По жалобам о нарушениях статьи 5 Конвенции
advertisement
Оглавление По жалобе о нарушении статьи 2 Конвенции По жалобам о нарушениях статьи 3 Конвенции По жалобам о нарушениях статьи 5 Конвенции По жалобам о нарушениях статьи 6 Конвенции По жалобам о нарушениях статьи 8 Конвенции По жалобам о нарушениях статьи 9 Конвенции По жалобам о нарушениях статьи 10 Конвенции По жалобам о нарушениях статьи 14 Конвенции По жалобе о нарушении статьи 34 Конвенции По жалобам о нарушениях статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции По жалобе о нарушении статьи 1 Протокола N 12 к Конвенции В порядке применения правила 39 Регламента Суда Передача дела в Большую Палату От редакции Перед подписанием номера в печать Постановления по жалобам против РФ Бюллетень Европейского Суда по правам человека Российское издание N 9/2008 Редакционная: необходимые пояснения и краткие замечания У России новый Уполномоченный при Европейском Суде: какое продолжение следует? Указом Президента Российской Федерации от 5 августа 2008 года N 1179 новым Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека - заместителем министра юстиции Российской Федерации назначен Георгий Олегович Матюшкин. Георгий Матюшкин окончил МГУ им. М.В. Ломоносова и Академию народного хозяйства при Правительстве России, кандидат юридических наук. В прошлом - адвокат, заместитель председателя Московской городской коллегии адвокатов "Клишин и партнеры", работал заместителем председателя кабинета министров Чувашской Республики, начальником управления Приволжской окружной инспекции Главного контрольного управления Президента России, заместителем Полномочного представителя Президента России в Приволжском федеральном округе. И вот новая ступенька в его стремительном карьерном росте - Уполномоченный при Европейском Суде и заместитель министра юстиции России! Поздравим Георгия Матюшкина с назначением на очередной ответственный государственный пост и пожелаем ему успехов в защите прав и свобод человека. Тут можно было бы поставить точку в нашей редакционной статье, но есть одно обстоятельство, на которые мы хотели бы обратить ваше внимание. Георгий Матюшкин уже третий Уполномоченный при Европейском Суде за время нашего недолгого членства в Совете Европы. Поэтому есть с кем и что сравнивать. Первым Уполномоченным был Павел Александрович Лаптев, карьерный прокурор, который в поле зрения Администрации Президента России, искавшей в 1999 г. кандидатуру своего официального представителя в Европейском Суде, попал случайно. Однако его деятельность в новом для него деле была вполне продуктивной. И вот почему. Руководством Государственно-правового управления Президента России для обеспечения работы Уполномоченного была сформирована уникальная группа молодых юристов с профессиональным знанием (в том числе - за счет стажировки за рубежом) официальных языков Европейского Суда - английского и французского - под руководством дипломата и юриста-международника Юрия Берестнева, которая за несколько лет выстроила целую систему эффективного взаимодействия с Европейским Судом и Комитетом министров Совета Европы. Из аппарата Уполномоченного стали регулярно выходить квалифицированные переводы судебных актов Европейского Суда для национальных судов, министерств и ведомств. По Административному соглашению между Советом Европы и Московским клубом юристов началось издание официального информационного вестника Секретариата Европейского Суда на русском языке, что стало первым проектом по распространению прецедентной практики Европейского Суда на национальных языках государств - участников европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Аппарат Уполномоченного выступил с инициативой публикации решений и постановлений, вынесенных Европейским Судом против Российской Федерации, в специальном издании "Российская хроника Европейского Суда", а также в серии информационных справочников, которые переросли в полноценное издание "Европейский Суд по правам человека и Российская Федерация" в шести томах. До аппарата Уполномоченного можно было легко дозвониться журналистам. Словом, первая заповедь Совета Европы о максимально широком распространении правовых позиций Европейского Суда исполнялась в России на "пять с плюсом", что отметил Комитет министров Совета Европы в одном из своих меморандумов. Полной противоположностью Павлу Лаптеву стала следующий Уполномоченный при Европейском Суде - Вероника Владимировна Милинчук, кстати, тоже карьерный прокурор, которую забрал к себе бывший Генеральный прокурор страны Владимир Васильевич Устинов при назначении на пост министра юстиции России (к этому времени аппарат Уполномоченного от Администрации Президента России отошел к Министерству юстиции). Общественности о Веронике Милинчук было известно немного (журналисты даже сетовали, что не нашли ни одной ее фотографии в публичных архивах). Такой же закрытой от общественности госпожа Милинчук оставалась до окончания карьеры Уполномоченного, случившейся вскоре после отставки Владимира Устинова с поста министра юстиции. Ее телефон был недоступен журналистам, ответы сводились к стандартному "no comments" (правда, на хорошем английском), ее секретариат не вступал в контакт с правозащитниками, не отвечал на письма общественных организаций, группа Юрия Берестнева оказалась не востребованной, а новые переводчики стали именовать Председателя Европейского Суда Жана-Поля Коста экзотическим именем "Джин-Пауль Коста". При госпоже Милинчук прекратилось издание рожденного в недрах Администрации Президента России официального справочника "Европейский Суд по правам человека и Российская Федерация", оставлены без внимания "Бюллетень Европейского Суда по правам человека" и "Российская хроника Европейского Суда", выпускаемые при поддержке Уполномоченного Павла Лаптева. Из-за "немоты" Вероники Милинчук образовался информационный вакуум, который стал быстро заполняться различными комментариями, изданиями и сайтами, редактируемыми в своих интересах практикующими в Европейском Суде адвокатами. Что в сухом остатке? Георгий Матюшкин не отягчен обвинительным прокурорским прошлым, у него в силу образования и динамичного карьерного роста на различных должностях широкий взгляд на положение вещей. Но что он почерпнет из тактического арсенала своих предшественников? И чего принесет нового? По жалобе о нарушении статьи 2 Конвенции Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств по защите права на жизнь По делу обжалуется уклонение властей от реализации политики земельного планирования и помощи в чрезвычайных ситуациях в свете предсказуемой угрозы селя для жизни людей. По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции. Будаева и другие против России [Budayeva and Others v. Russia] (NN 15339/02, 21166/02, 20058/02, 11673/02 и 15343/02) Постановление от 20 марта 2008 г. [вынесено II Секцией] Обстоятельства дела Город Тырныауз (Россия) расположен в области, где с 1937 года ежегодно регистрировались сели. Летом 2000 года в течение семи дней на него сошла череда селей, повлекших, по меньшей мере, восемь зарегистрированных случаев гибели людей, включая мужа первой заявительницы. Ее младший сын получил серьезные травмы, а вторая заявительница и ее дочь - значительные ожоги. Дома и имущество заявителей были уничтожены, и их здоровье ухудшилось после бедствия, хотя им было предоставлено бесплатное жилье и единовременное пособие в связи с чрезвычайной ситуацией. Прокуратура отказала в возбуждении уголовного дела в связи с происшествием и смертью мужа первой заявительницы, которая была признана случайной. Гражданский иск, впоследствии предъявленный заявителями к властям, был отклонен, поскольку местное население было осведомлено об угрозе селя средствами массовой информации, и для ее уменьшения были приняты все разумные меры. В разбирательстве перед Европейским Судом государство-ответчик утверждало, что вследствие исключительного характера селей они не могли быть спрогнозированы или остановлены, в то время как жители вернулись к своим домам после первой волны бедствия вопреки предписаниям об эвакуации. В свою очередь, заявители утверждали, что власти не провели необходимый ремонт неисправных сооружений, не обеспечили заблаговременное предупреждение или проведение расследования. Они представили официальные документы, подтверждающие, что в районном бюджете не было предусмотрено финансовых средств для ремонта, и что задолго до бедствия власти получили ряд предупреждений со стороны Высокогорного геофизического института (государственного учреждения, ответственного за мониторинг погодных угроз в высокогорных областях), которые указывали на необходимость ремонта и организации наблюдательных постов для облегчения эвакуации населения в случае необходимости. В одном из последних предупреждений речь шла о возможности беспрецедентных потерь и жертв, если меры не будут приняты в срочном порядке. Вопросы права По поводу соблюдения требований статьи 2 Конвенции. (a) Что касается ненадлежащего технического обслуживания и уклонения от организации системы оповещения. Объем позитивных обязательств государства в области помощи в чрезвычайных ситуациях зависит от источника угрозы и оттого, насколько риск было возможно снизить. При этом имеет значение, указывали ли обстоятельства дела на неизбежность определенных стихийных бедствий, включая периодичность стихийных бедствий в определенной области, обустроенной для человеческого проживания или использования. Власти получили в 1999 году ряд предупреждений, которые должны были подготовить их к возрастающим рискам широкомасштабных селей. Более того, им было известно, что любой сель независимо от его масштаба будет иметь разрушительные последствия из-за повреждений защитной инфраструктуры. Хотя потребность в срочном ремонте была очевидна, средства на него не были выделены. Необходимые практические меры для обеспечения безопасности местного населения отсутствовали: не проводилось оповещение, не было принято, опубликовано или реализовано распоряжение об эвакуации; настойчивые требования Высокогорного геофизического института об организации временных наблюдательных постов были оставлены без внимания; отсутствуют доказательства введения какой-либо регулятивной структуры, политики земельного планирования или специальных мер безопасности; селезащитные удерживающие сооружения не поддерживались в надлежащем состоянии. В итоге власти не приняли каких-либо мер до бедствия. Их уклонение от введения политики земельного планирования и помощи при чрезвычайных ситуациях в свете предсказуемой угрозы гибели людей не имело оправданий. Серьезные административные недостатки, которые помешали введению этой политики, повлекли гибель мужа первой заявительницы и вред здоровью первой заявительницы и иных членов ее семьи. Таким образом, власти не исполнили свое обязательство установить законодательную и административную основу для обеспечения эффективной защиты права на жизнь. Постановление В данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции (принято единогласно). (b) Что касается реакции судебных органов на происшествие. В течение недели после происшествия прокуратура приняла решение обойтись без уголовного расследования смерти мужа первой заявительницы. Проверка ограничилась установлением непосредственной причины смерти, не касаясь вопросов обеспечения безопасности или ответственности властей. Также эти вопросы не были предметом какого-либо уголовного, административного или технического расследования. В частности, не было предпринято действий для проверки ряда утверждений о неадекватном техническом обслуживании и уклонении от организации системы оповещения. Требования заявителей о возмещении ущерба были фактически отклонены национальными судами, поскольку они не доказали, в какой степени небрежность государства повлекла ущерб, превышающий неизбежный при стихийном бедствии. Ответ на этот вопрос, однако, мог быть получен только в результате комплексного исследования и установления фактов, к которым имели доступ лишь власти. В связи с этим заявители были вынуждены представить доказательства, которые были вне их досягаемости. В любом случае национальные суды не использовали надлежащим образом свои полномочия для установления обстоятельств дела путем вызова свидетелей или получения мнений экспертов, тогда как доказательства, представленные заявителями, включали отчеты, подтверждающие, что их аргументы разделяли определенные должностные лица. Таким образом, вопрос об ответственности государства за происшествие не был исследован или рассмотрен каким-либо судебным или исполнительным органом. Постановление В данном вопросе по делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции (принято единогласно). По поводу соблюдения требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Неясно, в какой степени надлежащее обслуживание защитной инфраструктуры могло смягчить воздействие исключительной силы селей. Также не было доказано, что ущерб жилью или имуществу заявителей был бы предотвращен в результате организации системы оповещения, вследствие чего он не может быть безусловно приписан небрежности государства-ответчика. Более того, обязательство государства защищать частную собственность не подразумевает обязанность компенсировать полную рыночную стоимость уничтоженного имущества. Предоставляемая государством компенсация должна оцениваться с учетом других мер, принимаемых властями, сложности ситуации, числа собственников, а также экономических, социальных и гуманитарных вопросов, связанных с обеспечением помощи при бедствиях. Жилищные субсидии, предоставленные заявителям, не были явно несоразмерными. Учитывая также большое число пострадавших и масштаб деятельности по предоставлению помощи, верхний предел компенсации за домашнее имущество (13 200 рублей, то есть примерно 530 евро) представляется обоснованным. Распределение компенсаций было прямым и автоматическим, не предусматривало состязательной процедуры или необходимости доказывания фактического ущерба. Условия, на которых предоставлялась компенсация, таким образом, не возлагали несоразмерное бремя на заявителей. Постановление По делу требования статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были (вынесено единогласно). Компенсация В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить 30 000 евро первой заявительнице, 15 000 евро второй заявительнице и по 10 000 евро прочим заявителям в счет компенсации причиненного морального вреда. По жалобам о нарушениях статьи 3 Конвенции Вопрос о запрещении унижающего достоинство обращения По делу обжалуется принуждение заявителя в возрасте 71 года к прохождению военной службы. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции. Таштан против Турции [Tastan v. Turkey] (N 63748/00) Постановление от 4 марта 2008 г. [вынесено II Секцией] Обстоятельства дела Заявитель, родившийся в 1929 году, был принужден к отбыванию воинской повинности в возрасте 71 года. 15 февраля 2000 г. он был призван на военную службу и доставлен жандармами на призывной пункт. Медицинское обследование установило его годность для военной службы. Заявитель прошел месячный курс подготовки для призывников и был вынужден заниматься теми же видами деятельности и физическими упражнениями, что и 20-летние призывники. Заявитель утверждает, что подвергался унижающему достоинство обращению и был объектом различных насмешек. Поскольку он не имел зубов, у него возникали сложности с приемом пищи. Он также страдал от проблем с сердцем и легкими, поскольку температура достигала минус 30 градусов по Цельсию. Наконец, он утверждал, что не имел возможности связываться с сыном на протяжении всего срока пребывания в армии. По окончании военной подготовки заявитель был переведен в пехотную бригаду, где состояние его здоровья ухудшилось. Он был осмотрен врачом и помещен в госпиталь, откуда был переведен в другой госпиталь, после чего 26 апреля 2000 г. окончательно освобожден от военной службы в связи с сердечной недостаточностью и преклонным возрастом. Турецкое государство-ответчик заявило, что в соответствии с практикой такого рода случаев все персональные данные, касающиеся военной службы заявителя, были уничтожены. Вопросы права По поводу соблюдения требований статей 3 и 13 Конвенции. Государство обязано представить удовлетворительные объяснения нарушения физической или психической неприкосновенности лиц, находящихся под контролем властей. В настоящем деле это требование не было выполнено. Отмечая, что власти уничтожили документы о военной службе заявителя, Европейский Суд не располагает достаточной информацией, помимо сведений, представленных самим заявителем, относительно обстоятельств прохождения им военной службы или по поводу того, каким образом заявитель, говоривший только покурдски, мог доводить свои жалобы до сведения врачей и непосредственных начальников. Установлено и не оспаривается сторонами, что заявитель, которому в тот период исполнился 71 год, отбыл часть срока призыва, включая месяц военной подготовки, между 15 марта и 26 апреля 2000 г. Хотя у него отсутствовали конкретные заболевания в момент призыва, после месяца принудительного прохождения подготовки, рассчитанной на 20-летних призывников, он был помещен в госпиталь. Турецкое государство-ответчик не ссылалось на принятие мер для смягчения в данном конкретном деле сложностей, присущих военной службе, или адаптации заявителя к ее условиям. Оно также не указывало на наличие публичного интереса в принуждении его к отбытию военной службы в столь преклонном возрасте. Государство-ответчик ограничилось тем, что подчеркивало долю ответственности за этот инцидент заявителя, который не был зарегистрирован в реестре гражданского состояния до 1986 года. Призыв заявителя на военную службу, содержание его там и принуждение к прохождению военной подготовки, рассчитанной на гораздо более молодых призывников, представляли собой особенно болезненный опыт и затрагивали его достоинство. Они причинили ему большее страдание, чем то, которое присуще обязательной военной службе, и сами по себе представляли собой унижающее достоинство обращение по смыслу статьи 3 Конвенции. Учитывая, что в законодательстве страны отсутствовали положения об обжаловании обстоятельств наподобие тех, которые отмечены в настоящем деле, и что уничтожение документов в любом случае лишало заявителя возможности требовать компенсации, Европейский Суд отклоняет предварительные возражения государства-ответчика о неисчерпании заявителем внутренних средств правовой защиты (пункт 1 статьи 35 Конвенции) и находит, что заявитель не имел доступа к эффективным средствам правовой защиты согласно статье 13 Конвенции. Постановление По делу допущено нарушение требований статей 3 и 13 Конвенции (принято единогласно). Компенсация В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 5 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда. Вопрос о запрещении бесчеловечного или унижающего достоинство обращения По делу обжалуются жестокое обращение полицейского с несовершеннолетним цыганом по мотиву национальной нетерпимости во время столкновения должностных лиц и цыган и отсутствие эффективного расследования. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции. Стойка против Румынии [Stoica v. Romania] (N 42722/02) Постановление от 4 марта 2008 г. [вынесено III Секцией] Обстоятельства дела Во время столкновения между должностными лицами и группой цыган 14летний заявитель, румынский гражданин цыганского происхождения, был предположительно избит полицейским, несмотря на предупреждение о том, что он недавно перенес операцию. Государство-ответчик отрицало это, утверждая, что селяне, вооруженные палками, напали на машину заместителя мэра. Заявитель был госпитализирован в тот же вечер. Позднее медицинский осмотр выявил у него синяки и царапины, причиненные тупым предметом, а также повреждение грудной клетки. Вскоре после этого он был признан инвалидом. При рассмотрении жалобы заявителя военный прокурор решил не возбуждать уголовное дело против полицейских в связи с недостаточностью доказательств, и пришел к выводу о том, что конфликт не был обусловлен национальной нетерпимостью. Заявления селян, подтверждающие версию заявителя, не были приняты во внимание как необъективные и недостоверные. Одновременно местная полиция уведомила военного прокурора, что рапорт о возбуждении уголовного дела против цыган, участвовавших в столкновении, в связи с оскорбительным поведением не подавался, поскольку инцидент рассматривался как "типично цыганское поведение". Вопросы права По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции. Характер травм, установленных врачом, независимо оттого, причинены они полицией или кемлибо еще, достаточно серьезен, чтобы можно было ставить вопрос о жестоком обращении в значении статьи 3 Конвенции. Европейскому Суду следует рассмотреть вопрос о том, несет ли ответственность государство за эти травмы. Показания заявителя непротиворечивы и подкреплены медицинским заключением, оформленным после происшествия, и показаниями некоторых свидетелей. Действительно, свидетели давали противоречивые показания: все должностные лица и некоторые прохожие отрицали какое-либо насилие, тогда как все селяне утверждали противоположное. Уголовное расследование установило, что полицейские не несут ответственность за травмы. Официально применение насилия к заявителю признано не было. Однако эффективность расследования вызывает сомнения Европейского Суда. Во-первых, хотя от 20 до 30 селян присутствовали во время инцидента, только трое давали показания в местной полиции и пятеро - военному прокурору. При этом все полицейские или охранники дали показания. Не имеется объяснения тому, что другие селяне не дали показаний во время расследования. Их либо не вызвали, либо, как утверждает заявитель, запугали. В любом случае тот факт, что они не были допрошены, ставит под сомнение тщательность расследования дела полицией. Во-вторых, прокурор не указал, почему показания селян являются менее достоверными, чем показания полицейских, хотя все присутствующие могли считаться одинаково пристрастными. Кроме того, вывод прокурора о том, что селяне не присутствовали при столкновении, противоречит материалам дела. Он также не придал достаточного значения расхождениям в показаниях относительно избиения заявителя и не учел данных о том, что заявитель имел травмы по всему телу. В-третьих, тот факт, что полицейские не представили рапорт о предполагаемых беспорядках со стороны цыган, ставит под сомнение их версию событий. Наконец, следствие освободило от ответственности полицейских и не установило виновных в причинении травм заявителю, что является серьезным упущением с учетом того, что несовершеннолетний на тот момент заявитель стал инвалидом. Кроме того, применимое законодательство того периода ставит под сомнение должностную и институциональную независимость военного прокурора. Таким образом, румынские власти не обеспечили проведение надлежащего расследования утверждений заявителя о жестоком обращении в нарушение статьи 3 Конвенции. С учетом этих недостатков Европейский Суд также находит, что Румыния не представила удовлетворительных доказательств того, что травмы заявителю были причинены не вследствие действий полицейских, и заключает, что эти травмы были следствием бесчеловечного и унижающего достоинство обращения в нарушение статьи 3 Конвенции. Постановление По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции как в материальном, так и в процессуальном аспектах (принято единогласно). По поводу соблюдения требований статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции. Спор в описании селян и в определенной степени в показаниях полицейских не выглядит нейтральным в национальном отношении. Обращает на себя внимание, что одному из селян якобы был задан вопрос, является ли он "цыганом или румыном", и заместитель мэра велел избить его в целях преподания "урока". Точно так же, спор другого селянина с заместителем мэра был обусловлен национальной нетерпимостью. Стереотипное замечание в полицейских документах, которое описывало предполагаемое агрессивное поведение селян как "типично цыганское", является дополнительным доказательством того, что полицейские не были нейтральными в национальном отношении, во время столкновения или в период расследования. Европейский Суд не видит оснований полагать, что нападение на заявителя со стороны полицейских не было вызвано национальной нетерпимостью. Его также настораживает легкость, с которой власти заключили, что инцидент не имел таких мотивов, руководствуясь исключительно показаниями полицейских и одного независимого свидетеля. Кроме того, прокурор счел необъективными только показания селян, в основном цыганского происхождения, но положил в основу своей мотивировки и заключения заявления полицейских. Он также не принял во внимание замечание о типично цыганском поведении в полицейских документах. Следовательно, власти проигнорировали доказательства дискриминации, и расследование было необъективным в национальном отношении. С учетом такого вывода Европейский Суд находит, что на государствоответчика возлагалось бремя доказывания отсутствия мотива национальной нетерпимости в указанном происшествии. Ни прокурор, осуществлявший уголовное расследование, ни государство-ответчик не представили доводов, подтверждающих, что происшествие было нейтральным в национальном отношении. Напротив, имеются данные, свидетельствующие, что поведение полицейских было обусловлено национальной нетерпимостью. Постановление По делу допущено нарушение требований статьи 14 Конвенции (принято единогласно). Компенсация В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 15 000 евро в счет компенсации всех видов причиненного вреда. (См. также дело "Кобзару против Румынии" [Cobzaru v. Romania], N 48254/99, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 99* (*См. соответственно "Бюллетень Европейского Суда по правам человека" N 2 /2008.).) По жалобам о нарушениях статьи 5 Конвенции По жалобе о нарушении пункта 1 статьи 5 Конвенции Вопрос о законности задержания или заключения под стражу По делу обжалуется произвольное задержание, основанное на ошибочном предположении о том, что заявитель скрывается от правосудия. По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции. Ладан против Польши [Ladent v. Poland] (N 11036/03) Постановление от 18 марта 2008 г. [вынесено IV Секцией] Обстоятельства дела Заявителем по делу выступает француз, женатый на гражданке Польши. В марте 2001 г. управляющий зданием, в котором проживали в Польше заявитель и его жена, подал в порядке частного обвинения жалобу в связи с клеветой со стороны заявителя. После отъезда заявителя во Францию районный суд направил ему повестки по прежнему адресу в Польше. Заявитель их не получал. В июле 2002 г. районный суд принял решение о заключении его под стражу и объявлении в розыск. 3 января 2003 г. заявитель был задержан при обычной проверке документов на польской границе. Он был допрошен, но не понимал задаваемых ему вопросов и отказался подписать предложенные ему документы. Заявитель утверждает, что предъявленные им через жену различные требования - об уведомлении французского посольства, предоставлении переводчика и адвоката - были отклонены. Он был заключен под стражу. Через шесть дней после назначения ему адвоката заявитель подал жалобу на решение о заключении его под стражу и ходатайствовал об освобождении. Его адвокат, в частности, указал, что после отъезда заявителя во Францию районный суд направлял повестки по прежнему месту жительства в Польше и по другому адресу, по которому тот никогда не проживал, и что заявитель не был уведомлен о возбужденном против него уголовном деле или о содержании частного обвинения. На следующий день районный суд распорядился освободить заявителя из-под стражи при условии невыезда из страны. Администрация изолятора, в котором содержался заявитель, отказалась исполнить это распоряжение, ссылаясь на то, что ею получена только факсимильная копия, а не подлинник решения. Заявитель был освобожден 13 января 2003 г. Он утверждал, что узнал о предъявленных ему обвинениях только в этот день. Через месяц районный суд снял ограничения на выезд заявителя за границу, в январе 2005 г. он был окончательно оправдан. Впоследствии член парламента от Кракова направил запрос председателю Краковского апелляционного суда относительно задержания и ареста заявителя. Председатель уведомил депутата, что главная ошибка районного суда заключалась в необоснованном предположении о том, что заявитель стремится избежать правосудия. Вопросы права По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 5 Конвенции. Районный суд впоследствии согласился с доводами адвоката заявителя и изменил последнему меру пресечения на не связанную с содержанием под стражей. Кроме того, Европейский Суд учитывает заявление председателя Краковского апелляционного суда и признание государством-ответчиком того факта, что районный суд допустил ошибку, полагая, что заявитель уклоняется от правосудия. Поэтому он заключает, что районный суд не смог правильно применить соответствующее национальное законодательство, и поэтому содержание заявителя под стражей не было осуществлено "в порядке, установленном законом". Содержание под стражей также было произвольным. Вывод районного суда был явно необоснованным, поскольку заявитель ни разу не был надлежащим образом уведомлен о возбужденном против него разбирательстве. Тем не менее, оставив без внимания меры пресечения, не связанные с содержанием под стражей, районный суд решил покарать заявителя за предполагаемое уклонение от правосудия, хотя последний даже не был уведомлен о возбужденном против него разбирательстве. Решение о заключении под стражу заявителя не может считаться пропорциональной мерой, направленной на обеспечение надлежащего рассмотрения уголовного дела, с учетом небольшой тяжести преступления, которое он якобы совершил. Наконец, административные формальности, связанные с освобождением заявителя, могли и должны были осуществляться более оперативно. Постановление По делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции (принято единогласно). По поводу соблюдения требований пункта 2 статьи 5 Конвенции. Европейский Суд находит, что заявитель не был уведомлен незамедлительно на понятном ему языке о причинах его задержания и предъявленных ему обвинениях до его освобождения. Постановление По делу допущено нарушение требований пункта 2 статьи 5 Конвенции (принято единогласно). По поводу соблюдения требований пункта 3 статьи 5 Конвенции. Европейский Суд находит, что после задержания заявителя по обоснованному подозрению в совершении преступления отсутствовала судебная проверка законности его задержания. Постановление По делу допущено нарушение требований пункта 3 статьи 5 Конвенции (принято единогласно). Компенсация В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 10 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда. По жалобе о нарушении пункта 3 статьи 5 Конвенции Вопрос о соблюдении права быть незамедлительно доставленным к судье или другому должностному лицу По делу обжалуется доставка подозреваемых в совершении преступления к судье для проверки законности заключения их под стражу по истечении девяти дней после задержания. По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции. Самойла и Чонка против Румынии [Samoila and Cionca v. Romania] (N 33065/03) Постановление от 4 марта 2008 г. [вынесено III Секцией] (См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 2 статьи 6 Конвенции.) По жалобе о нарушении пункта 4 статьи 5 Конвенции Вопрос о соблюдении права на проверку правомерности заключения под стражу По делу обжалуется отказ Верховного суда в проверке законности продления срока содержания под стражей. По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции. Самойла и Чонка против Румынии [Samoila and Cionca v. Romania] (N 33065/03) Постановление от 4 марта 2008 г. [вынесено III Секцией] (См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте пункта 2 статьи 6 Конвенции.) По жалобам о нарушениях статьи 6 Конвенции По жалобе о нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции [гражданскоправовой аспект] Вопрос о соблюдении принципа равенства сторон судопроизводства По делу обжалуется отказ заслушать свидетелей, вызванных одной стороной гражданского дела, по причинам, противоречащим решению суда заслушать свидетелей, вызванных другой стороной. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции. Перич против Хорватии [Peric v. Croatia] (N 34499/06) Постановление от 27 марта 2008 г. [вынесено I Секцией] Обстоятельства дела В 1993 году заявительница заключила с двумя лицами договор пожизненного содержания в обмен на передачу ее имущества после смерти. В октябре 2002 г. она возбудила гражданское разбирательство о расторжении договора, утверждая, что ей не был предоставлен надлежащий уход. Во время разбирательства суд первой инстанции заслушал объяснения обеих сторон. На следующем заседании, состоявшемся в марте 2003 г., на котором адвокат заявительницы не смог присутствовать из-за срочной операции, суд заслушал двоих свидетелей ответчика, но отказался удовлетворить ходатайство адвоката заявительницы о вызове еще пяти свидетелей. Вскоре после этого суд вынес решение не в пользу заявительницы. В решении, в частности, указывалось, что обстоятельства дела установлены на основе объяснений сторон и представленных документов, особенно оспариваемого договора, и поэтому нет необходимости допрашивать свидетелей, вызванных со стороны истца. Заявительница безрезультатно обжаловала решение. Вопросы права Во время разбирательства дела заявительница просила вызвать шесть свидетелей, которые, по ее мнению, могли подтвердить, что ответчики не предоставили ей необходимый уход и потому не исполнили свои договорные обязательства. Даже если учесть, что национальный суд имел широкие пределы усмотрения в сборе доказательств, он был обязан мотивировать свои решения. В деле заявительницы вызванные свидетели не были заслушаны на том основании, что обстоятельства дела были уже ясны благодаря объяснениям сторон и оспариваемому договору. Несмотря на это, суд первой инстанции впоследствии заслушал четверых свидетелей, вызванных ответчиками. Учитывая, что принцип равенства сторон судопроизводства придает особое значение явке, Европейский Суд заключает, что заявительница не могла воспользоваться правом на справедливое судебное разбирательство, поскольку национальные суды отказались заслушать свидетелей с ее стороны по причинам, которые противоречили их готовности заслушать свидетелей, вызванных ответчиками. Постановление По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно). Компенсация В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявительнице 2 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда. По жалобе о нарушении пункта 2 статьи 6 Конвенции Вопрос о соблюдении принципа презумпции невиновности По делу обжалуется принуждение обвиняемого к ношению тюремной одежды при рассмотрении судом его ходатайства об освобождении из-под стражи. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции. Самойла и Чонка против Румынии [Samoila and Cionca v. Romania] (N 33065/03) Постановление от 4 марта 2008 г. [вынесено III Секцией] Обстоятельства дела Заявители, служившие в полиции, были обвинены владельцем табачного магазина в вымогательстве определенной суммы денег за неприменение санкций в связи с проверкой, проводившейся в его отношении вторым заявителем. Полиция организовала служебное расследование, по результатам которого прессе было сообщено, что заявители переведены на другое место службы в связи с допущенными ими злоупотреблениями при исполнении должностных обязанностей. Местный еженедельный журнал поместил интервью с начальствующим лицом, которое якобы заявило, что не сомневается в их вине. Свидетели проверки и сожительница первого заявителя дали нотариусу показания в пользу заявителя для целей служебного расследования. Военная прокуратура возбудила против заявителей уголовное дело. Они были обвинены в коррупции и помещены под стражу, поскольку пытались оказать влияние на свидетелей с целью воспрепятствования установлению истины и представляли угрозу общественному порядку. Свидетели были вызваны в прокуратуру. Первые два подтвердили, что содержание их заявлений, сделанных нотариусу, было частично подсказано вторым заявителем. Третий свидетель указал, что текст его заявления был составлен тем же заявителем, и он только подписал его. В тот же день в местной телепередаче прокурор заявил, что хотя в деле фигурируют не слишком значительные суммы, содержание заявителей под стражей необходимо в связи с наличием угрозы правопорядку. Кроме того, заявители пытались воспрепятствовать установлению истины путем оказания влияния на свидетелей и даже запугивания последних. В присутствии заявителей и их адвоката окружной суд постановил, что ему не подсудна жалоба заявителей на решение о заключении их под стражу, и передал дело в Апелляционный суд. Апелляционный суд рассмотрел дело с участием заявителей и их адвоката через девять дней после их заключения под стражу и распорядился освободить их. Сторона обвинения обратилась в Верховный суд, который в присутствии заявителей и их адвоката санкционировал их содержание под стражей. Дело заявителей по обвинению в коррупции, злоупотреблении должностными полномочиями и подстрекательстве свидетелей к даче ложных показаний было рассмотрено Апелляционным судом, который по требованию стороны обвинения продлил срок их содержания под стражей. Жалобы заявителей на постановление о продлении срока их содержания под стражей были отклонены Верховным судом. Апелляционный суд вновь продлил срок их содержания под стражей. В процессе рассмотрения дела суд заслушал нескольких свидетелей, включая тех, на которых, по сведениям обвинения, оказывали давление заявители. Они подтвердили показания, данные ими у нотариуса, и также утверждали, что следственные органы оказывали на них давление с целью изменения показаний. Заявители подали жалобу на продление срока содержания под стражей, которую Верховный суд удовлетворил, указав, что Апелляционный суд не имел права продлевать срок содержания под стражей более чем на 30 дней. Тем не менее заявители не были освобождены: по требованию стороны обвинения Апелляционный суд рассмотрел вопрос о законности содержания под стражей и продлил его, исходя из того, что основания для него сохраняются. Верховный суд отклонил жалобу заявителей, рассмотрев ее в их присутствии с участием адвоката. Апелляционный суд вновь продлил срок содержания под стражей, заявители обжаловали его решение. Им были вручены повестки о рассмотрении жалобы Верховным судом. Второй заявитель уведомил о своем намерении участвовать в заседании Верховного суда. Однако начальник изолятора сообщил Верховному суду, что заявители не могут быть доставлены на его заседание, поскольку прокурор требует их присутствия на заседании Апелляционного суда. Верховный суд отклонил их жалобы. Поскольку ни заявители, ни их адвокаты не присутствовали на заседании, Верховный суд применил Уголовнопроцессуальный кодекс, допускающий рассмотрение жалоб в отсутствие стороны, и назначил адвокатов для представления их интересов. Представитель прокуратуры присутствовал на этом заседании и просил отклонить жалобы. Апелляционный суд, рассмотрев просьбы об освобождении в присутствии заявителей, отклонил их, придя к выводу о том, что с учетом характера деяний их освобождение представляло бы угрозу правопорядку. Заявители обжаловали эти решения. Им было вручено несколько повесток о рассмотрении дела Верховным судом, который признал их жалобы неприемлемыми. Верховный суд рассмотрел жалобы с участием прокурора, который просил отклонить их. Заявители не присутствовали, и Верховный суд назначил им адвоката. Заявители жаловались председателю Апелляционного суда, что они были доставлены в суд в тюремной одежде, которую обычно носят только осужденные. Они просили разрешения надеть их собственную одежду. Председатель отказал без объяснения причин. Апелляционный суд приговорил заявителей к шести месяцам лишения свободы за коррупцию, злоупотребление должностными полномочиями и попытки оказать влияние на свидетелей. Заявители подали жалобу, которая была отклонена вступившим в силу решением Верховного суда. К настоящему времени заявители находятся на свободе. Вопросы права По поводу соблюдения требований пункта 2 статьи 6 Конвенции. Информируя прессу о причинах заключения заявителей под стражу, прокурор утверждал, что они пытались оказать влияние на свидетелей и запугать их. Оспариваемые заявления были сделаны вне контекста конкретного уголовного дела, в интервью, показанном в телевизионных новостях. Подчеркивая значение тщательного выбора формулировок государственными служащими, Европейский Суд находит, что слова прокурора, ясно указывающие на виновность заявителей в подстрекательстве свидетелей к даче ложных показаний, давали общественности основания считать их виновными до рассмотрения обстоятельства дела компетентными судами. Заявление, предположительно сделанное начальствующим должностным лицом полиции, является предметом спора сторон. Однако полицейский не отрицал его публично и не требовал публикации опровержения. Это позволяет Европейскому Суду предположить, что оспариваемые высказывания действительно имели место. Кроме того, Европейский Суд не принимает довод государства-ответчика о том, что эти высказывания относились исключительно к профессиональным просчетам заявителей. В этой связи он находит, что для целей пункта 2 статьи 6 Конвенции имеет значение содержание указанного заявления, а не его буквальная форма. Таким образом, хотя полицейский начальник говорил о правонарушении, не раскрывая его природу, он мог иметь в виду только то, что следствие именовало коррупционными действиями, в связи с которыми заявители предстали перед Апелляционным судом. Полицейский начальник определенно, без каких-либо неясных выражений, указал, что заявители виновны в этих действиях. Наконец, что касается появления в суде заявителей в тюремной одежде, из отказа председателя Апелляционного суда в разрешении надеть собственную одежду следует, что заявители предстали перед судом в тюремной одежде, которую обычно носят осужденные. Такая практика противоречила закону и решению Конституционного суда. Поскольку не было установлено, что заявители не имели собственной одежды, эта практика была неоправданной и могла утвердить представление общественности о виновности заявителей. Постановление По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно). По поводу соблюдения требований пункта 3 статьи 5 Конвенции. Заявители предстали перед окружным судом. На заседании, состоявшемся в тот же день, вопрос о законности их содержания под стражей не рассматривался. Суд только передал дело в Апелляционный суд. Не имеется данных о том, что суд рассматривал вопрос о законности их содержания под стражей, поэтому заявители не воспользовались гарантиями пункта 3 статьи 5 Конвенции. В данном деле, обстоятельства которого не были исключительными, заявители предстали перед Апелляционным судом только через девять дней после задержания, поэтому они не были незамедлительно доставлены к судье или к другому должностному лицу, уполномоченному законом осуществлять судебные функции. Постановление По делу допущено нарушение требований пункта 3 статьи 5 Конвенции (принято единогласно). По поводу соблюдения требований пункта 4 статьи 5 Конвенции. (a) Что касается неприемлемости жалобы на решение Апелляционного суда о продлении срока содержания под стражей. Наличие в национальном законодательстве средства правовой защиты против решения о продлении срока содержания под стражей не оспаривается. Кроме того, в процессе того же разбирательства Верховный суд рассмотрел несколько аналогичных жалоб заявителей. Отсюда следует, что отказ Верховного суда рассмотреть жалобу заявителей на решение Апелляционного суда о продлении срока их содержания под стражей лишил их возможности проверки законности такого продления. Тот факт, что Апелляционный суд мотивировал свое решение, не отменяет вывода, поскольку заявители были лишены средства правовой защиты, доступного им согласно законодательству страны. Постановление В данном вопросе по делу допущено нарушение требований пункта 4 статьи 5 Конвенции (принято единогласно). (b) Что касается лишения возможности участвовать в заседании Верховного суда. Разбирательство в Верховном суде касалось, во-первых, жалоб заявителей на решения Апелляционного суда о продлении срока их содержания под стражей по требованию прокурора. Право заявителей на обжалование этих решений сторонами не оспаривалось. Другие разбирательства касались жалоб заявителей на решения Апелляционного суда об отказе в их освобождении. Верховный суд признал эти жалобы неприемлемыми, поскольку Уголовно-процессуальный кодекс не допускает обжалования таких решений. Однако в тот период прецедентная практика судов страны не была единообразной. Некоторые суды - иногда даже сам Верховный суд - принимали такие жалобы. Подобная правовая неопределенность не должна препятствовать праву заявителей на обжалование решений, которыми отклонялись их ходатайства об освобождении. Государство, предусмотревшее возможность обжалования решений о досудебном содержании под стражей, должно предоставить арестованным те же гарантии обжалования, которые доступны в первой инстанции. Тот факт, что заявители и их адвокаты участвовали в заседаниях Апелляционного суда, не освобождает государство от обязанности обеспечения возможности личного или через представителя участия в заседаниях Верховного суда с целью сохранения равенства процессуальных возможностей с прокурором, участвовавшим во всех разбирательствах и требовавшим продления срока содержания под стражей. Что касается защиты, осуществлявшейся различными адвокатами, назначавшимися на месте, они не были знакомы с материалами дела, не знали своих клиентов и даже не имели времени подготовиться к защите надлежащим образом, поскольку Верховный суд выносил решение в тот же день. С учетом этих обстоятельств и независимо оттого, насколько добросовестно исполняли свои обязанности адвокаты по назначению, нельзя считать, что заявители пользовались эффективным правом на защиту в Верховном суде. Что касается заблаговременного вручения уведомлений о разбирательстве в Верховном суде и возможности адвокатов заявителей участвовать в нем, четыре из семи повесток были вручены заявителям за день или в день заседания. С учетом того, что тюрьма находилась в 600 км от Верховного суда, возможности адвокатов успеть на заседание были минимальными или отсутствовали. Кроме того, согласно информации, предоставленной государством-ответчиком, заявители имели право на один телефонный разговор в неделю, и их корреспонденция обрабатывалась административными службами тюрьмы, что неизбежно замедляло доставку писем. Поскольку уведомления о судебных заседаниях вручались заявителям за четыре, восемь и два дня до заседания, возможность сообщения об этом адвокатам и шансы последних на участие в них были весьма ограниченными. Кроме того, даже когда заявители прямо сообщали о своем намерении участвовать в заседании Верховного суда, прокурор возражал, указывая, что их присутствие необходимо при разбирательстве дела Апелляционным судом. Впоследствии, не обеспечив возможности участия заявителей в слушании, от исхода которого зависело их освобождение из-под стражи, власти лишили заявителей возможности надлежащим образом оспорить доводы прокуратуры относительно необходимости продления срока содержания их под стражей. Постановление В данном вопросе по делу допущено нарушение требований пункта 4 статьи 5 Конвенции (принято единогласно). Компенсация В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить каждому заявителю 2 500 евро в счет компенсации причиненного морального вреда. По жалобам о нарушениях статьи 8 Конвенции Вопрос о соблюдении права на уважение личной и семейной жизни По делу обжалуются несправедливое разбирательство о признании недееспособным лица, страдающего пограничным психическим расстройством, и его неспособность обжаловать соответствующее решение или последующее помещение в психиатрическую больницу. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции. Штукатуров против России [Shtukaturov v. Russia] (N 44009/05) Постановление от 27 марта 2008 г. [вынесено I Секцией] Обстоятельства дела Заявителем по делу выступает страдающий психическим расстройством совершеннолетний, который был официально признан нетрудоспособным. Его мать обратилась в районный суд с целью признания его недееспособным на том основании, что он не был способен к самостоятельной жизни и нуждался в опекуне. Заявитель не был официально извещен о разбирательстве. В декабре 2004 г. районный суд рассмотрел заявление в заседании, на котором присутствовали районный прокурор и представитель психиатрической больницы, в которую заявитель был помещен ранее в том же году. Заявитель не был извещен о заседании и не присутствовал на нем. После рассмотрения, продолжавшегося 10 минут, районный суд признал заявителя недееспособным на основании статьи 29 Гражданского кодекса, которая предусматривает такую меру, если гражданин не может понимать значения своих действий или руководить ими. При принятии решения районный суд принял во внимание психиатрическое заключение, согласно которому заявитель страдал шизофренией. Мать заявителя была назначена его опекуном, вследствие чего получила полномочие в силу закона действовать от его имени во всех отношениях. Заявитель затем обратился к адвокату, c которым встретился для обсуждения дела и составления жалобы. Адвокат заключил, что заявитель был полностью способен понимать сложные юридические вопросы и давать соответствующие указания. Жалоба была возвращена без рассмотрения на том основании, что заявитель был недееспособным, и жалоба могла быть подана лишь его официальным опекуном. В ноябре 2005 г. мать поместила заявителя в психиатрическую больницу. Заявителю и его адвокату не было разрешено встречаться, но заявителю удалось передать адвокату бланк, уполномочивающий на подачу жалобы в Европейский Суд от его имени. С декабря 2005 г. заявителю не были разрешены какие-либо контакты с внешним миром. Он и его адвокат неоднократно обращались в различные органы, включая районного прокурора, с требованиями о выписке заявителя из больницы, но безрезультатно. Районный прокурор разъяснил адвокату, что заявитель был помещен в больницу по инициативе его официального опекуна, и все вопросы, связанные с возможностью выписки, должны решаться ею. В марте 2006 г. Европейский Суд указал российскому государству- ответчику согласно правилу 39 Регламента Суда, что заявителю и его адвокату должно быть предоставлено необходимое время и место для встречи и подготовки дела, находящегося на его рассмотрении. Однако власти отказались подчиниться данной мере, поскольку сочли, что она не имеет обязательной силы. Заявитель был выписан из больницы в мае 2006 г., однако представляется, что позднее он был вновь помещен туда по требованию его матери. Вопросы права (a) Что касается признания заявителя недееспособным. По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции. Результат разбирательства был важен для заявителя, поскольку влиял на его личную автономию почти во всех сферах жизни и предполагал потенциальные ограничения его свободы. Более того, заявитель играл двойную роль в разбирательстве, поскольку он был не только заинтересованным лицом, но и главным объектом исследования суда. Следовательно, участие заявителя было необходимо как для того, чтобы обеспечить ему возможность представить свои доводы, так и для того, чтобы суд мог сформировать собственное мнение о его психическом состоянии. Таким образом, решение судьи о рассмотрении дела на основе документальных доказательств без вызова и заслушивания заявителя, который, несмотря на свое состояние, был относительно самостоятелен, было необоснованным и нарушало принцип состязательного производства. Присутствие представителя больницы и районного прокурора, которые бездействовали в течение всего 10-минутного слушания, не обеспечило состязательность разбирательства. Кроме того, заявитель не имел возможности обжаловать решение, поскольку его жалоба была возвращена без рассмотрения. Итак, разбирательство в районном суде не было справедливым. Постановление По делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции (принято единогласно). По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции. Серьезное вмешательство со стороны властей в личную жизнь заявителя привело к тому, что он стал полностью зависим от своего официального опекуна почти во всех сферах жизни на неопределенный период. Это вмешательство могло быть обжаловано лишь через его опекуна, однако она возражала против любых попыток прекратить данную меру. Европейский Суд уже установил, что разбирательство сопровождалось процессуальными нарушениями, поскольку заявитель был полностью отстранен от процесса принятия решений. Обоснование районного суда также было неадекватным, поскольку он сослался только на медицинское заключение, в котором не анализировались достаточным образом степень дееспособности заявителя, влияние заболевания на его социальную жизнь, здоровье и имущественные интересы и его способность понимать свои действия или руководить ими. Вопреки рекомендациям Комитета министров Европейского союза, согласно которым законодательство должно обеспечивать "особенный подход" к каждому индивидуальному случаю психического заболевания, российское право предусматривает лишь различие между полной дееспособностью и полной недееспособностью и не принимает в расчет пограничные ситуации. Вмешательство в личную жизнь заявителя, таким образом, было несоразмерно правомерной цели защиты интересов и здоровья иных лиц. Постановление По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно). (b) Что касается помещения заявителя в психиатрическую больницу. По поводу соблюдения требований подпункта "e" пункта 1 статьи 5 Конвенции. По вопросу приемлемости государство-ответчик возражало, что госпитализация заявителя была "добровольной" с точки зрения национального права и поэтому не являлась "лишением свободы". Однако с учетом обстоятельств дела, в частности, попыток заявителя добиться выписки из больницы, Европейский Суд находит, что хотя заявитель юридически не мог выражать свое мнение, нельзя сказать, что он одобрял свое продолжающееся пребывание в больнице. Таким образом, жалоба является приемлемой. По существу жалобы государство-ответчик не смогло "достоверно доказать", что заявитель был душевнобольным при помещении в больницу, поскольку не пояснило, почему мать заявителя требовала его госпитализации, и не представило медицинских документов о его состоянии на момент приема в больницу. Соответственно, не было "достоверно доказано", что психическое состояние заявителя обусловливало необходимость лишения его свободы. Постановление По делу допущено нарушение требований подпункта "e" пункта 1 статьи 5 Конвенции (принято единогласно). По поводу соблюдения требований пункта 4 статьи 5 Конвенции. Суды не принимали участия в принятии решений о госпитализации заявителя, и национальное право не предусматривало обязательной судебной проверки в связи с помещением в психиатрическую больницу в ситуациях, подобных этой. Кроме того, заявитель не мог самостоятельно обжаловать продолжающееся пребывание в больнице, поскольку юридически был лишен такой возможности, или начать разбирательство через свою мать, поскольку она возражала против его выписки. Наконец, поскольку неясно, затрагивала ли проверка органов преследования "законность" лишения заявителя свободы, она не может рассматриваться в качестве формы судебной проверки. Учитывая, что госпитализация заявителя не была добровольной, а его психическое состояние оценивалось судом единственный раз 10 месяцев назад - в рамках разбирательства, которое сопровождалось серьезными нарушениями, и в котором необходимость помещения в больницу не исследовалась - неспособность заявителя обеспечить судебную проверку лишения свободы нарушила пункт 4 статьи 5 Конвенции. Постановление По делу допущено нарушение требований пункта 4 статьи 5 Конвенции (принято единогласно). По поводу соблюдения требований статьи 34 Конвенции и правила 39 Регламента Суда. Запрет контактов с адвокатом продолжался в течение всей госпитализации заявителя, а запрет общения с иными лицами - в течение большей части этого периода. Эти ограничения сделали почти невозможным для заявителя добиваться рассмотрения дела в Европейском Суде, хотя власти должны были знать о его жалобе. Кроме того, власти отказались соблюдать предварительную меру, указанную Европейским Судом согласно правилу 39 Регламента Суда, на том основании, что она была адресована государству в целом, а не конкретному органу, что российское законодательство не устанавливало обязательную силу таких мер, что заявитель не мог действовать без согласия своей матери и что его адвокат не мог рассматриваться в качестве законного представителя. Такое толкование противоречит Конвенции. Не национальные власти, а Европейский Суд определяет, кто являлся представителем заявителя в рамках конвенционного разбирательства. Предварительная мера имела обязательную силу постольку, поскольку ее несоблюдение могло привести к установлению нарушения статьи 34 Конвенции, независимо оттого, что государство как единое целое или какой-либо его орган отказывались исполнить ее. Таким образом, препятствуя встречам или общению заявителя с адвокатом в течение длительного времени и уклоняясь от соблюдения предварительной меры, государство-ответчик нарушило свои обязательства по статье 34 Конвенции. Постановление По делу допущено несоблюдение обязательств, статьей 34 Конвенции (вынесено единогласно). предусмотренных Компенсация В порядке рассмотрению. применения статьи 41 Конвенции. Вопрос не готов к Вопрос о соблюдении права на уважение личной жизни Вопрос о соблюдении права на уважение жилища По делу обжалуется неспособность властей воспрепятствовать причинению беспокойства деятельностью авторемонтного бокса, незаконно построенного в жилой зоне. Жалоба признана неприемлемой. Фурлепа против Польши [Furlepa v. Poland] (N 62101/00) Решение от 18 марта 2008 г. [вынесено IV Секцией] После получения землеотвода и разрешения на строительство на территории, прилегающей к дому заявительницы в жилой зоне, были построены авторемонтный бокс и мастерская. Однако Высший административный суд, выносящий окончательное решение по жалобам, позднее признал строительство незаконным как не отвечавшее назначению жилой зоны в плане местной застройки. Действие предписания строительного инспектора о сносе бокса было приостановлено до рассмотрения жалобы владельца бокса. Инспектор отметил, что бокс не использовался при проведении ремонтных работ. Заявительница жаловалась в Европейский Суд на неспособность государства защитить ее личную жизнь от серьезных помех, предположительно создаваемых деятельностью владельца бокса. Решение Жалоба признана неприемлемой. Тот факт, что бокс и мастерская были по-строены незаконно, сам по себе не делал заявительницу жертвой нарушения Конвенции. Европейскому Суду следует определить, достигало ли беспокойство минимального уровня, образующего нарушение статьи 8 Конвенции. Заявительница не мотивировала свою жалобу на экологический ущерб ни в национальных разбирательствах, ни в Европейском Суде и не представила медицинских документов, подтверждающих ее доводы об ухудшении здоровья. Соответственно, нельзя признать, что эксплуатация бокса причиняла экологический ущерб, или что связанное с ней загрязнение превышало применимые уровни безопасности, или что ее степень или характер оказывали отрицательное влияние на здоровье заявительницы или членов ее семьи. При таких обстоятельствах нельзя считать установленным, что государство-ответчик не приняло разумных мер для обеспечения прав заявительницы, гарантированных статьей 8 Конвенции. Жалоба признана явно необоснованной. По жалобам о нарушениях статьи 9 Конвенции Вопрос о соблюдении права на свободу исповедовать религию или убеждения По делу обжалуется увольнение врача за отказ от проведения медицинского обследования в связи с "моральной дилеммой". Жалоба признана неприемлемой. Блумберг против Германии [Blumberg v. Germany] (N 14618/03) Решение от 18 марта 2008 г. [вынесено V Секцией] Обстоятельства дела Заявитель, врач по профессии, работал в медицинском учреждении, которое оказывало экспертные услуги компаниям, занимающимся медицинским страхованием. В 1999 году заявителю было поручено обследовать ученицу ввиду ее трудоустройства в одной из компаний-клиентов. Он отказался сделать это по причине "возможной необъективности", которая могла бы возникнуть в случае, если бы ему пришлось работать с этой ученицей в будущем. Заявитель был впоследствии уволен. Он безрезультатно оспорил это решение в суде. Апелляционный суд счел, что заявитель не смог обосновать предполагаемую "моральную дилемму", с которой он столкнулся, и что его опасения по поводу возможного конфликта интересов являются неоправданными, поскольку он всего лишь был бы вынужден работать совместно с ученицей в случае, если бы он рекомендовал принять ее на работу. Решение Жалоба признана неприемлемой. Поскольку статья 9 Конвенции в первую очередь защищает сферу личных убеждений, которые достигают определенного уровня неопровержимости, серьезности, связности и важности, возникает вопрос, представляет ли собой отказ заявителя от обследования в данном деле "исповедание личных убеждений". Апелляционный суд, отклоняя требования заявителя, дал убедительное объяснение, в частности, по вопросу об отсутствии обоснования его моральной дилеммы. При таких обстоятельствах Европейский Суд заключает, что отказ заявителя от обследования ученицы не представлял собой выражение связных взглядов на фундаментальную проблему, и его увольнение и последующее отклонение его жалобы компетентными судами не могут быть признаны несовместимыми с требования статьи 9 Конвенции. Жалоба признана явно необоснованной. Вопрос о соблюдении права на свободу исповедовать религию или убеждения По делу обжалуется отказ во въездной визе во Францию вследствие нежелания заявительницы, гражданки Марокко, снять паранджу на посту охраны консульства. Жалоба признана неприемлемой. Эль Морсли против Франции [El Morsli v. France] (N 15585/06) Решение от 4 марта 2008 г. [вынесено III Секцией] Заявительница, мусульманка, носящая паранджу, или головной платок, замужем за французским гражданином, который проживает во Франции. Она посетила Генеральное консульство Франции в Марракеше для подачи заявления о выдаче въездной визы, чтобы присоединиться к своему мужу во Франции. Поскольку заявительница отказалась снять паранджу для установления личности, она не была допущена в консульство. Затем она направила заявление о выдаче визы заказным письмом. Ее заявление было отклонено. Муж заявительницы от ее имени обжаловал данный отказ в комиссию по рассмотрению жалоб на отказы в визе. Жалоба была отклонена в связи с несоблюдением заявительницей действующих правил. Муж заявительницы от ее имени подал кассационную жалобу в Государственный совет (Conseil d'Etat), ссылаясь, в частности, на право жены на уважение семейной жизни и свободу религии. Государственный совет отклонил жалобу. Решение Жалоба признана неприемлемой, что касается статьи 9 Конвенции. Обжалуемая мера, а именно требование снять паранджу для установления личности, представляла собой вмешательство властей в права заявительницы. Заявительница не утверждала, что данная мера не была предусмотрена законом. Она преследовала, по крайней мере, одну правомерную цель, предусмотренную пунктом 2 статьи 9 Конвенции, а именно обеспечение общественной безопасности и охраны общественного порядка. Что касается вопроса о том, было ли вмешательство необходимо в демократическом обществе, Европейский Суд не усматривает оснований отходить от выводов по делу "Фюль против Франции" [Phull v. France], касающемуся проверок охраной при входе в консульство, включающих идентификацию посетителей, которые он признал необходимым для общественной безопасности. Более того, проверка охраной требовала снятия паранджи на очень короткое время. Что касается предложения заявительницы снять паранджу в присутствии женщины, даже если предположить, что этот вопрос поднимался перед руководством консульства, его отказ распорядиться о проверке личности заявительницы сотрудницей консульства не выходил за пределы усмотрения государства в данном вопросе. Таким образом, отсутствовало несоразмерное вмешательство в осуществление заявительницей права на свободу религии. Жалоба признана явно необоснованной. (См. также Решение от 11 января 2005 г. по делу "Фюль против Франции", N 35753/03 ("Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 71* (*См. соответственно "Бюллетень Европейского Суда по правам человека" N 6 /2005.).)) По жалобам о нарушениях статьи 10 Конвенции Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения По делу обжалуется отказ пересмотреть решение суда, запрещающее трансляцию телевизионного ролика, которое было вынесено в нарушение статьи 10 Конвенции согласно ранее принятому постановлению Европейского Суда. Дело передано в Большую Палату. Ассоциация против промышленного разведения животных в Швейцарии (VGT) против Швейцарии [Verein Gegen Tierfabriken Schweiz (VGT) v. Switzerland] (N 3272/02) Постановление от 4 октября 2007 г. [вынесено V Секцией] В Постановлении Палаты Европейский Суд объявил пятью голосами "за" и двумя - "против", что по делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции. Дело передано в Большую Палату по обращению государства-ответчика. (Иные подробности см. в "Информационном бюллетене по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 101* (* См. соответственно "Бюллетень Европейского Суда по правам человека" N 4 /2008.).) Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения По делу обжалуется наложение штрафа, заменяемого лишением свободы в случае неуплаты, на заявителя, который являлся исследователем и соавтором книги, за уголовную диффамацию в отношении автора научной работы по той же тематике. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции. Азеведу против Португалии [Azevedo v. Portugal] (N 20620/04) Постановление от 27 марта 2008 г. [вынесено II Секцией] Обстоятельства дела Заявителем по делу выступает соавтор книги под названием "Сады Епископального дворца Каштелу-Бранку", опубликованной муниципальными властями. В одной из частей книги, которая была представлена как исследовательская работа для широкой публики, заявитель высказался о якобы низком качестве предыдущих работ о данных садах. Г-жа S., автор одной из предыдущих работ, которая была подвергнута особенной критике, подала заявление о возбуждении уголовного дела в связи с диффамацией против заявителя. Заявитель был приговорен к лишению свободы на один месяц условно и к уплате в пользу потерпевшей символического евро, а также расходов на публикацию выдержки из приговора в двух региональных газетах. Диффамационным был признан следующий отрывок из книги: "Заблуждение о роли искусства, в данном случае поэзии, которая считается единственным способом объяснения [курсив в оригинале] действительности, требует провести еще год в начальной [школе] для освоения литературы и эстетики, с обязательным прочтением и анализом Аристотеля, Горация и Гете не упуская также В. Беньямина и Броха, если потребуется дополнительная подготовка". Апелляционный суд отклонил жалобу на приговор, поданную г-ном Азеведу, указав, что свобода выражения мнения не обладает большей значимостью, чем право потерпевшей на защиту чести и репутации. Однако суд заменил условное лишение свободы ежедневным штрафом в размере 10 евро в течение 100 дней или 66 днями лишения свободы в случае неуплаты. Вопросы права Привлечение заявителя к уголовной ответственности представляло собой вмешательство властей в осуществление им права на свободу выражения мнения. Это вмешательство было предусмотрено Уголовным кодексом Португалии и имело правомерную цель защиты репутации или прав других лиц. Что касается вопроса о том, было ли данное вмешательство "необходимым в демократическом обществе", Европейский Суд полагает, что спорная дискуссия - историческое и символическое исследование известного местного памятника было предметом всеобщего интереса. Учитывая, что г-жа S. была автором научной работы, опубликованной и доступной на рынке, она открыла себя для потенциальной критики со стороны читателей или иных членов научного сообщества и не могла считаться "частным лицом". Более того, Европейский Суд находит, что комментарии заявителя, хотя и явно негативного характера, имели целью поставить под вопрос качество исследования памятника, осуществленного потерпевшей. Они представляли собой оценочные суждения и, таким образом, не подлежали доказыванию. Наконец, применение уголовного наказания за тот тип критики, с которой выступил заявитель, существенно ограничивает свободу исследователей, необходимую им в связи с научной работой. Возможность лишения свободы в обычном деле о диффамации неизбежно будет иметь несоразмерный и сдерживающий эффект. Постановление По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно). Компенсация В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 2 947,65 евро в счет компенсации причиненного материального ущерба. Европейский Суд счел, что установление факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией причиненного морального вреда. Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения По делу обжалуется прекращение судейских полномочий за критические высказывания в средствах массовой информации о российской судебной системе. Жалоба признана приемлемой. Кудешкина против России [Kudeshkina v. Russia] (N 29492/05) Решение от 28 февраля 2008 г. [вынесено I Секцией] В 2003 году заявительница, которая на тот момент занимала должность судьи Московского городского суда, была назначена рассматривать резонансное уголовное дело, касающееся злоупотребления полномочиями со стороны следователя милиции. После отвода прокурором заявительницы и присяжных заседателей по мотиву заинтересованности первая была отстранена от ведения данного дела. Впоследствии заявительница требовала привлечения председателя Московского городского суда г-жи Егоровой к дисциплинарной ответственности за неправомерное давление на нее во время упомянутого выше разбирательства. Она, в частности, утверждала, что г-жа Егорова якобы требовала информацию по существу дела, которое не было завершено, изымала определенные документы из материалов дела, понуждала ее фальсифицировать протоколы заседаний и давала ей инструкции по поводу того, как вести дело. Исследовав утверждения заявительницы, уполномоченный орган решил не возбуждать дисциплинарное разбирательство в отношении г-жи Егоровой, поскольку для этого отсутствовали основания. Несколько месяцев спустя заявительница участвовала в качестве кандидата во всеобщих выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации. Во время избирательной кампании, которая включала программу судебной реформы, она дала интервью двум газетам и радиостанции, в которых крайне критично оценивала российскую судебную систему. Среди прочего она выразила сомнения в независимости российских судов и опасения по поводу "судейского беззакония" в стране. Она не была избрана, после чего ее полномочия по предыдущей судейской должности были возобновлены. Тем временем председатель Совета судей г. Москвы потребовал прекращения судейских полномочий заявительницы, утверждая, что ее поведение во время избирательной кампании было несовместимо с авторитетом и репутацией судьи. В мае 2004 г. без заслушивания доводов со стороны заявительницы, которая отсутствовала, по-видимому, без уважительной причины, компетентный орган принял решение о прекращении ее судейских полномочий, указав, что она "распространяла вводящие в заблуждение, сфабрикованные и оскорбительные представления о судьях и судебной системе_ [тем самым] умаляя авторитет судебной системы". Заявительница впоследствии безуспешно обжаловала это решение в Московский городской суд и требовала передачи ее дела в другой суд вследствие нарушения принципа беспристрастности. Решение Жалоба признана приемлемой, что касается статьи 10 Конвенции. По жалобам о нарушениях статьи 14 Конвенции Вопрос о запрещении дискриминации (в контексте статьи 3 Конвенции) По делу обжалуются жестокое обращение полицейского с несовершеннолетним цыганом по мотиву национальной нетерпимости во время столкновения должностных лиц и цыган и отсутствие эффективного расследования. По делу допущено нарушение требований статьи 14 Конвенции. Стойка против Румынии [Stoica v. Romania] (N 42722/02) Постановление от 4 марта 2008 г. [вынесено III Секцией] (См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.) Вопрос о запрещении дискриминации (в контексте статьи 8 и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции) По делу обжалуется отказ в признании лица, состоящего в гомосексуальной связи, иждивенцем государственного служащего для целей страхования. Жалоба признана приемлемой. P.B. and J.S. против Австрии [P.B. and J.S. v. Austria] (N 18984/02) Решение от 20 марта 2008 г. [вынесено I Секцией] Заявители проживают совместно как гомосексуальная пара. Второй заявитель, который состоит на государственной службе, застрахован корпорацией страхования государственных служащих (CSIC). Требование первого заявителя к CSIC о признании его иждивенцем второго заявителя для целей страхования было отклонено, поскольку действовавшее законодательство признавало в качестве "иждивенцев" родственников или не связанных родственными связями лиц противоположного пола и, таким образом, исключало лиц, состоящих в гомосексуальной связи. Конституционный суд оставил это решение без изменения, поскольку счел, что законодатель действовал в пределах своего усмотрения. Административный суд, в который было впоследствии передано дело, установил, что вопрос о нарушении статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции не возникает, поскольку последняя норма не гарантирует социальных прав, и различие в подходе в любом случае было оправдано разными обстоятельствами. По другому делу Конституционный суд позднее признал дискриминационными два аналогичных законодательных положения, прямо процитировав при этом Постановление Европейского Суда от 24 июля 2003 г. по делу "Карнер против Австрии" [Karner v. Austria], N 40016/98, см. "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 55* (*См. соответственно "Бюллетень Европейского Суда по правам человека" N 12 /2003.). Решение Жалоба признана приемлемой, что касается статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции и статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции. По жалобе о нарушении статьи 34 Конвенции Вопрос о запрещении препятствовать праву обращения в Европейский Суд По делу обжалуется отказ властей в разрешении заявителю, находившемуся в психиатрической больнице, поддерживать контакты со своим адвокатом даже после принятия Европейским Судом предварительной меры, указавшей на их необходимость. По делу допущено несоблюдение обязательств, предусмотренных статьей 34 Конвенции. Штукатуров против России [Shtukaturov v. Russia] (N 44009/05) Постановление от 27 марта 2008 г. [вынесено I Секцией] (См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 8 Конвенции.) По жалобам о нарушениях статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции Вопрос о правомерности лишения имущества По делу обжалуется непринятие во внимание исторической стоимости здания при расчете компенсации в связи с экспроприацией. Дело передано в Большую Палату. Козаджиолу против Турции [Kozacioglu - Turkey] (N 2334/03) Постановление от 31 июля 2007 г. [вынесено II Секцией] В Постановлении Палаты Европейский Суд объявил четырьмя голосами "за" и тремя - "против", что по делу допущено нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Дело передано в Большую Палату по обращению государства-ответчика. (Иные подробности дела см. в "Информационном бюллетене по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 99* (*См. соответственно "Бюллетень Европейского Суда по правам человека" N 2/2008.).) Вопрос о правомерности лишения имущества Вопрос о наличии имущества для целей статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции Вопрос о соблюдении права на беспрепятственное пользование имуществом По делу обжалуется неадекватность принятых властями мер для обеспечения временным жилищем и пособием потерпевших от селевых потоков. По делу требования статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были. Будаева и другие против России [Budayeva and Others v. Russia] (NN 15339/02, 21166/02, 20058/02, 11673/02 и 15343/02) Постановление от 20 марта 2008 г. [вынесено II Секцией] (См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 2 Конвенции.) По жалобе о нарушении статьи 1 Протокола N 12 к Конвенции Вопрос об общем запрещении дискриминации По делу обжалуется невозможность для евреев и цыган участвовать в качестве кандидатов в выборах на высшие политические должности страны. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика. Сейдич и Финци против Боснии и Герцеговины [Sejdic and Finci v. Bosnia and Herzegovina] (NN 27996/06 и 34836/06) [IV Секция] Заявителями по делу выступают граждане Боснии и Герцеговины соответственно цыганской и еврейской национальности. По настоящее время они занимают заметные публичные должности. Согласно Конституции Боснии и Герцеговины 1995 года только боснийцы, хорваты и сербы могут участвовать в выборах трехстороннего государственного президиума и верхней палаты государственного парламента. Заявители жалуются, что несмотря на имеющийся у них опыт, сравнимый с опытом высших выборных должностных лиц страны, Конституция препятствует им выступать кандидатами на такие посты исключительно на основании их национальности. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статьи 14 Конвенции (во взаимосвязи со статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции) и статьи 1 Протокола N 12 к Конвенции. В порядке применения правила 39 Регламента Суда Вопрос о соблюдении предварительных мер Отказ государственных органов исполнять предварительную меру. По делу допущено несоблюдение обязательств, предусмотренных статьей 34 Конвенции. Штукатуров против России [Shtukaturov v. Russia] (N 44009/05) Постановление от 27 марта 2008 г. [вынесено I Секцией] (См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 8 Конвенции.) Передача дела в Большую Палату В порядке применения пункта 2 статьи 43 Конвенции Следующие дела переданы на рассмотрение Большой Палаты в соответствии с пунктом 2 статьи 43 Конвенции. Ассоциация против промышленного разведения животных в Швейцарии (VGT) против Швейцарии [Verein Gegen Tierfabriken Schweiz (VGT) v. Switzerland] (N 3272/02) Постановление от 4 октября 2007 г. [вынесено V Секцией] (См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 10 Конвенции.) Козаджиолу против Турции [Kozacioglu v. Turkey] (N 2334/03) Постановление от 31 июля 2007 г. [вынесено II Секцией] (См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.) От редакции Далее в Information Note on the Court's case-law. March 2008, N 106, перевод которого представлен в настоящем номере "Бюллетеня Европейского Суда по правам человека", расположены разделы "Вступившие в силу Постановления согласно статьи 44 Конвенции" и "Статистика". Редакция сочла целесообразным не приводить эти разделы. При интересе к этой информации вы можете ознакомиться с ней на официальном сайте Европейского Суда по правам человека, в разделе публикаций Information Note в базе данных HUDOC, по адресу: http://cmiskp.echr.coe.int/tkp197/search.asp?skin=hudoc-in-en Перед подписанием номера в печать Редакционное послание Анатолию Ивановичу Ковлеру, доктору юридических наук, академику Академии политической науки, автору "Антропологии права", судье Европейского Суда по правам человека и просто хорошему человеку Уважаемый Анатолий Иванович, не отрицайте - Вам только что исполнилось 60, и Вы открыли новый этап своей жизни. У Вас много достижений в прежней жизни. Родившись в маленьком советском Сары-Хасар Таджикской ССР, Вы через несколько десятков лет добрались до столицы Совета Европы - г. Страсбурга Французской Республики. А в промежутке окончили престижный МГИМО, служили военным переводчиком в "горячих точках", защитили докторскую диссертацию, руководили Центром сравнительного права чопорного Института государства и права Российской академии наук, участвовали в разработке нынешней Конституции Российской Федерации, редактировали академический журнал "Государство и право", написали умную "Антропологию права" и, в конце концов, взобрались на вершину юридической иерархии в Европе - были избраны судьей Европейского Суда по правам человека от Российской Федерации. Но одному из Ваших проектов, вернее, проектов, рожденных при Вашем активном участии, мы обязаны жизнью. Помните Ваши слова, сказанные восемь лет назад: "Выход первого номера "Бюллетеня Европейского Суда по правам человека" на русском языке, полностью воспроизводящего официальный Бюллетень Суда - уникальное явление. Желаю продолжительного успешного выпуска Бюллетеня. В добрый путь!" Спасибо! С Вашей легкой руки Бюллетень, несмотря на разные козни со стороны российских судебных чиновников, выходит до сих пор. Поэтому разрешите алаверды: "Локк и Монтескье ошибались, когда утверждали о разделении власти на три ветви. На самом деле в мире всего две власти: одна духовная - от Бога, другая светская - от Судей. Судьи произошли от Бога, а остальные - от Судей. Причем, как доказали в Московском клубе юристов, хорошие представители других ветвей власти: президенты, премьеры, министры, а также журналисты, - произошли от Судей, а плохие, как доказал господин Дарвин - от обезьяны. Так поднимем же бокалы за божественное происхождение судебной власти и ее служителей Судей". Пусть хранит Вас Бог, уважаемый Анатолий Иванович! Творческих успехов и счастья в новой жизни! Любящая Вас редакция "Бюллетеня Европейского Суда по правам человека" и его главный редактор Валерий Руднев. Постановления по жалобам против Российской Федерации Дейкина против Российской Федерации [Deykina v. Russia] Заявительница из Воронежа жаловалась на длительное неисполнение вступившего в законную силу судебного решения о взыскании задолженности по пособию на ребенка с учетом индексации, вынесенного в ее пользу. Европейский Суд единогласно признал жалобу приемлемой, постановил, что в данном деле российские власти допустили нарушения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявительнице в качестве компенсации материального ущерба 145 евро и морального вреда 3 000 евро. Александр Иванов против Российской Федерации [Aleksandr Ivanov v. Russia] Заявитель из Оренбурга жаловался на то, что время, прошедшее с момента вступления судебного решения в силу до момента его исполнения, не соответствует требованиям о разумном сроке судебного разбирательства. Европейский Суд единогласно признал жалобу приемлемой, постановил, что в данном деле российские власти допустили нарушения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявителю в качестве компенсации морального вреда 1 600 евро. Пономаренко против Российской Федерации [Ponomarenko v. Russia] Заявительница, жительница Калининградской области, жаловалась на длительность неисполнения судебного решения, вынесенного в ее пользу в отношении требований к квартирно-эксплуатационной части Министерства обороны о предоставлении жилого помещения. Европейский Суд единогласно признал жалобу приемлемой, постановил, что в данном деле российские власти допустили нарушения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявительнице в качестве компенсации морального вреда 3 100 евро. Вялых против Российской Федерации [Vyalykh v. Russia] Заявитель из Иркутска, арестованный по подозрению в незаконном хранении оружия и оправданный приговором Иркутского областного суда, жаловался на длительность неисполнения вступившего в законную силу судебного решения о выплате ему компенсации материального ущерба от незаконного ареста. Европейский Суд единогласно признал жалобу приемлемой, постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, и обязал государствоответчика выплатить заявителю 40 148 рублей в качестве возмещения материального ущерба и 1 200 евро в качестве возмещения морального вреда. Саламатина против Российской Федерации [Salamatina v. Russia] Заявительница из Москвы жаловалась на чрезмерную продолжительность судебного производства по ее делу о дорожно-транспортном происшествии, утверждая также, что национальными судами были неверно истолкованы нормы права и дана неверная оценка фактическим обстоятельствам дела. Европейский Суд признал жалобу приемлемой только в отношении разумного срока судебного разбирательства, отклонив остальные ее пункты как явно необоснованные, и единогласно постановил, что Российская Федерация в данном деле несет ответственность за нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции и обязана выплатить заявительнице 1 500 евро в качестве возмещения причиненного ей морального вреда. Станислав Волков против Российской Федерации [Stanislav Volkov v. Russia] Заявитель из Черкесска обжаловал незаконный арест, привлечение к уголовной ответственности по подозрению в преступной деятельности и отмену судебного решения, присуждающего ему выплату компенсации морального вреда за 535-дневное незаконное нахождение под стражей. Европейский Суд, признав заявление приемлемым только в части жалоб на отмену судебного решения и нарушение права на компенсацию в связи с незаконным арестом, единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявителю компенсацию материального ущерба в сумме 185 тысяч рублей и морального вреда в сумме 2 000 евро. Аршинчикова против Российской Федерации [Arshinchikova v. Russia] Заявительница из Саратова, являющаяся главой и представителем крестьянско-фермерского хозяйства, жаловалась на отмену в порядке надзора судебного решения, вынесенного в ее пользу, что нарушило ее права на справедливое судебное разбирательство и беспрепятственное пользование имуществом. Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования пункта 1 статьи 6 Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить морального вреда в сумме 2 000 евро. заявительнице компенсацию Хворостина против Российской Федерации [Khvorostina v. Russia] Заявительница и четыре ее сослуживца (сотрудники отдела архитектуры и градостроительства администрации Кореновского района Краснодарского края) жаловались на неисполнение и задержку в исполнении вступивших в законную силу судебных решений, вынесенных в их пользу о восстановлении на работе и взыскании задолженности по заработной плате. Европейский Суд единогласно признал жалобу приемлемой и постановил, что в данном деле российские власти допустили нарушения требований статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Суд обязал государствоответчика предпринять меры, необходимые для обеспечения исполнения решений российских судов, и присудил каждому заявителю компенсацию морального вреда в размере 3 900 евро. Александр Попов против Российской Федерации [Aleksandr Popov v. Russia] Заявитель из г. Шахты, принимавший участие в мероприятиях по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, обжаловал чрезмерно затянувшееся неисполнение ряда судебных решений, вынесенных в его пользу. Он утверждал, что это нарушает его право на справедливое судебное разбирательство и право на беспрепятственное пользование своим имуществом. Европейский Суд единогласно признал жалобу приемлемой и, постановив, что в данном деле российские власти допустили нарушения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, обязал государствоответчика выплатить заявителю компенсацию материального ущерба в сумме 127 230 рублей и морального вреда в сумме 3 900 евро. Найденков против Российской Федерации [Naydenkov v. Russia] Заявитель из Таганрога, принимавший участие в мероприятиях по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, жаловался на продолжительное неисполнение, а также на отмену в порядке надзора судебных решений, вынесенных в его пользу и вступивших в законную силу. Европейский Суд единогласно постановил, что российские власти допустили нарушения требований статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявителю компенсацию материального ущерба в сумме 184 264 рублей 14 копеек и морального вреда в размере 3 000 евро. Кузнецова против Российской Федерации [Kuznetsova v. Russia] Заявительница, пенсионерка из г. Серпухова Московской области, жаловалась на отмену в порядке надзора судебного решения, вынесенного в ее пользу о перерасчете пенсии с применением индивидуального коэффициента. Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти допустили нарушения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявительнице компенсацию материального ущерба в сумме 250 евро и морального вреда в размере 500 евро. Айрапетян против Российской Федерации [Ayrapetyan v. Russia] Заявитель, военнослужащий в отставке, проживающий в Краснодарском крае, жаловался на то, что судебное решение о выплате денежного содержания, вынесенное в его пользу и вступившее в законную силу, не было исполнено в разумный срок. Европейский Суд постановил, что в данном деле российские власти допустили нарушения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, и решил не присуждать заявителю справедливую компенсацию. Савенко против Российской Федерации [Savenko v. Russia] Заявительница из Воронежа жаловалась на чрезмерную продолжительность судебного производства по ее делу о признании права на нежилое помещение и на отсутствие в этой связи эффективных средств правовой защиты. Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти допустили нарушения требований статьи 6 Конвенции и статьи 13 Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявительнице компенсацию морального вреда в размере 3 000 евро. Кудрина против Российской Федерации [Kudrina v. Russia] Заявительница из Новосибирска жаловалась на продолжительное неисполнение, а также на отмену в порядке надзора судебного решения, вынесенного в ее пользу и вступившего в законную силу, касающегося денежной компенсации по целевому чеку на приобретение автомобиля. Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти допустили нарушения требований статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявительнице сумму, причитающуюся согласно отмененному решению национального суда, а также компенсацию материального ущерба в размере 52 256 рублей и морального вреда в сумме 1 500 евро. Сиволдаева против Российской Федерации [Sivoldayeva v. Russia] Заявительница из Воронежской области жаловалась на продолжительное неисполнение судебного решения о взыскании задолженности по детскому пособию, вынесенного в ее пользу и вступившего в законную силу. Европейский Суд единогласно объявил заявление приемлемым и, постановив, что в данном деле российские власти допустили нарушения требований статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявительнице компенсацию материального ущерба в размере 70 евро и морального вреда в сумме 2 000 евро.
