Селькупский богатырский эпос: современная запись

О. А. Казакевич (Москва)
Селькупский богатырский эпос: современная запись1
Сбор и публикация текстов, в том числе и фольклорных текстов – обязательная составляющая
документации языка. Ариадна Ивановна Кузнецова занимается документацией и описанием селькупского
языка уже более 40 лет2. Предлагаемые заметки о современных записях селькупского
героического эпоса – скромная дань уважения юбиляру от одного из тех, кого она в давние времена
«втянула» в это увлекательное занятие.
Самая полная версия селькупского богатырского эпоса о жизни и подвигах
героя Ичи и о его антиподе великане Пюнэ-Кэсы дошла до нас в изложении финского лингвиста и
этнографа Кая Доннера, работавшего в Западной Сибири перед первой мировой войной (1911–1914 гг.). Во
время
своей поездки в верховье р. Кеть К. Доннер записал от своих селькупских
информантов изложение цикла сюжетов об Иче. К сожалению, по-селькупски на Кети им был записан
только один текст, большая часть сюжетов была зафиксирована им по-шведски (см. статью Ярмо Алатало
[1997], написанную по экспедиционным архивам К. Доннера).
С тех пор лингвистам и этнографам удалось записать многочисленные
разрозненные фрагменты того, что К. Доннер назвал селькупским эпосом – цикл сказок о селькупском
герое-трикстере Иче.
Кроме этого цикла в селькупском фольклоре существуют героические
легенды, рассказывающие о войнах с соседними народами, но в отличие от цикла об Иче в легендах
отсутствуют сверхъестественные существа (великаны-людоеды, ведьмы, черти и т. д.).
Летом 2002 г. в поселке Красноселькуп от Владимира Кузьмича Аксандакова (1957–2003) были записаны
три текста, каждый из которых
представляет собой сказание о селькупских богатырях и их подвигах,
совершаемых в бесконечной борьбе с завоевателями-ненцами (традиционными врагами героических
преданий северных селькупов)
и со всевозможной нечистой силой (змеями, чертями, ведьмами). Наличие среди врагов героев нечистой
силы не позволяет отнести эти тексты к военным легендам, скорее мы имеем дело с богатырским эпосом.
Продолжительность каждого из записанных текстов примерно 30 минут.
Тексты выстраиваются в фиксированную последовательность. В каждом тексте свой главный герой: в
первом это Тэмты-Йечик (Tәmty-Ječyk ‘Купец Ича’)3, единственный сын своих родителей, во
1 Статья
подготовлена в рамках проекта «Исследование селькупского фольклора
», грант РГНФ 10-01-64403 а/Т
2 Результаты этой стороны деятельности Ариадны Ивановны, отражены, например,
в [Очерки 1980; 1993; 2002; Мифология 2004; 2010; Кузнецова 2007].
3 Перевод имени героя сделан самим рассказчиком.
115
втором – Пюна-Кэса (Püna-Kә̄sa ‘Камень-Железо’), младший из троих живущих с родителями сыновей, в
третьем – одинокий парень-сирота Хозяин-Тощего-Быка (Amnaľ-Lōsyľ-Qoptyn-Ńüšy). Каждый следующий
текст, помимо собственного героя, впускает в себя героя предыдущего
текста, и герой этот становится другом и соратником главного героя. Последний текст соединяет всех трех
героев, и они все вместе ведут борьбу
за освобождение селькупской земли от врагов-ненцев и нечистой силы.
В популярном среди северных селькупов сказочном сюжете об Иче и купце в результате серии собственных
хитроумных уловок Ича сам становится
купцом, так что имя Тэмты-Йечик не представляется чем-то совершенно
неожиданным. Имена героев двух других текстов встречаются в более ранних записях селькупского
фольклора: Пюна-Кэса – это либо богатырь,
гибнущий от удара стрелы, попавшей в место, где разошлись две половинки его доспеха (запись
Л. А. Варковицкая 1941 г. на Баихе (Архив Л. А. Варковицкой4), а также запись автора 1999 г. в поселке
Фарково), либо великан-людоед (запись автора 2000 г. в Пуровской Тольке5; в южноселькупской
фольклорной традиции Пюна-Кэса (Пюнэ-Гусэ) выступает как антипод Ичи [Мифология 2004: 252–254]);
Хозяин-Тощего-Быка – один из трех братьев-шаманов, воюющих с шаманом по имени Старик-сЖелезными-Косами (запись Г. Н. Прокофьева 1925 г. в поселке Яновстан (Архив Г. Н. и
Е. Д. Прокофьевых6)).
Приведем зачины рассматриваемых текстов:
(1) Ukōt ilympa iralīpy, imaqotasyqǟqį ilympɔ̄tyt wərqy kyt pɔ̄rōqyt. Pɛlykytyl’ ījaty ɛppynta. Qərympɔ̄tyt TəmtyJečyk ‘В давние времена жил старик, со старухой они жили в верховьях большой реки. У них был
единственный сын. Звали его Тэмты-Йечик’;
(2) Ilympa ira imaqotantysa. Nɔ̄qyr ījaty ɛppynty. Ilympɔ̄t sǟqqōt kyt pɔ̄rōt ‘Жил старик со своей старухой. У него
было трое сыновей. Они жили в густолесье в верховьях реки’;
(3) Amnaľ-Lōsyľ-Qoptyn-Ńǖšy ilympa, pɛlykytyľ iľmaty īja, ńi әsyty, ńi әmyty cǟŋympa. Pɛlykɔ̄l ilympa kyt čontōt
‘Хозяин тощего быка жил, одинокий
молодой парень, ни отца, ни матери у него не было. Один он жил в среднем течении реки’.
У каждого героя есть свои атрибуты. Тэмты-Йечик повсюду носит
с собой семисаженный хорей (seľčy tį̄ čomByľ narapo) и чугунное-каменное бревно7 (sǟqqə̄Zyľ-püľ tį̄nty).
Стоит отметить, что эти тяжелые
предметы используются скорее как гантели для тренировки муску4
Описание архива см. [Кузнецова, Хелимский 1992].
5 Опубликовано в [Казакевич 2002].
6 Описание архива см. [Казакевич 2010].
7 Такими бревнами (только конечно же деревянными) отгораживают в чуме место для костра от остального
пространства.
116
лов, чем в качестве оружия: перед тем, как сразиться с врагом, Тэмты-Йечик, как правило, втыкает в землю
хорей, откладывает в сторону бревно и бьется с врагом врукопашную:
(4) Təmty Ječyk narapomty įlla na loqoryntyty, sǟqqə̄Zyľ tį̄nnymty təttonty na pintyty tį̄na qumty orqyllä tətty cĩty
qättynty ‘Тэмты-Йечик семисаженный хорей в землю вот воткнул, чугунное бревно на землю положил, этого
человека ударил’.
Атрибуты богатыря Пюна-Кэса – это нарта, собственноручно сделанная
им из неошкуренной лиственницы, березовый ствол с необрубленными
сучками вместо хорея и три хилых оленьчика, которые по виду годятся только на корм собакам:
(5) Na tį̄na kanan aрsō wәrytyľ nɔ̄qyr torńaľa, namytym na orqyltyty ‘Вот эти, (которых) держат на корм
собакам, три олененка, этих вот поймал’.
Наконец, атрибут Хозяина-Тощего-Быка – этот самый тощий бык (amnaľ-lōsyľ-qopty), обладающий
огромной силой и выносливостью и помогающий своему хозяину выигрывать битвы со злом:
Тексты построены примерно по одной схеме: после зачина следует уход героя из дома, иногда
предваряемый вещим сном и/или выбором соответствующего снаряжения и транспорта для будущих
подвигов, путешествие (движение куда глаза глядят или куда указывает вещий сон), перемежающееся
встречами с униженными и оскорбленными, нуждающимися в помощи и защите, с одной стороны, и
поединками с оскорбителями – лютыми врагами селькупов и всего рода человеческого,
с другой (разумеется, все поединки завершаются победой героя). Кроме того, во время путешествия герой
встречается с единомышленниками
и соратниками по борьбе с мировым злом. Каждый из текстов заканчивается победой героя и его соратников
над врагами и установлением
справедливого миропорядка, однако итоги двух первых текстов (например,
утверждение Тэмты-Йечиком границы селькупской территории), носят промежуточный характер (как
явствует из историй Пюна-Кэсы и Хозяина-Тощего-Быка, граница продолжает нарушаться врагом);
окончательную
победу над врагами и свадьбы героев-богатырей мы видим только
в конце последней истории нашего мини-сериала.
Главные враги селькупских богатырей в текстах В. К. Аксандакова – это традиционные враги героических
легенд северных селькупов ненцы (qälyt). Обычно герои бьются с тремя ненецкими братьями (qälyľ nɔ̄qyr
čopasyt), а также с чертовыми братьями (lōsyt čopasyt), тремя
змеями (nɔ̄qyr šǖ), старухой (впоследствии оказавшейся ведьмой) (imaqota, imampytyľ imaqota).
Исходно рассказчик собирался продемонстрировать свое знание традиционных текстов и умение их
исполнять, для него было важно,
чтобы его рассказы получились достаточно продолжительными. Возможно, поэтому все три текста
изобилуют лексическими и семан117
тическими повторами, описание одних и тех же ситуации переходят из текста в текст, меняются только
имена действующих лиц.
Заслуживает, на наш взгляд, внимания фрагмент первого текста, рассказывающий о встрече героя цикла с
богатырями «старой волны»: Стариком Нёмаль-Поркы (Ńomaľ-porqy-ira ‘Старик Заячья Парка’) и Бальной
(Palna). Бальна – герой кетского сказачного цикла, заимствованного
селькупами. Имя богатыря Balna по-кетски значит ‘черемуха’; Оно было дано герою потому, что в
сражениях с врагом он использовал в качестве оружия свой черемуховый посох. Интересно здесь то, что
заимствованный
фольклорный персонаж предстает у рассказчика абсолютно освоенным (и присвоенным) селькупской
традицией, превратившимся в «ветхозаветного» селькупского богатыря.
По сути, счастливый конец наступает только к концу третьей истории:
(6) Na ilyqolammyntɔ̄t. Pünakә̄sa tį̄na onty imamty īŋyty, a na imanty ńįŋkap Tәmty-Ječykkinįk miŋyty. A TәmtyJečyk pōsy kypa ńiŋkamty Amnal-Lōsyľ-Qoptyn-Ńüšytkin miŋyty. ‘Вот жить стали. Пюна-Кэса этот себе жену
взял, а этой жены сестру дал Тэмты-Йечику. А Тэмты-Йечик самую
младшую сестру Хозяину Тощего Быка дал.’
В текстах чувствуется солидное влияние русской эпической традиции:
богатыри-змееборцы, изгнание иноземцев-захватчиков, возможно,
постоянные троекратные повторы, хотя здесь дело не в числе три самом по себе, а в необычайной
частотности этого числа и его явном преобладании над более характерном для селькупских фольклорных
текстов числом семь.
Однако при явном влиянии фольклорных традиций соседей на содержание
текстов, рассказаны они замечательным селькупским языком
с нередуцированной (по сравнению с 1970 годами [Очерки 1980]) именной и глагольной морфологией
(сохраняютя набор значений практически
всех именных и глагольных грамматических категорий).
Тексты изобилуют устойчивыми фольклорными формулами, используемыми
при описании однотипных событий, идиоматическими выражениями и синонимическими рядами – всего
этого сегодня не встретишь в повседневной селькупской речи. (Впрочем, следует признать,
что само словосочетание «повседневная селькупская речь» сегодня
уже почти не имеет денотата).
Приведем примеры фольклорных формул.
В описании битва:
(7) Tįna qumty orqylla, təttyč čīty qättynty – šē-kɔ̄l (язык.SG-PRIV), šē-ty (язык-SG.NOM-POSS.3SG) čǟŋk-a
(отсутствовать-3SG.SBJ) ‘Схватил он этого человека и ударил его о землю – без языка (без способности
говорить, то есть мертвый), без уха (без способности слышать,
то есть мертвый)’ (этот человек остался)’
(8) Qättyŋyty – šē-kɔ̄l (язык.SG-PRIV), qō-kɔ̄l (ухо.SG-PRIV) ‘Он ударил – без языка, без уха’
118
В описании совета и реакции на совет:
(9a) Tәmty-Ječyk, yky (NEG) qәn-äš (пойти-IMPER.2SG.SBJ)! Qurma-qänty (смерть.SG- POSS.2SG.ILL)
tulač-čɛnn-anty! (дойти-FUT-2SG.SBJ)
‘Тэмты-Йечик, не ходи! До смерти своей дойдешь (погибнешь)!’
(9б) Čǟ, mat (1SG.GEN) qurma-m (смерть.SG.NOM-POSS.1SG tar (еще) aš (NEG) ukyny (впереди) ɛ̄-ŋ-a
(быть-PRS-3SG.SBJ) ‘Нет, моя смерть пока еще не впереди (не передо мной)!
Рассматриваемый материал лишний раз подтверждает, что фольклорные
тексты «держат» язык, даже когда он уже практически перестает
использоваться в живом общении.
Литература
Алатало Я. Путешествия Кая Дннера по Кети в 1912 г. // Земля Верхнекетская: сборник научно-популярных очерков к
60-летию образовании Верхнекетского района. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1997. С. 131–144.
Казакевич О. А. Жизнь фольклорных сюжетов северных селькупов во времени
и в пространстве // Языки мира. Типология. Уралистика. Памяти Т. Ждановой. Статьи и воспоминания / Сост.
В. А. Плунгян, А. Ю. Урманчиева. М.: Индрик, 2002. С. 483–497.
Казакевич О. А. Архив Е. Д. и Г. Н.�����������
Прокофьевых: самодийские языковые материалы
// Finnisch-Ugrische Mitteilungen. Band 32/33. Hamburg: Helmut Buske Verlag, 2010. С. 257–278.
Кузнецова А. И. Селькупы Туруханского района Красноярского края на рубеже ������������
II�II�IIIIIIи III�III�III�IIIIIIIIIIIIтысячелетия
(социолингвистическая ситуация и языковые изменения). Воронеж, 2007.
Кузнецова А. И., Хелимский Е.А. Селькупские материалы в рукописном наследии
Л.А.Варковицкой // Советское финно-угроведение. 1989. Т.25, № 1.
Мифология – Тучкова Н. А., Кузнецова А. И., Казакевич О. А., Ким-Мелони А. А., Глушков С. В., Байдак А. В. Мифология
селькупов. Энциклопедия уральских
мифологий. Том 4. Томск, 2004. Английский перевод: Tuchkova, Natalya A., Kuznetsova, Ariadna I., Kazakevich, Olga
A., Kim-Malony, Aleksandra A., Glushkov Sergei V., Baidak, Aleksandra V. Encyclopaedia of Uralic Mythologies 4:
Selkup Mythology. (Translated from the Russian edition). Budapest: Akademiai Kiado; Helsinki: Finnish Literature Society,
2010
Очерки – Кузнецова А. И., Хелимский Е. А., Грушкина Е. В., Казакевич О. А., Иоффе Л. Ю. Очерки по селькупскому
языку. Тазовский диалект. Ч. 1, 2, 3 / Под. Ред. А. И. Кузнецовой. М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1980, 1993, 2002.
Donner K. A Samoyed Epic // Journal de la Société Finno-Ougrienne, 30 (26). Helsinki, 1913–1918. Русский перевод:
Доннер К. Самоедский эпос // Труды Томского общества изучения Сибири. Томск, 1915. Т. 3. Вып. 1 (Перепечатано в кн.
Земля Верхнекетская: борник научно-популярных очерков к 60-летию образовании Верхнекетского района. Томск: Издво Том. ун-та, 1997. С. 145–162).
__