файл (260.00 кб)
advertisement
А.Б. Педько Собственность, контроль и конфликт интересов в акционерных обществах (избранные фрагменты) СОДЕРЖАНИЕ ВВЕДЕНИЕ…………………………………………………………………………. ГЛАВА 1. ЭКОНОМИКО-ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА АКЦИОНЕРНЫХ ОБЩЕСТВ (КОРПОРАЦИЙ) Акции как основа существования акционерных обществ ………………..……… Сравнительный анализ акционерных компаний в странах континентального и общего права ………………………….....……………………………………….. Экономическая сущность корпораций …………….………………………………. Собственность в акционерных обществах ……………….……………………… Финансовые особенности корпораций ………….………………………………… Систематизация специфических признаков акционерных обществ……………… Специфические признаки корпораций как факторы эффективности ……………. Упорядочение преимуществ и недостатков акционерных обществ…….………… ГЛАВА 2. ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА КОРПОРАТИВНОГО КОНТРОЛЯ Экономическое и юридическое содержание корпоративного контроля……….. Основания корпоративного контроля……………………………………………. Финансово-экономические преимущества контролирующего статуса………... Сущность и классификация методов контроля………………………………….. Механизм реализации корпоративного контроля……………………………….. Организация эффективного корпоративного контроля ………………………… ГЛАВА 3. КОНФЛИКТ ИНТЕРЕСОВ В АКЦИОНЕРНЫХ ОБЩЕСТВАХ КАК ЦЕНТРАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА КОРПОРАТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ Сущность и основные проблемы корпоративного управления …………...……… Классификация участников корпоративных отношений…………….…………… Анализ экономических интересов участников корпоративных отношений..…… Взаимодействие и конфликт интересов в акционерных обществах……...………. ГЛАВА 4. МЕХАНИЗМ СОГЛАСОВАНИЯ ИНТЕРЕСОВ В АКЦИОНЕРНЫХ ОБЩЕСТВАХ Методологические основы согласования интересов в АО….………………….. Стимулирование перераспределения корпоративного контроля в пользу прибыльно-ориентированных групп …………………………………………….. Методика согласования экономических интересов ключевых участников корпоративных отношений ..……………………………………………………... Расчетное обоснование методики согласования интересов …..………………….. ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………………………….. БИБЛИОГРАФИЯ………………………………………………………………… ПРИЛОЖЕНИЯ……………………………………………………………………. 2 © Педько А.Б., 2007 ВВЕДЕНИЕ В украинской экономике происходит непрерывный рост числа акционерных обществ, вызванный, с одной стороны, проведением приватизации государственной собственности, а, с другой – интеграцией предпринимательских капиталов. Поэтому весьма актуальной представляется проблема комплексного исследования акционерных обществ (АО) с присущими только им специфическими чертами, структурой, логикой развития. Принимая во внимание многоаспектный характер этой проблемы, основное внимание в предлагаемой читателю работе сосредоточено на собственности, контроле и конфликте интересов в акционерных обществах. Именно эти вопросы, по нашему мнению, являются ключевыми для понимания процессов, протекающих в украинских АО. Сегодня ведущей темой дискуссий в деловой и научной среде являются рейдерские захваты. Рейдерство, под которым понимаются враждебные поглощения (в нашей стране – противоправные поглощения), приобрело ныне массовый характер. По данным Украинского союза промышленников и предпринимателей, рейдерским атакам уже подверглись более двух тысяч предприятий. Значительный общественный резонанс получили рейдерские действия в отношении таких известных акционерных обществ, как: «Укрречфлот», Киевская фабрика технической бумаги, «Киевгорнефтепродукт», «Киевэнергопроект», Днепропетровский маслоэкстракционный завод, Днепропетровский центральный рынок, «Днепрофарм», «ДОПСОК» и других. Но общественный интерес проявляется скорее к юридической и процедурной стороне этой темы, нежели к ее сущностным экономическим аспектам. За рамками сегодняшних дискуссий остаются куда более интересные вопросы. Что представляет собой и как распределяется собственность в украинских АО? Какой экономической политике отдают предпочтение различные контролирующие группы? Ради чего собственно идут «битвы» за контроль? Как именно корпоративные конфликты отражаются на эффективности работы акционерных обществ? Можно ли согласовать интересы конфликтующих сторон? Все эти вопросы требуют системного изучения. Проблемы экономической власти в корпорациях всегда были «тайною за семью печатями». Владельцы контрольных пакетов акций и другие контролирующие группы делились ими крайне неохотно. В разные времена независимые исследователи пытались понять действие механизма экономической власти. Фундаментальный вклад в изучение этого механизма внесли известные в нашей стране труды Р. Гильфердинга, А. Берли и Г. Минза, Дж. К. Гэлбрейта, В. Перло, Ф. Ландберга, Р. Гордона, Д. Котца, Б. Беллона, Х. Окумуры, Я. Лазара, Р. Саватье, Ю. Ройшеля и ряда других зарубежных авторов. В 60-х – 90-х гг. минувшего столетия появились прекрасные экономические и юридические исследования И. Беглова, С. Меньшикова, В. Мозолина, М. Кулагина, Ю. Кочеврина, А. Радыгина, В. Усенина, В. Задорожного. Однако с начала 90-х годов проблематика экономической власти, контроля над корпорациями в экономической и правовой литературе стала 3 © Педько А.Б., 2007 постепенно вытесняться вопросами корпоративного управления (corporate governance). Возник определенный вакуум исследований в области экономической власти. Особенно этот вакуум характерен для нашей страны, где приватизация и постприватизационные процессы перераспределения собственности и контроля носят преимущественно закулисный характер. Представленное исследование является попыткой осмысления этих проблем на основе изучения акционерного законодательства, экономической и правовой теории и обобщения значительного массива деловой информации. … Результаты исследования могут оказаться полезными в практической деятельности: контролирующих групп (при формировании системы корпоративного контроля в отдельных АО и интегрированных структурах – холдингах, финансово-промышленных группах и других); наблюдательных советов и исполнительных органов акционерных обществ (при разработке Кодексов корпоративного управления и другой внутрикорпоративной документации); органов государственной власти и управления (в процессе управления государственными корпоративными правами, при разработке и осуществлении приватизационной, регуляторной, налоговой политики); консалтинговых компаний и профессиональных участников фондового рынка; высших учебных заведений (в исследовательской работе и при изложении учебных дисциплин); экономистов-аналитиков, специалистов в области акционерного права, прочих заинтересованных лиц. 4 © Педько А.Б., 2007 ГЛАВА 2 Теория и практика корпоративного контроля Экономическое и юридическое содержание корпоративного контроля Неоднократно упоминавшаяся ранее категория корпоративного контроля (контроля над акционерным обществом) требует тщательного рассмотрения. Столь пристальный интерес к этой категории вызван, по меньшей мере, двумя обстоятельствами. С одной стороны, контроль над корпорацией является стержневым понятием данной работы. С другой стороны, основная масса исследований по данной проблеме приходится на 60-е – 80-е гг. минувшего столетия. В последующие годы вопросы корпоративного контроля были практически вытеснены из научного оборота стремительно набирающей популярностью проблематикой корпоративного управления. В современной литературе (как отечественной, так и зарубежной) автору не удалось обнаружить целостной и адекватной сегодняшним реалиям концепции корпоративного контроля. Ниже нами представлена такая концепция, состоящая из следующих структурных элементов: 1) экономическое и юридическое содержание корпоративного контроля; 2) основания корпоративного контроля; 3) финансово-экономические преимущества контролирующего статуса; 4) сущность и классификация методов контроля; 5) механизм реализации корпоративного контроля; 6) построение эффективной системы корпоративного контроля. Прежде всего отметим, что понятие «контроль» разнопланово и многогранно. Контроль, как известно, является одной из основных функций управления наряду с планированием, организацией, руководством и мотивацией [84; 118; 119; 159; 201; 234]. Государственные налоговые и регуляторные органы осуществляют контроль за соблюдением предприятием действующего законодательства. В первом случае контроль можно квалифицировать как деятельность, во втором – как надзор. Но такого рода контроль не является синонимом «контроля над корпорацией». Последнее понятие связано с экономической властью, господством, подчинением своей воле с целью извлечения прямых и косвенных выгод из контролирующего статуса. Анализ специальной литературы, законодательства, деловой практики различных государств мира показывает, что данное понятие зачастую рассматривается упрощенно – лишь в контексте борьбы за захват командных высот в корпорациях. Бурное распространение рейдерства в странах СНГ, в том 5 © Педько А.Б., 2007 числе и в Украине, еще более усиливает этот акцент, что приводит к выхолащиванию сущности корпоративного контроля как сложной экономикоправовой категории. С целью раскрытия экономического и юридического содержания корпоративного контроля: проанализируем имеющиеся подходы к формулированию контроля; выделим финансовые и властные аспекты контроля; разграничим понятия «контроль» и «влияние»; раскроем юридическую сущность контроля; обозначим базовые признаки классификации контроля; предложим некоторые практические рекомендации по совершенствованию отечественного законодательства в этой сфере. В настоящее время выделяется несколько подходов к формулированию контроля. Одни авторы отождествляют контроль с экономической властью1, господством, диктатом [56, с. 66; 136, с. 100; 140, с. 30, 68; 159, с. 390; 341]. Типичное в этом отношении определение дает видный японский исследователь Х. Окумура: контроль – это «способность определять действия другой стороны, ставить ее в рамки, заставлять действовать по своему примеру, подчинять ее своей воле» [176, с. 82-83]. В постановлении суда г. Канны (Франция) указывается: «контролировать общество – значит иметь над ним преобладающее влияние, господствовать над ним, направлять его, руководить им» [141]. Близкие по смыслу трактовки контроля содержатся в работах П. Друкера, Д. Котца, М. Кулагина, И. Шовкун, а также в Международном стандарте финансовой отчетности 27, лежащем в основе украинского Положения (стандарта) бухгалтерского учета 20. Контроль в этом случае рассматривается как определяющее, решающее влияние на финансовохозяйственную политику фирмы с целью получения выгод от ее деятельности [22; 23; 103, с. 262; 134, с. 47; 142, с. 51; 319; 320; 471]. В этих формулировках в неявном виде просматривается тезис о зависимости результатов функционирования корпораций от контролирующего воздействия, поскольку любое серьезное решение об инвестициях, реорганизации, выходе на новые рынки сбыта и других элементах экономической стратегии санкционируется контролирующей группой. Широкое распространение имеет подход, в рамках которого контроль означает возможность подбирать (назначать и смещать) членов совета директоров и высших управляющих корпорации. Такой трактовки придерживаются многие правительственные учреждения и судебные инстанции, в частности, Министерство юстиции и Верховный суд США [55, с. 114]. Популярен он и среди специалистов, о чем свидетельствуют труды А. Берли и Г. Минза, Дж. Бэйна, Р. Коттера, Н. Дженсона и Р. Рубака, И. Беглова и многих других авторов [55; 130; 133; 134; 136; 269]. Блестящее исследование феномена экономической власти проведено украинским экономистом Г. Задорожным [104; 105]. Различные аспекты этого феномена освещены в работах Т. Веблена [67], Дж. К. Гэлбрейта [87], А. Демб [89], Ф. Ландберга [144], М. Мескона [159], А. Бузгалина [310], Е. Гайдара [74], В. Железовой [102], В. Кудряшова [140], М. Кулагина [142], В. Мозолина [170], В. Селиванова [213], В. Усенина [236] и других специалистов. 1 6 © Педько А.Б., 2007 Еще один подход, закрепленный ныне в законодательстве ряда европейских стран (в частности французском и английском), трактует контроль как прямое или опосредованное владение пакетом акций, предоставляющим наибольшее число голосов в руководящих органах компании [55, с. 81; 101, с. 127-129; 127; 130, с. 41]. Как зарубежное, так и отечественное право при идентификации отношений контроля всегда используют критерий обладания капиталом, уточняя его с количественной и качественной стороны [142, с. 51; 306]. Некоторые исследователи (Ю. Кочеврин, В. Кудряшов), наряду с властными аспектами подчеркивают важность финансовых мотивов контроля. Контроль понимается ними как способность контролирующей группы перераспределять часть корпоративных доходов в свою пользу, как способ воздействия на объем и структуру денежных потоков. Ю. Кочеврин, например, видит в контроле «не просто участие в прибылях корпорации, но и возможность изменять направление деятельности, … интенсифицировать поток доходов, реализовать скрытые потенции корпорации» [81, с. 18]. Украинское законодательство в вопросах корпоративного контроля противоречиво и эклектично. Если П(С)БУ 19 контролем называет решающее влияние на политику предприятия, то в ст. 1.26 Закона Украины «О налогообложении прибыли предприятий» под осуществлением контроля понимается владение непосредственно или через большее число связанных физических или юридических лиц наибольшей долей уставного фонда предприятия, или управление наибольшим числом голосов в руководящем органе предприятия, или владение долей, не меньшей 20 % от уставного фонда предприятия [9; 22; 319]. Фонд государственного имущества Украины (далее – ФГИУ) и Антимонопольный комитет Украины (далее – АМКУ) интерпретируют контроль как прямое или опосредованное владение или управление долей в уставном фонде предприятия в размере, превышающем 25 %; наличие более 25 % голосов в высших органах управления; наличие полномочий назначать руководителя, его заместителя, главного бухгалтера или более одной четверти членов наблюдательного совета или исполнительного органа; наличие права на получение не менее 25 % прибыли, остающейся в распоряжении предприятия [29; 306; 471]. Перечисленные подходы, на наш взгляд, отличаются существенными недостатками. Во-первых, имеет место абсолютизация руководящего статуса совета директоров и высших управляющих АО. Известно, что во многих компаниях реальная политика может формироваться и осуществляться через консультативные и совещательные органы, а также вне рамок корпоративной структуры. Во-вторых, наблюдается недооценка источников (оснований) контроля, не связанных с владением акциями и процедурой голосования. К примеру, в цитированном Законе Украины признаком наличия контроля считается владение наибольшим пакетом акций или наибольшим числом голосов. При этом совершенно не учитывается возможность консолидации акций (голосов) мелкими оппозиционными группами, вследствие чего контроль крупнейшего акционера становится фиктивным. Возможна и такая ситуация, когда влияние кредиторов оказывается весомее, чем власть крупных 7 © Педько А.Б., 2007 акционеров. Очевидна и несостоятельность трактовки контроля, которой руководствуются ФГИУ и АМКУ. Если какая-либо группа контролирует более 25 % акций, голосов, директорских и административных постов, а также прибыли АО, то эта группа согласно Закону Украины «О хозяйственных обществах» может лишь блокировать принятие отдельных решений, но отнюдь не контролировать АО. Для осуществления абсолютного, никем не оспариваемого контроля над украинским АО акционеру следует иметь не менее 90 % голосующих акций, что будет доказано ниже. Исходя из вышеизложенного, предлагается законодательно закрепить следующую дефиницию контроля, которая была сформулирована нами в работах [288; 412]: «Контроль над субъектом хозяйственной деятельности отражает способность контролирующей группы в соответствие с собственными интересами определять политику этого субъекта, назначать и смещать его руководящие органы, распоряжаться его имуществом, материальными и финансовыми потоками, а также присваивать большую часть доходов данного субъекта». Корпоративный контроль рассматривается нами как целостная категория, объединяющая властную и финансовую составляющие. Властные интересы центра контроля заключаются в стремлении диктовать политику АО и подбирать исполнителей своей воли, а финансовые – контролировать активы, операции, финансовые потоки и распределять сообразно своим интересам доходы АО. Если властные интересы контролирующей группы обусловлены необходимостью подтвердить исключительность своего господствующего положения, то есть отстранить всех остальных претендентов из отношений власти, то финансовые интересы нацелены на получение экономических выгод контроля и на денежное закрепление властных полномочий. По сути своей властные и финансовые интересы центра контроля являются двумя сторонами одной медали («власть и деньги»). Заметим, что доминирование финансовых интересов на начальных стадиях эволюции контроля сменяется безусловным приоритетом властных амбиций на современном этапе его организации. Вполне естественно, что в Украине и других постсоветских государствах ныне превалируют финансовые мотивы контроля. Говоря о целостности категории контроля, обозначим еще один существенный момент. В последние годы многие исследователи и законодатели оперируют такими терминами как «контроль над финансовыми потоками АО» [130, с. 109; 296; 442], «контроль над реальными активами (имуществом АО)» [223, с. 91-94; 436], «контроль над операциями АО» [319] и т. д. В нашем понимании все эти термины характеризуют различные аспекты одного целого – института корпоративного контроля. Изолированное рассмотрение и юридическое закрепление этих аспектов вне связи с целым может привести к неполному, фрагментарному пониманию этой категории2. Экономическая характеристика корпоративного контроля была бы неполной без решения принципиального вопроса – разграничения понятий Мы исходим из того, что корпоративный контроль является сложной системой, функционирование отдельных компонентов которой настолько взаимообусловлено и взаимосвязано, что их изолированное рассмотрение может привести к неверным выводам [137, с. 26]. 2 8 © Педько А.Б., 2007 «контроль» и «влияние». Как отличить влияние, оказываемое на топменеджеров АО со стороны какой-либо группы от реального контроля над АО? Этот вопрос имеет не только теоретическое, но и сугубо практическое значение, поскольку ответ на него позволяет установить, кто именно контролирует конкретную корпорацию. В работах Б. Беллона [56], В. Усенина, В. Каленского и В. Маслова [236] и ряда других ученых присутствует попытка ответить на этот вопрос. Так, В. Усенин, исследуя полномочия хозяйской власти, отмечал: «…эти полномочия власти – полномочия высшего порядка, поскольку их носители (то есть центр контроля – А.П.) всегда могут оспорить, приостановить или отменить любые действия или решения нижестоящих административных звеньев» [236, с. 106]. Пытается разделить эти понятия и отечественное законодательство. П(С)БУ 12 определяет «существенное влияние» как «полномочие участвовать в принятии решений по финансовой, хозяйственной и коммерческой политике объекта инвестирования без контролирования этой политики». Свидетельством существенного влияния со стороны контрольного участника может быть: представительство в наблюдательном совете, участие в принятии решений, взаимообмен управленческим персоналом, обеспечение предприятия необходимой информацией [20; 299]. Несмотря на достаточную содержательность такой позиции, она не дает четкого ответа на поставленный вопрос. Несомненно, контроль является разновидностью влияния. Но специфика контроля состоит в том, что он имеет необратимый и безальтернативный характер для высших управляющих АО. Решения, принятые контролирующей группой, не могут быть оспорены, изменены или отменены никем другим, кроме нее самой. В то же время, влияние, исходящее от какой-либо иной группы, не носит для высших управляющих такого жесткого характера и может быть ими оспорено или проигнорировано при поддержке существующего центра контроля. В этом случае топ-менеджеры сохраняют самостоятельность и свои административные посты. Посмотрим теперь на линию властного подчинения «снизу вверх». Любое решение, принятое руководством АО, которое входит в противоречие с интересами контролирующей группы, может быть ею заблокировано или отменено. Другими словами, контроль зиждется на принципе безальтернативности – невозможности принятия исполнителем решения, не устраивающего центр контроля. Практически это проявляется в способности контролирующей группы заменить руководящие органы АО, тогда как последние не в состоянии воспрепятствовать этому. Деловая практика зарубежных стран изобилует примерами «корпоративных переворотов» – принудительной смены высших управляющих [55, с. 283; 74, с. 61; 81, с. 117; 264, с. 89]. В Украине складывается аналогичная ситуация, хотя замена руководства АО в большинстве случаев связана с приходом новой контролирующей группы. В качестве наиболее резонансных примеров «корпоративных переворотов» можно привести ОАО «Львовский автобусный завод» [499], ОАО «Харцызский трубный завод» [501], ОАО «Днепрогаз» [500], ОАО «Запорожоблэнерго» [502], ОАО «Днепропетровский центральный рынок». 9 © Педько А.Б., 2007 С целью законодательного разграничения понятий «контроль» и «влияние» в НСБУ и Законе Украины «О налогообложении прибыли предприятий» предлагается зафиксировать следующую норму: «Основным признаком, отделяющим контроль от существенного влияния, является необратимость и безальтернативность контролирующего воздействия по отношению к руководящим органам субъекта хозяйственной деятельности». Рассмотрим далее юридическую сущность корпоративного контроля. Сначала раскроем правовое содержание контроля в простых предпринимательских структурах, где юридический собственник может быть четко определен (частных и государственных предприятиях, кооперативах, полных обществах и прочих объединениях лиц). Контроль над таким предприятием является естественным правом собственника этого предприятия самостоятельно либо посредством назначенных им лиц использовать капитал по своему усмотрению и с наибольшей для себя выгодой. Право собственности, как известно [43; 70; 220; 225; 338; 446], носит исключительный характер, заключающийся в способности собственника исключать вмешательство всех прочих лиц в осуществление своих прав, а значит и прав контроля. Таким образом, контроль со стороны юридического владельца означает законную реализацию его правомочий. В то же время контроль, осуществляемый не собственниками капитала, есть не что иное, как грубое нарушение прав собственности, вторжение в исключительную компетенцию владельца. Несобственнический центр контроля фактически узурпирует часть правомочий владельцев независимо от воли последних. При этом, узурпируя права владельцев, такой центр контроля оставляет за собственниками ответственность как бремя обладания собственностью. По сути, не собственническая контролирующая группа распоряжается чужими капиталами, не неся за это никакой юридической ответственности. Ранее было отмечено, что сама возможность контроля со стороны не собственников ставит под сомнение закрепленную континентальным законодательством концепцию единого и неделимого права собственности. Действительно, на один и тот же объект права (капитал) претендуют собственник де-юре и собственник де-факто (центр контроля), которые делят между собой правомочия, связанные с этим объектом. Мы полагаем, что более широкое распространение контроля над предприятиями со стороны не собственников капитала в англоязычных странах по сравнению с континентальными государствами объясняется тем, что в общем праве допускается возможность «расщепления» прав собственности. Гораздо сложнее обстоит дело с корпорациями, где акционеры де-юре не являются собственниками, то есть их права по отношению к АО носят не абсолютный (вещный), а относительный (обязательственный) характер. В этом случае юридически исключительных прав контролировать АО не имеют ни акционеры, ни высшие управляющие, ни любая иная группа. Представляется недостаточно обоснованной позиция Дж. К. Гэлбрейта, Д. Робертсона, В. Мозолина, И. Беглова и некоторых других видных ученых, считающих, что именно акционерам принадлежит исключительное право контроля над корпорацией [55, с. 124; 87, с. 127; 136, с. 83, 104; 169, с. 312; 356]. Именно в отсутствии таких прав, на наш взгляд, заключается глубинная причина того, 10 © Педько А.Б., 2007 что в корпорациях гораздо чаще, чем в других предпринимательских структурах, происходят «войны за контроль» (в том числе рейдерские атаки) и «корпоративные перевороты» (рис. 2.1). Отсутствие у акционеров статуса юридических собственников АО Отсутствие в АО четко определенных прав контроля Конкуренция за обладание правами контроля Перманентные «войны за контроль» Рис. 2.1 Фундаментальная правовая причина «войн за контроль» в АО Неспецифицированность прав контроля в АО порождает феномен существования контроля де-юре и контроля де-факто. Возможность существования формального (юридического), и неформального (фактического) контроля отмечают многие специалисты (Д. Котц, Ю. Рубин, А. Радыгин, Ю. Королюк и другие), но каждый из них понимает и интерпретирует этот феномен по-своему [134, с. 28; 193, с. 318; 224, с. 44; 349]. Мы вкладываем в эти понятия следующий смысл. Контроль де-юре принадлежит владельцу контрольного пакета акций (КПА), а контроль де-факто может быть в руках этого владельца либо другого лица, установившего господство над АО не только путем покупки акций, но и с помощью косвенных методов – выдачи кредита, голосования по доверенности, силового захвата, незаконного судебного решения, деловых связей, личной договоренности и т.п. Показательным примером, когда КПА находится у одного лица, а фактический контроль осуществляется иным лицом, является ОАО «Никопольский завод ферросплавов». При наличии у группы «Интерпайп» контрольного пакета реальный контроль над предприятием принадлежит владельцу блокирующего пакета акций – группе «ПриватБанка». Очевидно, что стабильность господствующего статуса центра контроля определяется тем кругом правомочий, которыми он фактически обладает; естественно и стремление центра контроля расширить круг этих правомочий. Важной в методическом отношении представляется проблема классификации контроля. Анализ широкого круга литературных источников показал, что эта проблема остается за рамками исследований. В связи с этим попробуем выделить базовые признаки классификации контроля и охарактеризовать основные виды контроля (таблица 2.1) Таблица 2.1 Классификация контроля Виды контроля Признак классификации Количество субъектов контроля единоличный (контроль одной группы) паритетный (контроль со стороны нескольких групп, ни одна из которых не имеет решающего влияния) 11 © Педько А.Б., 2007 Вектор контроля Правомочность контроля Степень автономии высших управляющих Направленность контроля для исполнителей (топменеджеров) текущий контроль (мониторинг) деятельности высших управляющих АО стратегический контроль (когда контролирующая группа отстаивает свой господствующий статус в борьбе с конкурентами) формальный (контроль де-юре), принадлежащий держателю контрольного пакета акций фактический (контроль де-факто), могущий принадлежать любому лицу вмешательский контроль, предполагающий активное вмешательство контролирующей группы в процесс управления пассивный (невмешательский) контроль, актуализирующийся лишь в периоды угрозы господствующему статусу внутренний контроль (со стороны «своего» центра контроля) внешний контроль (со стороны рынка корпоративного контроля, финансового и товарного рынков, а также общественный контроль) Таким образом, корпоративный контроль является сложной экономической, финансовой, властной, правовой и социальной категорией, требующей своего теоретического осмысления и четкой законодательной регламентации. Предлагаемые нами законодательные новации имеют целью приведение акционерного права Украины в соответствие с экономическими реалиями. Основания корпоративного контроля Углубленное исследование корпоративного контроля невозможно без установления оснований (источников, предпосылок) контроля. Анализ научной и деловой литературы по данному вопросу свидетельствует об односторонности имеющихся подходов. Большинство специалистов и бизнесменов высказывает убеждение, что единственным источником контроля выступает собственность [55; 281; 510]. А. Берли, Г. Минз, Дж. К. Гэлбрейт и другие видные исследователи в качестве источника контроля наряду с собственностью рассматривают административные полномочия, то есть власть [87; 269]. Многие специалисты исследуют те или иные источники контроля вне связи с другими, не менее важными источниками. Представляется заведомо ограниченной, скажем, позиция М. Хесселя, считающего, что «…право на контроль начинается только с права на информацию» [132, с. 102]. Иными словами, какая-либо комплексная картина оснований корпоративного контроля на сегодня отсутствует. Учитывая данное обстоятельство, изложим собственное видение источников контроля, опирающееся на системный подход, и проанализируем эти источники. 12 © Педько А.Б., 2007 В простейшем случае (когда предприятие находится в частном владении) контроль сконцентрирован в одних руках и имеет в своей основе три фундаментальных экономико-социальных института – собственность, власть и распоряжение доходами, связанных между собой причинно-следственной зависимостью. Контроль базируется на частной собственности индивидуума, его административной власти и распоряжении доходами предприятия. В акционерных обществах оснований контроля гораздо больше (рис. 2.2). Основания контроля Распоряжение доходами и активами АО Собственность Власть Деловые отношения Правовые нормы Информация Родственные связи Рис. 2.2 Основания (источники) корпоративного контроля В рассматриваемом контексте собственность представляет собой отношения принадлежности капитальных благ определенным лицам с наступающими в силу такого обладания правами собственности. Последние фиксируются в титулах собственности, подтверждающих факт участия в уставном капитале АО (акциях) и правомочность денежных претензий кредиторов (облигациях, векселях, прочих долговых обязательствах). Благодаря тому, что в процессе своей жизнедеятельности корпорация использует не только собственный капитал, но и заемные средства, возникают отношения финансовой зависимости от кредиторов. Контроль над денежными обязательствами АО со стороны кредиторов выступает полноценным источником контроля над этим АО. Таким образом, в акционерных компаниях контроль базируется на двух типах собственности – собственности держателей акций и собственности держателей долговых обязательств. Важной предтечей контроля выступает власть, понимаемая как способность одних лиц подчинять своей воле других лиц и в этом смысле контролировать процесс принятия и исполнения решений [49; 105; 213, с. 51; 236, с. 95]. Полномочия власти, в свою очередь, могут базироваться на: владении крупными пакетами ценных бумаг АО (власть крупных акционеров и облигационеров); административном статусе в организации (власть акционеров и топменеджеров); юридических нормах (власть государства, власть доверительного собственника); конфиденциальной информации об АО (власть топ-менеджеров, 13 © Педько А.Б., 2007 власть криминальных структур); авторитете, общественном влиянии, принуждении, шантаже и т.д. Юридически власть назначать и смещать руководство корпорации, определять ее политику и распределять ее доходы принадлежит ОСА или совету директоров, а фактически – крупным акционерам или иной контролирующей группе. Власть как источник контроля зачастую идет в связке с юридическими нормами. Рычаги власти, установленные законом или внутрикорпоративным правом, можно назвать формальными. Не менее действенными могут быть и неформальные рычаги, складывающиеся в процессе функционирования АО. Распоряжение активами, операциями и доходами АО служит надежным основанием корпоративного контроля. Рассмотрим этот вопрос с юридической и фактической точек зрения. Юридически активами и операциями акционерного общества от его имени распоряжаются высшие управляющие (см., например, статью 48 Закона Украины «О хозяйственных обществах»). Акционерное законодательство большинства стран мира, в том числе и нашей страны, предоставляет право распределения прибылей АО наблюдательному совету с последующим санкционированием этого решения общим собранием акционеров [7; 46; 82; 83; 93; 115; 145; 170; 263]. В то же время деловая практика свидетельствует о том, что распоряжение активами, операциями и доходами является исключительным правом центра контроля. В подтверждение этого сошлемся на типичную ситуацию, которая сложилась к концу 90-х гг. на Красноярском алюминиевом заводе. Каждый из трех основных акционеров этого АО (братья Черные, фирма «Трастконсалт» и А. Быков) обеспечивали треть сырьевых потребностей предприятия и получали, соответственно, треть прибыли. При этом уставный капитал предприятия был распределен не только между этими лицами, но и между многочисленными мелкими акционерами [442]. Поэтому доля акционера в уставном капитале АО и его доля в прибыли АО могут совершенно не соответствовать друг другу, и такое несоответствие порождено отношениями корпоративного контроля. Зачастую распоряжение активами, операциями и доходами АО служит источником контроля в связке с другими источниками. В этом смысле показателен контроль государственных фискальных органов на основе присвоения ими части доходов АО в виде налогов. В свою очередь, такое присвоение узаконено действующим налоговым законодательством. Однако распоряжение активами, операциями и доходами может быть и единственным основанием контроля над АО (допустим, со стороны криминальных структур). Правовые нормы, из которых вытекают отношения контроля, целесообразно разделить на четыре группы: законодательные нормы; нормы договорного (контрактного) права; нормы внутрикорпоративного права; судебные решения. Гражданское, административное, хозяйственное (в том числе акционерное), налоговое и прочее законодательство лежит в основе контроля 14 © Педько А.Б., 2007 над АО со стороны акционеров, доверительных собственников, государства, кредиторов и других групп. Так, государство может контролировать АО путем назначения своих представителей в совет директоров или владения «золотой» акцией. Контроль акционеров наряду с рассмотренными ранее источниками контроля базируется на акционерном праве и внутрикорпоративных актах. Типичным примером контроля, основанного на законодательстве, служит контроль, вытекающий из доверительных (фидуциарных) отношений. Если учредитель траста назначает доверительного собственника по управлению передаваемым в траст имуществом, к доверительному собственнику переходит и часть контрольных правомочий, в частности голосование по доверенности. Как континентальное, так и общее право разрешает третьим лицам (обычно членам совета директоров, топ-менеджерам, а также траст-отделам коммерческих банков) голосовать по акциям, принадлежащим их держателям, путем оформления доверенности на голосование. Эта доверенность в англоязычных странах называется «прокси» (proxy). В США, Великобритании, ФРГ и многих других странах могут создаваться тресты для голосования (voting trust), в которых аккумулируются голоса акционеров [48; 55; 82; 83; 87; 103; 132; 134; 136; 141; 143; 169; 172; 179; 184; 203; 263; 287; 423]. В этих странах существует даже специфический «рынок услуг по голосованию» [130, с. 534540]. При передаче права голоса в континентальных государствах обычно используется договор поручительства, а в странах общего права – институт траста [141, с. 42; 382]. В Украине механизм голосования по доверенности используется для закрепления контроля топ-менеджерами или захвата контроля конкурирующими группами. Нормы договорного права пользуются популярностью при установлении контроля отечественными и иностранными контрагентами и финансовыми учреждениями. Суть контроля на основе договоров состоит в том, что одна сторона оказывает различного рода содействие другой стороне в обмен на обязательство последней следовать определенной политике или распределять доходы определенным образом. Обязательства, предусмотренные в соглашениях (договорах, контрактах), и вытекающие из обязательств отношения зависимости служат источником контроля. К соглашениям подобного рода относятся: кредитные соглашения, факторинг, инвестиционные контракты, договора о совместной деятельности, о доверительном управлении, о финансовой поддержке, о субподряде, о производственной и научнотехнической кооперации, франчайзинг, лизинг, договора об общем управлении, консалтинговые контракты, соглашения о передаче технологий, опыта, патентов, лицензий, ноу-хау, закупки в кредит и прочие соглашения [81; 98; 130; 132; 166; 170; 174; 176; 191; 209; 223; 452; 469]. К примеру, в 1997-2001 гг. донецкие бизнес-группы на наиболее рентабельных шахтах Донбасса, добывающих коксующийся уголь, реализовали несколько крупных инвестиционных проектов, что предварило закрепление за ними контроля над этими шахтами [389]. Внутрикорпоративное право, призванное обеспечивать защиту прав всех участников корпоративных отношений, на практике служит инструментом закрепления экономической власти существующим центром контроля. 15 © Педько А.Б., 2007 И, наконец, судебные решения по корпоративным спорам и конфликтам зачастую влекут за собой изменение структуры корпоративного контроля. Обобщение отечественной практики захвата, укрепления и перераспределения корпоративного контроля приводит к выводу, что практически все подобные операции сопровождаются (подкрепляются) решениями судов различных инстанций. При этом законность принятых судебных решений нередко вызывает сомнение. Так, на рассмотрении Межведомственной комиссии по противодействию противоправным поглощениям находится дело о рейдерском захвате ОАО «Киевская фабрика технической бумаги». Решением Барского районного суда Винницкой области мажоритарные акционеры были лишены 52 % своих акций, а на основании определения Октябрьского районного суда г. Харькова о законности назначения нового председателя правления был осуществлен силовой захват этого предприятия [520]. Деловые отношения служат классическим основанием установления контроля финансовыми учреждениями, контрагентами, кредиторами3, криминальными структурами. Связи между тесно сотрудничающими корпорациями нередко подкрепляются совмещением директорских постов, когда одни и те же лица заседают в советах директоров нескольких корпораций (так называемое «переплетение директоратов» или «личная уния»). Так, посредством личной унии американский финансовый холдинг «Ситикорп» связан с 49 крупнейшими корпорациями США [188, с. 233]. Еще более масштабной является степень переплетения директоратов в банковском и промышленном бизнесе ФРГ и Японии [89; 126; 139; 166; 176; 203; 222; 252; 266; 463]. В постиндустриальных странах деловые связи в большинстве случаев зафиксированы в контрактах, поэтому контроль вытекает из узаконенных контрактным правом деловых отношений. В Украине и других странах с переходной экономикой, где велика доля «теневых» сделок, контроль может базироваться на неофициальных отношениях, не подкрепленных договорами. Родственные (семейные) связи в мировой практике используются для сохранения контроля над семейными компаниями. Известные в деловом мире семьи и династии (Морганы, Дюпоны, Форды, Хьюлетты, Буши, Уолтоны, Тейлоры, Дунканы, Редстоуны, Джонсоны, Марсы – в США; Сименсы, Круппы, Альбрехты, Отто, Меркле – в ФРГ; Дассо, Арно, Пино, Рено, Пежо, Ле Клерки, Шлюмберже – во Франции; Ортеги, Дель Пино – в Испании; Берлускони, Дель Виччи, Ферреро – в Италии; Перссоны, Валленберги, Раусинги, Юнссоны – в Швеции; Митталы, Эмбани – в Индии и т.д.) продолжают контролировать свои бизнес-империи. В Украине, как и в Европе в целом, «семейные» фирмы составляют основу малого, среднего и отчасти крупного бизнеса. Однако, в отличие от большинства европейских стран, где родственники владельцев достаточно редко занимают менеджерские посты, в Украине назначение родственников на ключевые позиции в формальной иерархии компаний является обыденной практикой. В силу недостаточного В данной работе к кредиторам мы относим юридических и физических лиц, владеющих оформленными надлежащим образом правами требования по отношению к АО (облигациями, векселями, прочими долговыми ценными бумагами). Хотя, в строгом смысле, кредиторами могут быть финансовые учреждения, поставщики, подрядчики, государство, работники предприятия и другие группы. 3 16 © Педько А.Б., 2007 профессионализма этих лиц такая практика приводит к невысокой эффективности управления компаниями. Семейный контроль может опираться не только на семейные связи, но и на семейные традиции. Известен такой факт, когда семья Морганов, не владея акциями «Ю.С. Стил», полностью контролировала эту корпорацию. Президент корпорации С. Итон, отвечая на вопрос, как же тогда представители Морганов сохраняют свои директорские посты и свою власть, сказал: «Это просто устоявшийся порядок вещей. Они приятные люди, они влиятельны, они оказывают покровительство. Это все достигается в результате традиций и общественного престижа» [55, с. 323]. Информация играет важнейшую роль в установлении, закреплении и перераспределении контроля над АО. Конфиденциальная информация о делах АО, которой располагают топ-менеджеры, крупные акционеры, банки, криминальные структуры является источником контроля с их стороны [140, с. 124, 135; 141, с. 101; 158, с. 89]. Захватывая контроль, такие группы стремятся монополизировать доступ к конфиденциальной информации и использовать ее исключительно в собственных интересах. В Украине это правило касается не только информации о делах АО и перспективах его развития, но и сведений о структуре акционерного капитала, отраженных в реестре акционеров. В условиях «непрозрачного» корпоративного управления реестродержатели и регистраторы из сугубо сервисных организаций превращаются в ключевые фигуры, с помощью которых контролирующая группа укрепляет свое господство и отстаивает права контроля в борьбе с конкурентами [103; 131; 208; 286; 287; 300; 330; 363; 371; 386; 399]. Однако далеко не вся важная информация об АО находится в руках центра контроля и высших управляющих. Обращение акций на рынке ценных бумаг всегда является существенным фактором риска для контролирующей группы. Тайная скупка голосующих акций и последующее предъявление «захватчиком» своих претензий на контроль нередко застает врасплох существующий центр контроля. Наиболее ярким отечественным примером служит предпринятая в 2002 г. попытка установления Донецкой пивной группой (ЗАО «Сармат») контроля над ЗАО «Оболонь». По нашему мнению, приведенная классификация источников корпоративного контроля может рассматриваться в качестве научнометодической основы при идентификации отношений контроля, которая осуществляется АМКУ, ФГИУ, ГНАУ и другими государственными ведомствами. Проанализируем далее, на каких именно источниках зиждется экономическое господство ряда известных мировой практике центров контроля: крупных акционеров; топ-менеджеров; банковских учреждений; государственных органов; держателей долговых обязательств; 17 © Педько А.Б., 2007 криминальных структур; собственнических коалиций (кондоминиумов). Контроль крупных акционеров, как было отмечено выше, базируется на нескольких источниках. Однако первоосновой контроля мажоритарных акционеров являются их права, связанные с собственностью на акции, в частности: право избирать совет директоров и участвовать в решении основных вопросов жизнедеятельности АО; право на получение части прибыли АО в форме дивидендов; право на возмещение потерь при ликвидации общества; право льготной покупки акций последующих выпусков; право на контроль и получение информации непосредственно или через ревизионные органы; право свободно отчуждать акции и «расщеплять» собственнические правомочия. Юридической основой господства крупных акционеров выступает принцип акционерного права, согласно которому на собраниях акционеров голосуют не акционеры, а их капиталы (то есть действует принцип 1 акция = 1 голос в отличие от распространенного в объединениях лиц принципа равенства числа участников числу голосов) [143, с. 103; 169, с. 245]. Возможность эмиссии многоголосых и безголосых акций (США, Канада, Швеция, Франция) еще более закрепляет первосортные права владельцев крупных пакетов акций [101, с. 90-91; 141, с. 96]. Ранее уже отмечалось, что экономической основой доминирующего положения крупных акционеров является возможность распоряжаться капиталами других акционеров, то есть чужими капиталами. Для сохранения своего экономического господства крупные акционеры используют широкий арсенал способов, в частности: завышение стоимости имущества и имущественных прав, вносимых в качестве немонетарных активов в уставный капитал АО; процедурные ущемления прав мелких акционеров (препятствия в допуске на общие и внеочередные собрания акционеров, сложный механизм голосования, манипулирование правом голоса путем стимулирования покупки акций на условиях рассрочки, так как не оплаченная полностью акция не голосует [82, с. 184]; расщепление (сплит) акций. Эволюция корпораций в постиндустриальных странах мира, особенно странах общего права, породила отделение контроля от собственности, «власть без собственности», власть наемных топ-менеджеров. Предпосылки контроля высших управляющих чрезвычайно многообразны [55; 123; 134; 158; 159; 213; 236; 264], что вызывает потребность в их систематизации (таблица 2.2). Таблица 2.2 Предпосылки управленческого контроля Институционально-правовые отделение капитала- Финансово-экономические возможность 18 © Педько А.Б., 2007 Организационные наличие у менеджеров функции от капиталасобственности, то есть выделение функций по надзору и управлению из числа правомочий собственника наличие у менеджеров административных полномочий по управлению капиталами, вложенными в корпорацию акционерами юридическая специфика представительства топ- менеджеров (они представляют корпорацию, а не ее акционеров, следовательно, несут ответственность перед корпорацией, но не акционерами) широкое распространение в англо-американском праве института «расщепленной» собственности, а также отношений между принципалом (корпорацией) и агентами (директорами или менеджерами корпорации) распоряжения топменеджерами огромными чужими капиталами (в случае «распыления» акционерного капитала) сосредоточение у топменеджеров крупных пакетов акций путем участия в «управленческих выкупах»4, использования опционов5 и прямой скупки акций возможность формирования механизма распределения доходов АО, установления величины дивидендов, реинвестированной прибыли (при отсутствии иного центра контроля) участие в прибылях корпораций через системы тантьем и бонусов административной власти, их компетентность и должностной авторитет ассиметричное распределение информации между топменеджерами и другими группами, эксклюзивный доступ к конфиденциальной информации активное использование процедуры голосования по доверенности манипулирование значимостью голоса путем внесения процедурных поправок в учредительные документы снижение роли общего собрания акционеров и совета директоров в процессе принятия стратегических решений * объективные организационные причины (непрерывное усложнение процесса управления, возрастание роли постоянно действующих совещательных органов) Контроль со стороны финансовых учреждений (коммерческих и инвестиционных банков, инвестиционных компаний и фондов, страховых компаний, ссудно-сберегательных ассоциаций и прочих финансовых институтов) в своей основе может иметь собственность, власть, различные правовые нормы (в первую очередь, контрактное право) и деловые отношения. С одной стороны, финансовые институты зачастую выступают институциональными инвесторами промышленных корпораций, участвуя в акционерном капитале последних. С другой стороны, финансовые учреждения В Англии и США управленческими выкупами (leveraged buyouts) называются сделки по выкупу менеджерами всего капитала компании у ее прежних владельцев [43, с. 43; 70, с. 109; 92, с. 301-303; 193, с. 6769]. 5 Опцион представляет собой договор, согласно которому топ-менеджер может приобрести определенное число акций АО по фиксированной (льготной) цене в течение оговоренного периода времени [47, с. 64-69; 55, с. 352; 92, с. 300; 158, с. 158; 176, с. 160-161; 193, с. 307-308; 204, с. 111; 264, с. 63-67]. Опционы как мотивационный инструмент начинают использоваться и в российских ФПГ. Так, утвержденная в 2007 г. опционная программа крупнейшей трубной компании России – ОАО «ТМК» предусматривает возможность выкупа членами совета директоров и топ-менеджерами компании до 1,1 % от общего количества обыкновенных акций в течение 3 лет [507]. В связи с неликвидностью акций большинства украинских АО, опционные контракты в нашей стране практического значения пока не имеют. 4 19 © Педько А.Б., 2007 традиционно исполняют роль поставщиков заемного капитала, опутывая заемщиков отношениями финансовой зависимости. Решающую роль в установлении банковского контроля играет контрактная система, накладывающая денежные и административные обязательства на партнера банка. С этой целью наиболее часто используются кредитные соглашения, содержащие специальную оговорку «об управлении» («кредитную оговорку»), которая ограничивает свободу действий предприятиязаемщика на период действия соглашения. На этот период заемщик может лишиться права изменять состав руководящих органов, привлекать кредиты других финансовых учреждений, осуществлять дополнительную эмиссию ценных бумаг и т.д. [55, с. 140; 158, с. 100; 381]. Другими видами контрактов, нацеленных на установление финансового контроля, служат договора залога, андеррайтинг (размещение подписки ценных бумаг), лизинговые, факторинговые, депозитные соглашения, брокерские операции, консультационные контракты, обслуживание и финансирование слияний и поглощений, гарантийные соглашения, ведение текущих счетов клиентов. Серьезную роль в установлении финансового контроля играют также: ведение реестров акционеров структурами, созданными финансовыми институтами6; директорские и консультативные посты, предоставленные банкам в органах управления корпораций; механизм голосования по доверенности; обслуживание крупных акционеров с целью обеспечения их лояльности и множество других источников контроля. Общее правило заключается в том, что чем универсальнее услуги, оказываемые финансовым учреждением конкретному клиенту, тем больше возможностей для установления над ним финансового контроля. Контроль государства имеет объективную институционально-правовую основу – признание социальной связанности частной собственности. Вмешательство государства в осуществление собственниками своих прав всегда может быть оправдано общественными интересами. Государственные органы используют следующие основания контроля: прямое участие в акционерном капитале; административное назначение своих представителей в состав совета директоров (Англия, Франция, Польша, Португалия); обладание «золотой» акцией, позволяющее ветировать невыгодные государству решения органов управления АО; предоставление государственных кредитов, дотаций, субсидий на условиях, аналогичных «кредитным оговоркам»; законодательная регламентация деятельности предприятий в различных сферах с установлением постоянного мониторинга за соблюдением законодательства и жесткой системы ответственности за его нарушение; 6 В нашей стране с начала 90-х гг. этим источником контроля активно пользуется КБ «ПриватБанк». 20 © Педько А.Б., 2007 особые полномочия государства в области налогообложения; государственный надзор, реализуемый через ревизионные органы корпораций. Контроль держателей долговых обязательств (облигаций, векселей), как показывает мировая практика, нередко более жесткий, чем контроль акционеров. В США, например, крупные облигационеры являются влиятельнейшей группой, постоянно оспаривающей право на контроль у других групп. Контроль со стороны облигационеров и векселедержателей, по своей сути являющихся кредиторами, проявляется в способности возбуждать дело о банкротстве должника, создавать комитет кредиторов, назначать управляющего имуществом должника. Такой контроль базируется на праве заимодавца распоряжаться имуществом должника. К сказанному следует добавить и отмечавшееся выше постепенное стирание границы между акциями и облигациями. Контроль над корпорацией со стороны криминальных структур может проявляться в различных формах. Корпорация может находиться во владении таких структур, под полным или частичным контролем, испытывать давление («наезды») криминальных структур или пользоваться криминальной «крышей» для ведения «теневых» операций. Кроме традиционных методов контроля (участия в уставном капитале, кредитования и личной унии), криминальные структуры используют специфические приемы, в частности: шантаж руководителя, основанный на сведениях о «теневых» операциях или личных пристрастиях руководителя; экспроприация части прибыли; вовлечение в сомнительные сделки с последующим «кидком»; угроза физической расправы; роль посредника и третейского арбитра при разрешении хозяйственных споров и другие. Паритетный (совместный) контроль означает, что ни одна влиятельная группа не в состоянии в одиночку контролировать корпорацию, то есть имеется паритет голосов нескольких групп. Модель паритетного контроля – это наиболее распространенная в современных зарубежных корпорациях схема распределения экономической власти, о чем свидетельствуют труды различных авторов [55; 134; 140; 158; 176; 193; 212; 339]. Паритетный контроль лишь изредка базируется на каком-то одном источнике. При построении конкретной схемы распределения экономической власти принимается во внимание вся гамма источников, особенно если речь идет о бизнес-группах или транснациональных корпорациях. Модель паритетного контроля имеет две основные разновидности: контроль нескольких однородных групп (например, крупных акционеров); совместный контроль различных групп (к примеру, акционеры – топменеджеры, акционеры – облигационеры, топ-менеджеры – криминальные структуры и т.п.). Японской модели корпоративного управления и контроля присущ 21 © Педько А.Б., 2007 паритетный контроль со стороны юридических лиц (коммерческих банков и деловых партнеров). В условиях, когда крупные акционеры противостоят друг другу, никто из них не в состоянии занять господствующего положения. Но тогда акции теряют свои контрольные функции. Поэтому крупные акционеры заключают молчаливое соглашение друг с другом и контролируют корпорацию совместно (принцип «созвездия интересов»). В случае ухудшения финансового положения корпорации крупные акционеры, действуя единым фронтом, заставляют топ-менеджеров уйти в отставку. На принципе «созвездия интересов» построены специфические японские объединения – «сюданы» [126; 176, с. 85; 463]. Паритетный контроль типа кондоминиума финансовых учреждений или «крупные собственники – финансовые учреждения – топ-менеджеры» характерен для американских корпораций. Совместный контроль предполагает либо определенную договоренность между центрами контроля о распределении ролей, либо молчаливое согласие не оспаривать первенствующей роли кого-то из участников группы. Совместный контроль двух групп (акционеров и банкиров) при благожелательном нейтралитете одной из них практически равнозначен контролю другой. Паритетный контроль в данном случае означает для одной группы фактический контроль, для другой – потенциальный. 22 © Педько А.Б., 2007
