Петр I и прокуратура Франции В истории прокуратуры России
advertisement
Петр I и прокуратура Франции В истории прокуратуры России особое место занимает вопрос о том, какие зарубежные государственные институты мог принять во внимание законодатель при ее основании. В литературе, начиная с магистерской диссертации С. А. Петровского (защищенной на юридическом факультете Императорского Московского университета в 1875 г.), неоднократно указывалось, что образцами для должности отечественного генерал-прокурора могли послужить как французский генерал-прокурор, так и шведский высший омбудсман. На характеристике государственных институтов, в структуре которых находились генерал-прокурор и высший омбудсман, следует остановиться подробнее. Основателем французской прокуратуры принято считать короля Филиппа IV Красивого, который впервые нормативно регламентировал представительство интересов короны в суде посредством особых должностных лиц – королевских прокуроров. Согласно королевскому ордонансу от 25 марта 1302 г., при трех существовавших тогда парламентах (Парижском, Руанском и Турском) вводились постоянные должности королевских генеральных прокуроров (les procureurs generaux) и королевских генеральных адвокатов (les avocats generaux), а при судах бальяжей и сенешалов – должности королевских прокуроров и адвокатов. Уже к XVII в. прокуратура Франции сложилась как влиятельный, разветвленный и строго централизованный орган власти с весьма разнообразными функциями, начиная с установленного в XVI в. полномочия генерального прокурора вносить в Парижский парламент королевские указы для их регист1 рации, и до полномочий прокуроров по защите социально незащищенных лиц (miserabiles personae). Однако доминирующей в компетенции французской прокуратуры все же стала функция уголовного преследования. Здесь роль прокуратуры заключалась, прежде всего, в возбуждении уголовного дела, в подготовке обязательных заключений на разных стадиях уголовного судопроизводства, а также в руководстве исполнением приговора. Прокурорские заключения являлись обязательными на трех стадиях тогдашнего производства по уголовному делу. Первый раз прокурор выносил заключение по окончании предварительного розыска (inquisitio generalis), второй раз – после формального допроса обвиняемого и перед заключительной стадией предварительного расследования (reglement à l’extra ordinaire) и в третий раз – по окончании предварительного расследования (inquisitio specialis), непосредственно перед докладом дела в суде. Последнее заключение прокурора именовалось «окончательным», излагалось без мотивов и заслушивалось в суде после основного доклада по делу. Что касается шведского высшего омбудсмана, то эта должность не имела столь длительной истории как должность французского генерал-прокурора. Введение должности высшего омбудсмана было связано с осуществленной королем Карлом XII в 1713 г. реорганизацией Канцелярии-коллегии (Kanslicollegium), выполнявшей функцию канцелярии главы государства. В рамках этой реорганизации Канцелярия-коллегия была разделена на шесть структурных частей – экспедиций. 2 Пять из этих экспедиций стали ведать внутренними административными делами и внешними сношениями, каждую из них возглавило особое должностное лицо, получившее наименование «омбудстрат» (ombudsråd). А вот первую экспедицию – Контрольную (Revisionsexpedition) возглавил королевский высший омбудсман (högste ombudsman), должность которого была учреждена особым королевским указом от 26 октября 1713 г. Высший омбудсман осуществлял надзор за соблюдением законности в государственном аппарате, руководил фискалами, а также обладал полномочиями по возбуждению уголовного преследования в отношении государственных гражданских служащих. Информацию о шведском омбудсмане Петр I получил от такого знатока Швеции как Генрих Фик. Еще С. А. Петровский ввел в научный оборот составленное Г. Фиком «Краткое описание Королевско-Швецкой Государственной канцелярии» от 25 апреля 1718 г., в котором в частности содержалась характеристика компетенции высшего омбудсмана. То, что Петр I ознакомился с этим документом, сомнений не вызывает. Весной 1718 г. в разгаре была коллежская реформа, в ее проведении Генрих Фик принимал самое активное участие, так что составлявшиеся им документы докладывались царю незамедлительно. Тем самым, информация о высшем омбудсмане Петра I определенно достигла. Однако в истории с «Кратким описанием…» был еще один аспект, который остался без внимания предшествующих авторов, рассматривавших вопрос о зарождении российской прокуратуры. Дело в том, что в весьма 3 пространном «Кратком описании…» от 25 апреля 1718 г. характеристика должности омбудсмана занимала скромное место. В «Кратком описании…» Генрих Фик сосредоточил основное внимание на освещении отмеченной реорганизации Канцелярии-коллегии 1713 г., существенно изменившей ее положение в государственном аппарате Швеции. В действительности «Краткое описание…» было составлено Г. Фиком отнюдь не в рамках подготовки учреждения прокуратуры, а в рамках проведения коллежской реформы, в русле планов Петра I учредить Политическую коллегию – российский аналог Канцелярии-коллегии. Не вдаваясь в детали сюжета о Политической коллегии, следует отметить, что от замысла по ее созданию Петр I отказался уже в 1718 г. В свою очередь, осуществленная в 1713 г. реорганизация шведской Канцелярии-коллегии была отменена в мае 1719 г., а высший омбудсман превращен в канцлера юстиции (justitier-kansler). Тем самым, представляется маловероятным, чтобы в 1721 г., в преддверии создания отечественной прокуратуры Петр I принял во внимание уже не существовавшую должность омбудсмана, о которой мимоходом было сказано в документе трехлетней давности. Следов же интереса Петра I к должности канцлера юстиции на сегодня не выявлено. По-иному сложилось ознакомление Петра I с французской прокуратурой. Первым, от кого царь мог услышать о французских прокурорах, был, как представляется, дипломат А. А. Матвеев. Вне поля зрения предшествующих авторов остался примечательный документ – «Архив или статейный список московского посольства, бывшаго во Франции… в прошлом 1705 году». Этот 4 подготовленный Андреем Матвеевым по итогам его дипломатической миссии во Францию в 1705–1706 гг. обширный документ содержал в том числе развернутую характеристику тогдашнего состояния высшего и центрального звеньев французского государственного аппарата. В рамках отмеченной характеристики в статейном списке оказалось упомянуто и о прокуратуре, в частности – о генерал-прокуроре Парижского парламента. Между иного А. А. Матвеев отметил, что в состав Парижского парламента входят «от чину королевскаго люди: 4 адвоката и один прокуратор генералныя». В том же разделе статейного списка Андрей Матвеев привел данные и о численности прокурорского корпуса Франции: «Прокураторов состоит число в 400 человек, которыя стряпают во всех каморах в судах всякаго чину за людей». Между тем, во время пребывания в 1717 г. во Франции Петр I получил возможность наблюдать представителей французской прокуратуры самолично. Дело в том, что 19 июля 1717 г. состоялось посещение Петром I заседания Большой палаты Парижского парламента. В ходе этого заседания царь выслушал речь замещавшего генерал-прокурора генерал-адвоката Г. Ламуаньона, выступившего с кратким заключением по существу рассматривавшегося дела. Как справедливо отметил по этому поводу в монографии 1889 г. Н. В. Муравьев (будущий генерал-прокурор и министр юстиции), «лично виденное зрелище королевского уполномоченного перед высшим судилищем, окруженного 5 общим уважением и облеченного авторитетом» произвело на Петра I «сильное впечатление»1. Последние сведения о французской прокуратуре Петру I предоставил в 1721 г. контролер Адмиралтейской коллегии К. Н. Зотов, тесно соприкасавшийся тогда с царем в связи с разработкой Регламента Адмиралтейской коллегии. Конон Зотов длительно обучался морскому делу в Англии, Голландии, а с 1715 г. по 1719 г. во Франции. Получивший представления не только о навигации, но и о государственном устройстве западноевропейских стран Конон Никитич передал в мае 1721 г. Петру I подготовленный им проект, озаглавленный «Копия с письма к брату моему о генерал-ревизоре, что ныне во Франции называется генерал-прокурор, с отметками и с примерами нынешнего состояния в Великороссии». В проекте Конона Зотова содержалось несколько сумбурно, но подробно изложенное предложение о создании в России должности «всенародного надзирателя или государственного стряпчего». Не углубляясь на этих страницах в характеристику данного проекта, следует отметить, что полномочия замышлявшегося К. Н. Зотовым «государственного стряпчего» фрагментарно напоминали компетенцию генерал-прокурора Парижского парламента (procureur général du Parlement de Paris). Именно проект К. Н. Зотова послужил основой для выработки первого нормативного акта, специально посвященного российской прокуратуре – закона «Должность генерала-прокурора». Итак, можно 1 Муравьев Н. В. Прокурорский надзор в его устройстве и деятельности. М., 1889. Ч. 1. С. 269. 6 полагать наиболее вероятным, что при подготовке учреждения отечественной прокуратуры Петр I в качестве образца принял во внимание прокуратуру Франции. Между тем, если обратиться к тексту закона «Должность генерала-прокурора» (в редакциях от 27 января 1722 г. и от 27 апреля 1722 г.), то станет очевидным, что новоучрежденная российская прокуратура в качестве базисной получила отнюдь не функцию уголовного преследования, а функцию общего надзора. Таким образом следует констатировать что, заимствовав из Франции наименование должностных лиц прокуратуры2 (а также принцип централизации в ее построении), Петр I наделил прокуратуру России в момент основания существенно иными полномочиями. Подобную ситуацию возможно объяснить двумя причинами. С одной стороны, не вызывает сомнений, что ни сам Петр I, ни А. А. Матвеев, ни К. Н. Зотов заведомо не могли уяснить для себя процессуальные полномочия французской прокуратуры – что требовало специальной юридической подготовки. По этой причине базисная для французской прокуратуры XIV–XVIII вв. функция уголовного преследования объективно не могла быть принята во внимание Петром I. С другой стороны, в условиях начала 1720-х гг. в России сущест2 Термин «прокурор» восходит к старофранцузскому procurateur – поверенный, заведующий делами иного лица. Названный термин procurateur со временем трансформировался в procureur. А вот термин «прокуратура» имеет, по всей очевидности, русское происхождение. Ни в старофранцузском, ни в современном французском языке такого слова нет. В самой Франции прокуратура исторически обозначалась двумя терминами: ministère public и parquet. 7 вовала объективная потребность в органе власти, призванном осуществлять надзор за высшим и центральным звеньями государственного аппарата. Что касается исходного французского прообраза, то к нему прокуратура России приблизилась после судебной реформы 1864 г., в результате которой она в полном объеме приобрела функцию уголовного преследования (при существенном сокращении функции надзора). А вот при воссоздании прокуратуры в Советской России в 1922 г. в ее компетенции были изначально совмещены функция и общего надзора, и уголовного преследования. Таковая функциональная модель прокуратуры, явившаяся синтезом отечественного опыта государственного строительства XVIII–XIX вв., оказалась столь жизнеспособной, что сохранилась до наших дней. Д. О. Серов доцент, заведующий кафедрой государственно-правовых наук Новосибирского государственного университета экономики и управления 8 Аннотация на статью Д. О. Серова «Петр I и прокуратура Франции» Статья посвящена вопросу об иностранном влиянии на создание прокуратуры России. Показано, каким кругом информации мог располагать Петр I о зарубежных органах надзора и уголовного преследования. Обосновано, что иностранным прообразом российской прокуратуры могла явиться единственно прокуратура Франции (ministère public). Ключевые слова: прокуратура, генерал-прокурор, Канцелярия-коллегия, Парижский парламент. 9 высший омбудсман,
