Турция: попытки ориентации в геокультурном пространстве

Научно-практический семинар на тему
"Отечественная османистика, туркология и тюркология:
итоги и перспективы".
ТУРЦИЯ: ПОПЫТКИ ОРИЕНТАЦИИ
В ГЕОКУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ
Исаев А. А., г. Казань
Все нивелирующая глобализация обусловила во многих странах повышение
интереса к поискам этнокультурной индивидуальности, “самости”. В Турции, где эта
тематика остается актуальной на протяжении многих десятилетий в силу специфики
геополитического положения и исторического пути страны, такие поиски с самого
начала стали неотъемлимой составляющей историко-философской и публицистической
мысли.
В Средние века на мусульманском Востоке национальность индивидуума с точки
зрения его этнокультурного самоопределения не имела существенного значения.
Последователи Мухаммеда считали себя некой единой общиной, деление внутри
которой проходило по принципу не столько этнической, сколько государственной
принадлежности, то есть подданства той или иной династии. Для предков современных
турок критерием самоидентификации являлась принадлежность к последователям
Мухаммеда, во-первых, и к сообществу подданных дома Османов, во-вторых.
Начиная с Крымской войны, Османская империя всеми силами стремится занять
место в “европейском оркестре”. Испытывая явную антипатию к “гяурской” Европе,
Порта все же пытается подражать ей, признавая ее лидерство в военной и технической
областях.
С общим упадком империи предпринимаются попытки выработать некую
консолидирующую население идеологию. Однако, лозунги османизма и панисламизма
не принесли ожидаемых результатов.
С середины 19 в. в среде османской интеллигенции пробуждается интерес уже к
собственно тюркской составляющей населения империи и к зарубежным тюркам. В
дальнейшем идеология тюркского национализма была разработана в работах ряда
ученых и идеологов, прежде всего - Зии Гекальпа и Юсуфа Акчуры.
Младотурки приняли идеи националистов, причем в основном тех, кто выступал
за идею политического объединения тюркских народов. В результате первой мировой
войны империя рухнула, однако, оккупация османской территории войсками Антанты
привела к подъему освободительного движения. Идеологической основой его стал
тюркизм, и теперь из идеи, распространенной среди части интеллигенции, в интересах
сохранения страны необходимо было “привить его в массы”.
Кемализм - комплекс политических и идеологических установок, разработанных
или санкционированных к применению основателем республики Мустафой Кемалем
Ататюрком, остается “священной коровой” официальной идеологии и сегодня.
Основным содержанием кемалистских преобразований в интересующей нас сфере
стала коренная трансформация этнической самоидентификации населения,
выразившаяся, во-первых, в становлении самого понятия “нация Турции” и, во-вторых,
- в распространении национального самосознания как по вертикали - от интеллигенции
к самым широким слоям народа, так и по горизонтали - среди масс населения. На
момент окончания первой мировой войны термин “тюрок” для основной части жителей
(кроме очень узкого слоя интеллигенции) был равнозначен понятиям “деревенщина”,
“мужлан”. Сами подданные империи предпочитали именовать и, соответственно,
чувствовать, себя “османцами” (в основном в городах) или “мусульманами” (в деревне).
На Лозаннской конференции, закрепившей статус новой страны de jure, были
оговорены права всего трех конфессиональных (и одновременно национальных)
меньшинств Турции: армянского, греческого и иудаистского. Таким образом,
кемалистам пришлось отказаться от включения их в новый этнос, ограничившись
тюркоязычным населением страны, несколькими миллионами курдов, да несколькими
сотнями тысяч черкесов, туркмен, арабов. То есть сработал принцип религиозногражданской консолидации: в члены новой нации были зачислены мусульмане,
живущие внутри границ государства.
Декларирование выхода на историческую арену новой нации заставило идеологов
того периода обратиться к поискам ее исторических корней. Поскольку
акцентирование общетюркского аспекта “нации Республики Турция” не могло не
вызвать негативной реакции Запада, а тем более - Советской России, пришлось более
пристально всмотреться в историю территории страны. Объявив родиной турок земли в
пределах политических границ, кемалисты пробудили интерес к прошлому Анатолии.
Чтобы доказать всему миру легитимность своего пребывания на завоеванных землях,
пришлось искать и, естественно, найти неразрывную связь с чередой местных
анатолийских цивилизаций. К местным “предкам”, правда, подходили и подходят
избирательно. Про родственную связь с Византией чаще предпочитают просто не
вспоминать, а ионийские и эолийские греки объявляются и не греками вовсе. Зато в
предки современных турок зачисляются хетты, лидийцы, фригийцы и еще многие
многие народы, населявшие Малую Азию в Древности.
Основные полюса этно-цивилизационного притяжения сегодняшней Турции это цивилизация Запада, мусульманский мир, Анатолия, общетюркская и, наконец,
собственно турецкая (гражданская) общность. Курс на интеграцию в европейские
структуры остается доминантой во внешней политике и официальной идеологии
правящих кругов, сверхзадачей, поставленной еще Ататюрком. На обыденном уровне
турки прекрасно понимают, что они и Запад - вещи совсем не однозначные. Тем не
менее, закрепленная в сознании пропагандистской машиной за долгие годы установка:
“Наш дом - Европа” продолжает работать. Неадекватное, с точки зрения турок
поведение западных партнеров в вопросе об интеграции Турции в европейские
структуры периодически вызывает негодование, заставляющее все большее число
турецких граждан обращаться то к националистическим, то к религиозным идеям.
Причем, чаще эти идеи оказываются переплетенными между собой. Еще на
волне непринятия Западом военного переворота 1980 г. и последовавших вслед за ним
политических репрессий, в обиход был запущен новый идеологический гибрид под
названием “тюркско-исламский синтез”, объявивший нераздельность «тюркизма» и
ислама.
Односторонняя ориентация на исламские ценности и мусульманские страны для
большинства турок неприемлима — это отдалит их от Европы и идет вразрез с
заветами Ататюрка, чей авторитет все еще остается непререкаемым. Сделать ставку на
чистый национализм Турция тоже не может: в начале 90-х годов прошлого века
проработка такого варианта велась довольно активно, но идеи «тюркской общности от
Эгейского моря до Великой китайской стены» довольно холодно были встречены
руководством тюркоязычных постсоветских республик, и региональной сверхдержавой
Турции стать не удалось. На официальном, государственном уровне “общетюркское”
направление в идеологии и политике является «запасным» и обыгрывается больше для
европейцев, позволяя Анкаре занимать более самостоятельную позицию в ее
отношениях с Западом.
Сегодня ни Запад, ни азиатские соседи Турции не принимают ее “в свои ряды”.
Для Запада она слишком “азиатская”, для Азии - чересчур “западная”. Ощущая свою
историческую изолированность, турки стремятся найти поддержку то у “единокровных
туранцев”, то у мусульманских братьев, то у малоазиатских пращуров, то у западных
демократов. Когда в очередной раз эти попытки заканчиваются неудачей, вскипают
обиды, облекаемые иногда в очень эмоциональные формы.
В последнее время турецкий истеблишмент пытается позиционировать Турцию
как самостоятельного игрока на внешнеполитической арене, у которого достаточно сил
для обеспечения своего действенного присутствия одновременно в нескольких
регионах: на Балканах, Ближнем Востоке и Кавказе, т.е. в бывших османских
провинциях. Вполне вероятно, что за этим последует обрамление новой парадигмы в
соответствующую идеологию, тем более, что принцип «государственной нации» все
больше «сбоит»: существование этнического курдского и этноконфессионального
алевитского меньшинств в последние годы признано и на официальном, и на
обыденном уровне.