Воспоминания
advertisement
1 МОИ ВОСПОМИНАНИЯ ДЕТСТВО Родилась я 21 октября 1933 года в городе Казани в Плетеневской клинике ( ныне клиника имени известного Казанского хирурга профессора Домрачева ), расположенной недалеко от площади Вахитова на улице Ватутина. В то время в этой клинике работал мой дедушка Серапион Мисаилович Новиков. Незадолго до того он переселился с семьей из Вятских Полян, где работал земским врачем и, как вспоминала моя бабушка, по его инициативе и под его руководством там была построена больница. Моя мама Любовь Серапионовна Новикова закончила Казанский ветеринарный институт и по назначению уехала работать в Москву в ВИГИС ( Ветеринарный научноисследовательский институт ), располагавшийся в Кузьминках ( бывшее имение князя Голицина ). Здесь она вышла замуж за сотрудника института Дмитрия Михайловича Тетерника, который родом был с Украины, и у которого уже где-то была 20-летняя дочь. Мама с отцом жили в комнате в доме, принадлежавшем институту. Рожать меня мама поехала в Казань к родителям, после чего приехала со мной обратно в Москву. Следующим летом моя бабушка Лидия Тимофеевна приехала в Москву проведать меня. Как мне потом рассказывали, посмотрев, как я там живу ( проводя большую часть времени с нянькой ), бабушка – бабуся, как я ее потом называла, забрала меня в Казань со словами: «Пока она не научится говорить, сыта она или голодна, будет жить в Казани». Так для меня родным городом на всю жизнь стала Казань. Жили мы на улице Зинина, дом 21, квартира 2, занимая весь второй этаж деревянного двухэтажного дома ( 4 комнаты, кухня, большой балкон и множество различных чуланчиков ) большой семьей, состоявшей из дедушки – дедуси, бабушки – бабуси, ее мамы и папы, дяди Бори ( маминого брата ) и меня. Моя мама, тетя Надя и дядя Боря своих родителей называли «мамчик» и «папчик». Кстати мамчик была для них мачехой, не побоявшись выйти замуж на троих детей, их родная мама умерла при родах при рождении третьего ребенка – моей тети Нади. Мамина сестра тетя Надя закончила Казанский авиационный институт и потом тоже уехала работать в Москву в ЦАГИ. Она не выходила замуж и практически была для меня второй мамой. Большую часть времени в дошкольный период я проводила с мамой бабуси моей прабабушкой Агафией Фроловной. Бабуся в это время работала помощником заведующего в аптеке № 13, располагавшейся на углу улиц Шмидта и Вишневского. Сейчас на этом месте располагается ресторан «Булгары». Вечерами я ходила с бабусей в аптеку «снимать 2 кассу». С нами часто ходила наша беленькая собачка Белка, с которой в пустой аптеке мы играли в прятки. Помню, как мы с «бабой», как я называла прабабушку, забрав еду, на весь день уходили гулять в Казанскую Швейцарию ( ныне Парк культуры и отдыха имени М. Горького ). Некоторое время я ходила в детский сад у Чеховского рынка. На лето меня отправляли в Москву к маме и папе в Кузьминки. Так я вспоминаю мой довоенный период жизни до 22 июня 1941 года. 22 июня 1941 года утро начиналось как обычно. Бабуся ушла на работу в аптеку, дедуся слушал репродуктор, я каталась по залу на трехколесном велосипеде. По радио сообщили, что началась война с немцами. Дедуся послал меня к бабусе в аптеку сообщить о начале войны. Осенью этого же года я пошла в школу № 98, которая в связи с военными действиями располагалась недалеко от нашего дома в двухэтажном деревянном доме на улице Достоевского. Настоящая школа под этим номером находилась в большом кирпичном здании по улице Калинина ( на Калуге – Клыковке, как тогда называли это место ) была отдана под госпиталь, куда мы ходили впоследствии развлекать раненых концертами и одаривать их носками и кисетами с табаком. Вскоре в школу на улице Достоевского стало ходить очень близко, т.к. заборы, отгораживавшие ее от нашего дома, были использованы на дрова для топки печей. Вспоминается, как однажды, когда мы сидели в классе, начался шум, даже что-то похожее на стрельбу. Нас быстро собрали и повели в овраг на «ямки» ( напротив ). Там были вырыты «щели» для укрытия от бомбежек. Мы так и не узнали, была ли это настоящая или учебная тревога. Вспоминается наша первая и довольно строгая учительница по русскому языку и наш классный руководитель Мария Павловна. Когда в 1945 году война закончилась, мы все школьное имущество по мере сил сами переносили в «каменную» школу № 98 на Калуге, которую я и окончила в 1951 году. С точки зрения взрослых время было тяжелое. У нас в двух комнатах жили две семьи эвакуированных из Москвы. Заведующий аптекой, где работала бабуся, ушел на фронт, бабуся заменила его на посту заведующего. Умерла моя прабабушка. В живых оставался ее муж – старенький почти глухой дед, который дожил до 93 лет. Наша жизнь – жизнь детей дома, которых вместе с эвакуированными было довольно много, была достаточно интересной. Жили дружно, подкармливали одиноких кутят и котят, которые обитали во дворе в сарае на втором этаже или в землянках, которые строились из земли или зимой из снега мальчиком Борисом – сыном хозяйки первого этажа нашего дома. Мы с моей подружкой Ксенией называли Бориса «слугой двух господ», так как он возил нас по улице на санках. Впоследствии, когда он уже уехал служить в армии, по дружески переписывались. Мы с нашими эвакуированными квартирантами также жили дружно. Весело было кататься на санках и 3 на попе и спине на «ямках» в овраге в конце улицы Зинина. Овраги были глубокие и с одной стороны ( с крутой ) были снежные надувы, через которые мы прыгали, а потом с комьями снега на спине кувыркались, кто дальше, летели вниз. Чудо как здорово. Начинали мы учиться вместе с мальчиками, а потом по непонятным для нас причинам мальчиков отделили в 28-ю школу, а мы, девочки, остались в своей 98-ой школе. Встречались только на вечерах – на танцах. Родители мои во время войны оказались в разных местах. Мама и тетя Надя жили в Москве. Они так и не эвакуировались. Отца начало войны застало в Ленинграде, затем он попал в армию под Нальчик. Летом я бывала в городских школьных лагерях, а больше всего мне запомнились огороды. Землю давали по месту работы моего дедуси и дяди, который работал на Казгрессе, у него была бронь от армии. Вспоминается огород в районе Казгресса, где мы сажали картошку и сеяли просо. А огород дедуси был в Ливадии, где сейчас санаторий «Ливадия». Там сажали картошку, а я паслась на дикой смородине, которая росла по сырым местам. На прополку и окучивание картошки вставали рано и шли по росе. Даже сейчас ощущаю этот влажный воздух, запахи. СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ Проблемы выбора, куда идти учиться после окончания школы, у меня не было. Однозначно – биофак Казанского университета. И основная заслуга в этом учительницы биологии Елены Михайловны, которая на уроках зоологии нам чаше рассказывала не программный материал, а свои воспоминания о практиках, экспедициях, птичьих базарах и т. п. В те времена не было того, чтобы на вступительные экзамены в университете нас провожали и торчали у дверей родители. Не было распространено и репетиторство. Интересный факт, который сейчас не понятен современной молодежи: в качестве награды за экзамены, сданные на пятерку, я получала от бабуси 1 рубль 20 копеек на мороженое. Распределение студентов по кафедрам в наши времена проходило с 3-го курса. Меня и мою подругу Татьяну Никитину записали на кафедру зоологии беспозвоночных, но нас это не устраивало, мы хотели распределиться на соседнюю кафедру зоологии позвоночных, где нашим научным руководителем мог быть Виктор Алексеевич Попов. От студенток мы были наслышаны, что при его руководстве есть возможность прохождения производственных практик в интересных местах, в частности в заповедниках страны. Добиваясь своего, мы даже дошли до ректора и в конце концов нас все-таки зачислили на кафедру зоологии позвоночных. После 3-его курса мы на производственной практике занимались учетом я крота, а Татьяна – 4 суслика в Лаишевском районе нашей Татарской республики. Используя попутный транспорт, мы перебирались от поселка к поселку, ночевали там, куда пустят. Люди у нас в деревнях гостеприимные, не только пустят ночевать, но и накормят. Надежды руководителя В.А.Попова мы оправдали, курсовые работы сделали хорошие и заслужили право поехать после 4-ого курса на преддипломную практику в высокогорье Кавказа в Кавказский заповедник ( центр – поселок Гузерипль ). Отправным пунктом туда был город Майкоп. В заповеднике мне предложили заниматься изучением питания куницы ( собирать погадки, ставить давилки на грызунов ), а Татьяне – питанием высокогорного тура. Мы попали в сказку – высокогорные луга, предгорья горы Тыбга со снежниками. Ночевки в балаганах, приготовление пищи на костре, веревочные перекидные мостики через речки в ущельях, возможность ездить верхом на лошадях от одной к другой точке нашего маршрута. Мы работали совместно со студентами из Воронежского, Горьковского, Московского университетов. Обстановка, полная романтики, цветущие рододендроны на границе со снежниками, осыпи с подвижными плитками породы на границе зоны с растительностью и скальными породами. Впечатления на всю жизнь. Иногда места постановки давилок на грызунов находились за 7-8 км от лагеря, и я утречком пробегала 14-16 км ( туда и обратно ) вдоль бурлящей горной реки Бзыбь. Пригодилась закалка, полученная на первых курсах от занятий в секции гимнастики и от занятий конным спортом в кавалерийском клубе. После окончания моей практики в заповедник подъехал Женя Любарский. Я его немного поводила по горам. После окончания практики мы с ним поехали в Сухуми к моей тете Кате ( сестре моего отца ) в гости позагорать и покупаться в море. Благо, мой отец выслал ей деньги на наше пропитание, и мы жили на всем готовом. Дружить с Женей мы начали с 1-го курса ( я была на первом, он – на 4-ом ). Познакомились мы в первый же год на 2-м этаже нашего родного биофака, где студенты постоянно торчат в перерыв. Мы оба учились на биолого-почвенном факультете, познакомились ближе и подружились на «лошадиной» почве, занимаясь в кавалерийском клубе, где Женя был старостой нашей группы. Сначала иногда обменивались с Женей записками через мою подругу Таню, которая жила в то время, как и Женя, в общежитии № 1 Казанского университета. В кавклуб нас вовлекла Римма Зацепина, работавшая в кабинете генетики на нашем факультете под руководством доцента Михаила Григорьевича Стекольщикова, занимавшегося генетикой пчел на зоостанции Казанского университета. Римма Александровна Зацепина в то время была уже мастером спорта по конному спорту и на общественных началах была инструктором кавклуба. Мы очень быстро привязались к закрепленным за нами лошадям. У меня была добрая ласковая лошадь 5 «Зорька», а у Жени был вороной конь «Скакун», но он ездил иногда на разных лошадях. Постепенно мы неплохо освоили езду на лошадях. Сначала после необходимой подготовки мы сдавали зачет на звание «Ворошиловский всадник», потом на 3-й, 2-й, 1-й спортивные разряды по конному спорту. Ездили выступать перед населением, в памяти сохранилась поездка в поселок Столбищи. Освоили скачки с препятствиями на время, вольтижировку ( гимнастика на лошади, прыжки и всякие упражнения во время движения лошади ). Все было очень увлекательно, был коллектив, объединенный общим интересом. Естественно, не все проходило гладко. Был у нас такой необузданный конь «Штейгер», во время игры «на выбывание» в манеже он лягнул Женю в грудь. Но поскольку лошадей в кавклубе не ковали на задние ноги, а Женя обладал хорошей реакцией и успел отпрянуть, он не получил серьезной травмы. Однако на груди у него довольно долго оставался красный след в виде подковы. Я во время вольтижировки при прыжке с лошади растянула связки на щиколотке, нога в нижней части отекла, окончательно отек рассосался лишь через многие годы после прогревания горячим песком. Татьяна Никитина при падении с лошади сломала ключицу. Еще была красивая вороная лошадка «Ночка». Она боялась щекотки и бывало, если ее заденут неудачно шенкелем, лягалась и могла ударить соседнюю лошадь, а также и всадника на ней. А еще был «Рыжий ястреб». У него было бельмо на одном глазу и он плоховато видел. Однажды, когда я его в стойле чистила и затем надевала седло, подтягивая подпруги, он встал на дыбы, и я как-то интуитивно, спасая свою жизнь, вцепилась ему в гриву, вскарабкалась на него и таким образом осталась цела. Однажды в манеже Рыжий Ястреб так раскрутился, что сидевший на нем венгр Берки Эндре ( он тоже был студентом нашего факультета ) отлетел в сторону, плашмя упал на спину, отбил легкие и потом какое-то время провел в больнице. Бывало и так: лошадь перед препятствием резко тормозит и всадник летит вперед через ее голову. Много было и других опасных ситуаций. Вместе с нами занимался в кавклубе и болгарин Миша Йолевский. Позднее я встречалась с ним, когда была в Болгарии, в Варне. Поэтому было совсем не лишним, что с первого курса я занималась в университете в секции спортивной гимнастики, где выполнила программы третьего и второго спортивных разрядов и готовилась к сдаче зачета на первый разряд. Я была тоненькая, хрупкая, но у меня были сильные руки. Когда я работала на турнике, Феликс ( наш первый тренер ) говорил, что у меня сил «вагон и еще маленькая тележка». Еще мы, студенты, состояли и в стрелковой секции, зарабатывали звание «Ворошиловский стрелок» и спортивные разряды, какие, я уже точно не помню, но помню, что дошла до 2-го разряда по стрельбе лежа. 6 К сожалению, наш кавалерийский клуб после нашего прихода в него просуществовал недолго, года полтора. Он попал в число 18 кавклубов в системе ДОСААФ, которые закрыли и на базе которых открыли автомотоклубы. Нам сказали: «Пересаживайтесь на автомобили». Мы писали даже маршалу Буденному, просили сохранить наш кавклуб, но все напрасно. Однако наши тренировки не прошли зря, и лошади как-то прошли через всю нашу жизнь. Женя затем ездил верхом на лошадях на производственной практике по степям Бурятии, а я – в горах на Кавказе. Значительно позже мы с Женей и нашим сыном Сергеем верхом на лошадях участвовали в турпоходе на «Каракольские озера» в горах Алтая. А в 2006 году, будучи в Монголии, мы с Женей, вспоминая молодость, посидели в седле и сфотографировались верхом на монгольских лошадях. ИЗ ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ Наша с Женей дружба закончилась свадьбой, которая состоялась 7 января ( Рождество ) 1956 года. В это время я училась на 5 курсе, и у меня была зимняя сессия, а Женя уже работал ассистентом на кафедре геоботаники Казанского университета. На свадьбе было много гостей, в основном студентов, моих школьных подруг и наших родственников. Праздновали у нас дома на улице Зинина, 21. Хорошо запомнилось: мама с тетей Надей приехали из Москвы и привезли трехкилограммовую банку черной икры. Было много тортов и пирогов, которые напекла бабуся. Дальнейшая наша с Женей совместная жизнь проходила сначала в этой же нашей квартире, а когда наш дом был определен под снос, мы с детьми в 1974 году поселились в квартире № 13 на улице Карла Маркса, 53. Университет я окончила в 1956 году с красным дипломом. Бабуся помогла мне устроиться на работу в фельдшерско-акушерское училище, где она сама преподавала аптечное дело. Директор этого училища Мария Андреевна Сергеева с давних пор была большим другом нашей семьи. Мне поручили вести курс паразитологии ( лекции и практику ). Поручили мне и заведование одним из кабинетов, который я быстро озеленила. Была я и куратором группы, в которой в то время училась Флера Мухаметгалеевна Соколина, моя будущая коллега, ныне сотрудник нашей кафедры зоологии беспозвоночных Казанского университета. В летние месяцы я подрабатывала в Казанском институте биологии АН СССР, у моего бывшего научного руководителя В.А.Попова. Помню, рано утром с восходом солнца стояла на учете птиц у села Нармонка. Проводила и паразитологическое обследование мышевидных. Вот тогда-то я и собрала материал для моей первой 7 опубликованной впоследствии статьи по гельминтам куторы – водяной землеройки. 2 апреля 1957 года у нас родился сын Сергулька, чудо ребенок, спокойный и очень миленький, мне даже не хотелось, чтобы он вырастал. Никаких декретных и постродовых отпусков я не брала. Прошло лето и в сентябре я вышла на работу, хотя со здоровьем были проблемы. Я оказалась очень молочной матерью ( это, вероятно, по наследству, я наполовину, по отцу, хохлушка ). Еще в роддоме молоко било из меня фонтаном через сосок и близлежащие поры. Про мою грудь говорили, что, будучи худенькой, я была как бы придатком к своей груди. Чтобы не ходить мокрой, приходилось прикладывать полотенце, которое естественно не было стерильным. Вскоре у меня начался мастит. На левую грудь сделали блокаду новокаином и плотно ее забинтовали. Кормила сына одной грудью да еще сцеживала молоко и отдавала мальчику соседки. Но все равно не обошлось без нарывания, разреза и последующих осложнений. Грудь до следующего ребенка была маленькая, с кулачек, и твердая. Водиться с ребенком мне помогала все та же бабуся. До 1960 года я продолжала работать все в том же фельдшерскоакушерском техникуме. В 1957 году в нашем университете, где в ту пору уже работал ассистентом на кафедре геоботаники мой муж Евгений Леонидович Любарский, появился Владимир Львович Вагин, приехавший из г. Калинина ( где он жил после переезда из Ленинграда ) по приглашению профессора кафедры зоологии беспозвоночных Николая Александровича Ливанова на заведование этой кафедрой. Не без участия моего мужа я была приглашена В.Л.Вагиным в аспирантуру. В 1959 году я поступила в заочную, а в 1960 году перешла в очную аспирантуру и ушла из училища. Я была первой аспиранткой у Владимира Львовича. В те времена создавалось Куйбышевское водохранилище и В.Л.Вагин заинтересовался становлением паразитофауны рыб во вновь создаваемом водохранилище. Мне была предложена тема диссертации «Сезонная и возрастная динамика паразитофауны у ряда видов промысловых рыб ( щука, лещ, судак и берш ). Поскольку для В.Л.Вагина эта тематика была новой, он послал меня на стажировку в Ленинград в Лабораторию паразитологии рыб ГосНИОРХа, кторой заведовал профессор Бауэр Олег Николаевич. При поездке туда я остановилась в Москве у родителей и зашла в Гельминтологическую лабораторию ( ГЕЛАН ), где я уже определяла ранее гельминтов из кутор. Я встретила там паразитолога А.Х. Ахмерова, который занимался изучением паразитофауны дальневосточных рыб. Когда я назвала ему тему моей будущей диссертации, он сказал, что этого недостаточно для диссертации и что он может хоть сейчас перечислить все виды паразитов названных мною 8 видов рыб. Расстроенная, я поехала дальше в Ленинград. О.Н.Бауэр предложил мне добавить к моей диссертациионной работе и исследование паразитофауны молоди рыб, начиная с момента ее выклева из икры. Этот вопрос интересовал его самого и он своим подопечным из различных регионов предлагал провести такие исследования. Впоследствии О.Н.Бауэр был одним из моих оппонентов при защите диссертации. У В.Л.Вагина, который в Казани защитил докторскую диссертацию, было в разное время 10 аспирантов, и у всех у нас были совершенно непохожие направления исследований: паразитофауна рыб, паразитофауна моллюсков, фауна насекомых Волжско-Камского заповедника, фауна обитателей пещер и др. Поэтому он не стеснялся и находил нам всем компетентных консультантов из числа многочисленных своих друзей. Сам Владимир Львович был выходцем из Ленинграда, где пережил блокаду во время Великой отечественной войны и работал в Ленинградском университете. В 1963 году 2 мая у нас родилась дочь, которую мы назвали Мариной ( Морская ) в честь Черного моря, где она была зачата во время нашего отдыха летом 1962 года под Феодосией в с. Камышино. Жили мы с мужем и сыном в частном домике. Море через дорогу. Затем муж уехал в Казань, а его заменила моя мама. Припоминается, уехал он в связи с тем, что ему надо было получать нашу 1-ую машину Запорожец «Божья коровка» салатового цвета, деньги на которую нам презентовал мой папа, в то время уже профессор Московского технологического института мясной и молочной промышленности. Потом у нас были по очереди еще 5 машин, все «Жигули»: темнозеленая, вишневая, васильковая, «золотое руно», «изумруд». На последней машине ездим сейчас, предпоследнюю подарили сыну Сергею. После рождения дочери у меня опять были осложнения со здоровьем. Видимо, во время родов поднялось кровяное давление, мне ввели в ягодицу магнезию ( уколы), она не рассосалась, и у меня началась флегмона. Гной отсасывали, а загоняли стрептомицин. Температура высокая и ничего не помогает. Тогда по моей просьбе меня под расписку выписали из больницы. После этого моя соседка по дому, заводская медсестра, выкачала половину бобовидного тазика гноя и дело пошло на поправку. Грудью дочь не кормила, кормила только сцеженным молоком, которого в день сдаивалось до 3-х литров. Излишки молока забирали в Дом ребенка. В связи с рождением дочери срок пребывания в аспирантуре мне был продлен, и я закончила ее в 1964 году. После окончания аспирантуры я была зачислена на работу в Казанском университете на должность ассистента кафедры зоологии беспозвоночных. 9 Защита моей кандидатской диссертации «Экологопаразитологические исследования рыб Волжского отрога Куйбышевского водохранилища" состоялась только в 1968 году в Казанском университете. Оппонентами были профессор О.Н.Бауэр и профессор А.В.Лукин. Защита прошла успешно. Публикаций к тому времени у меня было уже достаточно много как в местной, так и в центральной печати. После зачисления меня на работу стало практически невозможным продолжать сбор научного материала в том же направлении и объеме, как во время аспирантуры, за исключением отдельных более узких вопросов, касающихся отдельных промысловых рыб ( стерлядь ), а также рыб, служащих хозяевами паразитов, имеющих эпидемиологическое значение. В летнее время я проводила летнюю практику со студентами на биостанции Казанского университета. Пришлось переключиться на моллюсков, обитающих в наших водоемах. Мои дипломницы стали работать в этом направлении в организованном уже к тому времени Волжско-Камском заповеднике. Консультации по определению моллюсков мы получали в Зоологическом институте АН СССР в Ленинграде у профессора Я.И.Старобогатова – крупного специалиста мирового уровня. В отношении паразитов моллюсков консультировались в Москве у различных специалистов в ГЕЛАНе. В связи с необходимостью выявления видов паразитов и установления их систематического положения приходилось вскрывать насекомых, заражать позвоночных животных. Моими помощниками всегда были студенты. Мое отношение к ним, если они того заслуживали, было как к коллегам. Поэтому большинство моих публикаций вышло в соавторстве со студентами. Со многими бывшими моими студентами я до сих пор поддерживаю связь. С созданием при нашей кафедре элктронно-микроскопической лаборатории заведующим кафедрой профессором А.И.Голубевым было рекомендовано привлекать студентов к выполнению курсовых и дипломных работ с использованием электронного микроскопа. Материалы, полученные в результате этих исследований, позволили нам посвятить ряд наших публикаций тонкому строению некоторых личиночных стадий трематод ( церкарии C. pugnax, Opysthorchis felineus и др. ). Состою в гидробиологическом, гельминтологическом и паразитологическом Всероссийских научных обществах, много лет член Центрального совета паразитологического общества при РАН и председатель его Казанского отделения. 10 ОБЩЕСТВЕННАЯ РАБОТА Для меня всегда большое значение имела общественная работа. Еще в техникуме я вступила в КПСС, на кафедре я вскоре стала парторгом кафедры, несколько лет была председателем праздничной комиссии факультета, при трех секретарях партийного бюро факультета ( В.Г.Безуглове, Ю.П.Котове, В.И.Гаранине ) была бессменным заместителем по оргработе, а последние 3 года перед перестройкой была секретарем партбюро факультета. По-видимому я была достаточно активной. Об этом свидетельствует статья-передовица, напечатанная в одном из номеров университетской газеты «Ленинец»: "Добьемся мы освобожденья своею собственной рукой», в которой я пыталась воевать за возможность отчисления части партийных взносов на внутренние нужды коммунистов факультета, а также за возможность принимать в партию всех желающих, а не ограничивать прием лимитом в зависимости от приема рабочих. Где в университете брать нужное количество рабочих? После распада КПСС я стала принимать активное участие в работе ветеранской организации факультета. С 1996 года я председатель Совета ветеранов биолого-почвенного факультета. Совместно с профсоюзной организацией ( в основном материальная поддержка ) 2 раза в год ( перед новым годом и 9 мая ) организуем для ветеранов факультета чаепития с поздравлением юбиляров текущего года ( дарим им небольшие подарки ). Организую однодневные выезды ветеранов в Раифу, Семиозерку, Булгары, Елабугу и другие интересные места. Вспоминаю, что мне удалось из поющих пенсионеров создать хор, правда он просуществовал недолго, но все же, защищая честь факультета, мы выступили однажды на весеннем фестивале студентов. Аккомпанировал нам Сергей Хируг ( преподаватель кафедры физиологии человека и животных ), который вскоре уехал в Америку, и наш хор как-то сам собой распался. Кстати, Сергей был внуком заведующего аптекой № 13, в которой когда-то работала моя бабуся. Будучи еще девченкой, я была вместе с бабусей в гостях у Хиругов на крестинах Сергея. Значительно позже по моей инициативе мы с танцевальным ансамблем также на весеннем фестивале выступали на сцене УНИКСа, защищая честь нашего факультета. Я тогда танцевала в мужском костюме в связи с тем, что в составе нашего ансамбля был только один мужчина. С 1991 года посещаю занятия по противохондрозной гимнастике при районной поликлинике. С 2000 года участвую в Еврейском танцевальном ансамбле «Фрейлекс», с которым мы выступаем на многих праздниках и фестивалях, проводимых в Казани, а в 2007 году 11 выступали на Международном фестивале в г. Львове. Ансамбль состоит исключительно из пожилых людей ( в среднем за 70 лет ), но иногда танцуем совместно с молодежью. Принимают нас всегда очень хорошо. ОТДЫХ Люблю путешествовать. В первые послевоенные годы ( 19451950 ) кроме поездок в гости к родителям в Москву я ничего не помню. В студенческие годы родители в летнее время часто возили меня на юг в санатории. Я бывала в Одессе, в Крыму ( в Мисхоре ), на Кавказе: в Гаграх, в Афоне ( в Советские годы санаторий в Афоне был в бывшем мужском монастыре ), в Сухуми. В студенческие годы ходила в турпоход по Кавказу. Летом 1956 года мы с Женей ездили в Хабаровск, где в то время жил его отец Леонид Вадимович Любарский с семьей, и в Майхинский опытный лесхоз в Шкотовском районе Приморского края: в урочище Соловейцев ключ, где Женя родился, и в урочище Пейшула, с которым связаны его лучшие детские воспоминания и которое позже, с 1973 года, вошло в состав Уссурийского заповедника. Это было наше свадебное путешествие. .Позже по турпутевкам мы с Женей ездили в Закарпатье, несколько раз уже вместе с сыном Сережей были на море в Гаграх, в Евпатории, в Архипо-Осиповке. Летом в 1973 году мы втроем ( я, Женя и Сережа ) были в круизе по морям и землям Дальнего Востока, от которого остались незабываемые впечатления. Посетив опять родню мужа в Хабаровске, мы отправились из Владивостока на огромном океанском лайнере «Приамурье» в 4-хместной каюте ( путевка стоила тогда около 500 рублей – это была в те времена месячная зарплата мужа ). Ночью мы плыли, а днем высаживались в разных местах на берег и путешествовали по суше. Побывали в бухте Скалистой под Владивостоком, на Сахалине, на Камчатке, на Курильских островах. Посещали вулканы, купались в теплых источниках. Забираясь на вулкан Эбеко на Парамушире, проходили мимо фумарол, из которых выходили пары серы, осаждаясь в виде кристалликов на поверхности, Сережа даже привез такие серные камни в Казань. В остывшем кратере вулкана Эбеко были три озера. Два с холодной голубой водой, окруженные льдом, третье озеро бурлило, вода была горячей, а из его центральной части время от времени вырывался большой столб пара, там был кипяток под давлением, центральная часть озера была окружена грязевым валом. Женя и еще несколько человек купались в крайней зоне озера. Под Владивостоком мы побывали и в заповедном хозяйстве, где разводят 12 маралов, чьи ценные рога идут на изготовление многих лекарств. На судне был большой бассейн, в котором во время празднования дня Нептуна мы приняли крещение «..в священных водах океана Тихого..» и в подтверждение этого за подписью Нептуна Тихоокеанского получили Дипломы, в которых Женя был наречен Кальмаром, я – Креветкой, Сережа – Каланом. Когда мы были на острове Кунашир, в море извергался вулкан Тятя, и вокруг нас летел пепел. Местные жители ходили с повязками на носу и рту, чтобы дышать. Женя и Сергей, попытавшиеся погулять по острову, пришли черные, как негры. После окончания круиза мы опять съездили в Соловейцев Ключ и в Пейшулу, и на станцию Океанская в курортной зоне на берегу Амурского залива Японского моря под Владивостоком. Здесь на мелководье можно встать на колючего морского ежа, на морскую звезду, или поцарапать руку раковиной устрицы.. В общем везде экзотика. Прошло много лет, но все это свежо в памяти. Вскоре после этого мы также все трое верхом на лошадях путешествовали по Алтаю. Это был турпоход на Каракольские озера. Тоже было очень интересно и тоже остались приятные воспоминания об этом походе. В 60-е годы ХХ в Женя руководил обследованием по хоздоговору лугов и степей в Бурятии. В работе принимали участие Сергей Зарубин и студенты. Однажды летом было решено взять в Бурятию меня, нашего сына Сергея и жену Зарубина и поселить нас на турбазе на берегу Байкала. В Улан-Удэ приехали ночью и провели эту ночь на вокзале. Как сейчас помню, у вокзала был фонтан, вечером он светился, и в воду один за другим падали крупные черные жуки-водолюбы. В природе такое явление известно. Утром мы уехали на турбазу, устроились, вымылись. С Байкала тянул свежий ветер. К вечеру у меня поднялась температура, зайдя в туалет, я потеряла сознание и упала. Температура была высокая, и меня увезли в больницу в Улан-Удэ. Бывшая на турбазе врач предположила, что у меня что-то с почками. В больнице врачей не оказалось. Как нам сказали, всех послали вязать березовые веники на корм скоту. В течение двух дней мне давали для сброса температуры белый стрептоцид, который я прятала и не пила, так как у меня от него аллергия, и я теряла голос. Некоторое облегчение я почувствовала, когда одна из медсестер принесла мне из дома брусничное варенье. Болела спина в области поясницы, и я подкладывала под спину подушку. Когда появились врачи и были проведены все анализы, подтвердился диагноз – пиелонефрит. Лежала я в многоместной палате, где лежали женщины из разных мест с различными диагнозами. Мне было очень интересно с ними общаться. В больнице я пролежала недели две. В это время наш сын Сережа и жена Зарубина Фая жили на турбазе. Любарский старший и Сергей Зарубин жили и работали в гостинице в Улан-Удэ и в экспедиции. 13 Потом меня под расписку выписали из больницы, и мы с Женей и сыном поехали в Казань. Последствия пиелонефрита преследовали меня потом многие годы, приходилось посещать для лечения и профилактики такие курорты как Моршино и Трускавец, и долгое время я состояла на учете как почечная больная. Шло время, у мужа пропал интерес к совместным поездкам, но я по-прежнему ездила. С школьными подругами Милой и Ирой мы отдыхали в Крыму в Планерской. С дочерью отдыхала на курортах Болгарии в Албене и на Золотых песках, были в турпоходе по Узбекистану. Однажды я была по турпутевке в Болгарии зимой. Очень интересная поездка: побывала в Плевне, Пловдиве, Велико-Тырнове, на Шипке – в местах военной славы, где российские солдаты помогали болгарам отстаивать свою независимость. Посетила памятник «Алеша», воздвигнутый уже в советские годы как символ освободителя от немецкого ига. Во время поездки в Германию сильное впечатление осталось от посещения в Берлине Трептов-парка, где воздвигнут памятник советскому воину - освободителю с ребенком на руках. Была в Чехословакии и Венгрии. Однажды мы с Женей и Сергеем и нашей лайкой Марсом ездили с нашими приятелями на трех машинах в Киев и Минск. В другой раз мы с Женей и дочерью Мариной ездили на машине в Минск, Таллин, Ригу и Вильнюс. Я неоднократно плавала на пароходах до Астрахани и обратно: с подругой Милой, ее внучкой Леной и моим внуком Кириллом; с двоюродной сестрой мужа Ирой; с дочерью Мариной и ее детьми Кириллом и Олей. В сентябре 1997 года мы с мужем плавали от Самары до Астрахани и обратно на теплоходе «Валериан Куйбышев» в качестве участников Международного экологического конгресса, на котором выступали с докладами. В течение всей своей работы в университете я ежегодно проводила летнюю практику со студентами на биостанциях университета в окрестностях Казани, на Белом море, дважды – в Ильменском заповеднике. Всюду со мной ездили сначала дети, а потом и внуки. Про поездки на Белое море хочется рассказать отдельно. Профессор В.Л.Вагин, будучи сам «морским волком», открыл нашей кафедре дорогу на Белое море. Сначала мы ездили со студентами в гости на биостанцию ЗИНа АН СССР на мыс Картеш ( материк ), позднее – на остров Средний ( почти напротив мыса Картеш ), где в дальнейшем была создана постоянная биостанция кафедры зоологии беспозвоночных Казанского университета, на которой студенты кафедры зоологии беспозвоночных и кафедры ботаники проходят летнюю морскую и приморскую практику и выполняют курсовые и дипломные работы. 14 Более 40 лет я посещаю Белое море, в последние годы - в период отпуска. На Белом море неоднократно побывали Женя и все мои дети и внуки. Для меня Белое мора – это 3-ий дом после квартиры и кафедры. На Белом море в отпускное время ежегодно провожу дней 10, но зарядку получаю на весь год. В 2006 году ездили с мужем в Монголию по приглашению бывшей его аспирантки Индрээ Тувшинтогтох ( Тушнэ ), ныне директора Ботанического института Монгольской Академии Наук. Побывали в Улан-Баторе и вместе с Тушнэ и ее мужем на их машине объездили огромные пространства монгольских степей и пустыни Гоби. Впечатлений много: Буддистский храм, музеи, юрты скотоводов, турбазы, степная растительность, саксаулы, верблюды, лошади, козы, овцы, змеи и другие животные. В 2008 году летом незадолго до августовских событий в Южной Осетии я посетила Абхазию. Побывала в Сухуми, где когда-то жила семья моей тети, в Афоне, в Гаграх, вспомнила молодость. Мое увлечение еще с юных лет фотографией позволяет мне запечатлеть окружающую природу и животный мир и поделиться своими впечатлениями с помощью фотовыставок. В последние годы с созданием цифровых фотоаппаратов я серьезно увлеклась фотографией, участвую в фотовыставках, фотоконкурсах, печатаюсь в журналах. Люблю фотографировать друзей, коллег, пейзажи, архитектурные шедевры и всевозможное «зверье». Муж часто ездит на Дальний Восток, там его родина, там прошло его детство: Соловейцев ключ, Пейшула ( теперь – часть Уссурийского заповедника ), Хабаровск, Владивосток. В разное время с ним побывали там и я, и наши дети, и трое наших старших внуков. Он долго уговаривал меня снова съездить с ним на Дальний Восток, и я пообещала составить ему компанию. В 2008 г. он ездил со мной на Белое море, куда я езжу почти ежегодно. И вот в 2009 году после моего возвращения 16 августа с Белого моря в Казань мы с ним 20 августа отправились на Дальний Восток. Сначала поехали по железной дороге через Москву в Хабаровск, куда прибыли 27 августа вечером и где провели три дня в семье Жениной младшей сестры Марины, которая живет вместе с сыном, снохой, двумя внуками, котом Лаки и псом Блэком. Марина – рентгенолог. Посетили Набережную Амура, знаменитый утес над Амуром, Дендрарий ДальНИИЛХа ( ДВНИИ лесного хозяйства ), в котором когда-то работал Женин отец. Встретились с директором института. На территории Дендрария в одном из деревянных домиков ( нынче они все снесены ) раньше жила семья Любарских. Несмотря на дождь, прогулялись по аллеям Дендрария. 15 Побывали на кладбище, где похоронены Женин отец Леонид Вадимович Любарский и другие родственники. Хабаровск – большой город, в последнее время он стал красивее и чище. Его центральная часть - Амурский и Уссурийский бульвары ( бывшие большие овраги Плюснинка и Чердымовка ) и подъемы и спуски между ними. 31 августа вечером мы выехали в Уссурийск, куда прибыли на следующий день утром. У поезда нас уже ждала машина директора Уссурийского заповедника и мы сразу отправились в заповедник, на кордон в Пейшулу, где пробыли до 6 сентября. Погода стояла отличная, летали бабочки, жуки, клопы. Женя как на работу тащил меня с утра гулять по заповеднику, посещали места его рыбалки на таежных речках. Вода в них в это время была низкая, рыба ловилась плохо, но все же в общей сложности Женя поймал штук 12 ручьевых форелей и ленков. Попробовали и уху, и жареную и печеную рыбу. Рыбка вкусная, но картина при ее вскрытии была весьма непривлекательная: в плавательном пузыре кишели нематоды. Поднимались на вершину Жениной любимой горы Змеинки ( высота 400 м от основания ). Пришлось полазить по крутым скалистым склонам, стараясь не ухватиться за подвижные камни, сухие стволики или колючие кусты элеутерококка. С вершины Змеинки открывается прекрасный вид. Погода была ясная, виден кордон, на котром мы жили, гряды сопок, дорога, по которой мы приехали в Пейшулу, ряд лиственниц, которые когда-то еще в 1929-1930 годах посадил Женин отец. Спускались со Змеинки с другой стороны по крутому распадку, выходящему прямо к кордону. Спуск был стремительным, но почва в основном мягкая. Женя часто просто ехал на мягком месте, так что камушки сыпались вниз. Вдоль основания Змеинки течет речка Корявая, ее нам приходилось переходить вброд. Дважды посещали пещеру «Спящая красавица» на склоне Змеинки, в пещере холодно и сыро, в одном месте вверху, собравшись в кучку, прицепились к потолку летучие мыши, издававшие приятные звуки, в глубине пещеры приходилось проползать в узкий лаз, за которым следовало небольшое расширение, там на стене есть наплывы, напоминающие тело женщины, а на небольшом естественном известковом наплыве в форме головы и шеи аккуратно вырезаны глаза, нос, рот, это и есть спящая красавица. Кем и когда она создана, неизвестно. Дважды посещали и другую пещеру, которая находится у подножья Змеинки. В ней сыро, для удобства положены доски, в ее конце есть глубокий колодец с чистой водой, которую мы набирали в бутылки и пили. Ориентироваться в пещерах нам помогали налобные и ручной фонарики. На машине нас свозили на Женину родину в Соловейцев ключ ( в 30 км от Пейшулы ) и на Чертов ключ и Серпантин ( 10 км вверх по р. Пейшуле ). Серпантин – это такая лесная дорога, 16 поднимающаяся от Чертова ключа вверх по сопкам на перевал в другую долину. В лесных походах нас обычно сопровождал пес Хан ( его хозяйка, жена одного из егерей, звала его «Ханыга» ). Мы его немного подкармливали, и он был нам очень благодарен. Он поднимался с нами и на Змеинку, а вот в пещеры не заходил, поджидал нас снаружи. После нашего отъезда из заповедника туда должны были приехать из Москвы тигроловы в соответствии с пятилетней программой ( 2008-2013 гг ) по изучению миграций уссурийских тигров. Мы видели на лесных дорогах места, где дорога была перегорожена и оставлен узкий проход, в котором ставилась петля. Таких ловушек в заповеднике ставили около 20. В 2008 году на открытие этой программы в Пейшулу приезжал Путин. Однако за прошлый год ( сентябрь – ноябрь ) была поймана лишь одна тигрица, она была временно усыплена, на нее был одет ошейник с датчиком, что позволяет теперь следить за ее перемещениями. Поскольку тигры в петли долго не попадались, то к приезду Путина вертолетом привезли тигра из Хабаровского зоопарка, временно усыпили его и вставили лапу в петлю. В результате по телевизору была показана картинка, где Путин поцеловал тигра. Зато в эти петли поймались 3 медведя, которые были отпущены. В предыдущие поездки Жене неоднократно приходилось встречаться в лесу с медведями и медвежатами. В этот раз у солонца мы видели только след передней лапы медведя и свежие экскременты кабана. Из змей я видела лишь несколько трупиков щитомордников, а Женя однажды чуть не наступил на крупного щитомордника, когда ходил на рыбалку. Еще он видел большого полоза, который жил у нас под домом и вылез на завалинку погреться на солнышке ( зато в доме не было слышно мышей ). Из Пейшулы в Уссурийск нас вывезли на своей машине наши друзья, жители Уссурийска. После ночевки у них дома они же 7 сентября доставили нас на машине во Владивосток в гостиницу «Якорь». 8-10 сентября во Владивостоке проходила Всероссийская научная конференция «Леса Российского Дальнего Востока: 150 лет изучения», на ней Женя выступил с докладом. Я тоже сидела на заседаниях, было интересно. 11 сентября нас вместе с другими участниками конференции возили на катере на Русский остров, где мы провели день на базе отдыха Лесного управления Приморского края. Погода была роскошная. Многие купались в море, в том числе и Евгений Леонидович, некоторые побывали в бане. Нас очень вкусно кормили, в основном морепродуктами. 12 сентября Женя принял участие в экскурсии на Горно-таежную станцию, а я провела день во Владивостоке: побывала в университете, осмотрела университетские музеи, кое-какие экспонаты сфотографировала, хотела посмотреть ядовитую медузу-крестовика, но к сожалению ее в музее не оказалось. 17 14 сентября нас покатал по острову Муравьева-Амурского вдоль Уссурийского залива ( и бухты Шамора ) на своей машине наш Владивостокский приятель П.В.Колмаков, который когда-то у нас в Казани защищал кандидатскую диссертацию. Мы устроили пикник у р.Майхэ с пивом, медведками и острыми закусками корейской кухни. 14 сентября мы самолетом перелетели ( 6 часов полета ) в Новосибирск. 15 сентября в Новосибирске в конференцзале Института систематики и эволюции животных СО РАН началась III-я Межрегиональная научная конференция паразитологов Сибири и Дальнего Востока, посвященная 80-летию профессора Константина Петровича Федорова – бывшего студента и ученика проф. В.Л.Вагина, который когда-то был куратором группы, в которой в Ленинградском университете учился юбиляр. Конференция началась поздравлениями юбиляра. Я тоже его поздравила, подарив ему его портрет ( фотография, сделанная мною в 2008 году на съезде паразитологов в СанктъПетербурге ) и коробку конфет «Птичье молоко» Владивостокского происхождения. Здесь были заслушаны пленарные доклады. В тот же день вечером в 21 час мы вместе со всеми участниками конференции на двух автобусах выехали в поселок Артыбаш, расположенный на берегу Телецкого озера в горном Алтае, куда прибыли на следующий день в 9 часов утра. Следующие 4 дня конференция продолжалась там на стационаре института. Нас поселили на турбазе «Алтын-Кёль». Мы с Женей жили в роскошной комнате с видом на Телецкое озеро. Я сделала доклад «Динамика заболеваемости населения Татарстана протопаразитами и трансмиссивно-клещевыми инфекциями», подготовленный по материалам Роспотребнадзора по Республике Татарстан, с работниками которого я сотрудничаю и в соавторстве с которыми был представлен доклад. В один из дней мы вместе с остальными участниками конференции на двух катерах совершили экскурсионную поездку по Телецкому озеру к водопаду Корбу. Вода здесь падает с высоты 12 метров. Озеро ( длина – 77 км, наибольшая ширина – 5 км, наибольшая глубина – около 300 м ) очень красивое. Это второе после Байкала озеро по запасам пресной воды. К его берегам почти везде спускаются крутые горы, нередко скалистые, покрытые лесом в желто-зеленом осеннем наряде. В свободное время мы знакомились с окрестностями поселка Артыбаш, живописными берегами Телецкого озера, поднимались вверх вдоль бурной «Третьей речки» с несколькими водопадами с высотой падения воды не более одного метра. В поселке довольно много животных. Собачки добрые, похожие по облику на лаек, а по цвету на волчат. Они с утра уже собирались около летней столовой, где нас кормили, и спокойно ожидали, когда кто-нибудь разделит с ними свою порцию. По дороге в столовую попадались разномастные лошадки, которых повидимому 18 используют в летнее время для конного туризма. Мы заметили у них одну необычную для наших лошадей привычку испражняться в том месте, где уже есть кучка, поэтому местами встречались необъятные по диаметру кучи. В Телецком озере мало рыбы, оно достаточно холодное, как следствие не заметно рыбоядных птиц. Интересны сувениры Алтая – «обереги», сделанные в национальном стиле, с изображением волков, птиц и др. 19 сентября вечером мы вновь выехали на автобусах в Новосибирск, куда прибыли 20 сентября утром. По прибытии в Новосибирск, мы с Женей вскоре отправились на вокзал и выехали поездом ( с пересадкой в Екатеринбурге ) в Казань, куда прибыли 21 сентября вечером. Так закончилось наше насыщенное событиями путешествие. По приезде в Казань выкопали картошку и перевезли вместе с тыквами и кабачками, которые заблаговременно собрали наши родственники, из деревни в Казань. Год этот был у нас урожайный, много было также помидоров ( мы собрали их более 250 кг ) и яблок. ДЕЛА ОГОРОДНЫЕ Я с детства люблю землю, сажать, выращивать растения, снимать урожай. Началось это еще в военные годы, когда приходилось заботиться о пропитании. При доме на улице Зинина у нас был небольшой садовый участочек ( садик ), где росли яблони, малина, клубника – шпанка и еще всякая всячина. А во дворике росли цветы, пионы, георгины, которые разводила хозяйка нижнего этажа Анна Ивановна. Утром сбежишь вниз со второго этажа и попадаешь в цветник. А на наш балкон на втором этаже свисают ветки липы, тополя. А на одной из толстых лип сыном Анны Ивановны Борисом была сделана домушка, куда мы забирались по вколоченным в ствол гвоздям. Сидишь наверху, как птичка. Красота! А вечером еще можно было и круглый фонарь включить. Дяде Боре, который работал на Казгрессе, давали участок земли на окраине города, где мы сажали картошку, а один год даже и просо. Об этом я уже говорила. Вспоминается, как носили картошку домой, насыпали в мешочек, а потом перевязывали его посредине и взваливали на плечо. Такой же, только маленький, мешочек делали и мне. С 60-х годов прошлого столетия у нас в семье начали появляться садовые участки. Первый появился на окраине города в Дербышках, площадью около шести соток. Сначала это был голый участок с недостроенным домиком. Мы посадили яблони, достроили дом, 19 посадили малину, перетащили из сада при доме на Зинина клубнику – шпанку, стали сажать различные овощи. В первые годы снимали хорошие урожаи помидоров. От старого хозяина участка, который мы купили, сохранились два больших бака для воды, из которых мы поливали огород, когда не работал водопровод. В одном из баков Женя даже купается. Напротив нашего участка находится участок семейства моего дяди, который был ими освоен еще раньше нас. Сейчас там работает его сын Вова с женой Ириной. В настоящее время наш Дербышкинский участок оформлен на сына Сергея, но пользоваться им продолжаем мы все. Через какое-то время мы приобрели еще один участок на берегу Куйбышевского водохранилища на Волге в Зеленом Боре в садоводстве ветеранов – нефтяников. Участочек небольшой, 2,5 сотки. Растут там пара яблонь, порослевая вкусная черная вишня, малина, лимонник китайский. Дом старенький, но жить в нем все-таки можно. Участок расположен совсем рядом с водой. В заборе проделана калитка к воде, можно хоть целый день купаться. Из овощей я там ничего не сажала, кроме своих любимых помидоров. Помню, в какой-то год мы туда что-то долго не приезжали, наверное ездили куда-то на юга. А когда приехали, увидели много красных и желтых помидоров, которые созрели на кустах. Близость воды благотворно влияет на все посадки, у воды теплее. Здесь хорошо плодоносит лимонник китайский, привезенный Женей с Дальнего Востока. Этот участок сейчас оформлен на нашу дочь Марину. В 90-е годы мы обзавелись еще одним участком. Моя одноклассница и подруга геолог Мила, вслед за которой мы обзавелись участком на Волге в Зеленом Боре, захотела приобрести домик и участок в деревне. Она со своим мужем занялись поиском. Им понравилась деревня Алан-Бексер в Высокогорском ( ранее Дубъязском ) районе Татарстана, примерно в 60 км от Казани на реке Ашит. Они купили дом с участком земли. Рядом река Ашит, недалеко большое озеро – бывшее старое русло Ашита, кругом леса с грибами и ягодами, луга на горках с клубникой, малинники. Вскоре и мы последовали их примеру, сначала обзавелись землей, около 14 соток ( сначала считалось 10 соток ), затем купили примыкающий к позьму ( так здесь называют приусадебный участок ) домишко в два окошка. Участок условно разделили с сыном и начали обрабатывать. Сажаем картошку ( разные сорта ), мои любимые помидоры, рассаду которых я сама выращиваю дома из семян, т.к. базарная рассада меня не устраивает. Сажаю цветную капусту, огурцы и др. На участке есть малина и виктория. Но меня летом больше тянет в луга и леса за земляникой и клубникой, осенью – за грибами. Ходить за грибами я люблю одна, без компании, ориентируясь по солнцу. Люблю ходить на так называемое Моховое болото, километрах в двух от 20 деревни, за Ашитом. Тишина, иногда встретишь какого-нибудь зверька или птицу. Попадаются лисьи норы. Покрикивают вороны, можно встретить сову, орлана-белохвоста. Белочки с криком проносятся на сосенки. Можно найти самый ценный гриб – белый, вообще много других грибов, кроме лисичек. Их почему-то здесь нет. А вот в Зеленом Боре их бывает много. ЗВЕРЬЕ МОЕ Что касается наших домашних «сожителей», то они всегда были рядом с нами – это кошки, собаки и другие более мелкие зверушки и птицы. В довоенные годы, как я помню, у нас были гладкошерстный пятнистый кот Мурзик и дворовый пес Рыжик. В военные годы мы подкармливали бездомных котят и кутят, устраивали им жилища в сарае, землянках и ледяных домиках. Из кошек, живших у нас на Зинина, 21, вспоминаю серую гладкошерстную кошечку, которая частенько приносила котят, а когда они начинали кушать не только молоко, кошка таскала им с улицы разных птичек и даже крыс, которых мы вдруг обнаруживали то под стулом, то под столом. Из собачек в это время у нас жила беленькая собачка Белка -–гибрид шпица и, вероятно, болонки. А потом у нее родился беленький Малыш. Насколько долго они у нас жили, не помню. В это время мы с детьми-домочадцами занимались воспитанием птенцов скворцов, изредка и других птиц. Птенцов мальчишки брали из гнезд. Заменяя им родителей, мы их выкармливали. Они были совсем ручные и даже, когда уже могли летать, держались вблизи дома. Вспоминаю такой случай. Я вхожу во двор, кричу «Птенька», он откликается, летит ко мне и садится на плечо, потом перелетел в соседний двор. Я посмотрела в щелочку в заборе. Сидит мой «Птенька» на траве. Напротив него сидит кошка и машет лапкой, глядя на птенчика. А он кричит и открывает рот, вероятно, думает, что ему что-нибудь дадут. Я бегом побежала через ворота в соседний двор спасать воспитанника. Когда я подбежала, кошка видимо испугалась, что у нее отнимут игрушку, схватила его за спину и потащила. По-видимому, она повредила ему позвоночник, и он погиб. После этого случая я уже больше не стала заниматься воспитанием птенчиков, за исключением случаев, когда находила одинокого птенчика. Через некоторое время после нашей свадьбы мы с Женей завели щенка немецкой овчарки. Щенок быстро вырос в крупную собаку. Звали ее Рина. Но вскоре нам пришлось отдать ее другим хозяевам, так как нам трудно стало с ней справляться. 21 Позднее у нас был дворовый пес Кубик, которого Женя однажды еще щенком принес из университетского двора. Когда мы ездили на машине с нашими детьми в лес на прогулку, брали его с собой. Из кошачьего отродья у нас долго жила кошка Дымка. Я нашла ее маленьким котеночком на улице Большой Красной. Она была пушистенькая, серая с белой мордочкой и грудкой. Она ежегодно по два раза в год приносила котят. Ни одного из них не утопили. Женя их всех распределял по новым хозяевам. Их называли кошками Любарской породы и с удовольствием брали, несколько котят отправили даже в город Запорожье в подарок родственникам. Вспоминается такой случай. Из Москвы в гости в Казань приехала тетя Надя и привезла с собой белую болонку Джерика. И вот вбегает в кухню Джерик и на него набрасывается Дымка ( в это время у нее были маленькие котята ). Баба Надя ( она уже в это время была бабушкой для моих детей ), хватает Джерика на руки, спасая его от Дымки, а Дымка кусает ее за руку. Моя мама, которая в это время жила в Казани, воспитывая мою дочь Марину, уносит Дымку на карантин. На другой день я пошла проведать ее, а она сидит бедная в железной клетке. Я не выдержала и выпросила ее домой, а затем в течение недели ежедневно носила в сумке показывать, что она не бешеная. Со страху она бедная писала в сумку. По прошествии необходимого для проверки срока Дымка вернулась домой. Одна из дочек Дымки, Белка, осталась у нас, т.к.ее по-видимому никто не взял. Таким образом на тот момент у нас в доме оказалось уже две кошки. Женя в то время увлекался охотой и нередко приносил зайцев, а иногда лис или птиц. Поэтому после исчезновения Кубика мы решили взять охотничью собаку. Так у нас появился маленький кутенок сибирской лайки бело-рыжий Норд. Но он прожил у нас недолго. Во дворе дома на Зинина в сарае в открытом дверном проеме ему сделали загородку из досок, но он ее легко перепрыгивал, как мы ее ни надстраивали. Удивительно, как щенок брал такую высоту. Однажды, перепрыгнув через загородку, он выбежал на улицу и погиб под колесами автомашины. Это произошло зимой, похоронили его в глубоком снегу в соседнем овраге. Потом у нас появился щенок восточно-европейской лайки Марсик, бело-черной окраски. Хорошего охотника из него не получилось, но охранник он был хороший, в качестве охранника даже ездил с нами ( Женя, я и наш сын Сергей ) в отпуск на машине во время нашего путешествия в Киев и Минск. Марс прожил у нас лет 12-15 и погиб в 1976 году ( по-видимому он отравился крыситом при ночевке в Зеленом Боре ). Возвращаюсь к рассказу о кошках. В мае 1974 года они переехали вместе с нами с улицы Зинина на новую квартиру на ул. К. Маркса, 53, кв. 13. Переезд был связан со сносом нашего дома на ул. Зинина. Чтобы 22 наши кошечки могли выходить на улицу ( мы жили на «полуторном» этаже в доме, построенном более 150 лет тому назад ), мы вкопали стволик липы напротив форточки на нашей большой веранде. Здесь у нас появилась еще и третья кошечка Кенга ( ее назвали так, потому что она могла сидеть на задних лапках, напоминая кенгуру ). Мы думали, что это котик, и отдали ее очередному клиенту, но потом выяснилось, что это кошечка, и ее нам вернули. Все три кошки рожали своих котят в один ящик и по очереди их кормили. И всех котят Женя пристраивал к новым хозяевам. Они даже рожать друг другу помогали, делая массаж животика. Дымка прожила у нас не менее 18 лет и мирно скончалась дома. Две другие кошки прожили меньше и умерли не своей смертью. Белку убил пьяница из нашего дома, Кенга не смогла разродиться без помощи Белки. Это отдельные истории. Больше кошек мы не заводили. После гибели Марсика моя подруга Мила 21 октября 1977 года подарила нам кутенка породы колли, родившегося 21 сентября 1977 года. Мы назвали его Дариком. Это был добрый большой шумный пес, рыжий, длинношерстный и часто болевший. Прожил он у нас недолго, лет 11. Болячки были разные, но трудно излечимые. Из Дарика я начесывала много пуха – шерсти и связала несколько свитеров, шарфов и шапочек. Поскольку из-за болезни в последние годы его жизни Дарика нельзя было мыть, у него развелось много блох. И когда он скончался, блохи напали на нас. Сядешь на диван под торшер, и вот они начинают прыгать. Сначала я хотела воевать с ними, но не смогла. Пришлось использовать противоблошиные преператы. Дарика похоронили в лесу в Зеленом Боре, и когда там бываем, навещаем его могилку. Год-два спустя у нас появилось желание опять завести собачку. Однажды, когда я летом году в 1990-1991-м шла в наш сад в Дербышках, навстречу мне вышли из леса три маленьких рыженьких кутенка. Одного из них я схватила и побежала в сад. Так у нас появился Тузик, как предложил его назвать наш внук Кирилл. Собачка оказалась очень добрая и умненькая. Вскоре из нее выросла типичная дворняжка, но очень способная к дрессировке. Тузик выполнял много разных команд и вообще казалось, что он все понимает и только не может говорить. Он прожил у нас лет 15-17 и скончался 11 февраля 2007 года. Тузик дружно жил с появившимся у нас в 1994 году летом грачем Карлушей, который однажды, будучи маленьким птенчиком, выпал из гнезда. Было это в деревне Алан-Бексер. Его принес наш старший внук Кирилл. Граченка не удалось «вернуть» в гнездо родителям, и мы решили временно взять его домой, а когда подрастет, выпустить на волю. Но этого не произошло. Целый год он ел только из рук. Однажды летом следующего года, когда мы пытались учить его летать на лугах у реки Ашит, произошел курьезный случай. Когда 23 Женя подбросил его в воздух, ветром его отнесло в сторону реки, и он упал прямо в реку. Река небольшая и неглубокая, но в этом месте с вязким илистым дном. Муж прямо в одежде бросился его спасать, но грач сам с помощью крыльев подгреб к берегу. Муж пришел домой по уши мокрый в одной туфле ( вторая осталась на дне Ашита ), весь перемазанный глиной. В одной руке он нес корзину с Карлушей. Вот уже 15 с половиной лет Карлуша живет у нас. Облюбовал себе место под столом на перекладинках. Муж кормит его из миски, посадив на жердочку или ставит перед ним миску с едой на табуреточку. Сам варит ему кашу. Грач ест все, от винограда до сосисок, очень любит, чтобы ему клали пищу руками в рот ( кусочек мяса, яйца, рыбы, блинчик и др. ). В летнее время, когда нам с мужем нужно бывает уехать, Карлуша временно живет на Юннатской станции в вольере вместе с морскими свинками и кроликами ( 2007, 2008 годы ) или остается дома, опекаемый нашей дочерью, снохой Наташей и внуком Димой ( 2009 год ), которые по очереди приходят его кормить. Два раза в год Карлуша линяет, сбрасывая постепенно все перья и так же постепенно обрастает новыми перьями. Года три назад у него появилось одно крупное белое перо, после линьки новое перо в этом месте сохраняет свой белый цвет. Думаю, что это что-то вроде «седины». Карлуша очень любит купаться. Зимой его приходится мыть с шампунем в ванне под душем. Была у нас еще белочка Ветерок, но она прожила недолго. А однажды, когда мы уже жили в доме на К. Маркса, весной к нам в форточку залетела снегириха. Кормили ее семечками подсолнуха, раскладывая их на шкафах. Видимо, ей у нас было неплохо порхать по большой комнате ( площадь комнаты была 30 кв. м при высоте потолка 4,5 м ). Недели через две я с трудом выпроводила ее на улицу. Ведь пора было уже гнездо строить. А еще интересный случай произошел с обезьянкой. Однажды 1 мая мы ездили в наш сад-огород в Алан-Бексер. Погода была прохладная. Вечером приехали домой, был сильный ветер. В скверике около нашего дома на К. Маркса росли большие липы. Ветер шумит, кричат вороны, а наверху на ближайшей к дому липе прыгает обезьянка. Женя вышел выгуливать Тузика, возвращается и говорит: «Что делать, обезьянку вороны атакуют». Я посоветовала ему показать обезьянке банан. Увидев банан, она моментально спустилась по стволу липы и протянула руку. Женя вернулся домой с обезьянкой на плече. Весь вечер она пролежала на телевизоре, прижавшись к нему животом и свесив хвост, видимо очень устала. А на другой день у нас началась «веселая жизнь». Она начала прыгать по шкафам и дверям, ходить по леске, на которой висели полотенца. Обезьянка имела возможность передвигаться по кухне и одной комнате, в две другие комнаты двери были закрыты, но она постоянно пыталась открыть их лапкой. Позднее она освоила выход 24 через форточку на большую веранду. Там она быстро навела «порядок». Открывала крышки со всех банок, проверяя, что находится внутри, все разбрасывала и т.д. Муж позвонил Сергею Хиругу, у которого жила в доме такая же обезьяна, чтобы посоветоваться, как с ней быть. У него обезьяна жила в вольере. У нас обезьяна свободно жила в квартире, постоянно общаясь с нами. Например, сядет на спинку дивана и начинает что-то искать в волосах у нас на голове и отправлять в рот. Как мы потом выяснили, она искала кристаллики соли от пота. Ей очень нравилось, когда ее погладишь, почешешь под мышкой. К сожалению, у обезьян нет привычки испражняться в каком-либо конкретном месте. Она делала это на ходу, как птичка. Муж попытался узнать в зоопарке, что это за обезьяна, и нельзя ли ее там оставить, но посмотрев на условия, в которых жили зоопарковские обезьяны, решил, что этого делать не стоит. Он также выяснил, что наша обезьянка – зеленая мартышка подросткового возраста. В зоомагазине Жене сказали, что у них недавно пытались продать такую обезьянку по цене в один миллион ( это было до деноминации наших денег ), но ее так никто и не купил. Однажды я стояла у плиты и варила суп. Над плитой у нас висела сушилка для посуды. Чита ( так мы назвали обезьянку, хотя позже выяснилось, что ее имя - Чапа ) разлеглась на ней, а хвост опустила чуть ли не в кастрюлю. Я хотела ее отогнать и протянула руку, так обезьянка тут же вцепилась в нее. В это время в кухню вошел сын Сергей и увидел, что я "воюю" с обезьяной. Он посоветовал мне взять веник. Как только я это сделала, обезьяна мигом взлетела на шкаф. Мне это очень понравилось, и я потом неоднократно прибегала к помощи веника. С обезьяной у нас было много интересных ситуаций, но и проблемы с ней были немалые. Через некоторое время мужу позвонил С. Хируг и сказал, что по телевизору по бегущей строке показали телефон хозяев сбежавшей мартышки с просьбой вернуть ее за вознаграждение. Мы им тут же позвонили и наметили время встречи. Пришла женщина с дочкой лет двенадцати. Они узнали свою мартышку. Оказалось, знакомый летчик привез ее им из Индии. Однажды мама с дочкой ушли в гости, оставив форточку открытой. Обезьянка этим воспользовалась и сбежала. Наш дом от их дома находился за три квартала. Если бы мы ее не приютили, она бы наверняка погибла. Хозяева сообщили, что в тот день они то ли забыли надеть на Чапу жилетик с привязью, то ли она из него вылезла. Поймать мартышку и поместить ее в сумку девочке удалось с трудом. Чапа привыкла к свободе. Мы посидели за накрытым столом, хозяева мартышки принесли коньяк, конфеты, мы приготовили хороший ужин ( кажется, был жареный сазан с картошкой ), в общем познакомились и поиронизировали на тему, что еще неизвестно, кто кому должен вознаграждение. Мама с девочкой были счастливы, что нашлась пропажа, а мы об этом времени с юмором рассказывали своим 25 друзьям о том, что это были «Десять дней, которые потрясли нашу квартиру». Скоро исполнится уже два года, как у нас живет в клетке еще один необычный зверек – песчанка. Она похожа на серую мышку, только она черного цвета со светлой грудкой, и на хвосте у нее кисточка волосиков. Назвали ее Зверушей. Она часто встает на задние лапки. Ее обычная пища – разное зерно, семечки, сухие корочки, морковка, веточки деревьев – грызет все. В клетке есть домик, так она там столовую устроила, все съедобное туда тащит, а спит, закопавшись в мелкие стружки, которые сама делает, изгрызая веточки. А недавно я выяснила, что ей и «мяса» хочется, из рук выхватывает моль, мух и других насекомых. При этом, позовешь ее «Зверуша», она тут же бежит и тянется к руке. ИЗ ИСТОРИИ НАШЕЙ СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ 7 января 2006 года исполнилось 50 лет нашей совместной жизни с Евгением Леонидовичем. Наш юбилей отмечался в ЗАГСе НовоСавиновского района г. Казани вместе с еще двумя парами. Были официальные поздравления, концерт, многочисленные подарки. Это, конечно, незабываемо. У нас пятеро внуков: у сына сын Дима и две дочери Женя и Ира, у дочери сын Кирилл и дочь Оля. 23 октября 2008 года у нас появилась правнучка Арина, дочь Кирилла и его жены Маши. С трудом верится, что наше с Женей знакомство состоялось так давно. Долго ему пришлось меня завоевывать. Интуитивно я чувствовала, чем быстрее я «сдамся», тем быстрее ему надоем, и он потеряет интерес ко мне. То, что долго завоевываешь, бросить жалко, и я очевидно права. Вот мы и дожили до золотой свадьбы. Мне Женя нравился ( и не только мне ), но почему-то в тот наш еще досвадебный период мной были написаны стихи: Несется быстро конь стрелой, Пленяя всадника собой. Красивый конь, глаза горят. «Скакун» лихой, как говорят. Хозяин любит скакуна Нежней, чем мать свое дитя, Ласкает, холит он его, И конь не чует ничего. Проходит год, а может два, Хладеет всадника душа, 26 Волненья, страсти исчезают, Конюшня, конь надоедают. Вдруг появился конь другой, Норовистый, горячий, не такой. И всадник хочет нового коня любить И вновь, как первого, себе он подчинить. Проходит мимо скакуна И не ласкает никогда. Так часто в жизни человек Пока влюблен и о взаимности мечтает, То кажется ему, что девушку любимую он уважает. Проходит страсть, И он о дружбе не мечтает, Заботится о самолюбии своем И вечно оскорбленным лишь себя считает. Но есть лишь разница одна, Нет гордости у резвого коня, А человеку же она Самой природою дана. ( 1953 ). Еще одно стихотворение, написанное в тот же период: Как трудно человека нрав познать. То он готов, как маленький, и прыгать и играть, То вдруг задумчив, молчалив, Сидит, надувшись, не глядит, То вдруг глаза засветятся теплом И речь польется ручейком. То в дикой ярости готов он все громить, Застенчивей, скромней ягненка может быть. Способный, умный и дурак, Не разберешься в нем никак. По астрологическому календарю мы оба «весы», а это что-то значит. Конечно, у нас не все было гладко, но мы любим друг друга. 27 В моем понимании любовь – это «состояние души». Я больше всего ценю привязанность, честность, порядочность. Современные психологи по телевизору призывают девушек проявлять инициативу, завоевывая партнеров. У меня остается старое понятие, что инициатива должна исходить со стороны мужчины. А то как-то мне бывает жалко парня, на котором виснет и обнимает его девушка. Скоро мы все отнимем у мужчин: брюки отняли, руль отнимаем ( имеется ввиду руль автомашины ). Я призываю, чтобы наши парни были мужчинами во всех смыслах этого слова, и мы, женщины, могли бы ими гордиться. О.Д.Любарская Февраль 2010 г.