 'приводятся случаи употребления данного слова в различных
словосочетаниях. Переводчику необходимо особое внимание уделять именно этой части словарной
статьи, так как в словоупотреблении наиболее полно раскрывается смысл исходного понятия, и
переводчик получает возможность сопоставить смысл переводимого им речевого произведения со
значениями
словарных
словосочетаний.
Некоторые
словосочетания
словарной
статьи
сопровождаются пометами, указывающими область употреблений данного значения. В качествепримера приведем статью для слова koppeln из «Военного немецко-русского словаря» (М.,
Воениздат, 1978):
koppeln соединять; связывать; производить стыковку;
ав решать аэронавигационные задания при помощи треугольника ветра, производить счисление
пути; счислять место (корабля); прокладывать курс
Поскольку приводимая в словаре терминология может относиться к реальной действительности
не всех государств, население которых 'говорит на немецком языке, слова, имеющие характер
реалий лищь для одного из этих государств, снабжаются соответствующими пометами. Например:
Wehraufklärung / ФРГ пропаганда военных знаний
среди гражданского населения
Gefechtssicherung f ГДР боевое обеспечение войск Австрийские и швейцарские реалии также
.снабжаются соответствующими пометами. Например:
Camion m Шв грузовой автомобиль
Chargen pl Австр группа низших званий (ефрейтор, капрал, цугфюрер)
Korporal m Австр капрал
Среди русско-немецких военных и технических словарей отметим «Русско-немецкий военный
словарь» (Russisch-Deutsches Militärwörterbuch, Deutscher Militärverlag) и «Русско-немецкий
политехнический словарь» (Пауль Хютер, Берлин—Москва, 1969). Однако при пользовании этими
словарями следует иметь в виду, что приводимые в них эквивалентные соответствия в первую
очередь относятся к действительности ГДР и далеко не всегда могут быть распространены на
действительность ФРГ, поэтому при переводе на немецкий язык материалов, предназначенных для
получателей в ФРГ, это обстоятельство следует учитывать.
Особую группу двуязычных военных и технических словарей представляют двуязычные
отраслевые словари. К ним относятся, например, «Немецко-русский артиллерийский словарь»
(М., Воениздат, 1960), «Немецко-русский авиационный словарь» (М., Воениздат, 1961),
«Немецко-русский словарь 'по двигателям внутреннего сгорания и газотурбинным' установкам»
(М., Физматгиз, 1961) и т. д. Общее построение отраслевых словарей аналогично структуре
общих военных словарей, но отбор терминологии ограничен, специальной областью, которая
представлена значительно подробнее, чем в общих словарях. Отраслевые словари необходимы для
перевода материала, насыщенного различными техническими подробностями и специальной
терминологией.
Работа военного переводчика распространяется на Очень широкий круг вопросов как
технического, так и оперативно-тактического содержания. Именно поэтому каждому военному
переводчику нужно постепенно собирать собственную библиотеку общих и отраслевых военных
словарей и составлять собственную картотеку военных терминов, не зафиксированных в изданных
словарях, чтобы всегда иметь под рукой необходимый справочный материал.
Большую пользу военному переводчику могут оказать также военные иллюстрированные
словари, которые могут быть одноязычными, а также дву- и многоязычными. Их отличительная
особенность состоит в том, что главным, их содержанием становится рисунок (чертеж, схема)
описываемого объекта или взаимосвязанных объектов. Рисунок иллюстрирует объект в целом, его
основные узлы, части и отдельные детали, которые снабжены позициями с соответствующими
номерами, отсылающими к терминам на всех языках данного словаря.
Достоинством дву- или многоязычных иллюстрированных словарей является то, что они не
описывают понятие, а представляют о. помощью иллюстраций объекты действительности и
называющие их термины на разных языках. Предметная соотнесенность достигается в таких
словарях использованием иллюстраций, что весьма облегчает понимание сути дела и исключает
возможные ошибки в словоупотреблении.
Однако эти словари не могут включать в себя всей военной терминологии, входящей в общие
военные словари, так как ограничены лишь предметной соотнесенностью. Поэтому они не могут
содержать описание таких абстрактных понятий, как действия и качества, т. е. тех понятий,
которые нельзя изобразить в виде рисунка. Но несмотря на этот недостаток, их полезность для
переводческой практики вполне очевидна. В качестве такого рода словаря можно рекомендовать
«Пятиязычный
иллюстрированный
военно-технический
словарь»
на
русском,
английском,
немецком., французском и испанском языках (М., Воениздат, 1968). Этот словарь содержит
основную военную и техническую терминологию по всем видам вооруженных сил и военной
техники, а также важнейшие научно-технические понятия. В словаре содержится около 10000
лексических единиц на каждом из пяти языков.
Следует также отметить, что в практике военного перевода 'полезными могут быть не только
военные, но и общие политехнические и отраслевые словари, так как современная военная
техника базируется на достижениях современной науки и техники. К подобным словарям относится, например, «Немецко-русский политехнический словарь» (М., Физматгиз, 1978),
содержащий свыше 110000 терминов, отобранных из оригинальной немецкой технической
литературы последних лет.
Одноязычные словари. Из всего многообразия одноязычных словарей для военного переводчика
представляют интерес прежде всего энциклопедические и толковые словари. Это объясняется
тем, что в процессе перевода всегда возникает необходимость уточнить содержание
иностранного термина и уяснить полный объем соотносимого с ним. понятия, так как лишь после
этого переводчик может начать поиск эквивалентного соответствия, которое может и
отсутствовать в словарной статье двуязычного словаря (см. 4.4). Смысл любого речевого
произведения определяется взаимосвязью всех участвующих в нем понятий, именно поэтому
важнейшей задачей переводчика является уяснение объемов всех понятий данного высказывания.
Для раскрытия всей глубины описываемых понятий предназначены
энциклопедические
словари. Они не только определяют сущность объекта, но приводят также сведения о его
применении, назначении, свойствах и качествах, т. е. дают исчерпывающую характеристику
объекта. Переводчику полезно иметь энциклопедические словари на иностранном и на русском
языках, так как, сравнивая соотносимые в этих словарях понятия, легче понять и ту разницу,
которая характеризует эти понятия в разных языках, т. е. несовпадение их объемов в ИЯ и
П.Я.
В
переводческой
практике
толковые
словари
выполняют
ту
же
функцию,
что
и
энциклопедические, так как раскрывая значения слов, они одновременно дают толкование
понятий, а через эти понятия соотносятся и с фактами реальной действительности. Кроме того,
в работе переводчика важное место занимают словари иностранных слов, являющиеся фактически
разновидностью толковых словарей.
В
практике
военного
перевода
чаще
всего
приходится
пользоваться
одноязычными
энциклопедическими военными словарями типа «Militärisches Taschenlexikon» (Bernard—Graefe
Verlag für Wehrwesen, Frankfurt am Main, 1961), «Deutsches Militärlexikon» (Berlin, 1962) и
техническими отраслевыми энциклопедиями типа «Lexikon, der Hochfrequenz-, Nachrichten- und
Elektrotechnik» (Berlin, 1957). Большую помощь может оказать также энциклопедический
словарь «Brockhaus. ABC der Naturwissenschaft und Technik» (Leipzig, 1961).
Иногда бывает полезным обратиться к отраслевым военным! справочникам или к справочникам
по отдельным видам вооружения или боевой техники. Такая литература имеется на всех языках и
особенно полезна при переводе специальных текстов.
6.2. МЕТОДЫ РАБОТЫ СО СЛОВАРЯМИ И СПРАВОЧНИКАМИ
Прежде всего остановимся на методике работы с одноязычными словарями и справочниками.
Встретив в переводимом материале незнакомое слово из области специальной терминологии на
ИЯ, переводчик должен попытаться найти его в соответствующем одноязычном словаре. Если
искомое слово в словаре содержится, То 'проблему его лереЕода можно считать решенной, так
как, поняв объем понятия термина, можно всегда подобрать и необходимое эквивалентное
соответствие на ПЯ.
Если переводимый материал относится к области военного дела, мало знакомой переводчику,
то поиск соответствующего эквивалентного соответствия при обращении только к одноязычному
словарю осложняется отсутствием! в тезаурусе переводчика необходимого термина. Он понимает
о чем идет речь, но не знает, как данное понятие или объект действительности называются на
ПЯ. В этом случае единственно правильным путем нахождения приемлемого эквивалента
становится обращение к соответствующему справочнику на языке .перевода.
Можно проиллюстрировать это следующим, примером. В тексте о пневматических реле могут
встретиться такие речевые произведения:
Die Wellrohrvorrichtungen sind Hauptbausteine der pneumatischen Relais.
В этом предложении затруднение вызывает специальный термин die Wellrohrvorrichtung,
который ни в одном из имеющихся в нашем распоряжении словарей не содержится. Однако в
энциклопедическом справочнике в статье, описывающей технику пневматических реле, мы
находим'
описание
основного
устройства
пневматического
реле,
где
говорится,
что
чувствительным элементом реле является die Wellrohrmembrane. Первый элемент в обоих словах
тождествен, а второй в последнем слове является конкретизацией более общего понятия die
Vorrichtung". Известно также, что слово das Wellrohr соответствует русскому термину
«гофрированная труба, сильфон». Следовательно, в немецком, оригинале речь идет о каком-то
устройстве в пневматических реле, которое имеет связь с гофрированной трубой и именуется
сильфоном. Существо дела проясняется, но мы еще не понимаем соответствующего русского
термина. Обращаемся к аналогичному справочнику на русском' языке, описывающем принцип
действия пневматических реле, и находим там, что чувствительным элементом любого
пневматического реле является «сильфон», представляющий собой тонкостенную гофрированную
мембрану или. трубку. Сопоставляя оба описания в немецком' и русском справочниках, можно
легко найти искомое терминологическое соответствие и перевести всю немецкую фразу
следующими словами:
Сильфоны являются основной частью пневматических реле.
Иногда подобные поиски могут быть сокращены обращением к двуязычному техническому или
отраслевому специальному словарю после уяснения сути дела по энциклопедическому словарю на
исходном языке. Может .вполне оказаться, что в словарной статье двуязычного словаря эти
новые термины уже зафиксированы. Продолжая вышеприведенный пример, можно констатировать,
что термин die Wellrohrmembrane содержится в двуязычном «Немецко-русском политехническом
словаре» (М., Физматгиз, 1978), где для термина die Wellrohrmembrane дается соответствие
«сильфон».
Этот путь перевода незнакомых новых терминов позволяет решить проблему перевода термина
и при его отсутствии в двуязычном словаре, так как поиск идет не от зафиксированного
соответствия, а от объема понятия, скрывающегося за термином, но тут требуется большая.
дополнительная работа переводчика в процессе самого перевода и наличие двух одноязычных
справочных изда-. ний, освещающих вопрос, затронутый в исходном тексте, а именно, немецкого
и русского энциклопедических справочников. Если новый термин во всех двуязычных словарях
отсутствует, то описанный путь нахождения эквивалентного соответствия является единственным
путем, позволяющим! переводчику решить трудную проблему терминологически правильного
перевода.
В ряде случаев терминологическое соответствие подобрать вообще невозможно, так как
иноязычное специальное понятие имеет совершенно иной объем и не укладывается ни в одно из
имеющихся близких понятий в русском языке. И в этом случае одноязычный словарь оказывается
незаменимым справочником, так как он позволяет точно определить объем данного понятия и на
основе понимания всего объема предложить хотя и не терминологическое, но вполне
эквивалентное соответствие на ИЯ. Такое соответствие будет носить характер описания или
разъяснения. Поясним' это положение на примере. В одном из справочников бундесвера мы
находим следующее толкование понятия das Wehrwesen:
Wehrwesen. Sammelbezeichnung für alle Gesetze, Verordnungen, Erlasse und Vorschriften,
die sich auf das Wehrdienstverhältnis eines Soldaten beziehen.
\
В «Немецко-русском военном словаре» (М., Воениз-I дат, 1978) приводится эквивалент
с широким объемом понятия «военное дело». Обращаясь к содержанию немецкого определения,
можно дать более точный эквивалент, а именно, «военное законодательство и уставы».
Работа с одноязычными словарями и справочниками на ИЯ и ПЯ позволяет переводчику
избежать ошибок при переводе терминов, имеющих характер национальных реалий, наиболее
трудно поддающихся переводу.
Несколько слов следует сказать относительно широко распространенного в немецкой военной
литературе понятия Wehr, которое в качестве составного элемента входит в различные сложные
термины. Понятие Wehr относится .только к бундесверу и совершенно неприменимо к действительности ГДР. В связи с этим^ следует предостеречь военных переводчиков от соотнесения
этого понятия с понятием «военный» или компонентом «'военно-» в сложных словах. Анализ
большого числа оригинальных источников позволяет заключить, что понятие Wehr соотносится не
с понятием «военный», а с понятием «вооруженные силы ФРГ», общая же принадлежность к какойлибо отрасли военного дела, независимо от национальной принадлежности, выражается в
немецком языке понятием Militär. Поэтому русскому понятию «военное дело» вполне
соответствует понятие das Militärwesen.
Работа с двуязычными военными словарями также имеет свои особенности. Обращаясь к
двуязычному словарю, переводчик должен помнить, что двуязычный словарь в довольно редких
случаях дает совершенно точное и исчерпывающее соответствие между терминами в разных
языках. Значительно чаще в двуязычном словаре содержатся лишь возможные варианты
соответствий, которые могут быть справедливы только для определен-. ных контекстов, в
других же контекстах эта эквивалентность может и не иметь места. Как уже отмечалось, область применения того или иного соответствия ограничивается в словарной статье
соответствующей пометой. На эти пометы следует обращать особое внимание при выборе
варианта, чтобы не допустить невольной ошибки.
При отсутствии в словаре необходимых эквивалентных соответствий двуязычный словарь все
же дает переводчику возможность по перечисленным в словарной статье вариантам имеющихся
соответствий реконструировать инвариантное значение термина, которое наличест- ;
вует в любом из приведенных вариантов перевода. Имен- / но понимание этого инвариантного
смысла позволяет пе- . реводчику самому подыскать нужное эквивалентное соответствие,
которое отсутствует в словаре, но необходимо для переводимого контекста. Для подобных
случаев можно предложить следующую методику работы с двуязычным словарем.
Убедившись, что искомое слово имеется в словаре, но приводимые эквивалентные
соответствия не совсем подходят для данного контекста, необходимо внимательно прочесть все
приведенные в словарной статье эквиваленты, в том числе и те, которые снабжены пометами,
ограничивающими область их употребления, затем сравнить все варианты переводов, сопоставить
их друг с другом и попытаться представить себе, что же объединяет все эти слова, что общего
имеется в каждом из этих значений и какая общая идея наличествует в каждом варианте перевода данного термина. Именно эта общая для всех вариантов перевода идея и является
инвариантным
содержанием
данного
термина.
Выявив
инвариантное
содержание,
можно
сравнительно легко подобрать конкретное эквивалентное соответствие, справедливое только для
переводимого контекста. Этот новый эквивалент часто выходит за пределы словарной статьи, но
только он один и может обеспечить адекватный перевод.
Поясним это положение следующим примером. Допустим', нам необходимо перевести следующее
высказывание:
Die
neuzeitliche
Empfängertechnik
beruht
sich
fast
ausschließlich
auf
dem
Überlagerungsprinzip.
Для неспециалиста затруднение вызывает перевод термина das Überlagerungsprinzip.
Разбиваем этот сложный термин на его составные элементы die Überlagerung и das Prinzip.
Второй элемент затруднений в переводе не вызывает. Находим в словаре все варианты перевода
первого элемента:
Überlagerung f накладывание; совмещение, наслаивание, дублирование (связи); радио
гетеродинирование.
Сопоставляя все эти варианты соответствий, стремимг ся понять, что же объединяет все
перечисленные значения. Оказывается, что во всех названных словах присутствует элемент
накладывания
одного
объекта
или
явления
на
другой.
Радиотехническому
термину
«гетеродинирова-ние» также свойственно это значение, так как он расшифровывается как
наложение
на
принимаемые
электромагнитные
колебания
дополнительных
высокочастотных
колебаний, вырабатываемых внутренним, генератором приемника, который именуется гетеродином.
Возвращаясь к переводимому высказыванию, устанавливаем, что современная радиоприемная
техника основывается на принципе наложения или, используя радиотехнический термин, на
принципе гетеродинирования. Обратившись к радиотехнической литературе, можно установить,
что этот принцип используется в супергетеродинных радиоприемниках. Тем самым мы находим
искомый термин и можем теперь квалифицированно перевести всю фразу:
Современная
техника
радиоприема
основывается
преимущественно
'на
принципе
супергетеродиниро-вания.
Этот же прием используется при переводе предложения с необычным использованием слова die
Abwehr (см. также 1.1).
Für die Sicherung der Flanke sind die Panzer des PzBtl74 in die Abwehr zu legen. .
Для обеспечения фланга использовать танки 74 тб в качестве огневых точек.
Этот метод поиска отсутствующего в словаре эквивалентного соответствия называется
нахождением инвариантного значения отдельного слова. Как раз наличие нескольких различных
вариантов соответствий . для искомого слова приводит нас к мысли об инвариант-. ности его
значения. Инвариантность—это как раз тот всеобъемлющий признак, который и выделяет каждое
понятие в отдельную единицу. Двуязычный словарь помогает переводчику вскрыть эту
инвариантность и использовать затем для получения адекватного перевода.
При пользовании двуязычными словарями нужно всегда помнить, что в них зафиксированы лишь
наиболее распространенные варианты соответствий, а в ряде речевых произведений может быть
использована та часть общего объема данного понятия, которая редко выступает в самостоятельном виде, как мы видели это на примере слова die Abwehr (см. 1.1). Внимательное
чтение словарной статьи и ее осмысление помогает переводчику найти единственно правильное
соответствие и создать транслят, соответствующий нормам языка перевода.
Итак, пользование различными словарями и справочниками является совершенно необходимым
условием работы переводчика. Но работать с этими словарями нужно творчески. Некритическое
отношение к словарю может привести к грубым ошибкам. Одноязычные словари и справочники
позволяют точнее решать многие проблемы перевода. Работа же с двуязычными словарями должна
сопровождаться
поисками
инвариантного
значения
слова.
Очень
полезным
является
комбинированное
использование
одноязычных
и
двуязычных
словарей,
когда
найденное
инвариантное значение проверяется по одноязычному словарю. Хорошие результаты дает также
попеременное использование немецко-русского и русско-немецкого словарей, что позволяет
иногда глубже проникнуть в инвариантное значение слова.
Из сказанного следует, что переводческая работа со словарями и справочниками—это
довольно сложный творческий процесс, требующий определенного навыка.
Глава 7
ПУТИ НАХОЖДЕНИЯ ЭКВИВАЛЕНТОВ В ПЕРЕВОДЕ
Рассмотренная нами общая схема процесса перевода (см. главу 1) позволяет заключить, что
мерой точности перевода, адекватности транслята оригиналу является степень тождественности
их функций.
Как уже говорилось, функция речевого произведения есть результат комплексного проявления
всей структуры речевого произведения, а не отдельных его элементов. Именно поэтому
переводчик должен переводить не отдельные слова, а смысл высказывания. Однако, несмотря на
то что переводится смысл высказывания, а не отдельные слова, проблема нахождения
эквивалентных соответствий между элементами ИЯ и ПЯ остается в силе, ибо смысл транслята
слагается из отдельных элементов. В процессе создания транслята подбираются такие эквиваленты, которые способны передавать смысл, необходимый для обеспечения тождественности
функции .речевого произведения. Если же эквиваленты подыскиваются только на основе значения
отдельных элементов, то такой перевод неизбежно приведет к буквализму.
Буквализм—это весьма распространенная переводческая ошибка, которую допускают чаще всего
именно потому, что рассматривают исходное высказывание не в комплексном виде, а по
отдельным его элементам'. Чтобы избежать буквализ'ма, поэлементные соответствия нужно
подыскивать на основе общего смысла всего высказывания.
Это положение можно проиллюстрировать следующим примером. Допустим', необходимо
перевести лозунг «За мир и хлеб!» на язык народа, у которого основным злаком является не
хлеб, а рис. В этом случае даже простая замена названий злаков в переводе не обеспечит
адекватного перевода, так как «рис» внесет в сам лозунг чуждое русской действительности
содержание, т. е. внесет искажение в первоначальный смысл. Очевидно, функциональным
эквивалентом для этого лозунга должно быть совсем другое высказывание типа «Долой войну и
голод!». В этом примере адекватное соответствие получено на уровне всего высказывания. Но
комплексный подход может привести и к поэлементному переводу, когда поэлементные
соответствия будут носить функциональный характер, справедливый лишь для данного речевого
произведения. Предположим, необходимо перевести следующий текст из военной периодики ФРГ:
Die Luftwaffe verlangt von dem Ergänzungsflugzeug augenscheinlich in erster Linie gute
Luftkampfeigenschaften, da es zur Erringung der Luftüberlegenheit, aber auch für die
Heeresunterstützung gedacht ist.
Рассматривая все содержание этого текста в целом, можно на основе функционального
тождества предложить следующий функционально адекватный тран-слят:
ВВС предъявляют в настоящее время к новому типу самолета, призванному заменить
существующий, в первую очередь требование обеспечения высоких летно-тактических данных, так
как он предназначается для создания превосходства в воздухе, а также для поддержки наземных
войск.
Если сопоставить оба текста поэлементно, то легко обнаружить, что ряд эквивалентных
соответствий не может быть зафиксирован в словаре, так как носит чисто функциональный
характер, справедливый лишь для этого конкретного текста. Действительно, глагол verlangen
имеет словарные эквиваленты «требовать», «просить», а в нашем примере мы передаем его
словосочетанием «предъявлять требование». Слово das Ergänzungsflugzeug передано сложным
словосочетанием «новому типу самолета, призванному заменить существующий». Здесь эквивалентное соответствие получено путем разъяснительного перевода, так как в русском языке
соответствующего сложного понятия, выражаемого одним словом', нет. Сочетание gute
Luftkampfeigenschaften тоже передано более сложным словосочетанием «обеспечение высоких
летно-:
тактических данных», так как такое уточнение смысла необходимо для достижения полной
ясности. Da es ... gedacht ist передано словосочетанием «так как он предназначается». И в
этом случае перевод получен путем адекватной замены при сохранении полного функционального
тождества оригиналу. При переводе отдельных терминов также нужно следить за сохранением
функциональной тождественности. Современный термин das Artilleriebataillon нельзя передать
переводом отдельных его компонентов как «артиллерийский батальон». В соответствии с
традициями в русском языке соответствующая организационная единица называется дивизионом,
следовательно, и весь термин нужно перевести как «артиллерийский дивизион».
Все эти примеры говорят о том, что в переводческой практике существуют два пути
нахождения адекватных соответствий между отдельными элементами ИЯ и ПЯ — это закономерные
соответствия и чисто функциональные эквиваленты. И те и другие всегда имеют место в переводческой практике, и каждый переводчик должен ясно понимать не только принципиальные
различия между ними, но и четко представлять, когда он должен прибегнуть к закономерному
соответствию, а когда к функциональному эквиваленту.
7.1. ЗАКОНОМЕРНЫЕ СООТВЕТСТВИЯ И ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ЭКВИВАЛЕНТЫ
Остановимся подробнее на сущности понятий «закономерные соответствия» и «функциональные
эквиваленты». Законе м.ерны ми соответствиями являются такие эквиваленты, которые не
зависят от контекста и сохраняют свою эквивалентность вне конкретного высказывания. Они
чаще всего и фиксируются в двуязычных словарях. Закономерные соответствия могут быть
лексическими, грамматическими или стилистическими.
Примером лексического закономерного соответствия может быть любая словарная статья
двуязычного словаря, например:
Gerätetafel f приборная доска [панель], пульт управления
Грамматические и стилистические закономерные соответствия реже встречаются в словарных
статьях, но являются закономерными, так как справедливы для любых контекстов. Например,
русский деепричасйый оборот вполне закономерно соотЕетствует немецкому существительному с
предлогом:
Unter Ausnutzung des Geländes geht der Zug vor. Применяясь к местности, взвод наступает.
Другой пример: глагол brauchen в некоторых контекстах имеет значение смягченного
побуждения. Например, Sie brauchen es bloß zu sagen. «Вам стоит только сказать». В этом
высказывании эквивалентное закономерное соответствие фиксируется между этим значением'
глагола brauchen и русским глаголом «стоит». .
Примером стилистического закономерного соответствия может служить употребление слов die
Biroe и «башка» в вульгаризмах типа:
Halt die Schnauze! Sonst kriegst du was auf die Birne!
Заткнись, а то получишь по башке!
Закономерные соответствия обычно не вызывают серьезных затруднений при переводе, так как
они «работают» в любом контексте и их легко можно обнаружить в словаре. Однако общий смысл
фразы должен всегда подсказывать переводчику, может ли он воспользоваться закономерным
соответствием, зафиксированным в словаре, или это соответствие в данном контексте не
подходит и следует начать поиск функционального эквивалента, Критериями для решения этого
вопроса являются функциональное тождество и нормы языка 'перевода. Если эти критерии не
позволяют использовать закономерное соответствие, следует прибегать к функциональным!
эквивалентам.
' Функциональные эквиваленты между элементами ИЯ и ПЯ могут носить характер логических
языковых преобразований или чисто функциональных преобразований.
К логическим языковым преобразованиям относятся:
— изменение причинно-следственных связей между понятиями;
•
— уподобление понятий;
— расширение или сужение понятий. Рассмотрим эти преобразования более 'подробно.
Изменение причинно-следственных связей состоит в замене причины,ее следствием или наоборот.
Иногда причинно-следственные связи недостаточно дифференцированы в оригинале, а в трансляте
они прослеживаются четко. Этот случай также можно отнести к изменению причинно-следственных
связей.
Возможность замены причины ее следствием и, наоборот, следствия причиной обусловлена
тем, что в языке всегда имеются различные лексические или грамматические средства, которые
могут изменять направленность действия или его характер. Поэтому при изменении причинноследственных отношений общий смысл высказывания не меняется. Этим приемом часто пользуются
переводчики, стремясь придать высказыванию на ПЯ большую ясность. Например, предложение
Eine Seemine sprengte das Schiff можно передать по-русски следующим образом: «Корабль
подорвался на мине».
В немецком оригинале активно действующим началом является мина, а в русском—корабль.
Здесь причина и следствие поменялись местами, но общий смысл высказывания от этого не
изменился, так как его скорректировали лексические значения глаголов sprengen и «подорваться».
Приведем еще пример:
Der Vorderrumpf wächst aus den Flügelvorderkanten heraus.
,
.
Головная часть фюзеляжа переходит в переднюю кромку крыла.
В оригинале действие направлено от крыла к фюзеляжу, а в трансляте—от фюзеляжа к крылу,
общий смысл от этого не меняется, но высказывание становится более ясным для получателя.
Недостаточная дифференциация причины и следствия в оригинале может сниматься в
дальнейшем изложении, а в трансляте—значительно раньше, чтобы сразу же внести полную
ясность. Характерным примером такого положения является следующий:
Der General gehörte zu den Intimen des Hauses. Zweimal in der Woche, Dienstag und
Freitag, pflegte er bei Dora zu Abend zu speisen. Ohne andere Gäste. (B. Kellermann. Der 9.
November).
Из контекста не совсем ясно: генерал приходил, потому что не было гостей, или гостей не
приглашали, потому что должен был прийти генерал. В последующем контекСТё оригинала это становится понятным. Переводчик же уточняет эту ситуацию раньше и
предлагает такой вариант перевода:
Генерал принадлежал к числу друзей дома. Два раза в неделю, по вторникам и пятницам, он
обычно ужинал у Доры. Наедине: в эти дни приемы гостей отменялись. (Б. Келлерман. 9-е
ноября. Перевод И. Гориной).
Уподобление 'понятий используется при анто-нимическом 'переводе, когда какое-либо
понятие оригинала заменяется в трансляте его антонимом с одновременным введением отрицания
или его исключением, если оно было в оригинале. Уподобление может использоваться также при
логическом'
развитии
понятия,
которое
связано
с
исходными
причинно-следственными
отношениями или более подробно раскрывает какое-либо свойство или признак исходного
понятия. Однако следует иметь в виду, что уподобление понятий не представляет собой полной
замены одного понятия другим. Приведем некоторые примеры антонимического перевода:
Will der Feind nicht zusammenbrechen, so muß er
zurückgehen.
Если противник хочет устоять (сохранить свои войска), он должен отступить.
При 'переводе этого предложения использован прием антонимического перевода с опущением
отрицания.
Für Ihre Bedürfnisse wird auch gesorgt sein. Ваши потребности тоже не будут забыты.
В этом примере антонимический перевод сделан с введением отрицания и использованием
совершенно другого по значению слова (sorgen—забывать).
Приведем несколько примеров уподобления понятий при помощи их логического развития на
основе причинно-следственных связей.
Vor der Aushebung werden die Wehrpflichtigen gemustert.
Перед призывом военнообязанные подвергаются медицинскому освидетельствованию.
Закономерным
соответствием
для
глагола
mustern
являются
глаголы
«осматривать»,
«освидетельствовать», «отбирать». Путем логического соотнесения приходим к понятию
«медицинского освидетельствования», которое и становится единственно возможным эквивалентом
в трансляте.
Artilierietruppen sind Träger des Feuerkampfes. Артиллерийские войска являются основным,
средством ведения огневого боя.
Здесь понятие der Träger уподоблено понятию «основные средства» на основе логической
связи между понятиями «носитель» и «основное средство».
Наконец, уподобление понятий можно обнаружить и в случаях антонимического перевода без
использования или опущения отрицаний, когда антонимичность достигается путем комплексного
изменения всего содержания. Например:
Die Luftverteidigung soll im Frieden einen Luftgegner abschrecken.
В мирное время ПВО должна заставить противника отказаться от намерения совершить
воздушное нападение.
В оригинале противник «устрашается», а в трансляте он сам «отказывается» от нападения.
Разница в объемах понятий в разных языках позволяет использовать такие приемы достижения
адекватных соответствий, как расширение или сужение понятий в трансляте. Известно, что в
ряде случаев одному широкому понятию в ИЯ может соответствовать несколько более узких
'понятий в ПЯ, одно из которых в конкретном контексте может играть роль эквивалентного
соответствия. В подобных случаях происходит сужение исходного понятия. Когда же в трансляте
используется более широкое понятие, то имеет место расширение исходного понятия.
Наиболее часто сужение понятий встречается при использовании в исходном тексте глаголов
с очень широким и недифференцированным содержанием типа haben, sein, gehen, kommen, которые
в определенных контекстах могут принимать и более конкретные значения. Например:
Jeder Flugkörper hat eine Antriebsanlage, die die Schubkraft ausübt.
Всякий летательный аппарат снабжен двигателем, создающим тягу.
Здесь конкретизация значения очень общего по смыслу глагола haben достигнута путем'
обращения к общему смыслу предложения и к ситуации действительности, выражаемой этим
предложением.
Расширение или сужение понятий часто имеет место и в тех случаях, когда переводу
подлежат отдельные термины. Например, слово der Einsatz имеет очень широкий объем понятия,
который в трансляте в каждом отдельном' случае приходится конкретизировать, т. е. прибегать
к сужению понятия. Приведем такой пример:
Einsatz der Fernmeldeverbindungen hat sehr große Bedeutung in der modernen Kriegführung.
Организация связи имеет очень большое значение в современной войне.
В этом предложении очень широкое понятие оригинала der Einsatz передано более конкретным
'понятием, «организация», но зато более конкретное понятие die Kriegführung передано
обобщающим понятием «война».
Приведем' пример с использованием чисто технической терминологии:
Als Antrieb bei diesem Hubschrauber sind zwei Freifahrturbinen vorgesehen.
В качестве двигателя для этого вертолета предусмотрены две двухвальные турбины.
В этом примере слово der Antrieb имеет более широкий объем понятия, чем русский
эквивалент «двигатель», так как der Antrieb—это не только двигатель, но и любая силовая
установка, и трансмиссионное устройство, т. е. в слове der Antrieb заключена общая идея
приведения в движение какого-либо механизма. Термин die Freifahrturbine—это двухвальная
газовая турбина, у ко-, торой второй вал является совершенно свободным' и служит лишь для
отбора мощности 'на внешние устройства. У обычных же двухвальных турбин второй вал является
не только валом отбора мощности, но вращает также и компрессор низкого давления самого
двигателя. Таким образом, в трансляте мы использовали термин более общего содержания, чем в
оригинале. Такое обобщение понятия стало возможным твлько потому, что в данном контексте
речь идет о вертолете, у которого двигатель служит для вращения несущего винта.
Одним
из
приемов
нахождения
эквивалентных
соотВетствий
являются
функциональные
преобразования. К ним относятся:
— адекватные замены понятий;
— компенсация понятий;
— грамматические трансформации.
К адекватной замене понятий прибегают при необходимости на основе функционального
тождества полностью заменить исходное понятие другим. Происходит это потому, что исходное
понятие не может в ПЯ выполнять ту же функцию, которую оно выполняло в ИЯ •в силу
сложившейся языковой традиции, социальной культуры или иных обстоятельств. В этих случаях
переводчику приходится сознательно прибегать к полной замене исходного понятия совершенно
другим, которое может и не иметь никакой логической связи с исходным. Но в общем смысле
предложения новое понятие выполняет совершенно тождественную функцию и обеспечивает
передачу всех компонентов КЗ исходного речевого произведения. Такие замены понятий принято
называть в переводческой практике адекватными заменами понятий. Смыслы оригинала и
транслята оказываются при этом эквивалентными, а функции речевых произведений—тождественными. Например:
Dieses Flugzeug ist zur Erringung der Luftüberlegenheit gedacht.
Этот самолет предназначен для завоевания превосходства в воздухе.
Глагольное словосочетание gedacht sein (zu...) означает буквально «быть задуманным (для
чего-л.)». В силу сложившихся языковых традиций в технических и научных текстах приходится
прибегать к адекватной замене и использовать слово «предназначен».
В ряде случаев исходное понятие приходится не просто заменять другим понятием!, а целым
словосочетанием или даже законченным речевым произведением, включающим новые лексические
единицы. Происходит комплексная замена не.только понятий, но и грамматических форм, и всей
структуры высказывания. Такой тип замены можно квалифицировать как лексико-граммати-ческую
адекватную замену. Приведем такой пример:
Durch verschiedene Maßnahmen erhont man sich eine Gewichtsersparnis der Maschine von
1500 kg.
Путем различных конструктивных усовершенствований надеются уменьшить вес машины на 1500
кг.
Словосочетание verschiedene Maßnahmen передано на основе функционального тождества
лексико-грамматиче-ской функциональной заменой «конструктивных усовершенствований».
Термин die Gewichtsersparnis закономерно соответствует сочетанию «экономия веса», но в
трансляте использована замена существительного сочетанием глагола с существительным. Это
вызвано тем, что глагол «надеяться» требует после себя обязательного дополнения, в нашем
примере оно выражено инфинитивным! оборотом.
Другой пример:
Das Flugzeug F-4E Phantom steht auch im Gespräch als ein Ergänzungsflugzeug.
Самолет F-4E «Фантом» также обсуждается как один из возможных типов самолета для замены
существующего.
В этом' предложении ярко представлены адекватные замены на уровне целых речевых
произведений. Действительно, словосочетание steht auch im Gespräch передано сочетанием
«также обсуждается». Это типичная лексико-грамматическая замена, а передача термина das
Ergänzungsflugzeug—пример замены термина целым речевым произведением..
Приведем еще один пример:
Der
Schwerpunkt
der
Fernmeldeverbindungen
muß
mit
dem
taktischen
Schwerpunkt
zusammenfallen.
Основные средства связи должны сосредоточиваться на направлении главного удара.
В этом примере один и тот же термин der Schwerpunkt передан по-разному, исходя из смысла
высказывания, так как понятие der Schwerpunkt «центр тяжести» в русском .языке в таком
нерасчлененном виде в военной терминологии не применяется, в трансляте его приходится не
только конкретизировать, но и заменять в аависимости от сферы употребления.
Компенсация понятий представляет собой замену одних стилистических средств в ИЯ другими
стилистическими средствами в ПЯ или перемещение при переводе стилистических средств
оригинала из одного предложения в другое. Чаще всего этот прием используется в
художественном переводе. При переводе военных текстов он встречается сравнительно редко.
Для его иллюстрации можно привести текст военно-публицистического жанра:
Der Bundestag hat sich damals für die 18-monati-ge Dienstzeit entschieden und damit in
Kauf genommen, daß nur ein Teil der Wehrpflichtigen zur Bundeswehr eingezogen werden
konnte, während der andere Teil ungestört seine private Tätigkeit fortsetzen konnte.
В то время бундестаг установил 18-месячный срок службы с учетом того, что лишь часть
военнообязанных может быть призвана в бундесвер, в то время как другая часть
военнообязанных может спокойно продолжать заниматься своим делом.
Выражение Der Bundestag hat sich für ... entschieden передано совершенно в другом
стилистическом ключе, так как стилистические нормы военно-публицистического жанра на
русском языке не позволяют употребить выражение «бундестаг решился на...». В трансляте
остальной части предложения мы также замечаем стилистический сдвиг в эквивалентных
соответствиях типа in Kauf nehmen «с учетом того», ungestört konnte «сможет без помех». В
текстах подобного рода на русском языке стиль более официален, чем в немецком. Этот
стилистический сдвиг и представляет собой компенсацию понятий.
Грамматические трансформации являются следствием несовпадения строя языков, что
вынуждает прибегать к различным адекватным заменам: к замене одних частей речи другими,
изменению категориальных и временных форм глагола и всей грамматической структуры
предложения.
Переводчику
с
самого
начала
нужно
усвоить,
что
слепое
следование
грамматическому строю исходного предложения ведет в трансляте чаще всего к буквализмам и
тяжеловесности предложений, в которых прослеживается чужеродная для их строя структура.
Грамматические трансформации—это наиболее часто употребляемый переводческий прием, который
позволяет
сохранить
в
трансляте
тождественность
функций
оригиналу,'*^^"'-,^i^-l»±'
АЛ^^АЬичя^АЧ^ ДА^/^Л^А^-^Д./^»
А ^» M ±»л ATA M Л-I±-l ^^лм*.л
IL/bllA^/
формаций:
Bei Lockheed stieß man mit diesem Flugzeug, das lange Zeit nur Gegenstand von
Spekulationen war, das Tor zu einer neuen Generation von Hochleistungsflugzeugen auf.
Этим самолетом фирма Локхид 'положила начало новому поколению самолетов с высокими
летными характеристиками. Самолет долгое врем1я являлся предметом различных дискуссий.
В данном примере грамматическая структура трансля-та совершенно не соответствует
исходной, так как произведена разбивка предложения на два самостоятельных. Кроме того,
здесь использованы и лексические адекватные замены, например, Spekulationen—«различные дискуссии».
Die SR-71 A kann in ihren fünf Rumpf- und zwei integralen Innenflügeltanks mit
Stickstoffbelüftüng mehr als 36 000 kg Treibstoff mitführen.
Самолет SR-71 А может иметь на борту запас горючего более 36000 кг, которое заливается в
пять фюзеляжных и два крыльевых интегральных бака, продуваемых сжатым азотом.
И в этом случае мы имеем полное изменение грамматической структуры исходного
'предложения, так как вынуждены ввести в транслят придаточное предложение и причастный
оборот, без которых построить русское' предложение было бы весьма затруднительно.
Die symmetrische Anordnung der Triebwerke im Rumpf erlaubt die Einrichtung des unter dem
Schwenkdüsentriebwerk befindlichen Belandungsrau-mes.
Симметричное размещение двигателей в фюзеляже 'позволяет поместить грузовой отсек под
подъем'-но-маршевым двигателем.
В этом примере существительное die Einrichtung передано глаголом «поместить», причастие
befindlichen опущено, так как русский предлог «под» вполне однозначно указывает место
расположения грузового отсека.
,
Все эти примеры говорят о том, что грамматические трансформации являются вполне
закономерными переводческими преооразованиями, спш-ии^гнупли.ш"" n^^iv ватной передаче исходного смысла
эквивалентными средствами другого языка. Важно также отметить, что эти трансформации
являются не закономерными, а функциональными соответствиями, они справедливы лишь для
конкретного речевого произведения. Использование грамматических трансформаций обусловлено
прежде всего нормами языка перевода и необходимостью ясно выражать понятую мысль в
трансляте.
7.2. ПРИЧИНЫ ПЕРЕВОДЧЕСКИХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ
Глубокое своеобразие языков, выражающееся в их грамматическом строе и в лексической
структуре, несовпадение систем понятий у разных народов, разные пути их исторического
развития, разные условия реальной действительности, различия в социальной культуре и мировоззрении—таковы основные причины, которые весьма осложняют проблему перевода (см. главу
1). По сути дела различные переводческие преобразования представляют собой конкретное
выражение этих различий, это— путь к созданию эквивалентных соответствий под контролем
функционального тождества.
- Проведенная в предыдущем разделе классификация всех возможных переводческих
преобразований должна помочь переводчику более сознательно подходить к своим действиям в
процессе перевода, но она еще не дает ответа на вопрос о том, какие из этих преобразований
следует использовать в каждом конкретном случае и какой 'именно фактор определяет выбор
того или иного 'преобразования.
Исследование этого сложного вопроса на опыте обширной переводческой практики 'позволило
теоретически выделить пять основных причин, которые 'неизбежно ведут к тем или иным
переводческим преобразованиям. Каждая из этих причин вызывает необходимость того или иного
преобразования или допускает некоторый их выбор.
Первой и важнейшей причиной является несовпадение объемов понятий в разных языках, или,
выражаясь точнее, расхождение системы понятий у разных народов. Дискретное членение
объективной реальности по несовпадающим классификационным! Признакам ведет к тому, что
разные системы понятий, отражая одну и ту же объективную реальность, выделяют в ней не одни
и те же свойства, а разные. В русском слове «город» явно просматривается признак
ограждения, а в его немецком эквиваленте die Stadt—признак неподвижности. Классификационные
признаки, по которым образуются понятия, расходятся, что влечет за собой расхождения чисто
языкового , а не внелингвистического характера, так как сочетание тех или иных признаков
определяет и сочетаемость самих слов.
Таким образом, несовпадение объемов понятий или полное отсутствие эквивалентов
становится важнейшей причиной понятийных преобразований в трансляте. При несовпадении
объемов понятий прибегают к конкретизации понятий путем их уточнения или к адекватным заменам. Приведем такой характерный пример:
Bei Großangriffen auf Städte und Fabriken verlagerte sich das Schwergewicht eindeutig
auf Brand-ängriffe gegen Flächenzieie.
При массированных налетах на города и промышленные объекты наиболее типичным было применение зажигательных бомб по площадям.
В этом' примере имеется сужение и расширение исходных понятий, а также адекватная
замена. Действительно, слово die Fabrik имеет более узкий объем, чем его эквивалент в
трансляте «промышленный объект». Это замена использована потому, что в немецком языке объем
понятия die Fabrik значительно шире, чем русское слово «фабрика», поэтому пришлось
подыскать русское понятие с более широким объемом, так как расширение объема вполне
допустимо по общему смыслу высказывания, а сужение совершенно исказило бы весь смысл. С
другой стороны, немецкое понятие der Brandangriff значительно шире, чем использованный
русский эквивалент «применение зажигательных бомб»—понятие, четко конкретизированное
уточнениями. Отсутствие соответствующего широкого понятия в русском языке вынудило нас
прибегнуть к более конкретному понятию, так как конкретизация здесь не 'противоречит общему
смыслу. Слово eindeutig закономерно соответствуат понятию «однозначно», в трансляте же
проведена
адекватная
замена
словосочетанием
«наиболее
типичным»,
что
продиктовано
стилистическими соображениями для языка перевода, понятие verlagerte sich передано не
только адекватной заменой, но И грамматической трансформацией.
Второй немаловажной причиной преобразований является необходимость соблюдать нормы языка
п е-, ре вод а. Эти нормы могут вести как к грамматическим трансформациям., так и к
лексическим преобразованиям, как это имело место со словом eindeutig в вышеприведенном
примере. Как жесткие нормы грамматики языка перевода, так и необходимость соблюдения
стилистических норм могут вызывать различные переводческие преобразования. К причинам
нормативного характера относится также и возможность или невозможность образования тех или
иных словосочетаний, т. е. возможность сочетаемости данного слова с другими словами, так
как словоупотребление в разных языках не совпадает. Иными словами, слово само диктует свое
словесное окружение.
Невозможность словосочетаемости в ПЯ по образцу ИЯ является третьей причиной
переводческих преобразований, она обусловлена особенностями формально-грамматического строя
языка перевода.
Четвертой причиной переводческих преобразований является необходимость соблюдения
стилистических
н о p м П Я.
Наконец, последней, пятой, причиной преобразований является установившаяся языковая
традиция или принятое употребление слова, называемое в современной филологии, узусом.
Традиционное словоупотребление часто вынуждает переводчика прибегать к тем или иным преоб-.
разованиям. Подчас все перечисленные пять причин преобразований переплетаются в одном
речевом произведении, а иногда они выступают даже в нерасчлененном виде.
Для иллюстрации этих положений приведем такой пример:
Die
Aufgaben
der
militärischen
Fernmeldeelektronik
gliedern
sich
in
folgende
Fachgebiete:
a) Radarführung und Luftraumbeobachtung,
b) Flugsicherung, , c) elektronische Kampfführung,
d) Elektronik in Waffensystemen.
Die Elektronik befaßt sich mit Schaltungen elektronischer Stromkreise unter Verwendung
evakuierter oder gasgefüllter Entladungsgefäße oder der Halbleiter.
ТранеЛЯТ
Задачами военной радиоэлектроники Являются:
а) радиолокация и наблюдение за воздухом,
б) обеспечение безопасности полетов авиации,
в) радиопротиводействие,
г) использование электроники в вооружении и боевой технике.
•
•
Электроника занимается проблемами использования схем электрических, цепей с применением
вакуумных или газонаполненных электронных 'приборов или полупроводников.
Последовательно разберем 'весь перевод. Терминологическое словосочетание militärische
Fernmeldeelektronik
передано по вполне закономерному соответствию «военная радиоэлектроника», термин die
Radarführung передан более широким термином «радиолокация», так как ограничение типа
«ведение радиолокации» здесь совершенно неуместно по соображениям словосочетаемости;
термин die Luftraumbeobachtung передается также с некоторым расширением объема понятия
не как «наблюдение за воздушным пространством», а как «наблюдение за воздухом» в
соответствии с требованиями установившейся традиции—узуса; термин die Flugsicherung передан
словосочетанием «обеспечение безопасности полетов авиации» с некоторым уточнением в виде
пояснительного слова «авиации», так как без этого уточнения смысл не получает своей
завершенности, т. е. и в этом случае действует определенная языковая традиция;
elektronische Kampfführung «радиопротиводействие»—это вполне закономерное соответствие;
Elektronik in Waffensystemen «использование электроники в вооружении и боевой тех- . нике»—
это перевод с уточнением при одновременном не- | пользовании узуса, так как в русском языке
!
сочетание
«вооружение
и
боевая
техника»
стало
устоявшимся
терминологическим
словосочетанием. Выражение Die Elektronik befaßt sich передано адекватной заменой сочетанием «Электроника занимается проблемами...» с соблюдением нормативной словосочетаемости и
общего смысла высказывания, так как смыслом исходного речевого произведения является
использование в электронике электрических цепей, а не их создание электроникой. Наконец,
терминологическое словосочетание evakuierte oder gasgefüllte Entladungsgefäße передано в
соответствии с русским узусом «вакуумных или газонаполненных электронных приборов» с
опусканием элемента die Entladung;
элемент -gefäße соотнесен с элементом «прибор», а не «сосуд», так как этимология
русского и немецкого терминов различна.
На примере перевода этого отрывка видно, как переплетается действие различных причин,
обусловливающих. те или иные конкретные переводческие преобразования. Выполняя перевод,
переводчик обязан не только обеспечивать эквивалентность смыслов и тождественность функ-.
ций речевых произведений, он должен одновременно учитывать и все внутриязыковые факторы,
определяемые языковыми нормами ПЯ.
Все это позволяет утверждать, что эквивалентность в переводческом смысле необходимо
понимать чрезвычайно широко и подходить к установлению эквивалентности следует творчески.
7.3. ФУНКЦИОНАЛЬНОЕ ТОЖДЕСТВО КАК ОСНОВА ПЕРЕВОДЧЕСКИХ ПРЕОБРАЗОВАНИИ
Своеобразие понятийных и языковых систем чрезвычайно осложняет проблему перевода, так
как переводчику приходится учитывать множество факторов как языкового, так и неязыкового
характера и производить различные преобразования, чтобы добиться адекватного перевода. Но
выбор того или иного преобразования должен основываться на четком критерии, которым и
является функциональное тождество речевых произведений оригинала и его транслята.
Приступая к переводу, переводчик должен сначала уяснить общий смысл текста, определить
его функциональное предназначение и выделить те исходные отрезки, . которые могут иметь
закономерные или функциональные эквиваленты в трансляте. Иными словами, переводчик
определяет исходные единицы, которые могут быть однозначно переведены в данном контексте.
Исходными единицами могут быть отдельные слова,- словосочетания, предложения или даже
несколько предложений. Исходные единицы -перевода в переводческой науке принято называть
квантам1И пер евод а. Кванты перевода моГут иметь характер аакономерных-соответствий или
функциональных эквивалентов.
Наиболее рациональным путем нахождения эквивалентных соответствий является перевод
текста квантами. Квант неразложим для перевода на отдельные элементы, переводу подлежит
лишь весь квант. Следовательно, под квантом перевода понимается минимальное сообщение,
объединенное одним общим элементарным смыслом. Переведенный квант должен обладать
тождественной
функцией
и
эквивалентным
смыслом.
Именно
тождественностью
функции
определяется эквивалентность смыслов. А тождественность функции в свою очередь определяется
на основе сравнения исходной ситуации действительности, отраженной в оригинале, с той
ситуацией действительности, которая передается транслятом. Сами ситуации могут и не
совпадать, но их функциональная характеристика должна быть тождественной.
Квант перевода не является величиной постоянной. Само установление кванта перевода
происходит на основе выявления каждого элементарного смысла. Все закономерные соответствия
являются одновременно и квантами перевода, это положение справедливо для любого контекста.
Выше уже говорилось, что закономерные соответствия могут устанавливаться как на уровне
отдельных слов, так и на уровне словосочетаний. Например;
das Brandmal ожог (квант 'перевода — слово);
örtliches Brandbekämpfungsmittel местное противопожарное средство (квант перевода—
словосочетание);
Der Anteil der Brandbomben an der Gesamtab-wurfmenge betrug gegen Ende des Krieges etwa
50%.
На зажигательные бомбы в конце войны приходилось около 50% всех сброшенных бомб. (Квант
перевода — предложение).
Во всех случаях выявление квантов основывается на элементарных нерасчленимых смыслах
путем их соотнесения с их эквивалентами на ИЯ, причем эквивалентность этих смыслов
постоянно контролируется наличием' функционального тождества между сопоставляемыми элементами.
Итак,
функциональное
тождество—это
основа
не
только
для
любых
переводческих
преобразований, но и для выявления самих квантов перевода.
?.4. ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМИОТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
Из всего вышеизложенного следует, что проблема перевода решается методом установления
функционального тождества между оригиналом и его транслятом при эквивалентности смыслов.
Как функциональное тождество, так и эквивалентность смыслов можно получить лишь на основе
глубокого функционального и семантического анализа исходного текста. Однако одного
функционально-семантического анализа иногда бывает недостаточно, так как ряд компонентов
смысла заключается не в речевом произведении, а в сопутствующей акту коммуникации ситуации
общения, т. е. в тех элементах, которые выходят за пределы языка и составляют
прагматическую часть коммуникации (см. главу 1). Поскольку все эти внеязы-ковые аспекты
общения рассматриваются семиотикой, то в более обобщенном виде анализ исходного текста
можно квалифицировать как функционально-семиотический.
Функционально-семиотический анализ всегда начинается с определения, к какому военному
жанру относится тот или иной текст. Жанры военных текстов отличаются друг от друга наличием
или отсутствием соответствующих стилевых черт. Из этого следует, что функционально-семиотический анализ основывается на функционально-стилистическом описании текста. И это
совершенно закономерно, так как одной из основных задач функциональной стилистики является
определение характера и структуры каждой разновидности стиля, а не интуитивное, т. е. в
конечном итоге бездоказательное рассуждение о стиле.
В главе о жанрах военных текстов было показано, что весь функционально-стилистический
анализ
постоянно
опирается
на
выявление
конкретных
взаимосвязей
и
характера
взаимозависимости определенных языковых элементов в совокупности с их функциональным предназначением'. Учет в.неязыковой значимости всего текста становится важнейшим инструментом
функционально-семиотического анализа. Предназначен ли текст для информирования или для
побуждения к действию, для убеждения получателей или является лишь справочным материалом —
все это сразу определяет и его стилистические особенности.
Определение этих прагматических характеристик базйруется на методике качественного
анализа, т. е. на выявлении специфики и закономерностей функционирования языковых единиц в
текстах определенного жанра, а также на статистическом анализе частотности употребления
выявленных элементов стиля и причиной обусловленности этой частотности [48]. Оба этих
метода и были положены в основу функционально-стилистического описания различных жанров
военных текстов.
Таким образом, переводу любого военного текста должен предшествовать предварительный
функционально-стилистический анализ с целью отнесения этого текста к тому или иному жанру.
Определение жанровой принадлежности текста позволяет переводчику ограничивать поиски
конкретных эквивалентных соответствий рамками этого жанра, придает творческому процессу
перевода определенную целенаправленность и способствует более-конкретному и быстрому
решению многих переводческих проблем.
Кроме того, определение жанра переводимого текста облегчает также и проблему
установления функционального тождества, так как ограничивает понимание функционального
предназначения текста. Выявление единиц языка, несущих специфическую для данного жанра
функциональную нагрузку, позволяет затем подобрать в языке перевода аналогичные языковые
элементы в текстах того же жанра. Сравнительный анализ отобранных языковых элементов в
текстах ИЯ и ПЯ позволяет отобрать эквивалентные единицы языка, т. е. отождествить их по
функциональному предназначению, а не по понятийной или денотативной принадлежности.
Конечно, к такому трудоемкому процессу следует прибегать лишь в тех случаях, когда поиск
эквивалентного соответствия оказывается весьма затруднительным из-за резкого расхождения
языковых систем или наличия специфических языковых реалий.
Все сказанное можно пояснить следующим примером'. Допустим, в тексте о преследовании
войск противника выражение von Mensch und Material вызывает известные затруднения 'при
переводе. С первого взгляда трудно определить, какое русское эквивалентное выражение здесь
больше всего подойдет:
Das Ziel der Verfolgung ist die endgültige Vernichtung des angeschlagenen Feindes—ohne
Rucksieht auf eventuelle eigene Bedrohung in Flanke und Rücken und unter Einsatz der
angesetzten Kräfte bis zur Leistungsgrenze von Mensch und Material.
Определяем функциональное 'предназначение этого текста—разъяснение цели преследования и
методов его проведения. В ходе качественного анализа текста возникли известные затруднения
при выявлении истинного значения выражения Leistungsgrenze von Mensch und Material. Ищем
текст аналогичного функционального предназначения на русском языке и в одном из тактических
руководств находим:
В целях наиболее полного уничтожения противника необходимо вести преследование
параллельно, т. е. выходить на пути его отступления. Пока противник не смог организовать
сопротивление, наступающие войска должны возможно глубже проникнуть в его расположение.
Поэтому преследование ведется с предельным напряжением всех сил личного состава и
использованием всех возможностей техники.
В обоих текстах аналогичную функциональную нагрузку несут следующие языковые элементы:
Leistungsgrenze von Mensch und Material и «предельное напряжение всех сил личного состава и
использование всех возможностей техники». Теперь можно без затруднений перевести и весь
исходный текст:
Целью
преследования
является
окончательное
уничтожение
разбитого
противника.
Преследующие войска действуют, не взирая на возможную угрозу своим флангам и тылу, с
предельным напряжением всех сил личного состава и использованием всех возможностей боевой
техники.
Следовательно, функционально-семиотический анализ и сопоставление одинаковых по жанру и.
функциональному предназначению текстов позволило нам подобрать вполне эквивалентное
соответствие для транслята.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Основные положения теории перевода, рассмотренные в этой книге, позволяют сделать
следующие выводы.
На основе теоретического осмысления всей переводческой практики мы можем заключить, что
переводческая практика является весьма сложным творческим процессом, требующим от
переводчика глубоких знаний не только исходного языка и языка перевода, но и понимания всех
тонкостей
языкового
общения.
Понимание
всех
сопутствующих
этому
общению
фактов
действительности, глубокое проникновение в ситуацию действительности, отраженную в каждом
конкретном высказывании, а также и в ту часть смысла, которая выходит за пределы самого
речевого произведения и составляет 'прагматическую часть смысла, понять которую подчас
возможно лишь на основе анализа мировосприятия отправителя сообщения и той функции речевого
произведения, которую отправитель преследует, совершенно необходимы переводчику.
При
переводе
письменных
материалов
переводчик
должен
учитывать
особенности
мировосприятия
первоначальных
получателей
сообщения,
постоянно
согласовывать
свое
мировосприятие с пониманием ими исходного сообщения, преобразуя сообщение таким образом,
чтобы исходное смысловое содержание и функциональное предназначение были бы без потерь и
искажений доведены до сознания новых получателей, говорящих на языке перевода.
Все переводческие преобразования как на уровне чисто мыслительных категорий—понятий, так
и на уровне категорий языка—лексических, грамматических и стилистических значений
осуществляются переводчиком при соблюдении эквивалентности смыслов и тождественности
функций речевых произведений оригинала и еготранслята.
Функционально-семиотический анализ является базой всего переводческого процесса, так как
он позволяет учесть не только языковые особенности текста, но и все внеязы-ковые факторы,
определяющие смысл исходного высказывания.
Функциональное тождество речевых произведений оригинала и его транслята становится
критерием точности перевода и ведет к выявлению инварианта перевода, воплощая этот
инвариант в соответствующем варианте сообщения на ПЯ. Нахождение инвариантного содержания
не только целых речевых произведений, но также и отдельных терминов — это один из важнейших
путей установления эквивалентных соответствий между единицами двух языков.
Из
всего
сказанного
следует,
что
функционально-семиотическая
теория
перевода
представляется на современном этапе развития переводческой науки одним из наиболее
адекватных выражений теоретического осмысления чрезвычайно трудного и многообразного
творческого процесса перевода. Это, безусловно, не исключает возможности создания более
совершенных моделей перевода, так как в предлагаемой здесь функционально-семиотической
модели перевода также имеются некоторые недостатки и, в частности, тот, что она не
позволяет
решать
проблему
установления
эквивалентных
соответствий
между
единицами
сопоставляемых языков однозначно, а решает ..эту проблему на основе равнозначности
нескольких вариантов в ПЯ. Будет ли эта проблема когда-либо решена однозначно, в настоящее
время сказать трудно. Видимо, прогресс в решении этого вопроса зависит от степени познания
человеком протекания мыслительных процессов, а также устройства и функционирования
механизмов речи.
Изложенные в этой книге теоретические и практические положения уже теперь в какой-то
мере вооружают переводчика необходимым минимумом знаний для успешного решения практических
переводческих
задач,
раскрывают
возможности
наиболее
рационального
и
эффективного
осуществления переводческой деятельности.
ПРИЛОЖЕНИЯ 1. О СЕМАНТИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЕ СЛОВА
В качестве обозначаемых объектов для слова как знака выступают предметы реальной
действительности и понятия, а также различные отношения между ними. Поэтому слово как знак
одновременно фигурирует и в системе мышления, и в системе языка. В силу этого связь' слова
со своим обозначаемым оказывается чрезвычайно сложной.
Как уже говорилось, значения слов нельзя отождествлять ни с объектами реальной
действительности, ни с понятиями (см. 1.1). Значения существуют сами по себе как элементы
семантической структуры языка. Слова же как знаки являются операторами коммуникативного
акта или операторами мыслительного процесса. Значения слов не могут быть характеризованы
как сущности.
Язык — это структурно организованная система, в которой тесно взаимосвязаны два плана:
план выражения, или его формальная структура, к которой относятся различные фонетические,
грамматические и лексические элементы, и план содержания, или его семантическая структура.
Нас интересует прежде всего семантическая структура языка [34].
Структурными элементами плана содержания являются семантические единицы и семантические
отношения. Как те, так и другие выполняют роль операторов. Семантические отношения
определяют сочетаемость слов друг с другом и в дальнейшем рассматриваться нами не будут,
так как в переводческом процессе они достаточно однозначно выявляются, если семантические
единицы для выражения той или иной мысли определены. Знание конкретного языка всегда
гарантирует правильное употребление тех или иных семантических отношений- и в процессе
перевода трудностей не вызывает.
Семантические единицы непосредственно связаны с понятиями, системы которых в разных
языках не совпадают, поэтому обращение к ним в процессе перевода имеет существенное
значение.
План выражения и план содержания тесно переплетаются между собой, обеспечивая единство
знака как объединение формальной структурной единицы (например, морфем или слов) с
семантическими структурными единицами. Семантические структурные единицы определяют
различную соотнесенность знака либо с объектами реальной действительности, либо с их
обобщенными
абстрагированными
образами—понятиями,
либо
с
самими
элементами
языка
(синтаксическими
единицами).
Эта
различная
соотнесенность
выражается
различными
семантическими единицами.
Семантические единицы могут отражать различную степень обобщенности в рамках своей
соотнесенности с обозначаемым. Например, слово «зелень» может иметь целый ряд конкретных
обозначаемых объектов: растительность, овощи, окраска, молодость. Каждое из этих
обозначаемых знака «зелень» в семантическом плане рассматривается как отдельная узема знака
«зелень». Все эти уземы объединены общим содержанием, которое выражается семемой «зелень»,
совпадающей в данном случае по форме с самим знаком — словом «зелень».
Оставаясь в рамках строгой науки, нельзя все эти обозначаемые объекты считать
«значениями» знака «зелень», так как значением знака является его способность соотноситься
с обозначаемым, т. е. оперативная сущность. Все же объекты соотнесения находятся за
пределами знака. Значит, узема—это конкретная соотнесенность слова. Сколько может быть
разных объектов соотнесения, столько данное слово имеет и отдельных узем. Именно уземы
выражают многозначность слова. Понимать это положение для практики перевода 'очень важно,
так как в трудных случаях поиска эквивалента приходится решать вопрос прежде всего об уземе
данного слова.
Если объединить все возможные для данного слова уземы общим содержанием, т. е.
постараться найти нечто общее для всех узем, то именно это общее, заключенное в них, и
составит более обобщенную семантическую единицу — семему. Следовательно, семема — это
способность соотноситься с более обобщенным представлением о совокупности разных объектов.
В нашем примере для узем: растительность, овощи, окраска, молодость—общим содержанием
является признак зеленого цвета, ибо он характеризует и растительность вообще, и овощи к
столу, и окраску, и молодость (последнее—по переносу значения: молодой—значит зеленый).
Следовательно, мы, можем сказать, что семемой слова (знака) «зелень» является понятие
зелени. В данном конкретном случае форма слова «зелень» совпадает с его семемой, но это
бывает далеко не всегда, Например, для слова «стол» можно выделить такие уземы:
соотнесенность е мебелью, пищей, учреждением, деталью механизма, площадкой, а также
глагольную узему «стоять». Все эти уземы объединяются в семему—плоская поверхность, место
ее расположения или неподвижность (здесь уже соотнесенность по ассоциации). Семема в данном
случае не имеет своего знака, она скрыта в своих уземах и выступает как инвариант для своих
вариантов. Но для семемы может существовать и свой языковой знак. Например, для узем: танк,
бронеавтомобиль, бронетранспортер, САУ—существует семема «боевая машина».
Таким образом, семантическая единица «узема» есть частное конкретное соотнесение данного
языкового знака (слова, морфемы) с определенным уровнем семантического употребления
(реальная действительность, понятия, отношения), а семантическая единица «семема» есть
такое соотнесение языкового знака, которое объединяет все его уземы на разных уровнях
семантического употребления (реальная действительность, понятия, отношения). Узему можно
представить себе как вариант семантического содержания отдельного знака, а семему—как
инвариантное содержание того же знака или другого с более общим значением.
В переводческой практике нахождение соответствующей уземы слова бывает загруднено, так
как двуязычные словари не могут перечислить всех узем данного слова. В этих случаях
обращение К семеме, т. е. к инвариантному содержанию, часто помогает понять конкретное
употребление данного слова и позволяет подобрать нужный вариант эквивалента, т. е.
соответствующую узему в другом языке.
Поясним это положение примером. Немецкое слово die Abteilung чрезвычайно многозначно, т.
е. имеет большое количество конкретных узем: отделение или отдел (штаба), управление (в
министерстве), отряд, команда, группа, подразделение, батальон, дивизион, цех, участок,
выемочное поле, панель, отсек, район, рубрика, раздел, перенос (части слова на следующую
строчку). Для того чтобы понять, какая из этих узем приемлема в качестве эквивалента в следующем высказывании
Für die Erfüllung dieser Aufgabe ist eine Abteilung ihrer Kompanie anzusetzen.
нужно прежде всего уяснить себе семему слова die Abteilung, т. е. понять инвариантное
содержание всех конкретных вариантов соответствий как часть некоего целого, и, сообразуясь
с конкретным контекстом, подобрать нужный вариант перевода этого слова. Можно было бы
предложить следующий вариант адекватного перевода для вышеприведенной фразы:
Для выполнения этого задания выделить команду из состава вашей роты.
• Другой пример:
Die wichtigsten Maschinen bei der Feldbefestigung im Tagebau sind Geräte und
Lastkraftwagen.
В этом речевом произведении затруднено нахождение эквивалентов для слов der Tagebau и
das Gerät. Словари приводят для слова der Tagebau такие эквиваленты: отрывка котлована,
открытая ' разработка, карьер, а для слова das Gerät: прибор, аппаратура, си-. стема,
установка; имущество (техническое); материальная часть, технические средства; устройство;
оружие, боевая техника. Анализ узем слова der Tagebau позволяет выделить семему этого слова
—производство каких-либо работ при дневном свете, т. е. открытых для проникновения дневного
света, а анализ слова das Gerät позволяет установить его семему — весьма общее
представление о любом механизме. На основе этого можно подойти и к приемлемому варианту
адекватного перевода этого речевого произведения:
Важнейшими механизмами при строительстве
являются экскаваторы и грузовые автомобили.
открытых
полевых
оборонительных
сооружений
Таким образом, семантические единицы уземы и семемы имеют практическое значение для
работы переводчика, помогая ему находить приемлемые варианты соответствий даже в тех
случаях, когда конкретная узема в данном контексте сразу и не просматривается, как это
имело место в последнем примере для уземы «экскаватор».
Узема слова всегда определяется содержанием контекста, областью знания или техники и
сложившимися в данном языке возможностями словосочетаемости. Главная задача переводчика —
найти соответствующую узему по всем этим параметрам. Например, немецкое слово der Panzer в
пределах лишь военной терминологии. имеет несколько узем: танк, самоходная установка,
бронеавтомобиль, бронетранспортер, колесная боевая машина, гусеничная боевая машина,
бронированная
боевая
машина.
Естественно,
что
при
переводе--этого
слова
выбор
эквивалентного варианта будет определен уземой слова der Panzer в конкретном речевом
произведении.
Каждая узема или семема конкретного слова может быть употреблена в конкретном
семантическом слое, т. е. в речевом произведении может быть соотнесена либо с реальным
предметом действительности (денотативный слой употребления знака), либо соотнесена с
понятием (понятийный слой употребления знака), либо может выражать какое-нибудь отношение:
экспрессию, эмоцию и пр. (релятивный слой употребления знака). Например:
1. Этот танк прошел 2 тыс. км без смены гусениц, (денотативный слой);
2. Танк — это основное наступательное средство общевойскового боя. (понятийный слой);
3. Ну, ты как танк, всюду пробьешься! (релятивный слой);
Кроме того, в каждом семантическом слое употребления всегда присутствует какая-либо
синтаксическая единица, определяющая его место в предложении. В наших примерах в первом и
во втором предложениях синтаксической единицей для слова «танк» является подлежащее, в
третьем — определение.
Если семантические единицы, выражающие характер сообщения , (семантические слои), имеют
весьма важное значение для практики перевода, так как уземы и семемы непосредственно
определяют инвариант сообщения, т. е. то. что остается неизменным при переводе, то
синтаксические единицы этой инвариантностью не обладают, так как целиком определяются
структурой только данного конкретного языка, его грамматическим строем. В деятельности
переводчика они имеют значение лишь на этапе понимания исходного текста, ибо помогают
определить взаимосвязь между элементами исходного речевого произведения. В практике
перевода бывает так, что все лексические единицы в предложении оказываются известными, а
перевод между тем вызывает затруднения. Лучше всего в этом случае выяснить все
синтаксические единицы данного предложения. Такой анализ сразу же прояснит смысл всей
фразы, и можно будет легко подобрать для нее необходимый эквивалент в трансляте.
Передача синтаксических единиц в трансляте не является обязательной, так как каждый язык
строит связи между уземами или семемами совершенно своеобразно. Например:
Eine Gruppe der Kompanie ist als Sicherung anzusetzen. Выделить одно отделение роты в
охранение.
В немецком предложении die Gruppe — подлежащее, die Sicherung—дополнение, а их
эквиваленты в русском трансляте «отделение» —дополнение, «охранение» — обстоятельство.
Переводчик не должен связывать себя конкретными синтаксическими единицами, он сохраняет
лишь инвариантное содержание сообщения, подбирая необходимую сочетаемость узем или семем в
трансляте.
Кроме основных узем данного языкового знака — слова —, в высказывании нередко
присутствуют и дополнительные уземы, которые принято называть к о н н о т а т и в н ы м и
значениями, т. е. такими соотнесениями слова, которые связаны с основными по различным
ассоциациям (сходство, различие, созвучие, происхождение, закрепленный перенос значения,
социально закрепленное употребление и пр.). Коннотативные значения часто играют важную роль
в конкретных речевых произведениях. Примером коннотативного значения для слова «город»
может быть: ограда, ограждение, защитный частокол. Это — коннотации по этимологии, так как
понятие «город» возникло в период перехода кочевых славянских племен к оседлому образу
жизни, когда они для защиты своих поселений от набегов кочевников ставили ограды. В
немецком языке слово das Bühnendeutsch обнаруживает легко просматриваемую коннотацию по
переносу значения—«сценический немецкий язык», т. е. наиболее правильный язык.
Коннотативные значения того или иного слова в одном языке и его эквивалента в другом
могут не совпадать в силу их разной этимологии. Например, немецкое слово die Marschliicke
имеет коннота-тивное значение die Lücke — пустое место, пробел, а его русский эквивалент
«дистанция (между машинами на марше)» тяготеет к понятию «расстояние».
Интересно отметить, что все семантические единицы позволяют предсказывать сочетаемость
слов и домысливать семантические следствия, или семантические рекурсии, т. е. определять
предшествующие события. Порой весь смысл речевого произведения строится на этих следствиях,
или рекурсиях. Например, если сказано: «Рота контратакует противника», то можно с
уверенностью утверждать, что ранее противник атаковал эту роту. При возгласе: «Воздух!» в
условиях боевой обстановки можно с уверенностью предположить, что вскоре появятся самолеты
противника [54].
В связи с разбираемой концепцией семантической структуры необходимо остановиться на
методике так называемого компонентного анализа значения слова по семантическим множителям.
В компонентном анализе конкретные соотнесения слова — уземы—искусственно расчленяются на
элементарные частичные «значения», якобы заключенные внутри слова. Эти элементарные значения принято в большинстве случаев называть термином сема, хотя есть и другие наименования
(например, семантический множитель, дифференциальный признак, дифференциальный элемент
значения,
компонент и др.). В соответствии с методикой компонентного анализа все возможные уземы
слова и его семема расчленяются на отдельные семы, т. е. элементарные смыслы, которые в
своей совокупности и составляют полное семантическое содержание данного слова. Так, слово
«недомогать»
расчленяется
на
семы:
отрицание,
положительность
свойства,
ощущение.
Безусловно, такой анализ помогает выявлять связи семантической целостной единицы уземы или
семе-мы с внелингвистпческим миром, позволяет глубже проникнуть в содержание самой уземы
или семемы, указывая па ряд дополнительных связей ее с другими семантическими единицами, но
все это еще не дает нам права считать эти дополнительные связи составными элементами самой
семантической единицы.
Выше уже было показано, что понятие как единица мысли не может быть значением слова,
являющегося лишь оператором мыслительного процесса, где слово выступает лишь как знак
понятия. Семы же в вышеприведенном смысле суть элементарные понятия. Всякая семантическая
единица бесспорно имеет связь с категориями мышления—понятиями, причем одна единица всегда
связана со многими понятиями, но от этого эти понятия отнюдь не становятся компонентами
самой семантической единицы. Именно поэтому конкретная соотнесенность слова редко является
простой суммой отдельных сем.
В теории значения компонентный анализ может явиться лишь дополнительным приемом для
выявления разносторонней соотнесенности языкового знака с элементами внелингвистического
мира, но сами семы не могут стать составными элементами уземы, так как языковой знак всегда
выступает в речевом произведении не как сумма элементарных смыслов, а как диалектическое
единство со своими специфическими качествами. При переводе компонентный анализ не может
привести к положительным результатам, так как членение отдельных слов речевого произведения
на их элементарные смыслы лишь уводит переводчика от инвариантного содержания высказывания,
которое совершенно необходимо понять для последующего создания транслята. Например:
Bei der überholender Verfolgung haben die Truppen oft die Aufgabe, sich dem Feinde
vorzulegen.
При параллельном преследовании войскам часто ставится задача отрезать пути отхода
противника.
Адекватный перевод в этом случае получен не членением отдельных слов на элементарные
смыслы, а совершенно противоположным приемом — синтетическим проникновением в общий смысл
фразы с учетом ее функциональной значимости. В трансляте использованы совершенно другие
лексические и грамматические средства, нежели в оригинале, а компонентный анализ не
приведет к такому результату.
Слово является очень своеобразным знаком. Оно не только знак в системе языка, оно
выполняет еще и маркерную функцию в системе мышления, называя в ней понятия, ибо вербальное
мышление устроено так, что использует слово в качестве оператора в своих процессах.
•<•<
Слово как знак находится одновременно в двух отдельных, но взаимосвязанных системах: в
системе мышления и в системе языка. В системе мышления оно выполняет маркерную функцию для
понятий, а в системе языка такую же маркерную функцию для узем и.
сёмем, которые в свою очередь в каждом отдельном речевом произведении распределяются по
различным семантическим слоям: денотативному, понятийному, релятивному. Кроме того, в
системе языка слово принадлежит всегда к синтаксическому слою, или, иначе говоря, включает
в себя какую-либо синтаксическую единицу (подлежащее, сказуемое и т. д.).
Итак, семема — это инвариантное содержание данного конкретного языкового знака, узема —
это его вариантное употребление в конкретном речевом произведении. Однако каждая узема
реализуется в речевом произведении в виде конкретного лексического значения слова.
Под
лексическим
значением
слова
подразумевается
предельно
конкретизированная
соотнесенность слова с реальным объектом действительности или с понятием. Эта конкретизация
достигается только общим контекстом, смыслом всего высказывания. Такое понимание
лексического значения слова не противоречит пониманию значения как оператора процессов и в
языке, и в мышлении.
Следовательно, лексическое значение слова представляет собой разновидность той или иной
уземы. Например, узема «мебель» для слова «стол» может реализоваться в речевом произведении
в лексических значениях «письменный стол» и «секретер», а узема «расти-' тельность» для
слова «зелень» может иметь лексические значения «трава» и «листва». Сравните, например,
такие предложения:
1. В выдвижном ящике стола лежит мой дневник. (Выдвижные ящики бывают обычно в
письменных столах.)
2. Откинь крышку стола и возьми свои письма. (Скорее всего имеется в виду секретер, так
как столы с откидными крышками обычно и являются секретерами.)
3. Отдельные ростки зелени еще только пробиваются сквозь покров снега. (Имеется в виду,
конечно, трава.)
4. Ветер колышет молодую зелень леса. (Здесь зелень может быть только листвой.)
Хотя мы и не рассматриваем в этой работе всю совокупность . семантических единиц,
умышленно оставив вне сферы рассмотрения все семантические отношения, но полная
характеристика любой семантической единицы всегда включает в себя не только ее классификационное место в общей системе, но и совокупность тех отношений, в которые она может
вступать с другими семантическими единицами.. Эти отношения характеризуют, таким образом,
ее внешние связи.
Семантические
отношения
подразделяются
на
синтагматические,
или
реляции,
и
парадигматические, или корреляции. Реляции обнаруживают себя в пределах каждого речевого
произведения, а корреляции — в пределах языка в целом. (Под термином «синтагматика»
понимают учение о членении речи на синтагмы, когда предложение понимается как разновидность
синтагмы, а синтагма—как. двучленная структура, члены которой соотносятся как определяемый
и определяющий. Таким образом, синтагматические отношения—это отношения между словами в
конкретном предложении. Под термином «парадигматика» подразумевается рассмотрение единиц
языка как элементов его системы, т. е. выявление различных ассоциативных связей между
элементами языка.)
В
пределах
каждого
предложения
слова
соединяются
друг
с
другом
при
помощи
синтагматических отношений (реляций), их носителями могут быть различные флексии
(окончания) или аналитические элементы, например, предлоги. Но реляции могут выражаться и
чйй-то лексически, например, закрепленной языковой традицией в словоупотреблении (играть
роль, иметь значение, но не «играть значение»). Распространены также и сочетания типа
лексико-морфологических реляций, например, все сложные времена глаголов, составные сказуемые и т. д.
Языковая традиция закрепляет определенные реляции, и переводчику приходится учитывать
этот факт, особенно при переводе различных словосочетаний. Приведем такой пример:
А1!е einsatzbereite Verbände sind Ihnen zur Verfügung gestellt. Für die Erleichterung
der Führung steht mein persönlicher Vertreter zur Seite.
В немецком тексте имеется два словосочетания zur Verfügung stellen и zur Seite stehen,
которые соответственно имеют русские эквиваленты: предоставлять в распоряжение и быть рядом
(для помощи, поддержки). Учитывая выраженные в этих словосочетаниях семантические реляции,
можно перейти в русском эквиваленте этого текста, т. е. в его трансляте, к функционально
эквивалентным узе-мам, реализуя их в следующих лексических значениях: для первого
словосочетания — «подчинять» и для второго словосочетания — «помогать». Вариант транслята
может быть, следовательно, таким:
Все боеспособные соединения подчинены Вам. Мой личный представитель будет помогать Вам в
управлении войсками.
Корреляции обнаруживают себя лишь при рассмотрении всей системы языка как соотносящиеся
друг с другом единицы, имеющие либо сходство, либо противопоставление, например, наличие у
данного глагола форм совершенного и несовершенного вида. Примером семантической корреляции
может служить каузативная корреляция, т. е. причинно-следственная связь типа: сидеть—
сажать, спать— усыплять, смеяться—смешить. Семантические корреляции несомненно способствуют
объединению узем внутри семемы. Знание корреляций помогает переводчику правильно выбирать
конкретную узему в данном речевом произведении транслята.
Обобщая, можно сказать, что семантические единицы, употребленные на соответствующем
семантическом
уровне,
обеспечивают
членение
сообщения,
а
семантические
отношения
обеспечивают выбор подходящих для данного сообщения семантических единиц и их соединение в
речевое произведение. Как то, так и другое крайне необходимо переводчику и на стадии
понимания оригинального текста, подлежащего переводу, и на стадии создания его транслята.
В целях наглядности воспользуемся теперь методом моделирования и представим всю
вышеизложенную
систему
отношений
между
объективной
реальностью,
ее
отражением
в
человеческом мозгу (понятиями), словами и семантическими единицами разных уровней
употребления.
Под моделью понимается такая мысленная или материально реализованная система, которая
отображает все существенные элементы и их связи в изучаемом объекте, хотя сама природа этих
элементов может быть и мной. Принцип 'научного моделирования заключает в себе возможность
абстрагироваться не только от природы самих элементов структуры изучаемого объекта, но
также от тех конкретных способов, какими эти структурные элементы связаны между собой.
При этом основное внимание фиксируется на законах функционирования изучаемой системы.
Психофизиологические процессы, протекающие в человеческом мозгу в ходе формирования
определенной мысли или понятия, настолько сложны и к настоящему моменту настолько мало
изучены, что мы еще не можем четко представить себе всю конкретную физиологическую основу
мышления. Процесс рождения мыслей и их элементов, в том числе и понятий, остается пока для
нас тем «черным ящиком», в который мы еще не сумели проникнуть. Но метод моделирования
позволяет лишь на основе знания всех параметров входных данных и всех параметров выходных
результатов строить модель и самого «черного ящика», хотя его конкретная природа при этом и
остается невыясненной [36, 100, 143].
Природа значения языкового знака, т. е. семантическая структура слова, как это было
показано выше, оказывается чрезвычайно сложной. Выше были рассмотрены лишь наиболее важные
и существенные моменты семантической структуры слова, помогающие переводчику наиболее
рациональным путем подойти к выбору конкретного варианта эквивалентного знака в трансляте.
Вот эти наиболее существенные элементы мы и хотим теперь представить в их взаимозависимости
в виде определенной модели, схематически изображающей природу диалектического единства
слова, объединяющего в себе план выражения и план содержания человеческого языка. Делаем мы
это потому, что всякая схема, характеризующая взаимосвязь элементов структуры, представляет
собой тоже модель исследуемого объекта и служит познавательным целям.
Внимательно рассмотрев схему 10, можно легко установить, что языковой знак, включающий в
себя физическое тело и значение, одновременно присутствует на двух уровнях — на уровне
мыслительных отношений, где он называет мыслительные категории (понятия и отношения), и на
уровне языка, где он употребляется в виде различных семантических элементов всякий раз в
определенном се-. мантическом слое. Как видно из схемы, значением языкового знака не
являются ни мыслительные категории, ни категории семантической структуры. Значение — это
неотъемлемое свойство самого знака, которое было определено нами как свойство быть
оператором для передачи сообщений, т. е. свойство быть оператором информации. Именно это
свойство позволяет знаку в сознании интерпретатора соотноситься с различными элементами как
реального мира, так и обобщенными образами самого сознания. Знак—это лишь средство,
связывающее элементы семантической структуры с дискретными элементами реального мира и
сознания,
причем
эта
связь
осуществляется
только
через
мозг
интерпретатора,
непосредственной связи между элементами языка и элементами действительности нет и быть не
может. Языковой знак — это оперативный символ информации, т. е. указатель необходимости
соотнесения семантических единиц языка с определенными элементами внелингвистических
уровней. Эта интерпретация природы значения языкового знака близка той, которую выдвигает
Л. С. Бархударов: «значение—вовсе не сущность, а отношение» [14].
Говорить о том, что значением слова является некий объект вне-лингвистического мира, с
научной точки зрения, не совсем верно, так как нельзя включать объекты внешнего мира в само
значение. Соотнесенность—это еще не само значение в виде сущности, и об этом нужно всегда
помнить. Как раз для того чтобы преодолеть эту неточность указанных выражений, мы и говорим
о наличии лексических значений, т. е. о наличии элементов чисто языковой структуры,
реализующихся в конкретных речевых произведениях. Таким образом, лексические значения — это
семантические элементы языка, проявляющие себя в речи, но они не составляют значения
языкового и мыслительного знака — слова, значением которого по-прежнему остается лишь
свойство быть оператором информации.
Естественно, что человек может плодотворно пользоваться всей этой сложной системой
семантической структуры для выражения своих мыслей и в целях познавательного отражения
реальной действительности только потому, что вся эта система стала инструментом его
сознания, т. е. познавательного отражения, и в этом смысле элементы всех уровней этой
системы — и денотаты, и понятия, и отношения, и семантические элементы всех семантических
слоев на уровне языка (уземы, семемы) — все они тоже являются достоянием человеческого
сознания. Тесное переплетение их в нейронных структурах мозга и обеспечивает процесс
протекания вербального мышления.
Рассматривая схему, мы замечаем, что знак может соотносить различные семантические
элементы языка с различными внелингви-стическими элементами, употребляя семантические
элементы в четырех возможных семантических слоях — денотативном, понятийном, релятивном и
синтаксическом. Важно отметить, что синтаксический слой обязателен для любого употребления
семантического элемента, в то время как остальные могут употребляться раздельно. Приводимая
здесь модель семантической структуры выдержана в терминах избранного нами метаязыка и для
описания наиболее общих закономерностей перевода вполне достаточна. Но, как всякая модель,
она, безусловно, не отражает всей сложности исследуемого объекта и не исключает создания
иных моделей.
Последнее особенно справедливо для различных разновидностей семантических отношений и в
первую очередь для корреляций, классификация которых чрезвычайно затруднена, так как
выявляется не в конкретном речевом произведении, а в целой системе языка. Ведь определенные
элементы сообщений можно усматривать даже в таких цепочках слов, как: стол, кол, пол, вол,
осел и т. д., т. е. видеть наличие смысла в различных созвучиях, ритме звуков, аллитерации
и т. д. Иными словами, корреляции между знаками могут быть самыми разнообразными, и в ряде
случаев они играют существенную роль в содержании сообщения, особенно в поэтической речи. В
военном переводе эти отношения играют весьма незначительную роль, поэтому.мы не будем на
них останавливать наше внимание. По сути дела, все подобные отношения можно отнести к
категории различных кон-нотаций, но это уже предмет другого исследования.
Значительно важнее в военном переводе все разновидности семантических единиц. Следует
иметь в виду, что к семантическим единицам относятся не только целые слова, но также и
морфемы, различные словообразовательные элементы, а также грамматические элементы и то, что
мы привыкли называть грамматическими значениями. Среди узем в военных текстах могут также
встречаться кон-нотации, перевод которых может быть весьма затруднен. Например, слово die
Seite в текстах по артиллерии может быть соотнесено с коннотативной уземой «угол доворота
(при наводке орудия в цель)». ' Для примера приведем еще перечень отдельных узем слова das
Aufrollen; атака короткими бросками, наступление вдоль позиции, расширение прорыва,
расширение флангов прорыва, атака во фланг, выдвижение танков, разматывание (кабеля),
развертывание (войск), накатка. Лишь конкретное речевое произведение может определить
истинную соотнесенность знака das Aufrollen с фактами реальной действительности или с
понятиями, т. е. конкретную узему слова.
Итак, для того чтобы четко выдержать предложенную концепцию значения со всей сложностью
представленных на нашей схеме отношений, мы не будем говорить, что данное речевое
произведение или отдельное слово «имеет значение», а будем говорить, что оно «выражает
смысл», «обладает смыслом», «имеет смысл». Таким образом, мы разграничиваем понятия
«значение» и «смысл».
Точное определение понятия «смысл» уже дано было нами ранее (см. 0.8). Сейчас же нам
важно уяснить лишь то, что «смысл»— это содержательная сторона плана выражения, т. е.
содержание сообщения или его составных элементов.
Что касается понятия «лексическое значение», то его не следует смешивать с понятием
«значение» в вышеописанном смысле. Лексическое значение — это разновидность уземы, т. е.
конкретный смысл слова в данном речевом произведении.
Предложенная
нами
модель
семантической
структуры
языкового
знака,
отражающая
диалектическое единство системы мышления — язык, является, по существу, функциональносемиотической моделью, так как рассматривает знак в чисто функциональном плане.
Функционально-семиотический анализ выходит за пределы чисто лингвистического анализа, ибо
он рассматривает план содержания в языке (не в мышлении) с учетом не только внутрилингвистических отношений, но и всех конкретных условий каждого акта языковой коммуникации.
Рассмотрение именно этих конкретных условий КА и способствует проникновению во все нюансы
смысла каждого отдельного сообщения, без учета которых перевод сообщения, т. е.
преобразование его в транслят, становится невозможным.
В заключение отметим, что термин «денотат» (см. схему 10} не относится непосредственно к
реальному объекту действительности, как это часто ошибочно предполагается. Денотат — это не
конкретный предмет действительности, а лишь один из элементов структуры сознания. Денотат—
это отражение конкретного единичного предмета или совокупности тождественных предметов
действительности в мозгу. Если представить себе несколько одинаково окрашенных автомобилей
ВАЗ-2103, то это и есть совокупность тождественных объектов, единичных экземпляров ВАЗ2103, и денотат может . соотноситься ка.к со всем множеством сразу, так и с единичным
экземпляром этого типа автомобиля. Если же иметь в виду экземпляры разных марок
автомобилей: ВАЗ, «Москвич», «Запорожец» и т. д., то слово «автомобиль» соотносится в этом
случае уже с понятием. Следовательно, понятие—это обобщенное отражение множества объектов,
объединенных некоторой суммой одинаковых признаков, но объектов не идентичных.
Только такое понимание денотата полностью соответствует ленинской теории отражения. Все
структурные элементы сознания обязательно находятся в мозгу, а не вне его, само же сознание
и есть отражение действительности, и об этом не следует забывать [IV].
2. ФУНКЦИОНАЛЬНО-КОММУНИКАТИВНЫЕ ФАКТОРЫ
Любое сообщение всегда имеет своего адресата и преследует определенные цели. Эта
целенаправленность и функциональное предназначение текста характеризуются совокупностью
функционально-коммуникативных
факторов,
которые
отражаются
в
тексте
высказывания.
Следовательно,
функционально-коммуникативная
характеристика
сообщения
является
тоже
предметом переводческого анализа текста, так как включает в себя некоторую часть его
содержания, без понимания которой получение адекватного трапслята оказывается невозможным.
Функционально-коммуникативные
факторы
представляют
собой
внелингвистические
характеристики КА, в самом речевом произведении они находят свое выражение лишь
опосредованно и часто несут в себе определенное содержание помимо речевого произведения.
Поскольку
общее
содержание
сообщения
складывается
из
всех
компонентов
—
как
лингвистических, так и нелингвистических —, то, естественно, переводчику приходится
обращать серьезное внимание не только на сам текст, подлежащий переводу, но и на все дополнительные элементы общего содержания. Эти дополнительные элементы необходимо не только
знать, но также уметь оценивать степень их влияния на общее содержание и последовательно
учитывать их при создании транслята.
Научными исследованиями определено, что к функционально-коммуникативным факторам,
влияющим на содержание сообщения, относятся: цель и задачи общения, форма общения, условия
общения, характер передаваемого сообщения, социальная сфера общения [124].
Наше ^исследование определяется лишь рамками потребностей военного перевода, поэтому
разбор вышеперечисленных факторов мы будем вести только с учетом форм общения, характерных
для военных текстов (письменных и устных). Наибольшей функционально-коммуникативной
спецификой обладают различные виды боевых документов, так как другие жанры военных текстов
во многом сближаются с текстами научно-технического содержания. Вся совокупность
функционально-коммуникативных факторов характеризует всегда текст любого жанра, поэтому мы
вправе ограничить свое исследование лишь боевыми документами, помня, что выводы в этом
случае будут справедливыми и для других видов текстов военного содержания.
Цель и задачи общения. Общие задачи любого коммуникативного акта всегда воплощаются в
определенном содержании сообщения, но эти общие задачи всегда сопровождаются и определенной
конкретизацией,
например,
волеизъявлением,
эмоциональным
воздействием,
эстетической
характеристикой, информированием, желанием получить новые сведения и пр. Все эти общие
задачи могут иметь место и в КА в рамках военной действительности. Это подметил еще генерал
М. Драгомиров, который писал: «Слово обращается только к сознанию, тон — только к воле
солдата; нужно, следовательно, чтобы и первое и последнее были налицо, потому что с пониманием без воли точно так же мало сделаешь, как и с волей без понимания.» [38/46—47].
Цель и задачи общения часто предписывают выбор формы высказывания. Поскольку цели и
задачи общения составляют некоторую часть содержания передаваемого сообщения, то,
естественно, и переводчик обязан стремиться передать эту часть содержания в своем трансляте
и, следовательно, должен находить необходимые и достаточные эквиваленты в языке перевода,
способные уже в иной форме и в иной сфере общения передать исходное содержание. Правда, в
условиях перевода боевых приказов противника в боевой обстановке, а не в плане их
исторического изучения, задача передачи эмоционального воздействия данного приказа может и
не выполняться в трансляте, так как в этом случае приказ противника является лишь трофейным
документом и эта его сторона мало интересует новых получателей транслята.
Этот факт говорит как раз о том, что функционально-коммуникативные факторы часто
определяют целесообразность или нецелесообразность сохранения в трансляте всех оттенков
содержания оригинала. Но в случае перевода вступают в действие уже не только исходные
функционально-коммуникативные факторы, но и дополнительные, возникшие уже на этапе создания
транслята, т. е. с учетом потребностей новых получателей сообщения.
Формы общения. В общем виде формы общения бывают непосредственными и опосредованными,
или, как их иногда называют, «посредственными».
К непосредственным формам общения относятся такие, когда участники КА общаются друг с
другом либо лично при наличии зрительной связи, либо по телефону или радио при условии
дуплексной связи.
Когда в ходе КА люди видят или слышат друг друга, они могут использовать это
обстоятельство для передачи части содержания не средствами языка, а мимикой, жестами,
интонацией, своими неязыковыми действиями. Разумеется, в этих условиях речевые произведения
приобретают свою специфическую форму. В них чаще встречаются различные эллиптические
конструкции, больше употребляется просторечий, чаще используется языковая и неязыковая
образность. Некоторая часть содержания сообщений передается не при помощи высказывания, а
фактом личного контакта и ситуацией общения.
Формы
общения
можно
классифицировать
также
по
длительности
взаимодействия:
перемежающаяся форма общения, т. е. беседа в виде диалога, и длительные формы
взаимодействия, т. е. монологическое выступление или письменный текст. Наконец, формы общения можно различать также по числу участников КА: диалог, общение нескольких индивидов с
неупорядоченными акциями и реакциями (это имеет место обычно во время общей беседы) и одностороннее воздействие одного лица на многих слушателей или получателей сообщения, т. е. то,
что принято называть массовым общением. Под акцией подразумевается инициирующее обращение,
а под реакцией—ответ на это обращение.
Боевые документы относятся к такой форме общения, которая характеризуется длительным
воздействием одного отправителя сообщения, в данном случае — командира, на многих
получателей, т. е. на подчиненных. Иными словами, боевые документы и другие виды подлежащих
переводу военных материалов относятся к разновидности одностороннего воздействия, т. е. к
одному из видов массовой коммуникации. Это в известной степени определяет и выбор языковых
средств для этой формы общения.
Условия общения. В ходе КА условия общения бывают чрезвычайно разнообразны, но в
качестве функционально-коммуникатинного фактора учитываются лишь те, которые определяет
отпра-. витель сообщения. Если КА сопровождается наличием большого количества всевозможных
помех (шум, психологическое воздействие,. фактор времени и пр.), то отправитель сообщения
сам предпринимает определенные меры для того, чтобы исключить недопонимание, вызванное
этими
помехами.
Именно
поэтому
в
военной
практике
строго
регламентируется
последовательность пунктов боевого приказа, определяется последовательность уяснения
обстановки, предписывается особая форма выражения в части боевого приказа с констатацией
обстановки и совсем другая форма выражения в приказной его части. В практике бундесвера,
например, даже нумерация подразделений, частей и соединений подчинена определенной
закономерности, о чем говорилось в разделе 5.3 (см. также [121]).
Условия общения в военной действительности играют особую роль, так как сама боевая
обстановка, изобилующая физическими и психологическими помехами, вынуждает отправителя
сообщения облекать это сообщение в такую форму, чтобы по возможности компенсировать
воздействие психологических факторов.
Для переводческой практики существенным является лишь то, что переводчику приходится
учитывать фактор условий общения дважды: первый раз—на этапе понимания переводимого текста,
когда для глубокого и полного проникновения в его содержание приходится представить себе
условия общения, имевшие место в момент передачи исходного сообщения, и второй раз—на этапе
создания транслята, когда приходится учитывать уже другую обстановку и другие условия
общения. Тут уже сам переводчик превращается в отправителя сообщения и адресует его другим
получателям, имеющим порой совершенно иные коммуникативные цели и иные психологические
особенности. На этом этапе переводческого процесса появляются, таким образом, новые и
совсем непохожие по своему характеру помехи, которые переводчику необходимо учитывать не в
меньшей степени, чем помехи первого рода.
Поясним это положение примером. Представим себе следующую обстановку общения. В составе
главного штаба бундесвера после его реорганизации в 1970 году первому его управлению
вменялось в обязанность руководство идеологической обработкой личного состава бундесвера.
Причем в документе, определяющем задачи этого ' управления, говорилось
Innere Führung bedeutet ... geistige Rüstung und zeitgemäße Menschenführung; in dem
ideologischen Ringen . .. rüstet sie die eigene Truppe zur geistigen Auseinandersetzung mit
den Gegnern unserer freiheitlichen Ordnung... [19l].
Текст предназначался для офицеров бундесвера и имел целью опре-делить назначение службы
Innere Führung. Для этих условий общения смысл данного речевого произведения можно было бы
передать следующим эквивалентом на русском языке:
Органы внутреннего руководства призваны осуществлять ... идейную закалку военнослужащих
и воспитывать весь личный состав в духе современной эпохи. В ходе идеологической борьбы
органы внутреннего руководства ... подготавливают личный состав вооруженных сил к духовным
столкновениям с врагами нашего общественного строя, основанного на принципах свободы..
Пропагандистский характер данного текста не вызывает сомнений. Именно поэтому
использовано и искусно замаскированное наименование самих органов идеологической обработки
и весь дух их деятельности, которая представляется в виде воспитания патриотизма и защиты
свободы.
В других условиях общения, например, при переводе данного текста для советского читателя
переводчик обязан довести до сознания новых получателей транслята весь скрытый смысл
подлинника, поэтому эквивалентным текстом в этих условиях можно было бы считать такой:
В задачи органов идеологической обработки входит ... идеологическое вооружение
военнослужащих и воспитание всего личного состава в духе современной эпохи идеологических
разногласий. Ведя эту идеологическую борьбу, органы ^идеологической обработки ... морально
вооружают личный состав для обеспечения духовного превосходства над врагами нашего
«свободного» общественного строя.
В таком звучании все скрытые нюансы первоначального смысла обнажаются переводчиком и до
сознания получателей транслята доходит в первую очередь главное предназначение всей службы
Innere Führung — обеспечивать идеологическую обработку личного состава бундесвера для
борьбы с социализмом.
Как видим, условия общения могут существенно влиять на выбор языковых средств для
выражения той или иной части всего смысла высказывания в зависимости от того, какая из этих
частей — скрытая или явная—имеет наиболее существенное значение для конкретных получателей
сообщения.
Характер передаваемого сообщения. Информация подчиненных или информация начальников,
волеизъявление или желание получить информацию, стремление выразить истину или, наоборот,
стремление ее скрыть или даже ввести в заблуждение и пр. безусловно влияет на отбор и
употребление тех или иных языковых форм. В дальнейшем эти языковые формы закрепляются за
текстами определенного содержания. Мы можем, например, констатировать сравнительно большую
частотность употребления абстрактных существительных в текстах научного и военно-научного
содержания таких, как: die Breite ширина, die Dauer продолжительность, die Erklärung
объяснение, die Darstellung изображение, die Bedeutung значение, die Unterhaltung
эксплуатация, поддержание в исправном состоянии, die Betreuung обслуживание, уход и т. д.
Для всех военных текстов характерно также и то, что в них, как правило, совершенно не
употребляются превосходные степени прилагательных, эмоционально окрашенные выражения,
экспрессивные
обороты речи. Даже для выражения волеизъявления предпочитаются «спокойные формы».
Особенно для боевых документов характерно следующее: во всех боевых документах
(приказах, приказаниях, донесениях, докладах и пр.) употребляется сравнительно ограниченный
состав военной лексики, т. е. прежде всего лексика, характеризующая организацию войск,
боевую технику, боевые действия и управление войсками.
Ограничен также и набор грамматических форм, употребляемых в боевых документах.
Используются главным образом те формы, которые способны выразить официальность и
определенную безлт-ность высказывания, когда на первый план выдвигается не субъект
Действия, а само действие. Используются также неимперативные формы волеизъявления, о чем
уже говорилось выше [19].
Характерным для языка военных текстов является также определенная иерархичность самих
военных терминов. Причем эта иерархичность определяется не наличием видовых и родовых
понятий, что тоже имеет место, как и в любом слое национального языка, а иерархичностью
совсем другого рода.
Социальная сфера общения. Существенное влияние на выбор тех или иных форм языкового
выражения и внешнего оформления письменных сообщений оказывает и характеристика социальной
сферы общения тем, что отправитель сообщения всегда прогнозирует возможности восприятия
явных или предполагаемых получателей этого сообщения, т. е. учитывает объем тезаурусов
адресатов сообщения, их социальные роли, оптимальные возможности восприятия. Учет этих
факторов особенно важен в тех случаях, когда задача состоит в том, чтобы убедить
получателей сообщения в необходимости осуществить те или иные действия.
Социологическими исследованиями установлено [62, 147], что ядром человеческой личности
являются ее убеждения. Убеждения формируются под влиянием трех факторов общественного
воздействия: памяти общества, т. е. того богатства знаний, умений, навыков, которые
накоплены обществом в ходе исторического развития; общественной культуры, т. е. норм и
требований, которые одинаково обязательны для всех членов данного общества; активности
человека в общественном плане, т. е. общественной деятельности человека, которая в принципе
должна определяться его интересами. Память общества постоянно обогащается за счет
оперативной
информации,
переходящей
в
конкретные
знания.
Общественная
культура
конкретизируется в правилах общественного поведения, которые переходят в принципы.
Активность человека определяется его личными интересами, которые конкретизируются в его
определенной ориентации, играющей не последнюю роль в профессиональной принадлежности
данного индивида и в его принадлежности к той или иной социальной группе людей.
Эти факторы, взаимодействуя друг с другом, формируют убеждения человека. Все, что
приходит к человеку извне, воспринимается им всегда только через призму уже сложившихся
убеждений. Именно поэтому воздействие на волю человека может быть лишь тогда успешным,
когда оно опирается на сформировавшиеся убеждения. Важно также отметить, что все факторы,
составляющие структуру человеческой личности, постоянно обогащаются той информацией,
которая перерабатывается человеческим мозгом на уровне бессознательного, т. е. проходит
помимо сознания и человеком не контролируется. Здесь и различные привычки, и обычаи, и
установки, сложившиеся в социальной культуре данного народа, и многие конкретные
воздействия внешней среды, которые мы совершенно не осознаем, и сигналы, поступающие из
внутренней физиологической сферы, и различные эмоциональные воздействия, и многое другое,
чего мы даже не знаем.
На основании всего вышеизложенного можно было бы представить себе структуру человеческой
личности в виде следующей схемы:
Всякий коммуникативный акт всегда преследует совершенно определенные цели, которые
изображены в одном из трех секторов вышеприведенной схемы или сразу в нескольких из них.
Естественно, что выбор формы сообщения должен согласовываться с этими факторами, так как в
противном случае осуществить коммуникативную цель, т. е. в конечном счете изменить
активность личности в нужном направлении, будет весьма затруднительно. Нужно всегда
стремиться проникнуть до «ядра» личности, т. е. до ее убеждений.
Все вышеизложенное можно проиллюстрировать на следующем примере. В разных странах, где
государственным языком является немецкий, например, в ФРГ и в Австрии, для обозначения
одних и тех же понятий военной действительности используются совершенно различные термины.
Сравним, например, аналогичные по своему -содержанию тексты из военной периодики.
Текст из периодики ФРГ:
Durch Gesetz vom 21.7.1956 wurde in der Bundesrepublik Deutschland die allgemeine
Wehrpflicht eingeführt und die Dauer des Grundwehrdienstes durch ein späteres Gesetz auf 12
Monate festgesetzt und dann im Jahre 1962 auf 18 Monate erhöht. (Heute 15 Monate.) Die
Wehrpflicht wird durch den Wehrdienst bei der Bundeswehr erfüllt.
Man unterscheidet in der Bundeswehr folgende Wehrdienstverhältnisse: Soldaten des
Grundwehrdienstes, Berufssoldaten, Soldaten auf Zeit.
Транслят:
Законом от 21.7.1956 года в Федеративной Республике Германии была введена всеобщая
воинская повинность, а последующим законом был установлен срок действительной военной
службы продолжительностью в 12 месяцев, который в 1962 году был увеличен до 18 месяцев. (В
настоящее время— 15 месяцев.) Воинская повинность осуществляется службой в бундесвере.
В бундесвере различают следующие категории военнослужащих: военнослужащие срочной
(действительной) службы, кадровые военнослужащие, военнослужащие сверхсрочники.
Австрийский текст:
Die Dauer der Wehrpflicht in dem österreichischen Bun-desheer wurde durch Gesetz vom 7.
September 1955 mit 9 Monaten festgesetzt. (Heute 15 Monate.) Zum ordentlichen Präsenzdienst
werden alle männlichen Staatsbürger bis zum 36. Lebensjahr herangezogen.
Der außerordentliche Präsenzdienst wird im Bedrohungsund Verteidigungsfall oder zum
Zwecke der Hilfeleistung in 'Katastrophenfällen geleistet.
Транслят:
Продолжительность воинской повинности в австрийских вооруженных силах установлена
законом от 7 сентября 1955 года в 9 месяцев. (В настоящее время—15 месяцев.) К
действительной военной службе привлекаются все граждане мужского пола в возрасте до 36 лет.
Сверхсрочная действительная военная служба отбывается при наличии угрозы войны или для
защиты родины в случае . . нападения на нее, либо для оказания помощи при возникновении
стихийных бедствий.
Сравнивая эти тексты, мы замечаем, что наименования самих вооруженных сил, срочной и
сверхсрочной действительной военной службы в ФРГ и в Австрии не совпадают. Это объясняется
историческими условиями и исторически сложившимися традициями, т. е. факторами социального
характера, иными словами, теми факторами, которые мы относим к социальной сфере общения.
При переводе с русского языка на немецкий выбор тех или иных языковых единиц будет
определяться в подобных случаях только' принадлежностью получателей конкретных сообщений к
той или иной национальной сфере или к той или иной социальной группе адресатов КА.
Анализ
функционально-коммуникативных
факторов
показывает,
насколько
глубоко
они
определяют конкретные формы выражения сообщений в речевых произведениях, насколько глубоко
эти факторы" определяют стилистическую окраску каждого речевого произведения и как все эти
факторы должны учитываться переводчиком при создании соответствующего транслята.
Такой подход позволяет оценивать каждый языковой факт с точки зрения причин,
обусловивших его появление, т. е., в конечном итоге, с функционально-семантических позиций.
3. СТИЛИСТИЧЕСКАЯ ОКРАСКА ВОЕННЫХ ТЕКСТОВ
Функционально-семантическая трактовка всей проблемы языкового знака и его значения
безусловно выходит за пределы чисто языкового лингвистического анализа и раскрывает
значение речевых произведений в функциональном плане и в конкретных условиях каждого акта
коммуникации. Такой подход является, по существу, функционально-стилистическим анализом,
который предполагает выявление прежде всего функциональной характеристики текстов опре- •
деленного жанра и специфики.
В современной лингвистике большинство ученых разделяет именно этот подход к стилистике.
Как отмечает Р. А. Будагов, стилистика—это учение о выразительных средствах языка или о
выборе языковых средств для наиболее адекватного выражения определенного содержания.
Функциональный характер стилистики не вы-I зывает сомнения и в концепции Э. Г. Ризель,
которая прямо заявляет j о том, что стиль — это способ употребления языка или целесообразно
' организованный язык [23, 181, 182].
Стилистическая окраска текста достигается преимущественным употреблением тех или иных
средств языка. В связи с этим стилистическая окраска обычно подразделяется на экспрессивностилисти- • ческую и на функционально-стилистическую. Последняя указывает на область
применения языковых средств. Согласно этой концепции стилистическая характеристика включает
в себя как выражение экс- • прессии, так и набор языковых средств, преимущественно
употребляемых в текстах определенного функционального предназначения.
Можно ли считать военные тексты принадлежащими к особому функциональному стилю?
Общепризнано, что выделение того или иного функционального стиля опирается на два взаимно
обусловленных фактора: на наличие специфических фактов языка, обладающих определенной
стилистической окраской и поэтому составляющих своеобразие данного стиля, или на
преимущественное употребление, или, наоборот, неупотребление тех или иных языковых средств,
что
придает
речевому
произведению
свой
неповторимый
колорит;
на
относительную
стилистическую обособленность стиля, т. е. на неуместность употребления в нем таких
языковых средств, которые воспринимаются как принадлежащие другим стилям.
Оба эти признака характеризуют и военные тексты, хотя среди военных текстов четко
разграничиваются определенные жанры, отличающиеся друг от друга своим функциональным
предназначением. Однако все они настолько объединены общей военной тематикой, терминологией
и определенным набором языковых средств, что могут рассматриваться как тексты одного
функционального стиля, внутри которого можно выделить несколько подстилей: военно-научный,
военно-технический и военно-деловой. Первый и второй из них сближаются с общим
функциональным стилем научной прозы, а третий — со стилем официально-деловой переписки.
Описание
функционального
стиля
немыслимо
без
соответствующей
стилистической
интерпретации, которая основывается как на фактах языка, так и на учете условий
коммуникации. Иными словами, сам язык еще не дает оснований для стилистической интерпретации, ибо не отвечает на вопрос, почему в данном тексте использовано то или иное средство
языка. Таким образом, стилистическая .интерпретация приобретает функциональный характер.
Разобранные в предыдущем приложении функционально-коммуникативные факторы составляют
основу для выявления главных признаков стилистической окраски военных текстов. Именно учет
этих факторов позволяет выделить стилевые черты, характеризующие все военные тексты.
Понятие стилевая черта является основным в современной стилистике для характеристики
конкретных функциональных стилей.
Стилевая черта представляет собой внутреннюю качественную характеристику данного
речевого
произведения,
позволяющую
относить
это
произведение
к
тому
или
иному
функциональному стилю.
Характеристика стилевых черт определяется условиями К.А, т. е. в значительной мере
факторами внелингвистическими. В известном смысле можно рассматривать стилевую черту как
некий
мост
или
связующее
звено
между
прагматическими
факторами
К,А
и
внутрилингвистическими способами выражения коммуникативных целей.
Стилевые черты не только классифицируют речевые произведения по функциональным стилям и
подстилям, но они же
становятся нормализующими элементами при создании речевых
произведений, так как отправитель сообщения обязан учитывать их, если он хочет обеспечить
достижение своих коммуникативных целей. Это очень важно учитывать переводчику, так как он
выступает всегда и в роли получателя сообщения, и в роли его отправителя, причем в этом
своем последнем качестве он не волен в выборе коммуникативных целей, а обязан
воспроизводить коммуникативные цели первоначального отправителя сообщения.
Стилевые черты могут быть выявлены только в речевых произведениях достаточной
протяженности, потому что лишь определенный набор языковых средств может создавать
внутреннюю качественную характеристику всего текста.
Современная стилистика делит стилевые черты на общие и специальные [64, 77, 86, 96,
182].
Общие стилевые черты характерны для текстов широкого диапазона и находят свое выражение
в различных функциональных стилях, но с различной степенью интенсивности 'выражения. Именно
интенсивность выражения той или иной стилевой черты характеризует текст в его
функционально-стилистическом плане.
К общим стилевым чертам относятся прежде всего: логичность высказывания, экспрессивность
высказывания и образность высказывания.
К специальным стилевым чертам относятся: официальность высказывания, непринужденность
выражения мыслей, эмоциональность высказывания, безличность высказывания и др.
Из всех стилевых черт нас интересуют прежде всего лишь те, которые в той или иной
степени могут характеризовать военные тексты.
Если рассматривать военные тексты как особую разновидность функционального стиля, то его
характерными стилевыми чертами будут: во-первых, предельная логичность высказывания, не
допускающая никаких двусмысленных толкований или домысливаний к сказанному; во-вторых—
наличие достаточной экспрессивности, которая достигается главным образом средствами логики,
а не эмоциональностью высказывания. Что касается третьей общей стилевой черты— общей
образности высказывания, то в текстах военного содержания эта стилевая черта полностью
отсутствует и именно ее отсутствие и является одной из важных характеристик рассматриваемого функционального стиля. Из специальных стилевых черт военные тексты характеризуются
прежде всего официальностью и безличностью высказывания. Непринужденность и эмоциональность
полностью отсутствуют (см. 2.8).
Выражение той или иной стилевой черты достигается в речевом произведении использованием
различных технико-стилистических приемов.
Различают следующие технико-стилистические приёмы:
1. Логическое членение текста. Этот технико-стилистический прием служит для выражения
логичности и ясности высказывания. Достигается он четким членением текста на параграфы,
пункты, абзацы и пр. Особенно наглядно этот прием используется в боевых документах, где
последовательность пунктов строго регламентируется и уже сам номер параграфа в боевом
приказе определяет его содержание [167].
В военно-научных и военно-технических текстах прием членения используется без особой
регламентации по параграфам, но он четко прослеживается во всех военных текстах в виде
деления их на части, разделы, главы, параграфы и абзацы. Логическому членению текста
способствует также и графическое его оформление, т. е. различные шрифтовые выделения. В
уставной литературе часто' используется членение в виде перечисления отдельных пунктов с
новой строки, начинающейся с тире.
2.
Второй
прием,
обеспечивающий
определенную
стилистическую
окраску
речевого
произведения, можно было бы назвать коммуникативной актуализацией, которая заключается в
том, что в содержании высказывания четко выделяется «данное» или «новое». Вопрос об
актуальном членении предложения является весьма важным вопросом, именно поэтому этот вопрос
был предметом оживленного обсуждения еще у представителей Пражского лингвистического кружка
[78].
Актуальное членение предложения есть выражение его смысловой, а не синтаксической,
структуры. При актуальном членении предложения исходной точкой членения является та его
смысловая часть, которая уже известна получателю сообщения или по крайней мере может быть
легко понята, так как является отправным пунктом для говорящего. Эта исходная часть смысла
называется «данным», или темой, а основная часть смысла, его ядро, именуется «новым», или
ремой. Данное, т. е. тема задается либо речевым произведением, либо условиями КА. Поясним
это примером. Представим себе, что ожидается атака противника, тогда в высказывании «Танки
уже появились.» слово «танки» является темой, так как в современном бою атака обычно
сопровождается танками и их появления следует ждать. Вся остальная часть названного
предложения есть рема. Но если атаки противника не предвидится, то в предложении «Появились
танки.» слово «танки» становится ремой. Именно актуальное членение предложения призвано
обеспечить в каждом речевом произведении выражение лишь одной единственной новой мысли.
Характерной особенностью стилистической окраски военных текстов является как раз четкое
выделение темы и ремы. С этим же созвучно также требование наставлений бундесвера писать
боевые документы сравнительно простыми предложениями без нагромождения придаточных. Этим же
требованием объясняется и более широкое использование в боевых документах вместо
придаточных предложений распространенных определений, предложных конструкций и причастных
оборотов.
Коммуникативная актуализация реализуется, таким образом, в требовании писать наиболее
четкими и краткими формами. Нам представляется, что эта стилистическая особенность
составляет основное содержание большинства стилевых черт военных текстов. Именно
коммуникативная актуализация в сочетании с приемом членения способствуют достижению
логичности высказывания, 'его Экспрессивности и официальности.
По-видимому, эти приемы становятся основными признаками всего функционального стиля
военных текстов, исключая лишь мемуарную литературу, которая ближе всего в стилистическом
отношении созвучна художественной литературе.
Другим примером коммуникативной актуализации можно считать употребление в боевых
документах на немецком языке презен-са. Особенностью презенса является то, что это
глагольное время может выражать не только действия, совершающиеся в настоящем, но также и в
прошлом и в будущем. Это свойство презенса обусловлено его способностью выражать
вневременные действия в общих суждениях типа: Das Maschinengewehr ist eine Waffe.
В описательной части боевого документа действие носит вневременной характер и является
скорее категорическим утверждением, чем действием во времени. Например:
PzGrenBrig 58 wehrt fdl Angriffe beiderseits der Autobahn
ab und verhindert einen Durchbruch nach A.
58-я мотопехотная бригада отражает атаки противника по обе стороны автострады с целью не
допустить прорыва противника в направлении А.
В приказной части боевых приказов используется та же форма презенса в отличие от
побудительных конструкций в русском языке, что, по-видимому, объясняется также тем, что
форма презенса проще и короче выражает необходимое действие в контексте приказа, а языковая
традиция данного военного жанра сделала понимание этой формы вполне однозначной. Например:
Der sMrsZg unterstützt Ausweichen der Gefechtssicherungen und den Kampf der Stützpunkte
der Kp.
Взводу тяжелых минометов поддержать отход боевого охранения и боевые действия опорных
пунктов роты.
Таким образом, необходимость в лаконичности и точности изло-' жения заставляет прибегать
к сознательному и конвенционально обусловленному, т. е. предписанному наставлениями,
употреблению формы презенса.
3. Прием активизации внимания получателя сообщения реализует, главным образом, стилевую
черту логической ясности. Этот прием выражается в том, что внимание читателя или получателя
устного сообщения привлекается прежде всего к вводимой новой части • высказывания.
Достигается это как языковыми средствами, так и интонационным или графическим выделением
именно этого «нового». В качестве примера можно указать на такое языковое средство, как
использование специальных оборотов речи типа es kommt darauf an, hierzu werden eingesetzt,
которыми обычно начинается изложение основной задачи или задач подчиненным войскам.
Например:
Es kommt darauf an, die Kompanie auf Stichwort FANFARE zunächst im KpKeil aufgesessen
anzutreten und Feind bei L. zu vernichten.
^•'
'
Задача: по условному сигналу «Фанфара» рота выступает на бронетранспортерах, имея боевой
порядок углом вперед, и затем уничтожает противника в Л.
Hierzu wird die 2. KP mit unterstelltem PzJgKanZg der 5. Kp zur Sicherung eingeset'zt,
während die anderen Kompanien die Gefechtssicherung vorwärts ihrer Unterbringungsräume
selbst übernehmen]
2-я рота с приданным ей пушечным противотанковым взводом осуществляет охранение бригады,
остальные роты обеспечивают боевое охранение перед районами своего расквартирования.
Графически активизация внимания достигается путем использования абзаца, пункта,
параграфа или новой строки и тире при перечислениях. Например:
е. Fliegerabwehr:
— Tarnung und Deckung schaffen;
— alle Kompanien stellen Luftraumspäher auf;
— Feuererlaubnis für 20 mm Zg. е.ПВО:
— обеспечить маскировку и оборудовать укрытия;
— всем ротам выставить наблюдателей за воздухом;
— взводу 20-мм пушек открывать огонь без особых указаний.
4. Прием актуализации действия применяется для выражения специальной стилевой черты
«безличность высказывания». Достигается это тем, что в военных текстах и особенно в боевых
документах личность отправителя информации совершенно исчезает и на первый план выдвигается
само действие, задачи и объекты этих действий. Для такой формы выражения особенно пригодны
формы пассивного залога, которые потенциально заключают в себе возможность устранения
субъекта действия из высказывания, сосредоточивая основное внимание на самом процессе
действия. Например:
Angriffsvorbereitungen der PzBrig 9 werden überwacht. Контролировать подготовку 9-й
танковой бригады к наступлению.
Пассивный залог помогает акцентировать внимание на самом действии и в тех случаях, когда
субъект действия принципиально не должен быть устранен из высказывания, но безличность
высказывания и в этом случае продолжает ощущаться. Например:
Bis jetzt hält der Feind seine Verteidigungsfront. Sie wird von uns mehrmals
angegriffen, aber ohne Erfolg.
До настоящего времени противник удерживает свою линию обороны. Она неоднократно
атакована нами, но безуспешно.
б. Прием сухости, неэмоциональности изложения выражает стилевую черту «официальность
высказывания». В военных текстах совершенно недопустимо употребление каких-либо эмоциональных выражений, метафор или других стилистических фигур. Наставления по службе штабов
даже специально запрещают употребление подобных выражений. Поэтому вся экспрессивность
высказывания достигается только логическими средствами, о чем уже говорилось выше. Этот
прием обнаруживает себя в военных текстах любых жанров, кроме мемуарной литературы.
6.
Важной
особенностью
всех
военных
текстов
является
ясно
прослеживаемая
терминологичность высказывания, которую
можно рассматривать тоже как один из технико-стилистических приемов. Употребляемые в
текстах термины, как правило, не разъясняются, определений для них не приводится, так как
условия коммуникации безусловно предполагают знание военной терминологии всеми участниками
общения. Термины поясняются лишь в тех случаях, если они вводятся впервые, причем
употребление вновь введенных терминов регламентируется в приказном порядке для всех вооруженных сил. Можно привести пример из истории употребления терминов, связанных с появлением
ядерного оружия. Первоначально в:
военной переводной литературе можно было часто встретить такие термины: атомная бомба,
ядерная бомба, водородная бомба, термоядерная бомба и др. Затем в порядке упорядочения
терминологии было предложено заменить все эти термины одним — ядерное оружие, а для
водородной бомбы употреблять термин термоядерное оружие.
Итак, стилистическая окраска военных текстов достигается определенным набором стилевых
черт,
в
свою
очередь
обусловленных
рядом
функционально-коммуникативных
факторов.
Проиллюстрируем это положение некоторыми примерами из боевых документов, а именно
употреблением эллипсисов и глагольных форм, которые выдвигают на передний план предмет
высказывания — рему.
Рассмотрим следующую обстановку общения. Получив боевой приказ, подчиненные командиры
должны, во-первых, совершенно однозначно понять содержание документа (отсюда требование к
четкости, ясности и логичности изложения), во-вторых, уяснить свою задачу и свое место в
предстоящих боевых действиях и, в-третьих, воспринять волю командира как приказ к действию
(отсюда и требование к экспрессивности выражения этой воли). Иными словами, получатели
сообщения должны быть воодушевлены этим сообщением (приказом) на быстрые, решительные
действия. Употребление эмоциональных средств недопустимо, поэтому вся экспрессивность
достигается только косвенным путем, а именно употреблением эллипсисов и глагольных форм,
которые выдвигают на передний план предмет высказывания — рему.
Однако не только отдельные языковые элементы создают общий тон стилистической окраски
текста, но и вся совокупность Языковых-средств, а также определенная последовательность их
употребления. Известно, например, что инфинитив в самостоятельном употреблении способен
передавать долженствование, требование или приказ. В предложениях с перечислениями это
свойство сочетается с наглядностью, с броской формой написания. Например:
Aufträge:
— Überwachen des Angriffsbeginns und der Annäherung!
— Zerschlagen erkannten Feindes im Raumü nördlich "WINKELHÖHE,
— Niederhalten von Feind am Ostrand des Waldes. Задачи:
'
.
— прикрыть огнем начало атаки и сближение,
— уничтожить обнаруженного противника в районе севернее высоты Винкельхёе,
— подавить противника на восточной опушке леса. Другой пример:
Es kommt darauf an, in das offene freie Gelände nach Norden vorzustoßen, um sich in den
Besitz von HAUSMANNSHÖHE zu setzen.
Задача: прорваться в открытую местность в северном направлении с целью овладеть высотой
Хаусмансхёе.
Еще один пример:
Auf viele Einzelheiten des Cre}ändes einzügehen, d.h. Geländeerkundung führen.
Вести разведку местности—значит изучать ее рельеф и расположение местных предметов.
Приведем примеры употребления эллипсисов:'
VB in die l. Kp.
Выслать передового наблюдателя в 1-ю роту.
Funkstille!
Работа радиостанций на передачу запрещается!
Panzer?
Возможно наличие танков.
Die Geländeverhältnisse (Engenl) lassen keinen Angriff auf breiter Front zu.
Условия местности (учесть наличие дефиле) не допускают наступления на широком фронте.
.
'
Die 2./PzGrenBtl 612 bis auf weiteres dem PzBtl 614 .für die Versorgung unterstellt.
До особого распоряжения поставить 2-ю роту 612-го мотопехотного батальона на снабжение
614-го мотопехотного батальона.
Экспрессивность достигается также и тем, что отдается предпочтение глагольным
конструкциям перед номинативными построениями. Например, вместо:
Die fdl Verteidigung war bisher zäh und hartnäckig в документе пишут так:
Feind verteidigt sich bisher zäh und hartnäckig. Этим же продиктовано и другое
требование — избегать в военных текстах употребления слишком общих по своему лексическому
значению глаголов типа erfolgen, vor sich gehen, vornehmen. Вместо них используются глаголы
только с конкретным значением, не требующим пояснительных слов.
Как известно, всем грамматическим, формам, кроме их объективно денотативных значений
(число, время, лицо, модальность, определенность, неопределенность и пр.), присущи и
некоторые кон-нотативные значения. Иными словами, в ряде случаев грамматические формы
приобретают некоторую субъективную значимость (экспрессия, образность, эмоциональный
эффект), которая проявляет себя лишь в связной речи, в конкретных речевых произведениях.
Как замечает Е. И. Шендельс, грамматическая «коннотация ничего не обозначает, не именует, а
переживается, воспринимается, чувствуется», она вызывает стилистический эффект. Очень важно
отметить, что этот эффект проявляется лишь в связном контексте в результате определенного
чередования одинаковых или разных форм [140/107]. Анализ военных текстов позволяет
утверждать, что определенный экспрессивно-эмоциональный эффект достигается в них помимо вышеописанных средств также u коннотативным значением глагольных времен презенса и
плюсквамперфекта. Действительно, в констатирующей части боевых приказов мы иногда встречаем
описание сложившейся обстановки, изложенное в плюсквамперфекте. Например:
Durch einen Panzerangriff mit schweren Panzern hatte der Feind mittags den rechten
Flügel des Regiments in der Stellung N. überrannt imd das Regiment zu einer Bewegung in den
Raum S. gezwungen.
В полдень атакой тяжелыми танками в районе Н. противник смял правый /фланг полка и
вынудил его отойти в район С.
В оригинале плюсквамперфект создает эффект подведения итогов, так как способен вычленить
какое-то законченное звено в их последовательности и подчеркнуть особое значение события.
Можно предположить также, что предпочтение, отданное плюсквамперфекту, а не перфекту,
вызвано желанием ослабить негативность передаваемого сообщения.
С другой стороны, презенс в приказной части документа относится к действиям еще не
наступившим. В этом случае достигается другой субъективный эффект — эффект неотвратимости
предстоящих действий, т. е. через грамматическую конструкцию как бы внушается, что воля
командира обязательно будет воплощена в действительности. Например:
Auftrag der Kompanie:
2. Kp verteidigt Stützpunkt «IGEL» und verhindert, daß der Feind aus nordostw Richtung
über die Höhenrippe in den Verteidigungsraum eindringt und den ÖLBERG gewinnt.
Задача роты:
2-я рота обороняет опорный пункт «Игель» с целью воспрепятствовать вклинению противника
с северо-восточного направления через гребень высоты в район обороны и не допустить
овладения пунктом Эльберг.
Эта коннотация достигается известным противоречием между основным денотативным значением
презенса и использованием его для выражения предстоящих действий. В подобных случаях футурум, по-видимому, не применяется еще и потому, что он допускает некоторую двусмысленность,
выражая в ряде случаев не реальные, а предположительные действия. Презенс же передает в
этом примере непреклонность воли командира и ощущается это не прямым, а косвенным,
коннотативным значением презенса.
Таким образом, использование коннотативных значений глагольных времен способно придавать
тексту сообщения определенную экспрессивность и даже эмоциональность, что так необходимо
при волеизъявлении. Эти наблюдения подтверждаются и рядом других исследований о
коннотативных значениях глагольных времен. Важно подчеркнуть, что вычленение коннотативных
значений любого рода возможно лишь при функционировании тех или иных элементов языка в речи
[НО], что еще раз подтверждает жизненность функционального подхода к явлениям языка.
Фактически функциональная семантика пронизывает и лексику и грамматику.
Все сказанное доказывает, что стилистическая окраска высказывания осознается получателем
сообщения лишь в ходе постоянно совершающегося в нашем сознании сопоставления н.ашей
обычной манеры говорить и рассуждать с той необычной формой речи, кото-оую мы вынуждены
воспринимать. В ходе этого сопоставления обнаруживаются именно те стилевые черты, которые
характеризуют тот или иной функциональный стиль [13].
Стилистический Окраска сообщения также несет 6 себе определенную часть содержания
сообщения. Естественно, что, создавая транслят сообщения, переводчик должен не только сам
понять особенности стилистической окраски, но также и передать эти особенности в трансляте.
При этом следует однако заметить, что конкретные средства, формирующие те или иные стилевые
черты текста, в разных языках и в разных национальных культурах никогда не совпадают, что
можно было легко заметить при сопоставлении немецких текстов с их русскими транслятами,
которые мы приводили выше. Очевидно, что и функционально-коммуникативные факторы реализуются у разных национальных общностей по-разному, что и было показано на схеме структурных
элементов человеческой личности (см. схему 11). Адекватная теория перевода должна учитывать
это обстоятельство.
В заключение отметим, что в практике переводческой деятельности функциональносемиотическая модель перевода, рассмотренная в этой книге, помогает достаточно успешно
решать многие практические проблемы перевода именно потому, что опирается не только на
чисто лингвистические факторы, но и на прагматическую сторону языковой коммуникации.
КРАТКИЙ ТОЛКОВЫЙ СЛОВАРЬ
Адекватная замена — замена одного понятия другим, эквивалентным по смыслу и выполняемой
функции Адекватный—равноценный по значению
Адекватный перевод — перевод, равноценный по смыслу и тождественный по своему
функциональному предназначению
Акт коммуникации, КА — единичный акт языкового общения, ограниченный одним высказыванием
и преследующий определенные цели
Аннотирование — краткое изложение содержания книги или статьи, ограничивающееся лишь
перечислением затронутых в источнике вопросов
Антонимический перевод—перевод с использованием противоположных по смыслу понятий и с
одновременным введением отрицания
Апперцепирующие возможности — возможности восприятия, обусловленные предшествующим
индивидуальным опытом
Билатеральный — двусторонний
Буквализм — буквальное соответствие. В переводе: такой транслят, который копирует форму
оригинала, не учитывая нормы ПЯ
Внутренняя форма слова — символическая ценность слова, соотнесенность его с различными
образами, напр. слово «город» соотносится с «оградой»
Выражение — зд. прагматические компоненты коммуникативного задания
Гомоморфизм — однозначное эквивалентное соответствие одного элемента какой-либо
структуры одному или нескольким элементам другой структуры, т. е. одностороннее
соответствие
Грамматические трансформации — грамматические преобразования в процессе перевода для
согласования.структур в ИЯ и ПЯ
Денотат — отражение конкретного единичного предмета Действительности в мозгу или
совокупности тождественных предметов
Дискретная
величина—прерывная
величина,
состоящая
из
отдельных
частей.
Противоположность—непрерывная величина
Закономерные соответствия — соответствия, имеющие устойчивую постоянность и не
меняющиеся от изменения условий
Знаковая ситуация—наличие знака, обозначаемого объекта и интерпретатора, соотносящего
знак с обозначаемым
Значение слова — способность слова соотноситься с обозначаемым, т. е. способность слова
быть оператором нн4юрмации
Изоморфизм
—
взаимнооднозначное
двустороннее
соответствие
отдельных
структурных
элементов разных систем
Инвариант — выражение, остающееся неизменным при определенном преобразовании переменных,
связанных с этим выражением Инвариант перевода — неизменная содержательная сущность текста, подлежащего переводу, и
его транслята, т. е. содержательная сущность, переходящая от оригинала к его трансляту в
процессе перевода
Инвариант сообщения—неизменная содержательная сущность сообщения
Инвариант термина — мысленно обобщенное значение термина, которое прослеживается во всех
возможных вариантах соотнесенности термина с обозначаемым
Интенция—коммуникативное намерение, т. е. намерение, предшествующее акту коммуникации и
вызванное определенным мотивом
Интерпретатор — необходимый участник знаковой ситуации, т. е. тот, кто осуществляет
соотнесение знака с обозначаемым
Интерференция — наложение одного процесса на другой, взаимовлияние этих процессов
Интуиция — чутье, догадка, проницательность, основанная на предшествующем опыте
Информация — процесс передачи сообщений, т. е. процесс лере-дачи некоторых знаний
Исходный язык, ИЯ -— язык оригинала, подлежащего переводу
Квант перевода — целостно переводимая единица перевода, т. е. исходная единица перевода,
которая для перевода на составные части не делится
Коммуникант — участник акта языковой коммуникации, участник общения
Коммуникативная актуализация — выделение в содержании высказывания данного и нового, т.
е. темы и ремы
Коммуникативное задание, КЗ — совокупность всех компонентов, порождающих конкретное
речевое произведение
Коммуникативное намерение — то же, что и интенция
Коммуникативное понятие — общеупотребительное, понятное всем людям понятие данного языка
Коммуникативный эффект — определенные действия, вызываемые речевым произведением у его
получателя
Компенсация понятий — замена стилистических средств подлинника другими стилистическими
средствами в трансляте или переме-- щение этих стилистических средств в другое предложение
Компонентный анализ — членение слова на отдельные смысловые составляющие, т. е. на семы
или семантические множители
Коннотативное значение—дополнительно примысливаемое по ассоциациям значение слова, т. е.
его дополнительная соотнесенность
Корреляция — взаимная смысловая обусловленность двух или нескольких единиц языка
Лексико-грамматическая адекватная замена — комплексная замена не только понятий, но и
грамматических форм или даже всей структуры высказывания в процессе перевода
Лексическое значение—разновидность той или иной уземы слова, т. е. предельно
конкретизированная соотнесенность слова с обозначаемым в конкретном предложении
Логическое языковое преобразование — некоторое преобразование исходного понятия при
переводе, основанное на законах логики, например, изменение причинно-следственных связей,
уподобление понятий или расширение или сужение их объемов
Макролингвистика — языкознание как комплексная и вместе с тем единая наука, изучающая
все аспекты языка и речевой деятельности
Мотив — повод для начала деятельности
Научное понятие — вся совокупность научных знаний об объекте Обозначение —
соотнесенность речевого произведения с отраженной в нем ситуацией действительности
Оператор информации — языковой знак, т. е. слово или морфема Отражение — зд.
человеческое сознание
Перевод — процесс создания транслята, т. е. процесс передачи' полного содержания
оригинала средствами ПЯ
Переводящий язык, ПЯ — язык транслята, т. е. язык, на который переводится оригинал
Поверхностная структура — термин порождающей грамматики,. выражающий смысловые единицы,
разнообразные по своему составу, но объединенные единым содержанием, которое называется
ядерной конструкцией
Понятие
—
обобщенный
абстрагированный
образ
класса
объектов
действительности,
объединяемых по конкретной сумме признаков, т. е. логически оформленная общая мысль о
предмете
Прагматика — исследование единиц языка в их отношении к тому лицу или лицам, которые
пользуются языком
Расширение (сужение) понятий — преобразование понятий в процессе перевода для получения
функционального тождества высказывания, возникающее из-за несовпадения объемов понятий в
разных языках
Реляция—вид семантических отношений между единицами языка в синтагматическом плане, т.
е. внутри одной синтагмы (предложения)
Рема — ядро высказывания, основная часть смысла, собственно содержание сообщения.
^
Реферат — краткое изложение полного содержания источника на основе компрессии
высказываний по определенным правилам
Реферирование — процесс создания реферата
Речевая деятельность — общение людей при помощи языка, т. е. языковая коммуникация
Речевое произведение — словесное выражение одной законченной мысли
Речевой поступок — единичный акт речевой деятельности, обусловленный одним мотивом
Сема — предельная единица плана содержания
Семантическая единица — Структурный элемент ялайа содержания в языке
\
Семантическая структура—совокупность элементов плана содержания в языке или в речи
;
Семантические отношения—разновидность структурных элементов плана содержания в языке, т.
е. смысловые связи между языковыми знаками
.
Семантический множитель — отдельная сема
Семантический уровень—уровень, на котором речевые произведения рассматриваются. в их .
отношении к ситуациям действительности
Семема—семантическая единица, обобщающая ряд узем, т. е. инвариантное смысловое
содержание ряда конкретных соотнесений языкового знака
Семиотика — наука о знаках и знаковых системах
Синтаксическая единица — формальная единица языка, определяющая место слова в
предложении
Синтаксический уровень — рассмотрение грамматических связей в предложении
Ситуация действительности — соотнесение содержания речевого произведения с реальной
действительностью и понятое субъектом на основе его индивидуального опыта и накопленных
знаний (социального опыта)
Смысл — полная содержательная сущность речевого произведения в акте коммуникации, т. е.
с учетом сопутствующей К.А обстановки общения и состояния его участников
Сознание —отражение реальной действительности в мозгу человека
Сообщение —содержание информации, т. е. сущность передаваемого по каналу связи знания,
смысловое содержание этого знания
Стилевая черта — внутренняя качественная характеристика данного речевого произведения,
позволяющая относить это произведение к тому или иному стилю
Стилистическая интерпретация — изучение речевого произведения и его отдельных элементов
с точки зрения условий коммуникации и функционального предназначения
Структура личности — совокупность и взаимосвязь всех элементов, определяющих убеждения
личности, т. е. совокупность всей полученной информации, правил, ориентации, интересов,
знаний, принципов и убеждений
Субъективное мировосприятие — объективная реальность, трансформированная индивидуальным
сознанием в ситуацию действительности с учетом индивидуальных особенностей структуры
личности, т. е. с учетом индивидуального и общественного опыта, знаний, убеждений,
принципов, интересов, ориентации и иной информации
Тезаурус—общий понятийный словарь каждого индивида или вся совокупность известных
индивиду понятий данной этнической общности, т. е. данного народа
Тема — исходный пункт высказывания. При актуальном членении 'предложения та его
смысловая часть, которая уже известна получателю сообщения.
Термин — слово или словосочетание для называния специальных понятий или специальных
объектов действительности
Терминология — совокупность всех терминов данной специальной области знания
Термины-реалии—термины, обозначающие специфические национальные понятия, отсутствующие у
других народов
Технико-стилистический прием — прием используемый для выражения той или иной стилевой
черты; способ построения высказывания, например, логическое членение текста, выделение темы
и ремы в' каждом предложении, активизация внимания языковыми или графическими средствами и
пр.
Точность перевода — под точностью перевода понимается функ- ^ циональная тождественность
транслята оригиналу при эквивалентности их смыслов
Транскрипция—написание при помощи фонетического алфавита или транслитерация с учетом
особенностей оригинального произношения
Транслитерация — беспереводная передача текста, написанного при помощи одной алфавитной
системы средствами другой алфавитной системы
Транслят — текст, полученный после перевода оригинала
Узема—конкретная семантическая единица, отражающая конкретную соотнесенность слова с
объектом
Узус—традиционно принятое употребление слова, оборота речи и т. д.
Уподобление понятий — определенным образом обусловленная замена понятий при переводе,
например, использование антонимов или логического развития понятий
Функционально-семиотическая
модель
перевода
—
модель
перевода,
построенная
на
функционально-семиотическом анализе текста
Функционально-семиотический
анализ—рассмотрение
синтаксических,
семантических
и
прагматических аспектов речевого произведения, т. е. всех языковых и внеязыковых аспектов
Функциональное тождество — тождественность коммуникативных эффектов текста оригинала и
его транслята
Функциональные преобразования — тип переводческих преобразований с использованием
адекватных замен, компенсаций понятий и различных грамматических преобразований, когда
сохраняется функциональное тождество между разными единицами в ИЯ и ПЯ
Функциональные эквиваленты — обобщающий термин для логических и чисто функциональных
преобразований при переводе
Функция речевого произведения — вызов определенного (коммуникативного) эффекта в ходе
языкового общения у получателя сообщения, например, информирование, стремление узнать чтолибо новое, побудить к действию и т. д.
«Черный ящик»—условный термин, употребляемый для обозначения неизвестной исследователю
структуры подлежащей изучению системы
Ядерная
конструкция—-термин
порождающей
грамматики
для
обозначения
простейших
синтаксических моделей данного языка;
именуется также ядерной структурой