Document 4023485

Д. Ю. Ковров, магистрант 2-го года обучения
Кафедра философии религии и религиозных аспектов культуры
Научный руководитель – д. ф. н., проф. В. Н. Катасонов
Особенности русского монархического государства в политических концепциях
И.Л.Солоневича и Л.А.Тихомирова.
Статья посвящена вопросу монархического устройства государства. Затронута
религиозно-политическая проблематика, обсуждаемая и не теряющая свою
актуальность в данный исторический момент. На примере концепций двух видных
российских патриотов, политических деятелей и идеологов монархического движения
Ивана Лукьяновича Солоневича (1891-1953) и Льва Александровича Тихомирова (1852
– 1923) рассматривается отношение их к феномену монархии в русской истории.
Прослеживаются точки соприкосновения в их взглядах и особенности оценки роли
нации в деле государственного устройства.
Иван Солоневич в своих работах всегда жестко критиковал слепое, по его мнению,
поклонение всякого рода теориям и кабинетным идеям. В вопросе о монархии он не
перестает следовать своему принципу и отказывается рассматривать этот феномен,
вешая на него ярлык научной терминологии. Монархии «вообще», как и демократии
«вообще», для Солоневича не существует. Солоневич считает, что монархия, как
историческое явление, у каждой отдельно взятой страны своя, особенная. Тихомиров, в
свою очередь, определял монархическую власть как Божественное установление.
Рассматривать каждую монархию, по мнению Солоневича, нужно отдельно, особенно
отдельно от научных штампов, т.е. в историческом пространстве, а не в искусственных
теориях, которые не существуют в действительности. В частности, Российскую
монархию, считал Солоневич, нельзя сравнить ни с какой монархией1, когда-либо
существовавшей в истории. Основной причиной этого является географическое
положение России. Оно определило и особенность монархической политики русских.
1
Солоневич И.Л. Мировая революция или новое изгнание из рая. М., 2006. С. 28, 54.
Никакие другие страны не имели таких границ, а, следовательно, проблем. Наличие
проблем у других стран, конечно, не вызывает ни у кого сомнений, но Солоневич
подчеркивал их отличный друг от друга характер. Если на протяжении всей своей
истории России приходилось вести войны, так сказать, на выживание, на отстаивание
своей государственности, то у соседей, ближних и дальних, в особенности в Европе,
войны носили захватнический характер. Россия была непрестанно под ударами Азии
или Запада, или Азии и Запада одновременно. Она постоянно была выжигаема дотла, в
то время, когда Европу раздирали междоусобия характера больше корыстного. При
этом, если европейцы, хотя бы по названию и территориальному единству, а не по
этносу, имели нечто общее, то Россия подвергалась нападениям народов чуждых как по
религии и культуре вообще, так и по национальному признаку в частности. России в
большей степени приходилось воевать практически за свое существование.
Перечисленные факты и условия государственного развития повлияли и на разное
отношение к окружающему миру у народа западноевропейского и народа
одиннадцативековой Руси. Именно поэтому у нас формировалось различное
мировоззрение, были разные требования к жизни, создавалось разное политическое
сознание, возникала разная монархическая власть, считал Солоневич.
То, что учеными называется монархией и определяется, как просвещенный
абсолютизм, Солоневичем отвергается. По поводу абсолютизма он полностью согласен
с мнением Тихомирова2. В своей фундаментальной монографии «Монархическая
государственность» Тихомиров сделал подробный анализ всех искажений
монархической идеи. Этот труд для Солоневича был настольной книгой, которую одну
из других трёх он пронёс через все испытания эмиграции.
Когда ученые (как европейские, так и отечественные) говорят о западной форме
монархии как о идеальном примере, а русскую форму называют недоразвитой или
подражанием этому идеалу, тогда Солоневич вкупе с Тихомировым показывает
ложность данных утверждений. По их мнению, абсолютизм является искажением
чистой формы монархии. Абсолютизм выходит за рамки нравственной
ответственности, когда узурпатор власти видит свои принципы и государственные цели
не в ответственности перед Богом и, как следствие, не в нравственном начале. Для
2
Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. М., 2004. С. 92-94.
истинной монархии эти принципы являются первостепенными. Таким же образом иная
форма абсолютизма – конституционная монархия – совсем теряет свой истинный
принцип – единоначалие, или, иначе, самодержавие.
Поэтому повсеместно господствующий в Европе абсолютизм не идет ни в какое
сравнение с демократическим видом самодержавной монархии российского
государства эпохи Московской Руси, считают мыслители. Демократическое начало
имело своим основанием народное представительство, которое выражалось в созыве
земских соборов. На соборах проблемы страны решали люди, непосредственно
соприкасающиеся с отраслью производства, на котором были заняты и знали свои
проблемы, были в курсе специфики своей профессиональной деятельности. Именно
поэтому российская монархия в московский период наиболее близко подошла к
идеальному выражению самой идеи монархии и не утеряла самодержавную интуицию.
Мысль о наивысшем развитии идеи монархии именно в московский период близка
обоим авторам.
Нация имела непосредственную связь с монархом. Монарх знал проблемы своей
нации. Монарх с детства готовился решать эти проблемы, его к этому готовили лучшие
умы России3. Ему не нужно было бороться за власть – нация признавала ее священной и
неприкосновенной. Монарх не был обременен задачами наполнения своего кармана,
потому что с рождения его задачей становится наполнение кармана национального,
государственного. Царь был неотделим от народа, народ был неотделим от царя.
Солоневич считал, что именно сознание этого единства позволяло народу не только
держать на своих плечах государство и царя, но и поднимать их, когда они рушились и
падали. Народ видел своим идеалом «…власть, основанную на религиознонравственных началах, стоящую над партиями, классами и народами страны,
бесспорную по праву наследования и бесспорно выражающую тысячелетнюю волю
народа, восстанавливавшего эту власть после каждого ее падения»4.
Примерами национального политического сознания служат времена после Смуты
1612–1613 гг., избрание первого Романова и построение Московской Руси – это было
движение именно народной воли. Тихомиров же более конкретно определяет инстинкт
К счастью, это свойство сохранилось и после петровской эпохи, когда наследники получали образование из рук
образованнейших представителей России. – Д.К.
4
Солоневич И.Л. ХХ век Так что же было? М., 2009. С. 123.
3
нации в религиозном ключе; политическую сознательность он, в отличие от
Солоневича, отрицает, вернее, признает ее недостаточность во все времена.
Возникновение монархического государства Тихомиров видит именно в религиозной
сознательности нации. Для Солоневича религиозный аспект важен, но не так явно
выделен им, как у Тихомирова5. Несмотря на это, мыслители приходят к одинаковым
историческим выводам. Например, Солоневич считал, что тогда как в Европе
принципом государственной политики являлась борьба за власть, в России
допетровской эпохи были случаи отказа будущего монарха от власти. Такое трудно
представить в других странах. Например, в духовно родственной нам Византии «… из
ста девяти царствовавших императоров семьдесят четыре взошли на престол путем
цареубийства. Это, по-видимому, не смущало никого»6, – говорит Солоневич. Эти 74
монарха становились легитимными по праву захвата. Патриарх Полуевкт при
короновании императора Цимисхия сказал, что помазание на царство смывает все
грехи. Взглянув же на историю Руси, мы можем вспомнить случаи народных бунтов и
попытки государственного переворота, и интересным будет для нас тот факт, что во
главе этих восстаний становились самозванцы. Это русский феномен. Самозванцы
играли на чувствах народа, присваивая себе имена убитых царей (Лжедмитрий, Пугачев
и т.д.) и народ за ними шел, хотя и заблуждаясь, но думая, что тем самым он стоит за
правду. Народ не позволял себе и мысли о другой форме правления, но, еще больше, он
осознавал незыблемость престолонаследия по правде, по утвержденному в сердце
нации ее закону. Посмотрев же в сторону сопротивлявшихся самозванцам, мы увидим
тот же принцип стояния за правду, одним словом, нации не было безразлично, когда
престол пытались брать лица, не имеющие на то никаких прав. Солоневич удивляется,
говоря, что, например, в Византии никто не обратил бы внимания на убитого когда-то
малолетнего царевича.
Налицо различное понимание и отношение к монархической власти у разных
народов. Поэтому Солоневич разграничивает монархии по виду европейскому и
русскому. Поэтому Московский период государственного устройства и самодержавной
монархии он отличает от их западного аналога и не соглашается с обобщением их в
5
6
Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. М., 2004. С. 165-168.
Слолоневич И.Л.Народная монархия. М., 2005. С. 76.
определениях. Мало того, Московская Русь сильно отличалась, по его мнению, и от
петровской эпохи. До Петра русский мужик достиг такого благосостояния, как
материального, так и духовного, какого больше никогда в истории не имел. Но не в
материальном факторе главный смысл самодержавной монархии. Он скрывается
намного глубже на духовном уровне. Он есть в единстве нации и царя, которое
покоится на нравственных, а не материальных началах, не на эгоизме и корысти
отдельных государственных лиц, вслед за Тихомировым7 считает и Солоневич
Клин между нацией и царем вбивает Петр I, внося в русскую жизнь нерусские
стандарты. В это время пресловутый абсолютизм проникает к русским посредством
реформ Петра I. Народное представительство упразднено, между царем и народом
становится протестантская система коллегий и министерств. Появляется бюрократия.
И, если Тихомиров считает, что каким-то мистическим образом Петр все же оставался
верен своему самодержавному началу, то Солоневич отдает главную заслугу в
спасении страны от развала не Петру, а русскому народу. Петра же, вернее, его
реформы, он считает причиной революций 1917 года. Именно там он усматривает
корни этой катастрофы. Она стала неизбежной, потому что разрыв между народом и
Верховной властью стал увеличиваться как в культурном, так и в мировоззренческом
отношении. Петр забыл, тем более его последователи (в особенности в эпоху до Павла
I) что: «Самодержавие не есть абсолютизм и не есть воля одного человека,
подчиняющая себе всю страну. Это есть как раз наоборот: воля всей страны, до
конца подчиняющая себе волю одного человека»8, – считает Солоневич.
И последнее. Определив, что российская монархия является уникальным феноменом
мировой истории, нигде и ни у кого не приближающимся так близко к идеальному
выражению, Солоневич говорит, что именно это и позволило России стать империей.
Если Тихомиров говорил о гении Петра, который хоть и жестко и местами неправильно,
но привел Россию к империализму, то Солоневич заслугу этого видит в национальном
характере среднего русского мужика. Несмотря на то, что все народы мечтают быть
империей, сподобляются этому лишь те, кто к этому способен.
7
8
Тихомиров Л.А. Россия и демократия. М., 2007. С.165.
Солоневич И.Л. ХХ век Так что же было? М., 2009. С. 86.
Гениев у власти Солоневич считает «чумой» для страны9, т.е. гении всегда хотят
сделать все по-новому и этим разрушают обычный, веками наработанный потом и
кровью уклад государственного бытия. Этот уклад был создан к периоду Московской
Руси. Именно нацией в целом (вкупе с национальным царем) он и был почти достигнут.
Тихомиров, как и Солоневич, реально представляли себе, что история происходит в
греховном и несовершенном мире, в котором невозможно достигнуть идеала. Они
понимали, что и в Московский период было много недочётов и больших ошибок, но
именно в это время Россия шла правильным путём самодержавной страны. Данная
заслуга принадлежала, по мнению Солоневича, именно национальному
монархическому сознанию русского народа, а не отдельных личностей у трона. По
мнению Тихомирова, государственный уклад Московской Руси возник благодаря
религиозному восприятию мира, и что характерно, именно православному.
Политическое же сознание, об отсутствии которого постоянно сокрушался Тихомиров,
Солоневичем определяется как доминанта. Доминанта есть у любой нации, у каждого
народа она своя, у русского народа она явно проявилась в истории с построением
великого православного государства. Именно эта доминанта, т.е. имперский характер
народа, и помог построить нации империю, именно народ и не давал её разрушить.
Даже время Сталина Солоневич называет имперским, но именно потому, что у власти
не Сталин, а потому, что народ не утерял эту доминанту.
В заключение следует отметить, что оба мыслителя считают русский народ
способным к самоорганизации. Тихомиров признает, так же, как и Солоневич, что
лишь народ не позволил развалиться стране, после того как развалились реформы
Петра. Все же у Солоневича роль народа в политической организации резко
подчеркнута, она является основной в имперском самосознании и определяет некую
настоящую форму имперской демократии. Тихомиров же больший упор делает на
мистический аспект государственной власти. Царь не просто продолжение нации, он не
только ее необходимая часть, нужная для правильного морально-нравственного и
социального развития, но он ее глава. Власть царю делегирована не народом, а Богом.
Тихомиров также подчеркивает особенности нации, но на первом месте в его
«Я исхожу из той аксиомы, что гений в политике – это хуже чумы. Ибо гений – это тот человек, который выдумывает
нечто принципиально новое». Слолоневич И.Л.Народная монархия. М., 2005. С. 85.
9
концепции все же стоит служение нации Богу, где царь отвечает в первую очередь
именно перед Богом и именно за то, чтобы его народ жил по Божией правде. Царь
отвечает перед Богом за грехи народа, народ – за грехи царя Солидарны Тихомиров и
Солоневич в том, что царь для нации скорее не личность, а символ, для Тихомирова –
ещё и Божие установление. Для Солоневича этим символом выражается национальный
дух народа, у Тихомирова же царь есть символ Божией правды.
Учения Солоневича и Тихомирова не теряют своей актуальности и по сей день, т.к.
мыслители стали выразителями национальной идеи, в которой нуждается, как в
воздухе, современное российское общество, раздираемое всеразличными новыми
идеологиями, строящими свои концепции на тоталитарных основах гедонизма и
поклонения потребительству. Народ, считали русские патриоты, который отрывается от
своих корней и следует путями, ему чуждыми, обречён на вымирание. Он уступит
народу более сильному, что и подтверждает история.
Список использованной литературы:
1. Солоневич, И.Л. Народная монархия. – М., 2005.
2. Солоневич, И.Л. Мировая революция или новое изгнание из рая. – М., 2006.
3. Солоневич, И.Л. ХХ век. Так что же было? – М., 2009.
4. Тихомиров, Л.А. Монархическая государственность. – М., 2004.
5. Тихомиров, Л.А. Россия и демократия. – М., 2007.